Обреченная невеста. Выжить в Раю.

Пролог

Шаги приближались. Я слышала, как подбитые железом сапоги, уверенно ступали по мраморному полу - каждый стук совпадал с тяжелыми ударами моего сердца.

Белая дверь, украшенная золотой вязью, не могла считаться надежной преградой, как и витражное окно не стало бы спасением, если бы я решила выбить его и сбежать.

Но бежать я не собиралась. Не потому, что от земли меня отделяли двенадцать метров, а храмовый двор патрулировала стража - нет. В груди, там, где еще недавно расцветала надежда на счастье, камнем улеглась мрачная решимость обреченного человека.

"Обещай, что не станешь делать глупостей"

Голос в памяти был таким реальным, что я обернулась, но вместо его лица на меня равнодушно взирали надменные лица святых, заключенные в золотые рамки.

Богам, если они действительно существуют, нет дела до людей - иначе они бы не допустили того, что случилось. И Бретт был бы здесь, со мной. Но его нет. И я больше никогда не увижу его.

Впрочем… если и стоило винить кого-то, то лишь себя.

Шаги остановились возле двери. Затем раздался стук. "Как он любезен…" я усмехнулась. Зло, безнадежно.

– Входите.

Дверь открылась.

Он был прекрасен. Холеный, лощеный, как выставочный кот, которому можно заглянуть в рот и пальцем пересчитать все зубы. Хотя лично я предпочла бы их выбить.

Его губы изогнулись в улыбке, а в серых глазах читалось нескрываемое торжество. Он посмотрел на мое лицо, затем его взгляд опустился к платью.

– Ты выглядишь даже лучше, чем я ожидал.

Я шагнула к нему. Синий камзол с золотыми эполетами облегал его подтянутую фигуру, а сабля на поясе была идеальным довершением образа.

– Вы тоже прекрасны, милорд. Само воплощение силы и доблести. Нашим дорогим гостям ни к чему знать о вашем недавнем… конфузе.

Он не ударил меня лишь потому, что разбитое лицо невесты едва ли сыграло бы в пользу его репутации.

– Нам пора, милая, – оскалился он. – Нехорошо опаздывать к алтарю.

Он взял меня за руку, больно сжал пальцы, и явно расстроился, когда не услышал вскрика.

Мне до сих пор не верилось, что все происходит наяву. Несколько дней назад будущее казалось решенным - у нас был план, мы готовились, мы все рассчитали… Думали, что рассчитали.

… Когда мы вышли в коридор, он схватил меня за плечи и прижал к стене.

– Сегодняшний день станет началом твоего кошмара. Долгого. Липкого. Кошмара, – он чеканил каждое слово. – Я всегда выигрываю, Фейт. Всегда.

Не в этот раз. У меня остался последний козырь, и я уже разыграла его. Пути назад не было. Сегодня граф Ольрик ответил за все, что сотворил.

"Прости меня. Я все-таки сделаю глупость. Еще одну. Последнюю".

Глава 1.1

Запись в журнале от 12.12.2024

"Печь № 4: трещина по шву. Остановить, заменить секцию"

В графе напротив стояла подпись начальника по технике безопасности: красивая, размашистая, похожая на затейливое кружево. Мое замечание было принято, рассмотрено, а нарушение устранено. Правда, исключительно на бумаге.

– Потерпим до планового ремонта, – сказал директор, когда шесть месяцев назад я пришла к нему с этим самым журналом.

Экономия, экономия… А то, что техника безопасности написана кровью - Ивана Эдуардовича не беспокоит.

– Эта печь, Катенька еще нас с вами переживет, – сказал он, в ответ на замечание о том, что продолжать эксплуатировать печь равносильно игре в русскую рулетку.

Я закинула журнал в ящик стола, и скрежет металла слился со звоном будильника. Три часа утра. Время обхода.

На сей раз так просто директор от меня не отделается - костьми лягу, но заставлю этого жлоба раскошелиться на ремонт.

Мне сорок восемь, и я знаю о сталелитейном цехе больше, чем о собственном лице. Тридцать лет здесь - сперва лаборанткой, потом инженером, и вот теперь - замом по технике безопасности.

– Совету директоров вы как игла в одном месте, – шепотом поведала секретарша, когда на прошлой неделе подловила меня возле проходной. – Они вас сместить хотят.

Можно подумать, я этого не знала. Но Юлю все равно поблагодарила.

Уволят - что ж, буду искать новое место, но пока я здесь, жизнь и здоровье рабочих - моя зона ответственности.

Будь у меня семья, которую надо кормить, я бы, наверное, присмирела, а так… Муж умер от инфаркта, а детей у нас так и не получилось завести. Было время, когда мы почти решились на усыновление, но когда Игоря не стало, я с головой ушла в работу.

Работу, с которой меня ни сегодня-завтра погонят вонючими тряпками. Искали, что называется, зама "для галочки", а получили геморрой.

Но по-другому я не могла.

– Катерина Семеновна, я вам кофе сварил, – сбоку подошел стажер Дима и поставил на стол дымящуюся чашку.

Диме двадцать - худой, подвижный, вечно улыбающийся и неугомонный - слишком живой для этого места.

– Спасибо, солнце.

Я взяла чашку и с наслаждением сделала глоток.

– Тебе бы в бариста податься.

Дима плюхнулся в соседнее кресло.

– Так я им и был, пока в универе учился, – сказал он с улыбкой. – Ну, что? Идем делать обход? – он нетерпения он елозил в протертом кресле.

Дима устроился на завод всего месяц назад, но проявлял недюжинную и, чего греха таить, не всегда уместную активность. Этим он мне и нравился.

– Идем, – я протянула ему шоколадную конфету. – Только сперва подкрепимся.

Затем обвела взглядом свой кабинет - бывшую кладовку между третьим и четвертым цехами. Ряды стеллажей, заставленные коробками и бумаги, бумаги, бумаги… А над столом - фотография мужа.

"Купим домик у моря, заведем собаку. Золотистого ретривера. И разобьем оранжерею. Всегда хотел собственную оранжерею", мечтал он. А я верила, не сомневалась - так и будет.

Временами меня посещала бунтарская мысль уволиться, продать квартиру, снять со счета все накопления и купить маленький домик в Абхазии. И завести ретривера.

Кто знает, может, после отпуска так и сделаю. Но не раньше, чем добьюсь ремонта печи.

Пикнул телефон - пришло сообщение от менеджера турагентства; к завтрашнему вылету все было готово. Подумать только - меньше, чем через сутки я окажусь на море. Впервые за десять лет.

Багодарить стоило подругу - именно Люда вытянула меня в отпуск.

"Катя, ты засохла, как прокатный шлак! Решено. Едем в отпуск"

Я не обижалась потому что знала - Люда сказала так не потому, что хотела обидеть, нет - она лишь хотела вытащить меня из пропахшего металлом и химикатами цеха.

"Если уж жариться, то на солнце, а не в твоей… топке".

Я снова открыла сайт отеля: лазурное море, галечный пляж, пальмы, цветы и уютные номера.

Скорей бы уж оказаться в этом раю.

Дима допил кофе. И как только горло не обжег с такой-то скоростью?

– Ладно, орленок, – я поднялась из-за стола. – Полетели.

Ни к чему впадать в уныние - доживем до конца смены, а там - встречай, Турция.

Печь, та самая злосчастная под номером четыре, урчала, как старый пес. Я провела рукой по шву - рукавица задымилась.

– Дима, дай мне замеры по…

Вспышка.

Грохот.

Огненный язык лизнул потолок.

Я оттолкнула стажера, успев почуствовать как раскаленный воздух ворвался в легкие.

Подняла голову и увидела падающую балку.

Удар.

Глава 1.2

Открыть глаза не получилось - веки отяжелели, а ресницы слиплись. Но это были сущие мелочи: боль и дискомфорт меркли перед осознанием - я жива! Жива!

Хоть и не знаю, каким таким чудом. А то, что больно, даже хорошо - значит, спинной мозг не поврежден. Ну, или во всяком случае, не так серьезно, чтобы привести к параличу.

Робкая попытка шевельнуть пальцами ноги возымела успех - они двигались!

Будь у меня силы - я бы вскочила, но увы, руки и ноги весили по тонне каждая. Да и двигаться мне сейчас нежелательно - наверняка куча переломов. А все-таки я везучая!

Но, ничего, главное, я все еще здесь, в здравом уме и могу самостоятельно дышать. Надеюсь, и на ноги встану.

– Миледи, – уже знакомый голос прозвучал над самым ухом. – Вы меня слышите?

Ну, вот, опять глюки.

Я замычала и, наконец, открыла глаза.

Надо мной склонился человек. Пожилой, лет шестидесяти, с добрым взглядом и отеческой улыбкой.

– Ну, вот…вы вернулись к нам, леди Фейт.

Его голову венчал парик. Старомодный, с завитушками - похожий на те, что носили веке, эдак в семнадцатом-восемнадцатом.

– Я не…

Голос срывался, а горло болело так, словно его натерли песком.

«Я не леди Фейт. И вас здесь нет».

– Хвала Заступнице!

Сбоку возникло еще одно лицо: на этот раз женское, и чуть моложе. Пухлое, с румяными щеками. Парика не ней было - его заменял платок, обмотанный вокруг головы.

Вряд ли эти двое врачи, да и обстановка мало напоминала больничную: тусклое освещение, странный запах. Не говоря уже о том, что я не была никакой «леди Фейт». Однако для галлюцинации все выглядело слишком реальным и осязаемым.

Мужчина осторожно взял мою ладонь.

– Жар спадает, а сердцебиение приходит в норму.

Бережно положив мою ладонь обратно, он улыбнулся.

– Ну и напугали же вы нас, дитя.

Дитя?

Я знала, что выгляжу моложе своих лет, но не настолько же.

– Ну, знаете, что…– слова застряли в горле.

Голос был не моим. Да и руки, как выяснилось тоже. Тонкие, с гладкой кожей без единой складочки и пигментного пятнышка. Да и кожа у меня смуглее.

Галлюцинация становилась все интересней.

– Можно мне посмотреть в зеркало?

– Пока не стоит, – улыбнулась женщина, «хоть вы, конечно, остаетесь первой красавицей Рейдоса.

Вот уж не думала, что мое воображение способно в деталях воссоздать иллюзию, подобную той, что была сейчас перед глазами. Росписи на стенах , кровать с балдахином, люди в старинной одежде, звуки и запахи…

Единственное, что не вписывалось в теорию о галлюцинации - ощущения. Я чувствовала мягкость простыни, прикосновение ветра к пылающей коже, ломоту в мышцах и мучительную сухость во рту. Все бы отдала за стакан воды!

– Воды…

Женщина вскинулась.

– Сейчас, сейчас…– она суетливо завертелась, задела пышным бедром что-то из мебели, и я услышала звон битой посуды.

– Сейчас, сейчас, миледи, – она растворилась в темной части комнаты, а когда вновь появилась, в ее руках был хрустальный бокал.

Я протянула руку, но женщина уложила ее обратно и, придерживая мне голову, поднесла бокал к моему рту.

Я не стала сопротивляться - на это просто не было сил, да и жажда затмила все остальное. Когда вода коснулась губ, а затем попала на язык и прокатилась дальше по иссохшему горлу - клянусь, это был самый вкусный глоток в моей жизни. Я жадно выпила - нет, даже не так - выхлебала содержимое и откинулась на подушку.

Все это слишком живо и ярко, чтобы быть бредом. А, значит… Я не верила в жизнь после смерти, только в науку: физику, химию, биологию. То, что доказано и проверено.

Но сейчас, мой атеистический, немного циничный разум выдавал «ошибку 404». Он не был к готов к такому.

И все же я была здесь - видела, слышала, чувствовала, мыслила, в конце-то концов! Как там говорил философ? Я мыслю, а, значит, существую? Вот только где?

Женщина упоминала какой-то… Райкос? Или Ранмос? В общем, что-то незнакомое. Но это точно не царство небесное.

– Где мы?

Женщина испуганно посмотрела на меня, затем на мужчину в парике, но тот успокоил:

– Иногда лихорадка вызывает потерю памяти, но не волнуйтесь, скоро миледи все вспомнит, – он посмотрел на меня и улыбнулся, – все будет хорошо, дитя.

На лице женщины все еще читалась тревога. Она присела на край постели и бережно убрала прядь волос с моего лица. Длинных волос - в то время, как у меня была короткая стрижка.

– Мы на острове Рейдос, госпожа, – ласково поговорила она, – а вы - леди Фейт Хаттон. А это, – она обвела взглядом комнату, – дом вашего покойного батюшки. Ну а я, Нэн, ваша няня, – она улыбнулась, хотя в глазах читалась тревога, – вспоминаете?

Глава 2.1

Я открыла глаза, но ничего не увидела. Меня окружала темнота. Что произошло? Где я?

Кажется, там взорвлась печь, и эта балка… Прямо мне на спину. А потом… я вспомнила странную парочку, странную комнату и незнакомые руки, которые невесть как оказались моими собственными.

Это был сон!

Конечно, а как же иначе? Но почему сейчас вокруг так темно? Я потеряла зрение?

Под ребрами вспыхнула паника, по телу прокатился жар, но прежде, чем ужас успел захватить меня целиком, в лицо хлынул свет.

Я зажмурилась, прикрыла глаза ладонью, но их все равно жгло так, словно кто-то целился в меня лазером.

– Доктор Хэррин говорит, что солнечные ванны идут на пользу.

Раздвинув пальцы, я увидела женский силуэт. Она стояла возле распахнутого настежь окна - в длинном платье, фартуке и белом чепце.

Значит, это не сон. Ну, или он затянулся, в чем я сильно сомневалась, хотя других объяснений у меня не было.

Глаза немного привыкли к свету, и я убрала ладонь.

Меня окружали светлые стены и темная мебель - массивная, старинная. А сама я лежала в огромной постели с балдахином.

Тем временем женщина подошла ко мне.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Теперь, в свете дня я могла рассмотреть ее лицо. Уже немолодое, расчерченное морщинами, но сохранившее остатки былой красоты. Черные глаза ласково и одновременно встревоженно смотрели из-под темных бровей, а тонкие губы изогнулись в усталой улыбке.

– Кажется, я жива.

А что еще я могла ответить?

Женщина рассмеялась

– Хвала Заступнице, болезнь отступила. Теперь ваша жизнь вне опасности.

Я вновь посмотрела на свои руки. Руки, которые никак не могли быть моими. Да и волосы не отрастают за одну ночь. Сейчас они падали на грудь мягкими темно-русыми локонами. Опустив взгляд к вырезу ночной сорочки (не менее странной, чем все происходящее), я увидела острые выпирающие ключицы.

– По-прежнему не узнаете меня?

– Вы Нэн.

Я сама удивилась тому, как быстро вспомнила ее имя.

– Все правильно, леди Фейт, – ее улыбка стала еще шире, а лицо разве что не светилось. – Я - ваша верная Нэн. – В уголках ее глаз заблестели слезы. – Как же вы нас напугали, дитя!

Она говорила что-то еще, а у меня в мозгу истерично двигались шестеренки. Фейт. Кому принадлежит это имя? И почему меня называют им? Ответ уже копошился в сознании, но я боялась этой догадки, хоть она и была единственной.

– Дайте мне зеркало.

Нэн явно не считала это хорошей идеей, но все же открыла верхний ящик тумбы.

– Вот – она протянула мне круглое зеркало с рукояткой.

«Серебряная оправа», мельком подумала я. Скорее всего ручной работы.

Воздух застрял в легких, холод поднялся по ногам и осел в животе. Из зеркала на меня испуганно смотрело лицо молодой девушки: карие глаза, гладкая кожа, высокие скулы, тонкая шея.

Когда я дрожащей рукой коснулась щеки, отражение сделало то же самое.

Мне не было страшно. Я слышала, что такое бывает - если потрясение оказывается слишком сильным, мозг включает что-то наподобие аварийного режима.

Глядя в чужое лицо, я ощущала себя персонажем видеоигры, хотя ни разу в жизни в них не играла.

Открыла рот - и девушка открыла тоже. Закрыла один глаз - она повторила.

Все это время, женщина, представившаяся как Нэн, молча наблюдала и, наверное, прикидывала, какова вероятность, что я (точнее, та, за которую она меня принимала) сошла с ума.

– Вы голодны?

Я заставила себя отложить зеркало и прислушалась к ощущениям. Под ложечкой неприятно тянуло.

– Наверное.

Ее лицо немного расслабилось.

– Я спущусь на кухню и велю подать вам завтрак.

Перед тем, как уйти, Нэн окинула меня еще одним подозрительным взглядом.

Оставшись одна, я смотрела в украшенный лепниной белый потолок и пыталась найти объяснение происходящему. Логическое объяснение.

Я умерла? Пожалуй. Во всяком случае, мое тело. Но где тогда оказалась душа?

Увы, закаленный атеизмом ум не был готов к такому повороту, и все, что оставалось - наблюдать и действовать по обстоятельствам.

Распахнутые настежь створки выходили на маленький, огороженный кованым парапетом балкон. Я видела прозрачное небо и зеленый холм вдали.

Ветер доносил шум прибоя и крики чаек. Море!

Я спустилась с кровати. Управлять чужим телом было непривычно - ощущение напомнило мне первый день за рулем в автошколе. И все же, кое-как - шатаясь и держась за мебель, я доковыляла до дверей и ступила на балкон.

Далеко внизу колыхалась тропическая зелень, а впереди, насколько хватало глаз, раскинулась сверкающая на солнце водная гладь. Очарованная этой красотой, я на пару минут забыла о том, как попала сюда и замерла, подставляя лицо ветру и солнцу.