О, мой босс! Его одержимость

Глава 1. Даша

— Это как понимать?! — обрушивается откуда-то сверху гневный рык, прямо над моей головой.

Перестаю дышать в то же мгновение. Даже не вижу лица подруги, которое наверняка в эту секунду настолько же бледное, как и моё.

Лиза попросила меня сфотографировать её возле красного Феррари. Вот дёрнул же её чёрт заметить эту машину, когда мы шли по Новому Арбату в поисках какого-нибудь кафе. Впрочем, не заметить эту огненную торпеду мог только слепой…

Я даже не успела ничего сказать подруге, когда она запрыгнула на капот итальянского спорткара прямо с ногами, а следом за этим моментально громыхнул мужской голос, от которого у меня по всему телу забегали мурашки…

Страшно глаза поднять, но я всё равно поднимаю и вижу перед собой того, кто снова оглушает меня, жёстко и властно:

— Да как вы посмели?!

— Мы… м..мы не сделали ничего плохого… — лопочу я от страха при виде здоровенного мужика, что буквально накрывает меня целиком своей тенью, затмевая солнце и вообще всё вокруг.

Он настолько высокий, что скорее похож на титана, чем на обычного человека. Ширина его плеч, наверное, с целый дверной проём. А мускулы и вены на жилистых предплечьях, которые видны из-под закатанных рукавов чёрной рубашки, вот-вот готовы лопнуть от напряжения. Но даже не это ужасает в нём больше всего.

Его лицо — свирепое, со сведёнными желваками и чёрной щетиной — кажется настолько опасным, что у меня моментально пропадает голос и подкашиваются ноги.

Мужчина смотрит мне в глаза своими огромными чёрными глазищами — взглядом настоящего монстра, который сейчас сожрёт меня и даже не подавиться.

— П..простите… — блею в растерянности.

А где-то на фоне слышу пронзительный такой, характерный скрип — как если провести чем-то металлическим по другому металлу.

Например, набойкой каблука по охренительно дорогому капоту Феррари…

С открытым ртом поворачиваюсь к Лизе. Титаноподный монстр делает то же самое. С полминуты продолжается оглушительно немая сцена. Кажется, даже весь Арбат с непрерывным трафиком, толпой людей, вездесущими ресторанами и офисами вдруг замирает. Пропадают вообще все звуки.

— Ой… — первой прерывает тишину Лиза.

А я чувствую, как вдоль моего позвоночника стекает капелька пота. И, нет, это не из-за жары. В данный момент назревает совершенно иная жара.

Уже в следующую минуту я чувствую начавшееся движение — разъярённый мужчина решительно двигается прямиком на мою подругу, которая как раз пыталась слезть с расцарапанного ею капота дорогущей тачки.

— А ну, стоять! — рявкает эта чёрная глыба мышц и агрессии. — Я сейчас тебе шею сверну!

Не понимая, что делаю, я тотчас вылетаю вперёд и становлюсь между агрессором, пышущим злобой, и своей нерасторопной подругой, которая готова пасть замертво от понимания, что её ждёт.

— Прекратите! — пищу со всей возможной храбростью. — Вы не имеете права угрожать девушке!

— Что?! — монстр пожирает меня чёрными глазами.

Он нависает надо мной, будто гора, которая вот-вот обрушится и раздавит меня собой. Но я пытаюсь не поддаться страху, хотя мне страшно, очень страшно.

Я смотрю в глаза этому мужчине. Выдерживаю его подавляющий взгляд, несмотря на то, как трудно вытерпеть. Просто знаю, что, если уступлю хоть на сотую долю, от Лизы мокрого места не останется. Ничто её не спасёт. Этот сгусток ненависти способен укокошить кого угодно из-за царапины даже в самом центре города.

— Это я не имею права? — снова рычит на меня хозяин красного Феррари. — Ты ничего не попутала случайно, детка? — цедит сквозь зубы. — Ты знаешь, сколько стоит эта машина?

— Не дороже денег, — стою стеной, не подпуская его к Лизе, которая уже сжалась в комок и почти сравнялась оттенком лица с цветом асфальта.

Монстр прищуривает чёрные глаза так, что они превращаются в две агрессивные тонкие полоски, а над ними хищно сдвигаются густые чёрные брови. Однако взгляд мужчины устремляется вниз от моего лица, проходится по шее, разглядывает мою блузку — я почти физически ощущаю, как он ощупывает каждый участок, на который падает его взгляд.

Наконец, доходит до зоны декольте. И я моментально вспыхиваю от смущения и недовольства — да он буквально раздевает меня! А я, конечно, сильно погорячилась, когда решила расстегнуть ворот, и уже пожалела об этом. Но я же не думала, что кто-то осмелится разглядывать меня вот так нагло.

— Так может рассуждать только тот, кто сам ничего не зарабатывает, — выдаёт монстр с ехидной ухмылкой.

Меня чуть ли не взрывает от ярости. Он не просто оскорбил меня, он попал в точку — в болевую точку.

Да, этот грубиян ничего обо мне не знает, но при этом он будто бы видит меня насквозь. Его взгляд, жадный, голодный и жестокий, продолжает глядеть мне прямо в душу. А я всё открываю и снова закрываю рот, не находя подходящих слов.

— Две безработные вертихвостки решили, что им ничего не будет, если залезть в чужую машину? — который раз издевательски хмыкает он.

— Послушайте, — начинаю кое-как подбирать слова, — мы не залезали в ваше авто. Моя подруга просто хотела сделать пару фото…

— Ты что, дурой решила прикинуться?! — рявкает мужчина и хватает меня за плечо своей громадной лапищей, отчего я вскрикиваю. Но он не обращает на это внимания и грубо разворачивает лицом к автомобилю. — Ты вот это видела?! — тычет на глубокую царапину, оставшуюся на капоте. — Кто за это заплатит?!

— У..у… У вас же есть наверняка страховка… — я всё ещё пытаюсь найти какие-то разумные доводы.

Я же, блин, аналитик! Я же, чёрт возьми, будущий финансист!

— А у тебя, детка, страховка есть? — глумится он. — Желательно медицинская.

— О… ОМС… — выдаю первое, что приходит в голову.

Монстр как будто бы озадачен. Молчит несколько секунд и за это время успевает вновь пройтись взглядом по всему моему телу. Замечает туфли, которые я до сих пор держу в левой руке. Сняла их, потому что натёрли с непривычки. Меж тем глаза мужчины останавливаются на моих босых ногах.

Глава 2. Даша

— Что?.. — роняю я в полной растерянности, не зная, чего ещё ждать от этого монстра.

На что он способен? Какие предложения может выдать его безумный мозг?

Его идеальные губы разверзаются в непристойной улыбке, которая не предвещает для меня ничего хорошего.

— Раз ты ищешь работу, будешь работать на меня. Бесплатно. В счёт долга. А как выплатишь — там будет видно.

— Ч..что?.. Я… Я не собираюсь… — шепчу, не веря собственным ушам.

Он что, серьёзно?.. Может, он и правда псих?..

— Соберёшься, — вколачивает меня в асфальт единственным словом. — У тебя нет выбора. Либо плати сейчас, либо… — последнее слово мужчина чеканит по слогам: — Отрабатывай.

У меня такое чувство, что я вот-вот потеряю сознание. Горло будто стискивает в капкан, хотя монстр не трогает меня, но его взгляд… Он всё ещё держит меня, душит, парализует до такой степени, что я не могу шелохнуться.

Мужчина что-то вкладывает в мою ладонь, насильно сжимает мои пальцы, чтобы не выронила предмет. Но я неотрывно смотрю в чёрные глаза. Вижу, как они усмехаются, а губы произносят какое-то слово.

Читаю по движениям, как в замедленной съёмке:

— Десять утра. Башня «Меркурий». До завтра, крошка. Не придёшь — из-под земли тебя достану.

Моя рука безвольно повисает, продолжая сжимать что-то небольшое и плоское. Монстр одаривает меня последним взглядом на прощание.

И… уходит.

С минуту ещё не могу прийти в себя, понять, что здесь случилось. Затем глаза устремляются к сведённым пальцам.

Визитка. Как я и думала.

Подношу её к лицу. Чёрная матовая карточка, в центре — графический логотип, который напоминает то ли глаз, то ли… женские гениталии. Под логотипом — надпись золотыми буквами.

Имя владельца.

— Марчелло Лоретти, — слышу голос Лизы.

Поворачиваюсь к ней. Подруга тоже вся дрожит с перепугу.

— Ты его знаешь?.. — спрашиваю в недоумении.

— Конечно, нет, — вспыхивает Лиза. — На карточке прочитала. Это же его карточка? Значит, и имя должно быть его. Он что, иностранец?

Пожимаю плечами, ничего не отвечая.

Сейчас меня меньше всего беспокоит то, откуда прибыл этот тип. По-русски он говорил чисто, без акцента. Хотя внешностью действительно скорее походил на представителя южных кровей — грека или… итальянца.

Снова гляжу на карточку, и перед глазами опять восстаёт яркий, агрессивный образ с жёсткими чертами: смуглая кожа, слегка вьющиеся волосы и глаза…

Этот чёрный взгляд надолго отпечатался в моей памяти и, наверное, ещё будет преследовать меня во снах. В кошмарных снах.

— Даш, идём, — тянет меня прочь от красного Феррари подруга.

Инстинктивно оборачиваюсь, вновь замечая на капоте ту самую царапину, что стала причиной случившегося кошмара наяву.

— Да выкинь ты уже эту визитку, — Лиза нервно дёргает меня за рукав блузки. — Лучше скроемся и поскорее забудем маленький инцидент.

Скроемся? А смогу ли я скрыться? Ведь монстр… Марчелло обещал в любом случае меня найти.

— Что, если он меня найдёт?.. — шепчу себе под нос, не замечая, что озвучиваю собственные мысли вслух.

— Брось, Даш. Он просто хотел тебя напугать. Не удивлюсь, если это вообще не его визитка. И не его авто. Так просто — псих какой-то…

Может, он и псих. Но отчего-то мне кажется, что он не соврал. Ни в чём. И в том, что из-под земли меня достанет, тоже.

Ещё раз оглядываюсь, страшась слежки. Однако ничего подозрительного не замечаю. Должно быть, нервы уже ни к чёрту.

С самого утра день не задался. За полчаса до злополучной встречи я побывала ещё на одной — на собеседовании. Примерно пятнадцатом за прошедшие две недели провальном собеседовании.

Та компания была чуть ли не пределом моих мечтаний — громадный, солидный холдинг, трасты по всему миру, моя прямая специализация в универе…

Впрочем, кому нужна специализация студентки, которой до диплома пока что как до луны? Я только перешла на третий курс и решила остаток лета посвятить работе по специальности, а если всё пойдёт хорошо, то с осени переведусь на вечерку, но…

Надежда найти работу в нужной области таяла на глазах. Максимум, на что я могла рассчитывать, должность курьера. Или уборщицы. И, кажется, я была уже согласна даже на такое. На вакансии в сфере финансов и аудита меня и приглашали-то неохотно. А дальше следовал отказ.

Однако, видимо, жизнь решила продемонстрировать мне всю свою иронию в полной красе. Хозяин Феррари предложил работу.

Работу, в которой я так нуждалась.

— Дашка, выше нос! — заметив мой пустой взгляд, подбадривает меня Лиза. — Всё будет хорошо! Вот увидишь! А пока — давай выпьем кофе в самом пафосном кафе, какое только найдём!

В ответ хочу возразить, но Лиза меня перебивает:

— Я угощаю!

— Может, не надо?..

— Надо, Даша. Надо.

Приходится согласиться. Хотя мне очень неудобно, пусть даже я знаю, что у Лизы с деньгами получше, чем у меня.

Родители у неё, конечно, побогаче моей семьи. Она на платном учится, а я — бюджетница. И в нашем универе это, как говорят студенты, зашквар. Но с подругой мне повезло — Лиза не из тех, кто выбирает себе друзей по толщине кошелька. И вообще, она всегда такая жизнерадостная, беспечная. Даже после встречи с монстром.

А вот меня как пыльным мешком прибили. Не могу думать ни о чём, кроме как о визитке, которую по-прежнему сжимаю в пальцах.

Лиза выбирает кафе. Крафтовая локация в одном из переулоком неподалёку от Библиотеки имени Ленина. Тут много таких довольно милых, крошечных уютных мест на небольшое количество гостей. Садимся за столик. Пока подруга делает заказ у стойки самообслуживания, я достаю смартфон и вбиваю в строку поиска запрос — «Марчелло Лоретти».

— Ты что делаешь? — слышу возмущённый вопль Лизы. — Ты до сих пор не выбросила эту дрянь?! А ну, дай мне сюда!

Подруга пытается выхватить у меня кусок чёрного пластика, но я предугадываю её действия и вовремя отдёргиваю руку.

Глава 3. Даша

— Художник? Серьёзно? — недоумевает Лиза. — Да он скорее на какого-то уголовника похож!

Слушаю её вполуха. Глаза тем временем бегают по строчкам, выхватывая основную информацию: «Миллиардер… Тридцать два года… Мать — русская, отец — итальянец… Его искусство пронзает насквозь… На тонкой грани между эротизмом и животной похотью… Безумец… Гений… Провокатор…»

Перечитываю снова и снова. Листаю галерею с картинами. Я уже встречала некоторые из этих изображений и, честно сказать, не воспринимала их всерьёз. А оказывается, вот оно как…

— Даша! Да-а-аш! — тормошит меня подруга, отрывая от размышлений. — Просто скажи мне, что ни в коем случае не собираешься…

«Соберёшься!» — слышу в голове приказной тон Марчелло.

— Даш, он ничего тебе не сделает! Где он станет искать тебя в многомиллионной Москве?! — не затыкается Лиза.

«Из-под земли достану», — перебивает её речь властный мужской голос, который буквально въелся мне в мозг.

Лиза права. Марчелло не найдёт меня. Наверное…

Но, возможно, у меня всё-таки появится какой-то шанс. А что, если он действительно даст мне работу? «Будет видно», — так звучало предложение о дальнейших перспективах. И всё же…

Этот негодяй богат. У него куча возможностей и денег. А у меня…

Я не могу больше сидеть на маминой шее. Недавно мама получила травму на фабрике, где проработала тридцать лет. На неё упал тяжёлый стеллаж с товаром. Пришлось делать операцию на позвоночнике. Всё прошло более-менее хорошо, но речи о том, чтобы вернуться к подобной работе, уже не стояло. Маме дали инвалидность и мизерную пенсию.

Отца у меня никогда не было. Но из-за этого я страдала, пожалуй, меньше всего. Я страдала оттого, что моя мать вкалывает, как проклятая, чтобы обеспечить мне лучшую жизнь. И я старалась изо всех сил.

Финансы и аудит не были моим душевным призванием, но зато я знала наверняка, что по окончании ВУЗа с большей вероятностью найду хорошую работу, чтобы обеспечить и себя, и маму. Вот только до диплома ещё три года оставалось. Я не могла ни бросить учёбу, ни продолжать выпрашивать те копейки, которых и так не хватало.

Я должна была взять себя в руки и найти способ учиться и при этом зарабатывать деньги. Желательно — большие деньги. Чем больше, тем лучше.

— Даш, ты меня слушаешь? — ворчит Лиза.

— Конечно, — натягиваю улыбку и быстро перевожу тему разговора, чтобы отвлечь подругу.

Однако все мои мысли уже далеки от дружеской болтовни.

Придя домой, я первым делом снова залезаю в интернет. Читаю, скролю, перехожу со страницы на страницу. Всё больше убеждаюсь в том, что судьба меня свела с весьма необычной, одиозной и талантливой личностью.

Марчелло Лоретти… Марчелло Лоретти…

«Эпатажный и дерзкий... За его работами выстраивается очередь… Уже в конце августа в Гостином Дворе пройдёт самая масштабная выставка его работ, о которой прямо сейчас трубит весь мир…» — писали о нём в сети на десятках, сотнях сайтов.

За весь вечер я просмотрела, наверное, тысячу его фото — с выставок, показов, каких-то вечеринок, презентаций, светских раутов. Он не просто знаменитый художник. Он ещё и знаменитый ловелас. Тут и там на снимках его окружают женщины. Разные женщины. Красивые женщины.

Женщины, которые липнут к нему, как мухи на мёд.

А он на их фоне выглядит таким самоуверенным, таким всевластным, таким бесстыдным.

Какую работу он может мне предложить? Не удивлюсь, если прикажет мыть полы в его мастерской. Но при его деньгах наверняка даже уборщицам он платит немалые суммы.

Как же быть?..

Захожу в кухню, где мама варит суп из кислой капусты. «Пустые щи» — так она называет это блюдо без мяса. Только вегетарианство наше скорее вынужденное, а не из идейных или религиозных соображений.

Мамины руки всё ещё немного дрожат — последствия травмы.

Ненавижу капусту. Ненавижу себя за то, что настолько бессильна в этой ситуации и даже не могу принять одно-единственное быстрое и правильное решение.

Какая-то часть меня в полнейшем ужасе кричит: «НЕТ! НЕ СМЕЙ, ДУРА!». Другая же подстёгивает: «Ничего-то ты, Даша, не можешь без мамы. А она вон какая хрупкая. Как тебе не стыдно в свои двадцать лет только и рассчитывать, что на мамину пенсию по инвалидности? Другие вон — на Феррарях рассекают. А ты?».

— Дашенька, — улыбается мама, — садись есть, пока горячее.

— Конечно, мам, — улыбаюсь ответно.

Садимся за стол. Мама ставит нам обеим по тарелке супа и украдкой посматривает на меня, пока мы молча едим.

— Тебя что-то тревожит? — спрашивает она участливо.

— Да не то, чтобы… Так. Ерунда, — не знаю, как ей объяснить, а рассказывать в подробностях не хочу.

Мама спокойно кивает. Он будто понимает всё без слов.

Я бы могла попросить её совета, но не хочу перекладывать на маму свою ответственность. Сейчас я должна определиться самостоятельно.

После ужина снова сажусь за компьютер. Снова что-то пытаюсь понять, осмыслить. Сомнений так много, что неосознанно начинаю жевать губы. Глаза уже болят от работающего монитора ноутбука.

На часах полночь. А в моих пальцах — уже будто бы ставшая привычной чёрная визитка.

Надо решаться.

Глава 4. Даша

Утром я перво-наперво делаю то, что была обязана сделать ещё вчера — делаю свой окончательный выбор.

И выбрасываю чёрную визитку в урну.

Правильно говорят: «Утро вечера мудренее». За ночь я успела хорошенько так себя накрутить и почти не спала от раздирающих мыслей. Но проснулась с абсолютной уверенностью — мне не нужно никуда идти.

Не нужно больше встречаться с этим психом — Марчелло Лоретти, будь он хоть сто раз гений и ещё миллион раз миллиардер.

С чего я, вообще, решила, что это хорошая идея?

Бред. Конечно, бред.

Лениво потягиваюсь в постели и мысленно разрабатываю план, сколько ещё резюме и на какие должности мне необходимо разослать, чтобы повысить свои шансы. Уже одиннадцатый час, пора просыпаться и встречать новый день в бодром достигаторском настроении настоящей московкой карьеристки. Я ведь собираюсь заработать все деньги в мире? Пожалуй, сегодня — отличный день, чтобы начать. Пусть даже с самого начала.

— Дашенька! — зовёт меня мама из коридора. — Доченька, ты уже проснулась?

Она тихонько стучит в дверь. И я уже собираюсь отозваться, как дверь бесцеремонно открывается.

Всё бы ничего, только вот моя мама так никогда не делает. И через секунду я понимаю, почему так случилось.

Потому что на пороге стоит не мама.

Два амбала, размером с советский сервант каждый, без приглашения вламываются в мою комнату. Мама стоит за их спинами и что-то пытается возразить. Но на её возмущения никто не реагирует.

— Вы кто?.. — подскакиваю на кровати, натягивая одеяло до подбородка, будто это чем-то может помочь.

— Дарья Самохина, — не спрашивает, а констатирует один из этих здоровенных мужиков, — у вас на сегодня назначена встреча с господином Лоретти.

— Дашенька, что происходит?.. — перепуганная мама всё пытается пробиться сквозь живую стену из двух шкафоподобных тел.

— Ма-а-ам… — блею от страха, хотя мне скорее хочется заплакать и, как в детстве, позвать на помощь: «Мамочка! Спаси меня!».

Только вот я уже взрослая. Это я должна защитить маму от нервного срыва, потому что в нашей квартире двое из ларца, одинаковых с лица. И по лицам их сразу становится понятно, что хорошего не жди.

— Мам… Всё… в порядке, — еле выдавливаю хоть какие-то успокаивающие слова. — Меня на собеседовании ждут.

— Вас ждут на работе, насколько мне известно, — перебивает один из амбалов. — У вас есть полчаса, чтобы привести себя в порядок, после чего мы должны вас доставить в офис. Вы и так опоздали.

— Куда вы везёте мою дочь?! — не выдерживает мама.

— Мам, правда, всё хорошо! Я забыла тебе вчера сказать, что у меня сегодня первый испытательный день!

Мама замолкает и смотрит на меня. Пытается понять, вру ли я.

Конечно, вру. И мама это видит.

Но ещё она видит, как я глазами умоляю её не вмешиваться. От этого маме, разумеется, не легче. И, чтобы придать немного уверенности ей, а заодно — и себе, встаю с постели и начинаю демонстративно разглядывать содержимое шкафа.

— Вы не могли бы покинуть мою комнату, пока я буду собираться? — задаю вопрос, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал, но лицом не поворачиваюсь.

Потому что с мимикой совладать ещё сложнее. Кажется, маска ужаса уже припечаталась ко мне.

Однако мою просьбу выполняют. И лишь оставшись в одиночестве, я наконец немного выдыхаю.

Спустя полчаса меня сажают в машину. Альфа-Ромео «Стельвио» — огромный и при этом изящный мощный внедорожник чёрного цвета — мгновенно трогается с места.

Два амбала сидят впереди. Тот, что на пассажирском кресле, не произнёс, кажется, ни слова. Второй — за рулём — чуть более разговорчив. Но вести со мной беседы всё равно не настроен. Мы едем в полной тишине некоторое время. Затем водитель включает стереосистему.

Я плохо разбираюсь в классической музыке, но, похоже, это запись оперного концерта. Женский протяжный голос поёт что-то на итальянском.

— Послушайте, — всё-таки пробую я поговорить с моими провожатыми, — вы не могли бы мне объяснить, что всё это значит?

Амбал справа одаривает меня ленивым взглядом и ожидаемо молчит. Амбал слева коротко произносит:

— Господин Лоретти всё вам объяснит.

После чего позади передних кресел вдруг начинает подниматься перегородка. Меньше чем через минуту я оказываюсь в полной изоляции, запертая со всех сторон. Даже не вижу, что происходит в передней части авто. И, возможно, даже если заору, меня никто не услышит — перегородка глухая.

Оперная запись становится громче. И мне ничего не остаётся, кроме как слушать эту музыку и ждать. Неизвестно чего.

Глава 5. Даша

Автомобиль несётся по переулкам со скоростью, явно превышающей разрешённую. Но впереди шоссе, и Альфа-Ромео встаёт, как и все простые смертные, в глухую пробку.

Не знаю, почему, но меня это забавляет. Какое-то маленькое злорадство подбадривает меня, потому что даже таким «крутым» дядям приходится толкаться в общем потоке.

Мы с мамой живём в Жулебино. Это спальный район, густозаселённый. Здесь на квадратный метр людей больше, чем в среднем в Китае. Утренний автобус до метро — отдельный вид боёв без правил. Тут всё по Дарвину: выживают сильнейшие. Они же добираются первыми до метро, чтобы уже там продолжить борьбу за место в вагоне. А как иначе? Конечная остановка, крупная ж/д-развязка и автостанция с тысячами работяг из Подмосковья. И всем надо на работу, всем надо ухватить за хвост призрачную птицу обеспеченного счастья. Ну, или хоть какого-то счастья…

И всё же я люблю свой район. Я здесь выросла, тут ходила в школу. Тут впервые влюбилась в мальчика из соседнего дома-муравейника. Дома тут почти одинаковые. Да и мальчики тоже. Так что ничего из той глупой влюблённости не вышло. Просто воспоминания.

На свой счёт я тоже не обольщаюсь. Я — такая же обычная, как и многие другие девочки. Разве что с финансовыми вопросами мне капитально не свезло, но это ведь поправимо?.. Конечно, если прямо сегодня меня не укокошит русско-итальянский «Сальвадор Дали», просто потому что ему так захотелось. Таким мажорам что угодно может взбрести в голову.

Но, пока я торчу в пробке, всё ещё живая, хотя бы имею возможность чуть позлорадствовать: не всё у вас куплено. Кое-что даже сильным мира сего недоступно…

Внезапно мои мысли обрывает звук сирены.

Что это?.. Скорая? Полицейские?

Альфа-Ромео начинает двигаться быстрее, снова разгоняется. Не понимаю, что происходит. Гляжу в окно — справа стоящие машины так и остаются неподвижными. Точнее, они двигаются назад, потому «Стельвио» уносится прочь, оставляя их далеко позади.

Бросаю взгляд влево и замираю в ужасе: мы мчим… по встречке! А орущая сирена находится прямо у меня над головой! Я слышу её будто бы издалека, потому в автомобиле хорошая звукоизоляция. Но на самом деле по ту сторону разносится жутки гул, от которого у других несчастных водителей наверняка раскалывается голова.

Перегородка слегка опускается, и раздаётся голос амбала за рулём:

— Надеюсь, вы не против прокатиться с ветерком? Через двадцать минут будем на месте.

— Куда мы едем? — выпаливаю рассержено.

Вместо ответа перегородка вновь заслоняет переднюю часть салона.

Они издеваются, да?..

Это какой-то кошмар! Что со мной собираются делать?! Куда мы мчим, как угорелые, нарушая все правила?!

В памяти всплывают слова Марчелло: «Башня Меркурий».

Точно. Москва-Сити. Мы едем туда. Это подтверждает и то, что вскоре Альфа-Ромео пересекает Таганскую Площадь. Здесь тоже столпотворение, но я ведь уже говорила про сирену?

Похоже, моим провожатым плевать на любые ограничения. Или, сказать точнее, плевать тому, на кого они работают, — Марчелло Лоретти. Да, он уверен, что ему разрешено всё в этом мире. У него свои правила.

Судя по тому, как быстро мы движемся, Москва-Сити вот-вот появится на горизонте…

Через минуту я в этом убеждаюсь собственными глазами. Огромные башни-небоскрёбы вырастают из земли, почти касаясь неба. Стало быть, здесь меня ждёт… Что?..

Спешно оглядываю свой наряд. Я оделась в точности, как вчера. Только белую шёлковую блузку застегнула на все пуговицы. И, конечно, надела туфли на каблуке. После вчерашнего собеседования мозоль ещё беспокоит. Но не могла же я вновь предстать перед Марчелло босой.

Чёрная юбка-карандаш туго стягивает бёдра, что даже сидеть трудно. Но иного офисного наряда у меня нет. Впрочем, кто сказал, что меня собираются определить на офисную должность? Перспектива отпахать в неволе у нового работодателя в качестве уборщицы уже не кажется столь маловероятной и уж тем более заманчивой.

Я понятия не имею, что меня ждёт. Всё происходящее выглядит жестоким, безнравственным и унизительным. Но я хотя бы не буду беспокоиться за свой внешний вид.

Альфа-Ромео влетает на подземную парковку, петляет по узким лабиринтам. Я физически чувствую, как стены вокруг сдвигаются на меня и вот-вот раздавят.

Подвеска мягко заглушает движение. Мы остановились. Сердце пропускает удар.

Дверь слева распахивается.

— Приехали, — водитель подаёт мне свою громадную лапищу, приглашая выйти.

Сглатываю ком в горле. Я должна быть сильной. Что бы ни случилось.

Нарочито игнорирую вежливый жест и выхожу самостоятельно. «Двое из ларца» пристраиваются рядом: один — за моей спиной, второй — впереди.

«Надо же… Прямо конвой», — проносится в голове нервный сарказм, хотя в самом деле мне не до шуток.

Мы идём к лифтам. Меня пропускают в кабину первой. Амбалы заходят следом. Лифт скользит вверх неслышно, только уши немного закладывает. Из-за волнения я даже не заметила, какой этаж был выбран. Украдкой оглядываю панель с кнопками — горит та, на которой выбит номер «66».

«Класс… — не слишком весело хихикаю в мыслях. — Меня ждёт настоящий дьявол в своей преисподней…»

— Проходите, Дарья, — командует верзила, когда створки лифта начинают разъезжаться в стороны.

Автоматически киваю и молча делаю шаг вперёд.

Глава 6. Даша

— Ой, ну, наконец-то! — всплёскивает руками какая-то девушка и летит ко мне навстречу. — Что вы так долго? Марчелло уже двадцать раз спрашивал!

Она подбегает ко мне с горящими глазами. Осматривает с ног до головы с таким любопытством, будто я — музейный экспонат. Хотя, по сравнению с этой особой, я скорее мышь серая, невзрачная. Ростом я ей едва до плеча достаю, даже с учётом каблуков. Да и волосы у меня самые обычные — пепельно-русые, чуть волнистые, собранные в хвост на затылке. Для более изощрённой причёски не было ни сил, ни времени. Кроме того, не люблю я часами возиться с укладкой и макияжем. Потому на мне из косметики только недоумение и растерянность.

А вот порхающая вокруг меня дамочка при полном боевом раскрасе: фиолетовые губы, красные тени, высветленные короткие волосы, сбритые с одного виска и уложенные на другой в художественном беспорядке. Изумрудно-зелёный пиджак, кажется, прямо на голое тело — очень худое, почти анорексичное тело. Брюки-шаровары цвета морской волны. Девушка явно любит яркие цвета — ничего не скажешь.

Хотя стоит ли удивляться? Она работает на самого экстравагантного художника во всей России. Ничего странного, что он выбирает себе эпатажный персонал. Только что тут забыла я?..

— Значит, вот ты какая? — хмыкает девушка. — Даша…

Моё имя она произносит медленно и как бы небрежно. Тому, что незнакомая женщина осведомлена обо мне больше, чем я о ней, уже не шокирует.

— Любопытно, любопытно… — продолжает она, цокнув языком. — А я, кстати, Майя, — и протягивает мне руку с ярко-красными короткими ногтями.

Жму просто из вежливости и не успеваю ничего ответить, как Майя вновь заговаривает:

— Мальчики, а вы свободны, — она делает жест ладонью, будто отмахивается от надоедливых жуков.

Мои провожатые покорно подчиняются и уходят, оставляя нас с Майей наедине. Она времени зря не теряет: хватает меня под локоть и тащит куда-то в коридор.

Мы идём торопливо. Я едва поспеваю за широкими шагами этой девушки. Она не затыкается ни на минуту, но говорит значительно тише, возможно, боясь, что нас услышат. Хотя вокруг никого нет.

Офис совершенно пустой и очень светлый, можно сказать, ослепительно-белый, будто стерильный. Много стекла, растений в кадках и воздуха, но мне всё равно очень душно. Видимо, из-за страха.

— Марчелло очень сердит, что ты опоздала, — тараторит Майя. — Он, хоть и итальянец наполовину, но любит пунктуальность. Так что не советую впредь опаздывать. Иначе он придёт в ярость. А в ярости Марчелло Лоретти страшен, как саблезубый тигр.

— Простите, я толком не понимаю, что от меня требуется… — пытаюсь донести до неё суть моего положения.

— Он сам всё объяснит. Сотрудников у нас мало, поэтому каждый должен чётко выполнять свои функции. Босс постоянно занят. Особенно перед грядущей выставкой. Ну, сама понимаешь. Ему же снова надо завоевать весь мир, на меньшее он не согласен. Ты не представляешь, какой был скандал, когда ему предложили вместо Гостиного Двора выставляться в «Крокусе». Марчелло орал, как демон.

«Или как монстр…» — мысленно заключаю я.

— Да уж, представляю, — натянуто улыбаюсь, стараясь поддержать беседу.

— Ох, Дашенька, боюсь, всё-таки не представляешь, — закатывает неестественно-голубые глаза Майя. — Он — сумасшедший, — добавляет она шёпотом. — Но при этом гениальный сумасшедший, — это она произносит чуть громче и с неподдельным восхищением. — Но…

Тут Майя резко останавливается, что я даже немного спотыкаюсь. Не обратив на это никакого внимания, Майя дёргает меня и перехватывает за плечи, смотрит прямо в глаза, а затем цедит едва ли не по слогам:

— Мой тебе совет, Даша. Никогда не спи с ним. Ясно?

— Ч..что?.. — у меня аж глаза округляются.

— Понимаю, будет трудно, — заявляет она так, будто мы тут уже успели породниться. — Только у меня есть особая суперсила. Остальным приходится сложнее.

— К..какая суперсила?

— Его чары на меня не действуют, — усмехается Майя горделиво. — Меня вообще интересует совершенно другое.

— Другое?..

Собеседница расплывается в фиолетовой улыбке при виде моего неподдельного шока.

— Искусство, детка, — объясняет она. — Меня интересует только искусство. Именно поэтому я здесь работаю уже больше трёх лет и чувствую себя превосходно. А тебе… — Майя вновь окидывает меня пристальным взглядом с ног до головы и возвращается к моему лицу. — Тебе предстоит пройти настоящую проверку на прочность. Крепись, милая.

Она сжимает моё плечо напоследок, а затем отпускает и продолжает прерванное движение. К этому моменту мы уже дошли до другого лифта — совершенно прозрачного, похожего на космическую капсулу.

Майя заходит внутрь. Я иду следом. Она нажимает кнопку. Капсула активируется и медленно поднимает нас, кажется на два или три этажа. Мне трудно понять — все мои мысли спутаны и хаотичны.

— Да, вот ещё, что, Даша, — произносит Майя настороженно и как бы сквозь зубы, — постарайся, пожалуйста, не ссориться с Гало́й.

— Гала́? — ошарашенно переспрашиваю я. — Кто это? Также звали жену Сальвадора Дали…

— Умница, — одобрительно кивает. — Гала себя именует именно в честь неё. На самом деле, её зовут Галина. Но не дай бог тебе назвать её так вслух. Станешь врагом номер один. А ты и так уже потенциальный враг.

— Я?!..

— Конечно, ты. Марчелло слишком часто меняет своих Муз. Только Гале удалось продержаться дольше остальных, чем она очень гордится. Она не выносит конкуренции. Поэтому старайся соблюсти тонкую грань между не-враждой с Галой и симпатией Марчелло.

— Симпатией? — настаёт моя очередь усмехаться. — Я уже ему не нравлюсь…

— Очень смешно, — действительно смеётся Майя, словно я сказала какую-то забавную шутку. — Он уже от тебя без ума.

Двери лифта открываются. Майя делает шаг вперёд, не обращая внимания на мой ступор. А я в полнейшем оцепенении от услышанного реагирую не сразу, но затем спешу поскорее её догнать, дабы не потеряться в этом лабиринте из стекла и белых стен.

Глава 7. Даша

Снова идём по коридору. Они уже кажутся мне неиссякаемыми. Я запуталась, где вход, а где выход. Сколько раз мы свернули?

Такое ощущение, что я попала в бесконечное пространство, которое то и дело отзеркаливает само себя. Опять белые стены — им нет числа.

Однако теперь я вдруг замечаю, что тут и там появляются картины на разных поверхностях: на горизонталях, вертикалях, даже на полу и на потолке… Никаких сомнений, кто автор этих работ. Конечно, Марчелло Лоретти. Похоже, я уже начала узнавать его стиль: броские контрастные цвета — множество красного разных оттенков.

И везде — обнажённые натуры в сплетении с урбанистическим пейзажем.

Дома, мосты, эстакады, улицы проходят насквозь через женское тело, пронзают его. Это не портреты и не городские картины в привычном смысле. Скорее это… натюрморты из обнажённых женщин и хитросплетений жизни мегаполиса.

Они живут в городе. Но это скорее город живёт в них. Непонятно, кто из них главнее. Непонятно, кто сильнее обнажён. Кто кого раздел?..

Порой они обнажены до неприличия. Слишком вызывающе, слишком откровенно, что я даже в смущении отвожу глаза. Не могу на это смотреть. Теряюсь и вспыхиваю. Для меня это чересчур — сложно понять подобное искусство. Я бы даже назвала порнографией. И всё же…

Чувственности больше, чем вульгарности. Мне сложно объяснить, как это возможно. Вероятно, в этом и состоит гениальность Лоретти, о которой я уже так много услышала и прочитала. На данный момент ясно одно — мне никогда не стать ценительницей подобного творчества. Всё это не для меня. Я тут совершенно лишняя и, будь моя воля, уже бы сбежала подальше из этого дурдома.

— Подожди минутку, — вновь фиолетово улыбается Майя и оставляет меня одну у чуть ли не единственной непрозрачной двери, сама же она заходит внутрь помещения.

Хоть эта странная улыбка также веет сюрреализмом, как и картины Марчелло, от Майи я хотя бы не чувствую враждебности. Да, она явно с прибабахом, но тот, к кому она меня ведёт, определённо похуже индивид.

— Всё хорошо, — выскакивает Майя из дверей через пару минут. — Заходи. Он пока немного занят, но скоро уже освободится. Заодно посмотришь, с чем тебе предстоит иметь дело.

«Я и так уже знаю, с чем. Точнее — с кем. С монстром», — мысленно отвечаю я, но вслух говорю другое:

— Спасибо. Я постараюсь…

— Да, ты уж постарайся, — на половине фразы обрывает меня Майя и подмигивает.

После чего она скрывается в лабиринте бесследно.

А я так и стою у двери, в которую должна войти, но никак не решаюсь.

Может, убежать?..

Да я заблужусь скорее и взвою от паники уже через пять минут.

Зачем меня сюда притащили?.. Неужели у такого пафосного и мега-богатого человека нет денег, чтобы починить долбанный капот своего Феррари?!

Да он просто издевается…

«Даша, хватит трусить, — уговариваю себя, кусая губы. — Не съест он тебя. Ты же сама вчера всерьёз думала прийти».

«Не всерьёз! — спорю с собственными мыслями. — Я же чисто гипотетически!..»

— Да сколько можно?! — прорывается знакомый рёв по другую сторону двери. Марчелло. Конечно. Это он. Кто же ещё может так орать?.. — Ты вообще не слышишь меня сегодня!

Кому он это?.. Лично я его прекрасно слышу…

— Соберись, в конце концов! Мне нужно больше! Понимаешь?! Больше!

Страх облепляет меня целиком. Тем не менее, я берусь за дверную ручку. Медленно надавливаю. Полотно бесшумно поддаётся.

— Больше страсти, Гала! Где твоя страсть?!

Голос Марчелло разрезает воздух огромного квадратного пространства, залитого солнечным светом из трёхметровых стеклянных окон. Ощущение, что комната парит под облаками, потому что две стены полностью прозрачные, оттуда открывается сумасшедший, почти нереальнй вид на городскую панораму. Немудрено, что здесь он ощущает себя богом. Наверное, Марчелло действительно своего рода бог. Очень свирепый бог.

— Ну, сделай уже что-нибудь, чтобы я, наконец, увидел, КАК ты нестерпимо желаешь меня!

На этих словах я застываю. Смотрю на профиль Марчелло. Он стоит возле начатого полотна в одних брюках. Торс его, мускулистый и рельефный, блестит так, будто бы Лоретти только что из бассейна или недавно принимал душ. Сложно не обратить внимание, насколько идеально выточено его тело — каждая мышца скульптурно прорисована и очерчена линиями, будто нарисованным красками. Однако они приходят в движение каждый раз, когда Марчелло вновь что-то пытается втолковать девушке перед ним.

Та сидит на небольшом подиуме с широко расставленными ногами. Не вижу её лица, но почему-то не сомневаюсь, что девушка красива. Тело у неё совершенно точно восхитительное. Его я могу разглядеть достаточно. Даже в тех подробностях, о которых предпочла бы ничего не знать.

— Гала, ты сегодня не в настроении? — грозно спрашивает Марчелло, сдвигая у переносицы свои чёрные густые брови.

— Я стараюсь, как могу! — возмущается девушка.

— Значит, старайся ещё!

Внезапно она встречается глазами со мной. На короткий миг кажется, словно в них мелькает испуг. Но тотчас девушка расслабляется и посылает мне улыбку. И, нет, этот вовсе не та улыбка дружелюбия, на которые была щедра Майя. Эта улыбка скорее хищная и вызывающая.

Стало быть, вот как выглядит Муза знаменитого творца — Гала нашего времени… Что ж, она явно симпатичнее своей тёзки.

— Дай мне минутку, Марчелло, — мурлычет она сладко.

Её глаза плавно закрываются. Гала опускает свою ладонь себе между ног и…

В это трудно поверить, но она ласкает себя… ТАМ. Прямо под цепким взором Марчелло, который невозмутимо смотрит за происходящим. Прямо перед мной. Я вижу каждое её движение. Как она перебирает пальцами, как мягко погружает в себя всё глубже и глубже сначала указательный палец, затем присоединяет к нему средний. Раздвигает лепестки розовых нижних губ, ведёт выше, потом вновь спускает ладонь…

И снова запрокидывает голову. Длинные платиновые волосы опадают с плеч на подиум. Грудь вздымается. Второй рукой Гала начинает теребить соски — обводит кругами, гладит, пощипывает. С её губ срывает стон. Следом ещё один. Она стонет уже непрерывно, не открывая глаз, будто бы рядом никого нет, и она совершенно одна в этот миг — дарит себе удовольствие так самозабвенно, так раскованно, так бесстыдно…

Глава 8. Даша

Гала растерянно вертит головой с открытым ртом ещё какое-то время, но Марчелло больше не обращает на неё внимания, будто бы она уже испарилась. В конце концов, девушка недовольно фыркает, спрыгивает с подиума, хватает брошенное на пол полотенце и идёт на выход из мастерской, по пути заворачиваясь в кусок ткани.

Она неминуемо приближается ко мне так, что наши плечи почти соприкасаются. В последнюю секунду, перед тем как она исчезает, ловлю её ненавидящий взгляд.

Что там говорила Майя про мирные отношения с Галой? Похоже, в этой части уже можно ставить большой жирный минус.

Дверь позади хлопает. Мы с Марчелло остаёмся наедине.

Он кидает кисточку в сторону, не глядя, достаёт из кармана брюк сигаретную пачку. Он что, собрался курить здесь? Впрочем, чему я удивляюсь? Вседозволенность — его второе имя.

— Ты опоздала, — бросает мне Лоретти.

Ни приветствий, ни вступлений. Простая грубая констатация того, в чём я уже успела ему не угодить.

Молчу, не зная, что ответить. К тому же меня снова накрывает липкий страх.

Марчелло затягивается белой сигаретой, которая в его длинных выразительных смуглых пальцах выглядит словно оружие. Такое ощущение, что он с помощь неё собирается прожечь меня насквозь.

Ещё больше цепенею, когда Лоретти начинает приближаться.

— Язык проглотила? — интересуется он ехидно.

Чувствую, как он него пахнет табаком и дорогим мужским парфюмом, марки которого я не знаю, но в любом случае в сочетании с запахом сигарет и мускулистого тела этого дьявола получается настоящий яд, от которого кружится голова и рот непроизвольно наполняется слюной.

— Вчера ты была весьма разговорчива, — язвительно напоминает Марчелло.

— Я жду, когда у вас проснётся совесть, — отвечаю с вызовом.

Да, мне дико страшно. И голос мой, честно сказать, дрожит, как и всё внутри меня. Но если монстр собирается перекусить меня пополам, то пусть хотя бы один зуб сломает о мой позвоночник, который я всё-таки стараюсь держать ровно.

— Тебе придётся ждать так долго, сколько ещё ни одному человеку не удалось прожить, — нарочито равнодушно цедит Лоретти. — Если, конечно, не изобретут бессмертие. Вот только зачем тебе моя совесть, крошка?

— Например, затем, чтобы вы прекратили называть меня «крошкой», «деткой» и тому подобными оскорбительными словами.

— Оскорбительными? — брови Марчелло стремятся вверх. Он кажется действительно удивлённым целых две секунды, но затем вновь возвращается к своему обычному наглому тону: — Во-первых, ничего оскорбительного в этом нет. Во-вторых, своих сотрудников я называю так, как считаю нужным. Это понятно, Даша?

На моём имени клубок дыма срывается с губ Марчелло и летит мне в лицо. Даже глаза начинает щипать, и я инстинктивно морщусь. Но Лоретти моя реакция совершенно по барабану. Он хватает меня за локоть и дёргает ближе к картине.

— Хочу, чтобы ты сказала своё мнение, — велит он.

— Моё мнение? — недоумеваю. — Я ничего не понимаю в искусстве.

— В искусстве ничего понимать не надо. Тебя либо пронимает, либо нет.

Передо мной ещё незаконченный холст, но общая композиция уже ясна — это всё тот же узнаваемый мотив, который я уже встречала на других работах Лоретти. Только здесь краски преимущественно синие и чёрные — ночной пейзаж. Если не ошибаюсь, Болотная Площадь. И среди набережной, фонарных столбов и течения реки угадываются очертания девушки, изогнувшейся в экстазе. Всё это настолько переплетено, что непонятно, где заканчивается женское тело и начинается город, а где наоборот.

От картины веет чем-то томительным и жестоким. Не знаю, почему. Будто бы девушка в отчаянии. Или это скорее моё собственное состояние? Хотя невозможно признать и другое — это будоражит, это… возбуждает.

— Ну? — нетерпеливо подгоняет Марчелло.

— Мне кажется, ей — этой девушке на картине, — несмело произношу я, — мне кажется, ей больно.

— Больно? — сначала удивляется, а затем принимается хохотать Лоретти. — Если ей и больно, то это сладкая боль! — всё ещё смеётся он.

— Нет, — неожиданно возражаю я. — Она одинока. Отсюда её боль.

Марчелло становится вмиг серьёзен.

— Продолжай, — приказывает он.

Несколько раз моргаю, делаю глоток воздуха поглубже.

— Похоже, она рассталась с любимым человеком. Или… Или даже скорее они не могут быть вместе, поэтому она фантазирует о нём в одиночестве. Ничего не может сделать с тем, что хочет его, но при этом знает совершенно наверняка, что им не быть вместе. Возможно, у них была ночь страсти. И теперь ей только и остаётся, что жить этими воспоминаниями.

Лоретти молчит. Делает новую затяжку.

Слышу, как шипит его сигарета, но боюсь посмотреть на него. Он будто морально давит на меня, оставаясь физически рядом. И вдруг отходит в сторону, на что моё тело и сознание моментально реагируют — становится проще дышать, но при этом как будто бы… пусто.

Поворачиваю голову. Марчелло стоит у огромного окна, смотрит на городскую панораму, продолжая курить.

Как это расценивать? Я его обидела? Ляпнула глупость?

Да он нашёл, у кого спрашивать мнения! Наверное, следовало просто стандартно восхититься ничего не значащими: «Так классно! Прям вау!».

Я уже собираюсь принести свои извинения — всё-таки нехорошо обижать потенциального работодателя, который и так уже на меня зол. Но тут Марчелло заговаривает:

— Всё-таки хорошая у меня интуиция, — докуривает сигарету до фильтра и кидает окурок в пепельницу на полу, оборачивается всем корпусом.

Руки в карманах, стальной пресс напряжён так, что виден каждый кубик. Замечаю на его груди чёрные жёсткие волосы, и это вид заставляет меня вновь судорожно сглотнуть.

— Ты можешь приступать к работе. Только впредь не смей опаздывать, — произносит Марчелло. — Я больше не собираюсь посылать за тобой своих личных секьюрити. И так пришлось расстараться, чтобы тебя найти. Я не потерплю новых глупостей. Помни, на кого работаешь и старайся, как следует. Первый месяц будет в счёт ремонта моего автомобиля. А дальше… — он чуть наклоняет голову вбок. — Дальше я назначу тебе зарплату в соответствии с твоими стараниями. И она будет сильно зависеть от того, насколько я буду… удовлетворён тобой.

Глава 9. Даша

Когда он произносит: «Три», я уже не слышу его голос, потому что пульс в ушах грохочет так, что перекрывает все остальные звуки. А я тем временем на голых инстинктах выскакиваю за дверь. Несусь, куда глаза глядят, хотя они ничерта не видят, но паника делает своё дело — я бегу прочь, не разбирая дороги.

Коридор за коридором. Где этот дурацкий лифт?!

Со всех стен, с потолка и даже с пола на меня давят бесконечные картинны Марчелло. Они как будто смеются надо мной!

Я пытаюсь от них убежать, скрыться любой ценой, пока не врезаюсь с разбегу в какой-то столб. Вскрикиваю от испуга, закрываю глаза. И вдруг мои плечи кто-то обхватывает, сильно, будто тисками.

Чёрт! Неужели я снова умудрилась попасть в лапы Лоретти?!

— Тихо-тихо, — раздаётся надо мной басовитый, но совершенно спокойный голос.

Нет, это не Марчелло. Это совершенно точно не его интонации. Он бы уже орал.

— Девушка, что с вами? Вы в порядке? Девушка? Вы слышите меня?

Нехотя поднимаю голову и разлепляю глаза. Мужчина. Высокий, мощный, как скала. В белой рубашке, в которую я только что врезалась головой, наверняка причинив боль не только себе, но и ему. Хотя по его улыбающемуся лицу такого не скажешь. Он улыбается мягко, успокаивающе не только губами, но и совершенно удивительными голубыми глазами, в которых нет ни капли агрессии или недовольства.

— Девушка, я вас напугал? Простите, вы так вылетели из-за угла, что я просто не успел среагировать. Мне так жаль…

Бессмысленно хлопаю ресницами. Это что, сон?.. В таком антураже, наверное, и до галлюцинаций недалеко.

— Вы чем-то расстроены? — не перестаёт допытываться мужчина.

А я, как полная идиотка, молчу. Только пялюсь на него ошарашенно. Он настоящий красавец. Прямо как звезда Голливуда. Любая нормальная девушка мечтала бы упасть в объятия такому мужчине, а я веду себя просто неадекватно — ничего не могу ответить, даже слова произнести не в силах.

— Давайте я принесу вам воды. Или, ещё лучше — выпьем вместе кофе в знак извинения.

— И..извинения?.. — роняю еле слышно.

— Вы чуть не пострадали из-за меня. Мне очень стыдно.

Я его чуть с ног не сшибла, а он… извиняется?!

— Дайте посмотрю, — мужчина наклоняется к моему лицу, будто бы для поцелуя, отчего я окончательно лишаюсь возможности что-либо говорить и шевелиться. — Шишки вроде нет. Значит, всё не так уж страшно, — с той же спокойной улыбкой заявляет он. — Пойдёмте. Вам определённо нужно немного передохнуть.

Он тянет меня за собой. Шагаю послушно, как щенок на поводке. Мы оказываемся у того капсульного лифта, который я безуспешно искала. Мужчина нажимает кнопку, пропускает меня вперёд.

— Вы новая натурщица Марчелло? — интересуется он, когда двери бесшумно закрываются.

— Что?.. Нет, я не натурщица…

— Правда? — он вроде бы искренне удивлён. — Странно.

— Что странно?

— Как же вы здесь оказались? — проигнорировав мой вопрос, задаёт свой.

— Ну, у меня вроде как сегодня первый рабочий день…

— О, замечательно, — с энтузиазмом восхищается он.

Лифт останавливается, мы идём дальше. Мужчина легко идёт по этому лабиринту, не задумываясь. Стало быть, давно и хорошо знает этот офис.

Я интуитивно ищу ресепшен, где меня встретила Майя, но, видимо, мы куда-то сворачиваем и оказываемся в пустынном помещении, напоминающем ресторан в ожидании посетителей: несколько столиков у панорамных окон, в отдалении — барная стойка. Здесь уютно, насколько вообще может быть уютно на высоте шестьдесят шестого этажа. Но интерьер сильно отличается от остального офиса, будто я оказываюсь в тёплой, почти домашней обстановке. Плетёные кресла с мягкими подушками, деревянные столы, фальшь-колонны из кирпича, на которых развешены старинные фотографии. Всё в приглушённых, пастельных, преимущественно бежевых цветах.

Мы садимся за столик. При этом незнакомец галантно отодвигает для меня кресло.

Я точно сплю…

— Что вы будете пить? — интересуется он. — Кстати, Марк готовит потрясающие коктейли. В такую жару — самое то. Хотите «Апероль»?

— Марк? — переспрашиваю с потерянным видом.

— Наш бармен. Вы разве ещё не знакомы? Вы же вроде собираетесь тут работать, так что должны познакомиться со всеми коллегами. Неужели Майя вам ничего не объяснила?

— Наверное, не успела…

— Это вполне возможно, — продолжает рассуждать мужчина и делает жест кому-то, кого я не вижу. — С тех пор, как ушла личная помощница Марчелло, на неё свалилось ещё больше работы. Она, бедная, иногда зашивается. А вы на какую должность?

Рядом возникает парень в официантском бежевом фартуке. Значит, я действительно в ресторане? Вот блин. А цены-то где? Вдруг у них один кофе стоит как моя почка?!

— Привет, Марк.

— Привет, Виктор, — здоровается парень и глядит на меня с любопытством. — Как твои дела?

Он так и шарит по мне глазами. Впервые видит девушку в ресторане?!

— Замечательно, спасибо. Это, кстати, наша новая коллега… — мужчина, которого Марк назвал Виктором, запинается и посылает мне какой-то знак взглядом.

И что я должна сделать?..

— Оу, да! — наконец, соображаю почти вовремя. — Дарья. Дарья Самохина. Я — новая…

Обрываюсь на полуслове. Мне реально это надо произнести вслух?

Две пары мужских глаз неотрывно наблюдают за моим ступором.

— Я новая помощница господина Лоретти, — всё-таки выдавливаю из себя слова.

Марк почему-то вопросительно переглядывается с Виктором, а тот растерянно пожимает плечами.

— Новая помощница Марчелло, — говорит он, кажется, также не веря этому факту, как и я сама. — Неожиданно.

— Да уж, — усмехается официант.

Не понимаю, что это с ними. Судя по их лицам, явно что-то не так.

— За это точно надо выпить. Марк, принеси два ристретто и «Мартини».

— Нет-нет! — вспыхиваю тотчас. — Я же на работе!..

— Если ты работаешь на Марчелло Лоретти, привыкай, что пить придётся даже иногда по утрам.

Глава 10. Даша

Очередная новость становится для меня полной неожиданностью. И в первую очередь потому, что Витторио — абсолютная противоположность своего брата. Неужели настолько разные люди могут быть родными? В голове не укладывается!

Виктор — сама галантность и обходительность. Он спокойно и открыто рассказывает мне об истории «Каса Ди Лоретти», о родителях, которые уже давно уехали в Италию, оставив начатый ими бизнес в России полностью на сыновей. Немного удивляет, что главным они сделали именно Марчелло. По-моему, он ничем не умеет руководить, кроме как своими натурщицами, о которых Витторио вскользь упоминает, что было их «прилично».

— Всё это — просто формальность, — бросает он между делом. — Марчелло интересует лишь его творчество, так было всегда. А я, как всегда, забочусь о нём. Он ведь мой младший брат. Нужно контролировать, в какие игрушки он играет. Тем более, с возрастом игрушки тоже повзрослели.

Витторио смеётся, и я тоже не могу сдержать улыбку. «Апероль» наверняка также способствует хорошему настроению, но всё-таки по большей части это заслуга старшего брата Лоретти — с ним настолько легко и приятно, что щёки у меня вспыхивают уже не только от алкоголя.

— Честно сказать, — вдруг признаюсь я, совсем разоткровенничавшись, — не уверена, что справлюсь со своими задачами. Я ещё никогда нигде не работала, а тут такая должность…

— Не переживай, Даша, — Виктор кладёт свою большую ладонь сверху моей, крошечной.

Его кожа гораздо светлее, чем у Марчелло. Если я всё правильно поняла из рассказа, то младший Лоретти пошёл больше в отца, а старший чертами сильнее схож с их русской мамой, отсюда такая огромная разница. Волосы у него тоже гораздо светлее — возможно, даже в детстве он был блондином, но затем оттенок потемнел до пепельно-русого.

— Я тебе во всём помогу, — заверяет Витторио. — Ко мне можешь обращаться в любой момент. Видишь ли, мой брат… как бы это сказать… Немного взбалмошен. С ним бывает непросто. Главное… — тут он смолкает, будто бы подбирает слова. — Главное — держи с ним дистанцию, понимаешь?

Он одаривает меня таким взглядом, в котором читается то же самое предупреждение, что уже озвучила Майя: «Никогда не спи с ним». Витторио не произносит этого вслух, но глазами даёт понять довольно однозначно, что имеет в виду.

Мне хочется лишь фыркнуть и возмутиться, с чего вообще все вокруг думают, будто бы я намереваюсь угодить в койку к именитому художнику. Это что, непреложный пункт рабочего графика?

Безусловно, Марчелло Лоретти повёрнут на сексе. Об этом кричат его картины, его поведение, каждая черта его внешности и голоса. Но одного только гиперсексуального антуража лично для меня недостаточно, чтобы потерять над собой контроль. Мне глубоко наплевать, сколько женщин побывало в его постели. Я здесь не за этим! А начнёт приставать — так я в полицию на него заявлю! И на таких мажоров найдётся управа!

Даже его необузданная красота не оправдывает расхлябанности. Великолепный торс, сильные плечи, прозрачная капелька, стекающая по его позвоночнику и исчезающая за полоской дорогого кожаного ремня… А под брюками у него наверняка рельефные ноги… Интересно, они тоже волосатые, как грудь?..

— Даша?.. — выводит меня из транса голос Виктора, и я вздрагиваю. — О чём ты задумалась?

— Да так, о пустяках…

Предательский румянец вспыхивает на лице, но Витторио тактично молчит.

Следующие два часа он подробно объясняет мне всё, что я должна знать об устройстве компании и офиса, знакомит с другими сотрудниками. Их и правда немного. Например, те два амбала, что приволокли меня сюда, — Макс и Федя. Кроме них, есть ещё охранники. Они обеспечивают безопасность офиса и мероприятий, которые регулярно организует Марчелло.

Ну, точнее — сам он ничего не организует. Этим занимаются другие люди, не обременённые столь уникальной гениальностью, как у великого и ужасного Марчелло. Похоже, его единственная задача — рисовать свои картины.

— За всё остальное отдуваемся мы — простые смертные, — шутит Витторио.

И я, конечно, смеюсь. Он показывает мне, где располагаются переговорные, где туалеты и комнаты отдыха.

— Ах, вот ты где, — застаёт нас Майя в проходе между двумя переговорками, где я любовалась огромным морским аквариумом.

Моему наслаждению тут же приходит конец, Майя хватает меня за руку и оттаскивает от Витторио.

— Тебя Марчелло зовёт, — шипит она почти зло. — Ты всегда должна находиться с ним поблизости. Куда ты сбежала?

— Он, между прочим, меня выгнал! — совершенно справедливо возмущаюсь я.

— Выгнал? В смысле?

— Сказал: «Свободна!». Да, вот именно таким тоном.

Майя почему-то закатывает глаза.

— Это означает, что в данный момент у него к тебе нет поручений. И, если он в своей мастерской, ты обязана находиться либо поблизости в своём кабинете, либо постоянно на связи, если у тебя есть дела. А о них ты должна уведомить Марчелло заранее.

— Это точно рабство, — вздыхаю я.

Но Майя никак не комментирует. Похоже, она так топится, что сама чуть не спотыкается. Наконец, она встаскивает меня в какой-то чулан и с порога ввергает в новый шок:

— Это твой кабинет.

Оглядываюсь потеряно и не могу даже описать то, что вижу.

То есть среди всего громанднейшего офиса для личной помощницы всея «Каса Ди Лоретти» выделили вот этот клочок пространства? Да у них туалеты просторнее!

— Знаю, о чём ты думаешь, — вздыхает у моего затылка Майя. — Могу утешить только тем, что находиться тут тебе предстоит недолго и нечасто. Зато всё под рукой. Можно даже сказать, на расстоянии вытянутой руки.

Она издаёт какой-то скорее нервный смешок. Возможно, потому что шутка не особо смешная, и Майя это прекрасно понимает. А насчёт расстояния «вытянутой руки» она почти не преувеличила.

— Здесь ты найдёшь всё необходимое, — прерывает столь неловкую паузу Майя. — Прошлая помощница всё тщательно сортировала, вплоть до того, какие духи любит госпожа Лоретти…

Глава 11. Марчелло

Так и не выходит сосредоточиться!

Проклятье! Mannaggia! Porca miseria! (Итальянские ругательства — прим. авт.)

Сутки! Уже сутки голова идёт кругом, как будто нахлебался какой-то отравы. Всё зудит, всё раздражает, всё бесит. Всё настолько жжёт внутри, что не могу думать ни о чём другом, кроме как о ней.

Даша…

Если бы она не сбежала после того, как я начал считать, накинулся бы на неё. Точно накинулся бы — никаких сомнений.

Oh, mio Dio! Dammi la forza! («О, Господи! Дай мне сил!» — итал., прим. авт.)

Как же ей не стыдно быть такой… такой… невинной. Маленький пугливый ангел с острыми зубками. Её так хочется растерзать и приласкать. И сделать что-то… что-то… самое развратное, что только можно вообразить. Или даже то, чего вообразить нельзя.

Красивая?.. Ха!

Нет.

Она чудовищно красива. Настолько, что сама не понимает, каким фетишем может стать. И в этом её главное уродство и привлекательность. Жаль только, что с ней не выйдет, как с остальными. По крайней мере, до тех пор, пока она сама верит в то, что не продаётся. Но у всех есть цена. И даже к таким обязательно найдётся подход…

— Не работаешь? — заглядывает в мастерскую братец, вышибая меня из размышлений.

Che palle! («Грёбаное говно!» — нецензурные итальянское ругательство, прим. авт.)

Отшвыриваю в сторону карандаш, которым бесцельно возил по листу бумаги последние полтора часа. Только сейчас с удивлением обнаружил, что каким-то образом умудрился нарисовать портрет. Нетрудно догадаться, чей.

Быстро комкаю бумагу, чтобы Витторио не успел разглядеть. Кидаю в угол, где стоит урна — точно в цель!

Брат многозначительно смотрит на полетевший бумажный комок, затем — на меня, сидящего на полу, а затем — на холст, где всё ещё стоит недописанной картина, для которой позирует Гала.

Она ушла, а я после этого даже не притронулся к полотну. Да и в её присутствии мало что нарисовал.

Витторио подходит ближе, рассматривает проделанную работу.

— Акимцев уже месяц ждёт свою картину…

— Подождёт, — огрызаюсь, не глядя на брата, и подпаливаю очередную сигарету.

Можно было и не дожидаться, когда Витторио это скажет, — я и так знал всё, что он намерен произнести. Мы даже говорим по-итальянски. Как всегда бывает, если разговор происходит только между нами. Мой чересчур предсказуемый братец…

— Ты не должен так относиться к клиентам. Они тебя боготворят.

— Бла-бла-бла, — перебиваю его, закатывая глаза. — Я художник, а не штамповщик чужих заказов! Это изначально была провальная идея! Я должен писать только то, на что у меня лично стоит!

— Да у тебя на всё подряд стоит, — выпаливает Витторио. — Или точнее сказать — на всех подряд. Новую девчонку на место Нины ты ведь тоже приволок не чтобы она твоими делами рулила.

— Как раз для этого! — зло отвечаю, готовый ударить брата в любую секунду.

Мальчишками мы постоянно дрались. Почти каждый день. И провоцировал не я. Могу поклясться родной матерью — Витторио когда-то был главным задирой. Странно, что мы не прибили друг друга ещё тогда, в детстве.

— Ты не умеешь врать, Марчелло, — усмехается братец. — Я делаю всё, чтобы покрыть текущие убытки, а ты берёшь на работу неквалифицированный персонал. Будь у нас всё в порядке с деньгами — хоть пятьдесят девиц приглашай. Но сейчас…

— С неё будет толк, — обрываю Витторио. — Она отличница, учится в финансовой академии.

— Все знают, как там учатся.

Только усмехаюсь. Пусть думает, что хочет — работа у него такая.

Но меньше чем за сутки меня достаточно просветили о Даше: она одна из десяти студентов на всём курсе, кто учится бесплатно. Бесплатно в ВУЗе, где метят учится дети не последних людей. Сам Витторио подумывал идти туда. В итоге предсказуемо выбрал учиться в Италии. А я остался в Москве. Уже по одному этому можно судить, насколько мы разные.

— Марчелло, я забочусь о тебе, — брат садится рядом, тут же начинает отмахиваться от летящего дыма, закашливается. — Я ничего не имею против девчонки. Честно сказать, она довольно милая… Просто не хочу, чтобы ты опять отвлекался от работы над заказами. Помимо Акимцева, там ещё очередь на год вперёд…

— Заказы! Заказы! — всё-таки взрываюсь я. — Сколько раз повторять?! Марчелло Лоретти не пишет по заказу! Марчелло Лоретти пишет только по вдохновению!

— Да? И когда в последний раз такое было? А? А я тебе скажу, — Витторио подскакивает на ноги и снова пытается пойти в наступление. — Это было до того, как ты встретил Галу. О, да, тогда ты и взлетел до небес, а потом сам же сел штамповать одно и то же, потому что это хорошо продавалось. Ещё скажи, что это не так.

Конечно, не так. Хотя в чём-то, как ни странно, Витторио всё-таки прав. С появлением Галы я как будто сам зациклился на одном и том же. Её так восхищали мотивы моих картин. Хотелось поражать её всё больше и больше. Сам не заметил, что кручу уже одну и ту же пластинку.

А потом случилась история с Ниной…

По сей день в шоке, как эта старушка-«божий одуванчик» могла меня так подставить. Деньги до сих пор не нашли. Разбирательство ещё идёт, а в бюджете обнаружилась такая брешь, что я согласился на давние уговоры Витторио брать частные заказы. С тех пор от них отбоя нет. Для будущей выставки не подготовлено почти ни одной работы, выполненной не по чьей-то указке. Но Витторио утверждает, что это нужно для престижа. И тут я с ним, к сожалению, согласен.

— Марчелло, — брат кладёт руку мне на плечо, — ты должен собраться. Он говорит уже совсем тихо и спокойно, уговаривает, почти умоляет. — Ты уже заработал себе такое имя, что любую твою мазню купят по щелчку пальцев, даже если ты просто вытрешь руки об холст.

— Я не собираюсь халтурить, — скидываю его ладонь и отхожу в сторону, продолжая курить.

Позади слышится горестный вздох — Витторио умеет давить на нервы. Весь в мать.

— Эту картину закончу завтра, — кидаю ему только для того, чтобы он утёр сопли.