Обожжённые солнцем.

От автора.

Хочется отметить, что мне, как автору, было тяжело писать данное произведение из-за некоторых активных изменений в жизни в этот период времени. Именно из-за этого изначальные планы по написанию трёх томов «Обожжённых солнцем» сменились, через два года от написания первой главы, сокращением сюжетной линии до трёх частей. Дописанная мною моя же история даже в сокращённом варианте содержит в себе все те аспекты и сюжетные линии, что были бы и в оригинальном трёхтомном произведении. Поэтому, разделение на три части просто даст вам понять, какой ритм повествования изначально должен был быть во всех трёх книгах, а какой получился в итоге.

(P.s. Также, хочется отметить, что 16-я глава по сути своей является прологом ко второй и третей части, и при том эпилогом к первой.)

↫Часть 1↬ 1 Глава. Эта дождливая ночь.

В этом сером мире нет места серому, но почему? Мы проживаем жизни, зная, что через каких-то пару сотен лет о нас и не вспомнят. Мы ничего не делаем нужного или полезного. Мы никогда не станем великими, как Илон Маск или Леонардо Да`винчи. О нас никогда не услышат, и наши сегодняшние мысли унесёт ветром, словно их никогда не было…
Сейчас так размышляет почти каждый в этом сером мире. И школьники не исключение. Вот она – очередная школьница, ученица 75 школы. У неё хорошие родители, дом и тд., но её жизнь пуста, как воздушный шар. Единственное, во что она может окунуться – это в её придуманное имя. Конечно, её никогда не будут так звать, ведь иметь друзей глупо и бесполезно. Настоящего её имени я не назову, ведь нам его незачем знать. Тринадцатилетняя Милли Фан, высокая – 177см., голубоглазая, с тонким пурпурным ободком по краю зрачка, девочка. У неё кругловатое лицо с глубокой складкой под нижней губой, большие ресницы и широкие брови, словно выведенные карандашом, нос картошкой, широкий лоб и густые, но тонкие каштановые волосы чуть ниже пояса. Только закончился учебный год, даже не вериться, что эта серость закончила восьмой класс.
Это был обычный день. Шёл сильный дождь. Он громко бил по крышам многих деревянных домов и по её волосам. Она только что вернулась из круглосуточного магазина продрогшая и мокрая до нитки. Но родителей в девять часов ещё не было дома, и она спокойно обтёрлась полотенцем, поднялась в свою комнату и легла в кровать. Было душно. Очень душно. Она прямо задыхалась в кровати. Но было ещё и очень холодно. Еле разлепив глаза, Милли взглянула на часы. Они показывали десять с лишним. Она медленно поднялась с кровати, всё ещё мокрая и закутанная в одеяло, прислушалась. Шёпот. Родители вернулись и идут спать. Облегчение. Она быстро подошла к окну и, отодвинув шторы, открыла его настежь. Милли очень редко так делала. Она, под завывания ветра, упала на кровать. Прошло пару секунд, и огромный вихрь воздуха с дождём ворвался в её комнату, срывая всё на своём пути. Но она лежала беззвучно, не издавая ни звука, ни шороха, лишь грубый ветер метался по комнате. Любой человек, увидевший эту картину, подумал бы, что она умерла или глубоко уснула, но на самом деле, прижавшись к стене, она лежала с открытыми глазами, смотря себе в подушку. Когда ветер утих и начал кружить за её окном, Милли медленно, как бы боясь спугнуть хрупкую тишину, перевернулась на левый бок, от чего её шея беспомощно оголилась, и её тело мелко дрожало, не в силах поправить спустившееся одеяло. Казалось, вот-вот она уснёт или хотя бы подремлет, но нет. Она не могла закрыть глаза ни на секунду, лишь изредка прикрывать их, чтобы моргнуть. И вот ещё один вихрь воздуха принёс гробовую тишину, заставляя Милли лицезреть покачивающиеся занавески. Но что-то внезапно разрушило эту тихую идиллию. Некий человек, испещрённый глубокими порезами, истекал кровью. Она не могла поверить в то, что в её комнате находился незнакомец и даже не замечает её. Это было и понятно – она еле дышала. Но вдруг неизвестный посмотрел прямо в закрывающиеся глаза Милли. Она не двигалась. Её сердце еле стучало. Милли знала, что сейчас уснёт, а на утро ничего этого не будет. Это ведь лишь сон… Но незнакомец в следующую секунду прыгнул прямо на мертвенно холодное тело девочки и… Впился зубами в её шею! Но глаза незнакомца, такие кровавые в свете луны, пронзило беспокойство, страх, отчаянье, радость и непонимание одновременно. И вдруг его глаза стали необыкновенно человечными. Милли… А Милли не издала и звука. Ей было жалко нарушать тревожную тишину. Она почувствовала холодное и беспокойное дыхание незнакомца. Только сейчас она заметила, что боль пронзила всё её тело. Только сейчас она поняла, что смотрит в его глаза не моргая. Только тогда все силы покинули её. Только тогда тишину пронзил глухой звук её головы, падающей на мягкие подушки. В комнату никто не пришёл, и на утро тоже. Комната была пуста. Были лишь разруха прошедшей ночи и девочка со сложенными руками на груди с молочно-белой кожей.

***

Как можно быть таким глупцом? Как можно так жить? Как можно пытать себя бесконечными тренировками, понимая, что о тебе никто и никогда не услышит. Как можно терпеть издевательства учителей и родителей по малейшему промаху, стараясь делать всё правильно и идеально. Но он спортсмен, он должен это терпеть – так он всегда себе говорит. И зря. В его возрасте у всех парней уже есть девушки. Но это тоже, что дружить – никогда, не вечно, бесполезно, не как у всех. Колю не беспокоят такие мелочи. Он только что закончил восьмой класс. Ему пятнадцать – вся жизнь впереди. Бесполезная жизнь… Он пару лет назад придумал себе имя. Его теперь многие так называют и логично. Его полное имя – Николай, значит – Нико. Коля каждый раз улыбается своей придумке. Он обычный школьник в 75 – русые короткие волосы, худое вытянутое лицо с желтоватой кожей, узкие губы и широкие скулы, болотно-серые глаза с вечными мешками под ними, неряшливые брови, нос картошкой, глубокие ямочки в уголках рта, когда он улыбается. С его 173см. ему нечему улыбаться, хотя тут не в росте проблемы.
Это был очередной вечер ссоры с родителями. Он быстро напялил серо-синюю толстовку и, громко хлопнув дверью, скрылся за забором. Шёл ливень. Огромные капли падали на его голову, беспощадно хлюпая в уши. Ветер дул прямо в лицо, от чего и без того злой Нико становился ещё злее и разрезал ветер быстрым шагом. Это было восемь вечера. Дождь и ветер всё усиливались. Долго блуждать по ночным улицам казалось невозможным. Нико вспомнил, что к нему приехал его брат Дима, но к нему идти было нельзя. Жил он недалеко, но двоюродный брат не шибко сильно поможет. Возможно, стоит помириться с родителями и вернуться домой? Нет, так просто он не сдастся. И Нико продолжил путь. Долгим он не был. Так прогуляв 27 минут, он решил вернуться, но с другой стороны, а там как пойдёт. Он быстро зашагал в сторону дома. Но вдруг услышал чьи-то шаги. Нико быстро понял чьи они – отец. Его папа шагнул в тёмный переулок недалеко от их участка и скрылся в тени. Прямо перед переулком стоял большой мусорный бак. Из него плохо пахло, но Нико было важно узнать, чем это его отец занимается в столь поздний час. Он заглянул в переулок и не поверил своим глазам. Его мысли заметались с бешеной скоростью, словно он был лисой, а эта мысль кроликом, которого невозможно словить. Во тьме стояли две высокие фигуры. Справа был его отец. Он выглядел абсолютно спокойным и стоял, облокотившись о стену, засунув руки в карманы. Напротив него был самый настоящий зомби! Возможно, это был костюм, но уж очень он получился хороший: зеленовато-белая кожа, впалые глаза, где-то была видна голая плоть и отодранные её куски, одежда порванная, вся в порезах, как и кожа. И тут это существо начало оглядываться, и Нико понял – это настоящий зомби – его правый глаз был ввален глубоко в кожу и слеп, а кожа вокруг содрана, второй глаз, казалось, был бесцветным, словно пустым. Он начал что-то говорить, но это больше походило на мрачное ворчание старика, чем на нормальную речь. Нико перевёл взгляд на отца – казалось он понимал, всё что говорит ему этот зомбак. Внезапно зелёное существо ринулось к его папе, придавив его горло к стене. Но, как странно, он не задыхался и не вырывался, лишь ухмыльнулся и, убрав руку зомби от своей шеи… Снял с себя кожу! Нико чуть не вырвало от отвращения и удивления. Его отец теперь больше походил на мертвеца, чем этот зомби. Кожа и одежда, когда-то напоминающая о существовании отца Нико, валялась на асфальте, а пред взором его сына стоял лишь голый скелет. Это казалось злой шуткой, которую нарочно сделали какие-то школьники, но это был и правда громадный скелет с гладкими молочного цвета костями. Подтверждением этому стала весьма странная сцена – зомби и скелет обнялись по-мужски, похлопав друг друга по спине, словно были старыми друзьями, и сквозь рёбра скелета была видна грудь зелёного чудовища. Тогда в голове Нико завертелась ещё большая куча беспощадных вопросов, сводящих его с ума, но ему пришлось проститься с ними, ради того, чтобы услышать разговор двух нежитей. Но ни одна буква, ни одно слово не было понято из-за сильно грохочущего дождя. Вдруг бывший отец Нико отстранился, видимо обдумывая разговор, а потом встревожено потёр гладкий лоб. Зомби снова потянул скелета к себе, но в этот раз более аккуратно – за локоть. Тот послушно приблизился и вдруг… Случилось что-то страшное… Скелет бросился на кого-то сидящего за другим бочком с мусором у правого начала переулка. Послышался беспощадный хруст и грохот. Нико, как и всякий нормальный человек, не мог просто смотреть на всё это. Он последний раз взглянул во тьму переулка. И, о нет – там никого не оказалось. Что же делать, ему же никто не поверит. Но сейчас было не время думать об этом – сейчас надо было бежать. Долго не раздумывая, он поднялся и развернулся, чтобы бежать, немного поскользнулся, но, быстро оправившись, сиганул во тьму ночи, чтобы поскорей скрыться от злого наваждения дождя и ночи. Но только он хотел завернуть за угол, как врезался во что-то мягкое. Нико принялся быстро извиняться и глупо оправдываться, так как подумал, что сбил какого-то прохожего с ног. Но, подняв глаза, он осмыслил, что никакой нормальный человек не гуляет один в девять часов ночи. Там был зомби. Его ужасный оскал мог напугать кого угодно, но Нико понимал, что крики и мольбы о помощи ничего не дадут. Он знал, что тут всегда кричат дети, играя в салки, что даже если он кого и позовёт, то просто разбудит мирно спящих людей, что даже если кто-то пойдёт ему на помощь – он уже будет мёртв… Ведь все знают, что зомби едят мозги людей… И Нико смирился со своей участью, просто закрыв глаза и раздвинув руки и ноги в стороны, что бы мертвецу было удобнее ужинать. Была тихая пауза, которую нарушал лишь гомон ветра и дождя. Но секунда прошла, и послышался хруст, скрежет, плямканье, чавканье с остановками и паузами, а вскоре всё прекратилось. Наутро, когда дождь закончился, от огромных луж крови ни осталось ничего. Ливень смыл все намёки на убийство и люди как обычно прогуливались, наслаждаясь свежим воздухом.

2 Глава. Мистеры Роуз, Дух и Загам.

Казалось, это сон. Казалось, что это один большой и страшный сон у какого-то ребёнка. Но как может присниться один и тот же сон четверым? Это оставалось для каждого загадкой. Была темнота. Непроходимая темень с редкими поблёскиваниями пластика или металла. Нет. Это определённо был не сон – всё тело каждого из ребят пробирал сильный мороз и боль от ушибов, порезов и ран. И вдруг зажёгся слабый свет, словно напоминая о своём существовании. Он не был лунным или солнечным – это были слабые и старые лампы у самого потолка. Теперь света хватало, чтобы разглядеть окружающее ребят пространство. Они сидели, а, точнее, лежали, на голой и потрескавшейся земле какого-то бывшего футбольного поля. Это место было похоже на крытый Колизей современного типа. По краям поля были расставлены старые и мрачные пластиковые стулья, приваренные кем-то давным-давно. Когда-то, быть может здесь проходили матчи, но теперь это место было глубоко под землёй, о чём мог сказать только земляной потолок над головой. Никто никого не замечал в этом сумрачном свете, а потому каждый думал что один. Один, опять и снова. Но глаза постепенно привыкли к такому освещению и каждый смог увидеть лишь то, что хотел. Все, одновременно, как по команде, встали и отряхнулись. Дима почти сразу заметил тёмную фигуру. Прищурившись, он увидел своего брата. "Но что он здесь делает?" – промелькнула мгновенная мысль в голове. Он помахал руками, что бы тот его заметил, но взор Нико падал на девочку. Это была его одноклассница. Разум Нико сразу попытался вспомнить её имя или понять, что она тут делает, но она не отвечала ему удивлением. Милли смотрела на ту, что в далёком детстве считала подругой, тогда когда думала, что дружба необходима. Аня не замечала Милли, а потому не могла ответить на её немые вопросы, ведь те же задавала и сама, смотря на одного из своих бывших парней. Но Дима не видел Аню. Как бы иронично это ни было, каждый из них был знаком, но все боялись начать говорить, даже звук издать. Но вскоре мёртвая тишина прервалась тихим кашлем. Каждый из ребят начал оглядываться и вскоре круг разомкнулся и образовался огромный клубок, не желая распутываться. В тихом шуршании и возгласах удивления, ребята невольно стали что-то говорить, но голоса стихли через пару секунд. Дети собрались в круг и сели на пыльную землю. В сумрачном свете прожекторов они совсем не казались детьми... они казались монстрами, монстрами из глубин напуганного сознания младенца. Они сначала молчали, небрежно рассматривая странный вид друг друга. Потом обменивались несколькими фразами. Но уже через несколько минут им стало интересно говорить не только о том, что происходит, но и о том, что было раньше. Все сидевшие в кругу дети казались сбежавшими из книги ужасов сиротами. На Нико была всё та же одежда, что и в ночь его "смерти" – серо-голубая толстовка, чёрные шорты до колена, белые кроссовки с синими и красными полосками и салатовая футболка. Он походил на кровожадного убийцу или сироту, только что видевшего смерть своих родителей. Большая часть одежды была зверски подрана, поцарапана и разлинеена помятостями. Лишь футболка была более и менее целой. Глаза Нико сейчас излучали холодную сталь, а не блеск молодости и здоровья, о том же говорила зеленоватая кожа. Большая часть одежды и кожи была залита кровью. Никто, даже он сам не знал, чья она была, но давно засохшая, как старая краска, жидкость теперь только чуть-чуть чесалась. Вид Димы был ещё более ужасающим. Аня не помнила, что бы он выглядел таким задумчивым, потерянным и как бы отрешённым. Казалось, он видит всё, но в глаза словно засыпали песок, казалось он постоянно думает, но моргает и отвечает на всё, что ему ни скажешь. От его одежды тоже мало что осталось. Когда Аня спросила его, с каких пор он носит джинсовые шорты с подранными краями, он лишь поморщился, а потом ответил, что это были его голубые джинсы. От такой же куртки вообще ничего не осталось, и он сидел в одной белой майке с разводами крови. На ногах были неизменные сланцы. В отличие от Нико, он был куда более чумазым, в земле будто кувыркался, но менее пугающим. Он больше напоминал

зрителя с последнего ряда театра убийств, который пришел, туда заблудившись с работы. Убийцей в этом театре был бы ни кто иной, как Нико, пугающим привидением – Милли, а Аня была бы единственным человеком, решившемся сесть на первый ряд. Милли часто создавала в голове глупые фантазии, но эта, как ни как была очень похожа на правду. И без того всегда бледное лицо Милли, стало таким белым, как топлёное молоко или очень свежее сливочное масло и таким же гладким. На щеках не было даже лёгкого румянца, от чего в этом свете она была похожа на девочку из "Звонка", да ещё к тому же её плечи покрывали тонкие и длинные волосы, которые было невозможно собрать в хвост. Она спросила резинку у Ани, но волосы той тоже были распущены. Длинное голубое спальное платье, прямо до пола, с длинными рукавами и воротником на трёх пуговицах, в мелкий белый цветочек и рюшки на манжетах и подоле делали её какой-то сбежавшей из ⅩⅨ века девочкой, если бы не кровь, стекающая у неё с левой стороны шеи и прямо до подола. Здесь ни у кого не возникало сомнений, что это её кровь, но вопросы ей задавать по сему поводу никто не решался. Аня, из всех сидящих, была самой изрезанной. Джинсовая куртка, красный батник, чёрные джинсовые шорты – всё было в мельчащих ножевых порезах и кровоподтёках. Она была почти такой же бледной, что и Милли, но на щеках всё же были розоватые нотки, словно напоминающие кем она является. Кеды были заляпаны засохшей грязью, от чего их цвет оставался загадкой для всех присутствующих, кроме самой Ани, конечно. Её тёмно-русые длинные волосы оторачивали красивые формы лица, но она постоянно их поправляла – было непривычно без резинки. Вскоре разговор прервал чуть более яркий свет. Он исходил от тех же светильников с потолка. Ребята нервно переглянулись и двинулись на свет. Он падал прямо на небольшую сцену в центре всего поля. На подиуме стоял высокий человек, не на много выше самой высокой из группы Милли. В холодном белом свете прожекторов, Аня и Милли сразу узнали злого вампира. Он хитро, но вместе с тем благожелательно, улыбался. У него были довольно длинные, для мужчины, волосы чёрного цвета, серо-голубые глаза, тонкие губы и аккуратные широкие брови, прямой и острый нос, вздёрнутый подбородок и видные скулы. Он был одет довольно странно, но элегантно: красная рубашка с длинным рукавом, чей воротник заменял чёрный снаружи и красный внутри плащ, чуть длиннее колен, строгие чёрные брюки, лакированные чёрные ботинки и бордовый, вышитый ромбами жилет с кармашком на правой стороне груди. В тот карман нужно класть платки, но вместо него там аккуратно располагалась кроваво-красная роза. Вампир присел на корточки и хищно улыбнулся, подзывая детей идти вперёд. Они медленно и опасливо подошли, когда призрак ночи сказал:
- Ну, здравствуйте, ребятки...
Он оглядел съёжившихся от страха детей, быстро встал и продолжил:
- Нас зовут: Мистер Роуз, –
- Дух, –
- И Загам.
Человек, назвавшийся мистером Духом, появился прямо из воздуха слева от мистера Роуза, когда тот назвал своё имя, а мистер Загам появился вместе с именем мистера Духа. Мистера Духа знали или, по крайней мере, хоть раз видели, все присутствующие в зале, так как это и был отец Нико. Вообще-то у него была более длинная и полная фамилия, но он почему-то решил назваться именно так. Выглядел он крайне странно. На нём был строгий костюм мятного цвета, с белой рубашкой, скрытой под пиджаком, строгими чёрными туфлями и таким же чёрным галстуком. Его лицо было очень похоже на лицо Нико, но отличалось своей строгостью из-за слишком сильной худощавости, как и всё тело в целом, волосы были чуть длиннее, чем у самого Нико, но такие же русые. Некий Загам показался весьма странным человеком: его кожа была желтовато-зелёная, а глаза строгие, как вылитые из стали, на его круглом лице было много шрамов и свежих порезов, скул не было видно, как и румянца на щеках, нос как большая картофелина и узкие губы с низко посаженными бровями придавали ему вид какого-то орка или зомби. Он был одет довольно отлично от Мистеров Роуза и Духа: простая тёмно-зелёная толстовка, голубая майка, чёрные джинсы и кроссовки серого цвета. Если бы не кожа – он бы походил на обычного жителя Елизаветкино. Каждый, с интересом разглядывал трёх улыбающихся мистеров и задумывался над их фамилиями – каждая из них что-то значила, но, чтобы понять это, нужно было немного подумать. Но внезапно вперёд вышла Аня:
- Я знаю, кто вы, – сказала она с возмущённым прищуром.
- Нет, – мы знаем, кто вы, – стала рядом с Аней Милли.
Девочки переглянулись – каждая из них знала, кто такой мистер Роуз. Так же переглянулись и мальчики – они не знали кто он, но знали, кто такие мистеры Дух и Загам.
- Ну и кто же мы? – не без иронии сказал мистер Роуз, перегнувшись через бортик сцены, казалось, что он сейчас упадёт с неё.
- Вы вампир! – грозно сказали Аня и Милли, словно ждали команды, и мистер Роуз стал на место.
- А вы... – начал Нико.

3 Глава. День до отъезда.

Казалось бы, что ещё может удивить новоиспечённых нежитей, что ещё может их объединить или разделить? Но такого оказалось очень много. Простейшим примером было то, что никто не знал имён друг друга. Мистеры Роуз, Дух и Загам, Нико, Дима, Аня и Милли не называли друг друга по имени – они им были не нужны. Но чем больше дети общались, тем больше им нужны были имена или прозвища, которые бы их разделяли. В конце концов, мистер Загам придумал, как их можно называть до вступления в Орден. (По какой-то причине никто не хотел говорить его названия.) Идея была простой – каждого называли буквой, которую он больше всего любил, но тут возникла проблема – из какого алфавита брать буквы. Порешили – из русского. И как началось – все хотели первую букву алфавита. В итоге решили так – девочки первые: А – Аня, Б – Милли, затем мальчики: В – Дима, Г – Нико. Это было довольно удобно:
- Какой правильный ответ, мистер Г?
- Не знаю... Может мисс А?
- Думаю, мисс Б лучше знает…
- Мне что-то об этом говорил мистер В...
И так далее... Конечно, это лишь пример, но всё же...

***

Наступил второй день. Дети голодали, ничего не пили, но спали по двенадцать часов в сутки. Они были похожи на грязные выжитые лимоны, еле стоявшие на ногах. В ту же ночь, вечно бодрые мистеры осмотрели каждого из них. Дети были одеты, как и раньше, а потому выглядели прискорбно. Мистер Дух объяснил, что скелеты со временем становятся, даже с кожей очень худыми, а потому для него не было сюрпризом то, что у Димы были видны рёбра. Когда все сели в круг, мистер Роуз объявил, что после совета многие уроки будут проводиться раздельно – вампиры с вампирами, зомби с зомби, скелеты со скелетами. На вопросы, почему ребят не кормят, они дали очень развёрнутый ответ:
- Дело в том, что у скелетов, кроме костей и верхнего покрова, для прикрытия, ничего нет внутри. Конечно, есть сердце, но кровь не убывает – она какая была при превращении, такая и остаётся течь в покровах кожи и мышц, а потому нам не нужно ничего есть, мы же фактически и не дышим. У зомби всё сложнее. Мы воспринимаем только сырую плоть и внутренние органы и только людей, по причине не совместимости с животными. То есть – мы едим людей, что бы ни умереть и восстановить своё тело, но много нам не надо. Можно есть трупы из морга раз в неделю или копать могилы, а ещё можно кушать каждый день по чуть-чуть у отдельных людей. Вампирам нельзя есть, так как кроме лёгких и сердца остальное у нас умирает. У нас просто не может перевариться еда, мы просто не можем ходить в туалет, а кровь других людей даёт всё что нужно. Самое печальное, что теперь вам будет невозможно или очень сложно иметь детей...

Таким образом, ребятам объявили, что сим утром они пойдут на промывку желудка, кишечника и так далее. Ещё мистеры сказали, что если дети того желают они могут удалить их половые внутренние органы, что вызвало море отвращения и протестов. Но когда до ушей долетели последствия их не изъятия и, то, что это будет в больнице, дети успокоились и задумались над поступившим предложением.
Мистеры объяснили, что в больницу пойдут они рано утром, а потому нужно встать пораньше. Как оказалось, в коридорах стадиона есть отдельные душевые. Дети сейчас напоминали призраков, а потому мистер Роуз приказал им сходить под ледяной душ и вымыться, привести себя в порядок, если есть раны или порезы – сообщить мистеру Духу. Далее мистер Загам даст им временную одежду, в которой они будут жить до поры до времени. Мистер Роуз очень просто ответил на вопрос, чем он будет заниматься: "Мне надо уладить проблемку с горячей водой и электричеством." Затем он скрылся в тени зала.
Ребята, как по команде, ломанулись к единственному входу в коридоры. Ни прошло и минуты, прежде чем они оказались в затхлом длинном помещении с гнилыми стенами, низкими заросшими потолками и до неузнаваемости потрескавшимся плиточным полом. Дети тормозили перед каждыми обвалившимися балками, дырками в полу, крупными расщелинами. В итоге, они отыскали заветную дверь мраморно-белого цвета с выкрашенной в зелёный ручкой. Она казалась на удивление новой. Но ребята нервно переглянулись, боясь зайти внутрь. Первым шёл Дима, затем Аня и Милли, замыкал шествие Нико. Вдруг дети заметили слабое мерцание на стене сзади них. Рука Димы медленно скатилась с круглой ручки и безжизненно повисла, как и другая его рука. Дети, не моргая, смотрели на огромное запылённое и чуть потрескавшееся зеркало. Из него на них смотрели мутные фигуры. В мрачном свете ламп дети приблизились к своим отражениям, не веря, что всё это время они выглядели так. Ледяные и трясущиеся руки начали скользить по поверхности зеркала, и скоро на нём от пыли оставались лишь грязные разводы. На детей смотрели их мрачные отражения – чёткие и пугающие. Они не могли пошевелиться, они ничего не говорили, не слышали и не чувствовали, а потому не могли услышать медленные шаги мистера Духа:
- Всё хорошо? – он стал сзади Нико.
- Мы и правда монстры... – выдавила Милли.
- Пока – да, но это не значит, что вы будете так выглядеть вовек. – он напряжённо перевёл взгляд на сына, ведь знал, что он будет выглядеть именно так. – А теперь – быстро в душ. – он легонько хлопнул.
Дети медленно поплелись под холодные струи воды. На удивление, никого она не побеспокоила – да, было немного неприятно, немного холодно, но это ни чем не отличалось от обычного душа. Нико опустил глаза вниз – с него слезала кожа и сливалась с грязью и кровью: "Сколько же на мне её было?" Невольно, он задумался, как выйдет из душа, ведь его одежду давно уже смыло в канализацию, но его мысли смыли потоки холодной воды... Дима мог стоять так вечно, но чем дольше он был в воде, тем дольше ему казалось, что он сейчас превратиться в лужу, а потому он быстро выключил воду и первым шмыгнул в коридор. Аня не понимала способностей своего нового тела. Конечно, это было её старое тело, но стоя в душе, абсолютно нагой, ты невольно рассматриваешь себя на наличие ран, ведь текущая струями кровь заставляет поволноваться. Она поняла, что все недостатки красоты её тела исчезли, и она стала такой, какой всегда хотела быть, но при этом выглядела так же... Эта загадка не давала ей покоя, а потому она ещё долго неподвижно стояла под струями воды. Милли тоже заметила ту вещь, о которой подумала Аня. Конечно, они никогда особо не общались, но словно бы читали мысли друг друга, понимали с полуслова. Она пыталась распутать волосы, так страшно выглядящие до душа, и у неё это с лёгкостью получилось, от чего она успокоилась и медленно вышла, прислушиваясь к закрывающимся кранам.
Когда ребята оделись в вытянутые худи грязных цветов, старые джинсы и кроссовки на босу ногу 42 размера, девочкам, наконец, выдали по чёрной резинке для волос. Дети и не узнали бы друг друга, если бы не голоса и знакомые лица.

4 Глава. Поезд в мир смерти.

Они им обещали. Они обещали им, что те всё узнают в штабе ордена, что они смогут вернуться в Елизаветкино, если захотят, но захотят ли?.. Сейчас это никого не волновало. Они не могли вечно жить во лжи и страхе, а значит, пора выезжать, но прежде... Да, мистеры Роуз, Дух и Загам следили и помогали новым нежитям, но они никогда их не кормили и, по сути, специально не учили их не чему, специально затуманивали разум. Конечно, вечно так не могло продолжаться, а потому перед отъездом мистеры-учителя решили покормить, наконец, своих подопечных. С верхних трибун, окутанных мраком, спрыгнули три тени ночи, которых ждали их покорные ученики. У каждого из них в левой руке было по человеческому телу. Это были самые обыкновенные мертвецы. Только от их вида детей бросило в дрожь – голубоватая обвалившаяся кожа, сквозь которую просвечиваются тонкие вены, чёрная похоронная одежда, ввалившиеся глаза с синяками под ними. Это были двое стариков и молодая женщина. Твари ночи держали их за шиворот, не ослабляя хватки. Через секунду трупы уже лежали на холодной земле рядом с детьми лицом к полу.
- Это... Т-т-трупы?.. – подала первая голос Аня.
- Да. – сказал мистер Роуз.
- Но зачем они тут?! – запаниковал Нико.
- Что бы покормить вас, конечно. – без капли сарказма ответил мистер Дух.
- Для начала, я хочу рассказать поочередность питания и что мы будем есть... – начал мистер Роуз. – Итак. Трупы можно есть так же как и живых людей – для скелетов без разницы, но для зомби и вампиров важно когда и как человек умер. Перед вами молодая женщина, которую изнасиловали и убили, а значит, она будет жёсткой и вкусной для зомби, но сладкой для вампира, а вот для скелета она будет не очень... А это два старика, один умер от инфаркта, второй во сне. Для скелетов это вкуснятина, для зомби обычно, но для вампира кровь первого будет горькой, а второго кислой. Это как с молоком: просроченное и кислое, больное и горькое – всё просто. Самое вкусное и полезное – это дети. Их кости ещё мягкие, кровь сладкая, а плоть как мороженное... Но дети редко умирают, а потому их редко едят. Чем дольше человек мёртв, тем он отвратней, чем моложе, тем вкуснее. – вампир оглядел детей на предмет понимания его слов; все молчали и ждали; он продолжил. – Первыми всегда пьют вампиры, потом едят зомби и последними скелеты – еды хватает всем. Дело в том, что до костей сложно добраться, а значит нужно рвать плоть, что и делают зомби, а вместе с мясом рвутся сосуды с кровью. В итоге самым экономным способом является этот – вампиры-зомби-скелеты. Ясно?
Все дети понимающе махнули головами. Далее мистер Роуз показывал девочкам, как легче разогреть кровь умерших и как её пить, мистер Загам рассказывал, как разделять тело, а Дух, как "распылять" кости. Спустя час настала очередь новой лекции о количестве еды:
- Такие трупы, как эти считаются свежими – от пары часов до недели. Ими мы можем питаться раз в неделю без превращений, но нам нужны наши силы, а потому в неделю придётся съедать около двух-трёх, зомбям хватить и полтарушки – они мало едят. У нас две вампирши, а на каждую по трупу, значит у зомби и скелетов будет запас в количестве одного трупа. Соответственно, в неделю нам надо минимум три трупа. Ясно... – мистер Роуз закончил подсчёты, потёр подбородок и объявил. – Пора кушать!
Мистер Роуз сразу прихватил себе молодую женщину и быстро разделался с её кровью. Милли мучилась в три раза дольше, а Ане повезло справиться почти так же быстро, как и старший вампир. Труп женщины быстро и аккуратно раздели, от чего лица всех детей залились румянцем, но мистеры Дух и Загам, ничуть не смутились и продолжили работу. Скоро ноги, руки, голова и внутренние органы лежали отдельно от тела. Через пару минут скелет неизвестной уже жевал мистер Дух на пару с Загамом. Конечно, Нико и Дима двигались куда медленнее над более быстро обескровленным Аней трупом, но результат очень порадовал мистеров-учителей. Так вышло, что Милли и мальчики закончили почти одновременно. Медлительность девочки была более чем обоснованной, но её задумчивое лицо явно давало понять, что вопросов сейчас задавать не стоит. После этого урока мистеры решили

отвести своих подопечных ещё раз в душ, но сейчас уже в тёплый. Мистер Роуз отвёл мисс Б в сторону, так как та шла позади, и тихо просил:
- Почему ты так медленно это делала? Вчерашний труп ты обескровила за пару секунд и полностью, а этого ты не удосужила даже ровным порезом! Что с тобой?! – незаметно для себя он перешёл на полу-крик.
- Я... – она сглотнула подступивший ко рту комок, круто развернулась и, низко склонив голову, скрылась в коридоре.

***

К вечеру все были готовы. Мистеры-учителя заказали такси. Для ребят оставалось секретом, откуда у них есть столько денег, но этот вопрос никто так и не задал. Мистер Роуз прямо перед выходом из стадиона оглядел всех и попросил, что бы они одели капюшоны. И снова группка странных людей шла по обочине дороги. Была поздняя ночь, а потому никто не замечал призраков ночи и их подопечных. Быть может, если бы их заметили, то непременно бы доложили в полицию, и все планы были бы разбиты. То ли это было везение, толи судьба, но никто не желал думать об этом, как о простом удачном обстоятельстве. Таксисты были удивлены, но, не задавая вопросов, вместили всех, кроме мистера Загама, который сказал, что у него есть кое-какое дело. Без лишних слов все упаковались и поехали. Дорога была не длинная, но и не короткая. Мимо проносились машины, мотоциклы, люди в форме – видимо, была авария. Ничто не волновало из этой человеческой жизни нежитей, а поэтому все лишь тихо сидели, прислушиваясь к ночному городу. Почти через час такси приехали, и мистеры Роуз с Духом расплатились наличными с водителями. Таксисты получили большие чаевые, а потому ещё долго расхваливали странных учителей. Этот вокзал был самым обычным, в котором часто бывали Дима и Милли. Хоть они никогда и не встречались до всей этой заварушки, но по одинаковому смотрели на старые стены помещений – по-домашнему. Другие смотрели либо безразлично, либо заворожено. Через пару минут группа прошла сразу к платформе, где почти не было людей. Среди малочисленной толпы сразу можно было заметить яркую толстовку мистера Загама. Он приветливо помахал рукой, подзывая к себе. Все подошли, и Загам без лишних слов указал на маленький кулон с серебряной цепью, валяющийся в траве у рельс. Кулон был сделан из странного камня голубо-жёлтого цвета. Диму будто прорвало на воспоминания, и его каменное лицо изменилось на загадочную улыбку. Прозвенел колокольчик поезда. Дима рванул вперёд под удивлённые и возмущённые крики присутствующих. Поезд проехался по рельсам, где совсем недавно лежал безнадёжный кулон. Все бабульки разом похватались за сердце и склонились прямо к рельсам, где сидел перепуганный мальчик без единой царапины. Бабульки, пошумев, ушли, давая возможность Диме вылезти. Как только он встал на ноги и улыбнулся, к нему на шею кинулся Нико:
- Какого ты сейчас вытворил!? – проорал он.
- Этот кулон важен для меня… – Дима аккуратно держал его за конец. Он подошёл к мистеру Роузу, который с нескрываемым интересом рассматривал необычное украшение, а сам Дима обратился к нему.