Обмани меня снова

Глава 1

Виталина

— Господи, наконец-то я увидела тебя в свадебном платье, — театрально всхлипнула мама, промокнув бумажной салфеткой влажность под глазами. — Какая ты у меня красавица, доченька.

— Видела уже, — фыркнула, скрываясь в примерочной.

Это папа был готов подыгрывать маминой придури, а я предпочитала честность и прямолинейность. Первый раз свадебный наряд на мне был десять лет назад. Как сейчас помню розоватый мрамор дворца бракосочетаний, вспышки профессиональных и любительских фотоаппаратов, торжественное музыкальное сопровождение церемоний, толпа друзей и родственников, выпивших уже за всё, что только можно.

В ресторане ломились столы, сильно опустошившие карманы моих родителей. Да что там карманы и счета. Я умудрилась оформить кредит на свадьбу, который мы с Макаром собирались платить вместе. В результате мне пришлось бросить институт и идти работать, чтобы осилить свадебные расходы.

— Ты стала не выносима, — прикрикнула мама, эхом отражаясь от стен пустого салона. — Тебя очень испортила работа. Говорила я твоему отцу, что общение с таким контингентом не пойдёт тебе на пользу.

Тут она была совсем не права. Работа с не всегда трезвыми мужиками сделала меня жёстче, сильнее, пробивнее и самоувереннее. Не то, что до предательства Макара. Самое то, чтобы выйти из прогрессирующей депрессии, чуть не приведшей меня к выходу из окна семнадцатого этажа.

Претензии от клиентов, не всегда удобоваримой речью, борьба за выход работников после зарплаты, через маты и кулаки введение штрафных санкций, многочасовое мешалово грязи на объектах, ради временных сроков сдачи. Стагнировать в соплях и жалости к себе было некогда.

Я настолько пропиталась атмосферой геологоразведочной организации, а в простонародье фирмой, занимающейся бурением скважин и установкой септиков, что четыре года назад выкупила оборудование и компанию у Костика, подавшегося с семьёй в Израиль. И не прогадала.

С увеличившимся интересом к загородной недвижимости работы у нас прибавилось настолько, что пришлось докупать буровое оборудование и нанимать дополнительно людей. Дорого, снова кредит, но оно того стоило.

— Благодаря своей работе я примеряю платье и готовлюсь к свадьбе, — перекинула ей в ответ через занавеску, натягивая наряд в стиле ампир.

С Александром я познакомилась на объекте, приехав принимать работу бригады. Ранняя весна, перевороченный тяжёлой техникой участок, вязкая почва, напитанная влагой. Потеряв там сапоги, я нашла будущего мужа. Мою обувь откопал уже летом ландшафтный дизайнер и использовал жёлтое безобразие в экспозиции клумбы.

Саша владел небольшим цехом по изготовлению и установке готовых модулей для кухонных павильонов, ставших модными в последнее время. Барбекю, печь, коптильня, рабочая зона, мойка, варочная панель, духовка. И вся эта прелесть под внушительной столешницей из камня, удовлетворяющей вкус любого заказчика.

Так мы прожили два года, расширяя свои компании и встречаясь вечером за ужином. Я переехала в дом к Сашке, он на радостях сделал ремонт в моём офисе, наши родители спелись или спились (история об этом умалчивает) и ввели в традицию по субботам жарить шашлыки в нашем павильоне.

— Саша замечательный мальчик, — услышала подозрительный звук стукающегося стекла, будто мама занялась разливом игристого, а следом шипящее: — не тот, что этот.

«Прости за всё» — пришло мне «от этого» на телефон через час после назначенной регистрации брака. К тому времени я оборвала номер Макара, натыкаясь на заевшую фразу робота, и поняла, что Холмогоров тупо меня бросил. Прямо по классике — у двери ЗАГСа.

Мама горела от стыда перед родственниками, слетевшимися со всех концов нашей великой страны. Лучше бы свадьбу отменили заранее, не доводя до алтаря. А теперь, затевая разговор о Стежко, у всех на устах навечно прилипло определение. «Ну та Валька, у которой Витку бросили в ЗАГСе».

Весь день мама хваталась за сердце, падала в обморок, а папа с дядьями поехали бить слившемуся жениху морду, заправившись горячительным. Правда, их даже не пустили в элитный посёлок, не то что на территорию усадьбы Холмогоровых.

— Этому мальчику почти сорок лет, — сдвинула тяжёлую штору и вышла в зал, величественно волоча по полу удлинённый шлейф. Мама, как я и подозревала, мусолила по языку пузырьки шампанского, закатывая от удовольствия глаза. — Когда ты, наконец, начнёшь обращаться к нему как к взрослому, а не как к малышу в коротких шортиках?

— Не нуди. Саша не против, — булькнула маман, крутя в воздухе пальцем и ожидая от меня исполнение плавного поворота. — Да, да, да. Оно твоё. Ты в нём похожа на хрупкую статуэтку. Не то, что в реале. Матершинница и хабалка. И чего Сашенька нашёл в тебе.

— Мою тонкую и ранимую душу, — рассмотрела себя в расставленных по кругу зеркалах, кружась по подиуму. — Я возьму его. Давайте подберём к нему туфли и аксессуары.

— Вы уже решили куда полетите после свадьбы? — в сотый раз поинтересовалась мама, пока консультант копошилось на стеллажах.

— Да. Я в Калиновку, а у Саши объект в Сосновке, — в сотый раз ответила, ничего не меняя. — Сейчас самый сезон, мама. Нам не до отдыха.

— Ну как же так, Вита? — расстроенно развела руками родительница, предварительно опустошив хрустальный бокал. —Как-то не по-человечески. Сейчас все ездят хотя бы на пару недель. Мы с Мариночкой хотели подарить вам путёвку.

— Можете подарить с датой вылета в конце декабря. Я не против зимой попарить косточки в тёплых краях.

— Ладно. Тебя же не переубедишь, когда речь идёт о твоей ужасной работе, — обиженно всхлипнула мама, подливая следующую порцию веселящего напитка. — А с детьми чего? Когда вы, наконец, родите нам внука?

— Он бы уже мог быть, — прошептала, срываясь с возвышения и теряясь в примерочной. Болезненно кольнуло в груди, со скрежетом проворачивая шестерёнки времени назад в прошлое.

Глава 2

Виталина

Около одиннадцати лет назад

— А это кто? — кивнула в сторону красавчика, развлекающего толпу парней с четвёртого курса. — Вроде я его ещё не видела.

— Ой, Вит, этот каравай не для тебя, — с издёвкой указала на моё место Зойка, глянув в сторону шумной компании. Благодаря своей активной позиции Зинаида знала здесь каждую мышь. — Рот порвётся.

— А для кого? — попыталась скрыть весёлостью обиду. Подумаешь, мать — слегка тронутая училка музыки, а отец — старший инженер в конструкторском бюро. Правда, бюро всё больше занималось подготовкой документов для регистрационных действий, но звучало всё равно круто.

— Вот для такой, как та болонка, — указала Зоя на высокую, слишком стройную девицу с копной белых кудряшек. Тесная юбка-карандаш, заканчивающаяся на пару ладоней ниже колен, белая блузка с модным жабо, сквозь которую просвечивалось кружево бюстгальтера. Вытравленная блондинка тёрлась всеми выступающими частями об красавчика, метя для других самок территорию. — Бронислава Торжева. Отец просиживает жопу в думе, а мать держит сеть виповских салонов красоты.

Эту болонку я тоже увидела в первый раз. Скорее всего, на очередной зачёт пожаловали отпрыски небожителей. Штук шесть незнакомых для меня лиц, хотя я училась здесь второй год.

— А у каравая не для моего рта есть имя? — продемонстрировала свою упёртость, растягивая губы в широченной улыбке. Из-за того, что мой рот и так был великоват, улыбаясь от души я была похожа на Джокера.

— Холмогоров Макар, — вздохнула Зойка, поправляя ремень сумки на плече. — Говорят, его отец в девяностых возглавлял ОПГ, а в двухтысячных отмылся и занялся благотворительность. Организовал какой-то фонд помощи уволенным военным, проходивших службу в горячих точках. А по факту, бродят слухи, что набирает в охранные агентства отморозков, привыкших убивать.

— Говорять, что кур доять, — передразнила её, ловя мимолётный взгляд обсуждаемого объекта. Тот незаинтересованно проскользнул по мне и вернулся к более интересному делу. — Про тебя тоже сплетничают, что ты ноги раздвигаешь по щелчку пальцев, а по факту?

— Молчи, дура, — ощетинилась Зоя, крутя головой по сторонам и сканируя пространство. Конечно, кому хочется прослыть среди сокурсников как ни разу не целованная девственница в почти двадцатник. — Прокричи ещё какого цвета у меня трусы.

— А чего кричать? Либо голубой, либо розовый хлопок в мелкий цветочек, — мстительно прошептала, склонившись к её уху. — Других ты не носишь.

— Они удобные, — нравоучительным голосом своей мамаши проговорила Зойка. Её родители ударились в религию, совсем затюкав своей моралью дочь. — И жопа их не пожирает, — добавила, лыбясь. — Терпеть не могу, когда руки так и норовят залезть туда, чтобы оттянуть сжёванный материал.

— Фу, Зоя, — сморщила нос, перехватывая сумку и поворачиваясь к спешащему преподавателю. — И где ты только нахваталась таких похабных выражений. Явно не дома.

— Ну, в моём доме кроме молитв и хвалебных песнопений ничего не подхватишь. В холодильнике кроме святой воды и свечей сложно что-либо найти. У меня ощущение, что я вся пропахла ладаном. Открываю дверь, и словно в церковь попала. Жду не дождусь, когда отучусь, устроюсь на работу и съеду от родителей.

— Зачем так долго ждать? — напоследок глянула на «каравай» и двинулась за Геннадием Аркадьевичем в аудиторию. — Можешь как Жарова выйти замуж и съехать к супругу.

— Ага. И просрать два года обучения, родив сначала одного, а следом ещё двух, — в своей манере ответила Зоя, двигаясь следом.

Лекцию мы слушали в четыре уха, боясь пропустить хоть слово, потому что наш крокодил Гена драл на зачётах три шкуры. Обычно на его парах слышны были лишь стройное сопение и не менее стройный скрёб ручек.

Дальше мы перемещались ещё по трём аудиториям, находящимся на разных этажах, и каждый раз в поле моего зрения попадал Холмогоров Макар со своей как будто прилипшей компанией. Я, конечно, не была шибко мнительной и не считала себя пупом Земли, но почему-то меня не оставляла навязчивая мысль, что «каравай» преследует нас и специально мозолит глаза.

— Что-то сегодня здесь очень шумно, — дёрнулась от очередного гогота Зоя, кидая укоризненный взгляд на старшекурсников. — И чего они по всему корпусу шляются? Появляются два раза в год и бардак устраивают.

На её недовольство компания взорвалась неуравновешенным смехом, в громоподобных перекатах которого терялись все остальные звуки.

— Молодые люди, — притормозил рядом с ними ректор. — Я вас сейчас выведу на улицу. Тут храм науки, а не шутовская арена.

Золотая компашка заткнулась, театрально раскланялась, а как только Манасиевич свернул за угол, снова заржала, всем видом показывая, что ей насрать на правила поведения в учреждение.

— Придурки, — буркнула я, пробираясь на последнюю пару сквозь толпу вышедших.

В завершение учебного дня мы решили посидеть в студенческом кафе через дорогу. Укутавшись в пуховик и в шарф, Зойка нетерпелива сучила ногой, подгоняя мои копошения. А мне, кровь из носа, приспичило поправить реснички и подкрасить губы, прежде чем выйти на улицу. Какое-то внутреннее чутьё подрагивало за рёбрами и толкало к идиотским поступкам.

— О, девчонки, —подкатил к нам Артём с четвёртого курса, стоило выйти на крыльцо. — У нас тут сабантуйчик небольшой назревает. Приглашаю вас составить нам компанию.

— Вынуждены отказаться, — вывернулась из-под мужской руки, тяжёлым грузом взвалившейся на плечи.

— Мы согласны, — перебила меня Зойка, закивав как безмозглый болванчик и каблуком болезненно впечатав в мою ногу.

— С ума сошла, — прошипела, когда подруга потащила меня за Артёмом. — Чего на тебя нашло?

Зое не пришлось отвечать. Мне достаточно было глянуть на взволнованную Алексееву, жадно лапающую взглядом идущего впереди парня, как картинка из пазлов начала собираться в целую композицию.

Глава 3

Виталина

— Вит, ну чего ты как маленькая? — шевельнула ткань занавески мама, но внедриться в моё личное пространство побоялась. Был инцидент, когда я пришла в себя и осознала ущербность сделанного. А самое главное поняла, кто толкнул меня на это. — Было и было. В тот момент это оказался единственно правильным выходом.

Тогда я ещё не знала, что к ней приходил Владислав Холмогоров, отец Макара, и дал денег, чтобы всё решить «правильно». Был бы дома отец… Мама проговорилась случайно, когда я съезжала в дом к Александру. Никогда не вспоминала о позорном периоде дочери, а тут так и сказала: «Хорошо, что избавились. И денег заработали, и хвостов не оставили. Ну кому ты была бы нужна».

Я сначала не поняла про деньги, но мама так покраснела, ляпнув лишнее, что мне пришлось припереть её к стенке и «клещами» вытянуть информацию.

Можно ли обидеться на мать через восемь лет после содеянного, когда и жизнь сделала кувырок, и острота прошлого поистёрлась во времени? Я уже не видела смысла делать рожу кирпичом и раздувать щёки. Да, она воспользовалась моим апатичным состоянием, но и на цепи меня никто не вёл. Я сама избавлялась от любого напоминания о Макаре, действуя на внутреннем подсознание.

— Я просто снимаю тесное платье, — выровняла драное дыхание и как можно спокойнее ответила родительнице. — Надо взять на размер побольше. Это в груди давит.

— А. Так я сейчас принесу. Девушка! Консультант! — заголосила маман, стуча по полу каблучками.

Осторожно стягивала с себе тончайшую ткань, хотя хотелось содрать её вместе с кожей. Постаралась сделать серию глубоких вдохов, чтобы не сорваться в истерику в салоне. По-хорошему, нужно было бежать, пока ещё раздражение не достигло предельного пика. Спас меня звонок телефона, надрывающегося откуда-то из зала. Выскочила в наполовину снятом одеяние, игнорируя недовольное покачивание головой маму.

— Да, слушаю, — с ликованием ответила на вызов Саши. Обычно Балицкий просто так не звонил, отделываясь короткими сообщениями.

— Ты сейчас очень занята? — почему-то шёпотом поинтересовался Саша.

— Подбираю с мамой платье, — так же шёпотом ответила я.

— Ты должна всё бросить и спасти меня, иначе пострадают невиновные люди, — С трудом расслышала шипение жениха.

— Саша, сынок. Тут ещё четырнадцать вариантов тортов. А можно обойтись персональными пирожными. Смотри, какие они красивые, — резанул по ушам звонкий голос Марины.

— У меня уже слиплась задница, образовалось инородное тело в области живота, а вместо крови течёт патока, судя по рою ос, бьющихся об окно и жаждущих меня сожрать.

— Это срочно? — делано раздражённо гаркнула в динамик, слушая тишину в трубке. — Ничего не трогайте без меня. И остановите бригаду Балицкого. Мы подъедем в течение часа.

Сбросила вызов и набрала Александра, нервно постукивая мыском туфли. Его резкое «да» означало, что он втянулся в игру.

— Кажется, мои косорукие пробили газовую трубу, которая идёт к летнему павильону, — закатила глаза, сочиняя на ходу правдоподобную, страшную историю. — Пришлось остановить и твоих рабочих. Бросай всё и несись на объект. Встретимся там.

— А как же платье, аксессуары? — не преминула влезть мать, стоило отбить вызов.

— Никак, — прямо посреди зала нервно вылезла из шифонового наряда и ломанулась одеваться в примерочную.

— Я с тобой, — посеменила за мной маман, залпом допивая остатки шампанского.

— Собираешься вот в этом месить навоз и грязь? — окинула её ванильное платье смеющимся взглядом, дождалась отрицательный моток головы и стремительно прошла к кассе. — Вызови такси. Девушка, отложите, пожалуйста, платье, что я примеряла. Завтра продолжим.

Сбежав в машину и отъехав на пару километров, притормозила в кармане и отписалась Саше, что возвращаюсь домой.

— Представляешь, два часа в ресторане с матерью, — жаловался Александр, морщась и кривясь, пока я наматывала на вилку пасту и озверело пережёвывала её. У меня, в отличие от него, маковой росинки с утра не было. — Она же пока не перепробовала все закуски, не успокоилась. А потом потащила в кондитерскую выбирать торт. Мало того, что впихнула в меня тонну тарталеток, бутербродиков, ролов и шашлычков, так ещё и напичкала бисквитами, кремом и безе.

— Мог отказаться, — пожала плечами, с кайфом подцепляя кусочек курочки, плавающий в сливочном соусе.

— Издеваешься? — буркнул Балицкий, наполняя холодной водой стакан и с булькающим звуком опустошая его. — Что-то ты сама ешь при ней как не в себя, лишь бы не спорить и не нарываться на лекцию о том, что наше поколение слишком озабочено весом и довело себя до истощения. А после потеешь на тренажёрах несколько часов, борясь с сожранными калориями.

— Поражаюсь, как вы с отцом ещё не превратились во что-то круглое и рыхлое, — хихикнула, представив Сашку с тремя подбородками, плавно переходящими в полноценную грудь.

— У нас метаболизм хороший, — недовольно поёрзал на стуле Александр, меняя тему. — Как у тебя прошёл день? Подобрала наряд?

— Знаешь, перемеряв второй десяток платьев и выслушав мнение матери, я пожалела, что мы с тобой решили играть свадьбу. Расписались бы, и не было всего этого геморроя с ресторанами, с нарядом, с транспортом и с фотосессией. Может ещё не поздно отменить?

— Нет уж, — растёр ладони о домашние штаны и решительно ставя точку. — Наша первая и последняя свадьба. Пусть все знают, что Виталина Стежко стала моей женой.

Странно, но сегодняшнее общение с матерью, чтоб ей икалось пару суток, что-то провернуло в моём мозгу, постоянно подсовывая воспоминания о дне позора. Тогда на нём настояла именно я, хотя Макар уговаривал просто расписаться и поставить родственников перед фактом.

Странно, но я десять лет назад аргументировала теми же фразами, что сейчас Александр. А вот платье не пришлось примерять в ажиотаже. Моё было в самом низком сегменте, а выбора там было — раз-два и обчёлся.

Глава 4

Виталина

Около одиннадцати лет назад

Зойка всё же затащила меня в бар, где литровыми кружками пили пиво, на биллиардных столах гоняли шары, а дошедшие до кондиции счастливчики орали в микрофон на первом этаже и танцевали под пьяные песни. Артём, ради которого подруга нарушила наше правило не участвовать в мероприятиях старшекурсников, провёл нам экскурсию, оставил у бара и слинял развлекаться с более взрослыми девчонками.

— Не стоило сюда идти, — недовольно обвела полутёмный зал, потягивая безалкогольный коктейль. Оказалось, что по правилам бара простую воду заказывать было нельзя. Вернее, можно, но в дополнение к чему-нибудь. — Твой объект влюблённости окучивает подружку Брониславы, так что тебе ловить там нечего.

— Ну он же зачем-то нас позвал? — не теряя надежды воззрилась на меня Зоя. — Может это отвлекающий манёвр?

— Конечно, — кивнула, заметив, как Артём схватил брюнеточку за запястье и потащил в сторону отдельных кабинок. По всхлипу Зойки поняла, что от неё тоже не укрылся сей манёвр. — Сними розовые очки, Зоя. Ради отвлекающего от тебя манёвра нет необходимости трахать более доступную девицу в общественном месте.

— А вдруг он…

— Не вдруг, — рявкнула на потерянную подругу, не узнавая бойкую Зойку Алексееву. — Пошли отсюда. Мы с тобой как две недалёкие идиотки, выставившие себя на общее посмешище.

— Ну почему сразу идиотки? — подала жалобный голос Зоя, поджимая губы.

— Ты кого-нибудь ещё видишь с нашего курса? А кого-то ещё позвали не из золотой компашки кроме нас?

Не стала дожидаться ответа, сдёрнула Алексееву с высокого стула и, толкая в спину, принудительно погнала к гардеробу, обходя беснующиеся на танцполе тела. К тому времени как мы пересекли чёртов зал, Зоя умудрилась пройти этап отрезвления и уже сама тащила меня на буксире, зло отталкивая любого, кто рискнул попасться ей на пути.

— Полегче, красавица, — услышала впереди знакомый голос, преследующий сегодня целый день. — Куда это мы разогнались? Веселье только начинается.

Макарчик развернул нас, закинул на плечи ручищи, и… это стало его ошибкой. Помимо того, что родители Зои были помешаны на религии, с четырёх лет папа водил её на рукопашку, так же увлечённо считая, что девочка должна уметь постоять за себя. И Зоя умела.

Я не успела моргнуть, а Макар понять, как он оказался в согнутой позиции и с заломанной за спину рукой. Потом до конца курса из уст в уста студенты передавали историю о мелкой Зойке, скрутившей в бараний рог чуть ли не двухметрового бугая. Каким-то образом фамилия Холмогорова в рассказах не фигурировала.

— Отпусти, дура, — издал сдавленный звук Макар, будто всасывал сквозь зубы в себя воздух. — Я же ничего тебе не сделал.

— Нечего лапы распускать, — загнула посильнее для усвоения урока вверх конечность и отпустила, слегка отталкивая от себя.

— Ненормальная, — выпрямился и растёр плечо Холмогоров, отойдя от Зои на безопасный метр. — Я со всей душой. Собирался пригласить вас за стол, а ты ни с хуя бросаешься на людей.

— Обойдёмся без приглашения, — гавкнула на него Зоя, указывая мне взглядом на выход. — Веселитесь со своими подружками, а мы уходим.

Зойка злилась на Артёма, а огребал за него Холмогоров, отчего мне стало жалко парня. Посмотрела с укором на подругу, следом виновато улыбнулась Макару и, сцапав воинственно настроенную подругу, добралась до гардеробной.

— Давайте я вас подвезу, — не отступил Макар, выдернул у меня куртку, проявляя джентельменские замашки. — На улице чёрте чего творится.

— Не стоит, — буркнула Зоя, дёргано наматывая шарф на шею.

— Снег, гололёд, сильный ветер, а моя машина ещё не успела остыть, — приглушено вещал змей-искуситель.

— Нам далеко, — осторожно влезла в их перепалку.

— Не страшно, — обнажил в улыбке ровные зубы Холмогоров, сбрасывая лет пять и становясь беззаботным оболтусом. — Здесь мне всё равно делать больше нечего.

Ну как я могла устоять?

— Тогда мы будем благодарны, если ты нас подвезёшь, — чётко проговорила, глядя на Зою и выделяя «нас» повышением тона.

Не новый, но вполне приличный внедорожник приветливо моргнул, жёлтым светом и впустил в прогретое нутро уютного салона. Продиктовав Зойкин адрес, забилась в угол заднего сиденья и позволила себе прикрыть глаза, выдыхая напряжение.

— Не надо было соглашаться, — шипела рядом Зоя, скрестив на груди руки и исподлобья зыркая на Макара, выруливающего со стоянки. — Сейчас завезёт нас в лес и надругается.

— Над тобой надругаешься, — хихикнула, вспоминай её приём, проведённый в стенах бара. — Ты сама кого угодно измордуешь и изнасилуешь.

— И всё равно мы не знаем, что у него на уме, — не собиралась останавливать бубнёж Зоя, напоминая старушку на лавке. — Может он маньяк, увлекающийся убиением девственниц.

— Тогда тебе стоит бояться, — прошептала ей на ухо. — Меня сия участь не постигнет.

— Я так и знала, что ты переспала с тем Вадиком. А то всё нет, я не такая. И как?

— Мне не понравилось, — честно ответила. — То ли Вадим не мой парень, то ли я оказалась фригидной. Было больно, неловко и стыдно.

Сама не могла себе ответить, что толкнуло меня в объятия Вадика, приехавшего на летние каникулы к соседям. Либо сказалось типичное бабское любопытство, либо захотелось уже решить вопрос с задержавшейся девственностью. На выпускном делать это казалось банальщиной, на первом курсе было элементарно не до этого, а залётный парень, стал той самой удобной случайностью.

— Да, не лучший опыт, — протянула Зоя, задумчиво провожая подмигивающие окнами высотки. — Чего-то я уже ничего не хочу.

Дальше всю дорогу мы молчали, погрузившись в электронные обороты энигмы, льющейся из колонок. В такт им елозили по лобовому стеклу щётки, размазывая, а следом стирая снежную грязь дорог.

— Приехали, — выдернул из мелодичного транса Макар, нажимая на разблокировку дверей. — Какой подъезд?

Глава 5

Виталина

— Мама расстраивается, что ты перестала привлекать её к подготовке свадьбы, — поле проявления заботы пожаловался отец. — Она уже три дня выносит мне мозг. Я, конечно, люблю свою супругу, но всему наступает предел. Займи её чем-нибудь. Пусть приглашения рисует, цветы из бумаги делает, салфетки вышивает.

— Да я ничем и не занимаюсь. Работы много. Не до свадьбы, — осторожно обломала папу, не желая сейчас встречаться с матерью и выслушивать её глупости. Почему-то она вызывала в последнее время раздражение и бешенство. Наверное, у меня предсвадебный мандраж. Другого объяснения я не находила.

— А как же платье там… транспорт? — не оставлял надежды отец. Видно, мамаша со своей придурью всё же довела его до психоза.

— Платье мы подобрали, а за транспорт и ресторан отвечает Александр, — с сожалением произнесла, взяв пульт и понизив температуру кондиционера на минимум. Жара этим летом била все рекорды. — Насколько мне известно, он с этим тоже справился.

— Обидно, — совсем сник папа, и мне его стало так жалко. Прожить столько лет с женщиной, находящейся на чудаковатой волне. Таких часто называют тёпленькими и подкручивают пальцем у виска. — Придётся задерживаться на работе.

— Давно бы договорились с Сашкиным отцом и отправили своих жён в какой-нибудь пансионат подальше. На радон или минеральные источники, — посоветовала, переживая и за будущего свёкра. Марина недалеко ушла со своей навязчивостью от моей мамы. — И вам хорошо, и они при деле.

— Я подумаю, — ответил папа и простился, а у меня улыбнуло от представившейся картинки, как отец чешет затылок, шевеля шестерёнками.

Но даже ради его спокойствия я ни за что бы не взяла маму на шопинг. Её беспечность и уверенность в праве стали без причин сталкивать меня в прошлое. И ладно, если бы в приятные моменты. Как на зло, в голову лезло всё дерьмо, что я скрыла под тонной забвения.

В руке ожил телефон, перекрикивая щебет Полины, чего было сложно с командным голосом моей вечной секретарши. На экране высветился номер Александра, удивляя появившейся статичностью.

— Ты зачастил, — приняла вызов, нажимая на значок громкой связи.

— Я по делу, — деловым тоном обозначил Саша цель звонка. — У меня работник запил и не вышел. В результате весь график работ пошёл по одному месту. Твой бригадир отказался выделить мне человека. Объясни ему политику партии.

— Саш, Михалыч в своём праве, и давить на него я не буду. Ты же знаешь, какие у нас в сезон жёсткие сроки. Если он отказал, значит бригада с трудом укладывается в договорное время.

Я как можно мягче, но в то же время жёстко донесла до Балицкого главное правило моей компании. Не важно в каком состояние рабочие взяли объект — с температурой, с диареей, пьяные в сопли, но они должны уложиться в оговорённый срок, сделав всё качественно и не запоров оборудование. Промедление тянет за собой неустойку, задержу следующих заказов и потерю репутации, над которой мы работали много лет.

— Ты мне отказываешь в помощи? — после паузы процедил Александр, до шипящих шумов прижимаясь губами к трубке.

— Я могу выдернуть кого-нибудь из запаса, но выйти он сможет только завтра, — предложила, щёлкая мышкой по полотну монитора и открывая список свободных художников. Давно говорила Сашке, что иметь базу мастеров на внезапные оказии необходимо. Да, они обходились дороже, но иногда лучше переплатить, чем краснеть перед заказчиком.

— Мне не нужно завтра, мне надо сегодня, — раздражённо рявкнул Саша, чем ввёл меня в кратковременное замешательство. — У меня машина с техникой стоит, а крыша недоделана. Я и так отстаю на неделю.

— Сегодня я тебе помочь не могу, — чётко повторила, потирая виски от резко вдарившей боли. — В восемь вечера клиент приедет принимать объект. Я не поставлю свою компанию под удар из-за твоего бухнувшего сотрудника.

— Ты понимаешь, что мои проекты стоят дороже и должны быть в приоритете, — не выдержал Балицкий, повышая голос. — Это основной вклад в наш семейный бюджет.

— А от моих множественных дешёвых заказов зависит зарплата, премиальные, аренда и обслуживание буровых. Мы в сезон пашем на износ, покрывая весь год, — процедила сквозь зубы. — Поэтому каждый останется со своим резервом и не будет заимствовать его с ущербом для второй стороны.

— Когда мои парни делали ремонт в твоём офисе…

Отключилась, не став дослушивать то, что могло поставить жирный крест на двухлетних отношениях. Припечатала телефон о поверхность стола, безразлично разглядывая расползающуюся по стеклу паутину трещин.

Руки трясло как у неврастеника, переживающего приступ. Что это только что было? С каких пор Саша свою компанию ставит выше и главнее моей? Это разовый срыв, или теперь мы так и будем соперничать в годовом доходе?

— Поль! — крикнула, понадеявшись на её слух и мой громогласный ор. Встать и дойти сил не хватило, а телефон перестал подавать признаки жизни.

— Уже бегу, — просунула секретарь голову в приоткрытую дверь.

— Набери Михалыча и напомни, что к семи должен быть завершён объект, а техника стоять за пределом участка.

— Ты поедешь на подписание акта? — поинтересовалась Полина, перемещаясь в кабинет всем телом.

— Нет, сегодня без меня. Пусть накидают текст от руки, а в договоре поставим подписи позже.

— Я могу завести договора и акты. Мне всё равно в ту сторону. По делам, — с разбега предложила Поля, параллельно покрываясь пятнами.

Кивнула, соглашаясь, и махнула рукой, выпроваживая. Если бы мои мысли не были заняты разговором с Балицким, я бы пораскинула мозгами, чтобы вычислить на кого запала Полька. Но я раз за разом прокручивала его слова, до конца не в состояние осмыслить произошедшее.

Я так и просидела в опустевшем офисе до позднего вечера, не решаясь вернуться домой и вляпаться в продолжение спора. Чтобы занять себя и отвлечь от дум, занялась нудной разборкой прошлогодних документов. Что-то можно было уже выбросить, что-то отправить в архив, освободив полки под новые папки.

Глава 6

Виталина

Около одиннадцати лет назад

— Теперь твоя очередь, Виталина, — развернулся ко мне Макар, щёлкнув блокировкой замков. — Называй свой адрес, телефон и дату рождения.

— Адрес с телефоном я ещё понимаю для чего. А дату рождения зачем? — подалась вперёд, вглядываясь в лицо, подкрашенное от приборной панели красной подсветкой, отчего скулы и подбородок казались грубо вырубленные топором, а зубы и глаза мерцали неестественной белизной.

— Вдруг ты ещё маленькая и тебе рано гулять с взрослыми дядями, — подмигнул этот наглец, растягивая губы в улыбке.

— Да пошёл ты, — рявкнула, дёрнув ручку и поняв всю бесперспективность попытки сбежать. — Интересно, где здесь взрослый дядя? Я пока что вижу наглого избалованного мальчишку. Открой двери и выпусти меня.

— И чего завелась-то? Пошутил я, — сползла улыбка, а глаза сверкнули азартом. — День рождения я и так узнаю, адрес мне нужен, чтобы доставить тебя к самой двери, а по телефону хочу пригласить завтра на свидание.

— Уверен, что я пойду? — безразлично ковырнула кнопку на куртке, уже зная, что обязательно пойду. Возможно, куда угодно. Достаточно поманить пальчиком. Но ему знать об этом не стоило.

— У меня обширная программа, — вкрадчиво заговорил, затуманивая разум и искушая естество. — Каток под тёмным небом, затянутым разноцветными гирляндами, кино на огромном экране, не вылезая из машины, кафе-мороженое с экзотическими вкусами и необычными топпингами. Соглашайся. Тебе понравится.

От низкой вибрации в его голосе по коже побежали мурашки, поднимая дыбом тонкие волоски. Порадовалась, что через куртку не просматривается весь мой провал перед его харизмой. Стыдно сказать, но ластовица трусов стала влажной, а грубый шов джинс болезненно впивался в ноющую плоть.

Скороговоркой продиктовала ему адрес и отклонилась назад, втираясь в спинку. Бежать. Быстрее домой, пока не наделала глупостей. Происходящее с телом повергло в шок, дезориентируя в пространстве. Достаточно было посидеть рядом с Макаром несколько минут, подышать разогретым ароматом цитруса с перцем, как по крови растёкся запрещённый наркотик.

— Приехали, — вырвал меня Холмогоров из прощупывания внутреннего содержания. — Провожу тебя до квартиры. И это не обсуждается.

Даже не стала спорить. Взяла себя в руки, вывалилась из салона, по нечищеному снегу дотащилась до подъезда, ткнула в домофон таблетку и уверенно стала подниматься по лестнице. Пятый этаж, но лучше было идти по ней, чем оказаться с Макаром запертой в лифте. Не сейчас, когда мозги плавно покачиваются в киселе, а тело пошло в разгул без отключившегося управленца.

А пока ковырялась ключом в замке, чувствовала спиной тепло от стоящего почти вплотную парня. Ощущала, как путается в волосах шумное дыхание, как между нами прокатывают разряды тока, кусая то его, то меня, судя по дрожи. Сумасшествие какое-то. С Вадиком и сотый части такого не было. Не кружилась голова, не стягивало узлом в животе, не немели конечности.

— Ты мне обещала номер телефона и поцелуй, — шепнул на ухо, дождавшись щелчка провёрнутого замка.

— Я не целуюсь с малознакомыми мужчинами, — выдохнула, выдёргивая ключ из личинки.

— Тогда завтра? — мазнул щекой по затылку, цепляя щетиной волосы.

— И на первом свидание тоже, — улыбнулась, закатывая от какого-то воздушного удовольствия глаза.

— Тогда мне придётся составить длительную программу свиданий и водить тебя на них каждый день, пока твоё сердце не растает, и я не получу свой поцелуй.

— Мне пора, — вдавилась грудью в дверь, чтобы увеличить между нами расстояние. — Иначе выйдет папа и пересчитает тобой ступени.

— До завтра, Виталина, — хрипло попрощался Макар, клюнул губами в макушку, на выдохе оттолкнулся от стены и побежал по лестнице вниз.

Я надеялась прошмыгнуть в свою комнату незамеченной, дабы мне никто не мешал покопаться в себе. Необходимо было вынуть и расщепить на фрагменты эмоции, чтобы найти успокаивающий рецепт. Найти очень быстро, к утру. Не сомневалась, что Холмогоров с компанией теперь будет часто посещать университет, и мне нельзя было перед ним растекаться жидкой массой.

— Вита, ты что, выпила? — не вовремя вышла мама в коридор и буквально врезалась в меня. — Рома! Иди сюда! Твоя дочь пришла домой пьяная!

— И зачем сообщать об этом всем соседям? — присоединился к нам папа, вытирая тряпкой клей с рук. Он увлекался моделями кораблей, отдавая дань мечтам детства. — Витусь, это правда?

— Конечно правда, — всплеснула руками мать и заломила их за спиной. — Сам посмотри. Глаза блестят, щёки горят, тушь потекла.

— На улице снег и сильный ветер, — огрызнулась, с укором глядя на маму. Богатой фантазией боженька её не обделил. Дал с избытком вместо ума. — Посмотрела бы я на тебя после такой прогулки.

— Ну и чего ты панику развела? — вздохнул отец, проглатывая ругательство. — Я только мачту намазал и воткнул.

— Лучше бы ты другую мачту воткнул, — под нос пробубнила мама, приблизилась и втянула воздух у моего рта. — Надо потом руки и ноги проверить.

Покрутила пальцем у виска, провожая её худую, слишком прямую спину. Меня не удивит, если она припрётся ночью ко мне, чтобы просветить фонарём мои вены. Не успокоится, пока не удостоверится, что единственная дочь не покатилась по наклонной.

Прятаться уже не было смысла. Закрылась в ванной, вывернула на всю кран горячей воды, выдавила пену и для верности бросила три солевых шара. Что-нибудь должно было отключить запущенный процесс.

Ожидаемо, ванная с ароматизаторами не помогла. Как и чашка с сон-травой, что любила заваривать себе на ночь мама. Лёжа на вдруг ставшем неудобном матрасе, укрываясь непомерно тяжёлым одеялом, проминая похудевшую подушку, я раскладывала по десятому кругу день и вечер. Первый взгляд, пересёкшийся с его на мгновение, первое касание, прострелившее током, первый раз произнесённое им моё имя.

Глава 7

Виталина

Никогда не понимала смысла дуть по несколько дней губы и играть в молчанку, строя из себя обиженку. Всегда знала, что рот мужчинам на то и дан, чтобы очередной эгоистичной чушью приземлить женщину, расправившую крылья. А их мастерство делать это в тот самый момент, когда остаётся лишь мгновение до отрыва от земли, поражает своей точностью.

— Наверное, нам с тобой нужно сразу обсудить всё на берегу, — кивнула Александру, позволяя войти, и благодарно приняла душистый веник, сдерживая брезгливое передёргивание плечами. Странно, но после бегства Макара у меня развилась ненависть к цветам и к воздушным шарикам. — Я с уважением отношусь к твоей компании и к твоим сотрудникам, чего жду и от тебя. Для меня моя фирма важна, независимо от её размера. Это моя гордость, мой детище, мой хлеб, мой приоритет.

— Я всё понял, Вит, и ещё раз прошу прощения, — склонил голову Саша, ковыряя ногтем скол на ребре стола. — Был не прав. Обещаю, что такого больше не повторится.

— И чем тебе этот объект насолил? — перевела тему, решив не обострять отношения. Сашка не дурак, чтобы не сделать правильные выводы.

— До неприличия жадным хозяином. Мы с ним за каждую копейку бодались. Ему нужен полный комплект самого высшего качества и с огромной скидкой. Земляные работы по нулям, десять процентов на брак заложить некуда, ещё и сроки затянули. Хорошо, если хоть работникам не из своего кармана придётся платить. Про прибыль компании уже можно забыть. Пока устанавливали столешницу, думал сердечный приступ прихватит. Не дай бог треснет от перекоса.

— Зачем ты его тогда взял? — непонимающе поинтересовалась. Не в том положение Балицкий, чтобы работать без прибыли. Или в том?

— Этот дегенерат с такой уверенностью вешал мне лапшу, что приведёт ещё трёх заказчиков на комплекс, что я, скрипя сердцем, составил договор, чётко прописав цену с пятью процентами за каждый гвоздик.

— А заказчиков, как я понимаю, этот старый еврей не подогнал? — улыбнулась, вспомнив мужичка, похожего на Укупника. Мне он тоже пытался потрепать нервы и получить в рабство за три рубля, но у меня не та стоимость работ и в сезон жопа в мыле, чтобы вестись на каждого жмота. Сам он, наверное, не за пять копеек работает.

— Не поверишь, — усмехнулся Саня, растягивая губы в оскале. — Подогнал, но точно таких же. Те уже потребовали десятипроцентную скидку от цены этого утырка.

Ту я уже не смогла сдержать смех. Знала, что, скорее всего, Саша обидится, но ничего не могла с собой сделать. Жмот жмотов привёл.

— Надеюсь, — сквозь слёзы выдавила я, — ты им отказал?

— Сослался на повышение стоимости оборудования и материалов, — на удивление, поддержал моё веселье Сашка. — Потыкал в счета и в накладные. Мы как раз получили спец заказ под обналичку.

— А потенциальные заказчики? — не смогла не спросить.

— Пошли с разборками к нашему «Укупнику», — уже не сдерживаясь заржал Саша. — Требовали выбить им такую же цену. А там разница в пятьдесят процентов. Поэтому кудрявый хрен вот уже неделю отрывается на мне, обещая расторгнуть договор за четырёхдневную задержку.

— Весёлый дядечка нам достался, — отложила неразобранные папки и активировала телефон, чтобы посмотреть время. Пора было ехать домой. — Список свободных специалистов дать? Только с ними надо договариваться с вечера.

— Я уже дёрнул парней с другой бригады, так что собирайся и пойдём в наш любимый ресторан. Там сегодня живая музыка.

— У меня наряд не ресторанный, — поднялась со стула и обвела рукой майку с джинсами, задирая ногу и демонстрируя стоптанные кроссовки.

— Ничего страшного. Ты и в мешке для картошки красавица, — польстил Саша, не оставляя мне пространства для отказа.

— А моя машина? — лениво потянулась.

— Оставишь здесь, а завтра я тебя подвезу.

— Ладно, уговорил, — вырубила ноутбук, упаковала его в сумку и резво выбежала из кабинета, подталкивая Балицкого на выход. — Голодна как волк. Готовься разориться на моём ужине. Хотя, тебя и так наш «Укупник» разорил. Придётся обойтись хлебом и лягушачьими глазками.

— Не паясничай, Виталина Романовна, — забрал у меня Саша ноутбук и придержал тяжёлую дверь. — А то придётся и себя, и меня кормить за свой счёт.

— На такое я пойти не могу, — влезла на пассажирское сиденье и послушно пристегнула ремень. — Обещаю вести себя хорошо.

Шутя, мы доехали до небольшого, но очень уютного ресторанчика с французской кухней, где круасаны пекли из муки и масла высшего качества, а не из замороженных заготовок. А десерты там были — за уши не оттянуть. Бонусом выступала рок-группа, исполняющая баллады.

— Слушай, может плюнем на всё и съездим на неделю в горы? — нацепил на вилку спаржу и макнул росток в сливочный соус.

— Почему в горы, а не на море? — оторвалась от кролика и глянула на него, с удивлением вспоминая, что за два года совместной жизни мы ни разу не говорили о таких вещах. Я, почему-то, была уверена, что все по умолчанию любят валяться на пляже и отпуска проводят там.

— Мне нравятся походы, горные подъёмы и активный отдых, — хрустнул Сашка своей спаржей и заработал челюстью. — Представляешь, идёшь километр, два, пять, тащишь на себе рюкзак и понимаешь, что у тебя под ногами весь мир. Это такой кайф.

Да уж, кайф. Ломота в мышцах, дрожь в ногах, отдышка и жжение в лёгких. Тащишься с тяжеленным рюкзаком, а тебя либо припекает, либо поливает, либо сносит ветровой поток. И не дай бог сломаешь что-нибудь. Жди, когда до тебя доберётся помощь. Если доберётся.

— Всё же я предпочитаю море? — вздохнула и вернулась к кролику. Мятный соус придавал ему пикантные нотки и свежесть.

— Ну, с предпочтениями на отпуск мы разобрались, а как у нас с детьми? Кажется, сейчас самое время задуматься о них.

Глава 8

Виталина

Около одиннадцати лет назад

В институт на следующий день я летела, снедаемая противоречивыми чувствами. Прямо как погода, сменившая ночные морозы на уверенный плюс, принёсший накрапывающий дождик и гололедицу. Вот и у меня накрапывало, грело и парило, придя на смену стылой поре.

— Лимон сожри, — зло предложила Зойка, маниакально намыливая и смывая руки в умывальнике туалета.

— Чего-то случилось? — поинтересовалось причиной её нервного состояния, мельком глядя на себя в зеркало. Нормальный цветущий вид здорового человека. Ну накрасилась чуть больше, ну и тщательнее завивала волосы плойкой.

— Случился мой поздний приход и пропахшая куревом одежда, — процедила сквозь зубы Зоя, повторяя процесс отмывки. — Сначала пришлось выслушать лекцию о соблазнение дьяволом, потом всю ночь родители молились и окуривали квартиру, а утром измазали меня своим вонючим маслом и прочли нотацию о пагубных привычках. Я свихнусь с ними.

— Можешь немного пожить у меня, — предложила, не подумав, а потом добавила: — Правда, моя мать не лучше. Вчера на весь дом разоралась, что я пьяная пришла. Пока не обнюхала, не успокоилась. Ещё и ночью с фонариком пришла. Вены на руках и ногах проверяла. Даже большие пальцы на стопах отогнула и заглянула между.

— Пипец. Повезло нам с родичами, — выключила, наконец, Зойка воду и покрутила головой в поисках полотенец. Не найдя, влезла в кабинку и вернулась с рулоном туалетной бумаги, отрывая длинную ленту и вытирая ладони. — Как там золотой мальчик? Целая от него ушла? Хотя, — хихикнула, — ты уже не целая.

— Зой, прекрати ядом прыскать, — осадила её, не выдержав сарказма. — Я не до такой степени пропащая, чтобы терять трусики перед первым встречным. Макар довёз меня до дома и уехал.

— Просто взял и уехал? — выгнула бровь Алексеева, выкидывая в корзину мокрый ком бумаги и взлохмачивая медную гриву.

— Не просто, — загадочно улыбнулась, пряча за ресницами нездоровый блеск в глазах. — Пригласил на свидание. Пойдём вечером на каток, в кинотеатр и в кафе.

— С ума сошла, Стежко? Расползлась лужицей. Это же Холмогоров, — вцепилась в мой рукав Зойка, шипя похлеще кобры. — Он трахнет тебя и больше не вспомнит. Поскачет по бабам за новыми трофеями, а ты будешь сопли жевать и выть в подушку.

— Кто-то вчера таял при виде Артёма, — не осталась в долгу, толкая дверь и выходя в коридор, наполненный толпами шатающихся туда-сюда студентов. — И я не собираюсь жевать сопли. Не все отношения заканчиваются рыданиями.

— Между такими как мы и богатенькими мальчиками все, — безапелляционно заявила Зоя. — У них всех есть подходящие невесты, а нас используют лишь для развлечения.

— Значит развлекусь, — отрезала, проглатывая зашевелившуюся обиду. — Нам на второй этаж.

Пары дались тяжело и муторно. Высидела с трудом. Мало того, что Зойка обиделась и почти не разговаривала, так ещё Холмогоров не пришёл. Видела нескольких ребят из его компашки, но ни его, ни липучки Брониславы (дал бог имечко) не было.

Видимо, отсутствие этих двоих портило утреннюю эйфорию. А за мысли, которые лезли в голову, я готова была себя побить как следует. Ну что за бред представлять Макара вместе с Брониславой кувыркающимися в кровати? И кровожадный оскал Зойки положительных эмоций не добавлял.

Из здания университета выходила стремительным шагом, нервно наматывая шарф и закидывая сумку на плечо. Алексеева неслась следом и осуждающе бубнила гадости. Сейчас она, как никогда, напоминала свою мамашу, повёрнутую на религиозном воспитание.

Чуть не навернулась на ступенях, спеша скорее добраться домой, закрыться в комнате и что? порыдать в подушку, как прогнозировала Зойка? А уже вылетев из калитки и развернувшись в сторону остановки, упёрлась взглядом в Макара, облокотившегося бедром на своего стального бегемота.

— Думал, что ты никогда оттуда не выйдешь, — улыбнулся Холмогоров, отлипая от крыла и открывая заднюю дверь. — Прошу в карету. Отвезём твою подругу и на каток.

Странно, но с его улыбкой куда-то испарилась злость, рассеялось плохое настроение, по венам побежали пузырьки, а за спиной отросли невидимые крылья.

Подтолкнула Зойку вперёд, не обращая внимание на её протесты. У меня, может быть, судьба решается, а она пробуксовывает и тормозит подошвой.

— Ты можешь быть полюбезнее и не упираться? — прошипела, ощутимо тыкая её в бок и параллельно скалясь Макару.

— Ещё чего, — получила в ответ, но в салон Зоя всё же залезла. Села рядом с ней, избавляясь от слишком тёплого шарфа. — Меня выбросите у магазина. Лимоны надо купить. И побольше.

Всю дорогу Зойка молчала, поджав губы, а я глупо улыбалась, смотря в окно, но не видя ни домов, ни прохожих. Перед глазами стоял мальчишеский азарт во взгляде и счастливая улыбка, предназначенная только мне, чтобы Алексеева не говорила.

Пока Зойка выходила у супермаркета, недовольно выдавив из себя «пока», я перебралась на переднее сидение, чуть не сев попой на небольшой букет. Белые фрезии и вкрапления голубых ирисов источали тонкий аромат вызывающий пьяное головокружение. Или это действовали цитрус с перцем, разогретые от жара Холмогорова.

И если в машине, прижавшись к двери, дышать ещё было терпимо, то на катке я просто дурела от этой смеси. Держать безопасную дистанцию с Макаром было совершенно невозможно. Мало того, что он не выпускал мою руку, так ещё всё время ловил и прижимал к себе, оглушая грохотом сердца, бьющегося в грудную клетку. И моё билось в ответ, ловя такт и подстраиваясь в тональность.

Помнится, Холмогоров обещал мне тёмное небо, затянутое разноцветными гирляндами, и, возможно, оно было над моей головой, но я абсолютно не замечала ни этой красоты, ни сменяющихся кадров в кинотеатре, не чувствовала вкус мороженого, не притронулась к десерту.

Что я говорила про поцелуй на первом свидание? Не знаю, кто к кому потянулся первым, но стоило соприкоснуться губами, как неведомые силы закрутили нас в воронке, снося напрочь грани реальности.

Глава 9

Виталина

— Ну, с предпочтениями на отпуск мы разобрались, — отпилил кусок стейка Саша и сунул его в рот. — А как у нас с детьми? Кажется, сейчас самое время задуматься о них.

— Не уверена, что мы должны сходу заняться этим, — отодвинула тарелку, вмиг потеряв аппетит. — Пара лет у нас ещё есть.

— Через пару лет мне уже будет под сорок, — с укором качнул головой Саша, отпивая воду с лимоном.

— Не преувеличивай, Саш, — потянулась к стакану, привлекательно покрывшемуся испариной. — Тебе всего тридцать шесть, а мне и того меньше. О каких детях ты говоришь, когда мы только сегодня узнали вкусы друг друга.

— Некоторые умудряются залететь, только познакомившись, и живут душа в душу всю жизнь. А другие за десяток лет остаются чужими, — с запалом выдал Александр, намекая, скорее всего, на своих родителей.

Марина с Данилой поженились по залёту через два месяца после знакомства и души не чаяли друг в друге. Правда, их брак держался не на единственном сыне и не на глубоких чувствах, а на совместном симбиозе. Данила Анатольевич две трети брака провёл в командировках, обеспечивая семью и не ограничивая расходы супруги, а Марина Константиновна занималась собой в его отсутствие и сдувала пылинки с супруга в редкие минуты присутствия.

— А есть те, которые начинают с марша Мендельсона, а заканчивают в зале суда, ненавидя друг друга. И совместные дети становятся вечными заложниками конфликтов между родителями.

Я десять лет назад не вошла ни в одну категорию. Оказавшись в залёте, мы с Макаром сразу подали заявление в ЗАГС. И если мои родичи были в восторге от жениха и возможности породниться с самими Холмогоровыми, то его даже не пустили нас на порог, когда Макар привёл меня знакомиться.

Мне бы остановиться тогда, задуматься, прислушаться к словам Зойки, но я неслась со скоростью болида, стирая в ноль резину на поворотах. В результате врезалась в стену дворца бракосочетания в день своей предполагаемой свадьбы.

А потом о беременности как-то проведал Холмогоров старший и наведался в гости к маме. Не знаю, взяла бы я от него деньги, но по словам матери выбор у неё был небольшой. Владислав Артурович пригрозил, что не позволит родиться нищему ублюдку с его кровью, и лучше сделать аборт, чем хоронить дочь после несчастного случая.

Мама взяла деньги и отвела меня в платную клинику. В тот момент я даже не связала между собой подпись бумаг и две таблетки. Или не захотела связывать. Проще было выпить и вычеркнуть Макара навсегда из своей жизни. Что я и сделала.

А спустя сутки, глядя на остатки моей любви, закручивающиеся в воронке унитазного слива, я как будто вынырнула из адского котла и прозрела. Ради кого я почти не ем, не пью, заросла грязью и комплексами? Ради золотого козла, играющего в подлые игры? Конец беременности стал началом моей новой жизни.

Не скажу, что моментально излечилась. Меня ломало и выворачивало около года. Стоило случайно оказаться в наших с Макаром местах, как я истекала кровью и всю ночь выла в кулак, оставляя на нём синюшные следы зубов, а вынужденные выходные подводили к депрессии. И, наверное, я бы в неё скатилась, если б не компания Костика и не мужской коллектив, держащий в постоянном тонусе.

— Ну у нас же за два года не возникло желания схватиться за нож или пустить в ход биту, — сбитый с толку, неуверенно произнёс Балицкий. — Почему мы должны возненавидеть друг друга?

— Не задумывался почему? — окончательно распрощалась с планом поесть с удовольствием. — Мы с тобой целыми днями проводим на работе и контактируем лишь за ужином. А о чём мы за ним говорим? Правильно, о работе. Либо клиентов из рук в руки передаём, либо обсуждаем их же дурость. А потом ты в зал, я за уборку и спать без задних ног. Когда нам конфликтовать?

— Выходные мы проводим вместе и говорим не только о клиентах, — запротестовал Александр, с остервенением кромсая ножом кусок мяса.

— Конечно, — кивнула, допила воду и промокнула губы салфеткой. — Играем роль катализаторов между родителями и поддерживаем темы их разговоров. А оставь нас на неделю в запертом помещение, и неизвестно кто и когда первым схватится за черенок лопаты.

— Что за бред, Вит? — вспылил Балицкий, со звоном бросая приборы в тарелку. — Что за мания неизбежного краха? Чего на тебя вдруг нашло?

— Так получилось, Саша, что сегодня мы выяснили о плохом знании привычек и потребностей друг друга. Вроде притёрлись в быту, оказавшись на одной волне трудоголизма, а познакомиться забыли. Прежде чем делать ответственный шаг и стругать детей, надо провести больше времени вдвоём и попытаться говорить обо всём, а не только о клиентах. Вот съездим в отпуск, затаримся выпивкой и едой, закроемся от всего мира и посмотрим, готовы ли мы к материнству.

— К отцовству, — добавил Сашка, успокаиваясь на глазах. То ли до него дошло моё мнение, то ли он взял паузу.

— И к нему тоже, — согласилась, радуясь, что не дошло до ссоры. Поругаться за две недели до свадьбы было бы сейчас полным абсурдом. — Родители хотят подарить нам путёвки на острова. Может бросим всё и полетим сейчас?

— А объекты? — испуганно хлопнул глазами Саша, на автомате засовывая в рот развороченный на волокна стейк.

— У тебя есть заместитель, который в состояние проследить и отвесить люлей, а я оставлю Михалыча, как палку для битья, и Полинку вместо рупора.

— Просто у тебя всё, — качнул головой Балицкий, домучивая своё истерзанное блюдо. — А я ещё никогда не оставлял фирму без контроля. Вдруг нарисуются проблемы, а мы чёрте где.

— И я не оставляла, но когда-нибудь приходится отпустить вожжи и расслабиться.

— Но не в разгар же сезона, — снова стал заводиться Саша. — У меня подписанные два проекта на столе. Со дня на день поступит предоплата и начнётся активная работа. А ты предлагаешь всё бросить и уехать.

— Моё дело предложить, твоё право отказаться, — как можно безразличнее пожала плечами, почему-то облегчённо выдыхая.

Глава 10

Виталина

Около одиннадцати лет назад

Я стояла у окна квартиры Макара, куталась в воздушную тюль, похожую на морозный узор, и любовалась резным конфетти, щедро валившим из чёрной бездны. Крупные хлопья кружились в свете далёких фонарей, на секунду зависали в невесомости и стелились парчовым покрывалом по земле.

— Не замёрзла? — подошёл сзади Макар и притёрся влажной грудью к моей, уже остывшей, спине.

— Немного, — развернулась в его руках и заглянула в расплавленную сталь глаз. Приходилось силой удерживать взгляд на приличном уровне, чтобы он не сползал ниже. Никогда не страдала скромностью, а тут от смущения кожу жёг огонь.

— Предлагаю вернуться в кровать, — хрипло шепнул Макар, чмокая меня в кончик носа. — Там я тебя быстро согрею.

— Не сомневаюсь, но мне пора возвращаться домой, — отстранилась, упёршись ладонями в плечи и краснея как маков цвет. — Иначе лекция от мамы о беременности и венерических заболеваниях обеспечена.

— Не завидую, — издал смешок Холмогоров, выпуская меня из объятий и отвешивая лёгкий шлепок по пятой точке. — Мне в этом плане повезло. По исполнении четырнадцати лет отец зашёл в мою комнату и бросил на стол методичку по половому воспитанию. Следом достал из кармана две пачки презервативов и отправил их туда же. На этом лекция закончилась.

— Может это и к лучшему, — отыскала в ворохе одеяла трусы с бюстгальтером и занялась их одеванием, стыдливо отвернувшись от Макара. — Мне с шестнадцати лет приходится выслушивать вводные при каждом позднем возвращение.

— Бедняжка, — зашуршал рядом одеждой он, совсем не стесняясь обнажённого вида. — Пожалел бы, но тебе пора домой.

— Мне ещё повезло. А вот Зойке досталось по полной, — прыснула в кулак, вспоминая перекошенное лицо подруги. Сегодня её матери в пять утра приспичило предупредить дочь об опасностях в современном, развратном обществе и провести ревизию вещей в шкафу. В результате, все юбки и платья выше колен, а также брюки, обтягивающие попу, отправились в мусорный мешок с последующим выносом на ближайшую помойку. — Её родители спят и видят выдать доченьку за батюшку с приходом. И не важно, где тот будет. Хоть в малонаселённой деревеньке в Сибири. Главное, чтобы основой брака были вера, смирение и добродетель.

— Да ладно, — замер с задранной ногой и с джинсами в руке Макар, смешно сводя брови домиком. — По ней не скажешь. Такой боевой и злобный зверёк, не знающий слово «смирение».

Улыбнулась, мысленно вернувшись на три дня назад в тот бар. Холмогоров на своей шкуре испытал злость и боевой настрой Алексеевой, скрутившей его в мгновение ока. Не стала озвучивать сей момент, уберегая поруганное мужское достоинство.

— У них квартира похожа на местечковый храм. Не хватает только росписей на потолках, — кивнула, завершая вдевание мелких пуговичек в такие же маленькие петельки. — Зойка, как может, сопротивляется родителям. Поэтому такая вредная и резкая.

— Ну, с Тёмычем она была даже очень мила, — влез в штанины и натянул джинсы на задницу, вызывающе глядя на меня в процессе застёгивания ширинки.

— Зойка влюблена в Артёма, — призналась, поднимая с пола одеяло, встряхивая и кидая его на развороченную постель. — Мне кажется, что с первого курса.

— Давай тогда сходим куда-нибудь вчетвером? — предложил Макар, доставая из ящика чистые носки и натягивая их на ноги.

— Не думаю, что это хорошая идея. Он слишком легкомысленный для неё. Зое нужны серьёзные отношения, а не повалял и бросил.

Озвучивая подозрения насчёт Артёма, я совсем упустила, что такой же исход может ждать меня. Почему-то мне не приходила такая мысль, а наше будущее я видела в радужных пузырях. Спроси меня тогда о плане на пятилетку, и из моего рта потёк бы мёд о вечности с Макаром и с тремя детьми в обнимку.

— Я с ним поговорю, — заверил меня, подхватывая тонкий свитер и надевая на ходу. — Уверен, если эта злюка понравится ему, то легкомысленность останется в прошлом.

Потолкавшись в прихожей, хоть в ней было полно места, мы вышли на лестницу и вызвали лифт. В кабину ввалились, сплетясь в поцелуе, сшибая телами створки и наощупь вжимая кнопку первого этажа. От потрошения одежды и развратных действий спасла камера, недобро подмигивающая обзорным глазом.

Автомобиль остыл и потерялся под снежной периной. За два часа, что мы провели в квартире, железный бегемот успел сравняться с сугробом. Что-то торжественное было в окружающей обстановке, укутанной свадебным нарядом. И я, глупая девчонка, увидела в этой торжественности примечательные знаки, связавшие их с нашей вечностью.

— Садись в машину, Снегурка, — поймал меня Макар и потёрся носом об нос. — Совсем заледенела, сосулька.

— Так красиво, — выскользнула и покружилась, раскинув руки. — Словно в сказку попала.

— Ты и попала, — согласился со мной он, открывая очищенную дверь и помогая взобраться на высокую подножку.

И мне бы зациклиться на этой фразе, задуматься, что Макар имел ввиду. Ведь попадание в сказку всегда имело выдуманное и временное состояние, имеющее свойство кончаться. Не всегда с плачевным концом, но частенько с тошнотворным осадком. Но моё серое вещество окрасилось в розовый и растеклось желейкой по черепной коробке.

Уже ночью, лёжа в кровати и пялясь в незашторенное окно, я, как дура, невесомо гладила губы, переживая прощальный поцелуй и следом любовь в полутёмной спальне. Перед глазами мелькало, как жадные руки сдирали одежду, сминали грудь, сжимали и шлёпали ягодицы, прокатывали и оттягивали соски.

А когда пальцы взбегали вверх по внутренней стороне бедра, на мгновение задерживались у запретной границы, осторожно размазывали влажный след и толчком врывались внутрь, я поднималась, взлетала, парила в невесомости и срывалась вниз, содрогаясь всем телом.

И знаете, что самое главное — с ним мне не было стыдно и неловко, как с Вадиком, лишившим меня невинности. С Макаром я чувствовала себя самой красивой, самой лучшей, самой божественной и любимой. Он каждым касанием, каждым звуком, каждым стоном показывал восхищение мной.

Глава 11

Виталина

Следующий день выдался какой-то адский. У Сашки нарисовался форс-мажор, и он с рассветом унёсся на объект, не озаботясь о моей доставки в офис. Такси обошлось в круглую сумму, как раз в стоимость моих любимых духов. Я не была жмотом, но личные расходы всегда планировала и ограничивала своё «хочу». И только благодаря сдержанности и жадности приобрела и держала фирму на плаву.

Попав в офис с подпорченным настроением, обнаружила непонятную суету в переговорной. Михалыч орал благим матом в телефон, а Полька суетилась вокруг него, подсовывая то воду, то кофе, то стопку с подозрительным содержанием. Её-то Михалыч и понюхал, сморщился и вернул Полине.

— Тебе лучше сейчас хватать ноги в руки и бежать к финской границе, — вышло у меня после перевода. — Я буду через час и, если попадёшься мне на глаза, повыдёргиваю тебе все конечности и набью этим содержанием твою задницу.

Михалыч мог. В свои пятьдесят с гаком лет он до сих пор с лёгкостью скручивал в узел арматуру и разбивал ребром ладони кирпичи. Мне Прошечкин достался вместе с компанией от Кости, будучи старшим в бригаде. Я же сделала его главным над работниками и ответственным за оборудование, потому что Михалыч тоже был жмотом, знал меру в алкоголе и умел качественно применять матерную речь.

— Что произошло? — обозначилась после того, как Михалыч со злостью отбросил телефон, пытаясь бронированным чехлом расколошматить нам стол.

— Бригада Марата обделалась! — рявкнул Михалыч, впечатывая кулак в косяк двери. — Бур во что-то упёрся на шести метрах, и мы лишились гидравлики!

— Но в таких случаях мы отходим в сторону и начинаем бурить заново, — напомнила я, опускаясь на стул и судорожно просчитывая в уме сроки и стоимость ремонта.

— Марат, мудила волосатая, решил, что попал на небольшой пласт глины с камнями, и увеличил обороты. Результат я тебе озвучил, — сел напротив Прошечкин, сжимая и разжимая ладони.

— На сколько мы остались без машины? — озвучила самый важный вопрос, активируя экран и поверяя график договоров.

— Три дня, если сегодня оплатим запчасти, — моментально сориентировался Михалыч. — Есть хорошие мастера.

— За два получится? Оплатим наличкой, — умоляюще посмотрела на начальника, прикидывая, кого безболезненно можно сдвинуть.

— Поговорю, — кивнул Михалыч, протягивая руку и подгребая к себе брошенный телефон. — Думаю, с налом ребята будут ремонтировать и днём, и ночью.

На этом наше маленькое собрание закончилось. Скрепив договорённость тем, что стояло на столе (Михалыч взял кофе, я воду, а Полька опрокинула стопку, даже не поморщившись), мы разошлись по своим кабинетам. Я почему-то подумала о том, что случившееся — наказание за вчерашний отказ помочь Александру. Вот выдели я ему того же Марата, и буровая установка, возможно, была бы цела.

Добавкой к утренним неприятностям стал звонок матери. Она еле выдыхала в динамик, жалуясь, что у неё сердце и давление, а я, неблагодарная дочь, не могу навестить родителей. Следом напомнила о себе сотрудница свадебного салона, и я с ужасом вспомнила, что платье отложила, а забрать его забыла. И как впихнуть это всё между двумя назначенными встречами и поездкой на объект с поломанным оборудованием?

Я успела встретиться только с одним потенциальным заказчиком, потому что истеричные сообщения от мамы стали зашкаливать и в приличном количестве, и в психической уравновешенности. Да и наряд стоило получить, пока мой размер не купила какая-нибудь залётная невеста.

— Поль, скатаешься вместо меня в Осинки? — вышла из кабинета, закидывая рюкзачок на спину. — Нужно сделать фото, разузнать у соседей глубину их скважин и подписать договор, если клиент уже созреет.

— Поедешь отвешивать люлей Марату? — кивнула Полька и занялась сбором сумки и отключением от проводов ноутбука.

— С этим отлично справится Михалыч, а мне надо разобраться со свадебным платьем. Совсем о нём забыла.

— Не передумала выходить замуж за Александра? — то ли шутя, то ли всерьёз поинтересовалась Полина.

— А что? Должна? — удивилась, но сумела безразлично усмехнуться. Как не вовремя задала неудобный вопрос Поля, когда и мне он постоянно лезет в голову. Наверное, это предсвадебный мандраж, который испытывает большинство невест.

— Ну, если что, то я не удивлюсь, — мутно ответила Полина, поднимаясь и сгребая звонкую связку ключей и меховой шарик на хвостике которого висел брелок от автомобиля.

— Почему, — переместилась ближе к двери, перегораживая ей выход. Попав под восторженное сопровождение наших отношений со стороны мамы, я совсем упустила мнение незаинтересованного окружения. Не скажу, что оно было важным, но, как показал опыт, иногда и к нему стоило прислушаться.

— Понимаешь, Вита, ты такая настоящая, живая, непредсказуемая и натуральная, а Сашка твой какой-то искусственный, словно сделали его их пластмассы и запрограммировали на определённое поведение. Вот в приборе ночного видения ты будешь пульсировать красным, а Александр серостью сливаться с пространством.

— Да нет, тебе показалось, — прикинула характеристику Поли на поведение Сашки. — Он вполне живой и способен на несанкционированные дурачества. Вспомнить хотя бы наше знакомство.

Тогда Балицкий приехал принять готовую скважину и обсудить ввод коммуникаций в дом. Я его встречала в позе «раскоряка», пытаясь вылезти из грязевой топи и не просрать сапоги. Сашка перекинул ко мне доску, вытянул с противным, хлюпающим звуком, обхватив за подмышки, и несколько секунд держал навесу, не решаясь поставить меня в полосатых носках на грязну деревяшку.

— Надеюсь, у вас есть чего-нибудь на смену? Боюсь, что эту обувь украли черти, — с сожалением глянул на уходящий с бульканьем в грязь сапог.

— Найду, как только вы меня отпустите, — улыбнулась самой обворожительной улыбкой.

Странная судорога пересекла лицо спасителя, реагируя на мою обворожительность. Потом, глянув в зеркало заднего вида, я поняла, чего так перекосило Балицкого. Общаться со мной битый час, невозмутимо реагировать на улыбочки и стрельбу глазами и не заржать, видя боевую раскраску грязью.