Новые люди. Том 1

1 глава

Александр Воропаев

Новые люди

Том 1

Посвящается моим дочерям

Как далеко сегодня забежал ты,

мой маленький ловец стрекоз…

Тиё Фукуда

Глава 1. Анна Нойманн

Свой личный конец света стажер полиции Анна Нойманн встретила теплым сентябрьским днем по пути на работу.

Было уже не очень раннее субботнее утро. В будний день в это время она давно была бы на службе. Накануне Анна после дежурства задержалась в городе и вернулась домой уже за полночь. Радиобудильник, настроенный на местную радиостанцию, почему-то не сработал. Поэтому Анна немного проспала и теперь быстро одевалась. При этом она слегка нервничала и была приятно взбудоражена.

Дело в том, что после окончания полицейской школы девушке впервые представился случай надеть свою новенькую парадную форму. В центре сегодня проходило двойное событие: день города и приуроченное к нему вступление в должность нового бургомистра. Ожидается карнавальное шествие, ярмарка на центральной площади. Соберется полгорода. Конечно, по этому поводу всему составу полиции необходимо будет присутствовать.

В доме было тихо, только внизу по гостиной, жалобно повизгивая, беспокойно метался хозяйский пес. Видимо, он и не дал проспать девушке окончательно.

«Что это с ним?» — подумала Анна, собирая в рюкзак повседневные мелочи и с удовольствием поглядывая в трюмо — все-таки форма идет не только мужчинам, но и хорошеньким молодым девушкам. Голубой воротничок рубашки очень выгодно оттеняет серьезные ореховые глаза, а с каштановыми волосами хорошо гармонирует парадная фуражка. Она поправила ее за козырек, посмотрела и тоже сунула в рюкзак. Туда же отправились рация и мобильник, который почему-то оказался разряжен. Анна хотела взять с широкого подоконника мотоциклетный шлем, но неожиданно замерла возле распахнутого окна, нахмурив брови. В голове всплыло смутное воспоминание о ночном то ли сне, то ли видении….

Среди ночи вдруг поднялся невообразимый птичий переполох со стороны леса, к которому дом примыкал садом. Не до конца проснувшись и не желая просыпаться, Анна все же потянулась с кровати и толкнула створки окна рукой. Вместе с ночным воздухом в комнату проник зеленоватый свет. Девушка прильнула к окну. Деревья в саду, усеянные созревшими яблоками, были ярко залиты лунным сиянием. Садовая дорожка, выложенная из камня, блистала отраженным светом среди изумрудной травы. Анна подняла сонные глаза. Встревоженные птичьи силуэты метались на фоне полной луны, которая висела над лесом и была просто огромной. Просто неприлично бутафорской. Лунный заяц словно подмигивал мерцающей искоркой глаза.

«Ну, во сне все так», — сказала себе Анна и сладко откинулась на подушку.

Сейчас при взгляде на распахнутое окно волшебство этого ночного видения на миг вернулось вдруг, но она легко прогнала его, схватила шлем и торопливо, но мягко побежала по лестнице вниз, стараясь не разбудить хозяйку дома фрау Ковальчик.

Внизу в полутемной гостиной к ней бросился хозяйский боксер, лег на живот, потом вскочил, метнулся обратно в кухню. На полушаге судорожно крутанулся назад к девушке и приглушенно застонал.

— Ну, Тоби, дружок, ты чего такой сегодня беспокойный? — Анна потянулась и щелкнула выключателем. Свет не загорелся. Девушка присела возле подрагивающего пса, дотронулась рукой в белой перчатке до его головы.

— Нельзя опаздывать. Понимаешь? — Она думала, почему может не быть электричества. — Сейчас проснется фрау София и погуляет с тобой.

Анна встала, отодвинула занавеску на окне и, чуть подумав, с присущей юности решительностью открыла дверцу электрического шкафчика у входа в кухню. Пощелкала большим тумблером. Она видела, что такие манипуляции совершал дома ее отец. Никакого эффекта. «Наверное — на линии что-то… Ладно, действительно нужно ехать — не хватало еще опоздать. Стажеру это непростительно — все тут же обратят внимание. Фрау София, может быть, уже разбирается с этим».

Анна вышла во двор, надевая на голову шлем молочного цвета. Небо было в какой-то дымке, скрывающей солнце, но дождь вроде бы не намечался. Наоборот, воздух был сухой и не по-сентябрьски теплый. Словно в июне пахло медовым разнотравьем. Девушка с удовольствием вдохнула этот воздух полной грудью.

Возле дома наискосок через дорогу сосед возился с автомобилем, открыв капот. Анна ответила на приветствие, подняв руку.

Через низенькую калитку она выкатила со двора свою любимую игрушку — винтажный мотороллер «Веспа». Закинула рюкзак за спину, поправила шлем, поглядывая в круглое зеркало заднего вида, и покатила на мягко урчащем итальянце по улице.

Анна снимала комнату в двадцати минутах езды от службы на улице Флидерберг — это уже за городом, в Слате. Дорога на работу и с работы была необычайно живописной, и девушке очень нравилось, вырулив с тихой улочки, где стоял ее дом, повернуть налево — на достаточно оживленную Хауптштрассе, и с ветерком поехать по черной ленте шоссе через тенистый Зонненбергский лес. Где по левой стороне будут закрывать небо столетние липы и каштаны, а по правой будет поблескивать между деревьями Эльде — неширокая, но милая река с камышом и утками, с уютной набережной и чугунными скамейками в правильных местах.

2 глава

Глава 2. Баррион

Сэр Эльгер встал, раздраженно отодвинув доску с опрокинувшимися фигурами. Паж поспешно подбежал и нагнулся у стола, подбирая рассыпанное по дорогому реиндольскому ковру.

Рыцарь, не глядя на чародея, положил руку на пояс рядом с рукояткой длинного кинжала.

— Хорошо иметь в должниках ярла Капертаума, — сказал он, хмурясь в открытое окно. — Это тебе любой скажет по эту сторону Драконьего хребта. Про тебя рассказывают чудеса. Так помоги отцу, раз ты уж все равно оказался на Овечьих Холмах.

Чародей посмотрел на руку рыцаря и кротко сказал:

— Хорошо, эрл. Я поднимусь, посмотрю и помогу, но знай, что времени у нас нет. Я спешил к ярлу три дня и две ночи и почти загнал лошадь. И если я не могу поговорить с ярлом, я должен поговорить с тобой.

Рыцарь удивленно повернулся от окна.

— Ты добрался от Щавелевой Гати за три дня?

Чародей промолчал, лишь пожав плечами.

— Ты ехал через Черный лес, — понял эрл. Смерил взглядом тщедушную фигуру чародея, закутанного в охотничий плащ. В сравнении с внушительным обликом рыцаря, его мощным торсом, круглыми плечами и крепкими руками юноша выглядел почти ребенком. — Тебя ведь называют Суток? Это такая плетеная маленькая корзинка? Никогда не встречал человека, который бы на это решился. Сколько тебе лет, чародей?

Юноша вежливо улыбнулся.

— По пути я встретил отряд воинов с обозом. Они направляются в твердыню Закрытые Ворота. Останови их, сэр рыцарь.

Эльгер опешил.

— Как ты смеешь давать указания! Ты — мальчишка. Знаешь ли ты… — Кровь эрла начала закипать, но он пытался обуздать себя, зная, каков бывает в таком состоянии. Еще и непонятно, как разговаривать со щенком. Это не сельский колдун, который врачует коз за кружку эля. Опасно ссориться с королевским чародеем. — Знаешь ли ты, — сказал он уже спокойнее, — что мой долг перед твоим хозяином, а моим королем велит мне защищать Восточный Предел.

— У меня нет хозяина, эрл. — На парнишку гнев Эльгера не произвел никакого впечатления, он только внимательнее посмотрел на рыцаря. — А воины тебе самому неотложно понадобятся в скором времени. Мир соединяется… — непонятно добавил он. — По-видимому, обоз возглавляет твой брат сэр Баррион. Я не ошибаюсь.

— Что тебе известно? Что за игры? — раздраженно сказал рыцарь, борясь с собой. — Выкладывай все на доску. Я не привык разгадывать загадки.

— Разделенный мир воссоединяется, — повторил чародей. — Пойдем, рыцарь, к твоему отцу. Я, несомненно, все тебе объясню. И отправь, не мешкая, за обозом.

Ярл лежал в донжоне на массивной кровати с вырезанным у изголовья гербом дома Фюргартов: красный лев в золотой короне, стоящий на задних лапах и держащий в передних двуручный меч. Раздвоенные на концах медово-оранжевые флаги с таким же красным львом украшали ворота в крепость Капертаум и островерхую крышу на самой высокой башне. Только на тех львах не было короны.

Некогда дом Фюргартов был королевской семьей и правил обширной областью, лежащей между реками Эльдой и Сестрой на севере и западе и горной цепью Гнилые Зубы на юге. На востоке границей края была величественная стена Драконьего хребта. Она же была границей и всей человеческой ойкумены — всего Восточного Предела. Земли, принадлежащие Фюргартам, назывались Овечьими Холмами. Затем — славным королевством Элендорт.

Но те времена давно прошли, и красный лев оставался в короне только на столовом серебре и на старой мебели из железного дерева, доставшейся ярлу Дерику от его прапрадеда, легендарного короля Якова. Вернулось и непритязательное название Овечьи Холмы.

Глаза ярла были закрыты. Руки лежали поверх покрывала. Короткая борода с проседью на подбородке вздрагивала в такт с порывистым дыханием. С первого взгляда было видно, в кого пошел обликом рыцарь Эльгер. Те же светлые короткие волосы, твердый подбородок, глубокая ложбинка между строгими бровями.

У изголовья, прижав сцепленные руки к груди, замерла очень юная светловолосая девушка. Она с отчаянием смотрела в лицо ярла. С другой стороны кровати знахарка, шепча заговоры, протирала виски ярла древесной улиткой. Пахло золой и уксусом. Чуть поодаль в ногах кровати, опустив голову, стоял старый оруженосец с застывшей в глазах тревогой.

Чародей поставил посох, осмотрелся и негромко сказал, повернув голову к ярлу:

— Пусть все женщины выйдут.

Эрл повелительно поднял бровь, и знахарка, подхватив узелок со звякнувшими склянками, устремилась к двери. Девушка гордо выпрямилась, подняв подбородок. Белое с серебром прямое платье как мокрый шелк заструилось по фигурке, поблескивая речными жемчужинами на рукавах. Юноша вздохнул и попросил, опустив глаза:

— Прошу вас, принцесса…

— Селита, — произнес рыцарь требовательно.

Яростно сверкнув глазами на чародея и на эрла, девушка стремительно прошла к выходу, мягко шурша платьем. На юношу повеяло ароматом зеленых яблок. Он дождался, пока стражник беззвучно прикрыл за ней тяжелую дверь и слегка нагнулся над ярлом. Эльгеру почудилось, что юноша принюхивается, словно пойнтер. Потом чародей, опираясь на посох, склонился над тяжело поднимающейся грудью ярла ниже, взял его за руку и замер, прикрыв глаза.

3 глава

Глава 3. Ассандр Биорк

Контракт есть контракт, а эта сделка была сполна оплачена почти десять циклов назад и начинала тяготить сны морского волка.

Шхуна «Утренняя звезда» упрямо прокладывала свой путь наперекор взбесившимся водам Северного моря.

Вздымаясь над бортами, волны падали с грохотом на корабль, окатывая палубу веером жалящих капель. Неистовый ветер раскачивал стонущие мачты и рвал косой парус, закрепленный на бушприте. За последний час матросы уже второй раз меняли кливер на новый. Привязавшись веревками, они пробирались на четвереньках по вздыбившейся палубе. Боцман оставил на палубе только небольшую команду самых бывалых моряков, остальные были отправлены в трюм.

Капитан «Утренней» Ассандр Биорк отпустил рулевого и, привязав себя линем за ремень, сам встал за штурвал.

Четыре часа продолжалась борьба человека со стихией. Море неистовствовало, слепило пенной водой и крутило судно, как игрушку. Капитан упрямо выводил шхуну на верный курс. Широко расставив ноги в высоких кожаных сапогах, блестя черным мокрым плащом, он яростно щурился на вспышки молний, бьющих в морскую пучину, и сквозь сжатые зубы отвечал замысловатой бранью на раскаты грома.

Капитан был уверен в своей шхуне и команде, как в себе самом. Главной его заботой было держаться далекого берега справа. Крабья Клешня, северо-западная оконечность Закрытых земель. Это был главный ориентир в походе на Вдовьи острова. Нельзя было приближаться к Клешне, чтобы не налететь на многочисленные скалы, многие из которых ждали тебя сразу под водой, но и потерять его из виду — значит, уйти в открытое море и пропустить цель.

Морским чутьем Биорк чувствовал, что море начало сдаваться, и голос ветра поет уже не так непреклонно. Нужно лишь так же хладнокровно и твердо направлять нос корабля на очередной вал, и наградой будет ясное небо и свежий крепкий ветер, который домчит шхуну к островам чародеев на несколько дней быстрее.

Капитан Биорк славился своей удачливостью и равнодушием к капризам Северного моря. Когда тяжелые корабли купцов западных земель прятались от шторма в тихих гаванях, Ассандр бил по рукам с очередным клиентом и загружал трюм тканями Реиндола или оружием Гента, пополнял запас свежей воды и провизии и направлял свою быструю шхуну в разыгравшееся море. И если местные лоцманы отказывались выводить его из порта даже за увеличенную плату — недолго думая, уходил сам.

Бывалые моряки в портах были не прочь попасть к нему в команду. Капитан «Утренней звезды» платил вдвое против других, и, если случался большой куш, вся команда получала свой приз и ходила по улицам портовых городов лордами. За это их с радостью привечали все трактирщики и веселые девицы. Моряки держались за свои места и покидали палубу счастливой шхуны, только когда решали окончательно осесть на берегу. Поэтому редко на «Утренней» появлялась вакансия.

Капитан Биорк охотно брался за дальние рискованные рейсы и, бывало, отклонял выгодный грузовой контракт на рейс по давно известному маршруту в пользу экзотического похода с деликатной миссией. Несмотря на то, что капитан не гонялся за монетой, дела шли вовсе неплохо. Репутация Биорка как лучшего шкипера Северного моря делала свое дело, и клиенты с толстой мошной не переводились.

Скалистый берег Крабьей Клешни темнел угрюмой стеной под низкими сливовыми тучами. Впереди, дальше на восток, он обрывался на последнем остром мысе. Здесь маршрут уводил шхуну на север прочь от пустынных берегов Закрытых земель. Даже береттеи избегали селиться на этих неприветливых скалах.

Подсвеченная вспышкой молнии появилась сумрачная фигура боцмана. На груди его поблескивала начищенной медью сигнальная дудка.

— Бом-кливер поставлен. Может, сменитесь, капитан? — спросил он с укоризной.

Биорк отрицательно покачал головой:

— Пока — сам. Еще две склянки, пока не взойдет Селена.

Солнце на западе на несколько коротких минут сверкнуло острыми лучами в узкой полосе очистившегося неба между морской пучиной и черно-фиолетовыми тучами, и тьма обняла корабль мягкими лапами. Поворачивая шхуну влево, капитан бросил последний взгляд на низкий берег и увидел цепочку слабо мерцающих огоньков, разом усеявших в темноте далекую Клешню. Капитан и боцман обменялись взглядами.

— Это — что-то новое… — сказал растерянно бывалый боцман.

Однажды много лет назад, когда шхуна стояла в порту Ригата, молодой капитан был приглашен в замок к верховному мейстеру Вдовьих островов.

Нужно признать, что Биорк был польщен и заинтригован. Мейстер Воон сам никогда не покидал замка, возвышающегося в сердце острова Ригат, и редко кто удостаивался аудиенции главного чародея.

Капитан надел черный камзол, украшенный серебряным шнурком, черные лаковые сапоги и сменил потрепанную морскую фуражку на широкополую шляпу. На пояс он повесил короткий гентский меч в богатых позолоченных ножнах. Стараясь не показывать, что нервничает, отдал необходимые распоряжения старшему помощнику. О чертогах мейстера Воона болтали всякое.

В замок Биорка сопровождал молчаливый служка в коричневой сутане. Он ехал впереди на сером лопоухом ослике вверх по узким улочкам Ригата. Утреннее солнце освещало яркие черепичные крыши домов. Портовый город амфитеатром лежал на склонах полукруглой бухты. С последней верхней улицы он был весь напоказ, как праздничный пряник. Свежий морской ветерок пытался сорвать с капитана непривычную ему шляпу. Ассандр придерживал ее за широкое поле одной рукой.

4 глава

Глава 4. Чарли

Наконец наступила долгожданная пятница.

После школы родители отвезли Чарли на вокзал и посадили на поезд. Весь состав состоял только из двух вагонов и электровоза.

Мама обняла Чарли на перроне и крепко поцеловала в макушку. Мальчик терпеливо все это позволил. Отец зашел с ним в вагон и немного снисходительно дожидался, пока Чарли сам выбирал себе место. Протянул сыну билет, потрепал его по отросшим за лето темным волосам и вышел.

Поезд еще не тронулся, но родители уже энергично помахали через стекло и, оживленно перекидываясь беззвучными фразами, направились к выходу с платформы. Чарли наблюдал, как они спускались в подземный переход, постепенно исчезая. Последней канула в темноту седая голова отца. От этой картинки у него почему-то появился комок в горле, и защипало в глазах. Ну, этого еще не хватало — ему все же тринадцать; он вставил в уши вкладыши наушников и врубил «Oomph!##1».

##1 Немецкая рок-группа.

Поезд из Шверина шел почти два часа, останавливаясь, словно рейсовый автобус, на всех полустанках. Люди входили, выходили, но к Чарли никто не подсаживался. За окнами на березовые пролески опускался вечер.

В Пархиме на вокзале его встретила сестра, и они пешком прошли под зажигающимися фонарями до ее дома на Даммер вег. По пути Чарли немного рассеянно отвечал на вопросы Марии, думая о предстоящей субботе.

После ужина с Марией и ее мужем он повозился немного с маленькой племяшкой, пока ее не увели спать. Питер, к счастью, не расспрашивал его о новом учебном годе, но зато сел на своего излюбленного конька и стал почти с восторгом рассказывать про новую игру по мирам Средиземья. Чарли, наверное, слишком убедительно демонстрировал внимание, и муж сестры начал обстоятельно излагать происхождение орков и гоблинов по Толкиену и разницу между ними. Поэтому к Францу Чарли сбегал уже совсем в темноте. Тот настойчиво вызывал его сообщениями весь вечер.

Франц жил через два дома в сторону вокзала по их же стороне улицы. Можно сказать, что теперь они были друзьями, хотя и жили в разных городах. По крайней мере, Франц взял в их отношениях покровительственно-приятельский тон, а Чарли позволял собой руководить в их вылазках по округе. Пархим был тихий благополучный городок, но Франц видел себя крутым чуваком с депрессивной окраины и даже зачем-то таскал в кармане мятую пачку сигарет. Когда Чарли бывал у сестры в Пархиме, приятель водил его по своему району на правах старожила и с некоторым пафосом знакомил его с какими-то взрослыми пацанами.

Чарли, в общем, был не против и действительно считал Франца знатоком реальной жизни. Сам он в Шверине проводил большую часть свободного времени в сети. Франц же добавлял в его жизнь немного безопасного драйва. А знакомство их началось с небольшого инцидента позапрошлой зимой.

Когда около двух лет назад сестра вышла замуж и переехала в Пархим к мужу, Чарли с родителями приехали с визитом. Они так же шли пешком со станции. Он впереди. Родители с Марией и ее мужем позади, негромко переговариваясь. Через дорогу, на крыльце дома, мимо которого они проходили, стоял коренастый блондинистый мальчик, прижимаясь спиной к двери. Он смотрел, как они открывали калитку и входили в дом. Светлые водянистые глаза пацана пристально изучали Чарли. Тот почувствовал в этом внимании немую угрозу и отвел взгляд в сторону.

Когда тем же вечером Чарли вышел на улицу подышать и посмотреть на редкие несмелые снежинки, падающие в жухлую траву, он услышал за спиной скрипучий голос:

— Стукнемся?

Все тот же соседский мальчишка в заношенном свитере стоял у него за спиной, засунув руки в карманы штанов. Он был выше Чарли на пол-ладони.

До этого Чарли не приходилось драться по-настоящему, тем более ему еще никогда с ходу не предлагали подраться незнакомые мальчишки.

Чарли пожал плечами, но драка не успела состояться. Вышла мама и, увидев чужого мальчика возле своего сына, стала зазывать того в гости поиграть на приставке. У мужа сестры в подвале была оборудована целая игровая студия с большим дисплеем. Мечта! Задира что-то пробурчал и поплелся к своему крыльцу, не вынимая рук из карманов. А уже через пятнадцать минут он сам позвонил в дверь, и оставшийся вечер до самого позднего часа они резались на приставке. Никто, похоже, у Франца дома не беспокоился его отсутствием.

Потом, когда они подружились, именно Франц и рассказал Чарли о ежегодном фестивале, который проходил в Пархиме в сентябре. Он красочно описал шествие по улицам в исторических костюмах. Всякие латники, арбалетчики, меченосцы, даже конные рыцари. Раньше еще проезжал советский танк Т-34 с развивающимся красным флагом на броне, но это было еще до рождения Франца. При ГДР.

Чарли очень долго ждал этого события, почти год. Родители, конечно, знали об этом, дома он извел не одну коробку пластилина, изготавливая фигурки средневековых воинов. Мальчиком Чарли был вполне рассудительным, и ему позволили одному поехать в Пархим. Разумеется, с тем условием, чтобы старшая сестра присмотрела за братом.

Вот Чарли и направился через два дома, чтобы обсудить завтрашнюю субботу. Зачем еще мог вызывать его сообщениями приятель.

Франц был на своем заднем дворе. Счастливчик возился с мопедом, доставшимся ему от старшего брата. Чарли завидовал приятелю черной завистью: ему от старшей сестры досталась только комната и коллекция Барби, которую он свалил в одну коробку и, не решившись потихоньку выбросить, отнес в подвал.

5 глава

Глава 5. Баррион

Инга Кофф увидела за окном чередующиеся отблески и потянулась за очками. Ее излюбленный столик стоял у окна, выходящего на Шверинер, так что у нее непроизвольно появилась привычка поднимать голову от работы и смотреть, кто проезжает по шоссе.

Сегодня было странное утро. За все время ни туда, ни обратно по улице не проследовал ни один автомобиль. Старая учительница решила, что это как-то связано с отсутствием электричества. Может быть, на линии от Кривица произошла большая авария.

Женщина представила перевернувшийся бензовоз, опрокинутую опору электропередачи и разливающуюся по асфальту опасную жидкость. Людей в желтых жилетах, останавливающих транспорт… Да, это могло бы все объяснить. Но как быть с движением из Пархима?

Размышляя и присматриваясь к бликам за окном, она достала мельхиоровую ложечку из специального футлярчика.

Учительница вспомнила, что несколько велосипедистов сегодня все же проследовали в сторону центра. Это были группки местных жителей, некоторые с детьми, и фрау Кофф, конечно, решила, что они направлялись в центр к открытию фестиваля. Но на автомобилях никто не поехал. Сама она решила в этом году игнорировать праздник. Главным образом потому, что на выборах бургомистра победил этот Финн Бремер. Как город мог выбрать такого человека…

С минуту еще она созерцала происходящее на улице, надев очки для дали и удерживая рукой очки для чтения над седыми бровками. Потом она положила очки на стол и вышла с кружкой некрепкого кофе через открытую дверь на крылечко.

Со стороны Кривица шла длинная колонна одетых в бурую кожу и металл людей. Это как минимум было очень странно. Даже абсурдно. Приезжие участники костюмированного шествия всегда прибывали на железнодорожный вокзал, что и понятно. «И зачем же их так неоправданно много!»

Длинный хвост колонны скрывался за каштанами, росшими вдоль ручья, а голова ее как раз поравнялась с аккуратным одноэтажным домом фрау Кофф. Впереди шли солдаты в круглых касках, похожих на древнеримские, по крайней мере как они изображены в учебнике для начальных классов, но значительно грубее и примитивнее. На согнутой руке у каждого лежало какое-то орудие для метания стрел. Видимо — арбалеты. Насколько Инга могла судить — в полной готовности. Солдаты тянулись двумя цепочками по обеим сторонам улицы, опережая основной отряд.

Один из мужчин прошел совсем рядом с крыльцом, и женщина успела рассмотреть красное небритое лицо и пот, стекающий из-под каски.

Фрау Кофф решила взглянуть на аниматоров поближе и спустилась по ступенькам к низкой изгороди из подстриженных кустов. Прихлебывая кофе, она рассматривала группу живописных всадников на крупных породистых лошадях, возглавляющих колонну.

Впереди на черном коне ехал высокий мужчина с длинными волосами и грубым лицом. В руке он вертикально удерживал копье с большим флагом. С правого бока лошади висело специальное снаряжение, куда всадник вставил конец древка. На оранжевом штандарте был изображен стоящий лев с мечом.

Следом ехал красивый юноша в серебристых доспехах. С его плеч на корпус лошади спускался темный с отливом плащ.

Глаза женщины задержались на молодом приятном лице всадника. Юноша почувствовал взгляд и несколько секунд пристально рассматривал пожилую учительницу, пока проезжал мимо ее дома. Потом обернулся к группе всадников, которые следовали за ним. Все они повернули свои головы в блестящих шлемах и так же пристально уставились на фрау Кофф. Один из мужчин с толстым торсом что-то сказал и, подняв от пояса руку, невежливо указал на учительницу пальцем.

Фрау Инге стало не по себе от такой грубой развязности, и она, повернувшись к заигравшимся аниматорам спиной, с достоинством, как ей самой хотелось думать, поднялась по ступеням крыльца.

— Клянусь своим мечом, у нее и вправду синие волосы, — сказал полковник Эррум. — Это вообще люди, как вы думаете? — Он обернулся к чародею, который коротко взглянул на голубые кудряшки женщины. — Или это местная ведьма? Никогда не видел женщин с таким цветом волос. Прекрасный вышел бы плюмаж на мой шлем. — Он громко захохотал своей шутке, держась свободной рукой за блестящий бок.

— Женщины бывают очень изобретательны, чтобы выделиться среди товарок, — сказал ординарец полковника, поправляя войлочный подшлемник. — Говорят, что в столице некоторые девицы совсем потеряли стыд и прикрывают спины тканью прозрачной, как рыбачьи сети. Сплошь — сверху донизу, так, что видна даже ложбинка там, внизу.

— Хороша девица, вепрь меня раздери! — поперхнулся полковник. — Да она же старше, чем… сестра моей матери!

«И страшна, как оруженосец Барриона», — добавил он про себя.

Офицеры ехали, переговариваясь и рассматривая зажиточные аккуратные дома. Очень странное это было селение. Не было слышно ни мычания скотины, ни ржания лошадей. По улицам не бегали привычные худоногие собаки, и в мусоре на обочине не копошились куры. Даже солдаты шли молча, с опаской и недоумением посматривая на большие, чисто вымытые окна. В них отражался уже целиком вылезший на широкую улицу отряд.

Полковник Эррум продолжил грубо шутить, но на душе у него было неспокойно. Он бы, может быть, и смирился бы с городом, возникшим ниоткуда. Но разве это правильный город? Никто их до сих пор не остановил окриком, не потребовал доложиться. Такие славные дома, словно откормленные овцы, и ни одного стражника для защиты от голодных волков. На въезде не было никакой, даже самой завалящей заставы. Хотя бы пара разморенных жарой и ленью караульных. Конечно, они могли не заметить засадного отряда. Пусть уж лучше так, чем эта несуразица.