Объект Исследования

О КНИГЕ

Предупреждение !

Объект. Исследования — это не роман о любви, это роман о выживании и власти, на фоне которого вырастет "грязная", сложная, вынужденная романтика. Если ты ждёшь сладкий фанфик — разочаруешься. Если любишь когда герои через тернии и слёзы полюбят друг друга, но при этом постоянно метафорически (а иногда буквально) душат друг друга — тогда ты на нужной орбите.

✅ Главная интрига:Любовь – часть игры, но кто кем играет?

🚀💫

Погрузитесь в мир космической фантастики и узнайте, что скрывают орбитальные города.)))

#КосмическаяАкадемия, #Попаданка, #ВыживаниеВКосмосе #КтоКогоПереиграет #СильнаяГероиня

ГЛАВА 1. ПРОБУЖДЕНИЕ ПОД ХОЛОДНЫМИ ЗВЁЗДАМИ

ГЛАВА 2: ЗА ГРАНЬЮ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

Этот вопрос вызвал волну приглушённых разговоров. Даже землянка почувствовала, как напряжение усилилось, резко вскинув голову в сторону говорившей.

Харн улыбнулся, про себя радуясь удачно выловленному образцу.

— Его Величество не тратит время на вещи, которые ещё не доказали своей значимости. — от слова вещь, человечка, стиснула руки так крепко, что ногти впивались в кожу. — Если же мы предложим ему что-то действительно уникальное, тогда, возможно, он сочтёт это достойным своего внимания.

Харн четко отслеживал любые реакции объекта исследований, в свое время ему пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить совет дать добро на его авантюру.

Если судить по показаниям, Пример 7-246 испытывала ряд противоречивых эмоций. Ее ярость кипела, словно вспышки светила, но она не позволяла ей вырваться наружу, только сверлила недобрым взглядом все вокруг.

Профессор Харн медленно прошёл вдоль платформы, обводя взглядом аудиторию.

— Есть ещё один важный момент, который я хочу, чтобы вы уяснили, прежде чем начнётся наше исследование, — произнёс он, останавливаясь у края сцены. — Этот объект, как и планета, с которой он родом, представляет собой наглядный пример того, что происходит, когда свобода становится главной ценностью общества.

За его спиной голограммы проецировали образы Земли: разрушенные города, пустыни, зелёные равнины, усеянные ветровыми турбинами. Это была тщательно подобранная нарезка, чтобы подчеркнуть «примитивность» и хаос мира, откуда была взята cамка.

— На Земле нет монархии, нет центрального контроля. Это общество было оставлено само себе, вечно раздираемое конфликтами и противоречиями. Свобода в их понимании — это право делать всё, что угодно, без оглядки на порядок, стабильность или долг.

Он сделал паузу, позволяя словам осесть в сознании студентов. Необходимо, чтобы они четко понимали разницу в их восприятии. От этого зависит качество исследований. Затем продолжил:

— Но здесь, в монархии Эрхов, мы знаем, что порядок — это основа цивилизации. Свобода без порядка — это анархия. — новый поток студентов только начинает свой путь, и его долг просветить их какое положение они занимают в системе — Без сильной руки монарха, направляющей нас, мы тоже могли бы пасть в бездну хаоса, подобного тому, что вы видите перед собой.

Голограммы сменились, показывая великолепие столицы Эрхов: гигантские башни, сияющие неоновыми огнями, ровные ряды летательных аппаратов, строгие улицы, по которым двигались безмолвные толпы. Это был контраст, от которого захватывало дух.

— Вот почему наше исследование важно, — закончил профессор. — Мы должны не только понять её, но и убедиться, что такие культуры, как её, никогда не смогут угрожать нашему порядку. — свежая кровь внимала каждому его слову, и это всерьёз вдохновляло его продолжать — Мы возьмём всё полезное из их слабостей, чтобы ещё больше укрепить нашу цивилизацию. И это, студенты, — ваш долг перед монархией.

В аудитории раздались приглушённые аплодисменты. Студенты смотрели на землянку, но в их взглядах было не сочувствие, а смесь любопытства и превосходства. Они видели в ней доказательство своей правоты, своего «порядка». Все правильно, так их воспитывали. У каждой расы было свое место.

Голографические экраны в зале ожили, проецируя на стены огромные изображения: ряды лабораторий, обширные купола, простирающиеся над сверкающим космосом, и тысячи студентов, сосредоточенно работающих за своими консольными станциями. Заговорил помощник профессора Харна, его голос с экранов звучал уверенно и громко, полностью заполняя пространство.

“ — Добро пожаловать на станцию Орион 17 — один из крупнейших научно-образовательных комплексов в нашей галактике, — он сделал драматическую паузу, давая студентам время осознать масштаб. — Эта станция — не просто место для обучения, это сердце прогресса. Здесь каждый ваш шаг фиксируется, анализируется и корректируется для достижения наилучших результатов. Мы создаём будущее.”

Внезапно свет в зале изменился: панели на стенах начали двигаться, адаптируясь под физиологические потребности каждого студента.

— Вы замечаете изменения в зале? — продолжал Харн, повернувшись к аудитории. — Это адаптивная система на основе искусственного интеллекта Асдаль 4.0. Каждая часть станции реагирует на ваши потребности. Здесь нет места отвлекающим факторам. Ваш мозг и ваши тела будут работать на максимуме своих возможностей.

Пока профессор вещал о передовых технологиях двое вирассов позади толпы начали шушукаться:

— Тебя брат предупреждал о подобном?

— Нет. Если честно, я вообще не понимаю, зачем они примитивную особь внедрили в курс обучения — скривился его друг, в пол уха слушая наставления профессора.

— Я слышал это из-за дархов…— не успел его собрат поделиться последними новостями, как на их парочку был наведен свет прожекторов.

Профессор окинул их недовольным взглядом, и их модули недовольно пропищали о “съеденных” баллах.

— Для вас, студенты, — Харн сделал нажим на этом обращении и махнул рукой, на экранах появилась схема станции. «Станция Орион 17 состоит из 12 уровней, каждый из которых специализируется на отдельной дисциплине. Биология и ксеномедицина — на втором уровне, инженерия и робототехника — на пятом. Уровень восемь предназначен для погружения в виртуальную реальность улучшить навыки боевых симуляций, а уровень одиннадцать — для межвидовых коммуникаций.

На экране появилась массивная структура, окружённая энергетическими кольцами. Это был уровень ноль — сердце станции, где находился главный сервер и центральный ИИ, управляющий каждым аспектом жизни на станции.

— Каждое ваше действие, каждая мысль, каждое решение анализируется в режиме реального времени ядром системы Асдаль. Ваши успехи станут успехами всей галактики.

Студенты скривились, но промолчали, родители предупреждали их о чем-то подобном. Так что в некотором роде они были готовы к такому обороту.

ГЛАВА 3: ОРБИТАЛЬНЫЙ ЛАБИРИНТ

После демонстрации профессором Харном меня молча вывели из наблюдательной палубы. Двое студентов двигались впереди, их шаги звучали чётко в гулкой пустоте металлических коридоров. Ни один из них даже не обернулся, словно я была невидимой.

Ну да, фантастический мегаполис будущего, технологический прогресс и всё такое… Только вот мне от этого совсем не весело.

Космическая станция «Орион 17» — это огромный пугающий орбитальный город, парящий среди звёзд. Полированные металлические панели, неоновые лампы, прозрачные полы — всё это подчёркивает технологичность станции, но создаёт ощущение, что человек здесь лишь гость. Стало зябко, я обняла себя за плечи, чтобы сохранить кусочек тепла.

На пересечении коридоров возвышалась массивная шахта прозрачных лифтов. Кабины, словно парящие капсулы, медленно двигались вверх и вниз. Их гладкие стены позволяли увидеть не только внутренние уровни станции — гигантские ангары, исследовательские лаборатории, жилые модули, — но и космос за её пределами. За толстым стеклом мерцала: чёрная бездна, усыпанная яркими звёздами и далёкими планетами.

Все здесь было слишком сюрреалистично. И закрадывалось опасение, а что случится, если эта система, казалось бы, безупречная, начнёт давать сбои? Мы упадем в открытый космос?

Эти коридоры и шахты не просто соединяли уровни станции — они словно были её нервной системой. Но в этой сложной гармонии технологий и пространства не хватало одного элемента: тепла. Здесь всё было создано не для людей, а для системы. И эта система, казалось, наблюдала за каждым шагом, отмечая их как часть своего механического ритма.

Я шагала позади, чувствуя, как станция поглощает меня. Ощущение было таким, будто я растворялась в этой массивной конструкции, становясь её частью, но не своим элементом, а чужеродным, который нужно изучить и изолировать.

На развилке коридоров один из студентов остановился. Его фигура, освещённая холодным светом инфракрасных ламп, казалась теневой фигурой, вписанной в симметрию станционной архитектуры. Он обернулся, и я почувствовала, как его взгляд пробивает меня, будто луч сканера.

— Мы пришли в сектор академии. Дальше ты идёшь одна, —произнёс он монотонно.

Как одна?! Куда?!Я тоже не рада тебя видеть, но остаться одной еще страшнее.

— В конце тоннеля — изолятор. — снизошёл этот механический до объяснений — Дверь откроется по биометрическим данным. Не отклоняйся.

Его слова звучали, как команды бортового ИИ, запрограммированные без малейшего намёка на сомнение. Затем он просто повернулся, и вместе со спутником исчез за углом.

Вот тебе и на… Появился соблазн бежать, только куда? Где там мой персональный звездный адмирал, что закинет меня на свое… Cтоп, это не из этой оперы. В принципе, суть вы поняли.

Я осталась одна в бесконечно длинном коридоре. Бежать и скрываться, пока смысла не было. Я еще жить хочу. Глубоко вздохнув, сделала первый шаг в неизвестность. Стены коридора, покрытые панелями с узорами микротрещин от температурных скачков, казались бесконечными. За пределами переборок, я знала, был лишь мрак космоса и бескрайняя пустота. Слово «одна» эхом повторялось в голове. Никто не придёт. Никто не поможет. Здесь я была не человеком, а экспериментальной единицей. Все мысли о спасении, о побеге разлетелись, как осколки метеорита при ударе о станционный щит.

Каждый шаг, который я делала, отдавался гулом в пустоте. Холодный свет ламп на потолке казался чужеродным, будто его специально настроили, чтобы подчеркнуть одиночество. Коридор, со своими идеально ровными линиями и мерцающими световыми панелями, напоминал тоннель космического корабля, дрейфующего на границе мёртвой звезды. Но в этом лабиринте я была не капитаном и даже не членом экипажа. Я была пассажиром против своей воли.

«Самое главное — выжить», — мелькнуло в голове, когда я добралась до двери.

С опаской сделала шаг вперед, она не открывалась, я почувствовала себя загнанной в ловушку. Все действие подавителя эмоций пошло на спад. Нервное напряжение накрыло меня с головой.

Как ее открыть? Что будет если меня застанут там где не положено? Верните то состояние отупения, в котором я пребывала до этого! Взгляд, как и мысли в голове метался, и тут я заметила панель управления. Ладно, вдох и выдох.

Я подошла к панели, встроенной в стену. Её поверхность светилась мягким синим светом. Решила подойти к проверке методом тыка. Мои пальцы коснулись её, но ничего не произошло. Сенсоры не реагировали. Провела рукой вдоль экрана, но панель оставалась холодной и безмолвной.

Ну что ж, ожидаемо. Видимо, мой генетический код не входит в список избранных. Где там кнопка “для простых смертных”?

И тут я услышала шаги. Едва уловимые, но уверенные. Обернулась и увидела, как из тени выступает фигура. Его строгий мундир, капюшон, закрывающий лицо, и мерцающая серебристо-голубая кожа выделялись на фоне серости станции. Он двигался медленно, будто изучая каждую деталь вокруг.

— Ты пытаешься активировать панель? — спросил он мягко, голос звучал с вибрацией, напоминающей звук работающего генератора.

Отступила на шаг, не отвечая, кто его знает, что ему нужно. Он подошёл ближе, коснулся панели, и та ожила. Экран вспыхнул сеткой схем.

— Системы настроены на нейронные импульсы. Ты вне их сети, — произнёс он, глядя на меня. — Но есть обходные пути.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила я, стараясь скрыть недоверие.

— Любопытство, — ответил он, его глаза сверкнули, как звёзды за иллюминатором. — Ты — новая переменная в их системе.

Он сделал паузу, оценивая мою реакцию, прежде чем продолжить:

— Твой вид... обладает странной способностью выживать. Там, где другие сдались бы, ты ищешь выход. Это интересно.

ГЛАВА 4: ИСКУШЕНИЕ ЛОЖНОЙ СВОБОДЫ

Я наивно думала, что испытания закончились, и меня ждёт хотя бы краткая передышка. Вместо этого началось нечто новое.

Температура внезапно начала скакать от палящего жара до пронизывающего холода, когда дыхание превращалось в пар. Затем свет стал мигать, меняя яркость и цвета: мягкий голубой, агрессивный красный, затем полная темнота, нарушаемая редкими вспышками. Всё это продолжалось бесконечно. Хотелось выть и биться головой о стенку.

Голос Харна разорвал тишину из встроенных динамиков:
— Пример 7-246, твоё состояние нестабильно. Сопротивление неприемлемо. Полная адаптация необходима для твоего выживания.

"Он сам пробовал выживать в таких условиях?" — я мысленно показала средний палец в сторону динамиков, стиснув зубы.

Затем стены изолятора ожили, демонстрируя сцены из моего прошлого.
"Откуда у них это?!"

На голографических экранах мелькали знакомые лица: дом, семья, сестра, чья улыбка казалась живой, но слова невозможно было разобрать. Ком в горле стал невыносимым, а слёзы жгли глаза.

— Эмоции активированы. Наблюдение начато, — донёсся равнодушный голос системы.

Мысль о том, что за мной могли следить всю жизнь, парализовала.
"Они что, копались в моём сознании?" — подумала я, но ехидный внутренний голос тут же добавил: "Тю мелочи…, а то, что ты находишься на космической станции это для тебя так, стандартная обыденность." Какая жуткая реальность.

На экранах сменялись провокационные сцены: мои слабости, страхи, моменты одиночества. Тут они показали меня беспомощной, свернувшейся в позе эмбриона, а затем толпу студентов, чьи взгляды и уничижительные слова били сильнее любого удара:

— Пример 7-246 — слабый экземпляр. Её сопротивление бессмысленно.

Попытки закрыть глаза или отвернуться сопровождались электрическими разрядами, заставляя смотреть. Если до сегодняшнего дня мне было страшно, то сейчас я начала ненавидеть все вокруг.

Ночами стены снова оживали, показывая голограмму Харна. Его монотонный голос звучал, словно запрограммированный:
— Хаос — это твои эмоции. Они твоя слабость. Сопротивление приведёт к разрушению.

Эти слова звучали как клеймо, он вбивали эту идею в подкорку моего подсознания. Но я не сломаюсь, ни за что, хотя выть хотелось от безысходности.

На второй день все прекратилось и в комнату вошли два охранных дрона. Их движения были выверенными, пугающе точными. Они приказали следовать мне в медицинский отсек.

В центре комнаты стоял аппарат, напоминающий кокон. Не представляя,x что меня ждет подчинилась. Позволила пристегнуть себя к столу, который медленно скользнул внутрь устройства. Клаустрафобам привет! Вдох и выдох, представляем, что мне делают МРТ, и это было недалеко от истины. На экране передо мной начали появляться изображения: мои внутренние органы, структура мозга, каждый миллиметр моего тела.

— Уникально, — раздался голос учёного, да уж, в этом я, похоже, преуспела — Её эмоциональная активность выше ожидаемой. Усильте давление.

Эти слова резали слух, но я оставалась неподвижной. Лежать, зная, что тебя рассматривают как объект, было унизительно.

Дни сливались. Сенсоры отслеживали всё: сердцебиение, дыхание, уровень гормонов. Я замечала, как их системы фиксируют малейшие изменения. Постепенно начала видеть в этом закономерности и сбои: например, сенсоры теряли точность при слишком быстрых движениях. Злорадно экспериментировала с этим, хотя понимала, что игра опасна.

На третий день стены засияли мягким светом. На экране снова появилось лицо Харна.
— Пример 7-246, — начал раздражая своим голосом. — Твои попытки сопротивления понятны, но они неэффективны. Сегодняшняя тема: "Преимущество порядка над хаосом".

Я закатила глаза, скрестив руки на груди. Полностью игнорировать было невозможно, любые попытки неподчинения карались разрядом тока.

— Порядок — основа цивилизации. Без него нет прогресса. Эмоции делают вашу структуру уязвимой, и поэтому ваша цивилизация не достигла межзвёздного единства.

"Идеальный мир? Где в этом место для человека? Под микроскопом? Где тут жизнь?" — думала я, но Харн словно слышал мои мысли:

— Ты думаешь, что порядок делает нас безжизненными? Ошибаешься. Наш подход — это совершенство. Эмоции — лишь препятствие.

Я ничего не ответила. Сопротивление продолжится, сколько бы ни длились их эксперименты.

***

На четвёртый день дверь моей камеры открылась. Меня проводили в новое помещение в совершенно другом секторе. Шаги давались нелегко. Уверенно шагать навстречу судьбе тот еще квест. Мои наблюдения за их системами начали приносить плоды, подпитывая крупицы уверенности. Это не давало мне упасть духом окончательно.

Когда вошла в помещение, на меня обрушились пристальные взгляды. Эрхи, с их холодной настойчивостью, разглядывали меня так, будто я была бабочкой, прибитой иглой к стене.

— Пример 7-246, — обратился ко мне мужчина-эрх ровным, лишённым эмоций голосом. — Мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Я села на край капсулы, скрестив руки на груди.

— Сопротивление неэффективно, — добавила женщина, выглядевшая как представитель той же расы, что и Келар. Её я раньше не видела. — Ты находишься в полной изоляции. Любая попытка скрывать информацию лишь продлит твоё пребывание здесь.

Я прищурилась, молча прокручивая в голове всё, что они могли знать. Зачем вопросы, если они уже, судя по всему, изъяли мои воспоминания? Неужели их методы дали сбой, и теперь они ищут другой путь?

— Расскажи о своём мире, — произнёс ее коллега, сканируя меня взглядом. — Что мотивировало ваш вид к развитию? Какие факторы поддерживали вашу примитивную цивилизацию?

Я усмехнулась, не скрывая сарказма.
— Примитивную? Мы построили города, создали искусство, исследовали космос. Мы сделали это без вашего "совершенного порядка". И знаете что? — добавила, притворяясь скучающей, — Это было действительно живым.

ГЛАВА 5: СКРЫТЫЕ ТРЕЩИНЫ СИСТЕМЫ

Боль медленно отпускала, оставляя за собой тупую ноющую тяжесть. На экранах передо мной мелькали изображения: внутренности, словно выложенные напоказ, кости, мышцы. Я чувствовала себя не человеком, а схемой, которую можно разобрать по частям.

Почему в этот раз все так болезненно? Эрхи внимательно изучали каждую деталь.

— Её костная структура слабее, чем у нас, — прокомментировала женщина, ее голос из-за стенки звучал глухо. — Но есть признаки адаптации к экстремальным условиям.

— У неё учащённый пульс даже в покое, — добавил мужчина. — Это связано с эмоциональной активностью. Любопытно.

Я стиснула зубы, пытаясь подавить раздражение. Чувство, что я — лабораторная крыса, было невыносимым. Но я терпела, пока не начался следующий этап.

Капсула изменила настройки, и по телу начали пробегать слабые электрические импульсы. Они вызывали сокращение мышц, от чего становилось еще больнее. На экранах вспыхивали графики: частота сердцебиения, активность мозга, уровень адреналина.

— Реакция на стресс значительно выше, чем у нас, — заметил мужчина. — Это подтверждает её выживаемость в хаотичных условиях.

— Усильте воздействие, — приказала женщина. Её бы сюда!

Импульсы стали сильнее. Дыхание сбилось, мышцы ныли от перенапряжения. Хотелось кричать, но я сжала кулаки, заставляя себя молчать, они ведь не прекратят. Наконец, капсула открылась. Меня попросили сесть на стул рядом с аппаратом с тонкими иглами.

— Мы извлечём образцы твоего ДНК для анализа, — объяснила женщина.

Боль была резкой, но короткой. На экране замелькали сложные графики.

— Её генетический код нестандартен, — сказал мужчина. — Высокая вариативность может быть эволюционным механизмом выживания.

— Но это делает её непредсказуемой, — нахмурилась женщина. — Мы должны быть осторожны.

Ага… я чужой. Сейчас наброшусь и сожру тебя. На сегодняшний день, как показала практика, тут опасаться должна я. Когда тесты завершились, дроны сопроводили меня обратно в изолятор. Мышцы болели, мысли путались. Упав на капсулу, я закрыла лицо руками, пытаясь собрать силы. Испытание было тяжёлым, но я вынесла из него важный урок: Эрхи действительно боятся того, что не могут контролировать. Хаотичность в моей ДНК и эмоциях — их самый большой страх.

Вдруг белые стены комнаты ожили. Появился мягкий, успокаивающий свет. Интерьер наполнился деталями, которых я давно не видела: письменный стол, стул, изображения Земли. Искусственный сад с зеленью в углу напомнил о доме. На экране передо мной высветились тексты и схемы, словно библиотека.

— Пример 7-246, — раздался голос Харна. — Это симуляция твоего возможного будущего. Мы можем предоставить тебе больше свободы и комфорта.

Экран показал голограмму студентов, оживлённо обсуждающих идеи. Одиночество стало казаться далёким воспоминанием.

— Условие простое, — продолжил Харн. — Добровольное сотрудничество. Перестань сопротивляться и стань частью наших исследований. Эта среда станет твоей.

Я замерла, разглядывая голограммы. Что он подразумевает под добровольным сотрудничеством. Что я должна делать? Искушение было велико: тепло общения, ощущение нормальной жизни. Но внутри что-то подсказывало, что это ловушка.

— Вы хотите, чтобы я поверила, что это реальность? — спросила, стараясь сдержать голос.

— Это реальность, которую ты можешь создать сама, — говорил он так, будто это было само собой разумеющимся. — Мы не скрываем правды. Это твоё будущее, если перестанешь сопротивляться.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Это предложение — не больше чем проверка. Уступить сейчас означало потерять себя.

— Это не свобода, — ответила я. — Это другая клетка. Я не приму ваши условия.

Тишина повисла в комнате.

— Ты уверена, что хочешь продолжать сопротивляться? — раздался удивленный голос. — Мы изучаем твои пределы. Это решение продлит твои страдания.

— Мои пределы — не для вас, — за бравадой я скрывала сомнения в своем решении.

Экран погас, и комната вновь стала стерильной. Сев на край капсулы, я смотрела в пустоту. Принять их "свободу" значило потерять себя. Если сопротивление бессмысленно, то нужно искать иной путь. Путь, который позволит остаться собой.

***

На третий день после “выгодного предложения”, хорошенько все обдумав, кажется, я научилась предугадывать их ожидания и дальнейшие планы. Это был ритмичный, почти методичный эксперимент над моей психикой. Перебирая в уме все, что со мной происходило, я сделала для себя определенный вывод. Вывести меня “ в люди” было предсказуемой акцией. Не зря ведь меня соблазняли этой идеей? Не зря.

Но никакие догадки и изоляция не могли подготовить меня к следующему этапу — контакту с другими студентами.

ГЛАВА 6: ТЕНИ НА ОРБИТЕ. МОЛЧАЛИВЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ.

ЛАБОРАТОРИЯ КОГНИТИВНОЙ АДАПТАЦИИ.