Новый год в Заснежье

Глава 1

Вот не хотела я идти на этот идиотский корпоратив, и не нужно было! Моё упадническое настроение вообще не соответствовало безумному веселью, захватившему коллег. Все они напялили маскарадные костюмы и теперь прыгали по украшенному мишурой залу, вертелись, толкались, вопили. Складывалось впечатление, что мы с подругой наблюдаем за пациентами сумасшедшего дома, которым забыли дать успокоительные таблетки.

Катюха в отличие от меня воспринимала происходящее с оптимизмом. По её убеждению, Новый год — лучшее время для перемен в жизни. Поскольку сама она уже довольно давно была в шоколаде, вознамерилась осчастливить меня. Целый план разработала! Слабые возражения на этот счёт полностью игнорировались.

— Ну? Чего молчишь? — чувствительный тычок в спину заставил меня ойкнуть. — Усвоила? Повтори.

— Кать, может, не надо?

— Надо, Мая! Надо. Когда ещё такой случай представится? Повторяй, кому говорю!

— Ты нейтрализуешь пассию Дениса, а я приглашу его на танец.

— На белый танец! — поправила меня Катюха. — С диджеем я договорилась, как только выведу эту швабру в коридор, он запустит романтический трек и предложит дамам приглашать кавалеров. Смотри не упусти своё счастье, а то, как бы кто шустрее не оказался. О Дене многие наши вздыхают. Иди уже! Видишь цель?

Я видела. Голова парня с небрежно уложенными тёмно-русыми волосами возвышалась над толпой, рядом сияла белокурая башня, увитая жемчугами. Денис и его девушка нарядились аристократами восемнадцатого века, точно я не могла сказать, кем именно. Мой наряд — нечто среднее между крестьянкой сербского села и горничной великой княгини — вряд ли мог впечатлить оригинальностью и пышностью. Но тут уж ничего не поделать, я долго сомневалась, стоит ли участвовать в маскараде, и всё более-менее эффектное разобрали до меня.

Верная подруга наградила меня очередным шутливым тумаком и рванула к разносчику шампанского, забрала с подноса сразу два бокала и начала проталкиваться сквозь бесконечный хоровод. Я же замерла у входа, так и не решившись переступить порог. Почему-то у меня возникло устойчивое впечатление, что, сделав этот шаг, я уже никогда не стану прежней.

А так ли нужен мне этот Ден? Стало неуютно от мысли, к чему приведёт задуманная Катюхой операция. Это она утверждала, что так дальше продолжаться не может, ей надоел мой тоскливый взгляд и регулярно пополнявшаяся стихотворными строками тетрадка. Катя, как человек дела, уверяла меня, что нужна ясность. «Объяснишься с парнем, признаешься ему в своих чувствах и послушаешь, что ответит», — втолковывала мне она. Да — да. Нет — так и пошёл он!

Понять подругу можно, с кем она только не пыталась меня познакомить. Справедливости ради стоит заметить, что ребята все отличные, и почти каждый проявлял ко мне интерес, да вот беда: не отпускала меня платоническая любовь к нашему главному креативщику.

Уже месяцев десять, как не отпускала. А теперь что же? Всё? Финал… Занавес… Зрители хлопают и расходятся…

Что-то я не по делу задумалась. Катюха уже успела провернуть свою часть плана и теперь вела к выходу фигуристую красотку с белокурой башней на голове, частила, извиняясь перед ней, и попутно метала глазами страшные молнии в моём направлении.

— Ничего-ничего, — расслышала я голос подруги, когда девушки протискивались мимо, — у меня и фен есть, сейчас застираем в туалете и сразу же высушим. Будет ещё лучше, чем раньше!

Я успела заметить и обиженно-растерянное лицо девушки Дениса, и её залитый шампанским костюм, и Катюхин кулак, грозивший мне украдкой. Нужно было идти, я это понимала. По залу уже растекалась плавная очень романтичная мелодия, а тенорок диджея объявил белый танец. Я же продолжала торчать столбом и смотреть вслед удалявшейся по коридору паре.

Какие же длинные ноги у этой девицы! Метра полтора, как пить дать! И зачем нужны каблучищи при такой роскоши?

Катюха спиной почувствовала, что я торможу, обернулась и гневно сверкнула глазами. Да понятно всё! Она тут из кожи вон лезет ради меня, а я веду себя как последняя лохушка.

Решилась! Будь что будет! Да — да! Нет — пусть катится к своей дылде!

***

Стоило мне войти в зал, музыка изменилась. Мелодия оставалась плавной, но была мне совершенно незнакома и звучала непривычно, как будто исполняли её старинные инструменты. Впрочем, я отметила это лишь краем сознания. Взглядом искала Дениса. Направление выбрала интуитивно, двигаясь примерно туда, откуда Катька вытащила его пассию.

Пары в изысканных нарядах и полумасках выполняли замысловатые па, как будто соревнуясь в умении изображать аристократов, приглашённых на бал в благородное собрание. Трудно было поверить, что пять минут назад эти люди прыгали, словно горные козлы на горящих углях. А! Да! Они теперь ещё и переговаривались на иностранном языке — то ли французском, то ли китайском — я не могла сообразить на каком. Вероятно, супердорогой ведущий нашего корпоратива придумал вот такой прикольный квест.

Я уже начала беспокоиться, что Денис решил тоже слинять на время, после того, как его девушку облили шампанским и увели в дамскую комнату. Ох, и влетит же мне от Катюхи, если я его упустила! Э, нет, рано запаниковала. Чуть поодаль я наконец заметила высокого широкоплечего человека с военной выправкой — то ли короля, то ли посланника, которого изображал на этом карнавале наш главный креативщик. Никто другой не сумел бы с таким достоинством щеголять в этом наряде.

Протолкнувшись ближе, я подошла сбоку и тронула парня за локоть:

— Ден! Слушай, мне нужно сказать тебе кое-что. Можем выйти куда-нибудь, где не так шумно?

Он даже не обернулся, словно ждал, когда я подойду. Взял за руку и потянул в сторону.

Честно говоря, я удивилась. Неужели Катюха предупредила его?

Мы преодолели небольшой затор и вышли через двустворчатые двери в прохладное помещение. Я растерянно огляделась. В конференц-зале нет балкона! Нет, и не было! Откуда же он взялся?

Глава 2

Комната была очень большой, я бы сказала — огромной, и совершенно не походила на детскую. По двум стенам непрерывной цепью тянулись высокие, широкие окна без занавесок. По левой стороне в них заглядывала освещающая парк луна, по противоположной от входа виднелись на фоне звёздного неба тёмные пики гор. Стало понятно, что здание расположилось на перевале.

Я сделала мысленно замечание Вертошу: он действительно считает, что ребёнку для развлечения хватает возможности смотреть в окна? Беглая оценка позволила обнаружить полное отсутствие игрушек. Стеллаж с книгами выглядел скучно, я не сомневалась, что там хранятся лишь справочники, пособия и учебники.

Кровать, стоявшую изголовьем к правой стене, я бы назвала великанской. На ней вполне можно лежать как вдоль, так и поперёк. Девочка потерялась бы там, будь больше подушек и одеял. Я пересекла комнату и наклонилась. Меня встретил пытливый взгляд больших красивых глаз, очень похожих на отцовские. Даже мурашки побежали, возникло чувство, что генерал подсматривает за мной через дочь.

— Привет! — сказала я, стараясь улыбнуться. Вообще-то почувствовала себя неуютно, дети пяти лет не должны так смотреть! Клюша будто проникала внутрь меня наподобие томографа. Пришлось собрать волю, встряхнуться и придать голосу теплоту: — Ты позволишь мне присесть?

Губы ребёнка сжались плотнее, глаза превратились в льдинки, а брови строго нахмурились.

Ладно, могу и постоять. Я выпрямилась, демонстративно повертела головой и бодро поинтересовалась:

— А во что ты любишь играть? У тебя ведь есть ещё комната, где можно повеселиться? Или ты предпочитаешь забавы на свежем воздухе?

Мне хотелось сразу настроиться на лёгкое общение — без дистанции между преподом и воспитанником. Как у нас любят говорить: обучение-развлечение. Увы, мои попытки наладить дружбу не вызвали ответной реакции. Клюша продолжала смотреть строгими отцовскими глазами, откровенно тяготясь моим присутствием.

— Что ж, — я улыбалась из последних сил, — пора спать, я пойду к себе, а завтра поболтаем. Хорошо?

Девочка сомкнула веки. Как это понимать прикажете? Согласилась спать? Или показывает, что моё присутствие ей неинтересно? Оставалось только пожелать ей спокойной ночи и убраться. Прежде чем выйти, я оглянулась. Клюша, не поворачивая головы, провожала меня взглядом. Мороз по коже скользнул от её пристального внимания. Я поспешно выбралась в коридор и замерла у закрывшейся двери. Перед глазами всё ещё стояло бледное, даже болезненное лицо девочки-старушки. Да-да, при всей детскости — худенькой, маленькой Клюше невозможно было дать её возраст — она смотрела как человек с огромным жизненным опытом, преодолевший многие испытания и вовсе не нуждавшийся в учителях. Почему она не захотела общаться со мной? Заранее настроена негативно?

Никогда такого не было! Мой талант коммуницироваться с любым человеком отмечали и друзья, и коллеги. Дети тоже меня любили, я частенько ловила на себе заинтересованные взгляды малышей в транспорте или на прогулке в парке, или на пляже. Стоило мне в ответ улыбнуться, как ребёнок начинал светиться счастьем. Бывали случаи, когда незнакомый карапуз предлагал мне свою игрушку или брал за руку и тянул за собой. Родители реагировали по-разному. Одни начинали извиняться и забирали дитятко. Другие делали строгие замечания, объясняя чаду, что чужим людям доверять нельзя. Быть может, Клюшу в раннем детстве оберегали от посторонних, и она не готова распахивать душу перед внезапно объявившейся тёткой? Или генеральская дочь по характеру дикарка? Скорее всего, второе. Ребёнок рос без материнской ласки, да ещё с няней, на которую и посмотреть-то страшно. Папаша, судя по всему, строгий. Военный, что можно от него ожидать?

— Госпожа! — Голосок Дайши прогнал мою задумчивость. — Прошу взглянуть на вещи, которые я вам принесла.

Я поспешила к комнате, которая должна была стать на время моей.

Не сразу, но моё настроение начало подниматься.

— Какая весёленькая обстановка! — оценила я, обойдя просторную гостиную.

Она ни в какое сравнение не шла с простоватой, даже спартанской спальней, где поселили Клюшу.

— Госпожа Риалха готовила её для себя и дочки, — печально вздохнув, пояснила Дайша, — но из-за случившегося несчастья так и не перебралась сюда. Не беспокойтесь, вещи все новые. Генерал никому не позволял поселиться здесь.

— Да? — Я удивлённо посмотрела на служанку. — А мне позволил?

— Это было условием академии. Учительнице обязаны предоставить хорошие условия, и она должна жить рядом со своей воспитанницей.

Я хмыкнула, но не призналась, что не имею никакого отношения к академии. Хорошие условия — это всегда хорошо. Особенно, если за них не нужно переплачивать.

***

Я с интересом изучала предоставленные мне, как учительнице, помещения, служанка следовала по пятам и без запинки отвечала на любые вопросы. Когда я остановилась около окна, залюбовавшись бесконечным сверкавшим в лунном свете белым покрывалом, которое довольно резко спускалось по склону и тянулось далеко-далеко за горизонт, Дайша благоговейно сказала:

— Вы же знаете, госпожа, что этот замок называется «Сердцем Заснежья»?

Я кивнула, хотя слышала об этом впервые, и решила спросить:

— А почему так?

— Кто только не мечтал захватить наши земли! Кто только не нарушал границу! Дальше предгорий враги не продвигались ни разу. Доблестные воины Заснежья берегли перевал, открывающий путь к Великим Пещерам, словно сердце собственной матери.

Я указала на бесконечные, покрытые нетронутым снегом поля и спросила:

— Значит, туда генерал поведёт своё войско? На Заснежье собираются напасть?

— Не переживайте, госпожа, — улыбнулась мне Дайша, — каковы бы ни были враги, сюда их не впустят.

— Хорошо, — с некоторым облегчением сказала я и повернулась к высоким двустворчатым дверям: — А там что?

— Спальня, будуар, ванная и…

— Ванная? — перебила я, очень удивившись. — Хочешь сказать, можно согреть воды и помыться?

Глава 3

Стол для нас накрыли в смежной комнате — крошечной, скромно обставленной. Тут имелось единственное окно с видом на белые дали. Круглый стол, четыре твёрдых стула, тумбочка с графином и стаканами, под ней, вероятно, винный бар — так я предположила, хотя хозяин не соизволил открыть заветную дверцу и угостить меня новогодним напитком.

Вспомнив о празднике, я загрустила. Что ж такое-то! Вместо длинных каникул с прогулками, катанием на коньках, обжираловкой у телевизора и просмотром красочных фоток в соцсетях я вынуждена устраиваться на новую работу, да ещё и с такими неприятными препонами.

Вертош галантно отодвинул для меня стул и смущённо заметил, что может приказать принести для меня подушечку. Я даже не сразу поняла, о чём он, а поняв, тоже смутилась:

— Не нужно, я здесь ненадолго.

Генерал поклонился и сел напротив меня, в это мгновение, словно по ментальной команде вторая дверь отворилась, и Солух вкатил в комнату сервировочную тележку. У меня голова закружилась от приятных ароматов. Передо мной поставили большую порцию пышного омлета, тарелочку с тонко нарезанным беконом и плетёную вазочку с крошечными булочками — такие можно целиком в рот класть, не откусывая.

Аромат же исходил от насыщенного ягодного напитка с имбирём и лимоном. Я не удержалась и схватила большую высокую кружку.

— Не обожгитесь, Маяша, — предупредил меня Вертош.

Я с удовольствием втянула носом горячий пар и отставила кружку — пусть немного остынет, а пока нужно хорошенько подкрепиться.

Уплетая вкусный омлет, я отвлеклась от цели своего визита. Вертош вёл себя предупредительно, то подавал салфетку, то пододвигал ко мне ближе вазочку с хлебцами, то интересовался, не желаю ли я ещё чего-нибудь, например, сладкого.

— Нет-нет, — благодарно улыбнулась я, — всё очень вкусно. У вас отличный повар.

— Риалха нанимала. Вообще-то «Сердцем» после гибели родителей полностью занималась она.

— Ваши родители погибли? — я, расширив глаза уставилась на генерала.

Что ж так не везёт-то мужику! Все у него мрут.

— Ещё до рождения внучки. Следствие не закончено, хотя всё указывает на злой умысел. Мне бы не хотелось обсуждать эту тему.

— Простите, — с пониманием закивала я.

Вертош как-то по-детски улыбнулся и, отставив от себя напиток, спросил:

— Вы хотели поговорить о Клюше. Что вас беспокоит?

— Файха. Она не пустила меня к девочке. Грубо захлопнула дверь перед носом, заявив, что занятия будут вечером.

— Вот как? — удивлённо изогнул брови. — Чем она это обосновала?

— Просто поставила перед фактом. Но вы же понимаете, генерал, к вечеру ребёнок устанет и не сможет усваивать материал. Потом, мы только не познакомились, Клюша вчера была в дурном расположении духа, полагаю, няня заранее настроила её против учёбы.

— Это вряд ли, — покачал головой Вертош, — я не посвящал Файху в свои планы, никто в замке не знал, что сюда должна прибыть посланница академии. Ведь три из них так не добрались до «Сердца». Я уже не надеялся...

Он выглядел огорчённым, вероятно, моя кандидатура не совсем годилась, но другой не было, так что генерал был вынужден принять иномирянку вместо дипломированной учительницы с хвалебными рекомендациями.

Я пожала плечами, предполагая:

— Быть может, девочка, в принципе не любит новых людей. Я хочу с ней подружиться и первым делом, собираюсь погулять с ней, поиграть в подвижные игры в парке. Ведь дети любят снег и...

— Стойте! — с болью в голосе воскликнул Вертош. — Вы это что же, насмехаетесь над нашим горем?!

— В каком смысле? — растерялась я, съёжившись под грозным взглядом.

Генерал помолчал, продолжая смотреть мне в лицо, потом свёл брови к переносице и нервно дёрнул головой.

— Простите, что напугал. Я совсем забыл, что вы не в курсе наших проблем.

Я обиженно посопела, качая головой, и пробормотала:

— Ладно, проехали. Только уж, пожалуйста, объясните мне вещи, очевидные всем, но неизвестные человеку, случайно оказавшемуся в вашем «Сердце», — договорила, и лишь по вытянувшемуся лицу мужчины, поняла, как двусмысленно это прозвучало. — Я имею в виду, в вашем замке!

—Да-да… сейчас, — генерал опустил голову, зарылся пальцами в густых волосах, посидел так, стискивая виски ладонями, наконец распрямился, опустил руки, посмотрел мне в глаза и начал объяснения:

— Клюша не гуляет. Младенцем я иногда выносил её на воздух, но в последние три года мне совершенно некогда, я занят подготовкой новобранцев, тренировкой лошадей, войсковыми учениями, вынужден контролировать производство оружия и доспехов. Правительственный совет поручил мне эти заботы, не принимая в расчёт семейные обстоятельства. Я уж и забыл, когда гулял с девочкой в последний раз.

— Так я же не предлагаю вам! Я сама буду с ней гулять! Не беспокойтесь, у меня есть опыт. А если не доверяете, пусть Файха контролирует меня, только держится поодаль. Очень прошу!

— И как долго вы сможете таскать её на руках?

— Файху? — вытаращилась я испуганно.

Генерал улыбнулся уголками губ. Выглядело это как-то беспомощно, что ли. Я даже посочувствовала ему и не стала оправдываться за сказанную глупость.

— Клюша не ходит сама. Она даже не садится в кровати. Няня обслуживает её полностью: моет, кормит, одевает, ворочает и обрабатывает кожу мазями, чтобы не было пролежней. Приказывать ей выносить девочку за пределы комнаты я не считаю возможным.

Я замерла, раскрыв рот. Вертош отвёл взгляд и смотрел теперь в окно на бледно-серое, подёрнутое серебристой дымкой небо.

Вот тебе и раз! Моя ученица, как вдруг выяснилось, расслабленная. Это многое объясняло. Полежи так годами без движения, да ещё когда вокруг нет ни одного приятного человека! Мне стало дико жалко девочку, идеи завертелись в голове с ускорявшейся быстротой. Пока генерал не смылся к своим разлюбезным войскам, следовало установить новые правила, такие, чтобы у Файхи даже случайной мысли противодействовать не возникло.

Глава 4. Вертош Хо Строн

Порой мне казалось, что мою семью проклял кто-то могущественный. Сложно сказать, когда это началось. В тот момент, когда ректор академии направил меня на боевой факультет, игнорируя стремление к науке? Или позже: когда я довольно быстро сделал карьеру, дослужившись до генерала? Самого молодого генерала в истории Заснежья! Нет, мои личные разочарования ещё не касались сестрицы и родителей.

Я отлично помнил день, когда Риалху выводили в свет. Отец настойчиво просил меня приехать в столицу и присутствовать на первом балу младшей сестрёнки. Она выглядела испуганной и очень радовалась, что я рядом. Мы даже потанцевали. К сожалению, никто другой на миленькую наследницу рода Хо Строн — слишком юную, чтобы всерьёз увлечься — внимания не обращал. Хотя причина была не только в молодости: мало кто из аристократов надеялся получить согласие нашей семьи на брак с обожаемой Звёздочкой — как мы называли её дома. Удивительно лучистые глаза были у моей сестрёнки. Сияющие, любопытные, доверчивые.

В самом конце вечера к нам подошёл высокий, элегантно одетый мужчина лет сорока. Он казался ровесником нашей матери. Как выяснилось позже, Горжен Дю Крэн был младше её почти на десять лет, просто выглядел внушительно, в отличие от госпожи Хо Строн, сохранившей хрупкость и живость.

Риалха слишком бурно обрадовалась тому, что её наконец-то пригласили. Меня это немного покоробило, но воспротивиться я не решился, поскольку родители отреагировали благосклонно. Разве могли они тогда предположить, к чему приведёт это знакомство!

Следующий мой визит в столицу тоже был вынужденным, пришлось взять отпуск, настолько требовательным был отцовский тон в письме. Это случилось через пять месяцев после злопамятного бала. Дома меня ждал семейный совет, почти судилище, где ответчиком назначили сестру. Как оказалось, Риалха продолжила знакомство с тем кавалером, причём, встречалась с ним втайне от родителей.

Горжен Дю Крэн — зареченский посланник — объяснял необходимость скрываться тем, что его король запретил дипломатам заводить знакомства с местными девушками. Моя неопытная в сердечных делах сестра бросилась в пучину эмоций, увлеклась тайной и обманом. Несчастная девушка верила, что Горжен любит её и сделает всё возможное, чтобы убедить короля Заречья дать разрешение на брак. О том, что собственная семья может не одобрить её выбор, Риалха даже не задумывалась.

— Сынок, — безапелляционно заявил отец, — ты обязан принудить этого подонка жениться, а если он откажется, вызвать на поединок и убить!

Разумеется, узнав, что сестра совращена и всё ещё верит, что эта тварь любит её, я был готов на всё, даже рискнуть карьерой, спровоцировав международный скандал.

Горжена я застал за сборами. Выслушав мои требования, человек, по внешнему виду почти годившийся мне в отцы, театрально вздохнул и стал уверять, что женитьба на прелестной Риалхе — его заветная мечта. Именно с этой целью он отправляется в Заречье.

— Уверен, что его величество не станет возражать, и уже через месяц мы обвенчаемся.

Разумеется, он подло врал! Врал в глаза брату обманутой женщины.

— В таком случае, направьте письменную просьбу дипломатической почтой, либо возьмите невесту с собой, я обеспечу сопровождение, — потребовал я.

Чувствовал подвох? Да! И в меру сил пытался решить ситуацию приемлемым образом, однако опытный дипломат умудрился убедить меня, что действует исключительно из любви к моей сестре.

— Увы, мой дорогой шурин, письменный запрос король наверняка отклонит, а ехать Риалхе в её положении сложно.

— Положении? — удивился я. — В каком это положении?

— Она уже два месяца носит моего ребёнка, — горделиво улыбаясь, объявил негодяй.

Я был готов придушить его прямо там, без всякого поединка. Тем более что Горжен не стал бы дожидаться расправы и осуществил план бегства. Увы, то ли я опешил от услышанного, то ли подвергся ментальному внушению — не смог причинить вред отцу будущего племянника. Надежда на официальный брак тогда ещё оставалась.

После отъезда Горжена, я с помощью высокопоставленных знакомых разузнал о нём всё. Полученные сведения подтвердили худшие из опасений. Подонок и не собирался, и не мог жениться на моей сестре. В Заречье у него была семья — красавица жена и два сына. Выяснилось, что тайна преступной связи не имела никакого отношения к запретам со стороны короля. Горжен использовал доверчивую девушку и умчался в Заречье, где её разгневанный брат не мог достать обидчика.

Могу ли я любить племянницу? Как мне найти силы для этого, если я виню Крошку и в смерти любимой сестры, и в гибели родителей, которые отправились в «Сердце Заречья», чтобы поддержать Риалху перед скорыми родами, но так и не добрались до цели. Да, семья спрятала блудную дочь от позора в приграничном замке, и рядом с ней находился только я.

Все попытки убедить себя в мысли, что ребёнок не виновен, оканчивались провалом. Каждый раз, беря на руки младенца, я испытывал омерзение. Даже немощь, обнаруженная почти сразу, не примирила меня с Клюшей. Всё, что я мог по отношению к ней — обеспечить уход чужими руками.

Племянница росла. По принятым в аристократических семьях правилам, с трёх лет наследнику или наследнице полагался воспитатель. Следуя этим требованиям, я начал переговоры с академией. Увы, ни одна из посланных по моей просьбе учительниц не добралась сюда. Может, и к лучшему. Унылых и зажатых в строгие рамки выпускниц академии заменила удивительная иномирянка с горячим сердцем. Маяша сумела полюбить мою племянницу, увидев её лишь раз. Мне следовало поучиться доброте у этой девушки.

***

Дверь комнаты в конце коридора распахнулась на мой требовательный стук. В проёме возникла женщина с очень неприятным лицом. Она была выше ростом и даже шире меня в плечах. Раньше я не обращал внимания на габариты Файхи, радуясь силе орчихи, легко справлявшейся с уходом за расслабленным ребёнком. Теперь же, сравнив эту гору с изящной девушкой, хмыкнул — непросто Маяше находиться рядом с такой громадиной. И запах! Иномирянка очень точно назвала няню моей племянницы скунсом.

Глава 5. Мая Шахова

Положение оказалось хуже, чем я ожидала: девочка не могла говорить! Я представляла, как укрепить её физически, но что делать с мозгами! Тут точно нужен специалист совсем из другой области. Вертош подсказал, как общаться с его племянницей, по крайней мере, определять, согласна она на что-то или нет.

Внимательно присмотревшись к мимике Клюши, я заметила, как разнообразны выражения её бледного личика. Сначала, когда мы с генералом вошли, она насторожилась и почти всё время переводила взгляд с меня на беседующих у порога дядю и няню. Кого-то из них она точно побаивалась, мне же доставался недоверчивый, но всё-таки любопытный взгляд. Зато, когда Файха удалилась, её подопечная как будто вдохнула с облегчением. И я её очень хорошо понимала!

Сама я, кстати, очень обрадовалась и мысленно благодарила Вертоша. Как же круто он обошёлся с орчихой! Нужно было видеть её унылое лицо, дрожащие подбородки, сузившиеся до состояния щёлочек глаза. Понятно, что Файха привязалась к девочке, привыкла постоянно о ней заботиться и ревнует к любому, кто появляется рядом, но мне лично совсем не хотелось постоянно чувствовать на себе недобрый взгляд. Быть может, я ошибаюсь, но Клюша устала от неё. А как малышке понравились физические упражнения и массаж! Даже генерал восхищённо наблюдал за моими действиями, понял, наконец, свою фатальную ошибку: даже недееспособному человеку мало одного лишь ухода, ему нужна перспектива, вера, что его состояние со временем улучшится.

Вертош, сославшись на срочные дела, ушёл, мы продолжили заниматься и не заметили, как пролетело время. Услышав робкий стук, я сразу сообразила, что это не Файха. Обняла девочку, которую умудрилась посадить, подоткнув под спину подушку и скрученное одеяло, и крикнула:

— Кто там? Дайша, это ты?

Служанка осторожно заглянула и с любопытством огляделась:

— Господин сказал, что вы желаете обедать у себя вместе с Клюшей?

— Да, если она согласится. — Я наклонилась к девочке: — На сегодня достаточно упражнений. Хочешь отдохнуть?

Клюша вытаращила глазёнки, умоляюще глядя на меня. Это значило «нет». Служанка тоже поняла этот знак и весело воскликнула:

— Солух обнаружил в кладовке большой плетёный короб. Он выстлал его сеном и покрыл сверху войлоком, чтобы усаживать в него ребёнка, можно носить Клюшу вдвоём, и к столу её придвигать, ставя короб в кресло.

— Отлично! — воскликнула я, удивляясь, как быстро дело сдвинулось с места, и затормошила малышку: — Соглашайся! Неужели тебе не наскучило безвылазно лежать в этой комнате.

Клюша будто бы задумалась на секунду, потом крепко зажмурилась. Мы поняли это как выражение согласия. Служанка радостно убежала накрывать на стол. Я покопалась в сундуке, подбирая хоть какую-нибудь одежонку, не хотела усаживать ребёнка к столу в рубашке. Как только я приступила к одеванию, к нам заглянула Файха. Она стремительно оценила обстановку:

— Вам нужна помощь, госпожа?

Клюша, услышав низкий голос орчихи, нервно дёрнулась. Я про себя отметила две вещи: первая — напрасно девочку записали в безнадёжно больные, у неё есть реакции даже при почти полном отсутствии мышц, второе — няню она побаивается.

— Мы справляемся, Файха, — ответила я уверенно, — пожалуйста, не мешай.

Гримаса орчихи сулила мне скорую расправу, но я выдержала жёсткий взгляд и даже улыбнулась, хотя поджилки у меня тряслись. В тот момент мне, прежде всего, нужно было убедить малышку, что я сумею её защитить. Правда, надеяться я могла не на себя, а на генерала, но ведь он уже дал понять, что находится на нашей стороне! Видимо, Файха при всей своей внешней недалёкости, могла оценить риски. Она мотнула огромной головой и скрылась за дверью. Мы с Клюшей одновременно вздохнули.

***

Я даже близко не ожидала того энтузиазма, с каким обитатели «Сердца Заснежья» принялись мне помогать. Ладно, Дайша и привлечённый ею порученец генерала Солух суетились вокруг, другие тоже подтянулись. Первой в мою гостиную пришла кухарка тётя Пуффа — пышнотелая, румяная, пахнущая корицей, имбирём и сухофруктами, обмотанная огромным белым фартуком и с белым платком на голове. Она робко попросила разрешения покормить бедняжку. Я ещё держала Клюшу на руках, та, видимо, ошарашенная новой обстановкой, приникла ко мне всем тщедушным тельцем и лишь изредка пыталась приподнять с моего плеча головку, чтобы осмотреться.

— Да, конечно, — ответила я кухарке, — буду признательна за помощь. Вы тут пока накрывайте, а я покажу девочке комнаты, которые для неё готовила мама.

Я понесла Клюшу в спальню и, притворяя ногой дверь, услышала, как шепчутся служанки. Пуффа сетовала, что ребёнка совсем заморили, а Дайша восхищалась тем, как я сумела приструнить няньку. Справедливости ради нужно заметить, что с Файхой я бы не справилась без генерала, а вот его я точно приструнила.

Остановившись посреди спальни, я стала поворачиваться, показывая девочке, как тут всё красиво.

— Видишь люльку? Теперь-то она коротка тебе, Риалха рассчитывала, что доченька будет здесь спать, пока маленькая.

У меня в ухе будто комар зазвенел, я даже поискала глазами, откуда могло такое чудо среди зимы взяться? Потом сообразила, что Клюша стонет. Испугалась:

— Тебе плохо? Ты устала?

Скосила глаза на девочку и убедилась, что вид у неё вполне довольный и веки она не прикрыла, значит, моё предположение неверно.

— Люлька понравилась? Хочешь там посидеть?

Теперь Клюша закрыла глаза и выдержала пару секунд. О! Я очень хорошо понимала девочку! Кроватка, сияющая от лака, разрисованная потешными фигурками животных, была чудесной! Я и сама в детстве пищала бы от восторга, увидев такую. Усадила Клюшу на упругий матрас, придерживая лёгонькое тельце в таком положении, дотянулась до своей кровати, взяла подушку и подсунула девочке под спину.

Реакция ребёнка стала для меня неожиданностью. Из прекрасных, похожих на дядюшкины, глаз выкатились две крупные слезинки.

— Что-то болит? Неудобно сидеть? — засуетилась я.

Глава 6

На Клюшу навалилось сразу столько новых впечатлений! Мы с Пуффой заметили, что ребёнок устал, кроме того, няня-орчиха предупреждала, что малышке после обеда нужно будет поспать. Я встала из-за стола и подошла к девочке:

— Ну, что, малышка, давай, отнесу тебя в кроватку? — Умоляюще распахнутые глаза стали мне ответом. — Не хочешь к себе комнату? — Девочка зажмурилась, подтверждая мою догадку. — Что же делать? Вот, уже сидя носом клюёшь.

— Уложите её у себя! — подскочила с места Дайша. — Можно из будуара кушетку переставить, она как раз Клюше по росту. Я застелю и подушку с одеяльцем принесу. — Служанка наклонилась к девочке: — Согласишься в комнате воспитательницы отдохнуть?

Та прикрыла веки, а Дайша вопросительно посмотрела на меня.

«А не упадёт она с узкой кушетки?» — хотелось мне высказать опасения, но вспомнив, что девочка даже не шевелится, тем более, не переворачивается сама, кивнула.

— Отличное предложение! Действуйте.

Пока Солух и Дайша готовили спальное место для девочки, Пуффа ласково гладила её по голове и приговаривала:

— Ох, что за беды навалились на «Сердце Заснежья»! Сначала Звёздочка наша Риалха умерла, потом и хозяева погибли, а теперь вот… Ребёнок за грехи отца-матери страдает. Нянька ещё эта, как злющий дракон свои сокровища, прячет Клюшу от всех.

Раз уж разговор зашёл, я решила спросить:

— Пуффа, вы ведь давно здесь?

— Так уж лет двадцать с хвостиком.

— Скажите, откуда взялась эта орчиха?

— Хм… — Кухарка снова погладила девочку по голове, улыбнулась, заметив, как заинтересованно та смотрит, и обратилась к ней, а не ко мне: — Пять лет назад бабушка и дедушка отправили твою мамку сюда, хотели скрыть семейные проблемы от столичной аристократии. Риалха первые дни много плакала, и непривычно ей было тут, и скучала. А потом ничего, смирилась, стала приказы отдавать, обустраивать пространство для доченьки.

— Так Файха с ней приехала?

— Нет, она уж потом. Не знаю, почему господа взяли её с собой. Только их карета под камнепад попала, а та, где няня с багажом ехала, уцелела. Вот Файха и привезла нам страшное известие. Так и осталась здесь. Сначала за Риалхой ухаживала, а после её смерти Клюшу стала нянчить. Генерал тогда сам не свой был от горя, никого и ничего не замечал, а помощниц для Файхи начал много позже искать, когда стало понятно, что ребёнок… кхм… Ребёнок не совсем обычный.

— Всё готово! — Выскочила из спальни Дайша. — На место колыбели поставили, а её в будуар отнесли.

— Благодарю! — Я встала и взяла Клюшу на руки. — Пойду, уложу. А вы пока почаёвничайте, дождитесь меня. Есть задание.

Мои «гости» снова расселись, я же прошла в спальню с девочкой на руках.

— Ну, что, милая моя? Раздеваться не будем, платьице у тебя мягкое, свободное. Так полежишь, отдохнёшь немного. Договорились?

Клюша закрыла глазки, а я положила её на кушетку и прикрыла лёгким пледом. Как укладывают детей в этом мире? Наверное, так же, как и везде. Я запела. Свою любимую: «Спи моя Светлана, спи, как я спала».

Вспомнила дом, маму, бабушку, которая возилась со мной больше всех до самой школы. Я обожала дни, когда бабуля навещала нас, и я оставалась дома, прогуливая детский сад. Бабуля обязательно рассказывала или читала мне сказки, уложив в кровать после обеда, и пела эту же колыбельную. И странное дело! В садике я спать не любила, а тут… Тут всё было иначе: ласковый голос, добрые глаза… Эх, увижу ли когда-нибудь дом, родных?

После второго куплета Клюша заснула, а я вышла в гостиную. Меня встретили три пары удивлённых глаз:

— Что это за песня? — спросила Дайша. — Очень красивая.

— И слова какие-то непонятные, — добавил Солух. — Это на заречинском?

Я отрицательно покачала головой, сказав почти правду:

— Диалект, так у нас говорят.

— Старинный, наверное, — предположил парень. — Никогда не слышал.

— Да, старинный, — подтвердила я и сразу же перевела разговор на другую тему: — После сна хочу вынести Клюшу во двор. Мне нужна одежда для неё. Я посмотрела в комнате, там совсем нет тёплых вещей.

— Так я могу внучкины принести! — встрепенулась кухарка. — Она постарше и крупнее, понятное дело, этой доходяжки, но из старенького можно подобрать. Ватные штаны, свитер, шубка беличья есть. Не побрезгуете? Всё чистое, проветренное.

— Хорошо. Принесите, пожалуйста. Я потом попрошу генерала заплатить вам.

— Это ещё зачем! — замахала руками добрая женщина. — Платить! Чего выдумала! Разве мне жалко для нашей страдалицы. Ну, так я побегу? А посуду потом уберу.

— Я уберу, тётя Пуффа, — крикнула ей вслед служанка, потом повернулась ко мне: — А ещё что нужно?

— Саночки бы сделать. Боюсь, недолго я смогу ребёнка на руках таскать.

— Это что за диво дивное — саночки? — вопросительно уставился на меня Солух.

Я принялась объяснять, что это и для чего нужно. Пришлось опять сказать, что такие приспособления делают в дальних деревнях, откуда я родом.

— Ничего сложного здесь нет. Возьми короткие лыжи… как их тут… полозья, что ли.

— Полозы?

— Вот! Точно. К ним нужно стульчик приделать, или вот такую корзинку, — я указала на короб, в котором до этого сидела Клюша. — Да хоть эту же.

— Другой найдем! — деловито заметила Дайша.

— Отлично. Ещё нужно будет верёвку приделать, чтобы таскать за собой. А ещё лучше — ручку.

— Ручки? — удивлённо поднял брови Солух. — Чтобы носить?

— Тоже не помешают, — кивнула я. — Но мне важно перед собой сани толкать по снегу. Типа тачки.

— Понял. Так я пойду?

— Ой, — подскочила Дайша. — Я сейчас приберусь и подсоблю тебе.

— Справлюсь, — улыбнулся ей парень, выходя из комнаты.

Когда мы со служанкой остались одни, я взяла её за руку и заставила сесть:

— Не спеши. Я кое-чего спросить хочу.

Девушка внимательно посмотрела мне в лицо:

— Спрашивайте, госпожа.

— Пуффа обмолвилась, что девочка страдает за грехи родителей. Это как понимать?

Глава 7

Пуффа принесла целую гору тёплой одежды для девочки, мне даже пришлось перебирать её и откладывать лишнее. Добрая кухарка искренне радовалась, что сумела помочь. Я, разумеется, благодарила её от всего сердца и убеждала, что ничего страшного нет в том, что вещи бэушные.

— Мне самой в раннем детстве доставались шубки, комбинезоны и ботиночки двоюродной сестры. Ребёнок быстро растёт, нового не напасёшься.

— Ой, правда ваша, — всплеснула руками разрумянившаяся больше обычного Пуффа. — Моя-то внучка прямо как на дрожжах поднимается! Только новое платьишко пошили, а уже коротко.

— Вот-вот! Мы же не на бал собираемся, а всего лишь на прогулку. Главное, чтобы комфортно было ребёнку.

Хотелось бы добавить про беготню и купание в сугробах, но это, увы, не наш случай.

— Госпожа… госпожа… — кухарка уж не в первый раз окликала меня и смотрела при этом виновато.

— Что такое? — отвлеклась я от печальных мыслей.

— Могу я попросить вас не говорить генералу, как мы все о нём думали?

— Как думали? Ничего не понимаю.

— Дайша ведь сказала вам…

— А… Ты вот про что. Не скажу, конечно. Не хватало ещё занятого спасением родины человека всякими глупостями огорчать. Но и вы уж, пожалуйста, прекращайте фейки распространять.

— Да феи тут не виноваты! Чей-то злой язык сболтнул, вот и понеслось, как лавина с горы. Мы генерала очень уважаем. И девочку жалели, горемыку.

— Поможешь мне её одеть? — попросила я, чтобы прекратить неприятный разговор.

Удачно я Пуффу привлекла. Она крепче меня, сильнее — привыкла котлы ворочать. С детьми ей тоже возиться не впервой. Пока кухарка натягивала на тоненькие слабые ножки чулки и ватные штаны, удивляясь прозрачности Клюши, я рассматривала принесённые Солухом самодельные сани.

Конструкция получилась внушительная. Генеральский порученец поставил на короткие широкие полозы перевёрнутый плоский ящик, а к нему прочно прикрепил большую плетёную корзину, которую обычно носили за спиной типа ранца. Дайша выстлала дно корзины соломой, сверху положила свёрнутое ватное одеяло, а под спину пристроила пуховую подушку. Кроме того имелась покрышка из меха. К бокам ящика была привинчена ручка от старой тачки, за которую удобно толкать сани перед собой. А ведь я не особенно надеялась, что мою фантазию так скоро претворят в жизнь.

Все мои волонтёры вписались помогать с выходом на прогулку. Солух вытащил сани во двор, Дайша свила в них гнездо, Пуффа усадила девочку. Мне досталась роль наблюдателя.

— Спасибо, друзья! — поблагодарила я свою команду и спросила парня: — Генерал тебя не хватится?

— Там у них большой совет! Я только к вечеру понадоблюсь. Хотите, я провожу вас до перевала? Там очень красиво.

— Не сегодня, — покачала я головой. — Клюша впервые на улице, долго мы гулять не будем. Полчасика, не больше.

Прогулка получилась чудесная. Солнышко мягко светило, поднявшись над дальними горными пиками. Чистый снег укрыл землю и укутал ветви деревьев. Катить сани по утоптанной аллее было легко. Я совсем немного удалилась от здания, развернула Клюшу так, чтобы она могла видеть и горы, и парк, и покрытую снегом скамью, и площадку с неработающим фонтаном. Присела рядом с девочкой и спросила:

— Как тебе? Нравится?

Клюша прикрыла веки, задержав их так на секунду, и улыбнулась. Это была настоящая улыбка! Не те робкие подрагивания уголков губ, что раньше. Ты ж, моя хорошая! Хотелось расцеловать малышку, я еле сдержалась.

— Вот и славно! Будем теперь каждый день гулять. Вон какой здоровский кабриолет нам дядя Солух изваял!

Девочка зажмурилась и… качнула головой. Или мне это показалось на радостях?

Я вскочила и полезла в карман за смартфоном. Решила всегда носить его при себе. Мало ли кто найдёт и заморочится, откуда такая волшебная коробочка взялась в «Сердце».

— Я тебя сейчас сфоткаю!

Щёлкнула Клюшу, восторженно рассматривающую снежинки, которые нападали на мех полога и украсили его словно россыпь бриллиантов. Потом присела рядом с ней, вытянула руку, ловя в кадр нас обеих, и попросила:

— Улыбайся! Сделаем селфи.

Классный фотоотчёт вышел. Я решила показать его генералу, дабы тот осознал, чего лишал несчастного ребёнка.

Время пролетело незаметно. Мне и самой не хотелось возвращаться, что уж говорить о девочке. Она жалобно замяукала, когда я развернула сани, толкая их обратно по аллее.

— Не плач, малыш. Завтра снова погуляем. Не будем рисковать, тебе нужно привыкнуть к холоду.

На последнем слове я запнулась и даже икнула. Навстречу нам гигантскими прыжками мчался пёс, по виду — норвежский бухунд. Ой-ой-ой… Я начала разворачивать сани, но конструкция оказалась не маневренной. Собака приближалась быстрее. К счастью, она была не такой огромной, как мне со страху показалось, и сбавила шаг, подбегая — завертелась, заскакала, радостно повизгивая.

— Верный! Верный, стой, напугаешь ребёнка, зараза! — Только теперь я увидела в конце аллеи спотыкающегося на бегу Солуха.

Пёс послушался, перестал скакать, но любопытство его не оставило. Он, извивался, размахивал хвостом и тянулся к саням. Я обошла их и посмотрела в лицо Клюше. Она ничуточки не испугалась — широко распахнула глаза, удивляясь невиданному существу.

Ах да, наша затворница не имела возможности наблюдать никого кроме няни Файхи, ну, ещё изредка дяди Вертоша.

— Это собака, — сказала я. — Друг человека.

Пёс тут же почувствовал, что его уже не боятся. Он потянулся мордой к лежащим поверх покрывала рукам девочки, стянул зубами варежку с одной ручки, лизнул её большим розовым языком, тоже проделал и со второй ручкой. Я напряглась и хотела отогнать Верного, но заметив, с каким восторгом ребёнок смотрит, не решилась. Тем временем подошёл Солух:

— Не бойтесь, Верный очень любит детей. Мы можем впрячь его в санки, пусть покатает Клюшу.

— В другой раз, — ответила я.

— Договорились, — Парень схватился за ошейник и оттащил пса в сторону: — Завтра, Верный, завтра поиграем, а сейчас девочке пора в тепло возвращаться. Это у тебя шкура такая, что хоть на снегу спи. А Клюша слабенькая ещё для долгих прогулок.

Глава 8

В коридоре женской половины меня поджидала орчиха. Признаться, грозное выражение некрасивого лица заставило меня сбавить шаг, а ещё я глубоко вдохнула, готовясь к атаке на своё обоняние.

Кстати, в этот раз Скунс пах не так остро, можно сказать терпимо. Я начинаю привыкать?

Удовлетворять моё любопытство на этот счёт нянюшка не собиралась, у неё были другие намерения. Преградив мне дорогу, эта громадина упёрла руки в бока и забасила с характерным сипом:

— Кому вы доверили ребёнка, госпоз-з-жа? Клюша, наверняка, грязная! Её подмыть нужно и переодеть. Раз вам надоело играться, нужно было меня позвать!

Я зачем-то начала лепетать оправдания:

— На минутку только отлучилась, чтобы рассказать генералу, как отлично мы погуляли.

Шагнула в сторону, пытаясь обойти эту гору, но Файха на удивление ловко встала передо мной:

— Я единственная в этом замке, кто заботится о девочке. Генералу плевать на дочь!

Немного отступив, я запрокинула голову и посмотрела в одутловатое лицо. В узких щёлочках век хитро блестели глаза. Она нарочно? Решила запустить пробный шар, чтобы узнать, в теме новый человек или нет? Хотелось, конечно, вступиться за Вертоша и Райху, но я поджала губы и смолчала, в ожидании, что ещё скажет эта врушка. Файха не разочаровала. Она очень постаралась изобразить доброжелательное лицо и зашептала почти ласково — насколько позволял её громоподобный голосище:

— Должна предупредить вас, госпожа: на ребёнке проклятье. Клюша страдает за грехи родителей. Тех, кто находится рядом с ней, тоже преследуют горести. Вы же слышали, что произошло с господами Хо Строн? Все кроме генерала погибли, его смертный час тоже близок.

— А ты, типа, готова принять страдания? — язвительно заметила я.

Орчиха опустила огромную голову и оч-ч-чень горестно вздохнула:

— Моё место рядом с несчастной страдалицей, таково повеление высших сил.

— Вот и моё! — выкрикнула я. — Дай пройти, или я пожалуюсь Вертошу, и он вышвырнет тебя из «Сердца», несмотря на повеления кого бы то ни было!

Файха тут же сменила тон, шагнула в сторону, почти прилипнув к стене, и прошептала:

— Скоро вечер. Я жду. Вы можете спокойно ужинать, Клюшу я покормлю.

Ага, щас! Подумав так, вслух я сказала другое:

— Кто тебе запретит? Жди, только не здесь.

Я нырнула в гостиную и замерла около захлопнувшейся двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам орчихи. Уф, кажется, послушалась. Удивительное дело! Внимательно изучив притолоку и двери, я убедилась: здесь нет никаких запоров. Как так-то? Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь… В спальне хотя бы предусмотрели щеколду? Я пересекла комнату и остановилась. Пожалуй, от Файхи никакая щеколда не спасёт, это красивое, но хлипкое, полотно если не коленом, то плечом она точно вышибет на раз!

Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в щель. Дайша сидела на кушетке, держала на коленях девочку, надёжно её обняв, покачивала и что-то тихонько напевала.

— Как вы тут? — спросила я, заходя.

Вопреки злобным предсказаниям орчихи, Клюша была умыта и опрятно одета, а ещё она счастливо улыбалась. Теперь даже не верилось, что ещё утром ребёнок выглядел угрюмым и несчастным.

— Малышка не хочет лежать, ей понравилось сидеть, — доложила мне служанка.

— Файха вас не беспокоила?

— Ещё как беспокоила! — насупилась Дайша. — Ворвалась, начала ногами топать, орать.

— И как же ты с ней справилась? — не поверила я в такую возможность, помня, что в кабинете генерала, нянюшку двое военных выталкивали в коридор и дверь держали, чтобы орчиха не вломилась на совет.

Служанка с недоумением пожала плечами:

— Сама удивляюсь. Я ей только сказала, что если не уберётся отсюда и не оставит нас в покое, Пуффа не будет на неё готовить.

— В смысле? Эту громилу напугали тем, что оставят без ужина?

— Ой, госпожа! Вы не представляете, сколько она лопает за раз!

Как-то это было сомнительно. Я посмотрела на Клюшу и отметила хитрое выражение худенького личика. Подумалось, что прожорливая няня порцию подопечной тоже частенько съедает. Вот и соврала:

— Клюша! А нас дядя на ужин к себе позвал. Согласна?

— Дэ… — коротко и тихо, словно выстрел из пистолета с глушителем, сказала девочка.

— Нужно говорить «да», а не «дэ», — поправила её Дайша и гордо посмотрела на меня: — Мы тут говорить учились.

— Ох, и ничего себе, какие успехи! — восхитилась я. — Один день только прошёл, а мы уже улыбаемся, разговариваем… Если так дело пойдёт, и ходить научимся! — Я взяла девочку на руки. — Пожалуй, пора заняться гимнастикой.

— Можно мне поучиться? — служанка умоляюще сложила ладошки у груди.

— Учись, — кивнула я, нам не жалко. — Правда, Малыш?

— Дэ… — выдохнула Клюша и тут же повторила правильно: — Да.

Хотелось крикнуть, как в знаменитом мультике: «Ура! Заработало!»

***

Идея пойти на ужин с Клюшей оказалась неудачной. Я это поняла, как только перешагнула порог комнаты, где накрыли стол для двоих. Он был красиво сервирован и украшен чем-то вроде икебан, умело составленных из живых бутонов, сухоцветов и веточек пихты. Каждую композицию окутывал искрящийся туман.

Посуда из тонкого фарфора, гербы и причудливая вязь на каждой тарелке, хрустальные бокалы, цветные зажжённые свечи — всё это наводило на мысль, что генерал готовился к романтическому ужину, а тут я такая с малышкой на руках!

Стоило войти, как нам с Клюшей прилетел красноречивый взгляд. У меня мурашки разбежались по всему телу, а губы растянулись в виноватой улыбке. Испортила мужику задумку. Эх!

Застыла у входа в растерянности: то ли развернуться и убежать, то ли… Не знаю что. К счастью, генерал нашёлся первым. Он двинулся к нам, протягивая руки:

— Давайте ребёнка мне, Маяша. Я сам её покормлю, а вы располагайтесь. — Забрав у меня племянницу, он обхватил её большими сильными руками и спросил: — Согласна, чтобы дядя за тобой поухаживал?

Глава 9

Вернувшись к себе, я стала прохаживаться по уютным, прибранным комнатам и размышлять. Вообще-то неплохо устроилась. Красивая местность, великолепное жильё, отличное питание и заняться есть чем — не заскучаешь от безделья. Эх! Интернет бы ещё сюда! Не то чтобы я нуждалась в новостях из родного мира, достаточно убедиться, что там всё норм. А вот узнать каковы особенности нового места обитания — совсем не лишнее. Например, из-за чего на Заснежье собираются нападать? Что тут такого привлекательного для соседей?

Расположившись в удобном кресле около стеллажа с книгами, я включила телефон. На автомате проверила сообщения. Так... То, что я отправляла Катюхе, прочитано. Две зелёные галочки очень меня обрадовали. А вот ответа нет. Ладно, чего я хочу? Катя объяснит родным моё внезапное исчезновение — уже хорошо. Во всяком случае, я могу на это надеяться.

Полезла в приватную папку и открыла сфотканную карту Заснежья. Стрелочки, по которым отряд Вертоша Хо Строн отправится воевать, я уже видела, и даже предположила, в чём его задумка. Враги будут ломиться через перевал, где их встретит гарнизон «Сердца Заснежья», а генерал секретным путём спустится в предгорья и ударит нападающим в тыл. Хоть я и не сильна в военной науке, но могу оценить задумку. В этих делах мирным жителям остаётся уповать на умения ратников, помочь вряд ли чем-то сможем.

Я увеличила пальцами картинку и сдвинула её, чтобы внимательнее рассмотреть остальную территорию страны. Чуть дальше от замка тянулась оборонительная линия. Всё ясно, мы находимся на первых рубежах, если враг их возьмёт, упрётся в новое препятствие. Вот только ближайшие деревни останутся без защиты. Я с сожалением покачала головой, шепча:

— Будем надеяться, что гарнизон устоит, а обходной манёвр принесёт успех. Так-так-так... Посмотрим, зачем же агрессор сюда лезет?

Ещё немного сдвинув изображение, я добралась до Милграда, судя по всему, это была столица Заснежья. Что ещё может означать корона в центре довольно большого кружка? Опять деревеньки, деревеньки... А это что? Крупный белоснежный кристаллик сверкал рядом с новой, более высокой горной грядой — это, если верить горизонталям, точнее — изогибсам[1]. Я повозила карту из стороны в сторону и нашла ещё десяток таких же непонятных значков. А вот поясняющих надписей рядом с ними не было.

— Жаль-жаль... Очень любопытно, что означают эти симпатичные значки.

Отложила телефон и внимательно осмотрела стеллаж: должно же тут быть хоть что-нибудь географическое! Ура! На нижней полке лежали учебники. Всё верно, я уже слышала, что с детьми здешних аристократов начинают заниматься с трёх лет, подготовились, выходит.

Порывшись, я нашла книгу с названием «Изучаем край родной». Класс! То, что нужно!

Пролистав её от корки до корки, внимательно изучила все иллюстрации, ни на одной карте кристалликов не обнаружила. Это что же, военные базы, получается? Засекреченные объекты, о которых детям знать не положено?

Чего-нибудь аналогичного для подростков на полках не нашлось. За неимением других источников информации, я вернулась к учебнику для малышей. Зачиталась. Много почерпнула об истории страны, о населении, об экономике — в простеньком пересказе, что на первое время было вполне достаточно. А вот! В параграфе, посвящённом науке и образованию, нашёлся список факультетов академии. Среди них был геологический, в описании которого имелся предмет «Добыча и переработка магических кристаллов».

Про свойства магических кристаллов ничего не говорилось, но само название наводило на мысль, что это нужная штука в мире, где многое основано на магии.

— Надо будет спросить у Вертоша, что это за кристаллы, и с чем их едят.

Я зевнула, сладко потянулась и решила отложить просветительские мероприятия на завтра. Следует хорошенько выспаться, чтобы утром Файха спокойно передала мне ребёнка и не стала говорить, что из-за недосыпа я не справлюсь.

Снились пещеры и катакомбы, где стены, своды и колонны искрились волшебно-снежным ореолом. Низкорослые бородатые люди в белых робах и оранжевых касках стучали кирками, откалывая похожие на горный хрусталь пластины, и грузили их в металлические вагонетки, в которые были запряжены низкорослые животные — не то ослики, не то пони.

Рудокопы не обращали на меня внимания, зато рядом шёл кто-то, монотонным голосом рассказывающий историю открытия замечательных свойств заснеженских кристаллов. Голос казался мне очень знакомым — высоким, нежным, немного неуверенным, без навязчивых интонаций, свойственных профессиональным экскурсоводам. Лёгкие шаги слышались то за спиной, то с одного бока, то с другого, но сколько я ни вертела головой, увидеть спутника не могла. А очень хотела! Мне даже казалось важнее понять, кто мой учитель, чем усвоить информацию, которую он даёт. Вернее, она, ведь тембр точно не мужской и даже не юношеский.

— Здесь аккумулирована магическая энергия, дарованная Вселенской Премудростью нашему миру при его создании, — вещал нежный голосок. — Пока в Заснежье добывают кристаллы и поставляют их по всему миру, магия возобновляется. Важно действовать умеренно, не разрушая основу и давая природе возможность, восстанавливать и приращивать потревоженные слои.

— Ничего себе, — удивилась я. — Умеренностью тут и не пахнет! Вон сколько работяг машут кирками!

— Разработку ведут не дольше трёх дней, потом рудник оставляют в покое приблизительно на полгода. За это время кристаллы разрастаются, их снова можно добывать.

— А-а-а... Тогда понятно. Молодцы, чего ещё сказать?

Я осмотрелась, залюбовавшись волшебным сиянием ещё не отваленной породы, и заметила на её поверхности две серые тени: длинную и короткую — приблизительно вполовину роста первой. Шевельнула рукой, убедившись, что высокую тень отбрасываю я. Кто же рядом? Резко повернулась:

— Клюша?

Нет, никого не успела рассмотреть. Так и проснулась с именем девочки на губах.

***

Я быстренько привела себя в порядок, наспех позавтракала, огорчив кухарку тем, что не съела и половины того, что она принесла, и отправилась за воспитанницей.

Глава 10

И я ещё спорила, отказывалась от прогулки на перевал! Знала бы, что с него такой бесподобный вид открывается, бегом помчалась, как Солух. Скользить на полозах за санями — это вообще отдельное удовольствие. Пёс тянул нас почти как квадроцикл и, кажется, совсем не устал. Когда мы добрались до места, и Солух освободил Верного от упряжи, тот ещё скакал и валялся в снегу, веселя не отводившую от него глаз девочку.

Я же замерла у самого спуска к подножью гор и любовалась открывшимся белым безмолвием.

— Не бывали тут, госпожа? — поинтересовался мой креативный спутник.

— Грандиозный вид, — кивнув, ответила я.

Солух стал показывать, перечисляя, наиболее заметные пики. Конечно, я впервые слышала их названия и запомнить так сразу не могла, но исправно поддакивала.

— А во-о-он там обратите внимание, госпожа. Видите двойную вершину? Одна чуть выше и как бы склонилась ко второй. Это «Мать и дитя», но в народе её прозвали Бедной Риалхой.

Я вспомнила, что видела на карте изображение необычной горы, вот и спросила:

— Вроде около неё находится расщелина, по которой можно спуститься в предгорья?

— Да-а-а… — удивлённо посмотрел на меня парень. — «Слепой уж» называется, или «Змеиный лаз». Вы откуда знаете, госпожа? Даже местные из соседних деревень уверены, что расщелина упирается в пещеру без выхода на ту сторону.

— Ну-у-у… — Оправданий моей посвящённости не нашлось, поэтому я состроила невинную мордашку, разведя руками: — Я только предположила. Так есть проход или нет?

— Тоннель совсем недавно пробили. Работы вели столичные маги, я сам только вчера узнал об этом. Вы уж не говорите никому, госпожа. Это военная тайна.

— Само собой! — улыбнулась я парню. — Молчу как рыба об лёд, — сказала так, чтобы сбросить напряжение и сразу перевела разговор, указывая вдаль: — А там, за полями, что находится?

Солух тоже посмотрел вдаль, и взгляд его погрустнел. Чувствуя изменившееся настроение человека, Верный присмирел, уселся около санок и уткнулся носом Клюше в живот. Девочка, единственная из нас, выглядела довольной.

Немного помолчав, ординарец генерала начал объяснять:

— Равнина далеко тянется, это всё наша земля. Там, за горизонтом, большая пограничная река Полн. По тому берегу Полна заливные луга, дальше рощица. Там, как начальство предполагает, вражеская армия будет готовить нападение. — Он задумчиво потёр лоб и мечтательным голосом продолжил: — Глянуть бы, да больно далеко, никакой зрительной трубы не хватит.

Я всмотрелась в белую даль и внезапно почувствовала, что лечу. От испуга схватилась за ручку санок — они стояли рядом, да и снег под ногами поскрипывал, когда я стала переминаться. То есть мы всё ещё на перевале, однако мне казалось, что подо мной мчится заснеженная земля, стремительно мелькают щуплые, торчащие из сугробов, стебли сухой травы, веточки кустов. Ещё, ещё, ещё… Вот уже виден крутой спуск, а за ним тёмная очень широкая река. Тихо, безлюдно, бело. У меня было полное ощущение присутствия совершенно в другом пространстве. Будто на меня VR-шлем нацепили.

— Вы тоже это видите, госпожа? — удивлённо спросил Солух.

— Река, — ответила я, — а вот и роща! Просто виртуальная реальность. Не знала, что в Заснежье такие технологии.

— Это магия, — громко зашептал парень и добавил: — Тише, смотрите!

А посмотреть было на что! В роще стучали топоры и жужжали пилы. По краю поля сотни людей сколачивали протяжённые паллеты. Дальше тянулся, казавшийся бесконечным палаточный лагерь. Тут и там виднелись десятки коновязей с утоптанным и усыпанными соломой снегом. Сотни лошадей, бесчисленное множество людей, занятых своими делами. Многие жгли костры, готовили еду в громадных котлах. Другие упражнялись в одиночку или группами, отрабатывая навыки боя. Где-то даже слышалось бренчание неизвестного мне струнного инструмента.

— Ничего себе… — прошептала я, — полный эффект присутствия. Интересно, а они нас видят?

Судя по тому, что и строители, и ратники продолжали спокойно заниматься и не обращали внимания на шпионов, «очки виртуальной реальности» работали в одну сторону.

— Возвращаемся, госпожа! — скомандовал Солух. — Нужно срочно доложить генералу. Дней пять-шесть, и они будут на подступах к «Сердцу Заснежья»! Вон и переправу заканчивают сооружать.

— Погоди секунду! Это нужно запечатлеть.

Я достала из кармана смартфон, навела камеру на вражеский лагерь и заняла панораму. Вообще-то странно было надеяться, что иллюзорную картинку воспримет фотоаппарат, но об этом я подумала уже потом.

Заскрипел снег — мой спутник бросился впрягать Верного. Как бы они не уехали без меня. Зажмурилась, на ощупь пряча телефон. Виртуальная картина исчезла. Солух уже успел переставить сани с Клюшей и теперь сердито смотрел на меня:

— Остаётесь?

Я мотнула головой, не очень ловко переступая в своих полозах, развернулась, взялась за ручку.

— Гони!

Разговаривать по дороге было невозможно. Если в эту сторону Верный вальяжно трусил, теперь скакал дикими прыжками, норовя выдернуть поручень, за который я схватилась, из моих рук. Как за собакой успевал Солух, я вообще не могла понять. Парень как будто в соревнованиях участвовал, где ставка больше чем жизнь. Я очень обрадовалась, когда впереди показались ворота замка.

Самым тупым, что я могла сказать, когда мы остановились у крыльца, было:

— Малышка, тебе понравилось? — Я наклонилась к ребёнку, всматриваясь в запорошённое снегом личико и стряхивая с полога набросанный из-под лап собаки снег.

— По-нра-ви-лось… — тихо откликнулась Клюша. — О-о-чень.

Даже торопливо распрягавший Верного Солух на секунду отвлёкся и ошарашено на нас посмотрел. Я победно завизжала, схватила девочку на руки, закружилась с ней, роняя подушки, одеялки, прочие принадлежности.

***

Разумеется, после такой чудесной прогулки ребёнок здорово проголодался. Пуффа нарадоваться не могла, отправляя в раскрытый, словно у галчонка, ротик очередную ложку тушёной с грибами капусты.

Глава 11. Вертош Хо Строн

В последние дни навалилось столько непривычных забот, что даже сон не приносил отдохновения. Прежние времена, пусть и заполненные трудностями учений, походов, проверок в самых дальних гарнизонах, казались счастливейшими днями. Будто солнышко, согревающее всех любовью и лаской, в один далеко не прекрасный момент спряталось за Бедную Риалху, лишь на короткий миг выглядывая в просвет между вершиной-матерью и вершиной-ребёнком.

Небольшое отдохновение случалось, когда я видел Маяшу. В присутствии милой и столь необычной девушки, я расслаблялся и невольно задумывался о её удивительной родине. Неужели там все такие умные, рассудительные, настойчивые, сострадательные? Мне казалось, что черты характера иномирянки просто не должны сочетаться! Разве можно так горячо любить чужого ребёнка? На это способно лишь огромное, великодушное сердце. Почему же это сердце превращается в колючий ледяной кристалл по отношению к другим? Ладно, няня! Маяша уверена, что Файха вредит подопечной. Чем уж так провинился майор Лехош? Бедняга ёжился каждый раз, когда иномирянка зыркала на него. А это бравый воин, не раз доказавший свою отчаянную смелость. Да, он умудрился не спасовать, но дёргающийся кадык выдавал волнение — майор чувствовал себя неуютно.

К большому моему сожалению, на этот раз Маяша очень скоро ушла. Обедать пришлось в одиночестве. Справился я быстро, ел, почти не чувствуя вкуса — размышлял о том, какие приказы следует отдавать в первую очередь. Многое зависело от того, подтвердятся полученные от Солуха и Маяши сведения или нет.

Нападения мы ждали, ведь засланные в Заречье шпионы не раз докладывали о планах тамошнего правителя завладеть заснеженскими копями. Соседи никак не могли смириться с тем, что горная страна имеет на своей довольно небольшой территории все залежи магических кристаллов. С какой бы щедростью мы ни торговали ими, неприятель желал заполучать всё и продавать другим странам по немыслимой цене. Наши дипломаты приложили бесконечно много усилий, объясняя, что Вселенская Премудрость не позволит наживаться на её дарах и опустошит месторождения, как только их присвоят себе ненасытные в своей жадности люди. Таковы древние предсказания. Увы, зареченцы не желали верить «сказкам» и не умеряли свои аппетиты.

Однако настолько большого войска мы не ждали. Гарнизон «Сердца Заречья» сумеет сдержать натиск лишь на день-два, при этом погибнут все защитники. Обходной манёвр лишь немного облегчит их положение. Пусть ещё два дня. Хватит ли этого на то, чтобы король прислал подкрепление?

Откинувшись на спинку кресла и рассматривая высокий свод с геометрическим орнаментом по его периметру, я производил расчёты. Мой гонец достигнет второй оборонительной линии за день. Однако генерал Ди Торк вряд ли решится действовать самостоятельно, он отправит запрос в столицу. Это ещё три дня. Его величество к тому времени узнает о вторжении, для этого существует секретное магическое оповещение, но осознает ли Дениз Второй Удачливый насколько велика опасность?

Увы, помощь до «Сердца Заснежья» добраться не успеет. Гарнизон и отряд, отправленный в поле, будут обречены. Получается, нельзя терять ни минуты и отправлять гонца прямо сейчас!

Ах, если бы знать наверняка! Совсем не хочется выглядеть в глазах короля трусом, который принял скромное войско за великую армию. Губить своих людей хотелось ещё меньше. Я снова начал прикидывать: разведчик, получив самую быструю лошадь, доберётся до реки за день. Возможно, даже форсирует её по темноте. Там ему ещё день понадобится, чтобы незаметно подобраться к врагам. Имея самую мощную зрительную трубу, парень сумеет рассмотреть лагерь. Не так хорошо, как показывала волшебная коробочка Маяши, но достаточно для того, чтобы оценить силу неприятеля.

Полтора суток на обратный путь — это если шпиона не обнаружат вражеские дозорные, что тоже нельзя исключать.

Итак, при подтверждении имеющихся данных «Сердце Заснежья» обречено. Как говорят в народе: мы в прямой кишке виверны. Медлить преступно! Даже если Лехош прав, и на ординарца навели морок, а Маяша с её чудным артефактом кем-то подослана, я не имею права игнорировать возможную опасность. Тем более что зареченцы в нашей готовности не заинтересованы, напротив, они надеются застать нас врасплох, двинуть несметное полчище на перевал, затем смять вторую оборонительную линию, а там до Милграда путь будет открыт. Из этого следует, что предупредил нас не кто иной, как высшая сила.

— Благодарю тебя, Вселенская Премудрость! — воскликнул я искренне и постучал по доске вызова ординарца.

Солух внимательно выслушал приказ срочно отправить гонца генералу Ди Торку и умчался. В ожидании своего посланца, я подготовил письмо, спрятал его в особый пакет и запечатал магией.

Итак, если всё сложится благополучно, к тому времени, когда враг, наладив переправу и преодолев поле, нападёт на перевал, помощь будет уже близко. А мы ударим зареченцам в тыл. Оставив сомнения и метания за спиной, как только гонец отправился в путь, я решил заняться выполнением данного Маяше обещания. Пойду-ка побеседую с орчихой.

***

Вызывать в кабинет няню племянницы не стал, посчитал, что правильнее будет разобраться в ситуации на месте. Обогнув главный зал по балкону, вступил на женскую половину. С тех пор как умерла сестра, здесь было пусто, вот и сейчас я никого не встретил в коридоре. Направился к дверям в комнату, выделенную орчихе, чтобы пригласить её в покои Клюши, но задержался на полпути. Из комнаты сестры доносился детский смех.

Что за наваждение?

Стараясь не выдать своё присутствие, я слегка приоткрыл дверь и заглянул в щёлочку. В центре гостиной увидел служанку, держащую на руках мою племянницу. Напротив них, спиной ко мне стояла Маяша. Она, сложив пальцы в кулак и оттопырив указательный и мизинец в виде рожек, немного покачивала руку, приближала её к девочке и произносила смешным голосом: «Идёт коза рогатая за малыми ребятами...»

Глазёнки Клюши сияли наивной радостью, ротик приоткрылся, издавая хоть и неумелый, но довольно звонкий смех.