Обреченный

Начало.

Из небольшой избушки, на краю старой забытой деревушке, сквозь снежную метель, пробился тоненький лучик света, столь скудный, что его едва ли можно было разглядеть. Избушка эта была скорее даже не изба, а землянка. Из за метели ее так закидало снегом, что она почти сравнялась с землей. 

Внутри этой землянки, было ровно столько места, как оно казалось снаружи, а именно не много. В углу занимая половину пространства стояла печь, очень беленькая и ухоженная. Она излучала тепло и свет. Казалось что именно эта печь была сердцем этой землянки. 

В противоположном углу, возле небольшого деревянного стола на слегка скрипучем кресле качалке, вязала довольно немолодая уже женщина. Вязала она рукавички, довольно небольшие, явно не для себя, но для кого же?

Грохот и холодный ветер разбудил мальчика. Еще не проснувшись он не мог сообразить что происходит, пока холодная и твердая рука, не схватила его за ногу и не стащила на пол. На глазах Глеба еще осталась сонная пелена, сквозь которую он едва ли мог различить огромные, как ему тогда казалось фигуры. Двое мужчин ворвались в их дом. Мама лежала также на полу, возле колен второго мужика, он держал ее за прядь волос.

Огонь так же быстро исчез как и появился, оставив после себя только обугленные тела. Глеб больше не плакал, он замер в каком то исступлении, он не мог до конца осознать что произошло, точнее он все еще не верил происходящему, сознание отрицало увиденное.

Из пепла что то начало вылазить. Это что то было черное и хрупкое, из собою оно тащило маленькое и тепленькое сердечко. Веревки связывающие Глеба сползли с него, будто бы и не были до этого затянуты.

Нечто подползло совсем близко, Глеб все так же сидел и не смел шевельнуться, вдруг оно заговорило, но голос был ему незнаком, он был хриплый и какой то скрипящий, даже режущий.

Мельница.

    Лес, густой, и необъятный, поражающий своею силою и величием. Ему тысячи лет, он видел падение и становление сотен царей. В его объятиях скрываются тайны веков. Он прячет от взора людского то что ему не принадлежит. Лес не признает власть, не признает силу, потому что он и есть сила. Если он захочет, то сожрет тебя. Нужно иметь знания чтобы с ним поладить. Именно поладить, потому что лес гордый, если он учует в тебе наглость, не станет терпеть, знай это.

Край леса, вдоль него как стражи выстроились могучие сосны. Между ними, не торопясь, проскользнул странник. Ростом немного ниже среднего. Если смотреть издали при плохом освещении, могло показаться что это горбатый старик ковыляющий из деревянной тростью. Но все же, присмотревшись, ты понимал что это скорее мужчина, горб которому заменяла походная сумка, а трость служила скорее для нащупывания твердой почвы нежели как третья нога. Лицо странника было прикрыто большим капюшоном. 

Выйдя из леса, незнакомец тут же приметил избу, расположившуюся немного ниже горизонта. Недалеко от нее, на холме выросла мельница. Таким образом избушка была прикрыта от ветра, а мельница наоборот, улавливала любое его дуновение.

Изба была совсем небольшая, четыре стены, крыша из соломы и маленькое окошко. Сзади пристройка, небольшой сарай, где жил скорее всего теленок, который в данный момент, почему то, вольно себе бегал по двору. И да, дворик имелся. Избу ограждал невысокий деревянный забор. Вместо острых концов, какой то умелец, вырезал головы петушков...самому богу известно сколько понадобилось ему на это времени. Похоже на то что хозяин был очень усидчивый и трудолюбивый, и ко всему прочему имел много свободного времени.

Не получив ответ, он прошел через калитку, оглянулся вокруг, было очень тихо, даже слишком. Три раза постучал в двери - хозяева - крикнул он, но все было по прежнему тихо. Он дернул ручку, дверь была открыта. Он медленно переступил порог. Полная тишина, никого не было, на печи стоял сгоревший хлеб, кто то забыл его вынуть из печи вовремя. В углу, со стороны окошка, стоял стол, на столе, задумавшись, сидел маленький, размером с куклу мохнатый, с острыми ушами усами и густыми бровями домовой. Этот маленький медведь, смотрел в окно, и как будто не замечал пришельца, он о чем то усердно думал.

Еще не дойдя к мельнице Странник увидел кровавые следы. Не торопясь, стараясь не издавать шум, он подошел к двери и прислушался. Тяжелое дыхание донеслось к нему изнутри. Войдя внутрь, он застыл в ужасе, на мешках с пшеницей лежала она, точнее то что от нее осталось. Нижняя часть тела отсутствовала, на мешках свисали кишки торчал хребет. Он отвернулся в сторону, его чуть не стошнило, картина была не из приятных. На ухо что то капнуло. Странник провел пальцем, это была кровь. Судя по всему оно было еще здесь, и тяжело дышал именно он. Поднявшись на второй ярус, он увидел это. Тело цвета обугленного мяса, с кроваво красными глазами, человекоподобное, оно пожирало мужчину. Его пузо раздулось до каких то ненормальных размеров, похоже что оно ело все что видело не чувствуя меры. Увидев гостя оно попыталось двинуться к нему, но хилые конечности не справлялись. Оно не кричало и даже не рычало, это было похоже на мычание в перемешку с попытками что то вымолвить. Странник вынул кинжал и подошел поближе.

Вернувшись в избу, он застал домового копошащимся в сумке.

Возле реки.

Остался один, этот был побольше тех двоих, уровень его мастерства был на порядок выше, ему даже удалось увернуться при первой атаке Глеба. Он махал мечом с расчетом, но этого было мало, достаточно было немного оступиться, немного забыться, чтобы дать Глебу шанс, он этого шанса не упустит.

Удар пришелся в плечо, целился в грудь, но тот вывернулся довольно шустро, несмотря на свои габариты. В то мгновение когда лезвие было еще в плече, из под тишка прилетел удар ногою в живот, от которого легкий парень отлетел в сторону, и пока он приходил в себя, всадник уже скакал на лошади, отдаляясь все больше и больше унося девочку. 

В стороне лежал, еще живой отец девочки, Глеб к нему подошел.

Мост.

Город Белз, находился на острове посреди реки Днепр. Из далека он напоминал большой холм который оброс маленькими грибочками. Грибочки эти были ничто иное как домики разбросанные по какому то неведомому замыслу. Будто кто то ходил и зернышки разбрасывал. В одну сторону посеял и в другую сторону, где упало зернышко там и вырос домик. Все менялось из подъемом выше. Вырисовывались некие улочки, дорожки, выложенные досками. И что самое интересное, чем выше тем гуще все было скомпоновано, будто длинные коридоры вот только без крыши. Приезжие нередко терялись. Могли даже несколько часов бродить кругами пока не находили выход. Вишенкой на торте была высоченная церковь которая возвышалась над городом сверкая своими золотыми куполами. Это была не просто церковь, целый храм, огражденный от всего города высоким деревянным забором. 

Добраться к городу можно было двумя способами. Первый способ, переплыть. Хорошо подходил тем кто имел лодку или небольшой кораблик. Город имел бухту, с противоположной стороны ее было хорошо видно. Но поскольку ничего такого у Глеба не было, пришлось воспользоваться вторым способом, через мост. 

При входе на мост стояла будка, возле нее двое солдат. Оба одеты одинаково, рубаха, широкие штаны, сапоги, оба держали в руках дымящиеся люльки.

С противоположной стороны моста, стражи было больше, вместо будки стояли две вышки, в каждой вышке один лучник с арбалетом, внизу еще двое. На Глеба они даже не посмотрели, ведь сверху хорошо видно кто входит на мост, они заранее уже знали что все в порядке.

Расспросы привели Глеба к захудалому домишке. Сверху сгнившими деревянными буквами надпись “Корч..” сразу заметно что недостает нескольких букв. Внутри было еще хуже нежели снаружи. Густой табачный дым громоздился над головой, запах огурцов и не очень свежих копченостей перемешивались с запахом дешевого спиртного. Двух свечей, стоящих с противоположной стороны от входной двери, едва хватало осветить прилавок за которым стояла и вытирала посуду очень худая женщина. Эта женщина давно перестала привлекать мужчин, но не было в ее наружности ничего отталкивающего, ничего за исключением большого носа с довольно не маленькой горбинкой. На фоне ее сухого лица, он казался очень неуместным. Возле прилавка за столом, сидел тоже немолодой мужчина, в поношенном жилете и такой же рубахе.

Подвал.

Темнота, дождь, и глухой туман стали отличным прикрытием для Глеба. Он мог не опасаясь двигаться даже по открытой местности, обзор ограничивался двумя метрами. Сам же Глеб не был стеснен этим, он отлично ориентировался даже в глухой темноте, все благодаря его глазам и развитым инстинктам.

Он не видел то место, где должны были находиться люди отобранные для жертвы. Он знал лишь то, что они возле причала. Возле причала было не много зданий, два или три. И к тому же, столь ценный груз должен охраняться. По этим критериям Глеб нашел Барак, который не имел окон. Имелась входная дверь возле которой несмотря на ливень стоял солдат. Не могло быть сомнений что это оно. 

Хотелось бы сказать еще пару слов о силе Глеба. Он был противоположностью того, чем хотел казаться. При свете дня, для других людей, это был слабый, слепой, никчемный человек, который мог вызвать лишь жалость. Это была лишь уловка. Глеб имел нечеловеческую силу, выносливость, гибкость, острый,  дальновидный ум. Закаленный лесом, он учился взбираться на вершины огромных деревьев, скал. Ему не составляло труда взобраться по прямой стене, цепляясь за малейшие трещинки и неровности. 

Глеб мог пойти прямо через переднюю дверь, он не сомневался что солдату его не одолеть, но он не знал к чему это приведёт, возможно солдату удастся подать сигнал, поднять шум и тогда все потеряно, здесь нужна была хитрость. 

Выход нашелся быстро. Соломенная крыша. Ему не составило труда отодрать кусок настила и сломать пару досок кровли, к тому же все шумы заглушал дождь. 

Сквозь щели между досками он отлично видел что твориться внизу. Как ни странно там ничего не было, пустые комнаты. Заключенных не было, не было людей отобранных для жертвы. Это обстоятельство привело Глеба в замешательство. Когда он уже думал уходить и поискать в другом месте что то, то ли предчувствие то ли интуиция толкнуло его в самый край, туда где не пробивался свет. Оказалось что в этом краю под досками метал. “Скорее всего потайная комната” - подумал Глеб. Сверху не пролезть, нужно спрыгивать и войти в одну единственную дверь. Что он и сделал. Оказавшись в темной комнатке недалеко возле охраны, Глеб как черная кошка вырубил одного и пока второй был в некоем недоумении, и потрясении, вырубил второго. 

То была не комната, а вход в подвал. Точнее это был не подвал, а длинный коридор, вдоль которого горели фонари, освещая металлические ржавые двери. Не успев спуститься Глеб уже слышал запах крови, чьи то шаги и голоса.

Первая дверь отворилась, вышло двое, в руках они несли что то вроде кокона из которого торчала голова девочки. Глеб стоял покрыт мраком, они не могли его увидеть. Пройдя весь коридор, они остановились возле последней двери, им открыли, дверь закрылась.

Глеб осторожно прошел к первой двери, заглянул сквозь щель оставленную теми двумя... никого... он зашел. От увиденного по его телу прошлась дрожь, пару секунд он просто стоял на месте не смея пошевелиться. Посреди этой комнатки, весь окровавленный, стоял огромный стол. На столе лежали две маленькие ножки, две маленькие ручки и огромный бутыль сквозь стенки которого на Глеба смотрели десяток глаз. Это было не все. К потолку на крюки, подцепили еще десяток рук и ног. А на столешницах под стенами стояли еще бутыли и в каждом какие то части тела. В одном носы, в другом уши, в третьем языки. Кто то аккуратненько разложил все и расфасовал. 

Ступор Глеба развеяли шаги в коридоре, те двое шли назад. Как только они оба вошли, Глеб закрыл дверь. Первому перерезал горло, второго схватил за кадык, так что тот не успел и пикнуть.

Отворилась дверь, вошли двое огромных мужиков под два метра ростом с густыми бородами и широкими лицами. Глеб казалось просчитал каждый их шаг. Схватив со столешницы топор он бросил в первого пробив им грудину, тот на месте и упал. Второй же сумел приблизиться, но это была его ошибка. Меньший за него в два раза парень выломав его руку поднял над головой и подвесил на свободный крюк предназначенный для частей тела жертв. Глеб его так и оставил висеть, посчитав что лучше пускай помучиться, так же как и те кого он убил.

В последней комнате, как он и думал находились все жертвы. Коконы из которых торчали только головы без ушей, глаз и языков. Двое мужиков, женщина, дедушка и маленькая девочка. 

Подойдя к девочке, он услышал еле уловимое но живое дыхание. Все пятеро были еще живы, эти коконы были их сосудами для перевозки, и сохранения жизнедеятельности. 

Глеб достал кинжал, еще раз посмотрел на девочку, которая казалось мирно спит, - “самому дьяволу известно что ты пережила, сейчас же я освобожу твою душу” - быстрым и точным движением он отсек голову девочки, затем и остальных.

Лес.

Той ночью Глеб долго плакал, не замечая холода который прорывался сквозь открытую настежь дверь. Сильный ветер задул оставшееся пламя в печи. Через какое то время землянка превратилась в снежную пещеру. Глеб очнулся лишь когда терпеть холод стало невозможно. Его детское сознание было в смятении, потерянный и испуганный к тому же в жутком холоде. Перед ним все так же лежали остатки, черные, снег их не замел, так как они были горячие. Глеб слышал голоса доносящиеся от этой кучи смрада. Оставаться возле нее было невыносимо.

Он убежал прочь из землянки, не понимая куда и зачем, ему хотелось не слышать те жуткие голоса, хотелось скрыться от беды и страха. 

Ветер дул все злее, никакие ветви больших сосен не могли его остановить. Прорываясь сквозь ветки он высасывал все тепло из этого маленького тельца. Ноги быстро вымокли, теперь Глеб их не чувствовал как и пальцы рук. Но он бежал, ведомый страхом, глаза которого большие. Как бы сильно он не старался убежать от голосов, они не исчезали. Даже наоборот, в этом лабиринте, они эхом разносились отовсюду. 

Остановившись Глеб увидел что он посреди леса. Следы которые он только что оставил уже исчезли под кучей снега. Куда бы он не посмотрел, везде черная стена, выстроенных рядами сосен и даже неба не видно. Но не смотря на это, он не пал духом, ведь в этой тьме, холоде на краю смерти, он не слышал голоса.

Бежать было некуда, да и сил как оказалось не было совсем. Глеб присел под дерево, где было меньше всего снега, холод уже не причинял боли, он уже не чувствовал ни мороза ни ветра, закрыв глаза он погрузился в полную тишину.

Открыв глаза, он увидел свет, по его ногах ползло тепло. Больше не было снега, и ветра. Он лежал на деревянном полу возле самого камина, закутанный в тряпье, как куколка. Как он не пытался выбраться все четно, железные цепи было бы проще разорвать нежели эти тряпки. Оглядевшись Глеб увидел  что находиться посередине деревянной избы крыша которой была конусовидной. Из мебели стол, уставленный всякими тарелками и чашками, стены обвешанные травами сушеными, и кресло качалка. Что удивило Глеба так это отсутствие кровати, даже печки не было чтобы на ней поспать - неужто хозяин не спит - подумал Глеб.

Отворилась дверь, вошла женщина. Несмотря н холод снаружи, на ней было только длинное черное платье с кружевными рукавами. Ее смолисто черные волосы тянулись до самого пояса, сама же она была довольно хороша собой.

- ты уже проснулся? - когда она зашла, Глеб притворился спящим, но это не помогло.

- кто вы?

- я то, а ты кто?

- но я ведь первый спросил.

- кем может быть маленький мальчик, который гуляет ночью в лесу, засыпает и не замерзает на смерть. - глеб вспомнил все что с ним было; только проснувшись он об этом как бы забыл вовсе, возможно причина в переохлаждении.

- молчишь, другой бы на твоем месте кормил бы уже волков.

- лучше бы мне не просыпаться. - женщина не смотрела на него, все что то копошилась на своем столе

- во как, так ты смерти своей искал в этом лесу.

- я убегал от голосов.

- каких голосов?

- не знаю, они лезли ко мне в голову.

- понятно, мама у тебя есть? 

- ее убили этой ночью - Глеб держался, но осознав наконец всю ситуацию, слезы нахлынули, будто только и ждали этого. 

- теперь все ясно - женщина подвесила за перекладину, которая торчала над огнем, казанок. - щас супчик варится, поешь и станет легче.

- я не хочу есть.

- хочешь не хочешь а придется, если хочешь жить.

- не хочу я жить.

- во как, не хочешь значит, а можно узнать почему это?

- потому что.

- на те, что это за ответы...ты из за смерти матери так расстроился, но это ведь совсем глупо, все помрут, хочешь ты того или нет, что же теперь и самом умирать преждевременно.

- ты не понимаешь, я ее только вот видел, говорил, теперь я уже не смогу этого все больше нет ее, остался лишь черный пепел.

- да я видела вашу землянку.

- как, ты там была?

- конечно, решила прогуляться, было бы очень глупо умирать, после того что сделала с собою твоя мама.

- ты о чем говоришь, что она сделала, ее убили, те двое.

- ах, значит ты не помнишь, что случилось, так вот твоя мама душой своей пожертвовала ради твоего спасения, ты хоть понимаешь что это означает?

- нет, что с ее душой.

- она никогда не сможет очиститься и переродиться.

- но зачем, зачем она это сделала.

- та для тебя, для кого же еще, значит очень любила.

- я не хочу этого, зачем мне такое спасение, цена которому мучение моей матери. - суп сварился, освободив Глеба, женщина протянула ему тарелку супа.

- что это за суп, ни вкуса ни запаха.

- потому что ты уже не человек, эта еда тебе не подходит, я подумала что ты из за холода такой бледный, оказалось что ошиблась, когда глаза твои увидела сразу поняла.

- что у меня с глазами.

- потом сам посмотришь, у меня здесь нет зеркал.

- это все какой то бред, мне кажеться что я в бреду, зачем ты меня спасла?

- я не думала тебя спасать, хотела съесть.

- чего!? ты шутишь…

- послушай, с тобою конечно интересно, но ответь мне, ты хочешь освободить душу своей матери?

- освободить?

- да, для ее души нет покоя, она нигде, мечется между явью, навью и славью, и отовсюду ее гонят.

- конечно хочу но могу ли?

- если бы не мог я бы не спрашивала - женщина посмотрела на Глеба, она улыбалась и в ее взгляде было лукавство и хитрость. - всего то нужно убить короля каннибалов - образовалась тишина, Глеб не знал что сказать, женщина ждала его ответа.

- а я то думал серьезное что то предложишь, а ты еще и сумасшедшая. - она ничего не сказала - так кто ты, я должен хоть знать.

- у вас у людей принято величать меня Яга.

Отъезд.

- София! София! Просыпайся - молодая девушка открыла свои ясные голубые глаза, Перед нею возле кровати стояла довольно тучная женщина, одетая в серое платье из таким же серым передником.

- Доброе утро Катя, что случилось? - так звали няню обязанностью которой было присматривать за Софией

- Князь Святослав зовет тебя, попрощаться, он уезжает ненадолго - София потянулась, вытягивая в гору свои тоненькие белые ручки.

- хорошо, сейчас спущусь, только оденусь - Катя вышла, София тут же вскочила и подбежала к туалетному столику. В зеркале показалась красивая девушка, на вид, лет восемнадцати, с большими глазами, которые казались еще больше на ее маленьком сердцевидном личике. Быстро зачесав волосы, и надев голубой сарафан, такой же воздушный как и она сама, София спустилась по широкой деревянной лестнице на первый этаж.

Храм разделялся на две половины. Правая половина, та где жила Софья, ничем не отличалась от большинства таких же деревянных храмов. Лестница которая тянулась в гору аж до четвертого этажа, деревянные стены и крыша, длинные коридоры и большие окна. В правой части находились кроме жилых помещений, еще кухня, склад, столовая, классы. В левой же части, было не четыре этажа а два. В этой части жил Князь Святослав. Поскольку Князь был шести метров роста, то и потолки соответственно были выше, так же и лестница по которой обычный человек не поднимался а взбирался. В эту часть храма было запрещено входить, за исключением доверенных лиц. Правую и левую часть разделял центральный холл посредине которого стоял трон Святослава. За троном на стене Мозаикой выложено изображение короля каннибалов Всеволода. Такой же мозаикой по обе стороны выложены все князья включая Святослава а именно Виктория, Олег и Ярослав.

Святослав сидел на своем троне, сгорбленный и старый, на вид он казался немощным, мешки под глазами, уставший вид. По правую руку стоял воткнут в землю боевой шест - квотерстафф, оружие которое он всегда имел при себе. Также по обе руки стояла свита в количестве шести человек - старики одетые в красные рясы. Они ни на шаг от него не отходили, а на людях были голосом, так как он никогда с людьми не говорил, лишь только присутствовал. Единственная кто мог говорить со Святославом была София.

- вы меня звали? - девушка, всегда при виде князя чувствовала страх, от него веяло холодом, похоже на то как веет из темных сырых подвалов.

- София, ты уже здесь... как твое здоровье?

- мое...хорошо...мне сказали вы уезжаете?

- да, нужно ненадолго уехать в Острог, ведь через четыре месяца тебе уже стукнет двадцать пять лет, князи пожелали собраться дабы обсудить это событие. - София переменилась в лице, будто только вспомнила о чем то таком что хочется не вспоминать, Святослав этого не заметил - вскоре мир измениться, именно тебе суждено это сделать.

- да, я знаю.

- ты особенная София, твое появление на свет это дар бога Хорса помни об этом… - Святослав скривился в страшной улыбке - я приказал чтобы тебя на время моего отсутствия меньше трогали и дали больше свободы.

- и что даже к речке разрешат спуститься? - лицо Софии засияло, ведь ей вообще не разрешалось покидать стены храма, на улицу ее выпускали лишь тогда когда площадь была пустой и ворота заперты, за всю свою жизнь она спускалась к речке лишь несколько раз, что было для нее невообразимым счастьем.

- нет София к речке нельзя, ты что забыла что произошло недавно, в городе шастает убийца.

- да но, со мною все равно будет охрана, и тем более днем, я не думаю…

- нет София довольно - улыбка Святослава исчезла сменившись гневной гримасой, которая еще сильнее пугала Софию - мы не можем так рисковать, потерпи немного, после обряда своего двадцати пятилетия, ты можешь делать что угодно, будешь хоть каждый день купаться в речке.

- я поняла князь, простите…

- ну хорошо иди, иди …

София быстро поднялась на четвертый этаж, маленькие капельки покатились по ее розовым щечкам. Не добежав к двери своей комнаты она остановилась перед большим окном. С этого окна открывался отличный вид на весь город и широкую реку. Погода стояла ясная, лучи солнца играли на волнах будто по реке рассыпали драгоценные камни. София приоткрыла окно, свежий воздух и гул улицы, заставило сжаться ее маленькое сердечко.

Из самого детства София жила как птичка в клетке. Каждая минута была рассчитана так, что бы у нее не оставалось свободного времени. Занятия, пение, уборка. коротенькая прогулка на фасаде, чтение, встреча с князем и так каждый день, год за годом. Ее друзьями были книги и няня по имени Катя которая кроме сплетен ни о чем другом не говорила. В этом большом храме, София была единственным ребенком, кроме нее здесь были охранники, служители храма, и некоторая прислуга. София даже пыталась с кем нибудь подружиться, но только она заговаривала тут же встречала холодные взгляды. Князь Святослав постоянно ей говорил о ее великом предназначении, о великой опасности что скрывается на каждом шагу за воротами, что в тот день когда ей стукнет двадцать пять лет, она должна будет пройти обряд, исполнив свое предназначение, и тогда освободиться от этого гнета.

Про родителей она не знала ничего, лишь то что отец ее Бог Хорс а мать умерла при родах. Имени тоже никто не знал. Ее маленькую в корзинке принесли под ворота храма, здесь ее спасли и приютили, за что она должна быть благодарна, о чем ей не раз говорила няня.

Кроме постоянного гнетущего ощущения одиночества, ее мучил страх, источник которого она не могла объяснить. Только в своей комнате она успокаивалась, страх исчезал. Куда бы она не пошла в этой большой клетке отовсюду веяло холодом и сыростью. И хотя со временем она свыклась с этим ощущением, все же иногда в особенности при встрече с князем это чувство напоминало о себе.

В комнату к Софии зашла Катя. Как обычно в это время она приходит чтобы собрать грязное белье и перестелить простыни.

- князь уехал? - спросила Софья.

Побег.

Вокруг города Белз тучи сгущались все сильнее. После отъезда князя, патрули усилились, начали обыскивать все дома, каждую улицу, в поисках прибывших недавно чужаков. Всех их арестовывали, и помещали в специально оборудованные тюрьмы. Эти тюрьмы были не чем иным как камерами для пыток. Всех более или менее подходящих персон, сажали на привязь, дабы те почувствовали свою ничтожность, морили голодом и сном, не позволяя уснуть. Если этого было мало, избивали и помещали в комнатку которая была скорее гробом. Размер этой комнаты позволял стоять, присесть было невозможно, свет не проникал вовсе. Без сна, тарелки супа, и возможности присесть, каждый признавал свою вину, даже если по началу он готов был умереть но не взять на себя то чего не совершал. Все мы велики духом, до того момента, пока не лишимся комфортной жизни. Но все же находились и те, кто не поддавался таким пыткам. Для них были созданы специальные механизмы, растягивания, резания, прокалывания после которых, даже самые сильные и выносливые, плакали как маленькие девчонки.

Но что же они делали с этой кучею виновных, ведь было известно, что это дело рук одного человека. Всех, кто признал вину отправляли в тюрьму, которая находилась дальше по реке. Называлась эта тюрьма Железная дева. Она славилась тем что из нее невозможно сбежать живым. Сама тюрьма возвышалась над рекою, впиваясь в самое дно металлическими сваями, прямо по центру ее русла. Тот, кто пытался сбежать должны спрыгнуть и неминуемо разбиться о пороги. Если удавалось выжить после падения, унесенный потоком, сбежавшего колотило о камни. Но если и этого было недостаточно, тогда пожелавший бежать, попадал в натянутую, вдоль реки, шипованную металлическую сеть. Поток прижимал человека к сетке которая впивалась в плоть своими острыми шипами. Как и каждая рыболовная сеть, в этой были свои рыбаки, стоящие по обе стороны, имеющие при себе арбалеты. Не случалось еще такого, чтобы кто ни будь, добираясь до сети, оставался в живых. Но если бы такое и случилось, тогда эти лучники завершили побег несколькими точными выстрелами.

Зазвенел колокол, это сигнал возвещающий о том что кто то пытается сбежать. Охрана зашевелилась, поднялся гул заключенных, залаяли псы. Эта ночь особенно темная. В этом мраке виднеются лишь огоньки фонарей. Большая тень с гулом плюхнулась в воду.

- дозорные возле сетки готовьтесь стрелять - арбалеты натянуты, воцарилась тишина.

- где он? кто ни будь его видит?

- слишком темно.

- вон там тень, стреляй - полетели стрелы, одна за другой, пролетая со свистом над головой заключенного, решившего испытать свою удачу. Сеть двигалась, явно по ней кто то взбирался. Ночь явно была на стороне этого смельчака. Внезапный стон, заставил дозорных хохотать и злобно улыбаться.

- никто не уйдет живым из Железной Девы - говорили они. Внезапно сеть ослабла, больше никто за нее не держался.

- Он мертв?

- его нигде не видно.

- две группы дозорных, ищите его вдоль берега, и убейте если он еще дышит, никто не сбежит живым, только не сегодня.

Ситуация на улицах становилась все напряженнее, люди нервничают, ведь кругом шастают солдаты в поисках преступника, которым может стать каждый без вины виноватый.

Глеб спустился к реке, людей было не много, несколько рыбаков да работников причала.

- чего ты спрашиваешь?

- мне нужна лодка, я куплю, деньги есть - рыбак от удивления засмеялся.

- да ты сума сошел, сейчас тебе лодку никто не продаст, иначе тут же отправят в тюрьму, как соучастника, ты разве не слышал что преступника ловят, все выходы перекрыты, тебе никто не даст уплыть отсюда, даже местные, которые здесь перевозят на своих лодках товар каждый день, сидят без работы.

- разве вообще нет вариантов.

- слушай уходи по добру по здорову, скажи спасибо что я не трогаю калек, иначе летел бы ты далеко, ты этими расспросами подставляешь всех, не только себя - Глеб не стал больше спрашивать, все было ясно, нужно искать другие варианты.

- и что нам теперь делать? - из сумки выглянул Илюша.

- здесь оставаться становиться опасно, я на свободе только лишь из за своего прикрытия… скорее всего я украду лодку ночью.

- а разве причал не охраняют?

- это не важно, другого выхода нет.

Глеб прошелся вдоль реки. Заметив на себе подозрительные взгляды солдат, развернулся и направился к корчме. Даже ходить стало опасно. Идти пришлось медленно, постукивая землю своею тростью…всего лишь необходимость прикрытия. Искоса осматриваясь, Глебу показалось что кто то из солдат пошел за ним. Оборачиваться нельзя, иначе могут заподозрить. На встречу вышли трое солдат. Глеб шел не сворачивая прямиком на них. Они столкнулись.

- мужик тебе жить надоело, смотри куда идешь - крикнул разъяренно солдат сухощавый и самый маленький из троицы.

- простите но я слепой и не мог вас заметить - сухощавый хотел было что то добавить но промолчал.

- ты я вижу не местный, давно у нас? - продолжил напарник сухощавого, высокий широкоплечий мужчина из длинным подбородком и тонкими губами.

- недавно пришел, я снадобья продаю, путешествую по городам.

- что за снадобья, от чего - вопросы были простые, но если человек врал, то именно такими простенькими вопросами, он и попадал в ловушку.

- ну это по надобности, от болей в спине, суставах от бессонницы, много чего. - длиннобородый не успокаивался.

- а ну ка покажи, что в сумке? - в сумке Глеба не было ничего подозрительного не считая его кинжал который он прятал.

- да, конечно - сухощавый нагло потянул руки в сумку, с выражением лица человека который имеет на это полное право и от этого чувствует свое превосходство.

- а это еще что такое у нас - он вытянул кинжал - зачем тебе кинжал.

- мне много доводиться путешествовать, и на моем пути встречались всякие, хорошие и не очень

- но ты ведь слепой, оно тебе не поможет…

- ладно, довольно, уходим - сказал длиннобородый. Сухощавый презрительно посмотрел на Глеба, поднимаясь плюнул ему под ноги. Если бы не его более спокойный товарищ, возможно Глеба уже б тянули в казарму для допросов, уж очень он не понравился тому солдату.