Очарование жертвы, или Не дождётесь!

1

Зима заметно сдавала позиции. Устала. Сугробы отползли в тень кустов, солнце высушило парковые дорожки, на них пышно расцвело детское творчество. Я раздала цветные мелки всем желающим и теперь любовалась розовыми рожицами с жёлтыми косицами, автомобилями с квадратными колёсами, семиглавыми драконами и рогатыми пони. Разнообразные картинки, как и умытое небо, удивлявшее полным отсутствием облаков, внушали оптимизм, позволяя на время забыть печаль нашей жизни.

Уловив движение слева, скосила глаза. На мою скамью опустился незнакомец. Я вернулась к наблюдению за детьми. Большие, осенью в школу. Мамы, занятые субботней уборкой, охотно отпускали Данечкиных друзей с нами, зная, что с чадом всё будет в порядке, я присмотрю.

— Хотите помочь племяннику? — заговорил незнакомец.

Я дёрнулась от неожиданности и резко повернулась к нему:

— Что, простите?

Седеющий некрупный мужчина в элегантном тёмно-синем пальто с ярким шейным платком и без головного убора пристально изучал меня. Видела я его впервые. Как он догадался, что Даня — племянник? Обычно все принимали меня за его маму.

— Я знаю, как снять порчу.

Сказанная незнакомцем фраза всколыхнула муть притаившихся переживаний. Я порывисто встала и даже сделала шаг к детям:

— Даня! Ребята, уходим!

Слишком много обещаний мы с Викой выслушали за два года. После окончательного вердикта докторов сестра обратилась к нетрадиционным и даже оккультным методикам, спустила астрономические суммы за одни только цветистые посулы.

— Постойте, — мужчина тоже поднялся, — я неудачно выразился. Прошу прощения, — низкий вкрадчивый голос звучал убедительно. — Мне известна истинная причина нарушения развития мальчика. Её можно устранить!

Подопечные, увлечённые созданием на асфальте фантастического города, не реагировали на мои призывы. Лишь Даня замер, сидя на корточках с зелёным мелком в руке, поднял умоляющий взгляд:

— Мам Галь, ещё чуть-чуть!

Он никогда не называл меня тётей, мы были мама Вика и мама Галя. Ответить не успела. Данилка стал спешно дорисовывать парящий над домами дирижабль, оторвать его от этого было бы кощунством. Уже сейчас племянник ниже сверстников на голову. Совсем скоро они так перерастут его, что не будут воспринимать всерьёз. Канут в прошлое совместные прогулки. Останутся только соцсети, видеоконференции, компьютерные онлайн-игры.

— Хорошо, малыш, — прошептала и одёрнула себя: вредное слово, нельзя говорить «малыш»!

Слёзы сдавили горло, я замерла, делая вид, что рассматриваю рисунки.

Незнакомец встал рядом и тихо сказал:

— Не пугайтесь так. Я действительно могу помочь.

— Что для этого нужно сделать? — по-змеиному прошипела. — Продать квартиру? Почку? Родину?

— Родину, — просто согласился он. Это не было похоже на шутку. Не дождавшись моей реакции, твёрдо предупредил: — Второй раз не приду. А вы… вы никогда не простите себе того, что не использовали единственный шанс, Галина.

«Единственный шанс… единственный шанс…» — пульсировало в мозгу.

Противоречивые чувства охватили меня. Что если приличный с виду мужчина — мошенник, владеющий лингвистическим программированием или гипнозом? Заболтает, запутает, уведёт Данечку в неизвестном направлении… Нельзя его слушать! А что если мои опасения лишь паранойя? Как можно отказаться от помощи ребёнку, пусть и за непомерную цену? Незнакомец почувствовал моё смятение, отступил в сторону и терпеливо ждал. Я тянула время. Подошла к племяннику, присела рядом. Потрогала нос — не холодный? Запустила пальцы за шиворот — не вспотел?

— Всё хорошо, мам Галь, — отреагировал Даня, продолжая закрашивать зелёный овал. — Там грузы можно перевозить, даже танки, трактора и комбайны...

— Танки? — машинально переспросила.

Другие ребята наперебой стали объяснять смысл меловых линий и значков, я кивала, поддакивала, чувствуя между лопатками холод от взгляда незнакомца.

Данькины приятели вырастут. Уже через год будут смотреть на него как на малявку. И что с того, что интеллектом он превосходит любого из них? Подростковая жестокость не знает пощады к непохожим, странным, особенным.

Слёзы навернулись на глаза, я зажмурилась, прогоняя их, шмыгнула носом. Не помогло, пришлось смахивать холодные дорожки с щёк ладонью. Обняла племянника за плечи, привлекая его к себе, и зашептала:

— Я поговорю с дядей. Если он после этого позовёт тебя с собой, не соглашайся. Сразу беги домой, хорошо?

— А ты? — Даня, широко распахнув глаза, посмотрел на маячившего за нашими спинами мужчину.

— Даже если он меня одурманит и поведёт куда-то, убегай. Обещаешь? И ребят уведи по домам.

— Он колдун? — шепнул племянник.

Я кивнула и встала, обращаясь к мужчине:

— Отойдём в сторону.

Решительно пошагала вдоль длинной клумбы, ещё укрытой рыхлой ледяной коркой, мимо соседней скамьи, миновала ещё одну и остановилась так, чтобы видеть детей, но достаточно далеко для прямого контакта с ними. Незнакомец кивнул, принимая мою предосторожность, и широким жестом пригласил присесть.

— Галина, я не причиню вреда детям. Искренне хочу помочь вашему племяннику.

— Говорите, — буркнула, не глядя на него, хотя и не была уверена, что отсутствие зрительного контакта гарантировало безопасность. — Как, по-вашему, можно спасти Даню?

Мы сели на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Я слушала неторопливую речь, плотно сжав зубы и не отводя взгляда от рисующих детей. Начал он с того, что нашего мальчика принесли в жертву. Вот так, оказывается, можно. Выбор жертвы был случаен, Дане банально не повезло родиться именно в эту минуту.

— Хотите сказать, он был обречён с самого рождения?

— Именно так.

Всё верно. Задержки в развитии были заметны с первых месяцев жизни. Нам советовали какой-то особенный массаж, пичкали кроху витаминами и биодобавками. Всё впустую. В пять лет рост прекратился, и диагноз подтвердили окончательно. Разумеется, Вика не сдавалась, искала способы лечения за границей, но и там не помогли. После фиаско экстрасенсорики метнулась в противоположную крайность. Крестилась сама, крестила ребёнка, моталась по монастырям и старцам, жертвовала на храмы... теперь иначе как «мой Крестик» Даню не называет. Решила, что болезнь сына — крест, посланный за грех внебрачного зачатия. Зла не хватает! Она грешила, почему ребёнок расплачивается?

2

За месяц в Эльлире я всё ещё не смогла принять безвозвратность сделанного шага. Будь здесь битвы, драконы, вампиры и прочие приметы книжных фантастических миров, не осталось бы времени на тоску о потерянной жизни, а вот размеренное бессмысленное существование питало уверенность в совершённой глупости. Разумеется, я утешала себя тем, что жертва не напрасна, любимый племянник вырастет в красивого и умного мужчину, но как же я скучала!..

Да что там драконы и оборотни?! Новая судьба не предполагала даже элементарных происшествий. Теперь мне стало понятно, почему Каролина сбежала из родительского дома. Это была тюрьма. Комфортабельная, современная кутузка. Как выяснилось, девушка с подросткового возраста находилась под домашним арестом, а всё потому, что её рука была обещана какому-то влиятельному денежному мешку. Помолвка пока не состоялось — была намечена на восемнадцатилетние Каролины, и девушка не стала дожидаться своего счастья, улизнула на Землю. Что ж, я одобряла её поступок. Слабо представляла мужчину, выбравшего в жёны девчушку лишь потому, что она обладает магическим даром. Ни внешность, ни характер, ни воспитание не имели значения. Не странно ли?

Снова и снова я прокручивала в мозгу момент знакомства с новой семьёй. Чувствовала себя невольницей, выставленной перед клиентами ушлым работорговцем. Отсутствие приязни на лицах «мамаши» и «папаши» не удивило, но здорово задела гадливая улыбка Марианны и откровенное презрение во взгляде Мирамира. Что, собственно, я совершила такого уж непотребного? Впрочем, разглядывали они меня недолго, переключились на «коробейника»:

— У неё точно есть дар? — с сомнением покачивал головой «папаша».

— Разумеется! — изобразил обиду магистр. — Я помню условия сделки. Дар у девочки сильный, но не развит. Это, признайте, даже лучше. Меньше возни.

— Лучше! — с энтузиазмом воскликнула Марианна. — Не нужно тратиться на сдерживающие артефакты.

По её тону чувствовалось, что именно отсутствие такой предусмотрительности позволило доченьке раньше срока покинуть родительское гнездо. Разговор свернул в финансовую сторону, мужчины принялись обсуждать непредвиденные расходы. Зур настаивал на компенсации, наниматель, оказавшийся тем ещё скупердяем, утверждал, что первоначальной суммы вполне достаточно. Я ощущала себя предметом мебели скучно обставленного хозяйского кабинета, стояла в стороне и думала о том, как сестра отреагировала на моё письмо. Марианна пыталась встрять в мужской диалог с вопросами о чужой примитивной реальности, не пропадёт ли там их ненаглядная доченька.

— Она превосходно устроилась, — бросил ей Заливан и вернулся к препирательствам о деньгах.

Фраза эта меня взбудоражила: что это, попытка отвязаться от въедливой женщины или правда, случайно сорвавшаяся с языка? Мне-то Зур говорил, что не нашёл Каролину, следовательно, не мог знать, как она устроилась. Расспросить магистра не удалось — получив треть желаемой компенсации, он удовлетворился этим и быстренько ретировался, даже не взглянув в мою сторону.

С того памятного дня я не покидала особняк. Дотты жили на широкую ногу. Что можно было выставить напоказ, выставлялось: огромный дом в четыре этажа, построенный буквой «П», гараж на четыре автомобиля, крытый бассейн, зона отдыха с беседкой, качелями, спортивными снарядами, в дальнем углу сада конюшня с тремя чистокровными скакунами. Всё это я изучила за неделю, а вот за периметр поместья мне выходить не позволяли. Попытка очаровать охранников провалилась. Хотя молодые парни с удовольствием со мной любезничали, выпустить за барьер категорически отказывались. Даже «взглянуть одним глазком» не давали. Единственной отрадой в череде печальных дней оказалась Лилечка — моя теперешняя племянница. В первый день новоявленная родня организовала торжественный обед в мою честь. Выйдя в столовую, я была несказанно удивлена, когда услышала топот быстрых детских ножек и визг.

— Ура! Ура! Она вернулась! — широко раскинув руки, нёсся ко мне белокурый пятилетний пострелёнок.

Я обрадовалась девочке — привыкла возиться с детишками и не представляла, как буду жить без их общества. Тем не менее недоумевала: Лилечка обожала Кару, хотя никак не могла помнить тётку, покинувшую дом ещё до рождения племянницы. Она и не помнила — не заметила подмены — при этом любила со всей искренней детской страстью. Не удивительно ли?

Строго говоря, Каролину не помнил никто. Мной не заинтересовался ни один человек. Не заглянули в гости подруги, не наведался брат и невестка — студенты выпускного курса магической академии. Хотя, насколько я могла судить по разговорам за столом, о возвращении Каролины оповестили всех заинтересованных людей. Можно было только гадать, кто эти люди. Да! Три года назад Дотты сменили всю прислугу. Слова Заливана о том, что Марианна и Мирамир смирились с исчезновением дочери, подтверждались как-то криво. Эта парочка явно темнила, и мне следовало поскорее разобраться с их целями.

Всё осложнялось тем, что имела я только одного информатора — племянницу. Горничные сторонились меня и поглядывали косо. Няня Лили казалась приветливой, но расспросы встречала однообразным пожиманием плеч. «Отец» ходил с озабоченным видом и хмурился при малейшей попытке его потревожить, «мать» каждый раз делала круглые глаза, стоило мне попасться ей на пути. Они откровенно ждали момента, когда я исчезну из их жизни, то ли боялись привыкнуть и вскоре потерять, то ли чувствовали вину.

Время моего отъезда неумолимо приближалось. В ближайшие выходные Дотты ждали посыльного, которому было поручено отвезти меня к жениху. Вот когда всплыл пункт подписанного мной договора! Приёмные родители обязались содержать меня до свадьбы — вот она! Не прошло и пары месяцев. Предстоящая помолвка не вписывалась в моё представление о счастье. Как такое вообще возможно? Берут человека, выдёргивают из привычной обстановки и заставляют выполнять обязательства, данные кем-то другим! Разве это справедливо? Видя, что тянуть дальше нельзя, я отправилась на поиски «мамаши». Надеялась, что с женщиной проще договориться.

3

Чета Умэн и чета Дотт недолюбливали друг друга с одинаковой нескрываемой охотой. Причина была банальной: Дотты рассчитывали женить сына на бездарной девице, чтобы с большей вероятностью иметь одарённых внуков. Роберт, дерзнувший влюбиться в сокурсницу, не пожелал следовать советам родителей. За это Мирамир отсудил у сына и невестки право опеки над Лилией. Всё, что имели Умэны — возможность раз в месяц навещать внучку. Обиженный на предков Роберт в поместье не появлялся, хотя все подозревали, что они с женой каким-то хитрым образом видятся с дочкой. Каким — никто не знал, а если кто и знал, делал вид, что не знает.

Другие бабушка и дедушка, как их называла Лилия, не отказывались от визитов, ужасно нервируя Марианну. Появляясь в доме, родственнички неизменно награждали её мигренью. В качестве компромисса пришлось выбрать прогулку по окрестностям. Внучку отпускали за периметр в обществе няни и двух охранников. Как я успела заметить, сопровождающие любили прогулки не меньше подопечной. Однако в этот раз встреча должна была состояться в доме, что создало невыносимую обстановку. Идея с украшением детской комнаты ради гостей лишь усилила напряжение: можно подумать приезд Умэнов — праздник. За ужином Марианна высказала мужу претензии, нисколько не смущаясь посторонних — то есть моих — ушей.

Мирамир нахмурился:

— Ничего не поделаешь, придётся потерпеть.

— Зачем? Зачем они явятся сюда? — плаксиво спорила Марианна. — Будто им нужны мы, а не внучка!

«Папаша» пожал плечами:

— Завтра всё узнаем. — Он поднял равнодушный взгляд на супругу, со звоном бросившую в тарелку приборы. — Не стоит принимать это близко к сердцу.

— Разумеется, не стоит! Ведь не у тебя голова от них раскалывается!

— Пока у нас нет причин отваживать Томаса и Тамилу от дома. Профессор академии и его супруга — уважаемые люди. Головную боль к делу не пришпилишь.

Слушая перепалку вновь обретённых родителей, я составила нелицеприятное мнение о незваных гостях и была приятно удивлена, увидев скромно одетого мужчину со смешинками в прищуренных глазах и приветливо улыбавшуюся женщину. Тамила Умэн обняла меня, коснулась губами щеки и снова улыбнулась:

— Наконец-то нам представили сестру нашего Роберта!

После этой фразы лицо у стоявшей рядом Марианны вытянулось, а глаза гневно сверкнули. Мирамир выступил вперёд, оттесняя меня от гостей:

— Лилия ждёт в своей комнате!

— Да-да, — продолжая смотреть на меня, отозвалась Тамила, — сейчас я иду к внучке, но надеюсь, мы ещё увидимся и сможем поговорить.

Я с готовностью кивнула — женщина мне нравилась. Однако «мамаша», выглянув из-за плеча супруга, сварливо крикнула:

— Это ещё зачем? Недостаточно того, что сына нашего заполучили, ещё и дочь собираетесь переманить?

Улыбка сползла с лица гостьи:

— О чём вы, Мари?

— Только не Мари! Не смейте так меня называть! — взвизгнула Марианна и со словами «сил моих нет это терпеть» выбежала из гостиной.

Мирамир не шевельнулся. Словно дебаркадер, защищающий берег от волн, стоял он передо мной. Видя лишь побагровевшее ухо и часть скулы с напрягшимся желваком, я всё-таки чувствовала едва сдерживаемый гнев. Да что ж такое произошло между этими приличными на первый взгляд людьми?

К счастью, в комнату впорхнула Лилечка и звонко, поприветствовав «других» бабушку и дедушку, потянула Тамилу к дверям:

— Пойдём! Пойдём, что я тебе покажу!

Томас, вопреки ожиданиям, не вышел следом за ними. Продолжая хитро поглядывать на меня, он спросил сердитого родственника:

— Надеюсь, позволите побеседовать с Каролиной?

— Это ещё зачем? — с вызовом поинтересовался Мирамир.

— Роберт беспокоится за сестру.

— Мог бы сам приехать и повидаться с ней!

Эти фразы меня удивили. Уж кто-кто, а родной брат должен быть в курсе подмены. Выйдя из-за спины «папаши», я обратилась к профессору:

— О чём вы хотели побеседовать?

— О поступлении, конечно! В среду традиционно приглашаем будущих абитуриентов для знакомства с академией. Будут встречи на кафедрах с преподавателями и старшекурсниками. Программа интересная, разнообразная.

— Кара! — не дал мне и рта раскрыть Мирамир. — Прошу тебя, иди в свою комнату!

Тон его не предполагал возражений, но мной овладело дикое упрямство. Что за деспотизм? Положим, я обязалась покинуть Землю, переместиться в Эльлир как Каролина Дотт и находиться в её семье до замужества или другой возможности жить самостоятельно, но не соглашалась превращаться в бессловесное создание!

— Прости, папа, — сказала я с нажимом, — мне хотелось бы послушать профессора Умэна.

Указав на стоявшие вокруг овального стола кресла, я первой села, поджидая собеседника. Томас расположился напротив, а Мирамир, не пожелавший оставить нас, опустился по правую руку от меня. Он же и начал разговор:

— Не вижу смысла в посещении академии Каролиной. Полагаю, Роберт не скрывал, что она просватана и не собирается учиться.

Профессор положил перед собой сцепленные в замок руки и, навалившись на стол, внимательно вгляделся в моё лицо:

— Помолвка пока не состоялась, насколько мне известно. Ещё есть возможность отказаться от опасного для девушки шага.

Я кожей чувствовала электричество, невидимо искрящее между мужчинами. Ещё немного — и будет короткое замыкание!

— Это вас не касается, Томас! — привстал «папаша». — Попрошу не совать свой длинный нос в наши семейные дела!

Нос профессора не отличался особой длинной: тонкий, с едва приметной горбинкой, с изящными узкими ноздрями, которые дрогнули, выдав волнение мужчины:

— Напомню, мы теперь одна семья. Судьба Каролины тревожит меня ничуть не меньше, чем вас.

— Ах! Послушайте его! — картинно всплеснул руками Мирамир, и мне подумалось, что жест этот, скорее, подошёл бы «мамаше», чем ему. — Судьба нашей дочери его интересует! Свистите об этом кому другому! Академию свою хотите удержать на плаву, вот и бегаете за каждым перспективным абитуриентом! Вернее, абитуриенткой.

4

Тягостная обстановка за ужином заставляла быстрее работать вилкой и ножом. Подали отбивную из индейки с брусничным соусом, зелёный чай и апельсиновый кекс. Аппетита у меня не было, «родители» тоже ели без удовольствия. Марианна прятала покрасневшие глаза, Мирамир переводил тусклый взгляд с тарелки на меня, потом на жену. Положив приборы и кивнув служанке, забиравшей посуду, он сухо произнёс:

— Завтра уезжаешь, Кара, я приказал собрать вещи. Всё принесённое из твоего мира уложат в чемодан. Если хочешь взять что-то из имущества нашей дочери — не стесняйся.

— Спасибо, — я поднялась, так и не доев, — пойду к Лилечке, с вашего позволения.

«Папаша» опустил глаза в знак согласия, и я вылетела из столовой. Как хорошо, что мне больше не придётся играть роль их дочурки! Хотя с Лилей я расставалась с сожалением.

Девочка сидела на кушетке в игровой комнате, поджав ноги и уткнувшись лбом в ладошки. Здесь ещё сохранилась атмосфера праздника: под потолком висели яркие воздушные шары, стены украшали гирлянды, паркетный пол укрыл слой конфетти, пахло бенгальскими огнями. Присев рядом, я притянула Лилечку к себе и провела ладонью по её лёгким волосам:

— Как ты, солнышко?

Она всхлипнула и прижалась ко мне, обвив руками талию:

— Грустно. Очень-очень.

— Расстроилась, что другие бабушка и дедушка уехали? Они ещё приедут. Время летит быстро, не успеешь оглянуться…

— Нет, — покрутила головой Лиля, — не из-за них. Деда сказал, что ты больше не вернёшься домой. — Она подняла лицо и посмотрела светлыми подёрнутыми влагой глазами: — Не уезжай, пожалуйста. Я так ждала тебя! Так радовалась, что ты вернулась!

— Не хочу расставаться с тобой, звёздочка моя, но ничего не поделаешь, родители заключили договор и должны его выполнить, иначе им будет очень плохо.

— Это я понимаю, — быстро закивала Лилечка, — придётся поехать, но не оставайся там, пожалуйста!

Я улыбнулась:

— Давай надеяться, что у этой сказки будет счастливый конец.

— Что такое сказка? — подняла бровки Лиля.

— Э-э-э-э, — удивилась я, — тебе не читали сказок?

Племянница задумалась, перечисляя:

— Мифы… былины… сказания… Сказания?

— Нет. Сказания это немного другое. В сказках много волшебства…

— Что такое волшебства?

— Волшебство… ну… — я запнулась. Как объяснить малышке, родившейся в мире магии, что такое волшебство? Для неё это вполне привычная штука. — Давай, расскажу тебе одну сказку. Её очень любил… м-м-м… мой знакомый мальчик из другого мира.

— Там, где ты путешествовала? — Лиля отстранилась, усаживаясь удобнее, и с восторгом посмотрела на меня: — Расскажи!

Даня — мой родной племянник — научился читать года в четыре. К шести одолел десятки книг: Волкова, Носова, Крапивина, Линдгрен. Меня же просил читать ему Льюиса Кэрролла. Обожал «Алису в стране чудес». Я так часто брала в руки эту книгу, что могла пересказать её близко к тексту. Лилечка слушала внимательно, не удивлялась чудесам, но смеялась над каламбурами, переживала за героиню и, молитвенно складывая руки, торопила меня, стоило немного задуматься. А было над чем задуматься, я впервые поняла, почему Данилка любил историю Алисы: стоила девочке съесть или выпить что-то, как с ней случались превращения. Мой милый мальчик хотел вырасти! Надеюсь, я помогла ему в этом.

— Папа показывал мне такое волшебство, — Лиля вывела меня из задумчивости, — но сказал, что людей нельзя так увеличивать и уменьшать, они могу заболеть.

— Что он увеличивал?

— Конфеты! — засмеялась девочка.  — Подарил мне маленькую, а увидев, как я огорчилась, увеличил.

— Ты запомнила заклинание?

— Ага! Но не всё, только конец. Папа объяснил, чем отличается заклинание увеличения от такого же уменьшающего. Чтобы я случайно не перепутала.

— Чем же?

— Когда увеличиваешь, говоришь: «шу ла турто», а когда уменьшаешь: «… уш та лурто».

— Ты правильно запомнила? — усомнилась я.

Лиля активно закивала:

— Там просто. Надо только буквы переставить. — Девочка вздохнула: — Жаль, что у меня дара нет, магия такая интересная!

— Не огорчайся, на свете много интересного и без магии. — Вспомнив, что ребёнок отказался от ужина, предложила: — Хочешь, научу тебя делать сэндвичи?

Из любопытства я успела побывать на кухне и знала, что для сложных бутербродов там всё найдётся. В доме их не подавали, похоже, этот способ приготовления в Эльлире не распространён.

Кухарка встретила нас ликующим возгласом:

— Лилечка! Детка, ты всё-таки согласилась поесть? Сейчас-сейчас, принесу, моя хорошая. — Она засуетилась, доставая из холодильника земляничный мусс, но Лиля её остановила, заявив, что мы будем готовить ужин сами. Добрая женщина чуть не выронила блюдо из рук: — Что значит «сами»? Разве ты не любишь мусс, ягодка моя?

Пришлось усиленно подмигивать, призывая кухарку поддержать мою игру:

— Я обещала племяннице научить её делать сэндвичи. Это игра такая!

— А-а-а… игра, — расстроенным голосом протянула женщина, — сэе… сангвичи? Никогда не слышала о таком блюде. Можно с вами поиграть?

— Можно! — великодушно разрешила Лилечка.

Последний раз я готовила сэндвичи с Даней ко дню его рождения. Вика тогда заказала в ресторане детское меню, а маленьким гостям больше всего понравились наши сложные бутерброды. Племянник, помнится, был страшно горд, что его кулинарные способности оценили друзья. Лилечка не только никогда ничего не готовила сама, но и не видела, как это делают другие, она с восторгом следила за моими действиями и старательно выполняла всё, о чём я просила, хотя главной помощницей всё-таки оказалась кухарка. Мы разрезали пополам и подсушили на тостере три булочки, уложили на одну часть листья салата, поджаренные котлетки, дольки помидора и огурца, приправили сырным соусом, накрыли вторыми частями булок. Выглядели сэндвичи очень симпатично, Лиля захлопала в ладошки и закричала:

5

Лилию не пустили проститься со мной. Марианна объяснила это заботой о внучке, мол, не стоит устраивать малышке стресс. Я и сама была в подавленном состоянии, поэтому спорить не стала. С Даней тоже рассталась не по-человечески. Вечером, целуя перед сном, шепнула, что собираюсь уехать, но обязательно навещу его через год. Посмотрел он тогда настороженно и спросил:

— Это из-за колдуна?

Хотела бы всё объяснить, но побоялась перегрузить психику ребёнка чувством вины, поэтому соврала:

— Меня пригласили пожить в удивительном месте, не смогла отказаться.

Он кивнул с таким понимающим видом, словно догадался, в чём настоящая причина моего исчезновения. Утром Вика увела сына в храм на раннюю. Я ещё спала. Услышала шорох и тихий разговор в прихожей, но не вышла, опасаясь разреветься. Сестра с некоторых пор любила церковь, ходила на литургию каждое воскресенье. Меня тоже пыталась привлечь, но я ограничивалась посещением храма по большим праздникам, ссылаясь на заботы по дому. Впрочем, Вика не слишком настаивала, ей хватало общества Дани, с восторгом воспринимавшего возможность побыть с мамой.

Собираться в пустом доме было проще, за ночь я хорошенько продумала, что возьму с собой. Письмо написала, словно под диктовку. Подозревала, что меня-таки заколдовали, ведь малейшее сомнение в правильности поступка мгновенно улетучивалось, и действовала я как по заложенной программе.

В утро расставания с поместьем Доттов у меня возникло схожее чувство. Я двигалась как марионетка. Возможно, именно так действовала договорная магия. О ней упоминал Заливан Зур ещё на Земле. Никому не понравится состояние обречённости, сопутствующее исполнению обязательств, но противиться я не могла физически, даже мысли о бунте исчезали, едва успев возникнуть.

Немного ободрилась, увидев, кто за мной приехал. Симпатичный парень с обаятельной печальной улыбкой, сочувствующим взглядом серых глаз и взлохмаченными волосами — осветлёнными до желтизны и тёмными у корней. Одет он был вполне по-земному: в чёрные джинсы и короткий пиджак стального цвета с белой футболкой. Играючи подхватив громоздкий чемодан, посланец жениха понёс его к запряжённой парой белогривых лошадей карете. Я поплелась за ним, сдерживая желание обернуться. Что ни говори, а уезжать из привычного уже поместья было страшновато. До этих пор нигде не бывала, и Эльлир оставался для меня загадкой. Пыталась отыскать в эмоциях любопытство, тягу к путешествиям и новым впечатлениям — ничего не получалось, мной овладела обречённая тупость.

Сопровождающий ловко забросил чемодан в багажный отсек позади кузова и распахнул передо мной дверцу:

— Прошу… Позволишь ехать с тобой?

Я замерла, не успев ступить на подножку. Растерянно осмотрелась:

— А кто будет править?

Кучера поблизости не наблюдалось.

— Лошади найдут дорогу домой, — повёл бровями парень. — Могу сидеть на козлах, если ты против, но это вторая поездка подряд, признаться, надоело торчать там. И я мог бы рассказать о замке, если тебе интересно.

О замке я хотела послушать, морально подготовиться к тому, что там ждёт. Отогнала опасения и кивнула, позволяя сопровождающему ехать «в салоне». Он дождался, когда усядусь, и забрался в карету, расположившись на противоположном диване. Едва захлопнулась дверца, как лошади тронули, уверенно ступая по брусчатке подъездной аллеи. Я высунулась в окно, провожая взглядом удалявшийся дом. Проехали фонтан, мимо потянулись деревья парка. Провожать меня никто не вышел. Впрочем, я этому не удивилась.

Солнце, успевшее подняться довольно высоко, заливало пространство мягким светом, дарило тепло и надежду. Ещё ночью я решила, что ничего страшного не произойдёт, если я подпишу документ от имени Каролины. Договор не будет действительным. Как работает магия? Что важнее — имя человека или подпись? Спросить об этом было не у кого, приходилось принимать решения на свой страх и риск.

Спутник откинулся на спинку и прикрыл глаза. Ну вот! А обещал беседу!

— Как тебя зовут? — спросила.

На лице его мелькнуло мученическое выражение. Понятно, устал, хотел вздремнуть, а тут девчонка со своими глупыми вопросами. Но отступать я не собиралась. В конце концов, не просила за мной приезжать, так что пусть претензии предъявляет работодателю.

— Рич.

— Я Лина.

Он открыл глаза:

— Сокращение от Каролина? Необычное.

— Ты сказал, что уже отвёз сегодня кого-то. Ночью, что ли?

— Да. Далековато пришлось ехать.

— Ещё одна невеста?

— Сто двенадцатая.

— Ага… — я в задумчивости почесала нос, — получается…

— Ты сто тринадцатая.

— А эта, что только приехала, уже отказалась выходить замуж?

— Пока не успела, — Рич поднял брови, наморщив лоб. — Откажется. Все отказываются.

— Почему?

— Сама увидишь.

Разговор мне не нравился. Парень обманул, пообещав рассказ о замке. Увидев, как я нахмурилась, он вздохнул и отвернулся, будто заинтересовавшись проплывавшим мимо пейзажем. Я тоже посмотрела в окно. Может быть, отпроситься «в кустики»? Могу я со страху захотеть в туалет? А там отбежать подальше и швырнуть мячик, подаренный Лилей. Заклинание уменьшения, которому она меня научила, сработало, есть надежда, что попрыгунчик тоже не игрушка, а ключ от портала. Хотя… сомнения всё-таки оставались. Я не успела принять решение, Рич заговорил:

— Извини. Я действительно утомился. Предыдущая невеста не разрешила ехать с ней. Пришлось трястись на козлах. Дождь моросил, не уснёшь.

— А почему бы не доставлять невест через порталы? Или в замке они не действуют? — решила окольным путём выяснить, нет ли запретов на перемещения там, куда меня везут.

— Порталы дороги, — с сожалением вздохнул спутник, — хозяин тратиться не любит.

— Но ведь лошадей надо кормить, поить… Разве удобно совершать дальние поездки в карете?

Рич криво усмехнулся, давая понять, что я сморозила глупость.

6

Беседа увяла. Рич снова закрыл глаза, прислонившись затылком к стенке кузова. Лошади бежали неспешной рысцой, на удивление ровная дорога радовала отсутствием тряски, рессоры мягко покачивали карету, убаюкивая путников. Пейзаж почти не менялся: ярко зеленели всходами просторные поля, их разделяли шеренги берёз. Побродить бы там часок-другой, надышаться, насмотреться вдаль…

Тёмное пятно на горизонте привлекло внимание: будто грозовая туча опустилась на траву и задремала. Замок? Я всматривалась в неторопливо приближавшийся и разраставшийся объект. Чуть не упёрлась носом в холодное стекло. Так и есть! Из-за высоченных каменных стен, окутанных бурым туманом, виднелись шпили крыш, похожих на колпаки мультяшных гномов. Постепенно замок увеличился, заняв половину видимого из окна пространства. Теперь можно было разглядеть реку, широким рукавом обхватившую крепостной вал — меня ждала крепость, а не гостеприимный дом. В груди противно заныло, я невольно потянулась к боковому карману жилетки, где прятался подаренный Лилей мячик. У меня оставалась одна надежда: портал в академию. Главное, что я уяснила по совету профессора Умэна, оставаться здесь не стоит.

Как только копыта лошадей застучали по доскам моста, ведущего к запертым воротам, мой сопровождающий встрепенулся, повёл плечами, резко оттолкнувшись от спинки дивана, и бросил взгляд в окно:

— Наконец-то!

Его восторгов я не разделяла. Мощная решётка, преграждавшая путь за распахнувшимися воротами, со скрипом поползла вверх.

— Можно подумать, здесь готовятся к осаде, — ядовито заметила я.

Подождав с минуту, лошади тронулись, мимо окна потянулась выложенная тёмно-красными камнями стена длинной арки. Вот карета выкатилась на площадь и остановилась. Рич, словно и не спал, резко выскочил на брусчатку и подал мне руку, помогая спуститься.

— Подожди, я достану багаж.

Пока парень вытаскивал чемодан, я огляделась. Впереди высилась цитадель — гигантская башня, казавшаяся неприступной. Окна начинались приблизительно на уровне третьего этажа, а внизу к опоясывающей здание мощной кладке лепилась башенка, закрывавшая вход, и выглядела она уродливой бородавкой, повисшей на бугристой коже. С площади по одну и по другую сторону от цитадели уходили две аллеи с голубыми елями. Позади нас арку уже закрыла опустившаяся решётка. Всё происходило само собой, я не заметила ни одного человека. Ни охраны, ни слуг, ни работниц.

— Где люди? — не удержалась от вопроса.

Словно в ответ из-за ёлочек показался одетый в робу молодой человек. Тоже, кстати, симпатичный. Я бы приняла его за нашедшего подработку студента. Не взглянув ни на меня, ни на Рича, он взял ближайшую лошадку под уздцы и повёл пару к видневшемуся за еловыми лапами невысокому строению. Конюшня, наверное. Хотя… Раз это иллюзорные создания, нуждавшиеся лишь в магической подпитке, их пристанище стоило назвать гаражом или зарядной станцией.

Жестом пригласив меня следовать за ним, Рич пошёл к другой аллее. Он, как и прежде, игнорировал наличие колёсиков и тащил чемодан на весу.

Обогнув громаду башни, мы попали в парк с ухоженными газонами, цветущими клумбами, мраморными статуями, миниатюрными фонтанами. Вдалеке между стволами вековых лип виднелся пруд.

— Где все? — повторилась я.

— Рабочий день, — бросил мне Рич, не оглянувшись. — Вечером, если погода позволит, здесь будет многолюдно.

— Все сто тринадцать невест с кавалерами выйдут на прогулку? — язвительно поинтересовалась я.

— Не только невесты, вольнонаёмные тоже. Те, кто из дальних мест.

Я поджала губы, обдумывая новую инфу. Провожатый откровенно торопился. Быть может, у него здесь зазноба? Соскучился? Спрашивать не стала, слишком отрешённое лицо было у парня. Он довёл меня до двухэтажного здания с крыльцом посередине и распахнул дверь, приглашая войти.

— Что это?

— Гостиница. Ты расположишься здесь. Комнаты на двоих, правда, вторая койка в твоём номере пока свободна. Завтра привезу сто четырнадцатую невесту, подселим её к тебе.

— Какая же это гостиница? — разочарованно спросила я, оказавшись в длинном плохо освещённом коридоре. — Общага общагой!

Рич, игнорируя мои слова, двинулся вперёд и замер у двери с табличкой «№13». Суеверной я никогда не была, но обилие числа тринадцать стало меня раздражать. Что ж, буду надеяться, что это принесёт неудачу моему жениху, а не мне.

Рич водрузил чемодан на табурет, стоявший у стены за дверью и, не дожидаясь, когда я зайду и осмотрюсь, сообщил:

— Через четверть часа принесут обед. Располагайся.

— А когда…

Я не успела договорить, парень обернулся на пороге:

— Вечером тебя представят господину Родиусу Броксу, — едва договорив, он продолжил путь, мне оставалось только любоваться закрытой дверью и прислушиваться к удалявшимся шагам.

Из распахнутой форточки доносилась соловьиная трель. Больше никаких звуков не было.

— Все на работе, — сообщила я самой себе. — Что-то это мне напоминает!

На ум пришли сюжеты о гастарбайтерах, вынужденных жить в невыносимых условиях и за копейки работать от темна до темна. Условия здесь были вполне приемлемые на первый взгляд, но застрять в этой «гостинице» надолго мне бы не хотелось.

Одно окно, по сторонам от него у каждой стены полуторная кровать с тумбочкой, в центре — круглый стол и два стула на гнутых ножках, рядом с входной дверью — стенные шкафы, этажерка для обуви, табуретка с моим чемоданом и дверца в санузел.

Как первая заселившаяся сюда жиличка, я могла выбирать себе место, но настроения обустраиваться не было. Обошла комнату, заглянула в туалет и уселась за стол с потерянным чувством. Поминутно проверяла портальный шарик, едва сдерживаясь, чтобы не применить его. Разумеется, делать этого не стоило. Меня слишком быстро найдут.

7

Сопровождающий, выйдя от хозяина, свернул не к лифту, а к боковой лестнице. По ней мы спустились на два этажа и попали в едва освещённый вереницей потолочных огоньков коридор. Миновали несколько массивных дверей и остановились. Громыхнув связкой ключей, парень отпер очередную железную дверь, кивком велел заходить. Десяток вопросов, заданных мной, остались без ответа. Впрочем, перешагнув порог, я без лишних объяснений поняла, куда попала.

Тюремная камера! Тут же метнулась обратно, чуть не протаранив лбом холодный металл. Снова щёлкнул замок. Я навалилась плечом, подолбила кулаком, потом ногой… Бесполезно! Да что же это такое?! Разве с невестами поступают таким образом?

Осмотрелась. Каменный пол, такой же потолок, стены без признаков ухода: как сложили их три сотни лет назад, так и стоят. В дальнем углу рядом с широкой лавкой проём в смежное помещение, оттуда слышно журчание воды, напротив — узкое окно с ажурной решёткой, под ним — грубый стол и табурет. Не особенно надеясь на удачу, влезла на стол и выглянула в окно. Видна часть площади, стена с воротами, небо и пышногрудые облака. Будь я птицей…

Спрыгнула. Села. Бросила тоскливый взгляд на лавку. Тут предлагают спать? Ни тюфяка, ни одеяла… Карцер, а не комната. Вспомнила гостиницу, те условия в сравнении со здешними — просто рай!

Тишину нарушало неразборчивое бубнение. Прислушавшись, я определила источник звука: вентиляционное окошко под потолком. Встав на табурет, можно приложить к нему ухо. Пододвинула, влезла. Пришлось подняться на цыпочки, зато смогла разбирать доносившиеся из соседней камеры слова. Там спорили две девушки. Одна высоким, довольно резким голосом, с перерывом на всхлипы, просила другую оставить её в покое. Вторая методично увещевала расстроенную подругу.

— Кали! Прекрати метаться, у меня в глазах рябит от тебя!.. Что ты мямлишь, я ни слова не разберу! А?.. Кали! Сядь, наконец!

— Зачем? Зачем ты остановила меня? Я бы выцарапала ему глаза! — плача отозвалась Кали.

— Поэтому и оттащила! Зря, как теперь вижу. Вот! В результате торчу здесь с тобой!

— Я не просила… не просила… Ах! Нет у меня никаких сил терпеть это!

На минуту обе девушки замолчали, тишину нарушали только короткие завывания. Я успела задаться вопросом: кому Кали собиралась выцарапывать глаза? Уж не самому ли Броксу? Это предположение опровергла следующая фраза разумной подруги:

— Чем тебе твой Рич не угодил, скажи на милость?

Рич? Парень этой плаксы — тот самый, что привёз меня в замок? Что-то типа ревности шевельнулось в груди. Как он к ней спешил! А она чуть не покалечила его. Вот кошка!

— Притворство… — рыдала Кали, — одно притворство кругом, как надоело!

— Не понимаю! — возмутилась сокамерница, и я разделяла её эмоции. — Внимательный, предупредительный, угождает тебе во всём… Что ещё надо?

— Я хочу искренности! Искренности хочу-у-у-у...

— Видала я эту искренность! Папаша, знаешь, с какой искренностью мамку колотил? Нет, уж лучше так. Да сядь ты, наконец! Идут!

Хорошо, что девушка «предупредила». Теперь и я услышала шаги за стеной. Успела соскочить на пол и отодвинуть табурет от стены. Так и села в центре комнаты, словно школьница, едва не пойманная со шпаргалкой.

В камеру вошли двое, отличавшиеся только цветом шевелюры: тёмненький и рыженький. Брюнет вкатил мой чемодан и, оставив у стены, вышел. Рыжий принёс скатку, бросил на лавку и одним движением раскрутил. Тонкий матрац с простынкой, щуплая подушка и байковое одеяльце — это всё, что мне полагалось. Не взглянув на меня и не отвечая на расспросы, рыжий вышел. Вернувшийся брюнет поставил на стол миску с дымящейся гречкой и замер, сплетя руки на груди. По всей видимости, ужинать мне придётся под присмотром.

Я пододвинула табурет к столу, уселась и с удовольствием втянула носом аромат обжаренного лучка и тушёного мяса. Каша выглядела аппетитно. Проголодаться я не успела, неторопливо отправляя в рот ложку за ложкой, расспрашивала тюремщика: долго ли мне здесь торчать, за что меня наказали, когда выпустят… Он дождался, когда миска опустеет, забрал её и направился к выходу. Уже на пороге ответил:

— До помолвки.

— Как? Но… разве… — подбирала я слова, идя следом.

Парень не выслушал очередной вопрос, вышел и запер меня.

Я разглядывала дверь с тупым безразличием. Понятно, что этим путём я тюрьму не покину. До помолвки! Содрогнулась, вспомнив неприятную физиономию «жениха». Вряд ли Брокс поверил в мою готовность идти за него. Тянет время в надежде, что соглашусь подписать договор. Постояв немного и убедившись, что тюремщики удалились, я снова придвинула табурет к стене с вентиляционным отверстием. У соседей было тихо.

— Девочки! — позвала я. — Вы здесь?

— Мы здесь! — отозвалась Кали. — Ты кто? Не узнаю голос.

— Молчи! — остановила её подруга и зашептала что-то, я расслышала только слово «шпионка».

— Я сто тринадцатая невеста, меня зовут Лина, — представилась я.

— А за что тебя в карцер? — спросила Кали, игнорируя предупреждения соседки.

— Договор отказалась подписывать.

— Ну ты даёшь! — восхитилась девушка.

— Зря! — театрально воскликнула вторая. — Здесь хорошие условия для работы и жизни. Нигде не найдёшь лучше.

— Оно и видно! — хмыкнула я, — Сажают в камеру без суда и следствия.

— Нас выпустят завтра, правда, Ингра?

— Меня-то да, а тебя — не знаю, — сердито пробурчала подруга.

Чувствуя, что у них завязывается новая дискуссия, я поспешила спросить:

— Сегодня уже не отпустят?

— На сегодня всё, — сообщила Ингра, — укладывайся отдыхать. Да подумай хорошенько. Советую договор всё-таки подписать.

Ну уж нет! Играть по правилам Родиуса Брокса я не собиралась! Спрыгнула с табурета, покосилась на лавку с матрацем. Вздремнуть не мешало бы, намаялась за день, переволновалась… увы, эта роскошь не для меня. Портал надо открывать сейчас, чтобы до утра его и след простыл.

8

Ночная прохлада пробирала до самых косточек. Мы торопились к видневшемуся вдалеке зданию, надеясь оказаться в тепле. Подходя ближе, засомневались, что нас там кто-то встретит. Ни одно окно не светилось. Бледные фонари выхватывали из темноты площадку перед входной дверью и часть трёхэтажного здания красивой архитектуры.

— Учебный корпус, — предположила Ингра. — Постучим. Сторож должен быть.

— Спит наверняка, — вздохнула я.

Кали, не выдержав неизвестности, рванула вперёд и, пока мы тащились по аллее, подбежала к дверям. На её стук и крики никто не реагировал. Мы с Ингрой в растерянности остановились.

— Слышишь? — напряглась подруга. — Музыка вроде.

Я тоже уловила доносившиеся из глубины парка звуки:

— Вечеринка?

Приободрившись, я потянула чемодан в обход здания. Раз играет музыка, должны быть и слушатели. Нам помогут!

Подруги вскоре догнали меня. Обойдя корпус, чуть в стороне мы увидели освещённую четырьмя огромными кострами площадку, в центре которой на возвышении играл струнный квартет, на лавочках перед сценой сидели парни и девушки, некоторые из них покачивали поднятыми вверх фонариками. Оставив вещи в кустах, мы подошли к ближайшему костру и замерли, наслаждаясь исходящим от него жаром.

Музыка была волшебной. Сначала солировала виолончель — её низкие звуки будили в груди печаль, потом запел альт, добавляя тепла, и зазвенела скрипка, отзываясь колокольчиком радости в висках. Захотелось смешаться с остальными зрителями и покачиваться в такт, но сил отодвинуться от пламени не было.

— Садитесь!

Обернувшись на голос, я увидела светловолосого лохматика, смущённо смотревшего себе под ноги. Парень — на вид мой ровесник — принёс нам лавку.

— Спасибо! — Ингра и Кали уселись, я продолжала стоять, наблюдая, как незнакомец подбрасывает в огонь полешки.

Мне всегда нравились именно такие: среднего роста, коренастые, задумчивые...

А Женя… Стройный брюнет под метр девяносто — исключение. Лучше бы мне о нём не вспоминать. Женя — отец Дани.

Мы познакомились в театре. Я пришла с классом — тогда училась в девятом. Сидели мы с Алёной и Ритой в центре четвёртого ряда и спорили о назначении громоздкой спирали в глубине сцены — занавес был раздвинут. Луч прожектора выхватил правую кулису, оттуда показался молодой человек в элегантном костюме классического покроя. Красивым голосом он стал рассказывать предысторию, вводя зрителей в нужное эмоциональное состояние. Наверное, Женя был талантлив, во всяком случае, меня он совершенно потряс.

Больше брюнет с вьющимися волосами на сцене не появлялся, что меня весьма опечалило. Второй раз я увидела его в буфете уже после спектакля. Девчонки потащили меня выпить кофе, пока остальные толпились в раздевалке. Я караулила столик, Алёна и Рита стояли в очереди. На идущего мимо красавца из спектакля я вылупилась не хуже деревенской простушки, увидевшей жирафа в зоопарке. Перехватив изумлённый взгляд, молодой человек остановился и с улыбкой спросил:

— Понравилось?

— Вы артист? Разве артистам можно в буфет?

Он улыбнулся ещё шире:

— Хочешь за кулисы проведу?

Так я сбежала от подруг. Женя устроил мне экскурсию по служебным помещениям, познакомил с исполнителями главных ролей, показал, как работают осветители и звукорежиссёр. Было безумно интересно.

Потом он провожал меня домой. Увы, актёрская карьера у Жени прерывалась. Сразу после института его приняли в театр, но сначала нужно было отслужить в армии. Парень чувствовал себя одиноко: город чужой, знакомых, кроме коллег из театра, никого. Мне стало его жалко, и я взяла да и пригласила в гости: в ближайшее воскресенье намечалось небольшое семейное торжество.

Была у меня сомнительная привычка приводить ухажёров домой. Почему сомнительная? Тогда мне так не казалось. Я обязательно знакомила ребят с бабушкой и сестрой. Бабуля контролировала мои контакты, а я считала это нормой.

Сжала виски пальцами, заставляя себя вернуться к реальности. На сцене сменились исполнители — теперь в сопровождении ударных плакал саксофон.

— Что это у вас за концерт среди ночи? — спросила я парня, закончившего возиться с костром. Он встал рядом, коротко взглянул на меня и опять потупился:

— Батл. Струнники с духовыми забились.

— А… А ты не участвуешь? — Парень улыбнулся уголками губ и помотал головой.  Я не унималась: — Это студенты? А ты не студент?

— Студенты. С музыкального факультета. Я тоже… но не инструменталист.

Оказывается, в магической академии есть музыкальный факультет, надо же!

— Если не инструменталист, кто тогда?

Он, наконец, посмотрел мне в лицо:

— Откуда такая любопытная?

— На день открытых дверей приехала, — увильнула я от прямого ответа. И представилась: — Лина. А тебя как зовут?

— Юм. Сочиняю. Это мою песню, кстати, исполняют. Только слов пока нет.

Я так и замерла с открытым ртом, не произнеся дежурного «приятно познакомиться». Композитор! Вот это да! В этот момент зрители захлопали, а саксофонист поднял руку, призывая к тишине, и сказал:

— За прекрасную мелодию благодарите студента третьего курса. Юм Квин, наш костровой.

Щёки Юма покрылись бордовыми пятнами, заметными даже в неровном свете костра. Парень, сделав усилие, улыбнулся повернувшимся к нам студентам и помахал рукой в ответ на многочисленные крики. Как только шум улёгся, он вздохнул и сказал мне:

—  Ждите здесь, договорюсь с девчонками, чтобы вас устроили.

Он ушёл в темноту. Ингра и Кали сидели на скамейке, обнявшись, и плакали. Я опустилась рядом с ними, уставилась в огонь и слушала новую песню саксофона. Не зря всё-таки в академии организовали музыкальный факультет. Это настоящая магия!

***

Устроить нас на ночлег взялись две скрипачки. Поначалу девочки отнеслись к новеньким настороженно, расспрашивали, кем приходимся их сокурснику и почему Юм нас опекает. Услышав, что мы с парнем не знакомы и вообще случайно оказались у костра, оттаяли.

9

Я всегда нравилась мальчишкам. Пока училась в школе, кавалеры ходили за мной косяками, бабушка шутила, что купит пулемёт и будет отстреливать женишков с балкона. Не пришлось. После того как я засела дома с младенцем, времени на личную жизнь не хватало. Какой безумец подкатит к девушке, окружённой целым выводком малышей? В те редкие выходы в свет, когда я была одна или с Викой и Даней, приходилось ловить заинтересованные мужские взгляды. Только взгляды — попыток познакомиться никто не делал. Видимо, что-то поменялось в моём лице и поведении со времени беспечного девичества.

Прежде Вика говорила, что парней во мне привлекает редкое сочетание ума и легкомысленного поведения: с глупышками легче общаться, но скоро становится скучно, а тут два в одном. Сестра любила формулировки. Возможно, она была права. С тех пор я изменилась — лёгкость ушла. Круговерть, захватившая меня сразу после рождения племянника, отнимала силы. Все эти походы по поликлиникам, ночные бдения во время недомогания малыша, ответственность за него и за дом… Мне было не до романов.

Одноклассники, друзья по секции айкидо, ребята из двора — все те, кто в былые годы поглядывал на меня с восторгом, женились, разъехались на учёбу, нашли других девчонок. А я… Так и не испытав яркой всепоглощающей любви, не пройдя даже заурядного конфетно-букетного периода, превратилась в молодую мамашу, загруженную семейными проблемами по самую макушку.

Оказавшись в академии Эльлира, я вернулась в свои семнадцать. Реально! Годы забот и волнений за ребёнка представлялись полузабытым сном — одним из тех, что погружают тебя в настоящие проблемы, но испаряются со звоном будильника. На самом деле я старше многих из приехавших на день открытых дверей ребят и девчонок, но чувствовала себя их ровесницей, смеялась шуткам, юморила сама, принимала ухаживания и улыбалась так часто, что начали болеть щёки.

Из «ранних пташек» сколотили группу и повели с экскурсией по территории. К вечеру ожидались ещё гости, уже завтра повалят остальные, основная программа начнётся в среду. Что будет потом, думать пока не хотелось, но возвращаться в дом родителей Каролины я не собиралась. Приткнусь как-нибудь здесь, хоть уборщицей в столовку.

Кали веселилась не меньше меня, строила глазки всем мальчикам подряд. Ингра сохраняла независимый вид, держалась в стороне и выглядела расстроенной. Один из парней явно заинтересовался холодной блондинкой, то и дело оказывался рядом с ней и с небрежностью в голосе спрашивал о чём-нибудь. Девушка отвечала, не глядя на него.

— Тоже мне «Снежная королева»! — шепнула я, взяв Кали под руку и глазами указывая на подругу.

Кали посерьёзнела, вздохнула и печально ответила:

— Ингра знает, что всё это скоро закончится.

Спросить, что именно имела в виду девушка, я не успела — экскурсовод велел поторопиться, чтобы не опоздать на обед.

Многое из того, что нам показывали, я уже видела: общежития, старый корпус, где располагалась библиотека и читальные залы, парк, портальную площадку. Оттуда, кстати, открывался вид не только на горы, в долине виднелась речка и поля, разбитые на секторы — экспериментальная база аграриев. Учебный корпус этого факультета располагался там же и напоминал барский дом девятнадцатого века: отштукатуренные и окрашенные охрой стены, белые колонны и портики, статуи на подъездной аллее, клумбы вдоль неё…

Спускаться в долину мы не стали — это можно будет сделать позже тем, кто заинтересуется аграрным факультетом.

— Я бы с удовольствием, — ответила Ингра на вопрос не отстающего от неё кавалера, — с удовольствием поступила бы туда, если б не обстоятельства.

Она не смогла спрятать нотки сожаления в голосе, а глаза стали такими тоскующими, что парень потерял нить разговора и некоторое время шёл за блондинкой, прижав руки к телу и не поднимая взгляда.

После обеда экскурсия продолжилась. Теперь нас повели в глубину парка, где в отдалении от основных корпусов прятался медицинский факультет. Это здание выглядело вполне современным даже по земным меркам. Из стекла и бетона, как сказали бы в «Новостях». Один из парней, схватив Кали за плечо, страшным голосом крикнул:

— Зомби не боишься?

Девчонка взвизгнула и шарахнула шутника кулаком в бок:

— Дурак! Напугал!

— Предупредить хотел, — смеялся тот, потирая ушибленное место, — там за кустами, видишь, стена белеет? Это мертвецкая. Будущие лекари на трупах тренируются, бывает, что переусердствуют и поднимут.

— Если уж кого бояться, — строго заметил экскурсовод, по виду начинающий преподаватель или студент магистратуры, — так это тех, кого прячут за магическим забором, а зомби вполне безобидны.

Все мы посмотрели в сторону, куда указал молодой человек, но ничего не увидели, кроме густого кустарника.

— Кого же там прячут? — с дрожью в голосе поинтересовалась Кали.

— Зверей. Ветеринарный факультет специально построили на отшибе, изучают там не только домашних животных, но и диких, и даже привезённых из других миров.

— И драконов? — с восторгом уточнила наша неугомонная подруга.

— И драконов, и оборотней. Так что по ночам не советую соваться в эти места. Разве в том случае, если собираетесь сюда поступать. — Экскурсовод почему-то посмотрел на меня, но я активно затрясла головой:

Ну уж нет, ни зомби, ни оборотни меня не интересовали…

…В общежитие мы вернулись без ног. Это при том, что я считала себя вполне тренированной. Подружки мои так вообще повалились на кровати и сказали, что поднять их смогут только студенты-медики, тренировавшиеся на трупах.

Спальня, устроенная в репетиционном зале, всё ещё пустовала на две трети. Поговаривали, в этом году снова будет недобор девушек. Поскольку нас было мало, успели перезнакомиться. Ингра и Кали не открыли свои подлинные имена и при регистрации назвались сёстрами Одой и Ладой Фок, а я ничего лучше не придумала, как записаться Линой Карповой. Хорошо, что документов никто не спрашивал. Как быть дальше, я не представляла, да и времени на размышления пока не было.

10

Заполненные мероприятиями дни летели скоростным поездом. Вроде сидишь в кресле, что-то читаешь, переглядываешься с другими пассажирами, болтаешь с друзьями, а пейзаж за окном стремительно меняется.

Во вторник мне довелось увидеть корпус факультета, действительно меня заинтересовавшего. Понятно, что ребятам — и девчонкам особенно — приглянулись творческие: художественный, театральный, дизайнерский, кто-то запал на юридический, транспортный тоже пользовался популярностью… «Строительство и эксплуатация порталов» никого, кроме меня, не привлёк. А напрасно!

Располагался этот факультет в настоящем средневековом замке на вершине поросшего лесом холма. Внутрь нас не повели, мы слушали рассказ о направлениях деятельности выпускников, любуясь причудливыми башенками издалека. Здесь готовили по трём специальностям: эксплуатационники — в основном, они исследователи других миров, защитники — те, кто сопровождал путешественников и охранял порталы от вторжения, и создатели. Понятно, что мне требовалось освоить третью. Научившись строить порталы, я смогу навещать Землю по своему желанию, а не по капризу магистра Заливана.

Я так загорелась этой идей, что засыпала экскурсовода вопросами, совершенно позабыв о своём шатком положении в Эльлире. Примут ли в академию Каролину Дотт, сбежавшую от жениха? Пока этого имени я не произносила, во всех списках числилась Линой Карповой, но как быть с документами? Вряд ли здесь годился паспорт гражданина России — он среди прочих «важных» бумаг валялся в чемодане, ведь, покидая дом, я делала вид, что переезжаю к любовнику, и захватила всё что требуется, дабы не вызвать у Вики лишних подозрений.

Хотя… Этим утром в столовой я случайно подслушала разговор старшекурсников, те возмущались поведением иномирцев, поступивших к ним в группу по обмену, мол, не хотят учитывать местных традиций и ведут себя, как дикари. Как бы разведать этот путь? Быть может, и землянку примут «по обмену»? Так себе план, но другого пока не придумала.

В среду нас делили по интересам. Я оказалась среди технарей, Ингра спускалась в долину с аграриями, а Кали примкнула к богеме, привлечённая моделированием одежды. Не знаю, как перенесли этот день подруги, у меня голова пухла от обилия информации. Складывалось впечатление, что «День открытых дверей» существует исключительно для того, чтобы как следует напугать абитуриентов и отбить у них всякую охоту открывать эти самые двери.

На некоторых это действовало именно так, поглядывая по сторонам, я замечала, насколько растерянными выглядят ребята. Я-то привыкла вечно доказывать себе и другим собственную состоятельность. Молчу уже о бабушке и сестре, даже учителя по разным причинам вытряхивали из меня душу за отличную оценку! Кто-то считал свистушкой из-за свиты окружавших меня на переменах парней и не верил, что такая легкомысленная девочка может учиться на одни пятёрки. Кто-то, зная о бабушке — директоре интерната — своим долгом считал относиться ко мне строже, чем к одноклассникам. Приходилось ученице Гале Карповой не только соображать лучше остальных и учить всё от корки до корки, ещё и просматривать кучу дополнительного материала. С опытом борьбы за школьный аттестат я не боялась стать студенткой академии, пусть и магической.

К заключительной беседе, проводимой в аудитории на пять сотен мест, все мы чувствовали себя мухами, не до конца разбуженными весенним солнышком: еле шевелились. Однако, увидев, кто занял место за кафедрой, я довольно шустро сползла по сиденью и спряталась за широкой спиной сидящего впереди парня. Профессор Умэн собственной персоной! Уверенности, что «родственник» с воодушевлением воспримет моё появления здесь, я не испытывала. Надо же так попасть! Кто мог предположить, что тесть моего «братца» руководит кафедрой портальщиков? Что мне стоило пойти на другой факультет?

Тут я сама с собой не согласилась: другие факультеты мне не интересны. Вернее, не настолько интересны. Будь путешествия на Землю так же доступны, как в другие магические миры, проблем бы не было, а раз они запрещены, придётся путешествовать контрабандой. Для этого нужно учиться, без посторонней помощи я в конспектах Каролины не разберусь.

К счастью, заведующий кафедрой не отличался склонностью к цветистым речам, высказался исключительно по делу. Предупредил, что вступительные экзамены будут сложными, и посоветовал записаться на подготовительные курсы. Я было приободрилась, но услышав, что обучение на курсах платное, сникла. Как ни повернись, всё в стенку упрёшься! Платить за обучение мне нечем. Чтобы поступить на государственный счёт, надо отлично экзамены сдать. А чтобы экзамены сдать, надо за курсы заплатить, что опять-таки нечем!

Стараясь держаться в толпе, шла я к дверям и так задумалась, что не сразу услышала:

— Лина! Лина, задержись на минутку!

Парень, шедший за мной, придержал за жилетку:

— Тебя, кажется, зовут. — Я дёрнулась в надежде удрать, но парень крепко вцепился: — Ты чего? Тебя, говорю!

Меня. Отрицать было бессмысленно. Уже и другие ребята удивлённо оглядывались, заинтересовавшись непонятной заминкой. Я выбралась из толкучки и, понурив голову, пошла к облокотившемуся на тумбу Томасу Умэну.

— Здравствуй, дорогая! — воскликнул профессор, и я услышала, что он улыбается. — Ты убедила родителей отпустить тебя в академию? Как я рад! Честно говоря, сомневался в адекватности господина Дотта.

— Не убедила, — покачала я головой, — сбежала.

— А-а-аэ-э-э… — огорчённо протянул Умэн, — вот почему я не видел твоего имени в списках. Ты назвалась иначе? — Дождавшись, когда я кивну, он снова вздохнул и одобрил: — Правильно. Так и продолжай. Потом что-нибудь придумаем.

— На курсы хотела пойти, — пожаловалась я, — сомневаюсь, что отец согласится платить.

— Разумеется, он не согласится! — повысил голос профессор, и мне показалось, что он злится. — Мирамир за пару сотен… Ой, извини, что я так об отце…

Я криво ухмыльнулась. За кого-кого, а за Дотта я не обиделась бы, а мой родной отец никогда скупердяем не был.

11

Спала я урывками: ненадолго забывалась в глубокой дрёме и, очнувшись, продолжала обдумывать вечерний разговор с того же самого места. Очень хотелось верить Роберту, ведь если он прав, я могу вернуться на Землю, не причинив никому вреда!

И всё-таки оставалась вероятность, что он ошибается. Магистр Зур излагал условия перемещения между мирами весьма убедительно. Возможно, ни Роберт, ни Кара не придали значения некоторым моментам, а те потом аукнулись. Хотя в пользу версии брата беглянки говорило временное несоответствие, ведь Заливан утверждал, что Кара прокляла Данечку в момент рождения, а сама она в то время ещё и не думала покидать Эльлир. Вот бы найти этого магистра и попытать его с пристрастием! Теперь уж я не позволю затуманить мне мозги!

Не к месту вспомнилось, как сидела в парке и не могла пошевелиться, опутанная магией. Ловкий чертяка! Не оставил шанса заподозрить его в нечестной игре! Опасалась я тогда лишь одного: не обманут ли меня с исцелением племянника. Подвоха не заметила. Какую цену потребовали, на такую и согласилась. Не приучены мы торговаться! А надо бы! Очень неприятно после сделки узнать, что переплатил втридорога.

Окончательных выводов так и не сделала. Решила действовать поэтапно. Прежде всего нужно изучить записи Каролины, быть может, из них станет понятно, как вернуться за Землю. Помогут ли курсы, пока не представляла. В любом случае я собиралась воспользоваться предложением профессора Умэна и записаться на них. Поступлю в академию или нет, но хотя бы в терминах разберусь. Можно ещё попробовать в библиотеке что-то нарыть. Роберт опять же согласился меня поддерживать. Ему-то я в Эльлире не нужна. Да и никому больше не нужна: Мирамир и Марианна с Броксом рассчитались — не заплачут, если исчезну навсегда. С Лилечкой только жалко расставаться, но не заберёшь с собой, у неё тут родители, привычный мир… Разве что получится повидаться с ней, поблагодарить. Очень хотелось.

Да, ещё Ингра и Кали… Как им помочь, вообще не представляла. Интуитивно чувствовала, что девочки в сложной ситуации, а вот в чём там подвох — не могла понять. Жалела, что не расспросила их как следует. Увлеклась экскурсиями, да и не предполагала, что подружки захотят вернуться в замок. Эти вопросы тоже надо будет прояснить со временем.

«Цели поставлены, задачи определены — за дело, товарищи!» — Бабушка любила так говорить, усаживая нас за уроки.

***

На следующий день начались чудеса. Я даже близко не представляла, каково это — оказаться в магической академии! С понедельника по среду на меня обрушилось информационное цунами. Находясь среди таких же ошарашенных парней и девчонок, я воспринимала происходящее как просмотр фантастического кинофильма с новомодными эффектами 5D. Теперь, когда основная масса любопытных разъехалась, я осознала свой новый статус в полной мере.

Я буду здесь учиться!

Провал на экзаменах даже не рассматривала как возможность.

Сразу же после завтрака — уже не столь многолюдного, как в дни «открытых дверей» — ко мне подошли знакомые скрипачки.

— Осталась на подготовительные курсы? Молодец! — похвалила меня «миндалька». К слову, зовут её Магда.

— Пойдём заселяться! — с энтузиазмом подхватила Ванесса, прозванная Кали «веснушкой».

— Уже можно? — удивилась я. — Ведь меня ещё не зачислили.

— Нужно! — с нажимом сказала Магда,. — Пора освобождать репетиционный зал, сколько нам ещё на улице музицировать?

Упрёк был не по адресу, но я кивнула:

— Я согласна. Идём.

Девочкам некогда было со мной возиться, они сдали меня на руки кастелянше и убежали на занятия. Тётя Дора — обитательницы женского общежития именно так обращались к милой женщине лет пятидесяти на вид — не спросила, на каком основании я претендую на комнату, сразу повела на второй этаж, где жили скрипачки. Выбрать комнату оказалось непросто, пол-этажа пустовало. Кастелянша посетовала, что во времена её молодости девушек училось куда больше, и мест даже не хватало. Теперь же студентки не занимают и половины помещений. Свободные комнаты отличались от занятых: «номерки» на дверях не светились. Я указала на один из таких приблизительно в центре длинного коридора. Номер двести девятнадцать.

— Приложи сюда ладошку, — велела кастелянша, активировав табличку мастер-ключом.

Я выполнила её просьбу, и номерок тут же засиял золотым. Войдя в комнату, я в растерянности замерла. Пол, покрытый ламинатом, голые стены, окно без штор.

— А-а-а-а… — челюсть моя отвисла, — а кровати нет?

Быть может, выбрать другую комнату? Но тётя Дора, потеснив меня, тоже зашла и с благодушной улыбкой похлопала по спине:

— Не встречалась раньше с планировкой по выбору? — Кастелянша глянула на меня, сияя от гордости, словно была автором как минимум общемирового бестселлера. — Давай научу!

Она провела указательным пальцем по стене, активируя экран, которого я и не заметила — нечто среднее между смартфоном и монитором компьютера, вмурованного в штукатурку. Пролистала несколько заголовков: климат, звуки, ароматы… Остановилась на вкладке «планировка». Кликнула на «классическая». Среди проявившихся картинок я с удивлением заметила план моей собственной комнаты дома на Земле. Рука невольно потянулась сюда.

— Можно такую?

— Удобная, — одобрила кастелянша. — Жми смелее!

Я надавила на стену и оглянулась на скрежет за спиной. Квадраты на полу пришли в движение. На месте оставался только островок у входа, где стояли мы с тётей Дорой. Спустя три минуты в открывшиеся проёмы на свет выползла полуторная кровать, заправленная пёстрым пледом. Следом появились платяной и книжный шкафы, кабинетное пианино, которого я не заметила на рисунке, письменный стол со стулом, миниатюрный диван и два кресла с журнальным столиком. Над окном из стены выползла штанга карниза, из неё лёгкими крыльями расправились шторы, перекликавшиеся по цвету с покрывалом.

— Офигеть! — восхитилась я, когда движение прекратилось и обстановка предстала нам во всей красе.

12

Пока я торчала у ректора, холл опустел. Не сразу поверила глазам. Как можно раскидать многолюдную толпу так быстро? Путь в аудиторию оказался свободен, стоило убедиться, что моё имя есть в списках. Заглянула. В просторном светлом помещении за длинным столом сидели три дамочки — «ягодки опять» как сказали бы в нашем мире. Склонившись к светившимся на столешнице прямоугольникам, они быстро тыкали туда пальцами, изредка бросая взгляд на противоположную стену. Я тоже посмотрела.

На огромном плоском экране сияла таблица. Левый столбец содержал имена и фамилии в алфавитном порядке, я без труда нашла свои. Ячейки правого столбца, предназначенные для выбранной специальности, у многих пустовали, у меня тоже.

— А почему сразу не указать специальность? — спросила я, поздоровавшись.

Сидящая ближе других дама оторвалась от работы и взглянула на меня:

— Не все абитуриенты определились. Многие хотят понять, какой будет конкурс, чтобы выбрать направление по силам.

Знакомо… половина моих одноклассников руководствовалась соображениями куда проще поступить. Это не мой путь.

— Запишите, пожалуйста, Карпову на «Строительство порталов».

Теперь и остальные тётечки отвлеклись от таблицы и уставились на меня.

— Не стоит спешить, — вытаращила на меня глаза первая. — Зачем идти на самый сложный факультет?

— Я бы посоветовала творческую профессию, — вступила в разговор её соседка, — в крайнем случае, медицину или ветеринарию, если ты любишь животных… На строительном трудно даже мальчикам!

Что за шовинизм? Никогда не считала себя глупее парней! Димка Карташов учится, между прочим, в Кембридже, а я всегда обходила его на математических олимпиадах! И с физикой проблем не было! Не говоря об остальных предметах. Правда, здесь немного другие особенности. Заметив мелькнувшее в моих глазах сомнение, дамочки с жаром принялись уговаривать меня, расписывая прелести дизайна, журналистики, педагогики, даже юристов помянули. Смысл их речей сводился к тому, чтобы оставить графу свободной, мол, позже я поразмышляю и в спокойной обстановке сделаю выбор.

— «Строительство порталов», — упрямо повторила я, — это решено. Ничему другому учиться не хочу.

Как им объяснишь, что я собираюсь вернуться на Землю, и к чему мне другие направления? Добившись своего, я попрощалась с недоумённо пожимавшими плечами женщинами и покинула административный корпус. Стоило поторопиться в столовую, если я не хотела остаться голодной. Шагая по ограждённой постриженными кустами барбариса дорожке, я наслаждалась ароматами юных трав, следила глазами за пролетавшими мимо жуками, порхавшими вокруг цветов бабочками и продолжала мысленно спорить с канцелярскими «крысами». Неудивительно, что девушки не идут в академию! Кому понравится, что его считают вторым сортом?

Не сразу расслышала, как со мной поздоровались. Оборачиваясь на повторное приветствие, ответила:

— Здрасте…

— Своих не узнаёшь?

— А! Берт!

— Как ты сказала?

— Извини, Роберт.

— Ничего, — молодой человек пристроился к моему шагу, — сестра так меня называла, вот я и удивился. — Он посмотрел оценивающе: — Быть может, это Каролина в новом теле?

— Что за глупость! — возмутилась я, — Зачем бы ей?

— Действительно, незачем… — вздох Роберта показался разочарованным. Чуть помолчав, он продолжил беседу: — Забыл предупредить: никто не знает, что ты моя сестра. Не проговорись.

— Я не твоя сестра, — пришёл мой черёд удивляться.

— Немного запутанно получилось… Тесть считает тебя Каролиной. Но мы с ним договорились, что ты Карпова, девушка из другого мира. Он попытается оформить тебя так.

— Но ректор…

— Да, ректору пришлось рассказать. Он и сам заинтересован в том, чтобы ты осталась здесь.

— В чём его интерес, не понимаю.

— Хочет разобраться с Броксом. Поскольку ты была в замке и видела ситуацию изнутри.

— Ничего я там особенного не видела!

— Раньше у нас не было даже такого свидетеля! Работницы корпорации не показываются на людях, а на свиданиях с семьёй молчат как дохлые червяки.

Я прыснула: где он встречал говорящих червяков? Тем временем мы подошли к столовой, и я спросила:

— Ты сюда?

Роберт покачал головой:

— Предпочитаю домашние обеды. Кстати, к чему я вообще завёл этот разговор…

— Да. К чему?

— Моя жена не в курсе, так что не проговорись.

— Как я могу проговориться? Мы не знакомы.

— Мало ли. Кстати, хочешь увидеться с Лилей?

— А можно? — обрадовалась я.

— В следующее воскресенье возьмём тебя с собой, — он махнул рукой и быстрым шагом пошёл прочь. Я не успела спросить, куда меня возьмут, но всё равно обрадовалась возможности повидаться с «племяшкой».

После обеда пошла прогуляться — хотелось подумать в тишине. Ноги сами принесли на портальную площадку. Любовалась далёкими горными вершинами, зеленеющей внизу долиной, блестящей речкой и представляла, как отправлюсь отсюда на Землю. Интересно, можно будет построить портал прямо здесь, или нужно ехать в специальное место? Судя потому, что Каролина бежала из поместья Доттов, точка отправления не так важна. Это проще, пожалуй. Скорее бы! Руки чесались взяться за дело. Вдохнув полной грудью и подставив лицо свежему ветерку, я мысленно попрощалась с горами и побежала в общежитие. Почему бы не взяться за конспекты Каролины прямо сейчас? Имеет смысл накопить вопросы к преподавателям, чтобы не терять времени.

Грандиозным планам сбыться не удалось — по пути меня перехватили Магда и Ванесса.

— Мы тебя везде ищем! — воскликнула «миндалька», хватая за рукав.

Не успела я поинтересоваться, зачем понадобилась скрипачкам, как тут же получила ответ:

— Ты должна «прописаться», — строго сообщила мне «веснушка».

— Не рано? Ведь я ещё не поступила в академию, только на курсы…

— Не переживай! Мы тебе поможем! — Магда тянула вперёд с такой силой, что сопротивляться было бессмысленно.

13

Шагая к административному корпусу, я вспомнила всех, кто ждал и требовал от меня чего-то, не заботясь о моих собственных чувствах и желаниях. Оптимизма эти мысли не прибавили. В здание заходила сердитая, поэтому на недоумение, высказанное секретаршей, отреагировала резко:

— А вам, собственно, какое дело до моей специализации?

Девушка так часто заморгала, что я всерьёз опасалась, не облетят ли её зелёные тени:

— На строительном сложно даже мальчикам!

— Почему, интересно знать, вы считаете девочек глупее? — невольно повысив голос, спросила я и вытянула из её пальцев беджик с моим именем.

— Не… я не… — растерянно залепетала девушка.

Я не стала дожидаться, пока она сформулируют хоть что-то вразумительное, уступила место у стойки подошедшим следом за мной парням.

Слушателей курсов поделили на три группы: гуманитарии, технари и не определившиеся. В двух более многочисленных группах представительницы прекрасного пола составляли примерно треть. В нашей из двадцати пяти человек я оказалась единственной девушкой. Зайдя в аудиторию, застыла на пороге. Возникло чувство, будто попала в военкомат во время работы призывной комиссии. К тому, что окажусь среди молодых людей, успела привыкнуть, но необычной была и сама обстановка: ни столов, ни стульев. Ребята распределились по помещению в шахматном порядке, перед каждым стояла конструкция, напоминавшая пюпитр.

— Иди сюда, Лина! — махнул рукой парень с копной тёмно-русых волос, вздыбленных, словно их сушили феном и забыли расчесать. — Здесь свободно.

— Мы знакомы? — уточнила я, подходя ближе.

— Вместе по экскурсиям ходили, — напомнил парень. — Ринар меня зовут. А где подружки?

— Уехали, — вздох сдержать не получилось.

Вспомнила: этот Ринар положил глаз на Ингру. Он ей тоже понравился, а холодность девушки нетрудно объяснить — она знала, что их отношения невозможны, вот и не обнадёживала парня.

— Обе свалили? — встрял стоявший с другой стороны от меня симпатяга, тоже русоволосый, но с аккуратной укладкой, словно только из парикмахерской. — Я Наиль.

— Очень приятно. Да, обе уехали.

— Жаль. Мало девчонок.

— Не то слово.

Этот бестолковый диалог пришлось прервать — в аудиторию зашёл преподаватель. Им оказался сухощавый довольно молодой мужчина, напомнивший мне Джеймса Бонда. Я даже вздрогнула, когда он представился:

— Дэй Бонн. Магистр Дэй Бонн. Буду учить вас управлять пространством. Для успешной сдачи вступительного экзамена необходимы хотя бы элементарные навыки. Приобрести их непросто, поэтому убедительно прошу занятий не пропускать, задания выполнять и… — он звонко хлопнул, привлекая внимание: — С девушками шуры-муры на уроках не устраивать!

Последняя фраза относилась к суетливому пареньку, что стоял чуть правее и впереди от меня и уже раза четыре успел обернуться. Впрочем, поглядывал на меня каждый второй, после замечания магистра все замерли в почтительных позах и больше не вертелись. Я же в голосе Дэя Бонна уловила нотки недовольства: препод наверняка считал, что присутствие симпатичной курсистки помешает учебному процессу. Пришлось мне вспомнить школьные навыки: на некоторых уроках смотрела на учительницу не отрываясь, за малейшим взглядом в сторону следовало замечание типа: «Карповой только бы кокетничать!» Впрочем, будь изучаемые темы столь же интересны, никто бы из моих одноклассников не отвлекался.

После краткого вступления о свойствах пространства и способах магического воздействия на него, магистр Бонн научил нас создавать «карманы».

— Каждому из вас необходимо иметь два пространственных кармана, друзья! — весело вещал преподаватель. — Так называемый «общий» мы соорудим прямо сейчас. Он потребуется для того, чтобы любой человек мог положить туда вещь, которую собирается передать вам. Именовать создаваемый карман советую собственной фамилией, чтобы я не путался, отправляя вам посылки.

— Вы будете отправлять нам посылки? — встрепенулся суетливый парень.

— Обязательно буду, Волек. Как только карман у тебя получится, ты обнаружишь в нём методичку для лабораторных работ по пространственным технологиям. Но раздавать их я буду только сегодня! Карманы, выполненные завтра, останутся пустыми. Уверяю вас, друзья, удобнее иметь собственную методичку, а не клянчить у приятелей!

После этих слов все как завороженные уставились на магистра, он же сложил пальцы в довольно сложную фигуру, призывая нас повторить её. Я легко скрестила пальцы — средний с указательным, а мизинец с безымянным — и соединила большой с безымянным, образовав колечко. Бонн советовал отрабатывать все магические жесты до автоматизма, чтобы не тратить на переплетение пальцев драгоценные секунды. Как только все мы продемонстрировали свои правые руки, преподаватель произнёс заклинание. Пюпитры ожили, металлические пластины пришли в движение, образуя руну, создающую карман.

— Что с этим делать? — удивилась я.

— Не беги впереди ветра, Карпова, — улыбнулся мне магистр, — сейчас всё объясню. Итак! Перед вами знак вашего кармана. Следует начертить его в воздухе, не размыкая пальцев.

— Они у меня, кажется, слиплись… — недовольно пробурчал Волек.

Бонн, игнорируя его нытьё, продолжал объяснять:

— Я произношу заклинание, вы чертите руну и называете имя и фамилию. Если справитесь — карман у вас получится. Постарайтесь запомнить последовательность линий, чтобы открывать и закрывать карман. Сделать это можно в любом месте нашего мира.

— Я слышал, есть карманы, доступные из других миров! — подал голос Наиль.

— Бывают и такие, — подтвердил преподаватель, — но создавать их способны далеко не все маги. Итак! Приготовились… начали!

Запомнить тарабарщину, произносимую магистром, было нереально. Впрочем, это и не требовалось. Бонн предупредил, что список необходимых заклинаний будет в методичке, так что сейчас главное как следует воспроизвести руну и получить в своё распоряжение пространственный карман. Я старательно обвела рукой знак, подсказанный пюпитром, и произнесла: «Лина Карпова». Почему не назвалась Галиной? Какая, собственно разница? Но теперь поздно что-то менять. Во всех списках я шла под таким куцым именем.

14

Соседи перестали со мной общаться. Скрипачки обиделись из-за бегства с вечеринки и подруг своих накрутили, а те распространяли по общежитию нелицеприятные слухи. В магической академии считалось дурным тоном уединяться с парнем, ведь сразу ясно, что замуж не позовут, а крутить любовь просто так — себя не уважать. Вот и прилип ко мне ярлычок доступной и неразборчивой. Не объяснишь ведь каждой болтушке, что ничего особенного у меня с лохматиком не случилось. Я даже сомневалась, что у него любовный интерес. Уступил свою комнату для ночёвки, прогулялся за ручку пару раз, концерт свой исполнил… собственно, и всё.

Опыта противостояния у меня не имелось. Одноклассницы всегда поддерживали со мной хорошие отношения, ведь стоит пригласить на день рожденья Галю Карпову, так в придачу получишь пяток ребят-обожателей, и праздник наполнится весельем, шутками, песнями, игрой на гитаре. В другое время я бы расстраивалась из-за косых взглядов, демонстративно задранных носов и прочих примет девичьей презрительности, но тут реально было не до переживаний. Во-первых, подготовительные курсы меньше всего напоминали весёлую прогулку: преподы грузили нас по полной. Во-вторых, ребята из группы так плотно меня опекали, что недостатка в общении у меня не было, скорее, я страдала от его избытка. Времени не хватало даже на выполнение заданий, конспектами Каролины занималась урывками, благо теперь записи стали понятней, и путешествие на Землю уже не казалось бредовой идеей.

Незаметно подкрался выходной. Накануне вечером я получила сообщение от «брата» — Роберт напомнил о свидании с Лилечкой. Отправлялись затемно, чтобы не мчать на предельной скорости, дорога была не близкая. Профессор и его жена на этот раз остались в академии, сессия — горячая пора. Выйдя из общежития, я даже замерла от удивления. Какой шикарный внедорожник! Немного похож на «Рэнджровер» алого цвета, с прозрачной крышей. Брат ждал меня, распахнул заднюю дверь, выдвинул подножку, а когда я забралась на сиденье, всё вернул в исходное положение. Спереди сидела незнакомая мне светловолосая девушка. Она обернулась и скромно буркнула:

— Привет, приятно познакомиться.

— Привет, — ответила я, так и не признавшись, что имени невестки мне никто не сообщил.

Роберт уселся за «руль». Его как такового не было, как и педалей. Перед водителем размещалась панель, усыпанная кнопками и огоньками, где братец выставил нужные параметры. Машина тронулась, неторопливо покидая парковку перед общежитием. Бросив прощальный взгляд на удалявшееся здание, я заметила любопытные лица в окнах, девчонки не поленились выползти из тёплых постелей, чтобы увидеть, кого с утра пораньше увозит крутая профессорская машина. Понятно, что студенту такой автомобиль не по карману, Роберт управлял им по доверенности.

Пока спускались по серпантину, я вертелась, любуясь открывавшимися со всех сторон великолепными видами, но как только выехали на равнину, меня потянуло в сон. Чтобы не кемарить, решила почитать записи своей предшественницы, благо брат рядом, можно расспросить, когда попадётся непонятная фраза или формула. Открыла пространственный карман, пошарила там, но конспектов не обнаружила. Что за хрень? Обычно требуемый предмет сам прыгал в руку. Быть может, на ходу магия не срабатывает? Мысленно заказала методичку Бонна и тут же её нашарила. Так. Беда именно с записками Каролины!

— Что ты там бормочешь? — обернулся Роберт, услышав вырвавшиеся у меня невразумительные междометия.

— Важные бумаги пропали.

— Шпаргалки? — насмешливо уточнил братец.

Я покосилась на его супругу, задремавшую под мерное гудение шин, при ней не хотелось называть имя Каролины, ведь это как бы я.

— Конспекты, что остались…

— А! — сообразил Роберт и тоже взглянул на жену. — Разве они целы? Я просил уничтожить.

— Теперь уже нет! — я готова была разреветься, угораздило же спрятать бумаги в пространственном кармане, лень, видишь ли, было уменьшать каждый раз и таскать в обычных.

— В общий положила? Дурында!

— Не думала, что могут пропасть.

— Теоретически доступ посторонних только на то, чтобы добавлять, но при определённых навыках… Эх ты, — качал головой Роберт, — нужно секретный заводить, такой, чтобы никто не догадался, какое ты имя присвоила.

Магистр Бонн что-то говорил про два кармана, но поскольку конкретных заданий не ставил, я и не позаботилась о тайнике. Слёзы всё-таки хлынули, я разрыдалась как ребёнок, обнаруживший в новогоднем подарке пустые фантики.

— Ну ты ведь поможешь мне? Поможешь? Я хочу построить портал домой.

— Прости, — мужчина с сожалением покачал головой и, покосившись на клевавшую носом жену, понизил голос: — Я ведь по специализации защитник, а не строитель. Таскал из библиотеки нужные книги, она сама разбиралась. Мои собственные попытки создания портала провалились. Все как один вели в академию и то как-то криво.

— Бли-и-ин, — протянула я.

— Зачем тебе на Землю? — подался ко мне Роберт. — Разве тебе не нравится Эльлир?

— У меня там семья, — со вздохом ответила и отвернулась.

Разговор продолжать не имело смысла, во всяком случае, при свидетеле, пусть и спящем. Супруга брата, будто почувствовав возникшее между нами напряжение, шевельнулась, потёрла глаза и наклонилась, вглядываясь вперёд:

— Долго ещё?

— Нет, — хмуро ответил Роберт и тоже вернулся к созерцанию дорожного полотна, — четверть часа.

Оставшееся время пришлось слушать рассуждения счастливой мамаши о том, как хорошо они заживут все вместе. Случится это совсем скоро, ведь защита магистерского диплома на носу, и ремонт в новом доме подходит к завершающей стадии. У Доттов не останется доводов в пользу собственной опеки над внучкой. Я невольно задумалась о наших с Викой родителях. Скучали они о дочерях, оставленных на попечение бабушки? Не хотели забрать нас к себе? Вряд ли, ведь никакие суды не лишали их права растить дочерей, так им казалось удобнее, безопасней… А каково было нам?

15

На следующий день меня ждала радость. Ну как радость? Отнимут у тебя что-то, а потом вернут, ты и рад. Получается, что грусть-печаль и радость идут рука об руку.

На занятия еле плелась. Ночь выдалась беспокойная: то вспоминалось происшествие на парковке у Центра развлечений, то стычка с парнями около общаги. И если с первым всё более-менее понятно, то со вторым… Неуютно я себя чувствовала. Что за напасть? Сначала с девчонками рассорилась, потом и с мальчишками. Не задалась у меня жизнь в Эльлире! Хотя… Лохматик — исключение. О нём я вспоминала с теплом, мягко кутавшим мысли и чувства.

В аудиторию заходила как в кабинет прокурора, ждала, что на меня устремятся уничижительные взгляды. Ребятам наверняка не понравилась моя выходка при скептически настроенных зрительницах.

Замерла на пороге, присматриваясь к занятым разговорами сокурсникам. На меня никто не обращал внимания. Что ж, это к лучшему. Нацепила непроницаемую маску и двинулась к своему пюпитру.

— О! Линка! — завопил Волек, делая вид, что только что заметил моё появление. — Привет! У тебя ничего не пропадало из кармана?

— Ты что ли выкрал? — остановилась я несколько ошарашенная.

— Скажешь тоже! — возмутился парень. — Мне такое не провернуть! Хакерская атака. У всех общие карманы обчистили.

— Что я слышу? — раздался за моей спиной голос преподавателя. Пришлось поторопиться к своему месту, а магистр Бонн с улыбочкой, достойной нашкодившего первокурсника, поглядывал на притихших подопечных: — До сих пор не догадались создать секретные карманы?

— Так задания не было! — выкрикнул Ринар.

— Не было, — кивнул препод, — а собственные головы вам на что? — Жестом пресекая поднявшийся ропот, он объявил: — Все кто сегодня создадут индивидуальные карманы и продемонстрируют их наличие, получат обратно свои потери. Все, кроме Карповой.

— Что? — я непроизвольно выпрямилась и во все глаза уставилась на магистра.

— Подойдёшь ко мне после занятий, обсудим.

Ну вот… всё у меня не как у людей! Придётся объяснять, откуда взялись конспекты Каролины. Я застыла, хлопая глазами. Очнулась, услышав насмешливое замечание Наиля:

— Клеится.

— Ещё бы, — согласился с товарищем Ринар.

Эх, парни! Всё-то вы в одном ракурсе воспринимаете!

В ожидании беседы с преподом я волновалась и тему слушала недостаточно внимательно. Речь шла об уплотнении пространства. Магистр, заметив мою рассеянность, не преминул подловить нерадивую слушательницу:

— Лина! Повтори.

Надо же! Впервые по имени назвал.

— Что повторить?

— Перечисленные мной степени уплотнения. Не подсказывать! — гневный взгляд на Ринара отбил охоту шептать и у остальных. Я, разумеется, повторять не могла, поскольку проворонила эти несчастные признаки. Пришлось фантазировать:

— Загустевший воздух, сияющий ореол, сиреневый оттенок… м-м-м… — старательно вспоминала, как выглядит портал.

— Та-а-ак… — удивлённо поднял брови преподаватель, — мне казалось, что ты отсутствуешь. И ещё?

— Что?

— Я говорил о дорожке, проложенной по воздуху. Ну?

— Звёзды… Светящаяся пыль!

— Хм… Искры. Но на светящуюся пыль похоже. — Бонн кивнул и, развернувшись, пошагал к своей кафедре. Я с облегчением вздохнула: пронесло. Во избежание повторения неловкой ситуации постаралась сосредоточиться и отодвинула тревоги на задворки сознания.

Ближе к окончанию лекции магистр выделил время на создание тайных карманов, чем сокурсники и занялись. Мне же было предложено выйти из аудитории и побеседовать без свидетелей. Час от часу не легче! Вот привязался! Хотя чего я ждала? Быть единственной девушкой в группе непросто, меня предупреждали.

В холле Бонн мановением руки сгенерировал лавочку, сам первым опустился на неё, приглашая меня присесть рядом. Я сделала это с опаской. К счастью, сиденье оказалось достаточно прочным и мягким, сидеть было удобно, хотя напряжение меня не отпускало, я ждала подвоха.

— Зачем тебе это, Карпова?

С удивлением я увидела в руках у преподавателя знакомые листы.

— М-м-м…

— И где взяла, позволь поинтересоваться.

— Нашла.

— То есть это не твоё?

— Мне дали почитать, — потянулась, чтобы забрать листы из рук Бонна. — Нужно будет вернуть.

— Кто?

— Что?

— Смотрю, ты очень любишь чтокать! Не сразу понимаешь вопрос или темнишь?

— Темню! — Начав сердиться, я почувствовала себя уверенней. Встала и посмотрела на препода сверху: — Вас не учили, что брать чужое без спросу нехорошо?

Он засмеялся. Весело и непринуждённо. Откинулся и хохотал так, что слёзы выступили. Отсмеявшись, встал и протянул мне конспекты:

— Ну, Карпова! Ну ты и заноза! Недаром слухи ходят, что иномирянка.

Я не ответила, забрала пачку листов и прижала к груди. Бонн махнул рукой, прощаясь, и направился в аудиторию. Я так поняла, что меня отпустили с миром? Стоило этим воспользоваться. Бросилась бежать. Надо всё-таки создать карман и спрятать свою драгоценность. На бегу думать было сложно. Какое имя присвоить сейфу? Советовали такое, чтобы сама не забыла, но никто другой не догадался. Хотелось бы «Данечка». Увы, это имя известно Заливану, а он, к несчастью, вьётся где-то поблизости. Судя по тому, что детектив досконально изучил мою земную биографию, называть тайный карман именами родственников не стоило.

«Женя»! Да… О биологическом отце племянника не мог знать ни Заливан Зур, ни кто-то другой. В документах мальчик записан Карповым Даниилом Викторовичем. Вот так.

Примчавшись в общагу, не стала откладывать, сразу же занялась изготовлением тайного кармана. На всякий случай сверилась с методичкой — хорошо ли помню руну. Норм. Ночью разбуди — изображу без запинки! Спустя минуту «карман» был у меня в кармане! Испробовала его на попавшихся под руку безделушках. Спрятанные в сейф заколки, резинки, фужеры и расчёска благополучно вернулись обратно. Карман по имени «Женя» работал исправно!