Ну, ведьма, погоди! или Лютик для инквизитора

Глава 1. Неприятно познакомиться

Лютиция (Лютик) Ковендиш, ведьма из истреблённого ковена Лунного перевала

— Лютик, я тебя очень прошу, никаких запретных зелий! Это тебе не деревня, где все свои и никто не сдаст. Это столица! Тут столько инквизиторов. Ты же знаешь, что это за люди, точнее нелюди, — с тревогой в голосе предостерегает меня папа.

Николас Лоустон мне не родной отец, но я его очень люблю и благодарна ему. Он вырастил меня как родную дочь. Инквизиторы лишили меня дома и семьи. Последнее воспоминание о маме навсегда останется незажившей раной: её голубые глаза полны слёз. Ей удаётся скрыть меня ото всех этих злых людей, которым мы ничего плохого не сделали. Она выталкивает меня из горящего дома с потрёпанной куклой, нашим фамильяром Герой и книгой заклинаний.

"Беги, Лютик, беги! Не оборачивайся, пока не добежишь до домика лесника. Он спасёт тебя".

И он спас. А теперь мы стоим с ним посреди лавки зелий, которую я собираюсь открыть в столице Санстельгарда, Янтарвине, потому что свершилось чудо! Все магические существа наконец-то обрели свободу! И я докажу, как все вокруг ошибались на наш счёт!

— Пааап, ну я же уже взрослая! Всё будет хорошо, обещаю. И не переживай, я ведьма законопослушная!

Да простят меня создательницы за моё враньё, но я собираю заработать очень много и не очень честно, чтобы мы с папой ни в чем не нуждались. Тем более он хочет лодку и новый домик, а это столько златных стоит!

— Ладно, береги себя. И не забывай старика, приезжай хоть иногда, — папа обнимает меня и становится так грустно. Расставаться всегда больно, даже на время. — Пусть меня твоё умертвие-дворецкий уже выгонит отсюда метлой, а то я точно никогда не уеду.

— Так оставайся!

— Нет, Лютик. Ты права, ты взрослая и тебе нужно строить свою жизнь, но лучше бы ты пошла учиться, а потом уже открывала лавку.

— Очень смешно! Где мне учиться? В БАД*?! Вот будет когда-нибудь магическая академия —обязательно поступлю!

— Другого ответа я и не ждал, но тебе было бы очень здорово в платье и с огромным бантом! — подначивает меня папа. — Всё, я ушел! Пиши письма! Не оборачиваюсь, чтобы ты не видела мужских слёз!

— Люблю тебя! — кричу ему вслед улыбаясь.

— И я тебя!

Папа ушёл и стало как-то тоскливо. Хорошо, что есть на что отвлечься! Воодушевленная на уборку, готовлюсь спускаться в подвал, чтобы он засиял чистотой, ведь это стратегически важное место в моей лавке! Но из-за входной двери раздался стук, отвлекающий меня от дел.

Кого это к нам занесло? Мы ещё не работаем.

— Лютиция Ковендиш? — спрашивает властный уверенный голос, когда всё-таки решаю открыть.

На пороге стоит мрачный незнакомец. Мой взгляд упирается в широкую мужскую грудь, а точнее в брошь, которая снится мне в кошмарах. Круглая, сделанная из вороненой стали. В центре выгравирован глаз, где вместо зрачка кроваво-красный рубин.

— Допустим я. А вы?

— Каспиан Торн. Главный инквизитор отдела учёта и контроля нечисти.

Вот же принесла нелёгкая...

— Чем обязана?

Зелёные глаза, холодные и безразличные, осматривают меня недоброжелательным взглядом, а потом как-то совсем беспардонно застывают на вырезе блузы.

Что за наглость?! Не для вас папа лютик растил!

— Инквизитор Торн, мои глаза, они выше.

— Лютиция, — пренебрежительным тоном произносит этот невоспитанный тип, — вы для меня прежде всего нечисть, а потом уже существо женского пола. Не обольщайтесь. Отвечаю на ваш вопрос. Вы — объект наблюдения. Первая прибывшая ведьма в Янтарвин. Врага, точнее нечисть, простите за оговорку, нужно знать не только в лицо.

— Хвала матери Азраэль! — Торн презрительно сморщился при упоминании первой ведьмы, которую почитали все ковены. — Сочувствую тем, кого вы в первую очередь считаете существом женского пола. И вообще! Я — ведьма законопослушная. На учёт встала, все бумаги заполнила, а вы меня оскорбляете. Я нас вас жалобу напишу! Две! Хотите проверить мою лавку с зельями? Приходите через несколько дней, она ещё не открылась.

— Это вы зря, я запомню и обязательно приду.

— Только документы не забудьте взять, согласно которым вы можете провести проверку. Счастливо!

С натянутой улыбкой, молниеносно закрываю дверь, но её останавливает ботинок. Ну что ещё? У меня дел невпроворот! Я ещё не убрала в подвале, а Шонни и Шанни скоро привезут товар с границы.

— Не сомневайтесь, Лютиция. Я буду, и, конечно же, с документами.

Вот же инквизиторская морда! Красивая, но мерзкая! Чтоб тебя в болото затянуло! Бизнес его мой заинтересовал… врагам не сдамся!

*БАД — благородная академия девиц

1.1

Каспиан Торн. Главный инквизитор отдела учёта и контроля нечисти

Поверить не могу! Ведьма! В Янтарвине официально зарегистрировалась первая ведьма! Ещё и лицензию на продажу зелий открыла! Докатились!

Такое дело точно нужно брать под личный контроль. Буду присматривать за ней и за её лавкой. Не доверяю я этому всему. Зачем нам зелья, если есть обычные мази и настойки на травах? Нет, обязательно нужно волшебство. Раньше как-то жили и ничего, нормально всё было! Людям сейчас только подавай всякую диковинку — всё съедят! Любопытные до одури, хоть и страшно. Не зря боятся!

Отец предупреждал меня, чтобы я был крайне осторожным. Он, как потомственный инквизитор, не раз встречавший ведьм, всегда рассказывал мне о них с детства. Именно из-за одной из них погибла моя мать. Они хитры, коварны и безжалостны! К тому же ведьмы способны околдовать и влюбить в себя, сделав тебя безвольным болваном, выполняющим все их прихоти!

И в этом я сегодня убедился. Лютиция точно пыталась меня околдовать. Сначала этот её манящий омут глаз, будь он неладен! Такие необычные глаза... Один — голубой и яркий, как небо над солнечными землями, а второй — словно осенние листья, укрывшие землю своим золотом. До сих пор вспоминаю их, хотя за окном уже ночь и мне давно пора бы спать! Ну точно ведьма! И это я только о них думаю, а если опуститься ниже, то там ещё две приличные такие окружности. Тоже весьма манящие. Да чтоб меня нечисть сожрала!

Нет, я точно глаз с неё не спущу! Не потому, что она привлекательна и необычна, чего только стоят глаза, ещё и волосы непонятного цвета, а лишь из-за инквизиторского интереса к ненормальным явлениям и безопасности города, который мне велено защищать от всякой нечисти. Коей она и является!

Естественно, документов на осмотр лавки у меня не будет. Все эти новые законы о защите малого дела, и всем плевать, что ведьмовского, не предусматривали проверок в течение первого года работы, что усложняет мне задачу. Значит будем действовать по старинке — исподтишка!

Долго проворочавшись в кровати, решаю, что сон сегодня не для меня, поэтому можно заняться делами.

И вот я стою за углом здания, из-за которого открывается хороший обзор на лавку ведьмы.

На небе ещё сияет луна, освещая вымощенные камнем дорожки, спящие дома, лавки и притихшие таверны. Нигде не горит свет, кроме одного, того самого, здания, где на втором этаже тускло горит свеча, стоящая на подоконнике.

Если бы я верил в сказки и поклонялся волшебству, то можно было бы сказать, что я чувствую, как за мной наблюдает богиня луны — Рунами, и величает меня идиотом, потому что я посреди ночи, с новым изобретением местных умельцев в кармане — чашкой с крышкой, которая сохраняет тепло, слежу за ведьмой.

Сделав глоток горячего кофе (вот где настоящее чудо!), пристально наблюдаю за повозкой, останавливающейся у лавки. Из неё выходят два гнома. Разумеется... Не ожидал же я увидеть что-то другое? Но больше всего меня интересуют огромные сундуки, которые они заносят в дом к Лютиции. Ночью!

Она ещё и элементарных правил приличий не знает! По ней БАД плачет! Может написать во дворец письмо с предложением о том, что всякая нечисть должна быть обучена манерам и правилам приличия?

И вообще, что-то эти гномы кажутся уж больно знакомыми. Где-то я точно видел их морды.

Один серьезный, другой вечно улыбается. Рыжие, часть бороды заплетена в тонкие косы, острые уши — такие есть не у всех гномов... Думай, думай, думай!

Вспомнил!

Да это же Шонни и Шанни! Настоящие бандиты, создатели братства Чёрной монеты, которых постоянно выпускают под залог.

Всё складывается более чем удачно. Что же может связывать законопослушную ведьму, как она себя называет, гномов — бандитов завсегдатаев темниц Янтарвина и огромные сундуки явно не с конфетами?

Вот ты и попалась, Лютиция Ковендиш!

Глава 2. Правила общения с нечистью

Лютик

— Ого! Вот это я понимаю! Не отличить от оригинала, очень качественная подделка! У вас и правда уже покупатели есть? — спрашиваю у Шонни и Шанни, крутя перед носом сумку.

— Конечно, схема отлажена, можешь не переживать.

— Только, Лютик, запомни, ты в доле, но не имеешь к этому никакого отношения! В случае чего, всё отрицай! — начинает говорить Шанни, он всегда был чрезмерно заботливым. Но так как близнецы считают меня своей названной сестрой, то отвертеться от заботы не получится. — Этот инквизитор будет только рад поймать тебя на горячем.

— Откуда вы про него знаете?

— Это я сказал, — с потолка, шевеля своими восьмью лапками по паутине, спускается Гера — мой фамильяр.

— Да что мы переживать из-за него будем? Увидит лишнего — огреем чем-нибудь, свяжем и в болото!

— Шонни! — одёргивает вспыльчивого брата Шанни, — нам не нужна ещё одна проблема с законом. Тем более он из этих... Из высокопоставленных инквизиторов.

— Как будто у нас мало проблем! Одной больше, одной меньше. Какая разница?

— Вот именно! Не смейте впутывать сюда Лютицию! — встревает в разговор Гера, а потом по-деловому сложив передние лапки вместе и повернув голову в бок, переводит тему с этого ужасного мужчины, завалившегося на мой порог, на более важные вещи. — Вы привезли то, что я просил?

— Конечно! Самые свежие выпуски!

Шанни кладёт на пол стопку тонких газет, и Гера, увеличившись в размерах, поддевает одной из лап страницы, чтобы ознакомится с содержимым.

— Восхитительно, спасибо! Скоро осень, Лютик. Я тебе такую шаль свяжу, будешь самая красивая в столице! Посмотри какой узор!

— Чудно! Буду самой красивой первой ведьмой не только вернувшейся в Янтарвин, но и севшей в темницу, если этот мужчина действительно начнёт копать под меня. Зато у меня будет теплая шаль, сплетенная с любовью. Надеюсь, её разрешат взять в камеру.

— Лютиция! — хором воскликнули гномы и Гера.

— Не унывай! У тебя-то всё чисто. Мы вот тебе ингредиенты редкие привезли для зелий, — Шанни хлопает по огромному сундуку, — всё законно. Вот все документы, разрешения. Можешь ему по носу надавать ими! А то, что там второе тайное дно, он не узнает. Ты главное не переживай и улыбайся. Будем решать проблемы по мере их поступления. С нами тебе нечего бояться.

Живя в глухой деревне, где все друг друга знают, нарушать закон было не так страшно. Если бы не этот Торн, то сердце бы не стучало так сильно! Но я не позволю сломать мне жизнь дважды! Я уже нашла клиентов, лавка готова к открытию. Быть частью бизнеса Шонни и Шанни — мой единственный шанс устроить себе жизнь. Как ещё может заработать юная нищая ведьма, от которой все разбегаются в сторону? Несправедливо! А всё из-за таких как он!

— Ты подготовила подвал, Лютик?

— Да, всё готово. Можно спускать вещи.

После того, как мы разгрузили сундуки с ингредиентами для зелий, принялись спускать и разбирать остальные в подвале. Помещение, куда посторонним вход воспрещён.

— Вот здесь будет деньгохранилище, разделенное на несколько секций. А здесь уголок для работы нашего братства Чёрной монеты. Эта часть подвала твоя, Лютик, будешь хранить тут зелья для особых клиентов. Постепенно доведём до ума. Место отличное — лавка в самом центре городе. Спасибо, что приобрела её! Знаю, что ты вложила в неё все свои сбережения. Всё окупится, не волнуйся, — Шанни по-дружески слегка толкает меня в плечо.

— Да поможет нам Азраэль! А теперь всем спать, завтра тяжёлый день — открытие лавки! — торжественно заявляю я. И, возможно, приход красивой, крайне неприятной морды, к которому тоже нужно подготовиться. И чем я ему не угодила, что удостоилась его внимания? Ну ведьма и ведьма, что с того? Ещё и нечистью обзывает, нахал!

2.1

Каспиан

Если хочешь что-то выведать без соответствующего разрешения, то нужно быть вежливым. Благо я достаточно воспитан, чтобы поддержать диалог даже с нечистью. Самое главное — поймать ведьму на крючок и узнать, что было в этих сундуках.

Увидев меня среди толпы людей, Лютиция с неподдельным интересом в глазах пробралась поближе ко мне.

— Какие люди! Неужели купите что-нибудь?

— Я предпочитаю то, что работает без магии. Натуральность так сказать.

В ответ ведьма хмыкнула, откинув волосы назад. И её не смутило, что они ударили меня по лицу. Чуть с ног не снесли, как поднявшаяся волна. Вот точно! Её волосы цветом словно море бликующее на ярком солнце, они мягкими волнами спадают до поясницы и... Как легко поддаться её чарам! Приди в себя!

— Мне вот интересно, где ваша шляпа, Лютиция? — не отстаю от шагающей ведьмы, которая то и дело поправляет свои зелья на полках и консультирует покупателей. Откуда они тут вообще взялись?

— Может ещё метла у кровати, волшебная палочка и кривой нос?! Господин Торн, идите куда шли! Вы мне всех посетителей распугаете! Мешаете работать!

— Но я же имею полное право быть здесь! Хочу, чтобы вы тоже меня проконсультировали, — с её плеча на меня неодобрительно смотрит паук. — А эта нечисть зарегистрирована у вас?

— Ещё одно слово и я сожру его, Лютик. Этот бубнёж просто невыносим. Я слишком стар для такого! Где моя пряжа? Мне нужно успокоиться, — он спускается по её руке, взбирается на полку с газетами и начинает искать.

— Может в подвале? Могу спуститься и принести пряжу вашему дедушке-пауку, — учтиво предлагаю свою помощь, чтобы наладить контакт и оказаться там, где мне нужно.

— Товарищ инквизитор, я польщена, что вы так заинтересованы моей скромной ведьмовской персоной, но подвал это частная собственность, и я не пущу туда незнакомого человека.

— И не дедушка я тебе! — кричит с полки паук, размахивая лапой, — Я — Герольд фон Спайдер! Достопочтенный фамильяр рода Ковендиш!

— Не хотел вас обидеть, прошу прощения, — он всё также по злому смотрит то на меня, то на свою хозяйку, явно посылая ей какие-то знаки. Не хватало ещё, чтобы паук укусил, может он вообще ядовитый. Опыта общения с нечистью в таких условиях не хватает, поэтому ретируюсь вслед за Лютицией.

Пока ведьма обслуживает очередного покупателя с очаровательной улыбкой на лице, я украдкой наблюдаю за ней. Так и не скажешь, что она как-то связана с бандитами. Вся такая хрупкая, подует сильный ветер и точно утащит её за собой. Обезоруживающе мила, красива и, как свойственно всякой юной девице, хихикает над глупыми шутками.

— Так по поводу чего хотите консультацию? — спрашивает меня звонкий довольный голос, когда от неё нехотя отстаёт очередной клиент. Первый рабочий день её лавки начался довольно успешно, к моему сожалению.

— Какое сырьё используете? Все правила безопасности соблюдены? Понимаю, что я без нужных бумаг. Но поймите меня правильно, Лютиция. Я могу быть спокоен, что завтра никто не умрет?

— Ладно, я поняла вас.

Она зовёт меня за собой, и мы поднимаемся на второй этаж. Лютиция приводит меня в свой кабинет и протягивает папку с бумагами.

— Вот все документы.

По бумагам всё правда было чисто. Все договоры, накладные и прочее — не придраться.

— Это потому, что я ведьма? Это что-то личное? Вас бросила девушка, которая обладала какими-то способностями?

— Не лезьте в мою личную жизнь.

— Но вы почему-то хотите залезть в мой личный подвал!

— Да потому что вы там прячете что-то не законное!

— Это вы с чего такое взяли?

— Инквизиторская чуйка... Ах да! К вам ночью приезжали гномы, которые обвиняются в незаконной торговле, промышляют ставками и список можно продолжать до бесконечности! Когда они нарушат закон в следующий раз, то я так понимаю, их можно искать у вас в подвале?

— Вы следили за мной?! Ночью?!

А всё так хорошо начиналось, мы даже разговаривали как простые нормальные люди! Видимо, с нечистью всё-таки невозможно вести диалог, никакие правила вежливости не работают. Я мог бы потребовать, надавить авторитетом, но я этого не сделал!

— Шонни и Шанни — мои братья! Названные, — добавляет, когда я хотел поправить её насчёт их родства, она слишком хороша внешне, чтобы быть сестрой этих морд. — Вы обидели Геру, хотите в чём-то обвинить меня и мою семью! Что же вам не сидится у себя в кабинете?! Пошли вон из моего дома и моей лавки!

Зацепил! Значит точно всё не так чисто, как в этих идеальных документах!

Глава 3. Ведьмовские будни

Лютик

Следил! Ночью! Где же такое видано? А ещё говорят, что в столице живут приличные люди! Как же!

В срочном порядке зачаровала подвал, чтобы никто посторонний не мог туда зайти. Вот так проснусь ночью, а там уже копошится инквизитор, проникший на частную собственность.

Почему я постоянно о нём думаю, будто заняться больше нечем?! Пусть делает, что его душе угодно. У меня и без него забот хватает! Как минимум лавке нужна красивая вывеска, а не просто висящая на двери дощечка! И никто не сделает её лучше, чем ведьма.

Не откладывая всё на потом и чтобы успокоиться, принимаюсь за работу. Кладу на пол подготовленную деревянную вывеску, в руки беру большую кисть и начинаю творить.

Достаточно смешать пыльцу звёздного цветка, который я уже посадила у себя в саду за лавкой, крошку лунного опала, шёпот ветра, пойманный на вершине горы в магические сети, и получается невероятная серебристо-голубая краска с искрами, которые движутся внутри флакона, как маленькие звёзды.

Закусив губу и не дыша, старательно вывожу каждую букву на вывеске. Пульсирующим светом и слегка левитируя над поверхностью появляется искрящаяся надпись: Лавка зелий "Ведьмино перепутье".

До чего красиво! Как только краска закрепится, можно будет её вывесить над большим окном, за которым отлично видно витрину с зельями.

Кстати о зельях! Мне срочно нужно сварить "Тёплый сон". От стресса стала слишком беспокойной, а после того, как увидела этого Торна, ещё и стали сниться кошмары с инквизиторами, напоминая о пережитом. Нельзя допустить, чтобы я расклеилась!

Так-так, где тут у меня лавандовый мёд? После переезда ещё не запомнила, что и куда расставила, а в некоторых углах до сих пор стоят неразобранные короба. Замечаю этикетку с нужным названием на верхней полке кухонного шкафа. Становлюсь на стул и пытаюсь дотянуться до заветной банки.

— Пуфф! — как гром среди ясного неба появляется необычный житель лавки, который шёл с ней в комплекте, и от испуга чуть не сваливаюсь на пол.

— Пуфф... — грустно выдыхает привидение и подаёт мне банку с мёдом.

— Спасибо! Не расстраивайся, малыш. Ты хотел помочь, да?

Ох и компания у нас собралась. Как бы сказал товарищ инквизитор — отряд нечисти. И что с тобой делать, маленькое глупенькое приведение? Тебя тоже надо регистрировать как нечисть? Как же не охота идти в эту контору, но, видимо, придётся.

— Ну что, Пуфф, — решаю назвать его так, как он постоянно говорит, — поможешь мне сварить зелье?

— Пуфф! — уже радостно выдает приведение и занимает место рядом с рабочим столом.

Расставляю ингредиенты в ряд в нужном порядке. Щелчком пальца зажигаю огонь в специально оборудованном месте для котла.

— Так, Пуфф, добавь в котёл мёд, десять ложек. Насыпь пятнадцать сухих лепестков ромашки, добавь три капли молока, пять капель светлячкового нектара и лепесток ночного мака.

Приведение быстро и ловко справляется с поставленной задаче. Пуфф уж точно лучше меня знает что и где стоит.

— Молодец! Теперь нужно проварить сироп на слабом огне, медленно помешивая, — обучаю своего нового помощника, выдав ему большую деревянную ложку. Будет мне ассистировать, ведь придётся варить очень много разных зелий.

Добавляю родниковую воду, хорошенько размешиваю и даю зелью закипеть. Переливаюливаю ещё горячую золотистую жидкость в глиняный кувшин, чтобы потом разлить по маленьким бутылочкам, а себе наливаю в кружку.

Делаю глоток и сладкий напиток растекается по телу, которое мгновенно начинает расслабляться. Запах лаванды успокаивает, мысли немного затуманиваются, и я готова провалиться в сон хоть посреди лаборатории.

Благодарю Пуффа и предупреждаю его, что завтра нам придется сходить с ним к одному неприятному типу, ведь, к сожалению, мы ущемлены в своих правах, но когда-нибудь обязательно добьёмся справедливости! Главное ни с кем не поругаться завтра. Знаю я эту бумажную бюрократию при регистрации нечисти. В первый раз всю кровь мне выпили, и кто ещё из нас нечисть после того, как тебя гоняют по кругу из кабинета в кабинет?

3.1

Каспиан

Пытаюсь сосредоточиться на работе, но шум за дверью всё не затихает. Отрываюсь от дел, когда слышу знакомый голос.

Прелестно, она мне теперь повсюду будет мерещиться?

Выхожу из кабинета, опираюсь на дверной косяк, и наклонив голову в бок, наблюдаю за происходящим.

Не померещилось. Ведьма тут.

Сегодня никаких дерзких штанов. Белое лёгкое платье, подпоясанное корсетом, в котором, наверное, не вдохнёшь нормально. Плечи слегка открыты, а подол платья не закрывает тонкие щиколотки. Никакого воспитания!

Она мило воркует с Эдвином, сидящем на приёме. Тот так очарован, что не заметил как дверь моего кабинета открылась. Обычно это бодрило получше обливания холодной водой.

— Я любимая подопечная вашего начальника, — хихикая говорит Лютиция, а Эдвин уверяет её, что в таком случае я с радостью приму документы, и ничего, что сегодня не приёмный день.

Насчёт любимой есть сомнения, а вот то, что она удивительно наглая подопечная точное попадание.

— А зелья правда работают? У меня зрение плохое, и никто помочь не может.

— Конечно! Приходите ко мне завтра и я обязательно подберу что-то для вас.

— Кхм-кхм, — приходится отвлечь их от увлекательного диалога. Эдвин встал по стойке смирно.

— Господин Торн, к вам на личный приём нечисть класса А-особо опасна, ведьма Лютиция Ковендиш.

Жестом приглашаю "любимую" ведьму в кабинет.

— Буду ждать вас, — шепчет она моему помощнику, а он радостно утверждает, что придёт.

Надо было нанимать женщину. Она бы точно не поддавалась никаким чарам, хотя вечно бы пропадала на чаепитиях вместо того, чтобы работать.

— Чем обязан? Хотите и мне что-то предложить купить?

— Что вам предлагать, — она отмахивается рукой, — вам уже ничего не поможет. Я пришла зарегистрировать нечисть, обнаруженную у себя в лавке. Как кто? — с озорством спрашивает нечисть класса А.

— Как законопослушная ведьма? — коверкаю её слова, которые она произнесла в день нашего знакомства.

— Именно! Решила не ходить по кабинетам, а сразу к вам. Поставьте свою подпись, печать и пусть ваш помощник сбегает у остальных подпишет.

— Зачем мне это делать?

— В таком случае я закрою глаза на то, что вы меня оскорбили.

— Как бы я это пережил...

— Инквизитор Торн, вы же воспитанный человек, высшее сословие и все дела. Неужели вам не стыдно?! Вы ведь ЗАСТАВИЛИ показать меня документы без соответствующего разрешения, надавили на меня. Все видели как вы преследовали меня и не давали проходу в собственной лавке, — ведьма невинно хлопает своим разноцветными глазами.

Шантажистка! Вот уж точно самая любимая моя нечисть! Ещё ни одна не пробовала со мной "поиграть".

— Хорошо, Лютиция, — с незаинтересованным видом откидываюсь на спинку стула, сложив руки в замок. — Показывайте уже вашу нечисть. Надеюсь, это не ваша сестра близнец?

За спиной резко и неожиданно раздаётся громкое "Пуфф", застав меня врасплох.

— Пресвятая инквизиция!

Ведьма без зазрения совести заливается смехом. Звонким, искренним, словно перелив маленьких колокольчиков, что я чуть не улыбнулся. Чтоб её! И почему ей в своём лесу не жилось спокойно?

— Лютиция!

— А я что?! Не надо меня обвинять, он сам решает кому, где и как показаться.

— Так! Вот бланк, заполняйте!

— Я только имя знаю, — изучив документ говорит Лютиция. Она заполняет одну строчку и протягивает его обратно. — Остальное поставьте неизвестно. Он не разговаривает.

— Вы собираете армию?

Осматриваю этого Пуффа... С такой армией успеха не добиться. Чудно́е приведение, престарелый паук. Ну и гномы, куда без них-то.

— А надо? Вы пойдете на меня войной?

— Если вы добровольно сознаетесь мне во всём и предоставите данные о ваших подельниках, то нет, — стучу пальцами по столу, смотря на неё исподлобья.

Соглашайся, ведьма, не усложняй никому жизнь.

— Ах, какой прекрасный день! Чего просиживать его в пыльном кабинете какого-то зануды, который вечно талдычет то, что никак не вяжется с реальным положением вещей! Всего доброго! Спасибо за содействие! Передам вашему помощнику, чтобы он собрал остальные подписи, — она забирает подписанный документ из моих рук и качнув бедрами, отправляется на выход.

Не хочет признаваться? Хорошо. Война, значит война!

Глава 4. Месть моя будет страшна

Лютиция

Эдвин, как и обещал, пришёл ко мне на консультацию. Ещё в конторе обратила внимание, что причина его плохого зрения кроется в не очевидных для него вещах. Но залезать без спроса в его сознание не собиралась, поэтому пригласила в лавку.

— Вы не против, если загляну в ваше сознание? Понимаю, что звучит дико, но так я смогу помочь вам восстановить зрение. Обещаю, что не причиню вам вреда.

— Это не больно?

— Может доставить небольшой дискомфорт, но боли вы не почувствуете.

Он на секунду замешкался. Конечно, тяжело довериться ведьме с их предрассудками. Записали нас в класс А, хотя мы никогда ничего плохого не делали. Всегда помогали людям, шли им на встречу, а по итогу... Ведьм почти не осталось. Я даже не знаю есть ли в округе ведьмы, кроме меня.

— Я согласен, Лютиция. Устал быть слепым котёнком.

Усаживаю Эдвина на стул и кладу свои руки ему на виски. Золотистые плетения магии начинают пробираться в сознание. Эдвин дёрнулся, процесс не самый приятный, но он не стал прерывать сеанс. Проникнув во все потаённые уголки, я собрала нужную информацию и сделала своё ведьмовское заключение.

— Так, Эдвин. Иногда так бывает, что лекари не могут помочь. Именно вам нужна комплексная работа. Дух и тело — неразрывное целое. Ваши проблемы со зрением связаны со страхом заглянуть в даль будущего, где ждут перемены. Вы цепляетесь за то, что близко, за привычное, но вам нужно двигаться дальше. Истинное исцеление придёт, когда отпустите свой страх и позволите миру открыться перед вами. Подумайте, что не так в вашей жизни, чего именно вы боитесь. Уверена, что вас ждёт прекрасное будущее! Если вам понадобится помощь, то вы всегда можете обратиться ко мне, помогу чем смогу. Но и про назначения лекарей не забывайте, вы ведь работаете с большим объёмом бумаг, глаза устают. И носите очки, как вам велели! Не нужно стесняться! Тем более вам очень идёт.

Эдвин смутился от моих слов, а потом обнял меня и на ухо прошептал: "спасибо". Тут уже пунцовой стала я, потому что меня никогда не обнимали мужчины. Семья, полностью состоявшая из мужского пола, не считается.

Порекомендовала Эдвину зелье для ясного взгляда, чтобы ему легче работалось и на этом мы распрощались.

Довольная собой, что смогла помочь, протрудилась в лавке до самого вечера. Какой тяжёлый, но продуктивный день! То, что в клиентах оказался помощник инквизитора — это победа! Теперь можно получить свой заслуженный отдых.

Мягкая кроватка нежно обнимает ноющее от усталости тело, дрёма сладко окутывает разум и...

— Пожар! — на весь дом орёт мой дворецкий Себастьян.

Гера подрывается со своего спального места в виде подушки, Пуфф беспокойно закружил в воздухе, Себастьян начинает раздавать разумные указания, а я ни о чём не думая, бегу вниз, откуда поднимается дым.

Моя лавка! Горит!

Нет-нет-нет!

Отчаянно пробираюсь сквозь дымовую завесу. Я должна спасти своё детище! Это же всё, что у меня есть!

Ничего не видно, поэтому иду на ощупь, касаясь руками стены, и вдруг натыкаюсь на что-то мягкое. От испуга руки сжались и я начинаю визжать, когда понимаю, что это чья-то пятая точка!

— Ааааааа! Пресвятая Азраэль! — пищу как старая скрипучая половица в моём подвале.

Что-то с грохотом падает на пол. Тяжёлые громкие шаги удаляются от меня прочь, входная дверь с грохотом открылась, запуская в лавку свежий аромат летней ночи.

Так, минуточку! А где запах гари? Пора бы уже начинать задыхаться, но я легко делаю глубокий вдох. Да чтоб меня Эльм* в лес утащил! Подстава!

Хочу найти то, что упало на пол, ведь это точно не пожар. Кто-то хотел, чтобы я так подумала и побежала за помощью?

Наконец-то нащупываю на полу то, что нужно, и меня окатывает ледяной водой.

Аааааа! Да за что?!

Теперь чётко вижу всех присутствующих, собравшихся, как оказалось, у подвала.

Себастьян, Гера и Пуфф, опустив уже пустые вёдра, виновато смотрят на злющую меня. По волосам стекают капли воды, одежда промокла, глаз слегка подрагивает, найденная промокшая улика начинает хрустеть под пальцами. Зато дым исчез.

Вот тебе и отдохнула после тяжёлого рабочего дня!

*— Эльм хозяин леса

4.1

В руках крепко сжимаю испорченный водой дымовой морок — артефакт, предназначенный для создания плотного дыма. Очень интересно, что он оказался у моего магически защищённого подвала. Вот же обломалась инквизиторская морда, когда не смогла туда войти! То, что это был Торн — никаких сомнений!

А ещё я облапала его! Что за невезение такое?! Нужно срочно помыть руки!

— Лютик, погоди! А если это не он, — взывает меня к разуму Гера, после того, как обозвала инквизитора всеми существующими ругательствами, но я уверена в своей правоте!

— Что ты предлагаешь? Ждать, когда в следующий раз будет настоящий пожар?! Если увижу огонь, то просто умру от страха, так и не позвав на помощь. Это беспредел!

— Ну не дурак же он совсем, чтобы устраивать поджог! Может это вообще конкуренты!

— Значит точно надо узнать откуда тянутся руки! Мистер Герольд фон Спайдер, я приглашаю вас на изнанку.

— Два часа ночи, ты устала. Побереги силы, давай займёмся этим днём.

— Нет! Сейчас!

— Ох, Лютик, Лютик...

Гера взбирается мне на плечо и вонзается в кожу. Укус словно укол раскаленной иглой, за которым последовала волна ледяного онемения, растекающаяся по руке. Сердце забилось с невероятной скоростью, разгоняя по телу яд. В глазах потемнело. Комната начала растворяться, теряя очертания.

Открываю глаза уже на изнанке нашего мира.

Всё вокруг словно соткано из звёздного неба. Воздух здесь пропитан запахом леса, свободы. Он обволакивает кожу, ласкает её, оставляя лёгкий холодок. Передо мной раскинулась бесконечная паутина — нити судьбы, что тянутся во все стороны, исчезая в дымке горизонта, которого нет. Они тонкие, почти невидимые, но переливаются золотом, когда я касаюсь их кончиками пальцев.

Под покровом тьмы я начинаю плести паутину. Перебираю пальцами воздух и из золотистых нитей магии начинает плестись паучий узор. Мне нужно заглянуть в прошлое. Выстраиваю цепочку событий в голове в обратном порядке, чтобы нити плелись в нужном направлении. Вот я бегу вниз, ложусь на кровать, весь день работаю в лавке, провожу сеанс с Эдвином. Нити плетутся за пределами лавки и ведут меня к тому, о ком я думаю.

В голове возникает чёткий образ. Выразительная и привлекательная внешность. Как лесная зелень глаза, густые волосы цвета тёмного шоколада зачесаны назад, скулы словно ограненный драгоценный камень, подчёркивают чёткие черты лица. Он красив, кто тут поспорит? Глупое девичье сердечко было радо любоваться им, но реальность такова, что характер его ужасен, и мы волею судьбы стали врагами.

Хочу видеть его день с самого утра, до событий в лавке. Продолжаю плести нити в обратном порядке и просматриваю то, что открывается взору. Гера призывает остановиться, потому что силы на грани, но мне надо убедиться, что это он лишил меня сна! А я очень злюсь, когда не высыпаюсь!

Вот оно! Торн в чёрном плаще и накинутом на голову капюшоне забирает у кого-то из рук артефакт и направляется в сторону моего дома. Гад такой!

Стало обидно до глубины души!

— Лютиция, не вздумай! — кричит Гера и хочет прервать наше пребывание на изнанке, узнав, что я задумала.

Быстро плету узор, магия в бешеном темпе срывается с пальцев, и нас перебрасывает в настоящее. Прежде, чем меня выкидывает с изнанки, успеваю подлить ему в чай зелье.

— Лютиция Ковендиш! Глупая маленькая ведьма! Тебе жить надоело?! — отчитывает меня Гера, а я ни о чём не жалею. Так ему и надо, чтобы не совал свой идеальный нос не в своё дело!

Себастьян переносит моё почти бездыханное тело в комнату. Гера, как фамильяр, восстанавливает мою магию, оплетая комнату паутиной, не забывая по воспитательную беседу.

— Нельзя вмешиваться в судьбу! Нельзя прорываться в настоящее с изнанки! Ты погубишь себя, Лютиция! Мало того, что ввязалась в эту незаконную авантюру, а теперь ещё натравливаешь на себя гнев инквизиторский! Ты не помнишь кто они такие?! Забыла?!

Всё я помнила и понимала, но злость одурманила рассудок, что я не смогла сдержаться. Гнев Геры быстро сменился на милость.

— Не бережешь себя и меня не жалеешь... Я же переживаю за тебя! Я тебя на лапках качал, когда ты была совсем малышкой, — восемь глаз наполнились слезами, — а ты вот так...

— Ну, Гера, не расстраивайся. Прости, я больше не буду так. Давай лучше ложись рядом, будем отдыхать. Я, кстати, тебе купила пряжу какую-то заморскую, чтобы ты красивых салфеток навязал на стол.

— Умеешь ты сглаживать углы, Лютик. Свяжу. А сейчас спи, завтра ой не легко тебе будет!

Предвкушая будущие события, уснула с довольной улыбкой на лице. И ничего, что буду чувствовать себя ужасно.

4.2

Каспиан

Грег подвел меня. Ему всего-то нужно было попасть в подвал и рассказать, что там находится. Уверен, что для меня ведьма его закрыла. Но он всё провалил, ещё и начал жаловаться, что Лютиция закричала, дотронувшись до него.

Любой бы закричал, если бы случайно коснулся такой нечисти в недостаточной видимости. Ходячее желе, только более упругое и с огромной вероятностью невкусное.

"Слижель — аморфное существо, которое перетекает из одной формы в другую. Нечисть класса А, подкласс 3. Опасные, но легко подчиняемые", — в голове сразу возникает запись из Справочника классификации нечисти.

Просочиться в подвал. Что сложного для него? Он бы мог стать лужей воды, которая затекла под дверь, но нет! Испугался, ещё и артефакт выронил! Как магазины грабить, так ничего! Как выполнить простое задание — страшно. Вот так и связывайся с нечистью. Как они мне все дороги... Хорошо, что есть ещё много запасных планов. Вот ими займусь.

Собираюсь в таверну, где нужно найти очередную нечисть. Поверх рубашки, как обычно, надеваю жилет. Поправляю отличительный знак на ней — инквизиторская брошь, при взгляде на которую никто не отказывает. Кроме одной ведьмы. Провожу руками по непослушным волнам волос, чтобы хоть как-то их пригладить, и вместо мягкости ладони натыкаются на какую-то гладь.

Не понял!

Из зеркала на меня смотрит лысый мужик. Лысый!

Треклятье! Где мои волосы?!

И что теперь? Идти к ведьме?!

Или это вообще её рук дело?! Но как?! Мы же не виделись и я предусмотрительно не ел и не пил в её присутствии. Видимо, коварству Лютиции нет предала. Отец не обманул меня на счёт ведьм.

Когда, скрывшись под мантией, дохожу до лавки она оказывается закрытой. На двери висит табличка с огромной надписью: ВЫХОДНОЙ.

Никаких выходных, ведьма! Будешь работать!

Обхожу лавку и стучу в дверь, которая ведёт в жилую часть помещения. Спустя десять (я считал, чтобы хоть как-то подавить злость) громких ударов по двери, она наконец открылась. Из-за дверного проема выглянуло умертвие. Да чтоб меня! Сколько в этой лавке нечисти вмещается?

— Убогих мы принимаем по средам, а сегодня вторник. Будем ждать вас завтра! — выдаёт этот неописуемый "красавец", у которого в пустых глазницах горят голубые огоньки.

Я вежлив. Я вежлив. Я вежлив.

— Как я могу к вам обращаться?

— Себастьян, сэр.

— Себастьян, ваша хозяйка находится на особом контроле. И она не имеет права не принять меня. Напомните ей об этом, пожалуйста, — я указал ему на брошь и даже улыбнулся, чтобы он передал ей мои слова. Всё-таки надо ввести дисциплину «Правила общения с нечистью».

Умертвие исчезло за дверью, оставив небольшую щель. Но толком ничего не могу рассмотреть. Жаль, вдруг бы заметил что-то информативное для меня.

— Сказала наступить вам на ногу и выгнать вас к Эльму, чтобы глаза её вас не видели.

— Почему она меня так не любит?

— Для этого нет оснований? Вы её сильно любите? Может она отзеркаливает ваше поведение? Хотите поговорить об этом?

— Конечно люблю! Не в том смысле! — начинаю объяснять умертвию, увидев его подобие улыбки. — Она моя самая любимая нечисть, честное слово. Моя первая ведьма, — и последняя надеюсь.

— Я уж думала это какой-то роскошный мужчина, а это всего лишь вы.

Открывая дверь настежь, передо мной предстаёт Лютиция. Волосы собраны в хвост, открывая изящную шею. Немного заспанная. В домашней одежде, босиком. Милое платье в цветочек идеально вписывается в домашний уют. Выглядит подозрительно мило, а не так, словно у нее за спиной кочерга.

— Мои волосы! Их нет! Что скажете по этому поводу?

— В вашем возрасте и облысеть... Жуть какая! И врагу не пожелаешь! Сочувствую, но не искренне, всё-таки характер у вас скверный.

— Да я как озеро в лесу!

Она бесстыже смеётся. На бледных щеках появляются еле заметные ямочки, на которые раньше почему-то не обращал внимание.

— Лютиция, немедленно дайте мне зелье для роста волос!

— Вы же за натуральные продукты! Никакой этой вашей магии! Идите приложите лопух к голове.

— Лютиция! Ты совсем страх потеряла!

— Ты мне угрожаешь, Каспиан?!

— С каких это пор мы на ты?!

— Тебе значит тыкать можно, а мне нет? Что за ущемление прав?!

— Лютик!

— Кас!

— Нечисть!

— Я хотя бы не лысая!

— Зато вам не нужно тратиться на средство для мытья волос, — перебивает нас умертвие, когда мы почти соприкоснулись лбами с этой невыносимой ведьмой.

— Спасибо, Себастьян! Хоть от кого-то поддержка в этом вражеском логове!

— С вас 50 златных, — добавляет эта скелетная вражина.

— Сколько?! Это ограбление среди белого дня!

— Его нет в наличии, — переходит на деловой тон Лютик, точнее ведьма Лютиция. — Если вам нужно срочно, то мне придётся делать его специально для вас. Это не дёшево и требует не мало сил, а я чувствую себя неважно.

— Какая-нибудь ведьмовская чахотка?

— Вашему остроумию нет предела, товарищ инквизитор. Но раз я ваша любимая нечисть, то приготовлю для вас зелье, но нужно будет подождать.

— Я могу войти?

— Только, если будете мне помогать. Если нет, то разворачивайтесь и уходите.

Кто же откажется попасть в логово ведьмы? Да все! Кроме меня! Нездоровый интерес со всей силы толкает меня в спину и я переступаю порог дома.

4.3

— Ботинки оставьте у входа.

— В смысле?

— В этой части дома никто не ходит в обуви. Лютиция считает, что даже срубленное дерево остаётся живой частью природы. И через стопы можно ощутить это тонкое единение.

Тяжёлый случай. Ведьма, что с неё взять...

Снимаю ботинки и ставлю их туда, куда указывает умертвие. Он внимательно осматривает мои носки, словно это местная достопримечательность.

— А теперь что не так?

— Дырок нет?

— За кого вы меня вообще принимаете?!

— Ну вы долго будете обсуждать дырявые инквизиторские носки?! Котёл тяжёлый, а я не в форме! Кому тут вообще нужно это зелье?! — кричит Лютиция, отдалившись от нас на приличное расстояние.

Никогда в жизни не чувствовал себя таким опозоренным! Это при том, что мои носки в идеальном состоянии!

Мантию не снимаю, натянув капюшон на лоб, следую за Себастьяном вглубь дома.

Рассматривая обстановку, прихожу к выводу, от которого даже как-то грустно стало. Никакое это не логово, не запущенная пылью и грязью изба. Маленький уютный деревянный домик, сияющий чистотой. На столах красивые вязанные салфетки. В моих воспоминаниях у бабушки были такие же. Красивые картины с лесными пейзажами украшают стены, даже книжный шкаф имеется. И не пустой, а с книгами! Воздух пропитан свежестью, разнотравьем. В некоторых углах висят замысловатые фигурки (колдовские обереги, наверное), в других связки сухоцветов. Не дом, а луг! Хочется остановиться, осмотреться повнимательнее и глубоко вдохнуть этот домашний воздух.

Что за глупые мысли в моей голове? У меня тоже прекрасный дом. Большой, оснащен изобретениями умельцев. Но вот запах уюта в нём не припоминаю.

— Добро пожаловать в мою лабораторию, мастерскую и просто рабочее место. Если хотите остаться целым, то руками трогать только то, что я скажу. Горячий котёл не трогать, ничего не нюхать, не облизывать и...

— Лютиция, мне не пять лет.

— Кто же вас инквизиторов знает? Может вам всё надо на вкус попробовать.

— Кстати, сколько вам лет?

— Не изучили досье на меня? Вы меня пугаете! — она наигранно удивляется, как актёр передвижного театра. — Так, котёл ставьте на огонь.

Ох и тяжеленный зараза! Как она таскает такие тяжести, он же больше неё весит! А досье я читал, но на тот момент мне хватило строчки с именем и видом.

— Мне двадцать. А вам?

— На восемь лет больше.

— Это вы проверяете умею ли я считать? Спешу вас впечатлить! Умею! Вам двадцать восемь!

— Так может вы просто угадали?

— Нельзя говорить такие вещи тому, кто делает вам зелье.

— Намек понял, не дурак.

Сегодня хочется вернуть волосы в их среду обитания, поэтому я предельно вежлив и понятлив.

— Вы в столице одна? Где ваши родители?

— Меня воспитал приёмный отец. Он лесник в Сумрачном бору. Там и остался, не захотел переезжать, — параллельно Лютиция капает в котел жидкость из пузырька с названием "Лунная роса". — Следите, чтобы жидкость не закипела.

Пока я помешиваю воду, ведьма ловко скачет по комнате, собирая другие ингредиенты. Она ставит их в ряд, начинает добавлять в котёл и бормочет под нос что-то на своём ведьмовском.

— Укрывал вас все эти годы? — продолжаю развивать беседу, очень уж интересно, кто воспитал мою подопечную.

— Вы уже ничего не сможете ему предъявить, — в её голосе проскользнула злоба, а уставшая улыбка стёрлась с лица.

— Я и не собирался. Уверен, что он прекрасной души человек, раз сохранил вам жизнь.

Лютиция замерла и посмотрела на меня таким странным взглядом, который потом опустился на брошь и я понял о чём она думает.

Да, раньше ведьм уничтожали. Я этого не застал и считаю такие методы недопустимыми и жестокими, поэтому и составляю пособия и справочники по работе с нечистью, чтобы мы могли хоть как-то ужиться, несмотря на все противоречия, даже с опасными видами. Прежде всего я за порядок!

— Получается вы всё детство провели в лесу? Не похожи вы на дикарку, Лютиция. Ваш отец постарался, воспитывая вас.

Она вновь засияла при упоминании отца в таком ключе.

— Он меня даже манерам учил, — рассмеялась ведьма, — книги по этикету заставлял читать. Научился шить, чтобы у меня были платья. Но в лесу особо в платье не побегаешь, особенно когда ты вне закона. А вы? Как прошло ваше детство? Вы всегда хотели быть инквизитором?

— Меня растил отец. И так как все в моей семье были инквизиторами уже много поколений, то и меня ожидала такая же судьба.

— Это всё понятно. А кем вы хотели стать? Наверняка, у вас была мечта.

— Юрисконсультом или адвокатом.

— Здорово! С вашей дотошностью у вас бы получилось.

— Спасибо, приму за комплимент.

— Закипело? — спрашивает, указывая на ярко-красное варево в котле. Надеюсь, его не надо пить, а то от такого количества красного перца, который она туда бросила, я вряд ли останусь в добром здравии.

Киваю и получаю новую порцию указаний. Мешать по часовой стрелке — пять кругов, против — шесть.

— Дома оставьте под лунным светом на час, а потом нанесите средство на голову и укройте чем-то тёплым на ночь. Утром проснетесь с шевелюрой как у русалки!

Варю зелье с ведьмой, волосы как у русалки, что потом? Отец бы точно не оценил мою работу. Зато я идеально вписываюсь в колдовскую жизнь. Даже звучит нелепо.

Огонь под котлом затухает, Лютиция начинает расставлять глиняные пузырьки. Один из них выпадает у неё из рук, когда её немного качает в сторону, а глаза закрываются. Успеваю поймать её, чтобы единственная ведьма не убилась об пол. Не на моей смене!

— Я в порядке, — начинает заверять меня Лютиция, а сама еле на ногах стоит.

— Если плохо себя чувствовали, то надо было отказать мне.

— Вам откажи, будете потом до конца жизни мне это вспоминать.

— Я же не изверг.

Мы всё ещё стоим близко к друг другу. Её лицо почти уткнулась мне в плечо, и сквозь ткань рубашки ощущаю её тёплое дыхание. Одна моя рука вцепилась ей в талию, а вторая крепко держит за запястье. Ведьмин взгляд остановился на месте, где мой палец прорисовывает линию вдоль тоненькой голубой вены. Если на мгновение остановиться, то под прохладной кожей можно ощутить неровный пульс.

Глава 5. Последствия общения

Лютик

— Это что ещё за мужик так близко к Лютиции?! — застыв у двери говорит Шанни, и его рука подозрительно тянется к топору висящему за спиной.

— Тьфу ты, да раздери меня гром! Это же рожа инквизиторская. Лучше бы это был какой-то мужик!

О, Азраэль, за что?! Почему всё так не вовремя?

— Ну почему же сразу рожа? Не такой уж у нас страшный главный инквизитор, — пытается исправить ситуацию Шанни. — Не красавец, конечно, но сойдёт для не привередливых.

Судя по лицу Торна, попытка не увенчалась успехом. Знали бы они, что он ещё и лысый по моей вине, то умерли бы от смеха.

Гера, как оказалось, наблюдавший за нами с потолка, тяжело вздохнул и спустился пониже, чтобы в случае чего предотвратить убийство.

— Мы в гости, Лютик. Вот продуктов тебе принесли. Не знали, что ты занята.

— Уже освободилась. Всё готово, можете уходить, — с силой впихиваю зелье в руки инквизитору и приглашаю на выход.

— Кажется, вы меня где-то обманули, Лютиция. Всё было намного быстрее, чем говорили, и ингредиенты не такие уж редкие.

— Ничего личного, бизнес. Я потратила на вас свой выходной.

— За несоблюдение хартии труда полагается штраф, — в один голос, как строки из священного писания, произносят гномы.

— За незарегистрированное оружие и ношение его в общественном месте тоже полагается штраф. Обменяемся ещё знаниями законов? Или может у вас есть ещё что обсудить?

— Это вы на что намекаете? Хотите нас в чём-то обвинить? — Шонни делает шаг вперёд, на встречу Торну, не по-доброму скривив лицо.

— А у меня есть повод? — спокойным безразличным тоном отвечает тот.

— Так, всё, — становлюсь между инквизитором и гномами, чтобы кое-кто случайно не ляпнул лишнего, — расходимся, уважаемые. Товарищ инквизитор, до свидания и спасибо, что доверились мне в решении вашей проблемы. Надеюсь, что больше вам ничего не пригодится. Шонни, Шанни, проходите в гостиную, Себастьян накроет обед.

Перекинувшись ещё десятком злобных взглядов в сторону друг друга, они разошлись в разные стороны, кому куда было указано. Облегчённо выдыхаю, когда все двери хлопнули. Навожу порядок в лаборатории, пока готовится обед, и стараюсь ни о чём не думать.

Себастьян расстарался на славу. Стол ломится от угощений. Шонни и Шанни те ещё любители покушать вкусненько и плотненько. Пока все с удовольствием набивают себе животы, у меня кусок в горло не лезет. Сижу и ковыряю еду в тарелке. Глазами то и дело опускаюсь на запястье, которое до сих пор горит. При воспоминании о том, что его пальцы касались моей кожи, тысячи крохотных искр пробегает по телу, рождая внутри какое-то незнакомое волнующее чувство.

Нет-нет, исключено! Нельзя поддаваться инквизиторской красоте. Скорее всего это такой ход с его стороны — вывести юную ведьму на нужные эмоции, чтобы потом вытрясти всю информацию, которая ему нужна. Он играет, значит и я должна играть, и уж точно не проигрывать!

Беру себя в руки и возвращаюсь к общему разговору, сменив тарелку с едой на травяной отвар. Вдруг поможет успокоиться?

С сегодняшней ночи свою работу возобновляет Братство Чёрной монеты. Я к нему не отношусь, но их казна, как и все выписки со ставками и прочей ерундой, хранятся в моём подвале. Завтра состоятся долгожданные для всех скачки. По прогнозу выиграть должна лошадь одного заморского аристократа. Все ставят на неё, но Шанни и Шонни убедили одного из участвующих на то, чтобы выиграла его лошадь. В таком случае, помимо приза, он получит часть от выигрыша. Для достижения их цели мне нужно сварить зелье, чтобы выбранная ими лошадь пришла первой и гарантировано одержала победу. С этого я заработаю круглую сумму, которая поможет мне быстрее собрать деньги на новый дом для папы.

Главное моё условие — полная анонимность. Так как Шонни и Шанни вечно пересекают границу туманных земель, никто не узнает какая именно ведьма им помогает. И второе важное условие — я не делаю яды и всё, что может принести непоправимый ущерб. Любовные зелья никогда не имеют долгосрочного эффекта, потому что невозможно заставить кого-то полюбить тебя, да и всегда можно купить отворотное, поэтому их к таким зельям не отношу.

Оставляю гномов работать в подвале, моя помощь им не требуется. Зелье буду варить завтра утром, а сейчас хочу спать. Из-за своей выходки чувствую себя заболевшей, нужно хорошенько отдохнуть, чтобы восстановиться.

— Лютик, ты это... Вот то, о чём думаешь... Переживи с этим ночь, а потом подумай ещё раз, —невзначай говорит Гера, вяжущий шаль у меня на кровати.

Никакой личной жизни! Надеюсь, что щёки не освещают комнату красным светом.

— Не понимаю о чём ты, — смутившись его советом, накрываюсь одеялом с головой. Всё-то он видит и чувствует! — Ты же не следишь за мной?

— Нет. Ты уже взрослая, я помню об этом.

Стыдоба! Просто не привыкла к чужим прикосновениям, вот и всё. Понапридумывали все что-то, и я в том числе, а у нас, между прочим, война!

5.1

Каспиан

Сделал всё так, как велела ведьма. Если волосы не вернулись на место, то ей лучше вернуться в лес!

Разворачиваю сложную конструкцию из шарфов, намотанную на голову и оттуда выпадает копна волос.

Длинных. Мягких. Красных.

Красных?! Нет-нет, померещилось. Длинные — не беда, обстриг и дело с концом, но это! Ну, ведьма!

Подойдя к зеркалу, убеждаюсь, что волосы действительно стали другого цвета. Левый глаз задёргался. Вместо крика на всю округу, плотно сжимаю зубы, ведь я само спокойствие и этого не изменит никакая ведьма.

Да что это за невыносимое создание?! Треклятье! Чтоб её инквизиция побрала! Опять становиться лысым!

Злобно рассекая воздух, иду за ножницами, чтобы избавиться от длинной шевелюры и проходя мимо коридора, замечаю записку, торчащую из нагрудного кармана мантии. Текст, написанный плавным округлым почерком, гласит:

"Когда увидите в зеркале красные волосы, не нужно кричать и проклинать ведьму, которая спасла вас от облысения и участи навечно остаться холостяком. Посидите немного на свету и к вам вернётся ваш прежний цвет волос. И советую посетить цирюльника".

Если и это обман, то я буду мстить за испорченные волосы!

Следую глупому совету и ставлю стул у окна. Яркое летнее солнце уже освещает комнату. Усаживаюсь поудобнее, чтобы лучи беспрепятственно добрались до головы. Закрываю глаза и просто дышу. Спокойствие — ключ к ясному мышлению, принятию взвешенных решений и внутренней гармонии. Я спокоен. Никакого стресса.

Чувствую себя русалкой, сидящей на камне. Солнце игриво переливается на волосах, ветер слегка раздувает их, наверняка, завораживая всех вокруг. Подставляю лицо на встречу свету и представляю как брызги воды освежают в летние знойные дни... Или как там у них всё происходит? Нужно сходить к русалкам, чтобы уточнить тонкости их жизни.

В происходящем, несомненно, что-то есть... Только гребня в виде ракушки не хватает, честное слово. Пора завязывать общение с нечистью, это ни к чему хорошему не приводит.

Когда волосы приобретают родной цвет, счастью нет предела. Нужно воспользоваться советом Лютиции и сходить к цирюльнику, чтобы быть снова похожим на нормального человека.

Спустя несколько часов, после того как привёл себя в порядок, направляюсь к отцу. Не знаю правда зачем. Из вежливости? Иногда хотелось посидеть в теплом семейном кругу, обсудить как будем отмечать ближайшие праздники, делиться чем-то, но на моей памяти такого никогда не было. После гибели мамы, отец перестал мне уделять внимание. Не забывал лишь напоминать, что я обязан продолжить дело нашего рода — быть инквизитором.

По пути, проходя недалеко от главной площади, глаза сами находят ведьмовскую лавку. Даже с расстояния можно увидеть яркие, привлекающие внимание, волосы Лютиции. Она яростно размахивает руками, а рядом стоит старший из магистрата. Видимо, кто-то из соседей нажаловался на деятельность ведьмы. Вот и славно! Мне меньше работы!

Потратив ещё с добрых пол часа на дорогу, передо мной возрастает жилище отца. Его серые стены, сложенные из грубого камня, угрюмо стоят на краю леса.

Переступаю порог этого двухэтажного каменного дома, и он встречает меня холодом, словно я здесь чужак. Всегда так ощущал себя здесь.

Лестница наверх стонет под шагами, будто жалуется на моё присутствие. На втором этаже моя давно заброшенная комната: узкое окно пропускает скудный свет, кровать с жёсткой периной застелена покрывалом без единой складки, все шкафы и полки пустые, а мебель покрылась пылью. Этот дом не принимает меня, а не убранная тёмная комната напоминает, что я здесь лишь гость.

Постучавшись, открываю тяжёлую дубовую дверь отцовского кабинета, в котором его всегда можно найти.

— Здравствуй.

— Здравствуй, Каспиан, — он даже не удосужился оторвать взгляд от бумаг, — не ожидал тебя увидеть.

— Как дела? — мнусь в дверном проёме как не родной.

— Замечательно, как обычно. Слышал, что в столице появилась ведьма. Уже работаешь над этим?

— Работаю, — после этих словно наконец-то удостаиваюсь внимания. Он отошёл от дел и ушёл трудиться на благо магистрата, а я занял его место.

— Хорошо, это очень хорошо. Доведи дело до конца, ведьмам не место среди людей. Ты же помнишь, что они виноваты в гибели твоей матери, — отец отвлекается на часы и резко поднимается с места. — Раз уж ты здесь, то своди сестру погулять в город. Она приехала на каникулы, удели ей время. Нам нужно отлучиться по делам.

— Иветта мне не сестра.

— Элоиза — моя жена, а значит её дочь твоя сестра. Это не обсуждается. Не позорь семью, Каспиан. Юная девушка может гулять только в сопровождении родственников, тем более она спрашивала про тебя, когда придёшь в гости.

— Поэтому меня не приглашали?

— Не дерзи, Каспиан. Разговор окончен. Иветта у себя.

Как будто мне заняться больше нечем! Между Иветтой и ведьмой без раздумий бы выбрал второе.

5.2

Иветта типичная воспитанница БАД. Волосы собраны в тугой пучок, по бокам выпущены аккуратные пряди. Платье затянуто корсетом с такой силой, что невозможно дышать и двигаться, в руках веер, чтобы при любом "хи-хи" и "ха-ха" кокетливо закрывать им лицо и невинно хлопать глазами. Разговоры о погоде, светских новостях и немного сплетен. Одним словом — нудятина.

Знойное солнце затопило центральную площадь, заполненную людьми. Даже в такую жару все то и дело бродят меж торговых рядов. Я такой же ненормальный, гуляю по парку, заглядываю в лавки с сувенирами, платками, дурацкими шляпками, чтобы несчастная Иветта не скучала в стенах роскошного прохладного дома.

— Как учёба? Нравится?

— Всё прекрасно. Я очень рада, что поступила в БАД. Ведь всякая девушка должна получить надлежащее образование, чтобы быть хорошей женой. Уверена, что ты, как каждый мужчина из прилежной семьи, хотел бы себе порядочную жену. Может, пока я здесь, сходим в театр, Каспиан?

— Не смогу составить тебе компанию, Иветта, мне некогда ходить в театр.

— Я пробуду в Янтарвине до середины осени, так что успеем сходить тогда, когда тебе удобно.

Ненавижу театр. Мне выступлений хватает на работе. Шуты, акробаты, менестрели, жонглёры моими нервами — выбирай кого хочешь.

— Эй, добрые люди, читайте диво дивное! Неведомый скакун обскакал фаворита на ристалище! Слыхали? Берите вестник, вся правда тут! — кричит на всю площадь мальчишка-газетчик.

Даю ему две сребных монеты и забираю вестник.

«Чудо на ристалище: Неведомый скакун поверг фаворита!»

Вот это уже интересно. Я особо не интересуюсь скачками, но все разговоры в последнее время ходили вокруг того, что заморский скакун всех сделает. В голову подкрадываются сомнения, что здесь не обошлось без гномов, любящих ставки и деньги. Нужно это проверить!

— Ах, как жарко! Может зайдём выпить охладительных напитков? — Иветта поправляет шляпку, под которой при ходьбе прыгают белые локоны, закрученные в пружину, и демонстративно усиленно машет веером.

В толпе, как раз недалеко от таверны, с двумя заполненными доверху корзинами, замечаю "любимую" нечисть с растрёпанными волосами. Но вот только она не обрадовалась встрече и без того недовольное лицо стало ещё злее.

— День добрый, Лютиция, — подхожу ближе к ней, чтобы она меня услышала, — не желаете ли вы посетить с нами таверну и перекусить?

Хочу забрать у неё тяжёлые корзины из рук, но она не даёт мне этого сделать, упрямо задрав подбородок вверх. Несносная своенравная ведьма.

— Хотите загладить свою вину за то, что натравили на меня магистрат за пожар, которого не было?

— Да что вы, это не моих рук дело.

— Так я вам и поверила! Требую компенсацию! Вы платите за обед!

— Беру все траты на себя, хоть и не устраивал вам никаких пожаров, — так оно и было. Лично я ничего не делал. — Иветта, это Лютиция. Она же ведьма, которая открыла лавку зелий. А это Иветта, — обращаюсь уже к своей нечисти, — моя компаньонка на сегодняшний день.

Иветта воспитанно поздоровалась и отошла подальше от Лютиции, как от прокаженной, спрятавшись за меня. В компании таких разных женщин, как небо и земля, направляюсь в сторону таверны "Плакучая ива". Самое приличное заведение в столице, ведьма точно здесь не была. Ей совсем не идёт быть злой, может вкусная еда хоть немного её задобрит.

Главный зал в таверне просторный, с высоким потолком, поддерживаемым массивными балками, украшенными резьбой в виде узоров из листьев ивы. Деревянные столы и лавки начищены до блеска, а на каждом столе стоит небольшая ваза с сухоцветами. Люблю это место, тихое и спокойное. Таверна славится своей репутацией: здесь не терпят драк, а любой, кто нарушит покой, быстро оказывается за дверью благодаря внушительному вышибале. Хозяева замечательные люди, которые вложили в это место свою душу.

Лютиция, не дожидаясь, когда ей отодвинут стул, садится за стол. Сажусь напротив неё, чтобы не упускать из вида нечисть в общественном приличном месте. Иветта садится рядом со мной, подвинув стул ближе, чем положено, к моему. И это действие не ускользает от взгляда ведьмы. Не соврав, ссылаюсь на то, что люблю свободное пространство вокруг себя и отодвигаю стул в сторону Лютиции.

— Что посоветуете испробовать, товарищ инквизитор?

— Так вы всё-таки не питаетесь душами младенцев?

— Души инквизиторов вкуснее, а если ещё и главных... Вкуснятина!

Начинаю смеяться с её шутки. С шутки же надеюсь? Кто его знает, чем питаются ведьмы помимо еды, но до моей души ей точно не добраться.

— Я буду салат из свежих овощей и родниковую воду с лимоном, — щебечет тонким голоском "сестра", делая заказ жене трактирщика.

— Мне жаркое, кусок пирога с кроликом и пунш. Лютиция?

Ведьма оказалась с аппетитом невероятной величины, а так и не скажешь. Она заказала рыбный суп, утиную грудку с соусом из ягод, пирожное с кремом и травяной чай. Неужели правда всё съест или специально решила опустошить мой кошелёк?

— Что? Молодому работящему организму нужно много и хорошо есть! — отвечает на мой немой вопрос и я остаюсь под впечатлением.

После недолгого ожидания весь стол заставили заказанными блюдами. Иветта склоняется к моему уху и шепчет:

— Точно ведьма. Как можно столько есть и быть такой худой?

— У мисс Ковендиш, судя по всему, еда откладывается в другое место.

Лютиция перестаёт жевать. Услышав наше обсуждение, поправляет вырез своей рубашки. Но такое спрятать невозможно даже если надеть мешок. Мне кажется или её щеки побагровели? Никаких сомнений, она стала цветом как мои волосы сегодня утром!

— Каспиан, следи за тем, что говоришь. Это оскорбительно даже для ведьмы! — Иветта хлопает меня по плечу сложенным веером и ведьма расплывется в улыбке. Наверное, тоже хотела бы ударить меня, только сильнее и по лбу. Возможно, своими забитыми до отвала корзинами. Откуда столько денег, кстати?

— Сколько у вас покупок, Лютиция. Лавка приносит большой доход?

Глава 6. Проводник в мир нечисти

Лютиция

— Лютик, ты сейчас корни переломаешь деревьям. Ты точно огород вскопать решила? Больше похоже на то, что скважину хочешь сделать.

— Точно! — лопата со всей силы врезается в землю. Огромные куски отлетают в сторону и Гера, быстро смекнув, что сейчас его накроет лавиной из пыли и грязи, прыгает вверх.

Опёршись на лопату, воткнутую в землю, тяжело дышу. Жара неимоверная, с меня семь постов сошло, но ничего полезного до сих пор не сделано. Всю ночь не могла уснуть. Распереживалась, что своим поведением могла выдать себя и Шанни с Шонни. Ну и то, что напакостила инквизитору тоже сыграло свою роль. С одной стороны — это его работа, и думает он, к сожалению, в правильном направлении, а с другой стороны — наивно подумала, что это дружеский жест. Что люди вот так спокойно могут сидеть болтать с ведьмой, не думая о том, что она нечисть. Даже блондинка эта, невеста его, сделала вид, что всё нормально, хотя всё в ней кричало о неприязни ко мне — осуждающий взгляд, то, как она демонстративно отошла в сторону и подвинулась поближе к Торну. Наличие невесты тоже почему-то расстроило, словно теперь все эти пререкания и обмен любезностями потеряли своё очарование.

Но я ведь и не думала ни о чём таком, правда? Сразу поняла, что это его нечестные игры, а вчера в этом убедилась.

Ни поесть не даёт, ни поспать, ни поработать! Что за человек?!

— Что случилось?

— Всё в порядке. Просто немного переживаю.

— Бросай это дело, Лютиция.

— Огород? — отдышавшись и выпив воды, снова берусь за лопату. Только теперь земля не разлетается в разные стороны, а получаются аккуратно вскопанные грядки.

— Бизнес этот ваш. Вари зелья обычные, да продавай. Консультируй тех, кто пожелает. Мужа бы тебе, Лютик, да деток, чтобы не лезла ни в какие авантюры.

— Гер, ты чего? Какой муж, какие дети? Я ведьма, ау! Никто не женится на ведьме.

— Твой отец же женился.

— И где он теперь?

— Они прожили счастливую жизнь полную любви, хоть и короткую. Ты не сравнивай, тогда времена были другие. Нечисть была под запретом. Дариус и Эстли знали, что рано или поздно его найдут и он ответит перед инквизицией за то, что связался с ведьмой.

— Вдохновляющая история! Спасибо!

— Я не про это. А про то, что если тебя по-настоящему любят, то человеку будет неважно, ведьма ты или нет, и никакие предрассудки и пережитки прошлого не будут для этого помехой.

Почти поверила Гере, особенно, если вспомнить как от меня разбегаются люди. В лавку приходит большое количество человек, но они идут туда за чем-то необычным, в надежде найти то, что им поможет. Но сам факт наличия ведьмы их всех пугает.

Не стала развивать эту тему. В любом случае я слишком молода, чтобы думать о таком. Меня интересует исключительно работа и деньги.

Пока я тружусь, размахивая лопатой, Гера собирает букашек, попавшихся в его магическую паутину. Для зелий нужно много разных ингредиентов и лучше покупателям не знать о некоторых из них.

Рабочую идиллию прерывает громкий стук в дверь. Сначала один раз, потом ещё два. Но я не отрываюсь от дел. Огород превыше всего. Нужно же делать из чего-то зелья? А ещё я люблю свежие овощи и фрукты, так что подождёт. Главное, чтобы дверь не развалилась. Если сломает, то купит и поставит новую! Дубовую! Резную! Самую дорогую и красивую!

В том, что это был Каспиан Торн я не сомневаюсь. Такие настойчивые удары по двери могут быть только от крайне недовольного, теперь уже молчаливого, инквизитора.

Попросила Себастьяна не открывать. На какое-то время всё затихло и я спокойно доработала. Удивлена, что он не залез через окно или не перелез через забор.

Вот и последняя грядка готова! Просто загляденье! Ночью можно начинать садить нужные растения.

Дверь опять сотряслась от стука, что от испуга я подпрыгнула, не забыв сказать: «Ой».

— Надеюсь, ты уже довязал шаль? Кажется, она мне скоро пригодится.

— Что ты опять натворила, Лютик? — обречённо вздыхает Гера.

Увеличившись в размере, он спускается вниз по паутине с мешочком на спине, чтобы потом разложить улов в мастерской.

— Ничего такого, но, видимо, кто-то не оценил моих ведьмовских талантов.

По пути заглядываю в кадку с водой, чтобы рассмотреть своё отражение. Стираю увиденную полоску пыли с щеки, убираю капельку пота со лба. Поправляю косынку и волосы под ней. Испачканному платью уже ничего не поможет, кроме стирки. Во всей красе иду встречать гостя и готовлюсь к самому худшему варианту. Кто его знает, что у него там в голове?

Но инквизитора бояться — ведьмой не быть!

6.1

Каспиан

Весь вечер ждал подставы от ведьмы, но ничего не происходило. На утро обнаружил, что мир не развалился, скот не посдыхал, никого не взял никакой мор. Даже погода была умиротворенной — без ураганов, наводнений и пожаров в полях от жары. Видимо, чары не сработали и теперь у неё не получится содрать с меня пятьдесят, а может и сотню златных за снятие порчи.

Провал ведьмы поднимает настроение как ничто другое. Хотел бы увидеть её разочарованное лицо — как она недовольно поджимает губы, хмыкает и идёт жаловаться своей ручной нечисти о неудаче. Но, к счастью, у меня другие планы на этот новый прекрасный день.

Всего-то нужно сходить на работу, быстренько подписать скопившиеся документы, раздать указания, и с надеждой в сердце, что не вся нечисть такая же своенравная как Лютиция, отправиться на изучение новых видов, чтобы внести информацию в Справочник.

Пребывая в добром расположении духа, что бывает со мной крайне редко в стенах инквизиции, распахиваю дверь в отдел и вместо доброе утро с губ срывается: "Еорбод орту!"

— Отэ ещё отч еокат?!

Коллеги смотрят на меня как на проклятого.

— Рупрехт* меня защити! — слышу как за моей спиной нарастает гул из встревоженных, но любопытных голосов.

Диора! — впервые в жизни мысленно обращаюсь к якобы Богине, создательнице солнечных земель Солмаруна. — Да за что этот голубоволосый разноцветноглазый кошмар обрушился на мою судьбу?!

Окинув всех присутствующих злым взглядом, указав гневными жестами, что мне нужно принести все документы, захлопываю дверь в кабинет.

Не ведьма, а настоящее исчадие туманных земель! И как занесло её в Санстельгард?! Где я так провинился, что должен тратить своё время на такое?!

Ещё и Иветта зачем-то принесла пирожки мне на работу. Зачем?! Точно стыд и срам! Пришлось безмолвно выпроводить её из кабинета. Моя репутация тонет в вязком болоте из женских существ!

Попробовав один пирожок, который по моей задумке должен был хоть как-то спасти ситуацию, прихожу к печальным выводам: одна женщина хочет отравить меня солёными пирожками с яблоками (мои вкусовые рецепторы не оценили шедевра воспитанницы БАД), а вторая просто сводит с ума своими детскими выходками! Уж лучше бы порчу навела, честное слово, чем вот так опозорить меня!

Быстро расправляюсь с бумажной волокитой, беру все необходимые для сегодняшней вылазки вещи и иду не на поиски новой нечисти, а в обиталище своей "любимой". Чтоб её!

На мой стук в дверь никто не реагирует. Ожидаемо. Можно, конечно, залезть в окно или перелезть через забор, но если и я буду нарушать установленные правила, то этот город вообще превратится в обитель беззакония. Ничего, я подожду!

Подышал, наматывая круги у ведьмовского логова, и снова стучу в дверь. Не откроет сейчас — выломаю! На этот раз из глубины дома послышались шаги. Наконец-то!

На пороге, опёршись о дверной косяк стоит ОНА. Милое платьице, косынка из-под которой выбился лазурный локон, уставший милый вид, но всё это не скроет её истинной сущности. Ведьма — она везде и всегда ведьма! Вся в пыли и грязи, платье испачкано. Не поверю, что трудилась в огороде, точно труп иногороднего инквизитора закапывала в саду!

Лютиция замерла в ожидании моих слов, но их не будет. Поочередно показываю ей подготовленные заранее записи на больших листах:

Ты ответишь за это!

Пойдешь со мной!

Собирайся!

— Какая досада! Я ведь совершенно не умею читать... Это буквы или цифры? Ох уж эта необразованная нечисть! — наигранно, с насмешкой в голосе, отвечает ведьма. Глаза так и светятся счастьем от сделанной пакости.

Выставляю руку вперед, подняв указательный палец вверх, чтобы она подождала, пока ищу то, что нужно. На этот случай у меня заготовлен ответ. Знал, что ведьма выдаст что-то в таком духе:

Ха-Ха!

Отбрасываю эту табличку и достаю одну из предыдущих:

Собирайся!

— Казнить на площади будете?

Так, кажется, табличку с "ха-ха" стоит переложить на верх стопки. Снова показываю ей этот лист.

— Мне нужно принять ванну. Не могу же я в таком виде предстать перед народом. Чаю, товарищ инквизитор? Только громче говорите, а то вас сегодня совсем не слышно!

Вложив в язвительную улыбку всё своё недовольство, проскользаю в дом вслед за ведьмой. В скрытом от солнечных лучей коридоре, слегка хлопаю ей по боку небольшой стопкой своих переговорных листов, с намерением поторопить. Желательно было бы хлопнуть по другому месту, которое она так любит демонстрировать через обтягивающие штаны, за безрассудство и ужасный характер.

После "жестокого избиения" нечисти удостаиваюсь очень недружелюбного взгляда. Паук, неестественно большой для нашего края, сидит на кресле, взяв спицы для вязания в лапки. А вот и орудие убийства второго несчастного инквизитора!

Так себе компания для ожидания...

*- Рупрехт Дебруг - создатель высшего совета солнечных земель, который запретил магию и отвергал идею богинь-создательниц

6.2

— Пуфф!

Из ниоткуда появляется самая страшная нечисть, поселившаяся в этом логове. Намотав пару-тройку кругов по комнате, привидение остановилось возле меня. Внимательно осмотрело и исчезло. Через секунду за спиной опять послышалось "Пуфф!".

— Нет, Пуфф. Это нельзя нашему дорогому гостю, это ингредиент для зелья, — останавливает его Себастьян, когда он протягивает мне какой-то пузырёк.

— Пуфф... — грустно вздыхает привидение и уносит всё обратно.

Пишу на листе свой вопрос: "Яд?"

— Да что вы. В этой лавке нет ядов, они запрещены. Вам ли не знать? Пуфф принес вам настойку восьмицвета, она используется при приготовлении зелья от стресса.

У меня как раз он! Стресс! Ещё какой! Причем из-за их главной нечисти. Я даже преисполнился благодарностью к этому милому Пуффу за его внимательность. И как его занесло к ведьме?

— Чай желаете?

Соглашаюсь на предложение и через минуту у меня в руках оказывается остуженный травяной чай с лимоном, но расслабиться не получается. Паук всё также не спускает с меня глаз. Восемь, если быть точнее. Неужели до сих пор обижается?

Так мы и просидели в полной тишине, ожидая ведьму — паук агрессивно, вяжущий что-то, Пуфф, летающий по комнате так быстро, что началась кружиться голова, и Себастьян, который наводит порядок в комнате, где мы все находимся.

Спустя вечность, хвала всем кому можно, появляется Лютиция.

Молочное длинное платье струится по стройной фигуре ведьмы. Его ткань, легкая и невесомая, обволакивает силуэт, подчеркивая тёплый, золотисто-медовый оттенок кожи, согретой солнцем.

Никакой аристократической бледности, за которой все гнались, ярких румян, тонких изогнутых бровей по последней моде.

Капли воды медленно стекают с кончиков влажных волос. Мокрые ресницы, тяжелые от воды, обрамляют глаза, делая взгляд глубоким, притягательным. Воплощение природной красоты, которая так и заманивает мысли не в ту сторону.

Постоянно забываюсь, что она ведьма. Вдруг это всё морок, и она вообще выглядит как старуха с кривыми носом? Ещё и в шляпе ведьмовской, а у кровати точно метла, как бы она не отнекивалась от этого!

Из-за её выходки позади осталось пол дня, поэтому сразу же вывожу Лютицию из дома под её возмущения, что она не успела расчесать волосы. Палкой расчешет в лесу!

Пройдя приличное расстояние к цели, на окраине Янтарвина, встречаем Иветту. Вот уж кого не ожидал увидеть в этих местах, ещё и одну. Кто и что мне там рассказывал за приличие? Кажется любимую дочь позор семьи не интересует.

— Каспиан? — не ожидав увидеть меня здесь, удивлённо спрашивает Иветта. — Уже закончил с работой? Ты был так молчалив утром, думала занят, а ты... Гуляешь?

Мне всё равно чем она тут занимается, поскорее хочется заняться делом, а не бесцельно шататься по округе, ей бы тоже заняться чем-то полезным. Бросаю взгляд на Лютицию, чтобы она что-то ответила. На удивление ведьма не стала разыгрывать концерт, а ответила почти правду.

— Всё так и есть. Он очень занят, мы на важное секретное задание!

Пока Иветта не начала задавать вопросы, которые мне совершенно не хочется обсуждать при ведьме, беру несносную нечисть под руку и быстрым шагом увожу как можно дальше, отдаляясь от черты города. Прижимаю ближе к себе, чтобы не вздумала убежать или завести меня в чащу леса и исчезнуть. Поминай потом как звали. Конечно, я умею ориентироваться на местности. Но говорят, что в глуби сумрачного леса водится кругловерт, который путает человеческие следы. Вот так пошёл в лес и больше не вернулся — сгинул в чаще.

— Что творите? Руку мне сейчас сломаете! Что вы за человек? Кто при своей невесте хватает другую девушку?

Пришлось остановиться, чтобы ответить на её вопрос. Показываю в сторону Иветты и скрещиваю руки перед грудью. Категорическое нет! Только в страшном сне!

— Не невеста?

Небезнадёжна! Киваю в подтверждение её слов. Может мы сегодня даже сработаемся, если она всегда будет быстро соображать.

— Ой, как ей повезло, страшная участь её миновала. Я уж думала помолиться за неё Диоре.

Щипаю ведьму за руку. Откуда столько наглости?

— Ай! Больно же! — в ответ получаю маленьким кулачком в плечо.

— Куда вы вообще меня тащите? Хотите закопать в лесу?

Приходится сделать ещё одну остановку и достать свои листы с угольной палочкой.

"Отведи меня к русалкам и помоги узнать про них побольше".

— Зачем? Чтобы вы и им житья не давали?

"Ха-ха! Нужна информация для справочника нечисти".

Немного поразмышляв, Лютиция уверенным шагом повела нас в сторону озера, в котором по моим данным обитали русалки.

Когда солнце скрылось за кронами деревьев, дорожка исчезла в тени, а лес за нашими спинами сгустился и стал подозрительно мрачными, из-за кустов послышалось рычание какого-то зверя.

6.3

Лютиция

Услышав за спиной тихое рычание, оборачиваюсь и замечаю блеск глаз, спрятавшихся за кустом. Быстро подбегаю к источнику звука и руками ныряю в заросли.

— Посмотрите, какая красота! — беру черного круглого пушистика, обнажившего зубки, в руки и вытягиваю их на встречу инквизитору.

На его лице так и виден "восторг'. Если бы мог что-то сказать, то точно сказал бы, что кругловерт просто прелесть. Достав чистые листы, он принимается что-то писать:

"Кругловерт?"

— Да, он самый.

"Почему мы не заблудились? Он не спутал наши следы?"

— Вообще-то, с вами рядом ведьма. Со мной невозможно заблудиться, даже если стая кругловертов приложит максимум усилий.

"Почему?"

— Вы же сами прировняли меня к высшей нечисти, вот и ответ. Я магически одаренная, намного сильнее. У ведьм есть особая связь с природой, мы черпаем из неё энергию, она нас не погубит. А ещё я выросла в лесу и знаю, что прежде, чем отправиться в чащу, где обитает кругловерт, нужно взять с собой ленты, необычные маленькие камни, что-нибудь, что поможет оставить чёткие метки по пути, если нет компаса. Для таких, как вы, избалованных городской жизнью, придумали артефакт, который освещает дорогу, прокладывая верный путь.

Инквизитор подходит ближе к кругловерту, который спокойно умостился у меня в руках. Пушистик мурчит от почухиваний, прикрыв два огромных глаза. Каспиан протягивает к его пасти угольную палочку, приоткрывая её, чтобы рассмотреть зубы с зазубренными краями. Пушистик не оценил такой бестактности. Он вырывается из моих объятий и отгрызает половинку палочки, а остальная часть выпадет у Торна из рук под мой смешок.

"Хищник?", — снова черкает на листе, оставшимся угольком, поднятым с земли.

— Питается мелочью — грызуны, птицы.

Каспиан делает какие-то заметки на бумаге. Видимо, кругловерт тоже удостоится сомнительной чести быть внесенным в Справочник.

— О, а я ещё у них на зубах ядовитый налёт, который вызывает кратковременный паралич, — невзначай добавляю я, заметив, как инквизитор вытирает капельку крови с царапины, полученной во время кормёжки кругловерта угольком.

Его лицо напряглось, брови сошлись к переносице, а взгляд стал колючим. Он упёр руки в бёдра и недовольно покачал головой. Наверное уже тысячу раз пожалел, что потащился в лес. Кто же ему виноват? Кто незнакомым животным руки в пасть пихает?!

— Не переживайте, его хватает только на то, чтобы обездвижить маленьких животных, а вы такой здоровяк. Но никто не исключает вариант умереть от заражения крови, поэтому надо обработать царапину. Вот если бы вы были нормальным человеком и сказали бы куда мы идём, то я собрала бы сумку! Но вы же ничего не сказали, — лист с "ха-ха" снова поднят вверх, — даже расчесать волосы не дали, вот на кого я теперь похожа?! — перед глазами уже новый лист, с ответом на мой последний вопрос: "на ведьму". — Вот и умрёте от своей непредусмотрительности!

И ничего, что благодаря мне он не может ничего сказать. Инквизитор прекрасно приспособился общаться с помощью записей на листочках. Меня этот вариант вполне устраивает, в два раза меньше обвинений в мою сторону. Ощущаю ли я чувство стыда? Ни в коем случае. Тем более, что он не просил меня о помощи, а просто поволок за собой.

Отпускаю кругловерта, и тот, окинув инквизитора злобным взглядом, клацнул зубами ему на прощание и скрылся в зарослях.

— Так-так... Это надо вас спасти, а то скажут ещё потом, что ведьма сгубила главного инквизитора.

Начинаю осматриваться, чтобы найти лунный папоротник. Самое легкодоступное из того, что может помочь. При свете дня он уменьшается в размерах, пряча свои тонкие серебристые листья в тени деревьев. Проходим дальше вглубь леса, в сторону озера и под одной из тысячи сосен замечаю нужное растение.

Растираю листья папоротника между ладоней, чтобы они пустили голубой сок, и прикладываю к глубокой царапине на руке у Торна под его внимательный взгляд.

— Я, конечно, не сильна в целительстве, но с царапиной как-нибудь справлюсь, — он никак не сопротивляется моему предложению и даёт разрешение на то, чтобы я излечила его магией. Вот где чудеса! А разговоров-то было!

Накрываю рану своей рукой и под ладонью растекается тепло. Приятное, покалывающее кожу, оно так похоже на то, что я чувствовала, когда моя кожа впервые ощутила нежное инквизиторское прикосновение. Испугавшись, что на меня снова нахлынут неподобающие для ведьмы и девушки мысли, одергиваю руку, как от огня, под его недоуменное выражение лица.

— Остальное так заживёт. Если полностью залечивать, то русалки нас точно не дождутся! До озера рукой подать!

Сменяю шаг на бег, чтобы он не увидел моего смятения, и мчусь в сторону озера. Чтоб ещё раз я согласилась с ним куда-то пойти!

6.4

До озера действительно оставалось всего ничего. Выбежав из чащи леса, миную поляну, и перед взором расстилается большое озеро.

Вода тихо поблескивает под жарким солнцем уходящего лета. Ясное голубое небо с пушистыми облаками отражается в зеркальной глади озера, лёгкий шёпот воздуха едва касается поверхности воды, не смея нарушить её покой. Ничто не сравнится с чарующим умиротворением природы, где из звуков лишь её пение — голоса лесных жителей, шелест ветра, качающий спящий многовековой лес, гуляющий на просторах диких цветочных полей, шуршание лёгких волн, ударяющихся о берег.

Эти звуки, сливающиеся в гармоничную симфонию, окутывают мою душу покоем. Не зря ведьмы раньше жили в лесу. Всем телом ощущаю прилив сил, свободу, которой нет в каменном городе, выстроенном из ограничений и бесконечных правил.

Уважай и люби природу, тогда она тебе ответит тем же. Таков завет.

— У меня возник вопрос. Вот пришли вы на озеро. И что дальше? Как русалку звать будете? Думаете они выжидают вашего появления, чтобы восхититься новым инквизитором? Что вы вообще знаете о русалках? — обращаюсь к догнавшему меня Каспиану.

"Ничего?"

— Отличная подготовка.

"У меня есть ведьма"

— Пф, я к вам не нанималась! Провела, а дальше сами!

Покопавшись в своих листах, находит тот, который я увидела первым, когда совершила ошибку, открыв ему дверь:

"Ты ответишь за это!" — стучит по ней указательным пальцем, напоминая о моей вине.

И почему его Эльм не утащил в чаще...

Глядя на меня, товарищ инквизитор начинает рыться в своей сумке, явно что-то вспомнив. Из её глубин он торжественно достаёт гребень. Издевательство!

— У вас всё время был новенький гребень и вы не предложили мне им воспользоваться! — меня затопила волна возмущения от того, что хожу пол дня как чудище лесное!

Руки сжались в кулаки, готова его побить! Азраэль! Но вместо этого скрещиваю их на груди, сомкнув губы в тонкую линию. Укоризненно смотрю в наглые зелёные глаза, постукивая ногой об землю, едва сдерживая раздражение.

Он лишь виновато пожимает плечами. Так я ему поверила!

Не обращаю внимания на это, он же специально меня провоцирует! Хочет, чтобы я сорвалась, не дождется! Прикрыв глаза, вдыхаю лесной воздух, который словно успокоительное проникает в лёгкие, растекаясь по всему телу безмятежностью.

— А говорите, что ничего не знаете, — уже спокойным ровным голосом продолжаю урок, посвященный русалкам. — Гребень можно использовать для призыва русалки, можно сплести венок и пустить его на воду. Ещё русалки любят звон хрустального колокольчика. Но с вашего позволения я воспользуюсь своим личным методом.

Он кивнул, давая мне свободу действий.

— Тётя Акварииииинаааа, — завопила я, пробудив весь лес. Птицы, дремавшие на ветвях близь стоящих деревьев, взметнулись вверх, вода пошла рябью и я едва успеваю скинуть обувь с ног и поднять платье выше колен. Вот теперь точно инквизитор решит, что я занимаю верхнюю строчку в списке невоспитанных женщин.

Меня затянуло в воду, и мокрые руки уже душат меня в своих объятиях.

— Моя дорогая Лютиция! Узнала тебя по милому голоску, — она отодвигает меня от себя, но всё ещё держит за плечи, чтобы рассмотреть меня получше. — Ну что за красавица выросла! Вылитая мать! Сколько я тебя не видела из-за этих треклятых инквизиторов, чтобы их чахотка всех побрала поганцев!

Тётя Акварина выглядит прекрасно несмотря на свой возраст. Сколько ей лет? Об этом непринято спрашивать у женщин, но она застала мою прабабку. Рыжие волосы волнами спускались по плечам стремясь к талии. Каждый локон переливается медью и золотом, словно в них заперты последние лучи закатного солнца. Её глаза — два пронзительных аквамарина. Перламутровый хвост сквозь воду кажется шлейфом разбитой радуги, чешуйки мерцают на свету, завораживая.

Хвостосшибательная красотка!

— Это инквизитор, — шепчу ей на ухо, показывая в сторону, на того самого поганца, — он сегодня немой, но очень хотел познакомиться с русалками, Справочник пишет, нечисть классифицирует.

— Что за дела?! Где это видано?! Единственную ведьмочку молодую в плен взял, на себя работать заставил! Негодник!

Инквизитор застыл недовольной статуей, наблюдая за нами.

— А, ой, немой, а не глухонемой. Неловко вышло. Но ничего, не переживай, утопим! Моргни два раза левым глазом, если всё так, как я говорю.

— Нельзя. Он главный инквизитор Янтарвина.

— Диора с ним! Одним больше, одним меньше, какая разница?

Ударив о воду хвостом, она метнулась в его сторону. Надеюсь, что он сильный и умеет плавать. Ставлю на тётю Акварину!

6.5

Каспиан

Мокрая рука резко хватает за ногу с намерением утащить воду.

Не ожидал же я, что эта лесная прогулка будет нормальной? С самого начала всё пошло наперекосяк, поэтому если вдруг русалка решит меня утопить, удивлён не буду.

— Страшно? — смеясь спрашивает рыжеволосая нечисть, ослабив хват и оставив меня на берегу.

Страшно? Бросьте, я знаком с вашей "племянницей", вижу эту ведьму чаще, чем всех своих родственников и коллег. Меня уже ничего не пугает в этой жизни. Хочется ответить именно так, но приходится лишь отрицательно покачать головой.

— Утопить или не утопить? Извечные муки выбора...

В сегодняшние планы никак не входило топиться.

— Эх, какой симпатяжка. Сегодня у меня хорошее настроение. НО! Если обидишь Лютицию, то не посмотрю, что ты главный инквизитор. Сам придёшь топиться, по доброй воле, — она деловито ударила хвостом о воду, подняв брызги в воздух.

— Тётя, не надо никого топить, ни при каких обстоятельствах. И я сама могу за себя постоять, — неожиданно вступается за меня ведьма. Я-то думал, что она с радостью ей поможет.

— Конечно, милая, но я обещала твоей маме, что ни один твой обидчик в живых не останется. А ему, — она показывает своим острым коготком на меня, -- будет мотивацией быть паинькой.

В отличие от ведьмы — я пример надлежащего поведения. Знала бы она, что её любимая Лютиция творит вдали от леса. Беспредельничает по полной!

Дуэт из нечисти быстро забывает о моём существовании. Приходится терпеливо ждать, пока русалка с ведьмой наболтаются о прошлом. Внимательно вслушиваюсь в их разговор, вдруг получится узнать что-то полезное. В молчании были свои плюсы, я полностью сосредоточен на ведьме. Может между слов кто-то из них проговорится о слабостях Лютиции или хотя бы русалки, что было бы очень кстати, потому что об этом мне точно никто не расскажет и на экспериментальные методы выяснения тоже не согласится.

Внезапно гомон женских голосов прерывает плач Акварины. Если быть точнее, она начинает рыдать. Очень эмоциональная женщина. Речь заходит о некой Эстли и я замечаю дрогнувшую нижнюю губы Лютиции. Только этого не хватало, не знаю что делать с плачущей ведьмой. Если русалка меня не беспокоила, то Лютиция... Волновала?

Конечно, волновала, нам ещё вместе выбираться из леса. Она нужна мне собранная. Без неё быстро стану жертвой кругловерта, который так и жаждет мести за вторжение в личное пространство. Оправдание для себя находится очень быстро и не приходится раскручивать странную мысль, возникшую в голове.

Как выяснилось, Эстли — мать Лютиции, которую истребили вместе со всем ковеном, а Лютиция единственная, кому удалось спастись.

Ненавижу эту часть истории солнечных земель, строки которой не вычеркнуть со страниц. У нас есть только настоящее и будущее, в котором нельзя допустить подобного. Слишком жестоко, неправильно. Чем мы в таком случае лучше нечисти? Уверен, что можно было что-то придумать: использовать в своих целях, находить рычаги давления, заключить перемирие. Но выбрали путь кровопролития.

Казалось, что слезы русалки бесконечны. Не знаю сколько я просидел на берегу, делая заметки о её внешнем виде.

Вдоволь наплакавшись, вспоминая былое, она наконец начала отвечать на нужные мне вопросы, незабывая постоянно шутить, что я нем как рыба. Руки затекли постоянно держать лист с надписью "ха-ха". Удивлён, что они с Лютицией не кровные родственницы.

Записав полученную информацию, начинаем прощаться, потому что время близится к закату, а нам ещё нужно добраться до города. Учитывая сколько они будут обниматься... К ночи вернёмся и мне придётся отчитываться перед пауком за опоздание. Как я докатился до жизни такой?

После слов прощаний в мой адрес, аквамариновые глаза неожиданно впились взглядом в шею и спустились к ключицам. Русалка-упырь что ли?

— Какая у вас красивая родинка, на звёздочку похожа, — нечисть делает весьма необычный комплимент родимому пятну. — Главный инквизитор, не подскажете свою фамилию?

— Торн, — отвечает за меня Лютиция.

— Ну что же, Торн, счастливо, — с задумчивой интонацией медленно проговаривает русалка. Она ещё раз осмотрела меня с ног до головы, словно пыталась что-то разглядеть в моей внешности. — Приходите почаще. Я скучаю по Лютиции, а одной бродить по лесу юной девушке не пристало. Буду рада, если именно вы сопроводите её в следующий раз. Вдруг будете поразговорчивее, а то сейчас...

Нем как рыба. Да-да, я слышал это два десятка раз.

"За что такая честь?"

Она ничего не ответила, лишь одарила своей белоснежной загадочной улыбкой, подмигнула и исчезла.

Женщину понять невозможно, а женщину-нечисть тем более.

На прощание эта рыба всё-таки обрызгала меня, хлопнув своим радужным хвостом, что есть мочи. Специально! Успеваю отпрыгнуть, чтобы меня полностью не окатило водой.

Обрадовавшись, что меня миновал "подарок" русалки, потерял бдительность. Лютиция, взмахнув, рукой создаёт небольшую водяную сферу и кидает её прямиком в меня. Ведьма!

Звонкий смех затапливает вечернее пространство и она бросается прочь, в поле. Догоню и кину её в озеро. Посмотрим, как ей будет весело.

С лёгкостью догоняю ведьму. Смеясь, она оборачивается на меня набегу. Хватаю её за руку и мы спотыкаемся, падая на траву.

Её волосы волнами ударяются о травянистый берег. В озорных разноцветных глазах переливается утомлённое солнце заката. Она очаровательно хлопает длинными ресницами и я забываю о том, что секунду назад хотел "страшной мести".

Пожираю взглядом растрёпанные волосы, этот лёгкий румянец на щеках с алыми сочными губами, поблескивающими от того, что она облизнула их, открытыю шею, украшенную тонкой цепочкой с подвеской в виде месяца, пышную грудь, вздымающуюся и опадающую в такт сбитому от бега дыханию.

— Попалась, — сообщаю ведьме очевидную вещь, нависнув над ней, и скрыв своим телом от последних солнечных лучей уходящего дня.

Глава 7. Весь Солмарун — театр. В нём люди, нечисть — все актёры

Каспиан

Выступив перед советом магистрата с ежемесячным докладом о проделанной работе, выслушал похвалу за достигнутые успехи. Это не может не радовать, мы с отделом приложили немало усилий для хорошего результата.

Уровень преступности с участием нечисти снизился, количество зарегистрированной нечисти выросло в два раза, она классифицирована и распределена по назначению туда, где может пригодиться. Половина совета была довольна темпами интеграции магии в повседневную жизнь Янтарвина, в особенности им нравилась лавка зелий, в которой была местная достопримечательность — ведьма.

Но их восторг разделяли не все. Как минимум один человек был против происходящего, но ничего поделать не мог. Холодные, ничего не выражающие, кроме недовольства, карие глаза следили за мной во время моего выступления.

По окончанию хотел сбежать, дабы не слушать обвинений в свою сторону, но тяжёлая рука ложится на плечо, задерживая меня у двери.

— Неплохо, Каспиан, — голос отца, заставляет окончательно остановиться, — но мы с тобой договоривались совершенно о другом.

Тобиас Торн отводит меня в сторону подальше от чужих ушей.

— Ведьма. Почему она всё ещё здесь?

— Законом не запрещено. Она может держать лавку, её документы чисты, ни на чём поймана не была.

Пусть пока делает, что хочет, так может и проколется где-нибудь. А пока... Планирую свести наши с ней встречи к минимуму, потому что её магия пагубно на меня влияет. Никаких незапланированных визитов в лавку, никаких встреч вне моего кабинета, касающихся исключительно работы.

— Знаешь, когда я передавал тебе дела, то думал, что ты справишься. Либо ты сам избавляешься от неё, либо этим займусь я, — ставит ультиматум отец.

Зная его методы решения проблем, я напрягся. Лютиция тот ещё подарок, но вряд ли заслуживала того, что делал отец с теми, кто был ему неугоден. Это моя ведьма и я сам решу, что с ней делать.

— Я сам решу вопрос с ведьмой, не лезь в мою работу.

В ответ он высокомерно хмыкнул, не оценив дерзкого тона в свою сторону.

— Но вообще я не об этом хотел с тобой поговорить. Через неделю мы всей семьёй идём в театр.

Очень важная новость, что он даже решил поговорить со мной!

— Рад за вас? — уточняю у него правильно ли я понял. Меня-то уже давно вычеркнули из списка семьи.

— Ты идёшь с нами.

— Нет.

— Это не обсуждается.

— У меня много работы.

— Пьеса не в рабочий день.

— На выходных тоже много дел, — не теряю надежды быть оставленным в покое.

— Каспиан, — медленно произносит мое имя, едва сдерживая гнев, — в столицу приезжает знаменитая на все Солнечные земли труппа. Будет постановка пьесы самого Респироса! Там будет весь высший свет Янтарвина, отличная возможность присмотреть тебе жену.

Я рассмеялся ему в лицо. От души. Заливисто, прям как ведьма, когда специально, мне назло, облила водой. Отец нахмурился: брови сдвинуты, губы поджаты, а взгляд холодный и острый, как будто я испортил ему весь день.

— Я что, девица? Сам как-нибудь выберу.

— Эта отговорка уже была, постоянно так говоришь. Ты саботируешь продолжение рода Торнов. Если забыл, то ты единственный наследник. Уж сделай милость — женись на достойной! Если не согласишься пойти в театр, то на твоём рабочем столе окажется распоряжение о важности культурного просвещения работников.

— Спасибо, что заботишься о развитии инквизиции, которой отдал столько лет жизни! Я буду. Кто же откажется от такого удовольствия?

**

Мы сидим в театре, где от количества пафоса присутствующих было слишком тесно. Хочется сбежать. Такого рода мероприятия не для меня. В свободное время я всегда стараюсь прочесть книгу, а не новости из свежего выпуска газеты. Эту пьесу, например, знаю наизусть, но сама атмосфера меня угнетает.

На мне был обычный костюм, тот, в котором и на вручение награды, и на собственную свадьбу, и на похороны. Отец был в своем парадно-выходном костюме, который надевал только лишь на важные для него события. Тёмно-синий, строгий, инквизиторская брошь на лацкане, как дань уважения прошлому. Белая рубашка безупречно выглажена, вместо бабочки узкий шейный платок, завязанный в тугой узел. Оказывается, что обсуждение невест для него столь важное занятие, чуть не всплакнул от такого внимания к моей персоне. Элоиза и Иветта, как и все барышни в зале, были в пышных платьях, по последней моде. Украшенные золотой вышивкой, перетянутые корсетами, с кричащим декольте в виде сердца, и обязательно веер, украшенный тесьмой из кружева, без него никак.

— Как насчёт Жозефины Кронштадт-Гольштейнвюртембергской? — предлагает мне кандидатуры Элоиза, незаметно указывая веером на девушек.

— Не смогу запомнить фамилию и обращаться к её родителям. Слишком сложно.

— Лоретта Темберли?

— Я разорюсь на муке, в которую она падает лицом десять раз на дню, чтобы быть бледнее всех.

— Каспиан, будь серьёзней, — пригрозил отец, но я не внял его совету, продолжая отмахиваться от невест.

Дальше в игру включилась Иветта. В жизни бы не подумал, что буду ей благодарен. Она окончательно разнесла всех в пух и прах.

— Эта слишком толстая, эта слишком худая, у той косые глаза, у десятой кривой нос, — непрестанно перечисляет Иветта. — Ребёнок должен родиться красивым, как и все в роду Торнов, — она гордо вскидывает подбородок вверх, словно сама носила эту фамилию.

Между ними начинается жаркий спор, а я мечтаю, чтобы этот вечер поскорее закончился. Сам в состоянии найти себе жену. Родственнички замолкают лишь тогда, когда начинается представление, а я продолжаю размышлять под громкие овации.

Дилора обиделась, что я предпочел ей работу. Селин решила меня впечатлить и ляпнула, что с радостью бы убила всю нечисть, и, естественно, наши пути разошлись. Франческа... Неловкая ситуация вышла с её братом. Оказалось, что он был контрабандистом и торговал запрещенными зельями. Её семья от него отреклась, дабы он не опорочил их фамилию, а она обиделась, что я принимал участие в задержании.

7.1

Лютик

В темноте приземляюсь на что-то мягкое. Под руками нащупываю ткань, подушку, быльце... Это кровать!

Надеюсь, что всё это происходит за кулисами! Сейчас мы встанем и сбежим от этого неловкого позора подальше и никогда о нём не вспомним.

Свет появляется также неожиданно, как исчез! Он ярко слепит в глаза, заставляя щуриться, но я могу рассмотреть лицо инквизитора прямо перед собой. На кровати! Азраэль!

Поворачиваю голову в сторону, а там сотни глаз, смотрящих с горящей пытливостью, на сцену. На нас!

Сердце забилось с невероятной скоростью, глухо отдаваясь в горле. С трудом получается сделать вдох, кажется, я разучилась дышать. Судорожно подминаю, взмокшими от страха ладонями, пододеяльник. Слишком много людей, заставших нас в этой нелепой неприличной обстановке.

Отец не переживёт такого позора, а мне придётся уйти в лес и жить отшельником!

— Играйте! Играйте! — с мольбой в голосе плачет заведующий труппой из-за кулис.

Я — ведьма, а не актриса!

Инквизитор спокойно, словно ничего случилось, встаёт с кровати, освобождая меня от плена своего костюма, а я всё ещё чувствую тепло его тела на ткани платья.

По-театральному отбросив прядь волос со лба, он сначала глянул на меня, потом в зал и понеслось:

О Кьяра, свет мой, звезда в небе ночном,

Как сердце моё ты решилась разбить?

Платок этот — яд, он кричит о грехе,

Ты Лоренцо любила порочно!

Любовь моя — пепел, душа — как в огне,

Зачем ты, о Кьяра, солгала мне?

Он снова шагает ко мне и его тень нависает надо мной словно призрак.

Был бы здесь Гера! Я же не знаю наизусть пьесу, так, всего лишь обрывки фраз! Голос мой дрожит от волнения, но нужно спасать свою репутацию:

Алессандро… ты - мой… я вечно с тобой…

Каспиан срывается на крик и от внезапности я вздрагиваю, сильнее вцепившись в одеяло, с прикрытыми глазами.

Ложь! Твой шепот — коварства змея!

Ты клялась мне в любви, но предала меня!

Платок этот — правда, твой грех оголён,

Мой разум в агонии, сердцем казнён!

О Боги, за что? Я дал ей весь мир,

А она… с другим… на меня наплевав!

Он бросается ко мне. Руки его, как цепи, обхватывают мою шею. Делаю вид, что просыпаюсь и нахожусь в полном ужасе от происходящего. Так оно и есть, даже играть не приходится!

— Наконец-то добрались до меня через спектакль! Счастливы? — шепчу, когда он наклоняется ближе.

— Я не убиваю нечисть даже такую как вы — опозорившую меня на весь Янтарвин. Хотя может стоило бы? — ехидно улыбается этот коварный инквизитор! Что это он задумал?!

Пинаю его ногой по щиколотке, чтобы много не разговаривал и не думал лишнего. Не зли расстроенную ведьму!

Наигранно задыхаясь, начинаю придумывать себе текст на ходу, опираясь на сюжет пьесы:

Алессандро, нет! Я чиста! Не изменяла, поверь же!

Платок — обман, я клянусь тебе, милый!

Не губи меня, слышишь, тебе предана я!

— Ущипните меня!

— Что? — решив, что я сошла с ума переспрашивает Торн.

— Ущипните побольнее! Для пущего эффекта.

Он с радостью щепает меня за плечо, пробравшись пальцами под ткань.

Цепляюсь за его тёплые сильные руки своими, а по лицу стекает слеза от предательства "мужа". Какой болючий щипок!

Молчи, о, лгунья! Твой голос — как нож!

Ты сердце моё разрезала, смеясь!

Я верил тебе, я дышал лишь тобой,

Но ты предала — и я стал сам не свой!

Проклятье тебе, проклятье судьбе,

Ты умрёшь, Кьяра, в неверности мне!

Делаю последний вздох своей театральной жизни и с губ срывается последние слова на этой сцене:

Умираю… тебя лишь любя…

Какой кошмар говорить такие слова инквизитору, который вечно тебя преследует! Вся нечисть содрогнулась! Да простит меня Азраэль!

Голова падает на подушку, лицом к занавесу, чтобы наконец-то выдохнуть и лежать бездыханным телом до конца пьесы.

Пока лежу, слушаю сцену, где служанка рассказывает о том, что Лоренцо обманул Алессандро! Начинаю смеяться от нашей актёрский игры. Кажется, это самое провальное выступление труппы, но точно эксклюзивное.

Наступает долгожданный финал. Каспиан проходит мимо, скользнув по мне страдальческим взглядом.

О Кьяра… что сделал я? Боги, за что?

Моя любовь мертва… и душа — немощна…

Платок… о, проклятье… Он лгал мне в лицо!

Я убил мою звезду… моё сердце мертво!

Я люблю тебя, Кьяра! И уйду вслед за тобой, забрав с собой последний поцелуй!

— Если вы меня поцелуете, то я вас убью! — шепчу оказавшемуся в сантиметре от моего лица "мужу-убийце".

— Лютиция, разделяю ваше нежелание. И кто же посягнёт на девичью честь, ещё и ведьмы?

Может издалека сцена и напоминала постановочный поцелуй, потому что мы были слишком близко к друг другу.

После короткого обмена колкостями, он достаёт из-за спины реквизитный кинжал и "пронзает" себя им.

Конец! Слава Азраэль!

Вскакиваю с кровати и взглядом упираюсь в единственную стоящую фигуру в зале.

— Браво! — звонко разносится в тишине голос Себастьяна.

Он начинает громко хлопать, гремя своими костяшками. Следом вскакивают Шанни и Шонни, поддерживая пламенные овации. Они запускают волну по залу, и все присутствующие поднимаются со своих мест, аплодируя актёрам и нам.

На сцену летят цветы. Актёры с благодарностью кивают, собирая их в руки, а я стою статуей, держа на лице безумную улыбку от пережитого стресса. Каспиан поднимает красивую пышную красную розу, вкладывает её мне в руку и я робко улыбаюсь подаренному цветку.

Переведя взгляд с инквизитора на зал, замечаю тёмные глаза, хозяин которых скривился в недовольной злой гримасе, глядя на нас. Явно не поклонник нашего творчества.

Глава 8. Кажется его кто-то убил

Каспиан

Утром после ошеломительного театрального выступления, выйдя на крыльцо дома, застаю посыльного, раскидывающего под двери новый выпуск Вестника.

Белобрысый мальчишка, лет двенадцати, поклонившись в приветственном поклоне, отдаёт мне в руки письмо с сургучной печатью, на которой красуется фамильный герб.

Отблагодарив его монетой, слежу как он кладёт газету на скамью, решив, что она не так важна для меня сейчас, и радостно убегает. Мне бы его хорошее настроение.

Ночью морально подготовился к тому, что мне принесут официальное письмо, где семья от меня отказывается, лишает фамилии и настоятельно рекомендует покинуть Янтарвин. И вот оно у меня в руках.

Раскрываю конверт, сургуч с треском ломается, оставляя на пальцах лёгкий восковой налёт. Прятавшаяся там плотная шероховатая бумага исписана почерком отца. Можно легко счесть как он недоволен случившимся — вмятины на бумаге от сильного нажима пера, угловатые буквы с резкими рваными штрихами, они наклонялись то влево, то вправо, хаотично разбрасываясь на строчках.

Пробежавшись по тексту, не верю своим глазам. Читаю ещё раз и ещё, пока не осознаю, что это обычное приглашение на ужин без единого упоминания о прошедшем вечере, но с припиской вести себя как полагается, а не как обычно. Видимо, это было то самое скрытое упоминание. Его поведение сбивает меня столку. Неужели спустя столько лет, несмотря на своё разочарование в сыне, решил как-то наладить отношения? Верится с трудом, но обязательно приду на ужин ради интереса.

Спрятав письмо в карман брюк, выхожу во двор и сажусь на ту самую скамью, на которой лежит Вестник. Стрельнув глазами в его сторону, отвожу взгляд. Нет, я не сплетница, чтобы вот так с самого утра кинуться читать газетенку под чашечку кофе, в которой, наверняка, написано что-то про ведьму.

Рукой придвигаю её ближе, чтобы рассмотреть всё получше. Заголовок пестрит огромными буквами:

«Сцена в шоке: инквизитор и ведьма создали театральную сенсацию!»

Художник постарался на славу, изобразив нас с Лютицией в обнимку на сцене, дорисовав золотые закарлючки, совершенно не похожие на магию, но добавляющих романтики этому лживому безобразию. Что-то не припомню, чтобы такое было в постановке. Газетёнка, чтоб их!

Ведьма, наверное, радостно купается в лучах обретённой славы. Надо наведаться к ней перед ужином, принести газету, если она вдруг не видела этого шедевра, в чём я сомневаюсь.

Зарекался, что больше не пойду в ведьмовскую лавку, но ноги сами несут меня в ту сторону, когда солнце начинает садиться за горизонт. Просто узнаю довольна ли она случившимся. Теперь от покупателей точно не будет отбоя. Как раз успею освободиться к ужину.

Центр вечернего Янтарвина пустует из-за моросящего дождя, в домах уже зажглись свечи, освещая улицы своими тусклыми огоньками. Укрывшись под плащом, не меняю своих планов. Не сахарный — не растаю.

Не боясь ни ветра, ни дождя по вымощенным дорожкам, гремя костями и освещая пространство своими зелёными глазищами, мне на встречу идёт наш главный с ведьмой поклонник. Очевидно, что с некоторых пор я стал магнитом для нечисти, постоянно притягиваю к себе всех, кого только можно, а одна нечисть постоянно притягивает меня.

— Себастьян! — окликаю умертвие, и он, услышав меня, останавливается и доброжелательно машет мне, спустив все свои сумки на землю.

Хозяйка отправила выполнять вместо неё чёрную работу? Что он прячет в своих сумках? Доставляет запретные зелья? Очень глупо с их стороны или надеялись что никого не застанут в такую погоду?

— Товарищ инквизитор, — обращается ко мне придуманным Лютицией обращением, —добрый вечер!

— Добрый. Что это тебя выгнали работать в дождь? Может стоит написать жалобу на твою работодательницу? Не стесняйся, приходи в рабочий день, всё сделаем.

— Диора с вами! Я помогаю Лютиции разнести помощь малоимущим. В конце каждой недели, после подсчёта выручки, собираем продуктовые наборы, лекарства.

— А почему ты один? Слишком много сумок. Не тяжеловато?

— Обычно мы ходим вместе, но сегодня Лютиция в расстроенных чувствах.

— И что же так расстроило ведьму? — подхватываю, стоящие рядом с ним сумки. — Я помогу донести.

Себастьян не сопротивляется, в отличие от своей хозяйки, которая точно стала бы возмущаться. "Я сама справлюсь! Без всяких там инквизиторов", — возразила бы ведьма, грозно топнув ногой.

— Не привыкла к такому вниманию. Сегодня был очень насыщенный день, лавка ломилась от покупателей, а ещё и женихи эти, — махнул он рукой с недовольством в голосе, при этом стрельнув в меня зелёными "огнями".

— Какие это женихи?

— Разные, от двадцати до сорока преимущественно. Блондины, брюнеты, шатены, рыжие, седые. На любой вкус, выбирай не хочу. Но уж слишком назойливые, еле отделались от них.

— Если совсем обнаглеют, то ты же знаешь где меня искать, да?

Город невоспитанных мужиков. Кто ломится вот так к девушке и не понимает отказов? Хотя чем я лучше? Постоянно ошиваюсь у её дома. Но, с другой стороны, я бы не был там, если бы она не подкидывала мне для этого поводов, то очарует, то просто околдует, и никуда не деться от этого.

— Конечно, сэр.

Себастьян молча повел меня на окраины города, где мы действительно раздавали помощь. Отчаявшияся от тяжёлой жизни люди принимали её с благодарностью, смахивая слёзы с уголков глаз. В голове крутятся разные мысли: от злости к власть имущим до... Восхищения ведьмой? От многих богачей не дождешься помощи, деньги с благотворительных фондов вряд ли доходят по назначению, а тут настоящая помощь. Не большая, но всё-таки.

Есть в Лютиции то, чего нет в других и понимание этого раздражает. Такая ли она на самом деле или всё это игра, о которой твердит инквизитор с немалым стажем?

Сердце в последнее время бьётся чаще, когда она рядом, но нет никакого желания думать почему. Чувствую тепло внутри, но оно меня бесит. Хочу игнорировать ведьму, но с каждой новой встречей меня тянет ближе, против воли.

8.1

Дворецкий открывает дверь в столовую, где меня встречает просторный зал с высокими потолками, дубовые балки поблескивают в свете железных люстр. Стены украшают яркие гобелены с вытканными сценами охоты и битв, а в дальнем конце зала согревает от сырости за окном пылающий очаг.

— Ты опоздал, — первое, что слышу, войдя в комнату вместо приветствия и "о, как я рад видеть тебя, сын мой!".

На меня смотрят шесть пар глаз, вместо трёх. Вот тебе и семейный ужин. Ничего хорошего больше ждать не приходится.

На столе расставлен сервиз с золотой каёмкой, привезённый из Соллариона, который славится своей посудой, позолоченные столовые приборы, салфетки с вышитым с краю гербом — не иначе, как официальный приём, а я, считай, в домашнем костюме.

— Прошу прощения, задержался по рабочему вопросу.

— Каспиан у нас главный инквизитор Янтарвина, — отец пытается вложить в эти слова хоть каплю гордости, но выходит скомкано. — Познакомься с нашими новыми соседями: мистер Ричард Ростерс, миссис Эмма Ростерс и их прелестная дочь — мисс Вайолет.

— Очень приятно, — учтиво склоняю голову в честь знакомства и занимаю своё место за столом, и так заставил всех себя долго ждать.

— Вы тот самый инквизитор, о котором написано в сегодняшней газете? Выступали в театре с ведьмой? — с восхищением и блеском в голубых глазах спрашивает Вайолет.

— Да!

— Нет!

Отвечаем с отцом одновременно.

— Я хотел сказать, что это была нелепая случайность, — быстро исправляет ситуацию глава семейства.

— Правда? А как здорово получилось! Расскажите что-нибудь о своей работе? Наверняка это очень интересно!

— Вы сможете пообщаться о работе после ужина, дорогая, — тушит её запал мать и она молча повинуется. Все сидящие за столом приступают к трапезе, разглагольствуя на обыденные темы, как и полагается при знакомстве с новыми соседями, не забывая восхвалять то соседскую дочь, то меня.

Всё становится предельно ясно. Мотив ужина до неприличия банален — смотрины товара. В любом другом случае отец бы не стал ни с кем так тесно знакомиться, приглашая в свой дом.

И без того испорченное настроение катится в пропасть. Аппетит пропал, хотя яства на столе выглядят довольно привлекательно. Почему я так наивно надеялся на что-то другое? Тёплый семейный ужин у Торнов звучит более диковинно, чем магия и нечисть, вернувшаяся на Солнечные земли. Где-то внутри заныла незажившая детская рана.

Под недовольным взглядом отца, что я не участвую в светском разговоре, мыслями то и дело утекаю в другое место — в ведьмовскую лавку, в которую так и не попал. Газету передал вместе с Себастьяном, но может оно и к лучшему. Нечего поддаваться неконтролируемому соблазну. Хотя лучше забавная, поднимающая настроение, перепалка с ведьмой, чем вот это всё.

После ужина все незаметно испарились, оставив меня с мисс Ростерс. Изредка Иветта пыталась прорваться в библиотеку под разными предлогами, в которой мы с Вайолет обсуждали всё, что угодно, кроме родительских планов. Вайолет с завидным любопытством и тягой к знаниям о всём магическом воодушевленно задавала вопросы и сама развивала темы, не утруждая меня.

Вечер удивительным образом становится лучше и не кажется настолько испорченным. Вайолет оказалась не глупой особой с чувством юмора. Приятный собеседник, о котором только может мечтать инквизитор. Горящие миндалевидные глаза и смуглая кожа выдают в ней эльтарийку, рыжие кудри по озорному спадали на лицо из высокой причёски. Стройная, высокая, без боевого раскраса и с чувством собственного достоинства. Помимо вышивки, игры на пианино и пения, Вайолет любит читать. Не художественную литературу, а, в тайне от родителей, свод законов. Сказка, а не девушка. Ещё и красива в придачу, но чего-то в ней всё равно не хватает.

"Например, привычки носить штаны, необычного цвета волос и гетерохромии, как сказал мне один учёный, у которого я узнавал из-за чего могут быть глаза разного цвета?" — спрашиваю у самого себя и тут же мотаю головой из стороны в сторону, сбрасывая с себя наваждение, становящееся с каждым днём всё сильнее.

Зачем эту милую любознательную девушку пытались выдать замуж в столь раннем возрасте, мне не понятно. Ей бы учиться и найти призвание по душе, о чём она и проболталась мне по секрету. С радостью предлагаю ей пройти стажировку в инквизиции, раз уж ей так интересна эта тема. После учёбы и с позволения родителей, разумеется, иначе скандала не избежать.

По правилам приличия время для разговора тет-а-тет незамужней женщины с мужчиной отведено не так уж много. По его прошествии прощаемся и семья Ростерсов покидает особняк Торнов, выражая надежду на скорую встречу, но её не будет, о чём ещё придётся сообщить отцу.

Возвращаюсь обратно в библиотеку, взяв старую книгу по истории Солмаруна, сажусь в кресло у камина. Листая страницу за страницей, жду отца, но он так и не появляется. Вместо него застаю в дверном проёме Иветту, которая выглядит непривычно нервно.

— Составишь мне компанию за чаем? — спрашивает своим обычным голосом, без отыгрывания роли воспитанницы БАД.

— Почему бы и нет.

— Тогда я сейчас принесу сюда.

Иветта в домашнем простом платье, которое идёт ей больше, чем пышное безобразие, протискивается в библиотеку с подносом. Ставит его на столик у кресел, разливает чай в маленькие фарфоровые кружки из того же сервиза, что был за ужином, и протягивает мне как заботливая хозяйка.

— Как тебе Вайолет?

— Тебя подослал отец?

— Нет, что ты. Просто интересно, — она немного замялась и отвела взгляд в сторону, —слышала как вы смеялись, у вас была очень оживленная беседа.

— Прекрасная девушка, вам повезло с соседями. Если подружишься с ней, то у тебя будет замечательная смышлёная подруга, Иветта.

— Ну да, ну да... Замечательная, — она немного погрустнела, тонкие пальцы стучат по чашке, что совсем на неё не похоже. — Ещё чая? — и не дожидаясь ответа наливает его до краёв.

8.2

Лютиция

Я иду по лесу, где всегда любила гулять. Погода здесь ясная, тёплая, но вдруг небо темнеет и налетает холодный ветер. Почему-то начинаю звать инквизитора, но его голос звучит так далеко, заглушается воем поднявшегося ветра. Бегу, пытаясь найти его, но тропинка вьется, а деревья вокруг становятся выше, закрывая свет.

Внезапно замечаю на земле часы Каспиана. Кричу его имя, и где-то вдалеке слышу его голос — он зовет меня, но звуки становятся всё тише, как будто он ускользает. Я бегу быстрее, но ноги вязнут в земле, словно в болоте.

— Лютик, — слышу своё имя, но не пойму откуда идёт звук. — Лютик, проснись, — треплет меня чья-то рука за плечо.

Просыпаюсь с колотящимся сердцем, чувствуя, что что-то не так. В темноте вижу перед собой невысокий силуэт, щелчком пальца зажигаю свечу, стоящую на тумбочке.

Рядом с кроватью стоит Шонни, напугав меня до смерти. Выглядит он скорее печально, чем серьёзно. Он снимает с головы шапку, украшенную фальшивыми монетками и жгутами, как у пиратов, с которыми он имел честь недавно познакомиться, комкает её в руках, опустив голову вниз.

— Шонни, что такое? Что-то случилось? Где Шанни? — они всегда были вместе, а тут он один, точно что-то случилось.

За окном глубокая ночь, через шторы видно яркий свет луны, а сверчки поют свою умиротворяющую песнь. Но ночь перестаёт быть спокойной, сначала этот сон, а сейчас встревоженный Шонни.

— Ты только не расстраивайся, Лютик. Но там это, в общем... Умёр твой инквизитор.

— В смысле? — сердце пропустило удар. — Что за шутки такие?

— Без шуток, Лютик. Нашли его лежащим на улице в полусознании, еле живой. Отволокли его к нему домой, хорошо, что хоть адрес сказал, а потом всё. Каюк по ходу. Шанни там.

На мгновение я оцепенела, вцепившись рукой в простынь, словно это якорь, который не даст мне утонуть.

Мысли мечутся в панике. Шок сменяется тоской, а в груди нарастает тяжесть.

Вскакиваю с кровати, нельзя терять ни минуты! Шонни, закрыв глаза, потому что я в одной ночной сорочке, выходит из комнаты, оставляя меня наедине с собой. К бездне приличия! Человек, возможно, умирает!

Бужу сладко спящего Геру под его несвязное бурчание. Некогда объяснять, всё по пути. Натягиваю первое, что выпадает из шкафа. В карман пересаживаю ещё не проснувшегося до конца фамильяра. Спустившись в лабораторию, складываю в сумку разные зелья, которые могут пригодиться. Бегу на улицу к Шонни, звеня пузырьками на весь спящий Янтарвин.

Хвала Азраэль он верхом на лошади! Снежинка, слушаясь хозяина, несётся во весь опор, рассекая мощным туловищем воздух. Становится зябко, тело покрывается колючими неприятными мурашками, когда под тонкую ткань платья пробирается холодный ночной ветер.

Мы быстро оказываемся у особняка инквизитора. Обычным домом его назвать язык не поворачивается.

Величественный, с толстыми стенами из тесаного камня. Фасад украшен резными карнизами, арочными окнами с витражами. Вокруг ухоженный двор с каменными дорожками, скамейками и небольшим садом, обнесенный забором с кованными воротами. Массивные дубовые двери с коваными петлями и ручками открывает Шанни, хотя я так надеялась, что товарищ инквизитор пришел в себя и всё хорошо.

Прохожу в гостиную, где Шанни растопил камин. На софе лежит бледный как поганка Каспиан, грудь его еле заметно вздымается и опускается. Живой, но выглядит очень плохо.

Гера, вынырнув из кармана, спускается по моей руке, лежавшей на спинке софы, к инквизитору. Он, быстро перебирая мелкими лапками, пробегает от инквизиторских ног к макушке головы и обратно.

Остановившись на шее, он принюхивается.

— Что там, Гера?

— Хм-м-м, — многозначительно протягивает фамильяр и вонзается острыми зубками в шею Каспиана.

Распробовав на вкус кровь, он демонстративно размышляет, почесав одной из лапок мордочку.

— Отравили, — ставит диагноз мой мудрый Гера, который не мог ошибиться, — значит так, доставай ингредиенты, нейтрализующие Вдовий шип. Есть такое в сумке или нужно возвращаться домой?

— Есть, — бессознательно взяла самое редко используемое противоядие, но лучше взять всё, что можно, чем терять время. — Правда любовное зелье? Ты уверен?

— Оно самое, кто-то перестарался. Вдовьего шипа добавили в дозировке как для табуна лошадей, а не простого смертного. Не мудрено, что чуть кони не двинул. Кто его вообще мог сварить? В Янтарвине больше нет ведьм.

— Мы узнаем кто торгует паленными зельями. Это не дело, так всех перетравят, — заверяет меня Шанни.

— Ага, только инквизитор вам спасибо не скажет, ещё и на Лютицию всю вину скинет. Вы бы ему не говорили, что это из-за любовного зелья, а то привет, кандалы.

— Шонни, не нагнетай. Что же теперь, бросить умирать его?

— Нет, но и не говорить ничего лишнего.

Под присмотром Геры отпаиваю Каспиана нужным количеством противоядия.

— Вы можете идти, — обращаюсь к Шанни с Шонни, — дальше я сама справлюсь.

— Лютик, ты думаешь он будет рад, очнувшись, обнаружить ведьму?

— Лучше целую делегацию из нечисти? — спрашивает Шонни Гера и взбирается на плечо к его брату. — Отвезите, меня домой.

— Ты тоже уходишь, Гера?

— Не буду тебе мешать. Да и после перекуса такой отравой мне нужно отдохнуть, в случае чего обязательно зови.

Все уходят, и, закрыв за ними дверь, остаюсь одна в огромном незнакомом доме. Очень хочется прогуляться по нему и осмотреться, но не могу себе позволить такой невоспитанности. Может он и в правду будет не рад, когда увидит меня, а уж если узнает, что ходила по его дому, так вообще придёт в ярость.

Краем глаза замечаю на кофейном столике у камина стопку листов. В этой же комнате можно осмотреться, да? Подхожу ближе и сверху замечаю исписанный лист, похожий на черновик, где были сделаны заметки о ведьмах. Рисунок в углу листа, так похожий на одну знакомую ведьму, вызывает улыбку. Вот бы забрать его себе на память и положить к нашему рисунку из газеты, который принёс Себастьян, но пропажу быстро обнаружат.

8.3

Каспиан

Сознание начинает проясняться, но вокруг всё ещё темнота. Хочу встать, но не хватает сил. Опираюсь на локти и кое-как подтягиваюсь вверх, прижавшись спиной к чему-то мягкому, похожему на подушку. Последнее, что помню — это холодная земля и, кажется, гномий голос.

И куда же они меня приволокли?

С невероятным усилием получается открыть глаза, чтобы осмотреться. Яркий свет ослепляет, отдаваясь острой болью в голове. Массирую виски, будто это поможет унять неприятное ощущение. Зрение приходит в норму и с удивлением понимаю, что я дома, в своей гостиной. Видимо в бреду любезно сообщил свой адрес незнакомым людям, точнее гномам.

Со стороны находившейся рядом кухни слышу звуки готовки: тихий звон ложек, льющаяся вода и треск огня в печи. Кто-то хозяйничал у меня дома, пока я лежал в отключке.

В дверном проёме мелькает что-то знакомое: необычное, голубое. Понятно, всё ещё брежу.

Слежу за доступной взгляду частью комнаты. Это «что-то голубое» снова попадается на глаза и оказывается волосами одной стройной особы, которой уж точно здесь не может быть.

Галлюцинации. Точно они.

Нужно встать и удостовериться, что это всё не правда.

Опускаю ноги на пол и на этом всё заканчивается. Снова становится нехорошо, мир закружился и я падаю обратно на софу. Накатывает ужасное чувство беспомощности, которое я терпеть не могу. Предпочитаю умирать в одиночестве.

— Вы что! Вам нельзя вставать, — ведьмовской голос заполняет голову, пока я обессиленно лежу, закрыв глаза.

— Что ты здесь делаешь?

Перехожу на "ты", сил на приличие не осталось. Да и о каком приличии может идти речь, если в моём доме, скорее всего с самой ночи, была ведьма. Ещё и девушка. Или наоборот... Разницы уже не было никакой. Возможно, после этого она никогда не выйдет замуж.

— Спасала вашу жизнь, но, видимо, зря. Не слышу радости в вашем голосе! Нужно выпить отвар. Противоядие своё дело сделало, теперь важно восстановиться. Советую взять выходные на работе, дня два минимум. Раньше вряд ли придёте в себя, — тараторит Лютиция, и я не успеваю обрабатывать полученную информацию.

Её руки по-хозяйски дотрагиваются до моего лица. Она с упорством вливает в меня какую-то горькую жидкость.

Нежные, тёплые, ведьмовские руки дарят чувство спокойствия, словно так и должно быть, когда ощущаю их на своей коже.

С одной стороны приятно, с другой — становится стыдно за то, что не в силах справиться с такой задачей самостоятельно.

Раз за разом приходится отгонять от себя глупые мысли. Ещё и эта ситуация со спасением нечестного меня только всё усугубляет.

— Противоядие? — спустя время до меня доходит шокирующая новость, и я отстраняюсь от её слишком бережных и манящих прикосновений.

— Да, вас отравили любовным зельем. Кто-то к вам неравнодушен, — произносит она с нервным смешком. Или показалось? Из-за зелья всё ещё не могу нормально соображать

— Кто же интересно... — это не вопрос, а фраза, побуждающая к размышлениям, которая сразу же приводит к ответу.

— Это уже ваша работа.

Я — идиот.

"Составишь мне компанию за чаем?"

И подумать не мог, что незнакомый вкусный чай окажется отравой! Расслабился и забылся, что нахожусь не в тёплом семейном кругу. Никому нельзя доверять.

Прибью отцовскую любимую дочь! Надеюсь, он очень расстроится, чтобы приятное совместилось с полезным.

— Меня спасли бандиты? — решаю уточнить у ведьмы этот удивительный факт. — Заботливо принесли домой, уложили на софу, укрыли пледом и позвали тебя?

— Иногда бандиты добрее и благороднее самых доблестных рыцарей, — Лютиция пожимает плечами с добродушной улыбкой, вызвав у меня неоднозначные эмоции.

"В особенности родственников", — договариваю в своих мыслях.

Ведьма начинает быстро собираться, складывая в сумку различные пузырьки и раздавая указания.

— Всё стоит на кухне, все отвары подписаны и с инструкцией. Не забывайте про них, иначе выздоровление затянется. Ещё придерживаться диеты и пить много воды.

— Уже уходишь? А как же чай, разговоры по душам или что ещё делают спасённый и его спасатель? — нахожу в себе силы, чтобы провести ведьму, как полагается воспитанному хозяину дома.

Ведьма застыла у выхода, так и не дотронувшись до дверной ручки. Лютиция достаёт прядь волос из-за миниатюрного, слегка вытянутого как у маленького эльфа, ушка, закрыв от меня часть лица.

— Мне нужно открывать лавку и работать, а вам отдыхать. Да и зачем вам моя компания? У вас есть с кем проводить время. Забыла сказать, что приходила ваша не невеста, но вы спали. Сказала ей, что вы обязательно её навестите, как выздоровеете. Надеюсь, что вы ей объясните, что моё пребывание ваше в доме — акт милосердия и исключительно в целительских целях, ведь ведьма в Янтарвине всё ещё одна.

Переступив через порог, Лютиция уходит, пожелав на прощание скорейшего выздоровления. На душе остаётся какой-то неприятный осадок. Нужно скорее приходить в себя, чтобы не откладывать дело в долгий ящик.

«Преступник всегда возвращается, не отпуская свою жертву».

И что мы имеем?

Иветта плюс любовное зелье плюс единственная ведьма в городе равно отравление.

Глава 9. Без нечисти и жизнь не мила

Каспиан

Два дня, как и советовала ведьма, посвятил своему выздоровлению. Целитель из неё толковый, и благодаря ей узнал в каком направлении начинать расследование. Первым делом направляюсь в особняк Торнов.

Раним утром, в самом начале рабочего дня, стучу в их дверь, которую открывает отец, собравшийся в корпус магистрата. Выглядел он, как всегда, сдержанно и деловито. Может хоть сегодня получится его удивить?

— Каспиан? Не ожидал тебя увидеть, ещё и в такую рань, особенно после того, как ты в очередной раз опозорил семью, отказав в браке мисс Ростерс.

— Я пришёл не раскаиваться и просить прощения, у меня есть дела поважнее, — обхожу его и захожу вовнутрь.

Поднимаюсь на второй этаж, сворачиваю направо в светлый, освещаемый солнцем сквозь маленькое окошко, коридор, направляясь к комнате сестрицы. Уверен, что она всё ещё спит, поэтому стучу громче.

Она открывает дверь ещё не разлепив глаза после сладкого сна, не подозревая, к чему привела её выходка.

— Каспиан? — удивлённо спрашивает, закрываясь халатом, словно меня может заинтересовать то, что под ним.

— Собирайся, Иветта.

— Куда?

— Как куда? На допрос. Ты обвиняешься в нелегальном приобретении запрещённого зелья и причинении тяжкого вреда здоровью служащему инквизиции.

— Каспиан, что ты себя позволяешь?! — начинает повышать голос отец, поднявшийся следом за мной.

— Не Каспиан, а инквизитор Торн. Я при исполнении. Не мешайте, иначе пойдёте как соучастники. Так понятно?

— Разве Иветта могла... Ох... — еле стоит на ногах побледневшая Элоиза, вовремя успевшая к представлению.

— Собирайся! Иначе ты отправишься в инквизицию в таком виде через весь город! — не обращаю внимание на разрастающийся за спиной гул и рявкаю на застывшую Иветту. — У тебя две минуты.

Через отведенное время Иветта выходит из комнаты, опустив глаза в пол, не проронив ни слова.

Под возмущения и угрозы отца, который защищает падчерицу, а не родного сына, которого она чуть не убила, вывожу её из дома. Быстро добравшись на наёмном экипаже до инквизиции, провожу её к себе в кабинет, а не в допросную, как преступницу.

В комнате было душно, первые осенние дни в Янтарвине были жаркими. Открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Подставляя лицо под лёгкий ветер, думаю как это всё могло произойти. Мне и в голову прийти не могло, что, живя в семье инквизиторов, она додумается купить запрещённое зелье. Ещё и для чего?! Чтобы приворожить меня! Это вообще уму непостижимо и я отказываюсь это понимать, даже обсуждать не хочется, но придётся.

— Не реви, Иветта, — протягиваю ей чистый платок. Она принимает его и начинает промакивать слёзы под глазами. Хорошо, что хоть на женские слёзы у меня есть иммунитет, но лучше бы был на зелья.

Приглашаю в кабинет Эдвина, чтобы он всё запротоколировал.

— Теперь отвечай на мои вопросы по существу, кратко. Ты покупала запрещённое зелье?

— Да.

— В Янтарвине?

— Да.

— Откуда у тебя деньги? Наверняка это стоит очень дорого.

— У меня были сбережения. Откладывала стипендию и отдала одно свое украшение.

— Сколько? Какое украшение? Опиши кратко, будь добра.

— Сто пятьдесят златных. Золотое кольцо с рубином, мне подарили его на совершеннолетие.

— Ого! — слишком громко удивляется Эдвин и приходится пригрозить ему взглядом, чтобы не сбивал рабочий процесс.

— Так, продолжим. С какой целью было приобретено зелье?

— Хотела приворожить человека, — еле слышно отвечает Иветта, глотая слёзы. — Я не хотела никого травить! Прости!

Не обращаю внимания и продолжаю дальше. Остался один вопрос. Самый важный.

— У кого ты купила зелье, Иветта? — она поднимает на меня заплаканное лицо и нервозно комкает в руках платок.

— Не бойся, говори. Если ты не скажешь, то может пострадать кто-то ещё.

Зубами она прикусывает нижнюю губу, принимая очень важный думающий вид. Время для меня растягивается до бесконечности. Мне нужно знать ответ, хоть я и не хочу его слышать. Не готов принять полученную информацию.

— Ведьма.

— Не может быть! — кричит одновременно с моим разумом Эдвин.

— Запиши это, ставь подпись и возвращайся к работе. Бумаги оставь у меня у на столе.

— Ах, она угрожала мне, чтобы я никому не говорила. Мне так страшно! Она же ведьма!

Иветта, начиная рыдать по второму кругу, вскакивает со стула и прижимается ко мне, обвив своими руками. Холодными, не нежными. Я поёжился, стараясь не сравнивать их с другими — тёплыми, нежными, к которым каждый раз хочется прикоснуться. Приходится приложить усилия, чтобы отцепить от себя Иветту.

— Штраф, домашний арест, — иначе отец разнесёт всё в пух и прах, — и не подходи ко мне больше никогда в жизни, — выношу вердикт "сестре".

— Что?

— Уходи, Иветта.

Раз сама как-то добыла зелье, значит и до дома сама дойдет. Семья как-то смирится с таким позором.

— Мистера Торна оповещу официальным документом.

— Меня же теперь выгонят из БАД… — произносит тихим и немного обречённым голосом, но это никак меня не волнует.

Раньше нужно было думать, раньше. Это точно не мои проблемы. У меня теперь своих хватает, которые не приносят никакой радости.

— Не переживай, не выгонят. Твой отец всё уладит, никто ничего не узнает.

Подобрав юбки, показывая недовольство всем свои видом, шагает к выходу. Надеюсь, что больше не увижу её. Вместо поговорить и обсудить своё странное влечение, она выбрала иной путь — ошибочный. Хуже всего, затянув во всё это ведьму, которой пришлось спасать меня не из искреннего желания помочь, а чтобы не брать на душу вину, что из-за её зелья кто-то пострадал, от чего настроение стало паршивым.

Придётся идти в магистрат за документами, а потом уже к ней. Было бы прекрасно не думать о том, что ночью она опять колдовала надо мной, напевая какую-то песню, которая внезапно возникла в мыслях, заполняя голову ведьмовским чарующим голосом. Когда был готов опровергнуть слова отца о ведьмах, правда всплыла на поверхность. Вот уж никогда не думал, что меня такое огорчит.

9.1

— Лютиция Ковендиш, вы подозреваетесь в создании и торговле запрещенных зелий. Вот документы на проведение обыска всего помещения, — говорит один из сотрудников сыска инквизиции и отдаёт бумаги в руки ошеломлённой ведьме, потому что я не смог бы выдавить из себя эти слова.

Одна часть меня не верит в то, что она как-то с этим связана, а вторая часть, преданная долгу, твердит, что надо в любом случае разобраться во всём. Если она не виновата, то ей не о чём беспокоиться. Но всё вело к ней. Рецепты зелий бережно хранятся в ведьмовских книгах, которые никто не может прочесть, кроме самих ведьм.

Она с непроницаемым лицом пропускает нас в своё жилище. Чистое, уютное. В воздухе, как и в первый раз, пахнет свежестью трав. Становится не по себе, когда по идеально вымытым полам ступает чей-то грязный ботинок. В этой части дома ведьма ходила босиком. Вряд ли моё действие как-то поправит ситуацию, но перед входом разуваюсь.

При виде меня ведьма пылает откровенной злостью. Чувствую на себе её холодный взгляд. Он, как идеально заточенный, нож вонзается в душу, взывая прекратить всё. Безупречное оружие против ослеплённого ею дурака — её невероятные широко распахнутые глаза.

— Это твоя благодарность за спасение? — Лютиция делает акцент на слове "ты", указывая мне на моё предательство, когда отстаю от остальных.

Хоть нас с ней ничего и не связывает, кроме перепалок и моих постоянных навязанных мыслей о ней, ощущаю себя самым настоящим предателем. Даже Эдвин теперь косо на меня смотрит, не тая злобу.

— Это моя работа, вдруг кто забыл об этом. Если зелье сварила не ты, то тебе не о чём беспокоиться.

— Можно было прийти и спросить, а не устраивать обыск, — на нахмуренном лице читается явная обида.

— Это так не работает, Лютиция. В такие вещи не верят на слово. Ты единственная зарегистрированная ведьма в Янтарвине, поэтому в любом случае попадаешь под подозрение.

— Валяйте. Проверяйте. Можете перевернуть весь дом, я не против. Не забудьте обыскать спальню и все шкафы, вдруг там труп спрятан, — ведьма поджала губы и скрестила руки на груди, закрываясь от всего происходящего и от меня.

На продолжение разговора она не настроена. Развернувшись босыми ногами, по некогда чистому полу, направляется к сотрудникам инквизиции. Лютиция призывает их не стесняться и быстрее всё проверить.

Открывает им для досмотра лавку, тот самый подвал и даёт доступ к каждому шкафчику. Она не истерит, не мешает, не ходит ни за кем по пятам. Пройдя мимо меня так, словно меня здесь нет, садится в кресло в маленькой гостиной. Поджимает ноги к подбородку и закрывает глаза, чтобы не смотреть на меня, севшего в кресло напротив.

Почему никто не понимает, что это моя работа? Спелись с Эдвином, добавляя мне чувства вины за происходящее. Ей же будет лучше, если выяснится, что она не виновата.

Всё время, пока идёт обыск, сижу напротив Лютиции, которая смотрит куда угодно, лишь бы не встречаться со мной взглядом. А я поступаю совершенно наоборот — не могу перестать наблюдать за ней, прокручивая в голове её пение. И всё это кажется невыносимым, выходящим за пределы разумного. Инквизитор переживает за ведьму. Все Торны в гробу перевернулись. Отец был прав. Я весь в мать, от Торнов одна фамилия. Да и её бы я сменил, если бы знал мамину.

Не стесняясь проверить каждый закуток, инквизиторы собрали всё необходимое: ведьмовские записи, бухгалтерию, готовые зелья и то, что вызвало подозрения для детального изучения. После проверки Лютицию пригласят на следственный эксперимент и допрос.

Убедившись, что все они покинули дом, а отряд нечисти предусмотрительно переместился в другую комнату, решаю обсудить то, что происходит со мной с самого первого дня нашего знакомства.

—Что ж, теперь самое главное. Расколдовывай, — руками указываю на себя.

— Кого? Тебя?

— Меня.

— Я же говорила, что тебе уже ничего не поможет, а теперь убедилась в этом. Поэтому не понимаю о чём ты.

Её слова задевают, но может она и права. Мы из разных миров. Я, прежде всего, инквизитор и нам не найти общего языка, хоть она трижды меня приворожит.

— Всё ты прекрасно понимаешь, — приближаюсь к ней, сократив между нами дистанцию. Разноцветные глаза потемнели, по радужке растекается жидкое золото, завораживая меня. Опять колдует, несносная ведьма!

— Хватит колдовать, Лютиция!

— Я не колдую! И никаких чар на твоей инквизиторской персоне нет!

— Есть!

— Может их наложил тот, кто и отравил зельем?

— К чему бы ему привораживать меня к ведьме? Это ты мне пела какое-то заклинание ночью, а до этого постоянно внушала мысли о себе!

— Да это была колыбельная! Мне её мама пела, когда я плохо спала... — её голос начинает дрожать и она переходит на шёпот. — Никого я не привораживала. Уходи.

Ноги словно приросли к полу. От услышанного застыл, хотя лучше бы провалился куда-то в бездну. Что значит не привораживала?

Нет-нет, это не могло значить то, что я сам о ней постоянно думаю. Верх глупости и звучит нелепо.

— Себастьян! — зачем-то зовёт к нам своё умертвие. — Покажи господину инквизитору, где выход.

— Лютиция, погоди, — она замирает в ожидании. Хочу что-то сказать, но не нахожу слов. Вот так вот впервые в жизни не получается ни съязвить, ни сказать чего-то путного. Простого "извини" было достаточно, чтобы как-то пережить и переждать всё случившееся.

— Пошёл вон, — выставляет меня прочь из своего дома.

Так и не проронив ни слова, даже скупого "до свидания", закрыл за собой дверь с обратной стороны. Хорошо, что хоть не хлопнул ею, как истеричная девица, хотя хотелось из-за того, что услышал. Это не может быть правдой. Очевидно, что после таких обвинений, мы больше точно не увидимся.

Выйдя из лавки, не оглядываюсь назад. Небо затянуло тучами. Как и всю прежнюю жизнь ситуация с зельем. Только вот после дождя выглянет солнце и будет греть землю своим теплом ещё несколько месяцев, а для меня такого не предвидится. Лютиция точно не подарит мне своей улыбки, которую время от времени считал не больше, чем насмехательством.

9.2

Лютик

За окном льёт дождь. Непогода захватила Янтарвин с того самого дня, как меня заподозрили в причастности к делу о продаже запретных зелий. Прошла неделя, а я всё никак не могу прийти в себя. Лавка была временно закрыта, ингредиенты изъяты. Осталось только то, что хранилось в тайнике, но этого было достаточно, чтобы продержаться на плаву недельку или две.

Сижу в холодном подвале, укутавшись в связанную Герой шаль, которая была предметом шуток про темницу. Теперь уже всё не кажется таким забавным.

— Как здорово всё-таки, что Лютик придумала фокус с этой фальшивой стеной! — рука гнома дружественно похлопывает ту самую стену, как верную подругу. — Я как топот инквизиторских лап над головой услышал, так сразу всё и "свернул". Хорошо, что успел разложить новую партию товара и закрыть окно шторой, как знак, что мы сегодня не работаем, — вспоминает события недельной давности Шанни, а я просто "угукаю" в ответ. Если бы эту стену нашли, то было бы ещё веселее. Может и прав Гера, что нужно прекращать заниматься незаконными делами. Но моими зельями никто бы и никогда не отравился!

— Вот к какой эльмовой бабушке мы вообще эту морду инквизиторскую спасали?! Надо было его оставить там! Было бы проблем меньше! — подключается к разговору Шонни. Мы обсуждаем это почти каждый день, сил моих больше нет.

— Правильно сделали, что спасли, — Гера греет лапки у меня на плече, укрывшись краешком своего творения. — Это его работа — искать таких как вы. Я вас предупреждал, что ни к чему хорошему ваши дела не приведут!

Через несколько дней после обыска, меня вызвали в инквизицию. Пришлось им раскрыть детали своей работы: что все зелья, сваренные мной, подотчётны и имеют магический маркер, как своеобразную защиту от подделки. Ничего запрещённого у меня не водится. Ведьма добропорядочная. Если не нашли, значит точно нет. Ведь как им пробраться в ведьмовской тайник? Затем началась череда допросов. Даже Гере пришлось отвечать на поставленные вопросы. Нас всё пытали про какое-то кольцо, но никто его в глаза не видел. Может, если найдем его сами, то сможем полностью снять обвинения? Гера слёзно взывал к моему разуму не делать глупостей, но нужно наведаться хотя бы наизнанку, когда наберусь сил.

После всех процедур, один из работников шепнул на ухо, что надо быть полной дурой, чтобы так опростоволоситься, а я впечатление такой особы не произвожу. Вот уж мастер комплиментов. Спасибо, что со мной везде ходил Эдвин. Подбадривал и отгонял любопытных, иногда настырных и заинтересованных мной инквизиторов. По итогу сошлись на том, что до конца следствия я нахожусь под подпиской о невыезде. На официальной бумаге стоит подпись главного инквизитора — виновника моего плохого настроения. Его кабинет обходила стороной. Особо старалась не светиться, а взгляд был прикован к деревянному полу, чтобы не дай Азраэль хоть как-то пересечься с ним.

Об одной мысли о нём щёки пылают. Сначала от гнева, что он не спросил меня обо всём лично и что обвинил в привороте, а потом от его признания о мыслях обо мне.

Глупо. Наивно. Немыслимо.

Но буря эмоций во мне до сих пор не утихает, хоть по моему отрешенному внешнему виду так и не скажешь. Просто слишком много всего свалилось за последнее время.

Сердце бьётся быстрее, а мысли путаются, словно в голове гуляет ветер, разбрасывая их в разные стороны.

Я в восторге, но мне страшно. В моменты прояснения сознания наступает полное неверие.

Это странное незнакомое чувство, когда внутри всё горит. Сердце бьёт тревогу — "что теперь?". Ответа нет.

И почему всё так, если обижена до глубины души?!

Инквизитора, чьё имя лучше не произносить лишний раз даже в мыслях, это никак не волнует. Он ни разу не объявился за всю эту неделю. Не был ни на одном допросе, ни на одном следственном эксперименте, ни в лавке. Только лишь посылал ко мне разных людей и нечисть под глупыми предлогами, наверняка, желая найти доказательства моей вины.

Я всё-таки дура. Инквизитор и ведьма. Фыркнула на эту несуразную мысль вслух, обратив на себя взгляды всех присутствующих.

От собственного признания легче не стало. Как жить дальше?

Не могу сидеть и слушать звуки падающих коробок, разворачивающихся упаковок, пока Шанни и Шонни готовят товары для своих покупателей. Поднимаюсь наверх, плотно прижав к телу шаль, выхожу на крыльцо со стороны сада.

Дождь играет свою умиротворяющую мелодию, падая на землю. Ветер покачивает деревья, оживляя шелест листвы. Природа словно поёт для меня свою колыбельную и получается ненадолго отвлечься.

Капли, прозрачные и хрупкие, как маленькие хрустальные шарики, падают на алую розу. Они нежно касаются бархатистой поверхности цветка, скользя по ней, оставляя после себя искры света. Роза, гордая и изящная, слегка покачивается под тяжестью влаги, но не сгибается. Аромат цветка становится глубже, смешиваясь с запахом мокрой земли, наполняет лёгкие.

— Ну вот зачем ты посадил её обратно, Гера? — спрашиваю, когда понимаю, что это за роза.

— Жалко же, красивый цветок. Да и ты потом страдать будешь, что выкинула.

Хмыкнула и недовольно поджав губы, хлопнула дверью со стороны дома. И почему он меня так хорошо знает?!

9.3

Кас

Прошла неделя с того самого дня, когда жизнь разделилась на "до" и "после". Такая правда никак не вписывалась в картину моего мира.

Самым логичным для меня было не думать. Нырнуть с головой в работу и забыть обо всём остальном. Напрочь отказывался верить в её слова. Что ей стоит снова обвести меня вокруг пальца? Но этот её взгляд, закушенная нижняя губа от обиды и дрожащий голос. Кто устоит и не задумается: а вдруг не врёт?

Прийти ночью в дом к чужому человеку, отпоить снадобьями, спасти, остаться до утра и поделиться чем-то личным, тем, что ассоциируется с теплом, семьёй. Какова вероятность того, что это было сделано лишь для того, чтобы прикрыть себя? Можно было просто дать противоядие и уйти, но она осталась.

Происходящее не даёт покоя.

Пытался гнать мысли о ней прочь из своей головы.

Сначала она была там весь день после обыска, потом всю ночь, а затем и все остальные дни. И чем больше я старался не думать о ней, тем ярче был её образ в моих мыслях. Пришлось сдаться и принять поражение. В тот самый момент в моей голове плотно засела ведьма. Будь она неладна!

Срочно потребовалось поддаться душевному порыву и несколько раз подослать к ней парочку знакомых. Не для того, чтобы что-то разузнать, а просто убедиться, что у неё всё нормально.

А хуже всего — эта пустота, которая пришла после того, как мы перестали общаться.

Когда думал, что глупее быть не может, оказывается, что очень даже может! И, видимо, это не предел.

Всю неделю, пока сыскной отдел работал с Лютицией, старался не высовываться, чтобы не накалять обстановку. Она бы точно была мне не рада.

Вместо этого разложил карту Янтарвина на втором столе в кабинете и отмечал места, где в теории можно было поискать виновника: местность на отшибе, бедные районы, заброшенные хозяйства, строения, где были возможны подвальные помещения. Самое примитивное, что нужно было осмотреть в первую очередь.

После неудачных попыток в ход пошли личные знакомства и встречи в тавернах на задворках города с работающей на инквизицию нечистью. Узнавал у них адреса подпольных ломбардов и незаконных бюро находок, где могло бы всплыть кольцо Иветты, но обход нечистью этих злачных мест ничего не дал, а явиться туда сам я не мог.

Всё безрезультатно.

Сыскная работа не входила в мои обязанности, но я пытался ускорить процесс как мог.

Когда-то инквизиция была другой. Главный инквизитор и его подчинённые, единомышленники, если быть конкретнее, носились по округе с безумными глазами и уничтожали всё, что только попадалось на пути. Сейчас же это целая структура, где у каждого отдела была своя задача. Моей было ненавязчиво контролировать их работу, раздавать указания и не мешать. Свою часть работы в отделе контроля и учёта нечисти я не бросил. Своеобразная отдушина, где научный интерес сочетался с контролем и порядком.

Дело ведьмы невозможно обойти стороной. Почему? У меня есть ответ, который не могу озвучить в собственной голове. И дело не только в совести или чувстве вины, всё намного хуже.

Не найдя никаких прямых доказательств за это время, решаю, что нет смысла дальше усложнять Лютиции жизнь, но пока идёт следствие, она должна оставаться в Янтарвине.

Ещё через неделю инквизиция снимает запрет с ведения деятельности и лавка ведьмы снова открывает свои двери для покупателей, обязуясь предоставлять еженедельную отчётность. Просто так разрешить возобновить её работу я не мог. Что бы сказал подчинённым?

Что её обиженный образ у меня перед глазами и она мне снится каждую ночь? Этого мало, а вот то, что она со своими зельями полюбилась жителям и магистрат одобряет эту идею вполне подходит. Тотальный контроль тоже вписывается в историю, поэтому на второй день после открытия иду в сторону лавки.

Просто понаблюдаю издалека.

Например, увижу как Эдвин довольный выходит из ведьмовской лавки.

Ловлю себя на мысли, что сильно стиснул зубы, а руки в карманах сжались в кулаки. Внутри всё мгновенно вскипело. Почему это так бесит? Хочется просто подойти и сказать, чтобы он держался подальше, но с какой стати.

Он такой счастливый и воодушевленный, что не могу просто выключить мысли о допустимых причинах этого, особенно, если вспомнить, что он постоянно сопровождал Лютицию в инквизиции, но они лезут, лезут, лезут, и я тону в них.

Ноги несут меня в лавку, а руки сами открывают двери. Знаменуя мой приход, звенит маленький колокольчик над входом. Не хотел идти в лавку, честное слово, всё произошло само собой. Ведь лучше узнать лично, чем терзаться догадками, которые не приносят удовольствия.