Няня для дочек миллиардера

Глава 1. Борьба за должность

Я прохожу через приемную нашего генерального, уже готовясь к напряженной схватке с секретаршей, но ее на месте нет.

Так, ладно, это хороший знак! Значит, будет шанс напрямую пообщаться с Романом Александровичем.

Делаю глубокий выдох, поправляю юбку, стараясь не уронить прижатые к груди бумаги, и стучусь в дверь кабинета.

— Да! — рявкают мне в ответ.

Упс, кажется, генеральный не в духе. Может, прийти в другой раз?

Но тогда очень велик шанс, что мерзкий Голованов меня опередит и должность достанется именно ему, ведь, по слухам, наш директор вообще не любитель назначать на ответственные посты женщин.

Набираюсь смелости и все же нажимаю на ручку двери.

— Здравствуйте, Роман Александрович, — начинаю я с порога, но меня прерывает еще более яростный рев.

— Вы там совсем охренели или как?!

— Простите? — лепечу я, испуганно смотрю на генерального и с облечением понимаю, что это не мне. Это он по телефону разговаривает.

Ладно, подожду, пока закончит: теперь как-то неловко выходить.

Хотя находиться здесь, пока он на кого-то орет, тоже не очень приятно. Роман Александрович и так всем своим видом внушает ужас: он высокий, мощный, у него очень суровое жесткое лицо и абсолютно ледяной взгляд, от которого мурашки по спине бегают.

А уж когда он не в духе, то это вообще — туши свет.

Но у меня нет выбора.

Сегодня вечером директор улетает в командировку на неделю, и надо успеть до этого времени напомнить о себе и о пустующей должности заместителя по маркетингу и развитию бизнеса.

Должности, на которую я идеально подхожу. Но генеральный об этом еще не знает.

— Вы за это ответите, — чеканит Роман Александрович кому-то в трубку таким тоном, что даже мне становится жутко, а потом жмет на отбой и кладет телефон на стол так медленно, что я уверена: ему очень хочется швырнуть его в стену.

Непроницаемый взгляд темных глаз упирается в меня, одна бровь вопросительно поднимается, и я тут же выпаливаю:

— Добрый день, Роман Александрович, я из отдела маркетинга, я записывалась к вам на прием.

Он тяжело вздыхает и сжимает телефон своей неожиданно огромной лапищей с такой силой, что я почти слышу хруст корпуса.

— Алена? — роняет он равнодушно. — Или как вас там?

— Алиса. Алиса Мельникова, — уточняю я.

— Ну. И зачем я был вам нужен, Алиса Мельникова из отдела маркетинга?

Его тон настолько грубый, а выражение лица настолько раздраженное, что я теряюсь. И, хотя заготовила продуманную самопрезентацию, начинаю глупо тараторить:

— Я лучше Голованова подхожу на эту должность. Все проекты за последние два года делала я, а не он. Вот бумаги, тут мои расчеты. Вот тут я таблицу распечатала, где видно, как улучшились показатели отдела с моим переходом сюда… И у меня образование профильное, я бакалавриат по металлургии закончила, а потом еще отдельно пошла в магистратуру по рекламе… И если вы думаете, что вот поставите меня, а я в декрет уйду, то вы ошибаетесь! Я чайлдфри, для меня моя карьера важнее всего, и я готова…

— Так, — вдруг обрывает меня генеральный. — Стоп.

Он морщится, массирует висок и жмет на кнопку вызова секретаря.

— Маш. Зайди.

Дверь как по волшебству отворяется, и на пороге возникает его грымза секретарша, которая тут же прожигает меня злобным взглядом.

Типа как ты сумела пробраться в святая святых?!

А я пожимаю плечами. Я сама не понимаю, как мне удалось. Видимо, пока грымза в туалет бегала, я как раз и зашла в кабинет. Хотя я уже сомневаюсь, что это было хорошим решением, генеральный меня как будто вообще не слушает.

— Да, Роман Александрович, что вы хотели? — Голос секретарши буквально сочится медом. — Кофе?

— Няню. С сегодняшнего вечера и на неделю. По любой ставке.

— Но ведь я вам только что ее нашла! — отчаянно возражает секретарша. — Хорошую и с рекомендациями! Два дня назад!

— Ваша хорошая и с рекомендациями ушла, — цедит генеральный сквозь зубы. — Бросила детей на охрану и ушла. Напиши жалобу в агентство и потребуй новую. Прямо сейчас!

И тут я первый раз за все время работы здесь вижу, как грымза бледнеет, теряется и смотрит в пол, словно она школьница, а не взрослая тетка с громовым голосом и отвратительным характером.

— Роман Александрович, — бормочет она, не глядя на него, — но…ничего не получится. Все их няни отказываются с вами работать, а на поиск кого-то на стороне агенству нужно время.

— Обратись в другие агенства.

— Но с нами соглашается работать только это, у остальных вы в черном списке.

— Великолепно! И что я должен делать? — рявкает он и бьет кулаком по столу, отчего мы обе вздрагиваем. — У нас самолет через несколько часов!

— Я знаю, — лепечет секретарша, — но вы же понимаете, какой у них характер. От них все отказываются…

Кто отказывается? У кого характер?

Я что-то вообще ничего не понимаю!

И тут вдруг взгляд черных глаз Романа Александровича останавливается на мне. Он хмурится и уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг замирает. Хищно оглядывает меня с ног до головы, и в выражении его лица появляется что-то такое, что мне не нравится.

— Маш, выйди, — командует он. — Нам с Аленой поговорить надо.

— Я Алиса, — напоминаю я.

— Ага, — невнимательно кивает Роман Александрович, а когда за грымзой захлопывается дверь, снова на меня смотрит. — Вы хотите занять должность моего заместителя по маркетингу и развитию бизнеса, так?

— Да, — приободряюсь я. — Вот тут бумаги…

— К черту бумаги, — отмахивается он. — Вы явно пробивная особа, раз пролезли в мой кабинет. И к работе отдела у меня тоже нет претензий, так что должность ваша. При одном условии.

Я успеваю обрадоваться и сразу же насторожиться, потому что последняя фраза вызывает тревогу.

— При каком таком условии? — напряженно спрашиваю я, а сама, конечно же, думаю о всех тех ужасных историях, когда женщин берут на работу через постель.

Глава 2. Предложение, от которого не отказываются

Это настолько неожиданно, что я даже сначала не понимаю. Глупо приоткрываю рот и переспрашиваю:

— Что?!

— Вылет сегодня вечером. В Сочи. Возвращаемся через неделю. Все расходы оплачиваю я. После командировки вам выплатят солидную премию, и я вас назначу своим заместителем по маркетингу и развитию бизнеса. Считайте это своим шансом, потому что женщин я обычно на такие должности не ставлю.

Я просто теряю дар речи и хлопаю глазами, силясь что-то сказать. Все это, конечно, прекрасно, но…

— Няней? — выговариваю я с трудом.

— Именно.

— Сколько лет вашему ребенку?

— Их двое.

Господь!

— А сколько самому старшему? — лепечу я, молясь, чтобы хотя бы один из них был достаточно взрослым, чтобы можно было выдать ему приставку, пиццу и…

— Им по пять с половиной лет. Мия и Лиза.

Пять — это же маленькие, да?

Господи, я ничего не понимаю в маленьких детях и терпеть их не могу, поэтому…

— Нет! — объявляю я и встаю со стула, чтобы казаться внушительнее. — Спасибо за заманчивое предложение, но это выходит за рамки моих обязанностей. Я предпочту доказать вам свой профессионализм на другом поле. Может, вы все же посмотрите мои графики…

— В таком случае, вы уволены, — равнодушно говорит Роман Александрович.

Я падаю обратно на стул.

— Поч-чему?! — выдыхаю я.

— Потому что человек, срывающий многомиллионную сделку, не может оставаться в нашей компании, — отрезает он. — Алена…

— Алиса!

— Да хоть Лукерья, — выходит он из себя. — Вы что, совсем ничего не понимаете?! Я не могу не лететь! Иначе сорвётся сделка. А если я полечу один с детьми, то сделка все равно сорвется, они не дадут мне и минуты покоя.

— Оставьте их дома, — осторожно предлагаю я.

— Исключено, я уже один раз несся на вертолете с Екатеринбурга обратно сюда, потому что Мия сбежала из дома.

— Но… все же хорошо кончилось? — сглотнув, спрашиваю я.

— Она провалилась в канализационный люк, — любезно отвечает генеральный.

— О!

— Но ее вытащили. Так что хорошо. Но с тех пор я всегда езжу в командировки вместе с ними.

Вопросы про маму девочек, бабушку и прочих родственников я проглатываю, потому что их, очевидно, нет, но вношу другое предложение:

— С вами может полететь ваша секретарша!

— Исключено, девочки не любят Машу.

Надо же, у меня есть с ними что-то общее.

— Меня они тоже не полюбят, — сообщаю я.

— Этого мы еще не знаем. — Роман Александрович нетерпеливо дергает за узел галстука и смотрит на меня немигающим взглядом. — Так что вы выбираете? Увольнение или должность моего заместителя?

Да что ж такое…

У меня начинает щипать в глазах.

Я не могу позволить выкинуть себя из компании! Я так долго к этому шла, столько сил вложила в свою карьеру…

— Это подло, — тихо говорю я. — Вы шантажируете меня, Роман Александрович.

— Да, — соглашается он, и не видно, чтобы его мучили угрызения совести. — Так что?

— Я чайлдфри! — привожу я свой последний аргумент. — Я совсем не умею обращаться с детьми! Я их не люблю!

Он тяжело вздыхает.

— Поверьте, я сам их не всегда люблю. Особенно когда они прячут мои документы или проваливаются в канализационные люки.

— Ужас какой! — Меня аж передёргивает.

Никогда не понимала, зачем добровольно заводить себе того, кто будет портить твою жизнь.

— Кстати, — вдруг светским тоном интересуется Роман Александрович, — как вы относитесь к тому, чтобы бить детей за провинности?

— Плохо! — возмущенно отвечаю я.

— А закрывать их в комнате в качестве наказания? Угрожать или унижать?

— Ни в коем случае! Я что, похожа на монстра?! Если я не люблю детей, это не значит, что…

— Вот и отлично, — обрывает меня Роман Александрович. — Вы подходите. Судимости у вас нет, иначе вы бы тут не стояли, работать с людьми вы умеете, раз претендуете на роль начальника, и вы против жестокости в воспитании, как мы только что выяснили.

Черт…

Я и не заметила, как меня поймали в ловушку.

— Но я могу случайно навредить вашим детям! — выкрикиваю я. — Вас разве это не пугает?!

— Скорее будет наоборот, — бормочет он себе под нос.

— Что?

— Говорю: вряд ли. Так что: да или нет? — давит он. — Что мне просить у Маши, чтобы она подготовила для вас? Приказ об увольнении или билеты на сегодняшний рейс?

Черт!

Черт, черт, черт…

«Это всего лишь неделя, — мысленно убеждаю я себя. — Потерпеть неделю и исполнить свою самую большую мечту. Разве это не стоит того? А девчонкам я куплю кучу шоколада и попрошу их вести себя тихо. Я договаривалась с такими упрямыми заказчиками, с которыми никто не мог общий язык найти. Что, я с двумя пятилетками не справлюсь?»

— Да, — выдыхаю я, хотя у меня нет чувства, что я поступаю правильно. — Да, я согласна.

— Отлично, я сразу понял, что вы умная женщина, Анна.

— Алиса, — цежу я сквозь зубы.

— Алиса, да. Зайдите к Маше, она все оформит, а потом можете уйти домой, чтобы собраться. В шесть за вами заедет машина.

Он улыбается мне рассеянной холодной улыбкой, но я вижу, что Роман Александрович уже потерял ко мне интерес.

Выхожу из его кабинета, прошу секретаршу позаботиться о билете и командировочных, и мне, наверное, кажется, но во взгляде, который она на меня бросает, светится жалость.

Глава 3. Знакомство

— Девочки, это… — Роман Александрович запинается, видимо, снова забыв мое имя, и я помогаю ему:

— Алиса.

— Да, Алиса. Она будет вашей няней в этой поездке.

— Привет, — улыбаюсь я широкой ненатуральной улыбкой.

Напротив меня в вип-зале аэропорта стоят две маленькие девочки. Я почему-то была уверена, что они близняшки, но это не так. Хотя они очень похожи, обе со светлыми волосами и круглыми детскими щечками, но черты лица у них разные.

Одеты девочки тоже по-разному: одна в джинсовом комбинезоне и яркой розовой футболке, а вторая в платье. Но взгляд, которым они на меня смотрят, одинаковый: очень и очень недоверчивый. Прям как у их папы, когда он изучает отчеты. Вот что значит генетика!

— Это Лиза, — показывает Роман Александрович на ту, что в платье. — Лиза, поздоровайся.

— Здлавствуйте, — мрачно говорит девочка из-под нахмуренных бровок.

— А это Мия, — генеральный показывает на вторую девочку, но та только дует губы и ничего не говорит.

Так. Ладно.

— Очень приятно с вами познакомиться, Мия и Лиза, — торжественно говорю я. — А меня зовут Алиса.

— Ты уже говорррила, — презрительно сообщает Мия. — Мы запомнили. Думаешь, мы дурррочки?

— Может, она дулочка? — предполагает Лиза, повернувшись к сестре.

И тут же обе начинают беззастенчиво хихикать.

Так.

Ладно!

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать свое раздражение, и умоляюще смотрю на Романа Александровича. Пусть видит, что первое установление контакта провалилось.

Но тот наоборот выглядит довольным, как будто все прошло даже лучше, чем он думал.

— Алиса, посмотрите за девочками, — распоряжается Роман Александрович и достает из кейса ноутбук, пристраивая его на колени. — А мне нужно еще раз поглядеть на условия договора с канадцами.

— Ого, канадцы! — заинтересовываюсь я. — Они тоже хотят себе нашу технологию «Экомет»?

Роман Александрович многозначительно кашляет и кивает в сторону девочек, и я едва удерживаюсь от страдальческого вздоха.

Так, думай про повышение, Алиса! Думай про повышение!

Роман Александрович отсаживается в сторону, и я оказываюсь с детьми одна. Ну если не считать стоящих у входа охранников.

— Так, ну… играйте давайте, — беспомощно говорю я. — А я за вами буду смотреть.

Девочки синхронно закатывают глаза.

— Что ты нам пррринесла? — спрашивает та, что более боевая и в комбинезоне. Мия.

— Ничего, — теряюсь я. — А надо было?

— Она глупая, — вздыхает та, что в платье. Лиза.

— Точно глупая, — соглашается Мия.

— Вообще-то такое неприятно слышать, — резко говорю я, а про себя думаю, насколько странно обижаться на двух таких козявок. — Я же не называю вас глупыми. Вот вам бы понравилось, если бы я сказала, что Мия и Лиза глупые?

— Мы не глупые! — хором орут они, а потом вдруг начинают рыдать. В голос.

— Тише, тише, — уговариваю я их, но Роман Александрович уже недовольно поднял голову от ноутбука.

— Что случилось?

— Она назвала нас глупыми! Папа, папа, накажи ее! — Тут же подлетают к нему девочки.

— Я такого не говорила! — тут же открещиваюсь я, но визг и вой не прекращается.

— Так, дамы, — Голос у Романа Александровича становится строгим и очень… отцовским что ли. Но это совсем другая суровость, не как в офисе, потому что под ней угадывается и любовь, и нежность. И я на мгновение замираю, очарованная этим. — Дамы, если вы не будете мне мешать работать хотя бы, пока мы не сядем в самолет, то лететь будете с планшетами и мультиками. И разрешу съесть мороженое в самолете.

Крики моментально прекращаются.

— А если нет? — деловито интересуется Мия.

— Тогда никакого мороженого. И никаких планшетов в полете.

«И кого вы хотите этим наказать? Меня?!» — едва не спрашиваю я, потому что не горю желанием развлекать его отпрысков все два с половиной часа.

Но, к счастью, девочки дуют губы, думают, а потом неохотно кивают.

Договорились! Ура!

«В целом они ничего», — самонадеянно думаю я, когда ближайшие десять минут они играют мягкими игрушками и не трогают меня, а потом нежными голосками просят налить им сока.

Но так я думаю ровно до того момента, как у меня на светлой трикотажной юбке оказывается томатный сок.

— Что ты наделала! — вскрикиваю я.

— Я нечаянно, — возражает Мия, но судя по хитрому взгляду карих глаз, все было очень даже специально.

— Все равно надо как минимум извиниться! — огрызаюсь я, промокая пятно салфетками, а самой плакать хочется.

Это была моя любимая юбка! И вряд ли я смогу отстирать томатный сок в туалете аэропорта. Придется искать химчистку, когда приедем в отель. А пока где-то переодеться, видимо, все в том же туалете.

— Все ррравно надо как минимум извиниться, — повторяет за мной Мия писклявым голоском.

— Не надо меня передразнивать, — хмурюсь я.

— Не надо меня пеледлазнивать, — повторяет Лиза, кривляясь.

— Прекратите!

— Прррекратите!

— Немедленно перестаньте, или я все расскажу вашему папе.

— Немедленно пелестаньте, или я все ласскажу вашему папе.

— Твою мать, — с отчаянием выдыхаю я и сажусь на кресло, закрывая лицо руками.

— Твою мать! — орут девчонки хором и давятся от смеха.

Ненавижу детей.

Я резко встаю, иду к бару, где девушка сочувственно наблюдает за мной, и прошу:

— Налейте мне просекко, пожалуйста.

Да, я вроде как на работе, но мне надо.

Просекко пузырится в прозрачном бокале, и я уже предвкушаю, как оно будет приятно щипать на языке, но эти два порождения тьмы со светлыми косичками уже оказываются возле меня.

— Это алкоголь? — деловито интересуется одна, заглядывая в мой бокал.

— Ты алко-го-лич-ная? — по слогам выговаривает другая.

— Нет, но, кажется, у меня есть все шансы, — мрачно отвечаю я и отставляю просекко в сторону, не сделав ни одного глотка.

— Частный борт до Сочи, можно проходить на посадку, — говорит чей-то профессионально-вежливый голос, и я с облегчением оборачиваюсь на Романа Александровича, который уже убирает ноутбук в чехол.

Глава 4. Веселье нарастает

Глава 5. Комнаты и утки

— Алиса, мы двое взрослых людей, — со вздохом говорит Роман Александрович. — Что тут такого? Номер почти всегда будет в вашем распоряжении, потому что днем я буду очень занят встречами.

— А ночью что прикажете делать?

— Мы будем спать на разных кроватях, — напоминает он.

— Неважно!

— Я не храплю.

— Все равно неважно!

— А что вы предлагаете, Алиса? — устало спрашивает он. — Тут действительно нет свободных номеров.

— Давайте выгоним кого-нибудь? — задумчиво предлагаю я. — Кто из бизнес-партнеров вам меньше всех нравится?

— Очень смешно, — кисло говорит он. — Я уже начинаю сомневаться, что стоит вас делать своим заместителем по маркетингу.

— Ладно. Давайте вы будете спать в одной комнате с Мией, а я в другой — с Лизой, — вношу я еще одно рациональное предложение.

К тому же Лиза показалась мне поспокойнее, с ней я скорее всего справлюсь.

— Вы хотите, чтобы девочки подрались? — поднимает бровь Роман Александрович.

— Почему?

— Потому что они обе будут хотеть спать в той комнате, где я. А не там, где вы. Нянь они не особо любят.

— Я заметила, — бормочу я и вдруг отчаянно зеваю, прикрывая ладонью рот. Спать хочется ужасно, даже на споры уже нет сил. — Ладно. Так и быть. Будем жить в одном номере.

— Как будто у вас был выбор, — бесчувственно замечает Роман Александрович. И вдруг усмехается очень по-мужски. — Не бойтесь, Алиса, я вас не съем.

И я вдруг краснею, ужасно злясь на себя за это.

Гораздо проще было с генеральным, пока он был суровой далекой фигурой, сидящей в кресле начальника и не имеющей со мной ничего общего. Лебедев и Лебедев.

А когда он стоит напротив меня на расстоянии вытянутой руки, в этой своей рубашке с расстегнутым воротником, в котором видна смуглая шея, это смущает. Абстрактный начальник превращается во вполне конкретного красивого мужчину, с которым… с которым я буду спать в одной комнате.

Уф.

Интересно, а взяла ли я с собой приличную пижаму?

Роман Александрович вместе с охранником доносят девочек на руках до номера, разувают и аккуратно укладывают их в кроватки. Охранник быстро проходится по комнате, проверяет стены и окна каким-то приборчиком, потом то же самое делает со смежным номером, одобрительно кивает, желает нам спокойной ночи и выходит в коридор.

— Пойдемте, — шепчет Роман Александрович и выключает свет в комнате девочек.

— А они что, в одежде будут спать? — так же шепотом интересуюсь я.

— Если их сейчас переодеть в пижаму, они проснутся и расплачутся. Поверьте, это сейчас не нужно ни мне, ни вам.

Согласно киваю, но вдруг кое о чем вспоминаю.

У Мии на прическе сзади была прицеплена такая блестящая заколка в виде мишки. Неудобно же с такой спать, она в голову будет впиваться.

Я присаживаюсь возле ее кроватки, протягиваю руку, нащупываю твердую гладкую поверхность заколки и осторожно отцепляю ее. Мия что-то бормочет во сне, потом вздыхает, прижимает к себе свою плюшевую игрушку, странное кислотно-розовое нечто, и снова начинает размеренно дышать.

Уф! Не разбудила!

— Что вы делаете? — хмурится Роман Александрович.

Я молча показываю ему ладонь, на которой лежит заколка, и он на мгновение словно теряется, а потом кивает.

— Спасибо, — говорит он одними губами, а я пожимаю плечами и отворачиваюсь.

Мне почему-то становится неловко.

Мы выходим из комнаты девочек в свой смежный номер, я машинально закрываю дверь, но Роман Александрович качает головой и чуть приоткрывает ее, оставляя небольшую щель.

— Иногда они плачут ночью, — поясняет он.

— Правда? — удивляюсь я. — Я думала, так только младенцы делают.

— Не только.

А я вздыхаю и снова думаю о том, ну кто же в здравом уме и твердой памяти согласится усложнить свою жизнь детьми! Да еще и двумя!

— Гм, Алиса.

— Да?

— Выбирайте кровать.

— А, хорошо, — Я вдруг краснею. Хотя ничего неприличного мне генеральный не сказал. — Вон та, что у стены.

— Да, конечно.

Я подкатываю свой чемодан к кровати, открываю его и роюсь там в поисках умывальных принадлежностей и пижамы, чувствуя себя безумно неловко.

«Не буду вещи при нем раскладывать, — решаю я. — Сделаю это завтра, когда он уйдет».

— Алиса…

— Да? — я так резко поднимаю голову, что у меня чуть шею не заклинивает.

— Я могу первым пойти в душ?

— Идите, — соглашаюсь я. — Я все равно там больше времени проведу.

Я не слежу за тем, как Роман Александрович уходит в ванную, но как только хлопает дверь, я облегченно выдыхаю. Уф, теперь уже не так неловко рыться в своем чемодане!

Я быстро выуживаю пижаму (Почему она на дне лежит, а не сверху? Сразу видно, что собиралась я в панике!) и едва не издаю разочарованный стон.

Она слишком игривая — короткие шорты и футболочка, а еще на ней нарисованы утки. Мультяшные желтые утки!

В свое оправдание могу сказать только то, что я никому эту пижаму не планировала показывать. Особенно своему генеральному директору, оказавшемуся слишком…

Я не успеваю додумать мысль, потому что дверь ванной распахивается и оттуда в облаке пара появляется Роман Александрович.

С влажными взъерошенными волосами, в свободных синих штанах, в белой, местами прозрачной из-за воды футболке, которая плотно обтягивает грудь и руки, и босиком.

Господь всемогущий!

Я краснею, стремительно отворачиваюсь, сгребаю под мышку свои вещи и проскальзываю в ванную, стараясь не поднимать глаза на этого чертова Романа Александровича. Под душем я стою долго, дольше обычного, и надеюсь, что он к тому времени уже уснет.

Тихо выхожу из ванной и с облегчением вздыхаю — свет уже везде выключен, а Роман Александрович лежит на кровати, укрытый одеялом. Ну и хорошо!

Я прокрадываюсь к своей кровати, и вдруг за моей спиной раздается смешок.

— Это что, утки?

— Черт! — Я подскакиваю, порывисто оборачиваюсь и прожигаю ухмыляющегося босса гневным взглядом. — Я думала, вы уже спите, Роман Александрович!