Одержимость жестокого принца

Пролог. Кай

— Видели новенькую? Такая благочестивая недотрога.

— Да все они строят из себя невинных овечек, а сами только и мечтают, чтоб их в тёмную нишу затащили.

— А мне кажется, она крепкий орешек. Видали, как смотрит? Как будто ты в чём-то провинился. Хуже старой девы Адамс.

— Думаешь, заучки из другого теста сделаны? Они, между прочим, погорячее многих, там знаешь сколько страсти нерастраченной!

— Ты, походу, уже запал на нашу новенькую?

— А что? Она симпатичная, стройная. Пока вы клювом щёлкаете, я своё получу. Уверен, под одеждой там всё отлично.

Парни похотливо гогочут.

— А ты что думаешь о новенькой, Кай? — обращается ко мне Гран. — Как там её…

Шайла Шерман. Вслух, конечно, не произношу. Ещё не хватало показать, что я запомнил имя простолюдинки без капли магического дара. Но оно звучное само по себе, запоминающееся. И подходит ей. Мягко-острое, сладко-солёное.

Раздражающее. Как осуждающий взгляд её синих глаз.

Она, конечно, повертит хвостом, но вряд ли больше недели. И это будет настоящим рекордом. Предыдущая ломалась аж три дня, прежде чем сдалась с потрохами. А какой гордячкой казалась поначалу…

Зло усмехаюсь. Все женщины одинаковы в любом возрасте и из любого сословия. И нужно им одно и то же. На меня падки все без исключения. Ещё бы, я ведь наследный принц и единственный дракон в Нарвилльской Академии. Любая девчонка с ума сойдёт от счастья, достаточно просто посмотреть в её сторону.

Кто не хочет выйти замуж за принца, за будущего императора?

И Шайла Шерман ничем не отличается от остальных. Сколько бы ни строила из себя неприступную невинность. Ничего особенного в ней нет.

Гран азартно подаётся вперёд.

— Думаешь, по зубам она тебе?

Снова вспоминаю полные осуждения и укора синие глаза. Как она посмела смотреть на меня таким взглядом? Ввинчивающимся прямо в мозг. Забирающимся в подкорку.

Я не из тех, кого можно взять на понт. И меня волнует вовсе не вопрос Грана. Сжимаю подлокотник кресла.

Меня волнует эта девчонка, которая всё равно что бросила мне вызов.

И теперь увидеть её синие глаза покрасневшими от слёз, увидеть в них мольбу и униженное обожание — всё, чего мне хочется. Почувствовать, как строго сжатые губы покладисто раскрываются, как неприступное тело послушно поддаётся, льнёт ко мне.

И в очередной раз убедиться в своей правоте.

Дракон внутри поднимает голову, глухо рычит.

Ты сама напросилась, Шайла Шерман. Я покажу тебе твою настоящую натуру.

— Я заставлю её умолять меня на коленях перед всей Академией, — бросаю небрежно. — И все увидят, как рассыпается очередная фальшивая неприступность.

Глава 1. Шайла

Колокольчик издаёт весёлую трель, и порог швейной мастерской переступает строгого вида высокая черноволосая дама, одетая во всё фиолетовое.

— Добрый день, я ищу мьес Шерман.

— Здравствуйте! — приветливо улыбаюсь из-за прилавка. — Ма-а-м!

Мама выходит из подсобки и протягивает посетительнице руку.

— Мьес Шерман, к вашим услугам. Вы хотите сделать заказ?

— Меня зовут Глория Адамс. Я приехала за Шайлой Шерман. — Дама переводит взгляд тёмных глаз на меня. — Полагаю, это вы, мьес?

Обмираю, объятая ледяным страхом. Это же не представитель закона? Мы никому не выдали тайну, что артефакты, которые мама продаёт как свои, на самом деле собираю я. Артефактору без лицензии грозит крупный штраф, а мастерскую могут вообще закрыть.

Мама — лицензированный артефактор, но у неё никогда душа не лежала к артефактам, в отличие от меня.

Единственная причина, почему мы так рисковали, — деньги. За мои артефакты готовы платить кругленькие суммы. Очередь выстраивается на месяц вперёд. Одним пошивом одежды столько не заработать.

На накопленные деньги я хочу построить дом, чтобы после моего замужества мама не ютилась в каморке на втором этаже мастерской и не была зависима от работы.

Замуж я, конечно, пока не планирую, слишком погружена в изучение артефакторики и помощь в мастерской — веду список заказов и бухгалтерию, пока мама, не покладая рук, работает с рассвета до заката. Так что ни времени, ни стремления вступать в серьёзные отношения у меня сейчас нет.

Молча смотрю на Глорию Адамс, не зная, как себя вести. Мама тоже бледнеет, но старается сохранять самообладание.

— Простите, вы, должно быть, ошиблись…

Адамс вскидывает чёрную бровь.

— Отнюдь. Я определённо пришла по верному адресу, чтобы сегодня же забрать Шайлу Шерман с собой.

— Куда? — хрипло спрашиваю я, вцепляясь пальцами в прилавок.

— В Нарвилльскую Академию Магии, конечно, — отзывается Адамс таким тоном, будто я задала самый глупый на свете вопрос. — Я — декан факультета артефакторов.

Моргаю, пытаясь осознать услышанное. Декан факультета артефакторов? Нарвилльская Академия? Боги, я что, сплю? Щиплю себя за руку. Больно! Выходит, не сон.

Сердце начинает стучать как сумасшедшее. Нарвилльская Академия Магии — моя розовая мечта с детства! Однако я всегда знала, что путь в неё мне заказан, ведь во мне нет ни капли стихийной магии, а учиться платно не было возможности.

Академии попроще тоже требуют от поступающих наличия магического дара, так что и туда я сунуться не могла. Единственная Академия, принимающая магически не одарённых, находится на другом конце Империи. Я хотела поступить и даже отправила запрос, но почему-то ответное письмо с приглашением на экзамены, которое обязательно нужно предъявить по приезде, мне так и не пришло.

И вот случается настоящее чудо!

Только открываю рот, как мать резко бросает:

— Она никуда не поедет.

— Но мама! — изумлённо восклицаю я.

— Прошу прощения? — переспрашивает Адамс.

— Эти артефакты изобретаю я. При чём здесь Шайла?

Во все глаза смотрю на мать. Сейчас-то зачем врать?! Или… она думает, что это страж под прикрытием пытается выманить нашу тайну, чтобы арестовать меня?

— Я не законник, мьес, а преподаватель, — будто прочитав мои мысли, мягко отзывается Адамс. — Вам не о чем беспокоиться.

— Как вы узнали? — спрашивает мама с ноткой властности в голосе.

— До ректора Аренберга дошли слухи, что в Дартоне продают лучшие артефакты, за которыми едут со всего герцогства. Но их создательница отчего-то упорно не желает заключить контракт с законниками, хотя для неё это отличная возможность увеличить доход и переехать в столицу Империи. А через некоторое время выясняется, что сбором заказов, продажей и даже настройкой занимается вовсе не предполагаемая создательница, а её дочь.

— Шайла помогает мне. У меня много работы в швейной мастерской.

— Это и показалось странным. Мало того, что вы с утра до вечера трудитесь над пошивом одежды, так ещё и собираете сложные артефакты. Как будто вовсе не спите.

— Вы следили за нами? Чтобы что? Прибрать к рукам талантливого артефактора?

— Мьес Шерман, в наших намерениях нет злого умысла. Вашей дочери ничто не угрожает. Наоборот, мы предлагаем ей место в элитной Академии герцогства. Это великолепная возможность получить лицензию, обзавестись связями и в будущем построить прекрасную карьеру.

— Нам нечем платить за обучение в вашей Академии, — тем же протестующим тоном парирует мама.

— Мьес Шайла принята на императорскую стипендию.

У меня чуть челюсть на пол не падает. Но я снова не успеваю вставить ни слова.

— Шайла никуда не поедет, — безапелляционно повторяет мама, воинственно сложив руки на груди.

— Это решать не вам, мьес Шерман. Ваша дочь совершеннолетняя и может сама за себя отвечать.

Глава 2. Шайла

— Нейт? — удивляюсь я.

Нейтан подходит ко мне, по-хозяйски обнимает за плечи и уверенно заявляет:

— Мы с Шайлой помолвлены, скоро свадьба, так что она никуда поехать не может.

Что?!

Мы с ним действительно вроде как больше, чем просто друзья. Сложно сказать, ведь мы это ещё не обсуждали.

Но свадьба?! С чего он взял, что я согласна выйти за него, если даже не спрашивал?

Упираюсь в его бок, пытаясь высвободиться из непрошенных объятий, но Нейт не отпускает. И тут в мозгу простреливает догадка: сам бы он до такого не додумался.

Смотрю маме в глаза. Та краснеет и отводит взгляд, а у меня внутри всё опускается. Они, выходит, у меня за спиной сговорились?

Глория Адамс выглядит так, будто готова покинуть нашу мастерскую и забыть происходящее как страшный сон. Пора брать дело в свои руки!

— Профессор Адамс, — вежливо обращаюсь я, всё ещё скованная рукой Нейта. — Дайте мне, пожалуйста, немного времени разобраться. Я очень хочу поехать в Академию!

Адамс недовольно поджимает губы.

— Письма должно было быть достаточно, чтобы разобраться во всём до моего приезда. Так и быть, я подожду в гостинице, мьес Шайла. Но если через час вы не явитесь, я уеду без вас.

Едва дверь за ней закрывается, объятие Нейта ослабевает, и я тут же вырываюсь на свободу. В голове у меня настоящий сумбур.

— О каком письме шла речь? Ответь, мама!

— Не говори так с ней, — вдруг осекает меня Нейтан. — Твоя мама поступила правильно! Нечего тебе делать в том змеином логове.

Поворачиваюсь к нему, полная возмущения.

— Может, тогда ты мне объяснишь, что происходит, Нейт?

Его лицо кривится в раздражении, будто я капризный ребёнок, отвлекающий своей истерикой от важных дел.

— Мьес Шерман получила письмо о том, что тебя хотят заграбастать в Академию. Она пришла ко мне за советом, и мы договорились, что не отпустим тебя. Так что выбрось эту дурь из головы. Твоё место здесь, в Дартоне, рядом с матерью. И со мной.

Чуть не задыхаюсь от негодования.

— Это вы так решили? А меня не забыли спросить?

Мама уже пунцовая до корней волос, а в глазах блестят слёзы. Но я совсем не чувствую жалости. Меня обманул самый близкий человек…

— Тебе туда нельзя, дочка. Нельзя уезжать от меня. Только не туда…

Она подаётся навстречу, но я шарахаюсь назад. Смотрю на расстроенную маму и невозмутимого Нейта, а горло сводит спазм, и в носу начинает щипать.

Хочется сбежать куда-нибудь, остаться наедине со своими эмоциями. Но времени нет. У меня всего лишь час. И всё же расставаться вот так совсем не хочется, поэтому я перебарываю себя и делаю шаг к маме.

— Ты можешь объяснить, в чём причина? — прошу я.

Губы мамы дрожат, но она лишь качает головой. Грустно улыбаюсь.

— Ясно. Прости, мама.

Выбегаю за порог, хлопнув дверью. В глубине души верю, что у мамы есть веская причина так поступать со мной, но умом не могу понять, почему она скрывает.

Ну и пусть! Мне уже давно не четырнадцать, я сама могу решать, что делать со своей жизнью.

А мама… Однажды я вернусь, мы поговорим и обязательно помиримся.

Жаль, что не удалось собраться как следует, но раз меня примут на стипендию, значит, куплю всё необходимое на месте. Да и что мне брать из дома? Ничего ценного, что может потребоваться для учёбы, я не оставляю. Даже форму мне выдадут, а новое повседневное платье и обувь приобрету позже на скопленные со стипендии деньги.

За спиной раздаются быстрые шаги. Моё запястье оказывается в крепкой хватке Нейта.

— Одумайся, Шайла, что ты творишь?

— Одуматься? Меня пригласили в элитную Магическую Академию на стипендию, о чём тут думать?

— А как же мать? Вы ведь копите на дом. Хочешь бросить её совсем одну на пять лет?

— Ты пытаешься мной манипулировать? — изумляюсь я и выдёргиваю руку. — Не ожидала от тебя, Нейт.

— Боги, ну что тебе делать в той Академии? Да, ты выиграла какой-то конкурс по теоретической магии, но ты же не маг.

Вот, значит, как мама объяснила ему интерес к моей персоне со стороны ректора Аренберга. В Нарвилльской Академии действительно есть факультет теоретической магии.

— Если уедешь, кто будет помогать твоей матери? — продолжает давить на чувство вины Нейт. — Она не справится без тебя!

— Я сделаю для неё гораздо больше, если поеду учиться. Закончив Академию, я смогу найти хорошую работу и построить карьеру.

— Выходи за меня, и тебе вообще не придётся работать. Я позабочусь о вас обеих.

Вскидываю брови и отстраняюсь, скрестив на груди руки.

— Во-первых, мне нравится изучать магию. А во-вторых, ты меня не забыл спросить, хочу ли я замуж?

Нейтан закатывает глаза.

Визуалы

Шайла Шерман, 19 лет. Живёт с мамой, которая держит швейную мастерскую

Кай Дариус, наследный принц Империи, 23 года, учится на 5 курсе боевого факультета

Глава 3. Шайла

В сарае темно, и Нейт сразу спотыкается, ослабляя хватку. Вырвавшись, бросаюсь к двери, но Нейт успевает вцепиться в мои длинные волосы и дёрнуть. Вскрикнув от боли, падаю на грязный пол, ударяясь спиной и локтями. Он тут же наваливается сверху.

Отчаянно отбиваюсь, но Нейт гораздо сильнее. Поймав оба запястья, закидывает мои руки за голову, а второй рукой шарит по моему протестующе извивающемуся телу. Длинные юбки задираются, открывая ноги.

— Какая ты сочная, сладкая, аппетитная… Я стану твоим первым, Шайла.

Сердце бешено колотится о рёбра, кровь грохочет в ушах. Хочу закричать, но горло сдавливает спазмом от ужаса.

Нейт пытается меня поцеловать, но я верчу головой. Боги, он сошёл с ума! А ведь я гуляла с ним по вечерам, в своей доверчивости не подозревая, что у него на уме!

Нейт хватает меня за подбородок, не давая увернуться.

— Хорош дёргаться! Чё так дрожишь за свою невинность? Чай не аристократка. — Он склоняется к моему лицу и шепчет: — Я отличный любовник. Ещё добавки потом попросишь!

Ему удаётся прижаться своим ртом к моему, но я изо всех сил сжимаю губы и стискиваю челюсти. К горлу поднимаются тошнота и отвращение.

Нейт злобно рычит, больно вдавливая пальцы мне в щёки, заставляя мои зубы разжаться, и наконец пробирается в мой рот. Позволяю ему, но только для того, чтобы изо всех сил вцепиться зубами в его язык.

Он взвывает и отстраняется. Я тут же взбрыкиваю, попав ему коленкой между ног, и поспешно отползаю в сторону двери, путаясь в юбках. Хватаю первое, что попадается под руку. Это оказываются тяжеленные вилы едва ли не с мой рост.

Сквозь неплотно пригнанные доски в сарай пробиваются солнечные лучи. В полумраке вижу, как Нейт поднимается.

— Ну ты и стерва, — цедит он и делает шаг ко мне.

— Не подходи! Не трогай меня!

Упираюсь спиной в стену и, держась за неё, встаю на ослабевшие ноги. Предостерегающе выставляю вперёд вилы.

Нейт развязно ухмыляется.

— Чего взбеленилась-то? Подумаешь, до свадьбы поразвлекаемся. Тебе понравится.

Он вдруг прыгает вперёд. С криком швыряю вилы в него и хватаюсь за ручку, распахивая дверь и вываливаясь на улицу.

Яркий солнечный свет режет по глазам, на которых тут же выступают слёзы.

— Шайла?.. — раздаётся изумлённый голос.

Кое-как промаргиваюсь. Передо мной с выражением ужаса на лице замерла мама. Видок у меня сейчас и правда ещё тот: волосы растрёпаны, одежда сбита и в пыли, лицо наверняка раскраснелось.

— Мама… Мама!

Бросаюсь к ней на шею, будто маленькая девочка. Меня всю трясёт, и слёзы на глазах уже вовсе не от солнца.

— Что произошло, дочка? Нейтан?!

Резко оборачиваюсь и вижу, как Нейт вальяжно выходит из сарая. Измятая рубашка расстёгнута на груди, на щеках румянец. С удовлетворением замечаю, что брошенные мной вилы оцарапали ему предплечье до крови.

Он проводит пальцами по соломенного цвета волосам, а на губах всё та же сальная ухмылка.

— Мьес Кларисса, простите, не хотел, чтоб вы это увидели. Мы с Шайлой… не смогли удержаться.

— Да как ты смеешь?! — кричу я, порываясь разодрать его наглое лицо ногтями.

Мама берёт меня за руку, останавливая.

— Тише, Шайла. — Она заглядывает мне в глаза. — Детка, он не…

Отрицательно мотаю головой. Даже думать об этом противно! Я будто вывалена в грязи, хочется помыться, выбраться из собственного тела.

Мама загораживает меня собой.

— Уходи, Нейтан, — сурово говорит она. — И забудь дорогу к моей мастерской.

Губы Нейта кривятся в злой усмешке.

— А вы почаще оглядывайтесь по сторонам, мьес Шерман. И за дочкой приглядывайте, а то мало ли что может случиться тёмным вечером в тёмном переулке.

Одёрнув рубашку, Нейт уходит, и я наконец вздыхаю с облегчением.

— Паршивец, он ещё смеет нам угрожать? — ярится мама. — Ну я ему устрою. — Она оборачивается ко мне. — Как ты, дорогая?

Пожимаю плечами, закусывая губу. Мама крепко обнимает меня.

— Прости, родная! Я не знала, что он способен на такое. Всегда был сама любезность, никогда не отказывался помочь. Я думала: вот хороший парень… Лживый подонок. Какое счастье, что ты в порядке!

Размыкаем объятие. Утираю глаза и делаю глубокий вдох, с трудом беря себя в руки.

— Ты ни в чём не виновата, мама. Нейтан и меня обвёл вокруг пальца. Но что теперь делать? Он же начнёт меня шантажировать, чтобы я вышла за него, иначе он распустит по городу слухи, и тогда…

Не могу произнести вслух: меня ждёт позор. Моя репутация будет безвозвратно испорчена. Не говоря о том, что Нейт не успокоится, пока не получит желаемое.

Мама гладит меня по щеке, убирая мои растрёпанные каштановые волосы за уши.

— Скорее всего, но это неважно, — говорит она с решимостью в голосе. — Он не сможет тебе повредить, потому что завтра тебя здесь уже не будет.

Глава 4. Шайла

Сидя в поезде, всё смотрю и смотрю на простое серебряное колечко, которое ношу, сколько себя помню. Кольцо-артефакт само подстраивалось под размер по мере взросления. Я не снимаю его ни на ночь, ни при мытье, ни даже во время уборки. А теперь и подавно не сниму. Не из-за просьбы мамы, а потому что кольцо прочно ассоциируется с ней.

На душе радостно от того, что мы расстались не в ссоре. А Нейт…

Передёргиваю плечами. Лучше побыстрее забыть о его отвратительном поступке. То, что произошло, не моя вина. Я никогда не давала повода думать, будто со мной можно так обходиться. Дело не во мне, а в том, что творится в его голове. Дело в том, что он, похоже, считает такое поведение нормой. На моём месте могла оказаться любая.

За маму я не волнуюсь. Она умеет за себя постоять, да и связей в городе у неё очень много благодаря работе. Нейт не сможет сделать ей ничего плохого.

В Нарвилль, столицу Даенфорского герцогства, приезжаем поздним вечером. На улице давно стемнело. Извозчика в такое время не нанять, но нас ожидает карета.

Через пару часов мы останавливаемся перед коваными воротами, за которыми начинается территория Академии.

— Здесь нам придётся выйти, — говорит профессор Адамс, и я невольно напрягаюсь.

— Почему? — спрашиваю, выбираясь в тёплый августовский вечер.

Карета проезжает за ворота, и я провожаю её взглядом.

— Территория Академии ограждена магическим барьером, — объясняет Адамс. — Те, в ком нет стихийной или драконьей магии, не могут его пересечь.

Я вся холодею. Но как же… Разве они не предусмотрели это, когда решали брать меня на обучение? Сжимаю ручку чемоданчика.

— И что мне делать?

Профессор Адамс оборачивается.

— Пробовать.

Облизываю губы и подхожу к воротам. Я не вижу и не чувствую никакого барьера, но раз Адамс говорит, что он есть… Собрав решимость в кулак, делаю шаг вперёд. И будто утыкаюсь в прозрачную стену.

Ворота меня не пускают.

— Что ж, это было ожидаемо, — говорит Адамс будничным тоном. — Воспользуемся стандартным способом для посетителей. Возьмите.

Она протягивает мне ромбовидный медный жетон. Стискиваю его в пальцах. На этот раз я свободно переступаю линию ворот.

— Замечательно, — кивает Адамс. — Пока держите жетон у себя.

Иду за ней, оглядываясь вокруг и попутно думая, почему она сразу не дала мне этот пропуск. Хотела проверить, действительно ли я бездарна?

По правде говоря, я и сама в глубине души надеялась, что во мне обнаружится хотя бы крупица стихийного дара, ну хотя бы второго ранга. На высший даже не претендую.

Все маги-стихийники обладают двумя магическими потоками. Один второго ранга: заклинание камней, дерева или металлов. Второй высшего ранга, то есть, собственно, стихийный: дар заклинать землю, воду, огонь или воздух. Один из потоков всегда лидирующий, по нему и определяется ранг мага.

Несколько лет назад всю Империю облетела сенсационная новость: в Нарвилльскую Академию приняли деревенскую сиротку: она не только владела двумя потоками высшего ранга, но ещё и была редкой заклинательницей воздуха.

Впрочем, почему была? И сейчас есть. Знаменитая двустихийная ведьма, леди София, каждый в Империи теперь знает её имя. Не только из-за дара, но также благодаря добрым делам, которым нет числа.

Увы, во мне не проснулся ни редкий дар, ни даже самый обычный. Реальность оказалась жестока. Я по-прежнему просто Шайла Шерман, всего-навсего талантливый артефактор из небольшого городка на западе Империи.

И всё же, несмотря на это, меня, как и Софию, приняли на императорскую стипендию. Глупо расстраиваться из-за отсутствия дара, когда мне так сказочно повезло!

Едва переступаю порог Академии, как все дурные мысли и разочарования окончательно вылетают из головы. Мы попадаем в огромный вестибюль, освещённый сотнями парящих в воздухе свечей и магических сфер. Пол выложен чёрно-белыми плитами. Сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами, теряется в вышине.

Прямо напротив входа — широкая мраморная лестница с золочёными перилами, покрытая бордовой ковровой дорожкой. Над ней — три высоких стрельчатых окна. Сейчас они черны из-за темноты снаружи. Наверняка днём в вестибюле очень красиво и светло от льющегося сквозь окна солнечного света.

— Подождите здесь, я скоро вернусь, — говорит профессор Адамс и удаляется через какую-то арку вглубь замка.

С восторгом осматриваюсь вокруг. Подумать только, я нахожусь в старейшей Академии герцогства! Более пятисот лет назад маги-стихийники выстроили её для защиты своих собратьев от посягательств драконов и охотников на стихийных магов.

Ставлю чемоданчик на пол, подхожу к огромной колонне и благоговейно касаюсь её ладонью. Сколько историй повидали эти древние, насквозь пропитанные магией стены, сколько тайн и секретов они хранят!

Опускаю взгляд к медному жетону. На одной его стороне выгравирована Академия, а с другой выбито моё имя. Личный пропуск посетителя. По губам пробегает грустная улыбка. Смогу ли я когда-нибудь до конца почувствовать себя здесь на своём месте?

Глава 5. Шайла

Облизываю пересохшие губы.

— Я Шайла. Шайла Шерман. Это моё.

Протянутая мной рука остаётся висеть в воздухе.

Поигрывая жетоном, Нелла окидывает мой скромный наряд оценивающим взглядом и спрашивает небрежно:

— Ты что-то продаёшь или благотворительность для приютов, да?

Такой «тёплый» приём обескураживает. За кого она меня принимает? Да, я одета просто, а они оба явно из богатых, но разве это повод вести себя так высокомерно? Можно подумать, рождение в обеспеченной семье — её личная заслуга.

Всё же не стоит делать поспешных выводов. Может, она совсем не плохой человек. Лучше оставаться по возможности дружелюбной.

— Нет, я приехала поступать, — отвечаю спокойно. — Точнее, уже зачислена на факультет артефакторов.

Нелла скептически фыркает.

— С каких пор в Нарвилльскую Академию берут нищебродов?

Мои щёки мгновенно вспыхивают. Вот же ж! И я ещё хотела быть вежливой!

— Меня приняли на императорскую стипендию, профессор Адамс лично ездила за мной и привезла сюда, — отвечаю с достоинством.

— Я и говорю: нищебродка, — бросает Нелла, пожимая плечами. — Это элитная Академия. Для элиты. Для аристократов. Для обеспеченных. Не для нищебродов вроде тебя.

Чувствую, что начинаю заводиться.

— Меня приняли благодаря таланту.

— Что-то у тебя больно длинный язык, нищебродка, — злобно шипит Нелла.

— А ты слишком много о себе мнишь, — не остаюсь в долгу я.

Пусть знает, что я не буду молчать. Не собираюсь прогибаться в первый же день в Академии. Кем бы ни была эта девица, я не позволю ей так запросто меня унижать!

Пустой и безразличный взгляд Кая, до того скользящий мимо меня, будто я ещё одна колонна, вдруг задерживается на мне. На этот раз осмысленный и… заинтересованный.

Неллу же аж трясти начинает от возмущения и гнева.

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, голодранка безродная? Да я тебя…

Её прерывает короткий смешок. Нелла осекается, резко оборачиваясь. Меня обдаёт приторным запахом духов от её взметнувшихся светлых волос.

Скука на лице Кая сменяется ухмылкой. Он неспешно приближается ко мне.

— Маленькая дерзкая новенькая, — низким бархатистым голосом тянет Кай, глядя на меня с высоты своего роста пылающими золотыми глазами.

Боги, никогда в жизни не видела таких глаз! В них будто на самом деле залито расплавленное золото.

У Кая благородное и по-мужски красивое лицо: широкие скулы, прямой нос, высокий лоб, тёмные брови, чувственные губы. Он похож на расслабленного хищника. Улавливаю его мощную магическую ауру и мужественный аромат.

— Не каждая решится бросить вызов Лионелле Моран, — добавляет Кай.

Моран, значит. Уж не дочка ли герцога Морана? Судя по гонору, она самая.

Боги, куда я вообще попала?! Не успела порог Академии перешагнуть, ещё даже официально не принята на обучение, а уже втянута в какие-то разборки с местной элитой. Им тут, поди, и учёбой заниматься некогда…

— Я приехала, чтобы учиться, поэтому буду счастлива, если леди Моран оставит меня в покое, — произношу холодно.

Донельзя самовлюблённая Лионелла не улавливает сарказма в моём тоне.

— Правильно, нищебродка, — горделиво подбоченивается она. — Моё имя для тебя под запретом, потому что я леди, а ты… ты знай своё место!

Мысленно считаю до десяти, чтобы не ввязаться в перепалку. Спокойно, Шайла. Она же нарочно провоцирует. Хочет, чтоб меня выгнали, не успев принять. Проще не обращать на таких внимания. Со временем сама отстанет, когда наскучит получать в ответ игнор.

Губы Кая вновь изгибаются в нахальной усмешке. Наверняка не одна девушка пала жертвой этой улыбки. Однако его яркая красота всё быстрее теряет для меня привлекательность.

Глупо спорить: Кай безумно притягателен. Но он даже не пытается одёрнуть свою подружку, чтоб та не вела себя так грубо. Напротив, его явно забавляет ситуация. Наверняка был бы рад, если б мы с Моран вцепились друг другу в волосы.

Этот Кай ничем не лучше неё.

Он продолжает смотреть на меня, и я тоже не отвожу взгляда.

Выражение лица Кая вдруг меняется. Усмешка бесследно исчезает, уступая место ледяной надменности. С секунду мы будто сражаемся взглядами, а потом Кай резко обрывает зрительный контакт и стремительно проходит мимо. В животе отчего-то стягивается узел, а сердце сильно стукается о рёбра.

Кинув мне очередной высокомерный взгляд, Лионелла следует за ним, намеренно толкнув меня в плечо. Сцепляю зубы. Стервозная девица.

— Стой, — окликаю я.

Нелла замирает и медленно оборачивается с таким видом, будто учуяла какую-то вонь. И это окончательно уродует её симпатичное лицо.

— Ты ко мне обращаешься?

Будто я бесправная прислуга в её дворце.

Визуал

Ректор Эйнар Аренберг
Двустихийный маг (большая редкость): заклинает воду (ведущий поток) и воздух.
Студенты называют его Айсберг из-за холодности в поведении и морозца, следующего за ним попятам

Глава 6. Шайла

Ничего не происходит. Чаша никак не реагирует на моё прикосновение. В повисшей тишине вжимаю в каменное дно руку и чувствую себя идиоткой.

А чего я ожидала? Чаша принимает исключительно стихийников. Не знаю, для чего ректор попросил попробовать. Знал же, что не сработает.

Напоминаю себе, что это ничего не меняет: Аренберг изначально был в курсе, так что должен был подготовиться. Меня всё равно примут на обучение.

Вот только отсутствие амулета означает отсутствие магического контракта. Ещё один повод для заносчивых аристократов, чтобы меня зацепить.

Но им придётся это проглотить. Да, у меня нет стихийного дара, нет титула и богатств. И всё-таки я здесь, нравится им моё присутствие или нет!

— Что ж, — поджимает губы Адамс. — Воспользуемся вторым вариантом, как и планировали.

Аренберг слегка пожимает плечами.

— Я хотел убедиться, профессор. — Он кладёт на край стола лист бумаги. — Мьес Шерман, поставьте свою подпись…

Короткая белая вспышка заставляет его умолкнуть, а меня — обернуться к Чаше, в которой продолжает лежать моя заледеневшая рука.

— Это же… — начинает Адамс, подаваясь вперёд.

Даже ректор поднимается со своего кресла.

А я чувствую под ладонью какой-то предмет. Сердце трепещет в груди от волнения. Не может быть, не может быть! Медленно отнимаю дрожащую руку.

На дне Чаши лежит овальный чёрный камень в золотой оправе.

Касаюсь его пальцами, чтобы убедиться, что он настоящий. Моргаю, не в силах поверить собственным глазам. Я что, получила свой зачарованный амулет?! Но как… И почему он такого странного цвета?

Ко мне подходит профессор Адамс, на её лице написано глубокое изумление. С другой стороны приближается ректор Аренберг, обдавая холодком своей ауры.

— Возьмите его, мьес Шерман, — просит он.

Благоговейно достаю из Чаши зачарованный амулет и машинально прикладываю к шее. Тёплая цепочка обвивается вокруг неё, как живая. Камень тоже источает родное тепло. Словно я всю жизнь его ношу.

— Обсидиан, — странным тоном произносит ректор.

Они с профессором кратко переглядываются. А я стою, оторопев. Обсидиан? Из него создаются артефакты для стражей и законников, потому что это единственный не поддающийся влиянию магии материал, способный при этом накапливать и отдавать магию.

Ректор задумчиво хмурится.

— Что-то не так? — спрашиваю я, накрывая амулет ладонью, будто его сейчас отберут.

Лицо Аренберга вновь принимает невозмутимое выражение.

— Всё в порядке. Вы получили амулет, Академия приняла вас, магический контракт заключён. — Он возвращается к столу, рвёт бумагу, которую до того предлагал на подпись, и выбрасывает обрывки в урну. — Это нам больше не понадобится. Вот ваша первая стипендия. Профессор Адамс вас проводит.

Глория Адамс выглядит недовольной. Ректор подспудно указал ей на дверь, хотя она явно хотела обсудить произошедшее. По правде говоря, я и сама не прочь послушать мнение ректора, но уже так туго соображаю, что решаю подумать о случившемся позже.

За окном практически ночь, и всё, чего мне сейчас хочется, это поскорее оказаться в комнате, забраться в кровать и уснуть сладким сном.

— Учебники получите в библиотеке, а всё необходимое для учёбы можно приобрести в канцелярской лавке, она находится на первом этаже, — объясняет Адамс, пока мы идём по пустынным коридорам. — Общее расписание вывешивается в вестибюле. Позже я выдам ваш индивидуальный график дополнительных занятий по темам за первый курс. К вам прикрепят адепта со старшего курса. Он поможет адаптироваться и успевать по программе.

Она провожает меня к мьессе Льетте, у которой я получаю новенькую синюю форму и ключ от комнаты, а затем объясняет, как попасть в жилое крыло.

Моя соседка уже спит, когда я вхожу, поэтому, стараясь не шуметь, быстро раздеваюсь, ныряю под прохладное одеяло и мгновенно проваливаюсь в сон.

Находясь в Академии, адепты всегда обязаны носить форму. Поэтому наутро, несмотря на то что учебный год начинается только завтра, я первым делом облачаюсь в белую блузку, синий пиджак и синюю юбку в складку. Причём моя юбка оказывается заметно длиннее того, что я видела вчера на Лионелле Моран.

Моя таинственная соседка встала раньше и уже вышла из комнаты, оставив после себя тяжёлый аромат духов, так что я снова не получаю возможности с ней познакомиться. Отправляюсь на завтрак, планируя спросить дорогу у кого-нибудь из адептов.

Завидев группу девушек в жёлтой форме, спешу догнать их.

— Привет! Не подскажете, как добраться до трапезного зала?

Девушки удивлённо смотрят на меня.

— А ты кто? — спрашивает одна из них. — Я тебя не помню.

— Я новенькая. Меня зовут Шайла.

Девушки переглядываются между собой. Та, что задала вопрос, пожимает плечами:

— Мы как раз на завтрак идём.

Следом за ними добираюсь до трапезного зала.

Глава 7. Шайла

Макс приподнимает бровь и удивлённо-оценивающе осматривает меня с головы до ног.

— А ты у нас кто, крошка? Я тебя раньше не видел.

Едва не морщусь от отвращения. Фу! Уж лучше бы ответил резко, чем слышать этот развязный тон и чувствовать на себе похотливый взгляд.

— Моё имя Шайла Шерман, — произношу сдержанно.

Макс вальяжной походкой приближается ко мне.

— Ты ничего, Шайла, — заявляет он и бесцеремонно прихватывает пальцами прядь моих волос.

И тут происходит сразу два события.

Я отшатываюсь от непрошенного прикосновения, а за соседним столом с пронзительным скрипом отъезжает скамья.

Машинально повернув голову, снова напарываюсь на золотые глаза. Кай стоит возле стола своего факультета, возвышаясь над окружающими.

На краткое мгновение весь мир сужается до одной точки — его лица с плотно сжатыми губами и нахмуренными тёмными бровями.

— Какого демона ты тут делаешь, нищебродка?!

Женский взвизг хлещет по ушам, заставляя моргнуть и вернуться в реальность трапезного зала. Рядом с застывшим, будто мраморное изваяние, Каем замерла Лионелла Моран.

— Так ты её знаешь, Нелла? — интересуется Макс.

Лионелла складывает руки под грудью и указывает в мою сторону подбородком.

— Эта тёрлась вчера в вестибюле, наврала, будто поступила в Академию, а у самой был жетон для посетителей. Для тех, у кого нет магии.

Последние два слова она запускает в меня, словно острые дротики, отравив наконечники презрением.

— Выходит, не наврала, — хохотнув, отзывается Макс. — Смотри-ка, на ней же форма артефакторов. Даже амулет есть. Постой, а что это за камень?

Его вопрос заставляет всех уставиться на мой зачарованный амулет.

Сейчас, на свежую голову, я вспоминаю красочные картинки из книги по истории Эйдорской Империи. Глава, посвящённая Нарвилльской Академии Магии.

Семь камней в два ряда.

Три мелких: для магов второго ранга. Жёлтый — заклинатели металлов. Серый — заклинатели камней. Коричневый — заклинатели дерева.

Четыре крупных: для магов высшего ранга. Красный — заклинатели огня. Синий — заклинатели воды. Зелёный — заклинатели земли. Лазоревый — заклинатели воздуха.

И никаких чёрных камней. Ни одного, ни разу. За всю пятисотлетнюю историю существования Нарвилльской Академии.

Лионелла вихрем проносится мимо адептов, расталкивая их локтями, пока не оказывается нос к носу со мной.

— Откуда у пустышки амулет? — шипит она. — И почему ты не в бордовой форме?

В груди вскипает возмущение. Она мне допрос решила устроить?

— Тебя это не касается, — отвечаю холодно. — Я перед тобой отчитываться не собираюсь. Не нравится моё присутствие, иди пожалуйся ректору Аренбергу.

Лицо Лионеллы наливается краской гнева.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? А ну отдай мне эту жалкую подделку, лгунья!

Шарахаюсь прочь от когтистых пальцев, как вдруг между мной и Лионеллой оказывается хрупкая фигурка Майи.

— Не тронь её!

Майя ещё ниже меня, поэтому Нелла смотрит на неё с высоты своего роста, будто с королевского трона.

— Ты всё ещё здесь, вонючка Кирни? Хочешь услышать ещё один комплимент от своего обожаемого Максимилиана?

Замечаю, как вздрагивают и приподнимаются плечики Майи. Даже мне больно слышать такие слова, а каково ей? Особенно после того, что уже наговорил здесь этот Макс. И несмотря на пережитое унижение, она вступилась за меня, вышла против той, кого тут многие боятся.

Качаю головой:

— Только глубоко несчастные люди могут вести себя так низко, Моран.

Теперь взгляд зелёных глаз Лионеллы буравит меня поверх русой головы Майи.

— Думаешь, самая умная, нищебродка? Я тебе устрою такую сладкую жизнь, ты взвоешь, поняла?

Она шагает вперёд, едва не наступив на Майю, будто та предмет мебели.

— Я тебя по стенке размажу, — цедит Нелла с ожесточением.

Между нами так и искрится напряжение. Ещё чуть-чуть, и мы точно вцепимся друг другу в волосы.

— Расступитесь, расступитесь! Что за столпотворение? Адепт Макнамара, адептка Моран, что у вас здесь происходит?

Глава 8. Шайла

К нам торопливо подходит невысокий пожилой мужчина с пышными седыми волосами и усами. Одет он тоже во всё белое, а на носу сидят большие круглые очки.

— Доброе утро, профессор Раббит, — быстро реагирует Макс. — Да мы тут с новенькой знакомимся.

Гад. И ведь не придерёшься. Никто из профессоров не слышал того, что происходило всего несколько мгновений назад.

Профессор Раббит оборачивается ко мне.

— А! Вы, должно быть, мьес Шайла Шерман. Господин Аренберг проинформировал нас о пополнении в рядах адептов. Добро пожаловать в Нарвилльскую Академию.

С трудом выдавливаю из себя вежливую улыбку.

Появление профессора быстро сводит на нет остроту момента. Лионелла, как оказалось, уже свинтила обратно за свой стол. Хитрая. Её явно следует опасаться. Она не только высокомерная спесивая девица, привыкшая, видимо, чтобы перед ней стелились, но и отлично знает, когда следует нанести удар таким образом, чтобы самой не попасться.

Другие адепты тоже разбредаются по своим делам.

Выпускаю воздух через нос, расслабляясь. Ну и утречко!

— Спасибо, — робко раздаётся рядом со мной.

Смотрю на жутко бледную Майю. Она такая миловидная, симпатичная девушка. Жаль, что этот придурок Макс воспользовался её нежной натурой. Но это больше говорит о нём, чем о ней.

— Это было ужасно несправедливо, я не могла не вмешаться. Будешь завтракать или…

Губы Майи начинают дрожать.

— Нет, я… я пойду, — произносит сдавленно.

Теряюсь, не зная, как реагировать. Желание уйти, чтобы никто не видел её эмоций, мне понятно. Имею ли я право лезть в личное пространство? Мы ведь не подруги.

И всё же машинально иду следом, когда Майя спешит к выходу из трапезного зала. На пороге она со всего маху врезается в грудь высокого юноши с тёмно-русыми волосами, одетого в форму теоретиков: коричневый пиджак и чёрные брюки.

Парень ловит её за плечи.

— Майя? Что случилось?

Она вертит головой. А сама уже всхлипывает.

— Опять этот придурок Макнамара? Я ему сейчас морду набью!

— Нет, Тео! — тихонько вскрикивает Майя, вцепляясь в лацканы его пиджака. — У тебя будут проблемы!

Тео хмурит брови.

— Больше не общайся с ним, — говорит недовольно. — Он сволочь.

Майя кивает, утирая глаза и постепенно успокаиваясь. Тео выпускает её из объятий, и тут Майя замечает, что я стою рядом.

— Познакомься, мой брат, — говорит она мне. — Теодор, эта девушка вступилась за меня.

Теодор переводит серьёзный взгляд на меня.

— Привет, я новенькая, — быстро представляюсь, опережая вопросы. — Меня зовут Шайла Шерман.

— Теодор Кирни. Спасибо, что поддержала Майю. Если нужна будет какая-то помощь, обращайся.

Убедившись, что сестра окончательно пришла в себя, Теодор удаляется к своему столу.

— Это правда, что у тебя нет магии? — спрашивает Майя с сожалением.

Пожимаю плечами.

— Увы. Но Чаша всё равно выдала мне амулет, хоть и такой странный. Да и для того, чтобы учиться на артефактора, магия особо не нужна.

Майя улыбается, а я вдруг, будто укол между лопаток, ощущаю на себе тот самый взгляд. Резко оборачиваюсь. Золотые глаза Кая смотрят, не отрываясь. Будто пытаются проникнуть внутрь моей головы, высмотреть что-то такое, что недоступно другим.

— Кто тот парень за столом боевого факультета? — спрашиваю у Майи, подставляя спину под пронизывающий взгляд.

Кожу словно колет тысячей иголочек от его пристального внимания. Чего он хочет?

— Который?

— Его вроде зовут Кай.

— О! Ты не знаешь? Он старший сын императора, будущий правитель Эйдорской Империи. Кай Дариус. Единственный дракон в нашей Академии.

Меня будто прошибает разрядом молнии. Так он принц?

И не простой, а наследный. Дракон-стихийник. Все драконы обучаются в закрытой мужской Академии на севере. А он решил поступить сюда.

— Лионелла Моран считает себя его невестой, — продолжает посвящать меня в детали Майя. — Они вроде как встречаются.

— Вроде как?

— Ну, она так говорит, но его часто видят с разными девчонками. Моран знает, но делает вид, будто это ничего не значит. От него многие без ума. Кто не хочет выйти замуж за будущего императора? К тому же он красавчик.

«Я не хочу», — отчётливо проносится в мозгу.

Встряхиваю головой. Хватит занимать мысли всякой ерундой. Решаю впредь делать вид, что этого Кая Дариуса не существует. Рано или поздно ему надоест сверлить меня своим дурацким пристальным взглядом.

Кто-то с силой толкает меня в плечо.

— Чего встали на проходе, курицы? — высокомерно произносит девушка с чёрными гладкими волосами и чёлкой, проходя мимо.

Визуал

Шайла в форме факультета артефакторов

_____

Кай в форме боевого факультета. Дракон-стихийник, заклинающий огонь

Глава 9. Кай

Пляшущий на моей ладони огонёк совсем не обжигает. Жаль.

С недавнего времени физическая боль — единственное, что я способен почувствовать. Но у драконов слишком высокий болевой порог и бешеная регенерация.

Внутри меня пустота. Полностью контролируемый вакуум.

Меня ничто не пугает. Я один из сильнейших драконов Империи — дракон-стихийник, заклинатель огня. Такой мощью владеют всего три драконьих рода, и один из них — императорский.

Мне не нужно ни ждать, ни просить, чтобы получить желаемое. С раннего детства я понял, что власть — моё второе имя. Мне достаточно захотеть. Будь то вещь или женщина. Я могу взять любую. Выбрал, поманил пальцем, получил удовольствие.

Мне нет нужды завоёвывать авторитет. Моё слово — закон. Никто не смеет перейти мне дорогу. Никто не смеет мне перечить. Никто не смеет мне противостоять. Никто не смеет оспаривать мои решения. Никто не смеет меня огорчать.

Я был бы центром мужской Северной Драконьей Академии, но я поступил сюда. Честно говоря, просто не хотел лишать себя женского общества на целых пять лет. К счастью, у меня был выбор. В отличие от пары сотен парней-драконов, запертых далеко на суровом севере.

Сколько себя помню, вокруг меня всегда вились толпы женщин. И чем старше я становился, тем больше женщин жаждало моего внимания. Мне нравится, что я могу выбирать. Какую захочу, когда захочу и насколько захочу.

Такой была моя жизнь: размеренной, спокойной, контролируемой. Предсказуемой.

Пока в неё не ворвался вихрь в лице гордой, непокорной блюстительницы справедливости с пронзительными синими глазами.

Шайлы Шерман.

Обвиняющий взгляд, которым она посмела ответить в нашу первую встречу, глубоко въелся в подкорку и раздражал подобно зуду, который невозможно унять. Я пытался выбросить его из головы, отмахнуться, забыть. Какое мне дело до мнения бездарной проходимки?

И я забыл. В том числе в объятиях Лионеллы. Я знаю, что она от меня без ума. Как и многие другие. Кажется, они называют это любовью. На самом деле ей нужен только статус, который получит моя жена после свадьбы. О да, Лионелла Моран мечтает стать императрицей.

Итак, я вернулся к привычному равновесию. А на следующее утро синеглазая новенькая вошла в трапезный зал и сходу заявила о себе на всю Академию. Беззастенчиво вмешалась в конфликт, который её не касался. Как будто имеет на это право. Как будто она уже часть этого места.

И снова тот полный разъедающего осуждения возмущённый взгляд, направленный на меня, словно оружие.

Никто не смеет смотреть на меня так. Я привык к определённому набору эмоций на лицах окружающих. Их всего восемь. Обожание. Подобострастие. Покорность. Почтение. Уважение. Страх. Трепет. Униженная мольба.

Последнее — как раз то, что я теперь желаю увидеть в синих глазах дерзкой, самоуверенной девчонки, появившейся буквально из ниоткуда.

Кто, в самом деле, она такая? Простолюдинка, дочь швеи без грамма стихийной магии, неведомым образом оказавшаяся здесь. Проклятый Айсберг, демонов собиратель талантов, откопал её чёрт-те где.

Вспоминаю, как она стояла посреди толпы в трапезном зале. С вздёрнутым подбородком, исполненная выпирающего из всех щелей достоинства. Я сверлил в ней дырку, и она чувствовала это.

Строптивая. Наглая. Гордая.

Я наблюдал, как она вступается за незнакомого ей человека. И не понимал. Зачем? Эта Майя Кирни настоящая бледная моль. Мягкая, покладистая, доверчивая как дитя. Если бы не брат, она бы давно разорвала магический контракт и сбежала куда подальше.

Так зачем портить отношения с сильными ради этой слабой бестолочи?

Я не понимал. И меня это раздражало.

А потом меня взбесил сам факт того, что я размышляю о причинах поведения Шайлы Шерман, о которой ещё пару дней назад знать не знал. Я старался выбросить всю эту чушь из головы. Мне плевать на неё. Плевать на её жизнь. Плевать на её проблемы (коих у неё теперь будет много, она отлично постаралась). Плевать на её странные, нелепые, неподдающиеся логике поступки.

Я почти избавился от навязчивых мыслей. Пока она снова не оказалась прямо передо мной.

Нелла, вместо того чтобы расслабить и отвлечь, едва не довела меня до бешенства. Новенькая не только мой привычный мир пошатнула, но и заставила саму Лионеллу Моран плеваться ядом. Моё терпение кончилось быстро. Я не хотел больше слышать это имя.

И я пошёл туда, где Нелла точно не станет искать. В библиотеку.

Чтобы за первым же стеллажом буквально наступить на демон-бы-тебя-разорвал Шайлу Шерман.

Мы застыли друг против друга, как два мраморных изваяния. Она мешала мне пройти в секцию. Я мешал ей выйти из неё. Ни один не хотел уступить. Шерман смотрела на меня снизу вверх, даже не думая отвести взгляд или опустить голову.

— Ты загораживаешь выход, — произнесла она, прижимая к груди старый фолиант в кожаной обложке.

Что? Я подумал, что ослышался. Ни одна девчонка, ни один человек не стоит на моём пути. И тем более не требует, что я освободилдорогу.

Глава 10. Шайла

Внезапная встреча с Каем Дариусом на некоторое время выбивает из колеи.

Я отправилась в библиотеку, чтобы получить нужные для учёбы книги и заодно поизучать стеллажи. Библиотека Академии с её бесконечными книжными полками и тысячами древних фолиантов и свитков вызвала во мне трепетный восторг, едва я переступила порог. Даже похожая на жабу библиотекарша мьесса Буфонида не смогла испортить настроение своим недовольным видом.

Но уж никак я не ожидала наткнуться здесь на того самого принца, дракона-стихийника. Он перегородил мне дорогу и почему-то ждал, что я уступлю, хотя это он должен был меня пропустить.

Но у Кая Дариуса оказались альтернативные представления о манерах. Впрочем, о чём это я? Он же заявил, будто я обязана придерживаться лишь тех правил, которые взбредут на ум ему.

Мысленно фыркаю. Ещё не хватало! Единственное правило, которому я собираюсь отныне следовать, это всеми возможными способами избегать заносчивого венценосного гадёныша. Не знаю, почему, но он явно невзлюбил меня с того раза, когда мы впервые столкнулись в вестибюле Академии.

Вот и сегодня, заблокировав меня в той злополучной секции, Кай Дариус вновь продемонстрировал своё ко мне пренебрежение. Как только я поняла, что просить его о чём-то по-человечески бесполезно, то сразу отступила в сторону. Я готова смирить своё упрямство в угоду экономии времени.

А он зачем-то шагнул следом, так что я врезалась аккурат ему в грудь, тут же утонув в его мужественном аромате и драконьей ауре. По всему телу пробежала волна будоражащих мурашек. От него пахло… дождливым вечером, свежим ветром и опасностью. Его ладони обожгли плечи даже сквозь одежду.

Я удивлённо вскинула на него глаза, не понимая, чего ещё он хочет, но Кай уже отдёрнул руки и убрался восвояси, оставив меня недоумённо глядеть ему вслед.

Странный какой-то.

О Боги, да какое мне дело до того, что творится в его золотоволосой голове? Я ему не нравлюсь? Что ж, я смогу это пережить.

Куда больше меня сейчас волнует непрошенный враг в лице Лионеллы Моран, а также моя соседка по комнате Эрика Дюваль, её подружка. Надеюсь, мне не придётся прятать свои вещи, чтобы они внезапно не испортились или вовсе не исчезли.

Впрочем, я всегда могу попросить декана переселить меня в другую комнату, не так ли? Может, магического дара у меня нет, как нет титула или денег, но я имею здесь такие же права, как остальные адепты. Уж сносить издевательства я точно не намерена.

И всё же испытываю заметное облегчение, когда не застаю Эрику в комнате.

Зато встречаю её в коридоре по дороге на ужин. Дюваль преграждает мне путь, обволакивая тяжёлым ароматом своих духов. Её блестящие чёрные волосы лежат на плечах. В разрезе блузки виден зачарованный амулет: тёмно-синий камень в золотой оправе. Эрика владеет даром заклинать воду.

— Только что узнала, что ко мне подселили нищебродку, — издевательским тоном начинает она. — Случайно не в курсе, кто это? Ах да! Это ты!

Вздыхаю, закатив глаза.

— Да, я твоя новая соседка, — отвечаю спокойно. — Раз мы выяснили такой важный вопрос, дай мне пройти, пожалуйста.

Губы Эрики изгибаются в довольной усмешке.

— Мне нравится, что ты такая вежливая. Продолжай в том же духе, и, может, я не буду тебя сильно доставать.

Приподнимаю бровь. Мама мне говорила, что доброту и вежливость часто принимают за слабость. Похоже, Эрика Дюваль как раз из тех, кто путает эти понятия.

Деловито складываю руки на груди.

— Слушай, Эрика, я понимаю, что ты придерживаешься мнения своей подруги Моран, но мы-то с тобой не ссорились. Не вижу смысла нам портить отношения. Ты ведь наверняка привыкла к определённым свободам, пока жила одна. Давай договоримся. Ты не трогаешь меня, а я не мешаю тебе. Идёт?

Эрика задумчиво хмурится. Мне явно удалось её обескуражить. Наверняка она ожидала, что я либо удобно прогнусь, либо сразу полезу на рожон. И уж точно никак не предполагала, что я предложу компромисс.

Работа мысли завершается каким-то выводом, но выдать его Эрика не успевает. Её лицо вдруг резко меняется.

— Привет, Тео! — мурлычет она, хлопая ресничками.

Оборачиваюсь. К нам приближается брат Майи, высокий темноволосый Теодор Кирни. Как всегда, серьёзный и сосредоточенный, будто на его плечах лежит груз невероятной ответственности.

— Привет, Дюваль, — произносит сдержанно и тут же смотрит на меня. — Всё в порядке, Шайла? Проводить тебя на ужин?

Эрика переводит взгляд с Теодора на меня.

— Вы… вы что, знакомы? Откуда ты её знаешь?

— Успели познакомиться, — отзывается Теодор. — Так что, Шайла, идём?

От неожиданности слегка теряюсь.

— Э-э, вообще-то мы с Эрикой…

— Замолчи! — визгливо перебивает та. — Лучше побыстрее съешь свой ужин, если не хочешь ночевать сегодня в коридоре!

Взмахнув чёрными волосами, она задирает нос и гордо удаляется.

Вместе с Теодором добираемся до трапезного зала. Эрика сверлит меня обиженно-озлобленным взглядом, так сжимая в пальцах вилку, что белеют костяшки. Кажется, ещё чуть-чуть, и запустит ею прямо в меня.

Глава 11. Шайла

Губы Майи расползаются в лукавой улыбке.

— Ага, с первого курса. Но Тео даже не смотрит в её сторону. Во-первых, она дружит с Моран, а во-вторых, ему некогда: он очень занят учёбой, хочет после Академии поступить на службу при дворе. Он гордость нашей семьи, один из лучших адептов Академии.

— Вот как, — тяну задумчиво. — Понятно.

— Откуда ты узнала?

— Эрика вдруг сорвалась, когда Теодор предложил проводить меня на ужин. Мне показалось, она ревнует.

— А о чём вы с ней говорили?

— Она теперь моя соседка по комнате.

— Эрика?! — ужасается Майя. — Дела… Сочувствую.

Пожимаю плечами.

— Мне показалось, что с ней можно договориться. Если б Теодор не подошёл, думаю, мы бы нашли общий язык.

Майя с сомнением приподнимает бровь.

— Общий язык? С Дюваль? — Она понижает тон. — На твоём месте я бы ей не доверяла. Они с Моран подруги детства. Эрика всё делает для Лионеллы, что бы та ни попросила. А Моран уже за что-то сильно тебя невзлюбила.

— Мы сцепились в вестибюле вчера вечером, — объясняю мрачно.

— Ох, зря!

— Ну а что мне было делать? Она сходу начала кидаться оскорблениями, не глотать же молча? Я и ответила.

— Моран не терпит, когда ей перечат. Она дочка властителя соседнего герцогства, он старый влиятельный дракон. Хотел первенца сына, а родилась Лионелла. Её младшие братья сейчас учатся в Северной Драконьей Академии. Отец к ней очень строг, потому она как коршун блюдёт свою репутацию. Тем и опасна. Плетёт интриги, а к ней самой не подкопаться. В прошлом году так довела одну девочку, что та добровольно разорвала контракт и перевелась в другую Академию.

Чем дольше слушаю, тем сильнее становится не по себе. Вот ведь угораздило вляпаться в первый же день!

Мы добираемся до жилого крыла замка.

— Значит, у меня ещё больше поводов поладить с Дюваль, — замечаю нервно.

— Прости, я ничем не смогу тебе помочь, — уныло отзывается Майя.

— Ну что ты! Всё в порядке.

— Ещё раз спасибо, что вступилась за меня.

— Не за что. Не думай, что с тобой что-то не так. На твоём месте могла оказаться любая.

В светло-карих глазах Майи мелькает тоскливая грусть.

— Знаю, — произносит тихо. — Я сама сглупила. Всем известно, какой Макнамара бабник и грубиян. Я просто думала, что… Ладно, не важно. Больше я к нему не подойду.

— Вот и правильно. И помни, что у тебя есть замечательный брат.

— Это точно, — улыбается Майя. — Ладно, спокойной ночи, Шайла! Завтра увидимся.

— Спокойной ночи.

Войдя в комнату, обнаруживаю на полу белую линию от двери до противоположной стены, разделяющую помещение ровно пополам. Боги, она это серьёзно?

Сажусь на свою кровать, твёрдо вознамерившись объяснить Эрике, что между мной и Теодором ничего нет. Да мы же познакомились только сегодня утром!

Эрика появляется спустя полчаса и с надменным видом шествует к своему шкафу.

— Слушай, Эрика… — начинаю примирительным тоном.

— Это ты слушай, новенькая. Видишь черту? Никогда не смей через неё переступать. И не болтай, когда я здесь, не выношу звуки чужого голоса по вечерам!

— Я только хотела сказать…

— Ты глухая или тупая? — снова перебивает Эрика. — И да: не вздумай трогать мои вещи, поняла?

— Да не собиралась я трогать твои вещи, — отвечаю возмущённо.

За кого она меня вообще принимает?!

Эрика бросает пренебрежительный взгляд в мою сторону.

— Все нищие — воры, — выдаёт она уверенным тоном.

Я едва не задыхаюсь от негодования. Мало того что опять обозвала, так ещё и в воровки записать успела! Ну знаете ли!

Похоже, нам действительно не стоит сейчас разговаривать. Не хватало только устроить разборки накануне начала учебного года. Лучше воспользуюсь щедрым предложением Дюваль о взаимном игнорировании.

Первый учебный день проходит в водовороте знакомств с профессорами, учебными дисциплинами, классами и моими однокурсниками. Слава Богам, не все на факультете такие заносчивые спесивцы, как Дюваль и Макнамара. Есть и очень много приятных ребят.

А уже вечером я узнаю, что для помощи в освоении программы первого курса ко мне приставили Теодора Кирни.

— Вот теперь Эрика точно меня возненавидит, — мрачно замечаю я.

Мы с Майей сидим в библиотеке за домашней работой.

— Может, написать ей записку? — предлагает она.

Я фыркаю, представив себе картину: мы с Дюваль сидим на кроватях и злобно кидаемся друг в дружку смятыми бумажками.

— Будь у неё повод для ревности, мне бы не было так обидно, — отвечаю я, посыпая готовый конспект кварцевым песком, чтобы зафиксировать чернила.

Глава 12. Шайла

Машинально отступаю назад.

— Вообще-то я спешу, — отрезаю коротко и хочу обойти Дариуса по дуге.

Он заступает мне дорогу, оказываясь чересчур близко. Настолько, что я улавливаю исходящий от него аромат мужского парфюма. Одурманивающий запах слегка кружит голову.

На Кае белая рубашка и чёрные брюки. Рукава небрежно закатаны, открывая крепкие предплечья, покрытые тёмными волосками. Две верхние пуговицы расстёгнуты.

Золотые глаза смотрят без того презрения, каким он окатил меня в библиотеке, а уголки чувственных губ приподняты в мягкой кошачьей улыбке. Такое красивое и такое холодное лицо.

И какого демона он не даёт мне пройти?!

— Чего ты хочешь? — хмурюсь недовольно.

Кай игнорирует мой тон.

— Наше знакомство вышло не очень удачным, — бархатистым голосом произносит он. — Предлагаю начать сначала.

Дариус протягивает руку и по-хозяйски заправляет волосы мне за ухо. Опешив от неожиданности, застываю столбом, позволяя ему этот жест. Его длинные изящные пальцы слегка задевают кожу, от чего щёки мгновенно вспыхивают.

Подаюсь прочь от дерзкого прикосновения.

— Эй! — возмущаюсь я. — Держите, пожалуйста, ваши руки при себе, мьер принц!

Кай только усмехается.

— А ты, значит, мьес маленькая гордая недотрога, да, Шерман? — мурлыкает он, снова приближаясь ко мне.

Пячусь до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену. Да что с ним такое? Я помню совершенно другого Кая Дариуса.

Тот меж тем подступает вплотную и склоняется надо мной, опираясь рукой на стену рядом с моей головой.

— У тебя что, раздвоение личности? — выпаливаю я, вцепляясь в ремень сумки. — Вчера ты дал понять, что терпеть меня не можешь.

Кай пожимает плечом.

— Я передумал, — отвечает небрежно и приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Может, ты мне нравишься, Шерман…

О Боги, он что, собирается меня поцеловать?!

— А ты мне — нет! — заявляю так громко, что мой голос эхом отскакивает от стен и высокого потолка.

Кай замирает. Прищуривается.

— Отойди, — требовательно добавляю я, прижимая к груди сумку с книгами.

Мне действительно некомфортно стоять вот так, припёртой к стене этим высокомерным самовлюблённым красавчиком-драконом, у которого, похоже, ко всему прочему семь пятниц на неделе. Вчера обзывался, сегодня флиртует, а завтра что ему взбредёт на ум?

Ещё более неловко потому, что вокруг нет-нет да проходят адепты, заинтересованно сворачивая шею в нашу сторону. Не хватало только, чтобы по Академии поползли слухи. Кстати, в Правилах есть пункт о соблюдении нравственного облика адепта.

Принц проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Я отпихиваю его руку, одновременно пытаясь проскочить мимо.

Кай ловко ловит меня, зажимая между холодной стеной и своим крепким, мускулистым, горячим телом, так что я захлёбываюсь следующим вдохом. Сумка, единственное, что ещё разделяло нас, падает на пол к моим ногам.

— А ты дерзкая, — с ухмылкой рычит он, нагло сминая одежду на моей талии. — Так даже интереснее.

— Ты что делаешь?! — в ужасе восклицаю я. — Пусти! Пусти, я сказала!

Скучу кулаками по его каменной груди, но ему хоть бы что. Сердце трепыхается под рёбрами, отбивая бешеный ритм в висках.

— Совсем с ума сошёл? — шиплю сквозь зубы. — Хочешь, чтобы меня наказали за непотребное поведение?

Кай обхватывает сильными горячими пальцами мой подбородок.

— Так тебя это беспокоит, Шерман? Давай где-нибудь уединимся, я не против.

— Да как ты смеешь! Я тебе не девочка лёгкого поведения!

Дариус надменно фыркает,.

— Все вы так говорите, — с неожиданным отвращением выплёвывает он. — А потом прыгаете в койку, стоит только пальцем поманить. Думаешь, ты какая-то особенная, Шайла Шерман? Я думаю, что нет.

Хлоп!

Каким-то чудом высвобождаю руку и залепляю ему пощёчину. Не такую сильную, как хотелось бы, потому что места для замаха нет. Пальцы тут же начинают гореть, будто я сунула их в открытый огонь.

Лицо Кая каменеет, глаза вспыхивают яростью. Он перехватывает мою ладонь и сжимает до боли. Втягиваю воздух сквозь зубы.

— Пусти.

— Ещё раз так сделаешь, и я сломаю тебе руку, — вибрирующим от угрозы голосом медленно произносит Кай.

Ни секунды не сомневаюсь: действительно сломает.

— Тогда не смей меня больше трогать, — упрямо парирую я, сверля его взглядом.

Он резко приближает ко мне лицо, и на мгновение становится по-настоящему страшно. Приходится напомнить себе, что мы стоим посреди коридора Академии. Тут полно людей. Прямо сейчас он ничего мне не сделает.

— Запрещать и разрешать могу только я, Шерман.

Глава 13. Шайла

Несколько мгновений ошарашенно смотрю на закрывшуюся дверь. Дёргаю за ручку, но Эрика действительно заперлась изнутри!

Бросаю взгляд на часы с кукушкой, висящие над выходом из жилого крыла. В этот момент они как раз бьют половину десятого, а выпрыгнувшая из маленьких дверок птичка громогласно объявляет:

— Полчаса до отбоя! Полчаса до отбоя!

Вот же попала.

Но какое ребячество! Сама себе что-то придумала — сама обиделась.

Настойчиво стучу в дверь.

— Эрика, перестань. Открой, пожалуйста. Отбой через полчаса!

— Вот и отлично! — доносится до меня глухо, но с хорошо читаемой обидой.

Раздражённо выдыхаю через нос. Редкие адептки проходят по коридору, скрываясь в своих комнатах. Как назло, среди них нет ни одной знакомой девушки с моего курса артефакторов. Я бы не жаловаться побежала, но хотя бы могла пересидеть в чьей-то комнате, чтобы не попасться на нарушении правил.

Вынув из сумки учебник по основам артефакторики, кладу сумку на пол и сажусь сверху. Наверняка Дюваль просто хочет потрепать мне нервы. Вот пробьёт десять, сразу откроет. Успокоив себя таким образом, погружаюсь в чтение.

В реальность меня возвращает бой часов. Десять! Подскочив с пола, хватаю сумку и с надеждой дёргаю за ручку. По-прежнему заперто. Да что ж такое!

В сердцах ударяю по двери кулаком.

— Обалдела? — тут же раздаётся голос из комнаты. — Я вообще-то сплю!

Хочется выломать эту дверь к демоновой бабушке и запустить в Эрику учебником! С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать колотить в дверь. Это надо было делать раньше, до отбоя. А сейчас только ненужное внимание привлеку.

Ну хорошо. Посижу тут. Подумаешь. Я девчонка простая. Могу и на полу поспать, если потребуется. Мне не трудно.

Снова усевшись на сумку, возвращаюсь к чтению.

— Это ещё что такое?

Меня буквально подбрасывает на ноги. Передо мной стоит мьесса Венена Арания, преподавательница по зельям. Низенькая, сухонькая, строго одетая и невероятно дотошная старушка. Я успела слишком близко познакомиться с её крутым нравом на сегодняшнем занятии.

Боги, ну почему именно ей выпала очередь патрулировать коридоры? Ладно, Шайла, спокойно, просто объясни ей ситуацию. Даже врать не придётся.

— Адептка Шерман, — Арания уже запомнила моё имя, она всех помнит так, что диву даёшься на такую острую память в столь почтенном возрасте. — По какой причине вы находитесь в коридоре после отбоя? Вы разве не вызубрили Правила Академии, прежде чем надевать на себя эту форму?

Чтобы показать, что я не злостная нарушительница, отвечаю предельно вежливо:

— Профессор Арания, дело в том, что моя соседка не пускает меня в комнату.

Арания вскидывает очерченную тёмным карандашом бровь.

— Что значит ваша соседка вас не пускает?

— Это значит, что дверь заперта изнутри и я не могу её открыть, — объясняю терпеливо, стараясь, чтобы в тон не проскользнуло даже капельки сарказма.

Арания поджимает морщинистые тонкие губы, берётся за ручку, и… дверь свободно открывается! Арания поворачивается ко мне, глядя снизу вверх.

— Это вы называете заперто, адептка Шерман? — произносит она так, будто я бестолочь.

На пороге появляется Эрика Дюваль с таким искренним беспокойством на лице, что даже я почти верю.

— Вот ты где! — с облегчением восклицает она. — Я уж думала, ты заблудилась с непривычки! Ой, добрый вечер, профессор.

Так стискиваю зубы, что они чуть не скрипят. Хочется прибить Эрику на месте!

— Добрый, адептка Дюваль, — сухо отзывается Арания и поворачивается ко мне. — Назначаю вам десять штрафных баллов за нарушение дисциплины, адептка Шерман. Наказание узнаете завтра у своего декана. Надеюсь, до кровати доберётесь без приключений. Или вас проводить?

— Спасибо, найду дорогу, — цежу сквозь зубы. — Профессор.

Арания смеряет меня прищуром и наконец удаляется.

Вхожу в комнату, заставляя Эрику отступить. Но не убрать противную ухмылку с лица.

— Спокойнее, нищебродка. И да, ты зашла на мою территорию. Верни свою мерзкую ногу на свою нищенскую половину.

Вконец разозлившись, начинаю стирать нарисованную линию подошвой. Эрика возмущённо охает, но я успеваю увернуться от её руки.

— Завтра новую нарисуешь, — говорю едко. — Хоть будет чем заняться!

С этими словами я сбрасываю с себя одежду и ныряю под одеяло, отвернувшись к стене. Стерва! Из-за её глупой ревности я получила десять штрафных баллов на ровном месте.

На следующий день после занятий захожу к профессору Адамс, чтобы узнать, какое мне дали наказание. От её пристального взгляда становится не по себе, будто я действительно провинилась.

— Профессор, это нелепая случайность, — произношу, не выдержав.

— Надеюсь, что так. Впрочем, профессор Арания порой бывает излишне… строга, — добавляет Адамс, немного смягчившись. — Вы отделались небольшим штрафом, адептка Шерман.

Визуал

Нет, только не это!

На пороге с наглой ухмылкой на губах стоит Кай Дариус...

Глава 14. Кай

Проклятая Шайла Шерман снова умудряется вывести меня из себя. Невыносимая. Зудящая под кожей, словно зараза. Как она посмела поднять на меня руку? Как посмела мне перечить? Как посмела смотреть на меня осуждающе? Будто это я не прав.

Кто она, демон её раздери, такая, чтобы так на меня смотреть? Чтобы отвечать с такой неприкрытой дерзостью. Чтобы отказывать мне, кронпринцу Эйдорской Империи.

Бездарная простолюдинка, возомнившая, будто она не пустое место, будто имеет право голоса. В первый же день бросившая вызов королеве Академии. Не побоявшаяся выступить против толпы аристократов. Не опускающая головы, как все остальные.

Слишком гордая. Слишком заметная. Я закрываю глаза, и на моих веках горят её синие пронзительные глаза, прожигая в мозгу чёрную дыру. Чувствую, как капля за каплей она просачивается в мои внутренности.

Какое мне до неё дело? Почему так важно раздавить, поставить на место, увидеть, как покоряется моей прихоти и зависит от меня подобно больному, не живущему без лекарства.

Той ночью, после сцены в коридоре, лёжа в кровати без сна и сверля немигающим взглядом тёмный потолок, окончательно понимаю: мне удастся избавиться от навязчивого присутствия Шайлы Шерман в своей голове только после того, как я сломаю её.

Стою, опираясь на дверной косяк, сохраняя на лице невозмутимое выражение. На самом деле я хочу ворваться в комнатку, смести в сторону стол, схватить проклятую выскочку за горло и прижать к стене. Заставить её молить о пощаде. Или об удовольствии. Увидеть, как в синих глазах плавится гордость, превращаясь в преклонение.

На моих губах ухмылка, но взгляд говорит о другом. И Шерман замечает разницу. Напрягается. Глядит исподлобья недовольно. Мне не удаётся её провести. Чересчур проницательная. Чересчур осторожная.

— Чего тебе? — бросает неприязненно.

Держу себя в руках. Она считает себя особенной, но я докажу ей, как сильно она ошибается. Ты ещё будешь бегать за мной и умолять, чтобы я обратил на тебя внимание.

Отталкиваюсь от косяка и медленно вхожу, закрывая дверь. Шерман выпрямляется как рельса, но не встаёт.

— Ты переживала о своём моральном облике, — произношу, подпустив в голос хрипотцу. — Мы вдвоём. Здесь нас никто не увидит.

Я знаю, какое впечатление произвожу на женщин. Как они тащатся от властных ноток в моём тоне. Как млеют от моих прикосновений.

Шерман вскидывает бровь.

— Во-первых, я занята, а во-вторых, хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — произносит требовательно.

Сжимаю челюсти.

— Какая же ты несносная, Шайла Шерман, — цежу сквозь зубы и в два шага оказываюсь рядом.

Шерман вскакивает со стула, уронив несколько свитков на пол. На её лице испуг и упрямство, такая странная смесь.

— Не подходи! Что тебе от меня нужно, Дариус?

— Продолжаешь играть в недотрогу? — говорю я, приближаясь.

Шерман пятится, пока не загоняет себя в ловушку: одним боком стол почти впритык примыкает к книжному шкафу. Подхожу к ней вплотную. В неверном свете её глаза сверкают как два драгоценных камня. На щеках горит румянец. Губы возмущённо сжаты.

Решительно обхватываю стройную талию, зажимая Шерман между шкафом и своим телом.

— Ты что себе позволяешь! — восклицает с негодованием, упираясь ладонями в плечи, пытаясь оттолкнуть.

А я улавливаю исходящий от неё аромат. Фруктовый, сладкий, манящий. Втягиваю его носом, фиксируя на языке. Взгляд падает в разрез блузки, откуда поблёскивает странный чёрный камень.

Прикасаюсь к нему пальцами, задевая горячую кожу на вздымающейся от частого дыхания груди, и тут же получаю толчок в плечо. Шерман отбивает мою руку, стягивая полы рубашки.

— Не смей меня трогать, — шипит рассерженной кошкой. — И убери свои лапы!

Её ярость заводит, распаляет под рёбрами огонь. Зверь внутри вдруг поднимает голову, издавая утробное рычание. Она ему нравится, он хочет её. Хочет завладеть этой гордячкой.

— Я буду трогать тебя столько, сколько захочу, тогда, когда захочу, и там, где захочу, — выдыхаю горячим шёпотом ей на ухо, медленно ведя рукой по спине. — Не притворяйся, Шерман. Я знаю, чего ты хочешь.

Вздрагивает. Ощущаю, как трепещет её тело, слышу, как стучит её сердце. Сладкий аромат проникает в ноздри, сводит с ума. Прикипаю взглядом к бешено бьющейся на шее жилке. Хочу припасть к ней, втянуть нежную кожу ртом, прикусить, оставить свой след, чтобы все знали…

Резко отстраняюсь, смаргивая безумное наваждение. Какого хрена это сейчас было?

Хлоп!

Щека горит от очередной пощёчины. Моё лицо каменеет. Невероятно. Она снова посмела!

Хватаю за тонкое запястье, пронзая гневным взглядом.

— Я предупреждал, что будет, если ты ещё раз так сделаешь.

— А я предупреждала, чтобы ты больше не смел меня лапать, — отвечает с вызовом, вскидывая свой невыносимый остренький подбородок. — Я предпочту, чтоб ты сломал мне руку, чем терпеть твоё присутствие.

— Маленькая заносчивая выскочка, я заставлю тебя говорить по-другому…

Глава 15. Шайла

— Не притворяйся, Шерман. Я знаю, чего ты хочешь.

Горячий шёпот опаляет ухо, заставляя табун мурашек пробежать от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мужественный аромат настолько дурманит, что я ненароком задумываюсь: не добавляет ли он что-то в свой одеколон? Что-то, что воздействует на организм на уровне животного инстинкта, напрочь отключая здравый смысл.

Неудивительно, что девушки не могут ему отказать. Он решителен, безумно красив, уверен в себе. Опытные руки двигаются без сомнения и ровно так, как нужно. Низкий с хрипотцой бархатный голос и проникающие под кожу слова наверняка кружили голову многих. Он всё делает правильно.

За исключением одного: он — Кай Дариус. Заносчивый, наглый, себялюбивый, эгоистичный гад и мерзавец.

Моя горящая после пощёчины ладонь вновь оказывается в его стальной хватке. Расплавленное золото в бурлящих гневом глазах, кажется, вот-вот начнёт капать прямо на моё лицо, прожигая до костей.

— Маленькая заносчивая выскочка, я заставлю тебя говорить по-другому…

Звук открывающейся двери и голос буквально отбрасывают Кая от меня, так что мы оказываемся на расстоянии не менее трёх шагов.

Но ощущение такое, будто он всё ещё здесь, прижимает меня к шкафу, лишая воздуха.

— Извини, что беспокою, Шайла, я хотел… Какого демона?! Дариус?!

На пороге замер Теодор Кирни. Впервые за пару дней знакомства я вижу на его лице что-то, кроме строгой сосредоточенности. Он глядит на Кая с выражением угрозы в карих глазах под нахмуренными бровями.

— Что ты здесь делаешь, Дариус?

Напряжение в комнате возрастает до такой степени, что я буквально чувствую себя в эпицентре грозовой тучи. Вот-вот сверкнёт молния и оглушительно прогремит гром.

— Не твоего ума дела, Кирни, — отзывается Кай спокойным тоном, но я вижу, что он зол и напружинен, будто хищник. — А вот ты явно ошибся дверью.

Теодор делает шаг вперёд, Кай тоже двигается в его сторону. А я понимаю, что, если эти двое сейчас сойдутся, произойдёт настоящий взрыв. Меньше всего мне хочется стать причиной драки и назначения штрафных баллов Теодору. Почему-то я не сомневаюсь, что больше пострадает именно он.

Проскальзываю между столом и Каем, слегка задев его плечом, и встаю между ними.

— Перестаньте! Не нужно устраивать сцену, — эти слова я произношу, в упор глядя на Кая снизу вверх.

Его лицо не выражает ничего, кроме надменной холодности, будто он смотрит на какого-то жука или червяка, раздавленного подошвой ботинка. На Теодора даже не смотрит, словно его тут нет.

Наконец Кай обходит нас и покидает комнату, не удосужившись закрыть дверь.

Только теперь понимаю, что не дышала, и с облегчением выпускаю воздух из лёгких. Теодор бросает на меня странный взгляд и тут же опускается на корточки, собирая упавшие свитки. Присаживаюсь рядом.

— Всё в порядке? — спрашивает он.

— Да. Да, всё нормально. Ты что-то хотел?

Теодор выпрямляется. Движением головы откидывает со лба тёмно-русую чёлку.

— Хотел узнать, будем ли мы сегодня заниматься после твоей отработки.

— Ох, вряд ли. У меня тут дел часа на три.

И я действительно вожусь с проклятыми свитками до самого отбоя. Благо успеваю закончить, прежде чем пробьёт десять. Снова попасться в лапы Арании, которая будет патрулировать коридоры всю неделю, не входит в мои планы.

К счастью, дверь в комнату на этот раз не заперта. Эрика при виде меня высокомерно отворачивается. Ну и прекрасно. Очень рада, что сегодня без пакостей на ночь глядя.

Следующим утром после завтрака я застреваю в вестибюле, где на стене висит огромный стенд под названием «Гордость Нарвилльской Академии Магии». Моя цель — чтобы портрет с моим изображением красовался среди лучших адептов и желательно в первой пятёрке.

Портрет Теодора на первом месте. Майя рассказала, что за три года учёбы можно по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз он терял первенство. Лучший среди лучших.

Прохожу вдоль ряда портретов и вдруг ловлю себя на том, что внимательно вглядываюсь в каждое лицо, внутренне замирая при виде блондинов. Сердито встряхиваю головой. Да какое мне дело, есть тут Кай Дариус или нет? Лучше б его вообще не было в этой Академии.

Вдруг удивлённо останавливаюсь. Кая среди лучших адептов нет, но зато есть — надо же! — Лионелла Моран. Всего лишь на предпоследнем, девятнадцатом месте. И всё же весьма неожиданно.

Следующая неделя проходит подозрительно спокойно. Эрика просто не разговаривает со мной. Единственное, что напоминает о её отношении, это погашенный ровно в девять тридцать вечера свет (вне зависимости от того, вернулась я в комнату или нет) и шумные сборы по утрам, начиная с шести часов.

Кай тоже, кажется, оставляет меня в покое. Правда, продолжает сверлить навязчивыми взглядами: в коридорах, в трапезном зале, на улице. И неизменно отворачивается ровно за секунду до того, как я посмотрю на него.

Всё же я рада, что он от меня отстал. Видимо, по этой причине Лионелла делает вид, будто меня не существует. Это и приносит облегчение, и озадачивает одновременно. Я была уверена, что она примчится на разборки после той сцены между мной и Каем в коридоре.

Визуал

Теодор Кирни, брат Майи. Учится на 3 курсе, факультет теории магии. Отличник. Заклинает землю (ведущий стихийный поток) и металлы

Глава 16. Шайла

В первое мгновение кажется, что я перепутала класс. Но нет: развешанные на стенах карты и плакаты с перечнями дат сообщают, что я пришла куда нужно. Вот только вместо Теодора за первой партой, вальяжно опираясь на спинку стула, сидит Кай Дариус.

Боги, неужели он опять меня преследует? Всего две недели спокойствия…

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю холодно. — У меня занятие с Теодором.

Кай задумчиво проводит пальцем по губам, и я невольно прослеживаю это движение.

— Скажем так, он не сможет заниматься с тобой ближайшие несколько дней. Адамс любезно попросила меня заменить его.

Недоверчиво хмурюсь.

— С чего профессору просить заменить лучшего адепта Академии тобой?

Кай вскидывает бровь.

— Как грубо, Шерман. Но я прощу тебе твоё невежество, всё же ты новенькая…

Он поднимается и медленно приближается ко мне, так что я делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Кай опирается рукой о косяк, возвышаясь надо мной.

— Ты ведь мой портрет искала на стенде в вестибюле, не так ли?

В желудок словно падает ледышка. Я поджимаю губы.

— Похоже, ты привык, что всё вертится вокруг тебя, Дариус. А мне, видимо, должно льстить настолько пристальное внимание с твоей стороны.

Смутить этого наглеца у меня не выходит. Кай даже бровью не ведёт.

— Должно, — отзывается он с нахальной улыбкой. — Что касается лучшего адепта, я попросил, чтобы мой портрет убрали со стенда. Зачем лишний раз привлекать внимание к тому, что вот уже три года первое место мы с Кирни делим на двоих. Хотя он и так прекрасно об этом знает. Но, признаюсь, его упорство вызывает восхищение.

Я не могу скрыть изумление. Что ещё за выдумки? Нужно обязательно спросить у Теодора. Впрочем, нет, лучше у Майи. Вдруг такой вопрос его заденет? Я успела убедиться, что Теодор очень ревностно относится к своим успехам.

— Какое благородство, — отвечаю едко. — И как ты умудрился примириться со своим самолюбием? Мне казалось, ты был бы рад, если б вся Академия была увешена твоими портретами сверху донизу.

Кай смеётся низким хрипловатым смехом, от которого бегут пронизывающие мурашки по плечам и позвоночнику.

— Подобным страдают неуверенные в себе люди, Шерман. Мне не нужно никому ничего доказывать. Все и так знают, что я лучший. Что до моих портретов — зайди в комнату к любой девчонке, и найдёшь его под подушкой, залитый слезами и покрытый поцелуями.

Меня передёргивает от пропитанных бахвальством интонаций. Но я и впрямь уже заметила, что многие безответно влюблены в Кая Дариуса. Аж головы сворачивают, когда он проходит мимо. Изо всех сил стараются привлечь его внимание, шепчутся на переменах. Видимо, Кай решил, что я охотно пополню список его фанаток.

Как бы не так.

— Это всё весьма занимательно, но у меня нет времени, — произношу сухо. — Всего доброго.

Поворачиваюсь уйти, но тут дверь захлопывается прямо у меня перед носом. Отшатнувшись, упираюсь спиной в грудь стоящего позади Кая.

Он не двигается с места, так что я буквально прижимаюсь к нему, а отступить попросту некуда. Его ладонь лежит на ручке двери, и у меня внутри всё переворачивается при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к ней.

— У нас занятие, Шерман, помнишь? — тихо говорит он над моей головой, шевеля волосы на затылке горячим дыханием.

Чувствую исходящий от его тела жар даже сквозь одежду, в ноздри проникает мужественный аромат. Сглатываю внезапно появившийся в горле комок, дышать отчего-то становится сложно.

Он слишком близко.

— Отойди, — требую, не отрывая взгляда от его пальцев, обнимающих дверную ручку.

— Только если дашь слово, что не сбежишь, — произносит Кай тем же бархатистым голосом. — Адамс будет недовольна, а ты начнёшь отставать и не попадёшь на доску почёта.

Последние слова разом приводят меня в чувство. Ах так, значит? Вот сейчас и узнаем, какой из Кая Дариуса лучший адепт!

Он отступает, давая мне возможность снова вздохнуть полной грудью, и возвращается на своё место за партой. Помедлив, оборачиваюсь и, стараясь не смотреть на него, сажусь на краешек соседнего стула.

— Расслабься, Шерман, я не ем красивых адепток по четвергам.

Несносный гадёныш. Не удостоив его ответом, со скепсисом достаю конспекты.

К моему изумлению, Кай берёт нужный учебник и начинает с того же места, на котором мы с Теодором закончили в прошлый раз.

Чем дольше идёт наше поистине странное занятие, тем большая растерянность мной овладевает. Не знаю, почему, но мне действительно казалось, что Кай — разгильдяй, лентяй и прогульщик. Ведь он кронпринц. Ему диплом дадут, даже если он ни на одном занятии лично не появится. Но Кай щёлкает темы первого курса как орешки, хотя сам уже перешёл на последний, пятый курс.

— Вижу, ты удивлена, Шерман, — замечает он. — А ведь это всего лишь стандартная программа Академии. Встреться мы при дворе, с каким бы лицом ты слушала мои размышления об искусстве, истории, магии и военной стратегии? Держу пари, не поняла бы даже четверти.

Глава 17. Кай

Ещё покидая библиотеку, оставляя Шерман наедине с Кирни, отчётливо осознаю, что мне необходим перерыв. От её глаз. От её голоса. От её запаха. От её присутствия рядом.

Что это было? Что, демон тебя, Кай Дариус, раздери, это было?

Не может быть, чтобы я потерял контроль. Я всегда всё держу под контролем. Я захотел её? Почему бы нет. Я овладеваю только теми, кто разжигает во мне желание.

Но не так.

Все расходятся, когда я иду по коридору. Не смеют подойти, не смеют заговорить. Поворачиваю голову и вдруг натыкаюсь на синие глаза. Невольно вздрагиваю. Проклятье! Не она. Да и откуда? Она осталась там, в глухой каморке библиотеки.

Я схожу с ума.

«Не нужно устраивать сцену».

А я хотел. Так хотел, чтобы вечно сдержанный Кирни вышел из себя. Чтобы выскочка Шерман умоляла нас прекратить. Чтобы переживала. За него. Мне нахрен не нужно её сочувствие. Пусть подавится и задушится им.

И ушёл я, потому что сам так решил. Потому что посчитал бессмысленным тратить время. А не потому что онапопросила. Она не влияет на мои поступки. Она вообще никто. Городская простолюдинка.

Две недели на то, чтобы убедиться: со мной всё в порядке. Мир не сдвинулся с привычной точки. И я тоже не двинулся головой. Всё по-прежнему идёт так, как должно. Я полностью управляю положением.

Просто… я ошибся.

Несмотря на происхождение, Шерман вовсе не из числа легкодоступных, только притворяющихся гордячками особ. Она действительно отличается от большинства.

Наконец-то что-то новенькое. Что ж, я принимаю правила этой игры. Давай поиграем, Шайла Шерман.

Отстранить Кирни от дополнительных занятий удаётся легко. Подвёл желудок, с кем не бывает? На несколько дней он заперт в лазарете. Этого времени хватит с лихвой, чтобы довести дело до нужного мне финала и навсегда покончить с этим.

Потому что спрятанное глубоко внутри, облачённое в алмазный кокон, закованное в лёд, — то, до чего никто и никогда не добирался, пробудилось и ворочается, мешая спокойно спать.

Шерман оказывается той неприступной крепостью, быстрый штурм которой невозможен. Поэтому я решаю взять её в короткую осаду.

Другая моя сторона нравится ей больше. Вижу это по синим глазам, хотя она старательно скрывает. Ещё немного, и ты падёшь к моим ногам, Шерман. Несколько занятий в уединённой обстановке, увлекательные беседы и пара комплиментов. Это будет самая яркая победа в моей жизни.

Всё идёт отлично, а потом — что-то толкает остановить её. Коснуться руки.

Отсекает моё предложение проводить оторопелым тоном. А я отдёргиваю ладонь, изумлённый. Это было лишним. Надо уметь вовремя отступить в тень, чтобы женщина сама думала о тебе. Откуда эта несвойственная мне навязчивость?

Дракон поднимает голову, тревожно рычит. Что с тобой, Зверь? Что за желание следовать за ней, убедиться, что без трудностей доберётся до комнаты? Да что с ней может случиться в Академии?

Но тело уже поднимается, и ноги несут прочь из кабинета. Звериный нюх крадётся по следу из фруктового аромата, висящего в воздухе яркой лентой.

Возле комнат отдыха замираю, а Зверь рычит, обнажая клыки.

— Хорош упираться! Я не хуже других, поняла? Всем даёшь, и я хочу!

Перед глазами встаёт красная пелена. Бросаюсь вперёд, хватая за мощное плечо, впиваясь пальцами как стальными клещами. Отталкивая прочь от неё.

— Кай? — растерянно-изумлённый взгляд Глена Горовица.

Молча тащу здоровяка в полумрак пустой комнаты отдыха. Захлопываю дверь, отрезая испуганный потрясённый взгляд синих глаз на побледневшем лице, обрамлённом каштановыми кудрями.

— Кто тебе разрешил трогать моё? — цежу сквозь зубы.

— Так… Говорят же, что она того, ну, давалка. А ты с такими не водишься. Вот я и решил, что можно…

Мне кажется, что я ослышался. Шайла Шерман, эта неприступная гордячка, отказавшая мне несколько раз, неизменно держащая дистанцию, верная своим принципам, — девка лёгкого поведения? Бред. Невозможно.

Сощурившись, угрожающе раздуваю ноздри и делаю шаг к Глену.

— Не надо лгать, Глен. Тебе же будет хуже.

— Да не вру я! Кай, ты меня знаешь. Я не трогаю тех, кто не даёт повода.

— А Шерман, значит, дала?

— Ну… — мнётся, пожимает плечами. — Недавно слухи пошли. А ты вроде уже пару недель как не обращаешь на неё внимание.

— Какие слухи? Почему я не в курсе?

— Да ты в последнее время постоянно в своих мыслях, в наших посиделках почти не участвуешь. А парни болтают уже пару дней точно.

— Откуда информация? Кто-то что-то видел? Доказательства!

Глен окончательно тушуется.

— Не знаю. Вроде кто-то из наших девчонок болтал. Но я не уверен. Сам лично ничего не видел.

Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю через нос. Челюсти стиснуты так, что, кажется, не разомкнутся больше никогда. И всё же я раздвигаю их достаточно для того, чтобы произнести вибрирующим от ярости голосом:

Глава 18. Шайла

Пытаюсь сосредоточиться на занятии, но в голове всё крутится ответ Майи: Теодор чем-то отравился и попал в лазарет на несколько дней. Стискиваю в пальцах ручку-перо. Ни секунды не сомневаюсь, что это не случайность.

Демонов Кай Дариус. Да что ему от меня нужно?

Сама не знаю, почему подумала, что именно он подослал своего однокурсника. Наверное, потому что вдруг предложил проводить? Совесть заела, решил всё переиграть в последний момент? И почему-то же он пошёл следом за мной. Как будто знал.

Непонятно было только одно: зачем? Недостающий паззл подкинула всё та же Майя. Кай Дариус известный похититель женских сердец. Не одна девчонка плачет в подушку из-за его равнодушия. Чаще всего он действует одинаково: напористо, страстно, решительно. Что и пытался сделать со мной. А когда не вышло, сменил тактику.

По спине пробегает волна морозных мурашек при мысли о том, что едва не случилось у комнат отдыха. В тот момент воспоминание о Нейте нахлынуло подобно цунами, вонзилось в мозг тысячей острых игл, ввергая в панический ужас.

Смогу ли я когда-нибудь оправиться от той жуткой травмы?

Завтра по расписанию очередное дополнительное занятие. И пропустить его я не могу, если не хочу отстать по учёбе и не только потерять часть стипендии, но и лишиться возможности попасть в список двадцати лучших адептов.

Или правильнее будет сказать в список из двадцати одного лучшего адепта?

Моя соседка по парте тянет руку, выдёргивая меня из безрадостных размышлений.

— Профессор, а правда, что король Клеондара хочет напасть на Империю?

В классе поднимается ропот. Раббит хмурится, поигрывая пышными белыми усами.

— Вряд ли ему такое под силу, мьес Дуглас. Клеондарское королевство лишь чуть больше Даенфорского герцогства. Им не хватит мощи. К тому же скоро зима. Только сумасшедший начнёт военную кампанию осенью.

— Так он и есть сумасшедший, этот Гериот четвёртый, — усмехается Макс Макнамара. — Какая у него сейчас по счёту жена? Шестая?

— Пятая, — дипломатично поправляет Раббит.

— Точно! — Макс принимается загибать пальцы: — Первую он сослал в монастырь, вторую казнил, третья умерла, а с четвёртой что произошло?

— Несчастный случай, — неожиданно для себя произношу я. — Упала с лошади и сломала шею.

— А ещё в газетах писали, что принц Кельсер восстал против короля и собирается свергнуть его с трона.

— К сожалению, вероятнее всего это так, — кивает Раббит. — Но нам не о чем волноваться. Границы прекрасно охраняются, огонь гражданской войны не коснётся Империи, разве что в экономическом плане. Ох, вот и конец занятия. Ваше домашнее задание…

Следующим уроком в расписании стоит моя любимая артефакторика. И сегодня наконец-то у нас будет долгожданная практика.

— Пожалуйста, снимите с рук все украшения и оставьте на подносе возле двери, — инструктирует профессор Адамс.

С браслетами расстаюсь легко, а вот мамино серебряное колечко снимаю нехотя. Но руки артефактора должны быть чистыми, чтобы составные части артефакта не вошли в нежелательное взаимодействие с материалами.

— Я даю вам разные схемы, составленные адептами второго курса факультета теории магии, — объясняет Адамс, пуская по рядам листки. — Ваша задача — собрать артефакт до конца занятия. Все нужные элементы найдёте в шкафах. Адепты с других факультетов получат ваши работы и будут практиковаться в умении заряжать артефакты своей магией.

Мне достаётся артефакт для снижения веса переносимых грузов. Я много раз собирала такие, даже слегка модифицировала: убрала часть деталей и удешевила сборку без потери качества.

Сразу вижу две грубые ошибки. Если соберу так, как нарисовано, артефакт либо вовсе не зарядится, либо будет работать не больше трёх часов вместо положенных двух суток.

К счастью, в коробках отыскиваются нужные для оптимизированной сборки детали. С заданием справляюсь раньше остальных и с ноткой гордости отношу готовую работу на стол рядом с кафедрой профессора.

— Очень хорошо, адептка Шерман, — хвалит Адамс. — Скажете что-нибудь о схеме?

Указываю ей на найденные ошибки, а также добавляю, что немного изменила артефакт. Профессор Адамс выглядит очень довольной.

— Задание было слишком лёгким для вас, не так ли? — улыбается она уголком губ. — Назначаю вам десять баллов к личному рейтингу.

Не могу сдержать ответной улыбки.

— Спасибо, профессор Адамс!

Раздаётся звонок. Адепты оставляют результаты своих трудов на столе. Последней подходит Эрика Дюваль и так кладёт свой артефакт, что опасно сдвигает мой к самому краю стола. Подаюсь вперёд, но не успеваю подхватить.

На моих полных ужаса глазах отлично собранный и готовый к работе артефакт, за который я должна была получить стопроцентный зачёт, летит на каменный пол и с громким звоном разлетается в разные стороны.

— В чём дело? — поворачивается к нам профессор Адамс, которая до этого наводила порядок в шкафах и не видела того, что произошло.

— Дюваль нарочно столкнула мой артефакт! — выпаливаю я.

Глава 19. Шайла

Меня охватывает бессильный гнев, который сменяется чувством острой несправедливости. Моран и Дюваль просто уходят, смеясь и оставшись абсолютно безнаказанными за свои козни.

На обед прихожу с хмурым лицом. Палец без кольца словно чужой. Печаль селится в душе. Я успела соскучиться по маме, а теперь то единственное, что напоминало о ней, лежит в кармане заносчивой наглой стервы.

Уж лучше бы продолжала делать вид, что меня не существует. Оказывается, бойкот был куда терпимее.

Покончив с послеобеденными занятиями, плетусь в класс артефакторики, чтобы выполнить заново зачётную работу. Но долго унывать я не люблю, поэтому нахожу плюс: практика никогда не бывает лишней. Я действительно собираю артефакт раза в полтора быстрее, чем на уроке.

Перед ужином пересекаемся с Майей. Сразу спрашиваю её о брате.

— Лекарь говорит, что Тео полностью оправится к четвергу, — отвечает она. — Состояние немного ухудшается из-за его переживаний. Он ведь пропускает зачётную неделю. Лекарь даёт ему успокоительный отвар.

Сильная должна быть дрянь, чтобы крепкого здорового парня свалило на целых три дня. И ради чего? Поставить галочку в воображаемом списке разбитых сердец?

Прежде чем идти на неизбежное дополнительное занятие, выхожу подышать свежим воздухом. Сентябрь стоит тёплый и уютный, светит сонное закатное солнышко, осенний ветерок треплет распущенные волосы. Вдыхаю полной грудью, прикрывая глаза. Всё же я рада, что оказалась здесь, несмотря на внезапно свалившиеся на голову трудности.

После прогулки возвращаюсь в замок. На перила лестницы опирается Лионелла собственной персоной. Рядом, разумеется, стоит Эрика. Они будто нарочно меня поджидали.

Моран пожирает меня взглядом, явно желая увидеть мою подавленность. Не собираюсь показывать ей свои чувства и с невозмутимым видом прохожу мимо.

— Что с лицом, нищебродка? — бросает Моран мне в спину. — Уже пожаловалась декану, как тебя, бедненькую, обидели?

Поджимаю губы. Я бы и попросила у профессора помощи — не вижу в этом ничего зазорного, но без свидетелей и доказательств нет никакого смысла. Никто не видел, что сделала Моран. Адамс к тому моменту уже ушла.

Я пока не определилась, как вернуть кольцо, но точно не намерена спускать всё на тормозах.

Оборачиваюсь, глядя на неё через плечо.

— Я-то думала, ты настоящая аристократка, Моран, а ты, оказывается, ничем не лучше ярморочного воришки, — произношу с холодным достоинством.

Зелёные глаза Лионеллы вспыхивают от злобы, бледные щёки идут красными пятнами. Дюваль выглядит растерянной. Что, не ожидали? До сих пор ещё не поняли, что я не девочка для битья?

Моран взмывает по ступенькам настолько быстро, насколько позволяют обувь и приличия. Из-за туфель на высоком каблуке она на полголовы выше меня.

— Ты смеешь меня оскорблять, нищебродка? — шипит, скрестив руки под грудью.

— Я сказала правду. Ты украла то, что принадлежит мне. У аристократов нынче тяжёлые времена? Или у тебя клептомания, раз ты, как сорока, летишь на всё блестящее, даже если это всего лишь серебро?

Моран презрительно фыркает.

— Ты слишком много разговариваешь. Надо бы укоротить твой длинный грязный язык. — Она запускает руку в карман и достаёт моё колечко.

При виде него в груди ёкает, колет, словно иголкой. На этот раз мне не удаётся скрыть свои эмоции.

Моран хищно оскаливается.

— Так-так. Как я и думала, вся твоя бравада напускная. Слушай внимательно, нищебродка. Ты встанешь на колени и извинишься передо мной, иначе я смою эту поделку в канализацию. Поняла? Даю три дня. Время пошло.

С этими словами она гордо проплывает мимо, обдавая меня удушающе сладким ароматом духов. За ней поспешает Дюваль.

До кабинета истории магии добираюсь с опозданием. Несколько минут я просто стояла столбом на лестнице, борясь с желанием догнать Моран и вцепиться ей в волосы. Но таким поступком я сделаю хуже только себе.

Тяну дверь за ручку, лихорадочно соображая, как провернуть план по возвращению кольца назад за эти три дня.

Кай уже здесь, но вид, вопреки обыкновению, имеет не самодовольный и хищный, а серьёзный и задумчивый. Решаю не говорить больше положенного. Нужно потерпеть. Проглотить, как горькую пилюлю.

Мне нельзя отвлекаться от учёбы.

Осталось всего два вечера, а потом вернётся Теодор, и всё станет как прежде.

Молча раскладываю свои конспекты. Кай сидит неподвижно. Тянусь к учебнику, лежащему на его половине парты, но он вдруг перехватывает мою руку за локоть, заставляя посмотреть в его золотые глаза.

— Я не причастен к тому, что произошло.

Взгляд Кая странно гипнотизирует, мне требуется усилие, чтобы отвернуться. Оставив его реплику без ответа, беру учебник и открываю на заложенной странице.

Повисает тишина. Кай продолжает пристально смотреть на мой профиль, а я сверлю взглядом страницу учебника.

— Может, начнём уже? — говорю нетерпеливо, голос почему-то хриплый.

Глава 20. Шайла

Вернувшись в комнату после девяти вечера, обнаруживаю, что Эрики, которая в это время обычно уже спит, ещё нет. Она появляется ближе к десяти с недовольным лицом и прожигает меня злобным прищуром, но ничего не говорит.

На удивление пока что мы с Дюваль уживаемся относительно мирно. Разве что полоса на полу, разделяющая комнату пополам, стала несмываемой, да пару раз в день мы огрызаемся друг на друга.

И снова я размышляю: мне не повезло, что моей соседкой оказалась подружка Лионеллы, или повезло, что ею не стала сама Лионелла?

А ведь именно Моран было бы ожидаемо увидеть среди артефакторов, ведь, по словам Майи, магия у неё слабая: она владеет даром заклинать металлы, а стихийная магия (заклинание огня) у неё второго ранга. В то время как у Эрики стихийная магия высшего ранга.

На завтрак в трапезный зал иду как на поле боя. Наверняка Моран будет изводить меня все три дня. Поэтому сразу готовлюсь отражать неминуемые атаки.

Благо успеваю хотя бы спокойно поесть, прежде чем замечаю, как она поднимается из-за стола боевого факультета и направляется в мою сторону. Неужели решила устроить сцену прямо здесь, на глазах у всех адептов?

Тоже встаю, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Три дня ещё не истекли, — отрезаю я, едва Моран успевает подойти.

Она замирает. В глазах на мгновение мелькает недоумение, а затем Моран скрещивает под грудью руки и надменно вздёргивает нос.

— Надо поговорить.

Таким тоном, будто раздавила ядовитого паука.

— Мне некогда, — бросаю холодно и поворачиваюсь уйти.

— Шерман! — рявкает и тут же, поджав губы, негромко шипит: — Ты можешь минуту послушать?

— Так послушать или поговорить?

Моран пропускает шпильку мимо ушей.

— Я хотела сказать, — произносит так, словно старается сдержать тошноту, — что произошло… недоразумение. Кто-то где-то вроде бы упомянул, что ты… как бы помягче выразиться… — Моран кривится, — девушка лёгкого поведения.

От неожиданности вдёргиваю брови. О чём она вообще?

А затем мой взгляд фокусируется за плечом Лионеллы, на лице глядящего на нас в упор Кая Дариуса. Он напряжён и сосредоточен. Будто хищник, поджидающий жертву в укрытии и следящий за каждым её шагом.

Неужели…

— Короче, мне жаль, что я поддержала эти слухи, — заканчивает Моран без единого намёка на муки совести в голосе.

— Поддержала или распустила?

— Не забывайся, Шерман, — ледяным тоном пришпиливает Моран, разворачивается на каблуках и с гордым видом удаляется.

Взяв свою сумку, быстро выхожу из трапезного зала.

Это и есть доказательство, которое мне обещал Кай? Из-за сплетен, пущенных Моран, тот парень и попытался затащить меня в комнату отдыха? Он действительно выглядел удивлённым и раздосадованным, когда я потребовала, чтобы он ко мне не прикасался.

Выходит, Кай и впрямь оказался там случайно? А я должна быть благодарна за спасение?

Очень складно, вот только если бы не его навязчивые преследования, Моран бы вряд ли так поступила. Откровенно гадить она начала именно после того, как место Теодора занял Кай. Значит, причина не столько в личной неприязни ко мне, сколько в том, что он никак от меня не отстанет.

Когда же ему надоест, в конце концов?

Выхожу после обеда почитать книгу на скамейке во внутреннем дворе. Погода по-прежнему прекрасная, грех лишний раз торчать в замке. Но стоит мне перевернуть страницу, как взгляд цепляется за осиротевший без маминого кольца палец, и я погружаюсь в угрюмую задумчивость.

— Убедилась? — врывается в мои мысли голос, и я вздрагиваю от неожиданности.

Кай возвышается надо мной, распространяя вокруг себя драконью ауру и мужественный аромат.

Замечаю, что на нас сразу начинают оглядываться. Да уж, где бы он ни появился, тут же становится центром притяжения для окружающих.

Возвращаю внимание к книге и бросаю безразлично:

— Всё ещё не понимаю, почему для тебя это так важно.

Кай довольно усмехается. Разумеется, он сразу считал мою попытку перехватить инициативу.

— А тебе палец в рот не клади, верно, Шерман? Не опаздывай сегодня.

Только когда его высокая широкоплечая фигура исчезает в замке, выдыхаю с облегчением.

Как же он заморочен на своих любовных победах, раз даже заставил Моран повиниться передо мной. Ему определённо кровь из носу нужно, чтобы я проявила благосклонность.

Ведь причина его стараний именно в этом, не так ли? Ибо допустить, что в жестоком сердце Кая Дариуса затеплилась крупица благородства, у меня никак не получается.

Перерыв заканчивается. Закрываю книгу и собираюсь встать со скамейки, как вдруг в голову мне приходит просто безумная по своей абсурдности идея.

А что, если… вернуть кольцо с помощью Кая?

Он явно преследует свои цели, но я же могу этим воспользоваться. Вряд ли Моран обрадовалась, когда драгоценный принц послал её извиняться перед простолюдинкой, которая встала ей поперёк горла ещё до начала учебного года. Будет ли она теперь ждать три дня?

Визуал

Лионелла Моран, 19 лет, учится на 2 курсе, боевой факультет. Заклинает металлы (ведущий поток) и огонь (слабый стихийный поток)

Глава 21. Шайла

Оторопело смотрю на Моран.

— Ты сбрендила? Дай пройти, занятие уже началось!

— Ты ни на одно занятие больше не попадёшь, я тебе это гарантирую, — шипит Лионелла, наступая на меня. — С виду такая скромная, такая простушка, а на самом деле пронырливая хитрая мерзавка. Крутишь задом перед чужим парнем. Я тебе глаза выцарапаю и скажу, что так и было. И знаешь, что? Мне поверят!

Ну это уж слишком.

— Ты с ума сошла, Моран? Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Думаешь, я идиотка? Кай теряет интерес, как только девчонка ломается, все это знают. Ты нарочно им вертишь, пытаешься удержать. Но ничего у тебя не выйдет, грязная нищая простолюдинка!

— И поэтому ты устроила концерт? — парирую холодно. — Раз я тебе не соперница, что же ты так распереживалась?

Лионелла вынимает из кармана маленький предмет. Серебряное колечко поблёскивает в лучах осеннего солнца, зажатое меж её пальцами.

— Условия меняются, нищебродка. Ты бросаешь свою мерзкую игру и сегодня же поддаёшься Каю, иначе я превращу твоё кольцо в бесформенную лужу, а тебе устрою такую сладкую жизнь, что ты сама с радостью разорвёшь магический контракт.

От неожиданности несколько секунд молчу, пытаясь осознать услышанное.

— Погоди, — произношу наконец. — Ты разве не должна сказать, чтоб я держалась от него подальше? Вместо этого ты толкаешь меня в его объятия? Это что, ловушка? Потом ты обвинишь меня, что я вешалась на твоего парня?

— Хватит прикидываться дурочкой. Повторяю последний раз: ты прекращаешь строить из себя недотрогу. Кай Дариус мой!

— И тебя совершенно не беспокоит, что он бегает за каждой юбкой? Ты готова терпеть такое отношение к себе?

Моран закатывает глаза.

— Мужчинам нужно удовлетворять потребности, Шерман. Мудрая женщина никогда не будет перечить мужу. Её задача — быть терпеливой и понимающей. Это называется воспитание. Впрочем, откуда тебе знать. Ты ведь, наверное, ещё и без отца росла?

Я настолько шокирована, что не нахожу слов. Что за фарс? Она действительно в это верит? Кто вложил ей в голову такую чушь?! На мгновение мне даже становится жаль Лионеллу, но, Боги, у неё что, совсем нет собственного мнения?

Подозреваю, что среди аристократов творится и кое-что похуже, но неужели ей самой нравится такое положение? Или ради того, чтобы стать императрицей, пускай и без реальной власти, она готова наступить на свою гордость, растереть в пыль самоуважение?

Но настоящая ирония в том, что принц женится только на Истинной, чтобы передать ген дракона-стихийника по наследству своим сыновьям. И никто не может гарантировать, что метка зажжётся именно у Лионеллы. А она уже бросила себя к его ногам, позволяя топтать и превращать в ничто.

Теперь я смотрю на Моран совсем другими глазами. Даже злости почти не остаётся.

Вот только она настроена серьёзно. Ей ничего не стоит довести меня до исключения. Ведь я стипендиатка, и вступиться за меня особо некому, а разбираться, кто в чём виноват, вряд ли станут.

— Если ты закончила, то я пойду на занятие, — отвечаю сдержанно.

Моран ядовито усмехается.

— Удачной отработки, нищебродка. И помни: это только начало.

Помахав у меня перед носом моим кольцом, Моран удаляется, а я мчусь в класс.

Мне выписывают восемь штрафных баллов — за каждую минуту опоздания. Второй штраф за месяц, просто блеск… Придётся попроситься на отработку в выходные, чтобы не терять время для дополнительных занятий.

Слава Богам, сегодня последний день занятий с Каем, а потом выйдет Теодор, и… И целеустремлённый Кай придумает что-то ещё. Какой абсурд! Чтобы избавиться от него, мне нужно сделать вид, будто я в него влюблена!

После обеда ловлю под руку Майю и спрашиваю, правда ли то, что рассказала Моран.

— Да, Кай Дариус не успокаивается, пока не добивается своего. А стоит один раз поддаться, и уже никаким способом невозможно привлечь его внимание. Обычно он достигает цели быстро, а с тобой вот осечка вышла. — Она понижает тон. — Тебе уже завидуют. Ещё ни одной девушке не удавалось так надолго привязать его к себе.

— Класс, — мрачно отзываюсь я. — Только ревности безумных фанаток не хватало. Мне теперь ещё и их опасаться?

— Боюсь, что да. Слушай, а ты правда… ну, отказываешь ему, потому что он тебе совсем-совсем не нравится?

— А ты подозреваешь, будто Моран права? — возмущаюсь я.

— Нет! Просто… Это необычно. Он красавец, к тому же принц. Многие по нему вздыхают. Но тебя он не может подцепить уже почти месяц.

— Потому что положения в обществе и внешней красоты недостаточно, Майя. Во всяком случае для меня. А уж после того, что нагородила Моран, мне стало ещё противнее.

— И всё же, если ты хочешь от него избавиться… — Она красноречиво изгибает брови. — Другого варианта не существует. Он не отступится, пока не победит.

Значит, мне нужно прикинуться, что он меня завоевал.

При одной мысли об этом внутри скручивается протестующий узел. Но какой у меня выбор? Отчисляться из Академии или продолжать гнуть свою линию, невзирая на последствия? На что готова пойти изведённая ревностью Моран?

Глава 22. Кай

— Эта деревенщина совсем распустилась, пора поставить её на место! — громогласно заявляет Лионелла, сидя среди своих подружек в комнате отдыха.

— А новенькая сильно тебя зацепила, — поддевает Макс Макнамара.

Нелла презрительно фыркает.

— Ничего подобного. Да она же серая мышь, смотреть не на что.

— Надо уметь по достоинству оценивать своих соперников, Нелла, — подливает масла в огонь Макс.

Она награждает его испепеляющим взглядом.

— Никакая она мне не соперница. Нищебродка без магии. Вы все должны были возмутиться, когда Айсберг решил взять её в нашу элитную Академию!

Произнося это, Нелла посматривает в мою сторону. Она показательно дуется на меня за то, что я заставил её признаться Шерман в распускании сплетен.

В последнее время Нелла просто невыносима: ревнует, пытается контролировать, мотает мне нервы своими истериками. Как будто имеет на меня какие-то права.

Мне это порядком надоело, так что после очередной порции претензий я решил напомнить ей кое о чём:

— Ты считаешь нас парой, Нелла. Но я никому не принадлежу. И не смей даже пытаться мной манипулировать.

Она никогда мне не перечит, но в тот раз отлаженная система дала сбой.

— Я тобой манипулирую? Ты бегаешь за этой нищебродкой с начала сентября! Она вертит тобой как хочет, а ты и рад!

— Ты слишком много себе позволяешь, — отрезал я тогда ледяным тоном. — Возьми себя в руки, пока не поздно.

И она сразу заткнулась. Я видел, как бурлили эмоции в зелёных глазах, как дрожали от обиды губы, как сжались в бессильной ярости пальцы. Но она удержала язык за зубами.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию. Впредь не доводи меня до головной боли, договорились?

Небрежно провёл пальцами по её щеке. Она слегка подалась навстречу. Даже после ссоры, даже будучи обиженной она всё равно готова упасть в мои объятия. В любое время.

После того разговора Лионелла игнорирует меня весь день, но я буквально кожей чувствую исходящие от неё волны напряжения. Она считает себя оскорблённой. Странно. Обычно она не устраивала мне истерик и тем более сцен ревности. Впервые вижу её настолько взвинченной, натянутой, будто струна, которая вот-вот лопнет и выбьет мне зубы.

На самом деле я не понимаю, на что Нелла рассчитывает. Я женюсь только на Истинной. Без неё я не смогу ни передать ген дракона-стихийника своим сыновьям, ни взойти на трон. Нет никакой гарантии, что моя метка появится именно у Лионеллы. Зачем верить в то, что может никогда не исполниться?

К вечеру окончательно возвращаю себе состояние контролируемого спокойствия и направляюсь в класс истории магии. Кирни выходит из лазарета уже завтра, но я не сомневаюсь, что всё закончится сегодня.

Шерман сломается, а дальше дело за малым. Победа почти у меня в кармане. И всё наконец вернётся к привычному ходу. Я выйду из опасного шторма, в который так внезапно попал мой корабль.

Она приходит точно вовремя. Избегает смотреть мне в глаза, ведёт себя подчёркнуто вежливо и сдержанно. Вначале, разумеется, уделяем внимание занятию. Я уже понял, что Шерман не из тех, кто готов поставить учёбу на второе место. Мне нравится её целеустремлённость. Будь она знатного рода…

Стоп. Прочь лишнее из головы.

Песок полностью пересыпается вниз. Время истекло, но мы продолжаем сидеть в молчании. Я — внешне расслабленно, внутренне подобравшись. Она — с неестественно прямой спиной.

Взгляд Шерман исподволь скользит по моим рукам, поднимается выше.

— Почему ты без амулета? — разрезает тишину её голос, будто серебряный колокольчик звенит в саду.

— Потому что иначе не смог бы показать тебе это.

Щёлкаю пальцами, и блестящие синие глаза Шерман расширяются. Она ахает, заворожённо наблюдая за причудливым танцем десятков огонёчков вокруг нас. Оранжевые блики играют на её лице с порозовевшими щеками.

— Как… красиво.

— Где ты жила до того, как приехала в Академию?

Мажет по мне взглядом и смущённо отворачивается.

— В Дартоне, — отвечает, стараясь держаться уверенно. — У нас с мамой своя швейная лавка.

Пододвигаю к ней лист пергамента.

— Опиши, как всё это выглядит.

На несколько мгновений задумывается, прикусывая губу, затем берёт ручку-перо и начинает медленно писать. Текста выходит на целую страницу.

— Я… немного увлеклась.

— Чем больше подробностей, тем лучше.

Беру пергамент, вчитываюсь в написанное. Надо же, мелькает мысль, отношения с родителями могут быть и такими?..

Делаю пассы свободной рукой, и огоньки складываются в картинку прямо в воздухе: двухэтажная лавка с треугольной крышей, на подоконниках высажены цветы, перед входом стоит скамейка. Из открытой двери выходит женщина в длинном платье и переднике, волосы заколоты в большой пучок на затылке. Она поднимает руку, машет и улыбается.