Няня для лучшего друга

Пролог

Майк Хантер

Черт бы побрал эту бюрократию!

Ненавижу.

Еще больше ненавижу чиновников, требующих огромных откатов.

Моя мечта вернуться на родину и открыть свой бизнес просто рассыпается на глазах, сталкиваясь с суровой действительностью.

Нет, я могу, конечно, залить бабла и в откаты, и в прочую хрень, стоящую на моем пути, но принципиально не хочу.

Придется искать другой путь. Одна идея у меня имеется.

Начну не с Москвы, а с города попроще. Выкуплю уже работающую компанию в своей сфере, а потом постепенно и до столицы доберусь.

Вздыхаю и отодвигаю в сторону бумаги. В глазах уже темнеет от недосыпа.

Столько сил вбухать, а в итоге получить отказы по всем фронтам.

Но ничего — прорвемся. И не с таким справлялся. Я все равно сделаю по-своему. Еще не было той цели, которой бы я не достиг.

— Мистер Хантер, — обращается ко мне помощник. — К вам посетитель.

Недоумеваю, кого могло принести в этот временный офис, арендованный мною пару недель назад сразу после возвращения из Нью-Йорка. Никто не должен меня искать.

— Пригласи, — отмахиваясь от дурного предчувствия, ожидаю, кто появится в дверях.

Пожилой мужчина в дорогом костюме кажется мне смутно знакомым, но хоть убей не могу вспомнить, где я мог его видеть. Это точно было не в ближайшее время.

Напряженно ожидаю, пока тот усядется в кресло для посетителей, пока рассмотрит меня, пока соизволит заговорить. Со стороны как всегда выгляжу расслабленным, но интуиция подсказывает — ничего хорошего ожидать не стоит.

— А ты сильно изменился, Михаил, — заявляет он, подтверждая, что явился из моего далекого прошлого. Черт, почему я не помню, кто он? — Пытаешься вспомнить меня? Упрощу тебе задачу. Меня зовут Захаров Виктор Геннадьевич.

Если бы мне это помогло! Я ни хрена не понимаю. Имя совершенно ни о чем не говорит.

— Извините, но, по-моему, мы не знакомы.

— Ошибаешься. Мы виделись пару раз чуть более восьми лет назад. Ты тогда еще и не подозревал, что когда-нибудь станешь Майклом Хантером.

Прикрываю веки и перебираю в памяти всех старпёров, с кем сталкивался в столице, когда жил здесь несколько лет. Увы, никаких зацепок. Я точно не вел с ним никаких дел. Качаю головой.

— Извините, но нет.

— Может, не там ищешь? Мы не были связаны бизнесом. Это скорее личные знакомства.

Какого хрена? К чему эти загадки? Сказал бы сразу, чего хочет. Руки так и чешутся выставить его, но понимаю, что он здесь неспроста. А судя по его виду, он вполне может организовать мне новые головняки. Лучше дождаться и выслушать до конца.

Потираю виски, чувствуя, что еще немного и навалится головная боль.

— Личные?

— Да, самые что ни наесть личные. Ольга, — произносит он просто. Словно я должен сразу же понять, кто это. Ольга. Но я по-прежнему не понимаю. Мало ли Ольг было в моей жизни. Да что там... В те времена бывало и такое, что я вообще не запоминал имён женщин, с которыми знакомился.

Дурацкий период в жизни молодого студента, когда на имя девушки обращаешь минимум внимания.

Развожу руками, давая понять, что мимо.

— Давайте ближе к делу, — тороплю его. Мое терпение на грани.

— Хм. Я думал, ты хотя бы помнишь ее. Но ты еще хуже, чем я представлял.

Закатываю глаза. Кажется, начинаю понимать. Восемь лет назад я переспал с некой Ольгой и теперь мне это аукнулось? Бред какой-то.

— Что вы хотите?

— Я ждал твоего возвращения несколько лет. Наконец, ты здесь, и я хочу сделать тебе небольшой презент.

— Вы можете конкретнее выражаться? Кто эта Ольга? Ваша жена? Дочь? Сестра? — сам удивляюсь, что все еще не вызвал охрану выставить странного мужика.

— Дочь.

Он достает яблочную мобилу, что-то в ней открывает и кидает мне на стол. Фото девушки.

Ольга. Теперь я вспоминаю ее. Рыжая стерва, которую я бросил через неделю после знакомства. Она умудрилась крутить роман сразу со мной и еще с одним мажором.

— Понятно.

— Неужели вспомнил? — киваю, а сам почему-то начинаю нервничать. — Значит, не все потеряно.

— Что вы хотите, скажите прямо. Вы все еще здесь просто потому, что мне любопытно, — расслабленно откидываюсь в кресле, потирая нижнюю губу. Этот жест мог бы выдать нервозность, если бы человек напротив знал о моей дурацкой привычке.

Он тоже позволяет себе расслабиться и достает сигареты, не спрашивая разрешения. Закуривает. Мне хочется ругануться матом. Я совсем недавно бросил и табачный дым пока еще сильно бесит. Но ему похрен.

— Я в курсе твоих проблем, Михаил. Могу помочь.

Черт. Я знал, что будет нечто в этом роде. Так. Вспомнить бы, что там Ольга говорила о своем папаше? Какая-то важная персона, да. И что это значит? Он просто в курсе моих траблов или сам их организовал?

Глава 1

Анна

— Привет, Анюта. Опять опаздываешь? — встречает меня едва ли не у самого входа начальник отдела Александр.

— Простите. Маршруток долго не было свободных, все забиты. Я не хотела.

Мне жутко неудобно. Я надеялась, что смогу проскользнуть незаметно, и он ничего не узнает. Еще неделю назад обещала, что больше подобное не повторится, и до пятницы честно держала обещание.

Но сегодня словно весь город сговорился против меня — народ вдруг решил ехать по своим делам не на личном транспорте, а, как и я, на маршрутках. Едва втиснулась в одну переполненную, но все равно опоздала на четверть часа.

— Так-то ты выполняешь обещания.

Опускаю лицо, понимая, что он прав. Оправдываться бессмысленно. Кусаю губы и предлагаю решение:

— Я могу задержаться вечером после работы, чтобы отработать свой косяк.

Александр приспускает на нос очки, и смотрит поверх них, задумавшись. Складываю ладошки на груди, уверенная, что прощена.

Да, придется потрудиться сверхурочно, но что ж делать. Не хочу, чтоб меня уволили за постоянные опоздания.

Наша фирма сейчас переживает не в лучшие времена, и директор запросто избавится от проблемного сотрудника, дай только повод.

Пока что Александр меня прикрывал. Да и остальные сотрудники отдела молчали, лишь изредка покручивая пальцем у виска. Мол, Аня, совсем с ума сошла — давать такой козырь против себя.

Да я бы с удовольствием приходила вовремя, но мир вокруг словно все время против меня — регулярно наносит неожиданные удары, когда их совсем не ждешь. То каблук сломается, то такси, то как сегодня, всем срочно приспичивает ехать на общественном транспорте.

С надеждой жду решения Александра.

— Хорошо, но придётся отработать.

Киваю как китайский болванчик. Я согласна заранее.

— Что нужно сделать?

— Тут у нас с утра проблема нарисовалась. Мария Ильинична приболела и не смогла выйти. — Начало мне категорически не нравится. Мария Ильинична — одна из двух наших уборщиц. Как она может быть связана с моей отработкой? — Валентина Ивановна помоет полы за нее. Но дело в том, что сегодня к нам должен пожаловать важный посетитель. Скажу по секрету, возможно, наш будущий владелец. Поэтому все должно блестеть. Особенно вон те двери.

Он указывает на большие стеклянные двери, ведущие к лестничной клетке на второй этаж. Действительно, обычно их с самого раннего утра отмывает Мария Ильинична, и они всегда блестят, как новенькие. Но сегодня грустно стоят довольно мутные.

— И?

— Что и? Быстро берешь ведро, тряпку, все необходимые средства и отдраиваешь!

А не офигел ли он?

— Но я ведь не уборщица! Я программист! — возмущаюсь, позабыв, что пообещала отработать опоздание.

Александр снова поправляет очки.

— Что ты сказала? Программист? Отлично. Посмотрим, долго ли ты пробудешь им, когда директор узнает о твоих регулярных опозданиях. Но хуже другое — у нас вполне вероятно вскоре сменится владелец. И вот тогда наверняка узнаем, сумеешь ли ты удержаться на своем месте....

— Ну все! Все! Я иду в подсобку! Вымою я эти ваши двери, вымою. Трудно, что ли?

Александр всегда знает, как быстро меня «уговорить». Радует одно — не использует свои методы в личных целях. И только поэтому до сих пор не получил моего согласия сходить на свидание после работы. Я все еще надеюсь, что смогу избежать этого, не потеряв места.

Вот и сейчас выражение его лица говорит одно: конечно же, куда ты денешься?

Возможно, он так думает и про меня, когда приглашает погулять, но получает очередной отказ. Порой мне кажется, что ему даже нравится эта игра. Ведь он уверен, что я все равно когда-нибудь сдамся. Просто нужно дождаться.

Поджав губы, иду в раздевалку. Затем нахожу вторую уборщицу, она выдает мне чистый халат и тряпки.

— Спасибо, Аннушка. Я бы сама никак не успела и полы помыть, и эти дурацкие двери. Кто их вообще придумал? — в ее теплых глазах искренняя благодарность. Отмахиваюсь, словно сама согласилась помочь, а не под давлением начальника.

— А что с Марией Ильиничной?
— Да простыла, наверное. Схожу к ней после работы, проведаю.

Я хорошо знакома с обеими женщинами и помочь им для меня не проблема. Но от подколов со стороны коллег не отвертеться. Они у нас все такие выпендристые, что тяжелее мышки ничего не поднимут. А помыть могут разве что клавы на своих компах. Ржача не избежать.

— Передавайте ей привет от меня, пусть выздоравливает.

— Обязательно.

Наполнив ведро водой со специальным средством, иду к злополучным дверям. Чтобы они по-настоящему сверкали, Мария Ильинична сначала моет их обычным способом, и только после этого натирает с помощью средства для стёкол. Я делаю так же, как она. Лучше не рисковать, пытаясь побыстрее завершить уборку, и сделать все правильно. С Александра станется заставить меня перемывать все снова.

Выхожу в холл и вздыхаю. Тут помимо дверей еще и зеркала повсюду. Надо бы с них начать. Да, меня не просили их мыть.

Глава 2

— Похоже, нас все-таки купили, — первая новость, которую слышу в понедельник утром.

Сегодня, хвала небесам, я не опоздала. Но меня не радует, с каким видом передают данное известие из уст в уста наши сотрудницы. Их не так много в фирме, но все как на подбор — длинноногие красотки с искусственными губами. И все их мысли постоянно заняты мужчинами — проверено годами. Если они не работают в данный момент, значит, думают о мужиках. Третьего варианта не дано.

Поскольку рабочий день еще не начался, то сейчас, по определению, их мысли должны вертеться вокруг сильного пола. Тогда почему все разговоры лишь об одном? О том, что мы больше не принадлежим Юрию Андреевичу.

Не потому ли, что наш новый хозяин тоже мужчина? Тот самый? Судя по горящим глазам девчонок, так оно и есть. Поэтому и столько шума с утра!

Но меня данное обстоятельство совсем не радует.

Во-первых, наше знакомство началось не при самых благоприятных обстоятельствах.

Во-вторых, меня слегка беспокоит как раз тот факт, что я взволнована.

Обычно я спокойна по отношению к мужчинам. Меня трудно вывести из себя так просто. У меня со школы иммунитет к мужским чарам. Вакцина, полученная в старших классах, которая спасала меня все эти годы от всяких симпатичных мудаков. Благодаря ей, я отлично работала в мужских коллективах, но увы, была чужой в женских. Да-да, первые считали меня своим в доску корешем, а вторые немного ненормальной, раз я как все не западала на красавчиков.

Однако в фирме, где я сейчас работаю, данное обстоятельство за годы нивелировалось, все ко мне привыкли, да и я к ним. Сейчас меня как никогда все устраивает: и коллектив, и начальство, и зарплата, и обязанности. Мне не хочется никаких перемен. Я держусь за свою должность как могу. За исключением случаев, когда против меня едва ли не само мироздание, регулярно подкидывавшее мне кучу возможностей потерять то, что имею.

А терять-то ой как не хочется. От одной мысли, что мне придется снова проходить собеседования, общаться с множеством людей, а потом, если повезет, втираться в новый коллектив, меня бросает в пот.

Не хочу!

То, что у нас сменится владелец, грозит новыми проблемами. Начиная с вероятности, что коллектив вполне может обновиться, заканчивая тем, что старых сотрудников запросто могут послать в дальние дали.

Мне от этого очень и очень страшно.

Но сильнее пугает личность нового владельца. Если это тот самый красавчик, с которым не сработала моя прививка, то я ума не приложу, зачем ему наша фирма? Видно же, мужчина он серьезный, хоть и довольно молодой, и вряд ли будет всерьез возиться с такой середнячковой фирмой как наша.

Неужели он хочет включить нас в состав какой-нибудь своей большой компании?

Вот да, выглядел он так, будто является владельцем или гендиром огромной корпорации и только что явился из столицы, чтобы за каким-то хреном приобрести нашу никому неизвестную маленькую фирмочку, которая после затеряется среди десятка таких же в его собственности.

У меня всего одна просьба к небесам: пусть он не вносит сильных изменений и не увольняет старый персонал. Ах да, и не присылает сюда своих топ-менеджеров из столицы, чтобы они устроили тут перестройку привычных нам способов работы.

Но исполнение этой моей просьбы маловероятно. Сама понимаю. Вряд ли нас купили для того, чтобы оставить все как есть.

Наверняка грядут перемены, лишь бы они были умными и результативными, а не просто, чтобы потешить чье-то там самолюбие.

— Девочки, — к нам подходит Александр и приобнимет меня за талию. Пытаюсь как обычно отстраниться, но он словно не замечает. — Сегодня вместо обеда собираемся в конференц-зале. Нам будет официально представлен новый владелец.

— Алекс! Алекс! — девчонки приходят в ещё большее возбуждение. — Это тот самый мужчина, с которым вы в пятницу уходили? Не томите! Мы же не дотерпим до обеда. Скажите, это он?

Значит, красавчика не только я приметила. Он уже успел вскружить голову всему женскому персоналу. Впрочем, не удивительно. Чтобы попасть в кабинет директора, ему пришлось словно по подиуму пройти через весь офис на втором этаже. А там у нас женский отдел как раз.

— Да, девочки, вы все правильно поняли. Теперь жду от вас профессионального поведения. Никаких визгов и восторженных взглядов. Давайте покажем человеку, что он не зря вложил деньги именно в нас.

— Но он же такой красивый, — вздыхают ему в ответ, закатывая глаза.

— Хотите любоваться им и дальше, придется принять правила игры. Человек настроен на серьезную работу. Ему не интересны ваши ахи-вздохи. Оставьте это на потом. Сначала покажите, на что способны.

Боже, что я здесь делаю? Я бы предпочла оказаться среди парней и не слышать весь этот восторженный бред.

Но к сожалению Юрий Андреевич предпочел разделить всех специалистов по половому признаку. Поэтому в фирме два отдела: женский и мужской. Александр руководитель нашего отдела, а Анастасия — мужского. Вот такой вот странный выверт от бывшего хозяина, который существует уже много лет, и к которому все мы давно привыкли.

Наконец, Александр дает последние указания и оставляет нас, еще раз предприняв попытку полапать меня, но я успеваю увернуться.

Глава 3

Впервые я обратила внимание на Охотникова, как на интересного мальчика, в девятом классе. В тот день мы получали учебники в школьной библиотеке и, как водится, весь класс в очереди буквально стоял на ушах. Пацаны пытались шутить, но получалось совсем не остроумно, девчонки стреляли глазками.

Я была неприметным ребенком с веснушками и рыжими волосами. Никто со мной особо не дружил, в компании не брали, да я и не стремилась к этому. Предпочитала книги живому общению. Из друзей в то время у меня была только Кира — моя двоюродная сестра, которая училась в одиннадцатом.

Конечно, я знала, что в нашем классе есть Мишка Охотников, причем с первого класса, но хоть убей, не могу вспомнить его ни в начальной школе, ни потом. Он вроде бы и был всегда где-то рядом, но как будто бы его не существовало до того дня.

А тогда меня буквально переклинило, очень даже всерьез и надолго.

Мы стояли у библиотеки, я, как обычно, была поглощена своими мыслями, когда вдруг пацанёнок из первого или второго влез в очередь, робко заявляя, что его одноклассники уже получили свои учебники, а он задержался.

Другие ребята из нашего класса начали пихать его, ржать и отгоняли в конец очереди. Мол, кто не успел, тот опоздал, придется ждать, пока наши все пройдут. Но Мишка, стоявший в самом начале, схватил малыша и поставил перед собой, получив в спину грубые насмешки от остальных.

Я даже сейчас помню его улыбку в тот момент, когда он обратился к мальчишке. В ней было столько доброты и искреннего участия, что мое сердце неожиданно дрогнуло. И я в первый раз увидела настоящего Мишку.

Он запустил пятерню в волосы, на мгновение убирая с лица длинную темную челку, которая всегда доставала едва ли не до кончика носа, и я пропала. Его живые глаза впервые заставили мое сердце забиться быстрее. Я даже вступилась за мелкого, высказав остальным, что нельзя издеваться над младшими.

Да, все смотрели на меня в тот момент, как на нечто дивное. И даже Волков не нашел, что мне ответит, офигев от того, что я чуть ли не впервые заговорила с ними. Но я не жалела ни секунды.

Воспользовавшись замешательством, подтолкнула Мишку вперед и сама протиснулась так, чтоб быть следующей за ним.

Мальчишка получил свои учебники и сбежал, даже не поблагодарив. За ним и нам выдали по две тяжелых стопки.

Кое-как я пыталась распихать свои по пакетам, поглядывая на то, как ловко управился с ними объект моей новой симпатии. Пока смотрела, выронила вторую стопку, и учебники рассыпались по коридору.

Сзади послышалось ржание и неприличные шуточки. Все-таки пацаны в девятом классе такие тупые, по большому счету.

Пришлось отставить рюкзак и пакет, подбирая то, что вывалилось. Кажется, расслышала рядом вздох, и Мишка, сев на корточки, быстро собрал все в кучу, да так ловко, что я ахнула. Так же шустро сложил все за меня в рюкзак и, закинув его на плечо, потащил к выходу из школы.

— Спасибо, конечно, но я бы и сама справилась, — пробурчала вслед, однако, он даже внимания не обратил и шел сам себе на уме в сторону центральных дверей.

Пришлось догонять, удивляясь, с какой лёгкостью довольно хилый с виду мальчишка, несет и свои учебники, и еще половину моих. У него и мышц-то нету толком.

Когда вышли на улицу он все-таки остановился и обернулся. Его челка опять скрывала лицо, которое совсем недавно показалось мне очень симпатичным. Но сейчас я могла видеть только кривую полуулыбку.

— Ты где живешь, Лисина? — спросил он грубовато, только меня было уже не обмануть. На самом деле он очень добрый, раз помог мне и тому неблагодарному второклашке.

— Далеко.

— А точнее?

— Не важно. Давай уже рюкзак и спасибо.

— Боишься, не донесу, что ли?

На самом деле нет, я боялась совсем другого.

Просто каждое утро в школу вот уже несколько лет меня привозил личный водитель отца, а после уроков забирал. Но я всегда просила Владимира не подъезжать прямо к школе и не светить нашу супер навороченную тачку перед всеми, а ждать меня через пару домов.

Конечно, учителя и директор знали, что мой отец, очень известная личность в нашем небольшом городке, но не распространялись об этом по моей (его) просьбе. А одноклассники верили, что я всего лишь однофамилица. Мало ли Лисиных в России.

На собрания в школе всегда ходила моя бабушка. Поэтому никто из детей действительно не подозревал о моей личности.

Это бесило отца, но он не мог мне отказать никогда. А я уже в первом классе не хотела привлекать к своей персоне чрезмерное внимание. Хватало и того, что в свои семь отлично читала, знала базовый уровень английского и вообще была рассудительным и довольно умным ребенком.

Ха, а ведь и правда. Интересно, куда что подевалось? Почему сейчас я такая ветреная и слегка рассеянная? Вполне возможно всему виной то, что последовало за этим.

— Спасибо, Охотников, за помощь, дальше я сама, — протянула руку за рюкзаком, но он не спешил возвращать.

— Лисина, ты такая глупая! Я предлагаю тебе безвозмездную помощь, пользуйся. Ты же вон в ту сторону всегда ходишь? — он указал в правильном направлении, туда, где меня ждала машина, и двинулся дальше.

Глава 4

С субботы на воскресенье у родителей случился большой скандал. Папа громко кричал на маму, обзывая ее нехорошими словами, а мы с младшей трехлетней сестренкой прятались в комнате.

Алина надрывно плакала, и мне пришлось успокаивать ее, поэтому никак не получалось подслушать, в чем смысл их конфликта.

Плюс к тому, когда папа называл маму такими унизительными словами, мне и самой хотелось расплакаться, заткнуть уши или спрятаться под подушку, чтобы не слышать. Это была первая подобная ссора на моей памяти. Раньше они как-то умудрялись решить спорные моменты без криков и взаимных оскорблений.

Потом все внезапно затихло. С трудом я уложила сестренку спать и сама, прорыдав несколько часов, отключилась.

А утром узнала, что мама забрала Алинку и уехала. Навсегда. С Владимиром. Не попрощавшись со мной. Оставив меня отцу.

Это был удар в самое сердце.

Они развелись быстро. Без многочисленных судебных процессов. Мама просто написала отказ от меня. Без каких-либо попыток получить право видеться или даже жить вместе.

— Дочь, — провел со мной беседу отец в своем духе, без лишних сантиментов, — ты у меня разумная девочка, все понимаешь, поэтому поговорим как взрослые. Я застал твою мать в постели со своим водителем. Они уже давно спят вместе. И Алина — не моя дочь, а его. Поэтому она забрала ее, а не тебя. Сказала, что хочет жить с ребёнком от любимого мужчины, а не от меня. Меня она, оказывается, уже давно ненавидит. Видимо, ненависть ко мне повлияла и на ее отношение к тебе. Она решила порвать с нами полностью и бесповоротно. Будет строить новую семью. Мы с тобой ей больше не нужны.

Помню, как слушала его без каких-либо эмоций. Он даже сказал, что гордится тем, как отважно я воспринимаю происходящее. Мол, я действительно его ребенок и приняла все лучшие его качества по наследству.

Я кивала, соглашаясь, потом пошла к себе в комнату, но не успела даже до лестницы дойти — потеряла сознание.

С того дня начался ад, затянувшийся года на два. Психиатрическая частная клиника. Дорогие врачи. Попытки вытащить меня из состояния полной апатии, постоянных депрессий и тупого нежелания жить в мире, где меня предал самый близкий человек.

В конце концов, им все же удалось приостановить моё самоуничтожение. Но я попала в другую зависимость. Теперь единственным, что мне могло доставить удовольствие, стала вкусная еда. Больше ничего. Никакие увлечения, никакие секции, никакая музыка. Ничего не радовало.

Впрочем, это никого не беспокоило. Потому что папа не страдал манией к здоровому питанию и считал мое обжорство вполне нормальным явлением. Он и сам любил вкусно и много поесть. Как и бабушка с дедушкой по его линии, которые и взяли на некоторое время опеку надо мной.

Особенно рада была бабушка. Она буквально млела от счастья, ежедневно скармливая мне просто невероятное количество своей выпечки.

Блинчики? Пирожки? Ватрушки? Плюшки? Да, деточка, кушай на здоровье!

О том, что к здоровью их рацион не имел никакого отношения, никто не задумывался.
В школу я перестала ходить, а после стабилизации моего психического состояния папа перевел меня на домашнее обучение.
Поэтому девятый и десятый класс я кое-как закончила, не выходя за пределы нашего загородного дома. Единственное, что меня еще как-то увлекало — это плавание. Оно доставляло мне удовольствие и снимало напряжение. Иначе с таким питанием я бы просто заплыла жиром. Но папа построил бассейн во дворе на теплое время года и в доме на случай плохой погоды.
Однажды осенью перед началом учебного года, когда я перешла в одиннадцатый класс, я впервые испытала желание покинуть наш дом и выбраться в город. С новым воителем я не дружила, он был абсолютно чужим для меня человеком. После того, что сделали мама и Владимир, я больше не собиралась ни с кем сближаться и была рада лишь одному факту — он настоящий профессионал своего дела, к тому же слушается меня и защитит, если возникнет необходимость.
Ощущая странный трепет, когда мы проезжали по знакомым местам, я попросила его подъехать к школе. Мы стояли там минут пятнадцать, и я просто смотрела на школьный двор, испытывая глубокую тоску и сожаление. Нет, никаких особых приятных воспоминаний она не вызывала, но невольно вспоминалось, что тогда я все равно была счастлива.
Уже собиралась попросить ехать дальше, когда вдруг увидела, как компания парней вывалила на ступеньки и несколько из них начали приставать к щуплому однокласснику с длинной челкой. Тот пытался не реагировать, но им явно хотелось добиться хоть какого-то ответа, и они готовы были на все ради этого.
С ужасом я узнала в нем Мишку, а в остальных — Волкова, лидера класса, и его шайку. Они не собирались оставлять Охотникова в покое. Но слова и оскорбления не действовали. Тогда они начали применять силу.
Я сидела, прижавшись носом к стеклу, и смотрела, как его лупят и никто не решается вступиться. Даже из учителей никого поблизости.
Нахлынули воспоминания о том последнем дне в школе. Мишка был точно в такой же темно-синей рубашке. И помог мне…
И я не выдержала. Выскочила из машины и бросилась между Волковым и Охотниковым.
Не знаю, откуда во мне нашлось столько силы, чтобы оттолкнуть заносчивого бывшего одноклассника и встать между ними.
— Прекрати немедленно! — потребовала яростно.
— Чего? — тот смотрел на меня как на букашку, правда на очень большую букашку.
— Не трогай его! — повторила, добавляя в голос уверенности, которую уже не ощущала.
— Ты кто такая? Чего вмешиваешься? Свали быстро.
— Нет. Сам проваливай.
Меня никто не узнал, даже мой подзащитный, который тяжело дышал за моей спиной, приходя в себя от последнего удара в живот.
— Эй, толстуха, ты чего влезаешь, когда мы учим уму-разуму этого идиота? Исчезни, а то и сама сейчас получишь вместе с ним. Охотников, кто это такая? Твоя новая подружка, что ли? — вся толпа, что собралась за ним, громко заржала.
— Не знаю, не трогайте ее.
Миша наконец отдышался и подошел ко мне, положив руку на плечо, отодвигая в сторону.
Я вздрогнула, ощутив его прикосновение и то, как сжались его пальцы на моем пухлом плече. Вдруг вспомнила все те чувства, что испытала к нему в последний день. Прошло два года, а он все также заботится о других больше, чем о себе. А эти бараны стали ненавидеть его еще сильнее, чем прежде. Наверное, из-за его сдержанного, необщительного характера. Он и раньше страдал от их издевательств, но в девятом классе они хотя бы не применяли грубую силу.
— Она так за тебя переживает, ты посмотри. Может, твоя тайная фанатка, а, Охотников? И чем ты их берешь? Открой секрет? Почему девчонок так и тянет к тебе?
Оу! Вот это новость. В девятом классе ничего подобного не наблюдалось.
Мишка демонстративно сплюнул в сторону этого урода и усмехнулся.
— Так и знал, что дело в зависти. Что, Волков, дефицит женского внимания на мозги давит? Может найдешь тогда себе кого, для здоровья, так сказать? А то так и закончишь школу девственником.
Я морщусь. А Волков буквально зеленеет от того, что ему сказали такое, да еще при всех его якобы друзьях и нескольких девчонках, которые ни с того ни с сего захихикали, подливая масла в огонь.
Рассвирепев в один миг, он занес свой огромный кулак, но я не могла позволить, чтобы тот достиг цели. Снова влезла между ними, закрывая глаза. Сейчас точно получу.
— Тебе лучше этого не делать, — раздался сзади очень выразительный голос, и кулак пролетел в миллиметре от моего лица, сменив траекторию буквально за секунду. Тут же был перехвачен мужской рукой в черном пиджаке и завернут за спину, а сам Волков оказался на коленях передо мной. — Извинись перед девушкой.
Я с изумлением смотрела, как мой водитель легко справился с этим говнюком и как тот морщился от боли, стоя на земле у моих ног.
Я была бы очень рада, если бы его хорошенько проучили. Но я внезапно приняла одно важное решение. Впервые за два года. Я хочу вернуться в школу! А начинать общения с унижения лидера моего класса — не самый лучший вариант. Конечно, дружбы между нами уже не будет, но я бы хотела восстановить статус кво. Он не трогает меня... и Мишку, а я не втопчу сейчас в грязь его гордость и авторитет.
Положила ладонь на руку Дмитрия Сергеевича, требуя отпустить.
— Анна Евгеньевна, он чуть не причинил вам повреждение.
Да, в его обязанности включалась сохранность моего тела. Но я ведь сама подвергла его опасности.
— Аня? — раздалось из-за спины Волкова. Вперед вышла одна из одноклассниц. Кажется, ее звали Вероника. Как же она изменилась пока меня не было. Настоящая красотка и похоже тот самый камень преткновения между Мишкой и Волковым. — Лисина!
Теперь уже почти весь класс смотрел на меня во все глаза, не веря. Мне сразу же захотелось спрятаться за большой спиной телохранителя. Но вряд ли она бы меня скрыла, я ведь и сама не маленькая.
Вдруг увидела себя со стороны и стало невероятно стыдно, что довела себя до подобного состояния. Особенно, конечно, под взглядом темных глаз Мишки из-под челки. Он был удивлен больше всех остальных.
— Лисина? Это и правда ты?
— Я и что?
Он быстро заморгал, но я догадалась, какой испытал шок. Два года назад я была просто рыжей, с веснушками. А сейчас...
Да только мне плевать, что он думает! Я уже решила, что вернусь и не позволю больше никому его обижать. Неважно, как он будет при этом на меня реагировать. Я так хочу и все!
— Так, всё! — вдруг командует Дмитрий Сергеевич. — Расходимся! Ты, запомни, никогда не нападай на одного человека толпой. Таким образом ты лишь унижаешь себя, а не его! Хочешь, дерись один на один.
Это он Волкову пытается вдолбить, но бесполезно, я считаю.
Мне, честно говоря, уже так надоела вся эта толпа, что по-прежнему пялится на меня. Хватаю его за локоть и тяну к машине, испытывая паническое желание свалить отсюда.
— Идемте уже. Они все равно не поймут. Слишком привыкли обижать слабых.
— Ваш отец меня по головке не погладит, Анна Евгеньевна, за то что подверг опасности.
— Ой все. Мы пока ему не скажем.
Однако отпущенный Волков уже очухался и снова строит из себя крутого.
— И кто же у нее папочка?
Мы останавливаемся.
— Вы разве не в курсе? Мне показалось, вы знакомы. — Умеет же он сохранять спокойный и ровный вид в любой ситуации.
— Нет. Она всегда была обычной девчонкой, — вот сейчас Волков в полном замешательстве, явно занервничал и засомневался.
— Евгений Николаевич Лисин тебе о чем-то говорит? — Слышу, как по кругу идет вздох и шепот. Все в шоке. — То-то же. Поэтому прежде чем поднимать на девчонку руку дважды подумай… нужны ли тебе проблемы.
Дмитрий Сергеевич отворачивается с таким лицом, словно прекрасно знает, какой эффект произвели его слова.
— Миш, ты как? — я не могу не спросить Охотникова о его самочувствии, и впервые заговорить с ним. Волнение в груди вдруг превышает все мыслимые и немыслимые пределы.
— Нормально. Но лучше бы ты не вмешивалась.
Усмехаюсь, вспоминая тот день. Я тогда тоже так отреагировала на его помощь.
— Не бузи, — вмешивается мой телохранитель. — Поехали лучше, подбросим тебя до дома.
Я видела, что тот хочет отказаться, но почему-то вдруг согласился и пошел с нами в машину, оставляя позади ошеломленный класс.
А на следующий день я подала документы и без вопросов была принят в школу в свой одиннадцатый «А». Но теперь все знали, кто я…

Глава 5

Если вам вдруг подумалось, что Охотников поехал тогда с нами, чтобы что-нибудь выяснить обо мне, то вы глубоко заблуждаетесь.
Всю дорогу он тупо смотрел в окно и не сказал ни слова. Потом назвал адрес и попросил выбросить где-нибудь поблизости.
Но я не для того вмешалась, чтобы оставить всё как есть.
— Миш, почему ты позволяешь ему так с собой обращаться? — спросила, оборачиваясь с первого сиденья на заднее, и прекрасно понимая, что лезу не в свое дело, но не имея другой возможности узнать. Вдруг ответит правду.
Он молчал аж пока мы ехали три дома. Я думала, проигнорит вовсе.
— Потому что мне плевать, — удивил.
— В смысле плевать? Он же унижает тебя перед всем классом. Нужно дать отпор, раз и навсегда! — я полыхала праведным гневом, но он остудил меня равнодушным взглядом.
— Мне плевать и на него, и на класс. Он давно провоцирует меня на драку, но драться я не буду.
— Почему?
— Потому что если драться, значит, не плевать. А мне плевать. — Как странно... — Высадите меня здесь. Спасибо.
Выглянул на меня из-под своей челки без каких-либо эмоций и дождавшись, когда машина остановится, вышел, лишь лениво махнув на прощание.
Я была одновременно ошарашена и взволнована. К тому же чувствовала себя так, будто выбралась из какого-то глубокого страшного сна.
— Интересный парень, — произнёс водитель, не понимая, как его слова отзываются в моей душе горячим чувством.
Мои бурные мысли понеслись сразу в нескольких направлениях. Во-первых, подумалось, всегда ли Мишка был таким отчужденным или, может, и с ним тоже что-то случилось? Второе: я должна вернуться и попробовать с ним подружиться. И еще: мне нужно привести себя в порядок! Вряд ли он захочет иметь дело с этим чучелом, которое я впервые за долгое время увидела в зеркале.
Не откладывая в дальний ящик, я велела ехать в салон, в котором стриглась, еще когда мама... жила с нами.
Неужели я смогла в коем-то веке спокойно довести мысль, связанную с этой женщиной, до конца и не разрыдаться?
Нет, боль не прошла, но у меня впервые получилось думать отвлеченно, не погрузившись в душевные терзания.
Здесь меня приняли с распростертыми объятиями, как и в прежние времена. Но, конечно, по взгляду своего мастера поняла, что он немного в шоке. Я не стала ничего объяснять, но он быстро справился с собой. Понял и принял.
Распустил мои отросшие до попы кудрявые волосы и долго смотрел, решая, что же со мной делать. Раньше он в основном занимался не мной, но сегодня я попросила помочь. В итоге решил убрать длину, но не избавляться от кудряшек, а наоборот подчеркнуть их. За одно показал, как мне самой делать это каждое утро.
Новая стрижка действительно мне подошла, делая более динамичной, что ли. Визуально удлиняла шею и скрывала чрезмерно круглые щеки.
Получив рекомендации, как с помощью макияжа еще сильнее убрать лишнее, отправилась в магазин, купить одежду для школы, но это оказалось невероятно трудно. То, что смогла найти в торговом центре, делало из меня не просто толстую девчонку, а толстую бабуську.
Пришлось отложить данный вопрос и посоветоваться с кем-нибудь попозже.
Зашла в кафе, но ограничилась небольшим кусочком пиццы и коктейлем. Буду худеть! Понимала, что сразу не получится, но может со временем. У меня был целый учебный год впереди. Главное сейчас — сделать вид, что меня нисколько не задевают реакции людей на произошедшие изменения. Это нормально. Я бы и сама очень удивилась, если бы встретила одноклассницу, которая бы стала выглядеть как я всего за два года. К тому же, они не знают, что на самом деле привело к подобному, но мне-то известно. И я бы никому не пожелала пережить то же.
Но скоро все изменится. Я наконец-то ощутила желание жить дальше, у меня появилась цель и не одна.
Только все оказалось сложнее, чем я предполагала. Первый всплеск энтузиазма быстро прошел, когда в школе Мишка напрочь отказался со мной общаться, что и делал в течение следующих месяцев, Волков не унимался, продолжая иронизировать надо мной, а девчонки перешептывались за спиной, причем так, что я чаще всего слышала эти их: никакие деньги не помогут, если в голове пусто.
На самом деле дело было не в деньгах, а в нежелании папы, чтобы я менялась. Он заявил, что ни копейки не даст, если я начну изводить себя диетами. Мол, нечего идти на поводу у моды. Хорошего человека должно быть много. И т.д., и т.п....
Это было еще одной сложностью. Очень тяжело не опустить руки, когда вокруг никакой поддержки, сплошные обломы и запреты. Я опять начала впадать в депрессию.
Еще и безнадёжная влюбленность добавляла масла в огонь. Да, я влюблялась в Охотникова все сильнее с каждым днём, постоянно находилась на грани между желанием плакать и желанием все же добиться своего. Настроение менялось по несколько раз в день. Я могла настроиться на достижение цели с утра, но потом столкнуться с безразличием в зеленых глазах и дойти до полного отчаяния в одно мгновение. Потом так же быстро отругать себя и заставить не сдаваться, а перед сном снова навзрыд оплакивать свое безответное чувство.
Меня утешало лишь одно — Миша относился равнодушно ко всем девчонкам. Даже красавица Вероника не получала от него более заинтересованных взглядов, чем я.
И так было, пока перед осенними каникулами вдруг не произошло забавное событие.
Весь класс оставили на уборку кабинета. Кто пошустрее, быстро расхватали обязанности полегче. Отмыть доску, отмыть парты, подоконники, цветы... Парни взяли тяжелую работу. Кто-то поднимал наверх стулья, кто-то помогал учителю. Мыть полы никто не хотел.
Я тоже не горела желанием, но выпало как раз мне. Учительница оказалась в неловком положении. Заставлять дочку самого Лисина драить кабинет — не самое лучшее решение. Но вмешался Волков:
— То есть, раз она дочка миллионера, то для нее особые привилегии, что ли? Мой батя тоже не из бедных, сами знаете, но я не отказываюсь помогать. Что, Лисина, будешь мыть или, может, позвонишь в клиннинговую компанию? Самой-то слабо, наверное?
Я знаю, что было глупо вестись на его провокации, однако сработало упрямство.
— Не переживай, я справлюсь и без клиннинга. Раз уж даже такая высокопоставленная персона как ты удосужилась поднять два стула на парту.
То, что его папаша занимал высокую должность во второй по величине компании нашего города, я знала. Они конкурировали с компанией папы, и мне приходилось часто слышать от него эту фамилию. В местных СМИ периодически публиковали смешные заголовки в стиле «Волк или Лис?» Но разумеется, фамилия Лисина всегда выставлялась в более выгодном свете. Порой даже приходилось встречать статьи, где папу называли «хозяином города». Честно? Я гордилась им от души. Такой авторитет! А ведь когда-то он был простым работягой, но смог подняться и прогнуть под себя систему.
Фыркнув, я схватила ведро и тряпку и с гордым видом отправилась за водой.
Ах да, я была несказанно рада, что единственное, чем мне было позволено заниматься для здоровья — плавание в бассейне, помогло сбросить хотя бы немного, ведь я делала это с тройным усердием. Раньше я бы вряд ли смогла бы даже намочить и выжать тряпку, а уж тем более управиться со шваброй. Но сейчас я вполне могла позволить себе это.
Единственное, что отвлекало, отсутствие Мишки. Куда-то он запропастился. В последнее время его меньше задирали, но сегодня он куда-то пропал, и это не давало мне покоя.
Уж не попал ли в неприятности?
Стоило об этом подумать, как дверь кабинета открылась, и Охотникова буквально закинули внутрь, еще и пинка дали, чтоб хорошо летел. Я стояла с шваброй в руке, глядя, как тот по заданной траектории буквально планирует в сторону ведра с грязной водой, стоявшего на проходе. И у него не было никакой возможности избежать столкновения. Кроме одной — моей быстрой реакции. Я должна его спасти! Иначе это милое моему взгляду лицо сейчас приземлится прямиком в него.
Выхода нет.
Я откинула швабру и рывком бросилась вперед, не думая о себе и своей безопасности. Буквально в последний момент схватила его за ворот пиджака, прилагая недюжую русскую, богатырскую, так сказать, силушку, чтобы спасти хрупкого мальчика от травмы.
Он завис в пяти миллиметрах от опасности и никак не мог вернуть себе равновесие, чтобы выбраться из щекотливой ситуации без урона для своей гордости и здоровья тоже. Его могла спасти только я, ставшая причиной всему, ведь это я поставила злополучное ведро прямо напротив входа. Убери я его немного в сторону, ничего бы не случилось.
И вот теперь я просто не могла найти иного способа спасти парня от грозившей ему травмы лица, как только рвануть на себя и сработать подушкой безопасности. Правда моя русская «подушка» сработала не столь идеально, как в нашей машине крутой немецкой марки. А как всегда, то бишь чисто по-русски — через опу.
Миша взмахнул своими руками, аки ангельскими крыльями и приземлился сверху на меня — свою спасительницу, офигевая то ли от моей силы, то ли от моей мягкости в определенных местах. Уверена, мои глаза в тот миг отражали его собственный ужас. Оказаться в таком положении да еще и на виду у одноклассников! А они точно были где-то рядом, потому что даже сквозь шум в ушах я слышала дикое ржание и щелчки фотокамеры.
Но мое сердце, конечно же, забилось так бешено не от шока. Мишка был так близко. Руки зачесались от безумного желания обхватить его руками и прижать еще ближе. Его глаза сверкали всего в нескольких сантиметрах от меня. Я даже могла различить золотистые лучики, вокруг зрачков. Но смелости не хватило…
Наконец-то мы оба пришли в себя и попытались встать. Но замешкались, отчего со стороны смотрелись еще смешнее.
Мишка поднялся, ругаясь, как сапожник, заставляя меня краснеть до кончиков ушей.
— Лисина! Какого хрена? Что ты тут вообще делаешь? — зарычал сдавленно, глядя сверху на меня, лежащую на спине. Спасибо, хоть не в луже грязной воды.
— Полы мою.
— Чем? Собой?
Я не могла никак реагировать. Просто лежала и смотрела на него. Мне одновременно хотелось заплакать и засмеяться.
Закатив глаза и выругавшись еще раз, он резко развернулся и вышел из класса.
В итоге я просто горько усмехнулась. Если бы я была хотя бы той прежней девчонкой, как в девятом, он бы наверняка помог. А этой толстушке, какой я стала, помогать не комильфо. Хватит и того, что нас сфоткали в компрометирующей позе. Наверняка уже запустили ее в соцсеть и дружно угорают.
И зачем я только согласилась на эту уборку? Не проще ли было бы отмазаться? Но нет, гордость не позволила. И где теперь эта гордость? В том ведре, что стоит рядом и как будто бы ржёт в унисон с одноклассниками.
Дверь открылась снова, и я чуть не застонала. Кто там еще решил меня добить?
Отрыла глаза и чуть не поперхнулась. Охотников вернулся и стоял, протягивая мне руку. Не смог оставить девушку в беде? Ему явно страшно снова ко мне прикасаться, но, похоже, джентльмен в нем победил.
Хотя нет, джентльмен тут не при чем. Это скорее пацифист. Защитник униженных и оскорбленных.
— Долго будем лежать, Лисина?
Я приняла протянутую руку только потому, что иначе пришлось бы помучиться, вставая. Начала подниматься и почувствовала сильную боль в спине. Застонала, хватаясь за поясницу. Удар был сильный, но из-за адреналина раньше не заметила боли.
Услышав, этот звук, Мишка прищурился. А потом, недолго думая, поднял с пола швабру и быстро домыл оставшийся участок пола, всем своим видом показывая, чтоб молчала и не смела слова вякнуть. Потом так же молча взял ведро и унес в туалет вылить.
— Идем, горе луковое, — бросил по-прежнему равнодушно.
— Я не горе! Я тебя спасла между прочим, — отмерла я наконец и попыталась защитить остатки своей гордости.
— Да-да, но сначала чуть не угробила.
— Я же не знала, что тебе вздумается с такой скоростью влететь в кабинет, — огрызнулась, хоть и понимала, что он не сам это сделал. Он смутился, видимо, осознав, что я действительно его спасла. Впрочем, он уже давно это понял, иначе бы не стал помогать с завершением уборки, я уверена.
Чего не ожидала, так это того, что увижу улыбку на его губах. Впервые за два с лишним месяца.
— Пошли уже, спасительница. Провожу тебя, болезную, до машины.
В раздевалке помог мне надеть куртку и даже застегнул, оборвав все протесты одним взглядом из-под челки.
Мы снова подбросили его до дома. И расстались на неделю каникул. То есть я думала, что расстались, пока мне не пришло сообщение в мессенджер: «Хочешь, помогу похудеть?»

Глава 6

Ненавижу рыжих.
Все мои женщины за последние шесть лет имели какой угодно цвет волос кроме этого. У меня на каком-то подсознательном уровне дикое стремление избежать с ними близкого общения. Они даже не вызывали желания познакомиться с ними или приударить.
Черт. В том-то и дело, что не вызывали. До того момента, пока я не увидел эту Анну Евгеньевну Привалову. Еще и с именем не повезло девчонке. Я собираюсь избавиться от нее в самое ближайшее время.
Все аргументы за то, чтобы распрощаться с ней раз и навсегда.
Во-первых, у нее проблемы с дисциплиной. Как мне доложили, она единственная из фирмы, кто регулярно опаздывает. Пока что я сам не был тому свидетелем, но думаю, вскоре она обязательно себя проявит.
Во-вторых, я терпеть не могу служебные романы, а у нее с Александром явно что-то есть. Я заметил, что он неровно к ней дышит еще в первый день, когда она показалась мне всего лишь уборщицей. Безумно сексуальной, но, черт бы ее побрал, рыжей.
Сексуальность — третья причина, по которой я хочу от нее избавиться, пока не поздно. У меня в планах не было заводить подружку сейчас, да еще и на работе, да еще и с таким цветом волос, да еще и по имени Анна… А я ненавижу менять свои планы. Хватит того, что внезапно обзавёлся непредвиденным ребенком.
Я слишком много думаю об этой Приваловой в последние дни. Она даже приснилась мне, и конечно же, в той позе, в какой я встретил ее впервые. На коленях у моих ног. Смотрела голодным взглядом, обещая небывалое наслаждение.
Чувствуя, что снова впадают в дебильное возбужденное состояние, когда вспоминаю тот сон, хватаю папку с тестами. Надо отвлечься.
Тесты. Я провел большую проверку персонала на профпригодность. Результаты еще не смотрел. Окончательные выводы сделаю, основываясь на них. Наверное.
Перелистываю файлы, прекрасно понимая, что ищу один единственный. Так она мне запала, что ни о ком другом из сотрудников не волнуюсь.
Итак, Привалова.
Хреново. То есть отлично! Тесты тоже не радуют. Среднестатистический программист. Никакого креативного мышления. Все по шаблону. Я сразу намеревался избавиться от таких. Мне нужны только высококлассные работники. Те, кто помогут мне вытянуть фирму на самый высокий уровень. Середнячки меня не интересуют. Даже если бы она не была рыжей и не привлекла мое внимание, я бы убрал ее в первую очередь, не жалея. Она стала бы обузой, которая потянула бы мой план ко дну. Я лучше найму на ее место того, кто покажет более крутые результаты.
Однако по непонятной причине в груди как-то мерзко. Жалко ее, что ли... Или уже так запал, что не могу просто взять и уволить.
Ругаюсь сквозь зубы и беру список сотрудников, делая отметку об увольнении. Пусть будет официальное сокращение. Выплачу всем, кто не прошел тест, и девчонке тоже выходное пособие, чтобы совесть не мучила, и пусть валит с глаз долой. А то так и буду вместо работы пялиться на каждом совещании на ее длинные ноги в мини юбке.
Но рука не поднимается вот так запросто взять и лишить ее работы. Откуда это чувство? Я никогда особо не страдал излишней совестливостью. И если не уволю ее, то и остальных не смогу, у кого такие же низкие показатели.
Убиться просто.
Наверное, дело в том, что эта рыжуля напомнила мне кое-кого. А вместе с воспоминаниями всколыхнула что-то глубинное в душе... Тогда я был совсем другим. И ни за что бы не принял подобное решение...
Какого хрена? Прошло столько времени. Я изменился, и уже давно не тот идиот, каким был в школе. Мне столько пришлось пережить. Я считал, что давно отбросил такие глупости, как угрызения совести, и научился принимать решения, которые не всех устроят, а кому-то сделают плохо. Но сейчас растерялся.
Просто взять и подписать приказ об увольнении не могу, даже по нормальной статье. Возвращение на родину сыграло со мной злую шутку? Расслабился? Что за сантименты?
Вызываю своего помощника, Илью. Когда-то он был моим приятелем и помог освоиться в столице. Потом жизнь развела нас. Я жил в Штатах, он в Москве. Вернувшись, я чисто из любопытства отправится по тому адресу, где мы с ним жили, будучи студентами, даже не надеялся, что встретимся. Оказалось, что он и сейчас снимает ту же квартиру. И как раз ищет работу.
Я дал ему шанс, предупредив, что никакого панибратского отношения в рабочее время не потерплю. Он согласился, без каких-либо возражений. Как оказалось, тоже изменился за эти годы, стал намного серьезнее и явно получил хороший опыт в предыдущей компании, в которой работал менеджером. Его мое предложение устроило, даже несмотря на то, что планы резко изменились, и нам пришлось переезжать из столицы вглубь страны. Уже больше месяца справляется со своими обязанностями просто на отлично.
Думаю, он верит в то, что я своего добьюсь, и мы вскоре вернемся.
— Пригласи ко мне Привалову.
— Собираетесь ее уволить? — подходит к столу и видит отметку.
— Хочу побеседовать. Не вижу причин держать ее в штате. Ты же знаешь, я хотел оставить только самых сильных спецов, особенно в отделе программирования. Она просто не потянет.
— Понимаю. Но тут это. Александр очень беспокоился за нее. Мол, девчонка старается изо всех сил. Просил дать ей шанс.
Его слова только бесят сильнее. Если у них роман, я точно ее уволю. Не хрен мне тут разводить сопли.
— Я еще не решил. Зови.
Илья выходит из кабинета, а я внезапно чувствую волнение. Мы ещё ни разу не общались с ней с глазу на глаз.
А вот глазами... На том первом совещании, когда сотрудникам объявили о смене собственника.
Меня в самом прямом смысле манили ее необычные глаза, того цвета, которого, как и рыжих волос, я старался избегать.
Я отворачивался, пытаясь больше не смотреть в них, но едва ослаблял бдительность, как тут же обнаруживал, что уже снова тону в их зелени. Рыжая зеленоглазая ведьма овладела моим вниманием, моими мыслями и моими фантазиями... А вот теперь еще моим здравым рассудком.
Так, надо успокоиться и взять себя в руки. Еще не хватало, чтоб она догадалась о моих чувствах. Наверняка тогда попробует воспользоваться ими. Ведь уже точно так же использует Александра, я уверен. Этот человек показался мне отличным профессионалом своего дела, но он явно испытывает слабость к девчонке, покрывает ее косяки, отходя от своих принципов. Возможно, под действием ее милой, многообещающей улыбки. А вот что именно она обещает, я пока не разобрался.
Тихий стук в дверь говорит о том, что рыжая особа уже тут.
Откашливаюсь, чувствуя, как во рту пересохло. Да что со мной?
— Входите.
— Вызывали, мистер Хантер? — нерешительно заглядывает внутрь, и я делаю приглашающий жест, указывая на кресло для посетителей.
— Да, Анна Евгеньевна.
И опять не могу оторвать взгляд сначала от ее стройной фигурки, а затем, когда она усаживается, от ее блестящих глаз, которые смотрят на меня очень странно. Она как будто разглядывает меня, но пытается скрыть это. Глаза такие большие, как тогда, когда человек испытывает удивление, но не хочет показывать.
— Я вас слушаю, — теперь замечаю, как она нервно сцепляет пальцы на коленях. Очень красивых коленях, надо сказать. У нее что, нет нормальных юбок? Почему она все время в этих, едва прикрывающих задницу? Весьма ветреная особа, и чего я мучаюсь, не решаясь от нее избавиться? Очевидно же, пользы будет больше.
— Анна Евгеньевна, по результатам ваших тестов... — она набирает воздух в грудь отчего та призывно колышется, отвлекая меня. На секунду забываю, что хотел сказать. Вот же! Что за хрень? Неужели долгое отсутствие секса сказывается? Никогда бы не подумал, что меня может вывести из строя подобное обстоятельство. Раньше мне и дольше приходилось быть без женщины, и никаких похожих симптомов. Нет, я не могу так реагировать именно на эту девчонку. Я ненавижу рыжих, они не могут вызывать у меня никаких желаний кроме одного — побыстрее отделаться. — По результатам тестов вынужден объявить вам, что нам придется расстаться. Официальное основание: сокращение численности сотрудников. Вы получите все полагающиеся компенсации, но работать в моей фирме больше не будете.
Она несколько секунд сидит, глядя в одну точку в пространстве, не понимая моих слов. Ее зрачки не движутся. Мне снова становится не по себе. Ослабляю галстук.
— Но почему? Что не так? — шепчет едва слышно.
— Ничего личного. Меня не устраивает уровень вашей квалификации, но я не стану применять статью, которая испортит вам трудовую. Даже готов возместить потери. Уверен, вы уже в ближайшее время найдете работу по своей профессии. Но, как вы слышали на совещании, у меня очень большие планы и высокие цели. Вам не потянуть те обязанности, которые могли бы лечь на вас в случае, если бы я решил вас оставить.
Мне тяжело смотреть на то, как она пытается обуздать свои эмоции. Я вообще впервые увольняю человека. Думал, будет проще. Не ожидал от себя подобной сентиментальности.
— Неужели нет никакой возможности? Я готова пройти обучение, если моих знаний не хватает.
— Дело не в знаниях, — на самом деле ей не хватает другого. Решительности и свободы в выборе способа действия. Такому не научишь. Оно или есть, или нет. К сожалению, у нее нет. Я бы даже сказал, что она выбрала не ту профессию для себя, но промолчу, чтобы не ранить сильнее. Я действительно сочувствую ей, несмотря на то, что недавно был настроен категорически против. Есть в ней что-то такое, вызывающее желание защитить или уберечь от неприятностей.
— А в чем тогда?
Да не могу же сказать прямо, чтоб попыталась сменить род занятий. Программирование — это не ее, если говорить о серьезном бизнесе, которым я собираюсь заниматься.
— Анна Евгеньевна, давайте оставим разговоры. Вам будет легче, если вы примете все как есть.
— Я не хочу увольняться, — произносит так тихо, как будто и не ко мне обращается. — Вы не можете уволить меня по сокращению просто так. Для этого нужны обоснования.
— Не волнуйтесь. Все будет. Я никуда не тороплюсь. Документы приготовят в ближайшее время.
— Вы могли бы предоставить мне другую должность, которая соответствует моей квалификации. У вас наверняка есть варианты!
Я вспоминаю, как мы встретились в первый раз, и усмехаюсь. Хочет быть уборщицей?
Она, кажется, понимает по моему лицу, о чем я подумал, и трясет головой.
Ну вот. А чего ожидала?
Рядом вибрирует телефон, отвлекая. Няня. Просил же не беспокоить меня без необходимости. Извиняюсь и беру трубку.
— Мистер Хантер! Это невыносимо! Я увольняюсь. Заберите свою дочь немедленно, мы тут под вашими окнами. Я больше ни минуты не останусь с этим ужасным ребенком!
Вот черт. Подхожу к окну и действительно вижу, как пожилая женщина тащит Александру за руку, а та вырывается.
Упрямая девчонка. Избалованная дедом до крайности. Именно поэтому за последний месяц мы потеряли уже пятую няню, никто не хочет в этом городе иметь с ней дело. В Москве бы наверняка нашлись специалисты, но дело в том, что покидать столицу никто не хочет из тех, кто мог бы справиться. Замкнутый круг.
Ни молодые женщины, ни пожилые опытные дамы не готовы связываться с этой малолетней оторвой, которая стала моей дочерью.
— Понял. Ведите ее сюда, вам выплатят сумму за отработанное время.
Возвращаюсь за стол и тру виски. Еще одна головная боль. Как мне поладить с этим ребёнком, как объяснить ей, что нельзя так себя вести, если она семь лет не знала отказов и привыкла всеми манипулировать? Нужен кто-то упрямый и толстокожий. Или тот, кому очень нужна работа...
Стоп. Анна Евгеньевна, а вы на что готовы пойти, чтобы вас не уволили?
— Вы любите детей?
Вздрагивает от моего неожиданного вопроса.
— В каком смысле?
— В прямом. Вам нравится общаться с детьми? Скажем, с девочками-первоклашками.
— Не понимаю, зачем вам это знать, но отвечу: да, мне нравится, у меня есть сестра. Правда, она постарше немного. Мне удалось с ней поладить, не сразу, конечно, но сейчас мы подруги.
Оу! Даже так! Отлично. Я аж готов потереть руки, чувствуя, что одну проблему мне удастся решить прямо сейчас.
— Анна Евгеньевна. Я дам вам шанс. Полгода. Если вы побудете моим личным помощником и сами не напишите заявление об уходе, то я оставлю вас и дальше работать здесь.
— Л-личным помощником? — переспрашивает, заикаясь.
— Да.
Я испытываю настоящий восторг от своего гениального плана и от того, что не нужно снова искать няню, поэтому сам не понимаю пока, чем мне грозит сие поспешное решение.
— И что будет входить в мои обязанности? – хмурится и смотрит настороженно.
Она что, подозревает меня в чем-то неприличном? Думает, личный помощник — это кто?
Нет, я и правда собираюсь использовать ее в очень личных целях, но не в тех, о которых она, судя по всему, подумала.
Прикидываю в уме время. Сейчас они уже должны подойти.
Стук в дверь говорит, что я прав.
— Войдите. Анна Евгеньевна. Вам придется побыть няней моей дочери. Если продержитесь полгода, я вас не уволю. Вы согласны?
Она оборачивается и смотрит на красивую словно ангелочек Александру Михайловну. Обманчивый образ, который моя дочь успешно использует, когда ей нужно.
Рыжуля несколько минут смотрит на нее, оценивая. Затем снова поворачивается ко мне, прищурившись, как будто не верит. Ее юбка задирается совершенно неприлично, и я зависаю на разглядывании стройных загорелых бедер.
— Вы уверены, что не уволите меня потом? Обещаете?
— Абсолютно, — с трудом перемещаю взор на ее лицо. Не поторопился ли я? Няня ведь и в самом деле очень, очень личный помощник. «Личнее» некуда.
— Тогда я согласна.
Я указываю дочери взглядом на второе кресло, но она игнорирует меня и заваливается на диван в другой зоне кабинета.
— Отлично, — все-таки потираю руки, довольный собой.
В кабинете появляется Илья. Прошу его разобраться с бывшей няней, но потом добавляю:
— И доведи, пожалуйста, до сведения сотрудников, что с завтрашнего дня для всех действует дресс-код.
Я уже запарился, честно говоря, отвлекаться на эти шикарные ноги!

Глава 7

Так. И на что я подписалась?
Кидаю быстрый взгляд на милую девочку лет семи-восьми. Что-то здесь не так. Если бы все было просто, Мишка бы не радовался так откровенно, заключив со мной хоть и устный, но договор.
Блин, до сих пор не могу привыкнуть, что это он. Мистер, мать его, Хантер. Надо же. Если бы мне кто-нибудь в девятом или даже в одиннадцатом классе сказал, что он станет мистером, я бы просто громко посмеялась, несмотря на мои глубокие чувства к нему. Никогда он не тянул на столь звучное имя.
Но жизнь его сильно изменила, и, судя по складочке меж бровей, ещё и потрепала хорошенько.
Украдкой смотрю, как он делает какие-то отметки в бумагах, а затем отдает их вернувшемуся помощнику. Мой собрат по несчастью. Теперь мы с ним на одной и той же должности. Только на самом деле ему повезло больше. Он важными делами занимается, а я буду нянчиться.
Вздыхаю, ругая себя. Чего недовольна? Мне тоже знатно повезло. Еще пять минут назад находилась на волоске от увольнения, а сейчас уже личный помощник гендира. Плевать, что всего лишь номинальный, и что обязанности несколько необычные. Справлюсь. С Алинкой справилась и с этим милым ангелочком обязательно справлюсь.
Зато через полгода смогу вернуться к нормальной работе. И не придется искать другую, менять коллектив и привыкать к новым людям.
— Анна Евгеньевна, вы пока свободны. Скоро я завершу дела, и мы подробнее поговорим о ваших новых обязанностях. Где-нибудь в другом месте.
Киваю и встаю, направляясь к двери. Ловлю на себе взгляд карих глаз девочки. Они хоть и отличаются оттенком от глаз отца, но в остальном очень похожи — разрезом и длинными темные ресницами. А светлые волосы делают ее еще более милой. Не могу поверить, что у Охотникова уже есть дочь! Он ведь мой ровесник, всего на каких-то полгода старше. Получается, он сделал ее сразу после того, как... мы расстались... Интересно, они с матерью девочки все эти годы жили вместе? Или он уехал в Америку один? Загадка. Но, возможно, мне расскажут позже. Очень уж любопытно, придется ли мне иметь с ней дело?
И еще… Было бы хорошо, если бы он меня не уволил, когда узнает, кто я на самом деле. Наше расставание было не самым дружественным. Я бы сказала, очень не дружественным. Почти вражеским.
Будь у меня у самой другой характер, я бы возненавидела его на всю жизнь. Моя втоптанная в грязь любовь вполне могла превратиться в безумную ненависть, до которой один шаг, как гласит всем известная поговорка. Но она либо была слишком сильной, либо наоборот — не дотянула по силе до той степени, чтобы обернуться ненавистью. Не знаю.
Когда острая стадия боли от его предательства прошла, я поняла, что не могу его ненавидеть, да и в чем-то серьезно обвинять тоже. А за прошедшие годы почти смирилась и простила. Лишь где-то очень-очень глубоко в сердце осталась горечь и непонимание, за что он так со мной поступил.
Думаю, будет лучше, если я постараюсь забыть, что Майк Хантер — это тот самый Мишка, не правда ли? Так будет легче на него работать. Пусть даже он и вызывает у меня те же чувства, что и восемь лет назад. Но мне надо продержаться всего лишь полгода в его личных помощниках, а дальше наберусь наглости и потребую такое место, где не придется с ним сталкиваться вообще. К тому же, быть няней вовсе не одно и тоже, что быть секретарем. Наверняка я чаще буду сталкиваться с матерью девочки, чем с отцом. А там я быстро забуду о каких-либо чувствах к нему. Особенно, если они женаты. Для меня женатый мужчина — это табу.
И все же... Какая она, женщина, которая родила ему ребенка? Наверняка очень красивая. Если судить по дочери.
Был ли у меня хоть один шанс оказаться на ее месте тогда?..
Ой, хватит уже, Аня, задаваться тупыми и бессмысленными вопросами! Что было, то прошло. Назад не вернешь. Имей хоть немного гордости. Простила и хватит с него. Не стоит унижать себя новыми чувствами. Не достоин.
Размышляя о прошлом, выхожу за дверь и натыкаюсь на Марию Ильиничну, которая моет стекло. И совсем как когда-то Охотников, спотыкаюсь о ведро, разливая воду по всему коридору. Вот же черт! Только этого не хватало! Но, как же иначе! Мое «везение» возвращается в полном объеме. Да-да, то самое, когда как будто само Мироздание против меня.
Грохот привлекает к моей персоне внимание едва ли не всего персонала, который работает в этой части офиса. Смотрят на меня осуждающе, но с выражением, мол, «а, опять Привалова чудит, ничего нового». Кто-то даже прыскает в кулак, сдерживая смех. Большинство же привычно закатывают глаза.
Только Мария Ильинична чувствует свою вину и торопится извиниться:
— Анечка, прости меня. Я не успела убрать ведро. Не думала, что кто-нибудь сейчас тут пойдет. Хотела успеть помыть.
Пожилая женщина действительно выглядит виноватой и мне становится ее жаль. Успокаиваю:
— Ничего, всё в порядке, — но мы обе понимаем, что нет.
— Я сейчас все уберу, — достает тряпку, но та слишком маленькая, чтобы впитать всю воду.
— Мария Ильинична, давайте вы принесете еще тряпок, и я вам помогу. Все-таки я тоже виновата.
— Конечно-конечно, — женщина кивает и убегает в подсобку.
Просто стоять и ждать под скептическими взглядами коллег когда она вернется, неудобно, тем более, что вода продолжает растекаться по сторонам все шире. Поэтому присаживаюсь и начинаю собирать влагу хотя бы тем, что имеется, молясь про себя, чтобы Мишке не стукнуло в голову сейчас выйти из кабинета. Он ведь говорил, что сначала разберется с делами, вот пусть и разбирается!
Наверное зря подумала об этом. Сглазила. Не могло мое «везение» закончиться столь безобидно. Замечаю, что лужа добралась уже до двери гендира. Надо бы начать оттуда.
Но поздно. Дверь открывается, и мое несчастье выходит, не глядя под ноги. О чем-то говорит то ли с Ильей, то ли с дочкой, внимания ноль, ну и, разумеется, поскальзывается на мокрой плитке, не успев ничего предпринять.
— Ой, — шепчу тихо, пряча голову в плечи и чувствуя, что мне точно сегодня что-нибудь прилетит от него.
Надо же сделать такую гадость начальнику! Опозорить перед новым коллективом, который моментально притих.
Мистер Хантер выискивает меня взглядом, словно заранее зная, что виновата именно я. Его рык в полной тишине ощущаю скорее как грозную вибрацию, чем как звук. Подпрыгиваю и делаю два шага к нему, чтобы помочь поскорее встать.
— Привалова, — шипит, сверкая глазищами. — Опять ты?
А что я? Под ноги надо смотэреть, уважаемый! Неожиданно злюсь. Чего сразу на меня гнать?
— Охотников, а ты нисколько не изменился за восемь лет! — заявляю, позабыв, что разговариваю с самым высоким начальством.
Но гнев моментально остывает от выражения шока в его глазах.
Блин. Зря я не сдержалась. Было бы лучше если бы он узнал меня попозже. Или вообще никогда.
— Лисина? — Узнал-таки. — Какого хрена?
Ой-ой-ой. Не пора ли бежать куда-то подальше? Может лучше поискать новую работу? Привыкну как-нибудь.
— Мне писать заявление? — морщась пищу так, что он единственный меня слышит. Дура, надо было соглашаться на сокращение. Теперь останусь без пособия.
— Вот еще! Так легко не отделаешься. — Звучит как угроза посильнее, чем смертельная.
Какое-то нехорошее у меня предчувствие...
Охотников резким рывком поднимается на ноги и элегантным движением отряхивает дорогущий темно-серый костюм. На мгновение зависаю, когда рубашка между полами пиджака завораживающе обтягивает его торс, показывая одной лишь мне, что там не хилая такая мускулатура. Во рту пересыхает от неведомого прежде чувства. Меня буквально пронзает дикое желание потрогать его. Вот прямо взять обхватить талию, провести по животу руками, забраться ими под эту рубашку...
Тьфу ты! Анька! Как была идиоткой, так и осталась в его присутствии. Еще и ему предъявляешь, что не изменился. Сама-то куда хуже. Как раньше дурела от него, так и сейчас тупишь.
— Папа! Мне здесь надоело! Хочу в пиццерию! — раздается из-за его спины девчачий голосок, который заставляет меня снова поморщиться. Это что за нотки в нем такие? Как я там назвала ее — ангелочек? Да черта с два. Там и не пахнет ничем подобным.
Ой мама родная, на что я подписалась? Мало того, что Охотников, да еще и с маленькой заразой-дочкой!
Ох, не зря он уточнил, что если я сама не уволюсь за полгода! Ну что ж, я официально лох номер один. Где были мои мозги, когда соглашалась? Точно не там где должны быть.
— Да, солнышко, конечно, — произносит он каким-то уж очень медовым голоском, поглядывая на меня с хитрой издевкой. — Все как ты пожелаешь. Вот прихватим Анну Евгеньевну и поедем за пиццей. За одно и познакомимся поближе. А то кто-то тут туману навел и не стыдится.
Это он типа про меня? А сам-то! Хантер Шмантер. Майкл, понимаешь ли! Зачем так пафосно? Был Мишкой, так и оставался бы.
Одной рукой хватает дочь, второй меня под локоть и тащит к выходу, где сталкиваемся с Марией Ильиничной.
— Марья Ильинична! Простите, я не могу вам помочь убрать воду, — извиняюсь. Но не успеваю услышать ответ. Меня уж решительно тянут по лестнице вниз.
Странно это. Почему у нас по жизни с ним все завязано на уборке? Как будто судьба такая — вечно между нами ведра и тряпки.
Подходим к дорогому внедорожнику. Александру Михайловну, кажется, так мне ее представили в кабинете, грубовато впихивают на заднее сиденье. Потом, после секундного колебания, меня тоже отправляют к ней. Интересно, почему не на место рядом с водителем? Там было бы удобнее разговаривать. Но, устроившись удобнее, радуюсь, что он сделал именно так. Если бы села рядом, то определенно бы привлекла ненужное внимание в своим голым ногам.
Все. Завтра же покупаю новые юбки и брюки. Нет, лучше сегодня! Слишком нервно перед Охотниковым сверкать ляжками. Перед остальными было неважно, но не перед ним. Он единственный знает, какой я была когда-то. И вроде бы я наоборот должна гордиться, какой стала, но не получается. Я слишком смущена.
Двигатель громко рычит, и мы срываемся с места, словно кое-кто и сам немного одурел от встречи с прошлым.
Правда, ведет машину он очень круто. Прямо как заправский гонщик.
Ха! Он — гонщик? Да скорее всего дело в игровом опыте! Уж он-то у него приличный!
Наконец паркуемся и молча направляемся в выбранную пиццерию, где, сделав заказ, подходим-таки к «знакомству».
Как же его переклинило-то от открывшейся правды обо мне. Все слова, все жесты пропитаны желчью. Говорит обычные вещи, но видно, что его колбасит. Язва моя позабытая.
Но и я не остаюсь в долгу. Отвечаю ему в тон.
В итоге Александра Михайловна, которая определенно привыкла быть в центре внимания, только и может, что переводить растерянный взгляд с отца на меня и обратно. Не может сообразить своим семилетним умом, что происходит. Как состыковать эти елейные взгляды и слова с тем, что мы на самом деле хотим друг другу сказать? Старые обиды и невысказанные когда-то слова прорываются в интонации, предавая двойной смысл любой фразе.
— Эй, вы что, старые знакомые? — наконец, до нее доходит. — Только не говори мне, что она одна из твоих бывших!
Ее фырканье заставляет нас заткнуться. И если до того мне казалось, что эти двое объединились, чтоб свести меня с ума, то теперь другое чувство. Словно мы с Охотниковым вдруг попали в одну команду, и кто-то там сверху сейчас тихо прошепчет: «город засыпает, просыпается мафия». Брррр.... И это явно не мы с ним.
— Откуда в твоей голове такие глупости? — отмахивается горе-папаша.
— Глупости? Ты меня кем считаешь? Маленькой глупышкой, что ли? Я сразу заподозрила, что ты не просто так ее привлек. Значит она либо твоя бывшая… либо наоборот — хочешь ее заполучить. Угадала?
Они точно отец с дочерью? Странные отношения. И смотрит, зараза, с таким триумфом, что раскусила нас.
— Александра, ты переходишь границы. Попрошу без подобных теорий обойтись, — он пытается быть строгим, но получается не ахти.
— А то что? — блестит своими почти черными глазами.
Наглая козявка!
— Я найду способ тебя наказать, уж поверь, — вот теперь мое ухо улавливает настоящую угрозу.
И я внезапно оказываюсь в команде с девочкой против жестокого папаши.
— Не смей рычать на ребёнка, Охотников, — заявляю решительно.
Все происходит так быстро, что я не успеваю реагировать на изменения и говорю первое, что приходит в голову.
— Да, не смей угрожать ребенку! — поддакивает мелкая, получив поддержку.
Мне кажется или он вот-вот скажет: «а то что?»
Но он берет себя в руки, не опускаясь до подобного. Просто сверкает взглядом и произносит спокойно, только его спокойствие пугает сильнее:
— Прекратили балаган. Обе. Я на вас обеих найду управу. Не стоит со мной связываться. Усекли? Я терпеливый, но не бесконечно. Тебе ясно, Александра? А вам, Анна Евгеньевна? Не нужно напоминать, надеюсь, что я пока еще ваш босс? — Да, убеждается, что мы окончательно осознаем — шутки кончились и пора заткнуться, иначе схлопочем, обе. — Прекрасно. Я рад, что мы друг друга понимаем.

Глава 8

Заканчиваем есть пиццу в полной тишине. Ощущение, что мы с Сашей объединились против ее папаши почти сразу прошло. Эта девчонка явно не из тех, с кем легко сойтись. Видимо, он ее очень сильно избаловал. Причем понятно было бы, если б баловал с любовью, тогда бы она чувствовалась между ними. Но то, что я вижу сейчас, мало напоминает счастливую семью.
Она явно не испытывает к отцу тех же чувств, что я в ее возрасте к своему. Для меня папа был всем. Он хоть и мало показывал эмоций, но я твердо была уверена в его любви и сама дарила ему свою.
Охотников же относится к дочери с каким-то легким пренебрежение. Как будто его просто кто-то попросил посидеть с чужим ребенком, и он делает все, чтобы этот ребенок доставлял как можно меньше проблем. Сашка в ответ фыркает, как колючий ёжик, но определенно побаивается. Хотя периодически проскальзывает упрямство, заложенное в характере, и она пытается проявить неподчинение.
Делала ли я так с отцом? Нет, до одиннадцатого класса я была абсолютно послушной дочерью. Слово папы было законом, и я не смела его нарушать.
Только сближение с Мишкой заставило меня впервые проявить упрямство. В частности, начать заниматься спортом и сесть на какую-никакую диету, несмотря на запрет папы.
Получив то смс от Мишки, я сначала не поверила своим глазам, но он и в самом деле решил взять надо мной, так сказать, шефство и помочь.
Но, как потом оказалось, не за бесплатно.
Нет, о деньгах речи не шло. Все было гораздо веселее, если задуматься. Но тогда, в семнадцать, мне так не казалось.
В общем, в обмена на то, что он мне поможет похудеть, я должна была официально стать его девушкой.
Вот так, да.
Когда он в первый раз это озвучил, я обиделась. Нехорошо издеваться над тем, кто тебя спасал от избиения, и кто искренне пытался быть другом. А еще тайно был влюблен по уши, а может, и не тайно.
Иногда мне казалось, что он видит меня насквозь вместе с моим сердцем, переполненным любовью.
Хотела уйти, наплевав на его издевку, но он перехватил прежде, чем сделала это.
— Не психуй. Ты уже видела то видео, которое гуляет по всем чатам? — Нет, конечно, я такой фигней, не занимаюсь, даже если время есть. — Эти придурки разнесли его, куда только смогли.
Хм. Вот как.
— Понятно. Тебя это так сильно волнует?
А говорил, что плевать на класс и на всяких дебилов.
— Конечно нет! Но... Вероника. Она меня достала.
И он поведал мне историю о первой красавице нашего класса. Не знаю, каким таким чудом, но наша отличница, спортсменка и т.д. по тексту разглядела, как и я, что за челкой и хмурой внешностью Мишки скрывается очень даже симпатичное личико. Из шутки попробовала с ним заигрывать еще вначале года. Но он быстро обломал ее игру. Однако Вероника не привыкла к подобному отношению от парней. Ей очень хотелось, чтобы ей восхищались абсолютно все. Я, кстати, и сама замечала, что она уж очень много внимания уделяла Мишке. Постоянно обращалась к нему с просьбами, глазки строила, но я думала что это такой особый вид издевательств. А тут выяснилось, что она реально решила добиться большего.
— Я на самом деле не знаю, чего ей втемяшилось, я не давал повода, — пожал плечами Охотников. — Стараюсь не обращать на нее внимания, но достало, капец. Поэтому мне нужна девушка. Почему бы не ты? После того ролика все и так называют нас парочкой. Пусть будет по их.
Я долго смотрела на него в поисках хоть одного признака, что он шутит, но он был серьезен, как обычно.
— Ты не можешь не понимать. Почему бы тебе не выбрать более подходящую девчонку для этого?
— Ты подходящая.
— Нет! Я говорю о красивой и милой, в которую поверит Вероника.
Не могла же я прямо сказать, что такая как я толстая, рыжая и конопатая только все испортит.
— Зачем мне менять одну липучку на другую? Я и тебе это предложил только потому, что раз мы будем общаться, то сможем убить двух зайцев одним выстрелом. Если согласишься, конечно. К тому же, мало кто в школе готов пойти против Вероники, она быстро расколет любую ложь. А ты точно продержишься дольше всех. И да! Это не обязательное условие для моей помощи. Даже если не согласишься, я не откажусь от своего предложения.
Я молчала некоторое время, обдумывая. На самом деле я дико ревновала его ко всем девчонкам, и к Веронике само собой тоже. Его слова о том, что она липучка, пролились бальзамом на мое сердечко.
— Ты правда хочешь отделаться от нее? Или просто пытаешься с моей помощью вызвать еще больший интерес к себе? — пришла мне в голову другая мысль. Но Охотников так зыкнул на меня, что сомнений не осталось. — Если она и правда тебе так надоела, то я согласна помочь.
— Ты не представляешь, насколько. Вот тут уже, — он провел ребром ладони по горлу и впервые за несколько месяцев улыбнулся, откинув назад челку.
Конечно же, я растаяла. А когда он протянул ладонь для рукопожатия, чуть не схватила его и не заключила в объятья. Побоялась лишь того, что стану в его глазах еще одной липучкой. Он не должен пожалеть, что попросил меня об услуге. Раз принял меня как друга, так тому и быть. Ведь мы же правда сделали шаг к дружбе?
Только мы не предполагали тогда, как далеко зайдет Вероника...

— Сейчас едем домой, — возвращает меня в реальность голос Мишки, то есть Майкла. — Посмотришь, что да как. С завтрашнего дня новый график. Рабочий день с семи утра до восьми вечера. О зарплате договоримся позже. В восемь у Александры начинаются уроки, после завтрака я буду отвозить в школу. Потом ты будешь в офисе помогать Илье. В три ее нужно забирать. Пока на такси. Потом решим. Илья даст тебе график всех секций, которые она посещает. Прошу не опаздывать утром, говорят, ты можешь. Лучше всего вызывай такси. Прошлая няня предпочла жить с нами в доме. Тебе не предлагаю — уверен, откажешься.
Киваю, а сама прямо очень переживаю по поводу опозданий. Тем более мы, кажется, едем за город. Значит, дом в каком-то из элитных посёлков на выезде. Добираться сюда на общественном транспорте будет затруднительно.
— Такси за ваш счет?
— Разумеется. Я правда уже задумываюсь о водителе для вас. Возможно, так и сделаю в ближайшее время.
Мы покидаем центр города и минут через пятнадцать въезжаем во двор большого загородного дома.
Разглядываю с любопытством. Очень все круто.
— И давно ты купил его? — забывшись, перехожу на ты.
— Я его арендовал. Покупать нет смысла, так как я не планирую задерживаться здесь дольше, чем на полгода.
— Понятно. — Почему-то эти полгода фигурируют слишком часто в разговоре. Что за срок такой? — А твоя жена?
Он аж поперхивается. Смотрит как на дуру.
— Жена?
— Мама Александры, — уточняю, вдруг испытывая всплеск восторга от того, что он так сильно удивлён. И с чего бы мне радоваться, что они в разводе? Да потому, что выходит, они не живут вместе.
— Детка, иди в дом, мне нужно поговорить с Анной Евгеньевной, — обращается он к дочке. Та закатывает глаза и нехотя выползает из машины.
Дверь в дом открывается и на пороге я замечаю Илью. Тот уже успел добраться сюда из офиса? Интересно, у него тоже рабочий день допоздна?
— Я что-то не то сказала? – мне вдруг приходит мысль, что у этих двоих непростые отношения с женой и мамой. Вдруг девочке неприятно слышать о ней. Или больно. Как когда-то мне.
— Ты не виновата. Мама Александры давно умерла. — Ой блин! Вот я дура. Надо было сначала дождаться подробностей от него прежде чем что-нибудь говорить. Значит, он вдовец? Отец-одиночка? Как жаль. Бедный Мишка. — Не надо на меня смотреть с такой жалостью. Мы с ней не жили вместе. И не были женаты. Переспали несколько раз по пьяни. Девочку воспитывал дед, столичный влиятельный чиновник, с большими деньгами и связями. Я не знал даже о ее существовании все эти годы. Но обстоятельства так сложились, что сейчас она должна жить со мной. Ты первая из нянь, кому я это говорю. Надеюсь, будешь терпеливее с ней. Ты же знаешь, как это тяжело, жить без матери.
И смотрит так, как будто я его последняя надежда. Но это ощущение длится всего несколько секунд.
Передо мной снова холодный и равнодушный Майкл Хантер.
А ведь и правда. Тогда, много лет назад я поведала ему все о своей семье. Как раз в тот день, когда мы впервые встретились обсудить мое похудение.
— Не расскажешь, как получилось, что за два года ты так сильно изменилась? — Мы вышли на школьное поле и сели на низкие турники друг против друга. — Понимаю, это не мое дело, но мне кажется, оно важно для тебя.
Сначала я и правда подумала, что он сует нос, куда не следует. Но, поразмыслив, поняла, что в чем-то он прав. Ведь набрала вес я именно по этой причине. Возможно, в ней кроется и решение проблемы.
— Да, очень важно. Надеюсь, ты не станешь меня осуждать?
— Кто я такой, чтоб кого-то осуждать. Если ты и в самом деле дочь Лисина, то кое-что я слышал. Твои родители развелись, да? Это было сложно пережить?
Сочувствие, которое он старался сдержать, чтобы не задеть меня, вызвало эффект разорвавшейся бомбы, прорвавшей платину. Никому еще я не высказывала свои чувства связанные с уходом мамы так бурно и эмоционально. Но он умел слушать. Один тот разговор дал мне больше успокоения, чем все психиатры за два года.
Сел рядом со мной и, неожиданно взяв за голову, прижал к себе. Нет, не как возлюбленную или что-то такое. Просто как друга, который нуждается в человеческом тепле. Никогда не думала, что поможет мне именно семнадцатилетний мальчишка.
— Не считай себя виноватой в том, что она ушла. Уверен, дело не в тебе.
— Папа сказал, что она ненавидит нас, — хлюпнула носом, прячась лицом в его пуховике
— Бред.
— Почему бред?
— Я уверен, что ты просто не все знаешь, — он говорил очень серьезно, как взрослый мужчина.
— Думаешь, не бывает таких мамаш, которые бросают своих детей? — зачем-то накинулась на него. — Такова суровая реальность, Миш. Ты должен знать.
Но он лишь покачал головой, не признавая моих слов.
— Не в твоем случае. Сколько тебе было? Пятнадцать? За эти годы ты хоть раз замечала, что мама тебя ненавидит?
Да что он несёт?
— Она умело притворялась, а сама родила себе Алинку, изменяла папе с его же водителем. Она умелая актриса!
Мишка грубовато дернул меня за шапку, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Дуреха. Ты говоришь чужими словами. Не своими. Кто тебе их вбил в голову? Отец? Или может бабка? Я слышу, что они не твои.
— Миш, ты сам дурак! Она исчезла, не попрощавшись. И за два года даже не нашла возможности мне позвонить или написать, даже просто чтобы узнать, как у меня дела!
Поджал губы.
— Это и странно. Понимаешь? Пятнадцать лет жила с тобой, а потом просто исчезла?
— Потому что она кукушка! Есть такой вид женщин! Зачем ты мне это говоришь? Хочешь, чтобы я засомневалась в том, что мне говорят папа и бабушка? Я запрещаю впредь поднимать эту тему, если хочешь, чтобы я тебе помогала! — со всех сил ударила его по плечу. Он едва не свалился, но не стал ругаться.
Думала, будет и дальше спорить, но он очень мудро остановился.
Просто сказал «хорошо», и мы побежали кружок по стадиону.
Он не торопился и давал мне возможность переводить дыхание. Сначала мне было стыдно, но потом я поняла, что теперь он знает все причины моих изменений. И явно не собирается меня высмеивать. Вообще, он оказался совсем не таким, каким прикидывался.
Это его странное желание позиционировать себя как человека, которому на всех наплевать, никак не вязалось с тем, что я о нем знала. Он был слишком добр к тем, кого унижают и обижают. Но он никогда этого не признавал.
— Не подумай, что теперь я начну относиться к тебе как-то иначе, чем к остальным, — когда мы закончили первую тренировку, заявил он. — Даже если со стороны в какой-то момент тебе покажется иначе.
— Как-то иначе это как? — решила уточнить.
— Как будто мы друзья или что-то в этом роде.
— А это не так?
— Нет. У нас просто сотрудничество. Я решил, что надо тебе помочь. Ты приняла такое же решение. Все.
— Тебе не кажется, что ты сам запутался? Говоришь, что тебе плевать, но это не так.
Повернулся и, не убирая челки, из-за чего я не могла видеть его глаз, добавил:
— Не придумывай того, чего нет. Иначе нам придется остановится на этом.
Мне очень хотелось поспорить. Доказать ему, что он не прав. Когда абсолютно пофиг на кого-то, ему не пытаются помочь. Но я реально испугалась, что на этом первом откровенном разговоре все и закончится.
— Окей. Плевать, так плевать. Тебе виднее, что тобой движет, когда ты помогаешь другим.
— Ничего особенного. Просто захотелось помочь — помог. Никаких иных мотивов. Это понятно?
— Да, да, да! Уговорил.
— Отлично.

Глава 9

А через три дня работы «личным помощником» я решаю переехать к ним в дом.
Нет, меня не уговаривали. Но после того, как я трижды опоздала, стало очевидно, что лучше будет временно перебраться туда.
Тем более ничего предосудительного в этом нет, ведь в доме с дочерью и отцом живет даже Илья. Уж не знаю, по какой причине. Но мне кажется, что их дом больше напоминает филиал нашего офиса, чем какое-то семейное гнездышко. Я просто сэкономлю всем время, а себе нервы, если переберусь поближе к воспитаннице.
И да, таким образом будет легче найти к ней подход.
Проведенное вместе время показывает, что это совсем непросто. Девочка наотрез отказывается общаться со мной нормально. Постоянно доводит меня до трясучки своим надменными замашками и колкими фразами. Однажды едва не заставила накричать на нее. И почти добилась того, что я собралась писать заявление об уходе.
Я даже дошла до кабинета Хантера и практически объявила ему о своем решении в конце третьего рабочего дня на новом месте.
Он как будто догадался по моему виду, что хочу сказать. Аж прикрыл на секунду глаза, смиряясь. И я вдруг испытала то чувство, как если бы восемь лет назад он тоже отказался от меня.
Нет, он все равно сделал это потом. Но прежде излечил меня.
А сейчас он не осуждал за мое решение, понимал и принимал его. Но что-то там мелькнуло в его глазах, что заставило меня произнести совсем не те слова, которые собиралась:
— Я считаю, что мне нужно перебраться к вам, чтобы быть ближе к Александре.
Какое же удовольствие видеть это изумление на лице босса. Не часто выпадает случай.
— Ч-что?
Ха! Чтобы Хантер потерял дар речи, нужно постараться.
— У вас же есть лишняя комната для второго личного помощника? Меня порядком достало вставать ни свет ни заря, чтобы вовремя вызвать такси и не опоздать. А потом еще и вечером тащиться уставшей домой. Если я поживу с вами, это сэкономит уйму времени и сил. И поможет мне сблизиться с девочкой. Тебе так не кажется, мистер Хантер?
Он наконец взял себя в руки. Откашлялся и заявил, что мое решение просто гениально. Спасибо, я и сама знаю.
Но только я немного не рассчитала, когда приняла его. Забыла, что помимо Саши мне волей-неволей придется сближаться еще и с обоими проживающими здесь мужчинами. А еще ловить на себе осуждающие взгляды домработницы, которая нас кормит и ведет хозяйство в большом доме.
Но честно говоря, меня мало волнует ее мнение обо мне. Главное, я сама знаю, что ничего непристойного не совершаю.
И вообще, почему ее не смущают два мужика, живущих в одном доме, и только моё появление взывает вопросы. У меня вот тоже они появились, но к этим двоим.
Только высказать их я не могу по понятной причине. А очень хочется.
Илья в рабочее время очень строгий и серьезный человек. Он никогда не позволяет себе обратиться к боссу иначе, чем мистер Хантер. Так же вежливо обращается ко мне и к Саше. Но ровно до восьми вечера.
После восьми его как будто подменяют. Такого располагающего к себе мужчины я еще не встречала в этой жизни. Он как будто полная противоположность того, на кого работает. Такой милый и добрый парень, что даже Хантер при нем смягчается. Когда мы ужинаем, я даже ловлю его мимолетную улыбку при взгляде на Илью.
Александра тоже поддается его очарованию, но пока еще не готова это признать. Строит из себя Несмеяну.
Миша, ты определенно не того человека взял няней. Илья мог бы с большим успехом добиться от Саши симпатии, если бы проводил с ней день именно вот таким, веселым и раскованным.
Но няня тут я, и пока ничего не добилась. И если отношение Саши ко мне в ближайшее время не изменится, то я полгода точно не протяну.
— Я решил организовать в пятницу корпоратив, — заявляет Хантер за ужином. — Мы, наконец, завершили кадровые перестановки. Наняли несколько человек, которых нам не доставало и распрощались с теми, кто не прошел тестирование.
И к чему нам эта информация? Подчеркнуть, что я тоже могла бы оказаться за бортом?
Саша как будто не слушает его, ковыряется в тарелке с равнодушным видом.
— И?
— Хочу провести его здесь, — разъясняет для непонятливых. — В саду много места, мне кажется, так будет лучше.
Тут он прав. В саду много места, там даже есть большой бассейн, место для пикника и танцев.
— Отличная идея! — соглашается Илья. — Пока коллектив еще не разросся будет неплохо сплотить его, создавая прочный костяк для будущего нашей компании.
Хантер согласно кивает. Они явно понимают друг друга очень хорошо. Наверное, давно дружат.
Или их отношения выходят за рамки дружбы?
Ой! Что это сейчас пришло мне в голову? Да нет! Не может быть!
Нет, нет, нет, нет, нет! Хантер и Илья? Бред же, правда?
Но я начинаю приглядываться к ним и к концу ужина не так уверена, что бред.
Босс явно относится к нему намного теплее, чем к другим сотрудникам. Но это объяснимо. Они вместе приехали в наш город из столицы, кто их знает, как давно знакомы. Илья понимает его с полуслова. Но и это можно понять — он профессионал. И они нисколько не смущаются друг друга, расхаживая по дому в махровых халатах перед сном или с утра пораньше. Правда и меня не смущаются тоже. Подарили мне такой же белый халатик, в котором я почти тону. Впрочем, у Сашки имеется почти такой же.
Да, мы вообще выглядим странно со стороны. Я бы на месте Антонины Ивановны тоже бы смотрела косо на нашу четверку. Но странно смотрят только на меня.
Может быть она что-то о них знает?
Ну вдруг...
Блин. А может ли это быть правдой? Я ведь никогда не видела Охотникова с девушкой в живую. Восемь лет назад он только упоминал пару раз некую даму. Но сама я ни разу ее не видела. Чаще всего избегал общения с девочками в школе. И меня выбрал как прикрытие.
Все сходится. Неужели и тогда, и сейчас он...
Вот же дурочка! Какая же я дура! Почему никогда не думала даже о таком варианте? Может быть, именно поэтому мы тогда и расстались так непонятно и странно. Я считала, что мы стали кем-то большим, чем просто друзья, а на самом деле ни о чем подобном Мишка и не думал?
— Так что, будьте готовы. Завтра придет организатор мероприятия и начнет подготовку.
— Хорошо, — откликается Саша, чем настораживает меня. Уж больно загадочно блестят ее глаза. Что-то задумала, зараза мелкая! Косится на меня.
Да-да, я уже догадалась, что меня уже и не ожидали увидеть в их доме, но я нарушила ее планы.
Мне нужно узнать, что она собралась делать до того, как случится катастрофа.
— Теперь всем спокойной ночи. Анна Евгеньевна, Александра. — Нас буквально выпроваживают, отправляя по комнатам. — Илья, на минутку в кабинет. Нужно кое-что уточнить.
Ой-ой. Что-то первый вечер в их обществе приносит настоящие сюрпризы. Что откроется мне дальше?
Я бы задержалась тут подольше, чтобы посмотреть, куда эти двое отправятся из кабинета. Но зеленые глаза Хантера смотрят вопросительно, мол, чего вы тут забыли, валите в свою комнату.
Поступаю по-хитрому. Иду в комнату Саши.
Но и та смотри на меня как на идиотку.
— Анна Евгеньевна, что вы делаете? Я уже взрослая и давно сплю одна. Не надо за мной ходить.
— Я просто хотела помочь тебе приготовиться ко сну.
— Зубы почистить я и без вас могу. Спокойной ночи.
Меня в очередной раз выставляют, теперь из детской. В коридоре оглядываюсь по сторонам в надежде увидеть хозяина дома и его помощника. Или услышать. Даже подхожу к лестнице. Но нет. Полная тишина. Они, видимо, еще в кабинете.
Вздыхаю и ползу в выделенную мне комнату по соседству с комнатой девочки. Где спят мужчины я пока не успела выяснить. Может быть еще услышу...
Поскольку вставать завтра рано, то лучше и лечь тоже пораньше. Принимаю душ и забираюсь в мягкую удобную кровать.
Только сейчас могу расслабиться и проанализировать вечер в новой компании. Как-то все неожиданно повернулось.
Теперь я не успокоюсь, пока не узнаю правду об Охотникове...
Будет очень обидно, если мои подозрения подтвердятся.
Но с другой стороны. Тогда станет понятно его поведение много лет назад. Что лучше?
Да и какая бы мне разница, спит он с Ильей или нет? Я же ведь не испытываю к нему тех чувств, что в школе! Я не могу снова попасть в ту же западню, как тогда.

Глава 10

Итак, первая ночь в доме Хантера приносит кучу сомнений и вместе с ними ужасный сон.
Видимо, я слишком много думала о нем и об Илье. В итоге увидела этих двоих вместе, именно так, как и подозревала. Брррр... Бывают у вас сны, от которых хочется удавиться? Перемотать их назад? Развидеть, в конце концов! Вот и у меня так же сегодня.
Теперь я даже смотреть не могу на обоих. Поэтому делаю вид, что опять проспала.
Илья всегда уезжает в офис первым. Хантер везет Сашу в школу, и только потом мы едем в офис, где я жду, когда закончатся Сашины уроки.
Дурацкое расписание, и мне хочется в нем что-нибудь изменить. Я чувствую себя не такой уж и нужной.
Вот если бы я сама возила Сашу, было бы намного лучше. Права то у меня есть, а вот машины увы.
Но это бы еще больше помогло нам оптимизировать рабочее время, чем даже мой переезд. Надо поговорить с ним. Может, купит какую-нибудь бэушную.
— Анна Евгеньевна! Вы решили снова опоздать на работу, при том, что специально переехали сюда ради того, чтобы этого не случилось?
В мою дверь громко стучат. Накидываю халат и открываю. С сонным видом смотрю на босса и для достоверности потягиваюсь, зевая.
— Я что, проспала? — бормочу невнятно, прикрыв один глаз. Его взгляд выдает все, что обо мне в данный момент думают. Ничего хорошего — однозначно. — Сколько времени? Мне уже пора носиться по дому с воплями или еще могу спокойно собраться? Илья уже уехал?
Мои слова окончательно вгоняют его в шок.
— Уезжает. Так что поторопитесь. У вас пятнадцать минут.
— Окей босс! Я буду готова! — салютую.
Нда, к черту такие сны. Мне даже ему в глаза смотреть стыдно. И как-то сложновато выносить этот тугой узел в районе живота, вспоминая то, что выдало мое больное воображение ночью.
Ревновать мужчину к девушкам — это нормально, но к другим мужчинам! Никогда бы не подумала, что Охотников вызовет подобное явление.
Но раз Илья уехал, то уже лучше. Собираемся!
Я надеваю свой новый брючный костюм и делаю быстрый легкий макияж.
Надеюсь, это в первый и в последний раз, когда приходится прибегать к подобным хитростям. Не для того я переехала в этот дом.
Так, а мне ведь еще нужно помочь Сашке собраться. Она, конечно, самостоятельная девочка, но как выяснилось, почти всегда что-нибудь забывает. Поэтому я взяла за правило проверять ее портфель. Хоть школа у нее и частная, а учитель довольно строгая, просит не упускать из виду подобные вещи. Особенно в первом классе.
Гляжу на часы и спешу в детскую. Да она уже одета полностью. Смотрит на меня как обычно — немного свысока.
— Вы, Анна Евгеньевна, можете и дальше опаздывать. Вас все равно не уволят. А я могу и без вашей помощи собраться.
Она закидывает рюкзак на плечо, не давая мне его проверить.
Так, теперь обязательно буду проверять его с вечера. Так гораздо надежнее. А то я не удивлюсь, если со мной каждое утро будет происходить чьё-нибудь непредвиденное. Такова уж моя сущность.
— Давай я посмотрю, все ли ты взяла.
— Не нужно. Я и так знаю, что все на месте.
— Ты всегда так говоришь, дай портфель.
— Не надо. Времени нет. Идемте уже. За опоздание ругают сильнее, чем за забытые вещи.
Чувствую себя виноватой в ее плохом настроении.
Блин, фиговая из меня няня. А ведь я хотела постараться. Возможно даже попробовать компенсировать ей отсутствие мамы. Неспроста она так похожа на маленького ёжика, который делает вид, что взрослый и что ему никто не нужен.
С того момента, как я увидела то выражение на лице босса, когда он сравнил нас, я не могу больше на нее обижаться.
Я должна сделать все возможное для нее.
Например, выяснить, что она там задумала с корпоративом, и остановить, пока не поздно.
Но ничего не происходит необычного. Поэтому я ума не приложу, как ее обезвредить. Ведет себя как обычно, не вызывая подозрений у отца.
Может у меня паранойя? Вдруг девочка и не собиралась никому вредить, и я заподозрила ее напрасно?
Сегодня бальные танцы, в которые она ходит три раза в неделю, заканчиваются рано, но Хантер просит меня встретить организатора вечеринки. Та должна осмотреть дом и прилегающую территорию, а потом предложить ему варианты развлечений.
Не хотела бы я, чтобы Сашка встречалась с ней встречалась, но делать нечего.
Как я и предполагаю, девочка изображает из себя любопытного ангелочка и повсюду таскается за Мариной, как представилась организатор. Задает много вопросов, но выцепить из них подозрительные я никак не могу. Если не зацикливаться, то вполне себе обычные, как и сам ребенок. Любопытный везде сующийся носик. Ничего странного.
А что будет? А музыка будет? А танцы? А кто гости? А кто ведущий? И все в таком духе.
— Мистер Хантер сказал, что у вас айти компания. Это так? — уточняет Марина.
— Да.
— Сотрудники не самые общительные люди?
Вообще, да. Самая активная часть коллектива, она же самая небольшая — женская. Остальные, по большому счету, замкнутые и серьезные парни, которых сложно увлечь чем-то кроме виртуального мира. Я рада, что босс уточнил этот момент прежде, чем выбирать организатора корпоратива.
— Есть такое, да.
— Мы хотим сделать акцент на каком-нибудь интеллектуальном квесте.
Слышу, как справа издает невнятный звук моя подозреваемая.
Кошу глаза в ее сторону и ловлю кислое выражение на лице. Попалась, козявка! Ты точно здесь не просто так трешься, я чувствовала!
Ловит мой взгляд и вздергивает курносый носик. Мол, попробуй докажи, что я задумала все испортить.
— Неужели нельзя что-то повеселее? — спрашивает у Марины. Та растеряно смотрит на меня. Пожимаю плечами.
— Это не нам решать, Саша. Мне бы тоже хотелось. Но папа лучше знает.
Кривится, но смиряется.
Или не смиряется, а что-то там себе в голове придумывает. Ох, чует мое сердце неладное.
Девочка она очень смышленая и не по годам развитая. Простыми фокусами мы не отделаемся. Вряд ли стоит ждать кнопки на стуле, или насекомых в тарелках. Не думаю, что она станет такое делать. Тем более, как мы выяснили, женщин среди гостей немного, а мужчин подобным не напугать.
Боже. Что же ещё может выкинуть этот ребенок? Я уже всю голову сломала, пытаясь предугадать и обезвредить. Какие-то пакости, на которых ее могут поймать, тоже не рискнет, ума хватит. Как и очевидные, где сразу будет ясно, чья идея.
Нет. Эта зараза сделает то, что от нее меньше всего ждут, с претензией на взрослость.
Мы прощаемся с Мариной и ожидаем возвращения мужчин, каждая в своей комнате. Хотя я предложила помочь с уроками.
— Анна Евгеньевна, вы няня, а не учитель. Можете не переживать, школьная программа для меня слишком легкая, я в состоянии сделать уроки без вмешательства взрослых. Отдыхайте.
Ну почему она такая колючка? Что я сделала ей плохого?
Помнится, я когда-то смотрела фильмы про трудных детей. Да, они ревновали своих родителей и не хотели, чтобы те находили себе пару, например, опасаясь, что их будут любить меньше. Но с Сашей этот вариант не имеет смысла. Она сама недавно познакомилась с отцом. Она не может считать меня соперницей. Так же не похоже, чтоб она нуждалась в его внимании.
Ухожу к себе и маюсь от скуки. Все-таки мне больше нравится быть чем-то занятой, чем вот так. Можно было бы пойти к бассейну, но я пока еще не настолько привыкла к этому дому, чтобы запросто купаться в нем.
Очень теплые солнечные дни кстати пока еще позволяют повеселиться во дворе. Может в выходной предложить Сашке? Надо же как-то сходиться.
Падаю на спину, втыкаю в уши наушники, включая любимую расслабляющую мелодию, и задумываюсь о том, как изменилась моя жизнь. Как изменился Мишка.
Мой ужасный сон почти забылся, это хорошо, ведь скоро эти двое вернуться домой. Мне нужно спокойно с ними поужинать.
В голове снова куча воспоминаний о школьных годах, о начале нашей дружбы, которую он так упорно не признавал. Я намеренно обрываю их, когда перескакиваю на те события, которыми дружба закончилась, слишком больно.
Почему? Почему до сих пор не прошло? Я думала, что чувства давно остыли. Или их снова разворошили? А я так надеялась, что когда однажды увижу его снова, смогу спокойно посмотреть в глаза и равнодушно, прямо как он, сказать: «Михаил Охотников? Мы знакомы? Ах да, что-то смутно припоминаю»
Но не вышло. Встретились и мало того, что я опять думаю о нем чересчур много, так еще и ему призналась, что помню его гораздо лучше, чем он меня. Мы оба изменились за эти годы. Но именно я его узнала, а вот он меня нет.
Глупо его в этом винить конечно. Я и в самом деле стала совершенно другой. Ведь тогда, несмотря на наши тренировки мне так и не удалось сильно похудеть. Та прекрасная форма, в которой я нахожусь сейчас, вовсе не заслуга «моего парня». Мне гораздо позже удалось добиться столь впечатляющего результата, и тогда его уже очень долго не было в моей жизни. Как бы он мог меня узнать? Не по рыжим же волосам.
Но я-то его узнала. А он тоже изменился кардинально.
Ростом, например, он и раньше был немногим выше меня, но я и сама девушка довольно высокая. Он и сейчас такой. Но вот телосложение изменилось полностью. Эти накаченные до идеальных размеров плечи, руки, пресс! Шикарная прическа, наконец-то открывшая миру его красивое лицо, которое он всегда прятал. Оно стало к тому же более мужественным. Я еще сильнее восхищаюсь им. Но глаза! Они все те же. По ним я его и узнала. Их невозможно спутать!
Ох, Аня. Ты слишком долго была в него влюблена, поэтому они и остались в твоей памяти на всю жизнь. Охотников же был к тебе равнодушен, как к девушке, поэтому твои черты и не запали ему никуда. Все же очевидно. Чего об этом думать?
Не замечаю, как проходит время, пока меня не зовут к ужину. Ого! Начальство вернулось. Натягиваю легкий домашний костюм и спускаюсь к ним. Все уже тоже переоделись и расслабленно ждут когда подадут на стол.
Хантер и Илья что-то тихо обсуждают и выглядят весьма увлеченными. А я опять как назло вспоминаю свой сон и меня передергивает.
Нет, я совсем с ума сошла думать о таком. Знаю, есть любительницы шиппирить между собой всяких красавчиков, но я никогда к ним не относилась. А сейчас у меня вдруг ногти чешутся в желании влезть между ними и показать коготочки Илье, намекая, чтобы не смел так близко подбираться к нашему боссу...
Блин! Анька! Остановись! Куда тебя понесло? Да пусть делают, что хотят, взрослые люди. Тебе-то какая разница? Хантеру все равно на тебя плевать. Впрочем, ничего не изменилось за годы, ему как и тогда плевать на всех. Ты же помнишь. Так что спрятала быстро свои ноготки, пока без них не осталась.
— Аня, мы тут обсуждаем корпоратив! — обращается ко мне Илья. Восемь пробило десять минут назад, и теперь перед нами самая прекрасная ипостась этого человека. Я не замечаю, как меня непринужденно втягивают в обсуждение.
То, что предложила им Марина, ци в самом деле должно быть весело. Нашим парням обязательно понравится. Даже босс впечатлен, хотя я уверена, он не будет участвовать ни в каких квестах. В лучшем случае — понаблюдает со стороны.
Девушек Марина пообещала тоже вовлечь в процесс так, чтобы все были довольны.
Одна Саша опять сидит недовольная. Снова водит вилкой по тарелке и как будто совсем нас не слушает.
А может так и есть. Кажется ей совсем неинтересно. Но это нормально. Вряд ли Майкл позволит ей присутствовать на вечеринке.
Хорошо бы купить ей что-нибудь, чтобы повеселить. Но я не знаю, что может порадовать этого ребенка. Обычные вещи совсем не приносят ей счастья.
— Саш, а хочешь купим тебе вкусняшек каких-то? Можешь смотреть мультики и хрустеть чипсами, например.
Меня смеряют уже привычным высокомерным взглядом.
— Чипсами? Ты серьезно? Это же вредно! Сплошные вкусовые добавки и глутамат натрия. Стыдно, Анна Евгеньевна, должно быть вам предлагать такое ребенку.
Оу. Наверное она права. Хотя говорит так, что придушить хочется.
— Сладости?
— От сладостей кариес! Вы не в курсе?
— Поп-корн?
— Бестолковая кукуруза.
— Мороженное?
— Сладость.
— Пицца! Я знаю, ты любишь!
Закатывает глаза и дует на упавшую на лицо кудряшку.
— Окей. Согласна. Пицца, так пицца. Теперь вы отстанете от меня уже?
Ах ты ж козявка! Умеет она заставить чувствовать себя нелепо. Смотрю на ее отца и ловлю внимательный взгляд. Наши глаза встречаются и меня пронзает насквозь прямо как в тот первый день на совещании.
Пойманный с поличным Хантер отводит взор.
— Пицца — отличная идея.
— Я наелась, спасибо, — заявляет Саша. — Пойду доделаю уроки. Всем спокойной ночи.
Уходит к себе, оставляя у меня в душе странную грусть. Вот вроде только что злилась на нее за ее слова, а сейчас мне ее очень жалко. Бедный одинокий ребенок, до которого никому нет дела. Отец явно не горит желанием с ней сближаться. Надеется, что через полгода избавится навсегда?
Меня она к себе не подпускает. Закрывается за своим надменно издевательским видом, оставаясь ёжиком.
— Присмотри за ней во время корпоратива, — обращается ко мне Хантер. — Вы может погулять во дворе, но пусть не мешает взрослым. Хорошо?
Это все, что его волнует?
— Ну разумеется, мистер Хантер. Вы же не думали, что я забуду о своих обязанностях. — Еще минуту назад мне хотелось предупредить его о том, что его дочь что-то замышляет, но теперь он не услышит от меня ни слова. Ну и пусть она испортит им все веселье, раз так задумала. Мне плевать.
— Ань, ты чего? — Блаженный Илья! Ничего не понимает, что вокруг происходит. Я даже не могу рявкнуть на него, как мне того хочется. Обижу ведь хорошего человека напрасно.
— Ничего. Спасибо за ужин.
Хватаю пирожок со стола и тоже ухожу к себе.
На самом деле знаю, отчего больше всего злюсь. От равнодушия Хантера и от ревности. Два чувства заставляют меня метать молнии. Но я ничего не могу поделать ни с тем, ни с другим.
В итоге иду в душ, а потом ложусь спать. Рано, но в этом доме как-то нормально. Будь у нас хорошие отношения, можно было бы провести время вместе. Но это утопия. Саша не переваривает меня, впрочем её папаша тоже. А я слишком беспокоюсь о них обоих. Глупо, не правда ли?
Надо самой относиться ко всему так же, как это семейство. Полгода и я свободна. Зачем мне волноваться о ком-то кроме себя? Если их самих ничего не беспокоит, чего я суечусь? Дура.

— Анна Евгеньевна, — будет меня тихий стук и голос воспитанницы. Открываю глаза и не могу понять. Спросонья голова не работает.
Накидываю халат и открываю дверь.
— Ты чего не спишь?
— Мне приснился страшный сон, - жалуется девочка, хлопая глазками. — Я пошла к папе, а он... Ну... Это... Там...
Чего он там? Неужели с Ильей?
В ужасе смотрю на нее, но не похоже, чтобы девочка застукала мужчин вдвоём. Нет, определенно что-то другое.
— Говори уже, что с ним?
— Он там, пойдемте. Вдруг с ним что-то случилось.
Хватает меня за руку и тянет за собой, как я понимаю, в комнату отца.
— Постой, не стоит мне туда идти.
— Анна Евгеньевна! Мне кажется, что-то случилось. Он там в ванной! Я не могу зайти. Я звала его много раз но он не откликается! — она начинает плакать, и я пугаюсь вместе с ней. Мозг еще не проснулся, а тут такие эмоции. — Вы можете к нему зайти, вы же взрослая. Надо проверить. Мне даже кажется, что он не дышит.
Я пугаюсь, совершенно позабыв, с кем имею дело. Ее слезы и тихий надрывный голосок лишают разума, и я вхожу в комнату Хантера, а затем в его ванну. Стучусь, но и правда никто не отвечает.
— Мистер Хантер. — Тишина. — Миша.
Он на самом деле лежит в ванной. Дыхания не слышно. Сердце замирает. Нет, он не может же. .. Что за бред? Что я тут делаю? Уснул человек. Зачем я сюда пришла? Сейчас ведь получу за вторжение.
Но на меня вновь находит какое-то помутнение, когда смотрю на его лицо. Он спит. И сейчас в этом положении я могу беззастенчиво рассмотреть его. Длинные темные ресницы отбрасывают тени и кажутся еще более невероятными. Красивый прямой нос, четкие скулы, гладкий подбородок с потрясающей линией приковывающей к себе взгляд. А приоткрытые губы просто идеально полноты с четким контуром, буквально манят сделать что-нибудь запретное.
Я как завороженная подхожу ближе чтобы еще лучше разглядеть эту красоту. Никогда я не видела его так близко, еще и спящим, еще и в ванной... полностью раздетого.
А где Сашка? Поднимаю глаза и замечаю, что ее давно уже нет рядом. Сбежала, мелкая зараза, поняв, что все в порядке. И мне бы тоже надо сбежать поскорее, пока не проснулся. Но не могу оторвать глаз от мощной груди с капельками влаги, от границы, где его тело погружено в воду. Его руки на бортиках ванной перетягивают внимание на себя. Какие великолепные запястья, крепкие и в тоже время намного уже предплечий, перетянутых тугими мышцами с проступающими венами. А еще длинные красивые пальцы, которые будоражат воображение.
Не понимая, что творю, наклоняюсь к нему и запускаю руку в воду... Надо проверить не остыла ли. Замерзнет ведь.
Слышу от двери тихое хихиканье. И прежде чем соображаю, что оно мне сулит, дверь громко хлопает, заставляя застыть.
Ресницы мужчины вздрагивают, но он как будто не проснулся. Может, так глубоко уснул, и план Сашки не сработает. Надо уходить. Очень медленно вытаскиваю руку из воды, стараясь не всколыхнуть ее.
Спит. У меня еще есть шанс свалить без урона для своей гордости и репутации.
— Маленькая бесстыжая рыжая распутница, — произносит он тихо и хрипло, заставляя мурашки побежать по спине, а сам резко перехватывает мое запястье. Черные как ночь глаза медленно открываются. — Ты что-то потеряла?