Обещание Эстер

Пролог

Колдун молча смотрел на распростертый под ним город. Саван ночи чернел, переливаясь ленивым мерцанием далеких звезд. В синих глазах колдуна стыло безумие, ведь прямой отказ девушки подчиниться ему и дать заветное обещание, отнял всякую надежду на исполнение его желания.

Конечно, еще оставался Розенталь – город-призрак, город-тоска. Он нагонял на Колдуна мистический ужас. Если бы можно было обойтись без него!

Петли высохших дорог, строгие черные дома-башни, завывание ветра и существ, утонувших во тьме узких улочек. Подземные обиталища спятивших гостей и узников, не нашедших выходов на поверхность и сгинувших в чертогах Арнавалла. Колдун содрогнулся. Ах, Эстер! Чего проще было – пообещать!

Из трех избранных учеников Крауча он оказался самым щепетильным и человечным. Его недостатки часто приводили Поводыря в ужас; он беспрестанно сетовал на неумение будущего Колдуна слушать голос разума, на его отказы рваться к власти, правильно соперничать и побеждать даже в нечестном бою. Люди, как утверждал Крауч, всего лишь слепки с Великих Магов, и нельзя поддаваться на их ухищрения, крики о помощи, уверения в безвыходности.

Ненавидел Поводырь и отсрочки, о которых его часто молили вверенные ему подданные. Колдун пытался спорить, особенно, когда понял, что вдруг избран в число претендентов на титул; он решил, что теперь имеет право показывать характер. Глупец! Это чуть не провалило всю затею Крауча, и без того сбившегося с ног в поисках достойного соперника Нагу и Лукреции. Совет долго не давал согласия на присвоение ему титула, отчаянно сопротивляясь очевидным успехам.

И, какая ирония, мэр Розенталя сказал свое решающее слово. Кто бы мог подумать, что глава этой зловонной мглы выступит в его защиту! Или не ирония? Или все так и было предрешено, и ему – полубезумному, не способному на жалость и понимание происходящего – суждено истлеть под городом греха и зла, так и не приблизившись к заветной Двери Власти. Будь ты проклята, Эстер!

Колдун молча смотрел на распростертый под ним город. Саван ночи чернел, переливаясь ленивым мерцанием далеких звезд. В синих глазах колдуна стыло безумие, ведь прямой отказ девушки подчиниться ему и дать заветное обещание, отнял всякую надежду на исполнение его желания.

Конечно, еще оставался Розенталь – город-призрак, город-тоска. Он нагонял на Колдуна мистический ужас. Если бы можно было обойтись без него!

Петли высохших дорог, строгие черные дома-башни, завывание ветра и существ, утонувших во тьме узких улочек. Подземные обиталища спятивших гостей и узников, не нашедших выходов на поверхность и сгинувших в чертогах Арнавалла. Колдун содрогнулся. Ах, Эстер! Чего проще было – пообещать!

Из трех избранных учеников Крауча он оказался самым щепетильным и человечным. Его недостатки часто приводили Поводыря в ужас; он беспрестанно сетовал на неумение будущего Колдуна слушать голос разума, на его отказы рваться к власти, правильно соперничать и побеждать даже в нечестном бою. Люди, как утверждал Крауч, всего лишь слепки с Великих Магов, и нельзя поддаваться на их ухищрения, крики о помощи, уверения в безвыходности.

Ненавидел Поводырь и отсрочки, о которых его часто молили вверенные ему подданные. Колдун пытался спорить, особенно, когда понял, что вдруг избран в число претендентов на титул; он решил, что теперь имеет право показывать характер. Глупец! Это чуть не провалило всю затею Крауча, и без того сбившегося с ног в поисках достойного соперника Нагу и Лукреции. Совет долго не давал согласия на присвоение ему титула, отчаянно сопротивляясь очевидным успехам.

И, какая ирония, мэр Розенталя сказал свое решающее слово. Кто бы мог подумать, что глава этой зловонной мглы выступит в его защиту! Или не ирония? Или все так и было предрешено, и ему – полубезумному, не способному на жалость и понимание происходящего – суждено истлеть под городом греха и зла, так и не приблизившись к заветной Двери Власти. Будь ты проклята, Эстер!

глава 1

1

Ее знобило. Конец сна был таким реальным, что ее тело до сих пор, спустя десять минут после пробуждения, еще ощущало холод чужой ночи и прикосновение легких пальцев незнакомца. «Обещай мне!» - прошелестело вслед ее включающемуся сознанию из потусторонней тьмы, и электрический разряд пронзил мозг, заставив вздрогнуть. Сердце бешено забилось. Эстер выпрямилась на постели, обхватив себя руками за плечи.

Белый свет дня принес ей некоторое облегчение. Она вскочила и бросилась к окну, чтобы распахнуть шторы. Сон выветривался медленно, как неприятный запах, но, к счастью, таял, таял, освобождая голову для других мыслей.

Дурацкий, зловещий сон Эстер списала на расшатанные нервы. Вот уже три месяца ее друг Бернар не давал ей покоя своими сумасбродствами: то впадал в отчаяние от потерь в бизнесе, то планировал их медовый месяц, то орал на нее и распускал руки, то просил прощения и заваливал подарками. Он стал пить, редко навещал ее, а когда все же появлялся, растревоженный, бледный, усталый, начинал твердить о каком-то загадочном явлении, способном полностью изменить их унылую жизнь.

Эстер страшно бесило само определение «унылый», ведь она любила Бернара когда-то и надеялась еще на чудо, на избавление от кошмаров. Пугало ее так же ослабление чувств к Бернару – некогда красивому, ладному пареньку с очаровательным румянцем, длинными ресницами, сильными руками. Ей так не хотелось отпускать его в мир безумия, бесстрастных цифр, задымленных улиц, ведь именно оттуда он возвращался потом совсем другим: словно больным, злым, нелюбящим.

Несколько лет назад друг Бернара открыл магазин эксклюзивной парфюмерии и быстро начал набирать обороты. Расслабленное общество тянулось к прекрасному. Ленивые, пресыщенные, истонченные создания жаждали новизны во всем: автомобилей, инкрустированных бриллиантами, обуви из хрусталя, путешествий в другие миры, особенно под воздействием специальных травяных смесей.

Духи стали неотъемлемой частью любых образов. На их разнообразие и поставил хитрый парфюмер. Он набрал целый штат из подмастерьев, продавцов-консультантов, менеджеров. Бернар потребовался ему, как грамотный юрист и симпатичный компаньон, способный привлечь клиентов, а особенно, клиенток, своим безукоризненным тактом и обаянием.

Эстер горячо поддержала любимого. Теперь, когда большинство духов стало ей доступно, она просто упивалась их разнообразием, включившись в работу своеобразного стилиста. Она часами могла классифицировать ароматы по временам года, настроениям, подбирать их к дизайнерским разработкам. О ее таланте заговорили в обществе, что не могло не порадовать Бернара. Успехи Эстер укрепили их отношения, заставляя влюбленных не только восхищаться, но и гордиться друг другом.

Счастливое время: любовь, беготня по салонам, цветы, прогулки, долгие разговоры, поцелуи, робкие намеки на свадьбу, покупка дома…

Первая ссора прогремела, как летняя гроза – шумно, коротко и также забылась наутро. Эстер не придала ей особого значения, ведь темпераментный Бернар и безо всякой причины часто повышал на нее голос. Сама она тоже бывала хороша. Ей бы остановиться, задуматься, но нет, обычно женщины свято верят в исцеляющую силу любви, способную усмирить любую ярость, исправить любые ошибки. Увы. Перед внешними обстоятельствами может спасовать даже всепоглощающая страсть.

Цены на нефть упали; рынок взбрыкнул, отреагировав, как сердечный больной. Массовый психоз, как сель, накрывал города один за другим, и вот, прибыльный бизнес перестал радовать, потух, моля о пощаде.

- Кажется, Анри закрывает дело, - угрюмо произнес Бернар, бросая на стол пакеты с хлебом и сыром. Вечерний свет посеребрил его лицо, пряча загар. – Не знаю, что будет дальше.

- Кажется, или точно? – негромко спросила Эстер, боязливо косясь на Бернара: его грусть легко переходила в злость, а там и до пощечины недалеко.

Она быстро убрала выпечку на место, включила чайник, потянулась за чашками…

- Я знаю, что нужно делать, - не отвечая на ее вопрос, сказал Бернар, уставившись прямо перед собой.

- Что же?

- Есть такие люди – они вроде экстрасенсов, понимаешь? Говорят, они могут вытащить любой бизнес или отношения из любой задницы, - глаза молодого человека вдруг зажглись сумасшедшим огнем. – Давай поищем их, а?!

- Бернар, ты чего, псих?! – опрометчиво воскликнула Эстер, - какие, к черту, экстрасенсы, если людям просто не нужны духи! Кто сейчас станет тратить деньги на эксклюзивные работы, ведь некоторым просто нечем платить за жилье или не на что купить еды!

Он угрожающе сжал кулаки, но Эстер несло:

- Подумай сам, Бернар, подумай! Парфюмерные сети еще продержатся, но ваш штучный товар избыточно дорог, вот и вся экстрасенсорика! А все эти шарлатаны только разорят вас!

Ей пришлось присесть и закрыть голову руками. Бернар так стремительно налетел на нее, что она едва успела сжаться в комочек и замереть. Бить ее он не стал: было просто неудобно выцарапывать ее из пространства между креслом и столом, но салфеткой хлестнул от всей души.

- Дура! Почему ты мне не веришь?! – проорал он, отшвыривая салфетку, и умчался из дома, бабахнув дверью.

И ей вдруг тоже захотелось уйти. Шагнуть в черный и блестящий, будто лаком крытый город. Вдохнуть сырой воздух апреля, его сексуальное тепло. Чтобы в легкие вошло иное зелье, заместив собой отчаяние, изгоняя дурные предчувствия.

Не потушив абажур, Эстер медленно направилась к двери, еще хранящей вибрирующую энергию разочарованного возлюбленного. Светло-коричневое дерево дышало прощанием, разрывом. Легкие шлепки с розочками она сменила на удобные уличные туфли на низком каблуке. Сдернула с вешалки вязаную кофту с капюшоном и, помедлив, подышав ровно-ровно, вышла на улицу.

Тонкий серпик месяца, окруженный приспешниками-звездами, сиял на черном небе. Эстер он показался равнодушным и немного нахальным. С людьми на земле происходит столько всего, а Луна живет по своим законам, подчиняя себе приливы, отливы… вечность. И не откликнется никогда на просьбы или проклятия.

глава 2

2

Музыка оглушила девушку, застывшую на пороге от изумления. В двадцать первом веке явившаяся ей картина казалась просто нереальной, дикой. В маленьком зале с разбросанными то тут, то там деревянными столиками клубился сигаретный дым, под потолком примостились соломенные чучела рыб, зверей, неведомых тварей из чужих земель, полыхающих возмутительными оттенками красного, синего, желтого. Свисали связки лука, живописно золотящегося в свете свечей. Именно свечами объяснялось тусклое освещение и прыгающие по стенам тени.

Народу хватало: собственно, почти все столики были заняты, не считая одного, разместившегося точно посередине. Кому только взбредает в голову ставить столы по центру? Ясно же, что люди, зашедшие на огонек, вряд ли согласятся сидеть на всеобщем обозрении. Эстер точно не относила себя к подобным экстравертам, готовым ужинать напоказ.

Композиция, так умилявшая девушку закончилась, и ей на смену Брайан Адамс запел свою бессмертную «Любили ли вы женщину по-настоящему?»

Эстер словно очнулась. Что же ей делать? Может, подойти к стойке и спросить виски? Менее крепкие напитки сегодня не соответствовали ее настроению. Среди пластов сизого дыма ей на миг померещились серые глаза Бернара – злые, нелюбящие. Она резко дернула головой. Фантом исчез.

- Пойдем, присядем, - тихий шепот, раздавшийся над ухом, чуть не лишил ее рассудка. Повернувшись, она встретилась глазами с женщиной пожилых уже лет, практически полностью закутанной в цыганскую шаль с разудалыми узорами и бахромой. Цепкая рука, ухватившая Эстер за предплечье, звякнула множеством колец и браслетов. В нос ударил сильный аромат дорогих, впрочем, духов, помноженный на запах спиртного.

«Была – не была», - мелькнуло отчаянное, и вслух Эстер произнесла:

- Присядем, - она кивнула короткими кудрями, смиряясь со своей судьбой на эту ночь, и последовала за женщиной. Та повела ее мимо пирующей компании, мимо целующейся парочки каких-то отощавших подростков, мимо пьяно храпящего работяги в грязной робе, но Эстер уже просто шла следом и почти не обратила на них внимания. Две собаки неопределённых пород шарахнулись из-под ног и трусливо сунулись под столик, где не нашлось бы ни одного чистого квадратика, но за который, тем не менее, Эстер предстояло сесть.

- Сейчас, - тихо сказала женщина в шали, успокаивающе похлопав Эстер по спине. – Садитесь, скамья вроде бы чистая, - и куда-то в сторону она вдруг резко выкрикнула, - Нора, убери!

Тут же появилась неопрятная, но, как оказалось, сноровистая девушка. Стол, словно по волшебству, превратился в приличный, накрытый скатертью, предмет обстановки. Возникла вожделенная бутылка, рюмки, тарелки с сыром, ветчиной, хлебом, овощами, за ними – графин с водой, салфетки, приборы. Две свечи, как разрешающий аккорд, были водружены по сторонам, но света не добавили и атмосферу не романтизировали.

Эстер, поеживаясь, наблюдала за этими приготовлениями, гадая, сможет ли когда-нибудь еще увидеть свою комнатку в недавно купленном с любимым доме, который теперь казался далеким и нереальным, как и сама любовь.

- Выпьем, - просто сказала женщина, поднимая рюмочку, полную золотистой жидкости, и, не дожидаясь ответного жеста девушки, ловко опрокинула содержимое в рот.

Эстер выпила тоже. Виски оказался качественным и жгучим, как огонь. Горло взорвалось маленькой бомбой, потребовав компенсации. Не глядя, Эстер что-то подцепила на вилку и торопливо сжевала.

- Кто вы? – задушенным голосом прохрипела она и снова потянулась к вилке.

- Меня зовут Адени, - ответила женщина и оглядела девушку глубокими темными глазами, подведенными черным, как уголь карандашом. Бусы на шее звякнули. – Я хозяйка этого заведения, и ты можешь чувствовать себя, как дома.

- Почему? Вы ведь меня не знаете? – пожала плечами Эстер.

- Я тебя вижу, а этого вполне достаточно, - тихо ответила Адени, - твой взгляд все рассказал о тебе. - Выпьем, - ласково добавила она и сама налила виски в рюмки.

Отказываться Эстер не собиралась. Твердо подняла она рюмку и выпила, тут же зажмуривая глаза. Живот зажгло огнем, но в голове прояснилось, и первая живая мысль освободила себе дорогу:

- Я хочу есть, - растерянно пробормотала девушка.

- Ну так и ешь! Кому же это все приготовлено?! – Адени сплела руки на груди и, грустно улыбаясь, стала наблюдать, как Эстер сооружает пятиэтажный сэндвич, пытаясь одновременно съесть огурец. – Не спеши. У нас много времени, - остановила она сорвавшуюся девушку. – Успокойся.

Когда голод немного унялся, а третья по счету рюмка перекочевала в обалдевший от такого обращения желудок, включился непрошенный разум. Думать Эстер не хотелось, но невольно возникающие вопросы, заставили ее сосредоточиться и начать нормальное человеческое общение.

Адени являла собой образец сдержанности и печали. Ее покорное судьбе лицо то алело в свете свечи, то уплывало в сизую тень. Руки ее беспрестанно сплетались и расплетались, но не нервно, а убаюкивающе, словно гипнотизируя. Она тоже выпивала, ела, аккуратно промакивая алые губы салфеткой, но состояние ее оставалось неизменным: трезвым сохранялся ум, точными движения, связной речь. И безмерная доброта сквозила во всем ее облике: в склоненной голове, в складке на лбу, в полуулыбке на губах, даже, в позвякивании украшений.

- Кто вы? – понизив голос чуть не до шепота, спросила Эстер.

- Я?! – Адени вздохнула и укоризненно покачала головой. – Я – та, кого ты искала.

- Но…Я, в общем-то, никого не искала, - запинаясь, пробормотала девушка, - я, скорее, бежала…

- И нашла меня, потому что я тебе нужна, - гипнотизирующие движения рук прекратились. Свечи стали гореть ровнее, подрагивая только от дыхания собеседниц. Адени чуть пожала плечами. - Я - экстрасенс, Эстер. Ко мне очень часто обращаются за помощью, и очень часто не по делу, - последние ее слова потонули в выкрике:

- Экстрасенс! – Эстер вскочила. – Мне еще этого не хватало!

глава 3

3

И без того неприглядные серые дома сменились жалкими лачугами. Тени шныряли по подворотням; кое-где слышались приглушенные голоса, шепотки, брань. Кривые, низкорослые кустарники распространяли запах пыли, шевеля на ветру длинными ветками.

Когда глаза девушки привыкли к темноте, и она стала различать очертания грязных домишек, на душе вдруг поднялась тревога и повисла распухшим комком где-то под ребрами. Она совершенно не знает Адени! Кто вообще она такая? Куда, черт возьми, она завела ее? Почему она, Эстер, должна ей доверять? Страх скребся в мозгу пойманной мышью. А ночь все тянулась и тянулась.

Очередной поворот с одной узкой улочки на другую, и тут Адени остановилась, подав голос. Эстер уловила в нем нотку сомнения:

- Этот дом. Мы пришли, - и не успела девушка рассмотреть полуразвалившееся строение, потянула ее за собой: - Сюда!

Ноги скользили по сыпучей дорожке. Камешки шуршали под туфлями, тут же выныривая, словно подталкивая. Пыль забилась в нос и заскрипела на зубах. Где же ты, влажный, сочный ночной город?!

- Эстер, не отставай, - из темноты мелькнула позвякивающая белая рука и схватила девушку повыше запястья. – Здесь крутой спуск, не упади, я придержу.

- Спасибо, - выдохнула Эстер, немного покрутив рукой в цепких пальцах Адени; завтра появятся синяки, если оно придет, это завтра.

Кто может обитать в таком месте – еще одна колдунья-экстрасенс? Спившийся медиум? Интересно, как это болото выглядит днем? Есть ли тут хоть один магазин или приличная дорога? Сколько времени занял путь, а им не встретилось ни души, ни одной машины…Вроде где-то лают псы, и, судя по глухому тяжелому бреху, явно не пекинесы…И запахи странные, как в старом чулане или залежавшемся сундуке.

В резко открывшемся дверном проеме замельтешил свет свечи, которую кто-то держал примерно на уровне глаз:

- Адени? - спокойный мелодичный голос прозвучал абсолютно неуместным здесь контральто. – Кого это ты привела с собой?

— Это Эстер – девушка в беде, Мирей. Можно мы войдем, она и так безумно напугана?

- Входите, только головы берегите, здесь низкие двери. Я пока зажгу еще свечей.

- Почему нет электричества? – шепнула Эстер, теребя пальцами руку своей спутницы.

- Оно есть. Почему бы ему не быть? – улыбнулась Адени. - Просто место здесь такое: чуть что, заявится какой-нибудь недоумок на яркий огонек.

- Ограбит? – поежилась Эстер.

- Ну, не обязательно, конечно, но вполне возможно. Здесь нужно соблюдать осторожность во всем. Место гиблое.

- Тогда зачем она здесь?

— Вот сама у нее и спросишь, тем более что мы именно за этим сюда и пришли: поспрашивать, поговорить. Только осмотрись сначала… И не касайся стен.

Последняя загадочная фраза повисла в воздухе, как будто прямо перед глазами. Эстер вздрогнула, отпрянув от грубо сколоченных досок стены и тупо уставилась в спину Адени, смело шагнувшей в дверной проем.

Комнатка, или, скорее, каморка, принявшая женщин в этот ночной час, вся пропахла воском и ладаном. Здесь было тесно, душно, но, по странности, уютно. Страх начал отпускать Эстер, хотя нервы еще гудели, и кровь торопливо неслась по венам, разгоняя сердце до предела

Из густого желтоватого пространства снова показалась хозяйка со свечой в руке. Совсем старая, немощная женщина с внимательными голубыми глазами на сморщенном коричневом лице. Но голос! О, Боже, ее голос! Чарующий, низкий, чистый…

- Вы – певица?! – одурев от впечатлений, выпалила Эстер, забыв о приличиях, и поспешно ринулась внутрь.

- Да, вы очень проницательны, - старушка рассмеялась колдовским смехом, чуть откинув голову. Седые пряди, немного растрепанные у лица, живописно легли на плечи. – Адени, ты случайно не рассказывала Эстер обо мне? – искорки в голубых глазах убавили возраст старушки сразу лет на двадцать.

- Какой смысл рассказывать, если можно сразу познакомить. По всей видимости, вам будет о чем поговорить, - Адени скромно присела за небольшой овальный столик, покрытый голубой чистой скатертью, будто всем видом показывая свою непричастность к предстоящему таинству.

- Присядь и ты, Эстер. Эта дамочка слов на ветер не бросает, раз уж расположилась тут, значит, верит в свою правоту, и нам придется к ней прислушаться.

От свечей становилось душно. Пространство комнаты словно ужалось до овального светлого лифта, готового отвезти Эстер с ее новыми знакомыми куда-то под ночные небеса, где, наконец, откроются все тайны. Девушка решила не медлить. Нынешняя ночь тайны уже заморочила ее избытком тайн.

- Вы знаете что-нибудь о Розентале? – с места в карьер выпалила она, садясь к столу и закидывая ногу на ногу.

- О Розентале? – Мирей склонила голову, словно прислушиваясь. – Вот уж не думала, что опять услышу это проклятое слово! «Розенталь – город, увиденный во сне, и роскошный Весенний замок, где сбываются мечты.» Тьфу! – вдруг резко плюнула она в темноту и всхлипнула, зажав рот рукой.

В молчании, повисшем в комнатке, было что-то от гробовой тишины, нарушать которую кощунственно и дико. С уважением, страхом, досадой и недоумением следила Эстер за Мирей и сжималась, проклиная свою опрометчивость. Дернули ее за язык! И Адени тоже молодец. Молчит себе в тряпочку, как будто не ей принадлежала эта идея тащиться в ночь, и тревожить покой и без того несчастного человека.

- Простите меня, - прошептала Эстер.

- Нет, это вы меня простите, - отозвалась Мирей и вытерла слезы. – Что вы хотели узнать и почему, если не секрет?

Эстер обернулась на примолкшую Адени, но не получила от нее никакой поддержки, потому что женщине и самой, похоже, было не по себе. Что ж, решила Эстер, придется действовать в одиночку.

- Я совсем запуталась, - произнесла она, робко взглянув в лицо Мирей. – Мой друг, - она помедлила, с горечью вспомнив, что еще совсем недавно называла Бернара своим будущим мужем, - замыслил какое-то странное дело. Адени уверена, что он собрался в Розенталь поправить свои дела на работе, но мне он ничего не говорил, просто сослался на каких-то экстрасенсов, и все. Мы поссорились, потому что я не хочу впутывать мистику в дела самого прозаического толка, а он прямо одержим…