Одиннадцать кошек

Пролог

Он сидел на камне, опустив ноги в воду, и смывал с себя кровь. Обнаженное тело было сплошь покрыто синяками, ссадинами и ранами, от простых царапин до глубоких, с рваными краями.

В прозрачном как хрусталь горном озере распускалась красная муть, когда раненый полоскал пропитанную кровью тряпку. Смотрелось жутко, но в глазах наблюдавшего за ним монаха не было ни капли сочувствия.

Впрочем, этот молодой мужчина и не производил впечатления умирающего. Кривился он не от боли, а от отвращения, брезгливо размазывая по коже багровые потеки. Тер старательно, и под его ладонями раны затягивались прямо на глазах. Кровь переставала сочиться, кожа срасталась, розовея свежими рубцами.

Монах молчал и терпеливо ждал, пока он закончит. Сидел неподвижно, грелся на солнышке, в лучах которого его бритая макушка блестела, будто лакированная, даже слегка улыбался. Воплощение безмятежности.

Молодой человек покосился на него с ненавистью, швырнул на берег скомканную тряпку и нырнул, надолго скрывшись под водой. Вынырнул, отфыркиваясь, выбрался на берег, по-звериному встряхнулся, рассыпая бриллиантовые брызги, и уселся напротив монаха, сверля его мрачным взглядом исподлобья.

– И что теперь? – не выдержав первым, спросил сиплым голосом.

Монах молчал. Лимонно-желтая бабочка села на его колено, и он принялся с умилением ее рассматривать. Он никуда не торопился и явно наслаждался погожим летним днем. Словно вышел на прогулку с приятным собеседником, а не одолел этого человека в долгом изматывающем поединке меньше часа назад.

Да и не был тот человеком. Существо, принявшее чужой облик, кровожадный мстительный дух. Монах прекрасно знал, что будь у оборотня чуть больше сил – не снизошел бы до разговоров. Но сейчас он слаб, повержен и связан нерушимыми путами, оттого и грызет его бессильная ярость, жжет изнутри, не находя выхода.

– Хочешь убить? Так убей! – воскликнуло существо и зашлось в долгом, мучительном кашле.

Выплюнуло темно-красный сгусток, смахнуло с ресниц выступившие слезы и с отвращением вытерло пальцы о голое бедро. Монах почувствовал, сколь велико его презрение к слабому человеческому телу, и усмехнулся, отчего глаза превратились в лукавые щелки.

– Нет, это было бы слишком просто, – сказал он. – Даже наказанием не назовешь.

– Служить тебе я не стану, – угрюмо процедил оборотень.

– Такой милости ты и не достоин. Чтобы искупить свои злодеяния, выполнишь обет, какой назначу. А до тех пор будешь связан заклятием и останешься в неизменном облике своей последней жертвы, – монах окинул его взглядом. – Я бы предпочел дать тебе тело дряхлой старухи, а не прекрасного юноши, но так уж выпал жребий. Благодари судьбу!

Оборотень поморщился, сплюнул еще один кровавый комок и презрительно посмотрел на противника, склонив голову набок. Улыбнулся недобро, оскалив зубы, перепачканные красным. Втянул ноздрями воздух, подобрался, напряг все до единой мышцы... и ничего не произошло.

– Ты столько лет живешь на этом свете и сумел остаться глупцом! – рассмеялся монах, глядя на его растерянное лицо. – Повторить дважды? Ты связан с этим телом, как любая смертная душа. Даже когда будешь покидать его в виде бесплотного духа. Если оно умрет – погибнешь.

– Довольно пустой болтовни, – сквозь зубы пробурчал оборотень. – Говори, чего ты хочешь!

– Чтобы ты вспомнил свое изначальное предназначение. Вернуть тебя к прежнему существованию не в моих силах...

– Хвала богам хотя бы за это.

– ...но я поступлю иначе. Итак, заклятье спадет, когда отдашь десять тысяч кошек хозяевам, которым они принесут удачу и счастье в дом.

– Всего-то? Я справлюсь до захода солнца!

– До тех пор ты не сможешь причинить людям никакого вреда – убивать, обманывать, заставлять страдать и испытывать боль, соблазнять на греховные мысли и поступки. И питаться чужой жизненной силой тоже, – не обращая на бахвальство внимания, продолжал монах. – Вмешиваться в судьбы людей тебе позволено лишь во благо.

– Что мне до их судеб и тем более до их блага? – фыркнул оборотень, вскинулся и возмущенно уставился на своего мучителя. – Выходит, твои слова ложь? Вопреки им обрекаешь меня на мучительную смерть от голода? Моих сил не хватит даже добраться до ближайшей деревни!

В ответ тот протянул ему сверток из бананового листа. Внутри оказался рис, холодный и слипшийся. Оборотень понюхал его с отвращением и не смог сдержать горестный вздох. Но голод пересилил гордость, и он не стал швырять унизительную подачку в озеро, рассчитывая съесть, когда останется один.

– Хорошо, допустим, я выполню обет, – вкрадчиво промурлыкал он. – А что потом?

– Станешь свободным, – пожал плечами монах и добавил, увидев, как в глазах напротив вспыхнули злые огоньки: – Не надейся со мной поквитаться – к тому времени, как закончишь, мои останки давно истлеют. Что ж, дальше наши дороги расходятся. Прощай, и пусть тебе сопутствует удача.

Он поднялся, насмешливо посмотрел на оборотня на прощание, взял посох и хотел было уйти, но резкий окрик заставил обернуться.

– Постой, ты оставляешь меня вот так? Я не знаю, каково это, быть человеком! У меня даже одежды нет, та, что была, никуда не годится. Куда же я пойду?

– Постираешь и залатаешь. И для того, чтобы научиться быть человеком, у тебя много лун впереди. А теперь не испытывай моего терпения! – крикнул монах, грозно нахмурился и стукнул посохом о каменистую землю. – Иначе отхожу так, что долго потом сесть не сможешь.

Пока оборотень молча хлопал глазами, возмущенный такой дерзостью, монах бросил к его ногам моток грубых ниток с иглой, посмеиваясь, ловко поднялся по крутому склону и зашагал в сторону тропы. Оборотень заскрипел зубами от ярости и унижения.

– Я найду тебя! Клянусь всеми демонами преисподней, я до тебя доберусь, лживый ублюдок, собачий сын! – крикнул он и добавил несколько лихо закрученных ругательств.

Монах не обернулся, даже не замедлил шаг. Лишь блеснула на солнце его лысина и скрылась за камнями.

История первая. Путешественники. Глава 1.

Маленький зеленый грузовичок, запыленный и потрепанный, выехал со двора. Сонная хозяйка помахала рукой и закрыла ворота, на которых красовался самодельный плакат с надписью «Сдаю комнаты. Сутки, часы». Громыхнули железные створки, противно взвизгнули несмазанные петли, вдребезги разрушив хрустальную тишину весеннего утра.

Водитель, симпатичный парень лет двадцати пяти, поморщился от резкого звука и вырулил на трассу, пустую в ранний час. Дом стоял на самой окраине поселка. Неподалеку одиноко торчала автобусная остановка веселого ярко-голубого цвета, а за нею – простор, цветущие луга, полоса леса и крыши дальней деревушки. И сотни километров, оставшихся позади.

Устроившись поудобней, водитель отрегулировал зеркало заднего вида, жестом заправского дальнобойщика выставил левый локоть в проем окна и прибавил скорость. Ворвавшийся в кабину ветер растрепал его темно-каштановые волосы с белой прядью и смахнул с приборной панели раскрытый пакет, рассыпав остатки соленых крендельков.

Впрочем, в салоне и без того царил бардак. Все здесь было старым, потертым, небрежно залатанным. Самодельная оплетка на руле кое-где порвалась и была обмотана синей изолентой, бардачок закрывался косо, от нижнего правого угла лобового стекла разбегались лучи трещин. Владелец явно придерживался мнения, что автомобиль не роскошь, а средство передвижения, и не особо заботился о его внешнем виде, чистоте и порядке. Едет – и прекрасно, нечего с него пылинки сдувать.

Правда, человек за рулем колымаги на хозяина такого рода транспорта и вовсе не походил, будто случайно оказался на чужом месте. Он выглядел очень опрятным, стильным, вальяжным и абсолютно городским. Солнечным майским утром такие как он должны пить кофе с чизкейком в модном заведении, лениво просматривая ленту новостей, а не вести грузовик по трассе после ночевки в затрапезном придорожном мотеле.

Дорога убегала на восток, и яркие лучи утреннего солнца били прямо сквозь лобовое стекло, вынуждая щуриться. Однако молодому человеку они не досаждали, напротив, он подставлял им лицо с видимым удовольствием. Солнце он любил, о чем свидетельствовал золотистый загар, которым он умудрился обзавестись уже в мае.

– Как ты думаешь, к которому часу мы будем на месте? – пассажирка, маленькая и хрупкая, очень добродушная старушка из тех, кого называют “божий одуванчик”, первой нарушила молчание.

– Устала? – спросил водитель и улыбнулся ей с искренней теплотой. – Ничего, еще немного потерпеть – и мы дома. Выехали рано, дороги свободны, за пару часов доберемся.

– Что ты, я прекрасно отдохнула! Хозяйка была очень любезна, и кровать мне досталась удобная – давненько так хорошо не высыпалась. Просто хочется поскорее увидеть наш новый дом. На фотографиях все-таки не то же самое, что в живую... Да и на город не терпится взглянуть. Подумать только, последний раз я здесь бывала полжизни назад!

Из-за пассажирского сидения выглянула усатая морда с глазами-виноградинами. Гладкошерстный черный кот с белыми лапками, полосой на носу и манишкой собрался было прошмыгнуть вперед, но нерешительно замер, посмотрел на водителя, передумал и вскарабкался на спинку кресла, кое-как усевшись над плечом старушки.

– Наверное, ты его и не узнаешь, за столько лет там все изменилось, – не обращая внимания на разгуливавшее по кабине животное, водитель продолжал разговор. – Теперь это современный мегаполис, чему я, кстати, очень рад. В маленьких городках есть свое очарование, но мне больше миллионники нравятся.

– Молодежь! Вечно вас тянет туда, где толпы, шум и суета. Что до перемен – все измениться не может, что-то да останется. Например, эта дорога. Я прекрасно ее помню еще с тех пор, как была девчонкой. Разве что асфальт положили свежий, а вокруг все как раньше. И реки, которые мы переезжали, и поля, и леса. Вчерашний сосновый бор – помню, мы гуляли там когда-то.

– Это где мы вечером останавливались, чтобы...

– Чтобы подышать свежим воздухом, – перебила она строго. – Кстати, даже воздух тот же: запах хвои, нагретой солнцем смолы...

– Запах, если честно, был так себе, мы не первые там останавливались. Хотя лес красивый, тут не поспоришь, – отозвался он и почесал кота между ушами. – И когда ты наконец перестанешь называть меня “молодежью”? 

Грузовичок притормозил перед лежачим полицейским. Парень водил аккуратно, но все же вышло резковато – кот едва не свалился с неудобного насеста и вцепился в кресло, раздирая обивку. Хозяев этот акт вандализма совершенно не огорчил. Старушка осторожно взяла мохнатого хулигана и усадила к себе на колени. Тот покогтил ее немного и улегся, довольно мурча.

– Прости, мой дорогой! Опять забылась. Сколько лет уже меня поправляешь, а все никак не привыкну – старую собаку новым трюкам не научишь. Да и нет рядом с тобой ощущения, как от взрослого, что бы ты не говорил.

– Вот так новость! А какое от меня ощущение? – переспросил он с улыбкой.

Было в этой улыбке что-то неуловимо хищное, возможно, из-за верхних клыков, выглядевших чуть длиннее, чем полагается. И вообще его зубы почему-то казались очень острыми. Но стоило приглядеться внимательнее, как это впечатление исчезало: зубы как зубы, даже красивые, белые и ровные.

– Юности. Словно только-только жить начинаешь, – она задумчиво погладила кота по спине. – Есть в молодых особый задор, огонь в крови. С годами его становится все меньше, а к старости и вовсе угасает без следа. Остается лишь усталость.

– А как же мудрость? Бесценный опыт прожитых лет? – он покосился на пассажирку, жмурясь то ли от солнца, то ли от улыбки. – И ты совсем не кажешься угасающей – такой энергией не каждая девчонка может похвастаться.

– Какое там! – отмахнулась та. – Всего лишь воспитание. Не привыкла к праздности, вот и не позволяю себе распускаться. Лень – мать пороков, мой мальчик, не забывай об этом.

– И как всякая мать достойна уважения, – отозвался собеседник. Старушка притворно нахмурилась и покачала головой, увенчанной выбеленными сединой кудрями.

Глава 2

Молодого человека, прибывшего майским утром в город на берегу великой русской реки, звали Дмитрий. Этот город был далеко не первым, где ему приходилось жить. Неведомая причина не позволяла усидеть на месте, все гнала куда-то, заставляла колесить по свету. Сколько адресов сменил бродяга за долгое путешествие, он и сам мог вспомнить с трудом.

Его спутница вот уже много лет сопровождала своего друга. Несмотря на почтенный возраст, Мария Андреевна обладала превосходной ясностью и остротой ума, выносливостью и терпением, свойственными людям старой закалки. Правда, Дмитрий никогда не называл ее ни по отчеству, ни тем более фамильярным «бабушка Маша». Для него она всегда была Машенькой, потому что кроме друг друга у них не было никого на этом свете.

Одиночество, хорошее здоровье и солидные банковские счета позволяли ей на старости лет жить в свое удовольствие и заниматься всем, чем пожелает. В последнее время – держать котокафе. Дело не сказать чтобы прибыльное, особенно если учесть, что стоило ему начать приносить доход, как Дмитрия опять звала дорога. И они срывались с обжитого места и начинали все заново.

Но не в этот раз. Втайне Машенька надеялась, что в маленьком особнячке с белыми ставнями они останутся навсегда. По крайней мере, до конца ее дней. Поэтому готовилась к переезду особенно трепетно, придирчиво подбирая каждую мелочь.

– Ты уверен, что десерты доставят вовремя? – спросила она, едва осмотрели дом и распаковали самое необходимое. – Уже обед, а они так и не перезвонили.

– Зачем им звонить, доставка назначена с двенадцати до трех. А сейчас полпервого, – пропыхтел Дмитрий, поднимаясь на второй этаж с двумя большими коробками в руках.

Машенька сидела на полосатом диванчике в гостиной, откуда могла наблюдать и за тем, что происходило на улице, и за своим спутником, заносившим наверх их пожитки. Зная его легкомысленное отношение к вещам, оставить такое дело без присмотра она не могла.

Он сбросил поклажу возле груды остальных вещей, не обращая внимания, как при этом что-то жалобно звякнуло, выдохнул и потянулся, разминая поясницу. Черно-белый кот тут же подбежал к коробкам и принялся их обнюхивать.

– Все, последние. Предлагаю перекур. Открытие через три дня, все успеем. Пойду-ка я чайник поставлю.

– Милый, но ведь мы еще не разобрали посуду. Может сперва закончим дела? Или ты предпочтешь пить чай, сидя на тюках, а бутерброды разложим на газете?

– Не преувеличивай, – отозвался он, сбегая по ступенькам. – У нас внизу полностью оборудованная кухня – муха не сидела! Сейчас все будет.

Но она посмотрела в окно и тут же вскочила с места, устремляясь вдогонку. Возле входа в кафе припарковался автомобиль службы доставки.

– Подожди! Кажется, нам все-таки привезли десерты.

Дмитрий с тяжким вздохом отправился принимать груз. Вопреки ожиданиям старушки, прибыли вовсе не образцы пирогов и тортов на пробу, а другие, не менее важные, но не столь аппетитные предметы.

– Ну теперь точно перерыв, – сказал Дмитрий, когда разобрали последнюю коробку.

Вдоль стены пустой внутренней комнаты выстроился ряд кошачьих домиков, от обычных до многоуровневых, с площадками и когтеточками. Стопка лотков соревновалась по высоте с новенькими сверкающими мисками, а на подоконнике громоздилась куча пакетов с игрушками и расческами.

– За кормом завтра сам съезжу, и в ветаптеку тоже. Сегодня это бы разобрать.

– Ладно, пойду, придумаю какой-нибудь перекус, – смилостивилась Машенька. – Заодно с кухней познакомлюсь. А ты не бездельничай, разбери хоть что-нибудь! И не надо кукситься, ты же знаешь, мне просто физически плохо, если вокруг бардак.

– Хорошо, только сначала приму душ. А то уже чесаться начинаю.

Пока он плескался в ванной, Машенька успела соорудить сэндвичи с тунцом и огурцами, заварить чай и накрыть один из столов в основном зале. Обстановка ей нравилась: еще бы, сама тщательно выбирала столы, стулья и диваны. Чтобы было уютно и котам, и людям, которые придут к ним в гости.

Дизайнерское агентство, занимавшееся оформлением, полностью все подготовило к их приезду. Разве что полки, где полагалось разместить книги и настольные игры, почти пустовали, но этот выбор хозяева не хотели доверять посторонним. Часть библиотеки привезли с собой, остальное докупят, как немного освободятся…

Она заметила, что погода внезапно испортилась. Небо затянули низкие темные тучи, и в глубине зала сгустились тени. Машенька зажгла настенные светильники, чтобы стало повеселее, и прикрыла форточку. Собиралась гроза.

– Сейчас прольет, – сообщил Дмитрий, усаживаясь лицом к окну. – Ммм, рыбка! Спасибо.

К досаде хозяйки, десерты привезли аккурат к тому времени, как она убрала со стола и помыла чашки. Дождь лил стеной, сверкали молнии и стекла едва уловимо дребезжали от ударов порывистого ветра. Плащ курьера совсем промок, пока тот пересекал тротуар.

– Кажется, я несколько погорячилась, – неуверенно проговорила Машенька, окинув взглядом аккуратные розовые коробочки. – Не то что съесть, даже надкусить их все едва ли осилю.

– Я могу доесть чизкейк, – предложил Дмитрий, подцепляя ложечкой взбитые сливки с верхушки одного из пирожных.

– Увы, его ты тоже не сумеешь оценить в полной мере. О чем я только думала? Если бы кто-нибудь еще попробовал…

– Может быть, она? – Дмитрий кивнул в сторону окна.

Через дорогу, прячась от ливня под узким козырьком у входа в цветочную лавку, стояла девушка. Она явно вышла из дома утром и легкомысленно не сверилась с прогнозом погоды. Ни зонта, ни куртки, чтобы накинуть на озябшие плечи, при ней не оказалось, и теперь бедняга дрожала у витрины, из-за которой на нее равнодушно глядели розы, герберы и тюльпаны.

Среднего роста, по-спортивному стройная, длинноногая и загорелая. Одетая в голубые джинсы и короткую белую футболку, открывающую полоску голой кожи и пупок с пирсингом-подвеской. Светло-русые волосы чуть ниже плеч слиплись прядками и вились от влаги. Не догадываясь, что за ней наблюдают, девушка с опаской косилась на разливавшуюся у носков ее белых кроссовок лужу.

Глава 3

– Я люблю свою работу, я приду сюда в субботу, – в который раз пробормотала Катя, с досадой разглядывая витрины через дорогу сквозь плотную стену дождя.

Как назло, он начался именно в тот момент, когда она оказалась одинаково далеко и от офиса, и от автобусной остановки. Укрыться было негде: с трудом отыскав узкий козырек над входом в цветочную лавку, Катя притулилась под ним – хоть на голову не капает, а одежда все одно успела вымокнуть до нитки.

Стараясь не дрожать от промозглой сырости, она стояла и смотрела на залитую водой, разом обезлюдевшую улицу. Взгляд притянула вывеска напротив: еще вчера ее не было, такую Катя точно бы заметила.

«Котокафе? – изумилась она. – Кому только в голову пришло открыть его здесь?»

Не так давно в этом симпатичном старинном здании размещался магазин для взрослых. Коллега, немного знакомый с его хозяевами, экстравагантной супружеской парой, рассказывал, что те продали дом. Расположение оказалось неудачным, бизнес не пошел. Рассказчик предположил, что место слишком людное, покупатели стеснялись...

А теперь здесь будут жить котики. Эта мысль заставила улыбнуться, и Катя решила как-нибудь заглянуть на чашечку кофе с тем самым домашним печеньем, которое обещала табличка на двери. Висящая рядом с надписью «Извините, мы закрыты».

Но внутри явно кто-то был: за поднятыми ставнями горел неяркий свет. На подоконнике сидел гладкошерстный черный кот с белым пятном на груди и неподвижно таращился на улицу – Катя не сразу поняла, что он настоящий. Невыносимо захотелось войти и тоже усесться на подоконник (она почему-то была уверена, что он широкий, нарочно сделанный, чтобы на нем сидеть). Смотреть на дождь с другой стороны окна и гладить кота, а он будет мурлыкать.

Животных Катя любила, но пока позволить себе не могла: ну какие животные в крохотной съемной однушке! Да еще с хозяйкой, которая дома почти не появляется – вот и сегодня, в законный выходной, пришлось полдня проторчать в офисе, доделывая отчет. При таком графике даже хомяк свихнулся бы от одиночества. Разве что рыбки...

Она вообразила круглый аквариум с пучеглазой золотой рыбкой, лениво повисшей в толще воды. Налетел порыв ветра, голые плечи окатило колючей моросью, и она машинально растерла покрытую мурашками кожу, стараясь не стучать зубами от холода.

«Нет уж, никаких рыбок, – подумала Катя, злясь на ливень, начальство и собственную бестолковость. Знала же, что погода переменчивая, могла бы прихватить зонт! – Кота хочу. Вот такого, как на этой вывеске. Большого, толстого и ласкового, чтобы можно было тискать и засыпать с ним в обнимку».

Дверь заведения распахнулась, и на тротуар вышел парень. Лица его рассмотреть не удалось: помешал огромный черный зонт. Не успела она что-либо подумать по этому поводу, как он в несколько стремительных шагов пересек улицу и оказался рядом.

– Здравствуйте, – проговорил он, подходя чуть не вплотную и укрывая ее под своим зонтом. – Вы позволите пригласить вас на чашку кофе? У нас пережидать дождь гораздо уютнее.

И улыбнулся, показав безупречные белые зубы. Катя невольно отметила, что кончики клыков у него заостренные, что делало улыбку немного зловещей. Она еле сдержалась, чтобы не отшатнуться – слишком близко он стоял.

– У вас? – переспросила она, растерянно рассматривая незнакомца.

Симпатичный. Да что там – красивый. Четкая линия скул и подбородка, прямой нос, идеальной формы брови. В темных волосах, шелковисто блестящих даже в пасмурную погоду, ярким штрихом выделяется белая прядь. Высокий, но не чересчур. Мускулистый, но стройный – больше похож на легкоатлета, чем на фаната тренажерного зала. 

– В котокафе, – сказал он, приветливо глядя на нее янтарными глазами. – Будете первым нашим посетителем.

– Но вы ведь еще не открылись, и... Спасибо, но я должна идти. Может быть, в другой раз?  

На самом деле никаких планов у нее не было, но внезапно так сильно захотелось принять его приглашение, что стало не по себе. Что-то в его взгляде и красоте лица завораживало – притягательное и пугающее одновременно.

– Дождь скоро кончится – как раз успеете съесть пирожное. Или вы просто не любите кошек?

– Люблю, только…

– У вас аллергия? – перебил он новым вопросом.

– Нет, но…

– Тогда вам совершенно ничего не мешает согласиться! Вы же промокли насквозь. Не бойтесь, у нас никто не кусается. Если не станете дергать за хвост, конечно.

И снова явил взгляду острые ровные зубы, вызывая в голове Кати жутко неприличную мысль о том, что она, в общем-то, не против ощутить их укус. Она смутилась, потупилась и вспомнила, что и впрямь промокла. А бюстгальтер сегодня не надела – утром казалось, что будет жара.

«Вот ведь, – краснея, подумала она. – Он наверняка заметил, хоть и смотрит вроде бы только в глаза. Ну почему каждый раз, когда я встречаю симпатичного парня, все идет наперекосяк?»

– Ладно, – сдалась Катя. Хуже уже точно не будет: выходной испорчен напрочь, первое впечатление тоже. – Надеюсь, я вас не сильно побеспокою.

– Что вы! Наоборот, мы бы хотели попросить вас о небольшой услуге.

Когда Катя узнала, о какой услуге идет речь, то поняла: она встретила мужчину своей мечты. В пустом зале кафе, в отсутствие посетителей казавшемся непривычно просторным, один из столов был заставлен тарелками с пирожными, чизкейками и кусками тортов. В центре бликовал пузатым боком прозрачный кофейник – с такими в голливудских фильмах расхаживают официантки, разодетые в ретро-униформу.

Сидевшая за столом старушка вскочила и устремилась Кате навстречу. Милейшая бабушка с облаком седых кудряшек и лучиками морщин в уголках внимательных светло-голубых глаз.

– Ох, как же вы, должно быть, продрогли! Садитесь вот сюда, на диванчик, я сейчас принесу плед и полотенце, – захлопотала она вокруг гостьи. – Вы предпочитаете чай или кофе?

И поспешила куда-то, не слушая возражений. Было неловко причинять беспокойство незнакомым людям, но забота выглядела искренней. Катя уселась на край дивана и подняла взгляд на парня, который занял стул напротив.

Глава 4

Котокафе без котиков позабавило гостя, но для видеообзора не подходило. Дэн (так он представился) взял у хозяев небольшое интервью, между делом отведав парочку десертов и выпив три чашки кофе. Сделал несколько фото – вышло на удивление удачно, понравилось даже придирчивой Марии Андреевне.

– Правда, я все равно не понимаю, кому интересно смотреть на закрытое кафе и пустую комнату с пирамидой кошачьих горшков, но судить не берусь. Я от новомодных веяний страшно далека, к тому же они так быстро меняются, что давно махнула рукой на попытки угнаться.

– Я вроде как в теме, но тоже не всегда успеваю, – отозвался Дэн. – Но ведь красиво, разве нет? Посмотрите вот эти две. Хорошо же?

– Да, что-то такое есть Вот на этой свет так удачно падает... мне нравится, – согласился Дмитрий, листая фото. – Я себя наберу? Сконнектимся, ссылку мне сбросишь на блог. Ты вообще надолго в городе?

Черно-белый кот запрыгнул на колени блогера, и Катя ощутила укол ревности. Ведь она первой пришла и сидит здесь намного дольше, тем не менее, к ней он так и не подошел ближе чем на полметра. А к этому – сразу на ручки, хотя Дэн на него никакого внимания не обращал. Может, у него кусок колбасы в кармане припрятан?

– Вообще нет, завтра с утра выдвигаюсь в Марий Эл, потом в Казань... – ответил Дэн и погладил кота. – Жаль, конечно, что ваше открытие не застану, было бы интересно. Я так-то кошек люблю, но слишком много по стране мотаюсь и не только. Кота же с собой возить не будешь.

Хозяева «Котейной» переглянулись.

– Эх, а я уже успела к нему привязаться. Впрочем, нам-то он теперь не очень подходит... – пробормотала Мария Андреевна и обратилась к Дэну. – Вам повезло: в данный момент выдержите на руках именно такого кота, который будет счастлив ездить вместе с вами. Федор обожает путешествовать и в машине ведет себя безупречно. Мы с ним проделали долгий путь, и мне иногда кажется, что ему не терпится вновь сорваться с места.

– Вы назвали кота Федором? – спросил гость. На свернувшегося у него на коленях котика он посмотрел с уважением. – Бродяга, значит. Не удивительно, что мы сразу с тобой подружились, бро.

– В честь Федора Конюхова, – уточнил Дима. – Ну так что, забираешь? Горшок и когтеточка прилагаются.

– Вы что, его отдаете? – хором воскликнули Дэн и Катя.

– Ну да, он же сам себе хозяина выбрал. Это в нашей работе главное – помогать кошкам находить своих людей.

– Он вам удачу принесет, – добавила Мария Андреевна, загадочно улыбаясь.

– Даже не знаю... Я как-то к такому повороту не готовился, – протянул Дэн неуверенно и почесал Федору подбородок. Тот зажмурился и громко заурчал. – Ладно, уговорил! Возьму. А то до конца месяца в одного ездить, скучно. Что, хвостатый-усатый, поедешь со мной?

Кот не возражал. Он пригрелся и наслаждался вниманием. Дмитрий с позволения нового владельца взял Федора подмышками и поднял перед собой. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, будто мысленно о чем-то договаривались, затем кот был возвращен Дэну, и Мария Андреевна отправилась собирать его приданое.

– Я думала, что он ваш, – с досадой сказала Катя. Ей почему-то очень не хотелось, чтобы Федора забрали. Он казался частью этого места. – В смысле, личный.

– Все кошки, которых мы брали, были у нас временно, пока настоящих хозяев не найдут, – пояснил Дима. – Не огорчайся, завтра новых привезем.

Катя подумала, что тяжело наверное заботиться о питомце, привыкать к нему, узнавать все лучше, а потом взять и отдать первому встречному. Но озвучивать свои мысли не стала: действительно, такая у новых знакомых работа - пристраивать животных. Всех ведь себе не оставишь.

Через некоторое время Дэн спохватился и вспомнил, что у него еще полно дел. Забрал кота, пакет со всем необходимым для нового питомца, сердечно поблагодарил хозяев и ушел, пообещав непременно писать.

Проводив его, Мария Андреевна попросила разрешения покинуть Катю с Дмитрием на несколько минут и скрылась за дверью с табличкой «только для персонала».

– Наверное, мне тоже пора, – неуверенно пробормотала Катя. – У вас ведь дел по горло, а я целый день тут торчу. И дождь давным-давно закончился.

– Да брось! Оставайся, на сегодня все важное мы переделали. Или тебе скучно?

– Нет-нет, мне очень интересно, правда! Но мы только познакомились, а я уже злоупотребляю гостеприимством. К тому же если еще задержусь, то домой придется идти в темноте.

Он чуть подался вперед и посмотрел ей в глаза. Кате захотелось поплотнее закутаться в плед, чтобы спрятаться от этого внимательного взгляда, словно пронизывающего насквозь.

– А я провожу. И такси вызову, если далеко. Тебя кто-то ждет? – спросил он. Катя отрицательно покачала головой. Кокетство казалось неуместным: пусть лучше сразу догадается, что она свободна. – Ты устала?

– Я выгляжу усталой? – натянуто улыбнувшись, переспросила она.

– Да, есть немного. Ты, должно быть, в последнее время устаешь сильнее чем раньше. Случайно, кошмары не мучают? Упадок сил? Необъяснимые приступы страха? Странные сны с эротическим...

– Дима! – раздался строгий окрик за спиной, и Катя подпрыгнула от неожиданности. – Так и знала, что тебя нельзя ни на минуту оставить!

Видимо, Мария Андреевна подслушивала – она вышла из-за той же двери и засеменила к Кате. Та сидела, переводя рассеянный взгляд с одной ни другого, и не понимала, что только что произошло.

– Он напугал тебя, Катюша? Прости, мой друг еще тот чудак, с непривычки с ним иногда совершенно невозможно разговаривать.

– Нет, я просто не ожидала... – пряча глаза, она вспомнила недавние сны. Те самые, странные с эротическим. И почувствовала жгучий стыд, словно собеседник каким-то образом мог их подсмотреть – иначе как он узнал? – В общем, мне правда пора. Спасибо за чай, и за сладости, и за общение. Я очень рада была с вами познакомиться.

– Кать, – извиняющимся голосом произнес Дима, поднимаясь следом за ней.

Глава 5

В тот день Катя засиделась до поздней ночи. Новый знакомый все не шел из мыслей, и, прокручивая в памяти встречу с ним, она никак не могла успокоиться. Без сомнений, он был странным, и это мягко говоря. Одного взгляда в его янтарные глаза, словно вытягивающие душу по капле, благоразумной девушке хватило бы, чтобы держаться от этого типа подальше.

Похоже, Катя благоразумной не была. Впечатление, которое произвела на нее внешность Дмитрия – практически безупречная, и его обаяние – казалось, что они знакомы целую вечность, перевесили остальное.

Если подумать, что плохого он мог ей сделать? Ну, чудак, но на маньяка не похож, к тому же он звал попить кофе в «Котейной», а не прокатиться в лес вечерком. Глупо бояться человека только потому, что он догадался о ее проблеме.   

«Может, он раньше психологом работал! Зря, наверное, я не осталась на подольше, расспросила бы его, – запоздало жалела она. – Интересно, что они сейчас делают? Готовятся к открытию? Но там вроде бы и так все готово...»

Посмотрев на часы, Катя подумала, что хозяева котокафе наверняка давно спят. Ей тоже пора бы видеть третий сон, но усталости она не чувствовала. Пыталась посмотреть какую-то романтическую комедию и не смогла сосредоточиться даже на простеньком сюжете.

Тогда она открыла свою страничку на сайте знакомств и пробежалась по списку собеседников. Практически все оффлайн. Еще бы, в субботу ночью люди либо спят, либо развлекаются до утра. Сидят дома и переписываются в интернете разве что махровые социопаты или совсем уж неудачники.

Сайт знакомств был тайным увлечением Кати. Когда-то она зарегистрировалась там по совету подруги и даже сходила пару раз на свидания, но быстро оставила попытки. Те, с кем так весело было общаться по переписке, при личной встрече разочаровывали – Катя боролась с неловкостью, жалела о потраченном времени и считала минуты до момента, когда можно будет сбежать.

Но привычка болтать с виртуальными собеседниками осталась. Она больше не пыталась разузнать, кто скрывается за созданным в сети образом – реальность чаще всего оказывалась намного скучнее фантазий.

Анонимность раскрепощала: можно было говорить о чем угодно, делиться любыми секретами. А главное – всегда можно закрыть окошко переписки или вовсе отправить надоевший никнейм в черный список и забыть.

Она перешла со страницы диалогов на главную. С картинкой с котятами вместо фото – здесь ее звали Котя. Она давно привыкла и не обращала внимания, но после сегодняшней встречи это показалось странным совпадением.

«Че не спишь?» – всплыло сообщение.

Этот парень точно сидел дома. Они общались давно, но не часто – некто под ником AlexXXX (да уж, «Котя» – еще не самый плохой вариант), судя по всему, был классическим хикки.

А может и нет. Может, это и не парень вовсе, а мамочка малыша, у которого режутся зубки, развлекается во время вынужденной бессонницы. Или подросток. Или безнадежно женатый пятидесятилетний дядька с бородой...

«Не могу уснуть», – набрала Катя, подумала немного и удалила.

«Кажется, я влюбилась».

«Оу, – прилетело в ответ. И через небольшую паузу: – Поздравляю».

И замолчал. Обычно их переписка велась именно так: перебрасывались фразами по очереди. Иногда разговор переходил на самые неожиданные темы, и это было интересно. Она любила с ним болтать и никогда не завершала беседу первой.

«А ты что делаешь?» – написала она, решив дождаться, пока сам спросит о подробностях. Если становилось неинтересно, он мог прерваться на полуслове, а потом надолго исчезнуть. Ей же хотелось поговорить.

«Ем».

«Приятного аппетита».

«Спасибо, – пауза. – Надеюсь, ты не на свидании со мной переписываешься?»

Ага. Значит, все-таки ему любопытно. Едва сдерживаясь, чтобы сходу не выложить все в мельчайших подробностях, Катя спросила, какая ему разница.

«Обидно за чувака, – написал Алекс. –  Меня вообще бесит, когда встречаешься с кем-то, а он сидит в телефоне. Хочешь общаться со мной – общайся, нет – чего пришел тогда?»

«Сурово ты. А если там что-то важное?» – парировала Катя и поставила улыбающийся смайлик.

«Тебе часто пишут что-то настолько важное? Или тот, кто рядом, для тебя не важен?»

Катя вспомнила: за все время, пока сидела в «Котейной», она ни разу не вспомнила про телефон. Как бросила сумку на соседний столик, так и не доставала его, пока не вернулась домой.

И за полдня действительно ничего не пропустила. Разве что звонок мамы, но та просто хотела узнать, как дела, и обещала перезвонить завтра. Выходило, новый знакомый настолько важен для нее?

«Эй, ты там еще?» – напомнил о себе Алекс.

«Да, просто в вайбере переписываюсь», – съязвила она, на всякий случай поставив несколько скобочек-улыбок. Впрочем, загадочный собеседник и без того шутку понял бы. Он вообще был жутко умным, этот AlexXXX.

«Хочешь, расскажу, как мы с ним познакомились?» – с робкой надеждой спросила Катя. Ее просто распирало от желания с кем-то поделиться.

«Давай в другой раз, а то мне работать надо. Я на секунду зашел, поздороваться».

«Ну ладно. Тогда пока».

Стало досадно, пусть она и понимала, что человек по ту сторону монитора ей посторонний, и все эти подробности ему совершенно не интересны. Такими вещами лучше делиться с подружками, но, перечислив в памяти немногих своих приятельниц, так и не смогла никого выбрать на эту роль.

Взглянув на часы – уже почти три ночи, надо же! – Катя захлопнула ноут и решила почитать. Что-нибудь спокойное, лучше скучное. Помогло: довольно скоро книга усыпила ее.

Ей вновь приснился странный сон, из тех, что часто повторялись в последние месяцы. Как всегда, очень яркий, подробности которого она будет помнить еще долго, и который испортит настроение на весь день.

Катя лежала на накрытой белой тканью поверхности, холодной и жесткой. Над головой горели ослепительно яркие круглые лампы, как в операционной, а вокруг все тонуло во мраке. Кто-то еще был там, прятался в темноте, но она точно знала – он здесь, наблюдает недобро.

Глава 6

Катя так и не решилась прийти в «Котейную» в воскресенье. После ночных кошмаров она проснулась поздно, и целый день все валилось из рук. Настроение было ни к черту, а вчерашнее приглашение начало казаться простой формальностью, ничего не значащим жестом вежливости.

Не пришла она и в понедельник: чем больше времени проходило, тем сильнее она сомневалась, что ее там ждут. Только после работы, проезжая мимо (коллега предложил подбросить до дома), она невольно попыталась заглянуть в окна «Котейной». Но, конечно, ничего рассмотреть не успела, разве что табличку «Закрыто», все еще висевшую на двери.

Однако во вторник произошло кое-что, напомнившее о новых знакомых. С самого утра коллеги делились ссылкой на какой-то блог. Аня, секретарша, с которой Катя успела подружиться за недолгое время работы здесь, сообщила новость дня прямо с порога.

– Видала? Тут про нас такой забавный пост выложили! – воскликнула она, не отрывая глаз от экрана. – Нет еще? Сейчас перешлю!

– В смысле, про нас? Про нашу фирму что ли? – удивилась Катя, не понимая, что могло вызвать такой интерес. Разве что какой-то компромат, бросающий тень на их репутацию...

Но на фото она увидела знакомые интерьеры. Уютный пустой зал, приглушенный свет настенных ламп, столы с перевернутыми стульями и единственный посетитель – черно-белый кот, разлегшийся на диване.

– Это же Дэн! Значит, все-таки отписался... Ничего себе, как у него много просмотров!

– Ну так интересный парень, еще и симпатичный. Путешествует по стране с котом, тем самым, которого в том заведении забрал. Я тоже на него подписалась... Погоди, ты что, его знаешь?

– Да так, случайно познакомились, – уклончиво ответила Катя. – Он говорил, что блог ведет и о «Котейной» напишет, но я совсем забыла. Так что спасибо за ссылку!

Не дав любопытной приятельнице времени опомниться, она свернула в коридор и скрылась в кабинете, который делила со своей непосредственной начальницей. Говорили, та и раньше была строгой, а из-за беременности стала невероятно придирчивой и капризной. Аня старалась лишний раз не попадаться ей на глаза.

– Доброе утро, Кать, я тебя заждалась, – сказала начальница с таким видом, будто подчиненная явилась не за пять минут до начала рабочего дня, а опоздала минимум на час. – Давай-ка еще разок пробежимся по отчету, я все воскресенье на нервах провела.

«Какое счастье, что ты уходишь в декрет», – про себя порадовалась Катя, но вслух пообещала, что все будет в порядке.

Работа заняла ее мысли до самого вечера, заставив выкинуть из головы блогера, котиков и симпатичного брюнета с зубастой улыбкой. Только когда Катя вышла из офиса и побрела в сторону дома, она вспомнила о «Котейной». Теперь появился повод заглянуть – поделиться новостью, тем более, тот пост был не последним, где засветился кот по кличке Федор. Судя по всему, он будет появляться в каждом сюжете, как спутник Дэна в его поездке.

Но когда впереди показалась вывеска «Котейной», повод показался глупым и надуманным. Как будто Дима не следил за питомцем и его новым хозяином! Да он наверняка первым увидел тот блог, скорее всего, Дэн остается на связи и предупредил его заранее.

«Ладно, зайду завтра, когда они откроются. Чего людей по пустякам беспокоить, – решила она. – Позову кого-нибудь из девочек, ту же Аню, она как раз вчера всех расспрашивала, что за «Котейная» такая...»

Катя собралась было пройти мимо и даже шаг ускорила, но увидела за окном, на том месте, где в первый день сидел Федор, троих кошек, выглядывавших на улицу. Она невольно остановилась, чтобы их рассмотреть.

Все явно были беспородными и совершенно разными. В середине – самый крупный, пушистый рыжий красавец с кисточками на ушах и добродушно прищуренными  оранжевыми глазами. На появление наблюдательницы он никак не отреагировал, сидел неподвижно и глядел перед собой.

Слева резвился котенок, белый с полосатыми пятнами. Он посмотрел на Катю пару секунд, а потом принялся нападать на хвост рыжего, которым тот лениво вильнул, отмахиваясь от хулигана, и забросил на другую сторону. Серебристо-серая кошка справа тронула лапкой стекло, как бы приглашая войти.

В глубине зала Катя заметила какое-то движение и хотела было уйти, но не успела. За окном возник Дима. Улыбнувшись, он жестом позвал Катю с таким видом, будто только ее и ждал. Стало стыдно за все свои сомнения: ведь ее и правда ждали, причем еще позавчера.

«Котейная» встретила запахом выпечки и приятной прохладой. Сегодня зал выглядел гораздо уютнее: солнце светило в окна, стулья расставили вокруг столов, на которых появились новенькие сахарницы и салфетницы, полки заняли книгами и яркими коробками с настольными играми.

А главное, здесь наконец поселились кошки. Всех мастей и возрастов, гладкие, пушистые, черные, белые, полосатики – они были повсюду. Занимались своими делами и почти не обратили внимания на гостью.  

– Хорошо, что пришла до того, как мы открылись! – воскликнул он, встречая ее у порога. – Сможешь познакомиться с нашими кошками в спокойной обстановке. Где хочешь сесть?

Катя ожидала, что он обнимет ее, но Дмитрий лишь слегка коснулся плеча, провожая к выбранному ею столику.

– Наверное, я должна была раньше заглянуть, – пролепетала она извиняющимся тоном. – Просто боялась вам помешать и подумала...

– Ну что ты как не своя? Не надо думать, приходи, когда захочешь, мы почти всегда дома, – возразил Дмитрий и крикнул вглубь зала: – Машенька! Выйди поздороваться, Катя пришла!

Мария Андреевна в переднике, с убранными под шапочку волосами и следами муки на руках выглянула на минуточку, поприветствовала гостью и тут же скрылась – на кухне пеклось ее знаменитое печенье. Кате было велено непременно дождаться, пока остынет первая партия.

Дмитрий принес чай и уселся напротив Соседний стул немедленно заняла серая кошка, которая махала лапкой из окна. Катя потянулась ее погладить, и та охотно подставила голову, сложив уши самолетиком: чеши, мол.

История вторая. У каждой старой ведьмы должна быть кошка. Глава 7

– Все-таки я не понимаю, в чем проблема? Я ее уже третий раз домой провожал! Ладно бы жила не одна, или квартира была такая, которую показать стыдно, но там нормально все. Чистота и порядок, тебе бы понравилось...

– Ты что же, забирался в ее дом?!

Под гневным взглядом Машеньки Дмитрий потупился и смутился, но быстро взял себя в руки и занял оборону:

– Ну а как еще? Отгонял демона, правда, ненадолго. Проголодается и вернется. Сама она меня не приглашает, хоть я ей понравился. – Он посмотрел на Машеньку вопросительно. – Ведь понравился же?

– Катенька девушка приличная. Я бы очень удивилась, пригласи она тебя домой после недели знакомства. И не вздумай напрашиваться... Эй, ты что это лыбишься?!

– И как же мне попасть в ее квартиру? – спросил Дмитрий, пряча улыбку. – Ты же знаешь, я ничего не могу без ее разрешения. Может, подскажешь? Или мне каждую ночь под ее окнами дежурить?

– Подежуришь, ничего тебе не станется, – проворчала Машенька, но при виде его кислой мины сменила гнев на милость: – Ну потерпи немножко, нельзя ее бросать. А потом что-нибудь придумаем.

– Ладно. Пойду тогда посплю, сегодня опять идти придется. Закончишь без меня?

Дмитрий спросил скорее из вежливости: к тому времени, как он проводил Катю и вернулся домой, «Котейная» давно закрылась, кошек накормили и заперли в отведенной для них комнате, даже уборщица все перемыла и ушла. Осталось лишь проверить, что везде порядок, погасить свет и запереть дверь, но это Машенька предпочитала делать лично.

Поднявшись на второй этаж, он принял душ, переоделся в просторные домашние штаны и футболку, улегся на кровать и вновь подумал о Кате. Она выглядела гораздо лучше, чем в первый день знакомства – демон не приближался все это время, и к ней вернулись силы.

Ноздри дрогнули от воспоминания о пленительном запахе ее тела, неуловимом для обычных людей, но таком манящем и ярком для него. Меняющим оттенки в зависимости от ее настроения и от энергии – сегодня она прямо-таки переполняла девушку. Катя была как полностью заряженный аккумулятор, и тот, другой, не мог не чуять этого.

Не выдержит, явится. Не сегодня, так завтра. Надолго прогнать не получится, а уж когда осмелеет и поймет, что неожиданный конкурент мало на что способен...

– Добровольно он ее не отпустит. Не сможет просто, она ведь как редкое лакомство, манкая, – промурлыкал Дмитрий себе под нос. – Странно, что до сих пор жива и здорова – никакой защиты, не девушка – открытая рана. Похоже он давно с ней, других не подпускает. И сам бережет.

В воображении возникло лицо Кати в тот момент, когда они стояли возле ее дома и прощались. На щеках румянец, глаза светятся весельем – она смеялась, он уже не помнил, над чем. Всплеск ее эмоций, который он ощутил как освежающий поток. Купался в нем, но не сумел выпить ни глотка...

Если б получилось, то и сон стал бы не нужен. Дмитрий и сейчас мог без него обходиться, но выбор источников силы в его распоряжении оставался небольшой, а силы понадобится немало. Демон должен явственно почувствовать ее, кто знает, вдруг испугается и еще на несколько дней оставит свою жертву в покое.

Волевым усилием он прогнал мысли, придал телу максимально удобное положение и отключился. Времени оставалось немного, не стоило тратить его впустую.

Демон явился к нему сам, сильная, древняя, разумная тварь. Выследил, но приближаться не смел – заглянул в сон, где Дмитрий не мог причинить ему вреда. И даже издали увидел, что враг связан крепкими путами клятв и ограничений.

– На что ты надеялся? – низким, на грани различимого, голосом спросил демон. – Она не твоя, и никогда не будет. Ты ничего не можешь. Уходи.

– Хочешь проверить, что я могу? – насмешливо отозвался Дмитрий. – Сегодня я буду там, и в другие дни тоже. Когда она станет моей, я тебя не пожалею, мясник.

– Она не согласится на связь с тобой по собственной воле. У тебя уже есть хозяин, кошка в наморднике. Я увидел достаточно.

Существо ушло. Дмитрий вновь провалился в глубокий сон, похожий на смерть. Он еще не восстановился, потому не позволил себе попасться на примитивную уловку. Час этого демона настанет нескоро, и до того момента он не сможет явиться к своей жертве, лишь пить ее жизненную силу по капле, не досыта.

Тем временем ничего не подозревавшая о творившейся вокруг нее чертовщине жертва вышла из ванной, налила вечерний стакан кефира и устроилась на кровати с ноутбуком. Она собиралась посмотреть пару серий любимого фильма и лечь спать пораньше.

Завтра суббота, но она обещала прийти в «Котейную» до открытия: у Марии Андреевны была назначена встреча с давней приятельницей, «старой ведьмой», как назвал ее Дима. Катя согласилась разбавить компанию и побыть на подхвате, если гостья засидится и не даст хозяйке нормально работать.

«Подумать только, завтра ровно неделя со дня нашего знакомства, а кажется, будто я знаю их много лет, – подумала Катя, забираясь под одеяло. – Какие они все-таки милые, и Мария Андреевна, и Дима...»

Закрыв глаза, она как наяву увидела его лицо. Едва уловимую иронию во взгляде, приоткрытые в полуулыбке губы – в воображении она смотрела на них не таясь и представляла, какие гладкие и упругие они наощупь.

«Интересно, как скоро он решится меня поцеловать? Я ведь ему нравлюсь, вряд ли он проводит со мной столько времени только ради компании для Марии Андреевны».

С мыслью о том, что завтра вновь с ним встретится, Катя задремала и постепенно погрузилась в спокойный здоровый сон. В эту ночь кошмары ее не мучили. Разве что в самый темный и холодный час, незадолго до предрассветных сумерек, она увидела во сне кота.

Огромный, с крупную собаку размером, он стоял на задних лапах, положив передние на подоконник, и смотрел в окно. Понимая, что это всего лишь сон, Катя с любопытством разглядывала его.

Его шерсть трехцветной масти, белая с черными и рыжими пятнами, выглядела густой и мягкой, так и хотелось запустить в нее пальцы. Кот не двигался, разве что чуть подрагивали кончики двух длинных хвостов, расслабленно лежавших на полу. Выражение его морды было умилительно задумчивым.

Глава 8

– Катя, проснись, – вкрадчиво произнес знакомый и очень приятный голос, мягко разгоняя туман дремоты. – Ведьма уже здесь и требует чая.

Просыпаться не хотелось – сон был на редкость спокойным, уютным, словно объятья кого-то большого и доброго. Но Катя быстро осознала, где находится, и мигом пришла в себя. Открыла глаза и увидела Диму, склонившегося над ней. Его теплая ладонь все еще лежала на плече.

– Прости, я сама не заметила, как задремала. Надо было раньше к вам спуститься, – проговорила она, сдерживая зевоту.

– Что ты! Хочешь – поспи еще. Я бы не стал тебя беспокоить, если бы сама не попросила.

– Нет-нет, и так неловко вышло. И мне уже гораздо легче, – возразила Катя, обуваясь. – Идем, не терпится увидеть, что ж там за ведьма такая.

– Эх и злобная старуха! Главное, не спорь, и вообще не начинай с ней разговор. Такая противная, ей в радость кому-то настроение испоганить,  – предупредил Дима и окинул Катю внимательным взглядом. – Правда легче? Голова больше не кружится?

Прислушавшись к своему организму, она с изумлением обнаружила, что от недомогания и следа не осталось. Напротив, она чувствовала себя бодрой, свежей и отдохнувшей. Настроение было прекрасным, будто впереди ждало что-то очень хорошее.

– Как ты это сделал? Что-то в кофе добавил? Мне тоже нужно это средство, не отсыплешь?

– Ничего я не добавлял, только ром и сахар. Тростниковый, если это важно. Наверное, дело в анатомическом матрасе, не зря я тебя уговорил полежать на этой кровати. Идем, Машеньку пора выручать.

Гостья в полной мере соответствовала придуманному Димой прозвищу, по крайней мере, внешне. Это была тучная, рыхлая старуха с коротко стриженными волосами – в отличие от белоснежных кудряшек Марии Андреевны, похожих на пух одуванчика, ее седина цветом напоминала половую тряпку. Мясистый нос, сливой нависавший над губой, украшала бородавка. Одетая в коричневое платье и серую кофту, с лицом, навечно искаженным гримасой брезгливого недовольства, старуха квашней растеклась по дивану, заняв его почти целиком.

На узком свободном краешке улеглась серебристо-серая Селедка, поджав под себя лапки и подогнув хвост. Вид у нее был спокойный, даже довольный, хотя соседка не торопилась ее гладить, напротив, подчеркнуто игнорировала.

Подозрительно осмотрев вошедших ребят, «старая ведьма» коротко поздоровалась с Катей и вновь обратилась к Марии Андреевне.

– Она тоже, что ли, твоя троюродная внучка?

– Катенька – подруга Димы, ну и моя заодно, – невозмутимо ответила та, ласково улыбаясь. – Посидишь с нами, дорогая?

– Мы лучше принесем вам чай, – вмешался Дима. – К тому же открываться пора, а у нас десерты не выставлены. Ты не против, если Катя мне поможет? А вы пока пообщаетесь.

С этими словами он подхватил ее под руку и повел ко входу в служебное помещение. Казалось, она чувствовала спиной, как гостья сверлит ее придирчивым взглядом.

– Подружка, говоришь? Это что теперь, мода у них такая, у подружек, с утра пораньше к женихам приходить? – донесся вслед ехидный голос старой ведьмы. – Или она еще со вчера не уходила?

Катя вспыхнула и дернулась было назад, чтобы возразить сварливой бабке, но Дима буквально затащил ее за дверь, шепнув, что некрасиво вмешиваться в разговор старших.

– Но она же непонятно что о нас подумала! 

– А тебе есть дело до того, что она подумала? – фыркнул он в ответ.

«Или что меня в принципе приняли за его девушку, – мысленно добавила Катя. – Пусть он вслух не сказал, но ведь мог решить, что мне это не понравилось».

– Абсолютно никакого, – поспешно согласилась она. – Если Марии Андреевне это не важно, то мне тем более.

– Вот и прекрасно! На вот, отнеси это, только осторожно, там торт.

Дима вручил ей увесистую коробку, прихватил поднос с чайником и чашками и велел поставить торт на прилавок возле десерт-бара.

Там уже выстроились коробки с пирожными и чизкейки. Домашнее печенье стояло особняком, насыпанное в объемную пузатую вазу. Стопка одинаковых белых тарелок ждала, когда хозяева разложат на них угощение.

Вернулся Дмитрий и попросил помочь расставить десерты в витрине. К счастью, все привезли уже нарезанным, оставалось только аккуратно переложить на тарелки. Вдвоем они справились быстро. Дима предложил выбрать что-нибудь для себя, но она отказалась.

– Давай я лучше тебе помогу, пока Мария Андреевна развлекает гостью. Отработаю то, что уже съела.

– Вообще-то это было угощение, – укорил Дима с искренней обидой в глазах. – Я думал, мы друзья.

– Вот и помогу по-дружески, подменю хозяйку. Только я бы... – она прикусила язык, чуть не проговорившись, что рассчитывала не просто на дружбу. Вот еще. Она всегда считала, что первый шаг должен сделать парень, и не собиралась изменять своим правилам. – Не уверена, что смогу отблагодарить за то, что ты меня на ноги поставил. Мне сейчас болеть вообще нельзя, на работе аврал. Может, все-таки расскажешь, что ты сделал? Я бы ни за что просто так не заснула в гостях, да еще с самого утра. Даже на анатомическом матрасе.

– Можно как-нибудь потом? Просто это... ну... с непривычки покажется странным. Боюсь, не поверишь или решишь, что нарочно выдумываю всякое. Короче, считай это чем-то из области нетрадиционного лечения – старинные секреты, народная медицина, вот это все.

– Все-таки подмешал что-то в кофе, – ехидно отозвалась Катя, немного раздосадованная такой скрытностью. – Надеюсь, не кровь некрещенного младенца.

– Как можно! Никакой гадости я тебе не подмешивал, ни кровь, ни жабу сушеную, даже не плюнул... Погоди, ты меня заболтала совсем. Нам же открываться пора!

Он оставил Катю за стойкой и поспешил к входной двери. Отпер ее, перевернул табличку стороной с надписью «Открыто», направился было обратно, но задержался возле столика, где сидели подружки.

Гостья о чем-то тихо спросила его. Видимо, вопрос оказался не из приятных – лицо Димы вытянулось, и он не нашелся что ответить.

Глава 9

Гостья уже поднялась с дивана и двигалась к выходу, внушительная как дирижабль. Она оказалась на голову выше маленькой изящной Марии Андреевны, а уж шире едва ли не втрое. Кошка, все это время дремавшая рядом, спрыгнула на пол и последовала за старухой, задрав трубой темно-серый хвост.

– Дело твое, конечно, но мне вся эта затея не по душе, – говорила ведьма-Зинаида хозяйке. – Внук этот, непонятно откуда взявшийся... Он тебя втянул в какую-то авантюру, попомни мое слово. Все они затейники, лишь бы не работать. Заводы стоят, а кругом одни менеджеры да блогеры, тьфу ты!

– Мне тоже было очень приятно с вами познакомиться, – проворковал Дима, улыбаясь ей, как родной. – Приходите к нам еще.

– И приду, – отозвалась она, воинственно вздернув все три подбородка. – Не думай, что раз Маша без родных детей осталась, то за ней и присмотреть некому. А ты чего тут? Брысь!

Селедка стояла возле двери и вопросительно смотрела, ожидая, когда ей откроют. Мария Андреевна и Дмитрий переглянулись.

– А это она с тобой собралась, Зин.

«О нет! Селедочка! Неужели они ее этой противной бабке отдадут?» – с ужасом подумала Катя.

– Не нужны мне никакие кошки, – успокоила ее Зинаида. – Одна грязь от них.

– Селедка очень чистоплотная, к лотку приучена и к когтеточке. Привита, стерилизована, глистогонили неделю назад, – как ни в чем не бывало рассказывал Дмитрий. – Она вас признала. Но если не хотите...

– Сам ведь говорил, что она ко всем идет, – возразила Катя и удостоилась презрительного взгляда.

– К тебе-то вон не пошла. Гляди-ка, животное, а чует... И ведь надо было такую кличку придумать – Селедка! Кто ж так кошек называет!

Некоторое время старуха и кошка молча смотрели друг на друга. Тишину нарушал лишь звонкий голосок Семы, требовавшего у сестры последний кусок пирожного.

Наконец Зинаида вздохнула, наклонилась, грузно опираясь о косяк, и подхватила Селедку. Держа ее на руках, простилась и распахнула дверь.

– Подожди, я тебе переноску дам, как же ты с ней домой поедешь? А лучше давай Дима тебя проводит, отнесет заодно корм, наполнитель на первое время, лоточек... – предложила Мария Андреевна, но вредная старуха лишь отмахнулась.

– Сама все куплю, что я, нищая, по-твоему?

Вышла на улицу и гордо зашагала прочь, не обернувшись на прощание. Катя проводила ее взглядом, полным тоски. Селедку, самую спокойную и ласковую из обитателей «Котейной», было особенно жаль.

– Не грусти, – шепнул Дима ей на ухо, щекоча дыханием. И тут же отстранился, обращаясь к Марии Андреевне. – Пойдем, я познакомлю тебя с нашими гостями.

Едва она успела присесть и узнать, как зовут ребят, как на пороге появились новые посетители. Две парочки, шумные и ярко одетые студенты – они уже бывали здесь раньше, пили кофе литрами и играли в настольные игры.

Серафима спохватилась, поблагодарила за гостеприимство и засобиралась домой, не обращая внимания на протесты брата. На прощание Мария Андреевна вручила ей коробку и записку в конверте.

– На вот, передашь своим гостинец. А письмо маме отдай, – она положила руку на плечо девочки. – У меня к тебе предложение: не хочешь немного у нас поработать? Со следующей недели каникулы, можешь приходить на несколько часов по вечерам.

– Работать у вас? – не веря своим ушам, переспросила Сима. Круглое личико озарилось улыбкой, которая тут же погасла. – Но я ведь ничего не умею. И родители... не знаю, отпустят ли...

– Ты спроси, вдруг отпустят. Прибирать со столов и мыть посуду много умения не надо, справишься. Работа не тяжелая, но мне одной трудно все успеть. Поможешь, заодно и заработаешь на булавки.

– Хорошо, – поспешно кивнула Сима, словно опасаясь, что хозяйка передумает. – Я буду очень стараться, если возьмете!

Простившись со всеми, она вышла из «Котейной», быстрой тенью промелькнув за окном, бережно неся коробку со сластями. Довольный Семен вприпрыжку шагал следом.

– Вам действительно нужен работник? – удивленно спросила Катя.

– Да не то чтобы... Я справляюсь в общем-то. Просто хочется ей помочь, пусть хоть немного от домашних дел отвлечется. К тому же деньгами на карманные расходы ее явно не балуют, а ей столько всего нужно, в этом-то возрасте.

– Очень великодушно с вашей стороны. Вот только я удивляюсь, как вы умудряетесь что-то зарабатывать? Постоянно кого-то угощаете даром, теперь еще и это...

– Ой, брось! Какой уж тут заработок, – рассмеялась Мария Андреевна. – У меня есть средства, не волнуйся. «Котейная» – это не ради денег, а для души.

Визит злейшей подруги утомил ее. Оставив Диму на хозяйстве, она отправилась по магазинам, пока посетителей немного. Катя вызвалась составить компанию – все равно никаких планов на сегодня у нее не было.

– И охота тебе выгуливать старуху в свой законный выходной? – удивилась Мария Андреевна. – Мы и без того у тебя полдня отняли.

– Я всегда рада вам помочь, особенно если в награду получаю кофе и печенье. А в торговый центр мне давно надо бы зайти, в компании веселей.

– Веселей, если в компании подружек, – Мария Андреевна взглянула на нее с сочувствием. – Я все удивляюсь, ты такая хорошая девочка, почему вечно одна? И к нам только раз с подругой приходила. Ей у нас не понравилось?

Зажегся зеленый свет, и Катя взяла спутницу под руку, переходя дорогу. Отвечать честно на ее вопрос было неловко. Ведь не скажешь же, что на самом деле она приходит, чтобы увидеться с Дмитрием, и не хочет ни с кем делить его внимание.

– У нее аллергия, – сказала Катя. Это не было ложью: «Котейная» Ане понравилась, но стоило потискать котика, как она расчихалась и достала таблетки. – Вы не думайте, у меня есть друзья, и мы иногда ходим куда-нибудь вместе. Кстати, а кем вам приходится сегодняшняя гостья? Вы же вроде бы приехали издалека, никого здесь не знаете.

– Зиночка? Она моя одноклассница. Нашла нашу страницу в соцсетях и написала мне, представляешь? Столько лет ничего о ней не слышала, – вздохнула Мария Андреевна, улыбаясь воспоминаниям. – Я ведь родилась и выросла в этом городе. Потом уехала учиться, а как родителей похоронила, так больше и не возвращалась. Думала, никого уж не встречу из старых знакомых, и вдруг такое везение.

Глава 10

***

Зинаида сидела у окна в кухне и смотрела на двор. На молодых мамаш в легких светлых платьях, рассевшихся со своими колясками по лавкам в тени старого клена. На ребятню повзрослей, с визгом носившуюся по детской площадке. На соседку с третьего этажа, сыпавшую пшено слетевшимся к ее ногам голубям.

Не сказать что наблюдать за ними было интересно, просто все дела она переделала еще с утра, поднявшись на заре. И теперь оставалось лишь ждать, переводя взгляд с окна на минутную стрелку настенных часов и обратно. Часы тикали негромко, но часто-часто, заполошно, будто тоже нетерпеливо ждали и подгоняли время как могли. Увы, без толка – стрелка невыносимо медленно ползла по циферблату.

Серая кошка беззвучно запрыгнула на подоконник. Уселась, обернув хвостом передние лапки, выглянула в окно, как бы интересуясь, на что такое необычное хозяйка битые полчаса смотрит, не отрываясь. Зинаида погладила любимицу по темной спинке, и кошка тихо мяукнула, вопросительно на нее глядя.

– Что тебе, Басенька? – проговорила она, покосилась в сторону кошачьей миски и обнаружила, что та пуста. – Голодная, что ли? Никак к новым порядкам привыкнуть не могу, ну что ты будешь делать! Погоди, я сейчас.

Грузно поднявшись, Зинаида достала из шкафчика пакет с сухим кормом и насыпала в миску до половины. Пока она сворачивала пакет и прятала обратно, из приоткрытой форточки донесся рокот двигателя и шорох шин: кто-то парковался во дворе.

Она распрямилась так резко, что заломило поясницу, а перед глазами замельтешили черные мушки. Не обращая внимания, метнулась к окну. Так и есть – знакомая маленькая красная машина притулилась возле крохотной парковки, перекрыв выезд тем, кто уже там стоял.

Ничего, это ненадолго. Светлана никогда не задерживалась у свекрови: приводила внука, раздавала ценные указания и спешила прочь. Вечно у нее находились срочные дела.

Но Зинаида не обижалась – не эту гостью она ждала, не для нее встала ни свет ни заря, чтобы напечь пирогов и налепить крохотных, как ему нравится, пельменей. Вот он, ее гость, выскочил из машины, вертит головой с вечным вихром на затылке. Никитушка, внучек, самый младший и самый любимый.

Она прильнула к стеклу, едва не впечатавшись лбом: а ну как посмотрит, нужно ему помахать. Но Светлана достала сумки, захлопнула багажник, и они скрылись под козырьком у входа. Зазвонил домофон. Зинаида ответила после первого сигнала.

– Бабуля! – завопила трубка звонким голосом Никиты, чуть искаженным механическим отзвуком. – Это я, открывай!

Грохот двери в подъезд, топот быстрых ног по ступенькам – и вот он влетает на площадку и сразу, с разбега – в распахнутые объятья.

– Бабулечка! Я соскучился.

– Я тоже по тебе скучала, внучек, очень сильно! – проворковала она, заводя его в квартиру. – Пирожков твоих любимых напекла. Здравствуй, Света.

– Здравствуйте, Зинаида Ильинична.

Улыбка невестки скупая, будто через силу. На губах эта ее страшнючая помада, бледная и тусклая – сколько раз Зинаида намекала, что этот цвет не к лицу и без того блеклой, как мышь, Светке. Что поделать, мода. А сами губы словно припухли. И скулы приподнялись, натягивая щеки...

– Ты чего это с собой сделала? – подозрительно на нее глядя, спросила Зинаида.

– Ой, мама, не начинайте! – скривилась невестка. – Немного подкачала губы и вставила филеры. Мне стареть раньше времени не интересно. Вот, тут Никиткины вещи, а это вам подарок, Леша передал. Куда поставить?

– Да зачем мне те подарки, у меня и так все есть. Сам бы лучше приехал. Хоть помнишь, когда в последний раз нормально в гости приходили?

– Киса! – раздался восторженный вопль из комнаты. – У бабули киса завелась!

– Вы взяли котенка? – удивилась Светлана и недовольно нахмурила брови. – Надеюсь, он не агрессивный... Никита, помнишь, что я говорила? Потрогал животное – помой руки!

Вздохнув, Зинаида принялась объяснять, что взяла взрослую кошку, спокойную и воспитанную. Что ей сделали все прививки, ни глистов нет, ни блох, а на улицу она не выходит, и испачкаться ей негде. Светлана демонстративно посмотрела на часы.

– Ладно-ладно, но все таки следите, чтоб он с ней не целовался. Ну, мне бежать пора, через неделю его заберу. Никита! Скажи маме «пока».

– Как на неделю? – охнула Зинаида. – Каникулы ведь только начались...

– Мы едем на море, – сообщил внук, обнимая мать.

Поцеловав его в вихрастую макушку, та сухо простилась со свекровью и ушла, не соглашаясь остаться хотя бы на чай. Впрочем, Зинаида не огорчилась: невестка ее недолюбливала и не особо старалась это скрыть. Терпели друг друга только ради внуков.

– Бабулечка, не расстраивайся, я потом еще раз приеду, – пообещал Никита, заметив, как она погрустнела. – И папа тоже. Я тебе с моря самую большую ракушку привезу!

– Конечно приедешь, а как же? Я ведь скучать буду. И ребята во дворе про тебя уже спрашивали.

– Не будешь, у тебя теперь кисонька есть, – он осторожно погладил вышедшую из комнаты Басю. – Бабуля, а можно она будет и моей тоже? А то мама не разрешает котенка....

– Конечно можно! Видишь, она тебя сразу признала. Пойдем, я тебя пирожками накормлю, а потом вещи разберем.

***

Принесли форель. Официант открыл вино и разлил по бокалам. Прервав разговор, Дмитрий попробовал рыбу и удовлетворенно кивнул.

– Неплохо. Правда, я все-таки предпочел бы местную, город ведь на реке. Но сам по себе ресторанчик очень симпатичный, ты была права.

– Если тебе это важно, в следующий раз найду заведение, где готовят местную, – отозвалась Катя, но прикусила язык. Прозвучало, будто она напрашивается на новое свидание.

Хотя и эту встречу свиданием можно было назвать с натяжкой. По понедельникам в «Котейной» решили делать выходной, чтобы дать отдых всем ее обитателям. Дима уговорил Катю сводить его поужинать в какое-нибудь хорошее место, ведь сам он еще не успел освоиться в городе.

История третья. Кошечки и лисички. Глава 11

«Вот представь себя на его месте. Встречаешься с девушкой неделю, другую, третью, и она как бы не против. Неужели даже не намекнешь, что пора перейти на более близкие отношения?» – набрала Катя и отправила сообщение.

«Я бы раньше намекнул, – тут же отозвался АlexXXX. – Че время терять».

«Видишь? А он только в щечку меня поцеловал пару раз, и все. Ну почему такое может быть?»

Отправив сообщение, она поспешно добавила: «Только не говори, что он гей».

«А ты точно уверена, что нет?» – прилетел ответ. Комментировать это она не стала, и, не дождавшись реакции, Алекс начал печатать новую фразу. Которая ее тоже не порадовала.

«Может, лечится. Потому не подкатывает к тебе – ему ж нельзя ничего».

«В смысле, лечится? От чего?» – поторопившись, Катя нажала «отправить» прежде, чем до нее дошло, и едва не ударила себя по рукам.

«Намотал на винты, – уточнил собеседник. – Он алкоголь пьет?»

«Пьет! И прекрати выдумывать всякие гадости, он не такой. Наверное, просто серьезно ко мне относится и боится все испортить».

«Или я ему не нравлюсь как девушка, только как друг», – решилась она озвучить свои самые страшные сомнения.

«Если ты сама все знаешь, зачем спрашиваешь? – отозвался Алекс. – Че гадости сразу? С каждым может случиться».

«Ну да. Конечно. С тобой вот случалось?»

В ответ он поведал душераздирающую историю о том, как сдавал анализы у венеролога и как потом страдал пару месяцев, лишенный возможности выпить пива во время игры в танки. В исполнении Алекса ситуация выглядела комичной, но совершенно житейской.

Катя даже мысленно отругала себя за такую резкую реакцию: в самом деле, никто не застрахован. Но все-таки не могла представить, что Дмитрий хоть раз в жизни «наматывал на винты» – не вязалось подобное с его образом, и все тут.

«Девчонка хоть красивая была? – спросила она, когда собеседник закончил. – Оно того стоило?»

«Идеальная! У меня таких никогда больше не было. Знаешь, есть девушки-кошечки и девушки-лисички. Вот она как раз эталонная лисичка. Так что я не злюсь, однозначно стоило».

«Впервые про такую классификацию слышу», – отозвалась Катя.

С кухни донесся звук закипающего чайника и щелчок выключателя. Она вышла из-за ноута, достала любимую огромную желтую кружку, бросила в нее пакетик и кусочек рафинада. Заваривать нормальный чай было лень. Налив кипятка, Катя вернулась к монитору.

Там уже было несколько сообщений, кратко разъясняющих суть классификации Алекса. Симпатичных девочек он условно делил на два сорта, отличавшихся внешне и поведением. Сексуальные, женственные, изнеженные и своенравные кошечки и милые, изящные, хитрые лисички.

Судя по сочному описанию острого личика, миндалевидных лукавых глаз и хрупкого телосложения, самому Алексу больше нравились вторые. Подруга, отправившая его в диспансер, была еще и рыжей – убойный вариант.

«А я кто?» – спросила Катя, с досадой отмечая, что в рамки обожаемого приятелем типажа не вписывается.

Она хоть и была стройной, но вовсе не хрупкой, и никогда не умела притворяться милой и беспомощной, чтобы добиваться желаемого. И вообще, куда по его классификации относятся блондинки? Сплошь кошечки или в принципе к симпатичным не относятся?

«Аххахах!!!» – выскочила новая строка.

Катя перевела взгляд на свою аватраку с котятами. Да уж, глупо получилось.

«Не угадал, я девушка-лошадь. В последнее время загнанная».

«Ладно тебе, не парься. Я стопроц уверен, что ты симпатяшка».

«С чего вдруг? – удивилась Катя. – Хотя, если тебе так приятней, можешь представлять меня красоткой».

«По общению ясно, – выдал Алекс. – А с твоим недотрогой все решается проще простого. Пригласи его на чай. Если откажется – точно гей, зато наверняка знать будешь».

Они поболтали еще немного, и Алекс вышел из сети. Катя задумалась. Пригласить его? В принципе это будет логичным, даже ожидаемым поступком. Но когда она попробовала вообразить, как Дима заходит сюда, в эту квартиру, садится на ее диван, пьет из ее чашки – в душе поднялась волна протеста.

Это ее дом, ее убежище. Он и без того влез в ее жизнь без спроса и занял в ней достаточно места. Катя вдруг ощутила острую необходимость оставить хотя бы это маленькое пространство неприкосновенным.

– Я не буду его приглашать, – вспыхнула она, злясь на нерешительного друга и свою непонятно откуда взявшуюся скромность. – И сама приходить не стану. Пусть проявит инициативу, или выходит, что не особо ему моя компания нужна. Даже если так – переживу.

На следующий день она с трудом заставила себя не свернуть в «Котейную» по пути с работы. Вместо этого наскоро переоделась и отправилась на пробежку – в последнее время она почти забросила тренировки. Пора было возвращать прежнюю форму и привычки. Здоровые, полезные, позволявшие навести хоть какой-то порядок в жизни.

Всю неделю Катя терпела и даже не приближалась к бежевому домику. Добиралась до дома другими улицами. Вечерами бегала, ходила в тренажерку или просто отдыхала в одиночестве. Пару раз писали подружки, звали где-нибудь посидеть, но она отказывалась. Общения вполне хватало днем, с коллегами. Дома она предпочитала тишину.

Увы – пусть она не признавалась в этом даже себе, но Катя ждала, что он объявится. Разыщет номер ее телефона, встретит у дома или по дороге с работы, или еще что придумает. Найдет ее, скажет, что скучал, и попросит больше не пропадать. Но Дима не приходил, будто в самом деле забыл о ней.

Прошел день, другой, третий, неделя близилась к выходным. Катя все чаще ловила себя на мыслях о «Котейной». Как там Мария Андреевна? Не отдали ли еще кого из кошек? Вышла ли на работу та девчонка, Серафима, или все-таки родители не позволили? Но чаще всего она представляла себе янтарные глаза с загадочной искрой и улыбку, открывающую острые белые зубы.

Поздним вечером пятницы, сидя в одиночестве, пока все без исключения знакомые разбрелись кто куда, радуясь хорошей погоде и грядущим летним выходным, она злилась на весь мир и жалела себя.

Глава 12

Красную спортивную машину с открытым верхом сложно было не заметить, хотя она мелькнула за окнами лишь на несколько секунд. Даже Серафима задержалась у двери в служебные помещения и проводила ее взглядом.

Когда она вернулась и припарковалась рядом с «Котейной», Катя, автомобилями никогда не увлекавшаяся, невольно засмотрелась. Уж больно ярким был оттенок красного, и вся она была новенькая, чистенькая, будто только выехала из салона, и ослепительно сверкала на солнце.

– Красивая, – сказала Катя. – Неужели это к нам на такой подъехали?

Дверь распахнулась, и на тротуар ступила стройная женская нога в туфельке на высоченном каблуке. Цвет туфель идеально соответствовал цвету авто.  

– Да, ничего такая, – отозвался Дима.

Покосившись на него, Катя заметила, что он рассматривает незнакомку с нескрываемым интересом. И не смогла не признать – посмотреть было на что. Яркая девушка. Рыжие волосы, стильная короткая стрижка. Высокая, худая и длинноногая, очень ухоженная, одетая в шорты с отворотами и легкий узкий пиджак песочного цвета - вещи даже издали выглядели дорого. Глубокий вырез открывал ключицы и подчеркивал изящную шею.

Несколько секунд она рассматривала вывеску, потом нерешительно шагнула к двери. Когда она вошла, в «Котейной» повисла тишина. Кате даже не пришлось озираться, и так было ясно, что взгляды всех немногочисленных посетителей обратились к новенькой.

– Лисичка, – пробурчала она себе под нос, вспомнив недавний разговор с другом по переписке.

– Что-что? – переспросил Дима, поднимаясь, чтобы встретить новую гостью. Катя молча покачала головой. – Подожди минутку, обслужу ее и вернусь.

Вблизи Катя смогла рассмотреть сочные губы, подчеркнутые яркой помадой, чуть раскосые глаза и вздернутый нос. Кожа матово сияла нежной сливочной белизной, какая бывает только у рыжих от природы. При виде подошедшего хозяина заведения "лисичка" приподняла тонкую бровь.

«Будто прикидывает, достаточно ли он хорош для той, кто ездит на такой машине и чья сумка стоит как половина моего гардероба», – подумала Катя. Посетительница ей не понравилась. В том, что причина в обычной ревности, не хотелось признаваться даже себе.

– Надеюсь, кофе у вас приличный, – снисходительно произнесла рыжая в ответ на приветствие. – Можно мне столик у окна, большой американо и, желательно, немного тишины.

– Для шумных гостей еще рано, – улыбаясь, сказал Дмитрий. – А кошки у нас тихие. Присаживайтесь, где вам будет удобно, кофе я сейчас принесу. Здесь есть книги, можете что-нибудь почитать, если хотите.

– Благодарю. Я позову вас, если что-то еще понадобится.

Она села лицом к окну, ни на кого больше не взглянув. Достала телефон, полистала, выключила и небрежным жестом бросила обратно в сумочку. Облокотившись на стол, принялась рассматривать витрину цветочного магазина напротив. Черный котенок, гонявший мячик рядом с ее столиком, внимания не привлек.

Вернулся Дмитрий, поставил перед ней чашку и вазочку с печеньем. Незнакомка поблагодарила его кивком головы и легкой равнодушной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, что-то произнес негромко и отошел.

Катя внимательно наблюдала за этой сценой, прикидывая, не слишком ли приветливо он улыбается, не уделяет ли "лисичке" чуть больше внимания, чем другим посетителям. Но даже если она ему понравилась, внешне он никак этого не проявил. И сел к ней спиной, вроде бы потеряв всякий интерес.

– Интересно, зачем приходить в котокафе, если тебе совершенно безразличны котики, – не выдержав, тихонько проворчала Катя. – Кофе можно где угодно попить.

– А я думал, тебе нравится наш кофе, – надул губы Дима, и она еле сдержала улыбку.

– Конечно нравится, но дело ведь не в этом, – фыркнула она и поспешила перевести тему. – Мы вроде о Симе говорили. Как она?

Сегодня Катя видела девочку лишь мельком – они с Марией Андреевной чистили кошкам ушки, а после, выгнав питомцев в общий зал, прибирались в их комнате. Дима рассказывал, что хозяйка в новой помощнице души не чает, а та ходит за ней хвостом и с готовностью берется за любую работу и выполняет на совесть.

Девчонка оказалась толковой: воспитанной, умненькой и аккуратной. Ее признали даже кошки, безропотно позволяя себя причесывать и стричь когти. Когда выдавалась свободная минутка, Серафима не сидела в интернете и не переписывалась с подружками, а училась. Она мечтала поступить в колледж в будущем году, но дома во время каникул заниматься было негде и некогда.

– Удивительная девочка, – рассеянно прокомментировала Катя.

Ее взгляд против воли притягивала рыжая красотка, хотя та ничего особенного не делала. Она вообще ничего не делала – допила потихоньку свой кофе, отодвинула пустую чашку и опять смотрела в окно с отсутствующим выражением. Выглядела она какой-то потерянной, одинокой и уязвимой. В сочетании с яркой внешностью это должно сражать наповал всех мужчин в радиусе километра.

– Она молодец, уверен, многого сможет добиться. Если родственники не помешают, конечно, – произнес Дмитрий.

Заметив, что собеседница то и дело посматривает на что-то за его спиной, он обернулся. Словно очнувшись, рыжая встретилась с ним глазами и кивнула. Он подошел, собрал посуду (конечно, гостья не смогла удержаться и съела печенье), что-то спросил вполголоса. Незнакомка ответила так же тихо – как Катя не напрягала слух, ничего не разобрала.

– Да, конечно, – сказал Дима громче.

Девушка встала из-за стола, коротко, без улыбки, попрощалась и стремительным уверенным шагом вышла, не обернувшись. Красная машина резко тронулась с места.

– Что, не понравился ей твой кофе? – спросила Катя как можно равнодушнее.

– С чего вдруг? Понравился. – Он посмотрел с любопытством. – Почему ты с таким интересом за ней наблюдала?

– Да так... Нечасто сюда такие заходят.

– Нечасто, – повторил он вполголоса и оглянулся.

Стул, на котором только что сидела девушка, успел занять рыжий кот. Настоящее украшение «Котейной»: крупный, вальяжный, с пушистым, как у белки, хвостом и кисточками на ушах. Длинная шелковистая шерсть была почти такой же огненной, как цвет волос незнакомки. Будто она никуда не уходила, а вдруг взяла – да и превратилась в кошку.

Глава 13

Сюрприз действительно оказался неожиданным. Вечером, когда полностью стемнело, Дмитрий привел Катю в центр площади, свободный от лотков и декораций, а сам ушел куда-то и велел ждать. Днем тут проводились разные конкурсы и игры для детей и взрослых, а теперь напротив отгороженного фонариками пространства понемногу собиралась толпа.

– Вы не знаете, что тут будет? – спросила она у стоящей рядом мамочки с двумя сыновьями.

– Огненное шоу! – ответил один из мальчишек прежде, чем мать успела открыть рот.

– Обещали какое-то шоу и фейерверк, – добавила та и поймала за руку второго из братьев, пытавшегося подобраться к ближнему фонарику. – Стой спокойно и ничего не трогай!

– Мам, там огонек настоящий?

– Настоящий. Не трогай, кому сказала... смотри, начинается!

На импровизированную сцену вышла девушка в черном костюме – облегающие штаны и топ без рукавов. По ногам и животу поднимались узоры, нанесенные светоотражающей краской. В каждой руке она несла конструкцию, напоминающую веер из стальных прутьев.

Провела ими над открытым фонариком, и на концах прутьев вспыхнуло пламя. Заиграла музыка, и девушка начала танцевать.

Это было очень красиво: гибкая и грациозная, она ловко вращала веера, очерчивая вокруг себя огненные кольца, а рисунок на ее костюме сиял и двигался словно сам по себе. Катя в восторге аплодировала вместе с остальными зрителями, недоумевая, куда пропал ее спутник.

«Пригласил, а сам все пропускает», – огорчалась она.

Но вот к девушке присоединились двое парней в похожих костюмах – у них были шесты, горящие с обоих концов. Засмотревшись, Катя отвлеклась от мыслей о Диме – придет, мало ли, для чего ему понадобилось отлучиться.

Шоу поражало воображение. Какого только реквизита у них не было: и шары на цепях, и огромный куб едва ли не с самого фаерщика размером, и факелы, которыми жонглировала вторая девушка. Судя по всему, она была профессиональной спортсменкой или циркачкой: под конец парни крутили горящую скакалку, а девчонка прыгала через нее, исполняя акробатические трюки...

Дима появился, когда все почти закончилось. Но не с той стороны, где стояли зрители. Одетый в широкие штаны, свободно висящие на бедрах, он вышел в центр, взял короткий факел, поджег. Шагнул на пустое пространство, поднес огонь к губам и проглотил его. Просто втянул в себя, как подтаявшее мороженое.

Толпа ахнула. Дима выждал немного, дунул на факел, и тот загорелся вновь. Набрал побольше воздуха, дунул еще раз – столб пламени взметнулся до небес. Один из фаерщиков подал бутылочку с зеленоватой жидкостью, Дима растерянно ему улыбнулся, отпил из бутылочки, а затем выдохнул целое облако огня. На миг показалось, что оно долетит прямо до зрителей. Мальчишки рядом с Катей хором взвизгнули от восторга.

«Ну конечно, это же фаершоу, – подумала Катя, не отрывая от него глаз. – Керосин, ловкость рук и никакого волшебства».

Но все же то, что он творил, казалось самым настоящим чудом. Человек, выдыхающий пламя, которое не причиняло ему ни малейшего вреда. Огонь был ему послушен: то вздымался до неба, то шаром зависал над ладонью, то обвивал тонким длинным шлейфом, когда Дмитрий кружился, и опадал на землю, рассыпаясь искрами, когда он замирал на месте.

Катя зачарованно смотрела, как рыжие отблески играют на его коже, подчеркивая движения мышц. Невольно она отметила, что у него очень красивое тело – стройный и широкоплечий, он двигался с ловкостью и природным изяществом, словно кошка. Даже отошедшие в сторонку фаерщики поглядывали с восхищением.

Еще бы. Она никогда не видела ничего подобного. Даже не знала, что такое бывает.

Он закончил, подхватил свою бутылочку и, не обращая внимания на восторженные выкрики и аплодисменты, подошел к Кате.

– Ну как? – спросил он, стоя рядом и глядя на нее сверху вниз. Шоу продолжалось, и в его глазах, казавшихся в темноте почти черными, мелькало отражение огней.

– Это что-то! – выдохнула она.

Он стоял близко-близко. Сквозь сантиметр разделявшей их воздушной преграды Катя чувствовала плечом тепло его кожи. Конечно, он ведь только что танцевал в объятьях пламени. Должно быть, ему все еще жарко, и этот жар перекинулся к ней, от плеча разбегаясь по телу, заставляя быстрее биться сердце и плавиться мозг. Она едва удержалась, чтобы до него не дотронуться.

Во рту пересохло. Не соображая, что делает, она выхватила у него бутылочку холодного зеленого чая и поднесла ко рту прежде, чем он успел отнять. Но не отхлебнула, вспомнила: там ведь керосин! Но почему тогда пахнет чаем?

Глядя, как Дима поспешно завинчивает крышку, она понюхала пальцы и ничего не учуяла. Да какая разница? Наверное, просто не оторвал этикетку и не отмыл бутылку как следует...

– Сейчас будет фейерверк, – перекрикивая музыку, он наклонился к ее уху. – Пойдем, издалека смотреть лучше. Поднимемся вон на ту сцену, меня пропустят.

Никакой фейерверк ее уже не интересовал, но Катя послушно двинулась следом. Пробираясь сквозь толпу, Дмитрий взял ее за руку – у него была сухая и горячая ладонь, а она боялась, что вспотеет от волнения. Люди расступались, узнавали того, кто только что показывал крутые фокусы, что-то выкрикивали вслед, но он не останавливался, а выйдя на свободное пространство и вовсе ускорил шаг так, что Кате пришлось чуть ли не бежать.

Потому когда он резко остановился, пропуская девчонку на самокате, Катя споткнулась и врезалась в него с размаха. Дима поймал ее за плечи, и его губы оказались совсем рядом. Она не удержалась, привстала на цыпочки и поцеловала его.

Он не смутился ни на секунду, как будто ждал этого. Кончиком языка провел по губам, перехватывая инициативу. Подхватил под поясницу, погладил шею, запустил пальцы в волосы на затылке, отчего Катя вздохнула и прижалась крепче, изучая ладонями его твердые мышцы под гладкой бархатистой кожей. 

Целовался он просто божественно. Она выпала из времени и пространства и пришла в себя, только когда за спиной прикрикнули сварливым женским голосом:

Глава 14

Сон был таким крепким, таким безмятежным и сладким, и ничто его не потревожило. Катя не заметила даже, как Дмитрий встал и ушел – проснулась она в одиночестве. Сквозь приоткрытое окно светило солнце и доносилось яростное чириканье воробьев, гнездившихся под крышей. Похоже, она проспала все утро, и «Котейная» уже открылась.

Катя села и огляделась. На краю кровати лежал белый махровый халат, какие любят выдавать в гостиницах. Рядом на полу стояли белые же тапочки. Ее одежда аккуратной стопочкой была сложена на тумбочке – не иначе, Дима постарался, ведь вчера ночью вещи летели на пол как попало.

Представив, что сейчас спустится вниз и встретит там Марию Андреевну, которая наверняка их слышала, и Симу, которая догадается, что она здесь ночевала, Катя почувствовала, как запылали уши. Может, тихонько слинять через двор? Еще лучше! Как будто она какое-то преступление совершила.

– Ладно, пойду сперва в душ, – решила она. – В любом случае надо привести себя в порядок.

Когда она вышла, одетая в свои вещи (разгуливать по чужому дому в халате было неловко, даже по спальне), в нос ударил дразнящий запах кофе и поджаренного хлеба. На кровати стоял поднос с завтраком, а рядом сидел Дима и улыбался во все тридцать два зуба.

– Доброе утро, соня! – проговорил он, поднимаясь. – Как спалось? Как себя чувствуешь?

– Неловко, – призналась Катя. – А вообще такой вопрос по утрам мне только дежурный врач задавал, когда в больнице лежала.

Не обращая внимания на шпильку в свой адрес, он шагнул ближе, взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Удовлетворенно прищурился.

– Я и сам вижу, что хорошо. Но завтрак не помешает. Ты не против кофе, тостов и яйца пашот? Или хочешь что-нибудь другое? – Он обнял ее за талию, и вопрос прозвучал двусмысленно.

– Очень хочу, – тихонько ответила она, кладя руки ему на плечи. – Но прямо сейчас нельзя. Давай лучше я кофе выпью и пойду домой потихоньку.

– Почему? Я же вижу, ты совсем не устала, наоборот, еще осталась нерастраченная... – он осекся и спрятал взгляд за ресницами. – В смысле, я не хочу тебя пока отпускать.

– А тебе случайно работать не надо? – вспыхнула Катя. – И вообще, я так не могу. Мария Андреевна...

– Я сказал ей, что отнесу тебе завтрак в постель. Подразумевается, что как гостеприимный хозяин я должен развлечь тебя беседой. Так что как минимум полчаса у нас есть.

– Так и сказал про постель?

Она готова была провалиться под землю от стыда. Заодно не придется показываться на глаза хозяйке.

– Мы ведь семья и друг другу не врем, – ответил Дима, поглаживая ее вдоль спины. – Особенно об очевидном. Расслабься, все ведь хорошо, здесь тебя никто не осудит. Тем более Машенька, она тебя любит.

Пока он говорил, его руки оказались у Кати под майкой и уже расстегнули застежку лифчика. Вздохнув, она сдалась, позволила снять с себя все это разом и подалась навстречу его ладоням.

– Ты мне правда нравишься, с самого начала, – прошептала она. – Но как-то все неожиданно вышло. Я оказалась не готова.

– Я тоже. Мы непременно поговорим об этом. Позже.

Но позже надо было идти вниз – Мария Андреевна и так вчера работала одна весь вечер. А еще Дима непременно хотел накормить Катю завтраком – тот, что он принес, совсем остыл.

Он оказался прав. Ее встретили так же приветливо, как и всегда, никто не смотрел косо. Уличив момент, когда Димы не было рядом, Мария Андреевна шепнула, что не родилась старухой, в ее жизни тоже случалось всякое и стесняться здесь совершенно нечего.

– Надеюсь, ты станешь бывать у нас почаще, – улыбнулась она, погладила девушку по плечу и отошла: Сима спрашивала, остались ли еще белые салфетки или ей сгонять за ними в магазин.

Теперь, сидя за столиком у окна в пустом еще кафе, доедая десерт и не спеша потягивая капучино, Катя ощутила полное удовлетворение и покой. То редкое состояние, когда вообще ничего не хочется, только лениво наслаждаться сонным недеянием, свободой от желаний и необходимости куда-то спешить.

Было бы здорово просидеть вот так до закрытия, наблюдая за суетой вокруг и ни о чем не заботясь. Но Катя прекрасно понимала, что это невозможно, что ей придется уйти. Более того, ей нужно уйти, вернуться в свое убежище, привести мысли в порядок. С Димой было очень хорошо, но слишком уж близко он вдруг оказался.

– Обязательно приходи завтра, обещаешь? – сказал он на прощание. Катя пообещала: она и сама вряд ли долго без него выдержит. – Даже если в другое время не сможешь, хотя бы пообедай с нами, а то Машенька огорчится. Она наверняка с утра начнет суетиться, чтобы тебя порадовать.

– Пожалуйста, попроси ее не стараться специально для меня, у нее и так все вкусно. И вообще – может, я сама принесу что-нибудь?

– Не вздумай, обидишь смертельно! Дай, пожалуйста, телефон. – Он взял смартфон и вбил свой номер, но звонить не стал, вернул владелице. – Если что-то случится, или почувствуешь недомогание – сразу звони, ладно? Если ничего не случится, тоже звони. Или пиши. Когда скучно станет, или захочешь чем-то поделиться, или какой-нибудь смешной видос скинуть. Или просто так, без повода. Я буду по тебе скучать, очень.

– Мы расстаемся до завтрашнего обеда, не успеешь соскучиться. И со мной ничего не случится – приберусь дома, а завтра встану и пойду на работу.

Она добавила его номер в контакты и нажала вызов. Номер высветился, Дима сбросил звонок, притянул ее к себе и поцеловал. Минут через десять они все-таки простились, и Катя бегом поднялась на свой этаж – эмоции прямо-таки распирали изнутри.

Вот только в понедельник она не сдержала обещания – перед обедом ее увезли в больницу. С самого утра то и дело накатывали приступы внезапной слабости и головокружения. Она не придала им значения, решив, что просто переволновалась.

Но когда она спускалась по лестнице, торопясь по срочному поручению, в висок будто воткнули тонкую длинную спицу. От неожиданности потемнело в глазах и подкосились колени. Качнувшись, она потеряла равновесие, судорожно пытаясь ухватиться за воздух споткнулась и кувырком полетела вниз. Приземлилась на неудачно подвернувшуюся ногу, услышала явственный хруст, взвыла от невыносимой боли и потеряла сознание. 

Глава 15

Дмитрий брел мимо больничной парковки, погруженный в свои мысли, и ей пришлось дважды посигналить, чтобы привлечь его внимание.

– Эй! Вы в кофейню едете? – опустив стекло, крикнула рыжая девушка. – Садитесь, подброшу. Заодно выпью кофе.

Сперва он хотел отказаться – болтать с кем-то всю дорогу не было настроения, но пригляделся и передумал. От нее фонило отчаянием. Рыжая не нуждалась в собеседнике – она просто не могла оставаться с ужасом наедине.

– Вы не против, если я закурю? – спросила она, достала тонкую сигарету, стиснула ярко накрашенными губами и щелкнула зажигалкой.

– Я-то нет, – спокойно наблюдая за ней, отозвался Дмитрий. – Но разве вам можно?

На ее лице не отразилось никаких эмоций, рука на руле не дрогнула. Лишь глаза чуть сузились и щеки втянулись, когда она вдохнула дым.

– Мне уже все можно.

Помолчали. Постояли немного на светофоре, а после дорога была свободной. Рыжая выбросила окурок, подождала, пока запах немного выветрится, закрыла окна и включила кондиционер. В салоне стало тихо.

– А вы? Выглядите не очень, – спросила она, не глядя на собеседника. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Навещал больного, – коротко ответил он.

Она кивнула и снова замолчала. Внешне девушка была спокойна как скала, но внутри нее словно распахнулась бездонная пропасть: страх, отчаяние и ни малейшего проблеска надежды. Он почуял это и напрягся: авария в его планы не входила.

– Простите, не могли бы вы остановиться на минуту? – попросил Дмитрий. Она покосилась непонимающе, но ничего не сказала, послушно припарковалась у обочины. – Позвольте, дальше я поведу. Не волнуйтесь, я буду осторожен.

– По-вашему, я недостаточно осторожна?

В ее голосе послышалась звенящая нервная нотка. Ей бы сорваться по-хорошему, раскричаться, разозлиться, расплакаться – что угодно, лишь бы прошло оцепенение. Но Дмитрий не горел желанием при этом присутствовать. Сам не понимал, какой черт его дернул сесть в ее машину.

– Вы узнали диагноз, ведь так? – скрывая раздражение, спросил он. Ожидая, что в ответ она вышвырнет его вон, тем самым исправив допущенную им оплошность.

Она не вышвырнула. Только судорожно вздохнула, словно в салоне внезапно перестало хватать воздуха, положила ладони на руль – пальцы не дрожали. Осторожно тронулась с места.

– Я свою девочку никому не доверяю. Никогда, – проговорила твердо. – Здесь ехать два светофора, потерпите.

– Вы не спросите, откуда я...

– Все, чего я прошу – двойной американо. Совсем немного, правда?

Кивнув, Дмитрий замолчал. Действительно, они почти приехали, и раз рыжая не собиралась его выгонять, лучше прекратить ее раздражать. Пусть получит свой кофе, вряд ли от нее будут проблемы – эта девушка явно умеет сдерживать эмоции. Или просто приговор врачей оглушил ее, потому не реагирует на странные слова незнакомца.

Едва они вошли в «Котейную», Мария Андреевна и Серафима набросились на Дмитрия с расспросами. Даже присутствие посторонней их не смутило, так сильно обе переживали за Катю.

– Сломала ногу. Да, был. Нет, ничего не надо, только ждать. Вечером еще заеду. С ней все будет хорошо, – отвечал он, стараясь быстрее прекратить поток вопросов. – Я вам все расскажу, дайте хоть дух перевести! И напоить посетительницу кофе.

Гостья направилась к тому же столику, за которым сидела в прошлый раз, и обнаружила, что ее прежнее место занято: на стуле расселся крупный рыжий кот и вылизывал переднюю лапу. Будто тоже ждал, когда принесут заказ, и мыл руки перед едой.

– Если мешает, я его прогоню, – предложил Дмитрий, забирая кота. Тот не возмущался, только завертелся, прося отпустить.

– Нет, если можно, оставьте его тут, – возразила посетительница, взглянула вопросительно и потянулась взять животное.

К удивлению исподтишка наблюдавшей за этой сценой Машеньки, кот, обычно не позволявший никому себя тискать, не сопротивлялся. И когда рыжая посадила его к себе на колени, остался сидеть, еще и устроился поудобнее.

– Можно даже оставить его насовсем. Тем более, он идеально подходит к цвету ваших волос, – усмехнулся Дмитрий.

– Вы имеете в виду, взять домой?

Впервые ее лицо выразило яркие эмоции. Это было странно: факт, что незнакомый человек откуда-то знает про болезнь, не вызвал у девушки такого удивления, как предложение взять кота. Да еще в месте, где кроме всего прочего пристраивают их в хорошие руки.

– Да. С ним будет не так одиноко. Он умеет жалеть молча: не задаст тупых вопросов, не полезет с советами и не растреплет о ваших проблемах всем знакомым. В ответ понадобится всего лишь кормить и менять лоток.

– Раз вы в курсе моей проблемы – не знаю уж, кто вам растрепал, – то должны понимать, что я не могу себе позволить заводить животных. Это было бы ужасно безответственным поступком, ведь я... Ведь мне... – она отвернулась к окну. Взгляд ее стал пустым, но ни одной слезы не выступило на глазах. То ли сдержалась, то ли все выплакала заранее.

– Врачи не сказали, сколько мне осталось. Пытались внушить оптимизм, обещали, что сделают все возможное, говорили, что рано отчаиваться. Мы еще поборемся. Выходит, мы – это я и... – она запнулась, не смогла себя заставить произнести вслух то короткое слово, которым обозначался ее приговор. – Только вот весовые категории у нас разные, так что шансов у меня нет. А кот – это надолго, и передать его потом некому.

– Если проблема только в этом, не беспокойтесь. В любой момент мы примем его обратно, просто сообщите – приеду и увезу, – заверил Дмитрий, отметив, что она машинально запустила пальцы в пушистый огненный мех. – Вы хотели американо? Пойду приготовлю, а вы подумайте. За то время, как допьете кофе, успеете решить, нужно вам оно или нет.

– Сколько, по-вашему, времени у меня в запасе? – спросила она глухо.

Чувствуя давящий взгляд между лопатками, Дмитрий обернулся, присмотрелся внимательно – по-прежнему ничего похожего на приближающуюся истерику. Покачал головой и ответил как есть.

История четвертая. Легенды и суеверия. Глава 16

К счастью, обошлось без операции: перелом оказался вовсе не таким страшным, каким выглядел на первом снимке. Врач долго рассматривала их оба, сверяла один с другим и лишь руками разводила, не понимая, как такое могло получиться.

– Будто осколок кости сам собой встал на место, в первый раз такое вижу, – недоумевала она. – Я бы подумала, что снимки перепутали, но тут скорее дефект какой-то... Вы точно обратились к нам в тот же день, как получили травму? Очень быстро заживает, вам повезло с организмом!

В конце концов ногу закатали в гипс, Кате велели купить костыли, дали ценные указания и отпустили домой. Дима приехал за ней на арендованной по такому случаю машине (обычно он предпочитал брать такси), где заботливо было отодвинуто переднее сиденье, а на полу лежали подушечки, чтобы удобнее устроить ногу.

Едва Дима вошел, Катя заметила, что он выглядит бледным и немного осунувшимся, словно приболел или не выспался. На вопрос, что случилось, он отшутился. Мол, готовился к ее возвращению и так волновался, что провел всю ночь без сна. Но когда он зашелся в приступе глубокого грудного кашля, она забеспокоилась всерьез.

– Умудрился подхватить простуду, – признался Дима нехотя. – Не бойся, это не заразно. Само пройдет.

Всю дорогу Катя оживленно болтала со своим спутником, обрадованная, что все обошлось. Пусть в больнице ее продержали почти неделю, главное, резать не стали, и поправится она намного быстрее, чем думала.

Неожиданно Дима привез Катю не к ней домой, как она рассчитывала, а к себе. Даже не предупредил, просто заехал в арку, ведущую во дворик, и заглушил мотор.

– Но ведь здесь тебе будет гораздо комфортнее, – искренне удивился он в ответ на ее возмущенный протест. – За вещами я съезжу, скажешь, что нужно забрать...

– Ты правда не понимаешь или прикидываешься? Там ведь мой дом! А здесь – чужой, как бы у вас ни было распрекрасно.

– Всего лишь дело привычки, не стоит придавать ей такое важное значение, – невозмутимо парировал Дима. – Попробуй подойти к вопросу рационально. Здесь для тебя самое безопасное место. Да еще с этим гипсом – даже по дому перемещаться нормально не сможешь, не то что выйти куда-то. А мы о тебе позаботимся. Опять же, скучно не будет.

Его голос звучал так спокойно, так ласково, но Катя вдруг почувствовала себя абсолютно беспомощной. Будто сейчас ее запрут в этом пряничном домике, прикованную к постели, она окажется во власти этого человека и никуда не сможет деться...

– Катя, ты сейчас о чем думаешь? – спросил он и тронул за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Чего боишься?

Она нервно улыбнулась, собралась было отделаться шуткой, но он покачал головой и попросил ответить честно.

– Прости, но, кажется, я тебе не доверяю, – послушно пролепетала она и тут же пожалела о своих словах. Но он и не думал обижаться, наоборот, вроде как успокоился и предложил хотя бы попробовать.

– Пойми наконец, я не причиню тебе ни малейшего вреда, физически не смогу, неужели не замечаешь? И вообще, ты ведь ночевала здесь, и ничего страшного не случилось. Поживи пару дней, а потом отвезу тебя, если попросишь. Даже спорить не стану. Идет?

– Ну... если отвезешь по первой просьбе, можно и попробовать, – сказала Катя неуверенно. – Вот только не пойму, зачем вам такая обуза? Чужой человек в доме, за которым еще и ухаживать придется.

– Ты не чужой человек, – возразил он и потерся носом о ее висок. – Мне нравится, когда ты рядом. А теперь пойдем, опробуешь свои костыли.

Кое-как она проковыляла через двор, взобралась на крыльцо и нерешительно остановилась перед лестницей, соображая, как бы приноровиться, чтобы не задеть больную ногу или опять не упасть – с нее и одного раза хватило.

– Дай-ка я помогу, – сказал Дима, забирая костыли.

Он подхватил Катю на руки и понес, очень осторожно, но все равно она изо всех сил в него вцепилась от страха. Слишком уж крутой казалась лестница. Он вроде бы не обратил внимания, донес ее до своей комнаты и усадил на кровать.

– Я что, буду жить в твоей спальне? – удивилась Катя. К такой близости она точно не была готова.

– Здесь свой санузел. Так что теперь она твоя, я переехал в соседнюю. Если вдруг понадоблюсь, можешь в стену постучать, – отозвался Дима, и уголки его губ дрогнули, пряча улыбку. – Пойду сменю Машеньку, она очень хочет тебя увидеть.

Поцеловав ее в щеку, он сорвался с места – видимо, слишком резко. Поспешил отвернуться, но Катя успела заметить гримасу боли на его лице. Это явно было что-то похуже обычной простуды. Но прежде чем она успела задать вопрос, Дима скрылся за дверью, пообещав, что вернется позже.

«Ему бы самому помощь не помешала, а приходится еще и со мной нянчиться», – подумала Катя. С изумлением поняв, что от страхов и неловкости не осталось и следа. Напротив, здесь ей действительно было спокойнее – ощущение заботы окутывало подобно теплому одеялу, и не возникало ни малейшего желания возвращаться в пустую квартиру.

Стало стыдно за свое поведение. Как у нее только язык повернулся сказать Диме, что она ему не доверяет? Оставалось надеяться, что он спишет все на нервы, усталость после больницы и не примет всерьез.

Ее размышления прервали: в комнату вошли Мария Андреевна и Сима. Прямо с порога обе бросились ее обнимать. Говорили, что очень соскучились, извинялись, что не навестили в больнице – оказывается, Дима не позволял, ездил сам, оставляя на них «Котейную» – и расспрашивали обо всем в мельчайших подробностях.

Потом Сима ушла домой по каким-то срочным делам, а Мария Андреевна обедала вместе с Катей в гостиной второго этажа, чтобы ей не пришлось спускаться. Потом вернулся Дима – нужно было составить список того, что нужно привезти Кате из ее квартиры.

Остаток дня прошел в приятных хлопотах. Бегая к ней по очереди, хозяева помогали обустроиться на новом месте, а после закрытия кафе поужинали втроем. Катя и забыла, как бывает здорово жить не в одиночестве.

Глава 17

За пару дней Катя успела привыкнуть к новому дому и распорядкам. Это было похоже на отдых в небольшом курортном пансионате. Живешь себе на всем готовом, целыми днями бездельничаешь, а станет скучно – спускаешься в кафе, где всегда можно найти собеседника, а то и целую компанию на вечер.

– Угу. Как в санатории, – уныло пробормотала она. – И мне будто за семьдесят. Прогулка перед сном, кефир и баиньки.

Она сидела во дворике, где для нее оборудовали уютный уголок в тени: поставили стол, скамеечку под ноги и удобное кресло, чтобы она могла читать, смотреть фильмы или просто пить чай на свежем воздухе.

Сейчас Катя предпочла расположиться на качелях. Вытянув ногу, она лениво покачивалась, без особого удовольствия потягивая холодное молоко. Дима намешал туда всяких полезных добавок – кальций, коллаген, витамины, отчего оно приобрело ощутимый химический привкус.

Она в принципе молоко не любила, теперь же приходилось пить стакан кефира вечером и этой аптечной мешанины – утром. Дмитрий всерьез взялся за ее здоровье, и не всегда это было в удовольствие.

Зато два раза в день он делал массаж и помогал понемногу разрабатывать ногу. Удивительно, но от его прикосновений боль исчезала, тяжесть и отеки проходили, даже зуд под гипсом прекращался. В ответ на комплимент его волшебным рукам Дима предложил ей массаж всего тела, но Катя отказалась: это уже слишком.

Находиться с ним рядом было очень легко и безумно тяжело одновременно. Особенно вечером, когда он переодевался в любимые домашние штаны, просторные, тонкие, висящие на косточках и при каждом движении подчеркивающие аппетитные округлости ягодиц. В безразмерной майке, открывающей ключицы (всякий раз, когда он наклонялся, Кате хотелось провести по ним языком), босой, с влажными после душа волосами, Дима приходил к ней поболтать перед сном.

Садился на кровать, клал загипсованную ногу себе на колени, а Катя против воли вспоминала, как он выглядит без одежды. Еле уловимый запах кожи и волос. Удовольствие от прикосновений. Они провели вместе всего одну ночь, и ей не хватило...

– Еще не допила молоко? – раздался его голос. – Я хотел позвать тебя на кофе, Сима пришла меня подменить.

Она вздрогнула и обернулась, надеясь, что не слишком заметно, как покраснели щеки. Дима стоял на пороге, жмурился на солнце. Поймал ее взгляд, чуть заметно улыбнулся и подошел ближе.

– Что такое? Тебе чем-то помочь? – спросил он, принимая пустой стакан. От неловкости Катя допила свой коктейль залпом.

– Вообще я хотела тебя попросить организовать для меня ванну, – призналась она. – Доску какую-нибудь для ноги приспособить... Если не трудно, конечно.

– Что ж ты раньше не сказала? У нас есть такая доска, Машенька ее для стирки использует. Идем.

Он помог ей подняться и подал костыли. После первого дня на руках он ее по лестницам не носил, говорил, что Кате нужно хоть немного двигаться.

– Сейчас? – растерялась она и поймала пристальный взгляд ярко-карих глаз.

– Угу. У меня как раз свободная минутка. Или у тебя были другие планы?

Ванная здесь оказалась роскошная: просторная, с окном в сад. С дизайнерской душевой кабиной, сауной и непосредственно ванной, глубокой, в ретро стиле, на гнутых ножках. Дима пустил воду, поставил рядом табурет, предложил Кате сесть и забрал у нее костыли.

– Позволь, я помогу, – промурлыкал он, расстегивая пуговки на ее рубашке.

– Да я бы сама справилась...

– Нет, не надо самой. – Он зашел за спину, высвобождая ее из рукавов. Расстегнул застежку на белье. – Зачем ты дома носишь эти доспехи?

Голой спиной Катя чувствовала, как он смотрит – кожа отзывалась мурашками. Его пальцы коснулись лопаток, пробежали вдоль позвоночника к шее и вниз, по плечам и ключицам. Подставляясь ласке, она откинулась назад, прижалась к нему и закрыла глаза.

– Что же ты со мной творишь! – простонала Катя, когда его умелые руки привычно начали путешествие по карте чувствительных точек ее тела.

– Просто расслабься и постарайся лишний раз не двигаться, – прошептал он на ухо.

Она поймала губами его губы и полностью растворилась в ощущениях. Конечно, не совсем то, что она представляла в фантазиях, но все же это было безумно приятно.

После Катя лежала в чудесной горячей ванне с пеной и любовалась обнаженным торсом Димы – майку он надевать не стал, видимо, специально, чтобы ее порадовать. Сломанную ногу они все-таки потревожили, и теперь он стоял, склонившись над ванной, и поглаживал голень поверх гипса, прогоняя ноющую боль.

«Он нереальный, – сонно думала Катя. Из-под его ладоней расходилось расслабляющее тепло. – Если бы я в это верила, подумала бы, что он экстрасенс, или как их там называют, кто руками лечит».

Взгляд ее скользнул по сжавшимся мышцам пресса (ни одной лишней складки!) и уперся в дорожку волос, видневшуюся из-под пояса джинсов. Рыжие. Еще одна неожиданность – ведь он брюнет. Плюс эта белая прядь...

«Трехцветный», – про себя усмехнулась Катя и внезапно ощутила, как внутри пробежал холодок. Словно что-то страшное промелькнуло, едва замеченное, по краю сознания. Трехцветный, нереальный, потусторонний. Умеющий выдыхать огонь...

Она вспомнила. Огненное шоу, керосин в бутылке из-под холодного чая, который оказался вовсе не керосином. Кот с двумя хвостами, приходивший в ее сны взамен жутких монстров. Когда кошмары прекратились? До знакомства с этим парнем или после? 

«О чем я думаю, это же полнейший бред!» – мысленно осадила себя она, но ощущение чего-то неправильного, пугающего и сюрреалистического осталось. Будто вот-вот привычный мир разлетится на осколки, как разбитое зеркало, и за его изнанкой откроется страшное, странное...

– Кать, ты чего? – Дима смотрел вопросительно. Видимо, выражение ее лица было подозрительным.

– Ты кошка? – спросила Катя, не в силах удержаться.

– Почему? – непонимающе улыбнулся он.

– Потому что трехцветных котов не бывает.

Глава 18

В понедельник, когда в «Котейной» был выходной, затеяли уборку. Катя вызвалась помочь – она пыталась быть хоть немного полезной. Дима начал возражать, но Мария Андреевна отправила их с Симой мыть окна, а Катю взяла себе в помощницы.

Она сидела за стойкой на высоком барном стуле и перетирала бокалы. Рядом Мария Андреевна мыла витрину. Толстый полосатик с интересом наблюдал за ней, исподтишка подбираясь ближе к тазу с мыльной водой – по неведомой кошачьей привычке он предпочитал пить из любой емкости, даже самой грязной, но не из своей миски.

Тихонько бормотало радио. Из распахнутого окна слышался шорох шин, обрывки голосов прохожих и крики стрижей, носившихся в небе над городом. Сегодня было облачно, но в ближайшие дни дождя не обещали.

Дима с Серафимой дурачились, набирали охапки мыльной пены и сдували друг на друга. Наблюдая за ними, Катя воображала, что было бы, узнай девочка, кто он такой. Напугалась бы? Или наоборот, пришла в восторг? В ее возрасте должно нравиться все необычное, а от хозяев «Котейной» она видела только добро...

– О чем задумалась? – спросила Мария Андреевна. Катя обернулась и поймала внимательный, изучающий взгляд.

– Да так... – пробормотала она и принялась с удвоенной энергией тереть бокал салфеткой.

– Дорогая, я же вижу, что ты в последнее время сама не своя. Что случилось? С Димой поссорились?

– С ним невозможно поссориться, – ответила Катя. Помолчала немного, собираясь с мыслями. – Просто... Вы ведь давно вместе, наверняка знаете, что он... ну... странный.

– У всех свои причуды, – улыбнулась Мария Андреевна. – А к его странностям легко привыкнуть.

– Я не о причудах, а о том, что он не обычный человек. Можно сказать, не совсем человек.

Старушка разогнулась, бросила тряпку и некоторое время меланхолично разглядывала Диму. Встав на стул, он вытянулся во весь рост, протирая верхнюю раму. Майка задралась, открывая полоску золотистой от загара кожи. Катя сразу же ощутила непреодолимую тягу подойти и запустить под его майку ладони, и поспешно отвела взгляд.

«Да что ж такое! Я становлюсь какой-то нимфоманкой».

– Он тебе все рассказал? – наконец произнесла Мария Андреевна. Тон ее оставался спокойным и будничным, как если бы они говорили о погоде.

– Не уверена, все ли. Я сама догадалась, что дело нечисто, и заставила его признаться. Теперь жалею.

– Зря. Это только кажется, что проще идти по жизни, надев шоры на глаза. Рано или поздно то, чего боишься, все равно догонит. – Она ласково улыбнулась и перевела взгляд на собеседницу. – Чего ты испугалась? Его?

– Не знаю, – жалобно отозвалась Катя. – Я так хотела, чтобы у нас все сложилось. Надеялась на нормальные отношения. А оказалось, что я и сама-то ненормальная, а он так вообще... Я теперь даже не знаю, нужна ли ему, или от меня просто вкусно пахнет.

– Нужна. Ты нужна ему гораздо сильнее, чем он тебе, и чем сам думает. Не стану врать, что будет легко, но хотя бы попробуй. Не бросай его сгоряча.

– Если бы я не была такой дурой, сбежала бы, роняя тапки, но я не могу, – выдохнула Катя. Сама мысль о том, что она больше никогда его не увидит, доставляла почти физическую боль. – Такое чувство, будто меня обманули. Наверное, можно было догадаться – ну не бывает все так идеально, где-то точно есть подвох.

– Да живите вы, как хотите, кто ж запрещает? – воскликнула Мария Андреевна, нечаянно повысив голос.

Дима прервал свое занятие и обернулся. Встретившись с ним взглядом, Катя смутилась – показалось, он догадался, что они обсуждают его за спиной. От волнения она чересчур сильно сжала бокал, тонкое стекло хрустнуло, осколок полоснул по ладони. Вдоль руки тут же побежала красная струйка.

– Ну что же ты! – воскликнул Дима, спрыгнул со стула и подошел к ней. – Дай-ка посмотрю.

Взяв ее за руку, он аккуратно забрал обломок бокала и салфетку, промокнул ранку и накрыл ладонью. Боль тут же прекратилась, словно ее выключили. Лицо его при этом на миг исказила гримаса.

– Тебе больно? – догадалась Катя.

– Пустяки.

– Значит, каждый раз, когда мне становилось легче...

– Забей. Просто будь осторожнее, чтобы я хотя бы успевал приводить тебя в порядок.

Он погладил ее ладонь кончиками пальцев – на месте свежего пореза ни следа не осталось. Гладкая кожа, ни намека на рубец.

– Спасибо. Только если это так, то не нужно...

– Перестань, – перебил он. – Давайте закончим и сделаем перерыв, я что-то проголодался.

Прежде чем Катя успела что-то еще сказать, он отошел и вернулся к мытью окон – им оставалось только протереть подоконники.

– Неужели когда он меня лечит, то забирает боль себе? – спросила она у Марии Андреевны. – Как же тогда ему было больно там, в больнице! А я даже не заметила.

– Да, он чувствует ее, и тратит много сил. Но вреда ему это не причиняет. Дмитрий быстро восстанавливается, не переживай.

– Если бы знала, никогда бы не позволила!

Мария Андреевна покачала головой и велела Кате пойти помыть руку, все еще испачканную кровью. А заодно поставить чайник.

– Ты не должна отказываться от помощи. Он по своей воле хочет страдать вместо тебя, и это непросто принять, я понимаю. Но так он выражает свои чувства. Кажется мне, это веское доказательство того, что ты для него не просто лакомый кусочек, – сказала она. – Иди же, пора на стол накрывать!

Позже все четверо пили чай с сэндвичами и печеньем. Сима рассказывала, какие экзамены планирует сдавать на будущий год. Она хотела поступить в ветеринарный колледж, и Катя в который раз удивилась проницательности хозяйки «Котейной» – лучшей помощницы было не найти.

Пятнистый котенок затеял игру с распустившейся завязкой фартука девочки. Его товарища нигде не было видно, а взрослым кошкам его приставания надоели. Вот он и бегал целый день вокруг Симы, требуя внимания.

– А где Снежок? – спросила Катя, поискав глазами черного котенка. – Неужели забрали?

– Да, вчера отдали его одному мужчине, – ответила Сима, играя с пятнистым. – Мне показалось, он хороший человек. Мы за Снежка рады, правда?

История пятая. Избавление от опасных привычек. Глава 19

– Она совершенно не болит, – уверенно заявила Катя, в подтверждение своих слов привстала на носочки и попрыгала на месте. – Видишь, здоровая нога. Только в гипсе. И он мне ужасно мешает, и вообще, не думаю, что это полезно.

– Нога прекрасна, даже в гипсе. Но сама подумай: что скажешь врачу, когда пойдешь выписываться? – возразил Дима, глядя на нее с укором. – У тебя законный больничный еще две недели минимум, сиди, отдыхай...

– Ну пожалуйста, – она посмотрела умоляюще, разве что слезу не пустила. – Не могу больше, так не хватает движения! Я, между прочим, толстею, килограмм пять наверное наела, а с этой гирей на ноге даже не взвеситься нормально. А врачам ничего говорить не будем, сняли и сняли, не обратно же его приделывать.

Дима вздохнул и окинул ее пристальным взглядом. На самом деле Катя была права: ей пора снимать гипс и возвращать мышцам прежнюю подвижность. Но он боялся, что едва она перестанет нуждаться в помощи, как тут же захочет вернуться к своей обычной жизни, проще говоря, сбежит. Тем более теперь, узнав о нем всю правду.

– Давай честно, – немного подумав, сказал он. – Я не в силах бесконечно тебя удерживать, если сама не желаешь оставаться. Но отпустить сейчас – значит отдать тебя этому... существу, а я не могу так поступить. Позволь хотя бы сперва его прогнать.

– Хочешь приберечь для себя? – спросила она тихонько. – До того времени, когда сможешь...

– Нет! То есть, очень хочу, конечно, но не для этого. Мне просто с тобой хорошо. Если можно так выразиться, чисто по-человечески. Ты мне веришь?

Его глаза мягко сияли изнутри, в уголках губ играли ямочки — если Катя ответит «да», он улыбнется. Ну как ему не верить! И разве имеет смысл лгать в ответ, когда только слепой не заметит, что она влюблена в Дмитрия по уши и не в силах ничего с этим поделать.

– Верю, – отводя взгляд, пробурчала она. – Только как долго тебе будет этого достаточно?

– Идем, – бросил он вместо ответа и протянул руку.

– Мы вообще-то не закончили.

Ничего больше не добавив, он повел ее в дом, на второй этаж и дальше, в свою комнату. За все дни, проведенные здесь, Катя почему-то ни разу не заходила в его спальню – обычно Дима наведывался к ней. В общем-то понятно, почему: ее кровать была шире, и комната просторнее. А после того, как она там поселилась, еще и уютнее. Дима по-прежнему предпочитал аскетичную пустоту, даже книги Кате оставил.

– Угу. Опять вместо серьезного разговора будет секс? – скептически проговорила она. – Не сказать, чтобы я была против, но...

– Сядь, вытяни ногу и помолчи, – усмехнулся он. Устроился рядом, спиной к ней, загородив обзор. Ловкие пальцы принялись исследовать колено, затем стопу, разминая и ощупывая. – Я сниму гипс и не стану уговаривать тебя остаться. Это все несерьезно, думаешь, не понимаю? В смысле, для тебя несерьезно. Интересно, конечно, и необычно, но я ведь не человек даже, зачем тебе с таким связываться, разве что из любопытства...

– Что?! 

– Молчи, мешаешь сосредоточиться, – перебил он, не оборачиваясь. Послышался хруст и шорох, гипс заерзал по голени. – Это правда, скоро сама поймешь. Когда мы прогоним демона, который мешает тебе жить нормальной жизнью. Ты снова будешь свободна, и все изменится. Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы ты оставалась рядом из чувства вины или потому, что якобы мне обязана.

Гипс песком ссыпался с кожи, и Катя почувствовала легкость и свободу. Пошевелила пальцами, согнула ногу в колене — ни намека на боль или слабость, будто и не было ничего. Смахнув на пол кучку белой пыли, Дима развернулся, поймал удивленный Катин взгляд и коснулся ее губ пальцем. Погладил косточки на лодыжке освобожденной ноги, провел до колена и вниз, по чувствительной коже внутренней стороны бедра.

– А секс обязательно будет, – проворковал на ухо и легонько укусил шею возле скулы. – Пока ты все еще не против.

«Разве я смогу добровольно отказаться от этого?» – подумала она, глядя, как безупречно белая рубашка сползает, обнажая сперва левое загорелое плечо, потом правое.

Его кожа была настолько гладкой, что атласно блестела в солнечных лучах. Катя тайком завидовала, ведь ему не приходилось прилагать никаких усилий, в то время как у нее самой полки ломились от кремов и лосьонов.

Заметив, что она его разглядывает, Дима довольно прищурился и стянул майку. Красивым движением, словно в кино. Он никогда не говорил, но Катя знала – ему нравится, когда она смотрит.

– Но я рад, что ты больше меня не боишься, – мягко произнес он, наклоняясь ближе. – Нам нужно кое-что сделать, и без доверия вряд ли получится.

Его язык неторопливо прочертил дорожку от ее нижних ребер до пупка, и она не стала ничего говорить в ответ. Разве не очевидно, что она ему доверяет, раз полностью отдается его воле, позволяя делать все, что только пожелает? Разве это не говорит о ее чувствах гораздо больше, чем любые слова?

А ведь он не человек даже, сам только что сказал...

– Когда ты делаешь это, то испытываешь такое же удовольствие, как обычные люди? – выдохнула она и прикусила губу, сдерживая стон.

– Не совсем. Я чувствую твои эмоции, поэтому чем лучше тебе, тем мне интереснее.

«Контрольный. В голову, – мысленно проговорила Катя. Она понимала, что все это может оказаться просто ловушкой. Он приучает ее к себе, подсаживает, как на наркотик, аккуратно подводя к пониманию, что обычные отношения и обычный секс ни в какое сравнение не идут... вот с этим. – Ну и ладно. Я все равно не в состоянии ничего изменить, остается расслабиться и получать удовольствие».

Но Дима снова удивил: после того, как они закончили, он объявил, что настало время избавиться от демона, мучившего Катю. Расслабленная почти до абсолютной неспособности соображать, она лишь повела плечом и ответила, что раз он настаивает, пусть делает все, что считает нужным – демоном она вовсе не дорожит.

– Вот и прекрасно, умница! – похвалил Дима. – Подменишь меня в «Котейной» несколько дней? Ничего особенного, просто побудь у Машеньки на подхвате.

Глава 20

Сперва этот посетитель никаких подозрений не вызвал – обычный молодой мужчина, совершенно не примечательный. Разве что хмурый, но ведь в «Котейную» его погода загнала. После обеда небо затянуло, и вскоре налетела гроза, с громом, молниями и даже мелким градом. Он вбежал в первую попавшуюся дверь и на несколько секунд застыл на пороге, озираясь и стряхивая воду с лица и волос.

Среднего роста, не полный, но какой-то вялый: плечи вроде широкие, но округлые, руки мягкие на вид. Бледная кожа без следа загара усиливала ощущение, будто он не совсем здоров.

Обшарив зал недовольным взглядом усталых глаз с припухшими веками, посетитель отыскал столик в самой глубине зала, подальше от других гостей. Впрочем, их и было-то немного – трое девчонок-суденток и одна парочка. В будние дни народ подтягивался вечером, а пока погода не улучшится, вряд ли вообще кто-то придет.

Подошла Сима. Она как раз закончила складывать настольную игру в коробку и оказалась ближе всех. Эта милая румяная девочка с толстой русой косой, скромной улыбкой и не по возрасту серьезным взглядом обычно всем нравилась. Завсегдатаи были рады, если удавалось ее уговорить посидеть с ними или присоединиться к игре – в «Котейной» Симу любили.

– Если б мне было нужно что-то еще, я бы так и сказал, – огрызнулся гость, повысив голос. Катя и Мария Андреевна, раскладывавшие посуду за стойкой, разом повернулись в его сторону. – Средний латте без сахара, деньги сразу возьмите. Я пойду покурю, надеюсь, когда вернусь, вы успеете принести кофе.

Швырнув на стол перед растерянной Симой пару купюр, он резко отодвинул стул, шваркнув ножками по полу, и вышел на улицу. Притулился под козырьком, развернулся спиной к ветру с косым дождем. Прикурил, морщась и закрывая ладонью язычок пламени. Катя заметила, как подрагивают его пальцы.

– Ему бы коньяка плеснуть в кофе, сразу бы настроение улучшилось, – язвительно произнесла она, наблюдая, как Мария Андреевна колдует над кофемашиной.

– Нет, он не алкоголик, – отвлекшись от своего занятия, чтобы пристально взглянуть на незнакомца, ответила та. – Тут что-то другое. Отнесешь ему заказ, нечего Серафимушку пугать. И печенье.

– Обойдется. Печенье ему еще, – проворчала Катя.

Сегодня она весь день ничего не ела – Дима таким образом готовил ее к обряду экзорцизма – и потому была в редкостно паршивом настроении. Понимая это, Мария Андреевна мягко, но строго напомнила, что клиенты все равны, вручила поднос и попросила воздержаться от грубости.

– Кто знает, что там у него случилось. Все мы бываем не в духе, может, на самом деле он хороший человек.

Спорить Катя не стала, пусть и была не согласна. Дождавшись, когда неприятный посетитель усядется на свое место, она подошла и с каменным лицом, нарочно на него не глядя, принялась расставлять на столе то, что принесла.

– Я же просил кофе, – брезгливо процедил он, массируя виски, словно страдал от головной боли. – А это что? Дайте-ка угадаю: вы мне сейчас кота начнете впаривать, да?

– Это бесплатное печенье, мы его всем к кофе подаем, – ответила Катя, чувствуя, как вспыхнули щеки. – А кота предлагать не стану, не переживайте. Мы их отдаем только в хорошие руки.

«А не алкашам всяким», – чуть не добавила она, но прямо-таки физически почувствовала, как Мария Андреевна осуждающе смотрит. Впрочем, вблизи этот человек действительно не выглядел пьяницей. Но что-то с ним определенно было не так, какой-то он был ненормально вялый и одновременно нервный.

– Приятного времяпрепровождения, – выдавила она и отошла, пока он собирался с мыслями для ответа. Продолжать диалог не возникало ни малейшего желания: ничего хорошего она не услышит.

Казалось, он вообще ненавидит весь мир, с таким нескрываемым раздражением глядел он на все, что попадало в поле зрения. И когда в его сторону направился Матрасик, толстый добродушный полосатик, которого чаще других кошек тискали посетители, Катя чуть не бросилась его ловить.

– Не мешай, пусть все идет, как должно, – ухватила ее за пояс фартука Мария Андреевна. – Лучше помоги отнести самовар девочкам, они просили, как доиграют.

Матрасик сходу прыгнул неврастенику на колени и уселся с таким видом, будто всегда там был. Гость растерялся, отодвинулся от стола, но прогонять наглеца не стал, погладил. Вроде даже подобрел немного.

– Вы же не станете утверждать, будто кот его выбрал? – спросила Катя вполголоса, боясь, что противный незнакомец подслушает и возьмет идею на вооружение.

– Это как Матрасик решит, – раздался в ответ голос Дмитрия, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

«Как все-таки тихо он ходит, словно крадется», – невольно подумала она, внимательно его разглядывая.

Дима, как всегда, был свеж, аккуратен и подтянут. Ни сон целыми сутками, ни феноменальное обжорство не оставили на нем следа. Вспомнив, как он уснул в ее кровати, Катя едва сдержала улыбку.

– Такое чувство, что вы нарочно в хозяева котам выбираете самых... – она замешкалась, подбирая приличное слово. – В общем, не в хорошие руки отдаете, а вроде как наоборот.

– Мы отдаем их тем, кто в них нуждается, – рассматривая ее с нескрываемым удовольствием, отозвался Дима. – И кого они выбрали сами. Часто это одинокие люди, в чем-то несчастные. Тем, кто счастлив, особо никто не нужен. Но ты не волнуйся, у них все будет хорошо.

Он пообещал, что вернется до ужина, попросил Катю быть к тому времени готовой и отправился по своим загадочным делам. Даже дождь, который Дима терпеть не мог, его не задержал.

Вскоре и странный посетитель допил кофе и засобирался. Катя с замиранием сердца ждала – сейчас он подойдет к их стойке и сообщит, что желает забрать кота. Но он лишь потрепал Матрасика на прощание за толстую щеку и ушел, даже не взглянув на хозяев. Однако печенье все-таки съел. Не смог устоять перед халявой, как бы ни выделывался.

Дима вернулся поздно, когда совсем стемнело и «Котейная» закрылась. Молча кивнув посерьезневшей Машеньке, он позвал Катю: пора отправляться в ее квартиру. Именно там они проведут обряд, изгоняющий демона.

Глава 21

– Теперь делай только то, что я говорю, и ничего кроме. Не болтай. Не сходи с места. Не чеши нос, пока не позволю. Ясно?

Едва не сказав «да», Катя замерла, молча глядя в глаза с янтарной искрой. Она уже сидела внутри круга, а говорить Дима не велел. Ответом ей была довольная улыбка – значит, все поняла правильно. Его зубы сверкнули ослепительной белизной, будто зажглись матовые светильники. Лампы дневного света в колбах из жемчуга...

Катя зажмурила веки – откуда-то сбоку паутинкой брызнули извилистые линии. Вновь открыла глаза – спецэффекты исчезли, но что-то было не так. Подняла руку на уровень лица, растопырила пальцы. Провела в воздухе туда-сюда: кисть оставляла призрачный радужный след, исчезавший через мгновение.

– Не двигайся, – тут же одернул Дима и схватил ее ладонь. – Это всего лишь действие эликсира, который ты выпила. Так нужно для расширения границ восприятия. Ну и чтобы не напугалась слишком сильно, все-таки встреча с паранормальным, обычно все пугаются.

«Вообще-то я принципиально не употребляю наркотики, – мысленно обратилась к нему Катя. – Мог бы поинтересоваться моим мнением, прежде чем лишать наркодевственности. Правда, только такая девственность у меня для тебя и осталась».

Не удержавшись, она сдавленно хмыкнула. Дима окинул ее спокойным взглядом и предупредил, что сейчас все пройдет. И прокусил ее палец. Зубки у него и в самом деле оказались острыми.

– Это – знак пути. Своеобразный навигатор для тех, кто способен воспользоваться. Если уловит след, может привести к его обладателю. Но и в обратную сторону действует, так что в неумелых руках штука опасная.

Это он про ловца снов говорил. И кровь была нужна, чтобы капнуть в центр переплетения нитей и расходящегося вокруг узора. Камешек, на который она пролилась, загорелся тусклым рубиновым огоньком, и по нитям словно отблески побежали. Достигали красных бусинок на узелках, те вспыхивали в ответ и тут же гасли.

– Круг ограничивает пространство, в которое демон приходит в наш мир – мы ведь не допустим, чтобы он свободно разгуливал? – пояснил Дима. Поймал прокушенный палец губами и облизал, заживляя ранку.

«А я думала, круг меня защищает, – подумала Катя. – Ладно хоть я в нем не одна».

Словно издеваясь, Дима вышел за черную линию и развел огонь в плоской чаше на треноге. Разложил в курильницы благовония и какие-то веточки, поджег их. Запахло горьковатым смоляным дымом.

– Можжевельник. У него особый аромат, помешает демону издали меня учуять. – Он зашел Кате за спину. – И ты не думай о моем присутствии. Вообще постарайся ни на что не отвлекаться. А теперь начинай читать.

– Банд’ур атматманас тасиа йенатма’ватмана джитах, – начала Катя. – Анатманас ту шатрутве...

Дима был прав: чтение заняло все ее внимание. Бегло не получалось, слишком сложными и непривычными оказались слова. Чтобы не запнуться и не запутаться, приходилось вникать, прежде чем произносить вслух. Она так сосредоточилась, что не сразу заметила, как началось.

Видимо, демону пришлось не по нраву, что его открыто проигнорировали. И он схватил обнаглевшую жертву за голую коленку. Если бы Катя не была немного заторможенной от действия зелья, она бы точно заорала и вскочила. Ноги коснулось что-то липкое, неприятно упругое, тепловатое – мерзкое и живое. Сжало на миг и исчезло.

А она даже посмотреть вокруг не могла, твердо помня – прерывать заклинание нельзя. Страх, что стоит ошибиться – и неведомая тварь тут же бросится, сковал тело. Катя застыла изваянием, лишь пальцы судорожно вцепились в свиток да онемевшие губы шевелились, бормоча непонятные слова.

– Йатропарамате читтам нирудд’ам...

Оно было рядом. Ощущалось приподнявшимися волосками на коже, будто где-то был источник электрического тока. Металлическим привкусом под языком и едва уловимым запахом сладковатой гнили и несвежей плоти. Призрачным мельканием на краю поля зрения. Шепотом, сперва неясным, но с каждым кругом, которое проходило существо, все отчетливей складывавшимся в слова.

– Где он... – у шепота нет тембра, нет интонаций. Невозможно различить, женщина ли это, ребенок или старик. – Где он? Где он!

Катя не слушала, она читала. Бешеный стук сердца мешал, сбивая с ритма, движение воздуха, вызванное бродившей вокруг тварью, отзывалось дрожью по голому телу. В глубине сознания она понимала – ей все сильнее хочется взглянуть на демона. Но если отвести глаза от свитка даже на долю секунды, она точно собьется.

– Эй, – шепнуло существо прямо в ухо. 

Что-то пробежало вдоль позвоночника, щекотно, едва касаясь. Катя выдержала и не шевельнулась, только чуть дрогнули руки, сжимавшие края бумаги. Под пальцами она размякла от пота.

– Йато нишчарати манаш чанчарам...

– Эй! – на этот раз шепот прозвучал поодаль, но неестественно громко.

Лампочка лопнула, звякнув по плафону осколками, и комната погрузилась во мрак. Светились только угольки в чашах. Катя метнулась к ним, но зрение не могло адаптироваться к темноте так быстро. Даже уткнувшись носом в текст, она его не различила. Прервалась на полуслове, и наступила тишина.

Дым благовоний щекотал нос. Живот скрутило узлом от страха. Медленно поворачивая голову, она покосилась назад и увидела, что знак, нарисованный на полу, тускло сияет красным, словно раскаленные железные прутья. И тень, наискосок пересекающую его...

Дальнейшее произошло так быстро, что она не успела как следует испугаться. Позади раздалось утробное рычание, визг, грохот, тень исчезла, будто ее обладателя сбили с ног.

– Не оборачивайся, – крикнул Дима, и мимо пролетела одна из чаш, рассыпая остатки угольков. Катя машинально потянулась затушить их. – И не двигайся!

Голос резко прервался, зашипев, словно от боли, и вновь раздался шум, звон падающих бокалов, глухие удары об пол и вскрики. Сжавшись в комок, Катя потихоньку отползала, пока не уперлась в черную линию. Можно ли ее пересекать теперь или еще хуже сделает?

Глава 22

До дома добрались, когда почти рассвело. Машенька встретила их в гостиной, насквозь пропахшей кофе и дождливой сыростью – хозяйка очень старалась не уснуть. Ни о чем не спрашивая, она отвела шатавшегося от усталости Диму в ванную и велела Кате отправляться на боковую.

– Дальше позволь мне обо всем позаботиться, – сказала она напоследок. – Твое дело как следует отдохнуть, тебе ведь нелегко пришлось.

– Не так, как ему, – возразила Катя, но Дима лишь головой покачал: не спорь, мол.

Она послушно отправилась к себе, переоделась в пижаму и улеглась в кровать. Было зябко – она забыла закрыть окно, а под утро заметно похолодало. Ветер колыхал занавеску, перебирал листву за окнами, и по углам метались лохматые тени.

– Теперь вокруг нет ничего страшного, – задумчиво проговорила она, вспомнив прежние кошмары и сегодняшний ужас наяву. – Если только тот, кто за стенкой.

Сразу стало неуютно. Конечно, она все еще не верила, что Дима способен причинить ей вред, кем бы он ни был. Напротив, ни с кем еще Катя не чувствовала себя настолько защищенной, никому ей не хотелось доверять без оглядки. И никто не был с ней таким нежным. Не только в постели, во всем.

– Он ведь кот, хоть и демон. Кошки вообще ласковые создания. Только при этом еще и хищники, которые любят убивать просто так, ради забавы.

От воспоминания о том, как превратившийся в кота Дима зубами рвал демона на куски, ее передернуло. Но ведь он это проделал ради нее, а не в свое удовольствие. Или нет?

– Глупости какие! – с досадой перебила она себя. – Где там удовольствие, он еле до дома дополз. И вообще, надо просто серьезно поговорить. Если наши отношения для него что-то значат, сам все объяснит. Ну а если нет, то и я за них держаться не буду!

В последнем она была не особо уверена, но принятое решение немного успокоило. Против воли Катя все прислушивалась – не скрипнет ли половица под его легкими шагами, не хлопнет ли тихонько дверь в его комнату, не зашуршит ли сминаемая постель. Но дом стоял, погруженный в тишину, разве что ветки сирени с тихим шелестом бились о подоконник. Наверное, Дима закончил принимать ванну, но к себе почему-то идти не спешил.

Так она и заснула, не дождавшись, а утром оказалось, что он исчез. Покинул дом, не предупредив, куда направляется и когда вернется, только сказал Машеньке, что уйдет на какое-то время.

– Дмитрий просил передать тебе, что все в порядке. А еще просьбу подменять его в «Котейной» по возможности, – объяснила Мария Андреевна. – Но последнее не обязательно, я справлюсь. Хотя и помощи буду рада, с тобой работается гораздо веселей.

Кате и вправду хотелось помочь. Внезапно она осознала, что устала жить, как овощ, бездельничая целыми днями. Нога была совершенно здорова, но закрывать больничный раньше срока и выходить на работу желания не возникало. Да и слишком уж подозрительным выглядело бы такое внезапное исцеление.

К тому же это означало возвращение к обыденности. Где большую часть ее размеренной, спокойной, упорядоченной жизни занимала работа. Где не было места демонам из страшных снов, прекрасным котам-оборотням и прочей чертовщине. Где придется делать что положено, а не только то, что доставляет удовольствие. Словно у нее вот-вот кончится долгий отпуск в экзотичной стране: печально, но не могут же каникулы длиться вечно.

– Спасибо, ты меня очень выручишь, – с видимым облегчением сказала Мария Андреевна. – Честно говоря, я бы вообще наняла тебя на постоянной основе, если тебе интересно этим заниматься, конечно. И со временем всему бы научилась и смогла бы меня заменить.

– Вы серьезно? – опешила Катя. – Поверить не могу, что вы кому-то доверите здесь распоряжаться!

– Я бы ни за что и не доверила, но... Видишь ли, дорогая, годы никого не щадят. Даже тех, у кого есть друг, помогающий бороться с болезнями и слабостью, – улыбнулась она, но вздохнула при этом печально. – Старость не лечится, а природу не обманешь, как ни пытайся отсрочить, свое она рано или поздно возьмет. Мне все труднее справляться, и однажды придет день, когда я начну ошибаться, не успевать и все портить. Не хочу доводить до этого.

– Но Дима... – начала было Катя, но осеклась.

– Ему об этом разговоре знать не надо, – предупредила Мария Андреевна. – Но вообще он так хочет, чтобы ты осталась, что не станет задавать вопросов. Словом, ты подумай, ладно? Главное, реши, хочешь этого или нет, а с остальным разберемся.

Так Катя и осталась в «Котейной» на подхвате. К этому разговору хозяйка больше не возвращалась, спрашивать про Диму Катя не стала, а сама Мария Андреевна ничего не рассказывала. Будто все происходило как должно и совершенно ее не беспокоило.

На четвертый день Катя почувствовала, что ей прямо-таки необходимо куда-то отсюда выйти. Развеяться, встретиться с друзьями. С парой-тройкой из них она переписывалась каждый день – давно она так помногу ни с кем не болтала. Но навещать себя не позволяла, иначе пришлось бы объяснять, почему она решила переехать в комнату над котокафе.

Дошло до того, что поздним вечером она открыла страничку сайта знакомств, на котором регулярно зависала когда-то и про который совершенно забыла с тех пор, как все ее мысли занял Дима.

Ее ждало двадцать с лишним непрочитанных сообщений. В основном от незнакомцев, предложения встретиться или что похуже. Она удаляла их, не открывая. Парочка приветов от тех, с кем она постоянно общалась. Эти спрашивали, куда она так надолго пропала и все ли у нее в порядке. И в самом конце списка (Катя упорядочила его так, чтобы первыми шли самые старые сообщения) – привет от Алекса.

Дежурное «как дела?» и никаких расспросов. Он обладал редким качеством уважать чужое личное пространство. Хотя он был сейчас не в сети, Катя ответила сразу же. Написала, что у нее много всего произошло, некогда было даже заглянуть. Спросила, как он сам. Отписалась остальным, что сломала ногу, но теперь все в порядке и хотела было отключиться, но замигал сигнал нового сообщения.

Глава 23

Дождь зарядил на всю неделю, только ближе к выходным обещали солнце. Последние дни Катиного больничного, которые она хотела провести на пляже. Ей, конечно, и в «Котейной» нравилось. Тем более в плохую погоду сюда чаще заглядывали, а с некоторыми завсегдатаями она успела подружиться. Но все-таки она жалела, что так не повезло, лето ведь. А отпуск в ближайшие полгода не светит...

В пятницу Кате предстояла поездка к семье в родной поселок – больше двух часов на электричке. Потом в понедельник в больницу, где ее наверняка выпишут и отправят на работу. Тогда она вряд ли сможет помогать Марии Андреевне, самой ей помощь и вовсе давно не требуется, и причин оставаться здесь не будет. Если только...

«А с ним в принципе возможны серьезные отношения? – гадала Катя, наблюдая, как Дима подает кофе и улыбается посетителю. – Какие вообще отношения бывают с демонами?»

На ум приходили только одержимость, ведьмы и фильмы про экзорцизм. Она поежилась. Все-таки это совсем не то. Там были приспешники дьявола, а здесь – всего лишь кот-оборотень. Даже в мифологии бакэнэко не причислялись к абсолютному злу.

Да и как можно считать Диму злом? Она смотрела из-за стойки, как он стоит, прижав к животу пустой поднос, и с доброжелательным видом обсуждает что-то с клиентом – судя по их жестам, тоскливую погоду за окном. С каким непринужденным изяществом он все делает, как движутся его красивые губы, когда он говорит...

Катя заставила себя перевести взгляд на посетителя. Разговор ему приятен: оживленно кивает, улыбается... И, кажется, она его где-то видела. Присмотрелась внимательнее и вспомнила. Это же тот неприятный тип, которого она в прошлый раз приняла за похмельного алкоголика! Вот только сейчас он даже близко такого впечатления не производил. Приветливый молодой мужчина, общительный и энергичный. И лицо не выглядит изможденным – цвет здоровый, круги под глазами исчезли.

Может, все-таки не он? Спросить бы Марию Андреевну, у нее память на лица фотографическая. Но хозяйка решила воспользоваться Катиной помощью и немного отдохнуть на этой неделе. Обещала появляться, если ребята не будут успевать, но, конечно же, Дима и Катя ее не беспокоили.

– Гляди, это же тот, противный, который в прошлый раз на нас кричал, – шепнула Сима, принося очередной заказ. – Жаль, что Дмитрия тогда не было.

– Точно он? – засомневалась Катя. – Мне сначала тоже показалось, но ведь совсем другим человеком выглядит!

– Да точно, я хорошо запомнила, сюда обычно такие не заходят. Видишь, и Матрасик к нему опять пришел.

Толстый полосатик неторопливо, вразвалочку приблизился к странному типу, потерся о ножки его стула, как бы спрашивая разрешения присоединиться. Не дождавшись реакции, выбрался в поле зрения гостя, припал к земле и перекатился на спину. Выставил брюхо и заизвивался – давай-ка, почеши.

Посетитель нагнулся и запустил пальцы в короткую мягкую шерстку. Катя смотрела на эту милую сцену с грустью, Дима, напротив, с довольной полуулыбкой. Но предлагать забрать котика не стал, что-то сказал коротко и отошел.

А Матрасик остался. Сперва перебрался с пола на соседний стул, а к тому времени, как неприятный гость допил свой латте и прикончил халявное печенье, кот обнаглел и развалился у него на коленках. Еще и когтил, требуя непрерывно себя гладить.

Тем временем Дима объяснял правила общения с животными и рассказывал, какие игры и книги есть в кафе, двум отчаянно кокетничавшим с ним девушкам. Катя заметила, что в последнее время девушки приходили в «Котейную» все чаще. Заезжали купить кофе с собой. Забегали перекусить в обеденное время. Вдвоем или втроем с подружками пили чай и болтали вечерами. И посматривали на хозяина с нескрываемым интересом.

Похоже, о «Котейной» начали распространяться слухи. Что открылось в городе уютное заведение с чаем в самоварах и хозяином красавчиком.

«Если я уйду, один он точно не останется», – с некоторой обидой подумала Катя, хотя Дима ни малейшего повода для обид не подавал. Держался со всеми одинаково приветливо, будь то компания подростков, тип с явным расстройством психики или две смазливые брюнетки.

Брюнетки строили глазки, переспрашивая всякую ерунду. Тип тискал кота и искал глазами по залу – увидев, что Катя обратила на него внимание, поднял руку, подзывая ее. Дима бросить посетительниц не мог, пришлось идти.

– Слушайте, вы же котов пристраиваете? – расплатившись, спросил тип. – Я бы взял этого. Жилье у меня свое, других животных нет. Был кролик моей бывшей, но он сдох. От старости, вы не подумайте...

– Извините, но такие вопросы вы должны решать с хозяином. Придется подождать немного, он освободится и подойдет, – протараторила Катя, подавив желание ответить категорическое «нет».

Собрав пустую посуду, она вернулась на свое место за стойкой, ничего не сказав Диме. Подружки все никак не хотели его отпускать, и она надеялась, что неприятный посетитель устанет ждать, разозлится и уйдет, оставив Матрасика в покое.

Увы, Дима все-таки прервал беседу, одарил подружек ослепительной улыбкой и подошел к Кате.

– Девушкам нужен самовар и два торта «красный бархат», сделайте, пожалуйста, – попросил он ее и выглянувшую из кухни Симу. Та кивнула и тут же скрылась.

– Мне кажется, они ждут, что ты их лично обслужишь, – пробормотала она, исподтишка косясь на назойливого гостя. Тот спокойно ждал, поглаживая довольного Матрасика.

– Меня другой клиент ждет, ты сама ему велела, – подмигнул Дима в ответ. – Не делай такое удивленное лицо. У меня же слух кошачий, забыла?

И пошел к дальнему столику. Посетитель сразу начал что-то говорить ему тихим голосом, хозяин внимательно слушал. Нагнулся, потрепал Матрасика за уши. Кивнул в ответ...

Как она и ожидала, ушел этот гость с котом. Даже переноску не взял: застегнул куртку и спрятал его за пазухой. Матрасик покорился, только голову высунул.

– Я тут живу через квартал, донесу, – сказал посетитель в ответ на предложение вызвать такси. – Спасибо за кота и вообще. Я зайду еще как-нибудь?

История шестая. Я всегда буду рядом. Глава 24

Мама конечно вызвалась ее проводить – с сумками-то. Тем более, после холодной и пасмурной недели наконец распогодилось, чего бы не прогуляться. Катя обнялась на прощание с отцом и даже с Никитой, хотя обычно младший брат в силу возраста и характера таких проявлений нежности избегал.

– Приехал бы ко мне, в город, пока каникулы, – предложила растроганная Катя. – Я весь день на работе, квартира в твоем распоряжении.

– Да че там делать, в городе твоем, – отмахнулся Никитка. – Мои все здесь, в июле в поход идем на байдарках.

– Счастливый ты человек, – вздохнула Катя с непритворной завистью. – Ладно, пора. Вы звоните, хорошо?

– Приезжай, как время будет, – сказал отец. – На рыбалку съездим, сто лет ведь не была. Я даже новым мотором до сих пор не похвастался!

– Обязательно приеду, с делами только разберусь.

Посокрушавшись, что вечно у дочки дела да заботы, так они внуков никогда не дождутся, мама подхватила одну из сумок и первой вышла за дверь. Бредя через знакомый до режущей нежности дворик, в котором росла и где помнила каждую кочку, Катя вдруг подумала про Дмитрия.

Мысленно привела его сюда, в этот двор. Посадила на лавочку у крыльца, окруженную цветущими чайными розами. Попыталась представить, как он пьет чай на летней веранде в тени старой черемухи. Или устроился в отцовской лодке с удочкой...

Выходило не очень: сельская жизнь ему не шла. И отцу он скорее всего не понравился бы, именно поэтому. А вот маму наверняка сумел бы очаровать, да и с Никитой нашел бы общий язык, наверное.

"Елки-метелки, о чем я думаю? Осталось только свадебное платье примерить и имена детишкам выбрать", – одернула себя Катя и нахмурилась. Какие тут детишки. И родителям об этих странных отношениях она не расскажет, конечно. Завязывать с ними надо по-хорошему.

В сумочке пиликнул телефон. Сообщение от Димы. Странно, он редко ей писал, даже раньше, пока они не жили вместе, предпочитал лично встречаться. А сейчас как будто мысли услышал.

"Привет. Выходишь? Я тебя заберу".

"В смысле? Я сажусь на электричку, не надо. Лучше Машеньке помоги".

"Она меня и отправила. А еще мы машину купили, так надо на ней ездить!"

Катя покосилась на маму, увлеченно рассказывавшую про недавний юбилей коллеги, который отпраздновали в местном кафе с размахом и народными забавами в виде драки и супружеского скандала. Наверное, Дима уже близко. А она не уйдет, пока не убедится, что дочь зашла в вагон.

"Ты где?" – спросила Катя на всякий случай.

"На площади перед вокзалом", – ответил он.

Вокзал – громко сказано, так, станция. С крошечным домиком с кассой в узкой комнате. Там даже зала ожидания не было, одна лавка у стены. Зато площадь была большая, с супермаркетом, почтой, банками и торговым центром. И просторной стоянкой.

Катя невольно присмотрелась, пытаясь найти Диму, но не вышло – она не знала, на чем он приехал.

– Мам, – прервала она описание зажигательного танца на столе. – За мной тут знакомый подъехал, он недалеко был и предложил забрать. Так что прости, но мне бежать надо.

– Куда? Дай хоть сумки донесу, или родителей перед друзьями стесняешься, как Никитка? – Она подозрительно взглянула на дочь. – Погоди-ка, это что же, парень твой?

– Что выдумываешь, ничего я не стесняюсь, – с деланным равнодушием возразила Катя. – Просто ты и так эту тяжесть через весь поселок тащишь, я сама бы добежала, и вообще, он наверняка торопится...

– Не ври матери! Не собираюсь я к нему приставать, раз сам не желает с твоей семьей знакомиться.

– Не начинай, – поморщилась Катя и вдруг заметила Диму, пробиравшегося через стоянку им навстречу.

Он поймал ее взгляд, помахал и ускорил шаг. Деваться некуда, надо как-то его представить. Наспех она объяснила, что никакой он ей не парень, так, приятель, и попросила воздержаться от намеков, чтобы его не смущать. Втайне надеясь, что Дима не вздумает поцеловать ее при встрече.

– А жаль, – искренне произнесла мама. – Красивый мальчик.

– Вот вы где! – воскликнул Дима, приближаясь. К счастью, целовать Катю он не стал, только забрал у обеих сумки. – Едем или вам ещё нужно время?

– Поезжайте, конечно! Чтоб засветло успеть. И спасибо, что подвезете, а то я переживала, как она с вокзала с такой тяжестью доберется.

– Не волнуйтесь, довезу до дома и сумки занесу, – пообещал Дима и обратился к Кате: – Тогда в путь?

Она попрощалась с мамой и двинулась следом за ним через площадь. Новая машина оказалась припаркована неподалеку. Вот только новой она вовсе не была. Серебристая "Калина" с треснутым бампером и небольшой, но заметной вмятиной на крыле. Забросив вещи на заднее сиденье, Дима гостеприимно распахнул переднюю дверь.

– Если честно, я ожидала, что ты купил что-то... посолиднее, – не скрывая разочарования сказала Катя. – Этот ветеран дорог нас вообще до города довезет? Выглядит, как будто развалится по пути.

– Мне не надо солидно, мне ехать надо, – ответил Дима, выводя свою колымагу на дорогу. – А эта дешевая – ещё и за вмятину скинули, жрет немного, места мало занимает. Или тебе стыдно в такую садиться?

В мимолетно брошенном на нее взгляде читалось веселье. Катя подумала, что с его внешностью и обаянием он может подъезжать к девушкам на чем угодно, хоть на мотороллере с люлькой. Но вслух говорить не стала. Сдалась ей эта машина, будто других проблем нет!

Через некоторое время они выехали на трассу. За окном замелькали поля, огороды и деревенские домики. Катя приоткрыла окно, и ветер ворвался в салон, растрепав волосы.

– Но все-таки тебе надо было предупредить заранее, – сказала она наконец. – А если бы я уже уехала?

– Ты просто боялась, что твоя мама начнет обо мне расспрашивать. Не надо оправдываться, это твое личное дело, кого знакомить с семьей, а с кого нет.

– Хорошо. Ты прав. Я боюсь. И родители тут совершенно не при чем. Я вообще не представляю, как теперь быть. – Она замолчала, подбирая слова. Дима смотрел на дорогу и не торопил ее. – Ладно. Давай по-честному, ты ведь врать не можешь, так и я не буду. Я не хочу тебя терять. Не представляешь, как мне тяжело даже думать об этом. Глупо, наверное?

Глава 25

В больницу Катя поехала на такси вместе с Марией Андреевной. Оказалось, что той давненько стоило наведаться к врачам, но все никак времени не находила, а тут как раз случай подвернулся. Дима их отвезти не мог – нужно было съездить в приют и выбрать кошек взамен тех, кого раздали, чтобы «Котейная» не пустовала.

– Зачем ей в больницу, если ты рядом? – спросила Катя у Димы, пока Машенька собиралась.

– Упрямая. Хочет, чтобы все было как положено: прикрепиться к участковой поликлинике, карточку больничную завести... Сам не понимаю, на кой ей это все. Наверное, можно понять, только когда сам состаришься.

– То есть в твоем случае никогда?

Он состроил виноватую гримасу и развел руками, заставив ее хихикнуть. Вроде бы его слова не вызывали подозрений, но в душе Кати червячком зашевелилось предчувствие чего-то нехорошего.

– С ней ведь все в порядке?

– Да, – подумав, ответил Дима. – Если не считать мое вмешательство, с ней все нормально.

"И ведь не сказал "хорошо", – подумала Катя. – Но что толку расспрашивать, лучше попробую выяснить, что ей на самом деле в больнице понадобилось".

Но выяснить ничего не удалось. Проводив ее до двери хирурга, Мария Андреевна велела ждать в скверике возле главного входа, как освободится, и удалилась с неожиданной для ее лет прытью. Катю уже вызвали в кабинет, и проследить за беглянкой не вышло.

Ждать пришлось довольно долго. Когда Мария Андреевна вернулась, она извинилась, посетовала на вечные очереди и бумажную волокиту – и это ещё платный прием! – и попросила вызвать такси.

Пока оно ехало, Катя все присматривалась, невольно выискивая признаки такого страшного недуга, который даже Дима не сумел одолеть. А ведь ее перелом срастил без труда, хоть она и догадывалась: первый снимок вовсе не был испорчен, и если б не чудо – лежала бы в больнице до сих пор...

– Вы поговорили с Димой? Ты ведь останешься? – пока она раздумывала, как бы потактичней справиться о здоровье своей спутницы, та первой задала вопрос.

– Вы знали, о чём он собрался говорить?

От такого предположения она залилась краской. Всё-таки разговор был интимный, особенно если учесть, в качестве кого он предлагал остаться. Трудно поверить, что эта почтенная дама придерживается настолько свободных взглядов. Если только...

– То, что он предложил... Вы ведь давно вместе. Неужели раньше между вами... была не просто дружба?

Мария Андреевна встряхнула аккуратно уложенными кудрями и засмеялась особенным старческим смехом, легким и сухим. Будто ветер прошуршал прошлогодними листьями по асфальту.

– Выдумщица ты, – махнула она рукой, достала платочек и промокнула глаза. – И как только в голову пришло! Нет, дорогая. Он мне как сын, тем более, когда мы впервые встретились, на вид он был того же возраста...

Она запнулась и добавила, что за все это время ни с ней, ни с кем-то вообще у него не было серьезных отношений.

– По крайней мере, он никого не приводил в дом. Где иногда пропадал ночами, я не выпытывала, но это не имеет значения: в чем-то Дима совсем не отличается от любых мальчиков его возраста. Полагаю, ты сама это понимаешь.

Катя немного успокоилась, но про себя порадовалась, что Мария Андреевна воздержалась от подробностей. Тем более, она оказалась не готовой ни понять, ни принять странные, извращенные отношения, о которых он говорил. Она не пользоваться им хотела, а любить. Но не была уверена, что Дмитрий способен ответить тем же.

– Я бы осталась, – призналась Катя. – Но согласиться на то, что он предложил, не могу. Поэтому придется съехать, к сожалению.

– Зачем? Если хочешь, оставайся. Разве Дима вынуждает тебя немедленно дать ответ? Нет? Ну вот и не беспокойся раньше времени.

– Остаться просто так? А можно?

– Я же приглашаю тебя, – ласково проговорила Мария Андреевна. – Конечно, можно. Вот только боюсь что ненадолго... Случайно не наша машина сейчас повернула? Вон та, белая, с шашечками.

– Не знаю, что у вас за загадочная болезнь, но со зрением она точно не связана, – улыбнулась Катя, сверяясь с приложением. И все-таки решилась спросить, раз пришлось к слову. – У вас ведь ничего серьезного? Почему сказали, что ненадолго?

– Разве мой друг допустил бы что-то серьезное? Не волнуйся обо мне, это просто формальность. Должна же я собрать все эти их бумажки. Вот устану от вас и возьму путевку в санаторий. Идем, а то таксист без нас уедет!

«Что-то она не договаривает, – с уверенностью заключила Катя. – Они оба. Говорят о доверии, а сами в свои тайны посвящать не торопятся. Даже после всего, что я уже узнала».

К счастью, Мария Андреевна была права: Дима больше ни о чем не спрашивал. Весь день до самого вечера они провозились с новыми питомцами. Их было трое, и за каждым надо было следить. Особенно боялись за одну кошку, двоих других, еще котят, старожилы приняли гостеприимнее.

Эта была взрослой и очень красивой. Абсолютно белая, с длинной гладкой шерстью и голубыми глазами. Дима объяснил, что она ангорская, но без родословной, к тому же глухая на оба уха. Бывшие хозяева просто выбросили ее на окраине города. Если бы добрый прохожий не подобрал ее, грязную, отощавшую, запуганную, и не отнес в приют, она не выжила бы.

Не удивительно, что к людям она стала относиться недоверчиво. Агрессии не проявляла, но к себе подпускала не сразу. Долго обнюхивала протянутую руку, но так и не далась погладить.

– Ничего, привыкнет понемногу, – сказал Дима. – Только первые дни я бы забирал ее на второй этаж на ночь, чтобы остальные не тиранили. Никто не возражает?

– Я бы вообще ее насовсем оставила. Такая красавица, – отозвалась Машенька, разглядывая ангорку с умилением. – И такая нежная, жалко. Как ее зовут?

– Никак, в приюте она была совсем недолго, не успели имя придумать. А вообще как ни зови, все равно не услышит.

– Но у нее должно быть имя! Пусть будет Люся, у моей бабушки кошку так звали, тоже белую.

Глава 26

– Так нечестно. Ты что, каждые выходные здесь собираешься безвылазно сидеть? – возмутился Дима. – Лето пропустишь!

Катя зачем-то рассказала, что отказалась от поездки на пляж с подружками, и теперь жалела об этом. И вообще, она бы хотела поехать с ним, но говорить об этом не стала – зачем зря расстраивать.

Выходные у них не совпадали, свободное время у него появлялось только после закрытия «Котейной». Конечно, поздними вечерами тоже можно куда-то выбираться, но точно не на пляж.

– Ну и ладно, не последнее же. Такое чувство, будто ты выпроводить меня хочешь, – проворчала она недовольно.

Дима рассмеялся в ответ и заявил, что именно этого и хочет. Чтобы она куда-то ходила, развлекалась, встречалась с друзьями, загорела, в конце концов. Видела что-то кроме работы и стен этого дома.

Невольно она взглянула на ту самую стену, разросшиеся в высоту почти до второго этажа кусты цветущего жасмина, приоткрытое окно своей спальни. Кованый полукруглый балкончик с разноцветными геранями в кашпо. Вид радовал глаз, и смотреть на дом ей не надоедало.

Особенно когда рядом на качелях сидел Дима, легонько раскачивал их, отталкиваясь от земли ногой в безупречно белой кроссовке. Болтал с Катей, время от времени потягивал молочный коктейль, сжимая губами соломинку.

– Я бы с радостью сам тебя всюду водил, но не могу оставить кафе, ты ведь знаешь.

Катя рассеянно кивнула, невольно подумав о Машеньке. После той поездки в больницу они больше не разговаривали о ее самочувствии, но почти каждый вечер хозяйка оставляла «Котейную» на ребят и уходила отдыхать.

Она никогда не жаловалась, разве что ругала жару, от которой у нее якобы болит голова. С Димой Катя эту тему не обсуждала, и обеспокоенным он не выглядел, но он вообще редко о чем-то беспокоится. Все время шутит и улыбается...

– Э-эй, ты здесь? – Он щелкнул пальцами у нее перед носом. – Я говорю, возьми в понедельник отгул.

– В смысле? – удивилась она. – Я не могу, и так всего две недели как с больничного вышла! А что случилось-то?

– Скажешь, что у тебя процедуры, или еще что-нибудь придумаешь. Потерпят без тебя один день. Хочу устроить нам всем нормальный отдых. Поедем за город, искупаемся, шашлык пожарим...

– Нет, не в этот раз. Предупредил бы заранее, завтра пятница – кто ж меня отпустит. Вы поезжайте с Марией Андреевной, а я вам ужин приготовлю и за кошками послежу, если надо.

– Я сам только что придумал. Какой ты все-таки иногда бываешь занудой, – обиженно протянул он. – И почему так трясешься над этой работой, будто не наемная, а хозяйка бизнеса? Тем более, зарплата не сдельная, радости оно тебе тоже не приносит.

– Не занудой, а ответственной. И вообще, с чего ты взял, что не приносит? У нас хороший коллектив, и мне нравится то, чем я занимаюсь. И зарплата тоже устраивает.

– Устраивает... Чувствуется в этих словах какая-то безысходность. Тебе не нравится, ты терпишь, потому что думаешь, что лучше все равно не найдешь.

– Отгул не возьму, – отрезала Катя.

Его слова почему-то вызвали обиду. Наверное потому, что он прав? Просыпаясь по будильнику и думая, что нужно идти на работу, она вовсе не радовалась. Зато когда часы показывали, что скоро домой, точнее, в «Котейную»...

– Не дуйся. Я всего лишь хочу тебя немного растормошить, а то так и проживешь, на потом откладывая. Как будто не жизнь, а ее репетиция, – сказал Дима, поймал ее ладонь и положил к себе на колени. – Если нужны деньги, просто скажи, я помогу.

– Спасибо, конечно, но я пока сама в состоянии заработать. И планирую продолжать это делать – не хочу ни от кого зависеть. Даже от тебя.

– Значит, будешь зарабатывать, – улыбнулся он, искоса ее разглядывая. – Это ведь тоже бывает в удовольствие. Вот то, чем сейчас занимаешься, тебе правда интересно?

На должность специалиста отдела кадров в довольно-таки крупной компании Катя устроилась недавно. Это была первая ее серьезная работа с нормальной зарплатой, еще и взяли безо всяких знакомств, по результатам собеседования. Выбрали среди других, более опытных, кандидатов. До недавних пор Катя собой гордилась.

И теперь бросить все только потому, что не доставляет радости? Даже звучит нелепо и инфантильно. И чем бы она вообще хотела заниматься? Как ни странно, ни одной идеи в голову не пришло.

– На такие вопросы сразу не ответишь. Но я обещаю, что подумаю. А ты должен мне историю, не забыл?

– Я уже думал, что не попросишь. Тебе еще они не надоели?

– Скажешь тоже! Подсела, как на сериал. Что там с Люсей-то?

***

Подарки он еще с утра получил. И от мамы, и от дяди Сережи, и тот, что бабушка с дедом передали. Хорошие подарки, даже бабушкин – рюкзак, какой он давно хотел. А то обычно подарит что-то, что сама считает полезным, и ты еще должен изобразить, будто до смерти обрадовался. Иначе обидится.

Самый крутой, конечно, от дяди Сережи был подарок. Настоящий швейцарский ножик, красный. Маленький, зато с инструментами. Взрослый. Даже мама удивилась, брови нахмурила, но дядя Сережа сказал, что у мужчины должен быть хороший нож. Пришлось ей позволить, не ругаться же в праздник.

Он, конечно, к маме так подлизывается – вот, смотри, как я твоего сына балую. Ну и ладно, все равно вещь стоящая.

Только вот обед скоро, а папы все нет. Обещал с утра приехать и сводить в кино. Вдвоем – он и Даня. Но из большой комнаты доносился звон посуды – накрывали праздничный стол, стрелка часов переползла за час, а он так и не пришел.

– Данечка, идем торт есть! – позвала мама.

Она заглянула в комнату, радостно улыбаясь. За ее спиной маячил дядя Сережа.

– Я без папы не пойду, – ответил Даня зло. – И вы тоже не будете. Пока он не придет, день рождения не начнется.

Они переглянулись со странным видом.

– Видишь ли, солнышко, папа очень занят, – приторно-ласково проговорила мама. Он ненавидел этот ее тон. – Он сказал, что не знает, когда освободится, и велел начинать без него.

История седьмая. Забери моего кота.

Отгул Кате дали, но по взгляду главного бухгалтера, в отсутствии непосредственного руководителя подписавшей заявление, было ясно, что лучше бы она этого не делала.

– Если к врачу, идите, конечно, – милостиво позволила главбух, выслушав сбивчивый Катин лепет. – Может, вас рано с больничного выписали, раз лечение еще не закончено?

В ответ Катя пообещала, что этого больше не повторится. Заверила, что совершенно здорова и не хочет ни на какой больничный, чтобы не оставлять надолго дела. Получив, наконец, заветную подпись, она вышла из кабинета и запоздало пожалела, что вообще начала оправдываться.

– Как будто что-то незаконное делаю, – пробормотала она, стараясь избавиться от неприятного осадка. – И без того в отпуск аж зимой пойду, а ведь он мне через полгода положен!

Помогло так себе. Ведь дело вовсе не в том, что каждый имеет право на отдых, а не только на труд. Она солгала. Пусть по мелочи, и скоро все забудут, но факт остается фактом. Ни к какому врачу в понедельник она не пойдет, а поедет на озеро с Димой и Машенькой.

И теперь на душе было гадко, хотя умом Катя понимала, что поступила правильно. Ведь они всю неделю готовились, Дима даже их за новыми купальниками свозил, чтобы создать настроение. Не могла она их огорчить, лучше соврать начальству.

«Пора бы научиться врать, не краснея, в мои-то годы», – думала она, наспех прощаясь с коллегами. Казалось, все в курсе, что она прогуливает работу без уважительных причин, хотя на самом деле вряд ли кого-то вообще это интересовало.

Но дома от сомнений не осталось и следа. Ее встретила Машенька и очень обрадовалась, узнав, что все в порядке, они едут.

– Прекрасно! Не зря мы купили тот чудовищный пляжный зонт, – обняв Катю, сказала она. – Послезавтра с утра я собиралась на рынок за мясом для шашлыка, не хочу брать замороженное. Составишь мне компанию?

– С удовольствием, если Дима не против. Кстати, где он?

– Отдыхает, но просил крикнуть его, когда ты придешь, чтобы поужинать вместе. Я к вам не присоединюсь, не хочу Симу одну оставлять, а ты переодевайся, и ешьте. В холодильнике окрошка, на плите рагу из кролика...

– Ну зачем вы, я бы сама приготовила, – упрекнула Катя, но Машенька отмахнулась и отправила ее наверх.

Дверь в его комнату была закрыта. Изнутри не доносилось ни звука, и она остановилась, не решаясь зайти. Он спит? Но ведь он никогда не спит днем, разве что в ту неделю, когда копил силы, чтобы избавить ее от демона.

Она подумала немного и тихонько постучалась. Ответа не последовало. Катя развернулась, чтобы уйти, но дверь распахнулась. Дима стоял на пороге, босой, волосы слегка взлохмачены – все-таки спал.

– Мария Андреевна велела накормить тебя ужином.

– Угу, – кивнул он, потягиваясь. – Ты спускайся, я сейчас приду.

Глядя на него, такого уютного, сонного, Катя почувствовала непреодолимое желание стиснуть его в объятьях. Черт бы с ним, с ужином...

– Спускайся, – повторил Дима и посмотрел на нее с полуулыбкой. – Ты же голодная – вообще сегодня что-нибудь ела?

Весь ее сегодняшний обед состоял из черного кофе и булочки. Сперва не было аппетита, потом отвлеклась на работу, а потом нервничала из-за этого несчастного отгула. Катя и вправду была голодна. А он, получается, чуял.

Дима пришел, когда она накрыла на стол и разложила по тарелкам мясо и овощи. В свою побольше овощей, в его – мяса. Окрошку он не любил, а Катя, поколебавшись, решила вместо нее взять кусочек шоколадного пирога (она до сих пор все не могла наесться этими чудесными десертами). А для него – тосты с ветчиной и огурцом.

Кладя тоненькие, чуть ли не прозрачные полоски огурца на поджаренный хлеб, она подумала, что хорошо успела изучить привычки Димы, не только в еде. Как если бы они были семьей. Наверное, и со стороны казалось так же. Порой она сама себе напоминала, что это лишь временно, не стоит сильно привязываться. Скоро все изменится.

– Спасибо. – Он поцеловал ее в щеку и сел на свое место.

– Благодари Марию Андреевну, она готовила.

– Поблагодарю обязательно, – пообещал он, отрезая кусочек крольчатины.

Катя исподтишка наблюдала за тем, как он ест. И не замечала ни спешки, ни чрезмерного аппетита, какой появлялся, когда Диме требовалось восстановить запас сил. Он неторопливо расправился с обычной порцией, беседуя о пустяках, и не взял добавки.

– Что-то не так? – спросил он, когда Катя убрала пустые тарелки и разлила чай по чашкам.

Она села, ковырнула ложечкой пирожное. Молча пожала плечами. Что она могла ответить? Разве что задать тот же вопрос.

– А у нас все в порядке?

– Ты имеешь в виду, у нас с тобой или вообще? – уточнил Дима.

– Про нас с тобой я пока говорить не готова, – поспешно сказала Катя, боясь, что разговор свернет не в то русло. – Вообще. Ты... здоров?

Рассмеявшись, он заверил, что все прекрасно, а впереди наконец-то выходной, и он повезет своих девочек на пляж.

– Ты ведь отпросилась?

Она кивнула. Его слова успокаивали, но все же она чуяла – что-то изменилось. Как будто рядом притаилась беда и вот-вот ворвется в их уютный мирок. Который вдруг показался очень хрупким – наверное, счастье всегда такое.

Катя не хотела, чтобы Дима заметил и переживал за нее, и старалась не обращать внимания на предчувствия и не думать о плохом. Все равно, если уж он не сможет что-то исправить, то она точно бессильна. Отвлекала себя работой, вызвавшись подменить Машеньку. В воскресенье ездила с ней за покупками. Только вечером, оставшись одна, все никак не могла уснуть, маясь тревожными мыслями.

В понедельник отоспаться не удалось: Дима ворвался в комнату, распахнул шторы и велел вставать. Нашарив телефон, Катя приоткрыла один глаз и посмотрела на часы.

– Ну чего в такую рань-то, – простонала она, натягивая на голову одеяло.

Кровать просела под весом, и на плечо легла теплая ладонь. Катя дернулась, пытаясь ее стряхнуть, и пробубнила, что пляж не закроется, можно спокойно поспать еще часок-другой.

Глава 28

В среду Машеньку увезли в больницу. Дима сообщил об этом коротко, без подробностей. Написал, что останется с ней допоздна, возможно, на всю ночь, и чтобы Катя их не теряла и не волновалась.

Последнее возмутило до глубины души – ну как она могла не волноваться? Выходит, для них она все-таки чужая? Сама Катя так не считала. Уточнила адрес, палату и отправилась туда немедленно.

Дима встретил в коридоре. Выглядел он чуть серьезней, чем обычно, но внешне не проявлял беспокойства, отчего Кате стало немного легче. Может, все оказалось не так уж страшно? И Машеньку выпишут, решив, что произошла ошибка, так же как ее саму когда-то?

– Хорошо, что приехала, она будет тебе рада, – сказал Дима, ведя Катю за собой.

– Скажи честно, что с ней? Я чуть с ума не сошла! – спросила она, хватая его за локоть и останавливая.

– Сердце, – коротко ответил он. – Давняя проблема, и до сих пор мы справлялись, но... Слушай, давай не будем обсуждать у нее за спиной, пусть сама расскажет, если захочет.

Машенька занимала платную одноместную палату. Со всеми удобствами, свежим ремонтом, но все равно – такую неуютную. На узкой больничной кровати, застеленной казенным белым бельем, с капельницей, тянувшейся тонкой прозрачной змейкой к сгибу локтя, она казалась такой маленькой. Бледной, обессиленной и очень старой.

– Катюша, – прошелестела она, с видимым трудом поднимая веки. – Ну что ты сорвалась, со мной ведь Дима. Опять с работы отпрашиваться пришлось?

– Да как я могла не приехать? На работе все в порядке, не беспокойтесь, – соврала Катя. Отпускать еще на два дня ее не пожелали, и она просто ушла, оставив на столе заявление об увольнении. – Что случилось?

– Ничего особенного, просто старость. Это со всеми случается рано или поздно. – Машенька перевела дыхание, будто даже разговор ее утомлял. – Но мне уже гораздо лучше. – Посмотрела на Диму, едва повернув голову. – Пожалуйста, дай нам поговорить наедине, пока ко мне не заявились с очередными процедурами.

Он вышел. Катя села на стульчик возле кровати, нерешительно коснулась руки Машеньки, лежавшей поверх одеяла. Накрыла ее ладонь своей. Кожа ее была сухой и прохладной, пергаментно тонкой. Словно у древней рептилии, чудом дожившей до наших дней.

– Вам просто нужно больше отдыхать, – собравшись с мыслями, сказала Катя. – Я теперь могу поработать вместо вас в «Котейной», даже вдвоем с Симой мы справимся. Дима обязательно вас исцелит, и все будет, как раньше...

– Довольно мучить себя и его. Я и так живу гораздо дольше, чем должна. Но не будем об этом. Я хотела тебя попросить... Конечно, настаивать на таком было бы жестоко, но... Заберешь моего кота?

– Вы имеете в виду... – Катя запнулась, видя, как Машенька кивнула в ответ. – Он никакой не кот. Он человек. Разве можно вот так, словно вещь, из рук в руки?

– Нет, дорогая, человек он только временно. Сама ведь догадываешься. Скоро у него не будет причин сохранять в себе хоть каплю человечности. И тогда, если он останется один, то постепенно превратится в чудовище.

В воображении Кати возник образ Димы в его кошачьем облике. Но не гигантского монстра, раздирающего демона на куски, а пушистого кота с двумя хвостами, прятавшегося в ее спальне.

– Знаю, это тяжело. Но твоя жизнь вообще не будет легкой, какой бы путь ты ни выбрала, – продолжала Машенька. Ее слова казались хлесткими, как пощечины. Катя едва сдерживалась, чтобы не заткнуть уши, а лучше выбежать вон из этой палаты. Подальше от приторного, сладковато-горького запаха лекарств, от безжизненной белизны и предчувствия смерти. – Вы способны друг другу помочь, если отважитесь, только и всего. Я не намерена обременять тебя словом, данным умирающему, ничего подобного. Просто подумай. Мне будет легче, зная, что ты подумаешь об этом.

Надо бы пообещать по-хорошему, чтобы ее успокоить. Катя с жестокой рациональностью осознавала: Машенька не преувеличивает, она и впрямь умирает. Неизвестно, сколько ей осталось, но точно недолго. Но соврать все равно не получилось.

– Не могу, – пряча глаза, сказала она. Понимая, что еще не раз пожалеет об этом. – Если он захочет быть со мной, то будет, но по доброй воле. Решать за него или чем-то обязывать я не стану. Наверное, вам это покажется глупым, но я не хочу сама превращаться в чудовище.

– Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? – улыбнувшись едва-едва, выдохнула Машенька. – Он, конечно, не всесилен, но способен на очень многое. Ты не будешь знать болезней и бедности. Перестанешь бояться – он защитит. Никогда не будешь одинока – бросить тебя он не сумеет...

– Пожалуйста, скажите честно: все это было только ради того, чтобы я вас заменила?

Эта догадка должна была обидеть Катю, но она почувствовала лишь горечь. Ведь в самом деле поверила, будто они искренне привязались друг к другу.

– Нет, – после долгого молчания ответила Машенька. – Все было по-настоящему. А теперь поезжайте домой. Мне нужно отдохнуть. Придешь завтра, если захочешь.

Склонившись над кроватью, Катя легонько коснулась губами ее щеки. Как быстро она изменилась! Неужели только позавчера они вместе загорали у озера, пили пиво и играли в подкидного дурачка?

Дима оставил ее в коридоре и закрылся в палате с Машенькой. Казалось, его не было целую вечность, а когда вернулся, он еле стоял на ногах. Сделал несколько шагов и устало опустился на скамейку, держась за грудь. На бледном лбу выступил пот.

– Подожди минуту, передохну немножко, – сказал он, тяжело дыша.

«Довольно мучить себя и его», – вспомнила она. Значит, такую боль должна сейчас испытывать Машенька. И за нее терпит Дима неизвестно сколько лет. Получается, она действительно его любит, раз решила прекратить это ценой своей жизни.

– Я могу что-то сделать для тебя? – спросила Катя, мысленно добавив: «Кроме как занять ее место?»

– Просто побудь со мной сегодня.

А ведь ему страшно. Неизвестно как, но она почувствовала это. Подошла, коснулась плеча. Он встал, опираясь на ее руку, и побрел к выходу, медленно, осторожно, будто древний старик.