Новый Мир

Глава I Задержание

Глава I

Задержание

Скоростная дорога D5, ведущая из Праги в сторону немецких границ, была, по меркам этой маленькой республики, на редкость хороша. Безусловно, она не шла ни в какое сравнение с немецкими автобанами или итальянскими автострадами. Чехи в этой сфере отставали от своих западных соседей на десятилетия! Но в этом случае сработал вселенский закон об исключении из правил. Здесь он распространился на триста километров отлично проложенного шоссе. Никаких тебе неровностей или колдобин, держащих водителя в постоянном напряжении; продуманная система автостоянок на каждом десятом километре, камеры, пункты SOS-оповещений. Словом — мечта автомобилиста. Это был как раз тот самый редкий случай, когда средства, поступившие из европейского фонда развития инфраструктуры новых государств-членов Евросоюза, были использованы чешским правительством по назначению.

Ночь была мерзкой, как раз под стать моему настроению. И, видимо, чтобы его усугубить, мрачное небо сливало на ночную Прагу все свои запасы воды, с которыми едва справлялись стеклоочистители мчащегося по дороге минивэна. Крупные капли мерно барабанили по лобовому стеклу, и меня неотвратимо клонило ко сну.

«Кофе был определённо лишним», — встряхнув головой, подумал я и взглянул на мирно похрапывающих в машине пассажиров.
— Вот уроды! Хоть бы кто поговорил со мной, — беззлобно произнёс я и энергично потёр заросшее двухдневной щетиной лицо, пытаясь развеять дрему.

В зеркале заднего вида отсвечивали красные блики собственных задних фонарей, да и только. Оно и понятно, ведь в такую погоду, да в столь позднее время, все нормальные люди давно посапывали в своих тёплых постелях. Меня же нормальным назвать было крайне сложно. Сказывалась тридцатилетняя практика эмигранта. В лихие девяностые, в первый же день своего совершеннолетия, я решил искать своё счастье в тридевятом царстве. В то время в нашей стране было немало людей, у которых возникло желание свалить со своей разваливающейся родины куда-нибудь подальше. Но не у каждого была возможность бросить всё, к чему они приросли, и сломя голову ввергнуть свою жизнь и жизни своих родных во все тяжкие. А вот у меня эта возможность появилась. И я, ведомый юношеским идеализмом и любовью к авантюрной романтике, не раздумывая ни секунды, вцепился в неё со всей силой. Наперекор желанию своих родных я недорого купил у абсолютно незнакомого мне человека, которого встретил в переходе Московского метрополитена, туристический ваучер в Чехословакию. После чего, попрощавшись на скорую руку с семьёй, отправился в сомнительное путешествие в Страну Грёз.

То, что это путешествие окажется сомнительным, я осознал уже на месте. Никакой сладкой жизни здесь не было и в помине. Чтобы выжить и не сесть в тюрьму, мне приходилось вертеться, как известной белке в колесе. Деньги у меня практически не задерживались, улетучиваясь на съём квартиры и пропитание, поэтому я брался за любую работу, которая мне подворачивалась. За тридцать долгих лет моей жизни в эмиграции я испробовал с десяток профессий, поменял столько же рабочих мест и пережил неимоверное количество переездов с одной съёмной квартиры на другую. Но, как бы я ни был перегружен работой, я не переставал заниматься спортом. Любовь к боевым искусствам мне привил отец в самом раннем детстве, хотя сам спортом никогда не занимался. Дзюдо, каратэ, и, наконец, кикбоксинг на профессиональном уровне. У меня были неплохие показатели, за счёт которых я легко нанимался в разные охранные организации, в основном в качестве телохранителя.

Фривольная жизнь, которую я вёл, будучи одиночкой, изменилась в одночасье, когда в один прекрасный вечер, пролистывая сайты знакомств, я познакомился со своей будущей женой — маленькой, черноволосой украинкой. Она привлекла моё внимание на первом же свидании агрессивным стилем вождения своей новенькой «Тойоты Короллы» серебристого цвета. Её машина пулей влетела на заправочную станцию и, без единой задержки, въехала на узкое парковочное место. Такое поведение никак не соответствовало образу того нежного создания, которое мигом позже появилось из открывшейся двери машины. На строгое платье в обтяжку, подчёркивающее ладные формы тела, был накинут длинный кожаный плащ нараспашку. И, несмотря на то что её губы улыбались, из-под аккуратно подстриженной чёлки на меня смотрели настороженные карие глаза.

— Привет, — сказала она тогда, — меня зовут Кристина.
— Привет. А меня — Макс.

Всё было очень просто: я нуждался в ней, а она — во мне. И, несмотря на то что мы были совершенно не похожи друг на друга, Инь и Янь во всех своих проявлениях, мы оказались идеальной парой. Будучи такой же эмигранткой, как и я, она понимала меня с полуслова, ровно так же, как и я её. Мы жили в согласии, основанном на взаимоуважении и любви. Вскоре после свадьбы у нас появилась дочь Алина, а спустя девять лет — сын Марк. Мы основали успешную туристическую компанию, которая просуществовала до начала всемирного кризиса восьмого года. Тогда он ударил по всем. Кому-то удалось его пережить, но это был не наш случай. Наш бизнес накрылся медным тазом, и мы в одночасье остались без средств к существованию. Накопления ушли на погашение кредитов, ну а мы вернулись в своё привычное состояние, называемое в народе: «волка ноги кормят». Именно тогда по моим старым связям на меня и вышел мой новый работодатель.

Признаться, я его и в глаза-то не видел — ни в тот раз, ни после. Общался он со мной либо по электронной почте, либо через своих посыльных. А его распоряжения были всегда предельно лаконичны: «прочитай, исполни и забудь». Первую инструкцию по исполнению моих обязанностей мне вручил тип с откровенно бандитской внешностью. Он же передал мне рабочий телефон и немалый аванс в конверте.
— Знаешь правило трёх обезьянок? — спросил он меня при встрече на одной из многочисленных городских автозаправок.

Я поморщился. Пресловутые символы омерты могли в наше время повлиять разве что на скудного умом подростка, но никак не на зрелого человека.

Глава II Знакомство

Глава II.

Знакомство.

Позже я пытался восстановить в памяти, сколько времени продолжалось всё это сумасшествие, но сделать мне этого так и не удалось. Помню лишь, как всё закончилось. Внезапно меня оглушила тишина. Да-да, именно оглушила. Она наступила столь неожиданно, что я не сразу это осознал. Подойдя к двери, я приложил ухо к холодной поверхности, надеясь, как и в прошлый раз, услышать хоть что-нибудь, что помогло бы мне прояснить ситуацию. Но я не услышал ничего, то есть абсолютно ничего, даже отдалённого шума. Такого быть не могло. Здравый смысл подсказывал, что после такой заварушки в центре города, да в полицейском участке, тишины здесь быть не должно по определению. Где же вызванные наряды, следователи, медики и весь сопутствующий персонал, который следовало ожидать в подобной ситуации?

— Эй, — негромко позвал я, — офицер! Есть кто там?

Я снова приложил ухо к двери. Тщетно. Никто на мой голос не отреагировал. Осмелев, я пнул ногой по двери и уже увереннее закричал:

— Офицер! У меня руки затекли! Снимите эти хреновы жгуты!

На этот раз мои слова не остались без ответа. Где-то, в самом начале коридора, послышался звук упавшего на пол предмета, а следом — быстрое шарканье ног по полу. Тот, кто шёл в сторону моей камеры, передвигал свои ноги словно лыжник, не отрывая стоп от пола. И это был явно не полицейский. Он двигался молча. Чем ближе он подходил к камере, тем отчётливее становились звуки. Хлюпающие звуки босых ног по чему-то вязкому и липкому. В связи с недавними событиями было не трудно догадаться, по чему ступали эти стопы. Меня передёрнуло. Хозяин хлюпающих ног остановился за дверью, и я инстинктивно отступил вглубь камеры. Послышался шорох, сопровождаемый скрипом, будто бы неизвестный за дверью проводил по ним чем-то острым. Но больше всего пугали издаваемые им тихие звуки, напоминающие сопение крупного животного. По моему телу пробежала мелкая дрожь. Я стоял, не смея шелохнуться, и проклинал свою неосторожность. Не спорю, я ожидал услышать ответ на свой зов, но что-то мне подсказывало, что не будь сейчас между нами стальной двери, я бы сильно пожалел, что не удержал его в лёгких. В голову лезли вариации самых невероятных предположений, подпитанных первобытными страхами: зомби, вурдалаки, оборотни, в конце концов, всё что угодно, кроме здравых идей, имеющих законное право на существование.

— Извините! — вывел меня из ступора девичий голос. — Офицер, пожалуйста, позвольте мне позвонить домой! У меня мама больная!

Сопящие звуки за дверью сменились прерывистыми щелчками, будто бы их издавала гигантская цикада, и я услышал удаляющийся от моей камеры топот босых ног. В том, что визитёр был бос, не оставалось никаких сомнений. Мгновением позже послышался резкий удар по двери, вызвавший испуганный крик девушки.

— Боже, не надо, зачем вы так! — голосила она сквозь слёзы. — Я не должна тут находиться, это ошибка, пожалуйста!

Её голос прервал очередной удар по двери и громкий, протяжный вой.

Сердце забилось чаще. Что тут происходит? Я никак не мог найти происходящему рациональное объяснение. Либо бунт удался и теперь тут хозяйничают заключённые, либо по изолятору и впрямь носится стайка каких-то агрессивных умалишённых. Что так, что эдак — мне такой поворот событий не был выгоден. Ну не могли же безоружные заключённые противостоять по зубам вооружённым спецам!

«Бред какой-то», — подумал я в который уже раз, как вдруг где-то недалеко прогремел мощный взрыв, потрясший всё здание участка.

— Да вы что там все, охренели, что ли? — выругался я в сердцах и снова прильнул к двери.

Что-то там произошло. Там, снаружи. Что-то такое, что привлекло внимание сопящего визитёра. Я слышал его удаляющиеся шаги, а чуть позже его размытая тень промелькнула в коридоре за стеклоблоками, и послышался звук хлопнувших дверей.

Девушка продолжала плакать, но теперь это были единственные звуки, доносящиеся из коридора. Все остальные исчезли.

Мои руки, сдавленные пластиковыми жгутами, затекли и болели до оскомины в зубах. Ко всем этим злоключениям мне срочно приспичило в туалет. А со связанными за спиной руками можно было разве что сходить под себя. Плюнув на последствия, я лёг на кровать и как можно сильнее раздвинул в стороны запястья. Из груди вырвался стон, а на глаза выступили слёзы. Было до чёртиков больно! Медленно, ёрзая из стороны в сторону, я продвигал связанные руки вдоль ног. Это только в фильме герой исполняет этот номер с невозмутимым выражением лица. А в жизни всё иначе. Процесс этот был мучительным и очень долгим — судя по ощущениям, он длился вечность. Но вскоре мои старания увенчались успехом. Немедля ни секунды, я бросился к отхожему месту, пытаясь на бегу расстегнуть ширинку штанов. Но затёкшие пальцы наотрез отказались мне подчиняться, и я, с проклятиями, выпустил содержимое мочевого пузыря в штаны.

Меня переполняли стыд и ярость. Я зарычал, словно дикий зверь, и стал неистово колотить ногами по двери, извлекая из памяти все усвоенные мной за долгие годы своей жизни ругательства. Нашедшее на меня исступление завершилось столь же внезапно, как и началось. Я бессильно сполз по стене на пол и закрыл глаза. Вскоре мне удалось взять себя в руки, и ко мне снова вернулась способность рационального анализа. Я взглянул на свои запястья. Пластмасса — это не железо, её можно срезать подручными средствами. Осмотревшись по сторонам, я остановил взгляд на острой бетонной грани, являющейся частью умывальника.

«Должно сойти», — подумал я и, кряхтя как старик, стал подниматься на ноги.

За дело я взялся с остервенением. Энергично водя жгутами по шероховатой поверхности бетона, я не обращал внимания на возникающие при этом кровоточащие порезы на запястьях и на тыльной стороне ладоней. Вскоре послышался треск, и мои окровавленные руки плетьми повисли вдоль тела.

— Вот так вот, — крикнул я охрипшим голосом в сторону камеры, и если бы смог, обязательно показал бы своим мучителям средний палец. Но руки по-прежнему мне не подчинялись, и вместо того, чтобы тратить энергию на бесполезные жесты, я стал их медленно разрабатывать. Когда в них снова запульсировала кровь, нещадно обжигая кончики пальцев, я не удержался от сдавленного крика. Боль постепенно утихала, но я ещё долго растирал руки, чтобы почувствовать окончательное облегчение. За всё это время, несмотря на произведённый мною шум, меня никто не потревожил. В голову на мгновенье закралась надежда, что всё произошедшее оказалось лишь страшным сном, но глубокие порезы на запястьях и вонь мочи быстро развеяли мои заблуждения.

Глава III Бегство

Глава III
Бегство

С очередным замком в железной двери мне пришлось изрядно повозиться. Пальцы, перебирающие ключи в связке, отказывались мне подчиняться. Вокруг было слишком много отвлекающих факторов, которые мешали мне сосредоточиться: нарастающий топот стремительно приближающихся к нам шагов в коридоре и Машины нервные реплики типа «Давайте быстрее!» или «Ну, что вы возитесь?».

В последнее мгновение мне всё же удалось найти нужный ключ, и двери распахнулись, оглушительно стукнувшись о стену. За ней оказалась лестничная площадка с уходящими куда-то вверх ступеньками. И именно в этот момент в коридоре показался первый преследователь — тот самый атлет с пугающе чёрными глазами. Он вылетел из-за угла столь стремительно, что не удержал равновесие и на всём бегу врезался в стену. За ним выбежали остальные. Их было много, так много, что стрелять в них было абсолютно бесполезно — всех мы бы точно не перестреляли. Заметив нас, они рванули в нашу сторону, отталкивая друг друга, рыча и огрызаясь, словно голодная свора бездомных собак.

— А, сука! — скорее выдохнул, чем прокричал я и, втолкнув Машу на лестничную площадку, успел захлопнуть за собой дверь, прежде чем эти уроды, кем бы они ни были, сумели добраться до наших тушек. Последующий удар с той стороны был столь же силён, как и предыдущий. Эти существа, а людьми я их называть не мог, обладали неимоверной силой. Окажись преграда деревянной, её бы попросту снесло с петель. Поняв, что добыча ускользнула, биомасса издала какой-то жуткий крик, и дверь снова содрогнулась от мощного толчка.

— Валим отсюда, — коротко скомандовал я, и мы со всех ног бросились вверх по лестнице, преодолевая, где две, а где сразу три ступеньки. Расстояние в один этаж мы преодолели мгновенно и уткнулись в деревянную дверь, сплошь измазанную чем-то бурым. Дальше ходу не было — ни чердака, ни пожарного выхода.

— Ключи! Где ключи? — взволнованно спросила Маша, глядя на мои руки.

Какой же я придурок, подумал я, поняв, что бесценная связка безвозвратно потеряна.

— Они остались в замке, верно? Там, внизу, — скорее констатировала, чем спросила девушка.

Я не стал ей отвечать. Отчасти потому, что всё было понятно и без слов, а отчасти из-за досады за собственную оплошность. Не надеясь на успех, я локтем нажал на измазанную той же бурой липкой массой ручку двери и потянул её на себя. Двери, к моему удивлению, оказались не заперты. Но вот вопрос — к счастью это или нет — был спорным. От смерти или, как выяснилось позже, от чего-то гораздо худшего нас спасла случайность. Существо, некогда бывшее женщиной средних лет с изодранной левой щекой и вытекшим глазом, набросилось на меня, прежде чем я успел открыть дверь полностью. Напади оно буквально на пару секунд позже, и я бы оказался прямо на его пути. Дверь врезалась мне в плечо с такой силой, что я не удержался на ногах и повалился на выложенный голубой плиткой пол. А тварь, потеряв из виду свою добычу и ведомая инерцией, перевалила через перила и полетела вниз, огласив своё приземление смачным шлепком. Всё это, не считая конечной фазы, произошло без единого звука, словно в какой-то гротескной чёрно-белой комедии тридцатых лет. Я не стал выяснять, нуждается ли она в медицинской помощи — времени на это не было. Из дверей появилась вторая тварь, и я от бедра всадил в неё две пули. Это был мужчина, который кинулся на меня с глухим урчанием. Обе пули совершенно случайно попали в цель, снеся верхнюю часть головы напрочь. Безжизненное тело повалилось мне на ноги, извергая на мои многострадальные штаны потоки кроваво-белой массы. Я с отвращением столкнул его в сторону, и в тот же миг над головой раздались три беглых выстрела. Это стреляла Маша. Она стояла на слегка согнутых ногах в идеальной стойке стрелка с нацеленным в сторону открытых дверей пистолетом. Отработала она на удивление спокойно, будто бы занималась этим богоугодным делом с рождения. Все три пули нашли свою цель, и на порог свалился тот, кому они предназначались — пожилой мужчина с обвисшей, морщинистой кожей по всему телу. Забив пару раз ногами, он вытянулся и замер. Я же мгновенно вскочил на ноги и приготовился встретить новую опасность с удобной для стрельбы позиции, но стрелять было уже не в кого. Небольшой холл, откуда появлялись нападавшие, был пуст.

— Слышите? — спросила меня Маша, глядя с лестничной площадки вниз.

— Что именно? — нахмурился я, прислушиваясь.

— В том-то и дело — ровным счётом ничего.

И в самом деле, понял я: неистовый стук по двери прекратился.

— Не к добру это! Заходим.

Я схватил девушку за руку и увлёк её за собой внутрь. Сдерживая рвотный позыв, я выволок на лестничную площадку голый труп старика и захлопнул двери. Помещение, в котором мы оказались, было небольшим. По всей видимости, в той, прежней жизни оно использовалось в качестве зала ожидания. Пол был покрыт видавшим виды грязным ковролином, а вдоль стен тянулись прикрученные друг к другу деревянные стулья времён расцвета соцреализма. Крайне убогую обстановку несколько разбавлял диссонирующий новенький автомат по продаже охлаждённых напитков ярко-красного цвета с надписью "Coca-Cola".

— Как, блин, в сказке, — выдохнул я, уставившись на три одинаковые двери белого цвета.

— Что? — растерянно посмотрела на меня Маша.

— Ну, как же, налево пойдёшь — коня потеряешь... Да ладно, забей! — махнул я рукой, поняв по выражению лица девушки, что та не знакома с русским фольклором.

Недолго думая, я подошёл к двери, войдя в которую, мог потерять то, чего у меня отродясь-то не было.

— Постойте, пожалуйста, — взмолилась девушка, когда поняла, что я собираюсь покинуть комнату. — Вам не кажется, что здесь происходит что-то из ряда вон выходящее? Я только что убила человека, а вы двоих! В полицейском участке, чёрт побери!

— Ты знаешь, вероятно, чуть позже меня посетят подобные мысли. И угрызение совести появится! Обещаю! Но не сейчас. В данную минуту меня интересует лишь одно — как отсюда выбраться! И всё! Вот попаду наружу и обязательно всё проанализирую. А пока не забивай мне голову ненужным, ладно?