Обречённая Триада: Долг и Страсть

Пролог

В этот час холл был пуст. Палец Диверси скользил по строчкам на мониторе, а глаза предательски слипались. Четыре утра — час дьявола. Вздохнув, она закрыла программу и взяла оставленную кем-то затрёпанную книжку. Джефф Нун «Автоматическая Алиса». «Алиса исчезла», прочла Диверси, сидя в пустом холле одиночества, желая сбежать домой, стать маленькой, заплакать. Потому что и она чувствовала себя исчезнувшей.

Книга неожиданно затянула. Диверси с сожалением заложила её стикером и, зевая, потёрла переносицу. Неосознанно она перевела взгляд на дверь холла. За ней виднелся силуэт. Сердце пропустило удар. Человек стоял неподвижно, прижав ладони к стеклу, и девушке показалась, будто с них капает кровь. Неизвестно, как долго он здесь находился, пока она его не заметила. У неё задрожали пальцы. Ладонь сама по себе потянулась к тревожной кнопке, когда дверная ручка начала медленно поворачиваться. Когда человек вошёл, у Диверси вырвался сдавленный писк. В тусклом свете его силуэт казался зловещим. Она зажмурилась, крепко сцепив руки, будто в молитве. Паника мерзким зверьком тут же подняла свою голову.

— Ну и какого чёрта ты не открывала дверь? Хорошо, что у меня были запасные ключи, — раздался над ухом недовольный голос. Она медленно открыла глаза, подняв на него стыдливо-напряжённый взгляд.

Глаза мужчины темны так, словно в них залили ночь. Прищуренные, с тлеющими отблесками гнева. Презрительно изогнутые губы упрямо сжаты. На нём была потертая кожаная куртка, а ладони… Ладони были абсолютно чисты. Диверси шумно выдохнула от облегчения. Ей вновь померещилось.

— Язык проглотила? — он подошёл ближе и облокотился на стойку. — Первый день работаешь или всегда такая замороженная?

— П-прошу прощения. Я, кажется, уснула, — выпалила Диверси первое попавшееся оправдание, чувствуя, как щёки залила краска — врать она никогда не умела.

— Сделаю вид, что поверил. Мне нужны ключи от подвала и кладовой. И поживее, я спешу.

Она услужливо полезла под стойку, не задаваясь вопросом, зачем они ему понадобились ранним утром, но пальцы вдруг замерли, сомкнувшись на прохладном металле.

— А кто вы? — Диверси встала, сжимая ключи, подавив порыв выставить их вперёд как оружие. В ней говорило больше любопытство, нежели бдительность: посторонний вряд ли мот оказаться на территории отеля.

Мужчина усмехнулся и наклонился совсем близко. До Диверси донёсся запах сырого мяса и дублёной кожи. Тошнотворный, солоноватый и липкий, пробуждающий все ночные кошмары. Он нагло потянул её за лацкан, где приколот бейдж с именем.

— Попробуй угадать, Элис, — он произнёс это имя нарочито медленно, нараспев. Диверси резко отстранилась. Мужчина был ей неприятен, и её привели в негодование его манеры.

— Я не играю в эти игры, — холодно ответила она, поправляя пиджак. — И меня зовут не Элис. Я просто её подменяю. Возьмите ваши ключи.

Он забрал связку, но не спешил уходить.

— Ты пахнешь землёй после дождя, — сказал он внезапно. — Чертовски вкусно, — губы растянулись в улыбке, но глаза остались холодными. Взгляд сканировал её так, будто мужчина оценивал качество мяса. — Ещё увидимся, — он повернулся, чтобы уйти.

— Ты охотник, — вырвалось у Диверси. — Сын Хэнка. Это тебя я жду.

— Траппер, — поправил он. Теперь его улыбка вполне искренна. Хоть и выписана грубой краской. — Рен Картрайт. К твоим услугам, птичка. Так как тебя зовут?

— Диверси.

— Тогда я не прощаюсь.

Он ушёл, и шаги его были легки, словно поступь зверя. Диверси с облегчением перевела дыхание. Охотники всегда представлялись ей кем-то вроде американских ковбоев. Загорелыми, бородатыми, опасными не столько ножами, заткнутыми за пояс, сколько отменной реакцией и готовностью спустить курок. Со спесью, заполняющей жилы. Рен показался ей другим. Предосудительно безмятежным, без горячности в глазах. Но ей не понравились его маскулинные кривляния и жёсткий, всепоглощающий взгляд самца, считающий женщин ниже себя. И самое главное — запах крови, пропитавший Рена до самого нутра.

Диверси вновь уткнулась в монитор. До пересменки было далеко, и ей необходимо чем-то занять свои мысли. В голову пришли воспоминания о первых днях на Аляске. О боли, от которой ей не сбежать…

Рен спустился в подвал и набрал комбинацию цифр для вызова лифта. Забавно, эта новая девчонка, пугливая, точно горлица, даже не подозревала, какие тайны скрывает отель, столько метров земли пришлось вырыть, чтобы обустроить под ним почти что подземный город. Город, в котором правит кровь. Пластиковый пропуск противно запищал, когда он приложил его к сканеру. Там, за дверью — настоящая оружейная. Здесь хранился не только огнестрел, но и всевозможные ловушки, начиная от бамбуковых кольев, заканчивая планками с шипами и модернизированными стальными капканами. Он взял несколько самых простых винтовок, закинул в карман коробку с патронами для послезавтрашней охоты. Они холостые — Рен был твёрдо уверен в том, что ни одному из гостей не удастся подстрелить добычу. Охота для богатеньких гостей была всего лишь дань моде, а для их жён — повод выгулять шмотки в милитари-стиле. Он презирал этих тупоголовых богатеев, и один Господь знал, чего ему стоит не послать их куда подальше.

Дверь с грохотом закрылась. Здесь, в череде одинаковых металлических отсеков, есть ещё одна дверь, входить в которую Вейланд строго-настрого запретил. Словно разбойник из сказки. Вот только, в отличие от жён Синей Бороды, Рен знал, что там находится. Он прижал лоб к холодному металлу и зашептал еле слышно, зная, что камеры зафиксируют каждое слово:

— Мы скоро встретимся. Верь мне.

Глава 1

Диверси

Диверси увидела Кадьяк на рассвете. Издалека он казался крошечным серым камнем, выпавшим из ожерелья островов, обрамлённых кружевом океана и бледного неба. Паром приближался, и на северной оконечности материка она с удивлением заметила маяк. Тот ещё не погас, и одинокий оранжевый огонек добавлял тепла фиолетово-серой палитре рассвета. Гранитные скалы внушали трепет. В Англии Диверси не встречала такой дикой и суровой красоты. Даже деревья здесь казались зверями, испуганно жмущимися друг к другу в поисках защиты.

Появился стюард, предлагая горячий чай с травами и теплый плед.

— Вот, возьмите, мисс. Согрейтесь, — сказал он с едва уловимым акцентом, выдававшим потомка русских поселенцев.

Диверси благодарно кивнула и тут же сделала глоток. Терпкий вкус трав и приятное тепло, разливающееся по телу, немного успокоили. «Всё будет хорошо», — подумала девушка.

Паром, покачиваясь и отхаркивая клубы дизельного дыма, наконец уткнулся носом в изъеденный штормами причал Кадьяка. Громкий хлопок, заставил ее вздрогнуть. Руки непроизвольно сжались в кулаки, и перед глазами вспыхнула болезненная картинка: яркая вспышка, скрежет металла, её собственный отчаянный крик… Глубокий вдох. Нужно было ухватиться за реальность. Диверси перевела взгляд на причал. Старые деревянные доки, пропитанные запахом соли и времени, казались продолжением дикой природы. В воздухе висела терпкая смесь запахов: копчёная рыба, машинное масло и крепкий табак.

Диверси сошла на берег, ощущая под ногами скользкую от влаги древесину. Она была одета в тонкую куртку и джинсы, совершенно неподходящие для здешнего климата. Рукава куртки нарочито длинные, призванные скрыть шрамы на запястьях, — едва заметные белые полосы, выдававшие боль, которую она так отчаянно пыталась спрятать. Диверси поставила первую галочку в своем списке: купить тёплые вещи. И найти работу.

Она прошла мимо церкви Святого Германа. Взгляд невольно остановился на старом кладбище, раскинувшимся за кованой оградой. Диверси замерла, ощущая внезапную нехватку воздуха, словно невидимая рука сжала горло. Полуразрушенные надгробья, поросшие мхом, тяжелые гроздья алых ягод, свисающие с кустов боярышника, мрачная фигура каменного ангела с отбитым крылом. На некоторых плитах были начертаны странные символы — очевидно, остатки языка алеутов, коренных жителей острова. Вроде бы обычное кладбище, но Диверси почувствовала, как подступает дурнота и оживают воспоминания. Земля, усыпанная пожухлой листвой, показалась огромной могилой. Ей казалось, что кто-то смотрит на неё — невидимый, но ощутимый взгляд, исходящий из темноты, из глубины леса, окружавшего город. Она обернулась, но увидела лишь покосившиеся дома и зловещую тень гор. Внезапно её пронзил леденящий холод. По спине побежали мурашки, сердце бешено заколотилось. «Это просто паническая атака. Дыши, Диверси, глубокий вдох и выдох» — прошептала она себе, пытаясь унять дрожь.

Паром дал протяжный гудок, готовясь к отплытию, словно предлагая ей последний шанс сбежать. Но Диверси развернулась и упрямо пошла вперёд, твердя про себя как мантру:

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо.

Работа нашлась быстро. Хорошенькая девушка с неплохим голосом тут же пришлась по душе владельцу крошечного бара «Якорь» на окраине Кадьяка. Тусклый свет, прокопчённые стены, запах дешёвого пива и жареной рыбы — не самое вдохновляющее место, но здесь платили живые деньги, которых хватало на аренду неплохого номера в придорожном мотеле.

Она прикрыла глаза, и пальцы привычно скользнули по клавишам старенького пианино. Мелодия сама вырвалась из-под ее пальцев. Немного хриплый голос её дополнил. Диверси пела, стараясь не смотреть на лица в зале.

— Эй, куколка, давай-ка что-нибудь повеселее! — проревел кто-то из угла зала, икнув. — А то от твоей нудятины удавиться можно!

Диверси бесстрастно кивнула. Перешла на более бодрую мелодию — что-то из старого кантри. Пальцы машинально перебирали клавиши, а в голове снова всплывали обрывки воспоминаний: визг тормозов, яркий свет фар, крик… Она с силой зажмурилась, стараясь игнорировать пьяные выкрики и похотливые взгляды. Правила игры, Диверси. Помни правила. Развлекай публику, получай деньги, держись подальше от неприятностей.

Закончив песню, она выдавила улыбку и слегка поклонилась. Несколько вялых хлопков и свист стали ей наградой. Диверси собрала несколько смятых купюр и мелочь из стакана, стоявшего на пианино, тяжело откинулась на спинку стула. Сердце колотилось как у пойманной птицы.

В бар ввалилась новая партия посетителей. Тяжёлый запах пота и дешёвого алкоголя стал ещё сильнее. Среди них выделялся крупный мужчина с красным, распухшим лицом. Сделав заказ у бармена, он направился прямиком к ней, пошатываясь на ходу.

— Ну, красавица, — прохрипел он, дыша ей в лицо перегаром, — Сыграй-ка мне что-нибудь страстное. Знаешь, о любви, чтобы кровь кипела!

Диверси испуганно отшатнулась.

— Извините, сэр, я сейчас отдыхаю, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие.

— Отдыхаешь? Ты здесь, чтобы развлекать нас, а не отдыхать! — он схватил её за руку, сжав пальцы так сильно, что она едва сдержала стон. — Я плачу деньги, значит, я решаю, когда ты отдыхаешь. Впрочем, я не против, если мы потратим это время по-другому, крошка.

Диверси попыталась вырваться, но он держал крепко. В горле встал комок паники, перекрывая дыхание. В голове вспыхнули воспоминания о том, что она так отчаянно пыталась забыть. Она зажмурилась, чувствуя, как подступает тошнота. Девушка уже мысленно готовилась к худшему, когда чья-то крепкая рука оттащила пьяницу в сторону.

— Оставь девчонку в покое, Говард, — прогремел низкий голос.

Перед ней стоял пожилой мужчина. Высокий, широкоплечий, несмотря на возраст. Лицо обветренное, изрезанное морщинами, но глаза ясные и внимательные. На нём была клетчатая фланелевая рубашка и добротные кожаные сапоги.