О Боже, какой мужчина!

1

Евгения

    У меня десять лет стажа. Десять долбанных лет я летала по этому городу, всего однажды выезжая задним ходом, царапнула рядом стоящий автомобиль. Десять лет мне стыдно, что  смылась с места преступления.

А вот теперь мне смертельно страшно, потому что я впервые выжала сцепление и попыталась на нём вырулить. Гололёд был беспощаден ко мне, я влетела в машину, что ехала навстречу. Да так неудачно, что вместе с ней по мосту к ограждению…

Я никогда не сяду за руль после этого!

Тормозила всем, чем можно, головой в первую очередь. Всем своим сознанием, сердцем и душой кричала отчаянное: “Нет!”

 На скорость машину поставила, ручной тормоз… 

А меня несло!

 Мой маленький паркетный внедорожник не имел двойного привода, видимо шипы тоже не спасли.

Я не за себя боялась, а за машину впереди, которую толкала. Вот там нормальный джип, который боком занесло в ограждение, и он падал…

 На улице минус двадцать, в реке ледяная вода. Температура моего пота равна температуре воздуха снаружи.

Всё, поздно…

Я поседела, я умерла в этот момент.

Увидела, что из машины выскочил мужчина.

Успел!

Меня бы посадили за убийство.

Мне так страшно никогда не было. Закричала от отчаяния, глядя, как медленно падает дорогущая машина с моста в реку.

Это будет мне сниться в страшных снах всю оставшуюся жизнь.

Меня ещё протащило к ограждению. А оно хлипкое. Мост давно ремонтировать надо, так бы машины помяло, но никак не выкинуло в реку.

Что теперь искать виноватых?!

Мужчина оказался рядом с моим капотом, всплеснул руками.

Его Гелендваген исчез из вида, думаю ушёл на дно. 

Человек бы мог не вылезти, он мог бы погибнуть!

Со слезами на глазах я выбежала из своей несчастной машинки и кинулась к мужчине в синем классическом костюме.

Здоровый какой! Из оконца автомобиля, на фоне погибшего внедорожника он казался не таким огромным, как при близком контакте. Солидная одежда, солидный мэн около сорока…

И без машины.

По моей вине.

Оно, это маленькое чёрное подозрение, что за всё в этой жизни нужно платить, зародилось почти мгновенно. Но я отходила от шока и пребывала в некоторой радости от того, что он всё-таки жив… Мужчина на Гелендвагене. 

— Вы живы?! 

Я не верила своим глазам,  хотела его трогать, чтобы убедиться - меня не посадят, я не буду всю жизнь страдать от терзаний совести.  Рыдала от ужаса, что чуть не стала виноватой в смертном грехе.  Щупала его во всех местах, стараясь не впасть в истерику. 

Мужчина держался за голову руками, глаза серо-голубые распахнуты, рот широкий приоткрыт. Сказать ничего не мог, и я к нему, как к родному прижалась.

— Жив! — кричала от горя и радости.

Я не справилась с управлением, природные условия… Под состояние аффекта не скосить…

Там был внедорожник, и что я понимаю, очень дорогой, раза в четыре дороже моей квартиры…

Мужчина резко перестал быть родным, я осознала, что человеческая жизнь в таких авариях не всегда что-то стоит.

Поняла по ледяному, какому-то хищническому взгляду мужика, который чудом спасся…

Это…

Это мой конец.

 Он выдыхал пар изо рта, бешено озирая меня с ног до головы. Я даже чувствовала его руки, которые чесались подержать меня за горло.

— Ты сцепление выжала, что тебя так крутило?

Ну, почему они все такие умные?!

То есть, я теперь не отмажусь, что гололёд и во всём виноваты коммунальные службы? Сквозь слёзы посмотрела на дорогу, которая местами была подсыпана.

 И как заревела в голос.

Свидетели появились. Снимали всё на телефоны.

А мы с этим… Пострадавшим, как под куполом впечатлений.

— Чтобы ты знала, — у него на морозе голос осип и хрипел. А может, сам по себе такой… Мужской. — Я недавно оставил жене квартиру. Это всё что у меня было! Машина и сумка с документами, картами и деньгами. Вчера приехал сюда… У меня даже телефона нет! Куртки, мать твою блохастую, нет!

— Но самое главное - жив, — простонала я.

Он стал дёргаться, печальненько, так скорбненько рассмеялся. Пытаясь подавить негодование, опять всплеснул руками.

— Я так виновата перед вами, — вытирала варежками слёзы. — Пойдёмте ко мне в машину, согреетесь.

— Нет, — он зло оскалился. — Ты меня к себе жить забираешь! Пока я всё не восстановлю, и мою машину не вытащат!

Он орал мне в лицо, и пахло от него морозной свежестью, приятным парфюмом и немного отчаянием.

— Хорошо, — я продолжала  ныть, подошла смело к нему и погладила по плечу. — Хорошо! Я помогу вам с жильём, в гостинице можно разместиться.

— Да? А кормиться на что?

Уставился на меня во все свои серо-голубые глаза, что прятались под нависшими хмурыми бровями.  Поджал  и так узкие губы, на широком рту.  У него выдающийся прямой нос, что делал это злобное лицо схожим с головой хищной птицы. Беркут или скопа. И взгляд плотоядный нашёл себе жертву…

Мне как раз жертвой надоело быть, так что мимо. 

— А будешь на меня орать, так через суд всё выбивать придётся, — я смотрела на него с большим сочувствием. — На меня как сел, так и слез.

Он замер, прищурился, прожёг меня невыносимым ледяным взглядом.

— Ты бы подумала хорошенько, — ядовито усмехнулся мужчина. —  Автомобиль был заведен и двигался. Из-за попавшей в подкапотное пространство воды может произойти поломка двигателя. А машина – Гелендваген, ущерб несоразмерен с твоей дублёнкой из кожи молодого дерматина и рыбьего меха.

— Я вот на всё согласна, только не на мужское доминирование, — сложила ладони вместе и похлопала слипшимися от мокрой туши ресницами. 

У него нос покраснел, уши и скулы уже покрывались синеватым серебром.

Обморозится.

Жалко беднягу. Но и грубый мужлан, повышающий на меня голос, прошедший этап моей жизни. 

2

Данил

Правильно дрессированная совесть не грызёт своего хозяина. Но у меня произошёл сбой.

Сидя в кабинете у местных блюстителей дорожного порядка, меня волновали две вещи.

Первая – это  полосочка между полных белых грудей Евгении Александровны Толстовой, что торчала в открытом пальто и расстёгнутом вороте блузки. Всего немного была открыта взору прекрасная часть женского тела, но мне хватило, чтобы залипнуть. И в этой чёрной полосочке пряталась, крепко зажатая полушариями, золотая цепочка, скрывая от меня… Что же там: крестик, кулон, амулет?

Не думал, что меня вот так поведёт от незнакомой женщины. 

Женщины!

То есть всё, что старше двадцати пяти обычно ко мне никакого отношения не имело, потому что девушки стараются до этого возраста успеть красиво устроиться в жизни. Кто не устроился, тот устарел. Не я это придумал, но вполне спокойно относился к таким негласным правилам той жизни, которую вёл. 

 И я бы всё скинул на шок, но чрезвычайной ситуации как таковой не было. Женечка не знала, но я собственно многое успел сделать прежде, чем выскочил из машины. Естественно я ей не скажу, потому что она оказалась очень агрессивной девушкой. Пусть думает, что чуть меня не убила.

И переживать по поводу машины я не буду. Как Мерс мне достался, так я его и просрал. Отдали мне его за долги, всучили, можно сказать. Я повёлся, оказалось, что тачка криминальная, и сейчас она часть судебного дела. Пока на ней ездил, но машинка была в угоне. Узнал буквально недавно… Теперь можно смело заявлять, что да: я владелец, не знал, не виноват, защитите добропорядочного покупателя.

Человек, который мне должен был денег уже на том свете, долг бы я с него всё равно не взял. Иногда приходится  отпускать крупные суммы, чтобы жить в спокойствии и не заморачиваться.

Спокойно теперь не получится…

Как она ко мне прижималась! 

Как рыдала, переживая за меня! 

За меня не переживали уже много-много лет. Некому. А тут Евгения Александровна со своими живыми эмоциями.

Женя, что ты натворила!

 Я теперь вижу, чем ты ко мне прижималась!

Вторая вещь, которая меня волновала во время подписания протокола, что у Евгении на лбу шишка.

На самом деле, я хотел ей в руки кинуть телефон. Не ожидал такого выверта от своих замёрзших рук, сильно швырнул, попал девушке в лицо. Не из тех мужчин, что калечат женщин. Это несвойственно мне, и я такой херни не делаю.

Но Женечку ударил. 

Подонок.

Это совесть.

Не знал, не слышал, не практиковал.

Приятное лицо тридцатидвухлетней гражданки Толстовой Евгении Александровны было очень миловидным, красиво оштукатуренным…

Стоп!

Она рыдала, и вся штукатурка, как перед ремонтом, была смыта. То есть она вот такая красивая с нежной кожей сама по себе. Щёки горели огнём, ушки в белых волосах тоже. Ресницы пушистые дрожали. И шишка во лбу горела, как рог единорога.

У мужиков в погонах чашка в стороне стояла. Я взял ложку и приложил к синяку Евгеши.

Надо думать, как она взъелась.

Глаза дикие, страшные, мля… Убить готова.

Я аж замер от восторга.

На меня так в последний раз кидалась дикая соседка по парте в моём седьмом классе, в одиннадцатом тоже кидалась, но с другими целями.

Тут главное не заржать от удовольствия, не запеть соловьём, как она прекрасна в своём гневе. Щёки ещё сильнее зарделись. Губки алые чуть выпучились.

И не дашь девушке тридцать. 

Она сейчас была не готова принять мои извинения, потому что колючая и злая. Но я решил при свидетелях, чтобы ей запомнилось.

— Евгения Александровна, приношу извинения, хотел в руки вам попасть, промахнулся.

Стыдно, что мазила.

Не стыдно извиниться, потому что девушка бунтовала.

Кто не видел буктрейлер, смотрите. Кто не кинул звёздочку, кидайте) 

Бунтующая женщина для меня – бальзам на душу. Что-то было в этих самостоятельных и независимых амазонках. Вроде, как рвущаяся на волю жизненная сила, способная помочь мужику в трудную минуту. Просьба не путать с истеричками и психически больными дамами, из богатых семей, в том числе, а скорее в большинстве своём.

Наверно, старею, раз о таком задумался.

С такой, наверно и поговорить есть о чём…

Пролетели мечты прошлых лет: «Дом, мягкая супруга, пушистая собака, глинтвейн».

Евгения из особого слоя общества, где женщина Гелендваген на ходу в реку скинет и в горящую избу войдёт.

Соскучился по таким.

Хорошая Женя.

А не то, что предлагала жизнь мне в последнее время, когда пытаешься спросить у девушки что-то, но кроме эха в ответ ничего не получаешь. Ты красавице вопрос, он отражается в пустой голове, тебе же прилетает ответ из накачанных бесформенных губ.

— Ты где была?

— Где была, — шепчет тупое создание.

— Где деньги?

— Деньги, — получаешь ответ.

И можно так разговаривать часами с самим собой.  Естественно, противостоять тебе никто не будет, никаких скандалов, ты же за всё платишь. Маленькая рабыня на всё готова, лишь бы не лишиться содержания.

Хорошо, что я с ними  завязал.

Может от того, что завязал и повело так от Евгении Александровны? Грудей её белых, которых почти не видно, что ещё больше возбуждало фантазию.

— В женщину можно кидаться только золотыми изделиями и цветами, — прошипела Евгения и поставила подпись.

— Запомню, исправлюсь, — без улыбки ответил я.

Она собралась уходить. То есть мою просьбу взять меня с собой в свою квартиру, она восприняла в штыки.

А вообще что за просьба такая?

Я сам-то себя слышал?

Навязался, неловко, некрасиво. Хотя она могла бы и пойти навстречу.  Сама в разводе. Кольца нет давно, даже следа на пальце не осталось. Адрес я запомнил. Что-то мне подсказывало, надо брать напором, не поможет, тогда измором.

Вообще не любитель. Обычно девушки сами виснут на таких как я, по собственному желанию. Но эта полосочка между белых грудей… Эта печаль глубокая в злых выцветших глазах настоящей борзой суки…

3

Вызвал такси.

Пришлось пробежать по улице до машины в лютый мороз.

Умею концентрироваться на нужных мне вопросах. Меня любое отступление от цели утомляет. Пустая трата времени. И , возможно, стоило отправиться в отель и пережить Женю. Но сердце в груди аритмично стучало, я чувствовал слабость и свою уязвимость. Куда бы я не посмотрел,  везде видел белые груди и толстую попу.

Сидя в салоне такси, разглядывал самых жопастых женщин на улицах. На пятьсот женщин одна в юбке. Дамы в мороз предпочитали брюки или шубы до пят. Взгляд цеплялся за серебристые паркетники, как у Евгении.

 Нет, тут только себе признаваться,  вместо того чтобы после аварии  на девушку благим матом заорать, я обеспокоенно спросил: «Ты что сцепление выжала?».

Это ненормальный вопрос пострадавшего.

Нужно быть честным – я влюбился с первого взгляда. Но любви не существует – это просто химия. Где-то подходящий запах – инстинкт с первобытных времён, где-то отсутствие секса в последнее время. Её поведение: она обняла меня, сильно беспокоилась. Что-то родное… Забытое… Всё это наложилось на переживания после смерти Митяя, которые  выбили серьёзно из обычного уклада жизни.

Мне тридцать восемь, и я действительно аналитик, а это способность мгновенной адаптации к текущей ситуации.  Раз никуда не скрыться от своего чувства, я даже бегать не стану. Время у меня есть, деньги тоже, есть теперь и Женя, с которой я познакомлюсь, чтобы полегчало.

В первую очередь я решил, что мне это нужно. 

Очень нужно: слежу за физическим и психическим здоровьем. В очередной раз разочаруюсь в женщинах и вернусь в строй. Или… 

Приму наконец-то решение и откажусь от своей работы. Мне не впервой начинать жизнь заново, меняя её кардинально до неузнаваемости. И возможно такой странный случай - настоящий толчок. Ведь смерть сводного брата меня подтолкнула к мысли о другом существовании, а Женя можно сказать прямо ткнула к решительным действиям. Несмотря на то, что мой ум заточен на цифры, я спокойно лавирую между скептицизмом, духовностью и чужими правилами. 

И когда я полностью осознал, что буду знакомиться с этой Евгенией Александровной, появился стратегический план по её завоеванию. Должен уложиться в ближайшие сутки. Неделю на отдых с Женей и вернусь к совершенно новой работе. 

Я держал в голове всю картину происходящего. Женщина с проблемами, не готовая впускать в свою жизнь. Естественно, как любая женщина, узнав, что я при деньгах станет ласковой, лживо-любящей и попытается влезть на мою территорию.

Женя не узнает, что я при деньгах никогда. Скажу, что машина была не моя.

 Буду обманывать? Посмотрим, если придётся.

Хотя машина действительно не моя, поэтому врать я не буду. 

Попросил водилу такси найти мне самый дешёвый магазин одежды.

Там я купил себе: пуховик, шапку-ушанку на искусственном меху. Штаны из плащёвки натянул прямо на брюки костюма. Перчатки толстые на синтепоне. Сапоги для зимней рыбалки и охоты, тоже низкого качества. Сменное бельё. Потом с этим же таксистом доехал до автосалона. Машину проверю, нужен список дефектов, для создания липового судебного иска, нужно же чем-то смелую Женю припугнуть, а то сожрёт с порога.

С чего я взял, что она одинокая? По признакам, которые уже засели в голове. Даже если есть мужик, буду выяснять с ним отношения.

Нет мужика.

Сам с собой поставил ставки. Если есть у неё в квартире мужик, сделаю ей куни, если мужика нет, то будет делать минет. 

Приятные фантазии выделяют в организме гормон удовольствия - дофамин и сильно успокаивают. Я даже улыбнулся.

*****

Молодой пацан проводил меня в бокс, где стоял мой халявный Гелендваген.

— Просушим, сделаем полную диагностику. Вы просили ущерб оценить. Вскроем, оценим. Но сразу скажу, «утопленники» – это бомбы замедленного действия. Хотя немцы крепкие в этом плане. Думаю, тут цена машины без комплектации. 

Не сказал ему: “Отлично”. Хотя мог порадоваться, что Женя влетела. Крепче можно было бы уцепиться за неё с таким долгом. Но что-то внутри дрогнуло… Что там внутри такого, как я, бывает? Представления не имею. Но злорадствовать и радоваться горю своей женщины не хотелось.

Своей…

Дожил. 

И возможно липовый иск Женя не увидит. Но всё зависит от её поведения. 

— Вначале всё проверьте, — я взял свою сумку со стола мастера. 

Вот как знал, купил водонепроницаемый, противоударный чехол для ноута.

Жив мой бродяга оказался. Это радовало!

Закинув сумку на плечо, направился к своему таксисту, которого арендовал на половину дня.

Теперь немного водки, чеснока для амбре и можно в гости к Жене завалиться. Курсы актёрского мастерства я не проходил, но так захотелось девушку впечатлить, чтобы упиваться её эмоциями, что готов стать эксгибиционистом, лишь бы она кричала и злилась…

Нужно подумать насчёт психолога.

Хотелось её «порадовать». Если будет сопротивляться, покажу ей судебный иск. Фейковый, но эффект должен произвести разрывающейся бомбы.

Сколько же счастья приносят бойкие женщины!

Странно, я ничуть не сомневался, что у меня всё получится. Хотя я всегда был силён этим, самоуверенностью. 

Высадил меня таксист в спальном районе. Три дома девятиэтажки окружили детскую площадку. Сунуться было некуда во дворе, всё заставлено машинами и застыла в ледяном воздухе матерщина, шла дорожная война за парковку. Много деревьев. Буквально в паре километров расширенный центр города. 

Можно неплохо квартиру продать, но Гелендваген не покрыть всё равно… Чёртова голова! Я же не собирался у Женечки ничего брать, а мозг так под деньги заточен, что оценивает всё вокруг. 

Иногда я сам от себя устаю. Под какими котировками похоронен человек, я уже не понимал. 

Грозно глянул из-под бровей на орущих мужиков у подъезда номер три. Они проводили меня взглядами.

Не думал, что мне кто-то откроет дверь, ведь Женя была на работе. Но после происшествия, должна была вот-вот вернуться, отпросится или просто не пойдёт. У неё шок, я это наверняка понял, ей сейчас отдохнуть надо. Выясним отношения и успокоимся в кровати. За хороший секс я ей прощу машину. 

4

Я сидела в машине у аптеки и ждала, когда успокоительные подействует. Не могла ехать, руки тряслись и колени дрожали. А так, если ещё раз в аварию попаду, буду спокойна, как дохлая львица.

В зеркало больше не смотрела. Сил снова краситься не было. Уже утром потратила два часа на мейкап. 

Даже смешно. Раньше так жила интересно: одежда брендовая, украшения из коллекций, салоны красоты.  А всё потому что  три точки с магазинами детских товаров.

А как за мной ухаживал красавец  Вадим Рознов! Высокий, смазливый, сильный. С татухами на плечах, мотоцикл у него шикарный. И он к моему подъезду в чёрном шлеме и белым букетом лилий…

Секс, романтика.

Конечно, я с иголочки в те времена выглядела. Все хотели со мной сфотографироваться, подружек откуда-то набежало...

Я преуспевающая бизнес-леди, он взбалмошный вышибала и байкер. Ослепительная пара, которую приглашали на все вечеринки и концерты. Такие разные, но такие зажигательные. Соприкосновение параллельных миров…

Вот бы и соприкасались дальше, нужно было съезжаться!

Денег дай. Раком встань. Куда пошла! Что, сказала?! Это мои друзья, и мы бухаем на кухне.

На то, чтобы выгнать из своей жизни Рознова у меня ушло три года. Я его прогоняла, он возвращался. А также  просил прощения, обещал зажигательный секс. Говорил, что любит только меня, хотя ему не стесняясь звонили девки….

И я велась, потом по новой. Закатывал скандалы, говорил, что никуда не уйдёт, в конце угрожал расправой. Не работал, требовал денег.  Если я сильно сопротивлялась, мог применить силу.

Господи, и на всё это смотрел мой ребёнок!

Какие салоны? Какая коррекция фигуры?

Пошла в моей жизни чёрная полоса. Два магазина пришлось закрыть. Осталась одна точка в отдельно стоящем здании, вроде местечкового торгового центра. И то, пришлось перед Новым годом уволить девушку-сменщицу, чтобы хоть как-то выжить.

За уволенную работницу перед праздниками мне такие несчастья?

Я ведь так и не смогла себе простить, что вынуждена была оставить её без работы. Но кормить чужую девчонку, тоже не дело.

Квартиру мне не продать, она моя только маленькой комнатой, машина и так на ладан дышала.

И ещё много-много маленьких проблемок, изо дня в день превращающихся в одну чёрную сплошную полосу, которая закончилась утопленным Гелендвагеном и его жутковатым хозяином.

Господи, хорошо хоть ребёнок на поправку пошёл!

Нужно было ещё к нему успеть заехать в больницу, подарки передать и обнадёжить, что скоро его выпишут. Аллергия. Думаю, на нервной почве.

Я – плохая мать.

 Любви мне захотелось. Кстати, уже не в первый раз захотелось и ровно с таким же окончанием.

Они будут мне говорить, что женщина должна быть женственной и слабой. Будут удивляться, что не доверяю мужчинам. 

Когда жизнь так помотала, становишься закалённой каменной бабой. Я вынуждена решать самостоятельно свои проблемы. При этом от мужиков отбоя нет… При этом настоящих мужиков нет.

Завела машину и поехала.

Вывезу ситуацию. Нормально, никто не умер.

Дорога к десяти часам освободилась. Я сама себе хозяйка могла немного опоздать.

Нужно девчонок собрать, посидеть у меня или в кафе. Сейчас с этим стало легче сынок уже взрослый, в следующем году в школу. Его можно спокойно оставить с родственниками.

Рулила, как за штурвалом Боинга. Умиротворённая и спокойная.

И неожиданно вспомнила глаза Данила.

Данил Ильич...

Рассмеялась в голос. Не пропьёшь опыт! Глаз-алмаз!

Данил имел фамилию Скопа. Мелкая хищная птица.

Почему я так легко вспоминала его? Блеснула перед хозяином Гелендвагена, полностью  опозорилась и вляпалась. Теперь  можно вообще перекраситься, сменить пол и валить из страны, потому что Хищный птиц решил взяться за меня крутенько. Ведь он мне влепит иск на десяток лимонов. Однозначно, судя по замашкам. Никто разбираться не будет и оправдывать меня тоже. За всё Скопа заплатит. 

А мне весело.

Это нутро женское трепетало в надежде, что такой большой мужчина меня простит. 

Дурочка, одним словом.

 Живёт во мне маленькая девочка, и ничем эту гадину не вытравить. Верит в любовь, в благородных мужчин и в тридцать два года смотрит под ёлку, когда кладёт ребёнку подарок: а не лежит ли там что-то для меня маленькой?

 Даже иногда считаю это отклонением. Иногда…

И продолжаю верить в чудо!

На подставке заряжался телефон. Пришло сообщение от Томы.

Моя старая знакомая в очередной раз сбежала от мужа ко мне. Жила уже неделю в моей квартире.

От Томы нужно было избавиться лет пять назад, когда она меня познакомила с Вадимом Розновым. Тогда кричала и рыдала: «Ну, почему он на тебя запал? Почему на тебя западают настоящие мужчины?» Я тогда приняла это за комплемент и красовалась с Вадимом где только могла. В итоге не поняла, то ли Томка меня сглазила, то ли она просто не видела, что происходило в моей жизни.

 Но перестать с ней общаться я опять же не могла, потому что очень люблю, когда люди вокруг вертятся. Ну, чтобы было с кем на кухне посидеть за жизнь поговорить, а Томка этим всегда готова обеспечить. В квартиру я Тому пускала спокойно, она и уборку делала и покушать могла приготовить. Теперь мы с ней сидели на кефирной диете. Один недостаток - она покуривала и часто это делала в квартире. Я её на балкон выставляла, она втихаря смолила в вентиляцию.

Просто Тома, если приезжала ко мне пожить, то конкретно, не выходя из квартиры. Опасалась, что за дверью её ждёт свекровь и муж.

А они всегда за ней приезжали. И устав от моей квартиры, Томка покорно следовала за ними.

Так вот сообщение от Томы гласило:

«Женька, похоже, твой урка освободился!»

Я вдарила по тормозам, чуть не въехав в бампер впереди стоящей машины. И тут меня дёрнуло хорошенько.

В зад моей машине въехали.

******

— Фима, этого не может быть! — я с ужасом смотрела на Серафиму Ивановну, женщину, которая работала по соседству и за десять лет постоянного контакта стала своей. Она знает моих подруг, я её. У меня детские товары, у неё всё для рукоделия.