Одиннадцать первых поцелуев демона

Пролог

Стою перед алтарём в мрачной резиденции семьи Вудс. На мне чёрное платье, с маленькими пайетками в виде листьев клёна, которые отражают всполохи зажжённых факелов. Во рту сухо, голова гудит, сжимая мозг в тисках, а руки так трясутся, что я не в состоянии ухватить кубок. Забавно, правда, я, стою у алтаря в чёрном свадебном платье, которое с поразительной точностью отражает сам фарс, происходящий вокруг.

Я выхожу замуж, но состояние души — идеально находит отражение в цвете платья.

- Амели Форрест, перед лицом тёмных сил, в присутствии свидетелей, согласны ли вы, стать якорем Дариана Вудса, связав ваши души до скончания веков?— броским эхом сбивает меня с толку, голос регистратора. Объемность эха заполняет пространство, рядом с застывшими лицами стоят мои родители, и странные люди, чьи имена я даже не планировала запоминать. Мир замер в эту секунду и от единственного слова зависит, спасу я своих родных, пустив в бездну душу, или же пожертвую братом, выбрав собственное счастье?

Поворачиваю голову, рассматривая статую мужчины рядом, который выглядит иллюзорной версией человека, обманчиво притягивая яркой внешностью. Тёмная мантия, накинутая поверх смокинга, цвета вороньего крыла, придавала устрашающий вид. Ощущала себя в чёртовом фильме ужасов, где главную героиню приносят в жертву у алтаря, хотя почему как? Меня же приносят в жертву.

- Амели!— рявкает отец, нервно вытирая взмокший лоб. Не могу поднять голову, аура тьмы давит своей силой, словно холодный гранит надгробной плиты.

- Согласна.— вот и всё, затхлый дым, обволакивает тела, притянув их непозволительно близко. Взмах кожаных крыльев поднимает пыль, заставляя истошно кашлять.

Мой муж, а по совместительству демон, привязывает наши души, скрепив это жёстким, мучительным поцелуем, который заполняет мою бедную душу тьмой. Холодные губы сминают, подчиняя и заявляя права, а большая ладонь жёстко держит затылок в захвате.

- Добро пожаловать в семью, душа, теперь ты познаёшь все лица Ада.— шепчет на ухо новообретённый супруг.

- Да чтоб, тебя бездна поглотила! — выплёвываю слова в ненавистные губы, его лицо не отражает эмоций, а кожаные крылья скрывают нас от свидетелей.

- Я заберу тебя с собой Ами, теперь ты наша до скончания веков.— подмигнув, Дариан улыбается как настоящий маньяк, и резко оттолкнув, отпивает из кубка, выплеснув остатки на стену.

Чёрная метка в виде двух объёмных кругов, сжигая кожу, появляется на запястье, закрепляя наш союз. Вот и всё, теперь я жена демона!

Я превращу твою жизнь в ад, Дариан Вудс, ты пожалеешь, что связал нас! Обещаю само́й себе, дав тем самым опору двигаться рука об руки с ним, в толпу представителей Ада.

Прошло сто лет, с момента разлома миров. Обычный мир пал, став новым убежищем для тёмных сил. Демоны, вместе с тварями бездны захватили все вокруг, поработив вселенную. Они уничтожили прежний порядок, установив новые правила. Вспышка магии, как взрыв радиации, поразила планету, превратив людей в нечто иное. Среди нас рождались якоря, души, за которые могли цепляться демоны, удерживаясь на земле. Нас называли души с ангельским началом, на таких, как мы объявляли охоту, продавали на аукционах и порабощали под пытками.

Глава 1

Амели.

Город Халиса, штат Аркшир. За три дня до этого.

- Амели, дочь, мне очень жаль, но, чтобы спасти Чарли и нашу семью от банкротства, тебе придётся выйти замуж за сына моего шефа. — отец держит меня за руки, пытаясь ковырнуть в душе чувство долга.

Мой брат Чарли родился с редким генетическим заболеванием, кости слишком хрупкие, а тело плохо переносит любые болезни, чтобы жить, ему необходимы очень дорогие препараты, которые готовятся на крови демонов. Папе приходится работать на двух работах, а мама смотрит за братом, не имея возможности помочь. Что до меня, я набрала столько подработок, что сплю по четыре часа в сутки.

- Папа, единственное, что я не продала — это моя душа, ты предлагаешь стать якорем для демона, неужели вам меня совсем не жаль? — слёзы горькой струйкой бегут по лицу, заливая вязаный свитер.

- Я задолжал им слишком много, Амели, если не отдадим тебя, они убьют меня, кто тогда будет работать дочь? Если ты добровольно согласишься стать якорем, Чарли на всю жизнь будет обеспечен лекарствами, а тебя никто не тронет, мне пообещали. Им просто нужна душа с божественным началом, чтобы удержать сына.— Папа измеряет комнату шагами, каждый из которых, как удар ножа.

Меня продали. Поменяли одного ребёнка на душу другого. Горько.

Неужели я совсем не нужна собственным родителям, они готовы продать дочь, чтобы спасти своё положение и сына. Я люблю брата больше всех, но мне страшно! Как можно добровольно, без давления принять это решение, стать женой и центром связки в этом мире для демона? Как я смогу жить, в доме, полном неупокоенных душ? Я обычная девушка, недавно окончившая университет, мечтавшая выпускать собственную линию одежды, а заработав достаточно денег, я могла бы увезти брата в Монос, где лечат и поддерживают таких, как Чарли. Я разослала свои зарисовки во все дома мод, у меня уже назначены собеседования на следующей неделе.

- Ты сделаешь это, Амели, иначе мы все погибнем от рук Вудсов.— глухой, совершенно бесцветный голос отца лишает право на отказ.

Заслуживаю ли я право на жизнь, если те, кто дали мне её, решили забрать обратно? Я вещь, еще одна ценная вещь, которую можно продать. В груди что-то обрывается, отрывая меня от родни.

- Хорошо, папа, если у меня всё равно нет шанса, умирая, я хоть заберу с собой ваши проблемы.— голос дрожит, рыдаю в подушку, не в силах справиться с чувствами.

- Ты слишком драматизируешь!— недовольный моей дерзостью, рявкает отец, сжав кулаки.

Когда-то эти живые глаза улыбались, наблюдая за маленькой девочкой с пшеничными волосами и ярко-зелёными глазами, напоминающими первую траву. А теперь, в них нет моего отца, — Мэйсон Форрест потерял себя, бесконечные долги, поиск нового источника дохода, неправильно вложенные деньги, в пылу отчаяния, лишившие нас крыши над головой. Все это убило его. Мы не были такими до того, как аутоиммунное заболевание поглотило брата, мы жили в хорошем районе, ходили в гости к друзьям, просто ЖИЛИ.

А теперь меня фактически продают как последний ценный предмет в доме, я родилась спустя семьдесят три года с момента разлома, в роддоме во мне обнаружили ангельское начало, особенную душу, способную стать центром притяжения для демонов. С каждым годом им всё сложнее оставаться здесь. Отец был в состоянии договориться с акушеркой, и меня записали как обычную, не ставили на учёт, не заставляли носить специальный браслет, отслеживающих каждый шаг. Я жила обычной жизнью, ходила в школу, поступила по протекции отца на экономический, хотя в душе мечтала стать дизайнером одежды. А сейчас, спустя три дня со дня окончания вуза, меня продают в счёт долга, для спасения брата. Я согласна была отдать кусочек печени, почку, кровь, даже костный мозг, я на всё была согласна, но стать якорем?

Связать свою душу с черней душой демона, который будет подпитывать своё нахождение здесь за счет силы моей души. Жить в огромном доме, где каждый житель — представитель другого мира, с тёмной душой и грязными мыслями. Что они творят за закрытыми дверьми? Убивают людей на забаву? Мучат животных, а может, готовят мировой заговор? Я держалась подальше от демонов, хоть внешне они были точной копией людей, но их оборот пугал даже самых смелых. Да, моя подруга Джем умудрялась встречаться с одним из них, утверждая, что лучший секс может быть только с демоном, я же прекрасно знала о своей особенности и держалась максимально подальше от них.

Эти паразиты чуют таких, как я при тесном контакте, они всегда чувствуют.

- Дочь. — до меня пытается достучаться мама, выныриваю из собственных размышлений.

- Не нужно, мам, я ведь сказала, что соглашусь, уж простите, что не иду на плаху с улыбкой джокера на губах.

Убегаю на крышу дома, где находилась наша крошечная квартира. Холодный июньский ветер развевает волосы, а кусачий холод, который каждую ночь, замораживает всё живое вокруг, напоминая, что Мир теперь под куполом чёрной, гнетущей магии, пробирается под кожу. Голый живот сводит от спазмов, кажется, я сегодня не ела. Ресницы покрываются инеем, а слёзы замерзают маленькими льдинками на лице.

Наша крошечная двухуровневая квартира, которую мы, к слову, снимаем, потому что основной дом забрал банк под залог ссуды, находилась на последнем этаже очень старой многоэтажки.

Каждый год её грозятся снести, но пока можно снимать, отец держится за это место. Подхожу к самому краю, сердце сжимается от страха, меня всегда привлекала высота, я боялась, но тянулась к ней. Хватаюсь за ржавые перила, пытаясь перелезть. Желание спрыгнуть и взмыть в небо, шальной мыслью зарождается в голове. Ноги дрожат, а зубы стучат, заливая тишину чечёткой. Розовая прядка прилипает к лицу, мешая обзору. Чёрная тень, словно из бездны движется на меня, ошарашенная внезапным появлением представителя тьмы, заваливаюсь на спину, больно ударившись затылком. Передо мной, рассекая воздух кожаными крыльями, опускается мужчина, с холодными как айсберг глазами.

Глава 2

Прихожу в себя, от ощущения дикого ветра, руки дрожат, а тело покрыто лёгким инеем. Ветер сносит всё вокруг, играя с моими волосами. Где я, чёрт возьми? Пытаюсь встать на ноги, но меня сносит порывом очередной волны, откидывая на спину. Вокруг темнота, куда меня закинул этот демон? Поворачиваю голову, на самом краю здания стоит ОН, наблюдаю за большой фигурой, внимательно следившей за моими жалкими попытками согреться. Кажется, его это забавляет.

- Мы забыли, что вы слишком хлипкие.— долетает до меня скучающий голос. Демон отворачивается, наблюдая за ночным городом, крепкие руки, увитые венами и тёмными рунами, светятся в ночи позолотой. Вокруг витает запах страха и некой давящей силы, от которой хочется спрятаться под одеялом, а лучше в тёмном шкафу, как в детстве.

Страх, холод и непонимание. Почему он выбрал меня? Что это за демон? Он ждал меня? Как долго они планировали этот союз, тревожные мысли заполняли сознание, заставляя тело сходить с ума.

Впервые в жизни, я так близко наблюдаю за демоном. Крылья спрятаны за спиной, однако тёмные всполохи дыма словно пар вырываются наружу, глаза холодным светом отражаются в свете софит, а кривая улыбка пугает до чёртиков.

- Ты решил убить меня лично?— пытаюсь согреть тело, обхватив плечи руками, на мне короткий вязаный свитер, который не прикрывает живота. Рваные джинсы не справляются с задачей, ноги тоже отморозила, присев, подбираю конечности, грея руки частым дыханием. Кусачий холод не даёт мне шанса, сознание не слушается, а опорно-двигательная система словно в оцепенении. Тёмная аура держит в тисках, а жалкие попытки сбросить полог давящей силы, лишь забавляют его. Конечно, он сильнее. Сердце стучит в груди, то сжимаясь, то, останавливаясь, словно думает, убить уже нас или кинуть в топку жизни?

Демон ухмыляется, проводит по своим губам рукой и вновь отворачивается к ночному городу. Странное ощущение, встаю на ноги, далеко не с первого раза и подхожу ближе. Очередной порыв бьёт в спину и качнувшись чуть не улетаю вниз, если бы не сильная хватка руки.

- В наши планы не входит ловить твою тушку каждый раз, Аммммелии- демон со странным наслаждением тянет имя, словно пробуя на вкус.

- Вы тёплый.— удивляюсь, всегда думала, что демоны как мёртвое тело. Почему он такой, тёплый?

- Совсем не блещешь умом, да?— он резко тянет меня на себя, прижав к горячему телу. — Мы дети бездны, душа, конечно, я горячий. — руки обвивают талию, а шёпот на ушко пронимает тело толпой искр. Дёргаю плечами, мне неприятно.

- Не смей прикасаться ко мне.— пытаюсь вырваться, внезапный толчок и я вереща, а также дергая руками и ногами вновь падаю, а в последнюю секунду демон хватает за руки. Удерживает тело, раскачивая над зданием. Играет со мной, с моей жизнью.

- Боже мой!— я вишу с самого высокого здания, и единственное, что удерживает меня от смерти — крепкая рука.

- Не знал, что люди умеют летать, душа.— его забавляет ситуация, демон вновь и вновь всматривается в моё тело, которое сносит от порывов, как тряпичную куклу. Рука скользит, а сердце падает, больно ударившись о рёбра.

Попытка подтянуться вверх, пресекается им, он дёргает руку, и, качнувшись, я падаю ещё ниже.

-Ай-й-й-й-й! - Мой дикий, наполненный паникой ор разносится по пустому пространству, возвращаясь жалким эхом.

Очередным рывком тянет наверх, припечатывая к телу. Меня потряхивает так сильно, что стук зубов перекрывает шум ветра. Хватаюсь мёртвой хваткой за его рубашку, закатанную на руках. Поддавшись вперёд, он проводит носом в районе шеи и, облизнувшись, впивается в мои губы.

Ощущение странное, сознание протестует, а тело сходит с ума, его губы с таким напором сминают мои, что я не могу оторваться. Наглый, тёплый язык, толкается внутрь, словно он здесь хозяин, одна рука захватывает в тиски затылок, фиксируя позу, а вторая заползает под свитер, обдавая спину жгучей смесью тепла и дурацких мурашек, вызванных то ли страхом, то ли внеземным контрастом температур. Я в ступоре, никто не смел меня так касаться, целовать или лапать тело. Я слишком погрязла в проблемах семьи, чтобы иметь возможность заводить отношения. А теперь этот мерзкий тип, украл мой первый поцелуй, осквернив темнотой души. А есть ли у него вообще душа? Спустя долгих, мучительных пару минут он отстраняется, проводя по нижней губе больши́м пальцем. Касание оставляет жалющие искры, хочется вытереть губы рукавом, а может даже помыть рот.

- Хммм.— странное междометие не даёт понять, что он чувствует или почему вообще поцеловал?

- Папа обещал, что вам нужна лишь душа.— пытаюсь сладить с чувствами, хочется ударить по лицу, расцарапать острыми ногтями слишком идеальные черты лица. Бесит меня!

- Мы решаем, что дать или отнять душа, не твой жалкий папаша. — жёсткие слова бьют пощёчиной, отрезвляя поплывшее сознание.

Сбега́ю в самое укромное место, схватившись за дверь чердака.

- Я не соглашусь! Я не планирую спать с тобой.

Он молчит, смотрит на меня, сев на железный поручень у края крыши и молчит. Мы как инь и янь, я вся в панике чувств и он невозмутив и спокоен.

- Ты будешь умолять меня, прикоснуться к себе, малышка, а спать ты будешь да, в моей постели, каждую ночь. И каждую ночь, будешь мечтать о наших руках на теле, о наших губах, ласках, которые мы можем дарить, они будут сниться тебе. - Слова чистым пороком льются из разгорячённых недавним поцелуем губ, оттолкнувшись от железной опоры, движется на меня, а я вжимаюсь в дверь, мечатая слится с ней, дёргаю ручку. Закрыто!

- Ты слишком самоуверенный, я понимаю, что вы черти думаете, что вы сладкий кусочек для человека, но я не такая. — стараюсь задеть его словами, а демон лишь улыбается лениво, словно с ним играет маленькая мошка.

Добравшись до меня, он перекрывает путь к отступлению, разложив руки по обе стороны от лица, поддавшись вперёд, припечатвывет меня к себе. Его горячее дыхание клубками пара касается губ, а рука тянется к розовой прятке, играя с ней указательным пальцем.

Глава 3

Амели

Он прилетел со мной на руках, приземлившись на крыше большого дома с мрачными стенами из тёмного гранита. Высокие пики, трубы дымоходов, почерневшие от гари, даже воздух вокруг казался более затхлым.

Попытка переварить наш второй полёт за ночь была не такой успешной, как хотелось бы. Мои пошатанные нервы гудели, бегая по коже остатком адреналина, а глубокие вдохи — призванные успокоить душу, рассы́пались к ногам под этим взглядом. В груди ещё билось сердце, что не так плохо да, учитывая мой страх высоты.

— Ты будешь ждать свадьбы у меня, — бросает Дариан, словно его слова не подлежат обжалованию.

— Как ты себе это представляешь? Мне нужно вернуться домой, ты должен сначала помочь брату, — кажется, я возвращаю себе возможность думать.

Наблюдаю за ним: мрачный, сжатые губы, глаза обдают холодным светом, зарождая внутри трусливое желание опустить голову. Но я с упорством смотрю на него, не отводя глаз.

— Упрямая, да? — хмыкает, словно читает все мои эмоции как раскрытую книгу.

— Как стадо ослов, — упираю руки в бока. Желание исчезнуть бежит по венам — но мне нужны мои два дня свободы от этого демона. Я должна убедить в первую очередь саму себя, что мы справимся.

— То, что нам нужно! Хотел бы привязать себя к моли — сделал бы это, душа. — эта самодовольная улыбка, сводит мои лицевые нервы, — как же хочется стереть ее, сжимаю руки, чтобы не кинуться на демона от расшатанных нервов.

Глубокий вдох, закрываю глаза, чтобы не мозолил их, отчаяние отпустило, уступив место гневу, хочется крушить, ругаться и рвать на себе волосы, но это потом да, окажусь в своей комнате, а там отыграемся.

— Меня зовут Амели Миранда Форрест. Запомни и хватит звать меня «душой».— всё же не выдерживаю, что за мания, звать живого человека душой?

Хотя поняла, этим он показывает своё пренебрежение, словно я лишь оболочка, с закрытой внутри душой. Ему ведь от меня нужна — лишь божественная частичка, я якорь, который будет удерживать демона на земле. А до начинки в виде тела и мозгов ему нет дела, это лишь обёртка, вот такой он меня видит.

Тогда какого чёрта поцеловал? Он молчит, переваривает мою дерзость, словно пробует на вкус новую эмоцию: я тебе подарю много такого добра, ты уж успевай только проглатывать, исчадие ада!

Демон так резко подаётся вперёд, что заставляет меня отступить на пару шагов. В нём что-то меняется — словно в эту секунду глаза, которые пронзают меня, принадлежат другому человеку, другому демону. Хищный прищур, сведённые брови, и оттенок глаз стал ярче, светясь глубоким синим тоном, даже походка стала другой. Гордо держит спину, смотря исподлобья, словно на грязь, как на маленького щенка, гавкающего перед огромным ротвейлером.

— Я не признаю́ такого поведения, душа. Здесь я хозяин, и если хочу называть тебя «душой» — буду! Запомни: Я Господин Вудс. Не путай и не перечь — это в твоих интересах. Видимо, ты думала, что твоя жизнь будет сказкой: заполучишь лекарство для брата, и ничего тебе за это не будет? Смешно. Вы, люди, называете демонами нас, хотя ваши души мрачнее морей и тайных уголков Ада.

Его голос басовым эхом разносится по округе, аура становится тяжёлой — удержать взгляд прямо больше не могу.

Пасую, опустив глаза. Руки дрожат, вцепившись в свитер, тяну его вниз, потому что липкий взгляд оставляет на теле следы, ощущаю фантомно его руки на себе. Крылья за спиной слегка покачиваются от порывов ветра, обдавая меня тёплом его тела.

— Сначала вы покажете мне, что можете помочь брату, что в состоянии сделать это. И только после я приму ваши условия, — поднимаю глаза.

Дариан совсем рядом, тянет руку к моему лицу. Хватает за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Глаза бегают хищно, остро, до боли в сознании — ощущение, будто меня расщепляют, заглядывая в душу, сканируют силой тьмы. Смахиваю его конечность, сбрасывая с лица, а потом, к собственному удивлению, тяну его за затылок, чтобы не смел усмехаться, я же сегодня смертник, который ведёт себя как бессмертный верно? К чёрту страхи!

— Может, для тебя, Дариан, я просто «душа», но это всё, что у меня есть. Ты не в том положении, чтобы угрожать мне сейчас. Не устраиваю тебя какая есть — уходи. Убьёшь отца? Ты можешь сделать это в любую секунду, стану я твоей или нет. Я требую договора с чётким описанием твоих обязательств передо мной. Хочу быть уверенной, что, заполучив своё, ты не обманешь меня.

Грудь сжимается от напряжения. Он спокоен внешне, но я улавливаю тихий вздох, крошечную искру удивления у края радужки, которая тут же исчезает, утонув в черноте взгляда. Кривая усмешка на лице — демон тянет руку, подхватывая меня. Он так силён, что держит моё тело на весу одной правой.

Страшно ли мне? Очень! Но если уж суждено пойти в бездну, сделаю это, будучи уверенной, что он меня не обманет.

Дариан молчит — кажется, это его привычное состояние. Смотрит сначала в глаза, медленно хлопая густыми ресницами, а потом странно дышит прямо в губы. Дрожь галопом бежит по спине, и я думаю, он чувствует мои эмоции.

— Что ты скрываешь, Амели Форрест?— тихий вопрос слетает с губ, возможно, даже без разрешения.

— Это вопрос, который я должна задать тебе, разве нет? Из нас двоих вроде демон — ты!

— Вам! — поправляет он. — Во мне спрятана не одна личность, Амели. Тебе ещё предстоит познакомиться со всеми лицами. Не обещаю, что встречи будут приятными. Запомни: если не сможешь договориться с ними — назови моё полное имя, и я вернусь.

— С кем я говорю сейчас? — его странное «мы» окрашивается новыми красками, и приходит глубокое понимание: я выхожу замуж не за одного демона, а за чёртову орду!

— Я уже назвал тебе своё имя, но ты слишком глупа, чтобы запомнить,— он возвращает меня на землю, отмахиваясь, как от назойливой мухи.

— Господин Вудс! — откуда-то я запомнила, сама удивляюсь. — Я неглупа, я лучшая на своём курсе, между прочим!— бегу за ним. — Как мне понять, что личность изменилась? Есть инструкция по применению?

Его брови взлетают вверх, а из груди вырывается такой дикий хохот, что я сначала пугаюсь, а потом понимаю, насколько абсурдно прозвучал мой вопрос.

— Когда начнёшь жить с нами, поймёшь сама, Амели. Но не смей дерзить своим острым языком Деймону — он может и отрезать его.

Он говорит абсолютно серьёзно, будто речь не о нём, а о другом демоне, который может вылезти и сделать это.

— А ты не можешь контролировать их? Ты же господин, разве нет?— Как всё сложно!

Глава 4

— Дар...

Отец пытается удержать мою сущность на земле — цепляется как может. За любую возможность, за новую душу с крохами божественной силы. Сколько их было за все время? Уже не вспомню. Каждый раз — Надежда, а после глухое отчаяние. Люди слишком слабы, души рвутся еще до соприкосновения со мной.
Я не доводил ни одну до смерти, дал слово, что раз живу на их земле как гость, вести себя хозяином глупо. Необычный я демон, соглашусь. Не жадный до силы, с лихвой ведь дали, кому бы отсыпать. Каждая новая душа, появившаяся после разлома — слабее, каждое новое поколение — лишь тень предыдущей.

Демоны, настоящие, высшие, висят на волоске. Наша сила давит на плечи, рвет плоть, медленно засасывая как глубокая топь. Скольких уже погладила? Скольких еще погладит?

Личности внутри рвутся наружу, раздирая душу, требуют бороться, искать, а я устал. Жизнь безгранична, но уже не для нас.

Души — они слишком слабые, слишком хрупкие... и слишком многочисленные.

Сила — тяжёлое бремя. Она душит, как петля на шее, и, в конце концов, вздёргивает.

Могильный холод ползёт по коже, заставляя адский огонь в жилах застыть.

Первый круг внутри меня погас.

Доходил уже и до пятого, вернули, а теперь вот вновь. Отец — как лучшая ищейка, рыскал по этой пустой земле в поисках души, способной стать якорем, удержать меня хоть ещё немного, дать время.

Душа.

Как много в этом слове. И как мало его понимают.

Люди думают, демоны скупают души? Да на кой они нам?

Мы — жители Подземного мира. Нас вылепили из лавы. Огонь — наш дом. Он же — наша могила.

И всё когда-нибудь окажется в топке Первого круга.

Время жрёт всё.

Самый прожорливый круг Ада — время. Его так много вокруг... и вечно не хватает. Оно шепчет, обещая новые рассветы, красивые закаты... А потом приходит с клинком Сираты, и рубит нить судьбы.

И вот теперь Первый круг стучится в мою дверь.

Я жил так долго.

А прожил — так мало.

— Почему ты не хочешь бороться?! — рычит внутри Деймон, выпуская когти и рога.

— Устал, — выдыхает Господин Вудс тоном знатока всего сущего.

Остальные молчат.

Жадность с Похотью спорят о вечном. Владыка требует душу.

Я чувствую, как время утекает сквозь пальцы.

Разве может на Земле родиться душа, способная выдержать нас?

Я потерял надежду.

— Я искал везде, сын. Если до конца следующей недели не найду тебе душу — ты разорвёшься. Разлом поглотит тебя.— голос с надрывом, он жмёт моё плечо, пытаясь достучаться. Я здесь отец, хочу жить, но уже наверное пора. Судьба — написана на лбу, древними рунами, сам ведь знаешь.

— Я давно готов.

Выдыхаю клубы дыма на крыше. Отец расправляет крылья и взмывает в небо, утонув в ночи.

Моё тело качают волны. Сила зовёт.

Может, уже пора сдаться?

Земля, когда-то созданная как якорь Рая, теперь принадлежит нам — жителям Ада. Сама Смерть насмехается над всем живым.

Взрыв, разрушивший баланс, выбросил наши души сюда. А теперь, спустя сто лет, пытается добить.

Взлетаю.

Пока крылья держат — я лечу.

Полёт — единственное, что напоминает: я ещё жив.

Не сгусток злобы, похоти и тьмы.
А мужчина. Сын. Личность.

Да, у жителей Ада тоже есть души. Называйте нас порождениями тьмы, демонами... но мы тоже живые существа, не выбирали, кем родиться, не выбирали рога, крылья или тёмную плоть в обороте.

Мы просто хотим жить.

Сделав круг над городом, почувствовал внезапную тягу, которая как гарпун дёрнула за плечо, утянув к югу.

Крылья бьются о ветер, несут, как мотылька — на пламя.

Светлая магия. Чистая. Глубоко запрятанная в чужой душе стоит на краю старой крыши. Горит как самый яркий огонь в ночи.

Она тянет сильнее, чем разлом. Быстрее, чем Пятый круг, пожирающий внутренности.

И вот она.

Стоит на краю полуразрушенной многоэтажки, раскинув руки по ветру, почти взлетает. Ангел. Лицо сияет. Улыбка, способная поставить на колени каждого. Чувства когтями скребут внутри, давно забытые эмоции взрываются в сознании, меняя личности так быстро, что уже не понимаю кто я? Похоть? Злоба? Господин или Владыка? А может я просто Дариан Балл Вудс. Забыл уже вкус, что такое чувствовать? По-настоящему проживать чувства, задыхаясь от остроты. Вкусно, хочу еще, как последний глоток воды в пустыне.

Она смеётся этому небу, как первый луч солнца.

Я кружу вдали, и... Холод отступает в груди.

Любопытно.

Розовая прядь, словно непослушный щенок, играет у её лица, вызывая желание поменяться местами, иметь право коснуться живой плоти.

Улыбается ее душа, а я чувствую: Покой.

Необходимость быть рядом.

— Амели, ты меня слышишь? — окликает её знакомый голос.

Тучный мужчина, кажется бухгалтер отца высунулся с крыши.

— Я уже бегу, пап!

Её звонкий голос пробирается под кожу.

Древние руны на плече вспыхивают, вновь запустив лаву в крови. Могильный голод бежит из тела как тень от солнца.

— Кто ты такая, Амели? — шепчу в пустоту.

— Наша!— орут внутри лица, требуя украсть, присвоить.

Опустившись к её окну, тайным вором наблюдаю, как, кусая нижнюю губу порхает рукой над чистым листом бумаги, глаза горят жаждой жизни, тело требует оборот. Выпустив рога и когти — всматриваюсь ещё раз в скрытый сгусток чистоты внутри, который мягким шёпотом весеннего ветра, бьёт в лицо, вот оно.

Шанс.

Божественная сила внутри, большая, сильная, бьёт ключом, как живая вода. Хочу испить ее из твоих губ.

Глава 5

Молю я демона в сотый раз начать уже помогать, но он лишь лениво поворачивает голову, будто я — надоедливая муха, а не невеста, от которой зависит его свобода.

Дариан снова другой. Я чувствую. Голова слегка наклонена, тело расслаблено и прислонено к стене.

Демон у окна. Спина прямая, пальцы барабанят по подоконнику в такт далёкому грому. Он нарочно не смотрит на меня — чтобы я почувствовала, как мне «повезло», что он вообще снизошёл до моего убогого мирка.

— Ну что, пыльный ангелочек, — его голос, как мёд, стекающий с лезвия, — опять приползла вымаливать подачки?

— Господин Вудс, вообще-то, это сугубо ваша инициатива была прилететь сюда.— развожу руки, показывая, что он в вообще сам, торчит в моей каморке.

Настоящий демон с раздутым эго.

— Слушай, я думал ты чистоплотная.— он проводит пальцем по карнизу, демонстративно показывая пыль на пальцах.

— Да! Вот знаете что, свинья грязь везде найдёт!— дуюсь, потому что и вправду забыла, когда в последний раз убиралась в комнате. И когда мне это делать, если на сон остаётся меньше четырёх часов в сутки? Между уборкой и сном, я выберу сон, так что плевала я.

— Зови уже задохлика своего.— он кивает в сторону двери, скрестив руки на груди.

Я тащу Чарли за собой, чувствуя, как его тело дрожит от слабости.

— Ты... уверена? — шепчет брат, цепляясь за дверной косяк.

— О, смотрите-ка! — Дариан резко разворачивается, и я вижу его улыбку — все тридцать два зуба, слишком белые, чтобы быть человеческими. — Твоя сестрёнка готова продать душу, а ты колеблешься? Как трогательно.

— Господин Вудс! — возмущаюсь я.

— Похоть, — отрезает он.

— Чего?! — даже Чарли, полумёртвый, понимает, что у демона совсем поехала кукуха.

Пока я перевариваю эту реплику, Дариан резко наклоняется вперёд. Глаза вспыхивают, пальцы впиваются в виски брата. Воздух вокруг густеет, становится горячим — будто у открытого костра. Тёмные волны пара сочатся из тела Дариана, обволакивая Чарли.

Он делает еще один шаг вперёд — и комната вдруг пахнет гарью и дорогим виски.

— Не двигайся.

Это даже не приказ. Это заклинание. Мои мышцы коченеют сами собой.

Дариан обходит Чарли, как шакал дохлую антилопу. Его пальцы скользят по шее брата, оставляя за собой следы сизого дыма.

— М-м-м... Разлагаешься на глазах, — он нюхает Чарли, как гурман дорогой сыр. — Хочешь, я покажу, как будет гнить твой язык, если я чихну в твою сторону?

— Господин Вудс!

— Ну точно полоумная, я — Похоть, девочка, и сейчас я желаю, чтобы ты помолчала и желательно не думала. Твой мозговой процесс хуже жужжащей мухи. Я вот схвачу сейчас не там, и всё - треснет наша кукла.— его дикий хохот заполняет комнату диким звонком, а глаза Чарли, который и так еле как живой рядом с настоящим демоном, умоляют меня прекратить это.

— Похоть, ты помнишь, что мне обещал Господин Вудс?

— А я, по-твоему, здесь фокусы показываю? — выгибает чёрную бровь, обдав моё тело брезгливым взглядом.

— Была бы признательно, увидеть уже, на что вы способны, ну ,кроме как, язвить хуже моей бабки!— ну натурально бесит меня.

Дариан поворачивается ко мне, и его глаза вспыхивают — сначала золотом, потом чёрным, как пролитые чернила.

— Амели, дорогая, — он растягивает слова, будто жуёт карамель. — Ты знаешь: я обожаю, когда люди злятся. А вот в твоём арсенале, самая вкусная эмоция — страх! От тебя тогда пахнет... — Принюхивается. — Корицей и страхом.

Его рука сжимает горло Чарли — не сильно, но достаточно, чтобы брат закашлялся.

— Не смей! Чарли... — кидаюсь к брату, но демон бросает на меня взгляд, от которого кровь стынет в жилах.

Замираю на месте.

— Не хочешь его смерти — не двигайся, Амели. Слишком много шума от вас, человечишек.

Его глаза, ещё минуту назад яркие, как летнее небо, чернеют. Сущность демона проступает сквозь человеческую оболочку: кожа трескается, обнажая что-то древнее и чуждое. Голова слегка дёргается — будто его истинная форма неудобно сидит в этом теле.

—Мы сегодня милосердны, выдыхай! — и вновь безумная улыбка.

Дариан резко откидывает голову назад — и его кожа лопается по линии скул. Из трещин выползают рога — чёрные, с алыми прожилками, будто вены.

— Выпей, — он подносит к губам Чарли запястье, из которого сочится что-то гуще крови. — Или умри. Выбор за тобой, кролик.

— Ми.— почти пищит брат.

Ми. Только он так меня называет. Не Амели, а «Ми» — детское прозвище, оставшееся с тех времён, когда он, малышом, не мог выговорить моё имя. И сейчас, после такой встряски, он снова зовёт меня так...

— А могут быть откаты? — оглядываюсь на Дариана.

Демон стоит в прострации, будто не здесь. Его стеклянный взгляд устремлён в никуда.

— Дариан? Господин Вудс? Похоть! — пробую все варианты. Никакой реакции.
— Дар!— уже злюсь.

— Мы уже сказали, Амели или пьёт, или умирает. — скупой ответ, ну уже что-то!

Киваю брату. Чарли глотает, а после бьётся в агонии. Тёмные кольца сжимают его грудь, а сердце колотится так, будто хочет вырваться.

«Не наделала ли я глупостей? Он же не навредит ему??? Но ему нужен якорь, а без добровольного согласия — ничего не выйдет». Надеюсь, он понимает, что делает, иначе клянусь богом, я отправлю этого демонюгу назад в Ад, а потом сожгу его тело и развею прах по ветру.

Проходят мучительные секунды — и вдруг Чарли вздрагивает. Глаза открываются. Кожа, ещё недавно серая, теперь розовеет, а в глазах — жизнь.
Дариан смеётся — звук, от которого в жилах стынет кровь.

— Браво! Теперь ты мой... почти как сестричка. — вот же скотина!

Он отпускает Чарли, и тот падает на колени, давясь, но живой.

— Спасибо, — выдыхаю я.

Дариан наклоняется, чтобы его губы почти коснулись моего уха:

— Никогда не благодари демона, милая.

Распахивает окно и исчезает в клубах чёрного дыма, оставив после себя запах серы и дорогих духов.

Глава 6

Утро.
Даётся оно мне, конечно, «феноменально» легко. Особенно когда на часах шесть утра, а за ночь я успела поспать аж целых два часа. Благодать. Всё ради Чарли, который, видимо, решил, что ночь — идеальное время для променада у дома.

Ну а что? Когда ещё выпадет такой шанс? Дариан исчез — и слава всем тёмным силам! Ладно бы просто демон… Но нет, к нему нужен не экзорцист, а психиатр с тремя дипломами и пожизненным абонементом в дурку. Иначе с ума сойдёшь быстрее, чем успеешь крикнуть: «Амели, беги!»

Каждый день — лотерея. Какой по счёту псих выскочит сегодня? А здесь ещё свадьба послезавтра. Сердце ёкает так, будто пытается вырваться из грудной клетки. Ну какая из меня жена? Может, просто договориться с ними? Ох, Амели, ты уже в мыслях зовёшь его «ими».

Мне необходим душ.

Ледяные струи хоть немного остужают мой кипящий мозг. Работа начинается в семь тридцать — значит, надо бежать. Автобус ждать не будет.

На улице запах грозы, а я — в тонком жакетике, который от холода защищает так же хорошо, как сито от воды. Утро выдалось не просто зябким, а «скорее бы уже апокалипсис».

По четвергам помогаю отцу — его помощник сбежал (умный человек). Фирма взяла меня «временно», пока ищут замену.

Моя крепость — бывшая курилка на третьем этаже. Тесная, душная, с окошком в мир, который явно живёт лучше меня.

Первое дело — полить цветы (которые всё равно засохнут) и разнести задания. Бухгалтерия здесь свято блюдёт каждый листок бумаги, как дракон — золото. Попытки убраться в их владениях уже карались. Так что я лучше отсижусь в своей крохотной каморке.

— Здравствуйте, Миранда. — Киваю секретарше, которая отдала фирме всю жизнь. Начала в девятнадцать, а теперь ей за семьдесят. Вся жизнь — в одном месте.

— Девочка моя, у тебя там в кабинете такое! — Она цокает языком.

Сердце колотится, будто пытается вырваться через рёбра. Что я натворила?!

Несусь по лестнице, чуть не сбивая Тони (прости, дружище, но паника важнее). Врываюсь в кабинет…

А там.

Вся мебель — грудой в коридоре. Древний компьютер и принтер, который печатал ещё при царе Горохе, разобраны и брошены в коробки.

— Вы что делаете?! — Хватаю клавиатуру, к которой сама приклеивала отвалившиеся клавиши.

— Приказ шефа. Вас переводят на последний этаж.— Говорят так, будто объявляют приговор.

— В смысле?!

— Амели, дочь.— Из тени выплывает отец с кипой бумаг. — Тебя забирают наверх! — И тычет пальцем в потолок, улыбаясь все тридцать два зуба.

Охренеть.

— Мдаа… Скажите, что я получила повышение не через постель?— Горько усмехаюсь, бросаю разваливающуюся клаву и тащусь на самый верх.

Надо поговорить с отцом Дариана.Мистер Вудс — единственный адекватный демон в этом цирке.

Но не успеваю сделать шаг, как вижу толпу мрачных рогатых, нервно курящих и слюняво разглядывающих людей.

Бегу. На крышу.

Здесь комната для сброса стресса: выйди, прокричись — и снова в ад.

— Прячешься?— Звонкий, сладкий как яд голос раздаётся за спиной.

Оборачиваюсь — передо мной девушка с каре, тёмными глазами и… рогами, как у Дариана.В руках — нож, который она ловко швыряет в ржавую трубу.

— Ааа, вы кто?!— Голос дрожит. То ли от холода, то ли от страха.

— Я Лори Вудс. Но близкие зовут меня Динь-Динь. — Она хлопает в ладоши, вытаскивает нож из трубы с лёгкостью, будто режет масло. — А ты у нас жертва?— Прищуривается, разглядывая меня, как кошка мышку.

— Я Амели. Вы… родственница Дариана?

— Младшая сестра! — Весело подпрыгивает. — Из его дурдома мне больше всех нравится Деймон. С ним мы ладим! Остальные — скучные зазнайки. — Морщит носик, будто унюхала протухшую рыбу.

— А мне сказали держаться от него подальше.— Признаюсь.

— Вот же остророгая скотина!— Взрывается Лори. — Пошли, Амели! Я не позволю тебе выйти замуж в этом ужасном белом мешке. Что за безвкусица? Ты же будешь центром вселенной моего братца! Ну, я его люблю… Но цыц! Ему ни слова. А то пальцы отгрызу. — Клык сверкает* так натурально, что я инстинктивно отпрыгиваю.

— Ой. Чё такая пугливая? Ты замуж за демона пойдёшь, думала, ты толстокожая. — Машет рукой, расправляя крылья — чёрные, как ночь, но… пушистые? — Нравятся? — Делает пируэт в воздухе.

— А почему…— пытаюсь спросить, почему они не как у Дара — кожаные.

— Я не высшая! — Перебивает. — Братец у нас особенный — весь в кругах ада, высокий, важный. А я — просто демоница. Ну так что, пора сделать из тебя богиню вечера. Иначе до моих предков и не дойдет, денег тебе подкинуть.
- Мне... ничего не нужно. Я впол......

И прежде чем я успеваю вскрикнуть, она взмывает вверх, утаскивая за собой, мою брыкающуюся тушку.

Глава 7

— Будет ли с моей стороны кощунством признать, что полёт с Дарианом мне дался проще?

Лори рассмеялась, и звук этот был похож на звон разбитого стекла — резкий, весёлый и чуть опасный.

— Не подумай ничего такого, но ты, дорогуша, — как динамит с рожками. Только отвернёшься — бац! — и мозги по асфальту.

Сестра Дара проигнорировала мою издёвку, и завела в самый дорогой бутик со свадебными платьями. Сидим в зале, в ожидании консультанта с каталогами.

Динь-Динь ловко подбросила нож, поймав его за лезвие, и тут же ткнула остриём в стол. Дерево зашипело, будто обожжённое. Да, так и поверхностей не напасёшься!

— Так, принцесса, колись: что предпочитаешь — медленную пытку или быструю казнь?

Я попыталась выровнять дыхание, но сердце колотилось, как пойманная птица, бьющаяся о рёбра.

— В чём?

— Если скажу «в постели» — у тебя будет ответ?

Она так похабно подняла бровь, что мы оба фыркнули, смех вырвался нервно, почти истерично. Совершенно несвойственное обаяние, удивительная девушка. Словно маленький лучик света, с демонами разве бывает такое? Однако её беспардонный вопрос относительно моей личной жизни всё же вызвал раздражение. Ну кто так в лоб издевается?

— Динь-Динь, я в этом профан. — Я плюхнулась на пуфик, стараясь не дрожать. — Ждём, когда консультант принесёт каталог, а сердце бешено бьется в груди, мне самой не верится, что я действительно выхожу замуж. Да еще и за ДЕМОНА!

— Да ладно? — Лори притворно ахнула, приложив руку к груди. — Ни одного мужика не подмяла под каблук? ПппФфф… Ну это же просто трагедия!

Она закатила глаза так драматично, будто я только что призналась в убийстве котят. С ней было удивительно легко.

Раньше при упоминании демонов моё тело сжималось, как будто кто-то провёл ледяным пальцем по позвоночнику. А теперь, похоже, у меня новый вид транспорта — вызови демона и полетай. Иммунитет выработался за два дня. Жутковатый рекорд.

— Подожди. — Лори вдруг вскочила, глаза её вспыхнули алым. — Так ты в первый раз познаешь жезл любви с Даром?! Завидую подруга, вне контекста, что он мой брат, да ты же везучая зараза! Оргазмы будешь ловить, на каждом шагу!

На её лбу прорезались аккуратные рожки, а из-под губ блеснули клыки. Жуть. Но даже в таком виде, с этой дурацкой стрижкой и кукольным личиком, она выглядела… обаятельно.

Как так вышло? Разве демоны бывают милыми?

Но её бесцеремонный вопрос всё же задел за живое, а еще заставил покраснеть.

— Ты привезла меня сюда за платьем, — я скрестила руки, стараясь звучать твёрдо, — а не допрос с пристрастием устраивать.

— Ой, да ладно! — Она сморщила носик, как котёнок, которому подсунули лимон. — Ваши мужчины… — фыркнула. — Слабоватые. А мы, демоны, не просто горячие — мы огонь.

Щелчок пальцев. Над столом вспыхнуло пламя, и я едва не свалилась со стула.

— Динь-Динь! — выругалась я под нос, а взъерошенная консультантка вбежала в зал, едва не выронив каталоги. — У вас… всё в порядке?

Её испуганный взгляд скользнул по нам, задержался на дымящемся столе,а потом на мне.

— Может, вы уже знаете, какой фасон предпочитаете?— нервно теребя платье, уточнила бледная девушка.

— Все вопросы к невесте, — Лори развела руками, и её топ едва не улетел в потолок, обнажив татуировку под грудью.

Я сжала зубы. Если уж моя свадьба — с демоном, то почему бы не нарядиться в траур? Ведь, по сути, это похороны моей души.

— Чёрное. С лямками. И разрез до бедра. И траурную шляпку, вместо фаты.— глаза консультата коснулись короткой чёлки! Ну я бы на тебя посмотрела, если бы ты душу продавала демону. Так что имею право бунтовать! Моя свадьба, мои правила, ну хотя бы в контексте платья.

Лори присвистнула, ухватившись за спинку дивана.

— Деймон оценит. Ты точно прицелилась малышка, одобряю! Я знала, что мы подружимся.— она весела захлопала в ладоши,и перевела взгляд на консультанта. — Тебе особое приглашение нужно милочка? Несите уже!

Мы провели в магазине полдня, пока я не нашла идеальное платье — чёрное, с пайетками в виде кленовых листьев. Оно облегало, как вторая кожа, а разрез открывал бледную полоску бедра.

Мое Фи будет громким.

Отец сойдёт с ума. Мать загорится. А, Дариан?..

Кто вообще вылезет из него в день свадьбы — неизвестно. И страшно, и хочется выбесить! Не ему одному мне нервы трепать, с этими личностями. Памяти не хватит всех по именам запоминать.

— Можно вопрос?

Мы сидели в кафе, где Лори с упоением поглощала фисташковое мороженое, запивая его обжигающим чаем.

— Контраст — это вкусно, — она зажмурилась от удовольствия. — Там, откуда мы, вечно горит огонь. А здесь — холодное, сладкое…

— Рада за тебя, — я перебила, — но вопрос был о другом. Дариан… он всегда был таким?

— Странным? — Она хихикнула. — Он не просто странный. Он другой.

Лори внезапно сжала мою руку, и её пальцы стали горячими, как угли.

— Когда случился разлом, в нём что-то сломалось. Проснулись личности. Мы думали, он сошёл с ума. Но наш главный сказал — он забрал слишком много силы, и магия раздробила душу. На самом деле Дар, он другой во всех смыслах. Значительно сильнее, чем многие высшие. Однако вместе с тем, он никогда не убивает людей, не губит души. Если живёшь среди демонов, такое поведение мягко скажем — странное. Когда случился разлом и нас выплюнуло на вашу землю, в брате что-то сломалось окончательно. Личности жрут его изнутри, я уже забыла, когда он был нормальным, и был ли вообще? Только Деймон и держит его, не позволяет сдавать позиции. Брат ведь может быть поглощен разломом из-за количества силы внутри, как будто сама магия сопротивляется, требует его в жертву. Словно в нем что-то застряло, что нужно незамедлительно сожрать. Мы всей семьей гадаем, но за сто лет не смогли найти ответы. — она грустно выдохнула.

Ее эмоции так быстро менялись, что она вполне оправдано носила прозвище " Динь-Динь".

Глава 8

Мы прилетели ровно на то место, где в прошлый раз меня оставил Дар. Сердце колотилось так бешено, будто рвалось вырваться из груди, унося с собой последние остатки надежды. Каждый удар — словно молот по наковальне, отдавался в висках, напоминая: ты опоздаешь, ты уже проиграла.

Если я своими руками подвела черту под жизнью брата, то теперь этой же рукой я перережу глотку этому демону, даже если мне придётся сгореть заживо в его аду.

— Скорее, здесь проход! — мой крик рвёт тишину, и Лори, едва успев взмахнуть крыльями, бросается следом.

— Чарли! Мама, где Чарли?! — я хватаю мать за руки, впиваясь пальцами в её кожу, будто через боль могу вытянуть правду. Её глаза расширяются от страха, губы дрожат.

— Он в саду… — её голос — тонкая ниточка, готовая порваться.

Сад. Жалкая кучка деревьев, ржавая скамейка под дубом, который видел слишком много, чтобы ещё о чём-то жалеть.

Я мчусь, снося всё на пути. Ноги подкашиваются, спотыкаются о косяк — прокля́тый, нечиненый, как и всё в этой жизни. Боль пронзает бедро, но я не останавливаюсь. Не могу.

— Кошмары не мучают?

Голос. Ледяной. Спокойный. Он вонзается в спину, и я оборачиваюсь, чувствуя, как нервы сжимаются в кулак, готовый раздавить всё внутри.

Чарли сидит на скамье, будто кукла с пустыми глазами. Рядом — Дар и он.

Светловолосый. Высоченный. Скулы — острые, как лезвия, глаза — чёрные ониксы, в которых пляшет адское пламя.

— Что ты сделал с ним?! — я бросаюсь к Дару, вцепляясь в его куртку, трясу так, будто могу вытрясти из него правду. — Ты обещал! Ты клялся, что поможешь!

Мои крики разносятся по округе, но мне плевать. Пусть слышат. Пусть знают.

— Тише, Амели…

Его спокойствие — как масло в огонь. Я ненавижу его. Обманул, он так меня обманул! Обещал, что поможет, а сам...Чарли, прости родной, я так виновата перед тобой!

Незнакомец опускается на колени перед Чарли, проводит пальцем по его руке — и кожа чернеет.

— Господи… — всхлип вырывается из горла.

— Неужели я так пал? — блондин фыркает, бросая на меня взгляд. Жёлтые зрачки. Звериные.

Лори перешёптывается с Даром, но её слова — просто шум в ушах.

— Он проверяет его, Амели… — она касается моего плеча, но я дёргаюсь, как от удара.

— Я не верю вам! — слёзы жгут щёки. Видеть брата таким — всё равно что резать себя изнутри.

— Правильно делаешь, кто ж доверяет демону? — блондин усмехается, продолжая водить пальцами по коже Чарли. — Но вот в чём загвоздка… — он резко встаёт во весь рост, заставляя меня запрокинуть голову. — Если я сейчас не выжгу из него кровь Дара, он станет упырём.

— Что?! — ноги подкашиваются, земля уходит из-под ног, он меня вывел из строя, я не чувствую тела, словно по мне проехал трактор, сознание плывёт, а страх сковывает каждый участок мозга. — В смысле… упырём?!

— Давай без драмы, девочка… — Дар лениво тянет слова, будто всё это — просто досадная помеха.

— ТЫ! — я ору так, что голос рвётся. — Если с ним что-то случится, я найду тебя даже в самой глубокой дыре ада и разорву своими руками!

Дар выглядит измождённым, будто его выжали досуха' тёмные круги под глазами, цвет лица словно посерел, он словно испарится сейчас, как тень под утренним солнцем. Он вообще спал? Точнее, спят ли демоны? Какая разница! Почему я думаю о нём? Дура! Поверила, что есть волшебная палочка, способная излечить брата, отчаялась и поверила демону.

— Я всё предусмотрел, Амели…

— Ни хрена ты не предусмотрел! — блондин скрещивает руки, и его ухмылка режет сознание липкой правдой.

— Кто ты?! — я должна знать, с кем имею дело. Кто копошится в теле моего брата? Хватило одного раза с демоном, чтобы понять — они не умеют сострадать, наши проблемы для них ничто.

— Ахерон. — он протягивает руку, но я отшатываюсь. — Слишком сложно для вас людей, да?

— Могу звать тебя Рон? — я наклоняю голову, играя в его же игру.

— Можешь. — он пожимает плечами. — Но кто сказал, что я буду отзываться?

— Придурок!

Он внезапно дует мне в лицо — и мир кружится, земля уходит из-под ног.

— Ахерон! — Лори рычит, как разъярённая львица.

— Пусть помолчит, а то жужжит, как муха над падалью. — он пожимает плечами. — Хотел бы слушать болтовню — пошёл бы к нашему пекарю.

— Он обещал испепелить тебя. — Лори смеётся.

— Испепелилка не выросла! — он хватает Чарли за голову, и жёлтое пламя взрывается вокруг них, сжимая в огненном коконе.

Господи! Я рвусь вперёд, но сильные руки хватают меня, прижимая к груди. Тишина. Ни звука. Ни удара сердца. Почему сердце дара не стучит? Как бы мне хотелось слиться в этот стук, слышать, чтобы найти опору для собственного сердца. А вокруг лишь вязкая густая тишина и мои страхи. Кажется, начинаю задыхаться, сбитое дыхание заставляет тело обмякнуть, а слёзы орошают лицо.

— Тише, курочка… — Дар прижимает меня крепче, его дыхание обжигает макушку.

— Я… я-я-я-я… — в голове сумбур, мысли не могут сформироваться чётко, оставшись шёпотом на языке.

— Да, да, я уже слышал твои угрозы. — он вздыхает. — Согласен на всё. Просто… потерпи.

— Готово! — Ахерон хлопает Чарли по плечу.

Брат вздрагивает, вскакивает — и падает.

— ЧАРЛИ!

Лори ловит его за миг до удара о землю.

— Давай-ка прогуляемся. — она поднимает брата поддерживая.

Я рвусь, бьюсь, но Дар держит. Я так устала…

— Ахерон, верни её в норму.

Блондин наклоняется, его глаза прожигают меня насквозь.

И вдруг — голос в голове.

«Дариан — не просто безумец. Он хранит память. Заставь его раскрыться — и он спасёт не только себя, но и весь этот прокля́тый мир.» — кажется, я теряю сознание, его сила отбирает меня у настоящего, заставив провалиться в забытье. Вокруг жар и темнота. Пытаюсь вынырнуть, но темнота как болото — тянет меня на дно.

— Ты в порядке? — кто-то хлопает меня по щекам.