Одна не выдуманная история

Глава первая.

А что есть жизнь?

 Возможно, это память …?
 

Она - Мистическое ожерелье,
из вспышек света,
сохранившее счастливые мгновенья …,
когда счастливые, когда не очень ….
И мы, подобно мотыльку, летим на свет,
боясь поникнуть в темноту …,
в надежде что-то помнить …

 

Вы в данный момент, возможно, полагаете, что всем происходящим с вами управляете именно ВЫ. Да, должно быть, вам что-то позволяет так думать. Это так похоже на правду. На ВАШУ правду. КОНЕЧНО, в вашей власти решать, читать ДАЛЬШЕ или закрыть эти страницы прямо сейчас. Но, прежде чем вы что-либо решите, позвольте вас спросить, не ЗАМЕЧАЛИ ли вы, что все события, которые мы наблюдаем, УЖЕ БЫВАЛИ когда-то. Они, словно на нити постоянно повторяющихся кадров. Наполненных уже заведомо известными картинами. Возможно, они даже уже бывали с нами.

А где-то, это случалось настолько часто, что этот феномен нашей жизни даже стали 
называть …. Напомните мне, ведь вы уже слышали это и не раз.

И МЫ ВСТРЕЧАЕМ все новых и новых людей, но … и они иногда до боли напоминают нам наших старых друзей. Друзей из тех же, уже виденных когда-то кадров, которые по-прежнему вертятся вокруг нас …, по-прежнему вертятся вокруг нас, и живут где-то, внутри нашей памяти. Не задумывались ли вы, что ваши решения всегда лежат в русле уже когда-то определенного сценария? Если это так, помните, что все происходящее не уходит никуда, а остается рядом с нами.

Просто хлопок с выбросом еле заметной бумажной пыли ....Вот он ..., БАХ ...,
… и мы остаемся в ожидании ….
… в ожидании следующего благодарного слушателя истории, ... нашей истории. Или, истории похожей на эту ....

… Одна невыдуманная история


 «- Знаешь, милая Джейн ...,- молодой человек посмотрел на свою собеседницу, девушку, сидевшую напротив за столиком, уютно и мирно устроившись под тенью большого зонта из какой-то дивной, экзотической травы. Она смотрела улыбаясь на парня, пытливым взглядом приглашая продолжить его мысль. И он, осмотревшись по сторонам, вдохнув воздух, насыщенный таким приятным чувством, ароматом  счастья и некой умиротворенной завершенности, воздух который окружал этот прекрасный мир из столиков под зонтиками, продолжил,- мне кажется, все, что происходит с нами, никуда не исчезает, а остается с нами. И эта история, происходящая с нами, повторится опять, как повторяется сейчас …. Возможно, и не здесь, а где-то …, где-нибудь еще. И это не просто от того, что я хочу, чтобы она длилась вечно …. Просто, даже вещи, окружающие нас не пропадают никуда ….

- О, это очень интересная мысль, Генри! Позволь тогда поинтересоваться, куда подевался мой любимый шарф? Он самым непостижимым образом исчез!
- Да, возможно, но я не совсем об этом.

- Я понимаю, Генри, это очень любопытно, как и все, что ты говоришь …, но мне пора. Позволь мне услышать продолжение завтра.
- Завтра? Да, наверное, засиделись мы …. Позволь, кое-что и мне тебя спросить,- парень на секунду задумался, его снова что-то смутило и заставило задуматься, отчего он с девушкой встречается именно в этом месте, в кафе, под зонтами. И почему его возлюбленная всегда покидает его так внезапно, ссылаясь на какие-то, совсем непроявленные даже для нее самой дела. Она просто убегает каждый раз, будто сама не представляя ясной причины для этого. Задумался, и в продолжение своих мыслей, впервые за все время их общения, спросил,- могу я тебя проводить?

Девушка остановилась, развернулась и на ее лице заиграли солнечные зайчики, сумевшие проскользнуть сквозь зонт. Они прыгали на ее рыжие волосы, делая их цвет невероятно красивым и живым.  А затем оживали на ресницах глаз, которые подобно крыльям самых прекрасных бабочек порхали на прекрасном лице, то приоткрывая любимый изумрудный взгляд, то пряча ….

Генри мог вечность наблюдать это великолепное явление. А девушка всего лишь отворачивалась от этих непослушных солнечных озорников. Они мешали ей смотреть на молодого человека. Для нее это было всего лишь мгновенное неудобство, а для молодого человека вынимающая душу прекрасная вечность.

Он вдруг осознал, что все же, эта его теория о неисчезновении всего происходящего основывается  именно на этом желании не утратить каждый миг их общения. Он все хотел собрать. Но у него появилось чувство, что он все же был не единственный, кому это пришло в голову.

- Давай завтра, на этом же месте. Не будем ничего менять …,- девушка слегка немного задумалась, вдруг осознав, что даже и не знает, что в этой ситуации могла бы она поменять. Ведь, отчего-то, ей ничего другого в голову и не приходило. Задумалась, и добавила,- пока ничего.

Сказанная фраза вывела Генри из оцепенения. Особенно последнее слово. «Пока». Они уже много прекрасных встреч провели на этом месте. Каждая очередная их договоренность о следующем свидании сводила их именно за этим столом. Они разговаривали, смеялись, и весь мир уходил на второй план. Казалось, ничего не могло им помешать. Даже дождь, когда сменял иногда, такое назойливое солнце.

- Посмотри на наши чашки. Они стоят вместе на столе. Их невозможно разлучить. Они всегда вместе. Но если их немножко развести …, смотри,- Джейн отодвинула свою,- заряд, которых их влечет друг к другу, будет сильней!

- Твои мысли, порой намного интереснее моих, моя милая Джейн!
- Тогда, до завтра! Обещаю, обязательно что-нибудь придумать еще!
И девушка побежала по площади …. Генри некоторое время смотрел ей вслед. Потом перевел взгляд на чашки. Его взгляд выхватил из общей картины то, чего не замечал раньше. Рядом с чашками были темные круги ….»

Глава вторая

Молодой человек сидел в своем плетеном кресле. Он не мог сказать, сколько времени прошло, не мог сказать, какое время суток было. Посмотрев на последнюю строку своего стиха, не мог вспомнить, когда ее написал. С трудом заставил свою руку взять карандаш. Потом с еще большим трудом положил его на стеклянный стол.

Понимание, что так ничего и не удалось написать, оказалось очень тяжелым. И он откинулся на спинку кресла.

Странным образом за окном ничего не менялось. Уже долгое время. Или, возможно, это ему только казалось. Возможно, казалось, потому что, положение часов было таким же, каким хранила его зрительная память. Он смотрел на них, пытаясь понять, 
шли ли они вообще.

«может, это тоже, просто, кажется …».

Он вышел во двор, решив, что долгие умственные усилия, эмоционально подкрепленные, совсем расшатали его душевное состояние. Написание стиха давалось с трудом. Да еще, в добавок к этому, не получалось вспомнить, когда он в последний раз что-то ел. Прогулка и обед, или полдник, или ужин – трудно было определиться, должны были пойти на пользу. Так он решил и вышел из дома. И шел своей обычной дорогой. Рукой прогладил кусты. Они росли аккуратной изгородью вдоль тротуара. Его обычный жест, часто позволял настроиться на лад своих мыслей. Тело выбирало свой уже привычный ритм, позволявший рассуждать. И молодой человек пошел прогуляться в парк. Проветриться и привести свой мыслительный процесс в порядок.

Он шел и думал о своем, не сразу даже заметил, что прохожие вели себя не как обычно. Лишь, когда кто-то налетел на него, едва не сбивая с ног, оценил некую странность поведения людей вокруг. Он осмотрел свой привычный парк. Оранжевые листья облетали и падали на землю. Обычно их гонял ветер, но сейчас они лежали без движения. Сидя на скамейке, он часто смотрел в свою дальнюю даль, она располагалась за парком. В направлении, откуда, сменяя ночи, приходили новые дни. Он представлял, что нового принесет ему ветер …. Но сейчас все было белым. Не было той дали, которая будоражила воображение и приносила новые мысли. Все было залито, будто молоком, все было залито туманом. Белая мгла подступила к самому краю парка и утопила, отобрала у взгляда возможность созерцать прекрасные окрестности, что располагались дальше. Не было птиц, что летели оттуда, с той, дальней стороны.

- Интересное существо человек. Будто он создан только, для того чтобы поглощать. Заполняя выбранные пустоты своим равнодушием или, наоборот, излишней агрессией. Неужели он был сотворен всего лишь для этого? Лишь обнаружив, что чего-то нет, он испытывает непонимание, либо дискомфорт, или неприятные эмоции в связи с неодобрением сложившейся ситуации.
«Хм, не так, как я хотел, не так, как привык. Стало быть, буду негодовать».
Молодой человек повернул голову в сторону прозвучавшей фразы и увидел странного господина в шляпе. Возраст его определить было трудно. Возможно, являлся он человеком средних лет. Возможно, и моложе. Но, как его лицо, так и подтянутое тело и вся осанка, и все в целом, выражали отпечаток пройденных им странствий, каких-то пережитых им настоящих приключений. Он спокойно сидел на скамейке и, с неким глубоким пониманием, наблюдал за поведением людей, которые пытались  рассмотреть, что было за туманом. Казалось, он нечто знал, и в данный момент, просто смотрел за маленькими людьми, которые хотели что-то понять об этой жуткой дымке. Но никто из них не мог почему-то приблизиться к нему в достаточной степени, чтобы изучить само это явление.

- Что вы имеете в виду,- так же, рассматривая происходившее, спросил молодой человек. Он задал свой вопрос, подвергаясь скорее неосознанному порыву, потянуть время и обдумать услышанное, рассмотреть ситуацию. Хотелось в этом разобраться. Если не мысль,  то посыл человека он уловил сразу. А тот, в свою очередь, казалось, прекрасно понимал состояние своего собеседника.

- Не вам это объяснять,- быстро ответил он.
Ответ заинтересовал еще больше и заставил рассмотреть человека внимательней. Но тот лишь улыбнулся, сверкнув своими голубыми глазами, от которых по лицу пробежала сетка морщин, образуя маску добродушия. А само лицо, вероятно, было в немалой степени, привыкшим к ветрам, несущим и снег и песок, и к морским бурям и штормам. Человек облокотился о спинку скамейки, поправил шляпу, и добавил:

- Я много раз наблюдал, как вы здесь внимали те пейзажи, что теперь сокрыты от наших глаз. Я видел, с какой, порой, благодарностью вы покидали этот парк. Поэтому и заявляю, не вам это объяснять. Все имеет в этом мире цену. Так принято говорить. Только вот миру никто платить не хочет. Принято только брать. Когда летишь вниз со скалы, мир вокруг тебя до жути быстро меняется. И для остановки этого полета картин перед глазами, возможны лишь два варианта. За один и предоставляется эта глубокая благодарность, с которой и живешь потом. Второй никто не может вспомнить. Страж памяти не позволит.

- Интересный взгляд …
- Ну, почему же только взгляд? Взгляд можно бросить на яичницу, и сказать, что она похожа на смешную рожицу. Кстати сказать, хорошо это поучается во время корабельной качки. В любом случае, это будет личный интересный взгляд. Но секундой раннее я определил положение вещей. И это не просто мое мнение. Попробуйте опровергнуть,- человек не просто говорил. Он, действительно, вбивал свои слова, точно и достаточно весомо. Они были подобны тяжелым бревнам, под которые не было никакой возможности подсунуть острие лома, чтобы оторвать их от земли.

Молодой человек посмотрел в сторону тумана и ощутил внезапно свою пустоту. Ту самую, что угнетала его последние часы. Это была именно она. Только теперь она проявила себя до конца. Обычно это место вселяло в него надежду, какую-то уверенность в будущем. Он заряжался энергией, силой, чтобы творить свои маленькие человеческие труды. Но в этих маленьких трудах, он видел большую пользу. Теперь же, он даже не мог в своих мыслях найти ощущение той музы, той возлюбленной, которую мечтал встретить снова и вручить ей законченный стих. Он не мог в своей душе найти даже ощущение уверенности, что эта встреча вообще могла состояться. Чувство уверенности не покидало его раньше. Он будто был создан для того, чтобы встретить снова свою Джейн именно в том кафе, под зонтами. И это было даже не просто уверенность, скорее, чувство непременности. Теперь же, вместо него была эта разлившаяся пустота. А его желание творить являлось целью его существования. Но теперь ….

- Не могу написать ни строчки …,- слетело с его губ в безветренное осеннее пространство. Эти слова даже не смогли улететь и раствориться среди листвы, в деревьях парка. Они, просто, камнем упали на дорожку. И готовы были там остаться навсегда. Смиренно ожидая возможной участи быть растоптанными случайными прохожими.

Глава третья

Но вопреки всем своим мечтам, застал пустынную площадь. На привычно шумной и людной площадке, где скромно ютилась кофейня, не было никого. Один лишь ее хозяин. Он то и дело переставлял стулья, будто поправляя их после посетителей. Но их все не было и не было. Его обескураженный разум отдавал дань привычке. Он протирал столешницы, оглядывался и поправлял стулья. И помнил, что каждый раз, когда он все делал именно в этом простом и незамысловатом порядке, посетители приходили. Поэтому он очень обрадовался появлению Генри. Даже с особенной аккуратностью протер тот самый стул, который, по его пониманию и привлек этого, пускай единственного гостя.

А Генри с какой-то надеждой подошел к нему, продолжая мельком осматривать площадь.

- Можно я присяду за вот этот столик,- спросил молодой человек, поглаживая ту самую, уже знакомую поверхность дерева с ямочками и царапинами, которые хранила память, за которой он пил кофе в прошлый раз со своей спутницей. Ему даже показалось, что взгляд его ухватил те самые темные круги, которые врезались в память в прошлый раз. Их не смогли даже скрыть старательные бдительные руки хозяина.

 - Да хоть, за все сразу,- проговорил хозяин кофейни в ответ и обвел широким жестом всю территорию.

- Нет, мне нужен только этот,- пробуя улыбнуться, проговорил Генри.

- Как пожелаете. Что-нибудь подать? Вы мой первый посетитель за сегодня. Буду очень рад размяться не только протиранием посуды. Не знаете, кстати, что произошло такого …,- он бросил свои слова с наигранным, как бы «невзначай». Но все выдавало в нем нервозность.

Генри пожал плечами, и только ответил:
- Я … подожду … свою девушку, и мы обязательно закажем,- на последние слова он сделал особенное ударение, чем удивил даже себя. Человек в белом фартуке оглянулся, и, опять окинув площадь, кивнул. Потом вернулся к своим делам. Стал протирать чашки.

А Генри сел. Осмотрел опустевшую площадку. Посмотрел на часы. Стрелки шли, меняли свое положение, но вокруг мало что происходило. Оглядываясь на каждый шорох, что раздавался сзади, в надежде увидеть любимый силуэт, видел лишь, либо пустынные улицы, либо пробегавших жителей, отчего-то, также, либо с опустевшими, либо испуганными взглядами.

Допив чашку кофе, что просто так, наверное, от нечего делать, сварил ему хозяин кофейни, он, наконец, вспомнил, и развернул данный ему Джеком листок.  Развернул и тут же отбросил лист на стол. Увиденное его, будто молнией ударило. 

«… прекрасной птицей обратилась и унесла часть души моей»

Там был его оконченный стих. Окончание, которое только где-то в его воображении витало, но он его так и не написал…. А оно было здесь! Наброски в карандаше, которые он только собирался делать …, их первая встреча — он и Джейн, и их лавка, на которой они встретились, на мосту.
«Откуда этот человек знал это?»

Мысли взрывали голову. Стремление победить непонимание перекрывали возможность дышать. Генри вскочил со стула, будто тот был раскален. Он и хотел куда-то бежать, возможно, и побежал бы, но не мог осознать, куда. И в этот момент перед собой он увидел какого-то очень странного субъекта. Тот, опершись о стол одной рукой, поднял вторую, и, проведя ею перед лицом Генри, произнес фразу, которую меньше всего можно было ожидать:

- Все было не так.

Договорив ее, странный субъект улыбнулся, показывая нестройный ряд зубов и отсутствие в нем, как минимум троих бело-желтых братьев.

- Все было не так,- повторил он и даже попробовал этой своей безумной, беззубой улыбкой зажечь свой взгляд.

Генри настолько был удивлен, настолько приковал к этому человеку свое внимание, что не заметил рядом стоявших двух таких же странных, в старой, даже подранной одежде, друзей.

Один из них отодвинул первого, и выкрикнул:

- Не корчи из себя хозяина. Ты так не умеешь, как он,- он также оперся о стол, потом выпрямился, и заявил:

- Жизнь или кошелек.

Двое его спутников громко заржали.

- Это ты ляпнул. Но в целом правильно. Только не кошелек, а этот лист бумаги,- поправил уже третий.

Генри поднялся, и взгляд его уперся в трех крайне неряшливых господ. Таких, или, вернее сказать, так одетых он еще не видел. Так он решил сразу. Но, одновременно с этим, само по себе их появление странным ему не казалось. В его мысленном потоке тут же появились образы, мысли, что он даже знал о существовании именно таких вот, словно, бессмысленно существующих людей. Существующих где-то, но не в его городе. Он будто слышал о них. Но долго раздумывать не пришлось. Один из дядин решил заполнить эту временную паузу и дернул Генри за руку.

- Дай сюда эту бумагу. Он велел ее забрать. И ты просто отдай ее. Что может быть хуже, чем расстаться с жизнью?

- Ты даже не представляешь, что есть нечто гораздо хуже,- крикнул уже раздраженно Генри, и неосознанно дернул рукой в противоположном направлении. Но внезапно появившийся ветер выхватил лист из руки и поднял в воздух. Он взлетал, хлопал своими краями подобно птице и уносился прочь. А Генри уже машинально уронил,- оставаться в неведении …, вот, что хуже.

- Что здесь такое происходит?- новый, еще один голос заставил всех оглянуться.

У входа на площадку кофейни появился господин, олицетворявший полную противоположность стоявшей троицы. Он был очень подтянут и опрятен, казалось даже слишком. Костюм его идеально сидел на нем. И уже неизвестно было, чем именно он до такой степени напугал главаря этих вдруг разнуздавшихся дядин, что они решили быстро бежать. Но действия этого пришельца стали еще более неожиданными. Он подбежал, схватил ту самую чашку, которую поставил Генри и метнул ею в убегающего предводителя. Она, попав ему в затылок, сбила того с ног. Двое других, явно не ожидая такого поворота и, не понимая, что им делать дальше, сели с лежавшим предводителем рядом.

- Вот так-то, чтоб неповадно было! В основание черепа попал. Вырубает мгновенно. Не помешало бы их еще и связать, но неохота руки пачкать,- развернувшись к стоявшему молодому человеку и хозяину кофейни лицом, добавил,- ваши деньги, за улетевшую чашку.
Бармен попробовал возразить, но человек его остановил:

- И мне принесло это удовольствие, как ни странно. А что это был за листок бумаги, что так странно улетел? Хотя почему странно? Просто улетел. Черт возьми, мне все сегодня кажется странным!

- Там были … записи.

- Записи?- повторил он,- ну, улетели безвозвратно. Что ту скажешь. Напишите новые. Радуйтесь, что мозги ваши при вас. Не то, что у того бедняги. Чем еще могу быть полезен?
Генри смотрел на этого пришельца, поражаясь его, казалось, излишней педантичности и при этом какому-то обаянию. Само его присутствие сразу же одарило чувством какого-то порядка. А чувство это было сейчас так кстати. Пускай даже сам этот человек был обескуражен происходившим, но спокойствие, и ощущение упорядоченности с собой он принес.

Глава четвертая

Но вопреки всяким своим представлениям, даже учитывая ожидания сгустившихся сумерек, они застали улицу мрачной. Обычно, источавшие краски предметы, вещи, были спрятаны или, возможно, их просто не было видно. Большинство магазинов было закрыто. Никого из людей не видно. Даже брусчатка, которая изогнутой линией должна была обнимать размещенные на ней лавки и в данный момент сверкать отраженными бликами луны и фонарей, также просто безжизненно лежала на земле. Она просто лежала, не предоставляя никакого ожидания, что она готова куда-то нести своего долгожданного пешехода. Словно мрачная пыль застывшего времени, медленно покрывала окружавшее.

- Что же мы хотим здесь найти,- проговорил аккуратный господин, оглядывая округу.

А Генри медленно шел, пытаясь сопоставить воспоминания из своего видения с окружившей их настоящей реальностью. Какая-то часть его была согласна со спутником в понимании, что в прямом смысле им здесь и в этот именно момент, ничего не светит. Все ушло, улетело вместе с тем ускользающим светом. Казалась, что именно тот самый момент они упустили.

«Ах»,- думал он,- «если бы они появились здесь чуть раньше, до того, как тот остаток света скрылся в своей уходящей дали».

Он отпустил эту свою мысль в ее свободный полет и посмотрел в небо, в какой-то вероятной надежде увидеть хоть какой-нибудь намек на проблески света. Но вместо этого, даже не глазами, а макушкой головы почувствовал вдруг надвинувшиеся тяжелые тучи. И от них запахло сыростью.

Но другая часть, та самая, которая, как Генри думал, дарила ему возможность творить, все же ожидала определенно что-нибудь найти. И она двигала его вперед.

Генри втянул голову в плечи, вдохнул вдруг ставший влажным воздух, и медленно стал двигаться, вглядываясь в темные витрины. Сопровождавший его аккуратный господин следовал за ним. И он при каждой неудачной попытке всмотреться внутрь или открыть дверь, отпускал очередное «угу», словно подтверждая, или желая просто укрепить уверенность в своей правоте.

Но вдруг Генри остановился. Он решил, что увидел тот самый магазин. Даже показалось, что крыша блеснула тем самым блеском. И были те же надписи на стекле. И тот же был букет цветов, ровным рядом росший под окном. Это было то самое место, что он видел в мареве седой дымки, парившей над кофе. И все говорило о том, что будто даже дверь была его открытой. Но, вместе с тем, казалось, что что-то было с ним не так.

Генри также, как и к предыдущим, подошел, чтобы заглянуть и посмотреть, что располагалось за стеклом. И его рука уже, было, потянулась к дверной ручке. И спутник его приник к витрине.

- Что вам здесь надо?

Чувство вдруг нахлынувшего подъема заставило сердце биться сильней. И оно чуть не вылетело из груди, когда он услышал позади раздавшийся голос. Даже аккуратный господин вскрикнул, резко оглянувшись.

- Ох, мадам, нельзя же так. Вы чуть … не убили нас, черт возьми!

- Вы не ответили,- тем же ровным тоном, настаивающим на своем, проговорила внезапно появившаяся женщина.

- Мы …,- сразу, было замялся Генри, но тут, откуда ни возьмись, некая уверенность охватила его,- мы вас искали.

Ответ несколько обескуражил женщину, очевидную хозяйку того магазина. Теперь уже она отступила назад. Генри хотел рассмотреть ее получше. Но света было слишком мало для этого.

- Меня искали? Но зачем?- спросила удивленно она.

- Возможно, вы можете нам что-то дать …. Подарить. Ведь вы та самая, что любит делать подарки?- со своей неизменной манерой заявил аккуратный господин.

Женщина выслушала его. Отступила еще на шаг назад, и глубоко вздохнула.

- Да, может я и та самая. Только в данный, так внезапно наступивший этот момент, у меня ничего нет.

- Почему вы так все говорите? Про этот вот данный момент?- поинтересовался спутник Генри.

- Просто, наверное, у меня, действительно, уже кроме него ничего нет. Мой магазин обокрали.

- Что?- уже встревожено спросил аккуратный господин, и направил свое самое пристальное, на которое только мог быть способен, внимание на объект их недавнего поиска,- обокрали?

- Да, я только что это обнаружила. И у меня, действительно, теперь ничего нет. Как бы я ни хотела вам что-нибудь, да подарить. Разве что,- она сунула руку в карман,- вот, лист бумаги и ручка. Хотела записать, что ценное пропало. Но и эта необходимость также отпала. Украдено все.

- Будто для того, чтобы вы не смогли сделать подарка?- удивленно, сам не понимая кого, но спросил Генри.

- О, Боже, звучит очень дико,- тихо ответила женищина.

- Не переживайте, мадам,- заявил аккуратный господин,- мы обязательно разберемся и найдем, кто вас так обидел.

- Да, мне, признаться, почему-то все равно, кто. Меня больше волнует, почему? Но вы, молодой человек, возьмите мой подарок. От чистого сердца. И мне, и правда, стало легче на душе. Тот, кто меня обокрал, не смог украсть у меня способность делать подарки.

- Вы очень добры,- проговорил Генри, беря в руки бумагу и ручку. Он не мог понять, для чего именно этот подарок был ему нужен. Но никак не хотел еще больше обидеть женщину.

- А я, кажется, знаю, кто мог совершить это преступление,- заявил аккуратный господин. Он медленно, шаг за шагом обходил прилегавшую местность, аккуратно присматриваясь к мелочам. И подняв какой-то предмет, вскричал вдруг,- а это что?

Женщина и Генри посмотрели на него, и увидели в его руке плоский прямоугольный предмет.

- Ах, это картина. Выронили ….

- Нет,- перебил ее аккуратный господин,- ее выбросили за ненадобностью. Не сообразили просто, что это. Не сочли ценным.

- Кто же это мог так не сообразить?- поинтересовалась женщина.

- Есть оказывается такие. И мои подозрения укрепились. А что на ней,- начал, было, он, но тут же осекся, и снова вскричал,- что это за картина?

- Ее написал художник. Один наш местный старый художник. На ней изображен страж памяти.