Община: рождение Белого Ветра

Глава 1. ЧУЖАКИ

За окном раздался не то треск, не то визг, и что-то черное пронеслось мимо дома, на секунду заслонив собой световой поток.

Лиэнн вскочила с кровати и выбежала за дверь, но успела увидеть лишь чернеющий в небе шарик.

«Вертолет, - подумала она, с опаской оглядываясь по сторонам, - и что Континенту снова здесь нужно? Летят в сторону леса.»

Она продолжала следить за удаляющейся черной точкой, и вдруг уловила яркий отблеск в том направлении, куда полетел вертолет. Он возник лишь на мгновение, и тут же пропал. Вертолет скорректировал курс на отблеск.

В дверь дважды стукнули, и на пороге появилась Мария.

- Ли, бежим, мы опаздываем в класс! Сегодня к нам придет Верховный рассказывать историю общины, мы не можем опоздать!

Миловидное личико Лиэнн исказилось гримасой скуки.

- Опять будет врать, какие мы избранные. Знаешь, скажи им, что я… мне… у меня… заболел живот!

- Они же сразу лекаря пришлют!

- Ну, можешь сказать, что я сама пошла за травами.

- С каких пор ты знаешь травы?!

Ли достала из под подушки книгу и подала Марии:

- В библиотеке травник взяла на изучение. Можно же.

Мария сделала круглые глаза:

- Так вот, чем ты занимаешься последние пару недель?! Читаешь травник?

Девушка пролистала книгу и равнодушно отложила ее.

- Так что, не пойдешь?

- Нет, у меня есть дела поважнее, - бросила Ли через плечо, выскальзывая в дверь.

Последний раз Лиэнн видела вертолет, когда ей было пять. Отец прилетал на нем забрать ее на материк на время химической экспансии, но мать даже слушать об этом не захотела. «Ты такой же, как все остальные, - кричала она, прижимая к себе Лиэнн даже с большей, чем необходимо, силой. – Ты только и ждешь, когда Континент одержит над нами верх. Нет уж, твоя дочь останется здесь, ты не посмеешь травить ядовитым газом собственного ребенка! С вами, янки, иначе нельзя!»

Сквозь плотно сжатые зубы отец процедил в который раз за их совместную жизнь: «Я не американец, я англичанин!»

Для матери между теми и другими не было никакой разницы, но, заметив однажды, как отец злится, когда его так называют, она стала прибегать к этому методу, пожалуй, даже злоупотребляя им.

Отец был летчиком Объединенных ВС, строгий, неукоснительно следующий правилам, суровый. Прирожденный страж закона. Мать, русская из западной Сибири, хрупкая маленькая женщина с воспаленными карими глазами, была его полной противоположностью. Она всегда искала средство избавиться от давления «антигуманных законов», и, встретив Майкла, молодого английского пилота, перспективного и очарованного ее былой красотой, неприминула воспользоваться возможностью перебраться с ним в США, на территории которых он обосновался и где они прожили до момента образования Содружества. Законы Содружества, принятые сразу после его образования, также не устроили Риту, и однажды, познакомившись со старой индианкой и узнав от нее об Общине – горстке протестующих против глобализации, отвоевавших небольшой островок неподалеку от материка, где они учредили свои собственные законы, она решила, что это наилучший выход. Рита сбежала на остров, будучи на второй неделе беременности…

Путешествия Майкла по свету в поисках идеала, пожалуй, помогли ему заполучить в жены самую неподходящую из женщин. Между ним и Ритой не было совершенно ничего общего, но даже после ее побега Майкл несколько раз пытался образумить жену. Позже – забрать дочь… Как бы там ни было, Лиэнн все же осталась в Общине. Однажды, правда, после очередной ссоры с матерью, девушка разбила подаренную отцом копилку, и отправилась на продуктовом пароме, приходившем один раз в неделю и привозившем самые необходимые предметы быта, на большую землю к отцу.

Америка ее потрясла. Машины, небоскребы, техника и миллионы людей – об этом она, конечно, читала, но тем не менее увиденное произвело на нее огромное впечатление. Лиэнн прожила в Нью-Йорке месяц. За этот месяц она не то что не привыкла к городу, скорее, совершенно ясно осознала, насколько он чужд ей. В вечерней школе, куда ее устроил отец, девушку сторонились, соседи откровенно побаивались («Кто знает, что там в голове у этой дикарки с острова»), Майкл прилетал не чаще раза в неделю и падал без сил в постель, так что об общении не было и речи. Кроме того, на проспектах Лиэнн еле сдерживала дикий страх, когда мимо проносился очередной автомобиль. Огромные сверкающие здания и толпы безразличных людей внушали ей лишь желание бежать не останавливаясь до ближайшего парка, где в тени деревьев можно было посидеть у пруда, и, если не оборачиваться на город, представить даже, что его и нет за спиной…

А потом она возвращалась домой, все также сжимаясь внутренне, все также пугаясь прохожих, смотревших сквозь нее холодным и измученным взглядом стеклянных глаз.

И вот однажды утром она снова села на паром.

В Общине были рады ее возвращению, хотя сначала, конечно, отнеслись несколько настороженно – кто мог знать, что принесет эта беглянка с большой земли? Но Лиэнн не привезла ни неизвестных болезней, с которыми не справились бы собранные по весне травы, ни технических новинок, так возмущавших жителей общины, считавших телевидение пропагандой насилия и всех мерзостей материка, а сотовую связь – и вовсе бесовской штучкой. Она вернулась странной и молчаливой, что, впрочем, жители общины восприняли лишь к своей пользе – раз пришла назад, значит, их вера в разложение на большой земле действительно оправдана, значит, она поняла «настоящие ценности», к коим и поспешила возвратиться.

У людей Общины были свои причины не иметь контактов с континентом. Казалось, если поддерживать свой веками отлаженный уклад, все зло большой земли их не коснется… поэтому в поселении дома отапливались дровяной печью, а источником света были свечи, коих старейшины каждую неделю выдавали под расчет. Их запрещалось жечь без особой надобности, и дело здесь было не в цене (продавая часть ежегодных урожаев на континент, Община вполне могла себе позволить приобрести не только свечи, но и электрифицировать поселок), а в том, что верования не позволяли селянам нарушать ритм природы, ибо старейшины завещали так: как солнце, устав за день, отправляется на покой, так и Община, дети природы, должны отправляться спать с его заходом…

Глава 2. СЕДЬМОЙ

Со времен существования Общины старейшин всегда было семеро. Каждый из них имел равные права в совете, каждый занимался своим, особым делом. Верховный все же мог вмешиваться в решения остальных, если имелся некоторый форс-мажор, но оговорка «при строгой необходимости» соблюдалась неукоснительно. Настолько неукоснительно, что Мудрейший, или Верховный, за время существования Общины воспользовался этим правом всего раз.

Еще двое Старейшин были ближайшими помощниками Верховного (их так и называли - Ближайшие), и занимались образованием молодого поколения. Один из них передавал молодежи все практические знания, накопленные общиной, начиная с того, когда дОлжно быть севу пшеницы, и заканчивая способами прогнозирования погоды на сутки. Второй же скрупулезно вбивал в молодые умы идеологию поселка, своеобразную религию общины. Еще трое Старейшин – Сподвижники, занимались делами поселка непосредственно, следили за сбором урожая, рассчитывали объем, который можно было продать, составляли план покупок, по которому в поселок доставляли все необходимое с материка.

Седьмой и последний Старейшина, стоявший не выше и не ниже прочих в иерархии, скорее – особняком, звался Жрецом или Пророком. Его обычно побаивались и избегали, до той поры, пока без его вмешательства можно было обойтись. Даже Ближайшие и Сподвижники относились к Седьмому с опаской. Впрочем, и с уважением, которое могло бы сравниться, пожалуй, разве только с уважением к Верховному.

Вот этим самым Седьмым Старейшиной и был Эрик, являя собой безусловный парадокс, ведь по уставу Общины Старейшиной мог стать только мужчина, достигший пятидесятилетнего возраста, имеющий семью и вырастивший уже нескольких детей. Кроме того, Старейшине полагалось доказать свое соответствие посту и верность Общине.

Эрику же едва исполнилось двадцать восемь, и к этому моменту он уже 9 лет был Седьмым, унаследовав свое положение от отца, что являлось в Общине нонсенсом. Старейшины не даром считали Эрика исключением. Он и был исключительным.

В столь маленьких сообщества люди, как правило, знают друг о друге все, включая даже те прозаические подробности, которые никого не интересуют. Вокруг Эрика загадки буквально роились, и основной была история его появления в Общине.

Однажды, в самом начале зимы двадцать лет назад, остров оказался засыпан снегом буквально по печные трубы. Этот факт сам по себе вызывал обилие вопросов, поскольку на столь южной широте такие осадки являлись, мягко говоря, большой неожиданностью, и могли быть восприняты разве что как предвестье Апокалипсиса.

Как только жителям удалось расчистить проход до окраины поселка, где располагался домик Седьмого, Старейшины собрались у него на совет. Патрик, -собственно, Седьмой, - все время молчал. Крепкий широкоплечий блондин, норвежец по национальности, он даже внешне казался довольно чужеродным не только общине в целом, но и кругу старейшин, в частности. Никто в поселке так и не понял, что заставило его сменить привычный климат северных широт на влажную жару приморского юга, оставив денежную профессию программиста крупного холдинга, чтобы поселиться в доме у ручья, и выращивать с малообразованными селянами овощи, фрукты и зерно. Если бы не странный, немного отчаянный блеск в глазах, можно было бы с уверенностью отметить, что во всей общине сам Седьмой меньше всего походил на Жреца.

Когда шестерым надоело ждать, и они обратились к Патрику с прямым вопросом, что сие событие долженствует означать, ибо действия Высших Сил все-таки в его ведении, норвежец в ответ все так же молча поднялся, набросил на плечи куртку, сунул подмышку плед и вышел из дома, даже не закрыв дверь.

Сподвижники оскорбились за Верховного. Ближайшие удивились поступку. Сам Верховный, вероятно, о чем-то догадавшись, предложил всем разойтись, но, выпроводив Старейшин, остался дожидаться Патрика. В ожидании Верховный успел сжечь до основания три свечи и встретить рассвет.

К утру снег начал таять. Солнечные лучи бликовали на его кристаллах, и разбегались вокруг осколками солнечных зайчиков. По тропинкам, перепрыгивая через мелкие камешки, неслись бурные веселые потоки талой воды.

В восемь утра Патрик вернулся, он был не один. Следом за ним в дом вошел мальчишка лет восьми, смотревшийся рядом с Седьмым настолько же органично, насколько сам Патрик вписывался в общину. Волосы длинные, спутанные, черные как вороново крыло, нос с горбинкой и смуглый оттенок кожи, темные глаза, горящий взгляд которых, казалось, мог бы посоперничать с солнечными лучами в уборке снежных заносов. Стоя рядом, они выглядели так, словно являлись представителями разных миров.

Верховный отметил все это мгновенно, но лишь чуть приподнял бровь.

- Седьмой, где ты был?

- Я искал ребенка, Верховный.

- Ты без разрешения, более того – без единого слова покинул Совет, и оставил вопрос Старейшин без ответа.

- Напротив, я ушел за ответом и нашел его.

- Так ты и впрямь полагаешь, что причина снежной бури – индейский мальчишка?

«Индейский мальчишка» громко хихикнул. Патрик лишь спокойно пояснил:

- Буря прошла и больше не повторится. Разве досточтимым Старейшинам этого недостаточно? Я говорил с Высшими, и они сообщили так.

- Хорошо. – Верховный молчал некоторое время, искоса поглядывая на Седьмого. – Откуда ребенок и зачем ты привел его?

- Ребенок останется со мной, я воспитаю его как сына и передам ему свое место Седьмого Старейшины.

Верховный заерзал в кресле и вытащил курительную трубку. Несколько спичек сломались в пальцах, еще две потухли, но так и не подожгли табак.

- И ты полагаешь, что я позволю нарушить Устав лишь по той причине, что сегодня взошло Солнце и растопило снежные заносы?

Очередная спичка сломалась в руке.

- Нет, это воля Высших, и для ее принятия не нужно вовсе никаких причин.

Глава 3. ЖРЕЧЕСКИЕ ТАЙНЫ

Лиэнн прикинула на ходу, что мест, где можно посадить вертолет, в джунглях практически нет. Им придется сесть на плато, и спускаться вниз мимо каскада водопадов, да… вспышка ведь была несколько ниже плато.

«Успею по тропе», - решила девушка и перешла на бег.

Она понятия не имела, зачем и куда бежит, но что-то внутри звало ее. Голос приключений, вычитанных в романах, неожиданно начал обретать силу. И потом, для Общины ведь будет лучше, если быстренько все разузнать?

Факт скрытой экспансии представлялся Ли достаточно смутно. Но, если бы этот полет был обычной экспедицией, люди с Континента наверняка попросили бы в Общине проводника, как уже пару раз делали их биологи, изучавшие флору и фауну острова. И потом, что это могло в лесу так ярко сиять? Очевидно, что вертолет искал именно то место, иначе зачем бы им менять курс, ориентируясь по вспышке?.. Вопросы без ответов – это ведь именно то, с чего начинались все прочитанные ею книги.

Тропа наверх, к горе, показалась Ли не такой уж заброшенной. Паучки обычно заплетали ее уже к вечеру, раскидывая между деревьев, стоящих по обе стороны тропинки, свои шелковые сети. Но теперь тропу не пересекало ни одной паутинки… а значит, кто-то прошел здесь совсем недавно.

Внезапно она услышала стон где-то неподалеку. Ли прислушалась.

Два мужских голоса, говорили достаточно тихо.

Первый: «Оставь меня, я же тебе сказал!»

Второй: «Отец, ты же знаешь, что я не могу! Они найдут тебя! Мы наделали слишком много шума.»

Ли пошла на звук голосов.

Первый: «Вот именно поэтому, чтобы они не нашли исток, нам необходимо сбить их со следа! Оставь меня здесь! Уж с молчанием-то на допросе я справлюсь!»

Второй: «Это исключено! Это же… погоди-ка!»

Внезапно второй замолчал, и тут кто-то дернул Ли за локоть с такой силой, что она потеряла равновесие.

- Отец, посмотри-ка, кто нас подслушал!

Мужчина, полусидящий, полулежащий под деревом, поднял на Лиэнн глаза.

- Аа, дочка Майкла… ты что здесь делаешь?

Из бедра мужчины сочилась тонкая струйка, заливая светлые холщовые брюки красным.

Ли узнала Патрика, седьмого.

- Старейший, что происходит?..

- Ну-ка. Помоги мне, - сказал второй, все еще держащий ее за локоть, как клещами. Волосы цвета воронова крыла, собранные в хвост, нос с горбинкой…

- Вы – Эрик! – выдохнула Ли, и вырвала локоть из его сильных рук, наконец ослабивших захват.

Приемный сын Патрика усмехнулся.

- Да, сегодня утром меня так и звали. Давай, помоги довести отца домой. Вдвоем мы будем двигаться быстрее!.. Только молча!

Быстро идти не получалось, капли крови оставляли след на траве. Они дошли до выхода из джунглей и затаились. Спуск к реке незамеченными было не преодолеть… Сзади послышались шаги нескольких пар ног. Эрик помог Патрику сесть и развернулся к преследователям.

- Не надо, сын, - тихо произнес старший Седьмой. – Ты же знаешь, что это не решит вопроса. Ты знаешь, как надо поступить. Забирай девчонку и уходите. Это мой первый и единственный приказ тебе. На правах отца.

Эрик, вскинувший было руки в направлении преследователей, обернулся, бросив на седьмого растерянный взгляд.

- Но…

- Идите! – гаркнул Патрик. – Быстро, налево, там выйдите почти у реки! Если ты убьешь этих, сюда прилетят другие! Ты должен достроить…

«Вон туда! Следы ведут туда!» - раздалось совсем рядом.

Локоть Лиэнн снова стиснула железная хватка, и Эрик потащил ее за собой.

Через несколько миль он перешел на шаг и остановился.

- Ты плавать умеешь?

- Все в Общине умеют плавать.

- Хоть что-то сегодня складывается удачно, - буркнул Эрик. - Вперед тогда, через реку. Плыви под водой!

- А ты?..

- Плыви давай. Подождешь вон за тем валуном. Вперед!

Уже у самой воды Ли обернулась. Эрик стоял на прежнем месте, вытягивая руку в ее направлении. Между ними словно висела стена тумана. От неожиданности девушка поскользнулась и рухнула в воду.

Долго сидеть за валуном не пришлось, Эрик возник откуда-то справа. Казалось, он даже не промочил ног, в отличие от нее, мокрой до нитки.

- Чего сидишь? Пойдем.

- Куда?..

Младший Седьмой взглянул на нее изучающе. Ли почти физически ощутила, как огненный взгляд словно бы невидящих глаз обжег ее с головы до ног.

- В деревню, куда ж еще.

Оставшийся путь они проделали молча. Ли несколько раз хотела спросить, что будет с Патриком, и что Эрик намерен делать, чтобы ему помочь, но каждый раз язык словно наливался свинцом. Младший Седьмой выглядел и ощущался настороженным, холодным, отстраненным, он шел рядом но был, казалось, за непреодолимой преградой. Ей даже стало любопытно – а он вообще услышал бы ее сейчас?

Сруб Седьмых стоял у самого леса, на входе в деревню. Сруб, в котором жили Ли ее мать, стоял на другом конце поселения. Подойдя к двери дома, Эрик нехотя отвлекся от своих размышлений и бросил ей:

- Что видела, никому не говори. Все, иди.

Ли побрела домой, мокрая и понурая, через всю деревню. Она ведь не сделала ничего ужасного, напротив, пыталась помочь… Зачем этот странный человек с нею так? Не удивительно, что с семейкой Седьмых никто не общался в поселке. Уж очень они высокомерно держатся… Но все же – как быть с Патриком? Ведь те люди, скорее всего, они нашли его, и что с ним теперь будет?.. И что они оба делали в джунглях, и почему ими интересуется Континент?..

Ли свернула к морю, к любимому месту уединения. Откатив валун, она привычно достала пакет с книгами, но читать на сей раз нехотелось. Мысли то и дело возвращались к событиям, свидетелем которых ей довелось стать сегодня. Впервые за несколько лет она просидела у камня, не прочтя ни строчки, и с закатом нехотя поплелась домой.

Глава 4. 121ая ПОПЫТКА

- Давай, девочка, ты должна выпить это. Очнись.

Что-то мягкое настойчиво щекотало ее подбородок. Ли усилием разомкнула веки. Эрик склонялся над ней, настолько близко, что его волосы коснулись ее лица.

- Что случилось?..

Он улыбнулся.

- Ничего особенного… ты пыталась войти в дом мага без приглашения.

- А почему так болит голова?..

Его лицо стало обеспокоенным.

- Потому что ты потеряла контроль над телом из-за наложенного на дверь заклятия, упала и ударилась своей бесценной белокурой головой о твердь земли. Я тебя не бил и даже пытался предупредить. Правда.

Его слова показались ей забавными, и Ли слабо улыбнулась, ощущая, как улыбка болезненно отдается в затылке.

- Знаю. Кажется, я слышала твой голос, перед тем, как... Перед тем, как.

Эрик дипломатично проигнорировал несанкционарованный переход на «ты», мягко приподнял ее голову и поднес к губам девушки глиняную чашку с каким-то горячим напитком.

- На, пей. Это снимет боль. Минут через десять поможет. Пей же!

Она отхлебнула отвар каких-то пряных кореньев. Недурно. Надо будет уточнить рецепт, если он ее не убьет за попытку «проникновения в дом мага» без приглашения… Но ведь он все еще не знает, что именно заставило ее прийти!

Судорожно проглотив содержимое чашки, она попыталась подняться, но тут же рухнула назад на топчан. Боль в голове раздавалась невыносимым скрежетом… о, небо, похоже, придется рассказывать лежа.

- Тихо, тихо. Нужно немного полежать. Не бойся, я не так уж и зол, как могло показаться. Дверь заперта не от тебя, а… ну, она вообще заперта в этом доме. Здесь много вещей, которые людям не стоит видеть. Сейчас тебе полегчает.

Боль чуть уменьшилась, и Ли, уже не рискуя повторить ее лишними движениями, медленно произнесла.

- Эрик, я пришла сказать нечто очень важное. Только не спрашивай, откуда я знаю.

Он вздохнул.

- Ты пришла сказать мне о Патрике? О том, что его, вероятно, не отпустят и будут пытать? И ты узнала об этом случайно, со слов Верховного или его приближенных, так?

Вот и стоило идти на такие жертвы?..

- Откуда ты знаешь?

Он снова вздохнул.

- Видишь ли, я не даром ем свой хлеб. Повторяю тебе, я маг, и многое умею. Проблема в том, что мало знать, в данном случае, как обстоят дела. Боюсь, я не имею в своем арсенале таких заклинаний, чтобы незаметно вытащить отца из их лап…

- А что могло бы помочь?

Он встал с колен и подошел к столу.

- Тебе свет свечей не режет глаза? Эти коренья могут вызывать кратковременную гиперчувствительность к свету.

- Да, правда…

Эрик задул свечи, лишь пламя камина, расположенного у дальней стены, кидало теперь слабые блики на пол и стены.

- Помочь… помочь, девочка, здесь может разве что чудо. И это чудо, вынужден признать, не моего масштаба. Впрочем, это могло бы быть и вполне земное «чудо», имя ему – связи в командовании.

- Эрик, что вы делали в лесу?

Седьмой взял кочергу и принялся ворошить уголья в камине. Ли ждала, ответит ли он. Наконец Эрик сказал:

- Чувствую, тебе можно верить. На тебе печать искателей, ты знаешь об этом?

- Нет. Что это значит?

- Ничего такого, чего стоит опасаться. Твой ум не может существовать на холостом ходу. Ты все время думаешь, ищешь, размышляешь. Ты не из тех, кто удовлетворится сытым бытом, не так ли.

«Не так ли» прозвучало не вопросом, а скорее, утверждением. Впрочем, Ли была согласна с каждым словом мага.

- Да.

- Что ж. Я не могу тебе сказать всего, но поделюсь самыми безобидными из своих тайн… - Эрик поставил кочергу на обитый жестью участок перед камином, медленно подошел к топчану и уселся на пол возле девушки. – Мы не хотим ничего дурного. Мы с отцом лишь искали способ, как вправить этому миру мозги. Дело в том… что я не с этой Земли.

Не услышав нетерпеливых вопросов, он продолжил:

- Я – один из Галактических Майя. Путешествую по вероятностным линиям развития этой планеты, в поисках той пространственно-временной координаты, в которой возможно эволюционное изменение, некий… так скажем, прогрессорский толчок. В моей пространственно-вероятностной линии наш народ установил контакт с прогрессивной внеземной цивилизацией, представители которой научили нас многим вещам, дали знания об устройстве Вселенной, помогли через сердце постичь Вселенский Закон. Наш контакт длился долго, несколько поколений, а потом… потом они рассказали нашей цивилизации, как перемещаться между мирами, и предложили путешествовать с ними. Мы приняли приглашение.

Маг замолчал и испытующе посмотрел на Лиэнн. Боль начала отступать, она жадно впитывала каждое слово. Вот тебе и приключенческие романы… к чертям книги, когда такое происходит прямо у нее под носом! Вот настоящее приключение, достойное того, чтобы его пережить!..

- А дальше?.. – только и выдавила она.

- Дальше… дальше было так. Упомянутая иная цивилизация является родительской для землян. Возможно, тебе сложно будет это понять, но… они живут несколько в ином пространстве-времени, в котором способны просматривать одновременно все временные и все пространственные координаты. В каком-то смысле, земляне их дети, и они оказались обеспокоены тем, что в большинстве вероятностей будущего нынешняя человеческая цивилизация уничтожает планету. Вероятность составляет более 98 процентов. И тогда они попросили кого-то из нашего народа, поскольку Земля - наша колыбель, - помочь им найти оставшиеся полтора процента и активировать возможность положительного исхода развития вашего социума. Данная вероятностная линия – уже сто двадцать первая, из мной посещенных. Ты не устала слушать?