Один шаг к тебе

Глава 1

Удивительно, но самые душераздирающие события в жизни можно описать тремя словами:

Он меня бросит.

Он с другой.

Ему на меня наплевать... А нет, это уже четыре. Но неважно, факт-то остаётся фактом.

Никита Радимов посмеялся над наивной девчонкой и вышвырнул из своей жизни как ненужную вещь.

«Ну и зачем тогда ты идёшь на этот кастинг? Дура! Ду-ра!» – вопит внутренний голос.

Пусть вопит. Иду, потому что нет выбора. Мне очень нужны деньги.

Вытаскиваю из кармана телефон, открываю скрин переписки с адресом, проверяю, вглядываюсь в номера домов. Вроде это место должно находиться где-то здесь.

Танцевальная студия или репетиционный зал, для места, которое сняли несколько подростков, — слишком громкое название. Но если учесть, сколько денег зарабатывают эти парни, то ожидать можно чего угодно.

Вот и нужное здание. Судя по всему, это бывший спортзал или что-то в этом роде. Да, на окраине города, но зато отдельное и достаточно просторное помещение. Большие окна, серая штукатурка на фасаде, к слову, почти не облупившаяся, двустворчатая деревянная дверь.

Есть даже собственная парковка. На ней сейчас стоит чья-то тачка. Интересно, чья? Уж точно не Радимова, ведь восемнадцать ему будет только через месяц, поэтому у него нет водительского удостоверения.

Хотя кто знает... Может, тачка и его. Нику законы не писаны. С недавнего времени.

Делаю глубокий вдох и шагаю по ступеням к двери, решительно хватаюсь за массивную ручку и тяну на себя.

Сердце выстукивает траурный марш, периодически без всякого предупреждения переходя на ультразвук. Воздух врывается в лёгкие с перебоями.

Но иду, всё равно иду. Наплевав на гордость, на все свои обиды вкупе с принципами.

Вхожу, оглядываюсь по сторонам, вцепившись пальцами в лямки рюкзака. Ладони в один миг становятся ледяными и влажными, поэтому опускаю их и быстрым движением вытираю о спортивные штаны. Правда, это не слишком спасает ситуацию. Волнение всё равно зашкаливает, а тело соответствующую реакцию выдаёт. Трясёт, как перед отчётным концертом. Блин, даже сильнее.

– Молодец, что пришла, Лерка! Лучше тебя никто из нашей школы не танцует! – откуда-то из боковой двери выскакивает Роман Селиванов.

– Привет, – выдыхаю с облегчением.

Ромка – друг детства. Впрочем, как и Никита. Мы втроём выросли в одном дворе, учились в одном классе, ходили в музыкалку на класс хореографии. А потом... Да плевать, не стоит сейчас об этом думать!

– Идём, Ник уже здесь, – подхватывает меня под руку и тащит за собой, не переставая болтать. – У нас такая задумка крутая! Но нужна девчонка, которая классно танцует. Да и вообще, есть парочка намёток. Ну, типа что-то романтичное снять. Или мрачноватое в стиле дарк-фолка. Щас подобное залетает только так!

Рома, Ник и ещё несколько парней с некоторых пор заделались уличными танцорами и одновременно блогерами. Снимают ролики с танцевальными номерами в разных городских локациях.

Их видео реально крутые и очень популярные. Хотя во многих – чистая импровизация. Просто пилят для количества. Но есть отрепетированные номера с сюжетом, мастерски подобранными костюмами и декорациями на фоне заброшек, на крышах, в подземных переходах и в других неожиданных местах.

«Рад-дарк». Так называется танцевальная группа, основанная моим бывшим парнем Никитой.

О заработках этих парней в нашем городе ходят легенды. И теперь они ищут девушку в свою группу.

Что же попробую. Не факт, что смогу работать с Радимовым, но попробую. Потому что других вариантов просто не вижу.

– Давай-давай, топай, – поторапливает Селиванов.

Вслед за ним вхожу в просторный, практически пустой зал.

Да, похоже, и в самом деле раньше он был тренажёрным, но сейчас всё спортивное оборудование вывезли, остались лишь зеркала во всю стену.

Возле окна стоит Радимов. А рядом, повиснув на его плече, хохочет Алиска Ширяева, главная красавица нашей бывшей школы.

Бабах!

Сердце раненой птицей вылетает вперёд, разбиваясь о грудную клетку.

Я готовилась к этой встрече. Реально готовилась! Но столкнувшись с презрительным чёрным взглядом, всё моё самообладание покидает чат. Я не смогу... Но, блин... Надо!

– Ром, ты чё эту рыжую притащил? Получше никого не мог найти? – пронзительным голосом вопит Ширяева.

Хабалка. Она всегда такой была, даром, что внешность смазливая. Рот ей лучше не открывать.

– А чё не так? Алиска классно танцует. И для нашего дарк-фолка самое то.

– Ха-ха-ха! Пляски в кокошниках – это не дарк! – визжит бывшая одноклассница в ответ.

– Может, сама покажешь, как нужно танцевать? – не выдерживаю.

Бесит! Ширяева одна из тех, с кем гулял от меня Никита, в то время когда мы встречались.

– Пф-ф! Я здесь не для этого!

– Да уж в курсе! – нахожу в себе силы на презрительную улыбку.

Разумеется, не для танцев. Даже не сомневаюсь, для чего именно: чтобы ублажать Никиту и, скорее всего, не только его.

– Слышь, ты... – начинает, но живо затыкается, наткнувшись на взгляд Радимова.

Ник прищуривает глаза и оборачивается к своей подружке. В первую секунду кажется, что Ширяева его раздражает, но это ощущение сразу же улетучивается. Он по-хозяйски облапывает её и подмигивает улыбаясь.

– Погоди. Пусть танцует.

Шагает в мою сторону, критически сокращая расстояние между нами.

Бабах! Бабах! Бабах!

Сердце на ультразвук переходит, выбивает воздух из лёгких.

Главное – не забывать дышать, иначе грохнусь в обморок прямо под ноги высокомерному Радимову.

Судорожно хватаю воздух и понимаю, что зря. Вместо желанного кислорода втягиваю знакомый до боли запах, некогда любимого парня: свежий, терпкий, мгновенно вызывающий болезненные воспоминания.

– Танцуй, Лера. Раз пришла, – кривит губы, прожигая меня чёрным, как смоль взглядом, и тут же оборачивается к Ромке. – Давай, вруби что-нибудь.

Селиванов, который, походу этого ждал, кивает. Громкие звуки музыки уже через пару секунд наполняют зал. Мрачная композиция, и вместе с тем пронзительная до мурашек, прямо под стать моему настроению.

Один шаг к тебе

Глава 2

– Лер, постой! – Ромка вылетает вслед за мной.

Не задерживаюсь, вообще не реагирую, продолжаю идти дальше.

В груди ноет. Ноет так сильно, что дышать тяжело. Через силу проталкиваю в себя воздух, но он слишком густой, концентрированный и горячий, отчего лёгкие распирает.

«Зачем я сюда пришла? Дура! Какая же я дура! Знала ведь, что так будет! Знала! Знала! Знала!» – бьётся в голове.

– Лер, ну ты чего?

Ромка догоняет и хватает за локоть.

– Да остановись, ты! Куда так бежишь?

Выдёргиваю руку, сую в карман, прижимаю к телу. Не хочется ничего объяснять, ни с кем разговаривать. После встречи с Радимовым у меня только одно желание – разрыдаться.

– Слушай, Селиванов... – прилагаю усилие, чтобы продолжить. – Спасибо, что позвал. Но ты знаешь... Я не смогу работать в одной команде с Ником.

Сглатываю тугой ком в горле, но он снова поднимается.

Никита целовал её, эту хабалку. Прямо у меня на глазах! Знал, он определённо знал, что мне будет больно!

– Из-за Алиски, что ли? – Рома не отстаёт. – Да забей! Таких Алисок у него ещё дюжина!

Ржёт, будто выдал какую-то шутку, но натолкнувшись на мой взгляд, замолкает.

– Вот именно поэтому! – выпаливаю и шагаю дальше.

Надо успокоиться и больше не думать о Никите. Я ведь умею, научилась, выкарабкиваясь из ада, в который он меня погрузил. Иначе бы просто не выжила. Сгорела там дотла.

Солнце жарит ощутимо, ложится на обнажённые плечи, печёт голову. Макушка лета, как-никак. Ускоряю шаг, чтобы поскорее спрятаться под каштанами, что растут вдоль тротуара.

Знаю, что нужно свернуть к остановке и подождать маршрутку, но не делаю этого. Резкий выброс адреналина вызвал всплеск невротической энергии, которая требует выхода, потому шагаю к дому пешком, наплевав на жару и значительное расстояние.

Роман продолжает иди рядом. Когда-то мы дружили, но сейчас его присутствие лишь раздражает. Хочется побыть одной, подумать, успокоиться. Решить, что делать дальше.

– Ну не обижайся, Лер. Я ведь хотел как лучше. Но там всё решает Ник, это его группа. Всё полностью за счёт Радимова, канал тоже его. А мы типа... Ну нанятая команда, понимаешь? Он платит, хорошо платит, это да... Но и всем заправляет, короче...

– Я знаю, Ром. Спасибо тебе, правда. Знаю, что ты хотел помочь, – улыбаюсь через силу.

Кивает, делает озабоченное лицо.

– Говорят, твоя мама уволилась из детского сада.

Пожимаю плечами. Уволилась. Именно поэтому я отчаянно нуждаюсь в подработке. Причём такой, чтобы иметь возможность нормально учиться. Сейчас во время летних каникул я работаю два через два в пункте выдачи заказов крупного маркетплейса, но в сентябре, когда начнутся занятия, придётся уйти, чтобы хватило времени на учёбу. Даже сейчас денег катастрофически не хватает, а что будет дальше? Думать об этом не хочется.

– У мамы проблемы с ногами. Суставы нужно менять. Она стоит в очереди на операцию, но говорят ещё не скоро... Платная слишком дорого. А в садике с малышами, сам знаешь… Не посидишь, там двигаться надо много, – зачем-то вываливаю на Ромку свои проблемы.

Он сразу притихает, перестаёт улыбаться.

– Чё, это... Ну может, помочь чем?

– Нет, спасибо, мы справляемся. Я подрабатываю, да и мама пособие по безработице получает. Операцию сделает и сможет устроиться куда-нибудь, пусть не по специальности. Да и у меня второй курс в колледже. Теперь уже платить обещали за участие в городских мероприятиях. И стипендия ещё, – принимаюсь тарахтеть, перечисляя все источники дохода.

Звучит солидно, но по факту лекарства для мамы съедают существенную часть. А нужно ещё что-то есть, платить за квартиру, покупать предметы первой необходимости... В общем, я не знаю, что делать дальше, просто не знаю...

– А, ну это... Ты обращайся, если чё. Мы же не чужие, – улыбка возвращается на веснушчатое лицо Селиванова.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ, точно зная, что обращаться к Роману не буду никогда.

Да, он сейчас зарабатывает, но и тянет на себе всю свою многочисленную семейку. У него самого пятеро братьев и сестёр, безработная мать, которая занимается детьми. Отца у друга детства нет, и он с ним даже не был знаком. Все дети от разных мужчин, которых с завидным упорством находит где-то мать Селиванова.

Но всё же, стоит отметить, что их семья вовсе не неблагополучная. Дружная, творческая, весёлая. Дети в обязательном порядке ходят на кружки, занимаются вокалом или танцами, вот как Роман. Только деньги у них не задерживаются, утекают как вода. Уж я-то знаю, столько лет прожили на одной лестничной клетке.

Сейчас мы видимся редко. Селивановы переехали куда-то на окраину города в частный дом, а квартиру продали. Но продолжаем поддерживать отношения с Ромкой, хотя уже не так, как раньше. Особенно после расставания с Радимовым...

– Ты это... Ну не обижайся на Ника... Он, походу, всё ещё зол на тебя.

– На меня? В смысле? – вскидываю голову, задыхаясь от возмущения.

Вот так заявочка! Это он на меня зол? Офигеть!

– Ну, из-за вашего расставания и всего остального.

– Серьёзно? Мы расстались не по моей инициативе. Никита вовсю зажигал с Ширяевой, и, как выяснилось, ещё с парочкой девчонок. И я в итоге осталась виновата? Обалдеть!

Ромка бросает в мою сторону странный взгляд и тут же принимает отрешённый вид.

– Я в ваши дела не лезу. Ладно, давай, у нас репетиция. Если что понадобится, звони.

Киваю, бросаю короткое: «пока», и устремляюсь в сторону дома по тенистому тротуару.

Внутри всё кипит.

Он на меня злится! Вот так новость! Изменял мне направо и налево, разбил моё глупое влюблённое сердце и перевернул перед друзьями всё так, будто я в этом виновата!

Лера и Никита

Глава 3

Никита

Как только Лерка уходит, отталкиваю от себя Ширяеву. А та молча отходит. Уже привыкла, принимает как должное, не лезет, не возмущается. Только кривит недовольно наколотые губы, но отступает. Знает – будет слишком липнуть, просто пошлю.

Да, походу, я её в любом случае пошлю, достала.

Ромка убегает вслед за Ниловой, и это тревожит. Шагаю к окну, сканирую улицу, моментально выхватывая взглядом водопад рыжих волос, искрящихся на солнце, мелкие веснушки на задранном кверху носу, трепет ресниц, густо намазанных чёрной тушью, чтобы скрыть их яркий, золотистый оттенок...

Но я-то знаю, какие они – рыжие до прозрачности. Помню, как они дрожали, как сверкали под ними большие каре-зелёные глазищи. Всё помню...

Селиванов догоняет Леру и хватает за руку.

Бабах! Сердце стопорится, с размаху налетая на грудную клетку.

Нилова оборачивается, что-то говорит.

Бах. Бах. Бах.

Вырывает руку, прижимает к телу, прячет в карман.

Попускает. Дышать можно.

Но этот долбоящер белобрысый не отстаёт, увязывается за ней, гогочет, говорит что-то.

При виде этого у меня в груди какой-то треш начинается: сердце набирает обороты, но при этом сбоит и подскакивает, будто взбесившийся мячик.

Время останавливается. Лерка, как в замедленной съёмке откидывает за спину волосы, и они, подхваченные ветром, вспыхивают оранжевыми искрами. Поворот головы, брызги веснушек на бледной щеке, что ещё недавно отчаянно горела.

Отворачиваюсь, пытаюсь переключиться. Скольжу безразличным взглядом по ногам Алисы, едва прикрытым короткими джинсовыми шортами.

Под рёбрами продолжается баскетбольный матч, в котором моё сердце играет роль мяча, со звонком отскакивая от грудины.

Зачем она пришла? Почему? Для чего? Реально хотела ко мне в команду?

– Ник, идём уже перекусим. Ты обещал, что пойдём в кафе, – капризным тоном тянет Алиска.

– Сейчас ещё одна девчонка на кастинг должна прийти, – отвечаю отстранённо.

Офигеть, у меня получается делать вид, что мне по фигу! Ещё бы, годы тренировок! В душе атомная война, но фейс безупречен: сама невозмутимость и равнодушие. Проверяю, бросая взгляд в зеркало, занимающее всю противоположную стену. Так и есть. Кремень, мать вашу!

– Мне надоело... Мне скучно… Зачем тебе вообще девушка в команду? На фига? Мне не нравится эта идея, ну Ник… – сюсюкает, коверкая голос.

Раздражение в один момент подкатывает к горлу. Как же достала!

– Отвали, Алис. Я тебя не звал, сама припёрлась. Хочешь есть – иди сама. Скучно – проваливай! Сказал же, у меня дела.

Обиженно сопит, но не уходит. Ждёт, чтобы посмотреть на другую девчонку, что желает попасть к нам в группу.

Надеюсь, это не кто-то из моих бывших! Вот доверился Селиванову, и блин, даже не спросил, кого тот собирается притащить!

Хотя по фигу уже. Лерку никто не переплюнет. Рыжее чудовище, расколотившее мне душу наухнарь.

– Проваливай, Алис! Не хрен мне портить настроение своим кислым видом! И ваще, какого чёрта решила указывать? Нужна мне девчонка в команду или нет, не твоего ума дело! – сливаю раздражение на Ширяеву.

– Ну не обижайся... – тут же идёт на попятную. – Ты тут босс.

Призывно хлопает наращенными ресницами, начинает тереться рядом, всеми силами желая обратить на себя моё внимание. Лезет руками под майку, ведёт ногтями по коже.

– Ты такой... Офигенский... Мне так хорошо с тобой.

А мне вот нет. Кривлюсь недовольно, отхожу, разрывая контакт.

Надо прекращать. В последнее время Ширяева только раздражает, даже её суперсила, то бишь полная и безоговорочная доступность, потеряла свою ценность. Старею, что ли? Ага... Не успев справить совершеннолетие.

Врубаю музыку, начиная делать растяжку. Скоро подтянутся пацаны, нужно отработать несколько связок. Вечером идём снимать новый ролик и парочку шортсов для канала и в сторис соцсетей.

О том, что сейчас делает Селиванов вместе с Лерой, стараюсь не думать, иначе задохнусь. Он и тогда ничего не делал… Да по хрен! Проехали давно уже.

Начинают подходить парни: Лёха, Кротов и Адам. Возвращается Ромка. Привычный трёп и взаимные подколы по чуть приводят в чувство, сердце успокаивается, перестаёт сбоить. Ниче прорвёмся, живём дальше!

Вторая девчонка, которую притащил Ромка на кастинг, мне откровенно не нравится.

Когда прошу показать, что умеет – тушуется. Двигается неуверенно, никак не может расслабиться.

Нервничает из-за пяти пацанов, изучающих с ног до головы? Возможно. Но нам в команду нужна не такая. Смелая нужна. Гибкая, безрассудная. Чтобы не побоялась сниматься на крыше, не сдрейфила танцевать на оживлённой улице на глазах у прохожих, и ночью в заброшке. Как-то так. А пугливые выпускницы танцевальной школы, мне ни к чему.

– Не, ну ты молодец, да. Спасибо, что пришла. Отлично двигаешься, только нам не подходишь, – стараюсь быть вежливым, так чтобы девчонку не обидеть. – Ты какими танцами занималась?

– Бальными... – улыбается в ответ, опускает глаза и вновь поднимает, стреляя взглядом из-под ресниц. – Ещё современными, но это в начальной школе. Но я быстро учусь. Повторю любое движение.

Ага. Повторит. С грацией Пиноккио, деревянного человечка, блин! Капец какой-то!

– Ну... – соображаю, как отвязаться, но не жёстко. – У нас ещё парочка претенденток есть. Мы их посмотрим и потом решим. Я наберу, если чё. Окей?

– Ладно, – пожимает плечами, начинает собираться.

Алиска радостно лыбится, сидя на подоконнике. Ей девчонка сразу не понравилась. Ещё бы – хорошенькая блондиночка, с заметными формами. Походу, Романа привлекли именно они. А вот какого чёрта он позвал Лерку Нилову, это уже другой вопрос. Ну ничего, спрошу с него, пусть не надеется, что вот так оставлю.

Глава 4

– Мама, я дома! – кричу с порога, стаскивая кеды.

Пакеты с продуктами плюхаю на пол в коридоре. Отдавили руки, пока тащила их из магазина и по лестнице на четвёртый этаж. Разминая покрытые красными полосами пальцы, запираю за собой входную дверь.

В нашей старенькой пятиэтажке лифты не предусмотрены, а жаль. Особенно учитывая больные колени моей мамы. Ей трудно подниматься, да и спускаться тоже. Но деваться некуда, переехать без вариантов.

Вздыхаю. После неудавшегося кастинга мне не оставалось ничего другого, как взять себя в руки, успокоиться и заняться насущными делами. А именно: забежать в магазин и затариться продуктами на ближайшие несколько дней.

Ну и пусть внутри всё трясётся и крошится на мельчайшие острые осколки. Пусть проклятое воображение вновь и вновь подсовывает сцену, где Ник целуется с Алисой. Пусть непослушные слёзы то и дело подступают к глазам, и мне приходится их смаргивать, вытирая пальцами разводы от туши.

Я справлюсь. Мне некогда страдать по Радимову, пропади он пропадом!

– Лера, я в своей комнате, – раздаётся в ответ голос мамы. – Лежу. Ничего не готовила, нога совсем разболелась, не могу встать.

Бросаю взгляд в зеркало, висящее на стене. Туши на ресницах больше нет. Стекла полностью от жары и плохо сдерживаемых слёз. Зато есть тёмные круги под глазами. Хватаю с тумбочки мицеллярку и ватный диск, протираю кожу.

Вроде норм. Теперь можно заглянуть к маме в комнату.

– Я продукты купила. Сейчас что-нибудь приготовлю. Может, суп с курицей? Что думаешь? – стараюсь, чтобы голос звучал беззаботно и весело.

Ага, весело... Учитывая, что от безысходности выть хочется.

От курицы меня саму уже тошнит. Но это самый бюджетный вариант, другое мясо мы позволить себе не можем. А скоро и о ней придётся забыть, судя по всему.

– Не знаю, дочь. Сама смотри. Мне ничего не хочется, – говорит мама и ложится обратно в постель.

Сердце невольно ёкает. Уже который месяц ей ничего не хочется. Почему-то мне кажется, дело тут вовсе не в ноге. Я всё больше склоняюсь к мысли, что у мамы депрессия. Именно из-за этого она отказывается выходить на улицу, заниматься домашними делами, бросила работу.

Все эти разговоры про ногу, про операцию, как будто оправдания передо мной за то, что нет желания встать с постели.

Я знаю, что мама часами лежит, глядя в потолок. Она не смотрит телевизор, не листает соцсети в телефоне, как делала раньше, не читает. Просто лежит, равнодушная ко всему.

Обращаться по этому поводу в больницу отказывается, ссылаясь на боль в ноге. И при этом утверждает, что у неё всё хорошо.

Я верю, что нога может болеть, учитывая её диагноз. Но мама категорически противится лечь в стационар на поддерживающие процедуры. А ей не единожды предлагал врач, у которого она стоит на учёте. На мои уговоры просто отмахивается. Как будто нарочно желая продлить свои мучения, увеличить их и продолжить страдать, делая вид, что находится в безвыходном положении.

– Я сейчас приготовлю суп и тебе принесу. Или, может, поедим за столом, вместе, как раньше? – спрашиваю с надеждой.

– Не хочу. Утром чай попила, кашу ела, что ты приносила. Иди, Лер. Дай мне поспать. Я полночи промаялась с ногой.

– Ты лекарства пила? – не отстаю.

– Пила! Отстань уже, уходи, дай поспать! – бросает уже с откровенным раздражением.

Втягиваю и прикусываю изнутри нижнюю губу, давлю сильно, чтобы боль помешала мерзкому чувству обиды разлиться в груди.

Не люблю когда со мной так, с пренебрежением... Особенно когда мама... А она всё чаще и чаще.

Резко разворачиваюсь и шагаю в коридор, прикрывая за собой дверь.

Не буду об этом думать. Сколько ещё нужно поводов для беспокойства, чтобы окончательно сойти с ума?

Но тут же собираюсь, выпрямляюсь, поднимаю голову. Пострадать я ещё успею. Сначала нужно приготовить обед, а потом бежать в колледж, готовить танцевальный номер для концерта.

Через месяц будет День города, а из-за летних каникул никак не удавалось собраться на репетиции и как следует подготовиться к выступлению.

Теперь нагоняем в ускоренном режиме. Ведь опозориться на глазах у всего города никто не хочет.

Тащу пакеты на кухню, распихиваю содержимое в холодильник и по шкафчикам. Достаю кастрюлю. Нарезаю кусочками половину цыплёнка, заливаю водой и ставлю на плиту.

Теперь можно сесть за стол и нарезать овощи.

Но не спешу. Зависаю, глядя на огонь. Изнутри распирает. Давид и давит, как будто желая разорвать, как переполненных воздухом шар.

Можно сколько угодно притворяться, что я сильная, что справляюсь, и всё хорошо. Это ничего не исправит. И если до встречи с Ником мне ещё удавалось сохранять позитивный настрой, то сейчас это стало последней каплей.

Медленно с усилием подтягиваю к себе табуретку, присаживаюсь на неё, закрываю лицо руками. Сглатываю, стискиваю зубами губу, внутренняя часть которой искусана до крови.

Не хочу быть сильной! Не хочу думать и переживать о том, как жить дальше! Но даже это ерунда...

Самое главное, мучительное и болезненное – я всей душой ненавижу Радимова! А ведь думала, что отпустило… Что смогу видеть его, оставаясь спокойной хотя бы внешне. Но нет… Переоценила свои силы, прям конкретно так переоценила! Все месяцы усилий в топку. Вновь проваливаюсь в свой ад, задыхаясь от боли в разбитом сердце.

Глава 5

— Лер, ты идёшь на кастинг? — начинают спрашивать девчонки, как только я вхожу в зал для репетиций.

При слове кастинг, вздрагиваю, тело пробирает невольная дрожь. Хватит с меня, находилась! Неужели проклятый Радимов и среди моих одногруппниц решил провести просмотр?

Ну это уж слишком! Хотя мне какая разница? Пора прекращать злиться. Нужно просто забыть о нём, и всё.

— Во-первых, привет, а во-вторых, не иду! – выпаливаю поспешно.

Стягиваю с плеча рюкзак, небрежно бросаю его на скамейку, к сумкам остальных девчонок. Раздевалка закрыта, впрочем, не удивительно – летние каникулы всё-таки.

— Сдурела, Нилова? Все идут, это такой шанс! — орёт Сашка Салова. — Вдруг повезёт! Это же такие возможности! Ну понимаю, конечно, что если выйдем в финал, придётся лететь в Москву, но я полечу не задумываясь! Вцеплюсь зубами, даже не сомневайтесь!

— Так, стоп! Какая ещё Москва? — начинает доходить, что Радимов тут ни при чём.

— Ты в танке, что ли, рыжик? На кастинг для шоу «Лучший танцор»! Там приз денежный закачаешься! — выпучивает глаза Алёнка.

— Что ещё за «Лучший танцор»? Так, девочки, а тут, пожалуйста, поподробнее, — слова про денежный приз живо приводят в чувство.

— Ща, я тебе ссылку на сайт брошу. Там же можно сразу и записаться, — Тоня, самая рассудительная и невозмутимая девчонка с нашего курса тянется за телефоном.

— Спасибо, — хватаю свой.

Вот только посмотреть, что это за шоу не удаётся. Приходит наш хореограф Татьяна Олеговна, и строгим голосом командует приступить к растяжке, чтобы разогреть связки.

— Так, давайте, давайте, девушки! Не болтаем, а работаем! На следующей неделе проведём два прогона этого номера, а потом генеральная на сцене. Времени в обрез! — хлопает в ладоши подгоняя.

И мы слушаемся. Прекращаем болтовню, кто не успел, со скоростью света переодевается и переобувается.

С Олеговной не пошутишь и не посмеёшься, как с другими преподавателями нашего колледжа, она такая – строгая. Но мне всё равно нравится больше остальных. Может быть, потому что, так же как я, горит народными танцами? Не знаю. Но меня её сухость и придирчивость не напрягают. Я и сама стараюсь выкладываться на максимум. Ведь если делать, так хорошо, смысл халтурить в том, что любишь?

А вообще, народными танцами я увлеклась не так давно. В школьные годы занималась современными. Вместе с Никитой и Ромкой.

Сначала, в младших классах, мы просто ходили на занятия, для общего развития, так сказать. Ну родители же любят отдавать детей в разные кружки, вот нас отдали на танцы. А потом загорелись, реально!

Танцевать такой драйв! Это кайф нереальный, когда тело становится вдруг лёгким и гибким, когда слушается беспрекословно, когда ловит ритм. И особая степень удовольствия – выступать на сцене. Пусть даже на местечковых конкурсах и городских праздниках. На внимание публики подсаживаешься как на запрещёнку. Особенно если горишь тем, что делаешь, если отдаёшься полностью.

В старших классах я начала задумываться о том, чтобы связать с танцами свою жизнь, сделать работой в будущем. Поэтому точно знала, куда буду поступать: в колледж Искусств. Причём выбрала народное отделение, без раздумий и каких-либо сожалений.

Не знаю почему, но я даже не пробовала подавать документы на остальные направления. Может тяга к пышным вышитым сарафанам и кокошникам у нас в крови? Вот откуда взялось это желание крутиться в ярком платье, поднимая юбку колоколом? Но не суть. Выбрала и не жалею. Всё правильно сделала.

Мама немного удивилась моему выбору, но спорить не стала. Народные так народные. Ей по фигу было уже тогда, год назад.

А вот Ник вообще не пошёл учиться. Он уже в старших классах начал снимать свои ролики, сначала один, потом подтянул пацанов. Ему по фигу на диплом, на всё остальное тоже. Радимов не хочет быть как остальные.

Ещё когда мы встречались, с презрением высказывался по поводу моего желания поступить в колледж Искусств, доказывая, это всё фигня, и что его туда ни под каким предлогом не заманишь.

– Учиться несколько лет, и для чего? Чтобы потом в ДК каком-нибудь или в музыкалке работать? Да ну, на фиг мне это? Я хочу быть свободным, понимаешь? Свободным! И чтобы бабки имелись. А где в твоих ДК бабло? Сроду его там не было! – Всё время твердил он, стоило только заговорить о планах на будущее.

Что же… Он своего добился. И свобода у него, и деньги… И Ширяева под боком, чтобы разделить с ним триумф…

– Не спим, не спим, девчонки!

Повинуясь настойчивым хлопкам Олеговны, занимаю своё место.

Вновь и вновь повторяем за ней движения, монотонно отрабатываем связки. Это хорошо, мне это нравится.

Вот только чем чётче и привычнее действия, тем свободнее полёт мыслей. Мозгу не нужно напрягаться, и он начинает цепляться за подспудные эмоции и как на верёвочке вытаскивать их наружу.

Никита… Моя боль.

Больше года он меня не замечал. Вычеркнул из жизни, притворился, что бывшей Леры Ниловой не существует.

Выпускной класс стал для меня адом. Спасало только то, что Радимов забил на учёбу, а музыкалку и вовсе бросил, всё пробовал снимать свои ролики, развивал канал, страницы в разных соцсетях.

Я мало видела его вживую, потому что он почти перестал появляться в школе, зато слышала о нём буквально из каждого утюга. Ник реально был повсюду! Куда ни зайди, в какие соцсети ни сунься – выскакивали его ролики, ведь их лайкали все мои друзья.

Помню, как яростно удалялась отовсюду, рыдая и проклиная своего бывшего.

Что я знала о боли до нашего с ним разрыва? Ни-че-го. Ничего не знала. И уж точно не представляла, что разбитое сердце ощущается на физическом уровне, что это сродни инфаркту, ишемической болезни и ещё десятку недугов одновременно.

И ещё оказалось, что мир может перестать быть цветным. Бах, и вокруг только серые краски разной степени интенсивности. Из того периода у меня остались лишь обрывочные воспоминания. Хотя длился он нескончаемо долго.

Глава 6

После репетиции нас с девчонками ждёт примерка костюмов.

Танец у нас быстрый, и платья будут очень пышные – полное солнце, с короткими нижними подъюбниками. Наряды реально красивые, всё как я люблю: рукава-фонарики, вышивка, оборки, ярко-алый цвет. И даже кокошники имеются, с теми же узорами, что и на платье.

Смеёмся, толкаемся, перебирая вешалки, обсуждаем будущее выступление, представляя, как будем выглядеть в этих костюмах.

Ну чисто: красны девицы! Жаль, что без добрых молодцев. Потому как в этом номере нам они не положены. Или не предусмотрены, если можно так выразиться по отношению к нашим немногочисленным парням с народного отделения.

— Девчонки, примеряем. Если чуть свободно будет, не беда. Главное, чтобы не впритык. А то ещё корсаж разойдётся на сцене. Было дело, с прошлым выпуском, – напутствует Олеговна.

К счастью, каждой из нас достаётся нормальный костюм, в том плане, что по размеру.

Вот только их необходимо взять домой и привести в порядок. Платья, в которых мы будем выступать в этот раз, принадлежат колледжу, а не сшиты нами на заказ. Так ещё и провисели несколько месяцев, в тесной костюмерной. Запылились, помялись. Да и после прошлого выступления их, судя по всему, не стирали.

Так что их нужно постирать, желательно руками, чтобы не повредить многочисленные оборки и вышивки, а потом умудриться отпарить всё это безобразие.

Блин, знаю, как это мучительно! В юбке реально много ткани, а машинная вышивка, нашитая понизу и на лифе, офигеть, как топорщится, так ещё и отваливается, если просто закинуть в стиральную машинку. Короче, возни на полдня! И это ещё не всё. Пышный концертный наряд надо как-то доставить до дома.

У других девчонок нет таких проблем, за ними приезжают родители. За Саловой – брат. Тоню забирает парень. В общем, за считаные минуты они все разбегаются, и в колледже остаюсь только я, в обнимку с пышным вышитым платьем.

Сложить концертный наряд в пакет или сумку нельзя, он помнётся так, что ума потом не дашь. Поэтому нужно нести прямо на вешалке, упаковав в чехол. Короче, пешком идти проблематично.

Но деваться-то всё равно некуда. Забрать меня некому. И самое обидное – никто из однокурсниц не предложил подвезти, даже те, кто живёт на соседней улице. Не знаю, может, не подумали… А сама я навязываться не стала, это вообще не в моём характере. Гордая, блин!

Эх… Теперь тащиться с пышным платьем на вешалке чёрт-те куда! Вот был бы у меня брат на машине, ну или парень… Укол в груди напоминает, что запретные темы поднимать не стоит, особенно наедине с собой.

Не до парня. Тем более, мой организм второго не выдержит, я от первого ещё не отошла.

В общем, брата нет, подруги бросили, умчавшись прочь на тачках своих родственников. Вздыхаю, топаю на выход. Перекидываю чехол с платьем через плечо, держа за крючок вешалки, и сбегаю со ступеней колледжа.

Сворачиваю в переулок, перехожу по пешеходнику на другую сторону улицы и шагаю в сторону дома.

— О, здорово слабачка! Давненько не виделись! — знакомый голос врезается в мозг, заставляя встрепенуться и вздрогнуть.

Сердце, ещё секунду назад никак не напоминавшее о своём присутствии, вдруг отчаянно желает привлечь внимание, принимаясь долбиться в районе горла. Поток ледяных мурашек, взлетает вверх по позвоночнику, вызывая озноб и, совершенно нелогично, опаляет кожу, заставляя покрываться капельками пота. Кровь бросается в лицо, заливая отчаянным жаром.

Знаю,что очень легко краснею и ненавижу эту свою особенность. Уверена, что сейчас похожа на помидор.

Сглатываю. Усилием воли заставляю себя не смотреть. Получается. Не оборачиваюсь. Иду дальше.

Шорох шин по асфальту. Медленно, сбоку, рядом с тротуаром. Не выдерживаю, бросаю взгляд в ту сторону.

Офигеть! Радимов за рулём тачки! Возмущение сразу же вскипает в груди – ему нет восемнадцати! Он не должен ездить сам, ему не могли выдать права! Совсем уж зазнался, забивает на правила, никого не боится!

Замечаю на пассажирском сидении Толю, старшего брата Никиты. Он подмигивает мне и улыбается снисходительно.

— Привет, малая! Как дела?

— Привет! — выпаливаю, отворачиваюсь и ускоряю шаг.

Нет никакого желания поддерживать светскую беседу. С Толей мы не друзья, просто бывшие соседи. А с соседями достаточно просто здороваться, тем более с бывшими.

Походу, это его тачка, дал непутёвому братцу покататься, а сам сидит рядом, на всякий случай. Вот только чего этим двоим нужно от меня?

— Лерка, запрыгивай, мы тебя подвезём! Чё там у тебя в пакете? Костюм, что ли? Неудобно тащить. Я мелкому говорю, давай подкинем соседку, а он губы дует, да Ник? — Толя жестом приказывает брату стать на обочине, чуть впереди меня, и сразу же открывает дверь со своей стороны.

— Слышь, отвали! — тянет Радимов недовольным голосом, кривит губы, косясь на меня.

— Спасибо, не стоит беспокоиться! – выпаливаю, перехватывая покрепче чехол с костюмом.

Упрямо чешу дальше.

Ага щас! Так я с ними и поехала! Да я лучше сквозь землю провалюсь, чем ещё раз приближусь к этому изменнику, уроду брюнетистому, оленю безрогому, наглому, бесячему, отвратительному, зазнавшемуся…

Перечислять мысленно все нелестные эпитеты, что подходят моему бывшему, мешает его брат.

Он живо догоняет и подталкивает в сторону своей тачки.

— Да не боись ты, Валерка! Я сам за руль сяду. Мелкий так, чуток покатался перед экзаменом. Так что доберёмся до места нормально, я знаки дорожного движения знаю, в отличие от него, – ржёт.

— Блин, да завались ты! Я тот знак просто не увидел! Там дерево его загораживало! — багровеет Ник, вылезая из машины.

— Ну да, ну да! Я это уже сто раз слышал. А косарь за ремонт бампера отвалил, — без каких-либо претензий, скорее чтобы просто постебаться над младшим братом, гогочет Толя. – Прыгай назад, Лерка-Валерка! Давай-давай! Отказы не принимаются. Давно не были в нашем дворе. Ностальгия замучила.

Глава 7

Старший брат Ника почти насильно запихивает меня на заднее сиденье своей тачки, вместе с концертным платьем. Приходится смириться и устроиться удобнее, пристегнув ремень безопасности.

А что делать? Толя ведь не отстанет.

Ладно, не страшно. Довезёт до двора, а там уж я быстренько смоюсь с глаз долой. Несколько минут можно и потерпеть.

Вот только организм, взбудораженный близостью единственного в моей жизни врага, считает иначе. В жар бросает так сильно, что, кажется, волосы сейчас полыхнут.

Блин! Уверена, что лицо по яркости цвета сейчас конкурирует с шевелюрой.

И они, братья Радимовы, безусловно, это видят.

Никита усаживается впереди на пассажирском сидении, в мою сторону даже не смотрит.

Фух, ну и отлично! Тоже отворачиваюсь к окну. Фокусирую взгляд на дороге, вглядываюсь в номера проезжающих машин с таким вниманием, будто от этого зависит моя жизнь. Отчаянно ловлю звуки улицы, рёв моторов, шорох шин, гудки, смех и обрывки разговоров случайных прохожих, спешащих мимо, по тротуару.

Отвлечься, не думать, не смотреть.

Старший брат Ника устраивается на водительском месте и уверенно выруливает на трассу, вливаясь в автомобильный поток.

Молчим.

Толик сосредоточенно ведёт тачку, я пялюсь в окно, вцепившись похолодевшими пальцами в чехол с платьем. Никита нервно барабанит по обшивке двери со своей стороны. Этот звук раздражает. Он ещё больше выводит из равновесия, натягивая до предела мои нервы, и без того звенящий, как струны.

— А ты откуда? С выступления? — голос Толи заставляет вздрогнуть.

— С репетиции. На День города номер готовим, — отвечаю, прочистив горло.

— Начёсе! Я приду посмотреть. Мы с Ником придём, да, брат?

— Чё я там не видел, — кривится тот. — Кому это вообще может быть интересно? Динозаврам вроде тебя, разве что.

— Не скажи, все любят смотреть, на то, как танцуют красивые девушки, — Толик ловит мой взгляд в зеркале заднего вида и подмигивает.

В ответ выдавливаю улыбку и сразу же опускаю глаза.

Присутствие Никиты вызывает такую бурю эмоций, что страшно делается. Мне дурно. Реально бомбит до тошноты. Сердце выпрыгивает, воздуха едва хватает на поверхностные вдохи, спина покрывается испариной.

Два раза в день, это уже слишком, это передоз!

А ведь ещё утром, я наивно полагала, что даже смогу работать с ним в одной команде. Хотя бы временно, пока не накоплю маме на операцию по замене сустава. Святая простота! Да я просто забыла за те несколько месяцев, что мы не виделись, о том, какую реакцию выдаёт на него моё тело.

Вздыхаю с облегчением, когда машина въезжает в наш двор и тормозит возле подъезда. Тянусь к ручке, нервно дёргаю непослушными пальцами, стремясь как можно скорее выбраться наружу.

Братья тоже покидают автомобиль, оглядываюсь по сторонам.

— Какие люди! — раздаётся откуда-то сбоку.

В нашу сторону движется сосед со второго этажа, кажется, они дружили с братом Ника.

— Анрюха! Сто лет тебе не видел! — Толик шагает к нему навстречу.

Никита тоже подходит, чтобы поздороваться.

Я же пользуюсь этим, вытаскиваю чёртов костюм, который по пути умудряется зацепиться за спинку сиденья, закрываю автомобильную дверь, разворачиваюсь и предпринимаю попытку незамедлительно исчезнуть, пока братцы Радимовы обмениваются приветствиями с приятелем.

Да, знаю, что это невежливо. Нужно поблагодарить, попрощаться, в конце концов. Но блин, извините! Я не просила меня подвозить. Наоборот, отказывалась! Да и вообще, любезничать с Ником, после его поцелуя с Алиской? Нет уж!

Набираю разгон, сжав, ледяными от избытка волнения пальцами, чехол с платьем. Но он длинный, и путается в ногах. Приходится вновь перекинуть его за спину, держа рукой за крючок вешалки.

Вот только далеко убежать у меня не получается. Успеваю сделать лишь несколько шагов, как неведомая сила препятствует моему дальнейшему передвижению. Точнее, кто-то хватает сзади чёртов костюм и тянет за него, заставляя меня остановиться, вцепившись руками в вешалку.

— Стоять, Нилова!

Резкая огненная вспышка в области груди рассыпается по коже колючими искрами. Мурашки по рукам, дрожь по позвоночнику, шум крови в висках.

Не оборачиваюсь. Просто застываю на месте, мёртвой хваткой держа многострадальное платье.

Радимов отпускает чехол, но я не успеваю отреагировать, потому что он в два счёта обходит меня и преграждает путь своей внушительной фигурой.

— Чего тебе? — вскидываю подбородок, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Это чё сегодня было? А рыжая? Ты реально хотела ко мне в команду? – сверлит тёмными глазами, скользит взглядом по моему лицу.

На секунду забываюсь. Тону в проклятых чёрных омутах, полностью теряя связь с окружающей действительностью.

Память услужливо начинает выдавать картинки, на которых мы также рядом. Глаза в глаза, дрожь по телу, горячие жадные губы на моей коже…

Похоже, пылать начинаю ещё отчаяннее, чувствую, что горит не только лицо, но и шея, и кожа головы. Радимов смотрит на меня и, походу, делает правильные выводы, начиная ухмыляться одной стороной рта.

— Работать с тобой? Ни за что! Я ещё из ума не выжила! — выпаливаю и делаю попытку обойти Ника.

— Так какого хрена тогда приходила? — ехидная лыба становится шире.

В голове пустота звенящая. Что отвечать? Я ведь и сама не имею понятия, как решилась на этот отчаянный шаг. В итоге не придумываю ничего лучше, чем просто сбежать.

— Отвали! — выпаливаю, сгребаю костюм в охапку и позорно несусь прочь.

Глава 8

Уже привалившись к запертой двери в своей квартире, долго не могу отдышаться. Мыслей нет, одни чёртовы, прущие через край эмоции. Их сила приводит меня в ужас. Ник не просто бывший. Он мой ад, мой кошмар, моё наваждение, выворачивающее душу наизнанку.

Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!

Задыхаюсь, потому что забываю дышать, поднимаю лицо к потолку и зажмуриваюсь. Прижимаюсь затылком к прохладному полотну металлической двери и начинаю сползать вниз, опускаясь на корточки. Ноги не держат, руки слабеют, больше не в силах сжимать многострадальное платье, и я отпускаю вешалку, позволяя чехлу с концертным нарядом упасть на пол.

Слёз нет. Во всяком случае, из-за Радимова. Я их выплакала тогда, в феврале, больше года назад. Они ещё были и в марте, и в апреле, и даже в августе. Но теперь… Хватит! У меня и так много поводов пострадать и поплакать.

Сейчас я чувствую лишь опустошение. Будто меня выжали как лимон, оставив одну пустую оболочку.

— Лер, это ты? — голос матери из комнаты приводит в чувство.

Делаю пару глубоких вдохов и поднимаюсь на ноги.

— Да, я с репетиции. Платье буду стирать… — зачем-то пинаю чехол ногой.

Это всё из-за него! Не будь у меня в руках громоздкого концертного наряда, возможно, мне удалось бы остаться незамеченной для братьев Радимовых. Или получилось бы сбежать, скрывшись в ближайшем магазине.

Внезапно приходит осознание, что побег ничего не изменил бы, вообще не решил моих проблем.

Я уже видела Ника. Знаю, что он целует Алиску, а вовсе не меня. В этом основная причина моих душевных терзаний. Ревность. Она как заноза застряла в сердце, и без понятия, как её оттуда выдернуть.

Я не имею права ревновать, ведь Никита давно не мой. Да и был ли он когда-нибудь моим? Скорее всего, нет. Вот я — была его. Принадлежала целиком и полностью, любила до умопомрачения, готова была за ним на край света, в огонь и воду… А он… Ему это всё оказалось ненужным.

— Принеси моё обезболивающее из аптечки, — просит мама.

— А где та пачка, что я вчера тебе давала? — внутри холодеет, потому что знаю ответ.

— Она закончилась. Неси, нога сильно болит.

Сглатываю, шагаю в сторону маминой комнаты, открываю дверь.

Здесь царит полумрак, потому что шторы задёрнуты. И ещё ужасно душно, ведь всё окна, да и дверь в коридор, постоянно закрыты.

Решительно топаю к окну, отодвигаю в сторону занавески и распахиваю рамы, впуская в комнату свежий вечерний воздух.

— Закрой! На улице шумно, пыль эта постоянно летит, — тянет мама капризным тоном.

— Пусть проветрится, — отрезаю твёрдо.

— Таблетки лучше неси, — недовольные нотки в голосе.

— Неужели ты выпила всю пачку за один день? Это слишком много. Побочка большая. Это же не просто так, нагрузка на желудок и не только… Мам, так нельзя, — подхожу к кровати и присаживаюсь на краешек.

— Ты что, не понимаешь? У меня болит нога! Сил нет терпеть. Таблетками только спасаюсь!

— Ложись в больницу. Тебе же предлагали. Там процедуры проведут, снимут воспаление, боль будет меньше.

— Да что от этого толку? Я уже лежала десять раз! Это ведь ненадолго. Нет уж. Только на операцию поеду. Остальное всё ерунда! Даже не собираюсь тратить своё время.

Мама хмурится, опускается на подушку и демонстративно отворачивается. Лежит с видом умирающего и отчаянно страдающего человека. Вижу, что по большей части это наигранно, но всё равно ведусь и покорно тащусь на кухню, чтобы достать обезболивающее из аптечки.

Время она тратить не хочет! А зачем оно ей, вообще? Чтобы бездумно валяться в постели? Вот что мне с ней делать?

Помимо всего прочего, меня преследует чувство вины, по поводу того, что иду на поводу у мамы, разрешая принимать обезболивающие в огромных дозах. Но что я могу исправить?

И она не лежачий инвалид, в конце концов. Если откажусь принести, сама выйдет из комнаты и возьмёт. Как с этим быть? Приказать лечь в больницу, я не могу, уговорить не получается.

Чтобы хоть как-то отвлечься, начинаю заниматься платьем. Осторожно, стараясь не повредить украшения и вышивку, стираю его руками, а затем, когда стекают излишки воды, вывешиваю на балконе. Не выжимаю и не выкручиваю, просто стряхиваю, а затем расправляю складки.

Теперь осталось подождать, пока высохнет, отпарить, проверить, подклеить или аккуратно прихватить нитками декоративные элементы, если они где-то отошли.

— Я уже, наверное, смогу костюмером работать. Сколько я их перестирала за свою жизнь? Уже и не вспомнить, — бормочу, разглядывая свою работу. — А всё-таки классное платье!

Затем готовлю ужин, пытаюсь накормить маму, которая, как всегда, меланхолично упирается, потом начинает злиться, но в итоге всё же ест.

Лишь после этого устраиваюсь на кухне, что поесть самой.

По привычке беру в руки телефон и только сейчас замечаю сообщение от Тони.

Кастинг! Блин, я про него совершенно забыла! Перехожу по ссылке. Новое танцевальное шоу на федеральном канале. «Лучший танцор. Юг».

Обалдеть!

Как понятно из описания, съёмки до самого финала будут проводиться в нашем городе, но к участию допускаются танцоры со всего юга страны.

Потом планируется ещё несколько сезонов в других регионах, а затем финал, в котором победители сразятся за главный приз. А он не маленький! Блин, даже не так — он огромный!

Это крупная денежная выплата, причём не только одному победителю, но и финалистам, но главное — рекламные контракты уже во время съёмок! То есть можно пройти кастинг, попасть в двадцатку лучших и начать зарабатывать!

Интересно, сколько? Хватит ли этих денег, ну тех, что с рекламы, на операцию по замене сустава? По идее должно хватить. Призы победителям даже не рассматриваю, за те деньги в лучшей клинике заграницей можно сделать. Но нас с мамой и наша городская больница устроит. Тем более что мы наводили справки и местных хирургов многие рекомендуют.

Ну это шанс. Нельзя упускать, ни в коем случае нельзя! Перехожу по ссылке: «записаться на кастинг» и заполняю форму. Просмотры будут проводиться в начале следующего месяца. Мне на почту, адрес которой я оставила на сайте, должно прийти уведомление, о присвоении номера и дате кастинга.

Глава 9

У меня дежавю. Я вновь тащусь с необъятным чехлом в руках и вновь натыкаюсь на чёртова Радимова!

Причём натыкаюсь, в прямом смысле слова. Вылетаю из-за угла и впечатываюсь в твёрдую грудь своего бывшего.

Да, не стоило так спешить, и уж тем более нестись сломя голову, не глядя по сторонам. Но у меня есть оправдание — я опаздываю! Понимаю, что нужно было выйти раньше, но не получилось! Всё, вот реально, всё сегодня настроено против меня!

Сначала мама решила вдруг покапризничать, требуя сварить ей на завтрак овсянку на молоке. А это ведь совсем не то же самое, что заваривать кипятком хлопья. За кашей нужно следить, помешивать ложкой, чтобы не пригорела и не убежала.

Из-за времени, потраченного у плиты, пришлось краситься в спешке. И как результат, вполне ожидаемый, к слову, я вынуждена была всё переделывать, потому что стрелки размазались и получились неровными.

Короче, я их просто стёрла и накрасила ресницы тушью. Так что теперь ужасно переживаю по этому поводу! Слишком простенький макияж, я буду реально серой мышью, на фоне остальных!

Но это ерунда, по сравнению со следующими событиями. Ведь следом позвонила начальница и потребовала выйти сегодня на работу, потому что моя сменщица заболела. И никакие слова про то, что у меня кастинг, и что я пробую попасть в крутое шоу, на неё вообще не действовали.

Выходи или увольняйся! Вот и весь выбор, что мне оставили. Ну решать пришлось быстро. Так что теперь я безработная. Эх…

Короче, эти разборки заняли у меня ещё кучу времени. Одевалась я в спешке, обувалась на ходу. Хорошо хоть костюм приготовила с вечера, тщательно проверив и убедившись, что с ним всё в порядке.

К месту кастинга не шла, а бежала, таща за собой злосчастное платье и пакет с туфлями для выступлений.

В здание, где проходит отбор, влетела со скоростью света. Мне выходить на сцену уже через тридцать минут, а я ещё не одета!

И хорошо ещё, что остальные вопросы уже решены, иначе моё участие могло бы оказаться под вопросом.

После подачи заявки со мной связалась сотрудница кастинг-отдела и пригласила явиться для более подробного собеседования. Предварительный отбор я прошла, поэтому мне выдали номерок, и добавили мой номер в очередь.

И вот теперь я стою, уткнувшись носом в футболку Никиты, и втягиваю знакомый до боли запах, от которого кружится голова и подламываются колени.

— Лера? — выдыхает он, от неожиданности забыв натянуть на лицо привычную маску надменного негодяя.

Запоздало взвизгиваю и отскакиваю, прижимая к груди чехол с костюмом.

— Ты что здесь делаешь? — выпаливаю, чувствуя, как озноб бежит по спине.

— То же что и ты, судя по всему, — кивает на чехол с костюмом.

Блин… Вот не зря говорят, что одна неприятность тянет за собой остальные! Мало мне неудавшегося макияжа, увольнения, опоздания, так ещё и мой бывший решил попасть в шоу!

Походу, мне можно сворачивать удочки. То есть, возвращаться домой и начинать искать новую работу. В ресторан быстрого питания на соседней улице вроде искали работника на кухню. Эх…

— Тебе то это зачем? У тебя столько просмотров на канале, что “Лучшему танцору” ещё нужно постараться, чтобы набрать больше, — задаю вопрос совершенно искренне.

Вот реально, для чего это ему? Денег мало?

— Тебя это беспокоить не должно, Нилова. Тем более что тебе кастинг не пройти. Слабачка, — выплёвывает, скривив губы.

— Чего? Да… Ты… — от возмущения не могу подобрать слова.

— Что, да? Что, ты? — ухмыляется ехидно. — Ты не пройдёшь, это просто факт.

— Посмотрим! — выпаливаю и, обогнув этого заносчивого оленя, бегу к раздевалкам.

Внутри всё кипит, бурлит и взрывается. Ненавижу! Мне не пройти? Это ещё почему? Потому что он так сказал? А вот посмотрим!

Так, куда я собралась? На кухню в забегаловке? Отменяем!

Нужно попасть в основной состав участников шоу! Непременно, обязательно, без вариантов!

Докажу ему, пусть знает! Пусть, блин, знает! Ууу, красавчик недоделанный! Звёздный мальчик! Ну мы ещё посмотрим, кто пройдёт, а кто нет!

Влетаю в раздевалку, отчаянно пытаюсь отыскать глазами незанятый шкафчик.

— Лера, привет! — голос Сашки Саловой приводит в чувство. — Ну хоть кто-то из знакомых! Девчонки вчера были. Прикинь, в основной отбор прошла только Тоня. А ты с каким номером выступать собираешься?

— Ой, привет! — выдыхаю и немного успокаиваюсь. — Сейчас мне нужно срочно переодеться, мне на сцену выходить скоро.

Скидываю кеды, одновременно вытряхивая из пакета кожаные красные туфельки на низком устойчивом каблучке. Стягиваю футболку и джинсы. Расстёгиваю чехол и достаю алое платье с вышивкой.

— Лер, ты обалдела? Ты совсем, что ли? Рехнулась? — орёт Сашка так громко, что другие девушки начинают оборачиваться в нашу сторону.

Замираю с платьем в руках. В груди холодеет.

— А что? — оборачиваюсь к подруге.

— В смысле, что? Ты в кокошнике перед жюри плясать собралась? Где ты видела в крутых шоу народников? Где, а Нилова? Тебя не возьмут! Точно говорю, стопудово! Тонька прошла с контемпом.

— Посмотрим, — повторяю то же самое, что ответила Радимову.

Сердце бабахает с перебоями, в груди тяжесть. Начинают одолевать сомнения. Но я усилием воли отстраняюсь от них. Да и некогда думать. Поздно. Номер для кастинга мы готовили с Татьяной Олеговной, она же разрешила мне выступить в концертном костюме колледжа. Менять что-то в последнюю минуту бессмысленно и глупо.

Застёгиваю платье, расправляю складки, подхожу к зеркалу, чтобы надеть и закрепить невидимками кокошник, плотно сидящий на голове.

— Не, ну я всё понимаю, но блин… — Салова всё не отстаёт.

— А сама ты что будешь показывать?

— Вог! — улыбается уверенно, вытягивает руки над головой, делая выверенное движение, сгибает ладони.

— Желаю удачи! — выпаливаю, поправляю платье и шагаю прочь из раздевалки.

Подожду за кулисами, тем более что мне уже скоро выступать. А болтовня с Сашкой только лишает меня последней уверенности. Ну их всех! Советчики, блин! Сама разберусь.

Глава 10

Прохожу за кулисы, пытаясь расслабиться и унять нервный тремор. Всё будет хорошо. Я справлюсь.

Но на сердце неспокойно. Наверное, и правда, глупо было прийти с народным танцем. Из всей нашей группы, да что там группы! Из всего колледжа к Татьяне Олеговне обратилась за помощью только я одна.

Да и не видно среди участников никого в костюмах. Все как на подбор в широких штанах и футболках оверсайз, некоторые девчонки в обтягивающих топах. Одна я похожа на взбесившуюся жар-птицу.

Радимов вон что-то чёрное напялил…

Подумав о бывшем, тут же слышу его имя и вздрагиваю.

Вот так совпадение, блин! Ник сейчас выходит на сцену. Обалдеть! Получается, что я буду сразу за ним.

Никита появляется с другой стороны, из-за противоположной кулисы. Останавливается перед жюри, спокойный, уверенный, невозмутимый. Представляется, что-то говорит, только я не слышу. Точнее, слышу, но не могу разобраться слова, потому что внутри рок-концерт начался: кровь барабанит в висках, сердце бомбит грудную клетку, нервная дрожь волнами проходит по телу, заставляя ощутимо трястись.

Безусловно, здесь много чего намешалось: волнение перед выступлением, неуверенность в своём выборе, страх облажаться. Но детонатором всех этих реакций всё равно выступает мой бывший – Никита Радимов.

Он красивый. Блин, ну почему он такой красивый? Я его ненавижу, но это не мешает мне признавать тот факт, что Ник идеален внешне. Ну ладно, пусть не для всех, пусть для меня.

До начала наших отношений, и после тоже, я не встречала парней, способных своим появлением запустить моё сердце в космос. Одним только взглядом пронзительных тёмных глаз, ухмылкой полных губ, да блин, одним только видом проклятого скуластого лица, с застывшим на нём надменным выражением!

И вот опять замираю, впиваюсь взглядом в подкачанную, спортивную фигуру.

Сейчас можно, ведь он не смотрит за кулисы, всё его внимание направлено на зал.

В руках у Ника маска: жёсткая, из пластика или металла, с прорезями для глаз, такая же чёрная, как и его одежда. Её нельзя надеть или как-то закрепить на лице, можно только держать. Примерно представляю, что он будет с ней делать: подносить к лицу, сбрасывать и ловить на лету во время сложных движений телом. Видела в его роликах нечто подобное.

Никита расставляет ноги на ширине плеч, откидывает голову назад, кладёт на лицо маску и опускает руки, позволяя им свободно висеть вдоль тела.

В этот момент раздаётся музыка.

Обалдеть, это скрипка! И тут же добавляются другие инструменты: бас-гитара, ударные. Мелодия быстрая, тревожная, и необычно яркая: микс средневековья и будущего, по-другому не знаю, как назвать.

Дарк-фолк, тёмное фэнтези. Это новое направление, в котором пробует себя его группа. Мрачные сказки и старинные мотивы в современной аранжировке. Тут тебе и шелест вереска на пустошах, и звон мечей, и шёпот колдунов.

Радимов начинает двигаться. Я и до этого стояла не шевелясь, а теперь и вовсе застыла, боясь дышать, не смея моргнуть, чтобы не упустить ни единого движения.

Он крутой! Реально, без преувеличения, даже если отбросить личные эмоции. Ник не танцует. Нет, он живёт! Языком тела рассказывает столь захватывающую историю, что нельзя остаться равнодушным.

Движения отточенные, когда нужно плавные, но по желанию танцора вдруг становятся резкими и стремительными.

Маска летает над ним, будто живое существо, перемещается из одного руки Радимова в другую, ложится на лицо, придавая ему таинственный вид, падает на пол, если это требуется. Кажется, что Ник реальный колдун, повелевающий предметами.

Блин, это круто, реально круто! Мурашки по телу!

Слышу, как за спиной восхищённо перешёптываются организаторы и участники, дожидающиеся своей очереди.

К танцу Никита не забывает добавить элементов нижнего брейка, хотя этот стиль тут явно не основной. Знает, гадёныш, что народ тащится, когда внезапно проделывают что-то подобное! И зал откликается, моментально наполняясь криками и аплодисментами.

Ловлю себя на мысли, что откровенно любуюсь Радимовым, реально не могу оторвать взгляд. Это шикарный номер, просто великолепный! Особенно учитывая тот факт, что Ник сделал его сам, без наставников и хореографов.

Вот он — победитель шоу «Лучший танцор». Даже не знаю, сможет ли кто-то обойти его, в это трудно поверить.

Музыка стихает, и Радимов останавливается, с вызовом глядя в зал, в котором не смолкают аплодисменты.

Охрененно талантливый и знает об этом. И по удовлетворённому взгляду, которым Ник обводит зал, понимаю, что все сидящие признали это, приняли как должное.

Осторожно высовываюсь из-за кулис, что взглянуть на жюри. Они тоже аплодируют, улыбается одобрительно и даже удивлённо, им явно понравилось.

Офигеть, крутые хореографы оценили! Да и как не оценить?

— Вы однозначно проходите дальше, Никита! Это было потрясающе, отличная работа! — доносятся до моего слуха оценки жюри.

Радимов благодарит и неожиданно поворачивается прямо в мою сторону. Вздрагиваю и замираю, столкнувшись с ним взглядами. На несколько секунд забываю, как дышать, а когда эта функция всё же становится доступной, резко втягиваю носом воздух, давясь кислородом.

Ник шагает прямиком в мою сторону, покидая сцену. При этом продолжает смотреть на меня.

Хочет разделить свой триумф? Или показать, какой он классный? Да по фигу, он ведь, и правда, талантливый!

— Это было, офигеть… до мурашек… — выдыхаю совершенно искренне, когда он подходит.

Но надменный паршивец живо портит всё впечатление от своего яркого выступления.

Цокает, кривит губы и выдаёт, растягивая звуки:

— Разумеется. Сомневалась? Ты только это… не вздумай сказать кому-то, что была моей девушкой, не позорь меня, ок? — кивает на мой яркий наряд.

Воздух стремительно покидает лёгкие, как после удара под дых. Краснею, нет багровею, от острого чувства ярости!

Ну и козёл! Специально ведь злит перед выступлением.

Глава 11

Тах... Тадах... Тадах...

Сердце стучит с перебоями, когда вижу лица знаменитостей, сидящих в жюри и смотрящих на меня с любопытством. В очередной раз смущаюсь из-за броского наряда.

В зале, в коридорах, в раздевалке находятся сейчас тысячи человек, и никто, кроме меня так не выглядит.

Все вокруг такие стильные, современные, а я как из позапрошлого века вывалилась, прямиком на сцену. Чувствую, как горят щёки, как капельки пота выступают на спине.

Да, я изначально подозревала, что никто из моих знакомых не пойдёт на кастинг с подобным номером. Знала, но всё равно готовила. В тот момент, когда мы обсуждали его с Олеговной, это казалось мне великолепной идеей.

Я ведь хотела, чтобы меня заметили. Ну цель достигнута — не заметить мой ярко-алый наряд и кокошник ну просто невозможно! Вон как смотрят все! Кто-то улыбается, кто в недоумении поднимает брови. Участницы, что трутся у входа в зал, ожидая свой выход, кривятся, одна даже крутит пальцем у виска.

Ещё и Радимов подлил масла в огонь.

«Не вздумай сказать кому-то, что была моей девушкой, не позорь меня».

Блин, это больно! Неприятно до ужаса. Впрочем, как и всё, связанное с Ником.

Но при этом уничижающая фраза, брошенная надменным оленем, моим бесячим бывшим, вызывает злость и желание показать, на что я способна.

Когда вылетаю на сцену, воцаряется тишина. Кажется, все сидящие в зале замирают, с любопытством уставившись на моё полное солнце с вышивкой.

Внезапно накатывает безбашенное веселье. Наверное, такое чувство ловят те, кому уже нечего терять.

А пусть!

Зато меня точно запомнят, в отличие от сотни девчонок в карго и топиках и ещё пары сотен в оверсайз всех оттенков серого.

Выпрямляю спину, держу осанку, как говорит Олеговна, упираюсь руками в бока, высоко подняв голову. Именно так, смело и решительно! И плевать я хотела на всех «доброжелателей»!

Я не хочу, как все! Буду собой.

Вдыхаю полной грудью и совершенно искренне улыбаюсь, чувствуя душевный подъём.

— Неожиданно, но интересно! Какая вы яркая девушка! Представьтесь нам — говорит Диана Каваева, одна из будущих наставников участников шоу.

Называю себя, в нескольких словах говорю о том, как долго занимаюсь танцами и какими именно.

— Десять лет вы занимались современными танцами, я правильно понял? Какими направлениями? — спрашивает Антон Варшавин, второй наставник.

Перечисляю все стили танцев, которые пробовала во время учёбы в музыкалке. Их не так много, но вполне достаточно, чтобы наставники одобрительно кивнули.

— Судя по костюму, танцевать вы планируете что-то из народного? — жюри продолжают меня пытать, почему-то дольше, чем остальных участников.

— Да. Могу станцевать что-то из модерна, вога, контемпа или верхний брейк. Если нужно будет, без проблем. Но сейчас, когда у меня есть возможность самой выбрать направление, я хочу показать вам то, чем горит моя душа, от чего у меня самой мурашки.

— Заинтересовала, ну, показывай! — улыбается Диана, переходя вдруг на «ты».

Мысленно объявляю это изменение хорошим знаком. Глубоко вдыхаю, принимаю нужную позицию, ожидая пока зазвучит музыка.

Разумеется, мы с Татьяной Олеговной выбрали для номера классную композицию, такую, в которой сочетаются ярко выраженные фольклорные мотивы с ритмичностью современной музыки.

Когда зал наполняют звуки жалейки, все мои волоски встают дыбом, а мурашки разбегаются по телу. Да, слышала сто раз, и да, продолжаю покрываться гусиной кожей!

Несколько секунд, и вступает гитара, задают ритм ударные. Этого достаточно, чтобы я пропала.

Забываю о зрителях, о жюри, о Радимове, который сверлит взглядом из-за кулис. Стоит мне начать двигаться, всё исчезает, остаётся только музыка, ритм и нереальное по своей силе ощущение полёта.

С лёгкостью выполняю отработанные связки, кружусь так, что пышная юбка взлетает до самого пояса, а подъюбник, недостаточно пышный, чтобы также летать, надувается колоколом.

Слушаю музыку, пропускаю через себя, живу ей. Гитара задаёт ритм, бас-гитара — ритмическую поддержку, ударные добавляют энергии, а виолончель, флейта и жалейка — мелодичность и присущую народной музыке уникальность. Именно они задевают те потайные струны в душах, о которых многие даже не подозревают.

Не танцую — лечу, живу, горю! Я больше не Валерия Нилова, студентка колледжа Искусств. Теперь я царевна, на пиру у царя-батюшки, а может, жар-птица, парящая над волшебным лесом.

Помимо классических элементов народного танца мы с Татьяной Олеговной добавили современные движения, ведь нашей целью было показать мои навыки и умения. И эти, казалось бы, чуждые связки, гармонично вписываются в общий стиль. Ну во всяком случае, обеспечивают одобрительный рёв зала.

Завершающие движения делаю уже под громкие крики и аплодисменты зрителей. Запыхавшаяся, с горящими щеками, вздымающиеся грудью, вновь встаю перед судьями, поднимаю подбородок, расправляю плечи и вижу, что представители жюри тоже яростно хлопают в ладоши. Они аплодируют мне!

Не выдерживаю и бросаю быстрый взгляд за кулисы, туда, где остался Радимов.

Он всё ещё там. Смотрит так, будто видит впервые. Куда-то пропало его извечное надменное выражение с лица, осталась только растерянность и ещё что-то особое, такое, о чём лучше не думать…

И в тот же миг, сердце, ещё не успевшее прийти в норму, окончательно сходит с ума, ухает в пропасть и летит вниз, готовое разбиться вдребезги.

Глава 12

Я прошла на следующий этап! Офигеть, прошла!

В раздевалку влетаю, как на крыльях. Хочется прыгать и визжать от радости, но держусь, просто широко улыбаюсь.

И особое удовольствие доставляют воспоминания об ошарашенном лице Радимова. Не ожидал, изменщик! Думал, народные танцы – это хоровод под «во поле берёзка стояла»?

Грудь распирает от гордости за саму себя. Правильно сделала, что не стала никого слушать. А то прям — не позорься! Ну и где все остальные из нашей группы колледжа? Те, кто выбрал модные направления? Во второй этап прошла только Тоня.

А вот Сашка, выступавшая после меня, провалилась. Хотя так была уверена в своём номере! Мало того, ещё и осуждала мой.

Ладно, не буду злорадствовать. Хочется, но не буду. Пусть сама делает выводы.

Переодеваюсь и шагаю к выходу. Теперь жду звонка. Мне сообщат, когда прийти на следующий этап отбора, там уже выберут всего двадцать человек. Но туда хотя бы номер готовить не нужно. Будем работать уже напрямую с наставниками, и они решат, кто им подходит, а кто нет.

Всё так же, продолжая улыбаться, пересекаю холл концертного зала, по пути кивая знакомым. Здесь многие из нашей музыкалки, да и из колледжа. Ещё бы, такой шанс!

Радимова, к счастью, нигде не видно. Должно быть, уже уехал.

Ну и отлично! Совершенно нет желания вновь столкнуться с ним.

Сбегаю по ступеням и, ставшим уже привычным движением, закидываю чехол на плечо.

— Привет, малая!

Сердце подпрыгивает, но тут же успокаивается, почувствовав, что опасности нет.

Прямо передо мной возникает высокий силуэт.

— Ой, Толя, напугал! — восклицаю смеясь.

— Не боись, Валерка! Ну чё, как кастинг? Прошла?

Моя довольная улыбка становится шире.

— Да, представь! Сама до сих пор поверить не могу! Мне пальцами крутили у висков, типа, кто прётся на просмотр такого уровня в народном костюме. А я прошла! — тарахчу радостно, желая хоть с кем-нибудь разделить свой триумф.

— Поздравляю! Это круто, правда! — одобрительно гудит Толик. — А Ника там не встречала? Я приехал его забрать, но он чего-то трубку не берёт. Может, ещё не выступил, хрен его знает. Хотя по идее должен бы уже.

— Он был передо мной. Тоже прошёл, все в зале офигели! Талантливый… — невольно краснею.

— У него не отнять. И упорный, главное. Никитоса с пути не сбить, прёт, как паровоз.

— Ладно, я пойду…

Обсуждать бывшего парня с его братом совсем не хочется. Это больно. Всё, что связано с Радимовым — чистая боль.

— Не, в смысле пошла? Забудь об этом! Пешком с этим мешком за плечами? Сейчас Ник выйдет, и мы тебя довезём.

Вздыхаю, чувствую, как мигом испаряется эйфория от успешного выступления. Сглатываю, вскидываю голову и решаюсь сказать, как есть, начистоту.

— Я не хочу с вами ехать. И не надо меня заставлять или уговаривать. Мне неприятно и больно находится рядом с Никитой. Поэтому спасибо за предложение, но я откажусь.

Толя вскидывает брови, несколько секунд задумчиво смотрит мне прямо в глаза. А потом медленно кивает.

— Не забыла?

Вспыхиваю до самых корней волос.

— Что? Нет! То есть да! Забыла, короче!

Старший брат Радимова понимающе улыбается. Неожиданно он шагает ближе и обнимает меня одной рукой, прижимая к себе.

— Никита тоже не забыл. Это я точно тебе говорю, Лер. Страдал тогда. Сильно. Ни спал, ни ел… И сейчас… Он больше не такой, как раньше. Что между вами произошло? Вы же с песочницы вместе…

Почему-то объятия Толика не вызывают отторжения или угрозы. Он большой, знакомый с детства, взрослый. Да и бывший сосед не позволяет себе каких-то вольностей, по-дружески положил руку на плечо.

И ещё — он понимает. Всё-всё понимает, знает и про меня, и про своего брата.

Утыкаюсь носом в рубашку Толи, вздыхаю, соображая, что ответить.

Все мои подруги думают, что мы расстались из-за измен Радимова. Так и есть. В какой-то мере. Но нельзя отрицать, что нас было много проблем в последнее время. Мы часто ссорились. Возможно, наша детская любовь просто не прошла испытания временем.

Да и как можно жить, когда чувства на грани? Мы как будто ходили по острию ножа над пропастью. Больно продолжать, страшно свалиться в бездну, но падение неизбежно.

— Вот так встреча! Вы что тут делаете, вместе? — ледяной голос Никиты приводит в чувство.

Отстраняюсь от Толи, поправляю чехол, сползший с плеча. Бросаю взгляд на бывшего парня.

В груди моментально атомный взрыв происходит, раскурочивая внутренности. Сердце останавливается, способность к дыханию покидает чат.

У Радимова на лице чистая ярость. Глаза сверкают, ноздри раздуваются, губы сжаты в нитку.

Ревнует? Вот и отлично! Пусть узнает, каково это, когда любимый человек на твоих глазах обнимается или целуется с другим!

Но эта мысль живо уходит на задний план. Близость Ника привычно запускает мучительные реакции во всём организме, заставляя его работать со сбоями.

Бежать! Подальше, чтобы не видеть, не думать, не знать, не вспоминать! Не хочу, не могу!

— Пока, Толь… — бормочу, стараясь соблюдать хотя бы внешнее подобие равнодушия.

Отворачиваюсь и шагаю прочь по тротуару. Иду медленно, примеряясь, прежде чем сделать новый шаг. Кожей чувствую взгляды, устремлённые в спину, и это выводит из равновесия окончательно.

Перед глазами прозрачная пелена, в горле ком, мешающий поступлению воздуха, а в груди грохочет на износ взбесившееся сердце.

Это откат. Вернулись острые реакции, что я подавила, стараясь собраться перед выступлением.

Сейчас приду домой, выпью чай с ромашкой, и всё станет как раньше, даже лучше. Потом расскажу маме о своей победе, позвоню Татьяне Олеговне. Она уж точно порадуется за меня.

А Ник… Пора смириться с его уходом и жить дальше. Придётся, ведь теперь у меня просто нет выбора. Притворяться, что его не существует, больше не получится. Во всяком случае, если мне удастся пройти второй тур отбора и попасть в одну из команд наставников. Ну а в том, что Радимов пройдёт, я даже не сомневаюсь.

Глава 13

Никита

С Толяном не разговариваю. Он лыбится, типа что-то там понимает, но мне по фигу. Плевать, пусть думает что хочет.

Молча сажусь в тачку и утыкаюсь в телефон. Лайкаю комменты на своём канале, те, что успели накидать за несколько часов.

Подъехав к дому, брат щёлкает на кнопку брелока, открывающего ворота в гараж.

Вижу, что место отцовской тачки занято, и настроение сразу же портится. Н

Мой отец алкаш. Констатация факта, сухая и верная. Нет, он не валяется в подворотне, не глотает литрами палёнку.

На первый взгляд мой папаша – успешный бизнесмен. Утром он выглядит безупречно: выбрит и благоухает дорогим парфюмом, костюм с иголочки, идеальная причёска. А вот вечером…

Каждый вечер он является домой нервный и злой. Хлопает дверьми, швыряет на пол свои вещи. Затем запирается в кабинете и открывает шкафчик с шеренгой бутылок элитного пойла.

Проходит полчаса или чуть больше, и начинается муштрование родственников. Придирки, нравоучения, бесконечные пьяные нотации. Когда мы с Толей были поменьше, и руки порой распускал. Но сейчас притих.

Мы ведь вымахали выше него ростом, опасается идти на откровенный конфликт. Его бубнёж ещё терпим, а вот остальное… Понимает, походу, что не спустим.

Меня достаёт больше всех. Потому что не выполняю запланированную программу: учёба в универе, руководящая должность в его компании.

Но блин, мне это не интересно! От слова: совсем! Не хочу я протирать штаны в офисе.

При этом нельзя не признать, что в какой-то мере благодаря деньгам отца я смог раскрутить свой канал и соцсети, из которых тоже капает нехилое бабло.

Я пробовал сам, реально, долго и упорно. Но выходило хреново, честно говоря.

Камера, звук, всё имеет значение, что бы там ни говорили гуру продвижения. А ещё раскрутка, которая стоит денег, как оказалось.

Реклама творит чудеса. Я знаю, что можно было ждать, пилить видосы без отдачи долгое время, пока что-нибудь не залетит. А можно помочь. Например, заплатив за упоминание крупным, раскрученным каналом. И это способ более быстрый, приносящий ощутимый результат. Главное — бабла не жалеть.

Разумеется, я уже давно зарабатываю сам. Ведь никакая реклама не вытянет реально тухлый контент. Она может только привести новых людей, а вот подписываться и лайкать, ну или дизлайкать, все решают сами. Тут уже полностью моя ответственность.

Долг отцу отдал, причём с процентами. Потому-то и бесит его постоянное желание унизить меня. Напоминает ежедневно, что без него я смог бы раскрутиться. Хотя, по сути, это не так. Я бы смог, по-любому, только потребовалось бы чуть больше времени. Но нет, по словам отца: я придурок и бездарность, теряю время вместо того, чтобы заниматься важными вещами.

Маме тоже достаётся. У нас большой дом, и папаша требует идеальной чистоты везде, прям чтобы блестело всё! Он с маниакальным упорством выискивает пыль и малейший беспорядок, и начинает распекать нерадивую хозяйку, которая не в состоянии уследить за домработницей, и сама не в состоянии убраться.

Придурок, блин! И главное, что живём мы здесь всего пару лет. До этого ютились в двушке на первом этаже старой пятиэтажки, и этого доморощенного чистоплюя ни капли не смущала паутина по углам.

Сколько себя помню, отец всё время строил бизнес. И всё время у него не получалось сделать хотя что-то более-менее прибыльное. Мы жили на зарплату мамы.

Но три года назад у него всё-таки получилось. Деньги пошли, бизнес рос и развивался.

Мы так радовались, переезжая в новый дом. Мама бросила работу, став домохозяйкой, Толя перевёлся в самый крутой университет города на платное отделение.

Вот только идиллия длилась недолго. С большими деньгами приходит большая ответственность и такого же размера стресс. А страдаем в итоге все мы.

Как только исполнится восемнадцать, сразу съеду. Куплю себе хату ближе к своей студии. А может, не буду. Перееду в Москву. Посмотрим, как пойдут дела с шоу.

В том, что я обязательно попаду в одну из команд, вообще ни разу не сомневаюсь. Без вариантов. А вот дальше, как карта ляжет.

Тут уже вспоминаю моё рыжее наваждение, крутящееся в сарафане и кокошнике. Сердце моментально замедляет ход.

Лерка…

За этот год она совсем не изменилась. Всё то же лицо, на котором явно отражаются любые эмоции, то густо краснеющее, то мило розовеющее в зависимости от ситуации. Эти глазищи, некогда смотревшие с обожанием, а теперь ледяные. Тонкие ладошки, с длинными, тонкими пальцами…

Я помню их касания… Прохладные и ласковые, помню, как грел их, целовал каждый пальчик, сгорая от счастья.

Сразу же перед мысленным взором всплывает привычная сцена, что повторялась из раза в раз.

«Опять у тебя руки холодные.

Я волнуюсь…

Почему?

Потому что ты целовать будешь…

Буду, даже не сомневайся, что буду! Привыкай...»

Больше ни одна девчонка не волновалась перед моими поцелуями, не краснела так бурно, не твердила часто-часто, без перерыва о своей любви. Да и я сам…

Столько лет Лерка у меня под кожей… Казалось, не вытравить. Но вроде смог, вроде даже получаться началось. И вот опять…

— Идём, победитель, — Толя делает жест, торопя меня покинуть салон своей тачки. — Надо бы отпраздновать, как считаешь?

Неприятная щекотка пробегает по нутру.

— Ты откуда знаешь? Она сказала? — тяну, чувствуя, как лицо каменеет, челюсть инстинктивно сжимается, наливаясь тяжестью.

— А чё, другой вариант разве возможен? Ты у нас талантливый, и наглый. Тебя сложно проглядетьна этом кастинге, — вместо прямого ответа выдаёт брат.

— Нельзя ответить? — вспышка ярости в груди.

Всю дорогу пытался подавить, почти справился… Хотя, блин, вру ведь самому себе! Ни фига не справился и тогда, и сейчас тоже!

Каждый раз, стоило кому-то так близко подойти к моей Лерке, крышу рвало. Вот и сегодня. Хоть она уже давно не моя.

Глава 14

Второй тур отбора прошёл немного легче, чем первый.

Ну как… Легче в плане эмоций, но блин, физически он вымотал меня гораздо сильнее, чем выступление на сцене перед строгим жюри.

После первого этапа осталось человек сто, наверное. Два наставника должны отобрать в свою комнату по десять танцоров. Вот в эту двадцатку мне и предстояло попасть.

Цель только в этом. На данный момент. Даже если я смогу принять участие только в самой первой передаче, и вылечу, я уже смогу заработать неплохую сумму на рекламе. На операцию, конечно, не хватит, но хоть что-то. С голоду не умрём, платёжки за месяц закроем, и то дело. О выходе в финал и не мечтаю, продержаться бы подольше. Выйти из команды, к примеру, пятой или шестой. Может, тогда и соберу нужную сумму.

В этот раз мы должны были показать хореографам свои способности и навыки. А ещё пришлось быстро схватывать, на лету, запоминать движения, повторяя за наставниками. Уже через десять минут после начала отбора, выбыли человек десять. Через час — половина.

Подготовить номер в привычном стиле, это одно, а вот станцевать то, что до этого не пробовал, без долгих репетиций, — совсем другое.

Наблюдая, как один за другим вылетают крутые танцоры, что не сумели перестроиться, я сама едва сдерживала волнение.

Те, кто виртуозно исполняют брейк, с большим трудом справлялись с плавными, грациозными балетными движениями, ну и так далее. В общем, хуже всего пришлось ребятам, которые с детства оттачивали одно-единственное направление.

Мне же повезло, я пробовала многие. А уж народными танцами занималась лишь один год, учась в колледже, поэтому не зацикливалась на привычных техниках, легко подстраиваясь под новый стиль.

Никита, кстати, тоже. Мы же вместе столько лет ходили в музыкалку.

Тоня вылетела одна из последних. Больше моих знакомых среди претендентов на участие в шоу не осталось, если не считать Радимова, разумеется.

А уж он отжигал неслабо, за него наставники едва не поссорились, каждому хотелось заполучить в команду такого яркого участника.

Ник крутой, это видели абсолютно все. Девчонки посматривали в его сторону с явным любопытством, парни, как на сильного соперника, а наставники, как на явного претендента на победу.

Я же ничем особым не выделялась, но с заданиями справлялась легко, поэтому раз за разом переходила дальше.

Нас осталось человек тридцать, когда наставники взяли перерыв и ушли посовещаться. После этого будут объявлены имена тех, кто попал в шоу, и распределены две команды.

Нас тоже отпустили на перерыв, позволив немного отдохнуть и, при желании, перекусить.

Но я не стала уходить в кафе, как сделали почти все остальные. Во-первых, у меня мало денег, а во-вторых, кусок в горло не лезет от волнения.

Взяла себе бутылку воды и сразу же отправилась в зал, где должны будут объявлять победителей.

Уселась на кресло в уголке возле входа, наблюдая, как сцену готовят для съёмок, устанавливая камеры и остальную аппаратуру.

— Привет! Посижу тут с тобой? — на кресло рядом плюхается короткостриженая темноволосая девушка, одна из участниц.

— Привет! Да, конечно, — отвечаю с улыбкой.

— Я Ника.

— Лера. Приятно познакомиться.

— И мне. Я тут вообще ни с кем не знакома. На кого не глянешь, все важные такие, даже не знаю, как подступиться. К одной девчонке подошла, она так зыркнула, что мороз по коже. А ты вроде ничего, не выглядишь высокомерной цацей, — принимается тарахтеть.

— Спасибо, — делаю глоток воды, закручиваю крышку и спрашиваю, чтобы поддержать разговор. — А в кафе, почему не пошла?

— Так, у меня денег нет. Думаешь, нафига я сюда пришла? Заработать хочется. Ты разве не заметила?

— Чего не заметила? — вскидываю глаза на девушку.

— Ну шмотки мои. Остальные, чего рожи воротят? Не их поля ягода. Но я привыкла, чего уж там, не обижаюсь даже. Почти, — вздыхает, поправляя тонкую майку, сползающую с худого плеча.

— Шмотки как шмотки, — пожимаю плечами.

Теперь, когда Ника акцентировала внимание на своей одежде, начинаю замечать, что майка на ней основательно застиранная, спортивные штаны вытянуты на коленях, а заношенные кеды лопнули в нескольких местах.

— Эх, не все так думают! Встречают по одёжке. Вот только где брать бабки, если родители нигде не работают, зато детей наплодили целую кучу?

— Ты из многодетной семьи? — спрашиваю, чтобы поддерживать разговор.

— Ага. Нас семеро. Я старшая, прикинь. Сложно это. Ну неважно, короче. А ты чего не пошла в кафе?

— А у меня тоже денег нет, — улыбаюсь и делаю ещё один глоток воды.

— Да? — тянет Ника с сомнением. — Выглядишь ниче так…

— Это потому что я одна в семье. Поэтому могу покупать одежду чаще. А так, она у нас с тобой, наверное, из одного магазина.

Ника сразу оживляется.

— Тогда давай держаться вместе? Ну во всяком случае, пока не вылетим отсюда. А то мне стрёмно тут, немного. Никого из знакомых, а все остальные смотрят как на жука.

— Не преувеличивай. Ну, а так, давай, конечно.

Весь оставшийся перерыв болтаю с новой знакомой. Это помогает немного отвлечься от волнения, а главное, перестать всё время думать о Никите.

Ведь до этого, чтобы я не делала, все мои мысли вновь и вновь улетали к нему, а взгляд сам собой скользил в его сторону.

Радимов же делал вид, будто мы с ним не знакомы. Он даже не соизволил поздороваться, пройдя мимо с бесстрастным лицом. Зато с другими девчонками любезничал и смеялся, заставляя моё, и без того истерзанное сердце, сжиматься от ревности.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

Но сколько бы я ни твердила про себя это слово, испытывать дрожь и мурашки в его присутствии не перестала.

Первую любовь так просто не забыть — факт, не требующий доказательств. Но я готова не забывать, вот только как бы уменьшить накал страстей, что разрывают грудь на части? Как прикрутить этот кран, из которого лезут гормоны стресса, стоит нам с Ником столкнуться взглядами? А ещё, неплохо было бы навсегда избавиться от острого чувства ревности, кромсающего душу, когда Радимов подходит к другим девчонкам.

Глава 15

— Мамуль, я на репетицию! Обед на плите, к ужину вернусь, — кричу, натягивая кеды, и выскакиваю из дома.

Не знаю, будет ли мама есть, но контролировать и уговаривать её я устала. Такое чувство, что это она моя дочь, а не наоборот.

Нянчусь, как с маленькой, пытаюсь поддерживать, по мере сил облегчить её существование. Взвалила на себя все платежи, хлопоты по дому, уборку, готовку и остальное. А в ответ только равнодушие, и это в лучшем случае, в основном же — раздражение.

Говоря откровенно, мне сейчас очень нужна поддержка. Но я её не получаю. Подружки за меня не рады. Чувствую это каждый раз, когда пытаюсь поговорить с кем-то из них. Нет, мне улыбаются, пытаются сделать вид, что не расстроены из-за собственного провала. Вроде никто не говорит откровенных гадостей, но большинству из них сложно удержаться от обесценивания и скрыть своё недовольство.

Ещё бы, мы ведь все были соперницами, и я обошла всех! И теперь девчонки воспринимают мою победу как личное поражение.

Обидно, но что я могу поделать? Вот такие у меня подруги. С другой стороны, неизвестно ещё, как бы вела себя я на их месте. Может, ещё больше бы завидовала. Кто знает…

Жаль только, что мама не рада моему участию в шоу. Говорит: всё равно скоро вылетишь, не обольщайся. Ну она вообще ничему не рада, так что я не удивлена.

Ладно. Неважно. Моя цель — накопить деньги на операцию, а вовсе не впечатлить знакомых. Плевать, если не все из них в восторге от моего успеха.

Закидываю спортивную сумку на плечо и сбегаю вниз по ступенькам. Сердце невольно сжимается при мысли о том, что я скоро увижу Радимова. Хотя, может, и не увижу. Он ведь в другой команде. И репетиции у нас будут проходить в разных залах ещё и в разное время. Так что есть шанс с ним не встретиться до самого отчётного концерта.

Вот только судьба в этот раз оказывается не на моей стороне.

В общий чат нашей команды приходит сообщение с просьбой собраться в общем зале. Интересно, для чего?

По дороге встречаю Нику, как и я, спешащую на самую первую репетицию.

— Не знаешь, почему в общем зале сбор?— спрашиваю у неё.

— Я тут краем уха слышала, что вроде первое выступление хотят сделать совместным. Ну типа, будем танцевать в паре с соперниками.

— Как с соперниками? То есть нам дадут партнёра из другой команды?

— Я поняла, что так.

— Вот блин! Только не это! — выдыхаю, чувствуя, как горячий ток проносится по позвоночнику.

Ведь если Ника права… Блин, даже не хочу об этом думать!

Собравшись в главном зале, мы обменяемся вялыми приветствиями в ожидании, пока придут наставники, а также их помощники, которые будут заниматься индивидуально с каждым из нас при постановке номера.

С участниками своих команд мы знакомы, теперь же есть возможность познакомиться с соперниками.

Многие ребята тоже в курсе, что нам предстоит, они подтверждают слова Ники. И откуда только все всё знают? Я же как будто в вакууме каком-то живу, даже не представляю, где добывать такого рода информацию. А, впрочем, нужно ли? Всё равно скоро всё узнаем.

Никита опять делает вид, будто мы не знакомы. Ну и пусть. Я тоже отворачиваюсь. Плевать мне на него.

Болтаю с Никой, перебрасываюсь незначительными фразами с другими ребятами, в ожидании пока соберутся наставники.

Наконец, они приходят. И сразу же объявляют о своём решении свести вместе соперников.

Во-первых, это обусловлено эфирным временем, учитывая, что пока нас двадцать человек и показать выступление каждого по отдельности просто не получится. Ну а во-вторых, не нужно выбирать претендентов на вылет отдельно из каждой команды — ведь уйдут сразу оба участника, не сумевшие вдохновить жюри или заслужить зрительские симпатии.

— Мы подумали, что это будет круто! — радостно объявляет Диана. — Номера для каждого из вас у нас тоже готовы и, конечно же, мы уже распределили кто и с кем будет в паре. Интересно будет посмотреть, как вы справитесь вместе.

— А главное, каждому из вас придётся постараться и выложиться полностью для того чтобы спасти от вылета не только себя, но танцора из команды соперников, — вставляет Антон.

Сердце подскакивает и пропускает удар. Кого они выбрали для меня? Сую руку в карманы и, совсем как в детстве, скрещиваю средний и указательный палец, мысленно умоляя не сталкивать с моим темноглазым кошмаром.

— Так, ну приступим, — Антон заглядывает в планшет, который держит в руках. — Ника, тебе предстоит найти общий язык с Арсением.

Моя новая подружка пожимает плечами и подходит к тому, чьё имя прозвучало. А светловолосый, невысокий Арсений приветливо улыбается ей. Походу, он рад выбору партнёрши.

Затем называют ещё несколько имён, предлагая будущим партнёрам по танцам стать рядом.

Меня и Радимова все не называют и не называют, а участников становится всё меньше и меньше.

Сердце уже не прыгает, а бешено скачет в районе горла. Осталось всего четыре человека: я, Ник, девушка из его команды и парень из нашей.

Тело начинает бить озноб, но я неимоверным усилием заставляю себя расслабить мышцы, чтобы эту тряску никто не заметил.

— Рита и Кирилл, — называет имена следующей пары Диана.

У меня внутри что-то обрывается и ухает вниз с оглушительным грохотом, который, к счастью, слышу только я.

Удар под дых, резкий и беспощадный. Теперь уже без вариантов — остались мы вдвоём.

— Ну и последняя пара: Никита и Лера, — Антон жестом предлагает нам подойти друг к другу.

Не шевелюсь. Замираю на грани обморока, реально, едва дыша.

С ним… Снова…

Когда-то мы уже были партнёрами по танцам. Я знаю, какие сильные руки у Ника, какие, горячие и твёрдый пальцы… Как уверенно они скользят по телу, как крепко сжимают, как…

Боже, только не это! От внезапно нахлынувших воспоминаний дыхание вышибает. Вновь придётся быть рядом с ним, чувствовать его запах совсем рядом, его прикосновения…

Но я не хочу! Это выше моих сил! Как я смогу ощущать его сбившееся от быстрого движения дыхание и при этом продолжать ненавидеть?