Одинокая фея желает познакомиться

Пролог

От матери мне достался редкий дар: находить и соединять людей, которые идеально подходят друг другу. Но он иссякнет, если до двадцати пяти лет я не рожу ребенка от любимого мужчины. До этого срока остался всего год, а мне катастрофически не везет в личной жизни. Найти подходящего человека для себя оказалось намного сложнее, чем для других.

- Пожалуйста, - официант поставил передо мной чашку капучино и горячий бутерброд. – Приятного аппетита.

Не успела я погрузить ложку в пышную пенку, как замерла, почувствовав знакомый теплый огонек в солнечном сплетении.

Это всегда происходило внезапно. Вот только что ничего – и вдруг внутри появляется крохотная пульсирующая точка, словно вспыхивает красная сигнальная лампочка.

Один из них был здесь. Лишь один – иначе огоньков было бы два. Но если он зажегся, значит, и второй где-то недалеко. Может быть, даже совсем рядом, проходит по улице за окном. Да, иногда действительно бывает так: ты сидишь в кафе и не подозреваешь, что счастье всей твоей жизни прошло сейчас мимо. Но я – знаю. И могу помочь. Хотя далеко не всегда получается.

Если за четыре недели второй не найдется, огонек погаснет. За девять лет мне удалось соединить всего пять пар. Не считая тех двоих, которые сами отказались от того, чтобы быть вместе. Вряд ли мое вмешательство сделало их счастливыми. Поэтому с тех пор я стала осторожнее.

Впрочем, прежде чем искать второго, надо было нащупать первого. Забыв о том, что меня отпустили всего на полчаса, что проект хоть умри, но надо сдать до конца рабочего дня, я вглядывалась в каждого из сидящих в зале, одновременно прислушиваясь к себе, не стала ли пульсация огонька сильнее и отчетливее.

Он сидел в углу, пил кофе и читал что-то в телефоне, то шевеля губами, то сдвигая брови и морща лоб. Самый обыкновенный парень в черных джинсах и синей футболке, рядом на спинке стула висела тонкая ветровка. Русые волосы, четкий, как на монете, профиль, легкий намек на бороду. Сначала мне показалось, будто он мой ровесник или даже младше, но пригляделась и поняла, что вряд ему ли меньше тридцати.

Скверно, в таком возрасте люди чаще всего или женаты, или хотя бы в стабильных отношениях. Словно в ответ на мои мысли парень поднял руку и пригладил волосы. Кольца не было, но это еще ни о чем не говорило.

Симпатичный, подумала я с легким сожалением. Сама бы не отказалась с таким познакомиться. Не сработай мое чутье, может, даже попыталась бы как-то попасться ему на глаза, и кто знает… Хотя если б оно не сработало, я, наверно, и внимания на него не обратила бы. Скорей, скорей, съесть в три укуса свой псевдообед и бежать назад в офис. Феям тоже надо на что-то жить, за чудеса денег не платят.

Мой объект сунул телефон в карман, надел ветровку и прошел в двух шагах от меня. Огонек замигал сильнее, и от него разлилось даже не тепло – почти жар. Проводив парня взглядом, я спохватилась и впилась зубами в бутерброд. Все, теперь он от меня никуда не денется – если, конечно, не уедет из города, тогда я его потеряю. Такое тоже бывало. Но что поделаешь. Не все шансы удается использовать.

К шести часам я закончила, отправила макет заказчику и выключила компьютер. От напряжения затекла шея, и я потянулась до хруста. Откинулась на спинку стула, закрыла глаза, и на темном экране век вдруг появилось лицо того парня из кафе. И, наверно, впервые с пятнадцати лет я пожалела о том, что мне достался такой странный дар.

Мама рассказала обо всем вечером, когда разошлись гости и мы с ней мыли посуду. И я, разумеется, поверила не сразу. Ну кто в здравом уме поверит, что тебе привалила способность находить людей, идеально подходящих друг другу. И не просто находить, но и сводить их вместе.

- Понимаешь, - говорила мама, вытирая тарелки полотенцем, - ты становишься как бы вершиной треугольника. Притягиваешь каждого из них к себе, и через тебя они тянутся друг к другу.

- Но как это получается?

- Не знаю, Аля. Никто не знает. Но ты почувствуешь. Это как приятное тепло внутри. Теплая пульсирующая точка. Она появится, если два таких человека будут находиться недалеко от тебя. Причем один из них обязательно должен быть близко, а второй – в радиусе нескольких десятков километров. Но как только ты определишь первого, вы с ним окажетесь связаны. Тогда второго начнет притягивать к тебе, и через какое-то время вы обязательно где-нибудь пересечетесь. Ты почувствуешь, что появилась вторая точка. Эту пару начнет тянуть друг к другу как бы через тебя, и треугольник замкнется. Они встретятся, познакомятся, а дальше уже не твоя забота. Дальше - они сами.

- И ты тоже можешь это? – мне еще казалось, мама сейчас рассмеется и признается, что пошутила.

- Пока да, но как только дар откроется у тебя, у меня он исчезнет. Он передается в нашем роду от матери к дочери, даже не знаю, сколько уже поколений.

- Выходит… мы ведьмы?

- Ну, можно и так сказать, - она пожала плечами и повесила мокрое полотенце на батарею. – Хотя мне больше нравится считать себя феей.

1

Да, мама, ты была права, еще как права.

Бабушка хоть и вышла замуж, но счастья ей это не принесло. Она умерла, когда мне было года три, и я ее почти не помнила. Мама пять лет назад встретила нормального мужчину, перебралась к нему в Москву, но пожениться они не успели – Григорий умер от сердечного приступа. Ей предложили хорошую работу, и она осталась в столице. Виделись мы нечасто, больше разговаривали по скайпу, иногда мама осторожно интересовалась моей личной жизнью.

«Аля, время идет…» - намекала она. У этого извечного «часики тикают, когда рожать думаешь?» в моем случае был особый смысл.

Что я могла ей ответить? Личная жизнь отсутствовала в принципе. Те, кому нравилась я, не устраивали меня. Единственный парень, в которого я по уши влюбилась на последнем курсе института, предпочел мою лучшую подругу. Сейчас у них уже было двое детей, старший – мой крестник. Приезжая к ним в гости, я иногда чувствовала на своей пятой точке его задумчиво-ласкающий взгляд, но… и любовь уже прошла, и я бы не подложила такую свинью Ирке, даже ради передачи дара.

Когда не надо, любовь падает тебе на голову сама. Но когда до зарезу требуется влюбиться, не получается – хоть тресни. Иногда подступало искушение: а может, черт с ним, с даром этим? Ну сколько пар я смогу осчастливить до тех пор, пока он не перейдет моей дочери – если это вообще будет дочь? Обходятся в конце концов люди своими силами. Влюбляются, женятся, живут в мире и согласии, растят детей и внуков, отмечают золотые и даже бриллиантовые свадьбы.

Но, видимо, бонусом к дару прилагался зуд непременно его использовать. Вслед за этими мыслями неизменно приходили другие.

В пятимиллионном городе хватает людей, которые подходят друг другу, может, и не как две половинки одной картинки, но намного больше, чем выбранные по принципу «мой размерчик, заверните». Я просто даю им шанс встретиться. Пусть всего несколько пар, но они будут по-настоящему счастливы, разве этого мало? Если женщины нашего рода передавали этот дар из поколения в поколения, могу ли я прервать цепь лишь потому, что сдалась и не хочу искать своего принца сама?

Нет, Альбина, тебе его на блюдечке никто не принесет. Даже если он живет на соседней улице. А до времени Ч остался год. Да нет, и не год вовсе, учитывая, что из него надо вычесть девять месяцев на вынашивание ребенка. А ведь все казалось, что времени еще предостаточно, успею. И вот вам результат: влюбиться за три месяца. Звучит как название романтической комедии. Хотя комедией тут вовсе и не пахнет.

- Аль Капоне, я Витюка на даче с детьми бросила и сбежала, - частила в трубку Ирка в своей обычной манере, почти без пауз между словами и фразами. – Ты как? Давай закатимся куда-нибудь? Посидеть, потрындеть. Снимем пару красавчиков, а?

Потрындеть – это она умела мастерски. Красавчиков снимать тоже. Прямо мастерица художественного съема. Правда не на интерес, а так, на фантики. Опять же только потрындеть. Я не знала, изменял ли ей Витька, но Ирка – точно нет. Не женщина, а кремень. Мне было проще, я на свидания ходила. Правда, из этого все равно ничего толкового не получалось.

- Ир, какие красавчики, я только с работы ползу. Еле живая. Хочешь, приезжай.

- Скучная ты, Алька, - вздохнула Ирка. – Ладно, приеду. Пивца захвачу, а ты пиццу закажи.

Выйдя из метро, я вдруг почувствовала, что огонек запульсировал чаще. Похоже, принц и правда жил на соседней улице. Только вот не мой принц, к сожалению. Никогда еще те, на кого отзывался встроенный локатор, не вызывали у меня такого интереса. По большому счету, вообще не вызывали. Точнее, вызывали, но совсем другой – получится или нет. Препятствие обычно было чисто топографическим: если кто-то из пары оказывался за пределами досягаемости, например, уезжал из города, я его теряла. Если это был второй и отсутствие длилось не дольше пары дней, контакт восстанавливался. Если же первый – то связь рушилась полностью и окончательно. Ну и, конечно, пара, встретившись, могла все же не решиться на знакомство. Но это, как говорила мама, была уже не моя забота.

Да, так вот еще ни один из «идеальных» не интересовал меня как мужчина. А этот парень уже полдня никак не шел из головы. И словно в насмешку оказалось, что еще и живет неподалеку.

Ирка приехала с упаковкой пива. Под затянувшуюся болтовню мы уговорили две большие пиццы, и она осталась ночевать.

- Что-то ты, мать, совсем закисла, - заявила моя дорогая подруженция. – А не сходить ли нам в Тиндер?

- 1am text*? – фыркнула я. – Кто тебе сейчас напишет, кроме тех, кто хочет скоренько перепихнуться?

- Слушай, пограничный пес Алый, не занудничай. Не будем общаться. Просто посвайпим мальчиков, вдруг какой мэтч интересный выпадет.

Ирка, у которой, по ее словам, за меня сердце кровью обливалось, в принудительном порядке завела мне Тиндер еще в прошлом году. Выбрала самые удачные фотографии и даже сама заполнила профиль. Впрочем, заглядывала я туда редко, а если и заходила, обычно все оставалось на уровне пустой болтовни.

Схватив мой телефон, Ирка залезла в Тиндер, проверила настройки и начала быстро листать страницы.

- Ух ты, какой зайка! – ее палец скользнул вправо раньше, чем я посмотрела на экран.

А когда посмотрела, внутри все оборвалось. На фотографии красовался парень из кафе. Даже футболка та же – синяя. Хотя нет, не футболка, а что-то вроде верха от хирургического костюма, только цвет тот же. И ракурс такой же – в профиль.

Телефон пискнул, и на экран вывалилось: «It’s a match».

- Едрить твою налево! – всплеснула Ирка изящными, как у балерины, руками. – Это же он. Прям доктор Айболит! Смотри, - она забралась в его профиль. – Денис, тридцать лет, врач, в активном поиске. Нет, Аль, ну ты глянь! И врач еще - то, что доктор прописал. Давай ему напишем, прямо сейчас.

2

Растолкать Ирку утром всегда было той еще задачкой. Родив через месяц после диплома Антона, а потом через год Наташку, она ни дня не работала и понятия не имела, что такое подрываться по будильнику и бежать в офис. Конечно, ей приходилось вставать по ночам к детям, но это все же немного не тот расклад.

Рассказывать, что ответила на сообщение Дениса после того, как выставила его засранцем, гуляющим в Тиндер при живой девушке, было неловко. Поэтому промолчала. Тем более реакции на мое «привет» все равно пока не наблюдалось. Может, он тоже Тиндерелла, кто знает.

Даже не слишком богатый опыт общения в Тиндере дал возможность понять, что пользуются этим сервисом, как и прочими подобными, в основном два сорта мужчин. Одним нужны необременительные отношения без обязательств, у других серьезные проблемы с коммуникацией. Ну вот никак не могут они познакомиться с девушкой в реале. То ли стесняются, то ли просто не знают, как подойти и завести разговор. Что касается тех, у кого нет времени или возможности на оффлайн знакомства, они попадались среди обеих разновидностей.

Еще я заметила такую любопытную вещь, что после мэтча примерно половина мужчин прятались в тень и ждали сообщения. Конечно, можно было предположить, что они выбирали из нескольких вариантов наиболее подходящий, но если я писала сама, всегда отвечали.

Разбудить Ирку и накормить завтраком мне все-таки удалось. И даже вовремя. Вместе мы дошли до метро, она поехала к себе на Парнас, а я на Петроградку. И по мере того как удалялась от дома, огонек под ложечкой мерцал все слабее. Обычно я так и воспринимала его – как маячок, указывающий расстояние и направление, но сейчас это были совсем другие ощущения. Как будто частица Дениса внутри.

От этой мысли меня мгновенно вогнало в жар и в краску.

Ну да, само собой, чтобы родить от мужчины ребенка, надо для начала заняться с ним любовью. Вариант донора спермы в моем случае отпадал изначально. Загвоздка притаилась в слове «любовь».

Я вовсе не была трепетной девственницей, терпеливо ожидающей своего единственного. Хотя, возможно, это как раз было бы оправданно, потому что никакая контрацепция не могла полностью вытеснить страх беременности, и это здорово мешало получать от секса удовольствие. Мама не раз подчеркивала: можно передать дар, родив дочь только от любимого мужчины. Интерес, симпатия, влечение не прокатят. И этот шанс уже не повторится.

- А как я вообще узнаю, люблю или нет? - спрашивала я. – Может, буду думать, что люблю, а на самом деле показалось.

- Любовь такое чувство, которое адекватно само себе в момент переживания, - пожимала плечами она. – Иными словами, если ты уверена, что любишь, значит, это любовь. Даже если ни один человек в мире с этим не согласится. Если сомневаешься, значит, еще не любишь. Или уже не любишь. Только и всего.

- Только и всего… - повторила я вслух, и сидевший рядом мужчина покосился на меня с опаской.

И в этот момент в сумке пискнул телефон.

Тиндер. Денис.

Поезд уже подъезжал к «Петроградской», поэтому я бросила телефон обратно, даже не взглянув на сообщение. Можно было прочитать на эскалаторе, но я оттягивала этот момент. Вдруг там что-то вроде «ты симпатичная, но отношения мне сейчас не нужны, давай встретимся и просто потрахаемся». Такое мне уже писали. Поэтому решила отложить до работы. Налью кофе, сяду за стол, включу комп и посмотрю. А там уже видно будет.

Но на подступах к офису меня отловила секретарша Зина и утащила в кабинет к начальству. Там исходил паром заказчик, материалы для рекламной кампании которого я вчера переделывала до состояния выпадающих на колени глаз. Уверяя, что ему слепили какую-то унылую и неправильную шляпу, он требовал возврата предоплаты. Моими козырями были техзадание и переписка по переделкам, откуда следовало, что все обозначенное было выполнено от и до.

С такими хитрозадыми мы сталкивались уже не раз. Выкатить претензии, потребовать назад предоплату, получить отказ и оскорбленно удалиться. А потом своими силами подшаманить макет, стерев с него водяные знаки и увеличив разрешение. Вуаля. Судебная перспектива таких дел была крайне сомнительной, да и отследить использование удавалось далеко не всегда.

В кабинет, который делила с двумя другими дизайнерами, я пришла уже в одиннадцатом часу, в самом распоганом настроении. Если заказ не оплачен полностью, получить за работу я должна была с гулькин хрен. А если учитывать, сколько времени на нее убито, ущерб выходил очень даже ощутимым.

Налив кофе, я села за стол и только тут вспомнила о сообщении. И подумала, что во всем этом просто какой-то… сюр болотный. Еще сутки назад и не подозревала о существовании Дениса и вдруг уже всерьез думаю о возможности влюбиться и родить от него ребенка. Хотя видела от силы минут пять.

«Доброе утро, - писал он. – Извините, что не ответил сразу. На работе не всегда есть возможность».

Во-первых, меня удивило обращение на «вы». В Тиндере обычно не морочились. Подразумевалось, что формат располагает к сокращению дистанции с самого начала. А во-вторых, он мастерски перевел игру на мое поле, снова предоставив возможность развивать беседу самой. В первый раз ответным «привет» мне удалось вернуть мяч, но сейчас так уже не прокатило бы.

«Ничего, я тоже на работе не всегда могу, - подумав, написала я. - Вы ведь врач, да?»

3

Утром, по пути на работу, я постоянно прислушивалась к себе: не раз и не два казалось, что рядом с первым огоньком загорелся второй – совсем слабенький. Но каждый раз тревога оказывалась ложной.

Разговор с мамой и переписка с Денисом мои сомнения не развеяли. Да и не могли. Слишком серьезным был этот вопрос, чтобы я отмахнулась от них. Но одно поняла со всей определенностью: Денис – мой последний шанс передать дар ребенку. Если за девять лет меня угораздило влюбиться всего один раз, причем неудачно, надеяться на то, что за три месяца найдется еще кто-нибудь, было бы крайне глупо. Не говоря уже о том, что женщина не крольчиха, забеременеть может всего лишь в течение четырех дней за один цикл.

Приехав на работу, я вытащила из принтера лист бумаги, взяла ручку и написала: «Заявление. Прошу предоставить мне две недели в счет ежегодного отпуска…»

Прошло полчаса, давно надо было портить зрение очередным срочным макетом, а я так и сидела над двумя повисшими в центре листа строчками.

Моя однокурсница Света жила в Сочи – приехала отдохнуть и вышла замуж за местного парня. Ее свекровь сдавала три комнаты в гостевом домике, делая для своих скидку. Я однажды жила там две недели. И, кстати, не без курортного романа, но о любви или хотя бы влюбленности вопрос вообще не стоял. Даже если у Рузанны все будет занято, найдется место у кого-нибудь из знакомых.

Уеду всего на неделю, этого с лихвой хватит, чтобы связь между нами с Денисом разорвалась и огонек погас. Мы никогда не узнаем, я его идеальная пара или другая девушка, с которой он так и не встретится. Вернусь, а там… ну в общем, там как получится. Смогу ли я в него влюбиться и забеременеть – пусть решают в небесной канцелярии. Даже если и не выйдет, во всяком случае, буду знать: сделала все, что смогла.

Мы не навязываем людям их судьбу, не раз повторяла мама, мы просто даем шанс на счастье с самым подходящим человеком. Да, я сознательно собиралась лишить Дениса этого шанса, оправдываясь необходимостью. Ведь не о себе же думаю, так? О тех, кому еще смогу помочь. А потом это будет делать моя дочь.

И все же что-то внутри сопротивлялось. Точнее, не могло принять это расклад безоговорочно.

Телефон пискнул.

«Аля, привет. На минутку. Просто пожелать доброго утра. Напишу вечером».

«Доброе утро, Денис, - ответила я, попадая мимо нужных букв. – Хорошего дня!»

Взяла заявление, дописала дату – с завтрашнего дня – и отправилась в кабинет начальницы.

- С какой радости, Альбина? – Алла Андреевна сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на меня со смесью возмущения и сарказма. – По графику у тебя когда отпуск? В сентябре?

- Да. Но у меня две недели с прошлого года остались. Пожалуйста, мне очень надо. Если совсем никак, могу за свой счет…

- Не можешь, - перебила она. – Только если кто-то заболел или умер. Но будь добра подтвердить документом.

- Пожалуйста, - я не собиралась давить на жалость, но неожиданно всхлипнула.

- Все так серьезно? – Алла Андреевна вскинула тщательно выщипанные брови.

- Да, очень.

- Как у тебя с заказами?

Заказов у меня было выше крыши. Очень сильно выше.

- Попрошу девочек взять, - ответила я не слишком уверенно, прекрасно зная, что у девочек своих не меньше, поэтому они совершенно справедливо пошлют меня по известному адресу.

Начальница задумалась, покусывая колпачок ручки, потом вздохнула тяжело и пододвинула к себе заявление. Размашисто что-то написала в углу и вернула мне.

- Отдай Зине в приказ

- С понедельника? – разочарованно пискнула я. – Но сегодня только среда.

- Скажи спасибо, что с понедельника. Все, Альбина, разговор окончен, иди работай. И постарайся закончить побольше.

Ничего страшного, уговаривала я себя, возвращаясь в кабинет. Даже если вторая не я и огонек загорится до вечера пятницы, когда можно будет уехать, встретиться с Денисом они все равно не успеют. Чтобы замкнуть треугольник, требуется больше времени. А когда уеду, связь так или иначе разорвется.

Червячок все равно точил. Крохотный, с мелкими, но острыми зубками. Я с головой ушла в работу, но он умудрялся прогрызаться и сквозь нее. Ничего не говорил, просто покусывал. Уж слишком крепко была прошита в меня задача помогать другим, чтобы с ходу изменить настройки. Даже убеждая себя, что поступаю так для всеобщего блага.

По дороге домой, в метро, я написала Светке, что прилечу в пятницу вечером или в субботу утром, нужна комната на неделю. Сделаем, ответила она. С билетами на самолет оказалось сложнее. Они были, но по такой ядерной цене, что глаза полезли на лоб. Ничего удивительного, сезон. Но тут уж не до жиру. В конце концов, если что, мама поможет.

Купив билет на самый ранний субботний рейс, я открыла на всякий случай Тиндер. Новых сообщений не оказалось, зато насыпалось свежих лайков. Впрочем, это было чисто для поглаживания чувства собственного величия. Платную подписку я покупать не стала, так что авторов лайков узнать все равно не могла. Да и не слишком хотелось. Поэтому открыла профиль Дениса и еще раз рассмотрела все шесть выложенных фотографий.

4

Четверг и пятница оказались настолько забитыми работой, что изводить себя мыслями было элементарно некогда. Только когда глаза начинали слезиться, а пальцы неметь, я устраивала небольшую передышку, и тогда внутри что-то ёкало: уж больно гладко все идет. Прямо подозрительно.

Мысли эти приходилось отпихивать ногой. Прекрати это, Альбина. Все идет гладко, потому что вы идеальная пара. Он понравился тебе с первого взгляда, ему – твой профиль в Тиндере, в чате полная идиллия и совпадение по всем пунктам. Ну вот серьезно, о чем бы мы ни заговорили – оказывалось, что нам нравится и не нравится одно и то же. А если и находились какие-то мелкие расхождения, то того сорта, на которые легко можно не обращать внимания.

В общем, я была уже на полпути к тому, чтобы влюбиться. Не хватало личной встречи – ну мало ли, я ведь видела его всего ничего, вдруг при реальном общении всплывет что-нибудь неприятное. Такое со мной уже бывало: симпатичный, судя по фото, парень, вполне остроумный собеседник, в реале оказался развязным и хамоватым. Правда, по переписке он понравился мне далеко не так сильно, как Денис.

В четверг вечером мы тоже долго болтали, хотя между двумя сообщениями мне приходилось закрывать глаза, чтобы дать им немного передохнуть: после напряженной работы в них словно песка насыпали. Вообще-то зрение у меня начало портиться еще в школе, а выбранная специальность планомерно копала ему могилу. Пока я обходилась без очков, но понимала, что приду к этому очень скоро.

Самолет вылетал в шесть утра, на полчетвертого я заказала такси. Наверно, можно было бы и попозже, по пустому городу и по КАДу успела бы, но всегда боялась опоздать, а в результате приходила и приезжала раньше времени. У Дениса с пятницы на субботу снова было ночное дежурство. Вечером мы поболтали немного, и он ушел на срочную операцию, а перед этим договорились перенести общение в Воцап. Тиндером не рекомендовалось пользоваться в дальних поездках, чтобы не сбивать настройки геолокации. Хотя я очень рассчитывала на то, что мне вообще больше не придется им пользоваться. Но Воцап, кроме того, был еще одним шажком навстречу, потому что подразумевал обмен телефонными номерами. В Тиндере, кстати, как раз запрещалось указывать в профиле номер мобильного.

Мы попрощались с Денисом, договорившись, что обязательно напишу, когда прилечу в Сочи, и я, вместо того чтобы поспать хоть несколько часов, снова уселась за работу заканчивать частные заказы. Дома лепила в основном обложки и арты для электронных книг. Просила не запредельно дорого, делала качественно и быстро, поэтому желающих хватало. А поскольку авторы обычно заказывали графику к заранее запланированному старту новинки, подводить их, откладывая на неделю, не хотелось.

В половине первого я закончила и поняла, что ложиться спать уже нет смысла. Промыла слезящиеся глаза ромашковым отваром, закапала капли и подумала, что недельный отдых очень кстати и для них. Нельзя так издеваться над рабочим инструментом. Особенно учитывая, что и в офисе три дня вкалывала с утроенной силой, лишь бы сделать как можно больше и не нагружать коллег. Ответственность и чувство долга – качества, конечно, хорошие, но зачастую сильно бьют по их носителю. Кстати, и в этом у нас с Денисом тоже было общее. Не мог стать врачом человек без чувства ответственности за других. А тем более врачом больничным, да еще такой сложной специальности. Восемь смен в месяц по тридцать два часа – помимо обычных рабочих дней! С ума сойти. И вряд ли за это платили адекватно.

Вещи у меня были собраны, чемодан стоял в прихожей. Стоило прилечь и дать хоть немного отдыха глазам. Я устроилась на диване, уже привычно положив пальцы на пульсирующий огонек. Два-три дня – и он исчезнет. Наверно, мне будет не хватать этого мягкого тепла. Хотя если мы с Денисом действительно пара, это уже не имеет значения. Если же нет…

Так, стоп, об этом я думать не буду. Хватит уже того, что все эти дни каждую минуту боялась, не появится ли второй огонек. В конце концов, будь я самой обыкновенной девушкой, разве думала бы о том, что моему парню больше подошла бы другая? Да ни за что на свете!

Я рассчитывала просто полежать немного с закрытыми глазами в темноте, но вдруг провалилась в сон, из которого вырвал писк телефона: машина подъехала.

Черт, черт, черт! Такси бесплатно ждет всего три минуты, а мне надо было еще одеться. И идти далеко: подъезд к дому раскопали после очередного прорыва теплотрассы, предстояло выйти на улицу. На карте в приложении точка стояла на противоположной стороне. Придется доплачивать, ну да ладно, сильно не обеднею.

Выкатив чемодан из арки, я подошла к проезжей части и с ужасом поняла, что ничего не вижу. Такое со мной уже случалось: после сильного напряжения глаза отказывались видеть в темноте. Только размытые пятна света, например, от уличных фонарей. Обычно это проходило, стоило лишь немного отдохнуть, хотя само по себе было неприятным звоночком.

Так, спокойно. Машина прямо на той стороне, только дорогу перейти. Уж как-нибудь на ощупь дверцу найду, а чемодан водитель в багажник забросит.

Я шагнула с поребрика, прикидывая, сколько шагов надо сделать, чтобы не споткнуться о противоположный, и тут что-то огромное ударило слева. Боли я не почувствовала, но темнота стала сплошной и тяжелой, как бетонная плита…

Потом плита как-то сама собой то ли сползла, то ли рассыпалась. Я видела, но не в фокусе, все двоилось и плыло, особенно когда пыталась перевести взгляд. И все-таки удалось рассмотреть, что нахожусь в какой-то большой ярко освещенной комнате, лежу на чем-то жестком, совершенно голая, облепленная датчиками и проводами, а из бока торчит дренажная трубка. Горло распирало что-то жесткое, все тело болело, а голова – еще сильнее.

5

- Добрый день, - сказал он и остановился на пороге, похоже, не зная, как вести себя дальше. Как врач – так он не мой лечащий. Как мой парень – ну это, наверно, было бы несколько преждевременно.

Я знала, что в воскресенье у него выходной, значит, пришел только ради меня. И одет был в повседневное – те же черные джинсы и зеленую рубашку-поло.

- Мам, это… Денис, - пробормотала я.

Хоть мы с ней и говорили только что о нем, от неожиданности все равно растерялась. Он справился быстрее:

- Мы с вами разговаривали вчера по телефону…

- Да-да, спасибо большое, что позвонили, Денис, - кивнула мама, видимо, решив взять палочку регулировщика в свои руки. – Расскажите, пожалуйста, как с Альбиной все обстоит, а то мне толком ничего и не объяснили.

На самом деле она все выяснила – иначе это было бы совсем на нее не похоже, но для завязки разговора такой заход вполне годился.

- Ну я все-таки не лечащий врач, даже не хирург, - кажется, Денис смутился еще больше.

- Неважно, - возразила мама. – Аля сказала, вы анестезиолог. И реаниматолог. Наверняка должны знать.

Денис покосился на меня с подозрением, явно пытаясь прикинуть, что именно я рассказала ей о нем. Потом повторил все то же, что говорил в реанимации, но чуть более подробнее.

- Одно из сломанных ребер задело легкое, но кровотечение было небольшим и само прекратилось. Поэтому понадобилась только санация полости и удаление отломка. Разрез маленький, но дренаж пока не позволяет использовать реберный бандаж или тугую повязку, поэтому никаких резких движений.

Мама внимательно слушала, кивала, но я-то понимала, что она поглядывает на него оценивающе. Наверно, любая мама незамужней взрослой дочери смотрит на появившихся в поле зрения мужчин как на потенциальных кандидатов в зятья, но она-то оценивала Дениса на шаг дальше - в качестве возможного отца ее внучки. От этого было одновременно неловко и… приятно. Я вспомнила, как он повернул меня на бок, чтобы вытащить дыхательную трубку, и по спине пробежала стайка мурашек.

- Большое спасибо, Денис, - мама поднялась со стула, освободив ему место. – Я вниз спущусь, в кафетерий.

Она вышла, Денис сел рядом со мной, но разговаривать все равно было неудобно: соседка таращилась на нас из-за вязанья, пытаясь понять диспозицию. Это было как свидание под надзором строгой дуэньи. Тогда он просто взял меня за руку, мягко и осторожно поглаживая пальцы. И сказал вполголоса:

- Вот так познакомишься с девушкой, а она возьмет и под машину бросится.

- Мама говорила с таксистом, который за мной приехал. У той машины фары не горели. Я ее просто не увидела. У меня бывает, что плохо в темноте вижу, только свет.

- Когда твой врач зайдет, скажи ему об этом, - нахмурился Денис. – Пусть потом отправит тебя в глазное отделение зрение проверить.

Вообще это был странный разговор. Да и разговор ли? Мы больше молчали, но молчание это было мягким и уютным, как сибирский кот. Я чувствовала себя ужасно, ныли ребра, болела и кружилась голова, и все-таки было так хорошо рядом с ним. А потом вернулась мама, и волшебство развеялось. Захотелось спать и одновременно – просто жутко – в туалет, и сказать неловко, потому что из одежды под одеялом на мне по-прежнему была только повязка на ребрах с примотанной трубкой. Видимо, Денис что-то почувствовал. На секунду сжал сильнее мои пальцы и встал:

- Аля, спи, у тебя глаза закрываются. Я завтра утром зайду.

Как все относительно! Бывают такие моменты, когда искренне веришь, что самое большое счастье – это не всякая там любовь-морковь, а жесткое и холодное больничное судно. Наконец с этим делом было покончено, и мама со всеми предосторожностями надела на меня трусы, носки и просторную ночнушку.

Теперь можно было спать. Глаза действительно слипались, как будто и не проспала почти сутки. Но мама с неумолимостью Немезиды вытащила из сумки два термоса, кружку и ложку. Спорить было бесполезно, пришлось выпить куриного бульона и съесть пюре. Но и после этого уснуть не удалось. Соседка ушла на процедуры, а это означало, что теперь наконец придется поговорить.

- Аля, он классный, - безапелляционно заявила мама. – Надо брать.

- Господи, ма, - захныкала я, - да тебе любой будет классный, лишь бы только захотел со мной переспать.

- Вот я даже не знаю, Альбина, - ее брови сдвинулись к переносице, прокопав в ней две вертикальные борозды, - обидеться мне сейчас или нет.

- Хочешь сказать, что нет?

- Нет. Мой отец был настоящим мерзавцем, твой… ну ты сама понимаешь. Любовь, как говорится, зла, а козлы этим пользуются. Так вот я вовсе не хочу, чтобы тобой и твоими чувствами попользовался какой-нибудь козел. Даже если ты в него влюбишься и родишь новую фею.

- Это в теории. А на практике тебе пришлось бы закрыть глаза, даже если б я влюбилась в какого-нибудь маньяка. А вообще, мам… Я, наверно, только сейчас поняла, почему у меня никогда ничего не получалось с парнями. Потому что с пятнадцати лет в подкорке сидело и зудело, что я непременно должна влюбиться. Вот прямо должна-должна, обязана. А попробуй это сделай, когда должна. Ничего не получается.

6

Легко сказать, не волнуйся! Мало было проблем, так еще и набегут врачи, начнут огонек мой изучать и лечить. Интересно, а что, если возьмут и вылечат? Залезут, допустим, эндоскопом внутрь – и все, дар исчезнет.

Остаток воскресенья прошел сонно. Уснуть по-настоящему так и не удалось, читать не могла – болели глаза и голова. Оставалось только лежать и думать в полудреме о… нет, о проблемах я думать себе запретила. Ну точно не сегодня, будет еще время. Поэтому думала о Денисе. Вспоминала, как он гладил мои пальцы и ладонь, так нежно и осторожно. Правда, это было опасно, потому что в голову сразу лезли совсем другие мысли, мягко скажем, нескромные. От этого начинало частить сердце, не хватало воздуха, и перед глазами скакали черные мушки.

Вечером, когда меня уже накормили таблетками и обкололи уколами, прилетело сообщение в Воцап:

«Привет, как ты?»

«Норм, - ответила я, добавив свой любимый эмодзи привидение. – Дремлю».

«Не буду мешать. Спокойной ночи. До завтра».

Прижав огонек через рубашку и повязку, я мысленно пожелала ему спокойной ночи в ответ и заснула.

Утро показало, что за двадцать лет, с тех пор как я последний раз лежала в больнице с забытой детской хворью, мало что изменилось. Точно так же ни свет ни заря в палату влетела медсестра с градусником, правда, уже электронным. В желудке заскулило, и я с ужасом вспомнила, что благополучно забыла и о пюре, и о бульоне. Есть простоявшее в тепле сутки не рискнула, поэтому, чтобы не получить от мамы нагоняй, по стеночке доползла до туалета и спустила в унитаз.

- А когда завтрак? – спросила жалобно у соседки.

- В девять. Вы лежачая, привезут.

Часы показывали начало восьмого, и уже не спалось. Не меньше, чем завтрака, я ждала, когда придет Денис, рабочий день которого начинался тоже в девять. Время тянулось, как резиновое. Такими же бесконечными, словно застывшими, в детстве казались летние пятницы. Мы с бабушкой жили на даче, и я всю неделю ждала, когда мама приедет из города. Ну, может, еще тридцать первое декабря.

Наконец дверь открылась, и я невольно начала расползаться в улыбке до ушей.

Мамочки, как же он мне нравится! И борода, хотя раньше никогда не нравились бородатые – черт, как же с ними целоваться-то? И пижама эта хирургическая. И дурацкая шапочка в ромашку.

- Привет, Аль. Как ты? – Денис подошел поближе, но не присел.

- Нормально.

- Извини, на секунду заглянул. Бегу на операцию. Потом заскочу.

Он наклонился и… поцеловал меня в щеку, коснувшись бородой. Ну надо же, оказывается, можно, не мешает. Не успела я об этом подумать, как его уже не было.

- А мальчик, оказывается, доктор? – удивилась соседка, которая так до сих пор и не представилась.

Мальчик, хихикнула я. Хотя, наверно, на пенсии и мне все, кто младше сорока, будут казаться мальчиками.

Мама умудрилась прийти в аккурат под обход, и ее попросили подождать в коридоре. Двое врачей и трое студентов сначала пообщались с соседкой, потом подошли ко мне. Пронзительно голубоглазый юноша со светлым пушком на щеках торопливо начал пересказывать мою историю болезни, называя «женщиной двадцати четырех лет», но старший из докторов остановил его.

- Альбина, я ваш лечащий врач, зовут меня Алексей Васильевич. Дежурный передал, что вы жаловались на пульсацию в солнечном сплетении.

- Ну, не жаловалась, - возразила я. – Он сам нашел. Случайно.

- Давайте посмотрим.

Повторилась вчерашняя история, только огонек сегодня мерцал сильнее, потому что Денис был где-то недалеко. И вопросов мне задали еще больше.

- Не хочу вас пугать, но для безобидной физиологической пульсации это слишком сильно. Говорите, у вас это бывает, но не беспокоит?

- Нет, не беспокоит.

- Ладно, - Алексей Васильевич задумчиво пожевал губу. – Будем смотреть. Возможно, раньше это было в пределах нормы, а травма усугубила. Постараемся сегодня сделать томографию и узи, а там посмотрим. Быстренько, - он повернулся к студентам, - давление измерить, а кто-нибудь за кардиографом, бегом.

Пока голубоглазый сосредоточенно измерял мне давление, другой парень притащил портативный кардиограф. Изучив выползшую из него ленту, врач кивнул:

- Ну ладно, инфаркт в ближайшие полчаса вам точно не грозит, уже неплохо. Огромная просьба, даже не просьба, а строгий приказ. Если вдруг самочувствие ухудшится… ну там сильно закружится голова, дурнота накатит, дышать станет трудно, не ждите, что сейчас пройдет, сразу жмите тревожную кнопку или соседку просите. Там мама ваша в коридоре? Если может, пусть пока с вами побудет.

Огоньки загорались и гасли на протяжении девяти лет. Я привыкла к ним, и это было даже приятно, особенно в первый момент, когда они появлялись: мягкое тепло, как будто внутри развернулся бутон цветка. Но тревога вообще заразна, и я уже всерьез начала подумывать, не маскируется ли под огонек какая-нибудь опасная пакость.

Фу, ну что за чушь, ведь прекрасно знаю, что со мной. Хотят – пусть ищут. Профилактический осмотр под это дело мне точно не повредит.

7

- Альбиночка, вы уж простите бабку, но не дайте умереть от любопытства, - все так же уткнувшись в вязанье, сказала соседка, когда Денис ушел, поцеловав меня на прощанье. На этот раз в губы, но снова так же, едва прикоснувшись. – Кстати, я Мария Степановна.

- Очень приятно, - я с трудом сдержала улыбку. – Вы про Дениса?

- А он Денис? Да. Мне ходить тяжело, а уши не заткнешь.

- Мы в интернете познакомились. Собирались встретиться, а я под машину попала. Привезли сюда, и он на моей операции анестезиологом был.

- Вот это совпадение! – она даже вязание отложила. – Что он тут работает.

- Да не совсем, - я рассказала про Тиндер и как работает геолокация. – Он же больше времени в больнице проводит, чем дома. Вот и выставил два километра в настройках: кто рядом живет. А я как раз рядом, на Сикейроса. Ему показали несколько профилей, он мой выбрал. И мне тоже – я выбрала его. Поэтому смогли начать переписку. Но вот что он в субботу дежурил – это уж точно совпадение.

- Какая интересная штука, - восхитилась она. – Было бы такое в мою молодость, обязательно бы попробовала. А то ж я деревенская. Ходили в клуб на танцы. Кого там выберешь. Всех парней с детства знаешь, и своих, и из соседних деревень. Вот и муж через три дома от нас жил. Это уж когда он умер, я к дочке в город перебралась. Она в институт поступила и осталась потом в Питере. А ему лет-то сколько?

- Тридцать.

- И что? – Мария Степановна вскинула брови. - Никто так и не подобрал? Парень-то симпатичный.

- Работает много. В больнице целыми днями. Стал бы иначе в интернете знакомиться.

- Это да, - вздохнула она. – Да и девкам-то сейчас одних банкиров подавай, где их на всех наберешь. Ну а ты-то что? Такая девушка видная, тоже не познакомиться было?

Я сделала вид, что не заметила этот спонтанный переход на «ты», хотя обычно реагировала на такие вещи болезненно. Соседка оказалась вполне милой, да и по возрасту почти годилась мне в бабушки.

- Да как-то все тоже не получалось.

- Ну ничего, может, сейчас срастется. Врач – это хорошо, врач в хозяйстве всегда пригодится.

Я не удержалась и все-таки рассмеялась, хотя смех тут же отозвался болью в сломанных ребрах. И сразу же после этого меня забрали в процедурную убирать дренаж. Тоже больно, но терпимо. Уже легче, потому что я боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не сдвинуть как-нибудь эту несчастную трубку с банкой. А когда привезли обратно, в палате ждали мама и ужин.

- А что Денис так быстро ушел? – спросила мама с подозрением. За этим отчетливо читалось: «вы не поссорились?»

- Ну почему быстро? – я пожала плечами, хотя этого тоже делать не следовало. Казалось бы, где нижние ребра, а где плечи, но все было связано. – Почти час пробыл. Может, не хотел, чтобы ты по коридорам болталась. А вообще у него сегодня две операции было, каждая по три часа. Отдыхать тоже надо.

О том, как непросто быть вдвоем, когда кто-то рядом, я говорить не стала. Впрочем, была еще одна причина. Пока Денис не вышел из больницы, считалось, что он на работе. И если бы привезли пострадавшего, могли найти и отправить в операционную. Он говорил, что такое не раз бывало, особенно когда больница дежурила по скорой.

На следующий день меня действительно перевели в неврологическое отделение. Мама, которой вечером надо было возвращаться в Москву, и там раздобыла для меня платную палату, да еще и одноместную. Правда, освобождалась она только в четверг, а до этого два дня предстояло провести в компании двух старушек-инсультниц. Вот когда я пожалела о вполне симпатичной Марии Степановне.

- М-да, обстановочка, - хмыкнул Денис, забежав между операциями.

- Ничего, в четверг одна буду.

- Это радует, - он уже привычно взял меня за руку, а мама сделала вид, будто не заметила. И сказала, собирая в сумку то, что надо было унести домой:

- Я с вами прощаюсь, Денис. Пожалуйста, последите за Алей. Если что, мой телефон у вас есть.

- Да, конечно, Елена Борисовна, не волнуйтесь.

- Ой, как мило, - хихикнула я, когда она, расцеловав меня, ушла. – «Не волнуйтесь, Елена Борисовна».

- А что? У тебя классная мама. Повезло. А отец?

- Отца нет. Ну, то есть он где-то есть, конечно, но мы не знакомы. Так бывает. А у тебя с родителями нормальные отношения? Кстати, ты не говорил, что они тоже врачи.

- Да как-то не пришлось к слову, - Денис пересел с неудобной табуретки на край кровати. – Отношения? Ну… нормальные отношения.

- Но? – я уловила секундную заминку.

- Я немного их разочаровал. Они хирурги, а это особая ментальность. Особый склад характера. Все жестко, бескомпромиссно. Отец кардиохирург, мать онколог. Сестра в общей хирургии ординатор. Надеялись, пойду по их стопам. А я закончил с отличием, но подал вдруг заявление на реаниматологию. Был скандал.

- Не знаю, Денис, мне этого не понять. Такая сложная специальность, мне кажется. Ничем не хуже хирургии. Да и вообще, как медицинская специальность может быть лучше или хуже? Все лечат, все людей спасают. И что, из-за этого испортились отношения?

8

Как он его спровадил! Я, по правде, растерялась, потому что никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Нет, ну понимала, конечно, что тридцать тысяч – это шляпа какая-то, развод чистой воды, но даже в голову не могло прийти, что кто-то может обвинить меня в попытке самоубийства. Я иду с чемоданом, в сумке распечатанный билет на самолет – и вдруг стукнуло покончить с собой, именно под этой машиной. А уж умышленная порча – и вовсе абсурд. Но что, если и правда смогут?

Я вспомнила, с каким выражением Денис поинтересовался, не помочь ли этому типу убраться. Хоть аплодируй стоя. Да и вообще просто прекрасный принц. Интересно, у него вообще какие-нибудь недостатки есть? Ну, разумеется, кроме того, что не банкир и не олигарх? Впрочем, это я недостатком не считала. Как Мария Степановна сказала, банкиров на всех не наберешь. А так пока ничего не заметила. Хотя сколько мы там общались-то? Но в нашей ситуации, как на войне, день можно было, наверно, считать за три.

- Деточка, а ты водички не принесешь? – жалобно попросила бабуля, лежавшая на соседней кровати.

Я рыпнулась было, но вспомнила предупреждение усатой Полины Петровны. Ну да, снова это прошитое в подкорку стремление помогать другим в ущерб себе. Как бы научиться находить ту грань, на которой и помогаешь, и себе не вредишь? Вот сейчас точно не получится. Но они же видели, что я встаю и в туалет сама хожу. Значит, и погонять можно. Принесу ей сейчас воды – и все, так и буду бегать без конца, невзирая на свое сотрясение и сломанные ребра.

Тем не менее, нажимая на кнопку вызова медсестры, я чувствовала себя сволочью.

- Извините, нет. Мне разрешили вставать только в туалет.

Прибежавшая медсестра, которой я сказала, что бабушке нужна вода, вскинула брови:

- А что, она сама позвать не могла? Кнопка рядом.

Я только плечами пожала, в очередной раз вспомнив, что это надо делать осторожно, и повернулась на бок. Чувствуя спиной густое, плотное неодобрение соседок. Наверняка едва выйду в тот же самый туалет, начнут мыть мне кости: какая современная молодежь бессердечная и бесстыжая.

Ничего, Альбина, это всего на два дня. Зато потом…

Нет, ни о чем таком эдаком я не думала… ну ладно, почти не думала. Очень хотелось, чтобы Денис поцеловал меня по-настоящему, а не так благопристойно, как на вокзале. Но еще хотелось и просто разговаривать, чтобы никто не ловил каждое слово от нечего делать, для развлечения.

Вечером Денис пришел с папкой бумаг и клипбордом.

- Аль, мне тут надо кое-какие свои дела поделать, не обидишься?

- А я тебе мешать не буду?

- Ну… - он посмотрел на меня с нарочито серьезным видом. – Будешь, конечно. Но ничего. Как-нибудь.

Закрепляя под зажим листы бумаги и сверяясь с записями на других листках, он заполнял графы, а я делала вид, что дремлю, на самом деле поглядывая на него из-под ресниц.

Он вполне мог сделать это в ординаторской - или где там они еще занимаются такими вещами? Наверняка было бы удобнее. Но пришел, потому что хотел побыть рядом со мной. От этой мысли словно в теплую ванну окунулась.

Мне нравилось на него смотреть. Еще в тот самый первый день в кафе обратила внимание, как он читает, то морща нос, то сдвигая брови, то прикусывая верхнюю губу. Такие забавные маленькие гримаски, и вряд ли Денис отдавал себе отчет, что, когда он чем-то занят, его лицо живет своей самостоятельной жизнью.

- А тебе никто не говорил, что ты неправильно держишь ручку?

Он оторвался от записей, бросил короткий взгляд на меня, потом на свои пальцы. Ручка лежала на безымянном, а не на среднем. Ох, сколько раз мне прилетало за это от учительницы младших классов, но я так и не  сдалась.

- Хочешь научить, как правильно?

Я без слов показала ему свою правую руку с мозолью и растущим чуть вбок ногтем на безымянном пальце. Писать сейчас приходилось меньше, чем в институте, но я и перо планшета держала так же.

- Да мы с тобой одной крови, Маугли, ты и я? – Денис взял мою руку, провел пальцем по мозоли.

- Это хорошо?

- Это здорово, - неожиданно он поднес мои пальцы к губам и поцеловал мозоль.

Как будто током пробило. Кажется, с электропроводимостью нервов у меня все было в порядке.

- Извини, немного осталось.

Зрение так до конца и не восстановилось: перед глазами то плыло, то оказывалось словно не в фокусе. Врачи говорили, что при сотрясении это бывает и что если через несколько дней не пройдет, отправят на консультацию к окулисту. А пока я щурила глаза, пытаясь навести резкость на бейдж Дениса, прицепленный крокодильчиком к карману.

«Денис Владимирович Зорин, анестезиолог-реаниматолог».

Зорин – красивая фамилия. И мне бы подошла. Альбина Зорина – уж получше, чем Медведева. О чем я думаю? Как школьница. Это мы так классе во втором или в третьем с девчонками примеряли на себя фамилии мальчишек. С тех пор ни об одном мужчине в таком разрезе не думала.

И хихикнула тоже как школьница. Денис вопросительно приподнял брови, но я только головой покачала. И все тем же крабом подобралась к его колену, сама пугаясь своей смелости. Он сделал вид, что не заметил, но глаза блеснули, а губы сжались, не пуская улыбку.