Од̶а̶р̶е̶н̶н̶ы̶е̶ — обреченные

Пролог

Трек для атмосферы — Tommee Profitt - Soldier (feat. Fleurie)

Настоящее время

Стук дождя напоминал удары сотен пар ног, толпившихся вокруг бункера. Казалось, в шуме дрожащих за окном деревьев тонут крики людей, потерявших в толпе самое родное. Сквозь приоткрытую форточку сквозило, свист ветра закладывал уши, глушил и сбивал с толку. Темнота, норовившая просочиться с улицы, окутывала, проникала под кожу и раз за разом возвращала в еще не забытые кошмары. Все точно, как тогда.

Внезапный порыв ветра распахнул окно, скидывая со стола смятые фантики. Из дальнего угла съемной студии послышались шаги, и уже через мгновение хрупкая женская кисть потянулась, закрывая форточку. Сделав резкий поворот на каблуках, девушка подошла к напольному зеркалу, продолжая прерванные сборы. Уверенными движениями она заправляла длинные чёрные волосы за ворот пальто, оглядывая своё отражение пустым взглядом карих глаз. Сегодняшний вечер не предвещал ничего хорошего. А хотелось иначе. Хотелось, как раньше.

Сознание подкидывало страшные картины четырехлетней давности. Николь помнила не все, лишь какие-то размытые отрывки, но этот пугающий вой городской сирены отчетливо отпечатался в ее памяти, изредка напоминая о себе в качестве ночных кошмаров. Стальной голос диктора, извещающий об ошибке на военной базе США и ответном ударе стран-соседей, перепуганные лица людей, искаженные страхом. И снова голос диктора, уже призывающий всех жителей Нью-Йорка поспешить к ближайшему бункеру в неотложном порядке. Дальше — пустота, словно из фильма вырезали очередную сцену. Следующее воспоминание — незнакомая женщина, сидящая рядом на коленях и монотонно шепчущая слова молитвы. Гул различных голосов сильно давил на черепную коробку, казалось, что голова вот-вот взорвется. Но девушка старалась сконцентрироваться, чтобы выхватить хоть какую-то информацию. Людей слишком много, все кричали наперебой о помощи, но Николь удалось зацепиться за несколько фраз, брошенных кем-то в истерике. Единственное, что она успела понять перед тем, воспоминание обрывается, — война. Началась ядерная война.

Пришедшее на телефон уведомление вытянуло девушку из гнетущих воспоминаний. Она проверила время: на часах 19:27, у нее есть еще полчаса перед тем, как ее жизнь, возможно, изменится навсегда. В какую сторону — никто не знает. В этом мире стало крайне тяжело получать точные ответы на свои вопросы. Но это уже не пугает. Здравый рационализм не позволяет эмоциям взять верх, ведь по большому счету все уже решено. Остается лишь смиренно ждать.

О времени, проведенном в бункере, Николь не помнила почти ничего. Каждый день там, словно день сурка. Первую неделю девушка молилась, чтобы хоть минуту не слышать приглушенные рыдания из каждого угла их временного убежища, но вскоре она мечтала уловить хотя бы намек на человеческую речь, чтобы разбавить эту давящую тишину, нарушаемую лишь собственными несвязными мыслями в голове. Дальше — еще один белый лист. Наверное, таким способом память заставляла абстрагироваться, помогая не утонуть в чреде ужасающих событий. Николь не помнила, как оказалась снаружи бункера среди толпы точно таких же потерянных жителей Нью-Йорка. Знала лишь, что поначалу все показалось таким привычным, словно эти недели вынужденной изоляции ровным счетом ничего не значили. Как же она тогда ошибалась.

Николь не хотела вспоминать, но это было необходимо. Необходимо подготовить себя, ведь сегодня ее заставят буквально заново прожить этот кошмар. Девушка с нечитаемым взглядом посмотрела в отражение, надеясь увидеть там кого-то другого. Но, увы, напротив нее стоял все тот же человек, из-за которого она вынуждена сегодня отправиться туда, где кроме пугающей неизвестности ее не ждет ничего. Ей просто не повезло стать исключением, редким феноменом современного мира, человеком, которого последствия трагедии не обошли стороной.

Тот роковой день значился в истории концом старого и началом нового мира. Хотя по большому счету от мира остался лишь небольшой клочок Земли, ставший жалким напоминанием о прежней жизни. В результате катастрофы погибло больше 90% населения планеты, а оставшиеся в живых люди были вынуждены начать все с чистого листа, на ходу меняя все свои представления о мире. Произошедшая катастрофа позволила понять, что в критических ситуациях люди делятся лишь на два типа: те, кого страх побуждает к действию, и те, кого он парализует, сковывая стальными прутьями сомнений. Первые продолжали бороться за жизнь, создавая новый город, новое место пристанища, не боясь неизвестности. Общими усилиями им удалось возвести Эстерн — первый и, пожалуй, единственный город, который вмещает в себя больше полвины населения планеты. Тех же, кто остался за бортом, автоматически причисляли к жителям Шэмбло — пригодной для существования, но буквально лежавшей в руинах местности. Одни не выдержали рухнувшую на них ответственность, другие не смогли смириться с новыми правилами и законами, а третьим попросту не хватило места в Эстерне. Эта дикая несправедливость рано или поздно привела бы к трагедии, но власти города не заостряли внимания на проблеме, бросая все усилия на реконструкцию бывшего Нью-Йорка.

Время неумолимо бежало вперед, и как бы Николь ни хотелось провести этот вечер дома, откладывать было уже нельзя. Кинув взгляд на оживившийся мобильник, девушка приняла вызов, попутно ища в сумке ключи от студии.

— Добрый вечер, Мисс Дэвис. Напоминаю: вас ждут в Академии сегодня ровно в 20:00. Убедительная просьба не задерживаться, — сообщил спокойный мужской баритон. Даже здесь, по телефону, в нем слышались нотки превосходства.

— Спасибо за напоминание, — взгляд упал на часы: показывало без пятнадцати восемь. Губы девушки тронула легкая ухмылка. «Кто бы сомневался — чертовы педанты».

— До встречи, — сдержанно произнесла Николь, и в телефоне послышались монотонные гудки.

Сделав глубокий вдох, она переступила порог квартиры.

Глава 1

Трек для атмосферы — Nessa Barrett - La di die - (feat. jxdn)

За полгода до трагедии. Нью-Йорк.

— Ади! Ади, у тебя будильник еще десять минут назад сработал. От того, что ты его выключил, время не остановится! — комната ответила девушке минутной тишиной, прерываемой лишь звуками шумной весенней улицы.

Николь оторвалась от чтения «Фейсбук» и нехотя встала с дивана. Адам обнаружился в соседней комнате: прижимая подушку к груди, он собственнически обнимал диван, являя миру одну лишь правую пятку. Девушка не смогла сдержать улыбку, когда тело, закутанное в плед, начало подавать признаки жизни. Протянув руку, она ласково потрепала парня по голове.

— Просыпайся, Ади. Уж не знаю, куда тебе нужно, но час назад ты слезно умолял разбудить тебя вовремя.

Мужская фигура заворочалась, и из-под одеяла высунулись руки, сцепленные в просящем жесте.

— Приготовишь кофе? Я опаздываю.

Девушка театрально закатила глаза.

— С тебя рассказ о сегодняшних планах, — уже на ходу бросила она, не забыв аккуратно чмокнуть Адама в макушку.

На кухне зажужжала кофемашина — аромат свежесваренных зерен разлетелся по всей квартире. Николь, стоя на одной ноге в позе фламинго, нарезала слайсами маздам для вечернего перекуса.

— Адам, все готово. Только не говори, что ты снова заснул!

Из-за дверного косяка выглянуло недовольное лицо.

— Если бы я и правда уснул — вряд ли бы смог тебе ответить.

Николь устало выдохнула. Холодный придирчивый тон стал уже постоянным спутником их отношений.

— Не ворчи. Только проснулся, а уже не в настроении.

Они познакомились чуть больше года назад на одной из шумных вечеринок, устроенной в честь Дня рождения их общего друга — Лукаса. Пожалуй, все завертелось слишком быстро, но кто из нас не был молод и влюблен? Несколько непродолжительных и неловких прогулок, пара походов в кино на вечерние сеансы, один стандартный букет красных роз… И вот, спустя два месяца, они выбирали по объявлениям квартиру, в которой планировали жить вместе.

Сейчас, стоя на кухне этой самой квартиры, Николь вглядывалась в уже родные черты лица, пытаясь отыскать тот самый секретный ингредиент, что пришелся ей по вкусу в этом блюде из импульсивности и ворчания. Серые, немного раскосые глаза всегда смотрят внимательно, словно что-то изучая. Длинный прямой нос с видимой горбинкой по центру, вечно нахмуренные густые брови и короткий темный «ежик» на голове.

Наверное, дело не в видной внешности и даже не в сложном характере, который тот охотно демонстрировал. Любят не за что-то, любят вопреки — во всяком случае, так она всегда считала. Конечно, наивной Николь не была, но любовь порой закрывает глаза на многие, казалось бы, незначительные детали, которые зачастую становятся причиной конца.

— …Эй, ты вообще слушаешь меня? — лицо Адама оказалось совсем близко, и Николь вздрогнула.

— Да, прости — задумалась. Ты, кстати, так и не сказал мне, куда собираешься, — вопросительный взгляд прищуренных глаз уперся в парня.

Буквально секундная заминка, крепкая рука, потирающая кончик носа, а затем напускная серьезность.

— Ничего важного, вот и не говорил. Мне с Лукасом надо встретиться — это насчет работы. Не думаю, что тебе будет интересно, — Адам виновато улыбнулся. — Только я задержаться могу, так что ты не жди, лучше ложись сразу спать. В крайнем случае, приду завтра к обеду.

Отчеканив будто заранее заученный текст, парень накинул куртку и уже потянулся к двери.

— Подожди! Мне же с утра на встречу с фотографом нужно — ты обещал помочь добраться до студии.

Адам топтался на месте, нетерпеливо перебирая ногами и сжимая ручку.

— Слушай, Ник, я правда не знаю, когда вернусь, но постараюсь успеть до утра. А вообще, пора уже завязывать с этими детскими глупостями — в двадцать один год можно и самой до студии добраться.

Адам начинал переходить границы, и девушка моментально вспыхнула.

— Вообще-то это не детские…

— Все, прости — я уже опаздываю. Не скучай! — он отправил воздушный поцелуй и под возмущенные возгласы исчез за дверью.

Николь осталась посреди пустого коридора — там все еще витал шлейф древесно-мускусного парфюма. Появилось желание запустить чем-нибудь тяжелым Адаму вдогонку, но, решив, что фарфоровая статуэтка кота как предполагаемое орудие убийства стоит немалых денег, Николь лишь обречённо простонала, мысленно осуществляя все известные ей способы казни.

Попытка прочесть несколько глав начатого на днях романа не привела к успеху: буквы перед глазами сливались, смысл предложений терялся, и ей приходилось перечитывать один и тот же абзац по несколько раз. Решив не мучить ни себя, ни несчастное произведение, она отложила книгу в сторону и постаралась отвлечься на бездумное пролистывание социальных сетей. Внимание привлек разноцветный кружочек в «Инстаграм» со знакомой фотографией. Нажав на иконку, девушка увидела улыбающуюся лучшую подругу в обнимку с Ириной. Чуть ниже горела строчка: «Такая неожиданная и долгожданная встреча». Прежние злость и обида на Адама моментально отошли на задний фон, а в голове постепенно начал вырисовываться неплохой план на вечер.

С Агнес они дружили еще со средней школы — не заметить яркую копну рыжих кудряшек, расположившуюся на соседней парте, было просто невозможно. «Больше половины класса у нас полный отстой, так что настоятельно советую дружить со мной», — фраза, с которой важная и деловая Николь впервые обратилась к маленькой, не на шутку удивленной Агнес. Фраза, с которой началась их многолетняя дружба. Агнес Ричардсон оказалась интересной и довольно странной девочкой, вечно говорившей о космосе и мечте научиться летать. Это не отталкивало — скорее, тянуло разобраться, изучить, понять. Наверное, сейчас никто из них уже и не вспомнит, как зарождалась дружба, ведь это казалось таким естественным — словно времени, проведенного порознь, попросту не существовало. Уже тогда, сидя на школьной скамье, они превосходно дополняли друг друга: рациональная и уверенная в себе Николь заземляла мечтательную Агнес, а та, в свою очередь, подкидывала множество безумных теорий, погружая подругу в свой удивительный мир.

Глава 2

Трек для атмосферы — CRASPORE – Flashbacks (Slowed)

Настоящее время

Черные массивные ботинки отбивали размеренный ритм по мокрому асфальту. Мелкие брызги то и дело вылетали из-под подошвы, пачкая начищенную до блеска кожу. Осеннее пальто продувалось насквозь, несмотря на огромный шарф, обмотанный чуть ли ни вокруг всего тела. Плевать. Плевать на дождь, моросивший с неба, плевать на волосы, противно липнувшие к лицу, — плевать на все.

Николь шагала по безлюдному тротуару, уже в который раз прокручивая в голове одну единственную мысль: «Чертов город. Чертовы правила». Она подняла глаза наверх, обводя мрачным взглядом переулок: однотипные высотки вырастали будто из ниоткуда, нависая над городом и пугая жителей своим величием, мерцающие вывески круглосуточных магазинов отражались в лужах, расползающихся на асфальте, редкие газоны были аккуратно подстрижены, словно садовнику платят лишний доллар за использование линейки... На первый взгляд, все выглядело так, будто она очутилась в привычном, родном Нью-Йорке. «Его больше нет и никогда не будет. Смирись», — твердила Николь себе каждый раз, когда воспоминания силой врывались в поток ее обыденных мыслей. Несмотря на внешнее сходство, этот город был фальшивкой, высококачественной подделкой, которую им благородно вручили взамен былого Нью-Йорка. Наверняка кто-то скажет, что думать так, как минимум, грешно, ведь Эстерн стал их спасением, даровал шанс на новую жизнь взамен разрушенной старой. Но какой ценой? «Сегодня и узнаешь», — насмешливо подсказал внутренний голос. Ей совершенно не нравилось думать о том, что всего этого могло и не быть, что ее нынешняя жизнь — это случайность, счастливая комбинация цифр на лотерейном билете. Но такова была правда. Восстановить единственный город, уцелевший после ядерной войны, сделав его пригодным для жизни нескольких миллионов людей в кратчайшие сроки? Звучит как детская сказка, фантазия наивного ребенка, но это реальность, которой она должна быть благодарна. Должна, но никогда не будет.

Взгляд Николь зацепился за яркий сверкающий баннер, висевший над входной дверью небольшого магазинчика. Очередная хвалебная речь Марку Уэстерну. Люди буквально пели ему дифирамбы, ежедневно благодаря за то, что четыре года назад он имел мужество встать во главе города, взвалив ответственность за их жизни на себя. «Это мой город. И я защищу его любой ценой», — гласила вывеска, с которой Марк заискивающе подмигивал каждому прохожему. Николь закатила глаза, подавляя внезапно подступивший приступ тошноты. Так случалось всегда, когда в поле зрения попадало изображение лица этого человека. «Он не сделал ничего плохого. Благодаря ему ты имеешь возможность спать в комфортной кровати, а не подыхаешь от холода где-нибудь Шэмбло», — она повторяла эти слова как мантру, но еще ни разу они не возымели должного эффекта. Что-то в нем отталкивало Николь, словно они были одноимёнными магнитными полюсами, но она никогда не могла понять, что именно. И дело даже не в бесчеловечных законах, которым теперь вынуждены следовать некоторые жители Эстерна. Дело в нем самом.

Завернув за угол центральной улицы, Николь увидела уже знакомое здание. Военная Академия. Раньше на этом месте красовался Гарлем Центр, но после катастрофы архитектурный памятник перестроили под специализированный комплекс, отвечающий за все дела внутренней и внешней безопасности города. В память о любимом всеми Нью-Йорке, власти приняли решение сохранить викторианский стиль бывшего центра, но периметр комплекса пришлось значительно расширить, а само здание оборудовать новейшими технологиями.

Впервые она переступила порог Военной Академии около четырех лет назад, когда внезапно обнаружила за собой странные особенности, не поддающиеся ни одним существующим законам природы. Как оказалось, Николь была не единственной. Сотни напуганных и растерянных жителей Эстерна приходили сюда в поисках помощи, которую торжественно обещал Марк. И, на удивление Николь, он дал им это. «И заодно посадил на цепь, как паршивых псов». Ей никогда не забыть тот день, когда на запястье сомкнулся металлический браслет.

Николь вряд ли могла похвастаться знаниями точных наук, но понять, что встроенный маячок будет ежеминутно передавать данные о ее местоположении прямиком в Академию, она смогла без труда. Марк твердил о безопасности, заверяя встревоженных жителей, что это обыкновенная мера предосторожности, но от мысли, что ее жизнь теперь находится под контролем посторонних людей, внутри холодело.

Дойдя до Военной Академии, Николь уже привычно глянула на часы: без одной минуты восемь. Присущая с детства пунктуальность не подвела и на этот раз. Коротко выдохнув, девушка потянула на себя тяжелую бетонную дверь — та далась ей с трудом — и прошла внутрь. Здешняя атмосфера всегда вызывала у нее смешанные чувства: иногда казалось, что стены сужались, грозясь раздавить ее, как букашку, а дышать становилось в два раза труднее, но иногда здесь царило спокойствие. Мертвое спокойствие. Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, она распахнула дверь и оказалась в просторной светлой комнате. Из- за угла сразу же вышел мужчина средних лет, направляясь прямо к ней.

— Добрый вечер, мисс Дэвис, — короткий кивок головы, — благодарим за своевременное прибытие. Прошу Вас, — мужчина указал на капсулу в человеческий рост со встроенным компьютером, — сейчас пройдете стандартную процедуру и сможете присоединиться к остальным.

Николь сдержанно улыбнулась и подошла к устройству. Здесь она не впервые, поэтому, решительно шагнув в капсулу, девушка закрыла за собой дверцу. Компьютер сразу оживился: на экране появилось изображение Эстерна, а затем женский искусственный голос начал вещать:

— Приветствую Вас, дорогой гость Военной Академии. Перед тем, как Вы заполните свои данные, Вам необходимо прослушать краткую лекцию об истории нашего учреждения, — Николь ухмыльнулась, мысленно отметив, что даже приветственная речь осталась неизменной, — как известно, — продолжил механический голос, — четыре года назад произошла величайшего масштаба трагедия. На данный момент, большая часть нашей планеты непригодна для жизни. Единственное место, которое удовлетворяет всем условиям человеческого существования — город Эстерн, в котором Вы удостоены находиться. Оставшиеся в живых люди разделились на несколько категорий. Первые, самые слабые, прожили несколько месяцев и умерли от полного отравления организма. Вторые пережили трагедию без последствий. И, наконец, третья категория людей — одаренные. Данные об этой категории мы собираем по сей день. Единственное, что нам известно: их организмы отреагировали на вылившиеся в атмосферу химикаты крайне нестандартно. С течением времени некоторые начали замечать за собой необычные особенности. Мы называем их даром. Если Вы сейчас слушаете эту лекцию, значит, Вы также принадлежите к третьей группе, группе одаренных, — удостоверившись, что текст не поменялся ни на букву, Николь перестала вслушиваться в слова, ожидая окончания лекции.