Новогодняя сделка охотницы на демонов

Глава 1. Девушка, я охрану вызову!

Мелисса

Сквозь летящие в воздухе снежинки, мой взгляд охватывает улицу, которая, как и положено в эти предновогодние числа, выглядит ожившей зимней сказкой. Серебристые хлопья снега опускаются на землю, создавая волшебный покров, а воздух наполнен хрустальной свежестью и предвкушением чуда.

Каждое здание, каждый уголок дышит атмосферой праздника. Величественные ели, украшенные мерцающими гирляндами, стоят вдоль тротуаров, словно стражи новогоднего торжества. Большие плакаты с новогодними поздравлениями и яркие гирлянды, толпы людей, укутанных в тёплые шарфы и пальто, торопящиеся докупить подарки.

Свет витрин, словно магнит, манит их в себя, зазывая уютным теплом, ароматом мандаринов с корицей и ощущением надвигающегося чуда. В каждом магазине царит особая атмосфера: здесь можно увидеть сверкающие ёлочные игрушки, пушистые мишуры и блестящие гирлянды. Сейчас наступила та пора, когда каждый может почувствовать себя частью чего-то большего, когда даже самые будничные заботы преображаются и дарят радость под натиском предвкушения волшебства.

И кажется, что среди всего этого радостного ажиотажа и всеобщего ожидания одна я выбиваюсь белой вороной со своей кислой миной.

Поправив капюшон толстовки и небрежно откинув назад пушистый хвост шарфа, я прячу онемевшие от холода руки в карманы куртки. Пальцы всё ещё слегка подрагивают от мороза, пока я направляюсь в сторону торгового центра. Мерцающие огоньки отражаются в мокром асфальте, создавая иллюзию волшебной дорожки, ведущей прямиком к праздничному веселью.

В голове крутятся невесёлые мысли: надо как-то умудриться купить подарки всем родным и друзьям, а на банковской карте — жалкие две тысячи рублей. И что, спрашивается, можно приобрести на такую сумму? Может, заказать шаурму на ужин да купить шоколадку для мамы?

Прости, дорогая родительница, это всё, на что мне удалось заработать в мои прекрасные двадцать шесть лет. Взрослая, самостоятельная, а толку-то? Вроде бы жизнь давно вышла из подросткового возраста, а мозги и деньги как не водились в двенадцать лет, так и сейчас в кармане не заводятся. Может, я просто неудачница по жизни?

Тяжело вздыхаю, глядя на сверкающие витрины магазинов, где выставлены дорогие подарки, и понимаю, что придётся изрядно поломать голову, чтобы порадовать близких, не залезши при этом в долги.

Рядом раздаётся пронзительный визг, за которым тут же следует взрыв радостного гогота. Я резко оборачиваюсь и вижу небольшую стайку ребят лет десяти, которые, словно стая воробушков, дружно хохочут над своим незадачливым товарищем.

Бедный парнишка, поскользнувшийся на заледеневшей тропинке, пытается подняться, но его красная шапка съехала набок, обнажив покрасневшее от холода ухо. Он не обращает на это никакого внимания, сосредоточенно потирая ушибленный бок, пока его друзья продолжают веселиться, утирая выступившие от смеха слёзы.

Я уже собираюсь пройти мимо этой шумной компании, как вдруг краем глаза замечаю нечто странное — мелькнувшую рядом с парнишкой Тень. Она проскальзывает так быстро и незаметно, что я, скорее всего, и не обратила бы на неё внимания, если бы ребята не стояли прямо в свете яркого уличного фонаря.

Сердце начинает биться чаще. Резко сменив направление, я устремляюсь вслед за таинственной Тенью, пытаясь уловить её движение в сгущающихся сумерках. Но в этот момент какой-то мужчина, явно начавший праздновать задолго до наступления праздника, неожиданно появляется на моём пути. От него разит таким сильным перегаром, что у меня перехватывает дыхание. Он буквально налетает на меня, едва не сбивая с ног своим массивным телом, и в этот момент я теряю из виду едва замеченный след Тени.

Чертыхнувшись про себя, я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, но нет — след Тени бесследно исчез, словно его никогда и не было. Он растворился в вечерней мгле так же незаметно, как и появился.

Дурной день. И этот праздник, который должен был принести радость и волшебство, оказался таким же дурным, как и моё настроение.

Ещё раз внимательно осмотревшись по сторонам, я не замечаю никого, кроме обычных прохожих. Так ничего больше и не обнаружив, с тяжёлым вздохом продолжаю свой путь к торговому центру. Похоже, мне придётся смириться с тем, что в этом декабре я — настоящая неудачница.

Вход в здание встречает меня яркой аркой из разноцветных гирлянд, которые переливаются всеми цветами радуги. Из динамиков доносится знакомая мелодия — All I Want for Christmas, кто бы сомневался?

Я готова поспорить, что после этой композиции на повторе у них идут Jingle Bells, Last Christmas и Let it snow. Классика жанра, ничего не поделаешь. Правильно, у нас же больше не существует ничего новогоднего, кроме этих заезженных западных мелодий. Словно других праздничных песен просто не существует в природе.

Зайдя, я вновь осматриваюсь. Внутри здания витрины магазинов будто соревнуются, выставляя напоказ тематические украшения, игрушки, безделицы да нарядные ёлки. Толпы людей носятся меж них, держа в руках пакеты с покупками. Дети с горящими от восторга глазами тянут родителей к ярким стендам с игрушками, чётко намекая на то, что давно уж в курсе, кто спонсирует Деда Мороза.

Ну а в центре зала, как главный экспонат этой новогодней вакханалии, стоит огромная искусственная ель, украшенная золотыми и серебряными шарами, мишурой да огромными, вроде стеклянными оленями, что изображают бурную деятельность по развозу подарков. Но до всего этого великолепия, по-моему, есть дело только совсем маленьким детям, что заворожённо пялятся на свои отражения, пока родители, спеша, протаскивают их мимо.

Вход в торговый центр — это шаг в мир, где сбываются мечты, где каждый может найти что-то для себя, будь то подарок для близкого человека или просто кусочек новогоднего настроения. Каждый, у кого в кармане есть карточка с ЗПшечкой, или хоть кредитка на крайняк.

М-да. Кто там говорил, что в Новый год каждому положено чудо? Ну вот она я — стою, жду тебя, дорогое чудо! Эй, чудо, ты где?! Где твоё волшебное появление? Где тот самый момент, когда всё меняется к лучшему? Где та искра, что должна осветить этот серый декабрьский день?

Глава 2. Это ловушка

Мелисса

— Чё принимала?! — хриплым и грубым голосом, словно он только что проснулся после долгого сна и не успел почистить зубы, рычит на меня живое воплощение строгих правил и недовольства. Его лицо искажено от гнева, а глаза сверкают недобрым огнём.

Морщусь, отворачиваясь от его лица. Вот и не обязательно подходить ко мне так близко, между прочим! У этого охранника изо рта воняет так, что у меня начинает щипать глаза. Смесь запахов чеснока, кофе и чего-то ещё более неприятного заставляет меня инстинктивно отступить на шаг назад.

«Александр» — читаю я в тусклом свете каморки на бейдже, который пристёгнут к тёмно-синему пиджаку, явно не по размеру. Пиджак висит на нём мешком, как будто с чужого плеча, а пуговицы вот-вот готовы оторваться под напором внушительного живота.

Брюки у этого охранника тоже слишком коротки — они заканчиваются где-то на середине массивных волосатых икр, которые сейчас угрожающе сверкают в тусклом освещении комнаты охраны. Его неопрятная внешность совершенно не соответствует образу строгого блюстителя порядка, но, похоже, его это нисколько не беспокоит.

— Я ничего не принимала, — отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипит от возмущения. — Просто… просто хотела посмотреть товар.

Его недоверчивый взгляд говорит о том, что он мне ни на секунду не верит. Похоже, этот допрос только начинается.

— Сань, отпусти, а? Нормальная я, — прошу по-доброму, стараясь придать своему голосу максимум искренности и спокойствия. В конце концов, я же ничего плохого не сделала! Ну подумаешь, попрыгала немного в коробке с трусиками — с кем не бывает?

Но моё миролюбивое обращение только усугубляет ситуацию. И без того изрезанное глубокими морщинами лицо охранника искажается ещё сильнее, превращаясь в маску неприкрытого подозрения и недовольства. Его брови сходятся на переносице, а губы сжимаются в тонкую линию.

Не, ну а чего такого-то? Ну да, вела себя немного странно, но ведь я же ничего не украла! Или…

О нет. Взгляд охранника падает на его руку, где он, словно трофей, сжимает своими толстыми пальцами-сосисками пару золотистых стрингов. Украла? Я? Да быть того не может!

Блин, походу, опять привод. Вот мало мне было!

Сердце начинает биться чаще, а в голове крутятся мысли о том, как объяснить эту нелепую ситуацию и избежать очередного визита в полицейский участок. Только этого не хватало для полного счастья в предновогодний день!

Густые сросшиеся брови Санька хмурятся, делая его и так мелкие и холодные глаза похожими на два полных недовольства уголька. А следом из его тонких губ вырывается такой поток брани, что я аж заслушиваюсь. Какой, однако, интересный лексикон у человека.

И тут я вновь замечаю её! Тень! Она мелькает в углу подсобки, словно насмехаясь над моей неудачей.

Не раздумывая ни секунды, подпрыгиваю вверх, отчего не ожидавший такого подвоха от меня Санёк отшатывается назад, теряя равновесие. Воспользовавшись его замешательством, я молниеносно бросаюсь в угол, где только что мелькнула Тень.

Саня, что вполне логично, бросается за мной, пытаясь схватить. Тень, естественно, уворачивается от его неуклюжих попыток и исчезает в полумраке подсобки. А я, ведомая адреналином, несусь за ней, словно в каком-то безумном танце. Получился почти новогодний хоровод: я — за Тенью, Саня — за мной, а Тень — от нас обоих.

— Стоять, сука! — рычит охранник, и в этот момент узкое помещение оглашается громким грохотом.

Обернувшись, я в шоке вижу, что Санёк, похоже, решил устроить себе внеплановый перерыв и прямо на полу прикорнул. Его массивное тело распласталось на полу, а рядом валяется выпавший из рук фонарик.

Тишина, воцарившаяся после грохота, длится всего мгновение.

— Ну, привет, — разрывая напряжённую тишину, с явной усмешкой в голосе произносит Тень. В следующий миг фигура Тени начинает меняться, истончаться, и через секунду передо мной стоит до боли знакомый парень.

***

Эсор

Не рада Мелисса встрече, в синеве глаз это читается. Её тело напрягается, как пружина, а рука молниеносно тянется к карману — наверняка там какой-то защитный амулет или священный символ.

Но я успеваю первым. Плавным движением перекрываю ей путь, загораживая собой выход.

— Так ты хочешь мне «спасибо» сказать? — произношу с лёгкой насмешкой. — А я уж рассчитывал на что-нибудь… более приятное.

В её взгляде мелькает понимание — она осознаёт, что сейчас не в той позиции, чтобы бросаться своими охотничьими трюками. Но гордость не позволяет ей отступить.

Охотники в последнее время слишком уж увлекаются сериалами про сверхъестественное. Думают, что, вооружившись парой заклинаний и святым маслом, смогут справиться с любым существом из потустороннего мира. Но они забывают одну простую истину: то, что работает против низших существ, совершенно бесполезно против тех, кто стоит на ступень выше.

— Изгнание низших существ — это просто, — продолжаю я, наблюдая за её реакцией. — Ребёнок бы справился. Но замахиваться на меня… — делаю паузу, наслаждаясь моментом, — это глупо.

Моя улыбка становится шире, когда вижу, как в её глазах мелькает осознание собственной уязвимости.

— Я прихожу, когда хочу, и делаю то, что хочу, — заканчиваю я, давая понять, кто здесь хозяин положения.

— Будь хорошим, сгинь во тьму, а? Навеки желательно. Не знаю, поспи, что ли, раз у вас там так скучно.

— Навеки? Я не могу так надолго тебя покинуть, ты же скучать будешь, — с лёгкой усмешкой произношу я, делая неспешный шаг вперёд.

Не давая ей времени на реакцию, резко хватаю Мелиссу за плечи — её тело напрягается, но вырваться она не успевает. Тьма окутывает нас обоих плотным коконом, отрезая от реальности. Мгновение — и мы уже не в тесной каморке, а парим в воздухе, стремительно рассекая пространство торгового центра.

Глава 3. Замечательно. Приплыли. Я сошёл с ума.

Мелисса

Праздники — это, без сомнения, волшебное время, когда ты маленькая. Сидишь такая дома, укутавшись в тёплый плед, и с замиранием сердца ждёшь наступления каникул. Предвкушение праздника витает в воздухе, а холодильник, кажется, наполнен бесконечным количеством вкусняшек.

Нацарапала пару открыток кривым детским почерком, выучила стишок или песенку, которую разучивала с бабушкой, и — ура! — к тебе приходит добрый дедушка с белой бородой, под которой, как потом выясняется, скрывается родной папа. И вручает он тебе именно то, о чём ты так старательно писала в письме, расписывая все-все свои желания, а ещё что-нибудь сверху, «для количества», как говорила мама.

Но потом… бац! И всё резко меняется. Ты ещё сама не успела осознать, что повзрослела, а уже никаких писем Деду Морозу, никаких сказок перед сном и трепетного ожидания киндеров под ёлкой. И вот ты уже ходишь по магазинам, растерянно глядя на ценники, которые кажутся астрономическими. Вместо волшебства — реальность с кредитными картами и распродажами. Вместо предвкушения чуда — расчётливый выбор подарков для родных. И ходишь как дурочка по магазинам, охеревая от цен.

Из торгового центра пришлось уносить ноги — после моего феерического представления с похищением золотых стрингов там появляться небезопасно. Наверняка Санёк уже пришёл в себя и сейчас активно просматривает записи с камер видеонаблюдения, пытаясь вычислить, куда делась странная девица, прыгавшая по магазину.

Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не следит за мной, я плотнее закутываюсь в шарф, натянув его почти до самых глаз. В такой ситуации лучше не привлекать лишнего внимания.

Двигаюсь к служебному выходу, стараясь держаться в тени. Пожарная лестница встречает меня скрипучими ступенями, которые, кажется, вот-вот решат рассказать всему торговому центру о моём побеге. Спускаюсь как можно тише, каждую секунду ожидая, что где-то за спиной раздастся крик или топот бегущих ног.

Первый этаж уже близко. Ещё пара поворотов, и я у цели. Выскальзываю через служебную дверь на улицу, стараясь не создавать лишнего шума. Свежий воздух ударяет в лицо, принося с собой облегчение.

А тут снег усилился. Под влиянием поднявшегося ветра нежное кружево снежинок превратилось в колючий поток, который так и норовит обжечь любую открытую кожу. Мелкие острые кристаллики жалят лицо, забиваются за воротник, пытаются проникнуть под одежду.

Прячу руки глубже в карманы, сгорбившись от непогоды. Ветер пронизывает насквозь, заставляя ёжиться и ускорять шаг. Не оглядываясь, иду в сторону знакомого кондитерского магазина.

В голове только одна мысль: «Всё, хватит! Никаких больше Теней, никаких сверхъестественных существ, никаких загадочных происшествий!» Я ничего не вижу, ничего не знаю, и знать не хочу! Дайте мне хотя бы один вечер провести с семьёй, в тепле и спокойствии, без погонь и приключений.

— Слышь, вселенная? — шепчу я ветру, который уносит мои слова куда-то в снежную пелену. — Я официально объявляю, что у меня выходной! Один маленький выходной, пожалуйста!

Но стоит мне остановиться возле уютного кондитерского магазинчика, где сквозь витрину виднеются румяные булочки и ароматные пирожные, как я слышу этот голос. Тот самый, от которого у меня до сих пор мурашки по коже:

— Мне нужна твоя помощь.

От неожиданности я не просто разворачиваюсь — я буквально подпрыгиваю на месте, совершая какой-то акробатический пируэт. Сердце колотится как сумасшедшее, а в голове проносится тысяча мыслей.

И вот он стоит передо мной. Снова он. Его лицо освещено тусклым светом уличного фонаря, а тёмно-зелёные глаза сияют в полумраке, словно два драгоценных камня. И, что самое отвратительное, он даже не думает исчезать.

— Опять ты… — вырывается у меня прежде, чем я успеваю прикусить язык. Слова звучат резко, почти с вызовом, но в глубине души я уже знаю — этот разговор не закончится ничем хорошим.

— Ты ничего не перепутал? — спрашиваю, инстинктивно делая шаг назад. Эсор… Это моё личное, персональное проклятие. Не проходит и недели, чтобы мы не столкнулись нос к носу в самых неожиданных местах.

Я выследила и обезвредила немало существ за свою недолгую карьеру охотника. Но Эсор… Он совсем другая история. Слишком силён, слишком опасен, слишком непредсказуем. И мы оба прекрасно это понимаем. Но это не значит, что я перестану пытаться. Ему не место в нашем мире, среди обычных людей, среди тех, кого я поклялась защищать.

Его тёмно-зелёные глаза изучают меня, словно он читает каждую мою мысль. Бесит.

— Мне больше не к кому обратиться, — произносит он наконец, и в его голосе звучит что-то похожее на… уязвимость? — Что ты хочешь за помощь?

Хмурю брови, всматриваясь в лицо Эсора. Обычно его физиономия украшена нахальной ухмылкой, но сейчас всё изменилось. Губы плотно сжаты, в тёмно-зелёных глазах — непривычная серьёзность. Весь его облик буквально кричит о том, что этот разговор действительно важен для него.

— Чтобы ты свалил во тьму хоть лет на сто! — выпаливаю я, не успев даже подумать. Сто лет для него — это как один миг, а для меня… Если я вообще доживу до такого возраста, то буду уже древней бабусей на пенсии. И тогда, по крайней мере, не придётся думать об этом наглеце каждый чёртов день!

— Ты можешь попросить всё что угодно, — настаивает он, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Уверена, что это именно то, что ты хочешь?

— Абсолютно, — отвечаю твёрдо, даже не колеблясь. Мне не нужно размышлять, чтобы знать свой ответ. Мне вообще ничего не нужно, кроме как избавиться от его присутствия в моей жизни.

Несколько мгновений он изучает меня, словно пытаясь найти в моих словах подвох. Но я говорю совершенно искренне.

— Хорошо, — наконец произносит он, и в его голосе слышится что-то похожее на… уважение? — Сделка.

И Эсор вдруг делает шаг ко мне, протягивая руку. Его ладонь — светлая, почти прозрачная, с тонкими, изящными пальцами, которые кажутся слишком хрупкими для мужчины. Но я-то знаю, что эта хрупкость обманчива.

Глава 4. Не хило же тебя прижало

Мелисса

Мне становится невыносимо жарко. Воздух сгущается, становится вязким и тяжёлым. Рядом с Эсором всегда так — будто кислород заканчивается, а лёгкие отказываются работать нормально.

Он вздыхает с явным раздражением, а я, отступив ещё на шаг назад, наконец решаюсь скинуть с себя капюшон и немного ослабить шарф. Ещё немного, и я действительно задохнусь в этой удушающей близости.

Но Эсор, словно издеваясь, делает шаг вперёд, мгновенно сокращая то расстояние, которое я так старательно пыталась создать между нами. Его руки касаются моей куртки, и я чувствую, как их прикосновение будто прожигает ткань, добираясь до самой кожи.

Не раздумывая ни секунды, я резко выхватываю из рук карту с руной света, которую сжимала всё это время, и выбрасываю руку вперёд. Эсор отступает, его глаза вспыхивают изумрудным огнём.

— Эй! — восклицаю я, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Я тебе не какая-то там девчонка, чтобы лапать меня, когда тебе вздумается!

Повисает напряжение, тяжёлое и осязаемое. Я стою, сжимая в руке карту с руной света как последний щит между мной и этим опасным существом. Пусть только попробует подойти ближе, я знаю, как защитить себя. И я больше не позволю ему нарушать мои границы.

— Рассказывай, если хочешь заключить со мной сделку, — говорю я твёрдо, стараясь не выдать своего волнения. Наглые демоны! И Эсор — настоящий предводитель наглости среди них.

— Нет, — отвечает он, качая головой. — В это невозможно поверить. Это слишком нереально. А ты ведёшь себя как упрямый ребёнок. Если бы я хотел навредить тебе, я бы уже давно это сделал.

Отвернувшись от меня, он направляется к выходу из комнаты. Ну что ж, значит, не так уж сильно ему нужна была моя помощь. Просто решил поиграть, потянуть время. А у меня нет на это времени, сегодня и так слишком много всего произошло.

— Ну, на нет и суда нет, — пожимаю я плечами. — Я не собираюсь оставаться без защиты.

— Десять секунд, — предлагает он, останавливаясь у двери. — С тобой ничего не случится за десять секунд. Хотя знаешь, плевать. Твоя мечта исполнится в любом случае, скоро.

Его слова звучат как-то двусмысленно, и мне не нравится эта неопределённость.

— Тёмная клятва, — предлагаю я, решив пойти другим путём. — Со всеми подробностями. Я знаю, что ты не можешь её нарушить.

Произношу это, будучи абсолютно уверенной, что он откажется. Никто в здравом уме не пойдёт на тёмную клятву — слишком высока цена за её нарушение.

Он и уходит, а я с облегчением выдыхаю. Значит, я была права, ему не так уж и нужна моя помощь. И вообще, пора отсюда убираться. Я же себе выходной устроила, не для того, чтобы разбираться с демонами! Мне нужно купить подарок, а не ввязываться в очередные приключения.

Смотрю на часы — до закрытия магазинов осталось всего пара ничего. Потом придётся шампанское покупать в круглосуточном, да и то детское, потому что алкоголь ночью не продают. Интересно, а в новогоднюю ночь вообще магазины работают? Может, стоит уточнить заранее, чтобы не остаться без праздника?

Но мои размышления прерывает внезапный голос, от которого я невольно вздрагиваю:

— Давай.

Поднимаю взгляд и смотрю на Эсора. Он выглядит абсолютно расслабленным, держа в руке бокал с красным вином. Что это с ним? Он тут что, потихонечку бухает после того, как энергию из людей выкачивает? Или это какой-то новый способ манипуляции?

Неужели он всё-таки решился на тёмную клятву? Но почему так легко согласился? В его глазах читается что-то, чего я не могу разгадать — то ли насмешка, то ли искренность. И это пугает ещё больше, чем его первоначальное упрямство.

— Клянись, что не причинишь мне зла, — начинаю я, чётко проговаривая каждое слово. — Что я смогу выйти отсюда со своими амулетами, когда пожелаю, и что ты не будешь жрать мои эмоции.

Мои требования звучат твёрдо и уверенно. Внутри всё дрожит от напряжения, но я стараюсь не показывать страха. Язык так и чешется добавить ещё что-нибудь, потребовать чего-то сверх, но я сдерживаюсь. Всё-таки я не демон, чтобы наглеть сверх меры.

Эсор, словно издеваясь, оттопыривает один палец и делает глоток вина. В этот момент происходит то, чего я никак не ожидала — прямо на моих глазах его обычный человеческий ноготь превращается в длинный, острый чёрный коготь с ярко-красным кончиком. Настоящий демонический френч, чёрт возьми!

Он ставит бокал на журнальный столик и, не отрывая от меня взгляда, проводит когтем по своей ладони. Кожа расходится, словно разрезаемая невидимым лезвием, и появляется кровь — не обычная, а чёрная, как смоль. Она начинает двигаться по порезу, формируя сложный узор руны, который светится в полумраке комнаты.

— Клянусь, — произносит Эсор низким, резонирующим голосом. — Что не причиню тебе зла и ты сможешь выйти отсюда со своими амулетами, когда пожелаешь. И я не буду питаться твоими эмоциями сегодня.

Каждое слово звучит весомо, наполнено силой и магией. Я чувствую, как пространство вокруг нас вибрирует от энергии клятвы, и знаю — теперь он действительно связан этими обещаниями. Но это не значит, что я расслаблюсь. С демонами нельзя терять бдительность ни на секунду.

Меня настораживает формулировка его клятвы. Почему он не уточнил конкретное время, в течение которого обязуется не причинять вред? Неужели высший демон мог допустить такую оплошность? Нет, это невозможно. Они слишком хорошо знают цену каждому слову в подобных клятвах. Тогда зачем он так сформулировал обещание? Что он задумал?

Но я сохраняю молчание, ничем не выдавая своих мыслей. Нельзя показывать, что я заметила эту странность. Дождавшись, пока он закончит чертить руну на своей ладони, и увидев, как вспыхивает магический узор, я внимательно слежу за тем, как быстро затягивается рана на его коже. Лишь когда процесс завершается, я позволяю себе облегчённо выдохнуть. Сработало.

— Нехило же тебя прижало, — замечаю я, начиная расстегивать куртку. В помещении действительно невыносимо жарко, и плотная одежда только усугубляет ситуацию. — Если уж ты согласился на тёмную клятву.

Глава 5. Ты слишком громко об этом думала

Эсор

Я показываю ей всё. Как спускаюсь на цокольный этаж, где царит полумрак и странные тени. Показываю тех людей, их лица искажены страхом и отчаянием, их глаза полны безысходности. Демонстрирую барьер — невидимую стену, которая пульсирует тёмной энергией, чувствую, как мои руки ударяются о неё, словно о невидимый щит.

Передаю ей свои мысли и ощущения, которые испытал в тот момент. И обрываю связь, пока это не зашло слишком далеко. В объединении сознаний есть что-то… особенное. Что-то, что заставляет сердце биться чаще, а разум затуманиваться.

Для меня этот опыт и первый, и не первый одновременно. Раньше мне не требовалась помощь, я мог просто запугивать новоприбывших и тех, кто отказывался выполнять приказы. Когда это было лишь средством угрозы, у меня не возникало желания идти дальше. И сейчас нельзя. Нельзя позволять ей видеть слишком много.

Люди, даже такие знающие, как охотники, не должны знать всего. Не должны видеть то, что скрыто за завесой реальности. Эти знания могут свести с ума, разрушить привычный мир, могут изменить всё настолько, что обратного пути уже не будет.

Я разрываю мысленную связь, чувствуя, как её сознание медленно возвращается в собственное тело. Нельзя допустить, чтобы она узнала слишком много. Нельзя позволить ей увидеть то, что не предназначено для человеческих глаз.

Мелисса в моих руках кажется такой потерянной, такой уязвимой. Её дыхание всё ещё учащённое после видения, а глаза немного расфокусированы. Но вот она несколько раз моргает, возвращаясь в реальность, и её брови тут же сходятся вместе в привычном выражении настороженности.

Только теперь в её взгляде читается нечто новое — шок, удивление, даже проблеск чего-то, похожего на… понимание? И что самое удивительное, она не спешит отпрянуть, увеличить расстояние между нами. Её тело всё ещё близко, почти вплотную, и я чувствую тепло её кожи даже через одежду.

Я тоже не спешу отступать. В моих руках полураздетая охотница, и мысль о том, чтобы отпустить её, кажется абсурдной. Разум на мгновение затуманивается, и я ловлю себя на желании, что хотел бы продолжить… но нет. Не сегодня.

У меня действительно серьёзные проблемы, и сейчас не время поддаваться искушению. То, что произошло в торговом центре это не работа охотника. Это что-то совершенно иное, нечто более опасное и непредсказуемое.

— Теперь ты видишь, почему мне нужна твоя помощь, — произношу я. — И это только начало.

— Это не мы, — подтверждает она мои мысли, и в её голосе звучит твёрдая уверенность. — Мы не причиняем вреда людям.

— Я знаю, — киваю я. — Это не охотники, но это и не нечисть. Такого влияния невозможно достичь обычными средствами. Люди там… они были не людьми. Они были как мёртвые, лишённые собственной воли.

Не могу удержаться от соблазна. Мои ладони скользят вниз по её шее, к хрупким плечам. Чувствую, как по её коже пробегают мурашки, вижу, как она вздрагивает от моих прикосновений. Но Мелисса быстро берёт себя в руки и делает шаг назад, разрывая контакт.

— Мне нужно домой, — говорит она решительно. — Срочно.

Схватив со столика свою футболку, она быстро надевает её, словно пытаясь укрыться не только от холода, но и от моих прикосновений. Её движения порывисты, полны решимости.

— Я перенесу тебя, — предлагаю я, наблюдая за тем, как она торопливо собирает свои защитные амулеты. — И кстати…

Оборвав сам себя на полуслове, я Тенью проношусь мимо Мелиссы, вылетая из квартиры. Скорость, с которой я перемещаюсь, поражает даже меня самого — всего двадцать секунд, и я уже снова здесь, в этой комнате, перед ней.

Мелисса продолжает обвешиваться своими защитными амулетами, словно готовясь к битве. Её движения точны и уверенны, каждый предмет занимает своё место. Она не замечает моего возвращения до тех пор, пока я не протягиваю ей подарочный пакет.

— Ты слишком громко об этом думала, — произношу я с лёгкой усмешкой.

— Решил поздравить меня с Новым годом? — в её голосе слышится настороженность, смешанная с любопытством.

— А ты хочешь, чтобы я дарил тебе подарки? — отвечаю я вопросом на вопрос, усмехаясь. Ставлю пакет на столик перед ней. Внутри — подарок для её матери. И ещё кое-что, что я не мог не добавить, заметив её душевные метания. Она так явно и эмоционально переживала об этом, что я просто не смог устоять.

— Боюсь, не расплачусь за такое счастье, — произносит Мелисса, ловко закатывая штанину джинсов, чтобы пристегнуть очередной защитный амулет. Её пальцы двигаются уверенно, словно она выполняет привычный ритуал.

— Но если что, обращайся, — подмигиваю я. — У меня есть пара интересных вариантов, как ты можешь мне отплатить.

— Обещала бы обдумать твоё предложение, но не буду, — отвечает она с лёгкой насмешкой в голосе.

Мелисса собирает свою верхнюю одежду и, поколебавшись, берёт в руки подарочный пакет. Её движения спокойны и расчётливы, она просчитывает каждый шаг.

— Адрес, я так понимаю, говорить не надо? — спрашивает она, уже направляясь к выходу.

— Правильно понимаешь, — отвечаю я, незаметно оказываясь за её спиной и прижимая её к себе.

В следующий миг мы уже летим сквозь тьму, оставляя позади моюю квартиру.

Несколько секунд — и мы оказываемся в небольшой двушке. Ремонт здесь явно делали лет пятьдесят назад: потёртая мебель, выцветшие обои, скрипучий паркет. Единственное, что выдаёт современность — это новенький ноутбук, стоящий на стареньком письменном столе.

Мелисса напрягается в моих руках, но не вырывается. Она знает, что я держу своё слово, и всё же… В её глазах читается настороженность, смешанная с лёгким удивлением от того, насколько точно я нашёл её дом.

Мелисса двигается уверенно и привычно, каждый её жест отточен до автоматизма. Она аккуратно снимает обувь, откладывает вещи и подарочный пакет на старый пуфик, который работает чехлом для антикварного пылесоса.

Затем направляется к библиотеке — высокому книжному стеллажу, чьи полки уставлены томами русской классики. Книги выглядят солидно и внушительно, их переплёты потёрты от времени, а названия знакомы каждому человеку с детства.

Глава 6. Где же ты видела послушных демонов?

Мелисса

— То есть, по-хорошему, нам бы проникнуть в эту лабораторию, — завершаю я свой рассказ, поднимая печеньку в шутливом салюте в сторону демона. Закидываю лакомство в рот и с удовольствием запиваю его чаем.

Чай действительно хорош — мандариновый, с лёгкой кислинкой и ароматом праздника. Купила его на последнюю зарплату пару месяцев назад. Забавно, как жизнь поворачивается: тогда я ещё работала в хорошей компании, пока меня не уволили за то, что я, вместо выполнения рабочих обязанностей, ворвалась в мужскую душевую в поисках сбежавшей Тени.

Бедняга-спортсмен, который мылся после тренировки, был настолько впечатлён моим появлением, что, кажется, до сих пор не может прийти в себя. А на мои крики о том, что меня совершенно не интересуют его физические достоинства, и что я просто прошу не мешать поискам, он, кажется, обиделся ещё сильнее.

Эсор поднимается из-за стола с грацией хищника. Он подходит ко мне почти вплотную, и я чувствую, как воздух между нами наэлектризовался. Прижавшись к моему боку, он облокачивается на подоконник, на котором я сижу, и я проклинаю тот момент, когда не проговорила в условиях сделки отсутствие физического контакта.

Его близость действует на меня как удар тока. Мысли путаются, словно их подхватил вихрь, а сердце начинает биться так часто, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Пульс учащается, разгоняя кровь по венам с бешеной скоростью, и я с трудом могу сосредоточиться на чём-либо, кроме его присутствия рядом.

Его тепло проникает сквозь одежду, вызывая мурашки по коже. Я чувствую его дыхание на своей шее, и это только усугубляет моё состояние. Каждая клеточка моего тела реагирует на его близость, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не отстраниться или, что ещё хуже, не прижаться к нему ближе.

— Если это они, то я оттуда не выберусь, — произносит Эсор с такой уверенностью, что у меня по спине пробегает холодок. Его слова звучат как приговор, от которого невозможно уклониться.

Я замираю, не зная, как много можно ему рассказать. Ему не должно было стать известно ни о кланах охотников, ни о существовании секретных лабораторий, ни об учёных, работающих на грани дозволенного. Эта информация настолько засекречена, что её разглашение может повлиять на исход множества событий, изменить баланс сил, нарушить хрупкое равновесие между светом и тьмой.

Каждая лишняя сказанная фраза — это потенциальная угроза.

Охотники по своей природе — одиночки. Мы не дружим между собой, не устраиваем корпоративы, не созваниваемся на праздники. Каждый из нас ведёт свою охоту, живёт своей жизнью, словно остров в океане тьмы.

Мы создаём семьи с обычными людьми, и наши партнёры, наши дети никогда не узнают, к какому клану мы принадлежим. Наша сила передаётся только через поколение, внукам, которые могут унаследовать дар.

Но даже таким одиночкам, как мы, приходится создавать коалиции. Борьба с тьмой слишком тяжела, чтобы вести её в одиночку. Я, конечно, не рассказывала демону, но и я, и мой дед состоим в объединении «Звезда». И у нас не самые тёплые отношения с «Едиными».

Мартыновы… Я и не подозревала, что они имеют какое-то отношение к этой организации. Теперь всё становится ещё запутаннее. Каждая новая информация только добавляет вопросов, и я не уверена, что хочу знать ответы на все из них.

В моей голове проносятся мысли о том, как много ещё тайн скрыто за фасадом этого мира. О том, какие ещё секреты хранят древние кланы, какие эксперименты проводятся в секретных лабораториях, и какие силы стоят за всем этим.

И самое главное — как далеко я могу зайти в этом расследовании, не предав при этом свои принципы и не поставив под угрозу тех, кто мне дорог.

Его ладонь появляется на моём колене внезапно. Наглая, уверенная, она начинает медленно ползти вверх по моей ноге, и я чувствую, как жар разливается по всему телу. Эта ладонь обжигающе горячая, и неважно, что Эсор не имеет никакого отношения к демонам огня — его прикосновение словно пламя, прожигающее одежду и кожу.

Мысли путаются, сердце колотится как сумасшедшее, и я с трудом могу дышать. Это слишком… слишком интимно, слишком близко, слишком опасно.

Резко, почти спрыгивая с подоконника, я отступаю назад, пытаясь взять себя в руки. Собрав всю волю в кулак, я смотрю ему прямо в глаза и произношу:

— Раздевайся. Я сейчас вернусь.

В моём голосе звучит твёрдость, которой я сама от себя не ожидала. Я должна взять ситуацию под контроль, пока не потеряла себя окончательно в этом водовороте чувств и желаний.

Его реакция удивляет меня — Эсор, не задавая вопросов и не требуя объяснений, начинает неторопливо расстёгивать запонки на своей рубашке. Движения его плавные, уверенные, словно он точно знает, что делает, и полностью доверяет мне.

Я быстро отворачиваюсь, чувствуя, как краска заливает щёки, и направляюсь в кабинет. Здесь, среди бесконечных стеллажей с книгами, я знаю каждый уголок. Мои пальцы привычно скользят по полкам, пока я ищу то, что мне нужно: кисти и хну.

Нахожу их довольно быстро — они лежат там же, где я их оставила. Немного повозившись, обнаруживаю и серебряный стакан, идеально подходящий для разведения хны. В этот момент все тревожные мысли отступают, уступая место сосредоточенности на задаче.

Возвращаюсь на кухню, и моё дыхание замирает в горле. Эсор уже успел снять рубашку, и его обнажённый торс предстаёт перед моими глазами во всём своём совершенстве. Я замираю в дверном проёме, не в силах отвести взгляд от этого зрелища.

Собственно, я сама сказала ему раздеться, так что этого следовало ожидать. Но для меня, несмотря ни на что, вид полностью обнажённого Эсора оказался шоком. Он аккуратно повесил свои вещи на стул и уселся на подоконнике, словно это было самым естественным делом на свете.

Его тело… чёрт, оно слишком совершенное для тёмного. Я видела многих демонов — не таких сильных, конечно, как он, — но ни один из них, даже тот, чья специализация была направлена исключительно на сексуальную энергетику, не вызывал во мне подобного притяжения. Никогда. До того момента, как Эсор впервые появился в моей жизни.