Одержим не мной

Незнакомка.1

— Она мне нравится, — он хищно раскрыл глаза. — Походка. Улыбка. Взгляд. Ты знаешь, как её зовут? Сколько ей лет? Вы, похоже, ровесницы. Она занималась на нашей спортплощадке, а потом зашла в соседний подъезд. Ты тоже там занимаешься. Кто она?

— Я не знаю, — в горле медленно рос ком. Сердце пропустило удар, а по спине пополз нервный холод. — Правда. Не знаю. Она приходит иногда, но мы не общались.

— Ни разу? — мужчина с удивлением вскинул брови. — Она одна приходит? Или с кем-то?

— Вроде одна, но я не знаю, я не слежу за ней. Возможно, я ошибаюсь.

Становилось тяжело дышать. Раньше сводный брат, казалось, вообще не интересовался женщинами. Вежливо им улыбался, открывал перед ними дверь — и… всё на этом. Он не отвечал на флирт, не делал двусмысленных комплиментов, а занят всегда был только работой. Когда-то давно у него случалось несколько скандальных интрижек на пару ночей, из-за одной такой интрижки он даже поссорился со своим родным братом, но потом мужчина с головой ушёл в работу. В развитие своего стартапа.

И, похоже, только сейчас, к тридцати годам, внезапно обратил на кого-то внимание.

От нервов кололо кончики пальцев, сердце сжалось от очередного выброса адреналина. Иногда вздрагивали уголки губ.

— У меня есть мысль, — молодой человек хитро прищурил глаза. — Подружись с ней. А почему нет? Вы вместе ходите заниматься и, раз она ходит на площадку одна, вряд ли у неё много подруг. Узнай, как её зовут, сколько ей лет, что она любит. Взамен можешь просить у меня что угодно. Сама знаешь, у меня не так много времени на флирт. Я буду очень признателен, если ты подготовишь мне почву.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сами собой сжимались зубы. — Я правда не помню, может, она приходила всё-таки… с кем-то.

— На моих глазах она была одна. В следующий раз, когда она опять будет одна, у тебя есть все шансы, — мужчина пугающе ухмыльнулся и откинулся на стуле. — Я тоже со своей стороны постараюсь навести о ней справки. Узнаю, что она за человек, какие у неё жизненные приоритеты и, если меня удовлетворит досье, — встречусь с ней.

— Понятно. Ну ладно, как пойдёт. По возможности. А то, сам понимаешь, если она не захочет со мной общаться, то я ничего с этим не сделаю, — девушка развела руками, пытаясь сделать максимально нейтральный вид.

Хотя внутри всё натягивалось до боли. Вибрировало, ныло, усиливался нервный озноб. Её сводный брат, с которым она с подростковых лет мечтала о свадьбе, теперь пошло ухмылялся при мыслях о другой.

Почему-то она была уверена, что этого не произойдёт. Что он помешан на работе, любит только свой офис, свой банковский счёт и…

…её. Свою сводную сестру, которую он взял под крыло, когда их родители были увлечены друг другом. Сперва, когда его попросили взять её к себе на проживание после университета, мужчина противился. Но потом сдался, а после легко втянулся в роль "старшего брата".

"Брата", который с любовью трепал по голове. Улыбался, помогал, дарил подарки. "Брата", который всегда чуть-чуть приобнимал и говорил на ухо: «Ничего, ладно, не переживай, забудь об этом. У тебя же есть я, я решу этот вопрос». Говорил так тепло, тихо, обжигая своим дыханием.

Он правда решал все вопросы. Устроил сводную сестру работать к себе секретаршей, но никогда по-настоящему не грузил, никогда не ставил тяжёлых дедлайнов. Словно оберегал. Или жалел. Она теперь уже не знала.

Она мечтала, что когда он наконец захочет серьёзных отношений, то посмотрит в первую очередь на неё. Весёлую, милую. Чуть капризную, чуть легкомысленную сводную сестру, которую мужчина знал с подростковых времён. И с которой жил уже полтора года.

Но розовые стёкла фантазийных очков сегодня с гулким треском осыпались прямо к её ногам. Девушка пыталась быть спокойной. Пыталась нервно улыбаться, отмахиваться, но внутри её едва не трясло. Самый любимый, самый лучший. Первый, единственный, родной. Когда пришло время…

…выбрал не её. А какую-то незнакомку со спортивной площадки. С золотисто-русыми волосами, крупными тёмно-зелёными глазами и мягкой линией пухлых губ. Теперь в памяти сами собой всплывали детали её внешности, хотя до этого внимания на эти мелочи не было обращено. Ну соседка и соседка. Ну занимается и занимается.

Першило в горле. Улыбка с каждой секундой становилась всё более пластиковой и кривой.

— Ну так что? — мужчина давяще улыбнулся в ответ. — Ты идёшь завтра заниматься? Джина?

— Да, — она с едва скрываемым напряжением отвела взгляд в сторону. — Дориан. Иду. Но я говорю тебе, что ничего не обещаю. Как пойдёт. Может, получится, может, нет.

— Постарайся, пожалуйста, я буду тебе должен, — он с ухмылкой встал с кожаного кресла и привычно потрепал сводную сестру по чуть взъерошенной голове. — Я в душ.

Девушка то ли с болезненной ревностью, то ли с тяжёлой тоской проводила его высокий силуэт. Он, как всегда, пах собой: кофейной горечью, стиральным порошком, а ещё запахом усталого после работы сильного тела. Молодой человек раздевался на ходу, расстёгивал чёрную рубашку, чёрный пояс, ширинку на чёрных брюках.

Дориан не особо-то стеснялся своей сводной сестры. Раньше ей казался важным этот момент, Джина с хитрой улыбкой воспринимала его как прозрачный флирт, но теперь он потерял всякую важность. Похоже, молодой человек воспринимал свою сожительницу как нечто среднее между предметом мебели и домашним животным. Милая, смешная, забавная. Может и настроение поднять, и тапочки в зубах принести.

Незнакомка.2

Утром она искренне надеялась, что незнакомка попросту не придёт. Не появится на площадке — и всё тут. Тогда перед сводным братом можно будет разочарованно развести руками, пожать плечами и сказать: «увы, не срослось».

Но тело всё равно было напряжено до предела. Джина на автомате натягивала на худые, чуточку угловатые ноги привычные серые леггинсы, после натянула на небольшую грудь чёрный закрытый топ. Ей хотелось выглядеть более эротично, более сексуально, поэтому девушка уже три месяца упорно ходила на спортивную площадку рядом с домом. «Будут у меня красивые подкачанные ноги, попа, и будет просматриваться пресс», — мечтала она, глядя в зеркало, но мышцы, увы, нарастали на ней довольно медленно.

Джина выглядела довольно хрупкой, хоть и жилистой девушкой. Светло-русые волосы часто осветляла в блонд, а потом завязывала их в небольшой хвостик на затылке. Ей казалось, что, будучи светлой, она станет выглядеть менее бледной и более здоровой.

Хотя в целом она себе нравилась даже так, как есть: овальное милое лицо, чуть заострённое к подбородку, небольшой прямой нос, крупные серые глаза с длинными ресницами. Губы, правда, не были пухлыми, а выглядели самыми обычными, но это её ничуть не беспокоило. Всё равно органично. Симпатично, может, даже красиво.

Спортивная работа над собой требовала от девушки практически железной дисциплины. Каждое утро Джина вставала в пять утра, пока "брат" ещё спал. Готовила себе протеиновый шейк и шла на площадку, пока там ещё пусто и прохладно.

В шесть утра все тренажёры были свободны, кроме того, никто не сверлил её взглядом. Не флиртовал и не пытался познакомиться. Красота, да и только.

Закинув в бежевый кожаный рюкзак бутылку воды с лимоном, она обула серые кеды и тихонько выскользнула из широкой светлой квартиры. Как раз достаточно расцвело.

Сегодня май встречал её лёгкой пасмурной тишиной. Птицы в городе часто молчали по утрам, на парковке дремали строгие линии дорогих автомобилей. Местный жилой комплекс предоставлял своим покупателям и парковку, которая была на выезде с территории, и широкую детскую площадку рядом с небольшим парком, что раскинулся прямо на выходе из подъезда. А ещё — спортивную площадку и бассейны на крышах некоторых домов.

Путь до тренажёров состоял примерно из пяти минут ходьбы по стройной парковой тропе. Иногда здесь можно было встретить сонных владельцев собак и молодых людей, которые предпочитали бегать по утрам. Сквозь деревья просматривались другие подъезды и ещё одна линия узкой строгой парковки.

Сердце нервно колотилось под рёбрами. «Хоть бы там никого не было», — стиснув зубы, как мантру, повторяла Джина. «Хоть бы там никого не было, пусть она перестанет туда ходить».

Она скривилась, когда увидела на тяге верхнего блока знакомый хвост из золотистых волос. В тот же момент внутри всё упало, даже исчезло желание заниматься. Девушка застыла, но потом всё же взяла себя в руки и пошла на площадку.

Как назло, зона для занятий спортом располагалась удивительно неудобно. Вроде бы она была частью парка, но одной стороной выходила к очередному подъезду. Когда "брат" ехал на работу, он выезжал со двора и ехал мимо. Мог даже притормозить, опустить окно и начать вести диалог.

Ужасный факт. Просто чудовищный.

Серо-зелёные листья трепал усилившийся ветер, который гнал по небу тяжёлые облака. Джина неуверенно подошла к скамье для пресса, скинула на неё рюкзак и начала разминаться.

«Не буду смотреть в её сторону», — повторяла она сама себе. «Я не буду смотреть в её сторону, может, она тоже будет меня игнорировать».

И всё равно взгляд цеплялся за неё сам собой. За бледную, бархатистую кожу. За коричневые кроссовки и такие же коричневые леггинсы. Незнакомка правда была хороша собой, в ней легко читался уверенный спортивный бэкграунд и такое же уверенное правильное питание. Становилось то ли грустно, то ли злостно, то ли завидно. Ещё вчера Джина даже не думала о всём этом, но теперь, когда "брат" высказался о своей симпатии, она невольно ловила каждый изгиб потенциальной соперницы.

Настроение было чуть хуже, чем паршивое. Сосредоточиться на занятиях не получалось, в ушах до сих пор звенели слова Дориана. И от них предательски сводило живот.

Она нервно схватила рюкзак, взяла воду и принялась пить, хотя ещё даже не приступила к упражнениям. Правда, эта бутылка тут же выскользнула из рук. Взволнованная девушка отшатнулась, нагнулась и принялась кашлять.

— Вы в порядке? Вам плохо? — тут же раздалось над ухом. Мягкий, звенящий голос. Джина почувствовала на своей спине чужую тёплую руку и принялась отрицательно кивать головой.

— Я подавилась, — проскрипела она. — Водой подавилась. — Её вновь сразил приступ кашля. — Сейчас пройдёт.

— Ой, осторожнее, — сочувственно пробормотала незнакомка. — Я понимаю, так бывает, когда дыхание сбивается.

— Всё нормально. Правда, — Джина попыталась выдавить из себя некое подобие улыбки.

— Ну ладно, — девушка неловко пожала плечами. — А я вас тут… часто вижу. Вы тоже тут живёте, да? Тоже ходите заниматься?

— Ну да, — взгляд становился глупым. — Как бы. Да. Это очевидно.

— Вас тоже, наверно, раздражает, что днём сюда лезут студенты и пытаются познакомиться? — незнакомка с неловкой улыбкой отвела глаза. — Терпеть не могу непрошенный флирт. Приходишь позаниматься, а они тебе телефон в карман тычут и газировку предлагают. Бесит!

Незнакомка.3

Она явно знала, что делала. У неё был дневник тренировок, расписание занятий, даже протеиновый шейк пился ровно по часам. С одной стороны, Джина была заворожена, а с другой — напряжена до предела. Красивая, умная, добрая. Собранная. Рациональная. Идеальная подруга и такая же идеальная соперница. Оттого тело поочерёдно захватывали: обида, воодушевление, понимание, ревность.

Иногда мисс Надэлла едва не рефлекторно кидала взгляды на проезжающие мимо автомобили, хотя до выезда Дориана ещё слишком рано.

— Слушай. Линда, — она натянула на лицо странную улыбку. — А не хочешь в последние полчаса заняться активным кардио?

— Побегать, то есть? — мисс Кларк посмеялась себе под нос. — Конечно, я не против, я же сама предлагала!

— Я имею в виду… начать пораньше. Я люблю кардио. — Джина напряглась.

На самом деле ей было плевать на кардио. Просто хотелось увести Линду подальше от спортплощадки на тридцать–сорок минут, как раз в то временное окно, когда Дориан должен выехать на работу. Потом можно будет сказать ему, что «прекрасная незнакомка» попросту не пришла.

Она чувствовала себя плохой после своего предложения. Злая сестра, которая пытается разлучить "брата" с его любовным интересом. На дне души плескался ужасающий осадок, но девушка вновь уверенно стиснула зубы и сжала в кулаке пресловутую пластиковую бутылку.

Если Дориан не будет видеть Линду на площадке какое-то время, то, вероятнее всего, забудет про неё уже через несколько дней. Иногда в любви — как на войне. Кто проявит внимательность, ум, хитрость, дозированное давление — тот и победил. А тот, кто отойдёт в сторону, будет смотреть в итоге на свадьбу любимого с другой и рыдать в платочек. Не от того, что проиграла, а от того, что даже не пробовала бороться за своё счастье.

— Хорошо, я готова, идём, — Кларк улыбнулась и закинула на плечо тёмно-зелёный рюкзак.

— Идём, — Джина облегчённо кивнула.

Они быстро скрылись среди стволов деревьев местного парка. От сердца отлегло, и, несмотря на пробежку, пульс выравнивался. Вокруг было удивительно пусто, вместе с девушками здесь гулял сейчас лишь прохладный майский ветер.

— А ты тут одна живёшь? — с улыбкой спросила Линда. — Я одна. Снимаю.

— С "братом", — Джина слегка скривилась от этого вопроса. — Сводным. У нас с ним… долгая история.

— Со сводным братом?! — Кларк удивлённо вскинула брови. — Уау, интересно. А родители не против? В смысле они… не в ужасе?

— Да нет, — Надэлла потупила глаза. — Моя мать сошлась с отцом моих сводных братьев, когда я была подростком. Она так увлеклась отчимом, что не обращала на меня никакого внимания. Совсем. Они с ним ездили то на море, то в горы. А я сидела дома одна. Один из моих новоиспечённых "братьев" мне помогал. Заезжал, спрашивал про мою учёбу, еду возил. Второй почти не заезжал, только по просьбе отчима. Потом мои "братья" между собой поссорились, и второй вообще уехал, перестал с нами общаться. Я окончила школу, поступила в университет. Опять брат помогал. Забирал меня, оплачивал большую часть расходов. А потом мама забеременела, и я, короче, стала совсем лишней в её доме. Они спихнули меня с отчимом жить к брату. Тот сначала не хотел, но потом согласился. Вот мы и живём. Притерлись вроде.

— Жесть, — Линда ошарашенно раскрыла глаза. — В смысле… я очень сочувствую. Правда. Когда у мамы своя новая семья, а ты взрослый ребёнок, который в неё не вписывается… это тяжело. И обидно.

— Да не стоит, я в норме, — Джина пофигистично пожала плечами. — Я её даже не осуждаю. Мой отец умер, когда я была маленькой, я его плохо помню. Потом у неё не было никаких мужчин, пока я не подросла. А потом… появился отчим. Ей же тоже хочется пожить для себя и всё такое. Мой "брат" нормальный. Семья ему доверяет. Нет такого, чтобы он меня как-то третировал, использовал или обижал.

— Понятно. Ну ладно, хорошо хоть так, — Кларк вздохнула, затем понимающе кивнула. — А у него кто-нибудь есть? У твоего "брата".

— Это слишком личный вопрос, — Джина прищурилась. — В том смысле, что… я не лезу в его личную жизнь. Может, да. Может, нет. По крайней мере, домой он никого не приводит. А с кем встречается на нейтральной стороне — я не знаю.

Ни с кем не встречается. Но прекрасной незнакомке об этом знать явно не обязательно.

— Ладно, извини, — Линда неловко улыбнулась. — Слушай, а он, наверное, неплохо зарабатывает, раз ты можешь у него жить? Ведь это его квартира? Или он снимает?

— Не сказала бы, — мисс Надэлла вновь прищурилась, на этот раз ехидно. — Совсем нет, мы небогато живём. Ему просто нравится этот район, удобно ездить на работу. А в остальном… мы как все. "Брат" работает в сфере маркетинга. Но он не продажник, а просто… делает промо-ролики для разных компаний в бьюти-индустрии. — Девушка выдавила из себя кривую нервную улыбку. «Да я под пытками не скажу, что ему принадлежит компания, которая занимается маркетингом продуктов бьюти-индустрии», — в очередной раз поджав губы, подумала она. «Мало того что Дориану эта леди интересна, так не хватало ещё отмахиваться потом от обоюдной взаимной симпатии, брр».

— А он красивый? — мисс Кларк оживлённо вскинула брови.

— Ну как тебе сказать… обычный, — Джина почувствовала, как само собой дёрнулось нижнее веко. — Можешь представить себе клерка, который сидит в офисе и делает ролики? Вот так он и выглядит!

Секретарша сводного брата.1

— Ну, фирма, — Джина криво улыбнулась, продолжая бежать по пустой парковой дорожке. — Не знаю, это уже очень личные вопросы, может, потом расскажу. Когда… будем больше общаться.

— Да, конечно, я понимаю, — Линда принялась активно дружелюбно кивать. — Я почему спросила. Я просто сама хотела ещё дополнительно устроиться на подработку на съёмки. И тоже как раз рассматривала съёмки в рекламе товаров бьюти-индустрии. Поэтому, собственно, и вопрос такой: если у тебя хорошая фирма и адекватное руководство, может, туда попробую постучаться. Будем сразу тогда бегать не вокруг дома, а на работу! — Она неловко рассмеялась и покачала головой. — Я не напрашиваюсь. Правда. Просто раз уж тема зашла…

«Господи, только не это», — Надэлла нервно раскрыла глаза и едва не споткнулась на беговой дорожке. «Только не это. Она серьёзно хочет работать моделью для демонстрации бьюти-продуктов? Да почему хоть мне так не везёт?!»

— Это… очень тяжёлая стезя, — улыбка становилась нервной. Джина чувствовала, как сами собой потели руки, как колотилось под рёбрами испуганное сердце. — Ты уверена, что не хочешь сперва попробовать, например, побыть моделью одежды? Говорят, это не так стрессово, а ещё им больше платят.

— Тут у нас съёмки практически не проводят, — Линда пожала плечами. — В другой город ехать — не вариант: у меня нет столько денег, чтобы без контракта от агентства прыгать по съёмным квартирам. А контракт мне никто не предлагал.

— А не хочешь собрать портфолио, сама постучаться в агентство? — мисс Надэлла обречённо вскинула брови.

— Да понимаешь, всё равно придётся ездить с места на место, может, даже по разным странам, смотря какое агентство. А я к постоянным скачкам не готова. Мне тем и нравится работа моделью в бьюти-индустрии. Насколько я знаю, там пиар-менеджерам часто присылают техничку, продукт, и они уже выдумывают всякое, чтобы его презентовать. Снимают, как мёд на лицо льётся, блёстками его посыпают, ну и всякое такое, — Линда широко улыбнулась. — Но это просто мысли. Не факт, что меня возьмут, конечно, но работа была бы классная.

Джина стиснула зубы. Она разрывалась между тем, чтобы сказать: «у нас всё забито, извини», и между тем, чтобы промолчать, но при этом не называть фирму, в которой работала. Фирму, которой владел её "брат". Если она говорит о забитости, то обязана сказать место работы, а если молчит — то не может сказать об отсутствии рабочих мест. Челюсти буквально сводило от напряжения, начинала болеть голова.

— Но это ещё не точно, — продолжила Кларк, махнув рукой. — В театр я бы тоже с удовольствием пошла. Или на съёмки. Начну, наверное, даже с этих вариантов.

— Хорошая мысль, — Джина облегчённо выдохнула. — Хорошая… мысль.

Они распрощались, когда сделали по парку почти четыре круга. Ноги буквально отваливались от усталости, на лбу выступала заметная испарина. Сегодня мисс Надэлла задержалась, но зато была уверена, что Дориан совершенно точно уехал. И ей теперь нужно экстренно принимать душ и бежать вслед за ним — на работу.

Обычно она старалась успеть до его отъезда, чтобы поехать вместе с ним, но сегодня принципиально тянула время. Мерзкое ощущение собственной злонамеренности усиливалось с каждой секундой, но девушка упорно пыталась от него отмахнуться. Быстро вернулась домой, приняла прохладный душ, надела серый льняной костюм, чёрные туфли на небольшом квадратном каблучке и со всех ног бросилась в офис.

Путь до него составлял в среднем двадцать–двадцать пять минут. Люди уже повыходили из своих домов, автомобили с ними сбивались в длинные душные пробки, с сухих дорог поднималась мелкая пыль, от которой на каждом перекрёстке хотелось чихать. Пасмурные тяжёлые облака по-прежнему плыли над шумным городом, который только-только продрал глаза.

Офис "брата" находился в одной из серых стеклянных высоток, что упирались в белые облака. Дориан снимал в крупном бизнес-центре несколько этажей, имел штат из пары сотен сотрудников и три небольших филиала в других городах.

Есть в этом мире люди, которые попросту обречены на успех. Со своим умом, харизмой, самодисциплиной. С хорошей денежной родословной. Как раз таким был сводный брат Джины: его отец слыл именитым бизнесменом, и его сын не «изобрёл велосипед». Он попросту пошёл по стопам родителя, начал своё дело, получил от семьи внушительный начальный капитал. И выиграл. Занял не слишком-то забитую нишу — начал продвигать небольшие бренды эко-косметики.

А потом кошелёк его клиентов стал только расти. Как и его доход. Дориан перестал позиционировать себя как пиарщик эко-продуктов и стал заниматься самыми разными линейками.

Джина была рада оказаться в кресле его секретарши. Поначалу. Ведь секретарь — это так интимно. Кто может быть ближе секретаря? Разве на пустом месте берутся сплетни о шефах, которые спят со своими секретаршами? Ей казалось — нет.

Но иллюзия близости потрескалась быстрее, чем успел остыть её первый кофе. "Брат" в самом деле много работал. Он лично изучал кейс каждого клиента, опираясь на собственную насмотренность, лично формулировал задачи для своих небольших отделов, даже лично отбирал моделей для съёмок. «Хороший, вдумчивый, работящий руководитель» — так о нём отзывались подчинённые. Кто-то с равнодушием, кто-то — с восторгом.

У него не было ни времени, ни сил на интрижки, так что Джина попросту… делала свою работу. Вела список дел Дориана, составляла график встреч, созвонов, носила ему бумажки на подпись.

Секретарша сводного брата.2

— Извини, — девушка нахмурилась и отстранённо пожала плечами. — Она сегодня не приходила. Так что не знаю. Может… завтра повезёт.

— Вот как, — молодой человек прищурился, взгляд становился пристальным, но тут же исчез под длинными тяжёлыми ресницами. — Ну ладно. Я попросил позвонить консьержу её подъезда, консьерж представил её как Линду Кларк. Жильё снимает, работает в бассейне. Приветливая, общительная, вежливая. Взносы платит регулярно. Гости мужского пола к ней не ходят. — Уголок рта дрогнул в хищной улыбке. — А ещё консьерж сказал, что утром она уходила на тренировку. Как раз в то время, когда ты ходишь на площадку. Но утром я ехал мимо… и ни тебя, ни её не видел.

Джина почувствовала, как по спине пополз нервный холод, а сердце пропустило пару ударов. Ладони повлажнели, пульс безумно быстро колотился в ушах. «Оперативно», — пронеслось в голове. «Какого чёрта он такой проницательный? Что мне теперь говорить?!»

— Я долго её ждала, — Надэлла лениво пожала плечами. — А потом мне надоело, и я пошла на пробежку. Вдруг она тоже по парку бегает? Но там я её тоже не видела. Может, она сегодня ещё куда-то ходила заниматься? На другую площадку? С друзьями, например?

— В теории… может быть, — Дориан задумался, затем вновь прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Не подумай, я тебя ни в чём не обвиняю. И ни на что не намекаю. Просто занятная ситуация. Консьерж сказал, что девушка ушла на тренировку, а площадка пуста. Ни тебя, ни её. — Он медленно встал с кресла, уступая его своей "сестре". — Ладно, нужно заняться делом. Не переживай особо: даже если у тебя не выйдет с ней сблизиться — не беда. Я сам разберусь. — Мужчина мягко погладил Джину по голове и так же мягко улыбнулся. — В любом случае спасибо за помощь. Я тебя люблю и ценю.

— Я тебя тоже, — пробормотала Надэлла, ощущая давящий ком в горле.

«Я тебя люблю», — говорил он и гладил по голове. Примерно раз в неделю. И эти слова походили на расплавленный сахар: невозможно, невыносимо сладко, но обжигающе болезненно. Любит — в каком смысле? Дориан не уточнял. Но, очевидно, говорил это на автомате, как говорят об этом членам семьи. «Он меня любит», — с грустью успокаивала себя Джина. «Просто пока не так, как нужно. Потом, со временем, это поменяется».

Наверное.

Мужчина скрылся у себя в кабинете, после чего Надэлла села в ещё тёплое кресло.

Почему-то стало то ли страшно, то ли злостно, то ли больно. Водить "брата" за нос — так себе затея. Он умён. И, возможно, даже если что-то подозревает, то вряд ли в этом сознается. «Милая сестра» была для него человеком практически неприкосновенным. С одной стороны, этим можно попытаться пользоваться. А с другой… невозможно понять, что у Дориана на уме.

Джина вздохнула и уставилась в монитор. Он всегда был в каком-то роде непостижимым. Ответственным, сильным и… красивым. С яркими ровными скулами, квадратным подбородком, внимательными серебристо-серыми глазами и длинными, практически чёрными волосами. Когда Надэлла впервые увидела своего сводного брата, то… обескураженно выдохнула, почувствовав, как тело охватывали волны то жара, то холода. Спортивный, высокий, с широкими плечами, рельефным бледным торсом. Правда, тогда, в силу возраста, девушка не надеялась на внимание.

А теперь надеялась. И в последние недели даже поверила, что между ними… практически что-то есть. Возможно, это «что-то» со временем точно возникло бы, если бы не случилась Линда.

* * *

Рабочий день окончился так же быстро, как и начался. Вроде бы ничего необычного не происходило, но внутри тела копилась необъяснимая тревожность. Работники разошлись по домам, офис стоял совершенно пустым, тёмным, и только иногда возле лифта мерцала одинокая прямоугольная лампа.

Джина делала то, что всегда: изо дня в день варила кофе, составляла таблицу встреч, принимала звонки, делала заметки. Усталости практически не было, а вот напряжения — да, сколько угодно. Откуда оно взялось — чёрт знал. Но ощущение чего-то нехорошего, что вот-вот должно случиться, не оставляло ни на секунду.

Почему-то Дориан совсем не торопился ехать домой. Молчаливо застрял у себя в кабинете и не высовывался оттуда уже несколько часов. Заходить к нему было неловко, но взвинченная Надэлла в конце концов встала и всё-таки подошла к двери.

Она неловко поднесла руку и тихо постучала, затем нажала на холодную ручку и заглянула внутрь.

— Да? — напряжённый мужчина стоял возле высокого стеллажа с документами. Постоянно переставлял папки, смотрел на их корешки, но потом с кислым видом возвращал их на место.

— Мистер Анселл, — Джина неловко улыбнулась и оперлась на дверной косяк. — Я, конечно, понимаю: вы полностью отдаёте себя работе, но… может, стоит уже поехать домой? Ваша "сестра" жаловалась. Сказала, у неё ноги отвалились.

Тот хрипло засмеялся и отошёл от стеллажа.

— Извини, — расслабленно бросил он. — Сейчас поедем. Завтра придут новые девушки, которые претендуют на роль лица будущих рекламных кампаний. Я составил для эйчаров дополнительный список вопросов: там дополнение к аллергиям и обновлённый отказ от претензий, но я никак не могу его найти…

— Ты позвони им, пусть сами утром составят, до собеседований, раз уж так, — Надэлла нахмурилась. — Или хочешь, я позвоню? Уже правда поздно. Поехали домой.

— Кстати, может, он как раз-таки дома, — задумчиво пробормотал Дориан и одёрнул пиджак. — Забей, я сам им позвоню. Ты достаточно замоталась сегодня.

Соблазнительница.1

«Наверно, кто-то ошибся номером» — тут же пронеслось в голове, правда, и без того сильная необъяснимая нервозность почему-то усилилась.

Они молча вышли из пустого здания. В лифте мерцала лампа, а на холодной ночной улице не было ни души. Девушка привычно держала своего сводного брата под руку, чтобы не отстать, так как тот довольно быстро ходил. И всякий раз за ним носиться было тем ещё приключением. Чтобы немного сбавить обороты, мужчина с улыбкой подносил к "сестре" руку, словно приглашал её взять.

И та брала — чуточку покраснев.

В его машине пахло кожей салона, бумагами и любимым кофе Дориана — то была самая обыкновенная смесь арабики и робусты два к одному. И всё равно в сердце въелся именно этот запах, словно любой другой кофе пах совершенно иначе.

Мимо стекла автомобиля нёсся ночной город. Бесчисленные вывески отражались в пустых зрачках, правда, Джина старалась не смотреть на улицу. Сама не понимала почему: прикрывала глаза, пыталась сосредоточиться на мягкой мелодичной музыке, которая играла на случайном радио.

Аппетита на пиццу не было, но девушка всё равно заказала её по приезде. Выбрала ту, что состояла из двух половинок: сырной и с копчёной курицей. Она любила сырную, а сводный брат — копчёную курицу. Казалось, идеальное сочетание разных съедобных вещей на одном съедобном круге.

Квартира Дориана была весьма просторной. Коридор тянулся узкой галереей, выложенной прохладным мрамором, — в нём было что-то от респектабельного отеля и от старинного особняка одновременно. Стены, окрашенные в мягкий оттенок шампанского, казались нарочито спокойными, чтобы оттенить белизну четырёх дверей с аккуратными филёнками. По левую руку блестела стена, обшитая зеркалами в ромбовидных рамках: отражения множили свет хрустальной люстры и делали пространство чуть призрачным, как если бы оно могло растянуться за пределы обычной квартиры.

У противоположной стены стояли две строгие скамьи для обуви с тёмными деревянными спинками; над ними — фотографии в чёрных аскетичных рамах. В этих рамках не было семейных фото, лишь какие-то случайные снимки моделей, с которыми раньше работал Дориан — мгновения удачных фотосессий, выхваченные из времени.

Холодный свет резал глаза. Надэлла поёжилась и начала разуваться. На самом деле ей нравилось это место, несмотря на свой лёгкий гнетущий пафос. Днём тут было куда больше воздуха, ощущалось больше аскетизма, нежели сырого отельного шика.

Положив обувь в небольшой белый шкафчик у входа, девушка направилась к первой двери с левой стороны: необходимо переодеться, принять душ и усесться рядом со сводным братом за просмотром какой-нибудь ерунды. Быть может, попытаться погладить его при этом или поцеловать — хотя бы в щёку.

По спине прошла тёплая волна сладкого ожидания. Они давно не были вместе, и, может, именно сегодня Дориан поймёт, что ему не нужна никакая Линда.

Спальня Джины казалась удушающе камерной в сравнении со всем остальным домом. Во тьме сквозь тонкую вуаль занавесей поблёскивал свет множества городских многоэтажек. Бежевые стены даже под ночь согревали взгляд. У входа с левой стороны стоял тяжёлый светлый шкаф-купе с зеркальными дверьми. Сразу позади него виднелась широкая, всегда холодная белая кровать, напротив которой висел тонкий телевизор.

Слева на тумбочке стояло несколько книг — небрежный намёк на вечерние чтения перед сном. У стены расположился белый консольный столик с круглым зеркалом, рядом — табурет с мягким серым сиденьем.

Под потолком сверкала современная люстра с шестью прямоугольными матовыми плафонами, в трёх из которых давно перегорела лампочка. Надэлла заранее зажмурилась и включила свет.

Дыхание никак не выравнивалось. В конце концов это был первый вечер, когда она задумала по-настоящему, по-взрослому пофлиртовать со сводным братом и, быть может, даже намекнуть ему на секс.

«Пригодится или нет — не знаю, но на всякий случай возьму», — с кривым, смущённым выражением Джина взяла из шкафа тонкие белые кружевные трусики. Даже если до близости не дойдёт — всё равно они добавят уверенности, заставят чувствовать себя особенно красивой — везде, особенно ниже пояса.

Судя по шуму воды, Дориан уже был в душе. Странное сообщение, которое пришло на работе, уже забылось, а вот волнение — нет. Надэлла укуталась в тяжёлое длинное полотенце, взяла бежевый махровый халат и побрела к ванной.

Холод мрамора обжигал босые ноги. Тёмный коридор давил. Через пару мгновений сводный брат с пустым, чуть ухмыляющимся лицом вышел и прикрыл за собой дверь.

Практически голый, как и всегда, — в одних чёрных, влажных от тела боксёрах. С него ручьями текла вода, которая падала на пол, но ему, казалось, было на это всё равно. Тёмные волосы прилипли к спине.

Хотелось его обнять, скользнуть рукой по холодному изгибу мышц, погладить широкие плечи — может, даже чуть-чуть укусить. Дориан тяжело дышал, таращась на пол: похоже, приходил в себя после тяжёлого рабочего дня.

— Я был прав, — с ухмылкой сказал он и игриво прищурился. — Правки были у меня дома. Я отослал их эйчарам. Завтра всё должно быть отлично.

— Рада слышать, — Джина улыбнулась в ответ и неловко склонила голову в сторону. — А хочешь… немного расслабиться?

«Господи, что я несу?!» — сквозь ужасный стук своего сердца думала девушка. «Что я несу? Это не просто флирт, это прямой подкат! Он сейчас посмотрит на меня как на умалишённую пошлую дуру!»

Соблазнительница.2

Она на ватных ногах побрела в ванную. Сердце всё ещё глухо билось в груди, хотелось верить, что именно сегодня всё изменится. Именно сегодня он даст себе волю и перестанет смотреть на сводную сестру как на "сестру", как на подопечную, которую нужно гладить по голове и на автомате ей кивать.

Ванная комната выглядела так, будто её придумали не для того, чтобы в ней просто мыться, а чтобы там можно было отдохнуть от всего мира и просто полежать с чашкой чая. Пол и стены — в ровной серо-коричневой текстуре тёплого камня, похожей на поверхность расколовшейся скалы. Огромное зеркало растянулось вдоль всей левой стены, удваивая мягкий свет, исходящий от встроенных в потолок точечных ламп.

У окна, похожего на узкую горизонтальную щель, притаился ряд длинных горизонтальных полок с бесчисленными прозрачными баночками разных шампуней и гелей. Белая овальная чаша ванны стояла на подиуме из того же камня, рядом — низкий деревянный столик с забытой книгой и пустой чашкой.

За ванной, рядом с окном, виднелась полностью стеклянная душевая кабина. Просторная, с тёмным металлическим душем, свисающим с потолка, и полками, врезанными прямо в камень. С поверхности стекла стекало множество остывающих капель. Джина резво разделась, повесила халат на крючок у входа и смело шагнула под прохладные струи.

Только вода не успокаивала. Тахикардия не кончалась, румянец не хотел слезать с бледного смущённого лица. Раньше у девушки не хватало сил попытаться поцеловать сводного брата. Не хватало сил даже намекнуть ему о том, что они друг другу — никто.

Но теперь на горизонте их безоблачных отношений маячил идеальный силуэт спортивной фигуры Линды. Джина с неловкостью ловила своё отражение в двери душевой и тут же от него отворачивалась. Красиво, в общем-то: небольшая, но упругая попа, длинные ноги, худые плечи. Она казалась себе вполне привлекательной, но…

…не такой привлекательной, как Линда. Оттого ощущалась то злость, то тоска.

Отжав мокрые чистые волосы, Надэлла вышла из душевой, нацепила свои неловкие кружевные трусики, халат и молча вышла в коридор.

Пахло пиццей. Из приоткрытой комнаты доносились звуки включённого телевизора. Девушка неловко туда заглянула, затем тихонько прошла и уселась на хрустящую светлую двуспальную кровать.

Напротив кровати на стене висел огромный телевизор, который больше походил на домашний кинотеатр. Но пользовался Дориан им довольно редко — не было ни желания, ни времени.

Он сидел на постели, прислонившись к мягкому кожаному изголовью. Рядом, на светлой прикроватной тумбе, лежала пицца, где уже не хватало одного куска.

— Иди сюда, — хрипло позвал мужчина. — Это что-то из приключенческих новинок. Не знаю, зайдёт, не зайдёт. Давай посмотрим. Если что — сменим на что-нибудь ещё.

Джина несколько раз кивнула и прямо в халате упала на кровать. Сперва просто рядом, на символической дистанции в десять–пятнадцать сантиметров. Потом стала осторожно придвигаться ближе, пока не почувствовала плечом его напряжённое тело.

Фильм оказался чертовски скучным — по крайней мере по сравнению с профилем Дориана. Надэлла периодически кидала на него взгляд, улыбалась, а затем вовсе положила голову сводному брату на грудь. Его кожа пахла древесным гелем для душа, ощущалась невыносимо горячей, и иногда девушка слышала периодические удары крупного сильного сердца под широкими рёбрами.

По спине гуляли мурашки. Что он об этом думает? Что… чувствует? По его лицу невыносимо сложно понять. Казалось, молодой человек попросту смотрел фильм, медленно, сонливо моргал, иногда реагировал на повествование чуть приподнятой бровью.

— А мы всегда будем вместе? — с неловкой, кривой улыбкой спросила Джина, хотя уголки губ иногда вздрагивали.

— Конечно, — мужчина на автомате кивнул. — Ты для меня — больше семья, чем наша реальная семья. И ты всегда будешь моей самой любимой сестрой.

Девушка кивнула, хотя конфуз на лице становился всё заметнее. Любимой "сестрой"? И только-то? На кой чёрт нужна эта выдуманная, ничем не подкреплённая черта, мешающая переступить дружескую привязанность? Ведь если убрать ярлыки, их не связывало даже формальное семейное родство. Они — дети разных семей, разных людей.

— Ты считаешь меня настолько близким человеком? — она игриво коснулась носом его кожи. — Вот прямо… родным?

— Вроде того, — Дориан задумчиво опустил взгляд на одеяло. — Я думаю, ты чувствуешь примерно то же самое. На нас обоих забили наши родители. Мы оба были хоть и не кинуты финансово, но… не особо нужны. Как бы эгоистично это ни звучало, я рад, что ты появилась в моей жизни. Теперь я не чувствую себя единственным лишним. Мы вдвоём… в одной лодке. — Он мягко потрепал девушку по голове и поправил ей халат.

— А как же Джерт? Он тоже лишний? — Надэлла вскинула брови.

— Джерт уехал, а мы остались, — мужчина скривился. — Мы с тобой забираем из детского сада Джуди, помогаем нашему родительскому дому не сойти с ума в их расписании. Мы выгуливаем их собаку, возим по делам, когда есть время. Не Джерт — мы. Он всего этого не видит. И мы при этом… не очень-то желанные дети. — Дориан мрачно усмехнулся. — Он уплыл на своей лодке чёрт знает куда. А мы… остались в своей. Так что да, ты для меня в каком-то роде ближе, чем он. И ближе, чем отец с мачехой, которые вспоминают про нас только тогда, когда им что-то нужно.

Соблазнительница.3

— Буду, — прохрипел Дориан и беспардонно, ехидно прищурился. — Конечно, я буду, ты же моя маленькая любимая девочка, — он вновь протянул руку и потрепал Джину по голове, затем тихо засмеялся, словно её слова — шутка. Милая, детская шутка, какую говорили, чтобы почувствовать себя значимыми. — И кому попало я тебя не отдам, даже если ты влюбишься.

— Это можно считать признанием? — она игриво наклонилась над его лицом, хотя сердце тяжело колотилось где-то в животе, а щёки продолжали краснеть.

— Конечно, — мужчина вскинул брови. — Я и так тебя люблю, чего ты? Боишься, что если у меня появится девушка, я про тебя забуду? Не забуду. Ты всегда будешь занимать в моей жизни место, которое у тебя никто не отнимет. Особенное место. Я никогда от тебя не отвернусь, никогда не оставлю. Я всегда на твоей стороне. Что бы ни случилось.

Надэлла с грустью опустила глаза. Он либо не понимает, либо отчаянно не хочет понимать. Одно из двух. И… ни один из этих вариантов не казался хотя бы приемлемым. Она попыталась набраться сил, чтобы поцеловать сводного брата, но приблизиться к нему ещё попросту не хватило воли. Мужчина так тяжело, так прожигающе на неё смотрел, что хотелось отодвинуться. В итоге Джина съёжилась, слезла с него и легла рядом.

Иногда ощущались позывы разрыдаться — то ли от его реакции, то ли от собственной слабости. Собиралась же расставить точки над «i», собиралась решить между ними всё. Но Дориан упорно строил стену, которую девушка пыталась кое-как разобрать.

— Ты чего? В чём дело? — молодой человек вскинул брови, увидев, что «сестра» отвернулась.

— Я хочу быть с тобой, — бледными губами пробормотала Надэлла. — Понимаешь это?

— Ты и так со мной, — Дориан напрягся. — Мы делим один дом, работаем на одной работе. Днём и ночью сидим рядом. Куда ещё ближе? Джина, — он приобнял сводную сестру и зарылся носом ей в волосы. — Ещё раз повторю: нашим с тобой отношениям ничего не угрожает. Я не собираюсь тебя кидать, закидывать подальше в шкаф или тем более выгонять. Между нами всё будет как раньше, я обещаю. Просто ты… тоже меня пойми. Я не могу всю жизнь забивать на сферу отношений. Так что… раз уж мне кто-то понравился, то я буду стараться получить себе свой объект симпатии и строить с ним впоследствии отношения.

Ну вот и всё. В эту секунду, чтобы не разрыдаться, приходилось прикладывать адские усилия. Девушка словно онемела, кружевные трусы, которые чуть натирали швом, казались теперь смешным, нелепым фактом отчаяния. Даже если Дориан ничего не понимает, он только что сказал, что думает и чего хочет. А если понимает — ещё хуже. Значит, просто не знает, как от неё, назойливой, отделаться. В горле рос удушающий ком, мокли ресницы. Перед глазами всё плыло, но лицо оставалось каменным, неподвижным.

— Слушай, — Надэлла попыталась выдавить из себя хотя бы что-то, похожее на улыбку. — Я пойду, наверно, посплю, фильм завтра посмотрим. У меня разболелась голова, и я хочу лечь пораньше. Не обращай внимания. Я… правда ревную, — вымученная улыбка стала чуть шире.

— А, ну, — мужчина неловко усмехнулся. — Я отнесу тогда пиццу в холодильник. Тебе помочь чем-нибудь? Может, чай или успокоительное?

— Нет-нет, нормально, — уголки губ дрожали, правда, в темноте этого было практически не разглядеть. — Я реально хочу спать, так что быстро усну, если сейчас лягу.

— Пойдёшь завтра заниматься? — Дориан чуть прищурился. — Если там будет Линда — ты знаешь, что делать. Повторюсь, буду должен. И ты… всегда помни, что вы — не конкурентки. Вы — просто разные сферы моей жизни. Вот и всё.

— Пока не знаю, — Джина злостно прищурилась в ответ. — Только если голова не будет утром болеть.

— Окей, — сводный брат прикрыл глаза. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она на ватных ногах пошла к себе. Было страшно рыдать в подушку — вдруг он услышит? Почему-то не хотелось, чтобы слышал. Не хотелось, чтобы подозревал, что каждым словом отрезал от её сердца по крошечному кусочку, затем сминал эти кусочки и выбрасывал в открытый огонь.

Скорее всего, он будет так делать, пока не останется ничего. Выжженная дыра, которая ничего не умеет чувствовать. Но, возможно, в этом тоже есть плюсы.

Надэлла, как зомби, зашла к себе в комнату и рухнула на кровать. Почти полночь: если она идёт завтра заниматься — спать осталось чуть больше пяти часов. Вряд ли этот факт хорошо скажется на метаболизме. Сначала из принципа не хотелось идти ни к каким тренажёрам, раз уж Дориан из личных плотских причин об этом просил, но вскоре Джина смирилась и всё-таки решила встать. Ни ради него, ни ради Линды — ради себя. В любом случае хотелось быть здоровой, здоровой и красивой. Это — самое важное, а дальше — как пойдёт.

Она лениво взяла телефон и принялась бездумно листать ленту новостей, чтобы немного успокоиться перед сном. Сквозь шторы слепил кусок луны, виднелись слабые звёзды, так что девушка скривилась и перевернулась на другой бок.

«Джина» — вдруг возникло оповещение вверху экрана. СМС. Надэлла едва не вздрогнула, затем открыла чат, в который пришло сообщение, и непонимающе на него уставилась. То самое «привет», которое ей пришло в поездке домой. Одно слово, которое сразу пометилось в разуме как спам или ошибка. Теперь в том же чате висело её имя.

Остатки сна моментально испарились, а по спине пополз мерзкий холод. Девушка рефлекторно начала перебирать в голове кандидатов, которые могли ей написать — причём без контекста, в странной, пугающей форме. Вот только чем дольше она думала, тем сильнее понимала, что такой стиль не похож на стиль её знакомых или друзей.

Первые трещины.1

Утро выдалось тяжёлым. Джина с трудом разлепила глаза, долго изучала в ванной синяки под ними, потом через силу залила в себя протеиновый шейк, чтобы сэкономить время на завтраке. Кожа выглядела мучнисто-бледной, от недосыпа звенело в ушах. Девушка натянула на себя привычный спортивный топ, леггинсы, взяла рюкзак и поплелась на улицу.

Холодно, хотя температура была, вроде бы, обычной. Опять же — сказывалась усталость. Надэлла еле-еле дотащила своё сонное тело до тренажёров, затем еле-еле, без разминки, влезла на один из них. Ветер гнал по небу пасмурные облака, людей вокруг, к счастью, не было. Даже Линды — оттого становилось хоть немного легче. Вдруг она всё-таки пропадёт? Пропадёт — и всё тут. Получит потрясающее предложение с какой-нибудь работы и уедет трудиться в южную Азию.

Мечты.

Постепенно сонливость уходила, правда, на её место приходила недельная усталость и скребущая пустота. Дориан… никак не отреагировал на активный флирт и жёстко провёл между ними братско-сестринскую черту. Мерзкое ощущение после сна только усиливалось, тело медленно наполняли гнев, боль, исступлённое смирение. Раз он хочет быть «родственниками», значит, у него внутри тоже пустота. А стоит ли сражаться за мужчину, у которого внутри — пустота? Оценит ли он эту борьбу?

И потянет ли её Джина? Ведь с каждым новым намёком Дориана на вымышленное «родство» умирал не только кусочек сердца. Умирал кусочек гордости, кусочек обособленности, любви к себе.

«Да пошло оно всё», — прошептала Надэлла, уронив на сухой асфальт несколько крупных солёных капель. «Я не заставлю его себя полюбить, ерунда это всё. Не хочет — значит, не хочет. Надо как-то дальше жить, исходя из этого факта. Иначе от меня ничего в итоге не останется».

Гнетущее спокойствие длилось недолго. Вскоре среди деревьев показался знакомый спортивный силуэт с золотистыми волосами в высоком конском хвосте. Линда бежала на тренировку и, заметив старую знакомую, тут же к ней подошла.

— Джина! Доброе утро, — она растянулась в бодрой довольной улыбке. — Как ты, в норме? У тебя какая сегодня группа мышц?

— Руки и спина, — Надэлла попыталась улыбнуться, хотя улыбка выглядела вымученной и пустой, — доброе утро.

Ненавидеть мисс Кларк нет никакого смысла. В конце концов, она не виновата, что понравилась Дориану. Не виновата, что стала его одержимым любовным интересом.

Линда принялась рассказывать про тяжесть проработки мышц спины, про чересчур сладкие протеиновые батончики и водно-солевой баланс. Джина что-то иногда вставляла, но чаще проваливалась в мысли и буквально в них тонула. Вспоминался вчерашний вечер со сводным братом, потом странные СМС, потом хрупкий короткий сон. С каждой секундой необъяснимая тревожность росла, пока она не предложила:

— Что насчёт отправиться на пробежку пораньше? Я раньше начала, но могу тебя подождать, если ты не против кардио, — Надэлла отвела глаза. Дориан её вежливо отшил, так какая разница, увидит он сегодня Линду или нет? Какая разница, сойдутся ли они, если он никогда не будет принадлежать своей влюблённой сводной сестре?

Никакой разницы. Но Джина почему-то предложила пробежку в парке. Почему-то не хотела, чтобы «брат» видел её на тренажёрах, хоть и понимала, что это ничего не изменит.

— Да! Конечно, я только за! — мисс Кларк воодушевлённо улыбнулась. — Как раз хотела побегать, снять напряжение!

Надэлла отправилась вслед за новой знакомой. Держать темп не получалось, пошатывало, подташнивало, а от мысли, что сейчас предстоит поехать на работу, — заходилось сердце. Казалось, это был худший день за последний год — что по физическому состоянию, что по ментальному.

Пробежка долго не продлилась: молчание собеседницы начало смущать Линду, и та быстро распрощалась, направившись домой. Джина пустыми глазами таращилась ей вслед, а потом угрюмо побрела к себе. Судя по времени, Дориан ещё дома — он сможет отвезти её на работу.

Сегодня, несмотря на ужасающий осадок от их взаимоотношений, девушке как никогда требовался транспорт. Ноги не гнулись, а вестибулярный аппарат упорно отказывался держать тело в строго вертикальном положении. Даже в широком, светлом, тихом лифте начинало тошнить.

Сводный брат уже принял душ и на ходу застёгивал белую хрустящую рубашку. Выглядел отдохнувшим, свежим, пах гелем для душа и мятной зубной пастой. Увидев в дверях мисс Надэллу, он замер, ехидно улыбнулся и чуть склонил голову в сторону:

— Доброе утро. Завтракать будешь?

— Нет, — устало прошептала Джина и оперлась на дверной косяк. — Протеина попью, и всё.

— Видела Линду? Она приходила сегодня? — взгляд становился пристальным.

— Да, — вдруг сказала мисс Надэлла, сама не зная почему. То ли мечты о совместной жизни со сводным братом продолжали неустанно рассыпаться, то ли она попросту устала врать. Ложь комом лежала на груди, мешала расслабиться и рождала параноидальный страх. Что, если Дориан узнает правду? Как посмотрит? Что скажет? Во что превратятся их хотя бы братско-сестринские отношения? Чёрт знал. Мужчина и так был весьма проницательным, так что играть с ним больше не хотелось. И страшно, и больно, и, казалось, в этом не было больше смысла. — Мы с ней… вроде как познакомились. Это вышло случайно. Она… решила подстраховать меня на тренажёрах, — отстранённо продолжила Джина, впопыхах развязывая кеды.

— Вот как, — хищные глаза тут же сузились и заблестели. — Что ж, я хочу знать всё. Как она разговаривает? Она вежливая? Какое у неё образование? Что она любит?

Первые трещины.2

— Что? — мужчина медленно поднял брови. Взгляд становился тяжёлым. — Откажешься? Почему? Ты… хочешь что-то конкретное за свою просьбу?

— Нет, не хочу, — она отвела лицо в сторону. — Просто не хочу участвовать в этом, потому что мне неприятно. Если ты позволишь, я просто дистанцируюсь. Своими любовными отношениями… занимайся, пожалуйста, сам. И с девушками сближайся сам.

— Очень неожиданно, — Дориан раздражённо прищурился и поджал губы. — То есть ты всё-таки ревнуешь, так ведь? Ревнуешь. Джина, это нездорово.

— Неважно, что я чувствую, важно, что я не хочу в этом участвовать. Не хочу и не буду, — Надэлла оскорблённо выдохнула. — Я не хочу ссориться. Но ещё я не хочу улыбаться твоей потенциальной пассии и заниматься сводничеством.

— То есть когда тебе нужна моя помощь, я — всегда рядом. А когда тебя прошу я, меня можно швырнуть через прогиб, да? — прорычал молодой человек. — Чудесно, просто чудесно.

— Дориан, я учитываю твои потребности, — Джина стиснула зубы, — я, блин, на тебя работаю! Я — твой персональный секретарь! Теперь должна ещё и сводницей стать?! Нет, извини, не стану!

— Ты — мой секретарь, потому что я должен был взять тебя на работу. Чтобы ты не гнила в родительском доме, не слушала крики маленького ребёнка и не терпела взгляды моего отца и своей матери, — прорычал мужчина. — Если ты помнишь, меня попросили тебя пристроить. Я пустил к себе, одел, обул, дал тебе работу, и что слышу теперь? Ты девушке сказать слова под диктовку не можешь?! Я что, так часто прошу тебя о чём-то?!

— Ты… ты просто… — Надэлла прищурилась, ощущая, как в горле рос ком. — Как ты можешь? Я забила на свой блог, чтобы успевать носиться с твоими бумагами! Да, ты меня пристроил, но твою мать, я вкладывалась в твою работу! Я вкладывалась в тебя!! И теперь ты мне ставишь в укор то, что взял меня «по знакомству»?!

Он тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Явно пытался взять себя в руки, хотя очевидно злился. Сжимал кулаки, тяжело дышал, скрипел зубами. Однако в конце концов опустил руки и покачал головой.

— Ладно. Ладно… извини, прости. Я не должен давить. Не должен заставлять, если ты не хочешь. Не расстраивайся, — Дориан прикрыл глаза, подошёл к сводной сестре и молча её обнял. — Ты — важна для меня. И твои чувства для меня важны. Просто я реально не могу сейчас заниматься отношениями и я надеялся, что ты сможешь мне с этим помочь. Но нет — так нет.

Она чувствовала себя куклой в его руках. Сердце стучало в висках, глаза мокли, но Джина бы не простила себе, если бы разрыдалась прямо тут, прямо перед ним. Его не хотелось обнимать в ответ. Сводный брат словно загнал ей под кожу огромную занозу, которая болезненно кровила. До этого дня казалось, что они правда друг другу… как родные. Не родные, но как родные. По моральной близости, по уровню доверия, любви. А ещё хотелось верить, что эта близкая, псевдородственная связь обязательно перерастёт в нечто большее.

Видно, не судьба. То ли от этого было больно, то ли от внезапных упрёков Дориана, то ли от всего сразу.

— Я не ожидала, что ты будешь меня этим попрекать, — пробормотала девушка, хотя у неё едва заметно дрогнул подбородок. — Я думала, ты знал, на что идёшь, когда впустил к себе. Если тебе стало некомфортно со мной, то дай мне месяц. Я найду какое-нибудь жильё, съеду и больше не буду тебя беспокоить. Во всяком случае, сейчас я могу потянуть это жильё.

— Боже, Джина, — он прижал её к себе сильнее, настолько, что она плотно уткнулась носом в его грудь и тут же снова стиснула зубы. — Об этом не может идти речи. Я не собираюсь смотреть на то, как моя сестра тратит половину зарплаты на оплату какой-то дыры, а ещё половину на покупку еды по акции. Бред. Я не хотел тебя выгонять, я ни одной клеткой своего тела не хотел, чтобы ты уходила. У нас большая квартира, у тебя есть своя комната. Я просто… вышел из себя. Прости. Мне хотелось напомнить, что я многое для тебя делаю и хочу отдачи. Отдачи… в том ключе, в котором мне будет комфортно её получить. Но это не даёт мне права насильно тебя заставлять. Так что я не прав. Забудь. Я сам… с ней познакомлюсь. Не думай больше об этом.

Дориан опустил на голову сводной сестры тяжёлую тёплую руку, и та едва не вздрогнула от этого прикосновения, а после до боли закусила губу. Большой. Горячий. Глубоко дышит, приятно пахнет.

Не её. И мало того, что не её, так ещё и собирается найти себе кого-то. А что дальше? Он планирует жить втроём? Пародией то ли на родственников, то ли на шведскую семью.

— Если у тебя появится подружка, я рано или поздно всё равно съеду, — Надэлла пустым взглядом уставилась на пол. — Мне не хочется слышать, как ты за стеной кого-то… в общем… забей. Это неприятно. Быть лишней… я не хочу.

— Ты в моём доме никогда не лишняя, — стальным голосом прохрипел мужчина и, казалось, ещё больше усилил хватку. — Хватит так говорить. Я не собирался… заниматься непотребствами у тебя под носом.

— А как тогда? Будешь вести платонические отношения? Ты хоть сам себя слышишь, Дориан? Это безумие.

— Это не безумие, это уважение к члену своей семьи. Поверь, я найду способ и найду время. Ты не будешь свидетельницей моей личной жизни даже случайно. Не беспокойся на этот счёт.

Хотелось истерично рассмеяться во весь голос, но вместо этого Джина вновь до крови закусила губу. Отличное успокоение: «я не буду спать с другой у тебя под носом, я буду делать это более тайно, не волнуйся». Что творилось у него в голове, девушка не понимала, но точно знала, что там какая-то ересь. Он либо в самом деле не понимал, что уже начинало напоминать делюзиональное расстройство или избирательный бред. Либо делал вид, что не понимал. А это… напоминало больное собственничество на грани садизма.

"До" и "после".1

Как всегда, все здоровались с Дорианом, а не с ней. Скромную секретаршу с вечно поджатыми губами никто не замечал. Да она и не была частью корпоративного мира — скорее уж придатком своего сводного брата. Его глазами, руками и личным органайзером. И, возможно, кофеваркой.

В очередной раз Джина мельком думала о том, что это… обидно, но ничего менять не собиралась. Не было ни сил, ни желания общаться с коллегами, которые едко шептались за спиной. Да и жить в должности секретарши Надэлла всё-таки не хотела. Всё ждала, когда Дориан основательно встанет на ноги и переведёт её к тем, кто занимался эдитингом рекламных роликов.

На этаже, возле тёмной двери кабинета эйчара, уже топтались девушки, которые пришли пробоваться. Высокие, красивые, с гладкой кожей — но молодой мистер Анселл не смотрел ни на одну из них. Вернее, смотрел, но каким-то удручённым, тяжёлым взглядом. Так он смотрел на папки с договорами, которые было необходимо прочитать. Так смотрел на списки закупок и квартальные отчёты.

Залитый пасмурным светом коридор напоминал сейчас первую встречу выпускниц модельных школ. Когда все ещё молоды и прекрасны, но при этом большинство уже нашли работу и чертовски горды собой. Однако далеко не все из них были выпускницами. Кто-то вёл свой бьюти-блог, кто-то занимался любительской съёмкой, а кто-то попросту имел хорошую генетику и чувство собственного достоинства.

— А их много, — удручённо пробормотала Джина, глядя на напряжённого эйчара, который иногда высовывался в коридор. Семь-восемь минут на каждую претендентку, не больше — и уже к ланчу здесь должно стать привычно пусто.

— Потому что нет возможности провести онлайн-собеседование с тем, кто торгует своим лицом, — Дориан скривился и вздохнул. — Их правда больше, чем я думал. Стоило разбить на несколько дней, но что уж теперь.

— Нравится кто-нибудь? — Надэлла неловко вскинула брови и подняла на «брата» глаза.

— Никто не нравится, — неслышно, одними губами ответил тот, чтоб его не услышали потенциальные претендентки. — Но они мне и не должны нравиться. Они должны нравиться моим заказчикам. И я уже вижу несколько лиц… которые пришлись бы им по душе.

Далеко позади пискнул лифт, затем послышался почти бесшумный скрип открывающихся железных дверей. Джина равнодушно обернулась — и замерла.

Возле него стояла покрасневшая от бега, чуть смущённая Линда, которая с лёгким испугом смотрела по сторонам. Тонкие розовые джинсы обтягивали её стройные ноги, а на теле был надет изящный, красный, корсетный топ. «Я на пробы», — неловко бубнила она, глядя по сторонам. — «А где здесь ждут моделей, вы знаете? Я просто тоже пришла попробоваться».

Надэлла почувствовала, как кафельный пол поплыл из-под её квадратных маленьких каблучков. Рот открылся сам собой, потом закрылся, а потом вновь открылся. Сердце провалилось, так и не найдя дна, застыло, замерло. Холод парализовал всё тело, казалось, мурашки появились даже на лице. Девушка была не в силах выдавить из себя хоть что-то. Животный страх заставлял руки потеть, а глаза — таращиться на Линду, не моргая.

Откуда такая реакция — Джина сама не знала, ведь только утром пообещала себе попробовать съехать от сводного брата. Какая разница, кого он там любит и за кем носится? Наверное, никакой. Однако, возможно, съехать по своей воле и быть вынужденно вытесненной из-за одержимости Дориана — не одно и то же.

Своё решение давалось куда легче. Хоть и не без разбитого сердца, но легче. А вот нужда воспринималась психикой не как лояльное отступление, а как поражение. Даже если сражения не было.

Линда медленно подходила, пока не столкнулась глазами со старой знакомой. Сперва также оторопела, но затем сразу растянулась в весёлой облегчённой улыбке.

— Джина! Джина, привет! — мисс Кларк принялась радостно махать рукой, прибавив шаг. — Не ожидала тебя тут увидеть! Ты тоже на пробы? Тоже хочешь попробовать себя в роли модели?

Надэлла не нашлась, что ответить. А даже если бы нашлась, сказать что-то непохожее на стон мешал огромный ком в горле. Дориан услышал имя сводной сестры позади себя, нахмурился и медленно обернулся.

Брови поползли вверх. Мужчина прищурился, напрягся и хищно улыбнулся, с интересом склоняя голову в сторону. Теперь в зрачках в самом деле был интерес — тяжёлый, нездоровый, даже, в какой-то мере, жуткий. Он внезапно обрадовался такому кастингу. Этот кастинг… стал для него лучшим за последние годы.

— Привет, — повторила своё приветствие Линда, подойдя к Джине вплотную. На Дориана девушка даже не взглянула — возможно, вокруг было слишком уж много народу. — Волнуешься?

— Я… как бы… — принялась хрипеть Надэлла, пока весь мир под ногами продолжал трескаться.

— Она не модель, — Дориан улыбнулся ещё шире. — Она — мой секретарь. Как вас зовут, мисс?

— А, вот как, — та немного замялась. — Линда Кларк. А вы…?

— А я — владелец этого места. Генеральный директор. Джина — моя сестра. Удивлён, что вы знакомы, но мне приятно видеть тут её подругу. — Сейчас за его безупречной улыбкой даже следователю со стажем не удалось бы разглядеть такой же безупречной лжи.

— Так вы… брат?! — крупные голубые глаза тут же стали похожи на две огромные бликующие монеты. — Джина мне про вас рассказывала! Понимаете, мы с ней ходим заниматься на площадку. И познакомились… совсем недавно, — Линда нервно засмеялась и неловко завела за ухо золотистую прядь волос. — В смысле… занимаемся-то мы давно, просто общаться стали недавно. Это случайно вышло. Извините, я не знала, что вы с ней тут работаете! Я правда не знала, у меня не было умысла, или…

"До" и "после".2

Будучи ни живой, ни мёртвой, Джина наблюдала, как сводный брат пригласил Линду к себе в кабинет, и та легко согласилась. Девушки, которые мечтали стать лицами крафтовой косметики, продолжали стоять вокруг, пожимали плечами и даже не смотрели на мужчину, который шёл мимо них.

Никто не знал, что это их работодатель.

Вскоре Линда скрылась за его дверью, а мисс Надэлла уселась на случайный серый стул, мёртвым взглядом таращась на свои ноги. Подбородок вздрагивал — то ли от гнева, то ли от боли. Зрачки заволакивала солёная пелена. Ногти впивались в кожу ладоней, оставляя уродливые красноватые следы, вот только сейчас они даже не ощущались. Словно руки онемели вслед за усталым телом.

Ну вот. Наверное, это всё. Что ещё остаётся? Да, в общем-то, ничего. Борьба за сердце сводного брата прошла так же бесславно, как началась. Он даже не думал на неё смотреть — никогда. Так зачем рвать себе сердце? Распалять его надеждами, мечтами?

Наверное, потому что иначе не получалось. Оно рвалось само собой, даже когда Джина до боли стискивала зубы. Даже когда пыталась силой воли заставить себя поверить в то, что ей плевать. И на Линду, и на Дориана, и вообще на всех. Вот только некоторые раны могло исцелить только время. Не стиснутые зубы, не сила воли, а… время.

Словно зомби, Надэлла достала телефон и принялась смотреть объявления по аренде квартир. Тысяча долларов, тысяча двести… плюс еда, плюс коммунальные услуги. А она сможет потянуть такие траты?

Без смены места работы — нет. А куда её возьмут? На должности секретаря ей будут платить примерно столько же, сколько платил Дориан. Вот только Дориан при этом закрывал её потребности в жилье, еде, одежде, оплачивал коммуналку. А новый работодатель не будет этого делать.

А если видеомонтажёром… вряд ли ценник зарплаты будет сильно выше, ведь после университета девушка нигде толком не работала по профессии. Сводный брат клятвенно обещал однажды перевести её в штат монтажёров рекламных роликов. Обещал, но… не переводил. То ли потому, что там была «токсичная атмосфера», как он говорил, то ли…

…потому что среди монтажёров были одни мужчины. Их маленький «штат» теснился на этаже вместе с дизайнерами и фотографами. Они сидели в своём уголке, в своём маленьком коворкинге, пили кофе и рассказывали друг другу пошлые анекдоты, пока им не приходил новый пул работы. Джина с тоской смотрела на них и невольно представляла, как придёт к ним молодым, но продвинутым специалистом.

Однако, видно, не судьба.

Вскоре объявления кончились, а растерянная, отчаянная девушка всё ещё понятия не имела, что делать и как быть. Встала и пошла к себе за столик — так же бесцельно таращиться, только в этот раз не на свои ноги, а на монитор. Чтобы создать иллюзию работы, не привлекать внимание других сотрудников и не плодить ненужные сплетни.

Линда вышла из кабинета сводного брата практически через час — весёлая, довольная. Мисс Надэлла поджала губы и спряталась за монитором, чтоб та её не увидела и не принялась предлагать ей совместные прогулки до работы. Криво улыбаться или придумывать причины для отказов не было сил. Ни на что… не было сил. Джина могла разве что разрыдаться прямо тут. И львиная доля усилий шла как раз на то, чтоб не допустить этого на глазах у соискателей и штата.

Через какое-то время в коридор вышел Дориан — озадаченный, но ухмыляющийся. Напряжённый, но ироничный.

— Ну что, как прошло собеседование с девушкой мечты? — пусто спросила Надэлла, глядя на клавиатуру.

— Ты знаешь… — мистер Анселл всё ещё задумчиво смотрел в конец коридора, туда, где пару минут назад был виден силуэт Линды. — На удивление плохо. Она улыбалась, однако игнорировала любой мой флирт. Это… интересно.

— Игнорировала? — Джина с грустной усмешкой вскинула брови. — Мне казалось, она глаз с тебя не сводила с тех пор, как увидела.

— К сожалению, её тёплый взгляд — единственное, чего я сегодня удостоился, — он вновь ухмыльнулся и прикрыл глаза.

— А ты думал, она прыгнет на тебя сразу, как увидит? Ты серьёзно? — Джина скривилась и отвернулась. — Так даже девушки лёгкого поведения не делают.

— Отнюдь. Я не рассчитывал на «прыжки», как ты говоришь, но хотел поймать хотя бы заинтересованный взгляд. Хотел, чтобы, когда я подхожу ближе, от меня не пятились. Хотя бы… чего-то такого. Для первой встречи было бы достаточно. Однако… — Он хищно прищурился. — Она не собиралась приближаться. Ходила кругами, улыбалась, а потом исчезла, как маленькая птичка. Но это ничего. — Губы растянулись в пугающей улыбке. — Я не боюсь сложностей. Ведь… это не интересно, когда всё слишком просто. Интересно, когда тяжело.

Джина вновь пустым взглядом уставилась на стол. Его слова резали. Даже не потому, что Дориан, наконец, влюбился, а потому что теперь она понимала, как именно выглядит его любовь. Раньше девушка принимала за любовь заботу, нежность, деньги, подарки. А сейчас смотрела на него — и видела. Любовь, в его понимании, — хищный взгляд, горячее внутреннее напряжение. Именно мужская любовь, а не братская и не семейная.

Опять хотелось то ли болезненно рассмеяться, то ли перевернуть этот чёртов стол с монитором и уйти туда, куда глаза глядят. Чтобы больше не ковырять себя. Не смотреть на картину, которая выворачивала наизнанку.

— А, кстати… — Дориан словно опомнился и вскинул брови. — У тебя же скоро день рождения, принцесса. Чего хочешь на день рождения? Ещё не определилась? Или пусть будет сюрприз?