Одна из Одиннадцати

Ночь в Ипатьевском доме

Тиканье часов, тяжёлое, ровное дыхание спящего и слабого Алексея. Изредка с улиц Екатеринбурга доносились сухие и громкие выстрелы. Семья Романовых в этот день пыталась уснуть.

Николай II сидел у стола, в руках была раскрытая книга, но он ее не читал. Его взгляд был устремлён в никуда, в напряжённое ожидание какого-то действия или события. Александра Фёдоровна лежала на кровати, глаза её были закрыты, но веки дрожали от страха. Великие княжны — Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия — устроились на подушках на полу. Алексей тем временем спал, лицо его было бледным и безмятежным.

Вдруг — тихий, но настойчивый стук в дверь. Не грубый удар, а ровная, вежливая серия. Николай поднял голову. Девочки вздрогнули. Александра Фёдоровна резко приподнялась. Алексей испуганно всхлипнул и приоткрыл глаза.

— Кто там? — негромко спросил Николай.

Из-за двери послышался усталый голос:
— Николай Александрович и Александра Фёдоровна. Это я, доктор Боткин. Комендант велел срочно приготовиться к выходу.

В комнате повисла гнетущая пауза. Николай медленно встал.
— Что значит выход? Куда нас снова собираются вести? Сын болен, тем более, ночь на дворе.

Доктор ответил чуть громче:
— Говорят, в городе вновь начались беспорядки. Решили опять перевести вас в безопасное место.

Он говорил уважительно и мягко, но в его тоне слышалась обречённость. Николай обернулся к семье:
— Дети… вставайте. Делайте, что нам говорят.

Татьяна послушно первая поднялась и подошла к Алексею.
— Алексеюшка, вставай, нам нужно собираться. Я помогу тебе одеться.

Ольга и Мария тем временем молча натягивали свои любимые платья. Анастасия схватила с пола любимую собачку, прижимая её к груди. Ее пальцы на мгновение нащупали в складках юбки холодную сталь перочинного ножика — спрятанного еще днем по смутному, страшному предчувствию. Александра Фёдоровна, дрожащими руками поправляя шаль, с трудом выговорила:
— Всё, что сейчас происходит — это настоящее безумие…

Дверь открылась. На пороге появился Яков Юровский. Его лицо было бледным, глаза горели жёстким блеском. За его плечами маячили силуэты вооружённых людей.

— Николай Александрович. Вам и вашей семье необходимо немедленно собираться, время не ждёт, — его голос прозвучал холодно и резко. Он сделал паузу и добавил, прищурившись: — Не заставляйте нас силой вас поторапливать.

Доктор Боткин в этот момент собрал все свои бумаги и иконки на столе, обернулся к великим княжнам и тихо сказал:
— Быстрее, дети. Возьмите всё самое необходимое, а я помогу вам собраться.

Слова доктора, произнесённые с привычной заботой, но с несвойственной ему напряжённой торопливостью, заставили всех двигаться. Воздух в комнате становился густым, тяжёлым для дыхания.

— Нужно помочь Алексею, — твёрдо сказала Татьяна, натягивая тёплую кофту поверх платья.

— Я помогу, — тут же отозвалась Ольга. Её пальцы дрожали, застёгивая пуговицы на собственной блузке.

Мария молча подала отцу тёплые носки и ботинки Алексея. Николай II, лицо которого было непроницаемой маской, опустился на колени перед кроватью сына и начал помогать ему одеваться. Алексей, всё ещё слабый от болезни, смотрел на отца испуганными, полными слез глазами.
— Папа… а куда мы? Мне страшно, — прошептал он.

— Нам нужно быть смелыми, солнышко, — голос Николая дрогнул лишь на мгновение. — Держись за меня.

Анастасия, не выпуская из рук собачку Джой, судорожно запихивала в карман ещё одну маленькую иконку. Её взгляд метнулся к матери. Александра Фёдоровна, не вставая с кровати, с молитвенной сосредоточенностью крестила себя и пространство вокруг. Её губы беззвучно шептали слова молитвы. Потом она с неожиданной силой опёрлась на палку и поднялась.
— Я готова, — произнесла она с ледяным, императорским достоинством, бросая взгляд в сторону Юровского.

— Пора, — отрывисто бросил Юровский и вышел в коридор, давая понять, что разговоры окончены.

Первым вышел Николай II, неся на руках Алексея, который обнял отца за шею и прижался лицом к его плечу. За ним, опираясь на трость, но с гордо поднятой головой, двинулась Александра Фёдоровна. Охранник шёл следом, наготове. Великие княжны и слуги потянулись позже за ними. Ольга и Татьяна шли, обнявшись. Мария несла тяжёлую подушку. Анастасия, прижимая к груди любимую собаку, шла последней, всё оглядываясь на опустевшую комнату, как бы прощаясь.

Доктор Боткин замыкал шествие. Он обвёл взглядом пустую комнату и погасил лампу, переступив порог, тихо закрыл дверь.

В узком и тёмном коридоре их уже ждала новая шеренга вооружённых людей. Тишину нарушал только скрежет шагов по деревянным половицам и сдержанные всхлипывания Анастасии. Их вели уже не к выходу на улицу, а вглубь дома. К лестнице, что вела в полуподвал.

— Куда?.. Почему не на улицу? — вдруг прозвучал испуганный шёпот Марии.

Но ответа не последовало. Охранники лишь плотнее сомкнули строй, подводя их к узкой каменной лестнице, что уходила вниз, в сырую, непроглядную темноту. Николаю пришлось крепче прижать к себе Алексея.

Комната была пуста, голая и неуютная. В столбе пыльного света от единственного зарешечённого окна высоко под потолком танцевали пылинки. Стены были голые, в одном углу стояла печка-голландка.

В центр комнаты кто-то уже успел поставить три простых стула – два рядом и один чуть поодаль. Эта приготовленная, будничная расстановка мебели посреди голого подвала была страшнее любых угроз.

Юровский кивком показал на них:
— Николай Александрович, Александра Фёдоровна. И наследнику. Присядьте. Ожидание может затянуться.

Повисла тяжёлая пауза. Семья поняла всё. Эти стулья в пустом подвале были яснее любых слов. Николай, не выпуская Алексея из рук, медленно подошёл к одному стулу и сел, усадив сына к себе на колени. Александра Фёдоровна, опираясь на палку, с ледяным достоинством опустилась на другой. Третий стул, предназначенный Алексею, так и остался пустым.