Новый год вдвоём

Глава 1

Снег начал валить огромными хлопьями ещё с ночи. Ветер дул слабый, но был таким морозным, что пробирало до костей. Не спасали ни теплые штаны, ни зимняя куртка. Даже то, что она натянула капюшон до самых глаз, не спасало. Щеки и нос замерли так же сильно, как и руки, спрятанные в перчатки и глубокие карманы парки. Одно радовало: чёрные ботинки на платформе. Их Гульниза купила в прошлом году за баснословные деньги, но ни разу не пожалела о своей покупке. Обувь оказалась не только удобной, но и тёплой. К тому же с утра Гульниза не поленилась отыскать в недрах своего шкафа шерстяные носки, что связала ей бабушка ещё лет пять тому назад. Она редко их носила, в основном только дома, потому что пол был холодный, да и вечные сквозняки ещё эти...

За спиной тянул к земле тяжеленный рюкзак – тоже её гордость и любимец. Гульниза как чувствовала, что именно его нужно сегодня с собой на работу взять. Не прогадала.

День начался как обычно. Встала она ранним утром, когда начинало только светать. Привычка, выработанная с детства, ведь чтобы попасть в школу, ей надо было вставать спозаранку и ехать на другой конец города. И всё из-за того, что матери хотелось, чтобы её чадо училось в гимназии, а не в простой школе. Гульниза разницы не видела, но спорить с родительницей не стала: проявила свой покладистый характер, желая угодить единственному родному человеку. Тем более мама так радовалась и гордилась, когда смогла устроить туда её. Пусть не самое престижное учебное заведение в городе, но всё же гимназия!..

Умывшись, Гульниза направилась в кухню, чтобы приготовить матери завтрак, а себе сварить крепкого кофе. Ей всегда казалось, что именно этот напиток помогал ей пережить осень и зиму. Иначе она точно, как медведь бы впадала в спячку. А так, пусть и вялой, но переживала нелюбимые времена года.

Мать проснулась, когда Гульниза собиралась уходить. Встретились привычно в коридоре. Обменялись парой-тройкой дежурных с утра фраз и распрощались, чтобы встретиться уже вечером. Мама, в отличие от дочери, работала на заводе посменно. К этому часу Гульниза уже была дома и готовила ужин. Правда, сегодня у родительницы был законный выходной, хотя у других людей был будний рабочий день. Соответственно, готовка и вся прочая работа по дому ложились на плечи матери, хотя она и не любила этим заниматься. Может, именно поэтому Гульниза была приучена с самого детства всё делать самостоятельно. Да и готовить научилась рано – просто не любила она полуфабрикаты. Невкусными какими-то они ей всегда казались. Мать была с нею солидарна, хоть и предпочитала их готовить на скорую руку...

До места своей работы Гульниза доехала в переполненной маршрутке быстро. Поздоровавшись с коллегами, поспешила в каморку, чтобы там снять парку и сменить обувь. Вышла, а начальница стоит и явно дожидается её. И такое выражение лица у неё было торжественно-высокомерное, что Гульниза поняла: её ожидает очередная ссора или что-то похуже. Нет, по своей природе Гульниза не была скандальной или конфликтной. За два года, что она проработала здесь, ни разу ни с кем не ссорилась и не спорила. Всегда старалась быть дружелюбной и отзывчивой. Но три дня назад осмелилась вступить в спор с управляющей магазина, который после обернулся в скандал. Естественно, в большей мере скандалила управляющая – Лариса Григорьевна. Скандал получился на пустом месте: управляющая в очередной раз начала отчитывать их за лень и маленькую выручку. Но разве вина продавцов в том, что покупателей мало? Разве они виноваты, что мало кто сейчас заходит в магазин? Нет, вины своей Гульниза не чувствовала, потому что даже без клиентов она не сидела просто так. Сортировала товар, вытирала пыль, изучала новую продукцию и массу другой мелкой работы, потому что за простой штрафовали. Да и не в натуре Гульнизы было просто сидеть без дела. Она так не могла. Она так начинала скучать и клевать носом, поэтому всё время была в движении.

Лариса Григорьевна тогда пообещала ей, что надолго она у них не задержится, раз посмела ей перечить. Тогда Гульниза не предала значения этим словам, не поверила, что управляющая может быть такой подлой. Тем более, если увольнять, то Ольгу Севастьянову – вот, кто настоящий тюлень, которому всё лень. Ольга работать не любила от слова «совсем». Чаще всего на работе она просто сидела, втыкая в телефон, а в перерывах от этого занятия бегала курить. Курить она ходила на улицу с чашкой кофе или чая, поэтому задерживалась там надолго. А когда приходила, от неё так разило куревом, что порой начинало тошнить. Но Ольге никто и никогда не делал замечаний, в отличие от других продавцов магазина – всего их было четыре девушки разного возраста. Ольга была второй по старшинству. Ей было уже тридцать семь лет. Мать-одиночка, вечно жалующаяся на судьбу. Но хорошо она всегда хорошо ладила с начальством. В основном, потому что могла и любила подлизываться.

И вот теперь, идя за управляющей в её кабинет, Гульниза точно знала, что ничего хорошего не стоит ждать.

В кабинете Лариса Григорьевна не предложила сесть, хотя сама плюхнулась на своё кожаное кресло с видом королевы, по меньшей мере. Гульниза предпочла проигнорировать это. Только вопросительно приподняла левую бровь.

– Ты знаешь, что один из наших основателей отходит от дел, и, в связи с этим, внутри фирмы происходят радикальные изменения. Но они коснутся не только офиса, но и магазинов. Грядёт сокращение сотрудников. И ты первая на очереди, – с превосходством заявила Лариса Григорьевна.

Гульниза кивнула:

– Это всё? – ровно спросила, ничем не показывая, насколько сильно задели её слова начальницы.

– Всё! – процедила та сквозь зубы. Явно не такой реакции она ожидала.

Глава 2

Она долго держала оборону в противостоянии с родительницей и Иваном Михайловичем, но в итоге сдалась. Толку с ними спорить, если они не хотят слушать её доводов против совместного празднования Нового года. Да и не дело это – отбиваться от семьи. Тем более она прекрасно видела переживания матери. Сама, после той некрасивой сцены в день увольнения в коридоре, ходила с приклеенной улыбкой и источая только позитив. Но понимала, что какой бы она не была хорошей актрисой, а маму не обмануть. Да и к Ивану Михайловичу она относилась хорошо. Можно сказать, как к родному и горячо любимому дядюшке. Он вообще ей сразу понравился. Статный, добрый и хваткий. Ещё до женитьбы он открыл свою первую пекарню – по образованию пекарь-кондитер. Сперва сам вкалывал в кухне, а потом и за прилавком стоял. Потом, когда пошла первая прибыть, нанял себе помощника. Сейчас же у него по городу открыта целая сеть «Сластёна». Но на зазнавшегося предпринимателя совсем он не подходит. И хотя Гульниза понимает, что это только дома он такой улыбчивый и отзывчивый, а на работе может быть настоящим деспотом, но в такое слабо верится. Уж очень позитивный он. Порой так снисходительно посмотрит, что она чувствует себя совсем несмышленым ребёнком. А как смотрит на её маму. Он будто налюбоваться ею не может. Такая нежность во взгляде плещется, что сердце щемит в груди от белой зависти…

Кажется, она никогда зимой не выезжала за пределы города. А здесь настоящая сказка: поля, укрытые белым пушистым снежным покрывалом, деревья и кустарники, заботливо укутанные всё тем же покрывалом. Дорога прямая и расчищенная, и низкое зимнее солнце, что радовало своим теплом. Несмотря на довольно сильный мороз, но благодаря безветрию, он не так сильно ощущается. К тому же в машине тепло так, что можно сидеть без пуховика.

Гульниза заняла заднее сиденье и сразу же уставилась в окно, не вникая в разговор старших. Своих тем для размышлений было много. Основная – работа. Конечно, можно не спешить с поиском, но за эту пару дней она поняла, что без дела сидеть не может – скучно.

А потом дорога привела их к водоёму и Гульниза отвлеклась. Эта картина захватила её ещё больше, чем увиденные ранее виды. Сфокусировавшись на пейзажах, она словно начала их впитывать в себя: зимний лес, занявший другой берег водоёма, мостик, камыши. Домик, притаившийся между деревьями и который отчётливо выделялся на этом бело-сером фоне зимы – ярко красный. Интересная картина получалась. А потом и она исчезла – въехали в посёлок. Здесь проживали явно далеко не бедные люди. Все дома соперничали между собой нарядностью и величественностью. А ещё буквально все они были украшены гирляндами. Из-за заборов выглядывали наряженные сосны и ёлки.

М-да, будто в деревню деда Мороза приехали.

Вздохнув, Гульниза вылезла из машины последней. Взяла одну из сумок и повернулась к входной двери, из которой к ним спешил высокий незнакомец. Улыбчивый блондин вызвал лёгкое удивление. В растерянности она обернулась на Ивана Михайловича, ожидая его подтверждения.

– Гуленька, познакомься, это мой сын – Андрей, – не заставил себя долго ждать жених матери.

– Привет, – приятным хрипловатым бархатом поздоровался тот, забирая у её родительницы сумки и целуя в щеку.

Вот таких тёплых отношений она точно не ожидала, хотя и знала, что они познакомились летом. А потом Андрей посмотрел своими голубыми глазами на неё, Гульнизу, и одарил персональной обворожительной улыбкой.

– Приятно познакомиться, – промолвил, окидывая её любопытным взором и, перехватив сумки одной рукой, протянул ей для рукопожатия.

Гульниза машинально кивнула и ответила дружелюбно, хотя до сих пор и пребывала в некотором шоке. Нет, она знала, что у Ивана Михайловича есть сын. Немного знала и о самом Андрее, но вечное небрежное «малой» её ввело в заблуждение насчёт возраста его сына. Она-то думала, что Андрею лет семнадцать максимум, а перед ней молодой мужчина. Возможно, они даже ровесники.

Она чувствовала себя не в своей тарелке. Дом, больше напоминающий особняк из американских фильмов, был богато и со вкусом обставлен. Гуле выделили отдельную комнату. Надо сказать, шикарную комнату. А ещё её всюду сопровождал Андрей. Вернее, он всё показывал и рассказывал. Такой доброжелательный и позитивный, что аж зубы начало сводить от приторности.

Программу максимум придумали мама с Андреем. Он во всём и полностью поддерживал Светлану Петровну. Ей хочется большую и пушистую ёлку на половину гостиной? Сделает. Достал с чердака всю новогоднюю мишуру, что только нашёл. Гуля полезла туда вместе с ним только для того, чтобы не принимать участия в разборе коробок с новогодними игрушками. Да и вырезать снежинки не хотела. Поднялась по лестнице, оглядела пространство вокруг и дух захватило. Во-первых, здесь оказалось довольно-таки тепло. А ещё просторно. Из огромного окна лился солнечный свет.

Покрутившись на одном месте, она обратила внимание на Андрея, что увлечённо продолжал рыться в одном из сундуков. Сундуков было всего три – привет из позапрошлого столетия, – но все в хорошем состоянии. Реставрированные, наверное.

– Откуда у вас эта красота? – спросила, подходя к нему ближе.

– От бабушки с дедом. Она любила старину, а дед был мастером на все руки. Любую её прихоть исполнял. Всё твердил, что главная задача в жизни мужчины – сделать свою женщину счастливой. И, наверное, у него это получилось, потому что бабушка так и не смогла смириться с его смертью. За полгода будто потухла. И каждый день, просыпаясь, повторяла: «Когда же мой Мишенька заберёт меня к себе?». Забрал. Она умерла спустя ровно шесть месяцев после его кончины. Тихо, во сне.

Глава 3

Проснулась резко, будто ее окатили студёной водой. Села на кровати и осмотрелась, дыша рвано ртом. Воздух глотала так, словно надышаться не могла. И почему так тревожно бьётся сердце? Вроде бы кошмаров не снилось.

Вцепилась в одеяло, силясь понять, что не так?

Выдохнула, когда, наконец-то, смотра сфокусировать взгляд на пустом диване. Похоже, Корней давно уже встал. А ещё он перенес ее на кровать. А она даже не проснулась! М-да, а ведь так переживала, как пройдет эта ночь.

Трусиха.

А зря.

Корней опять доказал, что он благородный человек.

Наверное, пора закопать мнительность и настороженность поглубже и начать доверять своему спасителю.

Выглянула в кухню. Кажется никого.

Отбросив одеяло, свесила ноги с кровати и, подняв взор, увидела на подлокотнике кресла носки. Обычные черные мужские носки. Теплые. Опять позаботился о ней неприветливый хозяин домика в лесу.

Улыбнулась.

Натянула носки, дотянулась и до толстовки, что была заботливо оставлена на спинке того же кресла. Надела и ее. Закупалась в нее, не переставая благодарно улыбаться. А ведь вещь такая теплая, потому что лежала рядом с печью-грубой!

Но эйфория быстро прошла, стоило ей переступить порог кухни и увидеть, что мобильного телефона нет на месте.

Паника. Как же быстро она овладевает человеком. Всего за считанные мгновения из радостной и благодарной девушки она превратила Гульнизу чуть ли не в истеричку. Страх, что она осталась одна в доме, в глухом лесу, был настолько огромным, что тело охватила дрожь.

Гульниза сорвалась с места, даже не подумав нормально одеться. Стремительно выбежала в коридор, а оттуда, даже и не вспомнив об обуви, на улицу.

В лицо бешеный ветер бросил первую горсть снега. Благо, небольшой навес над дверью был. Девушка резко остановилась и выдохнула от разочарования. Метель не закончилась. А она одна. Стоит перед открытой дверью, не замечая холода, зато внутренне умирая от страха, что Корней оставил ее одну здесь.

Возможно, слезы и катились по щекам, да разве различишь их, когда лицо почти все в снегу? Тут и ощущения к ней вернулись. Тело теперь затряслось от собачьего холода, а страх отступил на задний план. И ей бы попятиться назад, да словно пригвоздили к месту. Поэтому и продолжала стоять и всматриваться в непроглядную белую мглу.

– Ты что здесь делаешь, дуреха? – неожиданно справа раздался строгий мужской голос.

Гульниза вздрогнула и повернулась. В неверии успела хлопнуть пару раз ресницами, следя, как к ней стремительно подходит Корней. Похоже, он из-за угла вынырнул. Дожидаться ответа не стал. Силой затолкал в коридор, что-то ворча себе под нос о нерадивых глупых девицах.

Рот Гульнизы смог растянуться в улыбке, вот только дрожать она стала ещё сильнее. Буквально каждой клеточкой тела почувствовала, насколько сильно замёрзла.

Стряхнув с себя снег, Корней в недоумении взглянул на нее.

– И чего стоим? Воспаление лёгких всё-таки хочешь подхватить? Зря вчера с тобой мучился? – расстегивая куртку, поинтересовался с иронией. Шапку он до этого уже стянул.

Гульниза ему так обрадовалась, что напрочь позабыла о том, что ещё вчера вечером настороженно к нему относилась. Теперь же она чуть ли не с радостным визгом бросилась ему на шею. Прижалась к нему так крепко, что с лёгкостью смогла ощутить тепло, исходящее от него.

– Я глупая, знаю, но я так испугалась, что ты ушел, – выпалила на одном дыхании.

Она не видела, как Корней укоризненно покачал головой. Но промолчал. Лишь аккуратно высвободился из ее объятий и потянул в дом. Там усадил на диван. Помог снять кофту с носками, которые небрежно бросил на стул. А ее закупал в одеяло. На ноги надел новую пару шерстяных носков. Естественно, тоже мужскую. Сам же принялся что-то готовить. На столе появились лимон, мед, коньяк и упаковка каких-то таблеток. Нагрел немного воды. И пока он будто готовил какое-то волшебное зелье, Гульниза с неприкрытым удовольствием наблюдала за ним. Но вот когда протянул ей стакан с совсем не аппетитным содержимым, улыбка ее померкла.

Отрицательно мотнула головой, подняв на него жалостливые глаза.

– Хочешь Новый год встречать с температурой и соплями? – строго спросил Корней.

Она опять мотнула головой.

– Пей, – скомандовал, добавив стали в голос.

Пришлось послушаться. А потом и в кровать отправиться, опять-таки, по настоянию хозяина дома.

Девушка легла на бок, подложив руку под щеку и не отрывая глаз от Корнея. Он поправлял, как маленькой, ее одеяло. Удостоверился, что ей не холодно и только после присел на корточки.

– Смс доставлено, – сказал и слабо улыбнулся.

– Спасибо! – чувствуя, как сердце радостно забилось в груди, поблагодарила Гульниза.

– Грейся. А я пока займусь печкой и едой.

– Я могу помочь, – с готовностью встрепенулась она.

– Лучшей помощью будет, если ты не заболеешь. Тебе включить что-нибудь на телевизоре?

– Советские мультфильмы, если есть, пожалуйста, – подумав, отозвалась она.