Няня для его малышки

Глава1

ВИКТОРИЯ

В глазах резь от недосыпа, руки трясутся от усталости. Присаживаюсь на краешек дивана, стараясь не разбудить малышку. Если переложу с рук, она сразу проснётся, и тогда вновь весь дом пронзит её плач.

Смотрю на крошечное личико, и сердце сжимается от страха! Где же Жанна? Куда пропала моя единственная подруга и мать Евы в одном лице?! Три дня назад она попросила посидеть с малышкой, так как была записана на приём к врачу.

Через три часа она должна была вернуться. Вот только подруга пропала! Телефон её выключен, в какую больницу она отправилась — к сожалению, не знаю!

Дверь в комнату приоткрылась с тихим скрипом петель, в проёме появилась фигура моего жениха.

По выражению лица Сергея понимаю, что он сейчас вновь заведёт один и тот же разговор. Талдычит об этом с первого дня! И мне кажется, что если бы мы были в его квартире, то Ева уже не спала бы у меня на руках, а была бы в каком-нибудь центре для брошенных детей!

— Вика… — начал Сергей весьма громким голосом.
— Тише! — шикаю на него, перебивая. — Я не буду пока вызывать полицию! Пойми, пожалуйста, с Жанной что-то случилось, она не могла просто так бросить своего ребёнка. Я знаю Жанку, она любит Еву. Что, если мы сейчас вызовем полицию и Еву заберут, а уже вечером вернётся Жанна? Ты представляешь, через что ей придётся пройти, чтобы вернуть дочку? — шепчу любимому.

— А если она не вернётся? Что, если её уже нет? Может, сбила машина, или кирпич на голову упал? А может, она и вовсе бросила её? — тычет в малышку пальцем.

— Не говори так! Жанна не могла бросить Еву! — возмущаюсь всё тем же шёпотом.

— Я не хочу больше это слушать! — не сдерживая голоса, буркнул Сергей, делая шаг в комнату. Его лицо исказила гримаса раздражения. — Ты живёшь в каком-то своём выдуманном мире, Виктория! Три дня! Три дня этот ор в квартире, ты не спишь, я не сплю! От тебя пахнет кислым молоком и детской присыпкой!

— Сереж, пожалуйста, — крепче прижала к себе Еву, чувствуя, как напряжение в руках нарастает. — Только не кричи. Давай обсудим это спокойно. От нашего шума Ева проснётся.

— Её место — с государством, пока не объявится мамаша! Даже если она её бросила, или с ней что случилось. В любом случае это — не твоя проблема! Ты берёшь на себя чужую ответственность!

— Это не чужая ответственность, она моя подруга! Я не могу просто выбросить ребёнка, как котёнка за порог! — шёпот сорвался на сдавленный крик. Страх и усталость сделали голос визгливым.

— А МОЮ жизнь, НАШУ жизнь ты можешь выбросить? — Сергей всплеснул руками, его громкий, раздражённый бас гулко прокатился по тихой комнате. — У нас через месяц свадьба! Ты это вообще помнишь? Вместо того чтобы решать вопросы с залом, с меню, с моими вечно недовольными родителями, ты сутками качаешь чужого ребёнка! Я устал!

Ева, мирно посапывавшая секунду назад, сморщила личико. Её тонкие бровки поползли вверх, ротик раскрылся в беззвучном крике, который через мгновение превратился в пронзительный, негодующий плач, разрывающий тишину.

1.1

— Вот, поздравляю! Снова этот ор! — зашипел Сергей, глядя на захлёбывающуюся слезами малышку с таким отвращением, будто она была источником всех бед.

— Выйди! Просто выйди из комнаты! — закричала я, пытаясь укачать Еву, но та, испуганная громкими голосами, заходилась в истерике ещё сильнее.

— Нет, это ты одумайся! — Он не уходил, стоял посреди комнаты, его фигура казалась огромной и враждебной. — Или ты сейчас кладёшь её на кровать, берёшь телефон и звонишь в любые органы, или…

— Или что, Серёж? Или ты уйдёшь? — срывается с губ. — Не стоит ставить ультиматумы.

Слёзы, которых я не позволяла себе все эти дни, подступили к горлу.

— Я устал быть последним в списке твоих приоритетов! После подруги, после её щенка… — Он презрительно махнул рукой в сторону Евы.

— Не смей так говорить! Она не щенок! — мои слова слились с плачем ребёнка в оглушительный дуэт.

— Ты законченная дура! Слепая, наивная дура! — выкрикнул он, срываясь. Кажется, его терпение окончательно лопнуло. — Ты погубишь нашу жизнь из-за какого-то навязанного тебе чувства долга! Нянчься со своим подкидышем!

Он резко развернулся и направился к выходу. Я только услышала оглушительный, сотрясающий стены хлопок входной двери, от которого вздрогнула и я, и Ева на моих руках.

Через несколько секунду дверь снова открылась — он вернулся.

— Через месяц у нас свадьба, Виктория! А ты занята чужим ребёнком! Теперь я понимаю, о чём говорит моя мама! Ты и правда не готова к семье, ты не сможешь хорошо заботиться о своём муже! Ты вечно кидаешься всем помогать вместо того, чтобы быть рядом в любой нужный для меня момент! Я не вернусь сюда, пока этот пищащий комок здесь!

И вот снова хлопок. Звенящая, давящая тишина, нарушаемая только судорожными всхлипами Евы и собственным прерывистым дыханием. Медленно опустилась на диван, прижимая к себе тёплый, плачущий комочек, и закрыла глаза. Страх за Жанну переплавился в леденящий ужас от только что произошедшего. Мой мир — мир подготовки к свадьбе, планов на будущее — только что рухнул с тем же грохотом, что и захлопнувшаяся дверь.

Слёзы всё-таки потекли из уголков глаз. Захотелось закричать так громко, чтобы тот ком страха, который мешает дышать, исчез из груди.

Плач Евы вновь усилился, приводя меня в себя. Поднявшись на уставшие ноги, направилась на кухню за новой порцией смеси, стараясь успокоить малышку. А вот там меня ждал новый сюрприз. Смеси в пачке осталось раз на два, а значит, нужно идти в аптеку или же магазин. Я даже не знаю, где она продаётся!

Следующие два часа были невыносимыми. Малышка уснула, съев порцию смеси, и вновь спала только на руках. Я даже прилечь боюсь, опасаясь, что усну и выпущу из рук Еву. За смесью решила пойти, как только она проснётся, там есть ещё на одну порцию.

Но сходить за смесью мы не успели! Ева ещё спала, когда по квартире разнеслась трель звонка.

1.2

Думая, что это Жанна, бросилась с малышкой на руках открывать дверь.

Стоящий на пороге мужчина не был похож на Жанну ничем. Первое, что я почувствовала — ледяная волна разочарования, сменившаяся настороженностью.

Он был высок, строен, одет в дорогой, идеально сидящий кашемировый тонкий свитер тёмно-серого цвета под дорогим пиджаком и узкие чёрные брюки. Его лицо — правильные, почти холодные черты, лёгкая щетина, коротко стриженные тёмные волосы с проседью у висков. Но не это бросилось в глаза. А его взгляд. Цепкий, оценивающий, мгновенно скользнувший с моего заплаканного лица на спящую в моих объятиях Еву.

Проследив за его взглядом, мысленно чертыхнулась. Стало стыдно за свой внешний вид. Мятая футболка местами в пятнах от смеси, да и пахнет от меня не гелем для душа, а, как сказал Серёжа, кислым молоком и детской присыпкой. Волосы не расчёсаны, собраны в небрежный пучок, да ещё и грязные. Опухшие глаза, тёмные круги от недосыпа. Красавица, блин! Неудивительно, что Серёжа так разозлился.

И следом он ещё раз осмотрел меня, словно под прицелом. Уголки его губ дёрнулись в подобии улыбки, но, скорее, это был злой оскал! Было видно, что мужчина злится.

Мне стало страшно. Что я могу сделать против этого громилы? Мне ещё не известно, кто это и зачем он пришёл?

— Виктория? — спросил он. Голос был низким, в нём явно слышалось раздражение.

Я кивнула, слишком ошарашенная, чтобы говорить, инстинктивно прижимая к себе ребёнка.

— Меня зовут Мирослав. — Он сделал небольшой, но уверенный шаг вперёд, и я автоматически отступила, впуская его в прихожую. Он закрыл дверь за собой мягко, беззвучно. — Я отец Евы.

Воздух будто вырвали из лёгких. Мир накренился.

— Что?.. Нет… Вы ошиблись. Жанна… — язык заплетался. — Она не знает отца Евы.

Был у моей подруги момент в жизни, когда она ударилась во все тяжкие. Как она объяснила, это был срыв. Парень бросил, родители давно с ней не общались, я даже не знаю, где они сейчас, — любители путешествий, которые забросили дочь.

— Знает, — парировал он с той же ледяной уверенностью. — Жанна прекрасно знала, от кого забеременела, иначе бы не явилась ко мне и не стала шантажировать ребёнком. — Его взгляд снова прилип к дочери. На его лице что-то дрогнуло — не улыбка, не нежность, а что-то вроде сосредоточенного признания факта. — Мы с Жанной… договорились о встрече. Она должна была передать мне Еву. Но она не пришла.

Внутри всё похолодело.

— Что с ней? Вы что-нибудь знаете?

— Нет. Её телефон не отвечает уже несколько дней. Я навёл справки. Её нет в больницах, её не задерживала полиция. Она просто исчезла. — Он говорил об этом так, будто констатировал погоду. — И поскольку она не смогла выполнить нашу договорённость, я пришёл за своей дочерью сам.

В маленькой прихожей воцарилась тишина.

— Вы не можете просто так… — начала я, чувствуя, как слабость заливает ноги. — У вас нет никаких доказательств! Я не могу отдать вам ребёнка просто потому, что вы так сказали!

Он медленно, не торопясь, достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист.

— Свидетельство о рождении. С внесёнными изменениями. И предварительное решение суда об установлении отцовства. Основание — добровольная геномная экспертиза. — Он протянул мне бумаги. — Вы можете проверить.

Мои пальцы дрожали. Я одной рукой всё ещё прижимала к себе Еву, другой — взяла документы. Официальные печати, штампы… Имя: Снегирёва Ева Мирославовна. Имя отца: Мирослав Дмитриевич Нагорный. В графе «мать» стояло имя Жанны. Всё выглядело страшно реально.

— Откуда вы тогда узнали, что Ева у меня, если Жанна пропала? — прошептала я, поднимая на него глаза.

— Это уже неважно, — он мягко, но неумолимо вынул документы из моих ослабевших пальцев. — Важно, что сейчас я — единственный законный представитель, и мой ребёнок должен быть со мной. У вас десять минут на сборы. Берите только самое необходимое: предметы гигиены, сменную одежду. Можете много не брать, если что надо будет, скажите — я куплю.

— Что? — спрашиваю мужчину с надеждой, что неправильно его поняла.

— Говорю, вещи собирай! Что непонятного? Жанна исчезла, она должна была подобрать няньку для девочки, но так как она этого не сделала, за няньку будешь ты. Три дня как-никак с ней уже провела. И ещё: не вздумай спорить, не пойдёшь сама — выведу силой.