Однажды у Холодного моря. Сказки

Сказка о Аготе и Лоре

Давным-давно на берегу Холодного моря жила-была семья: отец Клаус, мать Анника, дочка их старшая Агот, сынишка младшой Аксель, да кошка пушистая Лоре. Трудна была их жизнь. Отец с рассвета до закату рыбачил на море, мать то на речку ходила жемчуг собирать, то рукодельничала. Знатной мастерицей Анника была. Так узоры красиво вышивала на поясах, да шапках нитками и жемчугом, что все соседи мечтали такие же иметь.

Даже Агот, хоть ей и было семь лет всего, в промыслах участвовала. Нехитрые бусы да серёжки плела.

Вечером после дел трудных собиралась вся семья у очага и слушала сказки, что с моря отец приносил. Трудно им жилось, но весело.

Однажды зимой, когда снег покрыл берег, не воротился Клаус домой. Печалилась Анника, всё ходила мужа высматривать, да без толку всё. Не видать было ни его, ни лодки.

Когда ночь настала, и дети спать легли, постучал к ним сосед Иосиф.
— Мужайся, Анника, забрал хозяин моря отца детей твоих Клауса. В шторм мы попали. Все выплыли, а он нет.

Сказал, да ушёл. А мать в слёзы. Заголосила как чайка раненная.
— Да, как же так? Да за что Никола кормильца забрал? С голоду ж помрём ведь, — и зарыдала в голос.

Проснулась Агот, и тоже заплакать захотела, а потом решила. “Пойду я на берег, попрошу Николу отдать папеньку, нам без него никак”. Так и сделала. Когда мать уснула, встала тихонько с кровати, оделась, да пошла к морю. Только кошечка Лоре это видела. Она то вслед за девочкой и увязалась.

Ночь морозная стояла, но тихая. Быстро дошла Агот туда, куда шла, и заголосила:
— Никола! Хозяин морской, отдай папеньку!!!

Долго голосила, замёрзла уже, да молчало море. Уж заплакала девчушка, и хотела домой воротится, как сгустился над морем туман и принял очертания старца седовласого.
— По что покой ты мой тревожишь? Не возвращает море тех, кого забрало.
— Но пропадём же мы совсем без него, — жалобно проговорила девочка. — И я, и мамочка, и Аксель, и даже кошка.
Подумал Никола немного, да ответил.
— Хорошо, отдам вам отца, только взамен душа мне нужна живая. Прыгнешь в воду, воротится он назад.

Испугалась девчушка, аж плакать перестала. Застыла, не зная что делать. И отца вернуть охота и самой в воду прыгать страшно. Вдруг почуяла, что-то ногу задело. Посмотрела вниз, а то кошка была. Посмотрела на неё взглядом человечьим. Будто понимала всё, а потом внезапно разбежалась, да прыгнула в море.

Рванула за ней Агот, да поздно было. Поглотила пучина морская зверька малого. Разревелась девчонка пуще прежнего.
— Жертва принята, — промолвил Никола. — Отдам я вам отца.
— Нет, меня лучше забери, — заупрямилась Агот. — Я захотела отца вернуть, мне и погибать.

Хотела было девочка в море прыгнуть, да поднялся тут такой ветер, что с ног её сбил.
— Ступай домой, смелая дочь. Не приму твою я жертву.

С трудом поднялась Агот на ноги, да домой поплелась, утирая слёзы. Ветер всё время в спину ей дул, не давая воротиться назад. Тихонько зашла домой, разделась, да легла в кровать. Всю ночь проплакала девчушка за отцом, да за кошкой. Так и не уснула.

А на утро радость в их дом пришла. Прибило к берегу лодку Клауса. Замерзший он был, но живой. А за пазухой у него дремала Лоре. Смилостивился Никола, вернул обоих домой.

Древний Храм

На берегу Холодного моря стоял Древний Храм давно забытой веры. Люди, построившие его, ушли из тех мест. А те, что пришли потом, поклонялись своим богам. И не было им дела до каменных изваяний, что жили в некогда намоленном месте.
Однако, пришельцы с почтением отнеслись к чужой святыне. Приставили сторожа, чтоб следил он за сохранностью Храма, да хоть немного чистоту поддерживал.
Хороший был человек сторож, добросовестный. Днём без устали подметал, чинил, но лишь наступали сумерки, уходил к себе домой. Поэтому не знал он, что ночью оживали жители Храма — Гаргульи.
Размяв свои каменные лапы и хвосты, они улетали в сторону моря, чтобы утром возвратиться и встать на свои места. По нраву им были ночные прогулки. Там наверху музыка ветра и моря была иной, чистой. Без примеси крика чаек и пустых людских разговоров. Слушали они её, и добрые дела творили
Летая словно тени над водой, находили они тех, кто молился, кому помощь нужна была. Заблудшие корабли, одинокие рыбацкие лодки, и помогали им добраться до берега. Только никогда Гаргульи далеко от берега не улетали. Опасно было. С первыми лучами солнца вновь недвижимыми статуями становились. И если быть в это время над морем, то можно было в воду упасть и разбиться.
Но однажды ночью, перед тем как ожить, услышали каменные изваяния, что пришла к ним молоденькая девушка, и начала молиться. Встрепенулись сердца древних богов, давно к ним гости не приходили.
И просила девушка то, что любо было древним боги. Ни богатств, ни бессмертия, а лишь то, чтобы любимый воротился живым после плаванья. Уж, третьи сутки пошли как вернуться должен был их корабль, да затерялся в пути.
Так увлечена была молящаяся, что не заметила как с крыши Храма поднялись каменные Гаргульи и полетели в сторону моря.
Никогда не залетали так далеко каменные статуи в своих прогулках, да не видно было корабля, о котором молилась их гостья. Опасным это дело становилось, можно было не успеть вернуться к рассвету на берег.
Струсили каменные сердца, поворотили они обратно. Кроме одной.
— Куда, безумная, сгинешь! — окликнули её.
Кричали ей сёстры, но всё понапрасну. Так и воротились без неё.
Летела отважная Гаргулья всё дальше и дальше от берега. Пока, наконец, не услышала молитвы. И полетела на их зов. То вспоминали богов люди на корабле, затерявшимся в море. И древнее божество услышало их. Одной ведомой ей силой, направило их корабль по нужному пути, огибая камни, да коварные течения.
Уж берег был виден, осталось лишь в бухту заплыть, да ночь не бесконечна. Светлеть начало море на горизонте. Опасно было оставлять корабль без помощи. Один неверный поворот и погибель у родных берегов ждала бы их. И тогда сделала Гаргулья то, что никогда не делала до этого. Показалась она людям. Села на нос корабля и светом глаз стала дорогу показывать.
Испугались сначала на корабле, да потом поняли некоторые, что помощь то им на молитвы пришла.
— Это же Гаргулья с Храма на берегу! — узнал её капитан. Плывём туда, куда взгляд падает.
— Да, там же камни одни. Разобьёмся! — засомневался кто-то.
— Я верю, я чувствую, мы доплывём.
Когда понятно стало, что безопасным путём идёт судно, упали бывалые моряки на колени и начали благодарить древнее божество, хотя имени его и не знали.
Улыбнулась каменная статуя, давно такой музыки сладкой не слышали её уши. Да так и замерла при первых лучах солнца. Однако, своё дело сделала. Довела корабль до безопасной бухты у Храма, про которую пришлые люди не знали.
А на берегу, уж, народ собрался. Видели все как освещает дорогу путникам изваяние, да глазам своим не верили. И молились.
Лишь пристал корабль, как все моряки ринулась к родным и близким. Снова пусто стало возле каменной статуи.
— Ну, ничего страшного, — подумала Гаргулья. — Люди всегда так поступают. Получает желаемое, и забывают про богов. Главное, все живы. Ночь настанет, долечу до Храма. Лишь бы не испугались, да в воду б не столкнули.
А к вечеру случилось то, чего не ожидало древнее божество. Вернулись люди, подняли её каменное тельце и понесли в Храм. Поставили аккурат на пустующее место, и зажгли лампадку с благовониями.
С тех пор не так пусто стало в Древнем Храме. Не позабыли люди своих богов, но и каменным Гаргульям каждый вечер стали зажигать благовония и просить о самом сокровенном.
Слушали те молитвы статуи и улыбались. Слаще музыки для их ушей не было.