Обитель желаний

Пригоршня горячего ветра

Пригоршня горячего ветра

Забыть себя в танце с лошадью-

Всё равно что прикоснуться к

вечности

Лере казалось, что боль притаилась в макушках сосен, в пёстрых стволах берёз, в уставших лицах пассажиров поезда. Слёзы, пока ещё сдерживаемые, но уже готовые поползти по щекам, придавали окружающим предметам расплывчатые очертания. Она закрыла глаза и вцепилась в подлокотники кресла, приказывая себе успокоиться.

Дом приветливо распахнул свои объятья, обволакивая приятным, после ветреного апрельского дня, теплом. Валерия бросила дорожную сумку в угол, повесила пальто на крючок. Прошлась по квартире, отмечая исчезнувшие вещи: в коридоре нет его тапочек, в ванной зубной щётки, а шкаф, после того как он забрал свои костюмы с рубашками, выглядит осиротевшим. Машинально перебирая вешалки, она неожиданно заметила его свитер. Вытащив его дрожащими пальцами, она уткнулась в нежный кашемир; и снова боль - ещё более сильная - от родного запаха, впитавшегося в ткань. И один единственный вопрос, срывающийся в пустоту: «Как же ты мог бросить меня?»

Лера не помнила, сколько она провалялась, уткнувшись в подушку, перебирая события их жизни с Юрой.

Свадьба, беременность, роды. Чудесный, но болезненный сын Артёмка. Юра тогда уговаривал:

- Для женщины карьера не главное, оставайся дома. Я смогу позаботиться о вас.

Согласилась на роль домашней хозяйки: готовила, поддерживала уют в доме, проверяла уроки, и ждала мужа с работы. Злилась, ревновала, смотрела глупые сериалы, чтобы скоротать время. Ну, а Юра всё чаще задерживался, бормоча нелепые оправдания. И она ещё долго бы терпела, если бы однажды он не заявил, что собирается развестись:

- Ну, пойми же меня, я люблю Галю. Ничего не могу с собой поделать.

Наплевав на гордость, попыталась уговорить:

- Но у нас же семья. Подумай о сыне.

- У Гали тоже будет ребёнок.

Она не выдержала, нагрубила:

- Да как ты мог, ублюдок?!

Он не остался в долгу:

- А ты посмотри на себя в зеркало? Какой мужик захочет с тобой жить?

В его словах была горькая правда – Лера не помнила, когда при взгляде на неё, в глазах мужчин мелькала хоть искорка желания. А с Юрой они уже года три спали в разных комнатах, и она не помнила, когда… Нет, тот раз лучше не вспоминать, он был слишком пьян и назвал её чужим именем.

Звонок в дверь заставил женщину встрепенуться. И побежали мысли, перебивая друг друга: «А вдруг это Юрка? Одумался и решил вернуться? И она больше не будет брошенной. Она простит и никогда не вспомнит». Валерия рванулась в коридор босиком и распахнула дверь.

- Привет! – Вместо мужа перед ней супружеская пара бывших одноклассников: Борис и Наташа.

- Вы? Вы зачем пришли? – Лера попыталась скрыть своё разочарование и запахнула поглубже халат. – Я … сейчас занята.

Молодая женщина сама слышала, что её голос звучал жалостливо. Она, вообще, с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Какого чёрта они явились? Она же думала, что это ОН!

Борька мягко отодвинул её в сторону и вошёл. Наташа протиснулась за ним и прикрыла дверь, избегая смотреть в подруге глаза.

«Они уже ЗНАЮТ! – мелькнуло у Леры в голове. – Ох, как же не хочется ей этих жалостливых взглядов, дурацких разговоров о том, что после развода жизнь только начинается».

- Мы … это… того… - замялся Борис, сдёргивая с головы смешную шапку с кисточкой, – Юру вчера встретили, он во всём признался. Ты, давай, слёзы не лей, а лучше собирайся. Мы за тобой.

- Я никуда не поеду! - запротестовала Лера.

- Поедешь – поедешь, - Борькин голос звучал грубовато, но твёрдо. - Ната, давай же: помоги ей одеться.

Наташа, сняв сапожки, проскользнула в комнату и бесцеремонно открыла шкаф. Пару раз она что-то спросила, но Лера не ответила. Она отрешённо сидела на разобранной кровати. Какая разница?! Путь делают, что хотят. На неё, как на ребёнка надели спортивную одежду, подали куртку. Даже шнурки на кроссовках ей завязывал Борька. У Леры не было сил сопротивляться, ей хотелось крикнуть: «Оставьте меня в покое! Я собиралась плакать. Плакать и страдать о своей никчёмной жизни».

В машине Лера, положив голову на плечо подруги, почувствовала цитрусовый запах духов. «Интересно, когда она сама последний раз пользовалась духами? А надевала короткую юбку? Когда последний раз крутилась перед зеркалом, любуясь собой? То-то, всё в прошлой жизни».

Лера сама не заметила, как заснула, а когда открыла глаза, увидела, что их автомобиль уверенно оставляет все машины позади, скорости в новеньком форде совсем не чувствовалось. Она взглянула на спидометр: ничего себе, сто семьдесят километров в час. Серой лентой неслось под колёса шоссе. «Вот бы разбиться сейчас! – подумала она. - И не надо жить с мыслью, что она неудачница. О чём ты? – оборвала она себя. - Ребята-то жить хотят, у них всё хорошо».

Борис, сбавив скорость, свернул направо и поехал по просёлочной дороге и вскоре затормозил перед низеньким забором из некрашеных, почерневших от времени досок.

Лера вышла из машины, огляделась: строгие платья зелёных елей, высокие сосны мохнатыми шапками, устремляющиеся в голубое небо, за забором старый бревенчатый дом.

Девочка в зелёных башмачках

ДЕВОЧКА В ЗЕЛЕНЫХ БАШМАЧКАХ

Лишний бокал вина сыграл со мной плохую шутку: я потерял контроль и послал СМСку.

«Мы давно не поздравляли друг друга с праздниками», - написал я ей через полгода молчания. Она не ответила. Я испугался. Когда люди не отвечают, всегда думаешь, что с ними случилось самое плохое.

«Просто напиши, что с тобой все в порядке», - настаивал я.

«Жива-здорова. Часто думаю о тебе».

Меня понесло. Она думает обо мне. А я продолжаю вспоминать ее, и каждый раз, когда варю кофе, понимаю, что не сварю такой же вкусный, как у нее дома.

«Почему ты прервала нашу переписку?»

«Мы больше не можем встречаться, но я благодарна тебе за все. Прости».

Простить? За что? За то, что отмалчивался столько времени, сделав вид, что между нами ничего не было? Мне стало стыдно, что я разворошил прошлое. Недосказанность давала надежду, что мы когда-нибудь будем вместе.

В конце концов я выдавил из себя:

«Прощаю любя».

Удалив ее телефон, на краткий миг испытал освобождение: номера наизусть я не помнил. Все кончено. Забуду ее, чего бы мне это не стоило. Ни за что на свете больше не хочу испытывать подобных чувств.

Впервые я увидел Александру в купе поезда: волосы заплетены в две тощие косицы, голое без косметики лицо с тяжелой челюстью, широкие невыщипанные брови. Из жалости – она была совершенно одна - мы приняли ее в компанию, о чем никогда не жалели. Когда наша знакомая что-то комментировала, мы умирали со смеху. А еще Саша умела изумительно слушать, и мне нравилось рассказывать о себе. Я не понял, когда влюбился. Сначала мы с женой лишь посмеивались над ней и частенько приглашали в гости.

Начну с вечера, когда все изменилось. Людмила посадила нас рядом, устроившись напротив в кресле с бокалом вина, и спокойно – выдержки ей было не занимать - спросила:

- И долго все это будет продолжаться?

- Что ты имеешь в виду? – вскинулась моя девочка, заерзав на диване и косясь в мою сторону.

- Не прикидывайся дурочкой. Вам достаточно долго удавалось меня обманывать. Даже подумать не могла, пока однажды не перехватила СМСку. Вот я и пригласила тебя в гости, чтобы кое-что проверить. В нашем доме – она сделала ударение на слове «нашем» - очень удачное расположение зеркал. Когда открыла входную дверь, поймала ваши отражения. Сказать, что вы делали?! Думаю, знаете. – Она сделала глоток вина и откинула густую прядь волос назад.

Девочка моя только-только приехала к нам в гости: и я как полный идиот, воспользовавшись тем, что мы остались одни, слишком надолго приник к ее губам.

- О чем ты, Люда? Мы просто друзья! – отпирались «Зеленые башмачки». – Ты что-то не так поняла.

Я снова жалел ее и ругал себя последними словами.

Людмила махнула рукой и повернулась ко мне.

- Может, скажешь, что ты нашел в ней?

Наверно, если бы напротив моей жены было зеркало, она бы с удовольствием в него заглянула, чтобы сравнить себя с соперницей и убедиться в том, что я полный болван. Но я не чувствовал себя болваном, мне лишь снова стало больно.

Так и не ответив, я встал с кресла, чтобы налить виски. Девочка моя предпочитала крепкие напитки. В ней, вообще, было много мужского: она с удовольствием чинила сантехнику, прибивала полки. Родители что-то напутали с именем, назвав ее Александрой. Ну а она дальше путалась по жизни: не красилась, кое-как закалывала волосы, не носила каблуков. Наверно, меня и привлекло в ней, что она не старалась понравиться ни себе, ни другим. Весь ее облик кричал: полюбите во мне личность. Откликнулся лишь я, да и то когда жалость проела мне сердце, и я просто коснулся ее, желая утешить. Саша потянулась ко мне с такой тоской, как бродячая собака на улице. Мне казалась, что ее кожа прирастает к моей, не желая отпускать. Оставить ее в тот момент, было все равно, что обидеть ребенка. Я думал об одной единственной встрече, но все оказалось сложнее.

Что я нашел в ней? Не мог бы ответить на Людкин вопрос, даже если бы хотел. Единственное, в чем мог признаться: стал дико несчастлив. Произошло страшное: научился чувствовать. Если она грустила, я знал об этом за сотни разделяющие нас километров. Приходя с работы зимними вечерами в наш уютный дом, я переживал, что моя девочка возвращается в пустую квартиру.

В тот вечер, когда нас подвели зеркала, мы уехали с Александрой в ее маленький городок и провели совершенно счастливые зимние каникулы. Я помню ее растрепанную и счастливую. Тогда я не хотел думать, что мне все равно придется вернуться, хотя бы чтобы объясниться с женой и забрать свои вещи. Праздники кончились, и я, поджав хвост, уехал домой.

- И не подумай, что я ревную, - заметила Людмила, глядя на мне прямо в глаза. - Мне просто противно.

По молчаливому согласию мы больше не поднимали эту тему, и наша жизнь медленно вернулась в прежнее русло. Я надеялся, что все забуду, но ошибся.

Руанский собор

Руанский собор

Дмитрий прохаживался по Гоголевскому бульвару, наслаждаясь осенним теплом. Неяркие лучи солнца подсвечивали желтые кроны деревьев, оживляя пастельные тона стоящих по обе стороны старинных домов. Маргарита опаздывала, и Коршунов присел на скамейку. Последние три года его знакомая жила на Сивцевом Вражке, и они часто встречались здесь, чтобы неспешным шагом, обсуждая свои дела, прогуливаться по бульвару, подобно двум хорошим знакомым. Дмитрий повернул голову в тот момент, когда Марго появилась на бульваре, чтобы полюбоваться, как она идет и как глазеют на нее окружающие. Сказать, что она была красивой, не сказать ничего. Маргарита обладала элегантностью. Дмитрий не знал, как удавалось его знакомой всегда выделяться на фоне других представительниц женского пола. В этом и заключалось ее магнетическое воздействие на мужчин, которого в свое время не избежал и он сам. К счастью, все обошлось, и они, как и прежде, остались партнерами. Маргарита предпочла одиночество, а он женился на Илоне, наивной и доброй девушке, которая не задавала много вопросов по роду его деятельности.

Сегодня Маргарита была в бежевом длинном пальто и черной маленькой шляпке, одетой набок.

- Давай сходим в музей, - таинственно начал Коршунов, после того, как они обменялись приветствиями. - Мне хочется, чтобы ты взглянула на одну картину.

- Только не говори, что у тебя есть клиент, который решил обзавестись Ренуаром, – засмеялась Марго.

- Прошу тебя, не забегай вперед. Кстати, как ты относишься к импрессионистам?

- Лентяи, которым не хотелось тратить время на выписывание деталей. Хотя вряд ли я разбираюсь в живописи. Мой конек – драгоценности. О камнях знаю почти все. К тому же они остаются живыми, несмотря на проходящие годы в отличие от мертвых пейзажей, застывших под кистью художника.

Коршунов сдавал пальто в гардеробную, наблюдая, стоящую у зеркала Маргариту. Она никогда не прихорашивалась и не красила губы на виду у всех. Могла поправить прядь волос или разгладить оборку на блузке. Дмитрий знал, где висят полотна нужного ему художника, поэтому быстро вел спутницу через залы. Ничего не говоря, он придержал ее локоть перед «Руанским собором вечером». Она высвободила руку, и некоторое время разглядывала картину, чуть склонив голову. Потом повернулась к нему с легкой улыбкой.

- Одна из немногих, которая мне нравится. Я бы повесила ее в гостиной над камином. Если это все, что ты хотел мне показать, пойдем на улицу.

- Ты не хочешь остаться и насладиться другими картинами?

- Когда у меня возникнет подобное желание, я приду сюда одна. Сегодня слишком чудесный день, чтобы проводить его в музее.

Они вышли на Волхонку и, не сговариваясь, снова повернули к Гоголевскому бульвару.

- Так что я должна сделать? Украсть эту картину? – иронически спросила Марго.

Дмитрий кашлянул, зная свою партнершу, мог предугадать ее реакцию. Ему не удалось удержаться от вступления, чтобы она не считала его сумасшедшим. Еще больше смутился, когда начал объяснять, что весь земной шар пронизан кротовыми норами, в которых можно путешествовать в пространстве и во времени. Кротовая нора обладает монопольным магнитным полем. Для того чтобы использовать его силу, нужно увеличить персональное магнитное поле путешественника. Достигается это просто и одновременно сложно. У тех, кто может прочувствовать состояние полета, ощутить эйфорию, получается легко. Траекторию устанавливаешь сам, удерживая образ человека, с которым собираешься встретиться в прошлом. Идеально получается, если он тебе симпатичен.

Каждая нора имеет ворота. Самые главные находятся вблизи Северного и Южного полюсов, но их много в любой точке земли, а в их городе они, вообще обозначены на карте. Когда он назвал их, с Маргариты слетела элегантность. Лицо исказилось странной гримасой, она стянула шляпку и перчатки, словно ей стало жарко.

- Ты говоришь, Никитские ворота? - она повернулась назад, словно хотела их увидеть.

- Есть еще Арбатские, Пречистенские, Мясницкие, Сретенские, Покровские и Яузские.

Молодая женщина прикрыла глаза, помахивая шляпкой, как веером. Потом вдруг посмотрела на Коршунова и сжала его руку.

- Никитские подойдут. Каждый раз, когда мне плохо, я иду туда и возвращаюсь обновленной. – Она слегка покраснела, подумав, что воспроизвести чувство полета получится легко. Полеты во сне случались довольно часто и приносили непередаваемое ощущение счастья.

Голос у Дмитрия подрагивал от волнения, когда он начал рассказывать то, что узнал у старенького профессора. Если посмотреть на карту Москвы бульвары, разбитые на месте стены белого города, образовывали радугу. Каждые ворота отвечали за свой цвет. Пречистенские за красный, Арбатские за синий, Никитские за фиолетовый, Мясницкие за желтый, Сретенские за зеленый, Покровские за оранжевый - что согласовывалось с цветом линий метрополитена. Исключение составляли Яузские, стоящие рядом с рекой и отвечающие за голубой. Дмитрий вдруг вспомнил, что профессор упоминал, что карта нашего города очень и очень зашифрованная штучка и сколько ее не окольцовывай, город наш все равно останется свободным для тех, кто свободен в своей душе. Никитские ворота должны открыться первыми.

- Так что я должна украсть из девятнадцатого века? – насмешливо спросила Маргарита.

- Наш заказчик хочет исполнить желание мастера.

- Неужели?

- Моне создал столько картин на один сюжет, чтобы убедить нас, что каждое мгновение жизни, каждое биение сердца бесценно, но его идея работает только, когда все картины собраны вместе. – Дмитрий сделал паузу. – Когда я читал о художнике, то узнал, что, пребывая в тревожном состоянии духа, он часто уничтожал свои произведения. И я подумал, что было бы неплохо, если бы ты остановила его.

- О! Так у меня большая задача, - саркастически заметила Маргарита. – Пожалуй, стоит отправиться в прошлое в тот момент, когда он только начинает рисовать соборы.

Ищите среди своих

ИЩИТЕ СРЕДИ СВОИХ

История началась с того, что к своему сорокалетию я решила купить себе норковую шубу. Совершенно необдуманное для нашего семейного бюджета решение, но приближающаяся годовщина так удручала меня, что я решила сделать себе подарок, который помог бы перешагнуть через новый рубеж.

Шубка из голубовато-серебристой норки была великолепна, она подчёркивала глубину моих глаз, оттеняла светлые волосы и делала меня моложе лет на десять. Наконец-то я выглядела респектабельно и дорого, что подобало даме моего возраста.

Прижав к груди большой пакет, я вышла на улицу и пожалела, что до зимы ещё далеко. Мне хотелось надеть шубку прямо сейчас, поймать завистливые взгляды женщин, улыбнуться комплиментам мужчин и гордо-гордо пройти мимо.

Первый ушат холодной воды на меня вылил муж Игорь, когда я красивой походкой в туфлях на высоких каблуках, накинув на плечи бесценный мех, вошла к нему в комнату.

- Ты с ума сошла?! Зачем ты это купила?! Да ты хотя бы представляешь, сколько всего можно было сделать на эти деньги? - обрушился на меня Игорь.

Я представляла себе это очень хорошо, потому что пока ехала домой на метро, только об этом и думала. Но стоило мне вытащить из пакета моё сокровище, от моих сожалений не осталось и следа. Имею право, в конце концов. Не каждый день ты переходишь в старую лигу, а для меня с детства сорокалетие казалось чем-то подобным старости. И пусть все знакомые и незнакомые уверяли меня, что я выгляжу на тридцать, а мою дочь называли моей сестрой, я каждый день, придирчиво изучая своё лицо в зеркале, находила новые морщинки. Иногда я задумывалась над тем, чтобы исправить дату рождения в паспорте, иногда о пластической операции, а пока истязала себя до седьмого пота в спортзале и полюбила верховую езду, потому что от неё проходит целюлит. И только шуба чудесным образом сняла все мои комплексы, когда я была в ней, у меня разглаживались морщины и выпрямлялась спина. В ней я чувствовала себя богиней без возраста. Гера или Афродита. Не важно.

Я кокетливо поправила волосы и снова встала перед мужем:

- Ну, посмотри, разве мне не идёт? Продавец в магазине сказал, что этот цвет заставляет мои глаза сиять подобно звёздам. - Игорь оторвался от телевизора и ещё раз взглянул на меня:

- Я не разделяю этих ваших женских восторгов относительно шмоток. Все бабы одинаковы, и все хотят норковую шубу.

- Тебе просто жалко денег! - обиженно возразила я и, вздёрнув подбородок, зацокала каблучками в спальню. Богиня унижаться не будет. Другие мужчины будут делать мне комплименты зимой, и тогда мы посмотрим. Игорёк просто ревнует.

Я вновь застыла перед зеркалом. Почему-то мне казалось, что у шубы есть душа. Иначе, почему она так влияет на меня? Я чувствую себя королевой. Я даже забыла о приближавшемся дне рождении. Может, всё-таки стоит сменить паспорт? Тридцать мне подходит гораздо больше или всё-таки двадцать восемь?

Второй ушат воды вылила на меня дочь Марина. Оглядев меня с ног до головы критическим взглядом, она попросила примерить обновку. Я с неохотой отдала приобретение в руки дочери, и та быстро накинула её себе на плечи.

- Правда, мне больше идёт? - наглое восемнадцатилетнее создание улыбалось своему отражению, вновь напоминая мне о предстоящем рубеже, который я вовсе не собиралась брать.

- Норка - мех взрослых женщин, - напомнила я ей, стаскивая с неё шубу. Ах, как безжалостна молодость!

Зазвонивший телефон прервал наш диалог. Маринка схватила трубку.

- Привет, Настён. Что делаю? Да ничего особенного. Норку примеряю. Мне так идёт. Нет, не моя. Мама себе купила. У неё же это, кризис среднего возраста. Чувствую: не поедем мы на море. Ох, я даже не знаю, сколько стоит. Мам, сколько стоит шуба?

- Не твоё дело, - сидя на диване, я оглаживала шубу, словно кошку, запуская пальцы в глубину меха и наслаждаясь его мягкостью. Никто, ну никто меня не понимает.

- Мам, тебя к телефону, тётя Вера хочет с тобой поговорить.

С Верой мы подружились ещё в институте. Единственная из женщин, которая не завидовала моему успеху у мужчин и моей внешности. Мы часто встречались, и дочки наши тоже. Я выхватила трубку. Верка! Ну, конечно. Вот, кто скажет мне то, что я хотела услышать. Верка подтвердит, что мне просто необходимо было приобрести эту шубу.

- Вера! Приходи немедленно! - закричала я в трубку. - Ты должна это увидеть!

* * *

Однажды, возвращаясь всем семейством с дачи, мы обнаружили дверь нашей квартиры незапертой. Замок не был взломан, но раскиданные в беспорядке вещи на полу, раскрытые дверцы шкафов, фотографии и бумаги на полу говорили о том, что в квартире кто-то побывал. Конечно, первым делом я рванулась к шкафу, но моя шубка исчезла вместе с чехлом. К ней присоединились мои золотые украшения и деньги, заботливо собираемые мужем на покупку новой машины. Для меня это был удар. Я могла обойтись без своих побрякушек и новой машины, но то, что воры забрали мою шубу, совершенно выбило меня из колеи.

Не особенно рассчитывая на помощь, я позвонила в милицию. Приехавшая поздно ночью, когда мы уже успели разложить вещи по местам, следственная группа никакого интереса к нашему делу не проявила. Покончив с формальностями, я легла спать со слезами на глазах, чувствуя, что мой мир рухнул. Никто никогда прежде не залезал в мою квартиру. Почему-то я всегда считала, что у нас нечего брать. И вот, оказывается, нашлось. И даже очень много.

Хрупкий лёд

1

Регина, зажав в руке ключ от сейфовой ячейки, в сопровождении служащей банка спускалась по ступенькам. Позже она вспомнит, что совершенно ничего не подозревала. Договор купли-продажи квартиры зарегистрирован, сделка подходила к концу. Осталось только забрать деньги, чтобы передать их продавцу коттеджа, в который Регина решила переехать после смерти мамы. Девушка давно хотела иметь большой дом за городом, куда можно приглашать друзей на выходные, да только мама не соглашалась продавать четырёхкомнатную квартиру на улице Серафимовича, из окон которой открывался вид на Кремль.

Регина расписалась в журнале и вошла в хранилище. Замкнутое душное пространство вызвало неприятное ощущение. Она быстро нашла сорок пятую ячейку, вставила ключ и достала увесистую вакуумную упаковку, сквозь которую проглядывали стодолларовые бумажки, уложенные в аккуратные пачки и запечатанные кассиршей месяц назад. Девушка разрезала целлофан лежащими на столе ножницами и начала укладывать деньги. Внезапно что-то её остановило, и она разорвала запечатанную кассиром упаковку. Белые бумажки, аккуратно уложенные в стопку, скрывались под двумя денежными купюрами, которые при ближайшем рассмотрении оказались поддельными. Регина вскрикнула и судорожно начала доставать упаковки и рвать их, пока не убедилась, что это только "куклы". Она хотела закричать, но из её груди вырвался лишь тихий писк. Как такое могло произойти?

Регина специально заказывала пересчёт и проверку денег в банке и собственными глазами видела через окно кассы, как пожилая кассирша запечатывала настоящие денежные купюры. Потом они вместе с покупателем квартиры Германом спустились на лифте в хранилище, и он положил ту же самую упаковку в сейф. Покупатель был даже так любезен, что оставил ей ключ от ячейки, хотя это и противоречило правилам. Но у него был особый случай. На следующий день после сделки он уезжал в отпуск и не успевал к получению документов. Так откуда же взялась "кукла"? Значит, за месяц, пока регистрировался договор, кто-то открывал ячейку? Телефонный звонок прервал её размышления, но так и не вернул в реальный мир. Что же ей теперь делать? Нужно ли вызвать милицию? Телефон продолжал звонить, и она взяла трубку.

- Девушка, что вы так долго? У нас тут очередь.

Регина не узнала свой голос, когда прохрипела в трубку:

- Зайдите сюда.

Служащая банка, женщина лет тридцати в сером брючном костюме, появилась на пороге.

- Ну, что там у вас? Вы не можете поторопиться?

Регина, не в силах вымолвить ни слова, молча показала ей на стол.

Женщина ахнула и зажала себе рот рукой.

- Что делают в этом случае? - спросила Регина.

- Я ... Я не знаю. У нас в банке никогда такого не случалось. Вы же знаете, наш банк один из самых надёжных.

Последняя фраза добила Регину, и у неё даже появился голос, чтобы закричать:

- Мне плевать на ваш банк! Зовите директора, милицию, кого хотите. Кто-то открыл эту чёртову ячейку и положил сюда "куклу". Я не уйду отсюда, пока мне не вернут мои деньги.

Регине казалось, что всё это происходит не с ней. Как во сне, она видела бледное лицо Аркадия, менеджера агентства "Дом", которое занималось продажей её квартиры. Он пытался задавать ей какие-то вопросы, но она только качала головой, не в силах отвечать. Она даже не плакала, лишь сжимала в кулаки трясущиеся руки и прерывисто дышала, чувствуя, как колотится в груди сердце.

Слёзы пришли после, когда она переступила порог уже чужой квартиры и бросила в угол пустую сумку, которую брала для денег. В ней лежал договор купли-продажи квартиры по адресу: город Москва, улица Серафимовича, дом 2 на имя Коваленко Германа Викторовича.

Что ей теперь делать и как жить дальше? Она не очень-то верила в то, что если она подаст в суд, ей вернут её квартиру. А как же тогда быть покупателю? Ведь он приносил деньги, которые пересчитывали и проверяли в банке? Приносил или нет? Это же был не мираж? Она закрыла глаза и попыталась всё хорошенько вспомнить. Они втроём, Герман ещё взял с собой свою девушку, находятся в маленьком помещении. Дверь изнутри заперта. За стеклом пожилая кассирша в очках, методично пересчитывает деньги на счётной машинке. Откладывает в сторону купюры, которые вызывают сомнение. Регина не отрывает от неё глаз. За её спиной Герман тискает свою девушку, та хихикает. Всё время, пока длится сделка, они себя так ведут. Их эротичное поведение немного раздражает Регину. Зачем он, вообще, взял эту девицу с собой?

Регина подошла к бару и взяла бутылку виски. Ей надо выпить, иначе она сойдёт с ума. Если ситуация не прояснится, она останется на улице. Кроме этой квартиры у неё ничего нет. Она даже не знает, куда ей пойти ночевать. Единственная подруга Наташа живёт вдвоём с мамой в крохотной квартирке, а родственников у неё нет. У неё даже нет денег, чтобы снять жильё, весь свой накопленный капитал она отдала в качестве аванса за коттедж в Малаховке. Теперь с этими деньгами можно попрощаться. В договоре написано, что если сделка не состоится по вине покупателя, деньги не возвращаются. Но разве её вина, что она стала жертвой мошенников?

Виски обжигает желудок, но не приносит облегчения. Гадкое ощущение, что её кинули, вызывает новый приступ слёз. Теперь они текут по лицу, смешиваясь с тушью. Ей кажется, что она в ловушке. Уже поздно ночью, совершенно пьяная, она чувствует, как отчаяние сменяется злостью. Она грозит невидимому мошеннику кулаком. "Я найду тебя и отомщу. Я не позволю тебе выкинуть меня на улицу".