Обмани меня / Lie to me

ПРЕДИСЛОВИЕ

Для прочтения данной картины имеется специально созданный рекомендуемый музыкальный плейлист на площадке ВКонтакте: https://vk.com/music/playlist/222228648_50_52907e148e3e7252b0

К каждому моменту в книге будут помечены названия музыкальных композиций, которые будет предпочтительно включать для создания определенной атмосферы, которую я, как автор, хотела бы передать тем или иным эпизодом.

Хотелось бы верить, что данная работа вызовет у читателей различный спектр эмоций: от влюбленности в некоторых персонажей до страха перед другими. 

Имена героям были подобраны в соответствии с известными медийными личностями, чья внешность им характерна в моем понимании. Несомненно, читатель в праве представлять себе героев такими, какими предпочитает их видеть, опираясь на описание их внешности. 

В произведении так же имеют место быть: ненормативная лексика, сцены эротического характера, сцены насилия, смерть.

Пролог

Он ненавидит спать на спине и редко, удивительно редко, когда он в ночи оказывается перевернутым вверх лицом на своем затертом кожаном диванчике в гостиной. Ведь именно, когда он безоружен и раскрыт широкой грудной клеткой к потолку, ему снятся кошмары, приходят сонные параличи и неприятнейшая изжога от выпитого на грядущий сон алкоголя.

Но сегодня. Именно сегодня он расположился широкими лопатками к полу, к твердой серой плитке. Глаза его, неприлично голубые с затемненной радужкой, уставлены в потолок, где неприятный искусственный белый свет выжигает сетчатку.

И в любой другой день он бы сощурился, выругался, что давно стоит сменить лампочку, отвел глаза от пульсирующего потоками света и вышел из ванной комнаты. Но не сегодня.

Потому что сегодня он мертв. Уже как четыре часа и двадцать три минуты.

Мышцы его загрубели во вполне естественной позе: мускулистые руки раскинуты в стороны, одно колено наполовину согнуто, другая нога свободно лежит в прямом положении. И лицо.

Удивительно красивое лицо с великолепной острой линией челюсти и грубым подбородком, с небольшой верхней губой и припухлой нижней, с аккуратным длинным мужественным носом, с длинными ресницами на распахнутых глазах.

Всю картину портит лишь измазанный брызгами рвоты пол, к которому прижато его тяжелое тело, и все та же, уже засохшая, масса, когда-то стекавшая из приоткрытого рта.

Забавно, что именно так он и погиб. От того, от чего всю жизнь боялся умереть. Лежа на спине. Кверху бледным лицом. В отходах собственной жизнедеятельности.

Не по своей воле.

I

Задолго до инцидента.

Каждую пятницу в небольшой бар-ресторан на окраине Бруклина, от слова, готовят там совсем немного блюд и в основном предоставляют выпивку, завозят провиант на белом фургоне, куда вмещается несколько ящиков продуктов и бутылок алкоголя.

Выплетаясь из запасного выхода, Кристал достает из переднего кармана фартука расчетный блокнот и ручку, щелкая ей, и подходит к водительской кабине фургона. Пару раз ударяет по металлу рядом с окном, улыбаясь испугу водителя, который каждый раз дергается при подобных манипуляциях.

—Ну что, Стэн,—говорит она, как только он опускает оконное стекло,—Отчитывайся, что привезли сегодня,—она тут же утыкается в блокнот, готовясь записывать данные поставки.

—Ящик яиц, ящик картофеля, ящик с мясной нарезкой,—перечисляет он на автомате, не отрывая светло-зеленых глаз от её темной макушки,—Два ящика текилы и два ящика водки,—когда она наконец перестает записывать и одобрительно кивает, глядя ему в глаза своими черными, он добавляет,—И один совершенно свободный, невероятно красивый парень,—улыбается, оголяя белые зубы, и она не сдерживает смешок.

—Отлично,—отшагивает она от фургона, не переставая улыбаться,—А теперь, совершенно свободный парень, разгружай,—даёт отмашку рукой, снова скрываясь за железной дверью.

Мужчина расслабляет губы, избавляясь от улыбки, глубоко вздыхает, открывая белую скрипучую дверь старого фургона, вышагивает на сырой асфальт, сильно той хлопая, иначе с первого раза не закроется.

Черты его лица миловидны и одновременно грубы: пухлые губы с всегда поднятыми уголками, ямочка на подбородке, большие миндалевидные глаза и темные густые брови.

И он бы провожал её силуэт ещё долго, если бы она не так быстро скрылась от его глаз.

Поэтому он засучивает рукава кофты, пока огибает фургон, и открывает грузовой отсек, поднимая затвор и напрягая группу плечевых мышц, которые у него отлично развиты, благодаря подобной работе.

Подтаскивает ящик к себе, гремя стеклянными бутылками, заворачивает пальцы меж деревянных структур и поднимает тяжесть, будто это не весит пару десятков килограммов.

Один за другим заносит их через распахнутую железную дверь запасного выхода, каждый раз пересекаясь с контролирующей всё черноволосой девушкой в фартуке, со скрещенными на груди руками и взглядом, обращенным на его руки, жилистые и мускулистые, но не перекаченные, и широкую спину.

Кристал знает Стэна не так давно, ведь совсем недавно их заведение сменило поставщиков. Он, по известным ей данным, и владеет компанией, и развозит товар, и разгружает, и занимается заказом и поставками. Так сказать, индивидуальный предприниматель без рабочей силы.

—Это последняя,—ставя коробку на пол, парень наконец разгибается и тыльной стороной ладони вытирает влажное лицо, когда девушка наливает ему стакан воды за барной стойкой и подает ему мокрый, только что помытый, со стекающими каплями воды по стеклянным стенкам.

Большой ладонью охватывая сосуд, парень с благодарностью его принимает, запрокидывает голову, залпом вливая в себя жидкость и жадно её поглощая, пока Кристал наблюдает за скачущим вверх-вниз Адамовым яблоком, когда по шее стекают прозрачные капли.

—Спасибо, Стэн,—снова она обращается по имени, когда парень щурится, растягивая губы в сомнительной улыбке, и ставит опустошенный стакан обратно на стойку.

—Ты вообще в курсе, что Стэн — это моя фамилия?—глядя на нее сверху вниз, ехидно поднимает брови и ожидает ответа от девушки, слегка удивленной подобным заявлением.

Она приоткрывает рот, хмурит брови и затем произносит:

—А имя?—опирается обеими руками о стойку, выжидающе подаваясь вперед.

—Себастиан,—с жеманной манерой и заметной хрипотцой в голосе произносит мужчина, пытаясь добавить некой театральной пошлости своему ответу, когда глаза его пытаются уловить на девичьем лице интерес.

Но вместо возбуждения и ожидаемого кроткого вздоха он получает впрыск смеха в свою сторону; пара капель слюны даже долетает до его и без того влажного лица.

В голове Кристал моментально вообразился измеритель дурацких, по её мнению, имен. И на данный момент стрелка неумолимо и судорожно дергается между «Стэн» и «Себастиан».

—О Боже,—останавливает она себя, через силу преодолевая скребущий горло поток смеха, и ударяет о покрытие стойки ладонью,—Извини меня, Себастиан Стэн,—она насильно поджимает губы, сдерживая новый порыв.

—Ты находишь моё имя смешным?—с тривиальным возмущением, он опускает уголки рта, продолжая этот своеобразный флирт,—Ты, Кристал,—делает паузу, ожидая фамилию.

—Рид,—быстро поправляет она его незнание, продолжая сжимать свою улыбку, пока та совсем неконтролируемо не расползлась по лицу.

—Ты, Кристал Рид, насмехаешься над именем, данным мне моей матерью?—актерски разыгрывая сценку из «Крестного отца», он делает голос грубее, от чего она снова смеется.

—Могу я звать тебя не так официально, Себастиан?—последнее слово она произносит с особым акцентом, коверкая слоги,—Себ, например?—поднимает одну бровь, вопросительно сгибаясь в локтях на стойке.

И он уже готов согласиться на любое прозвище, которое она ему даст, осталось только придумать остроумный ответ, но в помещении с парадного входа раздаются шаги пришедшего посетителя. А это значит, разговор окончен.

Её спина резко принимает прямое положение, будто её застали за непотребствами в рабочее время. Глаза снова гаснут, опускаются в пол; руки сползают в передний карман фартука, выуживая блокнот с ручкой; ноги несут в сторону столика, где только что расположился пришедший гость.

II

Каждый день Кристал удивительно похож на предыдущий. Пять минут ходьбы до бара-ресторана, восьмичасовая смена, и пять минут обратно до съемной квартиры.

Кстати говоря, снимает она эту двухкомнатную квартирку совместно с той самой Хеленой. Точнее, снимала.

—Эй, Крис,—выкрикивая из своей спальни, кудрявая блондинка снова сокращает имя соседки на удобный ей лад,—Я сегодня съезжаю. Плату за месяц оставлю на прикроватной тумбе,— её не местный акцент всегда поражал Рид.

А ещё её всегда поражало то, как быстро девица готова всё бросить ради нового парня или даже мужчины, старше её на десять лет.

—Что значит, съезжаешь?—с щеткой в зубах девушка заглядывает в открытую дверь комнаты, где соседка во всю собирает вещи в один небольшой чемодан, запихивая и заталкивая тюбики кремов, трусы и мятые свитера,—Опять съезжаешь?—она вскидывает брови вверх, раздраженно округляя черные глаза и опираясь рукой о косяк прохода.

Это не первый раз, когда Хелена  второпях бежит навстречу новой жизни. И даже Эванс не был ей уроком. Ведь каждые два месяца у девушки новый ухажер, обещающий ей достать звезду с неба. И каждые два месяца она сначала воодушевленно складывает вещички, а потом разочарованная возвращается, еще неделю не разбирая чемодан и ожидая звонка от мужчины, который так и не перезванивает.

Бутовски, такова фамилия Хелены, девушка не местная. Нью Йорк для неё — город возможностей и отличного секса. Она способна работать на любых работах, умеет готовить и, по её рассказам, даже вести хозяйство. У неё нет комплексов, как и манер приличия, зато есть нижнее белье, способное принести удачу на один вечер.

Рид на неё не обижается и всегда придерживает комнату до её возвращения, с трудом оплачивая ренту, рассчитанную на двоих. Она давно поняла, что отсутствие отца в своей жизни Хелена восполняет огромным количеством мужчин.

Но до сих пор она не может заполнить эту дырку в своей груди, отрицая какие-либо психологические проблемы и ссылаясь на свою любвеобильность и быструю отходчивость.

—Знаешь, в нём я уверена, как ни в ком другом,— лепечет блондинка, наконец застегивая молнию чемодана и с грохотом опуская тот на пол.

И это Кристал слышит тоже не в первый раз.

—Живет в Манхеттене, работает в книжном издательстве, отлично одевается,—она описывает очередного мужчину все теми же старыми эпитетами, которые готова применять к каждому потенциальному мужу.

Но Кристал отлично знает, что на характер она обращает внимание в последнюю очередь. И как только дело касается ответственности или пущей серьезности в отношениях, девушка сама сбегает, придумывая новые отмазки.

Хелена предпочитает думать, что бросили её, а не наоборот. Поэтому, часто она просто включает заднюю и притворяется дурочкой, с которой солидный мужчина быть просто напросто устанет. Она отрицает свою проблему и утверждает, что она кроется только в мужчинах.

—И как его зовут?—задает контрольный вопрос скептично настроенная подруга, в который раз получая заторможенный ответ.

—Пол,—медлит она,—Пит?—спрашивает сама себя, противореча предыдущему ответу,—Патрик,—наконец утвердительно кивает она, прекращая мыслительный процесс на данную тему, и Рид хмыкает, снова поражаясь девичьей натуре, когда возвращается обратно в ванную и сплевывает зубную пасту в раковину.

На работе её ждет новая потенциальная официантка, которая могла бы проработать в её заведении довольно долго, если бы не Крис Эванс, явившийся ко времени скидок на завтраки.

Не успела та вступить на смену, как молодой привлекательный мужчина за средним столиком привлек её к себе внимание: поймал голубыми глазами её растерянный девичий взгляд карих глаз, украдкой улыбнулся и тут же скрылся в своем ноутбуке, будто ничего и не произошло, тем самым заставляя девушку заинтересоваться его персоной.

Этот трюк Рид тоже знает. И, наблюдая за этим всем со стороны, она уже жалеет бедняжку, с которой только что подписала трудовой договор на первые пять месяцев. 

Ей уже надоело наблюдать за подобным произволом Эванса, который происходит чуть ли не каждую неделю: одни и те же манипуляции, взгляды и высказывания, — и вот он уже уводит девицу под ручку, салютуя Кристал на выходе с победным выражением лица.

Трудно отрицать, что между ними существует негласная борьба — некое соревнование. Ведь и Кристал, в свою очередь, не теряет времени даром, размеренно беседуя с симпатичными парнями у барной стойки под конец своих смен.

Вот и сейчас она фыркает, стремительно следуя за новоиспеченной работницей на кухню, презренным демонстративным взглядом цепляя Эванса и беззвучно грозясь ему подсыпать яд в еду, что он слышал уже не раз.

Он лишь провожает её ехидным взглядом, скептически покачивая головой и заведомо зная, что Кристал идет на гиблое дело, пытаясь переубедить девушку в её уже построенных убеждениях.

—Слушай, Мэдди,—снисходительно обращаясь к девушке, та укладывает ей руку на плечо.

—Что-то случилось? Я что-то сделала не так?—пугаясь подобного обращения, девушка вполне естественно реагирует на неловкий взгляд работодателя.

—Нет, нет. Все хорошо, касаемо твоей работы,—быстро отрицательно качает головой Рид,—Дело в том, что тот молодой человек,—с трудом проворачивая подобное обращение в своей голове,—Он переспит с тобой и бросит. И ты будешь не первым таким случаем,—она понимающе поджимает губы, глядя в удивленные глаза Мэдди.

—Извините,—смягчается невысокая официантка, растягивая губы в неумелой улыбке,—Но у меня есть девушка. Подобное мне не грозит,—это высказывание заставляет Рид облегченно вздохнуть и опустить руку с девичьего плеча, ведь ей не придется дальше разыгрывать женскую солидарность и объяснять все возможные исходы связи с Эвансом.

III

Пропуская между губ тлеющую трубочку сигареты, девушка глубоко вдыхает, задерживает дыхание на секунду, проглатывает дым и выпускает его остатки уже через ноздри.

Из-за того, что на улице зябко после дождя, она скрещивает руки на груди, насильно их сжимая, и переступает с ноги на ногу, молясь, чтобы сигарета быстрее закончилась, отдав ей свою расслабляющую силу, и она наконец вернется в заведение.

Помимо сигаретного дыма, изо рта валит теплый пар, из-за чего девушка будто стоит в туманном облаке; тускло светит вывеска бара, тихо играет вакуумная музыка.

Негромкие шаги по слякотным лужам отдаются шлепками, и Кристал оборачивается на звук, тут же встречаясь глазами со знакомыми вздернутыми уголками рта, и только после уже с зелеными глазами обладателя.

—Неужели ты обитаешь еще где-то, помимо собственного бара?—подходя ближе, риторическим вопросом Себастиан  заставляет девушку улыбнуться и откинуть бычок в сторону, выдохнув последнюю порцию дыма.

—Неужели ты посещаешь другие места, помимо моего бара?—с ехидной улыбочкой она отвечает подобным жестом, театрально обижаясь и скрещивая руки на груди.

Он часто видит её именно в этой позе: со скрещенными руками. Когда она выжидающе принимает товар, когда она стоит за барной стойкой, теперь еще — когда курит.

—Какими судьбами?—спрашивает он и кивает, намекая, чтобы они вместе зашли внутрь заведения, ведь трудно не заметить, что Рид замерзла и подергивается мелкой дрожью.

Тепло разморяет после уличной прохлады, музыка становится громче.

—Решила наконец развеяться вне собственного рабочего места,—тяжело вздыхает она со спадающей улыбкой, когда они подходят к барной стойке, где барменом, в коем-то веке, выступает не сама говорящая,—А ты, Себ?—вздрагивает ее правая бровь, когда она снова ехидно растягивает губы, вспоминая, как при последней встрече наградила парня сокращенным именем.

Он улыбается её харизме, вокруг глаз оседает россыпь морщинок. Не будет же он ей признаваться, что пришел сюда лишь потому, что увидел ее, стоящую на пороге под вывеской, тонкую и скрюченную от холода, когда проезжал мимо.

—Тоже решил отдохнуть после тяжелого рабочего дня,—кивает он, отстраненно делая бармену отмашку движением руки,—Скотч,—диктует он заказ,—А девушке,—делает паузу, переводя вопросительные блестящие глаза на опирающуюся о стойку Кристал.

—Мартини с оливкой, пожалуйста,—жеманно говорит она, заправляя темные волосы за уши.

—Мартини с оливкой,—повторяет Стэн, уже не отводя взора от девушки, когда бармен послушно кивает и принимается выполнять заказ.

Рид провожает фигуру работающего парня глазами, контролируя каждое его действие, чтобы ненароком, да подметить оплошность, допущенную в процессе приготовления.

—Ты что, любительница буржуйского мартини?—отвлекает сосредоточенную девушку своим вопросом Себастиан и улыбается ей, не в силах таить от нее своей улыбки, как только она снова поворачивается к нему.

—Да вот, пользуясь случаем, решила попробовать,—после кроткого смешка отвечает она,—Раз сам Себастиан Стэн угощает,—раскосые глаза блестят в желтом свете, и по ним можно определить, что Стэн сегодня не первый, кто угощает девушку напитком.

Её слабо вьющиеся пряди волос небрежно спадают на плечи, окутанные в черную водолазку с высоким воротом и легкую потертую коричневую кожаную куртку, а скрещенные одна на другую ноги скрывают свою белизну кожи за плотными черными колготками и клетчатой юбкой теплых тонов.

Кристал протягивает руки, принимая бокал на высокой ножке, где мартини налито ей буквально на два глотка, и снимает торчащую на шпажке оливку, тут же погружая ее в рот и пережевывая. Они со Стэном ловят взгляды друг друга, когда он тянется к ней своим широким стаканом со скотчем на дне, и чокаются, после отпивая каждый свой напиток.

Девушка почти не морщится после залпом выпитого содержимого бокала, когда мужчина, в свою очередь, делает небольшой глоток, удивленно поднимая брови.

—А я и подумать не мог, что ты бывалая алкоголичка,—говорит он, облизывая горькую нижнюю губу, и после снова улыбается.

—Дорогой,—хрипло зачинает она,—Я же бармен,—два раза дергает бровями, словно умелый ловелас,—Я пробую все, что готовлю. Иногда даже в больших количествах, чем нужно,—кроткий смешок и стук пустого бокала о стойку,—Поэтому к градусам я устойчива.

Мужчина понимающе кивает, опираясь о стойку на согнутых локтях и наклоняясь чуть вперед, глядя прямо перед собой. И теперь Кристал может разглядеть его, не стыдясь удержать на нем свой взор дольше минуты, когда он будто бы это позволяет.

Черная футболка без принта и темно-синий бомбер плотно прилегают к широкой спине, буквально растягиваясь на плечах, а темные прямые джинсы облегают плотные мышцы ног. В слабом свете винтажных ламп видна небольшая щетина, губы его пухлые и расслабленные снова прижимают к себе стекло стакана и обволакивают его, когда адамово яблоко скачет в момент проглатывания алкогольного напитка.

Глаза его, на удивление большие, зеленовато-голубым отливом поблескивают, когда он снова обращает свой взгляд на девушку, чуть ближе склоняясь к ней.

—Знаешь,—хриплым голосом выдыхает он ей горечью над ухом, чтобы не перекрикивать музыку,—Как бизнес-партнеры, я считаю, мы должны всегда быть на связи,—он слегка отстраняется, желая увидеть её реакцию в столь близком диапазоне.

—У тебя же есть номер администрации бара,—ухмыляется она сальными губами, косясь на чуть возвышающуюся фигуру Себастиана  снизу вверх.

—Но чтобы детально обсудить некоторые моменты сотрудничества, мне нужен твой личный номер,—закусывает он щеку изнутри, склоняя голову чуть на бок.

Рид отклоняется назад, удовлетворенно вздыхая, и возвращается в прежнее положение, помутненными глазами редко моргая.

—Давай свой телефон,—выставляет она ладонь перед собой, пару раз сгибая пальцы и осуществляя побуждающее действие.

Мужчина протягивает ей смартфон, куда девушка быстрым движением пальцев по экрану заносит свой номер и протягивает обратно владельцу.

IV

Настоящие дни

Стук тонких костяшек сжатого кулака об дверь из темного дуба отдается негромким, но вполне распознаваемым в тишине звуком. Сонная Кристал, стоя на лестничной площадке в 6:32 утра, после ночной смены, даже не подозревает, что эту цифру ей нужно точно запомнить. Иначе это сыграет с ней злую шутку.

Прислушиваясь, прислоняясь ухом к двери, она не слышит обыденных тяжелых шагов мужчины, что неспеша идет открывать ей дверь. Потому что он не идет.

—Эванс!—уже не костяшками, а боковой частью кулака она сильнее бьет в дубовое покрытие,—Я знаю, ты уже не спишь. Открой мне дверь!—еще несколько тщетных попыток достучаться до квартиранта не венчаются успехом; девушка отпревает от двери.

Она, раздраженно шмыгая носом, тонкими, слегка трясущимися пальцами заныривает в карманы джинсов, по очереди их проверяя, пока не найдет необходимую связку ключей, что звонко отзываются, когда она их выуживает и ищет один необходимый сейчас экземпляр среди остальных.

И, хотя ключ ей вручил сам владелец квартиры, она никогда им не пользовалась, потому что знала, что он лишь на крайний случай: Крис всегда открывал ей дверь сам по первому же стуку кулака. И сейчас, само использование ключа  навязывает тревожную мысль о том, что этот крайний случай наступил.

Наконец, отпирая дверь после недолгих махинаций с замком, Рид ступает за порог, настороженно заглядывая вглубь слабоосвещенной квартиры, что сегодня будто источает иную энергетику, иной запах, цвет.

—Кристофер!—девичий голос будто поглощается тишиной, застревает в прихожей, так и не доходя до ушей выше упомянутого.

Кристал со звоном швыряет ключи на темный комод, где в стеклянной миске лежат и ключи владельца квартиры. Его излюбленное пальто покоится на вешалке в раздвижном шкафу-купе, как и несколько демисезонных курток, пар кроссовок и кожаных ботинок.

Щелчком выключателя она озаряет недлинный коридор светом, не разуваясь проходя в самую его глубь. Воздух в помещении спертый, дышать неприятно, душно.

—Прекрати играть со мной в прятки, Крис,—заглядывая на кухню, всплескивает руками Рид, и удивляется, когда не обнаруживает мужчину на привычном месте за столиком у окна, где обыденно стоит раскрытый ноутбук с черным экраном и пустой стакан с липким дном от стекшей капли спиртного,—Я знаю, что виновата,—снова выходит она в коридор, уже кидаясь к приоткрытой двери в спальню, где взбуроблена постель, задвинутые плотные темно-синие шторы не пропускают и без того тусклый свет утреннего солнца, и нет искомого компонента,—Боже, ну извини меня,—скулит черноволосая, встряхивая руки ладонями вверх, когда снова покидает пустую комнату, двигаясь к следующей.

А следующая — ванная.

За приоткрытой дверью слабо виднеется моргающая полоска света, что изживает свои последние часы, становясь всё тусклее и тусклее. Трескающий звук с приближением к двери становится громче. Пол кажется мягче обычного, теплее обычного — будто засасывает ноги, оттягивает каждый шаг, утяжеляя его, замедляя движение.

—Я знаю, что ты,—отпирает со скрипом дверь девушка, делая молчаливую паузу, будто победно обнаруживая жертву,—здесь.

Мигающий свет неприятно бьёт по глазам и в проблесках своих дает разглядеть его. Тело.

Секунды хватает, чтобы от спертого удушающего запаха, застоявшегося в комнате, свело желудок и засосало под ложечкой. Кристал выпучивает глаза с кротким визгом хватаясь растопыренными пальцами за лицо, прикрывая рот.

В ужасе она парализована: скрипит голосовыми связками, глотая невкусный тошнотворный воздух, не в силах отвести глаз от побледневшего лица, застывшего в неспокойной гримасе на полу.

Негромкий всхлип слетает с её уст сразу после того, как она опустит с лица дрожащие руки. Его глаза, огромные распахнутые стеклянные глаза с влажными ресницами не поддаются, когда Рид, присаживаясь на корточки рядом с ним, пытается дрожащими, будто в судороге, руками их закрыть. Напротив, они будто сопротивляются, будто распахиваются еще шире, от чего тошнотворный ком подступает к горлу, и Кристал подрывается с пола, не в силах справится со спазмом.

Прилипая к белой раковине рывком, она цепляется ладонями по обе стороны и сгибается пополам, поддаваясь рвотному позыву, что лишь раздирает горло, не выуживая из пустого женского желудка ничего, помимо капли желудочного сока.

Она вытирает рот тыльной стороной ладони, снова оборачиваясь к нему. К бездыханному, бледному  и будто слегка припухшему. К беззащитному, искривленному, раскинутому грудью вверх. Мертвому.

—Боже, какого чёрта?—всхлипывает скрипучим голосом девушка, снова прикрывая рот рукой, когда глаза вдруг резко начинают источать струи слез,—Какого, блять, чёрта, Крис?—полупрозрачная скользкая пелена встает перед глазами, когда девичьи плечи содрогаются и дергаются при каждом резком вдохе.

Смотрит на него, не отрывая глаз, будто надеется, что он вот-вот согнется пополам, сядет и рассмеется. Но отчетливо понимает, что этого не произойдет, потому что это уже не тот Крис. Это уродливая его версия, пугающая и до тошноты неприятная на вид. Матовые вытаращенные глаза его уставлены в потолок, высохшие синеватые губы покрыты рвотной коркой.

Она сгибается, навзрыд изрекая еще несколько непонятных фраз, когда слюней скапливается во рту настолько много, что они вместе со словами начинают выплескиваться на плиточный пол.

Эти извинения он уже не услышит.

Кристал с трудом достает телефон из заднего кармана джинсов, несколько раз завывая, не в силах отдышаться, и, набирая номер службы помощи, боится поворачиваться спиной к телу.

—911, что у вас случилось?—после нескольких гудков спокойный  женский голос раздается в трубке, которую Рид вот-вот выронит своей трясущейся рукой.

—Я нашла его тело,—скулит девушка в трубку, отшагивая за порог ванной комнаты.

—Мисс, успокойтесь. Где вы сейчас находитесь?—всё так же размеренно говорит женщина по ту сторону провода.

V

Поднимая взгляд с наручных часов на картонную табличку "закрыто", Крис недовольно вздыхает, опираясь на кирпичную стену здания и насчитывая уже пятую минуту, отнятую у него за сегодняшнее утро. Пять минут беспродуктивности, которые могли бы быть использованы им по назначению. Пять минут, на которые Кристал Рид задерживается перед открытием заведения.

—Ты можешь хотя бы нормально выполнять свою работу?—шипит мужчина, когда девушка на легких ногах подбегает к двери бара, быстро прокручивая ключами в замке несколько раз, и сразу после захода переворачивает табличку на "открыто".

Его раздражение ощущается за километр и очень сильно контрастирует с невероятно сияющим настроением Кристал, что напевает себе под нос знакомую лишь ей одной мелодию, параллельно завязывая фартук за спиной.

Но, на самом деле, эта мелодия для Эванса уже понятный знак.  Поэтому, проходя к своему привычному месту, тот стягивает с широких плеч пальто, неприязненно щурясь и оглядываясь на буквально светящуюся от счастья и довольствия работницу, и швыряет его на спинку стула.

—У кого-то вчера был секс?—оголяя белую полосу зубов, тот практически скалится от зависти, когда усаживается за стол и обыденно откидывается на спинку стула.

—А у кого-то его вчера не было?—напевно отвечает девушка, даже не глядя на посетителя, и воодушевленно протирает барную стойку антисептическим средством.

Рид прекрасно знает, как сильно бесится Крис, когда она побеждает в их негласной игре. И как сильно он раздражен, когда долго не получается подцепить девицу на ночь. Хотя, что означает "долго" в понимании Криса Эванса — известно лишь ему самому.

—Это не повод опаздывать на работу,—открывает он ноутбук, деловито перекидывая ногу на ногу.

—Что ты вообще знаешь о понятии "работа"?—фыркает девушка, завязывая волосы в высокий хвост перед маленьким заляпанным зеркалом, висящим на стене у стойки, прежде, чем подойти к столику с бубнящим мужчиной.

—Зато я знаю, что такое деньги,—поднимает он на неё голубовато-зеленые глаза из-под полосы строго опущенных бровей,—Даже в руках их держал,—упускает очередную стебную шутку в сторону "плохо зарабатывающей официантки", указывая на свой высокий заработок независимого писателя.

—Сегодня я не хочу тебя обслуживать больше, чем обычно,—еле слышно парирует Рид, утыкаясь в замызганный желтый блокнотик и щелкая ручкой,—Ешь уже быстрее и уходи. Не хочу, чтобы ты распугал мне посетителей своей чёрной аурой.

—Я сейчас возьму жалобную книгу,—возмущенно поднимает тот брови, угрожающе уставляясь в черные, всё ещё раздражающе блестящие девичьи глаза.

—Слушай, ты единственный, кто что-то в ней пишет. Я даже ни разу её в руках не держала,—отбивается она от своеобразной атаки мужчины, сохраняя непоколебимый хороший настрой,—Скажи уже, что ты будешь,—побудительное высказывание заставляет Криса сдаться. Он принимает поражение.

—Омлет с беконом,—отмахивается он, тут же утыкаясь в ноутбук и набивая пальцами по кнопкам новый абзац.

Его раздражение идет откуда-то изнутри, лезет из-под ребер по трахее и стоит комом в горле, когда он отчаянно пытается его запить и заглотить горячим кофе, принесенным свежей официанткой, чья походка легка, настроение весело, а мысли по-своему чисты.

И ведь самое ужасное в этой ситуации то, что вчера, в то время, как девушка удовлетворяла свои потребности с каким-то мужчиной, Крис удовлетворял их с ней. Мысленно. Стыдливо.

На виртуальных страницах слова лежат неказисто, грязно; ему не нравится то, что он так усердно пишет, пытаясь заглушить и подавить свои постыдные проблески фантазий. Не смотрит на неё от слова совсем, или только думает, что не смотрит, когда глаза то и дело  украдкой косятся на девичью мельтешащую из стороны в сторону фигурку.

И за её опьяненной довольствием улыбкой так сложно уловить тот факт, что уснуть с Себастианом в одной постели ей так и не удалось: подождала, пока тот, лоснящийся от капель пота, провалится в царство морфея, и бесшумно сползла с матраца, устроившись в гостиной на диване.

Лежа в одной кровати с кем-то, в тишине, в темноте, она и глазу сомкнуть не может: чувствует себя уязвимой, пытается подавить массивные тревожные мысли, что камнями заполняют её уставшую голову, когда сердце колотится в глотке, и в груди сжимаются легкие, выдавливая из себя воздух.

Подобные ощущения она испытывает не впервые. Сколько парней у неё было, на одну ночь или на подольше — не важно. С их количеством качество сна в норму не приходит, а привычка обретает все более новые формы своего изощрения над девушкой: сонные параличи, панические атаки, кошмары. Ей необходимо спать одной, быть одной.

Утром, когда мужчина очнулся один в чужой постели, она уже была собрана, будто просто проснулась заранее. Улыбнулась его смущению и чудесному оголенному телу, запутавшемуся в простынях, и предложила незамысловатый завтрак в виде кружки кофе и пары тостов с арахисовой пастой. Как она была рада крепкому сну Себа, который даже не заметил того, что всю ночь абсолютно один спал в чужой кровати.

На пороге заведения показывается миловидная молодая девушка, которая не может не привлечь внимание обоих присутствующих в пустующем зале бара. Их взгляды по-заговорщически пересекаются. Тишину, помимо гремящих на кухне поваров, теперь еще нарушает и приятный женский голос.

—Здравствуйте, будьте добры, зеленый чай и овощной салат,—она аккуратно улыбается официантке, когда та поддается действию феминных флюидов посетительницы, слегка опешивая.

—Конечно,—прочищая горло, отвечает Рид,—Время ожидания будет составлять около десяти минут,—она вежливо улыбается в ответ,—Можете занять любой свободный столик,—она кивает на абсолютно пустой зал, за исключением одного посетителя, чья тарелка пустует уже минут пятнадцать по правую сторону от руки.

Девушка послушно удаляется в поисках комфортного места, изящной походкой на невысоких трапециевидных каблуках проходя мимо оценивающего её взглядом Эванса. Она приветственно улыбается ему и он так же кивает в ответ, чуть провожая ее  глазами  до столика, который она занимает, неподалеку.