Один: Соглядатай - Демиург. Часть 1

Пролог

Когда Господь сотворял человека,

он даже не думал о том, что будет,

когда человек сотворит... бога[1].

«Бомба» тикает. Тикает так громко, что кажется, будто этот звук заглушает даже рёв проносящихся мимо машин. Так громко, что все вокруг просто обязаны это услышать. Остановиться. Обернуться...

Улица запружена людьми – как всегда в пять часов пополудни. Они проходят мимо, задевают плечами, толкают, обгоняют. Их дешёвые клеёнчатые плащи чиркают по куртке, дым от синтетических сигарет щипает нос. Их взгляды скользят мимо, пустые, как их головы.

Они не слышат. Те, кто способен различить тиканье часов в гомоне городского центра, вряд ли появятся засветло.

«Бомба» тикает.

Зеркальные двери мягко расходятся, сшлепываясь за спиной с сочным чмоканьем резиновых уплотнителей. Только сегодня они проделали это тысячу раз.

В вестибюле размером с аэродром кипит жизнь – жизнь прилизанная, гладкая, холёная, но такая же спешащая, как и снаружи. Сбрасывающая лоск по вечерам и вновь влезающая в оболочку деловитой покорности утром.

Прозрачные листы громкоговорителей в оконных рамах оглашают вестибюль хорошо поставленным голосом диктора. «... проявляемый к северным странам интерес поистине небывалым. Туроператоры, работающие по направлениям Исландии и Гренландии, отмечают резко возросший поток туристов, что странно в этот несезонный период. По их словам, наибольшим спросом пользуются бюджетные варианты с проживанием в дешёвых отелях и минимумом экскурсий. Специфична и аудитория туров – молодые люди без определённого рода занятий, часто принадлежащие к различным полулегальным группировкам. Что это – новый туристический тренд? Или нечто иное?..»

Часы считают секунды. Старые часы, бутылка с газировкой, металлическое «яйцо» портативного вычислителя – в висящей на плече сумке ничего подозрительного. Ничего, что могло бы заставить сработать детекторы у лифтов.

Сердце частит, желудок поджимается к горлу – но широкие хромированные створки остаются сбоку, а детекторы по-прежнему молчат.

Наручный SMP выбрасывает на запястье светящиеся цифры. 17:03:59.

Ещё есть время. Целых одиннадцать минут. Одиннадцать минут на то, чтобы спасти одну жизнь.

Неприметная дверь с табличкой «Только для персонала» легко подаётся, и хаос вестибюля остаётся за спиной. В прохладном коридоре никого.

Память воспроизводит сбивчивые наставления: несущая колонна сразу у выхода... установить «бомбу» вертикально... аналоговый таймер... В запасе будет меньше минуты – до того, как «бомба-яйцо», мощный осциллятор, всунутый в оболочку портативного вычислителя, сработает.

Пять сотен килогерц в одной маленькой коробочке.

Пять сотен человек на каждом из двадцати двух этажей.

«Яйцо» балансирует в руке, покачивается – тяжёлое, опасное, будто спящий хищник. Квадратная кнопка на верхушке почти сливается с гладким корпусом.

Установи осциллятор ровно в 17.15. Аварийный выход – в полусотне метров по коридору...

На руке горят голографические цифры. 17.05.

Палец замирает, не коснувшись кнопки.

Время есть. Если Безымянная не солгала – время ещё есть...

Сумка летит в угол, и рука жмёт рычаг пожарной сигнализации.

Десять тысяч жизней за одну – всё же слишком много.

Вспыхивают аварийные табло над дверями, коридор заливает тревожно-алым светом. От надрывного визга закладывает уши.

Сквозь стекло служебной двери виден творящийся в вестибюле ад. Потоки людей со всех лестниц вливаются в бурлящий хаос, кипят и кружатся, и наконец двери «Дж.П. Морган Плаза» – далеко не самого крупного, но самого известного бизнес-центра Олд-Йорка – начинают извергать человеческую реку наружу.

17.13.55.

Ровно в 17:14 зеркальные двери брызжут веером сверкающих осколков, и в вестибюль влетает «Додж»-пикап.

Машина пропахивает борозду в рядах карминовых лиц и встречается капотом с гранитной колонной. Скрежет металла тонет в криках.

Нет… неважно.

17.14.28.

«Яйцо» в приоткрытой сумке поблёскивает матовыми боками, зажатое между бутылками с газировкой.

17.15.00.

Палец опускается на кнопку.

Стрелка старых часов вздрагивает и медленно ползёт назад. SMP запускает обратный отсчёт.

Тридцать.

Служебный коридор тянется вдаль, мелькают мимо однообразные белые двери. Вспыхивает на стене режуще-зелёный указатель. Exit.

Двадцать.

Рёв пожарных сирен пульсирует, отдаваясь в висках. Дурацкий оранжевый плащ путается в ногах, вьётся о бёдра.

I. Aether. Глава 1

«Сфинкс» отсырел. Ребристая рукоять покрылась мелкими каплями. Свет моргающего уличного фонаря отражался в них, превращая пистолет в инкрустированную безделушку. Джи сунул оружие за ремень, брезгливо стряхнув капли. Не унесли – уже повезло.

Дурацкий оранжевый плащ жалкой кучкой валялся у ног. В плотной синтетике зияли многочисленные дыры и дырочки, а уцелевшие места покрывала пыль, под моросящим дождём быстро превращающаяся в грязь. Плащ сделал своё дело – если бы не эта хламида, дырки сейчас украшали бы рубашку и джинсы. Всё-таки не стоило болтать с татуированным парнем, пока тикал таймер. Повезло, что вообще успел выскочить.

Джи скомкал плащ и швырнул в ближайший мусороприемник.

Ему-то повезло, а вот парню – не очень. Двадцать два этажа сложились как карточный домик. Какого бы бога татуированный ни создавал, тот уже вряд ли ему поможет.

Джи одёрнул куртку, скрывая торчащий за ремнём пистолет. Огляделся.

К счастью, вокруг по-прежнему было безлюдно – грязные задворки офисной «иглы» в дождливый вечер не привлекали даже маргиналов. Вдали всё ещё слышались отголоски полицейских сирен, а в просветах между домами мерцали красно-голубые сполохи.

Рухнувшее крыло «Дж.П. Морган Плаза» ещё долго будет жирным куском для репортёров, зевак и логгеров.

Тихо гудя, над головой прошелестел беспилотник городской службы контроля. Джи проводил крохотного дрона взглядом.

Его могли заснять – как он входил в здание бизнес-центра, как выбирался из облака пыли, поднятого обвалившимися стенами. Даже как перед этим прятал «Сфинкс» в куче хлама.

Мусороприемник зажевал плащ и сыто буркнул, выбрасывая на расколотую панель зелёный огонёк.

Джи пригладил ладонью мокрые волосы с застрявшими в них песчинками.

Прятать оружие в мусоре не запрещено – особенно если лицензия на оружие имеется, а желание объясняться с охраной «Морган Плаза» – нет. Входить в здания бизнес-центров тоже не возбраняется, равно как и сваливать из них, когда они рушатся.

Наручный SMP, после кувыркания по асфальту обзаведшийся парой царапин, послушно высветил время. Голографические цифры, отбрасываемые на запястье, мигнули, и Джи постучал по толстому рубленому корпусу смарт-проектора.

Досталось и тебе, дружок.

Ровно шесть.

Пора в «ИндиГо».

***

Безымянная уже ждала – в третьей кабинке, как и условились. Сидела на обтёртом диванчике, мусоля в руках сигарету. На Джи вскинулись блёклые глаза, обведённые алыми ободками.

– Что там произошло? – Безымянная вскочила, выронив окурок. Пальцы вцепились в край стола так крепко, будто пластиковая столешница была спасательным кругом.

Джи ногой помог двери закрыться и молча вызвал на SMP список популярных лог-каналов. Над столом повисла чёрно-жёлтая проекция «Акамары» с вертящейся луной-заставкой – канал подгружался. Открытая сеть «ИндиГо» скоростью не баловала.

«... обрушение крыла здания, следов взрывчатки пока не обнаружено, работают эксперты» – луна исчезла, и над столом побежали строчки логов. «Додж»-пикап модели 2100 года, б\у, куплен месяц назад у предыдущего владельца неким Саймоном Крозе, частная сделка через СейфКроу, логи сделки пока недоступны, за рулём пикапа был сам Крозе, данные полевой судмедэкспертной лаборатории...»

– Кто такой этот Саймон Крозе? – поинтересовался Джи, отворачиваясь к терминалу линии доставки.

– Не знаю, – голос Безымянной напоминал скрип старой засохшей ветки.

Джи выбрал два кофе без добавок, скормил терминалу кредитку и снова вернулся к логам. Ему нравился канал «Акамара», один из немногих, не использовавших для обработки скачанных данных алгоритмы с психоподстройкой. Называть вещи своими именами и не пытаться манипулировать восприятием аудитории – среди логгеров это считалось выпендрёжем, но именно такие каналы давали самую качественную информацию без фильтров.

«... предположительно, могут быть связаны с недавними взрывами в БосВаш, ответственность за которые взяла на себя индийская группировка «VКибер», полиция также выдвинула версию о связи теракта с серией крупных краж серверного оборудования, замаскированных под разбойные нападения...»

– Хватит, – пробормотала Безымянная, – выключите, Бога ради, не могу на это смотреть!..

Терминал пискнул, выплёвывая кредитку обратно. Джи не глядя выдернул пластиковый прямоугольник из щели аппарата и облокотился на высокую спинку диванчика. «Акамара» продолжал вещать.

Логгеры редко делились информацией о себе – взлом беспилотников, полицейских и новостных каналов, нелегальный доступ к правительственным базам данных это не та сфера, где можно свободно хвастаться успехами. Закрытое сообщество логгеров жило по своим строгим канонам. Поэтому об «Акамаре» было известно только то, что название канал получил в честь давно покинутого шахтёрского посёлка, затерянного в гористых зарослях бывшей Абхазии – а вовсе не по имени пса из тысячесерийного аниме, как полагало большинство подписчиков. «Акамара» эту информацию никак не комментировал, не опровергая и не подтверждая и слухи о своей принадлежности к кластеру евразиатских хакеров. Негласные правила логгерского сообщества не запрещали ломать и транслировать логи устройств, находящихся в других странах – если логгеру по душе происходящее не в собственном государстве, а где-нибудь в Зимбабве, на здоровье. Пусть взламывает и запускает канал – если, конечно, в Зимбабве найдётся что взломать. И это будет его «территория»: ни один другой логгер не имеет права считывать и транслировать данные с уже взломанных кем-то устройств. Таковы правила, за нарушение которых грозит попадание в блэклист сообщества. Нет доверия – нет репутации. Нет репутации – нет денег. Топовые логгеры, если верить веткам на полузакрытых форумах, зарабатывали побольше иных бизнесменов. Охочие до свежих фактов люди всегда были и будут. Торговля информацией ушла в прошлое. На первый план выступила торговля правдой.

Глава 2

Началось всё сразу. Загрохотали тяжёлые подкованные ботинки, мимо пронеслась тёмная фигура в типичном для пуристов бронированном костюме. Походя метнула быстрый взгляд – из-под сканер-маски блеснули тёмные глаза.

Джи отвернулся и обхватил банку обеими руками.

В глубине бара замерцали белые вспышки – сработали сканеры.

– Пусти, урод! Ты понятия не имеешь...

Вопль оборвался, захлебнувшись в сочном шлепке.

– Оставайтесь на своих местах! Мы не причиним вам вреда...

– Ваш рейд не санкционирован! – выкрикнул кто-то.

– Вы, ублюдки!..

«Инстигатор» заговорил первым – коротко, уверенно, лающими быстрыми очередями. Загремели стулья. Клиенты «У Попа», бросая недопитые коктейли, ломанулись к выходу, где с карабинами наперевес застыли двое пуристов. Из-за стойки свистнуло, на середину зала приземлилась блестящая посверкивающая «редиска».

Зажав уши, Джи нырнул под столик, опрокидывая его ногой. Столешницу толкнуло, сверху посыпались осколки. Снова рявкнул «инстигатор», и полки над стойкой превратились в стеклянное крошево.

– Убирайтесь вон!

Вторая «редиска» разнесла витрину. Клиенты попадали, как игрушечные солдатики. Двое пуристов у двери залегли за столиками – в полумраке их сканер-маски бросали мягкие отблески на стены. В глубине барного зала очереди «инстигатора» перемежались хлёсткими щелчками, подозрительно напоминающими выстрелы из игольной картечницы.

Пригнув голову, Джи тянул уцелевшую «Батори» через трубочку, косясь на голубые отблески сканер-масок. В ушах звенело. Надтреснутые затемнённые очки валялись рядом – Джи вытянул руку, подбирая их, и рядом с пальцами тут же чиркнула искра.

Болваны. Всех подряд, без разбору.

Сунув очки в карман, Джи швырнул опустевшую банку через столешницу – в ответ немедленно залаял «инстигатор», под звон стекла в столешницу застучала мелкая дробь. Голубые блики, обозначавшие двоих пуристов, сдвинулись было, но заговорившая картечница вынудила их вернуться на место. В ответ ей огрызнулся карабин.

Дело дрянь. Джи прислонился к стене, подтянув столешницу поближе. Один из пуристов застрял в зале. Игольники – вещь серьёзная. Серьёзная и очень неприятная, особенно когда работают по тебе. Никакая броня не спасёт. Джи поморщился. Этот чистюля будет до скончания веков отсиживать свой зад, ожидая, когда друзья-товарищи придут ему на помощь. А они не придут. У бармена под стойкой, кажется, целый арсенал. Пат.

Очередная «редиска» свистнула над головой, громыхнула, и в стену над плечом воткнулся солидный кусок стеклопластика. Джи отодвинулся, прикрываясь столешницей, нащупал в кармане портсигар. Это ж надо было так влипнуть.

За разбитой витриной проползли красно-синие огни. Мимо. Ну да, полиция спешить не будет. Это русско-китайские биохакеры на форумах делятся страшными историями о совместных задержаниях – в Китайской Евразии пуристы что-то вроде народной дружины, и полиция всегда на их стороне. Здесь, в Олд-Йорке, всё намного проще. Пуристы легализованы, но их «проверки» никого не волнуют...

Спиралька зажигалки раскалилась докрасна. Джи зажал сигарету зубами, втягивая горький дым. Конечно, почему бы не легализовать тех, кто избавляет верхушку от лишней головной боли. Сильному государству ни к чему сильные граждане.

– Пошли вон из моего бара! – проорали из-за стойки, и следом вылетела очередная «редиска». Бармен швырял их явно наугад, но эта попала удачно.

Засевшие у выхода пуристы бросились в стороны. «Редиска» вертелась волчком, сверкая диодами. Очередь игольника прошила воздух, кося бронированные фигуры, голубой блик сканер-маски задрожал в паре метров от Джи. Неподвижный голубой блик на длинных, расплескавшихся по полу волосах. Среди пуристов теперь есть дамы – вот так сюрприз.

«Редиска» вертелась и жужжала. Сбой таймера?

Черноволосая лежала неподвижно – голубой блик слегка подрагивал, выхватывая плечо в броне костюма. Серебристая смерть крутилась в шаге от неё. Джи задумчиво прикусил сигаретный фильтр, и к горечи табака тут же прицепился липкий привкус синтетики. Женщины в рядах пуристов – это нонсенс. Да и сами пуристы – нонсенс, пережиток прошлого, обременённый тяжёлым душным наследием христианской морали. В век, когда импланты стали так же естественны, как серьга в ухе, выступать за чистоту тела по меньшей мере нелепо. Но пуристы выступали. При всей странности и анахроничности их канонов, пуристов нельзя было назвать группкой наивных идеалистов. Это была мощная, хорошо сплочённая организация. Пуристов тщательно готовили – каждый из них становился живой машиной для убийства, а бронекостюм и весомый набор оружия делали пуриста тем, мимо кого хотелось побыстрее проскочить. И желательно так, чтобы голубой взгляд сканер-маски при этом тебя не задел.

Ходили слухи, что пуристов финансируют с самого верха, и их подготовка включает в себя элементы тех же боевых программ, что используются федералами. Так или нет, но пуристы располагали немаленькими средствами – одни маски, распознающие наличие в теле любой электроники, от сердечного стимулятора до вживлённой инъекционной помпы у заядлых наркоманов, стоили целое состояние. Поговаривали также, что пуристы не жалуют и «теневых» – так небрежно они называли «детей ночи». Не жалуют потому, что не делают разницы между «теневыми» и биохакерами – и те и другие, по их мнению, являются извращениями природы. Недопустимыми и подлежащими исправлению. Даже если под последним имеется в виду смерть.

Глава 3

Выдавать куртку дом отказался наотрез.

– Сожалею, сэр...

– Верни обратно это чёртово тряпьё! – Джи дёрнул дверцу гардеробного отсека. SMP на запястье однообразно моргал красной линией. Вызовы уходили в пустоту, Мастер не отвечал.

– ...но мои протоколы запрещают выдачу грязной одежды в руки хозяину.

В пустом гардеробе нашлись только вконец мятые льняные брюки и рубашка-поло, забытая здесь, похоже, сотню лет назад.

– Напоминаю, что цикл использования одежды односторонний, то есть предусматривает... – нудил дом.

– Заткнись и проанализируй голосовой профиль того, кто мне ответил, – Джи лихорадочно натягивал брюки, – выясни, когда началось зацикливание голограммы, откуда влезли в наш разговор.

– Мне неприятно вам это говорить, сэр, но в моей системе отсутствуют компоненты, позволяющие поставить данное поручение приоритетным, – скучным тоном сообщил дом, – вы давно не давали команды на стирку белья, желаете сделать это сейчас?

– Я тебя на микросхемы разберу, – пообещал Джи, выскакивая за дверь.

«Шкода» моргнула овальными фарами, когда Джи ворвался в гараж, на ходу засовывая «Сфинкс» за ремень. Индикатор заряда на приборной панели показал чуть больше половины – запас хода километров на триста.

– Автопилот включён, – мягко сообщил женский голос, едва Джи повернул ключ в замке зажигания.

– Ручное управление.

– Ручное управление включено, – отозвалась «Шкода».

– Умник, что с голосовым профилем? – напомнил Джи, вращая руль.

Дверь гаража дёрнулась и рывком поднялась – секундой позже, и задний бампер «Шкоды» встретился бы с пластиковыми панелями.

– Я провёл быстрый анализ частот и пиков, – присмиревшим тоном сообщил дом. Его голос улавливался антенной «Шкоды» на защищённой частоте и транслировался через встроенные динамики. – Профиль отсутствует в единой базе. Либо это синтезированный речевой паттерн, либо использовались технологии искажения. Мой анализ указывает на 67-процентную вероятность первого варианта.

Колёса «Шкоды» взвизгнули, машина развернулась и устремилась в сторону южной окраины – чёрного провала, где сквозь завесу смога, как звёзды в тумане, скупо пробивались редкие фонари.

– Оставайся на связи, умник, – держа руль левой рукой, Джи быстро смахивал проецируемые SMP иконки, настраивая ручного «помощника» на автодозвон, – если что случится – информируй.

– Принято, – отозвался дом тоном бравого солдата и после заминки добавил: – сэр.

Джи утопил в пол педаль газа, не обращая внимания на полыхнувшую багровым черту через лобовое стекло.

– Отключить.

«Шкода» послушно пригасила уведомление.

– В мае я оплатил почти два десятка штрафов за превышение скорости, – не преминул ввернуть умник.

Джи не удостоил его ответом. Магистраль к южной промзоне – серая лента, разбиваемая галогеновым пучком, – была пустынна. Кварталы впереди тонули в темноте. Целиком отданная под заводы, сборочные цеха и склады, южная часть Олд-Йоркской секции мегалополиса БосВаш представляла собой одну гигантскую промзону, растянувшуюся на сотни квадратных миль.

SMP продолжал слать вызовы в пустоту. В лобовое стекло врезались мелкие капли дождя.

Джи стиснул руль, не снимая ногу с педали газа.

Мастер не согласился установить в свой дом умника. Чёртов ретроград, он словно застрял в XIX веке со всеми своими очками, разношенными сапогами и фартуками. Он не хотел принять, что мир меняется – меняется быстрее, чем он сам. Единственным исключением была его фанатичная привязанность к технике: любые машины – сначала паровые, потом электрические – он боготворил и стремился понять. А, поняв, подчинял их себе без остатка. Это давало ему какую-никакую связь с реальностью...

Джи вдруг понял, что думает о Мастере в прошедшем времени.

«Шкода» влетела в чернильный провал промзоны. Джи сбавил скорость, петляя между цехами, нагромождениями железных контейнеров, бетонными заборами с «колючкой» по верху и остовами башенных кранов. Желтоглазые коты и какие-то длинные тени шарахались из-под колёс. Дождь усилился, заливая стекло. Бешено прыгающие стрелки «дворников» швыряли в стороны пласты мутной воды.

– Умник, ты на связи?

– ...а...с...зи, сэр, – пробился сквозь треск помех голос дома.

– Переключаю тебя на SMP, – Джи отменил бесполезный автодозвон и вызвал иконку связи с умником, – помалкивай, пока я не скажу.

Машина остановилась в квартале от обиталища Мастера. Джи выключил габариты и с полминуты всматривался в серые призраки зданий, заволакиваемые мокрой пеленой. Никакого движения.