Обмани. И исчезни во тьме-3

Глава: 1

«Прямоугольный кирпич

Оставил на поверхности воды круги.

С тех пор закралось сомнение во всем».

Народная мудрость

Я оказалась в центре кровавого вихря. Красные тени окружали меня со всех сторон. Они тянули ко мне свои щупальца, желая завладеть моим дыханием.

Я перемещалась в портале и не была уверена, что его конечная точка окажется в пределах нашего мира. Пентаграмма, начерченная мной, могла открыть дверь в место столь неведомое и ужасное, что оно выходило далеко за пределы магического мира – в мир, направленный против самой жизни. Мне совсем не хотелось входить в низшую сферу, и уж тем более взаимодействовать с порождениями черной бездны.

– Лег… – позвала я демона.

Тут же передо мной двумя лезвиями сверкнули его алые глаза.

Я сжала в руке артефакт серебряной птицы и улыбнулась, словно уже видела выход из глубин демонического портала…

Я знала, что артефакту Мулоус не хватит энергии для создания полноценного портала – большая часть стеклянного сосуда уже была заполнена черными, ни на что не годными маковыми зернами. Однако он мог вытащить меня из уже существующего портала. Именно эта мысль пришла мне в голову, когда на верхшине смотровой башни я услышала шаги приближающейся смерти. Внезапно я поняла: вот он, мой шанс на спасение! Уникальный магический артефакт в виде серебряной птицы помог побороть страх, а холодное лезвие клинка избавило от сомнений.

– Я больше не ищу смерти, но и быть твоей пленницей я больше не желаю. Прости.

«Как это понимать?»

Пальцы сжали изумруд, уколовшись о «корону» шипов на голове серебряной птицы. Пространство откликнулось на посланный импульс и, разрывая вакуум, открыло для меня новый путь.

Раздался ужасающий хохот. Зловещие тени налетели, как демоны, выбивая воздух из легких. Они обожгли мое сердце черным ядом. В следующее мгновение меня озарил чистый мерцающий воздух, и я смогла вдохнуть полной грудью. Как вдруг меня не выбросило из недр портала.

Я оказалась в углублении горной породы, сверкающей зелеными кристаллами. Зажав серебряную птицу в ладони, я размышляла о том, как уникальный артефакт превратился в пустышку, привлекающую внимание лишь своим красивым видом. Я знала, что артефакт Мулоус не выведет меня из дворца. У Шампуса были века, чтобы создать сложную и замкнутую систему, пронизывающую весь дворец сетью магических капилляров. Он замкнул контур сети на своем биополе, что позволяло сохранять жизнь его избранницам, если они решали расстаться с ней. Шампус предусмотрел практически все. Я использовала неотделимую от смерти магию Лега, чтобы инициировать процесс переноса, а уже внутри портала с помощью артефакта Мулоус создала новое ответвление, которое привело меня в это холодное место.

Услышав шорох за спиной, я вскинула голову, прищурилась и прикрыла глаза ладонью от солнца. Темные сутулые фигуры стояли у самого края воронки и, как один, смотрели на меня.

На дно воронки опустили огромную шестиметровую лестницу, и кто-то помог мне выбраться. Я оглядела толпу окруживших меня мужчин, с ног до головы покрытых каменной пылью. Они были одеты в рубахи из грубой вязаной ткани, длинные жилеты и штаны, заправленные в сапоги. Мое внимание привлекли их темные волосы, бледные, худощавые лица с нехарактерными для южных земель пропорциями и глаза… тусклые, как прелая солома.

– Кто вы?

Вперед вышел седовласый старик. Он снял с головы платок и хриплым голосом назвал свое имя, а затем представил остальных. Когда он говорил, густая борода лезла ему в рот, и он часто запинался. Легкая дезориентация и монотонный гул в ушах мешали мне разобрать его слова, но я поняла главное: они – дремы, люди, не обладающие магической силой и не способные причинить мне магический вред.

«Одной проблемой меньше. С остальным разберусь позже», – подумала я, полной грудью вдыхая сладкий, дурманящий воздух свободы.

Мы стояли на пологом склоне горы среди рукотворных углублений. Внизу, как на ладони, лежал густой сизый лес, со всех сторон окруженный сверкающими снежными вершинами гор. Смиренную тишину неподвижного леса оживляла горная река, чьи кристально чистые воды переливались стальным светом. Высоко в небе тянулись тонкие струйки белесого дыма.

«Здесь было бы прекрасно, если бы не этот холод…» – подумала я, обнимая себя за плечи.

Один из старателей помог мне спуститься по пологим деревянным сходням к подножию горы, отвязал лохматую ослицу с раздутыми боками, усадил меня в задубевшее от пота и грязи седло, и мы отправились в общину.

Ухабистая тропа привела нас к излучине мелководной реки, со дна которой женщины в высоких сапогах и с подолами, завязанными на поясе, собирали покрытые зеленью камни. Услышав стук копыт, они разогнули спины и с нескрываемым любопытством стали меня разглядывать.

Меня уже манило уединенное горное селение: два десятка деревянных домиков теснились на противоположном берегу реки. За ними темной стеной возвышался хвойный лес.

– Что это за место? – спросила я, вдыхая сладкий запах дыма с нотками смолы и горелого можжевельника.

– Тебе туда, – старатель указал на покосившийся домик. Прежде чем я успела опомниться, он спустил меня на землю, схватил поводья и потащил упирающуюся ослицу обратно в горы.

Глава: 2

Они дробили скалы в пыль. Снимая слой за слоем, поднимали камень корзинами на веревках и сбрасывали в реку. Породу промывали в поисках зеленых кристаллов, которые затем гранили и сортировали по мешочкам из ослиных шкур. Дважды в год мешочки забирали сборщики. На вопрос, кто такие сборщики и когда их ждать, встревоженная Харет отвечать отказалась.

– Зачем тебе это знать? – спросила она, делая неглубокий надрез у основания ветки. – Уйти хочешь? Тебя ввели в семью, со мной поселили, всем обеспечили…

Я почесала запястье – кожа зудела от грубой ткани, в которую меня одели перед тем, как мы с Харет отправились в лес собирать живицу.

Харет заткнула нож за пояс. Это была приятная женщина с копной рыжих волос, пухлым лицом и нежным голосом, который казался слишком тонким для ее пышных форм.

– Жизнь у нас, конечно, не сахар, – продолжила она, чуть склонив голову набок. – Старики умирают, а дети не рождаются. А без детей и радости нет… – тут она совсем загрустила, опустив голову еще ниже.

Вздохнув, Харет протянула мне пухлую ладонь, в которую я вложила баночку из темного стекла.

– Погода сегодня теплая, смолы будет много, – сказала она, привязывая баночку к дереву.

– Вот глупая! – вдруг воскликнула она, ударив себя по лбу. – Совсем забыла! Нам ведь еще нужно расчистить тропинку к террасам с кукурузой.

– Тогда поспешим, – откликнулась я бодрым голосом, хотя сил почти не осталось.

– Ты как? Выглядишь неважно. Наверное, зря я тебя с собой взяла, – с тревогой заметила Харет. – Вот что… Оставайся в общине. Я все сделаю сама.

Быстро справившись с делами, Харет устроила мне экскурсию. Ей явно нравилась роль наставницы. Было видно, что она искренне хочет подружиться, в отличие от меня. Но я не спешила признаваться в этом добродушной женщине. Тем более что вскоре поняла: то, что знает Харет, знают все жители общины.

– Это наш склад. Здесь мы храним бочки, котелки, тюки с пером и пухом, пряжу из ослиной шерсти, – тараторила она, указывая на все подряд. – А это у нас…

– Схрон.

– Какая догадливая!

– Любой бы догадался, – пробормотала я, оказавшись в холодном темном подвале. Там на потолочных балках висели разделанные тушки птиц. От окна тянулись деревянные полки с банками желатина и горшками с утиным жиром. У дальней стены стояли четыре бочонка с засоленной дичью.

– Мы всегда ужинаем вместе, – Харет выскользнула из подвала под широкий деревянный навес, где стояли массивные столы из лиственницы. Она, пританцовывая, подошла к стулу, на спинке которого ножом было вырезано ее имя. Харет, как ребенок, обвела пальцем буквы и смущенно покраснела.

– Я умею писать свое имя! – с гордостью заявила она. Но вдруг ее глаза округлились.

– Что-то случилось? – забеспокоилась я.

– Элин, ты это… только не переживай, ладно?

– Почему я должна переживать?

– Тетушка Глайя еще вчера распорядилась сделать для тебя стул. Правда, придется подождать пару дней. Но оно того стоит! У тебя тоже будет стул с твоим именем!

Я сделала вид, что для меня это тоже очень важно, едва сдерживаясь, чтобы не отреагировать как-то иначе.

Уходя, я заметила табличку, прибитую к балке ржавыми гвоздями, с крупной надписью: «Количество жителей: 43».

Когда над вершинами гор разлилось багровое зарево, мужчины вернулись. Они подошли к реке и устроили показательную помывку.

На столах уже стояли похлебка из дикой утки и копченая грудинка лосятины. Ароматное мясо, съедобные коренья, обжаренные в горьковато-сладких травах, кукурузные лепешки и несколько бутылок горячительного напитка, которые сразу же оживили мужчин. Выпив по стакану терпкого напитка, они принялись за еду.

– Натуральный продукт, настоянный на сухих ягодах можжевельника! – похвасталась тетушка, наполняя мой стакан доверху.

– Я уже говорила тебе, что у нас нет зерна. Зато мы выращиваем сахарную свеклу, из которой получается отличный спирт, – доверительно сообщила Харет, наклонившись ко мне с видом знатока.

Она заговорщически подмигнула и принялась уплетать похлебку, которую я так и не рискнула попробовать. Да уж… Здесь в пищу шло все – от потрохов до кожи.

– В ваших лесах много дичи, – заметила я.

– Да! И клыкастой, и когтистой, – добавила Харет с набитым ртом.

– И рогастой, – раздался смеющийся старческий голос с противоположного конца стола.

– Если на столе дичь, значит, есть и охотник? – спросила я, уже обдумывая, как найти среди них проводника, способного доставить меня в Империю.

– Охотник есть, – раздался за моей спиной мужской голос.

Услышав хруст камня под чьими-то ногами, я обернулась и увидела силуэт крепкого мужчины. Он вышел из тени на свет. Его лицо было спокойным, взгляд – суровым. Бросив тушу молодого оленя возле чугунного котла, он встал между мной и Харет.

– Барк! – радостно воскликнула Харет, забавно хлопая в ладоши.

– Привет, красавица, – с улыбкой произнес мужчина, погладив Харет по голове, словно преданного пса.

Глава: 3

– Так, значит… Здесь нужно связать эти четыре нити вместе. Дальше… нити кладем так: эту сверху, эту снизу, эту слева, а эту справа, – склонившись над ребенком, старик выставил перед собой грубые руки и зажал толстые нити длинными сухими пальцами. – Теперь самое сложное. Эти две нити – против часовой стрелки. А эти – по часовой, но держим их сверху. Нет. Не так… Смотри. Еще раз…

– Мне не хватает рук, – зеленоглазая девчонка, путаясь в темных нитях, смешно хмурила брови, пытаясь понять хитрую систему плетения.

Они сидели на покосившейся лавочке возле приземистого домика, в открытую дверь которого упирались пушистые ветви молодого кедра. Над единственным окном висели сита для просеивания породы. На вбитых в стену крюках сушились сети. Чуть поодаль стоял дровяник, рядом с которым росли кустики маленьких цветочков, словно одетых в «синие мантии» с голубой каймой. Харет бережно пересаживала ростки, создавая новую полянку, источающую приятный аромат. Позже я узнала, что это мускари – ее любимые цветы.

– Еще раз, – сказал старик, беря девичьи ручки в свои сухие ладони. – Так… Вот так… Правильно. Эти две переплетаем между собой. Затем – эти две. И так далее… Смотри, что получается.

– Как красиво! – воскликнула девочка, глядя на плетение.

Забавно. Я столько времени думала только о себе, что почти забыла о детях «иных». А ведь я не одна. Есть и другие. Вспомнить хотя бы заточенного в храме Змеерога мальчишку, при мысли о котором внутри у меня все холодело от ужаса. Нас ведь объединяло гораздо больше, чем просто способность подчинять эфир своей воле. Всем нам была уготована короткая, как северное лето, жизнь.

«Сейчас ты учишься плести веревку из шерсти, смеешься, когда свободные концы вдруг оказываются слишком короткими для связывания. А завтра… завтра ты будешь учиться выживать. Ты поймешь, что никому в этом мире нельзя доверять. Ты будешь прятаться, обманывать и, если потребуется… убивать».

– О чем задумалась? – раздался за спиной голос Барка.

Этот человек стал для меня единственным в общине, кто вызывал тревогу. Но, будучи хорошей актрисой, я всегда встречала его легкой улыбкой. Он редко улыбался, но был спокоен, уверен в себе и обладал внутренней силой. Как следствие, каждая его охотничья вылазка заканчивалась победой. Он мог несколько дней подряд ночевать под открытым небом, несмотря на дождь, чтобы вернуться домой с добычей.

Мясо и птица никогда не переводились на столах селян, как и можжевеловая водка. И пока согретые напитком люди потрошили очередной трофей, я пыталась обуздать страх, который медленно заползал в мою душу. Меня беспокоила непредсказуемость охотника, его безошибочное чутье и… эта проклятая удача, которая всегда ему улыбалась.

– Человек – удивительная тварь, которая приспосабливается к любым условиям, – сказала я со спокойной улыбкой.

– Довольно резкие слова для девушки из высшего сословия, – с укором произнес он, безошибочно определив мой статус по серо-жемчужному платью из дамаска.

– Я лишь сказала то, что думаю.

– Ты говоришь обо мне? – его черные брови нахмурились, еще больше ужесточив черты лица.

– Не только о тебе. Нет… Посмотри на селян. Они живут в бедности, питаются скудно, моются раз в неделю, и им достаточно обычного перелома, чтобы отправиться к праотцам. Но они умудряются быть счастливыми! Они смеются, радуются жизни. Это выше моего понимания.

– Считаешь это тихое местечко дырой?

– Ничего подобного! – воскликнула я, но быстро взяла себя в руки. – Мне здесь нравится. К тому же я всегда стремилась к более простой и спокойной жизни. А жизнь здесь, несмотря на все трудности, течет довольно гладко. Вот только… холодно!

Я зябко поежилась и, шмыгнув носом, серьезно спросила охотника:

– А вяжут ли шали из шерсти медведя?

В ответ я услышала громкий смех. Отсмеявшись, Барк шумно выдохнул, кивнул своим мыслям и посмотрел на мои руки.

– Эти тонкие пальчики умеют вязать?

– Рукоделие – это часть образования детей знати. Особое внимание также уделяется духовному воспитанию и домоводству. И, конечно же, этикету.

– Но ни происхождение, ни воспитание, ни даже знание духовных текстов не уберегли тебя от беды.

– И что с того?

– Тебя окружало достойное общество, но ты все равно решила сбежать.

– Может, я не захотела связывать себя узами брака, – ответила я после секундного колебания.

– Могла бы уйти в монастырь.

– Ну да, для монастыря я тоже не гожусь! Вот уморил… – сказала я и решила перевести фокус внимания на него. – Барк, скажи мне, что удерживает тебя в этом скучном и однообразном мире, лишенном магии? Ты ведь маг!

– Все, что мне нужно, здесь есть, – Барк развел руками. – Тишина, лес и охота. Разве может быть что-то слаще охоты?

Слова Барка звучали откровенно, вот только… я не раз ловила его внимательный взгляд, устремленный на девочку. Желая обезопасить ее, я без раздумий прибегнула к обману. Невесомые нити моей иллюзии окутали универсум девочки, подменяя истинную реальность и усыпляя бдительность Барка.

Барк не должен узнать, кем является этот ребенок. И я была готова приложить все усилия, чтобы защитить ее.

Глава: 4

Тихий девичий голос медленно выводил меня из сна. На мгновение показалось, что я снова нахожусь в своих покоях в замке Шампуса, а у изголовья кровати стоит служанка и, робко касаясь моего плеча, пытается меня разбудить. Но стоило мне открыть глаза, как иллюзия рассеялась, оставив лишь бревенчатые стены, утопающие в полумраке, окно без занавесок и тоненькое личико Нэрийи, сидящей на набитом стеблями растений матрасе.

Я медленно выдохнула и прикрыла лицо локтем.

– Всего лишь страшный сон, – прошептала я, постепенно приходя в себя. БегГар и дни, проведенные в королевском дворце, остались в прошлом. Пора бы уже забыть об этом.

– Элин, – тихо позвала девочка. – Э-лин…

– Что тебе?

– Когда ты будешь меня учить?

– Когда взойдет солнце.

– А тетушка Глая сказала с утра. Я как раз вовремя. Пока ты проснешься, пока умоешься, пока в раздумьях посидишь, а там и солнце взойдет!

Я приподняла локоть и бросила взгляд на нахалку.

– Ты что, не рада? – обезоружила меня Нэрийи.

Улыбнувшись, я посмотрела на ее довольное личико: золотисто-рыжие локоны, широко посаженые светло-зеленые глаза, маленький вздернутый носик и яркие россыпи веснушек, сияющие на нежной коже. Нэрийи была похожа на маленькое солнышко, от которого даже в темной и холодной комнате становится светло.

– Чего лежишь тогда? – возмутилась девочка.

– Небесные, дайте мне сил, – страдальчески простонала я и отбросила в сторону колючее одеяло.

Приняв удобную позу для «медитации», я опустила взгляд на спящую крепким сном Харет.

«Вот кого точно кошмары не мучают», – подумала я, криво улыбнувшись. Затем закрыла глаза и сосредоточилась на потоках эфира, как вдруг:

– Оооо! – восторженно протянула Нэрийи. – Ты можешь управлять волшебным светом!?

Она открыла рот от удивления, и я тут же зажала его ладонью. Пытаясь освободиться Нэрийи толкнула ногой спящую Харет. Я поспешно выпустила Нэрийи, но строго велела ей молчать, приложив палец к губам.

– Вы чего? – Харет подняла голову, сонно моргнула и окинула нас недобрым взглядом.

– Ну все. Позабавлялись и хватит, – сказала я, мысленно проклиная себя за то, что совсем забыла о способности «иных» видеть потоки эфира.

– Просыпайся и выходи, – обратилась я к Харет. – Мы с Нэрийи будем ждать тебя у реки.

– Чего так рано? – проворчала она, заваливаясь обратно на подушку.

– Раньше начнем, раньше закончим…

Я посмотрела на уголек, зажатый в пальцах. Да уж, «перо» оказалось совсем не таким, каким я его себя представляла, да и «бумага» была далека от идеала.

– Бездна, как же красит пальцы.

– Мы когда-нибудь начнем? – недовольно протянула Нэрийи.

– Начнем. Мы начнем с буквы «A».

– Я знаю, как она пишется. Дай сюда.

Выхватив уголек, Нэрийи уверенно вывела букву на деревянной поверхности обеденного стола, и ухмыльнулась:

– Ну как?

– Неплохо. Какие еще буквы ты знаешь?

Загибая испачканные угольком пальчики, Нэрийи стала перечислять буквы, из которых складывались имена селян.

– Неплохо, – повторила я, довольная, что Нэрийи знает почти весь алфавит, и спросила:

– Сможешь написать слово… «мама».

– Что это такое? – серьезно спросила Нэрийи.

– Как… Как можно не знать, что такое «мама»? – не сдержала я эмоций.

Нэрийи неожиданно сникла, бросила уголек на стол и отвернулась.

Волна негодования ударила мне в грудь, обжигая осознанием: как ребенок может не знать такое простое и обычное слово?

Я запрокинула голову к небу и закрыла глаза. Прислушиваясь к шуму реки, я пыталась найти ответ. Я ведь тоже не знала своих родителей. Меня вырастила Катарина, которая приютила меня еще младенцем. И хотя со временем ее образ поблек в моей памяти, я отчетливо помнила нежность ее рук, светлый взгляд и любящую улыбку. Сердце сжалось от непреодолимого желания снова увидеть ее, услышать ее голос. Будь Катарина на моем месте, она бы не растерялась. Она бы непременно нашла нужные слова. А мне… Что делать мне?

– Нэрийи…

Я придвинулась ближе, положила руки на ее сжатые кулачки и улыбнулась.

– Скажи, Нэрийи, ты сама выучила все эти буквы? – спросила я мягко.

– Сама, – процедила девочка.

– Выучила по надписям на спинках их стульев?

– Откуда ты знаешь? – Нэрийи взглянула на меня с недоверием, словно не могла поверить, что я так легко разгадала её секрет.

– Нэрийи, мама – это не просто женщина, которая тебя родила. Мама – это тот человек, для которого твоя безопасность важнее собственной жизни. Мама никогда не предаст. Она будет любить тебя такой, какая ты есть, и поможет тебе подняться, даже если ей самой придется упасть.

Глава: 5

На мягком ковре из мха, в тени зеленых крон, сидели двое. Девушка в жемчужном платье из дамаста, изящная и статная, и девочка, которая в длинной рубашке, мешковатых штанах и мягких кожаных сапогах на босу ногу больше походила на мальчишку.

Тишину соснового леса нарушало птичье многоголосье. Птицы садились на нижние ветки, заливая пространство чистым мелодичным пением. На мгновение-другое они замолкали, словно ожидая похвалы от гостей, решивших посетить их лес.

Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем я очнулась от своих размышлений и начала наш последний урок.

– Нэрийи, сегодня я должна попрощаться с тобой. Но прежде позволь рассказать тебе об «иных». Помнишь тот волшебный свет, которым я очищала свое тело от темной энергии, осевшей в моей груди? Это эфир. Очень редкий и опасный дар, способный разрушить жизнь своего носителя.

Я замолчала, давая Нэрийи время осмыслить мои слова.

– Ты «иная»? – наконец тихо спросила она.

– Да.

– И этот дар разрушает твою жизнь?

– Жизнь разрушают люди, – ответила я. – Когда они сталкиваются с явлениями, которых не понимают. Поэтому так важно держать этот дар в тайне.

Я сделала паузу, наблюдая за ее испуганным лицом.

– Ох, Нэрийи, словами этого не объяснишь. Я могу долго пугать тебя ужасами, которые ждут тех, чью тайну раскрыли. Но это неправильно…

Глядя в ее расширенные от страха глаза, я вдруг почувствовала острое сожаление.

«Я хочу спокойно завершить начатое, но не могу заглушить в себе опасения за ее жизнь. Мне страшно! Страшно оставлять ее одну. Но здесь, среди «слепых», ее дар не привлечет внимания. Что же касается Барка? Я сделаю все, чтобы он больше никогда здесь не появился».

Я придвинулась ближе и сплела наши руки.

– Нэрийи, ты тоже можешь управлять этим светом. Его источник – в твоей груди, – я мягко коснулась ее солнечного сплетения. – Поэтому, пожалуйста, будь осторожна. Важно сохранить этот дар в тайне. Иначе, – я нежно провела рукой по ее лицу, заставляя девочку посмотреть мне в глаза, – иначе смерть.

– Мне страшно…

– Все будет хорошо, – пообещала я, пытаясь улыбнуться. – А пока… позволь мне кое-что тебе показать. Ты никогда не видела моря и кораблей? Сейчас мы это исправим.

Я больше ничего не сказала, но пространство вокруг нас вдруг ожило. Поляна наполнилась яркими красками. По бескрайней синей глади, словно огромные птицы, скользили парусные корабли. Загорелые матросы в белых одеждах сновали по палубам, послушно выполняя команды своих капитанов. Из воды выпрыгивали дельфины, сверкая мокрыми боками под ярким солнцем.

Сердце кольнуло болью – картинка задрожала, словно хрупкий мираж, и исчезла.

Нэрийи стояла молча, вглядываясь в лесной пейзаж, словно надеясь увидеть в нем остатки моего чуда. Потом она обернулась ко мне с совершенно растерянным видом и…

– У тебя кровь! – воскликнула она.

– Ничего страшного, – спокойно ответила я, касаясь пальцами губ. – Это не в первый раз. И, надеюсь, не в последний.

«Барк, – мысленно обратилась я к охотнику. Его не было видно, но я отчетливо ощущала его присутствие. – Я сделала свой ход. Теперь твоя очередь...»

Барк не заставил себя ждать.

Картинка поплыла. На мгновение я потеряла связь с реальностью, а когда очнулась, надо мной уже склонился охотник. Молча, без лишних движений, он снял с пояса веревку и крепко связал мне руки.

Наша троица вышла из леса. Сначала никто не обратил на нас внимания – все были заняты встречей сборщиков. У коновязи стояли четыре вьючных мерина. Незнакомцы разгружали тюки у дома тетушки Глайи: зерно, инструменты, зубила и, конечно, мешочки из ослиных шкур. Один из них расседлывал лошадей, второй разговаривал с тетушкой, вокруг которой уже собралась небольшая толпа женщин.

– Барк, что это значит?! – возмущенный голос тетушки раздался над шумом реки. Ее окрик сразу привлек к нам внимание.

Барк грубо толкнул меня в спину. Потеряв равновесие, я упала к ногам собравшихся.

– Она «иная»! – выкрикнул охотник.

Барк начал распаляться, крича что-то о древнем пророчестве, о земле, погруженной в хаос, о крови и боли. Казалось, по его словам, все беды с момента рождения первой звезды произошли по моей вине.

Едва он замолчал, меня оглушил гул голосов. Люди кричали, спорили, а тетушка, уже собравшаяся вступить в перепалку, внезапно передумала. Она никогда не сомневалась в словах Барка.

Остальные? Им было проще поверить, что все их несчастья исчезнут вместе со мной, чем рискнуть оставить меня среди них.

Еще вчера эти же люди делились со мной лепешками, считая, что я недоедаю. А сейчас, дрожа от страха, они разбежались по домам и захлопнули двери.

У реки остались только сборщики, тетушка Глайя, Харет и я, сидящая у ног охотника.

– Может, отвезем ее в столицу? – предложил сборщик с бегающими глазами. – Там наверняка знают, что с ней делать.

– Я поеду с вами! – воскликнула Харет.

Глава: 6

– Нэрийи, я так счастлива, – шептала я, крепко обнимая девочку, не в силах выпустить ее из своих рук. – Теперь, когда я вижу, что с тобой все в порядке, я наконец могу спокойно дышать.

Успокоившись, я все же отстранилась, чтобы осмотреть ее. Дни, проведенные в поместье Мореи, заметно изменили Нэрийи. С распущенными волосами, украшенными изящной лентой, в длинных штанишках до середины голени и бирюзовой блузке с высоким воротником, она выглядела очаровательно. В ее ясных глазах играли солнечные блики, щеки порозовели, а пальчики то и дело ныряли в карман блузки.

– Что там у тебя? – не удержалась я от вопроса.

– Карликовый лемур! – с восторженной улыбкой ответила Нэрийи и вытащила из кармана крошечного зверька с огромными умными глазами и длинным хвостом. – Госпожа Морея подарила его мне. Я очень его люблю, но…

– Но… что?

– Она сказала, что если я не буду прилежно учиться, то она его прибьет! Она такая красивая, но я ее очень боюсь, – призналась Нэрийи, и ее глаза округлились, став похожими на глаза лемура, который замер у нее на ладони.

Судьба зверька меня мало волновала, но я мысленно оценила методику Мореи. Использовать лемура в качестве средства мотивации – это достойно признания.

– Расскажешь, чему тебя здесь учат? – предложила я, жестом приглашая ее на террасу, где стояли роскошные кресла.

Удобно устроившись, Нэрийи начала рассказывать. Она упомянула господина У., который учил ее читать, а также господина О., который целых два дня объяснял, как вести себя за столом.

– Почему взрослым можно говорить за едой, а детям нельзя? – возмущалась она. – Иначе останешься без сладкого! А пирожные у повара госпожи Мореи такие вкусные – куда там лепешкам в общине!

– Довольно, – неожиданно перебила я. – Это все детали. Чему еще тебя учат?

Нэрийи замялась, а затем тихо сказала:

– Еще меня учат петь и вышивать.

Она достала небольшой лоскут ткани с аккуратной вышивкой и протянула его мне, но я уже не могла оценить ее работу. Видя, что из девочки делают послушную жену, я резко встала и отвернулась.

– Это совсем не то, чему ты должна учиться!

– А чему, по-твоему, я должна учиться? – удивилась Нэрийи.

– Тебе нужно уметь обращаться с оружием, ездить верхом, охотиться. Все остальное – пустое. Ты не будешь ходить на балы или появляться в обществе. Твой дар не позволит этого.

– Охотиться? – переспросила она, прижимая лемура к груди.

– Да, и еще лечить. Господин У. разбирается в медицине – это гораздо полезнее, чем сидеть за столом и молчать.

– Но я не хочу! – перебила меня Нэрийи. – Не хочу тебя слушать! Это твои желания, а не мои!

Она заплакала и, хлопнув дверью, выбежала, оставив меня одну.

Понимая, что сейчас подходящий момент для разговора с Мореей, я отправилась в ее покои. Однако по дороге меня перехватили две здоровые служанки, которые отвели меня в гардеробную, где облачили в платье из синей парчи, расшитое серебряными цветами. Высокий воротник скрывал шею, а фасон подчеркивал талию, создавая хоть какую-то видимость груди.

Но вот беда… Несмотря на их старания, зеркало показывало мне призрак – фигуру, находящуюся на грани между жизнью и смертью.

– Повернись, я хочу на тебя посмотреть, – сказала Морея, входя в гардеробную с бокалом вина огненно-рыжего цвета.

Она выглядела превосходно. Яркий алый цвет ее платья, казалось, стирал все вокруг, превращая окружающий мир в тусклый и серый фон. Высокая прическа, украшенная шпилькой с резным красным кораллом, подчеркивала изящную шею. Узкий пояс выделял ее тонкую талию, завершая образ настоящей королевы.

– Когда я думаю о том, что придется везти тебя, такую больную, через всю столицу, мне становится дурно, – заметила она, оценивающе глядя на меня.

– Мы едем на бал?

– А ты умеешь танцевать? – ответила Морея вопросом на вопрос, ее соблазнительная улыбка казалась загадочной.

Она подняла бокал с царственной грацией, выпила за мои таланты и с мягким звоном поставила его на прикроватный столик. Затем, обернувшись к служанкам, приказала:

– Принесите плащ-накидку. И мне – с рукавами, отделанными шелком. Ах да, и платок с синей каймой.

Экипаж подали быстро. Откинувшись на мягкий бархат сиденья, я укрылась плащом и позволила себе отдохнуть. Мысли о недавних событиях – о боли, потерях, разрушенных мечтах – больше не заполняли мой разум. Я не знала, куда меня везут и каким будет мое первое задание, но ощущала странное спокойствие. Я исполню каждое поручение, которое даст мне Морея. И этому есть причина. Стоило мне подумать о Нэрийи, как в душе поднималось нечто иное – мощное и дикое желание защитить ее. Ради нее я была готова на все, даже на то, чего никогда бы не сделала для себя.

Через час с небольшим экипаж, наконец, остановился. Дверца распахнулась, и элегантный пожилой мужчина в безупречно сшитом костюме галантно помог мне выйти.

Я замерла, увидев перед собой бесчисленные ступени, которые мне предстояло преодолеть. Они казались для меня настоящим испытанием.

Глава: 7

После той встречи с господином Вилордом Морея словно затаилась в ожидании чего-то непонятного мне. Шли дни, но никаких распоряжений от госпожи не поступало. Все, что мне оставалось, – это по утрам докучать лекарю, в обеденное время бесцельно бродить по зимнему саду, а с заходом солнца, дождавшись окончания уроков Нэрийи, общаться с сестренкой.

Когда же твое терпение иссякнет, и ты наконец захочешь узнать, на что способна сила «иной»? – думала я, расхаживая по комнате.

На рассвете, едва город начал просыпаться, я спустилась вниз и вышла за дверь. Любопытство подтолкнуло меня проверить, что случится, если я нарушу границы дозволенного. Весь день я бродила по городу, подвергая опасности свое и без того слабое здоровье. И, что странно, никто не бросился меня искать. На площадях не висели объявления с моим портретом и надписью «разыскивается». Правоохранительные органы, узнав о моем желании покинуть столицу, даже любезно подсказали, где можно недорого взять лошадь. Мое понимание происходящего рушилось, рассыпаясь на мелкие осколки.

С наступлением сумерек я вернулась.

– Ты вовремя. Сейчас подадут ужин, – радушно поприветствовала меня Морея. Она сидела напротив зеркального трюмо, заставленного баночками с кремами для лица и тела, ароматическими маслами, лосьонами и прочими коробочками с неизвестным мне содержимым. Жестом она отослала служанку, которая делала ей прическу, и, протянув мне изящную шпильку, усыпанную драгоценными камнями, сказала:

– Помоги мне приколоть эту брошь. Сегодня господин Вилорд лично доставил ее мне… вместе с картиной. Я пыталась заплатить, но он сказал, что это подарок. Не хочешь ничего мне рассказать?

Отражение в зеркале смотрело на меня с искренним недоумением, смешанным с живым любопытством.

Я молча взяла шпильку с длинным острым шипом, способным пронзить сердце, и вонзила ее в красиво уложенные волосы на голове.

– Идеально! – прошептали алые губы Мореи. Она изящно склонила голову, разглядывая свое отражение в зеркале, совершенно игнорируя мой настороженный взгляд. – Идем, нас ждет увлекательный ужин.

Стол был заставлен отборными дарами моря. В окружении солений, соусов и маринадов стояли рис, политый ароматным маслом и обжаренный с кусочками рыбы, теплый салат из овощей и морепродуктов, салат из морских водорослей и жареные моллюски. Морея возблагодарила богов и приступила к трапезе. Насытившись, она заявила, что ей понадобится моя помощь для реализации ее пугающе дерзкого плана.

– Ты слышала о мистическом клинке «Эстер»? – вдруг спросила она.

Я отложила столовые приборы, промокнула губы платком и выжидающе уставилась на госпожу.

– Давным-давно девять сильнейших магов объединили энергию своих универсумов и создали мистическое оружие, с помощью которого открыли вход в низшую сферу Вселенной. С тех пор наш мир напоминает огромную кровоточащую рану. Я хочу исцелить ее. Навсегда запечатать Повелительницу Тьмы и ее приспешников в низшей сфере.

«Совсем спятила», – мелькнуло у меня в голове.

– А я тебе зачем? – спросила я.

– Чтобы создать оружие, равное по силе мистическому клинку, – ответила она и, заметив мой непонимающий взгляд, пояснила: – Только эфир может соединить разнонаправленные силы и объединить их в одну.

Мне стало не до смеха. Перед глазами всплыл узкий балкон башни, БегГар Шампус и артефакты, наполненные колоссальной магической энергией, которую я когда-то впустила в себя. Эта энергия чуть не уничтожила меня. Повторить нечто подобное?..

– Что с тобой? Тебе плохо? – обеспокоенно спросила Морея.

– Все в порядке. Просто закружилась голова, – ответила я бледным голосом.

– Говоришь, голова закружилась. Тогда зачем ты схватилась за грудь?

Я опустила глаза и невидящим взглядом уставилась на руку, прижатую к груди, где скрывался длинный уродливый шрам.

Нужно быть полной дурой, чтобы добровольно пойти на такое. Нет, я этого не сделаю!

Я встала и посмотрела на Морею ледяным взглядом. В этот момент дверь в обеденный зал с шумом распахнулась, и вбежала Нэрийи.

Небесные старцы, я совсем забыла про Нэрийи!

Девочка остановилась возле Мореи, быстро изобразила поклон и взволнованно проговорила:

– Госпожа Морея, вы хотели меня видеть?

– Человеческая жизнь так хрупка, а внешний мир так жесток, – глубокомысленно произнесла Морея. Она протянула руку к девочке и подчеркнуто медленно провела ладонью по ее волосам. – Страшно представить, что случится с этой милой девочкой, если она лишится моего покровительства. Я даже не уверена, что она сможет выжить.

В тот момент мне захотелось прижать Нэрийи к своей груди и сделать все, чтобы это маленькое создание никогда не знало горя и слез.

Морея посмотрела на меня в упор.

– Ее будущее зависит от тебя. Ты ведь любишь ее как сестру, а значит, не позволишь ей…

Умереть?!

– Я сделаю все необходимое, – перебила я, не дав ей закончить. – Я помогу тебе… покорить этот мир.

– Как ты можешь?.. – наигранно возмутилась Морея. – Я всего лишь хочу добром истребить зло.

Глава: 8

«Напрасно я недооценивала Морею», – подумала я, когда она завершила официальную часть и перешла к сути дела.

Нам предстояло дальнее плавание в Лариуские земли, при этом и судно, и команда у нее уже были готовы и теперь только ждали сигнала.

Дальнейшие наши действия она описала в самых красочных выражениях.

– В порту нас встретит старый знакомый моего покойного мужа, – заверила Морея. – Он уже получил все необходимые указания и сейчас занимается разрешительными документами.

По прибытии в первую очередь нужно будет найти совершенного мага огня, который полностью контролирует свою стихию (в империи маги огня служили на границе и были на вес золота, в королевстве дела обстояли иначе, и здесь Морея не видела сложностей).

Обосновавшись в городе Табел, мы устроим небольшую диверсию в стенах (хорошо знакомой мне) академии «Плавучая гора». Адептам этой академии предстоит найти древние останки, пылающие черной магией.

Под видом главных «чистильщиков» мы явимся в старинную академию и на неопределенный срок отправим по домам профессорский и студенческий состав.
Следующим этапом будет проведение ритуала. С помощью колдовской книги предков мы задействуем сложные магические механизмы нашего мира и создадим мистический клинок.

И все будут счастливы!

– Вопросы?

– У нас есть древние останки с неистлевшим сердцем черного мага? – поинтересовалась нахальная леди с сигарой в зубах.

– Разумеется, – протяжно пропела Морея.

– Создание клинка потребует большого выброса магической энергии, который не останется незамеченным. Как мы решим эту проблему? – спокойно спросил маг земли.

– Мы не будем ничего скрывать, – ответила Морея и, насладившись удивленными взглядами собравшихся, объяснила почему.

Меня удивило, насколько хорошо Морея осведомлена о положении дел в Лариусском королевстве. Оказалось, что после той заварушки на башне (когда я провалилась в портал, созданный с помощью кровавого ритуала) девять архимагов, возглавляющих Совет Судеб, свергли Шампуса. Второй король Лариусских земель, БегГар Шампус, был лишен всех властных полномочий и заключен в подземельях Совета.

Во главе королевства встал Совет. Вот только…

Добившись желаемого, девять архимагов не смогли договориться между собой и начали борьбу друг с другом. Разделив королевство на девять округов, они начали строить неприступные каменные замки, чтобы держать свои территории под контролем. В попытке усилить свое влияние они даровали своим людям высокие титулы, жаловали им должности и огромные участки земли.

Этот факт сильно возмутил отправленную в отставку истинную элиту, и она открыто бросила вызов Совету Судеб и его лжеэлите.

Королевство захлестнула волна казней без суда и следствия.

Морея считала, что текущие события нам только на руку. Территория королевства разрывается от высвободившихся энергоинформационных матриц. Правоохранительные органы не успевают урегулировать один конфликт, как тут же возникают десятки или сотни новых.

– Уверяю вас, в королевстве никому не будет до нас дела, – закончила Морея и с улыбкой добавила:

– Еще вопросы?

Если они и были, то никто не успел их задать. Мне стало плохо от близкого присутствия темного мага, чья магия давила на грудь с такой силой, что было трудно дышать. Морее пришлось прервать встречу. Считая меня едва ли не самым важным звеном в своем плане, она вызвала ко мне потомственного лекаря, который должен был не только поддерживать здоровье моего тела, но и защищать меня от негативного воздействия темной энергии.

С этого дня невероятно талантливый, обладающий неправдоподобно красивым лицом лекарь сопровождал меня повсюду. Только представьте, этот скромный парень с безупречными манерами таскался за мной, как надзирательница за женой ревнивца. И не приведи Всевышний, если бы я чихнула в его присутствии! Он тут же укладывал меня в постель, делал промывания, закапывания, прогревания, заботливо укутывал одеялами, не забывая рассказывать мне, насколько серьезной может стать болезнь, если не сделать эти процедуры. Прошлый лекарь с его укрепляющими снадобьями и бальзамами нравился мне все больше и больше с каждым днем. И надо же было ему при Морее поднять тему моей смерти?!

Интересно, он еще жив?..

– Послушай меня, посланец из клана «убийственной красоты», не знаю, что пообещала тебе Морея, но если ты еще раз разлучишь меня с Нэрийи из-за такого пустяка, как икота, я выцарапаю тебе глаза, и никакая тайная магия не поможет тебе вернуть твое красивое личико.

Моя нападка была отбита коротким:

– Если такова моя судьба – я приму ее.

Непуганый народ эти маги, – сердито поджав губы, думала я, пока красавец запаривал для меня чай из бутонов цветов, в который потом добавил несколько капель лекарственного сока.

Все, что мне оставалось, это смириться и ждать судного дня. Однако этот «учтивый эльф» поднялся на борт вместе со мной. От такого «счастья» я всерьез задумалась о том, чтобы утопиться в океане, чтобы положить конец своим мучениям еще до их начала. Трудно даже представить, на что он пойдет, если меня вдруг настигнет что-то посерьезнее икоты.