Новый Мир. Дом.

Новый Мир. Дом. Глава I Саботаж.

Новый мир.

Книга III

Глава I

Саботаж.

Если бы мы все были грёбанными персонажами грёбанной мыльной оперы, у нас бы непременно всё сложилось круче крутого. Мы бы обязательно добрались до треклятого острова без каких-либо проблем и зажили бы там в мире и спокойствии до тех пор, пока нас смерть не разлучила. Причём всех разом и в глубокой старости. Но в жизни почему-то всё происходит прямо наоборот. Стоит вам только поверить, что все невзгоды позади и в кои-то веки можно позволить себе немного расслабиться, как действительность в ту же секунду больно, а главное, обидно щёлкнет вас по носу.

Казалось, вот она — цель, к которой мы все столь фанатично стремились. Протягивай руку и загребай эту срань господню горшнями! Ан нет! Накося, выкуси!

Состав дёрнулся от резкого торможения столь сильно, что все предметы в нём, одушевлённые и не очень, отправились в свободное путешествие к ближайшей преграде. Для меня такой преградой оказалась тамбурная дверь, рядом с которой меня угораздило нести вахту. Я выбил её своим телом легко, словно она была склеена из картона. После чего, пролетев метров пять, с треском рухнул на пол, выбив из лёгких остаток воздуха. Было больно, перед глазами помутнело, и я бы обязательно поплыл, если бы не мысли о родных. Они подстегнули мои внутренние резервы и заставили меня тут же вскочить на ноги. За окном раздавались скрипы соединений состава, скрежет тормозов и скользящих по рельсам колёс, а внутри царил сущий ад.

Крики, стенания и плач пассажиров, которым не удалось избежать ранений, доносились отовсюду. Я схватился за поручень и, перескакивая через упавших людей, кинулся по тамбуру в сторону нашего купе. Двери оказались заперты, и я отчаянно заколотил по ним кулаками.

— Кристи! Открой! — крикнул я, пытаясь заглушить дикие вопли в тамбуре. — Открой, слышишь, это я!

Никто не отзывался, и только я поднял ногу, готовясь выбить их с петель, как с дальнего конца тамбура донёсся крик.

— Макс! Сюда, скорее!

Кричала Кристина, держась рукой за кровоточащую рану на голове.

Я тут же кинулся к ней. Мне снова пришлось перепрыгивать через лежащих без сознания людей и обходить тех, кто пытался подняться на ноги. Кристина в тамбуре была одна, и этот факт меня беспокоил больше всего. Я подбежал к ней и первым делом осмотрел её ранение. Небольшой порез на лбу, аккурат рядом с недавно зажившей раной, оказался пустяковым, но крови из него натекло столько, что лицо Кристины напоминало сцену из фильма “Кэрри” по одноимённому роману Стивена Кинга. Я осторожно стёр кровь рукавом, подумав при этом, что это не самый умный мой поступок, и, затаив дыхание, спросил:

— Где дети?

Ответила она скороговоркой, будто боялась что-то забыть, видимо, удар по голове не прошёл бесследно:

— Они у Маши, пару ссадин, да и только. Им повезло, они сидели спиной к движению, а вот я научилась летать со второй полки. Что произошло, Макс? — спросила она в ответ.

Поняв, что семья цела, и мне до сих пор неизвестен ответ на вопрос Кристины, я тут же вошёл в боевой режим.

— Не знаю. Открой купе, забирай оружие и дуй к Маше. Увидишь Тома или Вену — посылай их сюда. Остальных — в ружьё.

Она кивнула и, шатаясь, направилась к купе. Я же бросился к локомотиву, на ходу активировав рацию:

— На связи Макс. Веня, что стряслось? — спросил я.

Вениамин, ставший после гибели Петра главным машинистом, ответил не сразу, и мне пришлось задать тот же вопрос ещё дважды, пока в наушниках, наконец-то, не раздался его голос:

— Всё, приехали!

— В каком смысле, блин, приехали? Приём.

— И тебя приём! — ответила рация раздражённым голосом машиниста. — Дуй сюда и сам увидишь!

Такого обращения к вышестоящим я от Вениамина отродясь не слышал. Да что там к вышестоящим! Он и с друзьями никогда не ругался, а тут вон как заговорил. Видно, ситуация была та ещё. Посему отвечать я ему не стал и лишь ускорил шаг.

До локомотива мне удалось добраться не сразу, так как пришлось практически с боем пробиваться через пять вагонов. Люди находились на грани паники и, завидев меня, бросались наперерез, пытаясь выяснить, что же всё-таки произошло. Времени разъяснять, что к чему, у меня не было, да и информации я, в общем-то, никакой не владел. Поэтому кого мудрым словом, а кого пинком посылал к вышестоящим органам в лице Антона и Томаша. Мол, им виднее.

Когда мне всё же удалось добраться до локомотива, в кабине уже присутствовали все, кто хоть как-то участвовал в общественном укладе состава, так что протолкнуться вперёд к окну мне удалось не сразу. А когда это случилось, я понял, насколько плохи наши дела.

Состав стоял в сантиметре от края глубокой пропасти. От железнодорожного моста, совсем ещё недавно объединявшего два края горного ущелья, уцелели лишь пара бетонных плит и полуразрушенные пилоны, с которых свисали толстые металлические тросы, мерно покачивающиеся на ветру.

В кабине стоял тягучий запах пота от множества посетителей. Многие из присутствующих, из-за недостатка воды, не мылись очень долго, и для моего чуткого обоняния этот смрад оказался на пределе выносимого. Я протолкался сквозь толпу возбуждённых людей к открытой двери локомотива и выбрался наружу. Свежий воздух ворвался в мои лёгкие с такой силой, что перед глазами на мгновение появились и бешено запрыгали зайчики.

— Уф, — выдохнул я, схватившись за поручень.

— Ага, и я о том же, — раздался голос Антона у меня за спиной.

Я обернулся. Товарищ стоял в паре метров от меня, внимательно разглядывая в бинокль противоположную сторону обрыва. Я, за неимением бинокля, приложил к плечу винтовку и заглянул в коллиматорный прицел. Поначалу, в силу слабого увеличения оптики, я не заметил ничего странного. Но, присмотревшись повнимательнее, заметил-таки движение. На той стороне ущелья находились люди. И не просто люди, а люди в камуфлированной одежде и при оружии. Они сновали вокруг каких-то установок, похожих на стационарную систему залпового огня типа “Град”, жестикулировали и перетаскивали какие-то крупные предметы.

Глава II Похороны

Глава II

Похороны

Они приближались без спешки, будто бы знали наверняка, что погони за ними нет и быть не может. Не будь Вены, их бы хватились не скоро, особенно учитывая возникшую из-за взрыва неразбериху. Даже я грешным делом сразу заподозрил девушку и её команду.

— Ну что? — спросила одна из женщин у главаря. — Вы её нашли?

— Нет, делась куда-то, сучка. Съебала, будто жопой почувствовала. Зато остальных нашли.

— Ну? — оживилась неугомонная собеседница.

— Ягнята гнутые! Там свидетелей много было. Мы с ними позже разберёмся. Главное — сучку грохнуть, а остальных люди после взрыва, ха-ха, сами кончат, — парировал Милош, заходясь противным смехом.

Остальные семенили за ним по пятам, словно выводок утят за уткой. Никакой тактической организацией здесь и не пахло. Вероятно, все они попали к нам совсем недавно и не успели пройти у наших инструкторов даже базовые навыки военного искусства. Об этом свидетельствовал и способ, которым они держали своё разнородное оружие. И поэтому, когда перед ними вдруг появились мы с Веной, они, мягко говоря, опешили.

— Волыны на землю! — заорал я, что есть мочи, для острастки двинув предводителя носком ботинка в живот.

Тот ахнул и грузно осел на землю. В ту же секунду грянул выстрел, и одна из женщин свалилась рядом с ним, с аккуратной дырочкой во лбу. Остальные тут же побросали своё оружие и попадали лицами вниз. Я бросил укоризненный взгляд на Вену, но она лишь пожала плечами и кивком показала на лежащий рядом с убитой пистолет-пулемёт.

— У меня был выбор, — сказала она без эмоций. — Либо она тебя, либо вот так.

— Не убивайте, пожалуйста! — заголосила вторая женщина, жалобно подвывая и пытаясь отползти от трупа как можно дальше. — Я тут ни при чём! Они меня насильно сюда притащили!

— Заткнись, шлюха! — пробасил пришедший в себя Милош.

Он переводил злобный взгляд с меня на Вену, изо всех сил пытаясь удержать маску грозного предводителя, но руки у него заметно дрожали.

— Это всё он, это всё он! — не унималась женщина. — Он всех нас заставил. Он и его сучка!

Вена презрительно скривила лицо и вдруг напряглась. В ту же секунду где-то сзади раздался вой Мотора — жалобный, срывающийся на визг. Я где-то слышал, что именно так собаки обычно проявляют свою скорбь. Скорбь по… неожиданная догадка взорвалась в голове, словно сверхновая.

— Оставайся здесь. Свяжись с Антоном, пусть высылает людей, — крикнул я, а сам кинулся на вой животного.

Чем ближе я к нему приближался, тем тревожнее становилось у меня на душе. У меня не было точного понимания, почему, но во мне крепло чувство, что всё очень плохо. Я пулей влетел на прогалину, где беглецы устроили свой лагерь, одним махом перемахнул через огромный ствол поваленного дуба, обросшего лишайником, пробежал ещё несколько метров и замер, складывая в голове увиденное в общую картину.

— Нет, — произнёс я одними губами, медленно поворачиваясь к стволу дерева за спиной.

Аделаида лежала на спине, её остекленевшие глаза смотрели куда-то вверх. Земля под её головой была пропитана кровью, на которую слетались насекомые и мошки. Мотор стоял рядом и жалобно скулил, дрожа всем телом. А я не смог издать ни звука. Мир вокруг словно замер. В ушах звенело, подавляя все лесные звуки. Рот сам открылся в безмолвном крике, но я его не слышал. Я бы, наверное, так и стоял в ступоре весь день, если бы рация на разгрузке не ожила обеспокоенным голосом Антона:

— Макс, ты где? Приём!

Он повторил эту фразу несколько раз, пока ему удалось достучаться до моего сознания.

— Я сейчас, — хрипло, задыхаясь от сдерживаемых слёз, ответил я и нагнулся к девочке.

Её тельце оказалось лёгким, практически невесомым. Я крепко прижал его к груди и медленно, сопровождаемый её верным псом, направился к берегу, откуда доносился гомон голосов. Раздавались резкие команды, брань и крики. Но когда появился я, все они разом смолкли. Судя по всему, Вена действовала оперативно, вызвав подмогу сразу же после того, как я отправился в лес. Антон тоже действовал быстро и привёл гвардейцев, которые как раз занимались пеленанием пленных.

Увидев меня, выходящего из леса на прогалину, он двинулся было ко мне, но, увидев, что я держу в руках, резко остановился. По лицам бойцов пробежала тень. Их глаза сузились, и они по-новому взглянули на пленных. За время, проведённое с вечно весёлой девочкой, каждый из них успел так или иначе к ней привязаться. Антон совладал с эмоциями и быстро раздал бойцам указания. Те отреагировали мгновенно, продолжив начатое, но уже с большим рвением. Руки пленных заламывались с таким ожесточением, что даже с такого расстояния я слышал хруст рвущихся сухожилий. Но никто из них не учинил над своим подопечным суд Линча — сказывалась муштровка и дисциплина.

Чего нельзя было сказать обо мне. Я сфокусировал взгляд на ближайшем пленнике и решительно двинулся к нему. Гвардейцы отпрянули от него, как от прокажённого. И вовремя. Мужчину средних лет, со связанными за спиной руками, я убил быстро, с размаху ударив его носком ботинка по голове. В этот удар я вложил всю мощь своих трансформированных мышц, умноженную на боль от потери. Того, словно соломенную куклу, отбросило в сторону с неестественно вывернутой назад головой.

Всё ещё прижимая к себе одной рукой тело девочки, я схватил второго урода за связанные руки и резко дёрнул их вверх, вырвав из суставов. Раздался хруст, сопровождаемый диким воплем, который я проигнорировал, и тут же метнулся к следующему пленнику. Вернее, пленнице — к той самой, которая клялась в своей невиновности.

— Макс! Макс! Остановись! — закричал Антон, преграждая мне путь. — Так не правильно! Остынь, пожалуйста.

Глава III Встреча

Глава III

Встреча

Мы пулей вылетели в тамбур, где оба гвардейца, стоя у узкой амбразуры, методично расстреливали боезапас из своих штурмовых винтовок. При этом лица подростков были абсолютно спокойны. Ни тени страха, ни паники. Лишь крайняя сосредоточенность, как на учениях. Короткая очередь, смена цели, и снова очередь. Было несложно догадаться, в кого они стреляли. Судя по сгущающимся за окном сумеркам, пришло время тварей, и они не заставили себя долго ждать. А с учётом того, что нападение произошло сразу после заката, их логово должно было находиться где-то поблизости. Этот факт меня абсолютно не радовал.

Проскочив за спинами гвардейцев, мы бросились бежать по тамбуру к нашему купе, огибая приникших к амбразурам людей. Повсюду стоял адский грохот от стрельбы, а скапливающиеся под потолком пороховые газы, без работы двигателя локомотива, медленно расползались по теперь уже непроветриваемому тамбуру вагона. Газ проникал в лёгкие, глаза, под одежду. Люди задыхались. Менее стойкие припадали лицом к амбразурам, судорожно втягивая свежий воздух, оголяя таким образом целые участки обороны.

Мы как раз влетели в свой вагон, когда кто-то сзади дико закричал. Послышался треск разрываемого металла и последовавшая за этим ожесточённая стрельба из чего-то крупнокалиберного. Эфир взорвался тревожными сообщениями о прорыве. В том направлении тут же устремились бойцы с гранатомётами.

Наше купе было сверху донизу обшито толстым слоем металлических пластин, сваренных так плотно, что через них бы даже клоп не проскочил. Это была заслуга Маши. Именно она настояла, чтобы все жилые купе были превращены в маленькие крепости.

— Где вы были, Макс? — вскричала Кристина, как только мы влетели внутрь. — Я до смерти перепугалась!

Рядом, прижавшись к её ноге, стоял Лукас. Увидев друга, он так обрадовался, что кинулся в объятия Марка и чуть было не повалил его на пол.

— Где Алина? Маша? — вопросом на вопрос ответил я, попутно натягивая на себя броню.

Марк, сказав Луку что-то подбадривающее, тоже стал спешно собираться. Побросав принесённые нами вещи на свою постель, он принялся натягивать подарок Тома — разгрузку, специально перешитую под его комплекцию. Получилось совсем не дурно, и Марк с удовольствием надевал её при каждой возможности, хоть Кристина и не одобряла милитаризацию своего сына.

— Они у амбразур в конце вагона. Марк, ты куда?

— Нам с папой нужно в бой. У меня настоящий пистолет, мам, теперь я воин! — ответил Марк, борясь с застёжкой на разгрузке.

Кристина взглянула на меня умоляюще, и я присел к Марку.

— Сынок, — сказал я, беря его за плечи. — На тебе мама и Лукас.

— Но па…

— Отставить разговоры, боец. У тебя задание! Заряди оружие и оберегай семью здесь, ясно?

— Так точно, пап!

— Вот и ладненько. Заприте купе, откройте вентиляцию и ни ногой отсюда, ясно?

— Ясно, ясно. Будь осторожен, прошу, — ответила Кристина, сдвигая в сторону узкую полоску брони в окне. — Мы подождём вас здесь. Береги Али.

Я кивнул и открыл двери. Внутрь ворвался спёртый, обогащённый пороховыми газами воздух, заставивший всех разом закашлять.

— Ни ногой отсюда! — крикнул я напоследок и выбежал наружу.

Очутившись в узком пространстве тамбура, я нос к носу столкнулся с Томашем.

— Макс, жопа. Прорыв. Там менталы, — скороговоркой сообщил он и подтолкнул меня к выходу из вагона.

Лишних вопросов я задавать не стал. Мгновенно обработав несвязную речь товарища, я выставил перед собой оружие и стал проталкиваться через бегущих в обратную сторону людей. Всеобщей паники пока ещё не было, но выражение лиц бежавших навстречу людей подсказывало, что все они находятся на грани фола. Тусклый свет пожарного освещения ещё больше усугублял сложившееся положение дел.

Перед нами шли гвардейцы в тяжёлой экипировке штурмовиков: бронежилеты, шлемы и большой полицейский щит в руках громилы по прозвищу Малыш. Природа одарила семнадцатилетнего подростка недюжей силой. Его рост превышал средний на добрых двадцать сантиметров, а в плечах он был так широк, что едва помещался в тамбуре. Но и умом, разрушая все стереотипы, этот парень не был обделён. Он прилежно впитывал информацию, изучая боевые навыки на тактических занятиях. А в свободное время я его часто видел сидящим в уединении с книгой в руках. Непривычное зрелище для этого времени и этого места. Парень быстро занял в гвардии ведущую позицию. Среди бойцов он сразу стал авторитетом, и Томаш его повысил в должности, что ни в коей мере не ударило парня в голову. Сейчас он, словно таран, двигался вперёд, пробивая нам дорогу, в роли рядового бойца. Вскоре поток бежавших нам навстречу людей иссяк. И к очередной раздвижной двери наш отряд подошёл беспрепятственно. Малыш поднял руку со сжатым кулаком, останавливая группу, чей хвост замыкали мы с Томашем, и приложил ухо к двери.

— Чисто, — одними губами произнёс Малыш.

Рассредоточившись по узкому тамбуру, бойцы образовали проход, в который тут же влились мы с Томашем. Каждый вагон был отделён друг от друга стандартными сдвижными дверями с наваренными на них металлическими пластинами. Задумано это было специально для того, чтобы изолировать отдельные секции состава в случае прорыва извне. Кто закрыл те, перед которыми мы оказались, и к тому же задвинул засов, мне было неведомо. Но тот, кто об этом позаботился, вероятнее всего спас всех нас. И если нам удастся выжить этой ночью, я обязательно его найду и обниму. Оказавшись у двери, я тоже приложил ухо к холодной поверхности двери и прислушался. Где-то вдалеке едва слышались крики, стрельба и глухие удары по корпусу состава. Но разобрать что-либо определённое мне не удалось из-за общего грохота автоматных очередей.