Обманутая

Это должен был быть очень короткий пролог...

Или рядом с вами есть такая,

Или это ты сама...

(Коди Коплингер)

***

Говорят, она пришла с туманом,

Я возражу: туман пришёл с ней.

Она стояла на дороге и крутила головой, спешно оглядывая окружающаю обстановку. Сумрак окутывал пейзаж, но женщине это было только на руку, ещё бы, ведь во тьме она видела прекрасно, а сам её силуэт был надёжно скрыт от остального мира, даже силы можно было не призывать.

Мир. Он продолжал жить своей жизнью, ещё не зная о бедах, обрушившихся на него с появлением незнакомки. Никто здесь пока не ведал о необычной женщине и о вольной, но бесконечно преданной армии, последовавшей за своей королевой, вернее пришедшей в этот мир до неё, чтобы Изабель было не о чем беспокоится. Впрочем, любая преданность имеет свои границы. Так случилось и на этот раз...

Любой маг, даже самого нижнего уровня знает, что после перехода порталом в голове возникает самый яркий момент твоей жизни, будь то бал, любовь или покушение. Всё дело в том, что тело воспринимает переход, как маленькую смерть и готовит пронести в сознании прошедшую жизнь, только, конечно, всю не успевает, благодаря чему перед магом и встает тот или иной образ. Расчёты оказались верны, и проход в иной мир тоже оказался своего рода порталом, только теперь Изабель видела больше одного образа, она видела себя всю.

Вот двенадцатилетня девочка бежит к шатру, в котором должен быть прибывший с войны король-отец. Вот её ловит старая няня, неведомо каким образом, поспевшая за своей подопечной. Вот её уводят, а утром по всей Эсфии, по её родному, горячо любимому королевству, разносится весть: умер далеко не старый король, умер, как и предсказывали Хроники. 

Вот девочка сидит перед зеркалом, служанки расчесывают золотые волосы. Вот одна из них вскрикивает и в ужасе отпрыгивает, оставив гребень в спутанных прядях. Нет больше красивого золота, почернели волосы, стали тёмными.

Сидит девочка перед зеркалом, сидит с бледным лицом и черными прядями. Сидит чистая душа перед зеркалом, таит в себе чёрную, смертельную магию. Сидит сила перед зеркалом, спит до времени. Сидит, но знает, придёт её час. Расправит девочка крылья, затмит чернотой небо, наденет кровавый шлейф, окутает путами землю. 

Спит сила перед зеркалом. Спит и знает, придёт её час, наступит её время...

Стоит девушка перед храмом. Нет больше девочки, расцвела душа, появилась красавица.

Стоит и знает: сегодня самый счастливый день в её жизни, сегодня она выходит замуж. Как рада она, что в душе её спит тёмный дар. Как счастлива поэтому Изабель, ведь некроманты свободны в своём выборе, ибо только в любви рождаются маги смерти, самые сильные маги.

Никто не скажет ей о династическом браке, никто не отберёт её Эсфию. Никто не использует на ней зачарованное зелье, никто не запретит выходить замуж за Ардана, обычного торговца. Никто...

Смотрит Изабель по сторонам. Глаза её улыбаются, люди за неё радуются. Ещё бы! Со времён своего основания не видала Эсфия лучшего правителя. Ко всем она была добра, чутка и справедлива. Любовь её не знала границ, к ней шли за помощью, её боготворили.

От неё ожидали худшего, но этого не случилась. Вопреки всяким суждениям, она пошла по своему пути, полностью отличающимся от выбора тирана-отца...

Когда совсем юная принцесса взошла на трон, Эсфия буквально расцвела. Закончились войны, установился порядок. Теперь каждый десятый человек в королевстве рождался одарённым, и такой статистики больше не было нигде на континенте.

Да, ей пришлось трудно. Никогда до этого Эсфией не правила женщина, а ведь ей тогда было 12. Всего 12 лет, и ни капли опыта за спиной. Более того, до смерти отца она считалась обычным человеком, ведь её дар никак не проявлялся, и сейчас трон должен был занять её старший брат, который подходил по всем параметром, кроме одного, самого важного: он не был некромантом. 

Так уж повелось, что издревле Эсфией управляли маги смерти. Это было вполне обосновано, потому что некроманты были самыми сильными магами, элитой мира, а в королевском роду этот дар был особено ярок...

Король не успел оставить других наследников, и Изабель надела корону. Карай, старший брат, во всём стал её опорой и поддержкой. Его уважала знать, а он любил сестру. Конечно, когда-то он хотел стать королём, но эти мечты были разбиты уже давно, когда обнаружилось, что он - обычный стихийник. 

И вот, в этот знаменательной день, именно он ввёл 18-летнюю королеву к алтарю.

Она шла, а за ней тянулся огромный белый шлейф. Народ ликовал: повсюду слышались поздравлеения молодым, амброзия лилась рекой, а в столицу отовсюду стекались странники.

Вот путь уже пройден, и Изабель стоит рядом с жертвенным колодцем, из которого поднимается тьма и наносит брачные татуировки. Боль захватывает сознания, а связывающие рисунки всё выжигаются на коже и выжигаются. Вот, на каменный пол капает кровь, вот она бежит струйками по рукам.

Изабель стоит, молчит и терпит. Сильные руки поддерживают её сзади, не дают упасть. Она счастлива, безгранично счастлива. 

Слёзы смешиваются с кровью, капают, на каменный пол, текут по рукам.

Изабель стоит, молчит и терпит. С детства её учили терпеть, с детства она готовила себя к этому, хоть остальные и растили её для другого.

Всё изменилось, она смогла доказать, что тоже чего-то стоит. Теперь главное - совсем чуть-чуть потерпеть, уже немного осталось.

Для мужчины позади Изабель этот обряд не был столь болезненен, ведь именно мужскую ауру привязывали к женской, чтобы в самой критической ситуации она могла взять силу мужа, излечиться.

Этого Изабель добилась, доказала. А ведь совсем недавно всё было по-другому: именно женскую ауру привязывали к мужской.

А это должна была быть 1 глава...

  Cherchez la femme

(Если вы ждёте счастья - 

Ищите женщину,

Если произошло убийство -

Ищите женщину,

Если рухнула мощь целого королевства - 

Ищите женщину...)

***

Изабель упражнялась в магии, когда в большой белокаменный зал, обитый мрамором, поглащающим магические потоки, вбежал её ближайший поверянный - Вито. Вбежал и тут же остановился возле входа, представляющего собой огромную черную арку, совершенно не вписывающуюся в абсолютно белую комнату. Замер на миг, оглядывая молодую девушку, в тёмно-зеленом платье до полу, с разрезами по бокам, и с черными волосами, намертово собранными на голове. Она стояла в выпаде, держа перед собой рапиру, уверенно смотря своими черными глазами вдаль, когда вдруг повернулась, нуловимо почувствовав его приход.

- Что случилось, Вито? - Изабель  нахмурила брови и быстрым движением опустила оружие. Рапира тихо звякнула о пол.

Мужчина помолчал мгновение, собираясь с мыслями. И за эти 2 секунды девушке удалось сократить между ними немалое трехметровое расстояние.

- Изабель, - он посмотрел ей в глаза, такие добрые и понимающие, глядящие с лёгкой укоризной за прерванную тренировку, - я пришел к тебе как друг, это мой долг открыть тебе правду. Твой муж..

- Что с ним? - Изабель побледнела и собралась уже было выбежать из комнаты, но молодой человек успел схватить её за руку.

- Нет-нет, стой. С ним всё нормально, но, - лучше сказать сразу, не растягивая разговор, подумал Вито, - он ... изменяет тебе.

- Что? - тихо охнула всегда сильная девушка и покачнулась. Затем как-то вся встрепенулась и окончательно выпрямилась - Нет, я не верю тебе. Нет, нет и нет, - Изабель помотала головой, словно убеждая в этом саму себя. Затем, успокоилась и совершенно другим, каким-то королевским что-ли голосом вымолвила:

- Мне нужно идти, - она резко подхватила подол платья и выбежала до того, как её вновь остановили.

***

- Где король? - выскакивая из подвального отсека, бросила Изабель первым попавшимся стражникам.

Те, почтительно склонив головы, указали руками в сторону восточной башни. И странно переглянулись, уже предчувствуя грозу, сгущающуюся над замком. А всё из-за него, безголового мальчишки Вито, без памяти влюблённого в их госпожу.

Но Изабель этого уже не видела. Она бросилась вперёд: к цели. В голове будто било набатом: бежать, бежать, срочно, быстро. И она бежала. Бежала до тех пор, пока, распахнув створки не остановилась, возле кровати ... со сплетенными на ней телами... 
Вбежала и остановилась, словно врезавшись в невидимую стену...

***

В Изабель словно вселился кто-то другой, потусторонний, а она - сама - умерла. От горя, разочарования.

***

Мужчина, лежащий на кровати, обернулся, и глаза его распахнулись от ужаса: женщина, стоящая у входа мало напоминала его глупую и недалекую жену. Сейчас она была объята темным пламенем, волосы шевелились на голове, глаза превратилисю в темные провалы, из которых тек его величество мрак

***

По венам струилась магия: тёмная, опасная. Она выжигала душу, тлела внутри и словно шетала на ухо:

"Один, два - убить, уничтожить.

Смерть - всем.

Смерть им ничтожным."

Изабель последний раз обвела взглядом комнату и вдруг, с совершенным равнодушием закачалась в трансе, внимая этому голосу, ратворяясь в нём. Закрыла глаза, спуская силу, словно верного пса с крючка. Выпуская наружу саму смерть.

Комнату заполонил мрак. Обманчиво мягкий на вид, он укутывал пространство, въедался в тела и разъедал их, словно сильная кислота. 

Девушка с мужчиной завыли от боли почти одновременно, с той лишь разницей, что мужчина попытался встать. Попытался, и рухнул в то же время, сгорая изнутри. По кровати потекла кровь. Человеческая, живая. Она всё текла и текла, смешиваясь с мраком, а Изабель улыбалась. 

Сама умирала от выплеснувшейся силы, что разъедала всё на свём пути, даже хозяйку, и улыбалась. Улыбка безумия застыла на её некогда прекрасном лице.

Изабель уже не понимала ничего, она сама расворялась во мраке, сознание покинуло её, а тело возвысилось над полом.

***

Мрак сгущался, полностью окутывая пространство, поднимаясь всё выше к потолку, когда какой-то безумец, рванул закрывшиеся за Изабель двери на себя. Вбежал во мглу, схватил парящую и окрававленную Изабель и потащил вон из комнаты. Тащил, не обращая внимания на собственные раны. Остановился уже у крыльца в парке. Выронил свою драгоценную ношу и сам упал на неё.

Так погиб юноша 18 лет, влюблённый мальчишка Вито. Умер за свою королеву, отдав ей последние крохи жизни.

Так об этом напишут Хроники.
Так об этом узнает сама Изабель.

***

Начнётся война. Вспыхнут восстания. Вся Эсфия будет объята живым пламенем. Но мир выживет, восстанет совершенно новая: угрюмая и строгая Эсфия, а Изабель, не та добрая девшушка, а новая, совершенно хладнокровная жещина создаст круг двенадцати. Круг шести мужчин и шести женщин, истинно преданных ей, прошедших кровавый ритуал. Мужчины-воины будут обладать великой силой отнимать магию. Женщины-ведьмы будут настолько сильны, что смогут подавлять восстания одним своим присутсвием.

И всё это будет совсем скоро. Уже сейчас, когда Изабель ... очнется....

Глава 1

Земля. Наши дни.

10:00

Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Не было ни сил ни желания что-либо делать. Я устала. Сильно, мерзко и как-то совсем обреченно. Устала вспоминать, устала плакать, мне было всё равно.

В начале я слушала, что говорят другие. Слушала и слушала, а они всё говорили и говорили, говорили и снова говорили - и я больше не слушала. Не хотела слушать, не хотела слышать, не хотела видеть.

Он. Только ему я доверяла, МОГЛА доверять. А он...

Он пришел, как всегда вовремя, ни минутой раньше, ни минутой позже. Эта его чертова пунктуальность так нравилась, завораживала и злила одновременно. Ещё ни разу у меня не получилось появится также как он, секунда в секунду, шаг в шаг. Может, всё объяснялось тем, что я - девушка, может, тем, что он - мужчина...

В руках он держал букет с цветами. Хризантемы, такие яркие, живые. Такие волшебные и простые одновременно. Я ненавижу эти цветы, ненавижу.

Он сказал что больше не может, не может этого видеть, МЕНЯ видеть, как будто я могу, он извинился и ушел, просто ушёл, даже не обернувшись, не посмотрев. А я, я словно сгорала изнутри, нет, во мне что-то уже перегорело и старалось вырваться, уйти. Но я не думала об этом - не могла. Не знаю, может быть потому, что в тот момент думала лишь о нём.

Я впала в анабиоз. Нет, внешне всё было также: те же механические движения, тот же худой и мрачный вид, те же глаза, лицо, руки. Но что-то изменилось, ушло. Как будто у меня забрали душу, промыли с чем-то и вернули обратно. И вот мы с этим чем-то должны были (по чьей-то задумке) знакомится, только я не могла, не хотела.

Его нет всего 4 дня, 4 длинных бесконечных чёртовых дня, а я уже не могу, не могу без него. Он сказал, что я могу не торопиться, что у меня есть неделя, чтобы собрать вещи. Он не станет мешать, ему нужно уехать, у него как раз наметилась командировка. И вот я, как сомнамбула, уже 4 дня хожу по квартире, впитывая его аромат, чувствуя его запах. Так не должно быть, это неправильно.

Встаю с кровати, захожу на кухню и делаю то, чего раньше никогда не делала: наливаю воды из-под крана. Еды нет, но я и не хочу есть. Зачем, ведь эти дни я как-то без неё прожила..  

Вода противным комком опускается в желудок, и меня выворачивает прямо над раковиной. Я знаю, что надо что-то сделать, выйти из этого круга, знаю, но не могу.

Я понимаю, что надо уйти, проявить хоть каплю гордости, но не могу. Не могу, потому что надеюсь, что он вернётся. Это глупо, неправильно, но сердце шепчет другое. Перед глазами всё чернеет, и я хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть.

В голове что-то щёлкает, и я понимаю, что не была такой раньше, что это он сделала меня зависимой, приручил, как зверя, сделал из сильной слабую. 

Назло, назло, назло. Это желание крепнет с каждой секундой. Я вновь стану сильной назло ему. Собираю остатки сил и решаюсь на отчаянный шаг: тяну руку к телефону и набираю знакомый номер. Это мама. Мама, которая не предавала меня. Мама, которой я не звонила 2 года.

В 16 лет мы с ней разругались, и я ушла из дома. По-прежнему училась, правда уже хуже, общалась с подругами, жила с ним. Он был старше меня на 2 года, но уже давно имел свою квартиру. В ней он и жил, мы жили.

Всё началось с того, что я поругалась с матерью, вообще мы часто ругались, но в итоге я всегда возвращалась, просто некуда было идти. Отец работал на Севере и мог возвращаться домой всего несколько раз за год. О, как мы ждали этого его приезда: полы начищались, ковры выбивались, посуда намывалась, и еда... сколько её тогда было, столько обычно готовят на праздники,

Я очень любила папу и с нетерпеием ждала каждого его приезда. Мама.. не знаю. Нет, она тоже готовилась (и готовила), но всё это ей как-то быстро надоедало, и последние дни папиных отпусков обычно заканчивались скандалами, но.. но мама плакала, потом, когда папа уезжал, когда она думала, что её никто не видит. В эти моменты она казалась безнадёжно влюблённой и покинутой, но и это проходило, заканчивалось, и мама как обычно собиралась на работу, готовила и устраивала посиделки с подружками. О, какая у меня была мама, казалось, весь город знал о ней и её характере. У неё было много подруг. Они собирались вечерами у кого-нибудь и говорили, говорили. Когда я была маленькой, то хотела быть похожей на маму: чтобы меня знали и восхищались, чтобы меня ставили в пример и уважали, просили совета, но всё это было тогда.

 И снова я шла и плакала, снова случайные прохожие сбивали меня с ног, всё спеша куда-то, и только мне снова было некуда идти. Нет, не в это раз: ноги сами привели к подъезду многоэтажки. Я знала этот дом. Ещё бы не знать. Мне повезло, он как раз возращался с магазина, увидел меня и предложил выход.

Мама, она думала я слабая и ничего не смогу, но я не вернулась, не звонила, сама жила и... убегала при встрече, всегда убегала.

Сейчас ей было 40, мне 18. За окнами маячило светлое будущее, светлый 11 класс, светлый. Ненавижу этот цвет, ненавижу. Ненавижу всех, ненавижу.  

Итак, прошло 2 года, и вот, вот я звоню маме. Я думала она не любит меня, но ошибалась, ведь не любил меня именно он...

Мама берёт трубку и молчит, от этого ещё больней. Моя милая мама, как же мне жаль того, что произошло, ведь ты была права, во всём. И вот я плачу, снова. Сердце болезненно сжимается, и я падаю. Падаю, как героиня романов, в обморок, только принцев рядом нет, никого нет... 

Я пытаюсь подняться, но не могу, боль медленно ввинчивается в сознание, постепенно захватывая всё тело. В итоге я лежу и лежу, а вокруг качается кухня, плавает, как на волнах.

Я слышу шаги, такие знакомые. Это мама. Мама пришла. Мелькает куртка с надписью скорой помощи, и меня поднимают на носилки. Пахнет солью и ржавчиной. Это кровь, моя кровь. Это след, который останется на белом кафеле.

А это должна была быть 2 глава

***

- Ваше Величество, - в пыточную, с её кривыми и несуразными от въевшейся крови стенами, влетела женщина, с аккуратным пучком на голове, одетая в строгое тёмно-синее платье. Влетела, и в нерешительности замерла у порога, поспешно склонив голову, - Изабель, - отсчитав положенные по новому этикету 3 секунды произнесла женщина.

В ответ на, казалось бы, обычное слово в голове у королеве что-то дёргается, будто напоминая о похожей ситуации, но Изабель всё равно ничего не помнит. Не помнит. Не видит. Не знает. Не чувствует. Больше нет, ведь она сама отсекла последние воспоминания, касающиеся, кажется, её мужа. Бывшего мужа. но, довольно об этом.

Изабель отрывается от созерцания тела, безвольной куклой валяющегося у её ног. И поднимает взгляд на вошедшую женщину:

- Что-то срочное, Миранда? Ты же знаешь, я не люблю, когда меня вытаскивают из подвалов.

Миранда хмурится. Она на собственном опыте знает, чем может грозить дёрганье королевы по пустякам. Но затем расправляет плечи. Нет, она уверена, это точно очень важно:

- Думаю, да, - твёрдо произнесла она, стараясь, что б её голос звучал как можно увереннее, на что Изабель вопросительно изогнула бровь, - Хроники, ... в них появилась новая запись - заявила Миранда и спешно покинула комнату. На всякий случай, от греха подальше. Кто знает, что взбредет в голову свихнувшейся королеве?!

***

Хроники. Никто не знает, откуда они появилась, но сколько люди помнят мир, столько и видят в нём Хроники. Кто-то считает эту книгу даром Божием, кто-то - могущественным артефактом, ну а другие - обычной книгой, впрочем, таких уже не осталось. Последние сомнения разрушил Эрагон, отец Изабель.

Эти мысли быстрым хороводом проносятся в голове Изабель, пока грозная женщиа, подхватив юбки,  бежит в библиотеку, совершенно по-детски перепрыгивая ступеньки.

И вот уже, через какие-то 20 секунд, перед Изабель мелькает спина её младшей жрицы, словно показывая дорогу. Миранда спешит к библиотеке по крутой витой лестнице, и не думая останавливаться.
Страх. Первобытный, жуткий, овладевает любым в обществе королевы. Иногда он выходит из-под контроля, например, как сейчас. Заставляя бежать. Далеко и надолго.

***

Вслед за ней, к лестнице, ведущей в библиотеку, устремилась всегда спокойная, а сейчас чем-то взволнованная женщина. Ещё бы, прошлый раз, Хроники писали 20 лет назад, и говорили о том, что если король, отец Изабель, пойдёт в поход - умрёт. Но он не поверил. Понадеялся на ошибку божественного артефакта, советчика Империи, уехал, и уже не вернулся.

Поэтому Изабель торопилась. Хроники пишут редко. Но они никогда не лгут...

Двери открываются сами собой, и Изабель буквально вваливается в комнату, бежит, и чуть ли не падает на постамент, где под облачным колпаком хранится ОН.
Изабель протягивает руку - тысячи зеленых молний тут же пронзают кожу, убивая, отнимая силы. Мрак накрывает пространство, и Изабель тут же погружается в блаженную тишину.


Вот она, главная тайна. Тайна закрытых дверей и ожившего ужаса. Дар и проклятие некромантов.


НО мы, читатель, пожалуй, оставим ненадолго Изабель, и вернемся к нашему повествованию, вперед, навстречу ТЬМЕ и СВЕТУ.