Обмен телами

Часть 1

Никифоров достает из кармана своего серого пальто ключи от квартиры и открывает входную дверь. На него сразу же набрасывается любимый пес Маккачин, Виктор гладит его по голове. Из кухни выглядывает любимый муж, Юри, домашний, со слегка растрепанными темными волосами и очками на кончике носа. — Привет, Витя… Как на работе? — интересуется омега. После того как Юри занял серебро на финале Гран-При, они все-таки сыграли свадьбу, несмотря на слова Виктора о золоте. С тех пор прошло три года, Кацуки переехал из Японии в Россию, к мужу, и казалось бы, они жили душа в душу, только вот была одна проблема. Примерно год назад пара захотела завести ребенка, Виктору все-таки тогда было двадцать девять лет, детей они оба очень сильно любили, но после многочисленных походов по разным врачам, узнали, что шанс Юри забеременеть и родить ребенка ничтожно мал. Виктор подошел к своему возлюбленному и, слегка улыбнувшись, поцеловал того в лоб. Он любил Юри, действительно любил, но мужчине слишком сильно хотелось ребенка, не детдомовского или от суррогатной матери, именно чтобы его муж выносил малыша, но увы и ах… — Нормально, — ответил Виктор. — Дети прекрасно сегодня катались, выполнили все задания. Думаю, некоторые из них могут стать в будущем отличными фигуристами. После свадьбы Никифоров все же решил завершить карьеру фигуриста и открыл собственную школу фигурного катания. Юри тоже ушел из спорта, хотя Виктор и уговаривал его этого не делать, но Кацуки, конечно, не послушал, предпочел помогать своей любви в обучении детишек, Юри такой Юри. Пройдя на кухню, Виктор бросил заинтересованный взгляд на тарелки, что уже стояли на столе: в них была на вид и запах вкусная лазанья. Мужчина аж облизнулся. — Мм… Пахнет прекрасно! — похвалил он. — Никогда не устану говорить о том, как ты вкусно готовишь. Юри лишь тихо захихикал на комплимент, щеки начали медленно краснеть, от этого он выглядел еще очаровательней. — Я готовлю обычно, — смущенно возразил Юри, — но мне очень приятно слышать твои слова, Витя. Кивнув, Юри сел за стол вместе со своим альфой, Виктор лучезарно улыбнулся и притянул его к себе за талию. — Ты самый потрясающий, Юри! Сам-то как день провел? Омега чуть отстраняется от мужа, отводит взгляд в сторону. Виктор же отпускает его и приступает к аппетитной лазанье, перед этим наливая себе и омеге виноградного сока. — Ну, был у врача… Ничего нового он мне не сказал, шанс так же мал, как и в начале моих осмотров. У меня уже почти нет надежды, если честно. Виктор нахмурил брови и посмотрел на своего любимого: как же его иногда доставало пессимистичное поведение мужа! Почему просто нельзя поверить в чудо? В то, что скоро все будет хорошо, что в ближайшем времени Юри все-таки сможет забеременеть, просто нужно верить в себя! В них! Омега сглотнул ком в горле. В последние полгода брака у них очень часто случались ссоры из-за этой темы: он винил себя в том, что не может родить ребенка от Виктора, в том, что портит жизнь любимому человеку, мешает. Иногда хотелось прекратить это все, хотелось, чтобы Виктор был счастлив с каким-то другим омегой, здоровым омегой, который легко сможет родить ему много красивых детей. На такие слова Никифоров часто обижался и злился. Как Юри может вообще думать, что он, Виктор, может быть счастлив с кем-то другим? Зачем тогда ему было выбирать Юри, а не кого-то другого, альфа совершенно этого не понимал. — Хватит, — раздражённо прерывает Виктор. — Прекрати нести чушь, Юри. Просто, наконец, верь в то, что все получится, и это обязательно будет так. Прекрати уже быть таким пессимистом! Юри медленно переводит взгляд с остывающей в тарелке лазаньи на мужа и недовольно фыркает. Почему тот такой резкий? Почему нельзя просто поддержать? Иногда омега совсем не понимал Никифорова. — А как тут быть оптимистом, Вить? Я же порчу тебе жизнь, из-за меня у тебя нет детей. В этом ведь виноват только один я, ты полностью здоровый. Витя, пожалуйста… пока не поздно, найди себе мужа получше, здорового и более красивого, чем я… С которым будешь на все сто процентов счастливый. Виктор бросает вилку в тарелку и встает со стула настолько резко, что стул падает на пол с грохотом. Маккачин, который на тот момент ел, обернулся на звук и испуганно похлопал своими черными собачьими глазками. — Хватит уже! — Никифоров срывается на крик. — Ты сам не устал? Так сложно понять, что не нужен мне никто кроме тебя? Люблю тебя, дурака! А ты только и говоришь, мол, найди себе кого получше! Лучше тебя быть не может, пойми ты уже, Юри. Хотя кому я это говорю!.. — продолжает обвинять Виктор. — Ты же все равно свое мнение не изменишь и продолжишь ненавидеть себя, а ведь ты абсолютно не виноват. У омеги наворачиваются на глазах слезы, Виктор кричит на него и выглядит взбешенным. Юри, конечно, понимал, что сам довел мужа до такого состояния, но от этого менее обидно не становилось. — Устал! — не остаётся в долгу брюнет. — Устал видеть твои разочарованные грустные глаза каждый раз, как нам сообщают, что снова ничего не получилось! Устал читать комментарии фанатов по поводу того, как всем жаль тебя и меня! Устал слышать разговоры твоих родственников о том, как сильно они хотят понянчить нашего ребеночка! Я устал! Ты не счастлив со мной! А ведь заслуживаешь этого… Виктора просто разрывает от злости. Ну почему Юри иногда ведет себя вот так? В такие моменты хочется заткнуть уши и не слышать весь этот бред. Юри будто бы и не хочет этого брака. — Ты хочешь развестись? — злорадно интересуется Виктор. И ведь понимает, что нужно остановиться, прекратить глупую ссору, пока ещё не слишком поздно, но не может. Слова, пропитанные болью и ядом, срываются с губ: — Ладно! Как хочешь! Можем и развестись, я устал слушать всю эту ерунду, которую ты сам себе придумал! Я иду спать, спокойной ночи, любимый! Он отталкивает с прохода упавший стул ногой и направляется в сторону их спальни, зайдя в нее громко хлопает дверью и садится на кровать, закрывая лицо руками. Неужели это все и правда приведет к разводу? Он ведь не хочет этого, совсем нет! Он любит своего японского омегу, несмотря ни на что. Юри ведь его муж… любимый и самый лучший. Юри в шоке от последних слов Никифорова, тот никогда ему так не отвечал раньше. Неужели он довел Виктора? Витя готов развестись с ним вот так? Нет, они ведь любят друг друга! Он любит Виктора всем сердцем, Виктор его кумир детства, черт возьми! По бледным щекам ручьем текут слезы и, сложив руки на столе, Юри утыкается носом в дрожащие предплечья. Не готов он просто так терять свое счастье, должен быть выход из этой ситуации! Но какой? Спустя час Юри тихо заходит в их спальню медленными аккуратными шагами и видит своего спящего мужа: Виктор привычно спит в одном лишь нижнем белье, укрывшись одеялом, свет луны из окна красиво падает на белоснежную кожу Никифорова, и тот, как всегда, выглядит потрясающе волшебно. Юри лишь грустно вздыхает и ложится рядом, но отворачивается спиной — они же все-таки в ссоре, вроде как. Обычно перед сном они мирились, но это первый раз когда они ложатся спать не извинившись перед друг другом за сказанное, от этого факта как-то больно на душе. Вот бы слова Виктора не оказались правдой, вот бы на утро тот забыл все, что произошло в этот ужасный вечер. Между мужчинами ложится милый Маккачин, и Юри трет покрасневшие от пролитых слез глаза, затем слегка улыбается и обнимает собаку, вскоре они оба засыпают. Обоим мужчинам что-то снилось, что-то совершенно странное, это из тех снов которые хочется запомнить, но никогда не удается это сделать по какой-то причине. Завтра суббота, нет занятий в школе фигурного катания, будет время поговорить друг с другом и извиниться, возможно, даже сходить куда-нибудь, если они, конечно, помирятся… Они оба надеются, что все-таки простят друг другу вчерашнее и забудут, как страшный сон, они ведь любят друг друга больше всего на свете, но жизнь готовила для них большой сюрприз.
 

Глава 2

========== 2. ========== Наступило утро завтрашнего дня. На улицах валяется белоснежный снег, но солнышко пробирается лучами прямо в окно спальни мужчин, щекочет лицо и тело и вынуждает проснуться. Виктор ощущает его на своем лице и заставляет себя раскрыть глаза, перед ним все очень сильно плывет, но он ведь только проснулся, скинул на это. Мужчина смотрит влево от себя, там спит закутанное в одеяло тело его мужа, ну, а кого же еще? Альфа встает с кровати, потирая глаза, и у него безумно странное ощущение в теле, но он опять же не заморачивается и скидывает все на собственную сонливость, он держит курс на ванную комнату! Идя медленными шагами, Виктор дополнительно опирается о стену рукой, чтобы вдруг не упасть. Он, наконец, добирается до нужной ванной комнаты и, открывая дверь, впускает себя в нее. Оказавшись внутри, Никифоров подходит к раковине, в зеркало не смотрит, смысла мало… У него все плывет в глазах по каким-то причинам. Ну сейчас умоется и все пройдет, что-то в глаз попало, так? Нет. Виктор берет зубную щетку красного цвета, у Юри точно такая же, но синяя, и начинает чистить зубы, после он споласкивает рот, умывается. Тщательно трет глаза, а затем вытирает лицо и смотрит на свое отражение, ожидая увидеть бледное лицо, светло-голубые глаза и платиновые волосы с челкой — перед сном он ее закалывает — так что не был удивлен тем, что та не лезет в глаза утром. Но вместо своего отражения, он видит что-то другое. Взгляд все еще расфокусирован, но в той фигуре, что предстаёт в отражении зеркала, он не узнает себя: темные короткие волосы, большие карие глаза и кожа более смуглая, но не слишком, а еще эта чуть пухлая фигура… За последние три года, Юри прекратил постоянно заниматься спортом, иногда выходил на пробежки с Виктором, и конечно катался на катке, но все же он прибавил немного в весе, и Виктору это даже нравилось, а вот Кацуки нет. Юри считал, что с лишним весом он еще более некрасивый, хотя Никифоров убеждал его каждый раз, что Юри в любом виде прекрасен, тем более это не тот лишний вес, который мешает людям жить, а просто чуть более пухлый животик и такие же пухлые щечки, щеки особенно нравились Виктору, целовать их одно удовольствие. Про вес Виктор понял, пощупав свое тело, это все… это ведь описание Юри! Он быстро выбегает из ванной, чуть не поскользнувшись о плитку, и бежит обратно в спальню. Юри решил его разыграть? Вот так вот помириться? Креативно… Вот только розыгрыш какой-то слишком реалистичный получается. Теперь Никифоров понял, что расплывчатое зрение это не от сонливости, — у его мужа плохое зрение. Господи, как тот видит-то без очков? Виктор подходит к кровати и срывает одеяло с валяющегося там комочка, потрясённо замирает. Это оказывается тело Никифорова, тот спал, тихо сопя носом, и обнимал Маккачина, лежавшего рядом с ним. Не хотелось тревожить сон Юри, но сейчас происходит какая-то чертовщина. — Юри! Вставай! Вставай! И тут Виктор понимает, что это не его голос, а голос Юри, более нежный и тихий, так странно. Никифоров нервно начинает дергать свое спящее тело за руку, Юри что-то протестующе мычит в макушку Маккачина, затем открывает глаза и медленно переводит взгляд на того, кто его разбудил. Но вместо Виктора, он видит себя самого: пухлые щеки, шоколадные глаза, темная челка. Это определенно он, а не его любимый Витенька. В квартире раздается крик голосом Никифорова, Кацуки толком не понимает, что произошло и почему он сам смотрит на себя, и что, черт возьми, с его голосом. Так, стоп! Это голос Виктора. Никифоров сидит, чуть зажмурив карие глаза тела Юри, мда… кричит он ужасно, оперная певица явно бы из него не вышла. — Успокойся… Не кричи. Виктор придвигается к своему возлюбленному и крепко обнимает его прижимая к себе. Из глаз Юри, в теле Никифорова, скатывается пара слезинок, он не понимает, что происходит и чувствует страх, Виктор лишь гладит его по светлой макушке и шикает, будто успокаивает маленького ребенка. От этого Кацуки чуть успокаивается и утыкается в плечо мужа.

Глава 3

В такой тишине они просидели около десяти минут. Наконец Виктор поднял на себя голову своего возлюбленного и вздохнул, затем хмыкнул и бросил взгляд на прикроватную тумбочку на стороне, где всегда спал Юри, там лежали его очки в темно-синей оправе, альфа поторопился их натянуть себе на нос и похлопал глазами. Юри наблюдал за этим непонятым взглядом, после он встал с постели и достал из тумбочки небольшое зеркало, поднес к своему лицу и посмотрел на свое отражение, увидев там заплаканное лицо Никифорова, он вернул зеркальце на свое законное место и сел обратно на постель с таким же грустным выражением лица, как перед этим. — Виктор… — тихо спрашивает Юри, подняв на мужа испуганный взгляд пронзительных голубых глаз. — Почему это произошло? Это ведь сон? Или розыгрыш? Ты же меня разыграть решил, да, Вить? Виктор лишь слегка мотает головой в стороны и потерянно вздыхает. Ему самому сейчас сложно понять, что произошло с ними, так еще и своего любимого омегу утешать надо, пока Юри опять не расплакался. — Не думаю, что у нас один сон на двоих, — мягко говорит Виктор. — Я тоже ничего не понимаю из того что сейчас происходит, но похоже, мы поменялись телами, не знаю как. Юри отводит взгляд в сторону и трет все еще немного мокрые голубые глаза. Звучит легко, а на деле очень странно оказаться в чужом теле. Даже если это тело принадлежит самому потрясающему альфе на свете, который по совместительству ещё и твой любимый муж. — Но это ведь какой-то бред… Магия, — говоря, Юри вздрагивает от непривычности собственного голоса. Или точнее, голоса Виктора, что слетает с его дрожащих губ. — Это не может быть правдой. Боже мой… Какого черта это происходит именно с нами? Никифоров поднял взгляд на своего родного человека, а затем заключил его в свои теплые объятия, от чего омега вздрогнул и резко посмотрел на него. — Ну, может жизнь решила нас наказать за все эти ссоры между нами? — предполагает он. — Видишь, даже судьба хочет, чтобы мы с тобой никогда не расставались, мой любимый Юри. Кацуки лишь удивленно смотрит свысока в карие глаза и затем сглатывает ком, застрявший в его горле. — Вить, прости… Прости, что я у тебя такой идиот. Я наверняка делаю тебе очень больно всеми этими глупыми словами, прости… Из-за меня мы оказались в этой дурацкой ситуации. Альфа лишь вздыхает на эти слова и прижимает парня как можно ближе к себе, затем начинает ласково водить пальцами по длинной челке цвета платины, которая совсем недавно принадлежала ему. — Все хорошо, золотце моё, в ссоре ведь всегда виноваты оба… Но пожалуйста, больше не говори никогда, что мне будет лучше без тебя, это неправда. Лучше тебя нет никого, несмотря на то, можешь ли ты мне родить малыша или не можешь. Я ведь не за способность рожать детей тебя полюбил, а за то, что ты, это ты, — Виктор нежно касается лица любимого подушечками пальцев, желая успокоить, защитить, вселить веру в собственные силы. — Ты особенный, ты один такой, ты самый красивый и самый лучший, я люблю тебя, Юри Кацуки. По бледным щекам Юри начали снова течь слезы, он крепко обнял своего мужа и уткнулся в чужую макушку. Обычно он утыкался в грудь альфы, но сейчас они поменялись телами, а значит Виктор ниже, чем должен быть. — И я тебя люблю, Виктор… Очень сильно люблю, я больше никогда не буду говорить таких вещей, я тебя никому не отдам! - Закивал он сам себе и вытер глаза тыльной стороной ладони. Никифоров опустил на себя его лицо и мило заулыбался, не так, как обычно улыбался Юри будучи в своем теле, а по-Никифоровски. — Вот такой настрой я у тебя люблю, солнышко. А теперь прекрати плакать, у меня голова сильно болит, если я много пускаю слез, — поддразнил альфа. Юри не смог сдержать слабую улыбку. Он быстро вытер с покрасневших щек слезы и кивнул, соглашаясь со словами мужа, примирительно вздохнул и внимательно осмотрел Витю в своем теле с головы до ног, перевёл взгляд на карие глаза. — Надеюсь, в скором времени все вернется на свои места. Тебе наверняка не очень комфортно в моем низком толстом теле… Виктор закатил глаза и крепче сжал Юри в своих объятиях. — Да даже будь ты такого же телосложения и роста, как я, мне было бы так же некомфортно, чужое тело все-таки… А так мне очень даже уютно находиться в теле своего горячо любимого мужа. Альфа иронично усмехнулся, смотря на своего возлюбленного, и затем Юри сам уже закатил глаза и толкнул его так, что он оказался лежащим на кровати. Юри лег рядом и крепко обнял за шею. Виктор звонко засмеялся и нежно потрепал любимого по светлой макушке.