Обманутая невеста

Глава 1. Чарующая мелодия

«Внимание, внимание, честный народ! Сегодня и только сегодня ворота города Свитязь будут открыты всю ночь! Прекрасная княжна Велимира празднует свой восемнадцатый день рождения, а потому желает поделиться этой радостью с каждым, кто ступит в озерный город.

Пейте и пляшите, смейтесь и любите — так пожелала княжна!»

Велимира крутила листовку в руках и не могла сдержать трепетного предвкушения. С самого утра, едва запели петухи, как она велела разнести весть по всему городу: ее батюшка, великий князь Светогор, дал позволение оставить ворота Свитязя открытыми. А значит дорогим гостям не придется сбегать на закате от праздника, которого она так долго ждала. Актеры и трюкачи, дудары и танцоры — все они соберутся на родных землях Велимиры, чтобы восславить тот день, когда она появилась на свет.

Выглядывая из башни замка, Велимира любовалась городом, выросшим посреди озера. Крыши домов в лучах утреннего солнца сверкали свежей черепицей, обновленной рукастыми мастерами, узкие улочки спиралью расходились от центральной площади, как круги на воде, деревянные дома с резными ставнями теснились рядом с каменными постройками, украшенными мозаиками, привезенными из заморских краев. На окраинах город утопал в зелени и цветах. Древние дубы, точно стражи, обступали Свитязь со всех стороны, но не они были главными защитниками свитезянского народа. Далеко, не они...

Теплый ветерок подхватил огненные кудри Велимиры и понес их в танце. Она засмеялась, распутала непослушные пряди и побежала вниз. Чем скорее она соберется, тем раньше окажется в городе на гуляниях. А они вот-вот должны начаться!

В ложне ее уже поджидала верная служка Милава, подготовившая наряд.

— А ты все бегаешь, княжна. Я только пришла тебя будить, смотрю, а постель пуста.

— Не могу усидеть, Милавушка. Да и как, когда батюшка такой подарок сделал?

— Твоя правда, княжна. Сегодня твой день.

— Давай одеваться! Ты же пойдешь со мной? — хлопнула голубыми глазами Велимира.

— Как пожелаешь, — хихикнула Милава от непосредственности своей госпожи.

Милава выросла при княжеском замке в семье кухарки и была всего на два года старше Велимиры, оттого они и сдружились в детстве. Чего только не вытворяли две неусидчивые девицы — и лошадей угоняли, пока конюх отходил на дневной сон, и котов бродячих под кроватями прятали, пока нянечки не видели, и стены расписывали яркими красками, за что получали нагоняй от замкового старосты.

Хотя Милава и была по происхождению ниже Велимиры, да только любила ее княжна не меньше, чем родную сестру. Свитезяне в целом до положения в обществе относились проще — люди есть люди. А княжескую семью здесь почитали не по законам, а из-за искреннего уважения и преданности.

Милава помогла Велимире облачиться в белое платье с тонкими кружевами и цветочной вышивкой по пышным рукавам. Подвязала плетеный пояс, собрала пышные волосы наверх и закрепила золотые височные кольца.

— Ты вся сияешь, голубушка, — восхищенно вздохнула Милава, приложив ладони к сердцу.

— И ты меняй платье и пойдем! — подпрыгнула в нетерпении Велимира.

Пока Милава побежала наряжаться, Велимира спустилась в трапезную, чтобы подкрепиться перед долгим днем. Она была не единственной ранней пташкой в замке — за длинным дубовым столом, накрытым скатертью, уже сидели ее братец Звенислав и батюшка Светогор.

— Велимира, ясно солнце, — пропел отец, тяжело поднимаясь со стула. — Ну что за краса? С днем рождения, дочка!

Князь расцеловал Велимиру в обе щеки и махнул рукой служкам, чтобы несли подарок прямо сюда.

— Любимая сестрица, весь мир падет к твоим ногам, коль захочешь. Пусть каждый день твоей долгой жизни озаряется теплом и светом!

Настало время Звенислава расцеловывать сестру и отправлять новых служек за его подарком.

Два огромных резных сундука одновременно внесли в трапезную. Когда служки подняли крышки, Велимира безошибочно угадала, где и чье подношение. Сундук отца до отвала был забит украшениями с драгоценными камнями, а брата — новыми и старыми книгами.

— Эти сокровища везли со всего света, — гордо заявил князь. — Теперь они твои.

— А книги я лично подбирал по твоим вкусам. Здесь и история, и искусство, и, конечно же, любовные истории.

— Спасибо, батюшка, братец!

Велимира пылко обняла самых родных для нее людей и утерла слезы счастья, скопившиеся в уголках глаз. Разумеется, она оценила дары по достоинству. Но даже целый сундук золота не сравнится с главным подарком — открытыми воротами города на ночь!

Княжеская семья уселась трапезничать. От нетерпения Велемира накинулась на еду, как голодная волчица, и уже через пару минут выскочила из-за стола.

— Все было так вкусно! Но, если вы не против, я побегу.

— Конечно, дочка, развлекайся.

— Я присоединюсь ближе к вечеру, — улыбнулся Звенислав.

И Велимира побежала, по дороге поймав Милаву. Занимающийся день над Свитязем был ясным и теплым. На улицах уже кипела жизнь: в переулках звенел смех, звучали флейты приезжих музыкантов, скрипели телеги с цветами и сластями, привезенными из соседних городов. День рождения княжны — прекрасный повод для торговцев заработать на гостях, которые не скупились раскидываться золотыми монетами.

Велимира ступала по дороге, отделанной белым камнем, точно по начищенному серебру. За ее плечом шагала Милава с корзиной в руках, куда прохожие складывали подарки, сделанные от чистого сердца: разноцветные ленты, выпечку в форме солнца, платки из блестящей парчи.

— Поздравляем, великодушна княжна!

— Даруют тебе боги долгих лет!

Свитязь встречал княжну как любимую дочь: лавочники срывали шапки, мастерицы кланялись с улыбкой, дети тянули за подол юбки, крича: «С праздником, ясна паненка!» — и Велимира, сияя, кивала каждому. Местных она знала по именам, а многих приезжих — в лицо.

Сам по себе Свитязь был небольшим, но богатым городом. Здесь не было нищих, угнетенных и злых. Тут каждый трудился, и был доволен своим делом. А потому в город и тянуло людей со всего света — посмотреть, поболтать, сговориться на сделку.

Глава 2. Чарующая мелодия

Скользя по узким улочкам, княжна дошла до окраины, где добротные деревянные дома встречались с могучими дубами, скинула обувь и ступила в мягкую траву, все еще холодящую нежной росой. Велимира брела среди деревьев к своему любимому месту — небольшой поляне прямо у воды, скрытой со всех сторон зеленью.

Добравшись, Велимира упала прямо на землю, вытянулась в тенечке и, кажется, задремала. Потому что открыв глаза в следующий раз, чутким слухом она уловила едва различимую мелодию — такую прекрасную, но тоскливую, что ее тут же потянуло в сторону музыканта.

«А вдруг помешаю?» — мелькнула мысль. Ведь если тот, кто играл на свирели, не отправился вглубь города, чтобы продемонстрировать свой талант публике, то может стеснялся? Хотя как такого можно стесняться? Звук чистый, точно перезвон ручейка.

Была не была! Велимира решила хоть одним глазком взглянуть на скромного музыканта. Она сняла с головы височные кольца и оставила их возле туфелек, чтобы те не выдали ее своим перезвоном. На цыпочках Велимира стала красться, прячась за шершавыми стволами, пока не заметила юношу, сидящего на покатом берегу.

Одетый в простую льняную рубаху и штаны, заправленные в высокие сапоги, он играл на необычайно толстой свирели из темного дерева. Глаза юноши были закрыты, а голова слегка откинута назад, словно вместе с музыкой он витал высоко-высоко в облаках. Все в его облике — от небрежно распахнутой рубахи до непослушных золотых локонов, говорило о том, что незнакомец свободен, как сами птицы, и волен выбирать судьбу себе по душе.

Велимира затаилась, наслаждаясь музыкой, струившейся родниковой водой. Прозрачная, живая, холодная до мурашек мелодия рождалась где-то в глубине сердца юноши и вылетали наружу тонкими, протяжными нитями. Иногда свирель пела тихо, почти шептала, как если бы древний лес рассказывал забытые сказки. А потом вдруг взмывала вверх, легкая и звонкая, как трель жаворонка на заре.

У Велимиры защемило в груди. Ей показалось, что с каждым вдохом она втягивает не просто воздух, а саму музыку, и вместе с ней нездешние сны, воспоминания, которых у нее никогда не было, и тревожное предчувствие чего-то важного, необъяснимого.

Никто не играл так. Ни один из придворных музыкантов, ни один скоморох не заставлял ее сердце биться в такт мелодии, как это делал незнакомец.

Велимира присела на корточки между корнями старого вяза, почти не дыша. Она боялась спугнуть момент, ведь он был хрупким, как тонкая льдинка. Музыка заполнила весь берег, и даже вода в озере, казалось, колебалась в такт. Велимира чувствовала: если поднимется ветер, то он будет пахнуть не привычной мятой и камышом, а этой мелодией — сладкой, как мед, и горькой, точно полынь.

Но вдруг юноша открыл глаза и посмотрел прямо на Велимиру.

— Ой, — вскрикнула она от неожиданности и повалилась назад.

— Неужто я такой страшный?

Мягкий звук коснулся слуха, и Велимире понадобилось несколько мгновений, чтобы понять — то была больше не музыка, а чарующий смех незнакомца.

— Нет-нет, — бормотала она, нервно ерзая на месте, пытаясь выкарабкаться из плена толстых корней.

— Погоди же ты, давай помогу.

Сильные руки бесцеремонно подхватили ее за талию и поставили на ноги. Правда, коленки тут же подкосились от неловкости и смущения. Юноша же принялся отряхивать платье Велимиры от песка и сухих травинок, из-за чего она покраснела до самых кончиков волос.

— Все-все, не стоит! — она отбилась от его рук и сделала шаг назад.

— Как пожелаешь, хитрая лисица, — он поднял ладони кверху. — Зачем таилась? Я же одетый, все прилично. Хотя признаюсь, после подумывал искупаться.

Велимира по второму кругу покрылась краской. Перун всемогущий, да она язык проглотила от такой наглости!

— Да шучу я, — рассмеялся незнакомец, откидывая светлые пряди с лица.

Велимира надулась. Да, что он себе позволял? Разговаривал с ней, точно с крестьянской девкой в поле. Хотя... Велимира оглядела свой испачканный наряд, коснулась пальцами разбуренной после сна прически. Да она и выглядела, как крестьянская девка!

— Я не таилась, — выдавила из себя Велимира, гордо вскинув подбородок.

— Да? А чего ж ближе не подошла?

— Не хотела мешать. Хотя вижу, ты моих стараний не оценил.

Она развернулась, чтобы уйти, но юноша перехватил ее за запястье.

— Постой! Ну извини, я не хотел тебя обидеть, — смешинки ушли из мелодичного голоса, и Велимира замерла, ожидая его дальнейших слов. — Хочешь еще послушать? Сыграю лично для тебя.

— Получается, ты и так играл лично для меня, — Велимира не удержалась от колкости.

— Ты права, — усмехнулся юноша. — Но теперь я подберу мелодию, подходящую твоему огненному образу.

Велимира недолго помялась, но не смогла ответить отказом. Ей, правда, очень хотелось послушать игру музыканта хотя бы еще чуть-чуть.

— Ладно, — вздохнула она, и только тогда незнакомец отпустил ее руку.

Они вместе уселись на берег, опускив ноги в горячий песок. Юноша подмигнул Велимире, поднес свирель к полным губам и заиграл. На этот раз мелодия была иной — живая, пульсирующая, как жаркое сердце под тонкой кожей. С первого же звука она подхватила Велимиру стремительным потоком чувств и понесла за собой, не дав опомниться.

Музыка смеялась открыто, звонко, с легкой дерзостью. В ней было что-то игривое и теплое, как солнечные зайчики на лице, как ветер, рвущийся в распущенные волосы, как перепляс у костра молодой ночью. Свирель то взвизгивала, то замирала, будто играла в догонялки с самой княжной, заставляя ее щеки розоветь, а пальцы сжиматься на подоле.

А потом в музыку вплелись новые ноты — глубокие, темные. В каждой чувствовалась сила, сдерживаемая наполовину, будто юноша намекал на то, что было скрыто за его легкой усмешкой. Звуки царапали душу, будили в Велимире то, о чем она и не подозревала: трепет, любопытство, привкус опасности.

Она слушала, не моргая, и вдруг осознала — ее дыхание участилось, как перед прыжком в холодную воду. И странное чувство распускалось в груди, будто пламя посылало жар по крови.

Глава 3. Праздник

Велимира вернулась в замок, чтобы перекусить и переодеться. Для танцев она выбрала роскошную блузу с пышными рукавами и красную юбку, вышитую по подолу. Волосы собирать не стала, зная, что после плясок и прыжков тяжелые кудри все равно растрепаются.

Хоть Велимира и делала вид, что собирается с обычным усердием, только перед зеркалом она крутилась дольше обычного, размышляя, чего бы такого добавить к наряду, чтобы выглядеть неотразимо. В итоге не придумала ничего лучше, чем водрузить на голову пышный венок, который сплела из принесенных Милавой полевых цветов и трав.

Солнце уже клонилось к закату, когда Велимира наведалась в покои отца, чтобы пожелать ему доброй ночи.

— Батюшка, ну как ты? — спросила Велимира с порога.

— Все хорошо, дочка.

Князь лежал в кровати и забавно морщился от горького отвара. Последнее время отцу нездоровилось, поэтому все силы, что у него оставались, он направлял на подготовку Звенислава к будущему правлению. Велимире тяжко было видеть отца, некогда здорового и сильного, теперь увядающим под натиском болезни. Она гнала от себя мысли о худшем и все надеялась, что бабки-шептухи поставят князя на ноги.

— Очень жаль, что ты не сможешь пойти с нами, — сказала Велимира, присаживаясь на край кровати и поправляя тяжелое одеяло.

— Ничего, дочка. Мне уж получше, к следующему лету буду крепок, как бык.

Велимира сжала ладонь отца. Холодную и сухую.

— Ты там повеселись-ка за меня, — улыбнулся он, и лучики морщин разошлись от его искрящихся глаз. Пусть тело отца ослабло, зато дух еще как силен! — В Свитязь прибыли именитые княжичи, Звенислав обязательно тебя им представит. Присмотрись к ним, может так и свадьбу сыграем.

— Присмотрюсь, батюшка, — пообещала Велимира, хотя не горела желанием.

Глядя на осунувшееся лицо отца, Велимира мысленно дала себе оплеуху. Ну как можно быть такой эгоисткой и мечтать о далеких путешествиях, когда ее любимый батюшка боролся с неведомой хворью? Нет, она должна быть рядом до тех пор, пока он не оправиться окончательно.

— Иди уже, дочка. Нечего над стариком носом хлюпать. Я ж не помираю.

Велимира сморгнула подступившие слезы.

— Ты уж постарайся поскорей поправиться. Я скучаю по нашей рыбалке.

— Обязательно. А теперь иди. Ночь — время молодых, а мне уже спать пора.

— Сладких снов, — Велимира чмокнула отца в щеку и вышла за дверь.

Звенислав вместе с Милавой ожидали ее на первом этаже. Оба нарядные и румяные предвкушали скорое веселье.

— Веля! — как-то слишком громко воскликнул Звенислав, отступая от служки. — Мы тебя заждались.

— Идем-идем!

Они вышли из замка, минули двор, ворота и сразу же попали в шум возбужденной толпы. Разодетый народ с лентами, цветами и колокольчиками встречали княжескую семью бурными хлопками и галдежом. Все желали Велимире счастья и долгих лет, усыпали ее дорогу зерном и монетами, кланялись до земли и приплясывали.

Под такое голосистое сопровождение они дошли до главной площади, где уже разгорались костры. По кругу выстроились лавки с напитками и закусками на любой вкус, а на сцене выступали фокусники, вертя в руках факелы и глотая огонь, как самые настоящие чародеи.

Стоило ножке Велимиры в туфельке на мягкой подошве ступить за невидимую границу площади, как все притихли, предоставив слово главному заводиле Миколке.

— Поприветствуем княжича Звенислава и княжну Велимиру. Пьем до дна за здоровье княжны!

— До дна! — подхватили со всех сторон.

И полилось вино. Заиграла музыка.

Улыбаясь, казалось, до самых ушей, Велимира бегала взглядом по толпе, пока не наткнулась на знакомые лучистые глаза, цвета ясного неба. Матей смотрел на нее с нескрываемым восхищением, но хитрая усмешка не сходила с его губ. Видимо, он оценил сюрприз, который для него подготовила Велимира. Что ж, теперь будет знать, как хамить направо и налево.

— Да начнуться танцы! — объявил все тот же Миколка, и народ бросился заводить хороводы.

Велимира сделала шаг навстречу Матею, чтобы подарить ему обещанный танец, но тут ее окликнул Звенислав.

— Веля, смотри, — он кивком головы указал в противоположную от Матея сторону. — Княжич Владимир идет. Сейчас вас познакомлю.

Велимира подавила вздох разочарования и, нацепив вежливую улыбку, развернулась лицом к Владимиру.

— Княжич Звенислав, вечер добрый! Что за чудная ночь, не так ли?

— Ваша правда, княжич Владимир. Позволь представить мою сестру, княжну Звениславу.

— Премного польщен, наслышан о вашей красоте, — Владимир уважительно поклонился Велимире.

Приезжий княжич оказался высок и худощав, с широкой, как у коня, челюстью. А когда он улыбнулся, и его передние зубы полезли вперед, Велимира едва не рассмеялась от такого уморительного зрелища.

— Не откажешь ли ты мне, Звенислава, в удовольствии разделить первый танец с тобой?

Боги, сколько пафоса! Да в Свитязе с родни никто так не разговаривал. Неужто все княжичи за водами озера такие?

— Я, э-э-э... — замялась Велимира.

— Прошу простить, для моей сестры такие торжества в новинку. Она излишне стеснительна, — в тон ему ответил Звенислав. — Дай нам минутку переговорить.

Звенислав отвел Велимиру в сторонку и сложил руки за спиной.

— Веля, ты чего?

— Не хочу я с ним танцевать, — заупрямилась княжна. — Он мне совсем не нравится.

— Сестрица, тебе замуж пора. А когда представится лучшая возможность, чтобы поближе познакомиться с княжичами, съехавшимися со всего света?

— Неужели мне обязательно под венец с княжичем идти?

Звенислав схватился за живот и громко рассмеялся, но когда увидел, что Велимира не поддержала его веселья, тут же стал серьезным.

— Так ты не шутишь? Конечно, обязательно! Кому еще мы с отцом тебя доверим?

— Не знаю. Например, тому, кого я правда полюблю?

— Велимира, не говори глупостей.

Ох, похоже, дело серьезное, раз Звенислав назвал ее полным именем.

Глава 4. Праздник

— Сегодня к нам прибыл особый гость — Матей-чаровник! — величаво объявил Миколка, и толпа взорвалась восторженными криками. — Прославленный музыкант, захотел порадовать нашу ясноликую княжну и посвятил ей одно из своих творений. Просим, просим!

Люди гудели и аплодировали, пока Матей поднимался на сцену. Велимира оставила княжича, чье имя даже не попыталась запомнить, и пробилась ближе к деревянному помосту. Зазвенели первые ноты свирели и Велимира сразу узнала мелодию, которую играл ей Матей на берегу.

Все такая же живая и страстная, она пробирала до костей, разжигала пламя в груди и топила печали в глубине темных вод. Музыка словно говорила с Велимирой, просила ласково, но настойчиво, не тратить эту ночь понапрасну, а отдаться воле богов и веселиться так, как они того желали.

«Так и поступлю!» — решила Велимира.

И когда Матей закончил играть и спустился со сцены, она не обернулась на зов Звенислава, а замерла в ожидании танца, который пообещала таинственному музыканту.

Заиграла дуда.

Матей не заставил себя ждать. Передал свирель первому попавшемуся мальчонке и подхватил Велимиру, отводя ближе к костру.

Они закружились. Не спеша, в каком-то своем, живом ритме, рождающемся прямо под ногами. Матей понимал Велимиру. Подстраивался, отражал каждое ее движение. Его шаги были точными и плавными, обманчиво простыми, но в них чувствовалась сила и скрытая грация, словно он танцевал не телом, а самой душой.

Велимира чувствовала, как уходит напряжение, как с каждым поворотом исчезают мысли, остаются только дыхание, пламя костра и горячая ладонь на ее спине. Широкая юбка вихрем кружила вокруг ног, волосы рассыпались по плечам, а смех сорвался с ее губ.

— Так ты знаменит, Матей-чаровник, — подразнила она его.

— Не больше твоего, княжна Велимира.

Матей притянул ее ближе. Нагло и дерзко — в своем неповторимом стиле. Но Велимира не отпрянула. Она смотрела на него снизу вверх, любовалась прекрасным ровным лицом, солнечными кудрями и смеющимися глазами.

«Он — сама жизнь», — подумала она, и внезапно трогательная мелодия закончилась, уступая место более бодрой, совсем не подходящей для такого тесного контакта.

Велимира отпрыгнула, в смущении пряча руки за спиной.

— Пойдем передохнем, княжна? — понимающе усмехнулся Матей.

Велимира покрутила головой, но не заметила ни Звенислава, ни Милаву. Что ж, раз они сами где-то пропадают, то почему бы и ей не поболтать немного с талантливым музыкантом?

— Ладно, пойдем.

Они уселись за одним из свободных столиков на краю площади, которые выставил хозяин корчмы, чтобы потчевать посетителей прямо на улице. К ним тут же подлетела молоденькая подавальщица, низко поклонилась Велимире и развернулась к Матею, часто хлопая ресницами.

— Чего желаете, гости дорогие? — пропела она.

— Подай нам южного вина. И проследи, чтоб неразбавленное было, — приказала Велемира.

— Уже бегу!

И правда, подавальщица мигом обернулась с медными кубками, до краев наполненными красным вином. Выполнив заказ, она не спешила уходить, все крутилась возле столика, выпячивая пышную грудь. Но как бы та не старалась, Матей и глазом не повел — неотрывно глядел на Велимиру.

— Иди уже, — раздраженно махнула рукой княжна, и девушка, слегка поникнув, побрела прочь.

— Все же ты не высокомерная и чопорная, — Матей отхлебнул вина и довольно зажмурился.

— И не стыдно тебе за свои слова на берегу?

— С чего бы? — удивился он. — Я же не пес ручной, чтобы лаять по приказу. И к тому же, все вышло лучше, чем я предполагал. Разве тебе не понравилась моя музыка?

— Понравилась, — опустила взгляд Велимира, отчего-то почувствовав себя виноватой. — Очень.

— Вот видишь! Это потому что я успел разглядеть больше, чем блеск твоих драгоценностей.

— Понравился наш город? — перевела тему Велимира. — Успел посмотреть?

— Еще как! И скажу тебе, Свитязь в пору признать настоящим чудом света! Где я только не бывал, но такого разнообразия не видывал. У вас тут традиционные росписи и архитектура мешаются с заморскими, все такие нарядные — даже самые обычные служки. В общем, начинаю верить во все те слухи, что ползут по королевству о вашем городе!

— Да у нас так, — важно кивнула Велимира. — А ты, значит, много где бывал? И в столице?

— И в столице.

— А как там? Я слыхала, что замок князя поистине огромный.

— Что есть, то есть. Там правда красиво. Но все такое большое и закрытое, словно и не для людей строилось.

— Эх, хотелось бы и мне хоть одним глазком взглянуть, — призналась Велимира, потягивая вино. Она чувствовала, что щеки ее раскраснелись от танцев и хмеля.

— Ты что же, никуда не ездила? — округлил глаза Матей, словно и представить себе не мог, как можно просидеть всю жизнь на острове посреди озера.

— Только по окрестностям и ближайшим деревням. Дальше меня батюшка не отпускает одну, а братец не берет с собой.

— Боги! Закрыли свободолюбивую пташку в золотую клетку — ну один в один героиня баллад, — Матей поймал ладонь Велимиры и мягко сжал. — Все еще впереди, золотая княжна. Я верю, что тебе удастся объехать мир. А пока хочешь, расскажу о том, что сам повидал?

— Очень хочу! — воскликнула Велимира и приготовилась внимать.

Следующие несколько лучин Матей рассказывал ей о дорогах, которые вели за туманные леса, за синие хребты и в края, где закаты были кроваво-алыми, а ночи — бархатно-теплыми даже в разгар зимы.

Он вспоминал, как сидел у костров с кочевниками, что пасли табуны в широкой степи и пели песни, полные печали и ветра. Как ел хлеб с солью в горах, где седовласые старцы читали звезды легче, чем книги. Как играл в гулких залах северного замка, где на потолках висели рога чудовищ, а танцы длились до рассвета. Как бежал от пиратов в порту, спотыкаясь о веревки, пахнущие рыбой, потому что кто-то принял его музыку за колдовство.

Он рассказывал о ярмарках, где продавали сладкие орешки, покрытые янтарной карамелью, и тряпичных кукол с человеческими лицами. О лесах, в которых деревья шептали на незнакомом наречии, и о путях, где на каждом перекрестке можно было встретить старуху, что видела будущее, стоит только дать ей кусочек пирога.

Глава 5. На берегу 

Все намекало на то, что Велимира захворала. Иначе как объяснить бессонную ночь и неспокойное сердце, которое то замирало, то заходилось в таком ритме, что становилось боязно — а не повредит ли оно ребра? Княжна ворочалась с бока на бок, рассвет давно окрасил небо в розовый, а Велимира так и не сомкнула глаз.

Решив не мучаться более, она спустилась вниз на утреннюю трапезу, после которой схватила Милаву за руку и потащила в город.

— Тише, княжна, куда спешим так? — пробормотала Милава, схватившись за бок.

Велимира вскинула голову. День набирал обороты, а солнце упрямо катилось вверх, однако до встречи с Матеем еще было время. Велимира выдохнула и немного замедлилась.

— Да так, прогуляться охота, — пожала плечами она и как бы невзначай добавила. — В полдень с музыкантом встречаюсь, хочу еще раз послушать его музыку.

— Это с тем, с которым ты танцевала?

— Ну да.

— Понравился так? — прищурилась Милава, и Велимире тут же захотелось сбежать, укрыться от зоркого взгляда служки.

— Не мели чепуху.

Они прогулялись с Милавой по торговой улочке, полюбовались янтарными фигурками в виде зверей, пощупали отрезы шелковых и бархатных тканей, перекинулись парой слов с приезжими торговцами и зашли в их любимую корчму в березовой роще. Велимира заказала обед и гору сладостей к чаю.

— Ты кушай, Милавушка. А я пока с музыкантом встречусь. Никуда не убегай.

Милава томно вздохнула, мол, у нее и выбора-то нет.

Велимира явилась к оговоренному месту ровно в назначенный час. Матей уже ждал ее на берегу, опустив ноги в воду. Мягкие лучи солнца ласкали его загорелую кожу и играли со светлыми волосами. Сердце в груди Велимиры заволновалось — ну вот, опять недуг вернулся. Или же это Матей на нее так действовал?

— Привет, — громче, чем хотелось бы, поздоровалась Велимира.

— О, вот и искорка вернулась, освещая мой день новыми красками.

— Ты не только музыкант, но и поэт? — хохотнула она, усаживаясь поблизости.

— Я человек искусства, при желании и порисовать могу. Как спалось?

— Отлично, — соврала Велимира. — А тебе?

— А я и не спал. У вас тут постоялого двора не сыщешь.

— Ох, ты что же из-за встречи нашей так?

— Ага.

Велимира смутилась из-за того, что Матей всю ночь и утро провел на улице в ожидании. Благо на дворе стояло лето, а не зима.

— Но я не жалею, — поспешил заверить Матей. — Когда еще я погуляю в Свитязе ночью. Да и тебя страсть как хотелось повидать снова.

Глаза Матея блеснули, отражая солнечный цвет.

— Надеюсь, тебе не отказали в гостеприимстве, — поспешила отвести взгляд Велимира, когда словила себя на том, что бесстыдно любуется музыкантом.

— О, свитезяне оказались на редкость милы. Музыка не стихала до самого рассвета, вино лилось рекой. Мне очень понравился твой дом, княжна. У меня на родине совсем по-другому.

— Правда? А как у тебя?

— Я родился в северной деревушке. Она спряталась прямо посреди густого леса — куда ни глянь сосны. Красиво, а воздух какой! — мечтательно вздохнул Матей. — В детстве там было здорово. Пусть мы жили и не богато, но главное ведь люди! А люди у нас были, что надо! Наша деревня жила, как одна большая семья.

— Жила? — переспросила Велимира, уловив в голосе Матея скрытую тоску.

— Верно. Я же уехал пару лет назад, играл то тут, то там, заработал какую-никакую славу, вырученные деньги отправлял родителям, но сам не часто наведывался в родной край. А когда приехал... — Матей подобрал камушек и с размаху кинул его в воду, запуская лягушек. — В общем добралась до нас война. Деревню разграбили, а жителей в рабство утащили — и стариков, и детей.

— Какой ужас! — воскликнула Велимира. — Война? Но как? Неужели ничего сделать нельзя?

Велимира представила, как варвары тащили на цепях сгорбленных стариков, коим в Свитязе всегда выказывали почтение, или босоногую ребятню, которую надобно леденцами угощать, а не неволить, и у нее на глаза тут же набежали слезы.

— Ну не плачь, краса, — спохватился Матей и притянул Велимиру к себе.

Теплые руки обвили ее плечи, а Велимира была так расстроена, что даже не смогла возразить непристойной близости. Даже напротив, объятия Матея не показались ей непристойными, скорее оберегающими.

— Не будем об этом. Не думай о бедах. Каждому уготована своя судьба. А если тебя это успокоит, то у меня уже есть план, как их освободить.

— Правда? — всхлипнула Велимира.

— Клянусь, огненная пташка.

Матей гладил ее по рыжим кудрям и шептал слова успокоения. Велимира не часто слышала о серьезных бедах, ведь в ее семье, в ее городе все было прекрасно, как в сказках. От того она так и расчувствовалась. Но когда слезы ушли, а ком в горле пропал, Велимира вспыхнула от стыда. Это же надо быть такой несдержанной, чтобы упасть на грудь к первому встречному, ища сочувствия! И у кого она его искала? У Матея, семья которого оказалась в плену?

— Извини, — отпрянула Велимира, стирая соленые дорожки рукавом. — Это было глупо.

— Глупо иметь доброе сердце? — усмехнулся Матей. — Не думаю.

Какое-то время они сидели молча, устремив взгляды вдаль, туда, где небо встречалось с плотной стеной леса по другую сторону озера.

— Знаешь, был у меня друг, который говорил, что войны начинаются из-за коз.

Велимире показалось, что она ослышалась. Настолько несуразно прозвучало последнее заявление.

— Из-за коз?

— Ну да. Говорил, мол, все и всегда начинается с ерунды. Кто-то пустил скот на чужое пастбище, кто-то не поделил ручей, потом — раз, два, и гусляру по башке. Поэтому он всегда говорил: «Если хочешь мира — сначала договорись о козах».

— Мудро, — покивала Велимира, а потом не удержалась и захохотала в голос.

— Да, он тот еще философ. Правда, блаженный слега, — Матей оглядел Велимиру, затем вскочил на ноги и протянул ей руку. — Пойдем в тенек, боюсь твоя фарфоровая кожа не вынесет столько солнца.

Глава 6. На берегу

День и правда выдался не в меру жаркий. Велимира смахнула капельки пота со лба и поднялась, воспользовавшись помощью Матея. Они перешли под тень ясеня и облокотились о толстый ствол. Ух, в прохладе листвы сразу полгчало.

— Многим нашим деревьям насчитывается тысячи лет, — сказала Велимира и погладила шершавую кору.

— Вот так старичок, — удивился Матей и похлопал дерево, как старого приятеля.

— Да и сам Свитязь — древний город. Даже мой батюшка не знает точно, сколько он стоит на нашей земле.

— Надеюсь, простоит еще столько же.

— Разумеется, — Велимира улыбнулась тайному знанию. — А в своих путешествиях, ты собирал какие-нибудь необычные сказания?

— Еще бы. Знаю и про дев с рыбьим хвостом, и про огромных ящеров с крыльями. О чем хочешь послушать?

— А есть какая-нибудь красивая история о любви?

— Конечно, — с улыбкой ответил Матей и придвинулся поближе. — В далеком северном княжестве...

Его голос стал ниже, превращаясь в шепот, обволакивающий, как легкий ветерок. Он рассказывал о девушке, рожденной из капли росы, и юноше, который каждое утро встречал рассвет на горной вершине, лишь бы увидеть ее танец. О проклятии, разделившем их, и о силе, с которой они искали друг друга сквозь века.

Велимира сидела на теплой земле, поджав под себя ноги. Сначала она слушала внимательно, с интересом, но с каждым новым словом ее взгляд туманился все больше. Не потому что было скучно. Совсем наоборот, княжна ощущала себя умиротворенно и необыкновенно счастливо.

Голова то клонилась вбок, то вздрагивала от коротких вспышек бодрости. Матей, заметив это, не стал дразнить, а продолжил говорить медленно и спокойно.

Похоже, бессонная ночь дала о себе знать, и Велимира уронила голову ему на плечо. Ее дыхание стало ровным, глубоким. И она сама не заметила, как уснула. А проснувшись, увидела, что солнце уже клонилось к закату, а Матей так и не сдвинулся с места, дав ей возможность насладиться сладким сном.

— Ой, что же я? Полдня проспала? — пробормотала Велимира, протирая глаза.

— Хорошо спала, говоришь? — подмигнул Матей, и она тут же покрылась краской.

— Я... Ой-ой, меня же Милава ждет!

Велимира подскочила на ноги и заметалась по поляне, все еще до конца не проснувшись.

— Спокойно, искорка. Сейчас побежишь к Милаве своей, — Матей поймал Велимиру в кольцо своих рук, и она тут же смутилась, вспомнив, что ей снилось.

А со сне Матей кружил ее в танце под звездным небом. Кружил до тех пор, пока у нее не подогнулись коленки. А затем, ни с того ни с сего, наклонился и подарил поцелуй со вкусом меда и вишни.

О, боги! Что за фантазии!?

— Встретимся еще?

Велимире понадобилась вся выдержка ее слабого духа, чтобы тут же не воскликнуть «да!»

— Разве тебе не надо ехать?

— Я сам себе хозяин. Могу быть где и сколько захочу.

Матей так и не выпустил Велимиру из полуобъятий, из-за чего она чувствовала его горячее дыхание на своей щеке.

— Но не можешь же ты все время ночевать на улице? После заката ворота закроют.

— Я остановлюсь в ближайшей деревне. А утром уже буду тут.

— Хорошо, — согласилась Велимира. — Тогда завтра на этом же месте?

— Завтра на этом же месте.

— До свидания, — широко улыбнулась она и побежала прочь.

Милаву Велимира нашла на том же месте, где и оставила. Служка и дорогая приятельница сидела за дубовым столом и сербала чай. При этом вид у нее был такой несчастный, будто она целый день пахала в поле.

— Милавушка, извини, меня так разморило, что я уснула прямо на берегу.

— Все нормально, — отмахнулась Милава, поднимаясь с лавки. Она внимательнее пригляделась к сияющему лицу Велимиры и в удивлении распахнула глаза. — Милостивые боги, княжна, да тебя этот музыкант бродячий очаровал!

— Тише, глупая, — шикнула Велимира и потащила Милаву прочь из корчмы. Лишь оказавшись на улице, она ответила. — Ты права, права. Матей мне очень понравился. Я таких, как он еще не встречала. Открытых, веселых, чувственных.

Милава довольно хихикнула и даже подпрыгнула от воодушевления.

— Я так рада за тебя! Наконец-то и ты познаешь великую силу любви!

— Наконец-то и я? Ах, ты скромница! Даже ничего мне не рассказала! — возмутилась Велимира, но без злобы. — Кто он? Здешний, приезжий? Давно вы видитесь?

— Коренной свитезянин. Но большего не могу сказать. А что же твой Матей? Вы увидитесь еще? — поспешила перевести тему Милава.

Всю дорогу до замка Велимира с неприкрытым восхищением рассказывала про их с Матеем встречу и про него самого. Милава активно кивала и мечтательно вздыхала под истории о далеких странствиях музыканта.

Домой Велимира вернулась ровно под ужин. На длинном столе уже стояли самые разные угощения, коими можно было накормить целый двор. Однако, к сожалению, сегодня эти лакомства предназначались лишь для двоих — Велимиры и Звенислава, ведь матушка была давно не с ними, а батюшка, похоже, ослаб и решил остаться у себя в покоях.

Милава убежала наверх, готовить ложню ко сну, а Велимира села напротив брата.

— Как прошел твой день? — спросила она, накладывая себе порцию румяной картошки и куриную ножку.

— Как обычно, весь в делах. А ты чем занималась?

— Гуляла.

Какое-то время был слышен лишь стук серебра. Закончив с основным блюдом и перейдя к чаю с маковыми бубликами, Звенислав спросил:

— Приглянулся кто-нибудь?

Звенислава подавилась травяным сбором, и к ней тут же подлетел молоденький слуга и постучал ей по спине.

— Неужели ни один из княжичей не впечатлил?

Так он о княжичах! Боги, а Велимира уже испугалась, что брат узнал про Матея.

— Если честно, все они не очень.

— Были и довольно симпатичные.

— Не в этом дело, — Велимира разломала бублик и макнула его в чай. — Просто они какие-то... никакие. Сердце осталось глухо.

— Не говори ерунды, — махнул рукой Звенислав. — В браке всегда так. Пройдет время и ты обязательно полюбишь своего мужа.

Глава 7. До небес и обратно

Больше о замужестве сестры Звенислав не заговаривал, с головой погрузившись в дела, а иногда даже пропуская семейные ужины. Князю, слава богам, стало лучше. К концу седмины он уже спускался в столовую и даже выходил на недолгие прогулки по саду.

Велимира чувствовала, как возвращается покой: отец шел на поправку, Звенислав отвязался с навязчивыми беседами, а в сердце тем временем распускалась настоящая весна, благодаря Матею и их ежедневным встречам.

Сразу после дневных занятий с наставниками, Велимира бежала на берег, ставший для них с Матеем укрытием от любопытных глаз и злых языков. Они могли говорить часами, без устали, растворяя в разговорах все заботы мира.

Велимира делилась забавными историями из детства и поверьями о Свитязи, которые шептали ей нянюшки по ночам, а Матей — воспоминаниями о деревенской жизни и байками странников, собранных со всего света. Велимира смеялась, слушая про сварливых трактирщиц или плаксивых стражников, а потом замолкала, когда речь заходила о голодных зимах и сожженных селах. Для нее был важен каждый такой рассказ— и радостный, и горестный, ведь именно из них и складывался большой живой мир, за пределами их райского островка.

Иногда Матей играл на свирели — задорно, с переплясом, или наоборот — медленно, чуть печально. Велимира лежала в высокой траве, слушала, глядя в небо, где проплывали ленивые облака, и думала, что никогда не чувствовала себя такой настоящей.

Они нередко покидали остров. Вооружившись плетеной корзиной и короткими ножами, перебегали по каменному мосту в лес. Там они собирали дикую малину и землянику, гуляли босиком по влажному мху, а иногда просто сидели на бревне, жуя хлеб, который Велимира тайком приносила с кухни.

Мелькали дни, они с сближались и открывались друг другу, но большее, чем подержать Велимиру за руку или обнять в порыве чувств, Матей так себе и не позволил. Ей уже начало казаться, что с ней что-то не так. По вечерам Велимира долго крутилась перед зеркалом, рассматривала рыжие кудри, маленький вздернутый носик, пухлые губы, но так и не могла понять, почему он ее не целует?

Велимире нравилось читать, особенно любовные истории, которые не поощряли ее наставники. Но именно из этих книг она узнала, как выглядит любовь: неспокойное сердце, разгоряченная кровь, поцелуи и прикосновения. Если первые два пункта были выполнены, то следующие, наиболее ею желаемые, все еще оставались лишь в мечтах.

Одним вечером, укладываясь в постель, Велимира не выдержала и спросила у Милавы:

— Милавушка, скажи, у тебя с твоим возлюбленным все хорошо?

Милава загадочно улыбнулась и тронула кончиками пальцев свои губы. В последние седмицы, они не так много времени проводили вместе. Непонятно почему, но Милава стала более тихой и закрытой, да еще и облачилась в некрасивые, по мнению Велимиры, объемные платья. Неужели, что-то произошло с ее возлюбленным, раз Милава больше не хотела для него наряжаться?

— Все хорошо. Почему спрашиваешь?

— Ну я хотела узнать... Хотела спросить... В общем, вы с ним целовались?

Милава не сдержалась и прыснула от смеха.

— Целовались.

— А вот меня Матей не целует, — Велимира настолько смутилась от собственных слов, что натянула одеяло до носа.

— Ну же, княжна, нет ничего плохого, что ты жаждешь ласки от того, кто тебе нравится, — успокоила Милава. — А не целует, может, потому, что ты у него первая и он не знает, как подступиться. У меня со Сла... ну с моим так было.

— И что же ты делала?

— Взяла и сама поцеловала, — пожала плечами Милава.

Следующим днем, Велимира и Матей пряталась под кронами ясеня от дождя. Перун наконец-то смилостивился над своими детьми и прогнал невыносимую жару, что стояла посреди лета. Велимира теребила подол сарафана, собираясь с мыслями.

— Матей, — позвала она, отвлекая юношу от созерцания хмурого неба.

— Да?

— А ты раньше был с другими девицами?

Вот сейчас он ответит «нет», и тогда Велимира его поцелует. Не станет болей ждать!

— Был, — честно признался он.

Велимира закусила губу. Ну конечно! Как она вообще могла подумать, что Матей — такой взрослый и красивый, ни одну девицу за свою жизнь не поцеловал.

Велимира всхлипнула. Раз, другой. А затем и вовсе позорно расплакалась.

— Ты чего? Что случилось, искорка?

Матей тут же очутился рядом и сгреб Велимиру в охапку.

Велимира хваталась за воротник льняной рубахи Матея и никак не могла успокоиться.

— Если были другие... А-а-а меня ты так и не поцеловал... Значит я тебе не нра-а-авлюсь, — провыла она, глотая соленые слезы.

— Нравишься, ты мне очень нравишься, краса, — засмеялся он.

— Правда? — хлюпнула она носом.

— Правда-правда. Я не хотел спешить, не хотел на тебя давить.

Велимира крепче обвила шею Матея руками, прижимаясь к твердой груди. Какое же счастье! А она, дуреха неопытная, уже надумала всяких глупостей.

Когда Велимира окончательно успокоилась, Матей мягко отстранился, поднялся на ноги и протянул ей руку.

— Пойдем.

— Но там же дождь, — сказала она, но руку протянула и встала вслед за Матеем.

— Так даже лучше.

Они вынырнули из-под кронов деревьев. Дождь встретил их мягкой прохладой. Капли скользили по щекам Велимиры, путались в ресницах и прятались в изгибах шеи. Воды Свитязя волновались, бились волнами о покатый берег, отражая ту бурю эмоций, что царила в сердце княжны.

Матей одной рукой обвил талию Велимиры, а другую положил ей на шею. Она тут же задрожала, но не от холода. Сладостное предвкушение овладело каждой частичкой ее души и тела. Мир вокруг вдруг стал размытым, зыбким, как поверхность озера, разбитое каплями дождя.

Велимира приоткрыла рот, чтобы спросить, как это произойдет. Но Матей уже потянулся к ней и накрыл ее губы своими.

Жаркий поцелуй обжег кожу. Нежный, но уверенный, он передавал всю ту серьезность, с которой Матей относился к Велимире. Она подалась ближе, впилась пальцами в его шелковые кудри, и тогда Матей углубил поцелуй.

Глава 8. До небес и обратно

Так и потянулись самые счастливые дни в жизни Велимиры. Утром — надоедливые занятия, днем и вечером — душевные разговоры и жаркие поцелуи. Велимира витала где-то на уровне облаков, широко распахнув огненные крылья, точно феникс из легенд, рассказанный Матеем. Но благодать не стоила бы и гроша, если бы была настолько легкодоступной.

В один из вечеров, Велимира по-обыкновению вернулась домой к семейному ужину. За столом сидел лишь Звенислав. Нахмурившись, он обвел сестру внимательным взглядом, словно видел ее насквозь. Словно знал о ее сокровенных мыслях и желаниях.

— Отцу стало хуже, — не здороваясь, заявил Звенислав, отчего Велимира бессильно упала на стул. — Я немедленно озабочусь свадьбой. Моей и твоей.

— Но как же так? Куда спешить?

— Велимира, хватит детских прихотей! — Звенислав хлопнул ладонью по столу, и Велимира не признала в этом озлобленном незнакомце своего брата. — Раз ты не хочешь выбирать, выберу я. Пойдешь за княжича Владимира. Он уважаем народом и богат. Его княжество находиться на юге, далеко от войн и распрей, так что ты будешь в безопасности.

— Но...

— Никаких но! Сыграем твою свадьбу сразу после моей.

— Ты уже нашел невесту? — спросила Велимира, опустив взгляд.

— Завтра же займусь этим.

Ужин прошел в тяжелом молчании. Кусок в горло не лез, поэтому Велимира похлебала чай и побежала в покои к батюшке. Там ее встретила знахарка Авдотья и наказала не тревожить князя по пустякам. Но Велимира вымолила две минутки, чтобы просто посидеть рядом с отцом и попробовать даровать ему силы на борьбу с хворью.

Князь лежал на широкой кровати, укутанный мехами до самого носа. Велимира упала на колени, боясь даже прикоснуться к руке родителя — такой прозрачной была его кожа, словно готовая порваться от дуновения ветерка.

— Велимира, это ты, дочка?

Батюшка не открыл глаз, но слегка повернул голову.

— Я, родненький, я.

— Хорошо. Уже успел заскучать по твоему смеху.

Давясь слезами, Велимира все же тихонечко рассмеялась, чтобы порадовать отца.

— Не ведаю, выкарабкаюсь ли. Поэтому наставляю, теперь защита Свитязя лежит на плечах Звенислава и твоих. Не дайте наш город и народ в обиду.

Велимира не хотела мучать батюшку своими горестями, но не смогла сдержать жалобного восклицания.

— Так Звенислав замуж хочет меня выдать и отослать прочь на юг. Как же я Свитязь родной смогу беречь вдали от дома?

Князь молчал и не двигался. Велимира уже подумала, что тот уснул или, не приведи боги, помер. Но тут батюшка закашлял, а после выдал:

— Может, и прав Звенислав. Там спокойней тебе будет. Все-таки правление, не женское это счастье. Тебе бы семью, деток.

Велимира беззвучно плакала, но не посмела болей мучать сердце больного отца. Подоспевшая Авдотья помогла княжне встать и вытолкала ее за дверь.

— Иди, княжна, иди, хорошая. Пусть великий князь отдохнет.

Стоило вернуться в свою ложню, как Велимира упала лицом в подушку и зарыдала. Она выла и скулила, кусала губы от безысходности. Какой жених? Какой юг? Ведь Матей здесь! Самый любимый и понимающий, самый веселый и нежный! Ее воздух, ее судьба...

На стоны госпожи прибежала и Милава. Она уложила голову Велимиры к себе на колени и гладила ее по волосам, успокаивая. При этом сама Милава выглядела такой несчастной, словно и ее разлучают с любимым и выдают замуж против воли.

— Не плачь княжна, и без того сердце разрывается. Не плачь, все разрешиться. Еще ведь ничего не решено.

Велимира уставилась в потолок, цепляясь за слова приятельницы. А ведь правда, до дела еще далеко! Пока она не даст свое согласие на свадьбе, можно бороться. Этим она и займется! Если понадобится, будет умолять Звенислава на коленях, лишь бы не выдавал ее за княжича силой.

Опомнившись, Велимира утерла слезы и сжала Милаву в объятьях. Хотела даже пошутить, чтобы та перестала подворовывать пирожки на кухне, такой пухленькой она сделалась, но не стала. Милаве все к лицу, особенно круглые щечки.

— Спасибо, Милавушка! Ты жизнь в меня вдохнула. За свою любовь я буду бороться!

Засыпала Велимира уже со спокойным сердцем. Она твердо уверовала в то, что никто не заставит ее пойти за нелюбимого. А если понадобится, то она соберет вещи в узелок и сбежит вместе с Матеем. Никто и никогда не встанет между ними!

Да, засыпала она, снова воспаряя в небеса, еще не ведая, какое испытание подготовил ей завтрашний день.

________

Наш литмоб набирает обороты, а я спешу представить вам Владу Виксен и ее историю "Наследница города".

https://litnet.com/shrt/PVSg

Вика планирует провести выходные в тихом белорусском городке Быхове, в котором ей досталась в наследство от бабушки старая обшарпанная квартира. Но вместо спокойной поездки девушку ждут чужие шаги в ночи, иголки в дверях и застывшие у окон тени. Сквозь плотные шторы за ней, кажется, наблюдает сама тьма. Неужели легенды не врут, и Быхов стал пристанищем для настоящих темных магов? И самое главное, удастся ли Вике уехать? История по мотивам легенд города Быхова.