Оборотни Бериньоне, запретная страсть

Глава 1

Маттео

-- Смотри куда прёшь, слепой что ли? – грубо толкает меня девица, опрокинув на меня только что добытую у официантки воду. – «Придурок» -- добавляет на непонятном, и, взмахнув огненной шевелюрой, как ни в чём ни бывало, идёт в сторону танцпола, сексуально покачивая бёдрами, в такт грохочущей музыки.

Не успеваю отреагировать на грубость…

В нос резко ударяет её умопомрачительный запах: цветочной росы, морского бриза и лунного света, отчётливо пробивающийся сквозь пары алкоголя, пота и всеобщего возбуждения. По телу растекается жар. Зверь внутри меня бьётся, нервничает, скулит и тащит меня вслед за ней.

Делаю шаг в её сторону…

-- Тео, -- раздаётся над ухом голос друга, а пальцы его мёртвой хваткой вонзаются в моё предплечье. Зверь в бешенстве, хочу скинуть его с себя, -- глаза Тео, -- рычит мне одними губами.

Прикрываю глаза, чтобы спрятать разбушевавшегося зверя, который сейчас непонимающе мечется внутри меня, и рвётся к ней, разрывая мне в клочья грудь…

Кира

Я сижу под крылечком дома, в богом забытой, итальянской дыре, заросшей со всех сторон лесом, и матерюсь как сапожник, вздрагивая от громких мужских криков, звуков ударов и скрежета металла…

Господи, они что решили тачки свои дорогущие раскурочить?

Из-за облитой водой футболки?

Серьёзно?

«Ублюдок, сволочь, скотина плешивая…» -- мысленно пуляю в его сторону, все приходящие мне на ум оскорбления, и с силой зажимаю уши руками. Волосы дыбом встают от этого душераздирающего скрежета. Как будто когтями краску с машин сдирают…

Чёрт!

А ведь так всё хорошо начиналось….

Гуля, моя соотечественница, с которой я случайно познакомилась в баре, когда подрабатывала там официанткой, пригласила меня сегодня в «YAB», --роскошный ночной клуб в самом сердце Флоренции. Излюбленное место отдыха молодых, богатеньких итальянцев, и звёзд разной величины.

Попасть в этот клуб мечтает каждая девушка, только приглашать туда особо никто не спешит, не всем это по карману.

А тут, к её новому поклоннику, про которого она мне прожужжала все уши, пока мы с ней завтракали, приехал на несколько дней друг детства и они решили сегодня вечером хорошенько развлечься.

-- Ки-ир, он такой! – восклицает она, закатывая свои раскосые глазки, -- я таких мужиков даже и не видела раньше никогда, не то что на свидания ходить, – начинает заговорщицки шептать, наклоняясь ко мне почти вплотную.-- Он такой…, -- повторяет она, не в состоянии подобрать подходящих слов, чтобы выразить своё восхищение.

А я сижу, слушаю её, киваю, и позорно зеваю. Мысленно всё ещё обнимаясь с мягкой подушкой.

Потому как, в столь ранний час, все нормальные студенты ещё дрыхнут без задних ног, особенно в субботу. А не как некоторые, сами влюбились, а другие теперь страдают...

Гуля работает в ночном клубе, хостеской, -- разводит клиентов на консумации. И её рабочий день, вернее, ночь, заканчивается утром. Работа не пыльная, немного нервная, но можно очень даже неплохо заработать, как она говорит. Главное, – не влюбляться! И всё будет, -- зашибись!

Но тут, похоже, она попала, судя по тому, с какими горящими глазами она сейчас мне рассказывает про своего ненаглядного Сальватора.

-- У него столько денег! – продолжает она, не обращая внимания на мою зевоту, -- он мне два дня полностью оплатил. И у него такая тачка! Он из Неаполя. – перепрыгивает с одного на другое, не в силах совладать с бушующим в ней ураганом эмоций. -- Пойдём, Кир, а? Мне больше не с кем. У меня же здесь, кроме тебя, и нет никого. И вообще…ты же знаешь, я к мужикам очень осторожно отношусь. Боюсь я их, -- задумчиво замолкает, погрузившись в воспоминания и глаза её блестят уже совсем по другому…не от любви...

Ей и правда, есть за что их бояться и ненавидеть. Её муж-тиран, от которого она сбежала в Италию, жёстко над ней издевался. Шрамы на её теле, не затянулись до сих пор. Она жутко их стесняется и никогда не раздевается, даже на пляже. Поначалу я думала, что это из-за воспитания или из-за веры её. Странно, конечно, с её то работой, но мало ли…Спросить в лоб, было как-то неудобно.

А однажды мы гуляли с ней по садам Боболи, тёплым летним вечерком, с бутылочкой белого сухого, и она разоткровенничалась…

Я плакала, как ненормальная, после её откровений. Никак успокоиться не могла. Не могла поверить, что такое возможно. И очень хотела ей помочь…

-- А он другой, Кира, -- шепчет, смахивая слезинки с глаз, -- Он совсем другой…, правда, вот увидишь...

-- Гуль, ты чего? -- обнимаю её, растрогавшись вместе с ней. – Пойду, конечно, не брошу я тебя на произвол судьбы. Не плачь только. Я же смогу уйти, если друг его мне вдруг не понравится? Твой Сальваторе же не обидится?– уточняю, на всякий случай.

-- Конечно, Кир! – оживает и начинает меня радостно тискать, -- Спасибо тебе, спасибо! Сал, сказал, что просто для компании, чтобы другу его было с кем поговорить, если мы с ним, если что…, -- замялась на полуслове.

Но тут и без слов всё было понятно. Поплыла Гуля моя.

Глава 2

Кира

Красная «Феррари», на которой за мной заехал тот самый друг нового поклонника моей приятельницы, развеяла остатки моих сомнений.

На такой машине я бы не отказалась прокатиться с экземпляром и поскромнее.

Да что греха таить, я прокатилась бы на такой тачке и с маленьким, лысеньким, похотливым «миланезе». Так с девчонками мы называем всех итальянцев, пенсионного возраста, читающих утренние газеты за глотком эспрессо, в баре, напротив нашей общаги. При виде нас, они мгновенно отрываются от важных, утренних новостей и начинают громко нас обсуждать, прекрасно зная, что мы их понимаем.

А тут, из машины выходит высокий голубоглазый блондин, и необычайно лёгкой, я бы даже сказала, грациозной походкой, для своей внушительной комплекции, обходит машину, чтобы открыть мне дверь. Мазнув по мне, на ходу, быстрым, но таким внимательным взглядом, что я чуть было, не навернулась на своих каблучках от этого его взгляда.

По этим булыжникам, которыми вымощены улицы сказочной Флоренции, можно без угрозы для жизни, ходить только в кедах. А я сегодня при параде, как говорит моя бабушка.

Наблюдаю за ним краем глаза, устраиваясь в кресле его шикарного автомобиля, салон которого больше напоминает мне кабину космического корабля, чем средство передвижения по дорогам.

Быстро поправляю своё коротенькое платьице, пока он фланирует перед окнами общаги своей перетекающей походкой, обходя свою красавицу по большому кругу, откровенно красуясь перед многочисленными, восхищёнными взглядами студенток, облепивших сейчас все окна, и мечтающих оказаться на моём месте.

«Совсем как зверь» -- возникает неожиданная ассоциация, глядя на него.

Кидаю быстрый взгляд на окна, и губы мои непроизвольно растягиваются в торжествующей улыбке.

« Знайте наших!» -- злорадствует язвочка внутри меня.

А от демонстрации моего среднего пальца, некоторым наблюдающим, удерживает меня сейчас только кавалер, занявший место в водительском кресле.

-- Доменико, -- представляется голубоглазый красавчик, хищно улыбнувшись мне уголками своих чувственных губ.

-- Кира, -- сообщаю, и опускаю голову, пытаясь пристегнуться. От волнения у меня это никак не получается. Нервничать начинаю.

-- У тебя необычное имя, Кира, -- чётко произносит каждую букву моего имени, делая акцент на «р» и одним пальцем защёлкивает мой ремень безопасности.

-- У тебя тоже, -- не остаюсь в долгу. – Тебя мама в воскресенье родила? – язвлю.

«И долго над именем не размышляла,» -- думаю про себя, но благоразумно умалчиваю сей факт. Мало ли, вдруг он шуток не понимает. Обидится ещё, чего доброго.

Не нравится он мне почему-то, хоть и красавец писаный.

Он только лучезарно улыбается на мой выпад, обнажив свои белоснежные, крупные зубы, и быстро коснувшись кончиком языка нижней губы, отворачивается, сосредоточив своё внимание на дороге.

В жар бросает от этого его быстрого жеста.

-- Ты откуда? – спрашивает, не глядя на меня, как будто не знает.

-- Из России, -- сухо отвечаю и начинаю ёрзать в кресле от волнения и дискомфорта.

Эта его крутая тачка, совершенно не предназначена для езды по узким, вымощенным булыжниками, улочкам. Сидишь в ней и как будто голой задницей по булыжникам елозишь. Ужасно неудобно.

-- Я прокачу тебя по трассе, -- вдруг говорит он, как будто мысли мои читает, -- тебе понравится, вот увидишь, -- добавляет, и по-хулигански так, подмигивает.

«Самовлюблённый, богатенький болван» -- делаю вывод и демонстративно отворачиваюсь в окно, горделиво вздёрнув подбородок.

Ощущение необъяснимой тревоги и дискомфорта, -- раздражают.

Но кок только мы заходим внутрь, -- атмосфера клуба поглощает и засасывает меня в свои сети, мгновенно. Тело начинает двигаться в такт ритмичной мелодии, и, как будто, больше мне не принадлежит. Улетаю вслед за музыкой. Расслабляюсь. Отключаюсь полностью.

Неловкость и дискомфорт исчезают.

Мне нравится танцевать. С детства увлекалась балетом. В какой-то момент, даже сомневалась, какую профессию мне выбрать: балет или медицину. Не жалею, что выбрала медицину, скорее, правда, поддавшись родительским уговорам, чем собственному желанию. Да и папу не хотела расстраивать, -- он так хотел, чтобы его единственная дочь пошла по его стопам.

Но сейчас я не жалею о своём выборе. Скучаю немного по танцам. Занимаюсь, когда есть возможность. В Италии любят танцевать. Здесь все танцуют, от мала до велика. Много разных школ. На любой вкус.

Чувствую себя невероятно свободной, когда танцую, как будто крылья за спиной вырастают.

Иду на танцпол, без промедления, не могу усидеть на месте. Меня никто не держит, недовольство никто не высказывает.

Растворяюсь в толпе. Теряюсь. За Гулей втихаря наблюдаю. Сальватора её рассматриваю. Она такая счастливая рядом с ним: глаза светятся, блестят, тянется к нему всем своим нутром, сама этого не замечая. Он тоже выглядит довольным, хоть и напрягает меня, почему-то. Присматриваюсь к нему и не могу понять, чем он мне так не нравится?

Глава 3

Кира

Смутно помню, как я оказалась у него в машине…

В голове всё перемешалось, перепуталось…

Помню только, как этот мудак выбил из моих рук бокал с шампанским, который мне принёс Доменико. И как танцующие радостно открывали рты, чтобы поймать капельки, разноцветным фейерверком, вспыхнувшие в воздухе.

А потом набежала толпа здоровенных мужиков и кто-то вытолкнул меня с танцпола.

И всё.

Провал.

Очнулась уже в машине. Вроде и не пила почти ничего, но последний глоток шампанского, кажется, был лишним для меня.

Чуть не впечаталась в лобовое стекло лобешником, когда мы со свистом рванули с места, но меня это нисколько не испугало.

Я хохочу, как ненормальная, пока Доменико пристёгивает меня ремнём, на полном ходу, недовольно матерясь, и называя меня, почему-то, непослушным, маленьким щеночком.

И меня это дико веселит.

Меня бабушка так в детстве иногда называла. Мило!

В моей голове всё ещё звучат зажигательные ритмы ночного клуба. Шампанское продолжает дарить эйфорию и уносить меня ввысь. Я никак не могу усидеть на месте: пританцовываю и горланю песни на всех языках, которые только знаю. А он разгоняет свою малышку так, что уши закладывает.

-- Пить хочу, -- говорю ему прооравшись.

-- Скоро приедем, потерпи, -- хлопает меня тихонечко по коленке. И рука его такая горячая. Обжигает.

-- Не могу терпеть, давай заедем куда-нибудь, -- капризничаю. В горле так пересохло, что каждый вдох будто обдирает его изнутри.

-- Мы на трассе, тут нет ничего, -- спокойно реагирует на мои капризы.

-- Тогда поцелуй меня, -- предлагаю, и губы пересохшие облизываю.

Он рычит по-звериному, руку ко мне протягивает. Тянусь к нему, чтобы сорвать с его губ своё желание. Машина дёргается, и я... громко… икаю. Прямо ему в рот…

Ну классно, Кира! Очаровала мужика, чего уж…

Отстраняюсь от него немного смущённо.

Никак не реагирует на мой конфуз, ухмыляется только своей хищной улыбкой. Треплет меня по макушке и выжимает педаль газа до упора. Уши закладывает моментально. Подташнивать начинает.

Не до смеха становится…

Когда мы останавливаемся, я уже даже выйти сама не могу: дрожат ручки, ножки, тошнит, и жутко хочется пить. Никогда в жизни такой жажды не испытывала.

Он сам отстёгивает мой ремень, одной рукой выдёргивает из машины, и подхватывает, как пушинку, на руки. Я даже сообразить ничего не успеваю. Карябаю только его шею своими ноготками.

-- Ключи, -- протягивает он руку и нетерпеливо покусывает мою грудь через одежду. Вяло отбиваюсь от него. Никак не могу прийти в себя после поездки. – Ключи Кира, -- повторяет, рыча и ставит меня на ноги, задирая мне платье. Одёргиваю подол, по сторонам оглядываюсь.

И, наконец, соображаю, куда это он меня привёз.

Свет не включает, когда мы заходим внутрь. Темнотища, хоть глаз выколи. Окна закрыты наглухо, ни лучика внутрь не пробивается.

Тянет меня за руку куда-то, я на углы натыкаюсь, повизгиваю, следуя за ним. Ничего не вижу. Открывает холодильник, ослепляя ярким светом. Я даже глаза прикрываю от неожиданности. Бутылку воды достаёт, мне протягивает.

-- Я не пью холодную, -- заявляю ему, коснувшись бутылки рукой.

Выдаёт тихое ругательство себе под нос. Я хихикать начинаю опять. Он прижимает меня к себе одной рукой, и начинает пить прямо из бутылки, громко сглатывая. Мычу недовольно. Дёргаю его за руку. Тоже хочу…

Ставит куда-то бутылку и врывается в мой рот своим языком. Жадно начиная его вылизывать, делясь со мной такой нужной мне живительной влагой…

Захлёбываюсь ощущениями. Жар по телу растекается, следом накрывает возбуждение…

Слышу его потяжелевшее дыхание вперемешку с нетерпеливым рычанием. И мне очень нравится сейчас, как он меня обнюхивает: водит носом своим вдоль моей шеи, обжигая меня дыханием своим.

Грациозно обнимаю его за шею, тянусь к нему.

«Р-р-р» -- рычит мне в губы, шарит бешено по телу руками: нюхает, гладит, сжимает больно: грудь, ягодицы…

Отвечаю ему как сумасшедшая. Больше хочу. Всё хочу. Начинаю раздевать его сама.

А он, вдруг,… замирает, выпускает меня из рук своих и …бесшумно почти уходит…

Не поняла!?

Застываю в недоумении…

Взвизгиваю от грохота, как будто машины на полном ходу столкнулись, а следом…крик, похожий больше на рычание:

-- Доменико, я знаю, что ты здесь!

Жутко становится.

Но мыслить начинаю, на удивление, ясно.

Вспоминаю сразу, что в этом захолустье, на много километров, никого почти нет: «на всю деревню один магазинчик затрапезный, да бар при яхт-клубе». И дверь в доме стеклянная…

Не припомню, чтобы когда-либо мне было так страшно, как сейчас.

Глава 4

Маттео

-- Бляха, Стеф, я же просил тебя глаз с неё не спускать…– рычу на друга, бегая по парковке. Пытаясь уловить остатки её аромата: цветочной росы и морского бриза, но куда там…

Всё перебивает тошнотворный запах наркотика, впитавшийся в мою одежду.

А этот клоун сейчас стоит, воткнувшись мордой в экран телефона и скалится, не обращая внимания на моё недовольное рычание.

А я боюсь…

Страх течёт в моих венах, расползается по телу, проникая в каждую клеточку моего организма. Не даёт стоять на месте.

Страх за неё…

Просто так наркотик в алкоголь не подливают. Я должен найти её раньше, чем…

Страшно думать, чем это может закончиться для неё если они найдут её первыми.

-- Где они?! – не выдерживаю, заглядывая в экран его айфона.

Стеф возглавляет нашу службу безопасности и может найти всё и вся. Даже иголку в стоге сена. Он в курсе всех новшеств в сфере получения информации: систем слежения, сбора данных -- всё это, в первую очередь, попадает к нему. И это я ещё молчу об его ищейском нюхе и чутье.

Знаю прекрасно, что он ищет...просто так, даже не ради меня. Ради интереса...

Но всё равно бесит меня своей неторопливостью дико. Нервный я сегодня. Сам ещё до конца не понимаю, почему. Знаю только, что мне надо к ней...по-любому...

-- Они пролетели Прато, -- спокойно докладывает Стеф, развернув к моему носу экран своего телефона, на котором красная точка, катастрофически быстро, летит в сторону Монтекатини, -- думаю, едут к морю. И, скорее всего, это будет Тирренья. У Сквиллаче там яхта стоит…

«Сука, так значит это всё-таки, Сквиллаче младший к нам пожаловал?» -- проносится ураганом в голове.

-- Маршрут мне их скинь, -- бегу к машине.

-- Тео, -- останавливаюсь, нетерпеливо мотнув подбородком. – Это опасно, -- всё-таки говорит мне то, что я и без него прекрасно знаю.

«Мне всё равно» -- хочется ответить ему по-детски, но я прошу:

-- Монику отвлеки.

Злюсь на неё. Если бы не она, не упустил бы я девчонку…

-- Я догоню тебя, -- бросает уже в спину друг…

Киваю ему на ходу и больше не останавливаюсь. Сейчас каждая минута на вес золота.

Завожусь, выжимая педаль газа до упора, выжигая способности машины на полную мощь.

За окном мелькают огни прекрасной, ночной Флоренции, которую я очень люблю, но сейчас перед моими глазами стоит она…

Никогда не думал, что женщина может быть столь завораживающе-прекрасной…

Она стояла в центре веселящейся толпы, и танцевала, не обращая ни на кого внимания….

Её хрупкое, гибкое тело -- пело, создавая свою, ни с чем не сравнимую, мелодию.

И сводило меня с ума своим пением.

Ни одна человеческая женщина, не нравилась мне так, чтобы потерять рассудок. Нет, трахнуть, я бы некоторых не отказался, они бывают очень красивы. Но я умею контролировать себя. И своего зверя.

Умел. Всегда. До сегодняшнего дня.

Делаю шаг в её сторону…

Хочу её: дико, необузданно, зверски.

«Очень хочу поставить её на колени» -- мысленно рычу и физически ощущаю, как в кровь большими дозами впрыскивается дофамин, вперемешку с изрядной дозой адреналина, ставя каждый волосок на теле, дыбом, -- неописуемое удовольствие!

Ноздри раздуваются, почувствовав рядом сородича с опасным пойлом, но мне сейчас не до него. Я на охоте. Даже не оглядываюсь. Зря.

Интуитивно напрягаюсь, понимая, что он подходит к ней. Глаза кровью наливаются, когда вижу, как он обнимает её, вставляя в её руку бокал с шампанским и она так мило ему улыбается...

Перестаю себя контролировать.

Ни одного шанса, забрать шампанское из её рук, по-хорошему. Приходиться выбивать…

Вокруг нас мгновенно собирается толпа наших, а Моника вешается на меня, вцепившись так, что не отодрать, решив почему-то, что вся эта заваруха из-за неё.

Откуда она знает Сквилачче младшего? Интересно…

Даже я его не сразу признал, а в детстве ведь мы с ним дружили. Пока наши отцы, серьёзно не поцапались. До сих пор не разговаривают, кстати. Все думают, что они поругались из-за моей матери, но это только домыслы. Родители молчат, как партизаны.

Да и не вспоминает об этом давно уже никто, столько времени прошло. Тем не менее, в гости друг к другу мы без особой нужды не ездим, даже сейчас. Хотя официально это и не запрещено.

Не успеваю вовремя затормозить и со свистом въезжаю в задницу его «Феррари».

Имя его рычу...

Кровь вскипает мгновенно, зверь рвётся наружу при виде огромного, светлого волка, с голубыми глазами, как у моей матери, спускающегося по ступенькам...

И этот её аромат, густо перемешенный с запахом его волка, путает мысли, не даёт сосредоточиться...

Глава 5

Кира

По голове бьёт сильная струя горячей воды, почти кипяток, но меня знобит, а во рту стоит стойкий солёный привкус моих слёз. Слёзы текут таким потоком, что вода не успевает смывать их с моих щёк…

-- Знаешь, -- задумчиво говорит Гуля, когда мы лежим с ней на газоне, созерцая «фонтан с вилкой», как местные называют Фонтан Нептуна, одну из достопримечательностей Садов Боболи. Она вообще очень любила там гулять и тащила меня туда, при каждой возможности. – Мне часто снится один и тот же сон: меня раздирает на куски зверь. Мне страшно. Я так боюсь, что муж найдёт меня и убьёт. -- прижимается ко мне своей хрупкой фигуркой, запакованной под самое горло даже в сорокоградусную жару.

-- Не найдёт он тебя, не бойся. -- успокаиваю её и обнимаю. Мне хочется её согреть в этот жаркий день. Прекрасно понимаю, что не от холода её сейчас знобит, ей просто не хватает тепла. Не баловали её родители в детстве, а потом ещё и замуж выдали, за тирана.

«Гуля» -- я так явственно слышу её сейчас, что зову её вслух и вздрагиваю, испугавшись собственного голоса, прозвучавшего в тишине неестественно громко.

Это всё похоже на сон, но это не сон…

Он не пах псиной. Он не пах волком. Я прекрасно помню запах волка. Однажды, в детстве, родители водили меня в зоопарк и там я их встретила. Я стояла около клетки и не могла оторвать от них глаз, и мне было их безумно жалко: сильные, умные животные, запертые в неволе. Я тянула к ним ручки, чтобы их погладить, а они подходили ко мне, принюхивались и приветливо мне поскуливали. Перепуганные родители унесли меня оттуда рыдающую и больше в зоопарк никогда не водили. Но я их запомнила.

А он полз ко мне на пузе…

От него пахло густой, чисто мужской смесью ароматов: влажным лесным воздухом, наполненном запахом елей и мхов, а ещё нотками чего-то прохладного, свежего, как морской ветер. И этот его аромат окутывал меня полностью. Туманя разум.

А глаза его: яркие, ясные, золотистые, с красно-оранжевой радужкой, так смотрели на меня…гипнотизировали, затягивали в себя.

И я тянусь к нему, вместо того, чтобы ударить. Вдыхаю носом его пьянящий разум аромат, и он мне кажется до боли знакомым и… родным. Как будто я его где-то уже встречала, только вспомнить не могу.

Чувствую его шершавый язык на своей коленке, которую он осторожно лижет, не отводя от меня взгляда. И мне не противно сейчас, нет. Мне приятно.

А потом он аккуратно тянет меня зубами за подол платья.

И я ползу за ним, гремя ножами, которые всё ещё держу в одной руке.

Он толкает меня носом через дорогу, на которой стоят разбитые машины, до самого побережья, больше не позволяя остановиться ни на минуту.

Я чувствую его взгляд своей спиной, когда бегу по влажному, холодному песку до единственного бара, рядом с которым есть автобусная остановка…

Ускоряюсь, услышав в предрассветной тишине, громкий свист резко затормозивших колёс…

***

Закрываю глаза, подставляя лицо под струи воды, прокручивая в голове снова и снова события, произошедшие со мной сегодняшней ночью…

На остановке только парень-марокканец дремлет в обнимку со своими сумками, набитыми кучей «фирменного» барахла. Он может быть вполне не из Марокко, но это никому не интересно, здесь всех таких называют марокканцами.

Встрепенулся, почувствовав постороннего, подвинулся, приглашая присесть рядом.

-- Что непростая ночка выдалась? – спрашивает на смеси итальянского и французского.

Не сразу понимаю, что он имеет в виду.

-- Вода есть? – пить хочу жутко. Никогда со мной такого ещё не было.

-- Есть, -- отвечает и ухмыляется, сверкая белками глаз в предрассветной мгле, как фонариками.

-- В задницу пошёл, -- оскаливаюсь в его сторону, понимая, наконец, за кого он меня принимает.

Но видок у меня сейчас вполне соответствующий, тут даже не поспоришь.

Поправляю интуитивно своё короткое платьице, запахиваю плотнее куртку и отодвигаюсь в угол, подальше от него. Не боюсь его, даже наоборот, рядом с ним мне спокойнее сразу становится.

Меня колотит: от холода, от страха и от взгляда волка, который так и стоит перед глазами, -- взгляд, который невозможно забыть.

-- Возьми, накройся, -- протягивает мне плед, следом достаёт маленькую бутылку с водой.

-- Сколько?

-- Бери, -- отмахивается, растягивая рот в улыбке. – Ты там работаешь? – кивает на бар при яхт-клубе, рядом с которым мы с ним сидим на остановке.

-- Нет, -- отвечаю коротко, и припадаю уже, наконец, к воде, о которой столько мечтала. Становится чуть легче, а то меня уже всю высушило изнутри.

-- И что тебе даже такси не вызвали? Не договорились? – он болтлив и до неприличия любопытен.

Хотя может у них так принято? – не знаю. Не успеваю ему ответить, да и не нужен ему мой ответ. Похоже ему просто свободные уши нужны.

– Тут сейчас почти никто не живёт, только сотрудники отеля и клуба приезжают на работу, – сообщает мне, -- я сюда в это время года обычно не приезжаю никогда. Но клиент один, попросил мыло привезти. Не мог ему отказать. Хороший клиент. Всегда много берёт и очень хорошо платит. Вот, вчера пришлось заехать…, -- привыкаю к его речи и начинаю его вполне неплохо понимать.

Глава 6

Кира

«У меня никогда не было мысли покончить с жизнью, никогда, -- шептала мне Гуля в тот день, когда впервые рассказала мне про своего мужа, -- даже когда было совсем невыносимо, я верила, что смогу сбежать. Видишь, у меня получилось. Только бы он не нашёл меня, -- она подсаживается ко мне ближе, -- Я так хочу жить Кира, так хочу…» -- снова и снова прокручиваю в голове её слова.

Она не могла сама…

Никогда…

Тогда кто?

Мотыляюсь по комнате из угла в угол вот уже несколько часов кряду, и не могу понять, что мне делать: не могу спать, не могу есть, боюсь выйти на улицу и со страхом смотрю на свой телефон, в ожидании звонка из полиции.

Уверена, они мне позвонят. Это вопрос времени. И что мне им говорить?

Хорошо, что моей соседки сегодня нет, уехала куда-то на выходные с друзьями.

Есть время подумать в тишине.

Когда я приехала в Италию, несколько месяцев мне пришлось снимать комнату во Флоренции, за триста сорок евро. Сумма немаленькая для студента. Особенно, когда нет нормальной возможности подработать. Стипендия, которую мне выплачивают, не покрывает полностью всех расходов, а «учебный» вид на жительство позволяет студентам работать всего до двадцати часов в неделю. Но проблема даже не в этом. Проблема в том, что нормальную работу, с официальным контрактом, найти в Италии очень и очень непросто даже для итальянца. Уровень безработицы здесь очень высок. Гораздо выше чем у нас.

Поэтому я очень обрадовалась, когда мне дали общежитие.

Нет, родители мне помогают, конечно. Я всё-таки их единственная дочь, да и не бедствуют они. Мой папа один из лучших хирургов нашего города. Но мне уже неудобно на их шее сидеть. Сколько можно-то?

Тем более, что мама была категорически против моей учёбы в Италии. Это было моей мечтой, не её.

По этому случаю она закатила нам показательную истерику. Бабушку себе на помощь срочно вызвала. Но папа тогда меня поддержал. И бабушка, как ни странно, тоже особых протестов не высказывала, хотя приехала к нам по первому маминому зову. А её непросто в гости к нам затащить, не переносит она городской суеты, шума и загазованного воздуха.

Долго она тогда ходила вокруг меня кругами, бормотала что-то себе под нос, но противиться не стала. Мама вынуждена была тогда с нами согласиться. Первое время звонила мне по несколько раз в день, чтобы только голос мой услышать, сейчас уже, кажется, успокоилась.

Общежитие мне нравится. Условия хорошие. По сути это отдельная квартира, со своей кухней и ванной. Единственная проблема, -- приходится её делить со студенткой из Албании. Студентов одной национальности, вместе не заселяют, чтобы ребятам проще было подружиться. Да и неожиданно мало здесь учится моих соотечественников. Гораздо большей популярностью у наших студентов пользуются университеты Милана, Болоньи или Рима. Мне же нужна была только Флоренция. Я грезила ею с детства.

Если отношения совсем уж не складываются, то соседа можно поменять. У меня проблем с моей соседкой никогда не возникало. Мы с ней неплохо ладим. Она довольно часто остаётся ночевать у своих друзей, любит готовить и чистоплотна, что для меня очень важно. Не переношу резких запахов, они меня бесят и раздражают. Готовим, мы с ней, правда, очень редко. Всем студентам выдают карточки на бесплатное питание в столовой, где вполне неплохо кормят.

А через год, по правилам, можно претендовать на комнату на одного человека.

Ложусь на кровать. Глаза закрываю, пытаясь заснуть, в глубине души всё ещё надеясь, что сегодняшняя ночь, -- всего лишь сон. Но уснуть не получается, перед глазами так и стоит он, -- ...волк с запахом мужчины.

Это похоже на помешательство.

Телефон вибрирует на тумбочке, разрывая звуком вибрации, тишину.

Вздрагиваю от неожиданности...

Распахиваю резко глаза, смотрю с опаской на экран -- мама.

Двумя руками хватаю его в руки, чтобы не выскользнул. Делаю усилие над собой, чтобы успокоиться, прежде чем ответить.

-- Кирюш, у тебя всё хорошо? -- спрашивает озабоченно, не дожидаясь моего приветствия.

-- Хорошо, -- откашливаюсь.

-- А что с голосом?

-- Спала, -- голос и правда хрипит от волнения.

-- В такой час?

-- Мам, сегодня воскресенье, -- беру себя окончательно в руки.

-- Ну так обед уже...

-- Ма-ам, -- перебиваю её капризно.

-- Ну ладно, -- соглашается нехотя и вздыхает в трубку, -- ты когда домой приедешь?

-- А что? -- странный вопрос, но другого у меня сейчас нет.

-- Соскучились...

-- И всё? -- не нравится мне её тон сегодня. Стойкое ощущение, что она скрывает от меня что-то важное.

-- Бабушка сегодня утром звонила...

-- У неё всё нормально? -- напрягаюсь.

Бабушка просто так звонить не будет. Не любит она телефоны. Она вообще у меня немного странноватая. Но мы прислушиваемся к ней всегда. Даже папа мой советуется с ней по важным вопросам.

Глава 7

Маттео

Был уверен, что они будут её искать...

Не знаю, зачем она ему была нужна, не могу этого понять сейчас, но теперь-то уж искать они её будут, однозначно, чтобы убрать и замести следы.

-- Найди мне его Стеф, найди, -- рычу.

На месте, которое нам показала геолокация его телефона, его отродясь не бывало. Его там никто и не видел никогда.

-- Найду, -- спокоен.

Хоть один из нас спокоен сейчас...

-- Быстрее, -- подгоняю его.

Итак много времени потеряли: пока следы заметали, пока машину отгонял, пока мотались по ложному адресу. Он не должен найти её раньше меня.

Стеф выливает в пространство поток отборной брани, но уговорам мои поддаётся. Скорость увеличивает, ловко лавируя между летящими по трассе автомобилями. Вслед нам нервно сигналят, ругаются. Открывают окна, наглядно демонстрируя своё к нам доброе отношение. Похрен!

-- Что с девушкой? -- спрашиваю, когда он выходит на прямую.

-- Там ничего уже нельзя было сделать, я пытался. Красивая была. Жалко, -- говорит отрывисто. Немного нервно. -- Непросто всё у неё было в жизни..., -- добавляет задумчиво, через паузу.

-- Человек?

-- Вроде, да... -- отвечает неуверенно и резко выжимает педаль газа до упора.

-- Не понял? -- достаю сигарету.

-- Шрамы у неё необычные, как будто специально кто-то её тело разрисовывал калёным железом. Никогда такого своими глазами не видел, но неоднократно слышал... Зверь на такое не способен. Хочу колдуну своему её показать, вдруг...

-- Зверь не способен, человек -- вполне, -- перебиваю, не дослушав. Злюсь и боюсь. За неё боюсь.

-- Не идеализируй, -- резко обрывает он меня, -- среди нас тоже всякие встречаются.

Знаю, что он имеет в виду: прибой опять выбросил на берег тело растерзанной девушки. И это не единичный случай. Местные уже страшные истории успели придумать о морских чудовищах и запустить их в народ. Мы знаем, что это кто-то из наших так развлекается, только найти этого ублюдка никак не можем. Отец в бешенстве. Поднял на уши всех ищеек, -- безрезультатно. Никаких следов. Там даже по запаху не определить, всё водой смыло. Скандал не набирает обороты, только потому что все девушки не местные, все занимались проституцией, почти все без документов. Их никто не ищет. Они никому не нужны.

-- Она проститутка? -- спрашиваю, а зверь мой вопросом недоволен. Рычит возмущённо.

Ему без разницы чем она занималась. Мне тоже, по большому счёту. Убью любого, кто посмеет обидеть. Даже друга детства. Особенно его.

-- Нет...-- не многословен он сегодня, и,... задумчив.

-- Не томи...-- взрываюсь.

-- Она студентка...живёт в общежитие, -- но легче мне от этой информации не становится.

Стеф первым нашёл её подругу.

Пока я провожал её до остановки, а потом бегал по окрестностям, пытаясь найти Сквилачче или его друга, Стефано заметал следы и вызывал полицию. Своих, конечно.

Он даже телефон её успел проверить раньше других, почистить его от лишней информации, пока они ехали.

-- Можешь узнать, зачем он приезжал? -- внутри всё клокотать начинает при воспоминании о нём.

-- Это не запрещено, ты прекрасно знаешь. Его друг работает у нас уже несколько лет и он не впервые у нас...

-- Даже так?

-- Я же тебе говорил, у него яхта стоит у нас. Мы сами ему разрешение выписывали.

-- Он подлил ей наркотик для изнасилований в шампанское, зачем? Девчонки и без наркоты в лапы прыгают с большим удовольствием, отбиваться только успевай.

-- Подруга её тоже была накачана, -- прикуривает, что случается с ним крайне редко.

-- Там камеры есть?

-- Конечно.

-- Посмотри записи. Сам посмотри. И...Монику проверь, -- добавляю.

Никак её поведение в клубе не укладывается у меня в голове. Да, наши родители спят и видят нас вместе, но мы никогда друг друга ни в чём не ограничивали, по обоюдному согласию, кстати. Никогда она не пылала ко мне большой любовью. Что случилось-то в последнее время? Ежу понятно, что если нашему браку и суждено случиться, то это голый расчёт, и ничего более. Так живёт большинство наших. Можно по пальцам пересчитать кому всевышний подарил истинную. Немного таких везунчиков.

От этой мысли по телу пробегает электрический разряд, а сердце в груди начинает выбивать победный марш. Закладывает уши, перекрывает дыхание, ноздри щекочет коктейль из цветочной росы и морского бриза вперемешку. Зверь внутри начинает рычать и бесноваться.

-- Монику проверь, -- повторяю ему рыча, с трудом восстанавливая дыхание, когда Стеф останавливает машину недалеко от общаги девчонки.

-- Она человек Тео...

-- Я знаю...

Глава 8

Кира

Прокручиваю в голове все наши последние беседы с бабушкой и не могу понять, что она имела в виду. Мама толком мне так ничего и не сказала. Попросила только приехать домой. Соскучились они ...

А ещё волнуются за меня. Никогда не расставались со мной так надолго.

Я пообещала подумать...

Может и правда рвануть домой? В себя немного прийти. С бабушкой, опять же, поговорить.

Да, так и сделаю...

Но сначала мне нужно решить один вопрос.

Мне нужно найти Сэма. Узнать, кому он продавал мыло. И что за девушку он ищет? Не выходит у меня из головы их разговор.

По моим расчётам за мной уже давно должны были приехать машины с мигалками. Или не с мигалками они у них тут? Не важно. Важно, что мне до сих пор даже не позвонили...Почему?

Не раздумывая больше ни минуты, натягиваю на себя тёплый спортивный костюм, кеды. Сверху накидываю куртку…

Если Сэм всё таки приторговывает барахлишком, то стопудово он сейчас в центре тусит.

До глубокой ночи, на улицах средневековой Флоренции, жизнь бьёт ключом. Особенно, в выходные. Народ бродит из бара в бар, глазеет на витрины магазинов, радуется жизни, отрываясь по полной.

Он не может упустить такой благоприятный момент, чтобы подзаработать. Вечерами их полным полно по улицам с сумками шарохается.

Я должна его найти...

Засовываю телефон в карман, перекидываю через плечо маленькую сумку.

И выхожу...

Иду по направлению к реке, по самым оживлённым улицам и площадям. Останавливаюсь иногда, осматриваюсь по сторонам, пытаясь отыскать в толпе праздно гуляющих, продавцов «фирменного» барахлишка. Они не ходят по одиночке, всегда небольшой группой, по несколько человек. Их заметно издалека.

Не раздумывая ни минуты, направляюсь к первому, попавшему мне на глаза. Тот радостно начинает раскладывать передо мной свой офигенный товар. Останавливаю его, пытаясь вежливо объяснить чего я от него хочу. Вскоре меня уже обступают плотным кольцом его друзья, но высокого, худощавого парня, с короткой стрижкой по имени Сэм, никто не знает.

Да и не мудрено, с таким-то исчерпывающим описанием особых примет разыскиваемого. В замешательстве топчусь на месте. Прекрасно понимаю всё, но разочарования своего скрыть у меня не получается. Они тоже, кстати, довольными совсем не выглядят.

-- Чайма!? -- вдруг осеняет меня, когда я уже намереваюсь уходить, -- девушка во-от с такой попой, -- развожу широко руки, показывая выдающиеся размеры её зада...

-- И с зелёными волосами? -- выкрикивает один из них, проведя ладонью по своим волосам.

-- Да!

-- Идём...

Он высокий, быстрый, юркий, ведёт меня вглубь маленьких тёмных улочек. И чем глубже мы туда заходим, тем меньше на нашем пути встречается людей. Вскоре их совсем уже нет, а в нос, всё настойчивее проникает, неприятный запах незнакомых мне приправ, пищевых отходов, мочи и ещё чего-то непонятного. Прикрываю нос уголком капюшона толстовки. Не переношу неприятных запахов. Почти бегу за ним, но всё равно, не успеваю. Когда не вижу его спину перед глазами, -- начинает накрывать паника. Останавливаюсь, осматриваюсь по сторонам, ищу глазами его быстро удаляющийся в темноте силуэт, -- ускоряюсь. Иногда он останавливается сам, оборачивается, сверкая в темноте белками своих глаз. Ждёт, когда я подойду ближе.

Наконец, в конце узенького проулочка появляется светящаяся витрина на фоне которой чётко видны люди, разом повернувшие головы в нашу сторону.

А к неприятным запахам прибавляется ещё и специфический запах травки, которую они открыто потягивают, прямо на улице, напротив светящихся витрин небольшого бара. Объяснимо. Машины сюда не проедут, прогуливающиеся туристы тоже не пойдут. Им нечего бояться.

Мой проводник начинает им что-то объяснять, активно жестикулируя руками, но они не смотрят на него. Смотрят на меня. Съёживаюсь, почувствовав себя мышкой, попавшей в мышеловку. .

-- Идём, -- говорит один из них, кивком головы показывая мне направление движения, спешно выбрасывая косячок на землю.

Концентрация безумия и опасности вокруг меня сейчас такая, что хоть ножом режь...

Начинаю судорожно шарить глазами по сторонам, в поисках путей к отступлению, и, неожиданно упираюсь взглядом в... голубые озёра ...

Делаю шаг назад, не отрывая взгляда от его вспыхнувших адским пламенем глаз, и впечатываюсь спиной в чью-то каменную грудь.

Мышеловка захлопнулась...

Глава 9

Кира

Грохочущее сердце ухает в пятки...

Какого хрена, я потащилась в этот зоопарк!?

Показалось, что за широкой спиной резко остановившегося напротив волка, промелькнула зелёная шевелюра.

«Беги» -- тихий шёпот на ухо, от которого на затылке зашевелились волосы. И несильный толчок в спину, задающий направление.

Медлить не стала.

Дала дёру, почувствовав свободу, подгоняемая в спину лёгким дуновением свежего ветерка, наполненного ароматом елей, мхов и ещё чего-то прохладного, свежего, как морской ветер, перебивающий все неприятные запахи этого места.

Залетаю в книжный магазин, с трудом замедляя набранную во время бега скорость. Здороваюсь в пространство, -- со всеми, и ни с кем конкретно. Скидываю с головы капюшон, и, не останавливаясь, прохожу вглубь. Перед глазами всё расплывается от страха и возбуждения.

Он следил за мной?

Быстрым шагом иду вдоль стеллажей, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться опять на бег. Хватаю первую попавшую книжку с полки, оказавшуюся, неожиданно, большой и тяжёлой. Придерживаю ей согнутой в коленке ногой, чтобы она не выскользнула из рук, и крепко прижимаю её к груди, трясущимися от страха руками.

Он же ничего не сделает мне в общественном месте, в окружении кучи народа?

Сажусь на пол, между стеллажами, совсем не уверенная, что смогу потом с него самостоятельно подняться. Недавний выброс адреналина сказывается крупной дрожью и слабостью во всём теле.

Располагаюсь так, чтобы было видно вход, и всё время прислушиваюсь к окружающему меня шуму. Но всё ещё ничего не слышу.

Надо успокоиться.

И подумать.

Эти книжные магазины здесь, -- моя большая любовь. Я захожу во все, которые только встречаются на моём пути. Особенно этот мне нравится, расположенный в самом центре исторической части города.

Тут никто не посмотрит на тебя недовольно, если ты ничего не купишь. Никто ничего тебе не скажет. Многие заходят сюда познакомиться с новинками, полистать понравившуюся книжку, или просто провести свободное время, как вон те девушки, сидящие сейчас на диванчике за чашечкой кофе.

Осматриваю внимательно посетителей. Глубоко дышу, пытаясь восстановить дыхание после бега.

В голове такая неразбериха...

Откуда в тех курмышах свежий ветер?

Достаю из кармана телефон, чтобы проверить звонки, -- ничего. Пусто. Мне так никто и не позвонил.

Почему они медлят?

Листаю последние сообщения Гуле, в которых я просила её приехать и спасти меня от голубоглазого красавчика, а руки так и чешутся, чтобы написать ей... или позвонить. Зудят просто руки. Нервно сжимаю и разжимаю несколько раз пальцы. Будь, что будет! Плевать!

Заношу палец, чтобы нажать на «дозвон».

Отвлекаюсь на шепоток, пронёсшийся волной по залу.

Присматриваюсь в отверстие между книгами: девушки, до сего момента, скучающие на диванчике, взбодрились, и направили свои заинтересованные взгляды...

Чёрт!

Даже дёрнуться не успеваю, как волна влажного лесного воздуха накрывает меня густой пеленой, а ко мне медленно подходит ...красивый...матёрый... хищник, в облике человека.

Мне бы закричать. Позвать на помощь.

Но голоса нет...

Я смотрю, как он подкрадывается ко мне неторопливо...подняв руки, как будто сдаётся...

Глаз от него оторвать не могу...

***

Маттео

Медленно иду к ней, чуть приподняв руки перед собой, в которых держу маленькие бутылки с водой. Всем своим видом показывая, что не причиню ей вреда.

Не хочу её пугать, она итак сегодня натерпелась. Но и поделать с собой ничего не могу, иду к ней...

Нельзя было так медлить...еле догнал. Никогда себе этого не прощу.

Зверь солидарен со мной: порыкивает недовольно, возмущается, толкает меня к ней. Ему плевать на её страхи, он просто хочет заграбастать её в свои лапы.

-- Мог бы и пошаркать ногами для приличия, а то так и описаться от страха можно, -- выдаёт мне она, втыкаясь в меня пытливым взглядом.

Не сдерживаю ухмылку.

Эта девочка ломает все устоявшиеся в моей голове шаблоны и стереотипы, согласно которых, она сейчас должна, как минимум, рыдать, дрожать, и биться в истерике.

А она сидит на месте, смотрит на меня во все глаза...с интересом. С интересом же?

-- Ты хочешь, чтобы я тебе футболку постирала? -- и, ко всему прочему, дерзит.

-- Хочу, -- сажусь на пол, рядом с ней, раз уж она не боится меня и на помощь никого не зовёт.

Протягиваю ей бутылку с водой.

Она берёт её не мешкая. Быстро облизывает пересохшие губы. Открывает бутылку, и начинает жадно пить.

Глава 10

Кира

Он берёт меня за руку и ведёт.

Я иду за ним безропотно и гадаю: куда это он меня тащит? И чего хочет? Не могу сказать, что я боюсь его сильно, но мало ли, что ему в голову взбредёт. Я ведь совсем его не знаю...

Ухмыляюсь.

Я кажется вообще ничего не знаю в этой жизни...

-- Куда ты меня ведёшь? -- дёргаю свою руку, которую он и не думает отпускать, пытаясь рассмотреть выражение его лица.

Он не проронил ни слова, с тех пор, как мы вышли из магазина. И книгу мне не отдал, так и держит её ...двумя пальцами. А она тяжёленькая так-то, я её чуть не выронила, не смогла удержать одной рукой.

Останавливаюсь, дёргаю руку сильнее.

Он разворачивается резко, чуть наклоняясь к моему лицу, а в золотистых глазах его, вспыхивают ярко-красные всполохи.

Мы стоим в тёмном, плохо освещённом переулке, но свет из окна сейчас падает прямо на его лицо. Задираю голову, чтобы получше его рассмотреть. Передо мной молодой человек, может около тридцати ему или чуть больше. Не разобрать так просто. Чёрные, средней длины волосы, лицо гладко выбрито. Брови нахмурены, над левой бровью довольно длинный шрам, уходящий под упавшую на лоб, прядь. Я помню этот шрам. Сердце зачастило от воспоминаний, разгоняя по венам кровь. Но страха нет. Только любопытство.

Он тоже рассматривает меня и, кажется, чем-то недоволен. Губы его плотно сжаты, желваки по скулам ходят.

Когда я успела его разозлить?

-- О чём ты вообще думала, когда пошла туда? -- ни с того ни с сего начинает меня отчитывать. Я глаза вытаращила от неожиданности. -- Туда даже днём ходить опасно молодым девицам, а ты пошла туда поздно вечером, в сопровождении незнакомого человека...-- продолжает, а я настолько теряюсь, что не знаю что ему ответить.

Да, глупо получилось, согласна, но кто он такой, чтобы мне нотации читать?

-- Да кто ты такой, чтобы меня отчитывать? -- отмираю, наконец, и начинаю возмущаться, -- никто тебя не просил меня спасать, сам напросился, -- глаза его загораются ярким пламенем в темноте. Жутковато становится. Понимаю, что переборщила, но остановиться уже не могу, -- я про тебя вообще ничего не знаю. Не знаю, даже имени твоего, и тебя это совсем не смущает....

-- Не делай так больше никогда, -- перебивает, обхватывая моё лицо ладонями, -- я чуть с ума не сошёл, когда тебя потерял, -- и так смотрит на меня сейчас, что я верить ему начинаю. -- Тео меня зовут, -- говорит быстро и прижимается губами. К моим губам.

А я и не думаю его отталкивать. Хоть и злилась на него какую-то секунду назад. Только глаза прикрываю и навстречу ему подаюсь, чуть приоткрывая рот.

Его губы обхватывают мои и нежно, осторожно целуют. Без нажима. Вроде поверхностно и невинно даже, но так горячо от этого поцелуя становится.

Я несколько лет жила с парнем. Мы с ним, кстати, официально так и не разошлись. Не хотела я с ним по телефону серьёзные вопросы обсуждать. Не хорошо это. Не правильно. Но и звонить ему и поддерживать видимость отношений, тоже желания не было никакого. Мама говорит, что он часто спрашивает про меня, обижается, что я пропала. А я уехала и оставила его там, в пошлой жизни. Как отрезало. А ведь столько лет мы были с ним вместе и мне казалось тогда, что всё у нас хорошо. И родителям моим он очень нравился. Но меня никогда от него так не трясло, как трясёт сейчас от этого невинного поцелуя.

Ловлю себя на мысли, что хочу его безумно. Так хочу, что внутри всё скручивает.

Выдыхаю разочарованно, когда он губы мои выпускает на свободу. И так смотрит опять, что дыхание сбивается.

Как на сокровище смотрит, которое трогать нельзя, но безумно хочется. На меня никто так никогда не смотрел.

-- Идём... -- выдыхает мне в губы.

-- Кира...-- возвращаю ему его вдох.

-- Идём Кира...

-- Куда?

-- Боишься? -- отвечает на вопрос вопросом...

Глава 11

Маттео

И она вдруг так часто задышала...

Высекая искры из моего самообладания, одним лишь своим дыханием. Как же я её хотел! Прямо здесь! Сейчас!

Чтобы стонала, кричала, царапалась, и просила не останавливаться...

Прикрываю глаза, восстанавливая участившееся дыхание.

-- Ну ты может хоть покормишь меня? -- она и не думает мне помогать.

Засранка дерзкая! Так бы и отшлёпал её по заднице...

Зверь внутри меня оскалился во всю пасть, размечтавшись, а я только сильнее сжал её руку, запретив себе думать про её задницу. Пока. Иначе оба останемся голодными.

А покормить её надо, судя по урчанию в её животе. И силы ей нужно восстановить. Пригодятся. Привыкнет опять же немного ко мне. Расслабится. Несмотря на дерзость, я чувствовал её напряжение и растерянность, которые она пыталась от меня мужественно скрыть. И мне это совсем не нравилось. Мне хотелось, чтобы она перестала осторожничать. Доверилась мне.

Да и самому подкрепиться не помешало бы, сутки уже почти ничего не ел.

-- Что ты предпочитаешь: мясо, рыбу? -- выдавил я хрипло, тяжело сглотнув.

Знаю, что девушки предпочитают морепродукты. Типа полезно. Несколько раз приглашал человеческих девушек в ресторан, ради интереса. И все они выбирали одно и то же. А потом клевали по чуть-чуть, как цыплята, чтобы не испортить фигуру. Откуда силы только берутся у них, с таким-то рационом? Сам бы я выбрал мясо, но сейчас всё зависит от неё. Я и от рыбы не откажусь.

-- Мясо хочу, -- опять я не угадал. Не девушка, а один сплошной сюрприз.

-- Отлично! -- не скрываю восхищения, -- тогда идём, Кир-ра.

Мне так нравится её имя: звонкое, сочное, зверь рычит от умиления и удовольствия, смакуя её имя на языке.

-- Далеко? -- спрашивает меня через несколько шагов.

Слышу, как сердце её ускоряется. Останавливаюсь сразу.

-- Боишься? Мне нужно знать Кира. Ты боишься меня?

-- Я не знаю тебя совсем..., -- пожимает плечами.

-- Ресторан здесь, недалеко, -- говорю медленно, внимательно наблюдая за её реакцией. -- Кира, -- наклоняюсь к её лицу и смотрю ей прямо в глаза. В её потемневшие омуты. -- Я не обижу тебя. Никогда.

Она кивает, но мне этого мало:

-- Скажи мне, что ты меня не боишься, мне нужно знать.

Я скорее отгрызу зверю лапы, чем трону её без разрешения. Но мне нужно её согласие.

И мы стоим с ней до тех пор, пока она сама не сжимает мою руку своими длинными пальчиками...

-- Мне воды, «фиорентино», средней прожарки и салат, -- делает заказ, не заглядывая в меню.

Я заказываю то же самое, предварительно спросив у неё разрешение выбрать для нас вино.

Мы какое-то время сидим и просто смотрим друг на друга. И молчим, как два дебила. Как будто не знаем о чём нам следует говорить. Хотя у меня масса вопросов к ней. Уверен, у неё тоже. Но никто из нас не хочет начинать первым. Вот там, на улице, когда я её целовал, было всё понятно. Инстинкты сами нас вели. А сейчас нам неловко.

-- Что? -- первой не выдерживает она. -- Ты на меня пялишься.

-- Я? -- делаю удивлённое лицо, а она смешно закатывает глаза. -- Ну ладно, ладно, -- соглашаюсь поднимая руки. -- Хочу тебя получше рассмотреть...

-- Ну и как тебе? Говори давай, не стесняйся...

Наши глаза опять встречаются. И мы одновременно с ней застываем. Затягивая друг друга на глубину.

-- Приятного аппетита! -- прерывает наше погружение официант.

-- И ты всё это съешь? Не лопнешь? -- показываю ей на килограммовый кусок мяса у неё на тарелке.

«Фиорентино» -- стейк из говядины на Т-образной кости, приготовленный на углях, без специй. Кроме того, что он считается достопримечательностью тосканской кухни, его отличительной чертой также можно назвать большие порции.

Я ем его без соли, как и все мои сородичи. Она тоже, что нечасто встречается среди людей.

-- Это ты про деньги потраченные мне сейчас так тонко намекаешь?

-- Конечно про деньги, про что же ещё..., -- дразню её.

-- С собой заберу, если не доем. Не переживай, не пропадёт. Но денег ты от меня не получишь, даже не надейся. Откуда у студента деньги? -- продолжает бодро уминать свою порцию.

Шутки сглаживают напряжение, неловкость пропадает постепенно. Мне нравится это.

-- Может поделишься? -- кладу приборы на тарелку, демонстрируя ей свои подвиги, -- а я обещаю тебя отвезти в следующий раз в ресторан...там такие стейки делают...м-м-м, пальчики оближешь...

Зря я ей это сказал. Когда она мне протянула свою вилку с куском мяса, думал, закапаю её пальчики слюной -- так хотелось мне их облизать. Еле успел руку подставить, чтобы она не увидела моего позора.

Между ног независимая от меня жизнь проявилась, естественно...

Блять.

Глава 12

Думать о том, чего это будет нам стоить, я пока не мог...

Её близость, и то, как она отвечала на мои ласки, выключало контроль полностью. Зверь ликовал, заполучив в свои лапы желаемое. И мне было наплевать на обстоятельства. Волновал только один вопрос: контролировать зверя. Не навредить ей.

Кира

Я не помню, как мы зашли в его квартиру...

Не поняла, как он меня раздел и когда успел раздеться сам, не выпуская меня из рук ни на секунду.

Взвизгнула от неожиданности, почувствовав на шее его обжигающий укус…

-- Прости, -- выдыхает мне на ухо, замерев на мгновение.

А я только прижимаюсь к нему сильнее, поощряя его на продолжение.

Он чуть прикусывает мою мочку, медленно облизывает моё ухо. И, останавливается, как будто прислушивается к своим желаниям... или к моим... И не почувствовав сопротивления, с моей стороны, подхватывает меня на руки.

Аккуратно на кровать кладёт. Тут же рывком накрывая меня собой. Совсем как зверь, только не рычит ещё. Набрасывается жадно на губы, потом переходит на шею и начинает зализывать свой укус. А меня трясти начинает от желания. Я подставляю свою шею под его язык, чтобы он ласкал меня ещё настойчивее. Его руки сминают моё тело, гладят везде. Выгибаюсь дугой, подаваясь бёдрами навстречу его возбуждению... которое просто невозможно не заметить.

И теку, как похотливая сучка, разбрызгивая свои соки по простыням...

Так хочу его...

Обвиваю крепко его бёдра ногами, нетерпеливо спину его начинаю царапать, растворяясь полностью в ощущениях. Таких острых сейчас, что насквозь пронзают...

Всхлипываю, когда он вдруг отрывается от моей шеи и чуть приподнимается, пропуская струйку прохладного воздуха между нашими раскалёнными телами. Подаюсь ему на встречу. Хочу чтобы он взял меня...немедленно... прямо сейчас.

Но он не торопится....

Продолжает целовать меня неторопливо. Влажно. Тягуче. Втягивает в рот мой сосок, чуть прикусывает его. И вот он ведёт уже влажную дорожку своим шершавым языком вниз, несильно, я бы даже сказала, осторожно, прикусывая на ходу: низ живота, бёдра, клитор...

Стону, не сдерживая себя, бесстыдно подаваясь бёдрами навстречу его языку, которым он жадно слизывает мою влагу. Задыхаюсь от наслаждения. От ласк его откровенных, задыхаюсь...

С силой сжимаю его голову ногами, забившись чуть ли не в конвульсиях от оргазма, а потом затихаю, погрузившись в удовольствие, сладкой негой растекающейся по моему телу. Ощущения невероятные.

Но мне мало...

Хочу ещё...

Хочу больше...

Хочу его в себя...

Хочу его себе. Навсегда.

Нет, у меня были мужчины, конечно, до него. И не один. Я совсем не паинька. Но сейчас я чётко осознаю, что никого никогда так не хотела. И вряд ли когда-либо захочу. Мне нужен он. Только он...

Становится неуютно и холодно, когда он поднимается с кровати, выпустив меня из своих объятий.

Зрение как будто обостряется в этот момент вместе с эмоциями и ощущениями, переполняющими меня до предела, и я начинаю чётко видеть в темноте. Всё. Каждую мелочь...

Разглядываю его, не скрывая своего восхищения.

Невозможно хорош. Литые мышцы перекатываются во время его плавных движений. Завораживают.

Прерывисто выдыхаю. Облизываю пересохшие, вдруг, губы.

Чего ты медлишь?

Аромат нашего возбуждения, густо наполнивший небольшую комнату, пьянит. Превращая мой мозг в кисель.

Наблюдаю, как он достаёт упаковку презервативов из верхнего ящика комода, и медленно приближается ко мне, раскатывая на ходу один из них по члену. Гипнотизируя меня своим взглядом всё это время.

Хоть один из нас позаботился о безопасности.

Меня этот вопрос, не заботил вообще, как ни странно.

-- Кира, -- наклоняется надо мной, удерживая вес своего тела на руках, -- останови меня, если тебе что-то не понравится...

Я развожу свои ноги шире, раскрываясь перед ним полностью и начинаю нетерпеливо ёрзать по кровати, провоцируя его. Он между моих ног. Я чувствую прикосновение его головки и в следующий момент он несильно толкается в меня и осторожно входит, заполняя меня до предела своими немалыми размерами. И начинает медленно двигаться, всё ещё не отрывая от меня взгляда...

Толчок. Ещё один.

Останавливается, войдя в меня полностью. Заводит руку под мои бёдра и начинает вколачиваться в моё тело. Жадно, нетерпеливо...на грани...

А мне это нравится безумно...

-- Ещё, -- стону ему в рот: -- ещё...

И он двигается сейчас именно так, как надо. Как будто знал всегда, как мне нравится, и как мне хочется. Выходит почти полностью и резко входит, выбивая из меня воздух своими толчками.

Закрываю глаза, чтобы полностью погрузиться в удовольствие...