Глава 1.

Небо было обычным. Деревья тоже ничем не примечательными. Пейзаж словно сошел с открытки «Идиллия природы». Если бы не одна малюсенькая деталь.

Меня здесь быть не должно.

Сознание плыло, как после сильного удара по голове, но мысли, по странной иронии, были кристально ясны.

Первая мысль: я не должна лежать в позе морской звезды на… Что это кололо под спиной? Серьезно? Муравейник?!

Тут же к первой прицепилась вторая мысль, занывшая трагичным шепотом: «Лес вокруг незнакомый какой-то…»

Да, лес шумел. Громко. Деревья размахивали ветвями будто прогоняя назойливую муху, явно ожидая, когда я уберусь отсюда и перестану портить ему фэн-шуй.

Я потянула носом. Ароматы? Никаких «Волшебных Альп». Скорее, «Перезревшая хвоя» с нотками «Кажется, тут кто-то сдох».

Третья мысль появилась как раз вовремя: «Главное, чтобы не я!» Потому что голова гудела, будто в ней отплясывала малолетняя банда с отбойными молотками. А память… Память была как швейцарский сыр. Дырки есть, вкуса, то есть воспоминаний, нет.

Я приподнялась на локте. Другая рука инстинктивно рванула к бедру. Туда, где должен был быть ствол. Где привычная тяжесть, холодок стали? Пустота.

Четвертая мысль, прилипчивая и нравоучительная, прошипела: «Что я ищу? Оружие?! Я же девочка! Зачем мне может понадобиться оружие?»

Пятая мысль, кажется моя любимая, заткнула четвертую сапогом: «Затем! Иначе хорошую девочку всякий обидеть может. А хорошая девочка из драк выходит победительницей.”

“Почему?” – мысленно подмигнула я себе. – «Правильно! Добро оно всегда побеждает. Особенно если у него припрятан стилет».

Но факт оставался фактом: пистолет испарился. Ножи тоже! Я лежала практически голая. Остался только костюм из умной ткани. Ни единой дырки. «Углеродное волокно, детка!» – мысленно похвалила я технологию. Хоть что-то сработало.

Подо мной что-то запищало. Негромко, но настойчиво. Я осторожно приподнялась, отряхиваясь от муравьиной суеты. Там, где только что была моя спина, копошился жук. Но не простой. Размером с крупную золотую монету. Панцирь – глубокий, графитовый черный. Усики шевелились, издавая странный звук. Будто… сигнал.

Сигнал!

Моя рука рванула в карман… О, радость! Коммуникатор. Вернее, то, что от него осталось. Корпус треснул, как орех, но внутри что-то искрило. Живой.

— Знаю, дружище, знаю, – я тихо вздохнула, постучав по корпусу. – Ты – герой. Пережил падение. А я невезучая дура, которой надо срочно выяснить: где, черт возьми, я, и куда делись мои дорогущие игрушки? – я поднесла обломок к лицу, вкладывая в него всю надежду: – Первый, Первый, я – Второй… Прием!

Тишина. Лишь мерзкий скрежет и писк в эфире.

— База, ответь! Где связной? Срочно нужны координаты! И… аспирин. Голова трещит. Первый?! Прием! Прием!!!

– О, хвала Небесам! Она живая, Герберт! Не задавили!

Я вздрогнула так, что чуть не выронила и без того убитый коммуникатор. Повернувшись, увидела две фигуры, спешащие ко мне. Инстинктивно попыталась отползти. Но женщина, хрупкая с виду, как антикварная фарфоровая куколка, схватила меня за руку с силой палубного боцмана. Мужчина, седой, с лицом, как старая карта, и странными белесыми глазами, разглядывал меня так, будто впервые видел женщину в облегающем спецкостюме.

– Дитя, простите нас! – заговорил этот Герберт. – Вы выскочили под лошадь словно из ниоткуда!

– Воды… – я выдавила хрипло, мечтая о ледяной минералке с лимоном. Вместо этого мне сунули в руки потертую флягу. Внутри было что-то, напоминающее затхлый компот. Ну хоть что-то. Я выпила. Скривилась.

— Пей, милая, пей. Умаялась? – сказала женщина. – Видать, много ты с товарищем прошли пешком, пока мы тебя чуть не сшибли…

Я едва не поперхнулась этой бурдой.

— С кем?!

Женщина переглянулась с Гербертом. Тот пожал плечами.

— Так ты ж орала на весь лес: «Первый! Первый!». Куда он делся-то? И куда ты его звала, мы не расслышали. На приём какой-то…

Тут дама хлопнула себя по лбу.

— Я слышала, как двое усатых гоблинов в трактире говорили, что скоро в поместье лорда Кейдена Хартлока прием!

Услышав про лорда, я встрепенулась. В голове пронеслись обрывки воспоминаний…

Пыльный кабинет. Табачный смрад. И капитан Гарсиа, злой как черт.

– Сова! Мать твою…!!! – начал он орать в моей памяти.

Я мысленно поставила его выговор на паузу. Знала наизусть. Даже в голове он орал как резаный.

“Сова”… Точно. Мой позывной. За зоркость в темноте, а не за интеллектуальные способности, черт подери! Случай один припомнился. Как без прибора ночного зрения я команду вывела. Приклеилось насмерть.

Капитан в голове подождал, пока я вспомню суть, и продолжил орать:

– Операция «Шторм» провалилась! Упущенный канал связи, взорванная лаборатория!

Да, взорвалась. Чуть-чуть. Не до конца… Жаль только, что в воздух вместе с ней взлетела и моя репутация спецагента.

“– Твоя импульсивность, твоя неспособность следовать протоколу…”

Я тогда стояла в его кабинете по стойке смирно. Но мысленно закатила глаза к потолку. Ясно, куда он клонит. Сейчас проорется и отправит собирать вещички в картонную коробку.

— Именно поэтому, – его голос вернул меня в душный кабинет, – вместо трибунала и очень постыдной отставки ты получаешь… последний шанс.

“Последний шанс” в устах капитана Гарсиа звучало как “пожизненное” от судьи. Куда сошлют? За пингвинами шпионить? За бабушками в клубе вязания?

– Задание под прикрытием, – продолжал он, пододвигая мне папку с грифом «Совершенно секретно».

А звучало как “Очень унизительно”…

“– Кодовое название: «Серая Мышь».” Надеюсь протокол объяснять не требуется?

Я вздохнула. Мне, конечно же, больше по нраву был иной протокол. Да хоть бы “Вертихвостка” или менее вычурное “Девчонка по соседству”. Но капитану, конечно же, виднее.

Глава 2

Я неслась как угорелая.

Не то чтобы я, «Сова» Вейхард, спецагент с пятью годами подготовки и множеством мелких, но успешных миссий, была большой любительницей спасаться бегством. Но когда над тобой пролетает нечто размером с корову, даже самые стойкие принципы слегка тускнеют.

— Драконов не существует, — бубнила я себе под нос, спотыкаясь о корни. — Это галлюцинация. Грибной суп был просрочен…

Память упорно отказывалась работать. Самолет, коровье пастбище замаскированное под аэродром, тряска в машине, резкий толчок… а потом — провал.

И мой спринт по пересеченной местности в кринолине явно не способствовал восстановлению памяти.

Я глянула вверх, на небо сквозь листву. И, конечно же, оступилась. Полетела кубарем.

Спасибо тебе, платье Мод!

Сработало как подушка безопасности. Не самая элегантная посадка, но эффективная.

Полежав в траве пару минут для верности, я выглянула из-за куста. Крылатый монстр исчез.

— Значит, все-таки суп…

Я поднялась, отряхнулась и, поборов головокружение, побрела по тропинке. К удивлению, я довольно быстро вышла к поместью.

Ворота поместья Хартлок выглядели так, будто их проектировал архитектор, перечитавший готических романов на ночь. Черные, с витыми узорами, напоминавшими змеиный клубок.

А само поместье выглядело впечатляюще. Высоченные башни со шпилями. Стены из темного камня, покрытые плющом. На крыше горгульи с выражением морд: «Добро пожаловать… Если осмелишься».

— Ну что ж, — пробормотала я. — Лорд Хартлок явно ценит атмосферу. Может, он фанат готики? Или его просто развели на деньги при постройке. А эти башни… Наверное, лучше ловят вай-фай. Странновато, но… практично.

Удивительно, однако ворота были распахнуты, и меня никто не остановил. Мимо даже проехало две кареты! Пришлось прижаться к ограде.

— Гухомань, конечно, — процедила я, проскочив внутрь, пока очередная карета заворачивала за угол. — Кареты как местное такси.

Я пошла по каменистой дорожке мимо ухоженных газонов к дому.

— Мило… Очень уютно.

Я направилась к массивной дубовой двери с кованым молотком в виде волчьей головы. Почти дошла.

И тут боковым зрением зацепила странность. Слева, в глубине сада, под плакучей ивой что-то болталось.

Пригнувшись, я ахнула. Там висел парень. Высокий, худой как щепка. И висел он не просто так, а на толстой лиане, туго обмотанной вокруг шеи. Ноги судорожно дрыгались в метре от земли.

«Внимание! – сработал рефлекс. – Гражданский в опасности!»

Я напрочь забыла про дурацкое платье Мод и едва не шлепнулась лицом на дорожку. Подхватила подол и рванула к иве.

– Держись! – гаркнула я и тут же поняла всю идиотскую бессмысленность фразы. Держаться-то ему было не за что.

Подскочив, я ловко ухватилась за низкую ветку. Мои навыки штурма зданий пригодились для штурма дерева. Не самая героическая страница в моем послужном списке, но что поделать. Подтянулась, закинула ногу, одной рукой схватила бедолагу за воротник, другой попыталась размотать лиану. Та была упругой и норовистой.

– Держись, парень! – повторила я, уже сама не веря в смысл сказанного.

Парень хрипел, закатив глаза. Но постепенно лиана ослабла, и он рухнул на землю, жадно хватая ртом воздух.

Я спрыгнула рядом.

Теперь можно было разглядеть. Бледный. Высокие скулы. И уши… Уши! Слегка вытянутые, заостренные кверху. Прямо как у эльфа из детских мультиков. Только выражение лица было далеко не благодушным.

– Фух! – выдохнула я, отряхивая руки. – Живой? Как самочувствие?

Парень приподнялся на локте, откашлялся и посмотрел на меня. Но не с благодарностью. С глубочайшим, просто космическим негодованием!

— Зря… – прохрипел он. — Зря ты влезла!

Я опешила. Ну да, посттравматический шок, что с него взять.

— Всегда пожалуйста, — бодро ответила я, припоминая штампы из лекций агентского психолога. Решила поддержать беднягу. — Не переживай, жизнь – штука сложная. Надо находить смысл в каждом моменте. И знай, рядом всегда найдутся те, кто окажет помощь.

— К сожалению, да! — огрызнулся ушастый. — Влезла, куда не просят! Это был тщательно спланированный акт! Лиана согласилась помочь! Месяц уговоров – и ты… ты все испортила! Теперь придется начинать сначала! Кто ты вообще такая, чтобы совать свой нос в дела лесного народа?! – он вскочил, пошатываясь, и нервно повел ушами.

Я с преувеличенной тщательностью отряхнула руки и платье. Про лесных братьев – слышала. Про лесной народ? Нет, не в курсе.

«Но это же зацепка!» – мелькнуло в голове. Капитан говорил об угрозе лорду. Отлично! Работа пошла. Осталось доложить, что за покушением могут стоять эти самые… лесные братья. Или народ. Может, у них там за эти годы реорганизация прошла?

— Александра Вейхард. Не благодари, — протянула я руку.

– И не собирался! — он фыркнул, как рассерженный кот, проигнорировал мою ладонь и, не сказав больше ни слова, скрылся в кустах.

Пожав плечами, я направилась к дубовой двери. Волчий молоток нашелся быстро. А вот кнопка звонка – нет.

«Странно, – подумала я. – Такой большой дом, а камер наблюдения ноль. Или так хорошо спрятаны? Или лорд Хартлок настолько уверен в своей охране? Или просто скупердяй?»

Я дернула за кольцо во рту волка. Где-то внутри раздался глухой, протяжный звон.

Дверь открылась не сразу. Ее отворили с громким, стонущим скрипом давно не смазанных петель. На пороге стоял… человек. Кажется. Но поклясться в этом я бы не смогла.

******

Моя история выходит в рамках литмоба #попаданка_в_гувернантки.

И я рада представить вам еще одну участницу литмоба!

https://litnet.com/shrt/Gfcl

AD_4nXeLlmoZDEKi100CPF91DHfVF2N872DhhG4oDTf7s_LV2GJtQe0AR_AesoPcNQRdbItJ_N_5rK52Vx8jRo3L6gw1fL9XfvRdtX8EBxM2AOSodjVGF5q6MXsdpXadeSBQUnJSoCCCIw?key=rezpNz2Yo7LeUrrjCDcF0Q

Глава 3

Это был не дворецкий и не слуга. Мужчина лет тридцати, и его появление заставило воздух вокруг сгуститься, наполниться тихим напряжением. Он был высок и в его осанке чувствовалась скрытая сила, словно у клинка в ножнах. Темные волосы, почти черные, были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий, умный лоб и резкие, словно высеченные из камня, скулы. Лицо – бледное, как слоновая кость, что резко контрастировало с темной тканью его безупречно сидящего камзола.

Но главное – это глаза.

Они были цвета старого золота, глубокие и пронзительные. Взгляд, который видел слишком много и слишком хорошо разбирался в людях. Он скользнул по мне – от растрепанных волос, спутавшихся после бега и падения, до подола моего нелепого, испачканного платья, зацепившись на мгновение на броши-ящерке. Этот взгляд не был грубым, но он ощущался как прикосновение, холодное, оценивающее, заставляющее внутренне съежиться. В нем не было ни удивления, ни приветствия, лишь спокойное, почти отстраненное любопытство, как к неожиданно обнаруженному редкому насекомому.

Его губы тронула едва заметная, загадочная улыбка. Она не делала его лицо теплее; скорее, подчеркивала его отстраненность. Казалось, он знал что-то, чего не знала я, и эта мысль его слегка забавляла.

— Добро пожаловать в поместье Хартлок, – произнес он. Голос был низким, бархатистым, как дым от дорогого табака, но в нем ощущались стальные нотки. Он звучал непринужденно, но каждое слово было выверено и поставлено на свое место. – Кажется, вы несколько… заплутали?

Он сделал шаг вперед, и я почувствовала легкий, едва уловимый аромат, смесь кожи, старого дерева и чего-то холодного, как ночной лес. Он не спускал с меня своих золотистых глаз, и под этим взглядом я почувствовала себя не просто неуклюжей в платье Мод, а раздетой догола, со всеми своими секретами и провалившейся миссией. Это был взгляд хищника, замершего в ожидании. Взгляд хищика, рассматривающего добычу.

Вся загадочность, вся притягательная таинственность этого человека ощущалась как опасность. Я инстинктивно выпрямилась, пытаясь хоть как-то соответствовать этому пронизывающему взгляду, забыв на мгновение о душащем корсете и о том, что я только что спасла странного парня от самоубийства. Я анализировала.

“Мужчина быстрым, профессиональным взглядом осмотрелся вокруг. Не простой. И явно не дворецкий. Слишком властный. И сильный. Вот так огромную дубовую дверь уверенно одной рукой придерживает. Что еще? Подозрительный.”

Я заметила, как он огляделся быстрым, профессиональным взглядом вокруг. “А вот к женщинам явно относится с пренебрежением. Разве стал бы джентльмен держать девушку в дверях?”

Время активировать протокол “Серая мышь”.

— Я… – начала я, внезапно осознав, что мой собственный голос звучит хрипло после всех приключений. Я сглотнула и потупила взор. Якобы рассматривая порог, но на самом деле глядя на начищенные мужские сапоги. Они о многом поведали. — Я ищу лорда Хартлока.

— Вам несказанно повезло… Редкая честь быть встреченной самим лордом Хартлоком. Очередная нянька? – саркастично заметил мужчина, окидывая меня взглядом от макушки до подола. — Следуйте за мной. Комната сейчас как раз свободна.

Он развернулся и зашагал внутрь, не дожидаясь ответа.

“Сам лорд Кейден Хартлок? Вот уж везение мое второе имя… Вдох-выдох, Вейхард. Ты попала внутрь. Это хорошо. Нянька? А это плохо! Сотрудники аналитического отдела совсем обленились?! Моя роль-гувернантка? Похоже, перед тем как создавать файл, они смотрели Мери Поппинс вперемешку с Джеймсом Бондом. Хотя… Надо признать, что протокол “Серая мышь” соотносится с ролью гувернантки как нельзя лучше. Только я в воспитании ничего не смыслю!”

Я поспешила за мужчиной, едва успевая разглядывать интерьер.

Холл был огромным, мрачным и дорогим. Темные дубовые панели, портреты хмурых предков, которые, казалось, следили за мной осуждающе. И слуги! Повсюду слуги в костюмах, которые явно вышли из моды лет двести назад. Фраки, камзолы, чепцы, пудреные парики.

“Ого, – подумала я. – Тематическая вечеринка? И лорд переодел всех слуг? Это… необычно. И скорее всего очень дорого!”

Меня провели по длинному коридору. Я мысленно составляла план здания. Вверх на второй этаж, поворот налево, пройти по коридору, повернуть направо. Мне указали на дверь в небольшую комнатушку. Довольно уютную.

В комнате как раз находилась девушка-служанка. Она рыдала в три ручья, складывая в дорожный саквояж какие-то вещи и флакончики.

— Быстрее, Адель! – рыкнул мужчина, так и удостоив месть я взглядом. – Новенькая пришла. Освобождай место.

Адель всхлипнула громче, схватила саквояж и выбежала, не глядя на хозяина. Мужчина же повернулся ко мне.

— Вы вообще рассчитывали остаться? – спросил он, его темные глаза бурили меня. — Прибыли без вещей. В… странном наряде. – он кивнул на мое платье.

— Меня ограбили. По дороге сюда. Какие- то …эээ…усатые гоблины. - скромно пролепетала я, вспоминая версию Герберта. – Отобрали все. Но я не унываю. Потому как говорится: “Встречают по одежке, а провожают по уму”.

Мужчина хмыкнул и вышел, явно не веря ни слову. В дверях появилась другая служанка, бледная, как простыня, с огромными синяками под глазами. На ней было платье с высоким, неестественно тугим воротником, который она постоянно теребила пальцами, будто чесалась. Она молча положила на кровать постельные принадлежности.

— Спасибо, – проговорила я, поправляя свой корсет, больно впившийся в бок. – Как вытерпите все это? Наверно за очень большие деньги.

Служанка вздрогнула, посмотрела на меня как на сумасшедшую. Но я все же осталась при своем мнении.

— Облачаться в такую одежду ради прихоти хозяина поместья? Мне должны заплатить гораздо больше! Хотя, что я говорю. Мне вообще жалование урезали. И все из-за той лаборатории… Пока не покрою сумму расходов, денег не увижу. Так что, лорд Хартлок - мой последний шанс…

Почему-то девушка вскрикнула. Прижала руку ко рту и испуганно прошептала, оглядываясь:

Глава 4.

Раздумывать было некогда. По протоколу: “мышь” может проявлять спонтанность и выпрыгивать из-за угла.

Я схватила шнур, перекинула ногу через подоконник и начала спускаться. В длинном платье это оказалось сложнее, чем нормативы капитана Гарсиа. Но и цель здесь была не лейтенантские звездочки.

Юбка путалась между ног, надувалась парусом, цеплялась за все выступы. Я барахталась, сползала, ругалась шепотом на всех знакомых мне языках, чувствуя себя мешком с картошкой на веревке.

“Так, сосредоточься! Двумя руками! Ноги чуть согнуть! И не смотри вниз! Особенно на эту стерву!” - пронеслось в голове.

Приземлилась я не очень грациозно, но целая. Платье теперь украшали несколько новых дыр и хороший слой садовой грязи. Я не стала церемониться. Рывок вперед! Я встала между красавицей и ребенком как живой щит, ловко перехватив запястье нападавшей в тот самый миг, когда рука понеслась вниз для удара. Блокировка была чистой, отработанной на тренировка тренировках тысячу раз.

— Нет! — спокойным голосом произнесла я, глядя женщину прямо в глаза. Будто не произошло ничего странного. — Не делайте этого.

Красавица остолбенела. Ее рот открылся в немом вопле возмущения. Девочка затихла за моей спиной, уцепившись за мой грязный подол.

– КАК?! – прошипела красавица, вырывая руку. – Кто ты такая?! Как ты посмела?! Я – леди Элеонора! Невеста лорда Хартлока! Я…

Ее голос оборвался на самой высокой ноте.

Леди Элеонора. Невеста Кейдена Хартлока. Моего работодателя и объекта?

Я медленно перевела взгляд с разъяренного женского лица на свою руку, все еще держащую запястье. На свое платье, покрытое грязью и листьями. На девочку за спиной.

“Вейхард!” — заорал у меня в голове капитан в состоянии, близком к инсультному. — “Ты только что “обезвредила” будущую жену объекта. В первый же час работы. Твой “последний шанс” длился меньше, чем варка яйца пашот!”

“Пора искать себе такую же сговорчивую лиану как у того, длинноухого,”— подумала я. (Промокод к роману "Лавка Магических Гадостей" rDTYw7MR)

Эта самая Элеонора, увидев мое замешательство, выдохнула, и в ее глазах загорелись зеленые огоньки чистой ярости вперемешку со злорадством.

— Не знаю кто ты такая, но обещаю, что мой жених пустит тебя на корм!

Я замерла, все еще держа женское запястье, а ее ядовитый шепот висел в воздухе: "...пустит на корм!" Корм? Крокодилам? Питонам? Или, учитывая местную фауну, тем самым муравьям, на чьем домике я проснулась? Бррр. Рептилии – не мой конёк. Особенно чешуйчатые и голодные.

— Осмелюсь поинтересоваться, – раздался за моей спиной голос, – что тут происходит?

Я медленно, очень медленно, разжала пальцы. Элеонора мгновенно преобразилась. Гнев сменился сладкой, дрожащей улыбкой, глаза наполнились слезами обиды. Невеста ринулась к мужчине, появившемуся из тени плакучей ивы.

— Дорогой Кейден! – заверещала она. – Это… Эта… Она напала на меня! Вырвала бедную Клару из моих заботливых рук и чуть не сломала мне запястье! Посмотри на мою кожу! Останутся синяки! И взгляни на её платье! Может она сумасшедшая или воровала свиней в сарае? А еще спустилась по верёвке из окна! Как настоящая преступница!

Мысленно поставив леди "пять" за артистизм и "кол" за правдивость, я осторожно повернулась.

И вновь натолкнулась на изучающий взгляд темных глаз лорда Хартлока. Он стоял расслабленно, но в его фигуре чувствовалась скрытая сила.

При свете дня мне удалось рассмотреть его лучше, чем в темном холле.

Его плечи были широкими, его лицо с резкими, благородными чертами казалось высеченным из гранита: твердый подбородок, высокие скулы, властный нос. Легкий румянец на щеках лишь подчеркивал его жизненную силу. Но главным были его глаза - темные, с холодным, пронзительным оттенком. Его взгляд был настолько прямым и всевидящим, что у меня перехватило дыхание. Под этим изучающим, невероятно осознанным взглядом я почувствовала себя абсолютно обнаженной, словно он одним лишь усилием воли мог видеть не только мое испачканное платье, но и все тайны, что я так тщательно скрывала.

Инстинктивно, без единой лишней мысли, я активировала протокол "Серая Мышь". Плечи слегка ссутулились, дыхание стало почти бесшумным, взгляд потух и сместился чуть в сторону, к краю его камзола. Я растворилась в пространстве, став для окружающих не более заметной, чем тень от плакучей ивы. На мне не было ничего вызывающего, кроме брошки-ящерки от Мод, но теперь даже эта маленькая деталь казалась мне кричаще яркой.

— Леди Элеонора, – мужской голос оставался ледяным, но в нём появилась едва уловимая нотка усталости. —Пожалуйста, успокойтесь. Вы пугаете Клару. – лорд кивнул на девочку, которая снова заплакала, уткнувшись в мою грязную юбку.

Затем мужской взгляд медленно, неумолимо скользнул ко мне. От грязной обуви, через испачканное платье с оборками, к моему лицу. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не страх. Скорее, инстинкт дикого зверя, почуявшего более крупного хищника.

— А вы, – произнёс он, растягивая слова, - мало того, что прибвли без вещей. В... неподобающем облачении. Еще и практикуете не менее странные методы покинуть мой дом. – его взгляд на мгновение скользнул к окну моей комнаты и свисающей верёвке. – И, судя по всему, методы воспитания детей у вас тоже нестандартные?

Я собрала остатки достоинства, которое ещё не растеряла при спуске с проклятой верёвки.

“Вдох. Выдох. Помни, ты спецагент. И перед тобой стоит твой последний шанс”.

— Александра Вейхард, – я попыталась сделать реверанс. Получилось что-то похожее на судорогу. Кринолин предательски хрустнул. — Я уже докладывала вам, что меня ограбили по дороге к вам. — ложь лилась сама собой. — Потому платье пришлось позаимствовать у доброй старушки. Что касается методов... – я осторожно потянула Клару чуть вперед, — я просто помешала этой даме нанести ребенку физический вред. Считаю, слова работают лучше.

Элеонора аж поперхнулась от возмущения. А Хартлок даже не дрогнул. Его темные глаза продолжали буравить меня.

Глава 5.

Я открыла глаза. Мир медленно выплывал из темноты. Сознание цеплялось за реальность сквозь густой туман. Первое ощущение – жесткая, неровная поверхность под спиной. Кровать. Не моя, конечно. Та самая, в комнате на втором этаже, что отвели мне в поместье лорда Хартлока. Затем пришел гул. Воздух пах пылью, ромашкой и чем-то лекарственным.

Надо мной склонилась та самая напуганная горничная. Ее лицо, бледное и осунувшееся, было близко. Широко раскрытые глаза, полные тревоги, теперь засветились искренним, почти детским облегчением. Она даже руку к груди прижала, как будто молилась за мое пробуждение.

— О, вы живы! – вырвалось у нее, и в голосе дрожали слезы радости. Она едва не расплакалась.

Я попыталась сглотнуть. Горло было сухим, как пустыня.

— Да, есть такой досадный недостаток, – пробормотала я, с трудом отрывая голову от жесткой подушки и пытаясь сесть. Мир немедленно ответил резким качком, стены поплыли, а гул в голове усилился, заставив меня схватиться за край кровати. Головокружение накатило волной. — Как тебя зовут? – выдавила я, когда комната более-менее устоялась.

— Лора, госпожа Вейхард, – ответила горничная, почтительно склонив голову. Ее пальцы нервно перебирали складки белоснежного передника.

Я поморщилась. Не только от новой волны гула, накатывавшей с удвоенной силой. Это величание «госпожа Вейхард» резануло слух, напомнив о всей этой дурацкой, чопорной иерархии, в которую я так неудачно влипла. Здесь я была не Александра Вейхард, а госпожа гувернантка. Нужно было играть роль.

— Лора, просто Александра, – сказала я тверже, пытаясь поймать взгляд горничной. — Не обязательно меня так звать. Мы, вроде как, тут… в одной лодке. Движемся куда-то. Хотелось бы, чтобы не ко дну.

— Ха! Лодка твоя дырявая! И башка тоже! – раздался хриплый, как пила по дереву, голос из угла у окна. Мужчина, которого я не сразу заметила в полумраке, оторвался от шторы, шнурок которой он нервно подергивал. Его коренастая, плотная фигура казалась вытесанной из дуба. Он повернулся, и его лицо, похожее на старую, потрескавшуюся кожуру, было не читаемо. Глубоко посаженные глаза сверлили меня. — Это надо же?! С кулаками на леди Элеонору накинуться? В доме лорда Хартлока?! Вас, что в вашем… агентстве… ничему путному не учат? Только головы дуракам морочить да честных людей пугать? – он фыркнул, но интонация была двойственной. То ли он меня отчитывал за безрассудство, то ли с каким-то злобным восхищением констатировал факт невероятной наглости. Может, и то, и другое. Его слова об "агентстве" прозвучали с особой язвительной интонацией, заставив меня внутренне насторожиться.

Я вопросительно глянула на Лору. Та поджав губы, недовольно глянула на мужчину. Потом повернулась ко мне и тихо шепнула.

— Дворецкий. Господин Борк. Это он добежал первым до лорда Кейдена. И его светлость самолично принес вас сюда. Уложил в кровать. Сказал приглядеть. Ух! Видела бы ты лицо леди Элеоноры в тот момент! Быстро же ты обзавелась врагом, Александра.

Хартлок сам принес меня? На руках?! И в кровать уложил?! Да его невесту удар хватил, это точно. Не с того я начала работу. Тихо мне надо было бы сидеть. Как “серой мыши”. Ну где это видано, чтобы кот “мышь” до постели таскал?

Я оглядела комнату. Первое впечатление подтвердилось. Да, та самая, мое временное убежище. Большая, с высоким потолком. Из мебели здесь кровать, кресло у небольшого камина, резной комод и туалетный столик. Все было добротным, из настоящего дерева. Никаких тебе пластиковых стульев.

В голове нехотя закралась мысль. Но я постаралась ее откинуть. Нет же… Это последствия трудной переброски агента.

В углу комнаты, в глубоком кресле сидела Клара. Девочка. Обычная на вид. Худенькая, бледная, как только что выпавший снег. Глаза, большие и доверчивые, были опухшие, красные от слез, подернутые влажной пеленой. Совсем ребенок, маленький комочек несчастья, сжавшийся в уголке. Никакого намека на того крошечного, переливающегося чешуйками дракончика, которого я, как мне казалось, отчетливо увидела перед тем, как мир погрузился во тьму.

“Сотрясение, – подумала я с горечью, пытаясь унять дрожь в руках. – Классика. Галлюцинации. Говорят, после хорошего удара и не такое померещится. Особенно в таком нервном напряжении и в этом странном, гнетущем месте. Дракончики… Бред! Надо держаться реальности. Ребенок – вот реальность. Испуганная, одинокая, нуждающаяся в защите.”

— Эй, ты в порядке? – спросила я, стараясь сделать голос максимально мягким, несмотря на гул в висках и подступающую тошноту. Все же общение с детьми не самая моя сильная сторона. Да только вариантов у меня нет. — Никто тебя не тронул? Тебе не больно?

Клара молча покачала головой, уткнувшись взглядом в свои колени, зажатые тонкими руками. Ее пальцы судорожно сжимали складки красивого зелёного платьица. Но вот ровно на одно неуловимое мгновение мне показалось, что в глубине ее больших, влажных, изумрудно-зеленых глаз мелькнуло что-то… большее, чем просто страх или печаль. Что-то острое, колючее, быстро скрытое под опущенными ресницами. Чувство вины? Или паническая растерянность? Оно исчезло так же мгновенно, как и появилось, оставив после себя лишь смутное, тревожное недоумение.

“Или это тоже игра моего травмированного мозга?” – подумала я, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

Рядом с кроватью возник тот самый дворецкий Борк. Он подошел бесшумно, как тень, возникнув из полумрака. Его присутствие ощущалось физически – тяжелое, давящее. Он хмуро, оценивающе осмотрел меня с ног до головы, его взгляд, холодный и недобрый, скользнул по запыленным ботинкам, порванному подолу платья Мод, задержался на мокрой, прохладной тряпке, которую Лора безуспешно пыталась водоузить мне на лоб.

— Всего полчаса без сознания провалялась, – проскрипел он, и в его голосе звучало откровенное раздражение, смешанное с презрением, — а возни вагон и маленькая тележка! Весь дом на ушах. Прием, понимаешь ли, со дня на день! Важные гости уже съезжаются, экипажи у ворот гремят, а новая нянька – тю-тю! Без чувств! И Лео, как назло, опять пропал. Куда-то слинял, негодник. Найти его – теперь твоя святая задача, «гувернантка»! – он произнес это слово с такой ядовитой издевкой, что оно прозвучало как оскорбление. — Иначе, поверь мне на слово, выставят тебя за ворота еще до того, как ты пикнуть успеешь. И даже твое… агентство… не поспеет. Если оно вообще существует.

Глава 6.

Требовательный и настойчивый стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я мгновенно выхватила из кармана спецкостюма плоский, черный коммуникатор, единственную нить, связывающую меня с агентством и капитаном Гарсиа и сунула его в карман платья, где он растворился в складках грубой ткани. Сам спецкостюм я ногой затолкала под кровать.

— Войдите, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и безлико.

Дверь открылась без скрипа, и в проеме возник тот самый лорд Кейден Хартлок. Он не просто вошел – он заполнил пространство комнаты. Высокий, мощно сложенный, с широкими плечами, которые казались еще шире в темном, отлично сидящем камзоле. Его присутствие было физическим давлением, как перед грозой. Смуглая кожа, резкие черты лица, которые в другом контексте могли бы сойти за аристократически утонченные, здесь казались высеченными из гранита. Но главное – глаза. Они не сканировали, как раньше. Они впивались. В меня, в комнату, в каждый уголок, словно ища слабину, трещину в моем облике гувернантки. Под этим взглядом я почувствовала себя уязвимой. Тревога, холодная и цепкая, сжала желудок. Было в нем что-то хищное, неукротимое, и одновременно… томящее. Опасность, завораживающая своей мощью.

Он окинул взглядом комнату, его взгляд скользнул по сжавшейся в кресле Кларе. Девочка, увидев его, не испугалась, а улыбнулась. Кейден кивнул ей, коротко, без улыбки, но в этом жесте не было ни угрозы, ни презрения. Было что-то вроде… привычного признания. “Ты здесь. Я тебя вижу”. Для меня, наблюдающей за каждым микродвижением, это был важный штрих. Он относился к племяннице с некой сдержанной, но подлинной долей внимания. Не как к обузе.

— Госпожа Вейхард — его голос был низким, бархатистым. — Надеюсь, вы оправились от вашего… внезапного знакомства с газоном? Слабовато, чтобы быть гувернанткой для двух детей, не находите? — в его глазах мелькнул холодный огонек насмешки. Будто он знал, что это был не обморок от нервов или от жары. Мужчина поддевал легко, словно проверяя мою реакцию.

Я пропустила колкость мимо ушей, как пропускают назойливую муху. И встретила его взгляд спокойно, почти равнодушно. Я промолчала, хоть это и стоило мне немалых усилий. Все же “Серая мышь” давалась мне не совсем просто. Эх! Вот если бы протокол “Гремучая змея”. Стереть эту ухмылку с чертовски привлекательной морды было бы истинным наслаждением!

— Ваша выходка с леди Элеонорой, — продолжил он, делая шаг по комнате. Как бы невзначай, поддел покрывало на кровати, провел пальцем по каминной полке, — была, безусловно, излишней. Грубой. Непростительно самонадеянной для гувернантки в первый же час работы. — он сделал паузу, и его темные глаза задержались на моем лице. — Но, не могу не отметить, что очень эффективной. Никто и никогда не осмеливался так себя вести с ней. Из слуг, я имею ввиду. — в его голосе прозвучало нечто, заставившее меня внутренне насторожиться. Не восхищение. Скорее… удовлетворенное констатирование факта. И легкое, едва уловимое презрение к той, о ком он говорил. Презрение к Элеоноре? Я мгновенно сложила пазл: леди Элеонора желала выйти замуж. И видимо делала столь отчаянные попытки ускорить процесс, что выходила за рамки? А он видел ее насквозь и не одобрял за попытки взяться за воспитание племянников? Интересно! А может он и вовсе не желает жениться?

— Я бы, — произнес Кейден, меняя тему с убийственной легкостью, — желал вас видеть. В своем кабинете. Сейчас. — он махнул рукой в сторону двери, приглашая следовать.

Я кивнула Кларе.

— Я скоро вернусь.

Девочка робко кивнула в ответ. Я вышла в коридор, дверь закрылась за мной с тихим щелчком. Мы пошли по длинному, слабо освещенному коридору второго этажа. Мои шаги были бесшумны в мягких туфлях, шаги лорда Кейдена – тверды и размеренны, отдавались эхом от стен. Я шла чуть позади, мои мысли лихорадочно работали. Что-то в этом мужчине не давало покоя. Его сила была очевидна, его власть в доме – ощутима. Он был слишком… осведомлен. Слишком наблюдателен. Такие люди, как лорд Кейден Хартлок, не доверяли никому просто так. Он обязательно будет проверять меня. И я с горькой уверенностью подумала, что красивые, уверенные в себе мужчины знают, в основном, лишь один, универсальный способ проверки женщин. Я мысленно активировала протокол “Серая Мышь” с удвоенной силой. Плечи слегка ссутулились, взгляд опустился, скользя по узорчатому ковру, дыхание стало мелким и незаметным. Я превратилась в тень, в незаметную сошку, на чье присутствие едва ли стоило обращать внимание.

— Госпожа Вейхард— заговорил Кейден, не оборачиваясь, его голос звучал приглушенно в полумраке коридора, — я люблю своих племянников. Искренне. После смерти брата… я чувствую ответственность. — в его тоне не было ни капли грусти. Была констатация. — Но я совершенно не представляю, что с ними делать. Как обращаться. Как воспитывать. Мне бы хотелось видеть в них продолжение фамильной чести. Особенно Клару. Лео… Лео своим побегами лишь усугубляет ситуацию.

Мы подошли к лестнице, ведущей на третий этаж, в хозяйские покои лорда. Я, погруженная в анализ его слов и собственные расчеты, не рассчитала шаг на узкой, крутой ступени. Каблук скользнул по полированному дереву. Я почувствовала, как потеряла равновесие, мир поплыл. Но падения не последовало. Сильная рука мгновенно обхватила меня за локоть, а вторая – уверенно, почти властно, легла на мою талию, прижимая к себе. Я оказалась в полушаге от мужчины, чувствуя тепло его тела сквозь тонкую ткань его камзола и своего серого платья, ощущая его дыхание у своего виска. Запах кожи, дорогого мыла и чего-то неуловимого, дикого – лошади, дыма, осеннего леса. Головокружение накатило с новой силой, но теперь не от удара, а от этого внезапного, невероятно близкого контакта. В моей голове с горечью пронеслось: “Я знала. Вот он, его “способ проверки”. Красивый, сильный, опасный… и абсолютно предсказуемый в своей наглости.”

Однако я не была рядовой гувернанткой. Мышцы сработали раньше мысли. Я не оттолкнулась, а совершила плавное, но стремительное вращательное движение всем телом, используя его захват как точку опоры. Мой локоть мягко, но неумолимо выскользнул из его пальцев, корпус изящно развернулся, освобождая талию. Я оказалась на ступеньке выше, на безопасном расстоянии, мое лицо было бесстрастно, только легкий румянец выдавал пережитое волнение.

Глава 7.

Дубовая дверь захлопнулась за мной с глухим щелчком, оставив в коридоре лишь тишину и трепет от услышанного. Темная фигура растворилась в тени коридора, и преследовать ее не было смысла. А вот вернуться и понять, как много он успел услышать… это стоило риска.

Я прижалась ухом к прохладной древесине. Дверь была массивной, но старинной, со щелями у самого пола. К счастью, у Серой Мыши слух был отменным.

Сначала из-за двери доносилась лишь гнетущая тишина. Я уже подумала, что лорд Хартлок задремал в своем кресле. Но вот послышался резкий скрип — это отъехали по паркету ножки тяжелого стула. Затем мерные, тяжелые шаги. И наконец — голоса. Я быстро окинула взглядом коридор: ни камер, ни слуг.

— Ну и гувернантка, Ваша светлость! — раздался знакомый скрипучий голос дворецкого Борка. — Совсем не то, что мы ожидали. Совсем! Эта… эта серая мышь! Без документов, в лохмотьях, падает в обморок на глазах у ребенка, лезет в драку с вашей невестой в первый же час! И взгляд у нее… пустой какой-то. Будто и нет никого внутри.

Последовала пауза. Я замерла, боясь пропустить слово.

— Не будь так строг, Борк, — послышался спокойный, бархатный баритон Хартлока. Он звучал так близко, будто он стоял в паре шагов от двери. — Документы — дело поправимое. Я отправлю гонца в ее «Агентство». Что же до ее поведения… разве это не доказательство профессионализма? Она бросилась защищать Клару без раздумий. С риском для себя. Это говорит о смелости. О преданности долгу. Разве не такого человека мы хотели для детей?

Борк фыркнул.

— Преданность долгу? Возможно. Но уважения к положению — ноль! — он, кажется, ткнул пальцем в мою сторону. — «Господа»! Просто «Господа»! Ни «ваша светлость», ни положенного реверанса! Будто к трактирщику зашла! Она подает ужасный пример. Прислуга совсем обнаглела, шепчутся по углам, а теперь эта… Она… они совсем потеряли страх!

— Страх… — тихо, словно эхо, повторил Хартлок. — Страх — плохой советчик, Борк. Иногда… прямоту стоит ценить. Возможно, детям именно такой человек и нужен. Не льстец, а тот, кто скажет правду. Даже если она неудобна.

— Правду? — Голос Борка дрогнул от нервозности. — Сейчас не время для неудобных правд, ваша свтлость! Совсем не время! Прием на носу. Гости съезжаются. Детей надо держать подальше. В их комнатах. С ней. С этой… мышью. Чтобы никто лишний их не видел, не задавал вопросов. Особенно Клару. Вы же понимаете почему.

Мое сердце заколотилось чаще. О чем они?

— Именно сейчас, — Борк понизил голос до шепота, и мне пришлось вжаться в дверь еще сильнее, — могут активизироваться те, о ком мы думали. Последователи. Если они почуют слабину, если узнают… — Он замолчал, но по леденящей тишине было ясно — его невысказанные слова были ужасны. — И черт Вас дернул согласиться на помолвку именно сейчас! Леди Элеонора давила?

Хартлок коротко и сухо рассмеялся.

— Прости, друг, но это не я назначил. Это она «назначила». Леди Элеонора Фейрчайлд чувствует себя хозяйкой поместья уже сейчас. Раз уж не вышло стать женой моего покойного брата… — он сделал многозначительную паузу, — …теперь она довольствуется мной.

— Довольствуется?! — Борк, кажется, вскочил, и раздался глухой удар кулака по столу. — Как будто вы вещь какая-то! Но вы не вещь, Ваша Светлость!

— Да, я — лорд Хартлок, — голос лорда прозвучал подчеркнуто холодно, но в этой холодности сквозила ядовитая насмешка. — Но род Фэрчайлд знатен. Очень знатен. И близок к принцу. А их деньги… их деньги сейчас важны как никогда.

— Вы продались, Ваша Светлость. Как и многие до вас.

Последовала оглушительная тишина, а затем скрип стула по паркету — лорд Хартлок видимо с силой зала гул стул.

— Ты забываешься, Борк! — прошипел он, и в его голосе зазвенела ярость. — Ты позволяешь себе слишком много! Где твое уважение? Где почтительность?! Я — твой лорд! Или ты тоже решил, что страх потерял силу?!

Наступила пауза, такая густая, что я перестала дышать. Внутри все сжалось в ожидании взрыва.

— Простите, ваша светлость, — вдруг раздался сладкий, почтительный голос Борка. Он звучал так неестественно, что по коже побежали мурашки. — Моя горячность. Я всего лишь хотел сказать, что понимаю тяжесть вашего выбора. И что присутствие госпожи Вейхард, при всей ее… необычности… возможно, пойдет на пользу. Хотя бы детям.

— Убери ее с глаз долой, Борк. До приема. Пусть сидит с детьми. И присматривай за ней. Очень внимательно. Я не доверяю этой мыши. Ни на грош.

— Как прикажете, ваша светлость.

Я едва успела отпрянуть от двери, как услышала громкие, уверенные шаги, направляющиеся к выходу. Я метнулась в тень глубокой ниши, за тяжелый занавес, затаив дыхание. Дверь скрипнула, и в коридор вышел Борк. Он не посмотрел по сторонам, а медленно прошел мимо, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его последние слова, сказанные уже в пустом коридоре, были тихими, но четкими, будто обращенными ко мне лично:

— Присматривать? Не сомненно.

Дорогие читатели! Ещё одна замечательная история в рамках Литмоба #попаданка_в_гувернантки

https://litnet.com/shrt/8dYN

AD_4nXdHrZ7qC4BQZ0QIZ2ZyXkPddxCb3MiHm0gZUsAlcrmbqF21-xPyZHgmGuor9rKI9A6QScUC7PWtL1Z5d_95t3y-xZwBUT2lD6EYjUltuYbT7UEkHcWA78p-0GILRrChAh-9TWS9?key=rezpNz2Yo7LeUrrjCDcF0Q

Глава 8.

Тишина коридора третьего этажа давила, но я двигалась бесшумно, как тень в сером платье.

Борк скрылся на лестнице.

Я вышла из укрытия, и двинулась вслед. Но я не побежала. Побег выдаст панику. Шла быстро, но плавно, слушая каждый шорох позади. На развилке у витража с оленями резко свернула за угол, прижалась к холодной стене и затаила дыхание. Секунды тянулись вечно. Ни шагов, ни шепота. Только скрип старых балок где-то выше.

“Ушел? Или мастерски скрывается?”

Рисковать было нельзя, особенно теперь, когда Клара одна. Я выбрала обходной путь по узкой служебной лестнице – длиннее, но пустыннее.

Дверь в мою комнату была приоткрыта. Я толкнула ее осторожно, мгновенно оценивая пространство: пустое кресло у гаснущего камина, комод, кровать… И тут мой взгляд упал на пол у кровати.

Клара!

Маленький, трясущийся комочек в зеленом платьице. Колени подтянуты к подбородку, руки обхватили ноги, словно пытаясь спрятаться от всего мира. У меня перехватило дыхание. Все мысли о слежке, о лорде Кейдене испарили. Остался только этот сжавшийся ребенок. И ее поза говорила не только о печали, а о настоящем страдании. Лицо, и без того бледное, стало почти прозрачным. Маленькие губки плотно сжаты, но между ними проскользнул тихий, прерывистый стон. Глухой и жалобный, как у раненого зверька. Глаза, красные от слез, теперь были закрыты, будто весь мир причинял боль.

Я быстро подбежала к девочке.

“Боже, да она же мучается!” – ледяная мысль пронзила меня. И словно в ответ, мое собственное нутро отозвалось глухим, требовательным урчанием. Адреналин от стычки с Элеонорой, падение в темноту, унизительное переодевание, разговор с хозяином поместья – все это заглушило базовые потребности. Теперь же голод напомнил о себе внезапной слабостью, подкашивающей колени, и пустотой под ложечкой.

Я вдруг ясно поняла: ребенок не напуган. Он голоден. До спазмов в пустом желудке. Возможно, голодал давно. В этом проклятом доме, похоже, даже детский голод подчинялся чудовищному расписанию или, что вернее, капризам леди Элеоноры.

— Клара, — осторожно приблизилась я, опускаясь рядом на корточки. — Ты… ты давно ела? — голос звучал неестественно мягко для моей натуры.

Девочка лишь сильнее вжалась в себя, спрятав лицо в колени, но тихий стон, вырвавшийся сквозь сжатые зубы, стал чуть громче, отчаяннее. Ответ был написан болью в каждой складке ее маленького тела.

— Ладно, — выдохнула я, поднимаясь Надо действовать. Сейчас. — Сиди тут. Я узнаю, где здесь… берут еду. Едят же где-то? — уверенности не было, но колебаться было нельзя.

Разведка оказалась неожиданно быстрой. Стоило мне высунуть голову в сумрачный коридор, как мимо, согнувшись под тяжестью ведра с углем, проплыла коренастая фигура. На сбивчивый вопрос о столовой, Борк, отпрянувший от моей двери, будто его застали за подслушиванием, лишь хрипло буркнул,и поспешил прочь:

— Столовая… Нижний зал… Левое крыло… Через галерею портретную… — голос затерялся в полумраке вместе с его обладателем.

Карты в голове не было, но выбора не оставалось. Вернувшись, я увидела Клару все в той же позе замерзшего от боли птенца.

— Пойдем, мелкая, — сказала я, протягивая руку. Не просьба, а решение. — Найдем тебе еды. Сейчас. Поможешь мне найти столовую? Ты же знаешь дом лучше меня. Знаешь все тайные тропки, да?

Девочка медленно подняла голову. В зеленых глазах, помимо боли и привычного страха, мелькнул слабый, недоверчивый проблеск. Возможность быть проводником, нужной, заставила ее напрячься. Она кивнула, с трудом разжала впившиеся в живот пальцы и осторожно встала, все еще сгорбленная, но уже готовая вести.

Наш путь по мрачным коридорам превратился в необычную экскурсию под призрачным взором дома. Клара шаркала ногами, иногда прижимая руку к животу, но ее тихий голосок, прерываемый вздохами, указывал:

— Там… был кабинет папы… — безрадостно, словно о склепе. — Он туда… не пускал…

— А это… зимний сад… — пальчик дрогнул. — Там… холодно… и пауки… большие…

И вот мы вступили в Галерею. Длинный, как туннель, коридор. Воздух стоял неподвижный, пропитанный запахом старого лака и пыли. Стены сплошь уставили темные масляные полотна. Предки. Ряды надменных лиц в париках и камзолах, дамы в кринолинах с ледяными улыбками. Их взгляды, тяжелые и оценивающие, преследовали меня и Клару, словно живые. Холодок пробежал по спине спецагента.

— Это… все твои родственники? Надо же! — прошептала я, чувствуя, как под этим немым судом сжимаются плечи.

Клара кивнула, остановившись у одного портрета. Женщина. Черное платье, ледяные голубые глаза, тонкие губы, сжатые в нить беспощадности. Я вгляделась в черты лица: нос, излом бровей, жестокий изгиб губ. Ум аналитика работал даже в таких условиях.

Но Клара не дала задержаться. Она потянула дальше, к другому холсту. Мужчина. Добрые, но бесконечно усталые глаза, мягкий подбородок. Чужак в этой галерее суровости. Черты – неуловимо знакомые, но куда мягче, чем у Хартлока.

— Папа… — выдохнула Клара, и слезы снова навернулись на ресницы. Она резко отвернулась, зашмыгала носом и потянула меня прочь. — Столовая… там…

Дверь распахнулась. Огромный, высокий зал. Гигантский дубовый стол, способный усадить армию, зиял пустотой. Ни скатерти, ни блеска серебра, ни намека на еду. Только пыль, холод и скудные лучи заходящего солнца из высоких узких окон, выхватывающие пылинки в воздухе. Запах запустения.

— Но… где же? — растерянно пробормотала я, ощущая, как надежда тает, а ярость нарастает.

Клара стояла посреди этого мрачного великолепия, крошечная и бесконечно одинокая. Ее худенькие плечики безнадежно опустились. Ни тени удивления на лице, только горькое, привычное знание: так и должно было быть.

Тут раздались шаги. Быстрые, легкие. В дверях замерла запыхавшаяся Лора. Увидев нас, ее лицо исказил ужас.

— Вы что здесь?! — зашипела она, бросая взгляд через плечо. — Вас же увидят! Нас всех!

Глава 9.

Мы с Кларой спустились на кухню. Девочка шла рядом, почти прижимаясь ко мне, ее маленькая рука доверчиво сжимала мои пальцы. Она молчала, лишь изредка всхлипывая, словно эхо недавнего испуга все еще билось в ее маленькой груди. Гул в моей голове немного утих, сменившись тупой тяжестью, но мир все еще казался слегка ненадежным, как плохо закрепленная декорация. Мы спустились по узкой, крутой служебной лестнице и вышли в длинный, слабо освещенный коридор, ведущий в сердце дома – кухню.

Запахи ударили в нос первыми: сложный, плотный букет из подгоревшего жира, кислого теста, вареной капусты и чего-то сладковато-приторного, возможно, забродившего варенья. И под всем этим вездесущий запах дыма и сажи.

Кухня оказалась огромной, но мрачной, с высоким потолком, почерневшим от копоти. Массивный стол посередине, заваленный горами немытой посуды и неочищенными овощами, выглядел как поле боя после сражения.

В дальнем углу пылала жаром и трещала дровами гигантская печь, рядом с которой, как капитан на мостике корабля, стояла кухарка.

Это была женщина… впечатляющих габаритов и такой же впечатляющей живости. Ростом почти с Кейдена Хартлока, но раза в два шире в плечах. Лицо, красное от жара печи и, вероятно, врожденной вспыльчивости, напоминало спелый помидор, украшенный сеточкой лопнувших капилляров. Густые брови срослись на переносице, придавая взгляду суровость, но маленькие, глубоко посаженные глазки блестели смышлено и, как ни странно, добродушно. На голове – давно потерявший белизну колпак, съехавший набок. Ее руки, похожие на лопаты, с невероятной скоростью рубили капусту на огромном дубовом пне. Она окинула нас быстрым, оценивающим взглядом.

— А, вот и наша новая гостья! – прокричала она через грохот падающего в печь полена. Голос у нее был хрипловатый, громкий, как рык медведя, но без настоящей злобы. – И малую привела! Что, голод замучил после всех передряг?

— Да, как раз время ужина. Клара проголодалась, — подтвердила я, а девочка робко кивнула, прячась за мою серую юбку гувернантки.

Марта хмыкнула, отложила нож, шумно протерла руки о грязный фартук и, подойдя к плите, сдернула крышку с большого чугунного котелка. Пар, густой и тяжелый, хлынул наружу, а за ним волна того самого сладковато-приторного запаха, смешанного с ароматом переваренной крупы.

— Вот, горяченькое! – Марта черпнула из котелка мутную, серо-бежевую субстанцию, напоминающую размазню неизвестного происхождения, и шлепнула ее в глубокую миску. – Кашка на загляденье! Подкрепись, малая, силы нужны! – она поставила миску перед Кларой на краю заваленного стола.

Девочка морщила нос. Она посмотрела на “кашку”, потом на меня, потом снова на миску. Ее бледное личико исказила такая гримаса отвращения, что стало почти смешно. Она осторожно ткнула ложкой в густую массу, подняла ее, посмотрела, как слизь тянется за ложкой, и сдавленно сглотнула. Есть она явно не собиралась.

Я посмотрела на это “варево”, потом на страдальческое лицо Клары, и не выдержала. Внутри все закипело от возмущения. Усталость, головная боль, осознание абсурдности ситуации – все смешалось.

— Марта, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но гнев все равно прорывался наружу. – Клара голодная бродит по саду, ее брат сбежал и теперь мне же его и разыскивать. Почему же он постоянно сбегает из этого… прекрасного поместья? – я ткнула пальцем в миску с неаппетитной массой. – От такой “еды” не только дети, но и взрослые запросто начнут пропадать! В лес, в поле, куда угодно, лишь бы подальше от этого кулинарного кошмара! Это же отрава, а не питание для ребенка!

Кухарка расстроилась. Ее красное лицо налилось еще более темным румянцем, но на смену бойкости пришла растерянность и даже обида. Она отступила на шаг, ее широкие плечи сгорбились.

— Отрава? – прошептала она, но без прежней мощи. — Я готовлю как умею! Из того, что есть! А дети… дети нынче все избалованные! – однако в ее глазах мелькнуло что-то похожее на сомнение. Она украдкой взглянула на Клару, которая сидела, сгорбившись над ненавистной миской, маленький островок несчастья посреди кухонного хаоса.

Я решила не терять времени. Спорить с Мартой было бессмысленно. Девочка голодная, а есть эту гадость она не будет. И я не винила ее.

В голове всплыл теплый, яркий образ.

Я вспомнила, как моя мама пекла печенье на день рождения. Как пахло ванилью и сливочным маслом, как солнечный свет заливал нашу маленькую кухню, как мама смеялась, оттирая муку с моего носа, а я старательно вырезала формочками звездочки и сердечки. Это были моменты чистого счастья, тепла, безопасности. Я посмотрела на несчастную Клару – бледную, запуганную, сироту в этом холодном, враждебном доме. В ее глазах не было и капли того света. Ей отчаянно не хватало именно этого – простой человеческой заботы, тепла, маленькой радости. Решение созрело мгновенно.

— Ладно, Марта, – вздохнула я, закатывая рукава серого платья. – Давайте попробуем по-другому. У вас тут мука есть? Сахар? Масло? Хотя бы яйца?

Марта удивленно хлопнула ресницами.

— Есть… все есть… в кладовке. Но ты что удумала? Уж через пару дней фуршет для гостей. Продукты везут для приглашенных. А вы тут как мыши шныряете по моей кухне!

— Гости подождут. Тем более они не сегодня планируют отужинать твоей «кашкой»? – отрезала я, уже направляясь к указанной двери. — Сейчас главное – накормить ребенка. И сделать это так, чтобы ей захотелось есть, а не сбежать, как Лео.

Кухарка всплеснула руками. Ее лицо, испещренное морщинами от постоянной жаркой духоты кухни, покраснело еще сильнее. Она вытерла ладони о фартук, запачканный мукой и чем-то темно-вишневым, и уставилась на меня взглядом, полным усталого возмущения.

— Накормить! – фыркнула она, и голос ее зазвенел, — Легко сказать! А вы попробуйте угодить этим… этим… — она замялась, подбирая слово, достаточно сильное, но все же приличное для кухни поместья. – …этим непоседам! Клара – не ест ничего зеленого, Лео – бледнеет от запаха рыбы. Я что, фокусник, по-вашему? Цирк развожу вместо кухни?— она ткнула половником в кастрюлю, где что-то густое и, на удивление, ароматное лениво побулькивало. — Каждый день – битва. Битва с капризами, с тарелками, которые летят на пол, с супом, который вдруг «не так пахнет»!

Глава 10

Когда счастливая и сытая Клара развалилась на стуле, меня осенило: детей двое! Да уж… Нянька из меня никудышная!

Где Лео? Если послушную сестру лишили ужина за опоздание, что уж говорить о строптивом беглеце?

Эта мысль подстегнула меня. И подумалось, что поиск Лео легко можно превратить из обязанности в идеальное прикрытие. Разведка поместья под благовидным предлогом. Я отчаянно нуждалась в детальном плане этого каменного лабиринта. Ориентироваться вслепую, не зная всех выходов, потайных лестниц и слепых зон, было не просто ошибкой – это было чистым профессиональным самоубийством. Каждый поворот, каждая дверь, каждый темный угол должны были быть зафиксированы в моей памяти и на бумаге.

— Клара, — сказала я, беря девочку за руку, — Нам нужно найти Лео. Он наверняка тоже проголодался, как и мы. Проверим для начала его кровать? Может, он уже вернулся и спит?

Клара молча кивнула, ее изумрудные глаза отражали недетскую серьезность. Я схватила оставшийся кулек с печеньем – достаточный запас провианта на случай, если мальчишка действительно окажется голодным.

Мы вышли в коридор второго этажа, где уже сгущались вечерние тени. Мимо нас, у стены, склонились две горничные в серых платьях и белых чепцах. Они с фанатичным усердием натирали воском темные дубовые панели, их движения были резкими, нервными. При нашем появлении они резко замолчали, буквально прижались к стене, опустив глаза в пол, будто стараясь стать невидимками. Воздух сгустился от немого напряжения. Слухи о стычке с Элеонорой уже сделали свое дело, подумала я с горькой иронией. Я – источник скандала. Это нарушение протокола.

Детская, несмотря на вечерний сумрак за окном, предстала апокалипсисом. Деревянные лошадки опрокинуты, куклы валялись в неестественных позах, солдатики устроили хаотичное побоище. Постель Лео напоминала гнездо разъярённой птицы. Даже на относительно аккуратном столике Клары царили следы вторжения хаоса – лужицы засохших разноцветных красок, клочки бумаги с каракулями и одинокий, опрокинутый стакан с кисточками.

— Ого, — ахнула я, — Творческий хаос или у вас тут проходили военные учения?

Клара покраснела, ковыряя носочком ковёр.

— Почему вы спите в одной комнате? – спросила я, оглядывая просторное помещение, где легко поместились бы две отдельные спальни. – Дом-то огромный, как дворец. Наверняка есть десятки свободных комнат? Каждому можно было бы выбрать свою, по вкусу. Лео – поближе к башне или чердаку, где тайники делать и штаб разведки устраивать. А тебе – светлую комнатку с видом на сад и розы. Разве не лучше?

Клара замотала головой, волосы рассыпались. В глазах чистый ужас.

– Как же?! Страшно ведь! А тебе… не страшно спать одной? В темноте? Когда… когда шорохи слышны? И тени двигаются? И кажется… что кто-то стоит рядом? Дышит?

Я сначала усмехнулась:

— Мне? Я же взрослая! Тени – это просто тени…

Но смех замер. Всплыло детство: моя детская комната, пляшущие на обоях монстры из теней, каждый скрип – угроза. Я посмотрела на Клару – маленькую, бледную, израненную страхами в этом огромном, холодном, скрипучем доме, где даже взрослые прислужники боялись собственной тени и властной экономки. В ее широко раскрытых глазах читалось то же самое – животный ужас перед непроглядной темнотой, перед леденящим одиночеством, перед незримыми угрозами, которые, я с внезапной уверенностью поняла, в этих стенах могли быть вовсе не воображаемыми. Мой взрослый скепсис, мое пренебрежение к "детским страхам" исчезло, уступив место глубокому пониманию и острой, щемящей жалости. И неожиданному чувству ответственности.

— Знаешь, что, Клара? – сказала я очень тихо, присаживаясь перед девочкой на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне. Я взяла обе маленькие, холодные ладони в свои. – Когда я была совсем маленькой, примерно, как ты сейчас, мне тоже было ужасно, до слез страшно спать одной. Темнота казалась мне… живой. И злой. Она шевелилась, нависала, хотела меня схватить. А шорохи – это были шаги великанов или когти чудовищ. Но потом, – я чуть улыбнулась, пытаясь вложить в улыбку уверенность, – я кое-чему научилась. Темнота – это просто отсутствие света. А страшные тени – это наши же игрушки, или ветки за окном, или складки на шторах. И самое главное – есть способы сделать темноту не такой страшной. Маленькие хитрости. Пока я тут, я обещаю помочь тебе и Лео справиться со страхом темноты. Договорились?

Клара смотрела на меня с немым изумлением, словно не веря, что взрослый может понять такое. Потом ее губы дрогнули, и она кивнула, едва заметно, но с надеждой. Это стало новой, неожиданной и невероятно важной задачей. Гарсиа точно сейчас бы орал, что я не умею следовать протоколу.

Не найдя Лео в комнате, мы пошли искать его в доме. Я прихватила со стола Клары лист бумаги и восковой мелок. Выбрала темно-коричневый – тяжелый, гладкий, с запахом воска. Отличный инструмент для черчения плана.

Клара, шагая рядом, шепотом начала называть комнаты, мимо которых мы проходили: «Это гостиная… Здесь старая бильярдная… А это – кабинет дяди, – голос ее понизился до почти неслышного шепота, – туда не пускают детей… Никогда.» Я хмыкнула. Если бы я сказала, что в кабинете дяди нет ничего интересного, то она мне вряд ли поверила.

Я кивала, моя рука с мелком двигалась быстро и уверенно, набрасывая контуры стен, обозначая двери, лестницы, окна. Я фиксировала все: ширину коридоров, расположение статуй и крупных ваз, потенциальные укрытия или места для жучков, повороты. Мы методично обошли первый этаж – парадные залы, столовую с длинным столом, уже накрытым к предстоящему приему, полутемную библиотеку с запахом старой бумаги и пыли, кухню, откуда доносились звуки посуды и приглушенные голоса поваров (туда мы не зашли), подсобки. В полумраке коридора возле буфетной мы почти столкнулись нос к носу с экономкой.

— Госпожа Гловер… – прошептала Клара, прячась за мою спину.

Женщина была воплощением строгости и неодобрения. Сухая, как щепка, в черном платье без единой складки и белоснежном, накрахмаленном чепце, она казалась вырезанной из черного дерева. На поясе у нее звенела внушительная связка ключей. Ее маленькие, острые глазки за стеклами пенсне сверкнули холодом, когда она увидела нас.

Глава 11.

Клара вырвала записку из моих рук. Взгляд скользнул по строчкам и девочку затрясло от рыданий. Она вцепилась в мою юбку, лицо исказилось от горя. Слезы потекли ручьями.

— Лео! Не мог! — выкрикивала она, голос срывался. — Няня Алекс, беги!!! Дядя Кейд так суров!!!

Я опустилась на песок.

“Первый день работы и вот на тебе... Вверенный заботам ребенок утопился.”

Холодный ужас сдавил горло. Я смотрела на записку, на брошенную рубашку. «Провал. Полный. Хартлок прикончит на месте. Гарсиа добьет...»

Вина давила тяжестью.

Я вздохнула. “Но почему Клара не смотрит на воду? Не ищет брата глазами? Тянет меня прочь от пруда, к дому. Слишком осмысленно прозвучала ее фраза: "Беги.". Звучит как заученный текст. Истерика сильная, но... первая реакция на смерть близкого — шок, ступор, а не действия. Слишком по сценарию.”

Клара рыдала рядом. Искренне? Возможно. Но я не была наивной. Мои собственные «всхлипы» были игрой — отражением ярости на себя и этот дом, а не подлинной скорбью.

— Жаль, не успела познакомиться с мальчиком, — «прошептала» я, глядя на рубашку. — Научила бы его метать нож. Или делать подслушку из стаканов. Жаль, он так и не попробовал печенье. Наверняка утопился голодный!

С «горя» я замахнулась, чтобы швырнуть сверток с печеньем в пруд.

И тут Клара взвизгнула! Кинулась, повисла на руке, вырывая сверток.

— Нет! Отдай! Можно же съесть! — завизжала она.

Я хмыкнула. “Реакция на печенье сильнее, чем на "смерть" брата? Нелогично. Что важнее?”

Мой взгляд метнулся к иве. Листва качнулась не от ветра.

Прошла почти минута и из тени спрыгнул мальчишка. Приземлился так легко и грациозно, будто репетировал подобное много раз. Лицо его было смуглое, в веснушках, а глаза хитрые, оценивающие. Без рубахи и в одних штанах.

Лео. Живой и голодный.

Он прогнорировал сестру. Подобрал рассыпавшееся печенье, жадно съел, не сводя с меня глаз. Я усмехнулась. Облегчение смешалось с яростью. Няньку водили за нос. Но, надо отдать должное, профессионально.

— Здравствуй, артист, — сухо поздоровалась я. — Александра Вейхард. Оценка спектаклю: троечка за "жестокость по отношению к сестре". Исполнение- твёрдая четверка.

Лео натянул рубашку. Без тени смущения.

— Откуда узнала, что не утонул? — спросил он ровно. И намеренно “ты”кая мне. — Записка ясная. Обувь и одежда тут. План рабочий, это верно. Обычно гувернантки бегут к дяде. А ты... — кивнул на Клару, — ...ревела с ней. Печенье топить собралась. Глупая.

"План рабочий". Ну вот и подтверждение. А парень то спокоен не по годам. Тестирует меня.”

— Клара не умеет читать, — холодно констатировала я. — На кухне "сахар" не прочла на банке. Содержание записки знать не могла. Ее истерика... — взгляд на потупившуюся девочку, — ...была чрезмерной. Первая реакция на ужас — оцепенение. Если только не предупредил. Но она звала тебя, Лео. Рыдала по тебе. Значит, трюк уже проделывали. И брюки… Кто ж пойдет топиться без рубашки, но в брюках? Не логично. Предыдущая гувернантка наверняка побежала за помощью?

Лео хмыкнул. Без смущения. В глазах только интерес маленького хищника.

— Та... сбежала быстро. До спектакля не дошло. — отмахнулся он. С грустью взглянул на мои пустые руки — Когда еще печенье будешь печь?

Я усмехнулась. “Наживка проглочена. Можно подсекать.”

— Зависит от частоты твоих "пряток", — парировала я. — Частые "смерти" и мне некогда будет печь. И за каждый такой спектакль — минус одно печенье. Штраф за моральный ущерб сестре и мне.

Лео нахмурился, просчитывая. Уголок рта дрогнул.

— Правда, что ножи метать умеешь? — глаза маленького манипулятора сверкнули с вызовом. — Прошлая орала, когда увидела, как я кору счищаю.

— Правда. Умею. Покажи свой нож.

Лео достал из кармана предмет в тряпке — заостренный кусок кости с веревкой вместо рукояти. Острый.

“Примитивное, но опасное оружие. Опасный ребенок…”

Я быстрым движением выхватила его.

— Эй! Отдай! — рявкнул Лео, бросаясь вперед.

— Нож — ответственность. Оружие, не игрушка. Считай это конфискация. До экзамена на безопасность. И как плата за спектакль. Научу пользоваться и тогда разрешу носить при себе.

Лео надулся, лицо покраснело.

— Мое! Отдай!

— Верну после тренировки. Без жертв, — подчеркнуто глянула на "место утопления". А если хочешь показать свою ловкость, то давай посоревнуемся…

Пруд был спокоен. Я предложила соревнование: кто пустит камень - "блинчики" по воде больше раз освобождается от уборки детской. Лео согласился с видимой неохотой, но азарт в глазах выдавал его. Клара робко кивнула.

Я метала камни машинально, демонстрируя силу запястья. Мои камни прыгали 3-4 раза. Лео злился, когда его тонул после второго. Клара радовалась единственному прыжку.

Лео нашел идеальный плоский камень. Занес руку, развернулся, вложил в бросок всю ярость и азарт...

Но перестарался. Камень просвистел мимо воды, врезался в кусты сирени. Раздался глухой стук… Но не о воду.

Вопль разорвал тишину. Низкий, мужской, от боли и ярости.

— ААРГХ! Череп проломите!

Из кустов вывалился человек. Молодой. Держался за лоб, кровь текла по виску. Дорогой сюртук в листьях. Взгляд, полный бешенства, впился в Лео. Мальчик побледнел.

— Гаденыш! Я тебе...! — заревел мужчина, шагая к Лео, кулаки сжаты.

Лео отпрыгнул к воде. Клара вскрикнула, схватив меня за подол.

Мозг сработал автоматически. “Реальная угроза. Ребенок в опасности.”

Я метнулась вперед, вставая щитом между ними. Подняла руку. Я рявкнула как можно более громко и строго.

— Остановитесь! Успокойтесь! — выкрикнула я. — Это несчастный случай! Мальчик целился в воду. Не хотел причинить вам вред. Посмотрите на него!

Указала на ощетинившегося Лео. Незнакомец замедлил шаг. Взгляд скользнул с мальчика на меня.

Ярость незнакомца сменилась изумлением и пристальным изучением.

Глава 12

Дети больше гулять не захотели. Я взглянула на небо и поняла, что ещё чуть-чуть и станет совсем темно. Потому взяла Клару за руку, и мы с Лео отправились к дому.

Обратная дорога в сгущающихся сумерках превратилась в нервную прогулку. Тропинка, еще недавно безмятежная, теперь казалась ловушкой. Лео шел чуть впереди, его бравада испарилась, сменившись напряженной настороженностью. Он постоянно озирался, взгляд цеплялся за каждый шорох в густых зарослях рододендронов слева от тропы. Клара прижималась ко мне, ее маленькая рука ледяной клешней вцепилась в мою ладонь.

Я проанализировала и пришла к выводу: Лео явно чего-то ждет или кого-то боится. Не призраков – чего-то реального, скрывающегося в кустах. Клара чувствует его страх, он заразителен. Этот сад не безопасен. Нужно быть начеку.

Дом вырос перед нами, огромный и безмолвный. Каменные стены в косых лучах заката не сияли, а впитывали свет, становясь темнее, тяжелее, отстраненнее. Окна нижних этажей, вымытые до блеска, отражали уходящий день, как слепые зеркала. Но выше… Я непроизвольно подняла голову. На третьем этаже, в дальнем, казалось бы, необитаемом крыле, в одном из окон что-то мелькнуло. Вроде и не человек, не силуэт – лишь быстрое скольжение тени, мимолетное сгущение мрака на фоне темнеющего неба за стеклом. Исчезло мгновенно, будто само окно на миг проглотило свет.

Лео резко остановился, хмыкнув. Звук был резким и явно фальшивым.

— Что, призраки днем прогуливаются? — произнес он с небрежностью, но его глаза, прищуренные, были прикованы к тому окну. Клара вскрикнула тонко, испуганно, как птенец.

— Не говори так, Лео! — крикнула она, вжимаясь в меня. — Не надо! Они слышат! И тогда придут! Настоящие!

Ее дрожь передалась мне. "Они". Не абстрактные привидения, а что-то конкретное и пугающее.

— Так! Оставить страшилки. Лучше расскажите мне про ваш дом. Он необычный. Смотрю даже фонари не поставили. Экономят что-ли?

Лео пожал плечами, но его попытка казаться безразличным трещала по швам. Он смотрел на дом, и в его глазах мелькнуло не детское любопытство, а тяжелое, взрослое знание.

— Дом старый. Очень, — тихо, почти шепотом, начал он. — Наш папа… много здесь делал. Ремонтировал. Очень уставал. Говорил, дом как живой. Капризный. Скрипит, стонет… — он замолчал, глядя на куда-то вдаль. При этом голос Лео дрогнул. — А потом… папа упал. В старый колодец во дворе. Ночью пошел… воду проверить… Не вернулся. Тело так и не нашли, —он говорил монотонно, как заученный урок, но его кулаки были сжаты до побеления костяшек. — А мама… не выдержала. Через месяц заснула и не проснулась. Доктор сказал разбитое сердце.

Клара вдруг встала на дорожке. Подбоченясь, маленькая вредина наотрез отказалась идти домой.

— Там призраки ходят! И монстры! Я видела! А папа не верил. И мама тоже. Вот теперь дядя не верит. Только Борк нам верит. А ты? Няня Алекс? Веришь, что монстры существуют?

Дети уставились на меня испытующим взглядом.

Я вздохнула. И ответила со всей прямотой.

— Конечно, существуют. Видели бы вы матушку моего бывшего…

Дети не поняли иронии. Но больше стоять на улице и глазеть на темный дом я не желала.

Я взяла Клару на руки, прижимая к себе, чувствуя теплое дыхание на своей шее. Лео шел рядом, отвернувшись, его плечи были напряжены. Он сжимал свою боль внутри, как доспехи.

Детская встретила нас хаосом, который после пережитого казался почти уютным. Я уложила измученную Клару в постель, девочка тут же свернулась калачиком, всхлипывая во сне. Лео, без слов, плюхнулся на свою кровать прямо в грязных штанах и ботинках. И моментально заснул, лицом к стене. Будто и не сон, а бегство от реальности.

Я вздохнула, оглядывая «творческий беспорядок».

— Хорошие мысли приходят только в чистую, светлую голову, — тихо сказала я больше себе, чем спящим детям. — Так и комната. Завтра с утра – генеральная уборка. Без вариантов.

Я подошла к Лео. Сон был глухим, беспробудным. Аккуратно, стараясь не разбудить, сняла с него грязные ботинки.

"Ходить по дому в этом – все равно что топтать память о чистоте", — подумала я с усталой иронией.

Клара ворочалась во сне, бормоча что-то несвязное. Я подошла поправить сбившиеся простыни. Дернула одеяло на себя, чтобы расправить и замерла. На пол упала кукла. Почему-то без головы.

“Наверное, это любимая кукла. Но голова открутилась и сейчас лежит под кроватью. Надо починить.”

Я наклонилась и пошарила рукой, ожидаемо натыкаясь на различные игрушки. Выгребла все и наклонилась вновь. И тут я вздрогнула. Нет, оторванной головы там не было. Но на полу, под самой кроватью Клары, в пыльной тени, были нацарапаны линии. Не детские каракули. Четкие, глубокие штрихи, образующие странный геометрический узор. Глубокие, будто вырезанные чем-то острым и твердым. Руны. Или нечто подобное.

Убедившись, что под кроватью Лео такой же рисунок, я встала и отряхнула платье. В голове мысли метались встревоженными белками.

Решив оставить этот вопрос до утра, я направилась к двери. Аккуратно, чтобы не скрипеть, прикрыла дверь, обернулась, и врезалась во что-то твердое и неподвижное.

— Ох! — вырвалось у меня, сердце бешено рвануло в грудной клетке.

Передо мной, заполняя собой узкое пространство коридора, стоял Кейден Хартлок. Он подошел так бесшумно, как воплощенная тень, возникшая из ниоткуда. Его высокий рост, широта плеч в идеально сидящем темном камзоле делали пространство тесным, давящим. Он смотрел на меня сверху вниз, его темные глаза были непроницаемы, но в их глубине горел холодный, оценивающий огонек. Расстояние между нами было опасно малым. Я чувствовала исходящее от него тепло, легкий, едва уловимый запах кожи, можжевельника и чего-то холодного, металлического. Я инстинктивно отпрянула, натыкаясь спиной на дверь детской.

“ Подкрался. Намеренно. Стоял у двери? Слушал? Проверяет меня? Расстояние то выбрал самое минимальное! Да это вторжение в личное пространство! Все ясно. Хочет оказать психологическое давление.”

Глава 13

Я закрыла дверь в свою комнату и прислонилась к прохладной деревянной поверхности. И глубоко выдохнула.

“Первый день, а ощущение, будто пробыла здесь целый месяц. И каждый день – испытание.”

Раздеваться без помощи Лоры оказалось непросто. Шнуровка корсета была настоящим мучением. Обычно ловкие пальцы, привыкшие разбирать оружие, дрожали и путались в лентах.

“Неужели каждый день будет таким? Нет уж. Я не актриса в исторической пьесе, готовая терпеть неудобства ради чьих-то причуд. Я – спецагент. Моя работа важнее неудобного платья.”

Идея пришла сразу. Простая и практичная.

Я прошлась по комнате – десять шагов туда, десять обратно. Открыла комод. Среди аккуратно сложенного белья нашла то, что искала: небольшой швейный набор. Ножницы, иглы, крепкие нитки.

“Идеально.”

Ночью, при свете единственной свечи (электричество, видимо, здесь было редкостью), я превратила комнату в мастерскую. Серое платье гувернантки лежало на столе. Я работала сосредоточенно и аккуратно. Нижняя юбка-колокол, которая мешала ходить и делала бегство почти невозможным, была отрезана без всяких сантиментов.

“Протокол «Серая Мышь» не требует красиво умирать, споткнувшись о подол.”

По бокам платья, чуть выше колена, я сделала аккуратные разрезы. Их не было видно при обычной ходьбе, но теперь я могла свободно двигаться, прыгать или бежать, если понадобится.

Я примерила переделанное платье. Оно все еще было невзрачным, но теперь – удобным.

— Вот так, Кейден Хартлок. Какие бы сюрпризы ни ждали, теперь я смогу увернуться или убежать. Мышь не только незаметная, но и быстрая.

Радость от удачной переделки прошла, когда я взглянула на коммуникатор. Устройство по-прежнему шипело, потрескивало и искрило, выдавая лишь белый шум. Я постучала по корпусу.

— Держись, старина. Мне здесь тоже нелегко, но надо работать.

Я задумалась и решение как-то пришло само собой: нужна высота. Чем выше, тем больше шансов поймать слабый сигнал сквозь толстые стены поместья или помехи этого места.

Башня.

Та самая, с высокими шпилями, возвышающаяся над крышей.

Тихо, как и подобает незаметной «мыши», я выскользнула в коридор. Каменные стены глушили звук шагов, но каждое эхо казалось мне громким. Тени от свечей в подсвечниках казались длинными и пугающими.

— Паранойя – часть профессии, – прошептала я, заметив, как колышется ткань гобелена на стене.

Я миновала двери детской и свернула к узкой винтовой лестнице, ведущей вверх, к башне. Ступени, стертые временем, скрипели под ногами. Я боялась разбудить весь дом.

Но, поднявшись на один пролет, успокоилась. Никто не шел за мной. Тяжелые гобелены поглощали звуки.

Лестница уперлась в тяжелую дубовую дверь.

Я замерла, положив руку на холодную железную скобу.

Дверь была… приоткрыта.

“Какая беспечность в плане безопасности!”

Узкая щель впускала струю холодного ночного воздуха и тишину.

“Кто-то уже здесь? Просто вышел подышать? Неудивительно, что капитан Гарсиа волнуется за безопасность Хартлока.”

Осторожно, беззвучно, я проскользнула внутрь.

Площадка под самым шпилем была небольшой, открытой ветру с трех сторон высокими арками. Лунный свет, холодный и серебристый, заливал каменные плиты, отбрасывая резкие тени. Воздух был свежим, пахнущим осенью. Я шагнула к ближайшей арке и подняла коммуникатор выше, надеясь поймать сигнал.

И замерла.

На краю площадки, спиной ко мне, стояла фигура. Высокая, темная, совершенно неподвижная. Сначала ее можно было принять за часть колонны. Очертания сливались с тенью от зубчатого парапета. Я не разглядела деталей, но явно почувствовала чье-то присутствие. Я замерла.

Коммуникатор в моей руке вдруг пискнул. Это был лишь сбой, помеха. Но звук послужил спусковым крючком.

Фигура резко дернулась, словно очнувшись или почуяв опасность. Раздался тихий шелест, и темный силуэт исчез. Не шагнул назад, не прыгнул – он сорвался вниз, растворившись в черной пустоте за краем башни.

Я вскрикнула, коротко, глухо, зажав рот кулаком. Сердце бешено колотилось.

“Еще одно самоубийство? Что это за место? Второй раз за сутки! Да что с вами не так, ребята?!”

Я бросилась к краю, вцепившись в холодный камень парапета, ожидая увидеть внизу разбитое тело. Вглядывалась в темноту двора.

Ничего. Ни темного пятна на плитах, ни криков, ни звука падения. Только тишина.

Прошла минута, может, больше…

И вдруг!

Раздался крик. Но не человеческий. Резкий, пронзительный, гортанный клекот хищника. Огромный силуэт вырвался из тени башни прямо подо мной. Мощные крылья с шумом рассекли воздух.

Дракон? Ну нет же! Не может того быть! Я просто устала за сегодня. Да и посадка самолета была жесткой. Я явно ударилась головой! Точно! У меня сотрясение мозга. И мне кажется, что я вижу то, чего нет на самом деле. И быть не может! Точка! Это просто большая и хищная птица.

Хищник сделал один плавный, широкий круг над поместьем, его тень на миг скользнула по мне. Затем, не снижаясь, направился к темному лесу и исчезл в ночи.

Я стояла, вцепившись в камень, не чувствуя холода. Мой ум лихорадочно работал, цепляясь за факты.

“Фигура была? Да. Похоже на человека. Она упала. Тела нет. Появилось нечто. Совпадение? Не верю. Не может быть! Я опираюсь на факты. Но факты указывают на невозможное!”

Мое привычное представление о мире дало трещину. Я была слишком хорошим аналитиком, чтобы игнорировать: то, с чем я столкнулась, выходило за рамки обычного.

Холодный ветер обжег лицо. Коммуникатор в руке все так же бесполезно шипел. Высота не помогла. Сигнал глушило что-то другое. Дом или эта местность?

Ощущение, что за мной наблюдают, вернулось с новой силой. Башня внезапно показалась не убежищем, а ловушкой. Открытая, залитая лунным светом, она выставляла меня на виду.

“Слишком долго я здесь стою. Пора уходить.”

Я резко отдернула руку от парапета. Оглядела пустую, безмолвную площадку – теперь обычную после невероятного события. Мой взгляд устремился к двери, ведущей вниз. Этот темный проем казался спасением. Вот вернусь к свету, попаду в свою комнату и мигом дурные мысли из головы уйдут. А завтра я даже посмеюсь над своими страхами. Драконы? Пффф… Вот капитан Гарсиа повеселится от души, читая мои рапорты. Да меня в отпуска после этого задания отправят. Причем, в принудительный. В казенное заведение со строгим режимом. Нет, Вейхард, приходи в себя.»

Глава 14.

Утро в поместье началось для меня с привычной легкой разминки. Пару наклонов, несколько приседаний – чтобы кровь побежала быстрее, а тело вспомнило, что оно умеет больше, чем просто падать с лестниц или стоять столбом, замирая перед Хартлоком. Быстрое умывание ледяной водой – бодряще! – и вот я уже борюсь с серым мешком, официально именуемым "униформой гувернантки".

“Ну хоть разрезы для манёвров есть”. – подумала я не без удовольствия, застегивая последнюю пуговицу. Следить за объектом под видом няньки – классика жанра. Практично, как сапоги без шнурков. Жаль, что я предпочитаю кроссовки.

Тихонько приоткрыв дверь в детскую, я убедилась: оба "объекта наблюдения" – Лео и Клара – спали беспробудным сном, укрывшись с головой. Лео похрапывал, Клара что-то бормотала во сне. Я подошла к окнам и с театральным размахом распахнула тяжелые шторы. Яркий утренний свет ворвался в комнату.

Реакция детей была предсказуема. Лео лишь глубже зарылся в подушку, Клара натянула одеяло на глаза.

— Хм, – произнесла я вслух. – Поздно ложитесь, поздно встаете… Что вы за “птицы” такие?

Высунувшись в коридор, я почти столкнулась с Борком. Дворецкий, казалось, был сделан из того же камня, что и стены поместья, и имел примерно такую же экспрессию.

— Доброе утро! Дети, кажется, решили проспать завтрак. Не подскажете, до которого часа тут кормят? – спросила я с деланной озабоченностью.

Борк фыркнул, звуком, напоминающим заводившийся старый мотор.

— Эти дети уж лучше пусть спят… Все проблем меньше создают. Так что, госпожа гувернантка, их до полудня пушкой не поднимешь. — он выпрямился еще больше, если это было возможно. — А завтрак подается в столовой. Через полчаса. Без опозданий. Ждать не будут…

И удалился поскрипывающей походкой.

Я посмотрела ему вслед. "Пушкой не поднимешь? Ну, это мы еще посмотрим." Идея созрела мгновенно. Я стремительно направилась на кухню.

Кухня встретила меня теплом, ароматом свежего хлеба и гомоном служанок. Марта, краснолицая и опять чем-то недовольная, колдовала у плиты.

— Марта, доброе утро! Не найдется ли тут кусочек… о, чудесно! – я не стала дожидаться ответа, ловко прихватив со сковороды несколько ломтиков аппетитно шкварчащего бекона и горсть золотистых сухариков. — Это будильник, не переживайте. – бросила я на ходу, уже исчезая в дверях под недоуменный взгляд кухарки.

Вернувшись в детскую, я оценила обстановку. Дети все так же спали. Я подошла к кровати Лео. Запах жареного бекона был не просто дразнящим – он был оружием массового пробуждения. Я медленно провела ломтиком буквально в сантиметре от его носа.

Лео во сне чмокнул губами. Его нос задрожал. Глаза открылись, мутные от сна. Он уставился на бекон.

— Бек…он? – пробормотал он недоверчиво.

— Самый что ни на есть настоящий, — подтвердила я и громко хрустнула сухариком у него над ухом.

Эффект был мгновенным. Лео сел на кровати, как ошпаренный. Клара, привлеченная хрустом, тоже открыла глаза, уставившись на сухарики в моей руке.(Промокод для книги "Мрачное Агентство госпожи Агаты" C6hNFBb8. Прошу, кто уже читал, оставьте тому, кто ещё не читал;)

— Я голодная! – заявила Клара, голос еще хриплый от сна, но уже полный решимости.

— Я тоже! – тут же подхватил Лео, потирая глаза. – Очень!

Я позволила себе маленькую, внутреннюю улыбку победы.

— Отлично! – сказала я вслух, бодро. – Но прежде чем получить этот восхитительный бекон и хрустящие сухарики… – я сделала драматическую паузу. Дети замерли в ожидании. — …нужно умыться! Чистые ручки, чистые лица. Марш в ванную!

Дети, подгоняемые видом еды и моим авторитетом няни с беконом, поплелись в ванную. Послышалось шлепанье воды, бряканье зубных щеток. Через некоторое время они вернулись, лица сияли. При этом волосы Лео торчали в разные стороны, а у Клары одна косичка расплелась.

— Мо-о-о-жем мы теперь поесть? – протянул Лео, жадно глядя на тарелку в моих руках.

Я подняла указательный палец.

— Не так быстро, юные господа. Есть еще один маленький пунктик.— я обвела взглядом комнату. Игрушки валялись повсюду, одежда с вечера лежала на стульях, книжки раскиданы. — Посмотрите вокруг. Что мы видим?

— Беспорядок?– неуверенно предположила Клара.

— Верно! Полный хаос! – подтвердила я. – А знаете, кто обожает хаос? Кто приходит ночью, когда все спят, чтобы порезвиться среди разбросанных вещей и крошек?

Дети переглянулись.

— Кто? Призраки? – спросил Лео, глаза округлились.

— Мыши! – торжественно объявила я. Еще когда дети были в ванной, я сунула руку в карман и достала щепотку тмина, который прихватила на кухне. С невинным видом посыпала немного специи возле ножки стула.

И теперь с гордостью демонстрировала детям.

— Вот, смотрите! Следы их визитов! Видите этот специфический… ароматный порошок? Это они рассыпают, когда бегают! Да-да… Это то самое…То, о чем в приличном обществе не говорят.

Клара взвизгнула негромко, но выразительно.

— Мыши?! Здесь?!

— Они везде, где грязно и не убрано, – с мрачной серьезностью сказала я. – — Если не убрать комнату сейчас, к вечеру тут будет целый мышиный балаган. Они могут пробраться даже в кровати!

Лица детей выражали ужас и решимость. Мыши в кровати – это был серьезный аргумент.

— Лучшее средство от мышей– это уборка! Ну-с… Приступим?

Дети оглядели комнату. На лицах отразилось полнейшее недоумение и растерянность.

— Это работа для прислуги! Или для няни. А нам не положено. – фыркнул Лео.

Я оглядела комнату.

Солнечные лучи, падающие из высокого окна, освещали хаос во всей его красе. Пылинки танцевали в лучах над полем боя из игрушек.

— Напоминаю, что вы проиграли соревнование у пруда! Главное правило – честность. Я буду честна с вами, а вы сами с собой.

Дети переглянулись. Лео пожал плечами и дал понять сестре, что придется ввязаться в это дело.

Лео вообще оказался смышленым мальчиком. Он быстро схватывал: книги – по размеру и цвету корешков, солдатиков – стройными рядами в коробку, одежду – аккуратно сложить в сундук. Работал молча, сосредоточенно, но в его движениях была отстраненность. Мальчик явно был мечтателем. Даже убираясь, он мог замереть, разглядывая резьбу на деревянной лошадке или игру света на стеклянном шаре, уносясь мыслями куда-то далеко. И хмурым. Уголки губ были опущены, брови насуплены, будто он нес на плечах груз, непосильный для ребенка.

Глава 15

Паника сжала мое горло. Я выскочила в коридор и закричала изо всех сил:

— Помогите! Детям плохо! Срочно нужен доктор!

Меня буквально оттеснили от двери. Высокий, темноволосый мужчина в безупречно сшитом сюртуке. Кейден Хартлок. Его лицо, казавшееся вчера лишь замкнутым, теперь было искажено настоящим ужасом. Он увидел детей, корчащихся на полу от боли. Мгновенно оценив ситуацию, он бросился сначала к Кларе, сжавшейся в комок, потом к Лео, прижавшемуся к стене. Его пальцы дрожали, когда он прикоснулся к их холодным, влажным от пота лбам.

— Что случилось? Что они ели? — Его голос прозвучал резко, почти рычанием, когда он обернулся ко мне. Взгляд был ледяным, полным гнева.

— Ничего! Просто не успели спуститься к завтраку! Только… Вчера я им готовила печенье… — выдохнула я, чувствуя, как почва уходит из-под ног. — Домашнее. Мука, масло, сахар, яйцо, щепотка тмина… — Я перечислила ингредиенты, понимая, что ничего запретного в них не было.

— Печенье? — Хартлок вскочил, лицо стало грозным. — Вы… вы давали им печенье?! — он был вне себя, голос гремел под сводами. — У них строжайшая диета! Это элементарно! Вы что, не спросили?! Не прочитали ничего?! Безрассудная!

В дверях внезапно, будто подслушивала, возникла Элеонора. Безупречная в своем в утреннем туалете, но лицо ее было маской ледяной ярости.

— Что здесь творится?! — ее пронзительный голос резанул слух. Увидев детей и Хартлока над ними, она метнула на меня взгляд, полный такой немой ненависти, что по моей спине пробежал холод. — Это гувернантка… Не озаботилась, чтобы дети поели с утра?! Куда смотрит экономка? Я же говорила, что смогу позаботиться о детях лучше, чем какие-то там гувернантки! Кейден, убери ее! Немедленно!

Меня мягко, но неумолимо вывели из комнаты. Дверь детской захлопнулась с глухим ударом. Я осталась одна в пустом, залитом солнцем коридоре, прислонившись спиной к холодной стене. Приглушенные стоны детей и гневные, отчаянные голоса взрослых за дверью душили меня чувством вины, страха и полного бессилия.

Спустя вечность, хотя прошло минут десять, дверь открылась. На пороге стоял Хартлок. Лицо его было как высеченное из камня. Он кивнул в сторону лестницы, ведущей в хозяйскую часть дома.

— Идите за мной. — Голос звучал низко, опасно, не допуская возражений.

Я была ошарашена, но пошла. Я следовала за его широкой спиной по роскошным, залитым светом коридорам третьего этажа, мимо портретов суровых предков и дорогих ваз. Страх за детей боролся во мне с гневом: почему меня не предупредили? Где были хоть какие-то указания? Почему дети с такой опасной особенностью были предоставлены сами себе?

Кабинет хозяина поместья встретил нас угнетающей тишиной. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь щели тяжелых штор, выхватывали блеск полировки на массивном столе. Кейден не предложил сесть. Сам встал у окна, спиной к свету, спрятав лицо в тени. Его силуэт был полон мрачной решимости.

— Вы осознаете, в какую бездну безрассудства шагнули? — Голос был тихим, но каждое слово било, как молот. — Ваше легкомыслие… ваше невежество… могли их убить! Вы понимаете, что такое остановка дыхания у ребенка? У них строжайшая диета! Прописана лучшими специалистами! Ни грамма пшеничной муки! Ни капли коровьего молока или масла! Никакого сахара! Никаких… — он сделал паузу, — печений! — Последнее слово прозвучало с ледяным презрением.

Гнев вскипел во мне, оттесняя страх.

— Вообще-то о таком положено предупреждать! — выпалила я, забыв о субординации. — Ваши дети предоставлены сами себе! Девочка боится собственной тени, мальчик сбегает и мастерит ножи из того, что найдет! Никто не контролирует, что они могут схватить на кухне! Где список запретов? Где хоть какая-то инструкция для гувернантки?! Или вы считаете, я должна была догадаться сама? По положению светил на небе или погадав на кофейной гуще? А может через ясновидение?!

Хартлок издал рык – низкий, нечеловечески громкий. Он сделал резкий шаг вперед, выходя из тени. И мне показалось, что его лицо на миг изменилось. Не просто исказилось гневом. Тени под скулами сгустились неестественно, будто кости под кожей сдвинулись. Его глаза, устремленные на меня, на долю секунды утратили человеческий блеск, став плоскими, отражающими, как у хищной птицы. Или это был блик? Паника? Но инстинкт сработал быстрее разума.

Я отпрянула к столу, вжалась в него, ища опору и защиту. Рука инстинктивно потянулась к бедру, но кобуры не было. А вот в кармане платья пальцы нащупали холодную рукоять. Нож Лео!

Хартлок метнулся вперед с невероятной, пугающей скоростью. Секунда – и он был уже рядом.

Не думая, чисто рефлекторно, от ужаса перед этой молниеносностью, я сунула руку в карман, выхватила нож и замахнулась.

Моя рука сама выбросила его вперед! Годы тренировок взяли верх.

Нож просвистел мимо головы мужчины и с глухим стуком вонзился в дубовую панель на стене.

Промах!

И в следующее мгновение я была обездвижена. Он не стал уворачиваться или кричать. Он просто… оказался передо мной, схватив мои запястья стальными тисками. Его движения были слишком быстрыми, но плавными, неестественными. Его лицо теперь было в сантиметрах от моего лица. И на нем не было прежней ярости. Было шокированное изумление и… пристальное изучение.

Мой мир сузился до его темных, невероятно глубоких глаз и всепоглощающего страха.

Но вдруг он наклонил голову. Резко, по-звериному. Он втянул воздух носом у моей шеи, у виска, глубоко, будто пробуя запах. Его хватка не ослабела. Он явно был поражен. Брови взлетели вверх, изумление в глазах сменилось чистым, немым потрясением. Он чуть отстранился, все еще держа мои руки, и посмотрел прямо мне в глаза. Его собственные были теперь просто очень темными, почти черными, и полными недопонимания.

— Кто вы? — прошептал он, и его голос звучал глухо, с непривычным шипящим оттенком, но без прежней ярости. — Откуда этот… запах? Вы… не отсюда. Вы не… одна из нас? — Он снова принюхался, и теперь в его взгляде читалось нечто большее, чем гнев или удивление. Это было понимание. Шок от встречи с чем-то совершенно неожиданным и невозможным в стенах его дома. Между нами повисло необъяснимое напряжение, смесь страха, недоверия и странного, магнетического притяжения.

Глава 16.

Сознание возвращалось ко мне постепенно, волна за волной, принося с собой обрывки ощущений и мыслей. Сначала я почувствовала прохладу влажной ткани, лежащей у меня на лбу. Затем до меня донесся знакомый запах ромашки, смешанный с чем-то лекарственным и травяным. И наконец, я различила тихий, прерывистый голос, звучавший где-то рядом:

— Александра? Очнись, пожалуйста… Все хорошо, ты в безопасности…

Я медленно открыла глаза. Надо мной снова склонилась Лора. Бледное лицо девушки засветилось странным, почти радостным облегчением. Пальцы Лоры, поправлявшие компресс, слегка дрожали, но дрожь эта происходила не от страха, а от какого-то сдерживаемого возбуждения.

— Лора? Какая недобрая традиция – падать в обморок и приходить в себя именно на этой кровати! — мой голос прозвучал хрипло.

Моя голова гудела и пульсировала болью. Я машинально поднесла руку к левой ключице, к тому месту, где зубы Хартлока впились в плоть. Я ожидала нащупать липкую рану, вздувшийся рубец, хоть что-то… Но под грубой тканью платья гувернантки кожа оказалась гладкой. Небольшой участок лишь горел странным, глубоким теплом, словно после слишком долгого прикосновения к нагретому предмету.

— Не трогай, не надо! — Лора аккуратно отвела мою руку. Глаза девушки ярко сияли. — Это же… это же большая честь!

— Честь?! — слово вырвалось у меня резко и громко, неприятно отозвавшись эхом в моей больной голове. Я резко села на кровати, отбрасывая одеяло. — Честь – быть укушенной начальником?! Это что за средневековые варварские порядки?! Он что, бешеный?! Или вам всем здесь доплачивают за подобное? Я точно на такое не подписывалась! Капитан Гарсиа, конечно, тоже не подарок. Но когда он кричит, что пристрелит, это же… образно говоря! А тут реальный укус! Или вам всем здесь это нравится?!

Ярость, смешанная с остатками шока, хлынула из меня наружу. Мне казалось, что я сейчас задохнусь от этой внезапной, всепоглощающей злости.

Лора отпрянула, ее радостное выражение сменилось искренним и глубоким недоумением. Она смотрела на меня так, словно я говорила на совершенно незнакомом, непонятном языке.

— Но… но, Алекс, — залепетала Лора, сбивчиво подбирая слова, — Кейден Хартлок – это не абы кто… Он оказал тебе внимание! Выделил именно тебя! Это… это защита! Сильнейшая защита! Теперь тебя никто не тронет на его земле! Никто и никогда! — Она произнесла последние слова с неподдельным благоговением, будто говоря о чем-то священном.

— Кто?! — выпалила я, вскакивая на ноги. Мир перед глазами качнулся, но я удержалась, крепко схватившись за резную спинку кровати. — Кто меня должен тронуть? Элеонора? Ее братец? Бандиты с большой дороги? Поверь, я сама кого хочешь “трону”, если возникнет такая необходимость!

Я сделала шаг к окну, больше говоря себе, чем Лоре, тихо прошептала:

— Но то, что скоро здесь соберется полный дом “важных персон”, которые так опасны…Что это? Бандитская сходка? Дележка территории? Эту информацию я обязана передать моему капитану. Срочно, немедленно!

Я подошла к туалетному столику с большим зеркалом. Резким, почти грубым движением я стянула разорванное платье с плеча, обнажив ключицу. Кожа в том месте была безупречно гладкой. Ни малейшей царапины, ни синяка, ни следа от зубов. Только это странное, стойкое ощущение внутреннего тепла и… легкого покалывания, напоминающего слабый электрический разряд. Метка Хартлока. Невидимая глазу, но отчетливо ощутимая телом. Ярость снова накатила на меня тяжелой, горячей волной.

— Лора, — сказала я, стараясь говорить максимально ровно, сквозь стиснутые зубы. — Принеси, пожалуйста, мне чистой воды. И еды. Только самой обычной, безопасной. Ничего особенного.

Девушка быстро кивнула, все еще явно смущенная и озадаченной реакцией, но послушно выскользнула из комнаты, притворив за собой дверь. Как только щелкнул замок, я одним движением сорвала с себя ненавистное уродливое платье гувернантки. Достала брюки и кофту. Умная ткань моего скрытого костюма тут же приятно охладила кожу, возвращая драгоценное ощущение контроля и собственной брони. Я мгновенно нырнула под кровать, туда, где был припрятан мой коммуникатор. Корпус устройства все еще был покрыт паутиной трещин, однако крошечный индикатор слабо, но упорно тлел зеленым – верный признак жизни аппарата.

— Первый, первый, я вторая! — зашептала я, прижимая коммуникатор к губам, стараясь говорить максимально четко сквозь фоновый шум. — Прием! Срочное сообщение! Объект “Лорд”. Агент “Сова”. Ожидается скопление ВИП… Высока вероятность враждебных действий… Повторяю, возможны враждебные действия…

В ответ из динамика донеслось лишь усиливающееся шипение, прерываемое треском и какими-то жутковатыми щелчками, напоминавшими стук костяшками пальцев по стеклу. Ни малейшего намека на устойчивую связь или знакомый голос оператора.

Я метнулась к окну. Резко распахнула створки. Свежий, чуть влажный воздух мощной струей ворвался в душную комнату. Я высунулась по пояс, подняв коммуникатор как можно выше над головой, вращая его в разные стороны, отчаянно пытаясь поймать хоть слабый, прерывистый сигнал.

— Первый! База! Отзовись! Требую экстренной эвакуации! Мои текущие координаты… – шипение внезапно превратилось в пронзительный, режущий уши визг. Затем наступила мертвая, абсолютная тишина. Связь пропала полностью. Казалось, эфир вокруг опустел.

Мысль пронеслась молнией: Мод и Герберт! Они же мои связные! У них должен быть запасной канал связи. Надежный! Тот самый, про который бормотал Герберт, упоминая какой-то «трактир с усатыми гоблинами». Именно так он выразился.

Когда Лора вернулась, осторожно неся поднос с ломтем хлеба, куском сыра и глиняным кувшином воды, я уже сидела на краю кровати. Я снова натянула платье поверх костюма, изображая слабость и апатию.

— Лора, — начала я как можно более беспечным тоном, делая вид, что просто поддерживает разговор, — Скажи, а где здесь, поблизости, есть трактир? Мне просто интересно, куда местные ходят отдохнуть, посидеть?

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги