О бывших... Бонусная глава.

Бонус-глава

– Разве ты не хочешь любви?
– Я был влюблен! Это больно,
бессмысленно и преувеличенно.
– Только если ее нет.

т/с «Дневники вампира». 1 сезон 6 серия.

Неважно, как люди встречаются.
Они могут быть из совершенно
разных миров, никогда не ходить
одними путями, но однажды
они сталкиваются,
и их жизнь меняется..

Адам Рифкин «Погоня».

Напоследок я оставила самое интересное. В этих отношениях я испытала одно из самых сильных чувств за всю свою жизнь, и думаю, это можно назвать любовью. В наших отношениях было все: путешествия, экстрим, потеря, расставание...
Как считает мой любимый Януш Вишневский: «Любовь нельзя ни искусственно вызвать, ни развить, ни убедительно изобразить. Она возникает по воле судьбы, а не по воле разума...».
С Егором мы познакомились в институте. Он сразу меня не приметил, как я думаю, потому что заговорили мы с ним спустя два месяца. Но все это время мечтала, чтобы только заговорить с ним, придумывала разные сценарии – нашего первого разговора, свидания, свадьбы и жизни на 50 лет вперед. Знаете, всю эту бабскую чепуху – парень тебе улыбнулся, а ты уже мысленно выбрала свадебное платье и придумала имена всем вашим детям? Здесь было что-то из этой же серии.
Наш курс ставил свою версию спектакля «Почти город» на английском языке, к нам присоединились несколько человек из режиссерского и звукорежиссерского факультетов. Егор учился на режиссера. Весь тот день, когда я увидела его впервые, наблюдала за его зелено-серыми глазами. Но старалась делать это украдкой, чтобы он не подумал, что я какая-то шизанутая. Помните бабочек, которые отбивали мне мозг? Так вот, они снова проснулись и отбили мне все остатки мозга.
А спустя два месяца этих «крылошных» боев в моей голове и моих наблюдений за Егором, наконец-то он подошел ко мне и заговорил. Обезьяна в моей черепной коробке активно била в тарелки. Я не знала с чего начать разговор. Его начал Егор.
– Привет, Настя.
Внутри меня, около омута моей души, начали плясать чертики, потому что даже не ожидала, что он знает, мое имя.
– Привет, – робко проговорила я.
Вокруг ребята репетировали свои сцены, поэтому они не обращали на нас ни малейшего внимания.
– Как дела? – спросил он.
– Да...неплохо, – неуверенно ответила
я и старалась смотреть поверх его темной макушки волос, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.
– А мы сегодня спорили с мастером.
– А в чем суть спора?
– Насчет того, какое масло используют в кино, – и Егор начал подробнее рассказывать суть дискуссии с мастером.
Я же совершенно не слушала его рассказ, хотя он наверняка был очень занимательным. Я влюбленными глазами смотрела на Егора, в его глаза, в которых я готова была утонуть, как в свежей траве на лужайке в парке Горького. Егор же украдкой следил за репетицией и внезапно прервался:
– Сережа, а не думаешь, что после этой фразы можно будет Полину обнять. Вот так, – и показал, как лучше сделать на мне. Мое сердце начало бешено стучать, я думала скоро вырвется и начнет пробежку по Москве-реке.
В сознание меня вернул звонок с пары. Все плавно перетекли в коридор. У нас была
последняя пара на сегодня. Все разбрелись по кучкам и не хотели уходить домой. Егор же не оставлял меня. Я села на стол и легонько болтала ногами в воздухе. Мы разговаривали об увлечениях и тут я почувствовала на себе подозрительный взгляд одногруппницы Яны, и в эту же секунду все в холле замолчали.
– Что? – возмущенно спросила я, глядя на Яну.
– Да нет, ничего. Просто болтаете, как голубки, – Яна ехидно хихикнула.
– Мы ПРОСТО разговариваем, – сказал Егор. Яна только пожала плечами.
Прозвенел звонок. Закончилась еще она пара. Егор посмотрел на время и стал собираться.
– Прости, но мне пора! – сказал он.
Я поняла, что надо идти с ним. Какая-то рука или нога дала мне пинок под зад.
– Проводишь меня до метро? – спросила я у Егора.
– Да не вопрос. Сопровожу, а то вдруг украдут, – отозвался тот и улыбнулся.
Мы вместе шагали по весенней Москве, подставляя лица светящему солнцу. Я шла и рассказывала, как люблю в теплые дни посещать Арбат или Патриаршие пруды – сидеть на лавочке с кофе и книгой. А Егор слушал меня и улыбался. За разговорами мы не заметили, как быстро дошли до метро. И вдруг Егор остановился и стал смотреть на меня. Я думала, может со мной что-то не так.
– Ты чего? – спросила я.
– Да так, думаю. Поцеловать тебя или нет, – без смущения ответил Егор.
В этот момент сердце мое снова бешено заколотилось. Или как пела группа Сплин: «Мое сердце остановилось, мое сердце замерло».
– Ну даже не знаю, – только и смогла выдавить из себя я.
Не успела закончить фразу, как Егор уже начал приближаться ко мне. В этот момент для меня время замедлилось, будто Земля перестала вращаться вокруг своей оси именно в эти секунды: толпа людей, их голоса, гул машин – их вовсе не существовало. Как будто они находились в ином измерении, в другой Вселенной. Сердце продолжало биться в бешеном ритме и гулом отзывалось в ушах. Егор легонько дотронулся до моей щеки и тут же поцеловал. У меня слегка закружилась голова, ноги готовы были подкоситься, но я улыбнулась в ответ на поцелуй. В это мгновение единственное, что имело для меня какое-либо значение – как Егор касается моих губ и смотрит в глаза так, как никто на меня никогда не смотрел. Я знала, сердце всегда громче может сказать о том, что чувствует его хозяин (страх, гнев, эйфорию, любовь), поэтому Егор смог его дикое биение через мою грудную клетку.
Он посмотрел на меня с улыбкой, взял за руку, и мы счастливые спустились в метро.
На следующий день и после этого
я счастливая ходила в институт, мои глаза светились иначе и, мне кажется, многие не понимали причину моей радости.
Я почти сразу познакомилась с его родителями. Мне нравилось наблюдать за их взаимодействием между друг другом. Нравилось и то, как они относились ко мне. Иногда я мечтала быть частью их семьи, представляла, как мы вместе с его мамой порой готовим для Егора завтрак, обед или ужин, а его папа защищает меня, если Егор провинится или оплошает где-то...
К тому же с Егором мы понимали друг друга без слов. Где-то на духовном уровне. Януш Вишневский говорил: «Людям не нужно стремиться только к прикосновениям. Им нужно, чтобы они, кроме того, что касаются друг друга, еще говорят, если ты ждешь человека и хочешь рассказать ему важные вещи, то это твой любимый человек.
Но это продолжалось недолго. Ближе
к сессии мы расстались. Мой свет в глазах сменилось ненастьем, бурей. Единственное, что мне хотелось – запереться в комнате, реветь под песни Максим, смотреть «Секс
в большом городе» и есть мороженое, чтобы наконец охрипнуть и не слышать свои всхлипывания. Я даже старалась избегать Егора, не видеть и не писать. Но совсем лишить себя какого-либо общения мы не могли, поэтому мы остались друзьями. Поэтому снова начали видеться между парами, часто переписывали по поводу и «без» (у нас всегда были темы для разговоров), иногда гуляли. Очень модная цитата из «Вконтакте» в этом случае подходит больше всего «больно смотреть на губы, которые любишь, но не можешь поцеловать». Думаю, что Егор понимал это, но мы до сих пор оставались друг у друга во френдзоне. Как-то даже его мастер курса отметил, что интересно наблюдать за нашими отношениями. Я считала, что по нашим отношениям можно писать книги. Что думал Егор, я не знаю.
Во френдзоне мы были довольно долго, где-то до конца 4 курса. Егор поддерживал меня в период самый сложных экзаменов на последней сессии. Когда я сдавала ГОСы, у меня сдавали нервы, причем конкретно. Я истерила до такой степени, что меня успокоило только Его присутствие. Он приехал в тот момент, когда я уже отвечала на свой билет. Потом Егор ждал в коридоре, пока нам оглашали результаты. Сейчас я бы хотела одним глазом посмотреть переживал он тогда за меня или нет. Я же в тот момент настолько сильно переживала, что ни о чем думать не могла, кроме как об экзамене. После того как мы узнали наши оценки, все гурьбой вышли из зала. Я вышла, повертела головой в поисках Егора. Он стоял и ждал меня около подоконника слева от зала.
– Ну? – Егор вопросительно посмотрел на меня. Я придала своему лицу хмурый вид и пару секунд промолчала.
– У меня «пятерка»! – прокричала радостно я, сразу сменив «грусть» на улыбку, кинулась обниматься с Егором. Эй богу, мне надо было на театральный поступать,
а не на журфак.
– А вот мы знали. У тебя не могло бы быть другой оценки. От родителей тебе большой «привет».
Я кивнула и сразу же принялась писать маме и папе, что сдала экзамены на «отлично». С этого момента начался новый виток наших отношений и продолжался около месяца. Последний раз мы виделись на защите моего диплома. Егор пришел меня поддержать и дождался огласки результата. К слову, я получила «пятерку».
После этого, он не отвечал ни на мои звонки, ни на сообщения. Тут у меня начали атаковать тревожные мысли, а затем депрессия. Я бродила по московским улицам, по вечерам, меня начинал пробирать мороз, но намеренно не шла домой. Когда шел дождь, не прячась под козырьком подъездов, продолжала идти куда-то, запахивая все больше промокшую насквозь рубашку. Через 10 дней таких гуляний я заболела и меня положили в больницу. Жар был настолько сильным, что иногда я начала бредить, звала в подсознании Егора. Так продолжалось около месяца. Потом, когда меня выписали, снова начала пропадать, бродить по улицам, приходила домой под утро и не спала ночами. Только теперь я хотя бы тепло одевалась. Ведь на дворе стоял октябрь.
Тогда я поняла, каким бы маршрутами я не пользовалась, все равно натыкалась на какие-нибудь места, где мы бывали с Егором: Тверская, Белая площадь, Кузнецкий мост, «Атриум» …
Кэрри Бредшоу в телесериале как-то сказала: «После разрыва определенные улицы, места, даже время становятся запрещенными! Город превращается в пустынное поле битвы, заполненное минами воспоминаний. Надо внимательно смотреть, куда наступаешь, иначе тебя разорвет на куски».
Именно тогда, когда я натыкалась на какое-то место и меня разрывало. Снова и снова. Я садилась на лавочку и начинала реветь. Только когда мне надоело каждый раз мучить себя, а это случилось ближе к Новому году, я приняла решение – уехать к папе. Наверное, это было одним из лучших решений в моей жизни, потому что мне стало чуточку легче.
Но недолго веселая музыка играла, мне какой-то петух клюнул в голову или какое-то другое существо, и я захотела поздравить Егора с днем рождения (а это, на секундочку, был июль). Тогда я не была на 100% уверена в своих действиях и около получаса донимала подругу: «Точно? Ты прям уверена? Точно-преточно?». Но все же решилась и написала. Так мы снова начали общаться, а в августе прилетела в Москву по делам на неделю и решила, что нам необходимо увидеться с Егором. Хотя бы на пару минут. Мне это было жизненно необходимо. Не помню, какими правдами-неправдами уговорила Егора.
Мы встретились в «нашей», еще со студенческих времен, кафешке. Болтали ни о чем и в то же время о многом: о прошлом, о настоящем, о планах… Тогда поняла, что наша жизнь особо не изменилась за год, но как изменились мы, при этом смогли сохранить то же тепло между друг другом.
После этого, виделись еще раз перед самым моим отъездом, потому что я тоже думала, что мне это было необходимо и была права. Все потому, когда Егор провожал на аэроэкспресс, перед самым расставанием его руки обвили мою талию и он медленно приблизился к моему лицу и поцеловал. Мои ноги готовы были подкоситься, а бабочки, которые вновь пробудились, хотели унести меня далеко ввысь. Я хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, мне пришлось сесть в вагон. Даже когда я пролетела 3000 км, я до сих пор чувствовала его губы на своих. По крайней мере, так мне тогда казалось.
С этого момента я любила Егора с новой силой сквозь расстояние. Любила и не просила ничего взамен. Мы постоянно переписывались, по вечерам созванивались – его голос был моим лучшим антидепрессантом. В один из таких вечеров мы, как всегда, рассказывали, как пришел наш день. Тут Егор остановился, слегка замялся на несколько секунд и произнес: «Я люблю тебя». Такие простые три слова заставили мое лицо неестественно гореть. Тогда я шла по улице, был мороз ниже -25 градусов, но точно знала, что мое лицо горит не от мороза, а от слов, которые были сказаны Егором.
Через несколько дней его папа пригласил на Новый год к ним. Но так как до праздника оставалось полтора месяца, то было не понятно буду ли я вообще работать.
Но, отпросившись заранее у начальницы и отработав один день, 4 января была уже в Москве. Впервые за все время, мы с его семьи отправились в путешествие. На следующий день после прилета я, Егор, его родители и пару их друзей поехали в Вологду. Почему именно Вологда? Потому что там жила лучшая подруга мамы Егора. Тогда я познакомилась с ней и ее семьей, мы вместе отмечали Рождество в их доме. Тетя Таня (так звали хозяйку дома), как мне показалось, приняла меня, как родную. К слову, мне понравился и город, и семья тети Тани, и путешествовать с Егором и родителями. Ну и я была бы не я, если бы не привезла из поездки магнитиков и сувениров. Меня еще удивило, что там продают заварной чай «Вологодский». Купив несколько пачек, одну мы выпили за пару вечеров, потому что действительно вкусный.
Вернувшись в Москву, я пробыла там еще несколько дней до отлета. Поэтому мы успели погулять и увидеться с моей подругой Аленкой.
Следующая совместная поездка была во время моего отпуска в мае того же года. Кроме того, в ночь перед моим прилетом скончалась бабушка Егора. Поэтому, возможно, хорошо, что в этот период была действительно рядом. После похорон я с моей подругой или нашими друзьями пытались отвлечь его от грустных мыслей, не получалось отвлечься только у его мамы. Поэтому долго не думая, она решила, что все вчетвером полетим в Сочи. Там мы пробыли пять дней, после чего вернулись в Москву, отдохнувшие кто телом, кто душой, а кто и тем, и другим. Я же еще и сгоревшей. А еще через несколько дней полетела домой. К слову, я была самым загорелым человеком в родном городе на конец мая. Даже не так, самым сгоревшим. Чтобы вы понимали по прилету дома было только +6 градусов.
Я не подозревала, что после моего возвращения домой, начнется мой личный ад. Спустя полмесяца, мне казалось, что все хорошо и планировала отпуск на август, чтобы поехать в Москву. Но как говориться, хочешь насмешить Вселенную – расскажи о своих планах.
Спустя еще полмесяца начался тот самый ад. Мой личный Содом и Гоморра. Сначала Егор не отвечал на мои сообщения и звонки. Потом игнорировал сообщения друзей. После этого закинул меня в «ЧС». Только в августе я узнала, что случилось. Оказывается, он понял, что мы разные. Серьезно?! Спустя пять с половиной лет? У меня не было слов, что ему ответить.
Тогда я просто стала избегать любого общества: коллег, друзей, людей… Мне хотелось спрятаться от всего мира. Я думала, что умру без Егора. Но не умерла.
Тогда же, как назло, ко мне начали подкатывать парни. Прям пачками. Единственная моя проблема была в том, что они мне были не нужны. Мне никто не был нужен. Я не могла встречаться с другими мужчинами. Да, у меня были отношения или их подобие, но в них я исполняла роль тумбочки прикроватной – я как бы есть, но в то же время и не мешаю никому. Просто существую.
В тот момент я чуть не лишилась всех друзей. Но есть те, кто остался со мной, правда они познали мою темную сторону.
Отдельное спасибо моей Даше. Она одна терпела все это мракобесие, которое творилось со мной на протяжении ни одного месяца. Потому что я не могла забыть Егора, часто упоминала его в суе, а у Дашки в наших разговорах часто всплывало имя ее бывшего – Жени.
Он ушел, я понимала это, но не переставала скучать. По Егору? По воспоминаниям, связанные с ним? Не знаю. Долго не могла принять тот факт, что мы больше не вместе, что не могу ему просто написать какую-нибудь глупость, позвонить и просто услышать его голос. Знала только, что девушка не должна удерживать мужчину, отпускать – это большое искусство. В этом умении скрывает большая сила. Я держалась за все, что связывало меня с Егором, как за спасательный круг или якорь. Но со временем отпустила его и все воспоминания, которые связывали меня с этим человеком. Похоронила в подвале свой памяти. Забыла его запах, и почти забыла его голос.
Но образ Егора навеки запечатлелся
в моем сердце и сознании, потому что это была любовь с первого взгляда. Не буду скрывать – я любила его до сих пор. Даже после того, как он оставил меня. Любила
и одновременно ненавидела за то, что он сломал мою душу. Это чувство похоже на пазл, который собрали и внезапно кинули на столешницу. Некоторые частички картины потерялись где-то под диваном, часть из них – беспорядочно валялись на столешнице. Примерно так я себя чувствовала. Разбитой и сломанной.
Но я знала, что этот опыт делает меня сильнее, и только после всего этого познала цену отношений.