Однажды в Городе сугробов

Глава 1. Карты не врут

Новый год, как и день своего рождения, я не люблю за то, что всегда приходится отмечать в одиночестве.

Время перевалило за семь вечера, когда я, задыхаясь от спешки, ввалилась в открытую дверь первого этажа многоквартирного дома. В воздухе привычно витал приятный мандариновый аромат. Но примешивалось что-то еще. Выпечка?

— Кудряшка, это ты там скребешься? — раздался неизвестно откуда приятный голос Аиды Григорьевны.

Аида Григорьевна — она же Анфиса, — астролог, к которому я хожу уже лет восемь. Образованная женщина сорока пяти лет, с густой челкой и длинной толстой черной косой. Ее проницательный взгляд темных, почти черных глаз, не будоражил, а, наоборот, согревал. Она была тем самым единственным человеком, с которым я могла обсудить все свои переживания без утайки. Анфиса не любила свое настоящее имя, поэтому предпочитала звать себя Аидой Григорьевной, хотя настоящее ее отчество для меня все еще загадка. Впрочем, как и она сама.

— Да, Аида Григорьевна, — я нагнулась и стянула с себя мокрые бежевые угги.

С одного сапога уже отлетел серебристый камушек. Я удрученно вздохнула. Ведь они совсем новые — неделю назад я купила их на распродаже в бюджетном магазине «Добрый башмачок». За полторы тысячи рублей! А покупку новых сапог в разгар зимы я совершенно не планировала. Мои черные замшевые порвались и вбирали в себя снег, как снегоуборщик, чистящий аллею каждое утро. Пока я отстояла в них сорок минут в пробке в битком набитом автобусе, потом еще десять минут топала по занесенной снегом дорожке, они окончательно продрались. И в офисе чересчур наблюдательные коллеги заметили мои мокрые носки, когда я переобувалась в туфли. Возможности сдать сапоги в ремонт не было — это моя единственная зимняя обувь. Поэтому пришлось после работы заскочить в магазин за новыми.

— Проходи, детка, я тут почти все подготовила.

Я повесила кремовый пуховик с высоким горлом на крючок, сняла шапку, пригладила распушившиеся кудрявые, как у овечки, волосы и сделала шаг в сторону ванной комнаты, наступив при этом на чей-то пушистый хвост.

— Мяу! — возмущенно послышалось снизу.

— Ой! — воскликнула я, присаживаясь на корточки. — Прости, Кекс, не заметила.

Белый пушистый кот потерся о мои ноги. Я погладила пострадавшее персидское чудо, чмокнула его в мокрый нос, поднялась и направилась в ванную. Вымыла руки с душистым сандаловым мылом. В ванной, как и во всей «рабочей» квартире Аиды Григорьевны было светло, чисто и уютно.

— Проходи, моя хорошая, располагайся пока в гостиной. Кексу сюда входа нет, иначе он разорит мою оранжерею.

— А почему он не дома? — спросила я, заглянув в кухню.

Пушистый кот разлегся на мягком ворсистом ковре и умиленно мурчал.

— Мы с ним ходили в ветеринарку. Оказалось, что Кекс втихаря съел сладкое, потому и чесался три дня. Безобразник, — с улыбкой в голосе произнесла Аида Григорьевна, вынимая из духовки противень.

— Ой, а что это? — я ткнула пальцем на дымящийся рулет.

— Штрудель.

Я покачала головой.

— И когда вы только все успеваете?

Аида Григорьевна переложила штрудель на красивое блюдо и поставила на стол две керамические кружки.

— Тебе, как всегда, зеленый с лимоном и медом?

— Угу, — я кивнула. — Классно, что вы помните…

Она наполнила кружки и подошла ко мне. Поджала губы и ободряюще похлопала меня плечу.

— Я вижу твои печальные серые глаза, Вита. Не грусти, хорошо? — ее взгляд еще больше потеплел. — Оставь все тяготы в уходящем году, а в новый войди с чистой душой и открытым сердцем. И тогда все получится. Обещаешь?

Я сглотнула сухой ком, стянувший горло, и кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь идем, посмотрим, что у тебя по судьбе.

Мы вошли в гостиную. Светлые бархатные портьеры гармонично смотрелись с серым мягким креслом, слегла развернутым к окну. Аккуратный книжный шкаф, несколько картин на стенах, изображающие зимний деревенский пейзаж, растения в крупных напольных горшках. Комнатные пальмы, вьющиеся растения, папоротник и маленькие цветки в кашпо на подоконнике и стеллаже. Круглый стол с дубовой поверхностью и черными ножками и два элегантных серых стула.

— Как тебе ремонт? — Аида Григорьевна выложила перед собой карты.

Я села на краешек стула, в восхищении рассматривая интерьер и растения. Никогда бы не подумала, что представители флоры в таком количестве способны вдохновить на подвиги, придать сил и зарядить энергией.

— Честно говоря, я в восторге, — с придыханием ответила я. — У вас и раньше было приятно находиться, а теперь и вовсе сказочно. Как вы это делаете? Может, дело в шторах? Или зимних картинах? Почему-то я почувствовала счастье, оказавшись здесь.

Аида Григорьевна разрезала штрудель и придвинула ко мне тарелку. Я не обладала выдающимися кулинарными способностями, поэтому была уверена, что штрудель — исключительно сладкий десерт. С абрикосом, яблоками, апельсином и все в таком духе. Но передо мной лежал толстенький, золотистого оттенка с петрушкой наверху рулет, в срезе которого виднелись сыр и грибы. Желудок предательски заурчал. Я сглотнула слюну. Когда я ела последний раз? Сегодня утром овсяную кашу на воде, потому что молоко закончилось.

Глава 2. Автобусный конфуз

Аида Григорьевна примирительно улыбнулась и показала мне карту. Два ребенка стоят на фоне яркого желтого солнышка. Карта «Солнце». Я вопросительно посмотрела на астролога-таролога.

— Этот аркан относится к Старшим. То есть карты Таро делятся на Младшие арканы и Старшие арканы. Так вот последние всегда показывают то, что гарантированно произойдет. А Младшие арканы легко оспорить. Они показывают всего лишь вероятность. Что ты видишь на этой карте?

— Здесь дети. Они стоят на поляне, полной цветов. Сзади них большое солнце. Дети держатся за руки. И они счастливы.

— Все верно, Виталина. Эта карта она из самых положительных в колоде. Карта безграничного счастья, благополучия во всех сферах, — Аида Григорьевна многозначительно на меня посмотрела. — А еще эта карта говорит о большой, чистой, искренней любви.

Наверное, это самые чудесные слова, которые мне когда-либо хотелось услышать. Я слушала мелодичный голос Аиды Григорьевны и чувствовала прилив тепла, разливающегося по всем клеточкам моего тела. Так хотелось, чтобы все сказанное, оказалось правдой. А потом я подумала о своих долгах перед арендодателем за два предшествующих месяца, об отрицательном балансе на кредитке, с долгом в одиннадцать тысяч. И о сберегательном счете, накопления на котором равны нулю. И ни одного принца на горизонте. Да что там принца, хоть бы какого-нибудь да мужика.

— Что-то ты совсем не рада, — прочитала по моему лицу Аида Григорьевна.

Я шмыгнула носом и потерла нос.

— Простите. Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, но у меня все наоборот. Куда ни копни — везде помои. Еще вчера у меня была работа, а теперь и этого нет, — я всхлипнула.

Аида Григорьевна постучала картами по столу.

— Так-так. Не вздумай плакать. Все будет хорошо, вот увидишь! Все наладится. Я хоть и не профессиональный таролог, а пока еще и вовсе не таролог, но я пытаюсь. Учусь. Много всего прочитала и изучила в этой теме, чтобы быть уверенной в своем прогнозе. Я тебе всегда обещала счастливое замужество, помнишь?

— Угу, — кивнула я, утирая тыльной стороной ладони слезы.

Они капнули на мой пудровый свитер, и несколько капель упало на темно-серую кашемировую юбку, которую я покупала год назад специально для работы. Этот факт удручил меня еще больше. Капли же ведь просто высыхают и не оставляют разводов? Мысленно я ударила себя по лбу. Совсем спятила. Слезы — это же не масло!

— В этом году все изменится. Вот увидишь. Но для убедительности давай сделаем расклад.

Аида Григорьевна перетасовала карты, вытащила несколько и разложила в определенной последовательности. Форма расклада напоминала мандалу. Аида Григорьевна некоторое время смотрела на карты, затем потянулась за книгой, стоящей на стеллаже. В ее руках появилась «Гадание на Таро эры Водолея. Инструкция для начинающих». Открыв нужную страницу Аида Григорьевна сверилась с раскладом, захлопнула книгу и подняла на меня глаза.

— Итак, Вита, рассказываю. На данный момент жениха у тебя нет. Сердечко пустует и грустит. Проблемы с работой тоже есть, но ты и сама об этом сказала. Но это не глобальная беды. Помощь придет от мужчины.

В зоне солнечного сплетения вспыхнули искры надежды.

— От мужчины? — переспросила я, как мне показалось, с горящими глазами.

— Именно, — утвердительно кивнула астролог-таролог. — Давай вытащим уточняющие карты, — она достала две карты и положила их к раскладу. — Так. Угу. Смотри. Возможно, вы уже знакомы. Но если нет, то встреча совсем скоро состоится. В этом году.

Я скептически улыбнулась:

— До конца года осталось шесть дней.

— Для того чтобы изменить жизнь, не нужны дни, достаточно лишь одного часа, — не разделила мой скептицизм Аида Григорьевна. — Молодой мужчина, красивый, при деньгах. Есть такой на примете?

Я порылась в памяти. По всем перечисленным признакам проходил только Лев Анатольевич, мой руководитель. Теперь уже бывший руководитель. Высокий, спортивного телосложения, волосы цвета воронова крыла, глаза карие, прямой нос, мужественный подбородок. Взгляд пронзительный. Носит преимущественно черные костюмы с белыми рубашками, без галстука, верхняя пуговица всегда расстегнута. Иногда две пуговицы. Там, где проходит Лев Анатольевич, остается шлейф дорогого парфюма. Возраст — тридцать три года. Возможно, женат. Кольцо обручальное не носит, о жене не говорит, так что сделать вывод сложно. Перемещается на черной, блестящей от чистоты, глянцевой ауди. Брутальный, состоятельный мужчина, который ни разу даже на меня не взглянул.

— Есть, директор компании, из которой меня уволили. Но он ни разу не проявлял ко мне знаки внимания и вообще улетел три дня назад отдыхать за границу, — мои плечи опустились. — Это явно не про него…

Аида Григорьевна задумалась.

— Давай уточним, при каких обстоятельствах вы начнете общаться.

Она вытащила еще одну карту.

— Оп! — радостно воскликнула она. — Сейчас все становится на свои места. Судьба вас сведет у воды.

— Что? — мой рот округлился вместе с глазами, и выражение лица наверняка напоминало комичный смайлик.

— Да. У воды. До конца года. Все получится, вот увидишь! — Аида Григорьевна закусила губу и довольно постучала ладонями по столу. — Я знала! Знала, что скоро у тебя все наладится. Мужчина решит все твои проблемы, милая. Как только судьбоносная встреча произойдет — звони!

Глава 3. Пустой конфликт

Утро началось с пронзительно визжащего звонка. Семен махнул с дивана и со скрежетом забрался под комод с телевизором. В своей реакции я не переплюнула Семена — подпрыгнула и подлетела к орущему телефону.

— Чертов ты дурак! Потише будь, — с угрозой сказала я смартфону.

На том конце провода повисло молчание. Не разлепляя глаз, я хотела послать мошенников, обрывающих мой номер, и завалиться обратно в постель, как вдруг услышала приятный мужской голос:

— И вам доброе утро, госпожа Денисова. Почему вы все еще не на работе? Уже полдень.

Я покрылась холодным потом. По телу прошла ледяная волна, размером с айсберг. Я крепче вцепилась в телефон.

— Ой, Лев Анатольевич. Простите, это не вам. Просто я сплю…

— Госпожа Денисова, поверьте, я очень рад, что вы так хорошо выспались. Но пора бы и честь знать, — на заднем плане руководителя отчетливо слышался шум моря.

— Нет-нет, Лев Анатольевич, вы не так поняли. Меня… Меня же вчера уволили! — вскрикнула я и закусила губу.

Вот он — мой шанс! Шанс сохранить работу. Нужно выиграть время. Как-то наладить…

— Что значит уволили? Не понимаю.

— Э-э-э… Меня вызвала к себе в кабинет Василиса Матвеевна и сообщила, что в моих услугах ваша организация больше не нуждается, — тщательно подбирая слова, сказала я.

Я услышала, как Лев Анатольевич вздохнул. Наверное, ему, находясь, в другой стране совершенно не хотелось вникать в проблемы своих сотрудников.

— Василиса, значит? Ладно, будем считать, что у вас сегодня внеурочный выходной за счет организации. Договорились? — не дожидаясь моего ответа, руководитель добавил: — Завтра с девяти до шести вы работаете в обычном режиме.

Он, видимо, собирался завершить вызов, но я быстро залепетала:

— Лев Анатольевич, подождите! А, подскажите, как вы узнали, что я не на работе?

Повисла пауза. Руководитель привык, что вопросы задает он, а не ему. И все же он ответил:

— Мне нужно было, чтобы вы отправили мне на WhatsApp скрины трудового договора с одним из сотрудников. Но в бухгалтерии мне сообщили, что вас нет.

Он замолчал. Я выдохнула с облегчением. Боженька услышал мои немые молитвы! Я сохранила работу.

— Вопросов больше нет? — в голосе руководителя послышались веселые нотки.

— Нет-нет, спасибо большое, Лев Анатольевич. Завтра в восемь как солдат.

— Пока спичка горит.

— Да! Точно, — отрапортовала я, чувствуя приток энергии, сил и вдохновения на подвиги.

— До свидания, Виталина Михайловна.

Звонок оборвался.

На негнущихся ногах, я подошла к дивану и рухнула лицом в подушку.

— Да-а-а! — радостно завопила я. — Да-а-а, черт возьми! Да! О-о-о, какое блаженство! — кричала я, истерично смеясь и вытирая прослезившиеся глаза.

Никогда бы не подумала, что от счастья я буду плакать! Неужели Лев Анатольевич и есть тот самый? Я оторвалась от подушки и затанцевала по комнате, чем еще больше напугала и без того напряженного Семена. Тот исподтишка следил зелеными глазами за танцем невменяемой хозяйки и иногда непринужденно мяукал.

— Ле-е-ев Анатольевич! Какое счастье! — вопила я в пляске. — О, да-а-а! Как же хорошо…

Внезапно во входную дверь громко забарабанили.

— Эй ты, шалава, а ну закрой там свой поганый рот! — вопила в такт мне старушка со второго этажа. — Я уже позвонила хозяину квартиры. Обещал тебя выселить! Еще тут шалав мне не хватало.

Я оцепенела и в ступоре воззрилась на обитую деревом железную дверь. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Я подошла к двери и тихонько ее отворила. Буквально на сантиметр. Морщинистые пальцы вцепились в дверь с той стороны и дернули ее на себя. Я едва ли не вылетела за порог прямо на старуху.

— Че ты там орешь? Ни разу в жизни с мужиком не была что ли?! Да я тебя, потаскуху малолетнюю, отсюда выкину, только тапки засверкают! Будешь знать у меня, голожопая.

— Что? — только и сказала я.

Горло сковала сухость. Со мной никто никогда так не разговаривал. В носу засвербело, к глазам подкатили слезы. Я сжала губы, стараясь не расплакаться.

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, — самым спокойным тоном, на который была способна, произнесла я. — И я не малолетняя.

Я потянула за ручку, шумно захлопнув дверь прямо перед длинным соседкиным носом. Она продолжала сыпать ругательствами, но я, вспомнив излюбленный детский прием, закрыла уши. Так-то лучше. Почти не слышно.

Стоя коридоре, я повернулась к арке, ведущей в зал. По левую руку тянулся короткий узкий проход на кухню. Из коридора можно было пройти в ванную комнату, совмещенную с санузлом. Простая однокомнатная квартирка. Съемная. Обои везде одинаковые — бежевые в едва заметную поблескивающую полоску. На полу тонкий бежевый линолеум, местами потрескавшийся. Он настолько истончился от времени, что по поверхности проступили дощатые полы. Да, здесь не залиты полы бетоном. Хозяин не стал вкладываться в квартиру, а сразу сдал ее в съем, после вступления во владение по завещанию. Потолок белый в квадратик. Люстра древняя, пожелтевшая. Лампы хорошо светят, в меру ярко. Впрочем, это я их сюда покупала.

Глава 4. Снегири

Мягкий снег пушистыми хлопьями опускался на мои шерстяные варежки. На фоне хмурого серого неба и метровых сугробов весело мигали огоньки гирлянд. Новогодняя елка на площади собрала вокруг себя детишек. Они радостно хохотали, бегая вокруг нарядной красавицы, бросали друг в друга снежки, падали на снег и делали «снежного ангела».

— Тетенька, а пойдемте с нами? — подбежал ко мне мальчуган со сдвинувшейся на бок красной шапкой.

— Спасибо, дорогой, но я лучше отсюда на вас посмотрю, — улыбнулась я.

Мальчик вернулся к своим друзьям, а я подхватила два туго набитых пакета и осторожно побрела по скользкой дорожке к дому.

На ужин я сварила пельмени, навела салат из помидора и огурца. Стакан наполнила вишневым соком. За окном ничего интересного не происходило — разве что снежинки подлетали к стеклу, садились и быстро таяли. Я залезла в телефон, открыла свой Telegram-канал. Это был мой маленький мир, в котором я делилась идеями создания разных вещиц. Например, сегодня я запланировала рассказать о новогодней игрушке, не требующей финансовых вложений, но изготовленной своими руками из подручных материалов. Блог встретил меня забавными и душевными комментариями от подписчиков, которые были со мной уже год. В голове возникла еще одна интересная мысль.

Вымыв посуду, я подошла к шкафу в зале и достала с полки плетеную корзинку, наполненную разными творческими штучками: цветным скотчем, атласными лентами, нитями, пробками от бутылок, старыми футболками и обрезками тканей, шкатулками с бусинами, необычными камушками и всем таким, что выбросить жалко, а сердцу дорого.

Письменный стол – святое (даже для Семена) место в доме. За ним я работала внеурочно, пила чай, читала книги, рисовала картины по номерам, вязала шарфы и варежки, штопала носки, подшивала наволочки и изготавливала что-то своими руками.

Я расчистила поверхность от ненужных вещей, и выложила из корзинки несколько цветных пуговок, воротник от куртки, остатки зеленой с дольками арбуза ткани. Порывшись еще немного, выудила маленький прозрачный пакетик с разноцветными бусинами. Отставив корзинку, я вернулась к шкафу и вынула оттуда два белых носка. Новые, чистые, с этикеткой.

— Жалко, но чего не сделаешь, ради контента, — вздохнула я и положила носки на стол.

Водрузив телефон на подставку, включила камеру. Мельком глянула на маникюр — нежно-розовые квадратные ноготки. Пойдет.

— Друзья, всем привет! Сегодня мы с вами будет делать снеговика! Такая поделка подойдет для детского сада, станет чудесным подарком для ваших родных и близких, или просто милой новогодней вещицей, которая украсит ваш дом. Чтобы сделать снеговика, нам понадобятся одна пара белых носков, синтепон или холлофайбер, две пуговицы разного цвета и размера, три бусинки для глаз и носа, и немного ткани. И не забудьте подготовить ножницы, нитку и иголку.

Я взяла в руки золотистые, красиво изогнутые портновские ножницы.

— Для начала мы распорем воротник от старой куртки и достанем синтепон. Совет: если у вас есть старая куртка, которую отдать некому, а выкинуть жалко, не спешите выбрасывать! Ее можно использовать в рукоделии. Итак, я разрезаю по шву и достаю синтепон. Теперь берем носок…

Моя рука потянулась к носкам. Я срезала этикетку.

— И наполняем его синтепоном. Теперь перевяжем ниткой примерно вот здесь, чтобы сформировать снеговику голову.

Я затянула узелок и отрезала нить. Взяла ткань.

— Сейчас мы из этой ткани сделаем шарфик.

Я обрезала ненужную часть материала до получения прямоугольника и повязала ее в том месте, где виднелась нитка.

— Теперь пришьем оранжевую и желтую пуговицы сюда и сюда. Желательно, чтобы они были разного размера — так интереснее.

Я принялась пришивать пуговицы.

— Ну вот, наш снеговик почти готов! А сейчас пришиваем…

Через закрытое окно прорвался противный пьяный бас.

— Ягода-мали-и-инка оп-оп-оп! Крутит голово-о-ой, залета-а-ет под то-о-о-оп! Гоп!

Я быстро остановила съемку. Подошла к окну и, открыв створку, высунулась:

— Эй! А вы можете галдеть потише?! Люди вообще-то работают!

Еле стоящий на ногах мужчина в красной куртке, с пшеничного цвета волосами, стоял возле рябины, прижимая губы к горлышку пивной бутылки. Отхлебнув, он махнул мне пивом.

— А я похож на снегиря?

Я оторопела. Торчать у открытого окна стало холодно, декабрь все-таки. А я в тонкой футболке. Но любопытство было сильнее, поэтому я перевела взгляд на рябину. В ветвях припорошенного снегом деревца резвились снегири. Они клевали ярко-красные ягодки и весело щебетали. Неподалеку от мужчины, снова присосавшегося к бутылке, валялась черная шапка. Да, надень он шапку, действительно был бы похож на снегиря.

— Не знаю! — ответила я. — Не орите, пожалуйста, больше.

Я захлопнула окно и вернулась к столу. Придется вырезать из видео дурацкие крики. А так все хорошо шло! Рассказывала без заминок и лишних слов. Вздохнув, я продолжила запись.

— Итак, друзья, мы пришили пуговицы. Наш снеговик как будто в галстуке. А теперь пришьем две черные бусинки вот здесь. Это глазки. А красную бусину — здесь. Это нос.

Глава 5. Офисные склоки

Звонкая трель будильника вырвала меня из царства Морфея. Подскочив, словно ужаленная пчелой, я полетела в ванную. Голова туго соображала, а глаза не хотели разлепляться. Плеснув в лицо прохладной водой, я привела себя в чувство. Как же тяжело подниматься в шесть утра, когда накануне с наслаждением отсыпался до полудня. Завершив умывальные процедуры, я зашла в кухню и поставила чайник на плиту. Семен не пошел следом за мной — предпочел спать дальше в теплой кровати. Я наполнила его миски. Налила в глубокую тарелку молоко и поставила в микроволновку разогреваться. После чего насыпала в молоко горсть кукурузных хлопьев. Быстрый завтрак без лишних телодвижений.

Пока закипал чайник, я озадачилась выбором одежды для работы. Кашемировая юбка, которую я часто носила, так и лежала в стиральной машине. Подумав немного, сняла с плечиков вязаное серое платье, а ноги облачила в колготки с начесом. Раздался громкий свист — чайник закипел. На ходу расчесываясь, я сняла чайник с огня и налила в кружку с чайным пакетиком.

Покончив с завтраком, я сбрызнула волосы приятными духами, оделась и вышла на улицу. Окинула взглядом узкую парковку, пустую детскую площадку, небольшой квадратный сквер внутри двора и, не найдя окоченевшего Соловья, решила, что он дошел-таки до дома.

Сердце бешено колотилось в груди, пока я плелась до остановки. Логика твердила, что работа редко бывает любимой, а коллектив приятным бывает еще реже. Особенно женский коллектив. Хотелось остановиться, позвонить Льву Анатольевичу и заявить, что в офисе я больше не появлюсь. Полученный аванс переведу назад, как только смогу. Но интуиция подсказывала, что мне необходимо взять себя в руки, перетерпеть несколько рабочих дней до праздников, а там, возможно, все поуляжется, поутихнет, и в январе никто из коллег не вспомнит о прежних разногласиях и конфликтах. Может, даже Василиса будет в лучшем расположении духа. Успокоившись, я продолжила топать по проторенному вдоль и поперек маршруту.

Проезд в общественном транспорте отдельный вид боли. Я всегда мечтала работать недалеко от дома, но такую компанию, в которую требовался бы бухгалтер, я так и не нашла. Поэтому приходилось ездить в другой конец города и торчать в пробках по часу. А еще автобусы иногда ломались в самом неожиданном месте, в лютый мороз, ураган, снежную бурю и любой погодный апокалипсис.

Но сегодня пронесло. За полчаса до начала рабочего дня я уже переобувалась в офисе в ботинки на невысоком каблуке. Коллеги, заходящие в офис, недоуменно на меня поглядывали. А вездесущая главбух спросила:

— Так тебя же уволили, вроде? Или нет?

— Уволили и приняли обратно, — сказала я и направилась к двери в кабинет бухгалтерии.

Как же я не любила работу бухгалтера за преимущественно женские коллективы! Сплетни, склоки, скандалы — неминуемы. В глаза или за спиной. Одним словом, змеюшник.

И я в этом определении я не ошиблась.

— Подожди, — рука главбуха легонько придержала дверь, преграждая мне путь. — Скажи по секрету, Виталин, у вас с директором какие-то дела? — хитро проговорила она.

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, а шерстяное платье прилипло к коже и стало неприятно покалывать.

— А в чем дело? — выдавила я.

Светлана Ивановна, хитро улыбнувшись, выгнула дугообразные тонкие брови.

— То ты уволена, то снова появляешься. Я давно замечала, что Лев Анатольевич недвусмысленно на тебя поглядывает. А Василиска, только он уехал, тебя скорее уволила — избавилась от конкурентки.

Мне стало дурно от непрерывного потока грязи, обрушивающейся на меня с самого утра. Может, зря я не уволилась окончательно? Пережила бы без денег несколько дней, пока не нашла новую работу. Я сделала глубокий вдох и на выдохе сказала:

— Светлана Ивановна, Василиса замужем. И нам с ней не в чем соперничать.

Главбух прищурила глаза, уголок ее губ пополз вверх.

— И чем ты вечно занимаешься, когда мы что-то обсуждаем? Василиса развелась.

Меня мало заботила личная жизнь Василисы и других коллег. Когда я садилась за компьютер, мое внимание полностью сосредотачивалось на программе. Вначале работы в аутсорсинговой компании, мне мешали разговоры бухгалтеров. Их ехидные перешептывания, ужимки, недобрый смех, сплетни. Но я быстро научилась абстрагироваться. И тогда можно хоть в гонг трубить — не услышу. Я знаю, что не допускаю в работе столько ошибок, чтобы меня из-за них увольнять. Очевидно, в этом месяце коллеги обсуждали развод Василисы, но я этого не слышала. У Василисы свой кабинет, в который я практически никогда не заходила. Только в исключительных случаях, если вызывали — обсудить предстоящий отпуск, или проблемного клиента, у которого мы ведем бухгалтерский учет. И еще мое увольнение. Пожалуй, все.

— Наверное, я в этот момент работала или говорила по телефону с клиентом…

Светлана Ивановна неприятно, как будто с пренебрежением, скривила тонкие губы.

— В больших коллективах, Виталина, нужно учиться быть «со всеми», иначе ты «против всех». Одиночка. Белая ворона. А таких не любят. Если продолжишь выделяться среди остальных, дальнейшая работа здесь не покажется тебе сладкой, — с этими словами, главбух освободила проход, и я вошла в яркий белый кабинет.

Напутственные слова Светланы Ивановны не были пустым звуком и очень скоро подтвердились. После того, как я вновь разложила по ящичкам свои личные вещи: кружку, коробку чая, печенье, шоколадку и лапшу быстрого приготовления, — началась жуткая канитель. Только я углубилась в отчетность, как со всех сторон меня пытались разорвать. Постоянно отвлекали ненужными поручениями. Подписать конверты и отнести в кабинет менеджеров. Подписание конвертов не входило в мои обязанности, особенно в разгар отчетности. Этим всегда занималась секретарь. Не желая распалять трех бухгалтеров и двух главных бухгалтеров, включая Светлану Ивановну, я выполнила эту работу. Затем вернулась к отчетам. Сосредоточиться на брошенной задаче получилось не сразу. Только я вникла, меня попросили просмотреть канцелярию. Видите ли, необходимо закупить стикеры, ручки, карандаши, скобы для степлера, цветные и белые блоки и прочее, до того, как офис закроется на праздники.

Глава 6. Вечерние разборки

— Это был кошмар, — жаловалась я Маришке, сидя в ее маленькой кухне.

На улице стемнело. Снегопад продолжался, занося дороги и заметая пешеходные тропинки. Стресс, полученный на работе, постепенно спадал. На смену ему пришло желание поспать. Я сладко зевнула и потянулась, разминая затекшие плечи. После длительного сидения за компьютером, мышцы словно окаменели.

— Выпей чаю и отпусти этот день, — сказала Маришка, поставив передо мной веселую красную кружку с изображением Деда Мороза.

Я, как завороженная, смотрела на плавный пар, отходящий от чая. Стать бы таким же паром и улететь далеко-далеко от морозной зимы и метровых сугробов. Но сердце шептало: я люблю Барнаул. Этот маленький Город сугробов.

— Ты такая расстроенная, что глядя на тебя, мне хочется плакать, — прошептала Маришка, и ее огромные аквамариновые глаза вмиг наполнились слезами.

Я улыбнулась, чувствуя, как дрожит мой подбородок. Сглотнув сухой комок, сковавший горло, сказала:

— Некоторые люди каждый год подводят итоги. Чего добились, где побывали. Вспоминают светлые события уходящего года. А мне и вспомнить нечего. Я ничего не добилась, ничего не приобрела. Никого не встретила.

Маришка, сморгнув слезу, улыбнулась:

— Так вот в чем дело. Год прошел, а мужчину подходящего так и не нашла, — Маришка наградила меня уставшим, но теплым взглядом: — Тебе всего двадцать восемь. Рано переживать. Вспомни Ленку, твою бывшую коллегу. Она впервые начала встречаться с мужчиной в сорок один год! А в сорок три вышла за него и родила мальчика. Теперь о работе и не вспоминает. Возраст — не показатель твоей несостоятельности.

— А что показатель?

— Твой внутренний мир. Ты должна быть уверена в себе. Ты должна быть счастлива сама по себе. Ни один мужчина, даже самый прекрасный, не может сделать тебя счастливой. Он — лишь бонус к твоей радости, приложение. Но никак не первоисточник. Ты должна быть счастлива наедине с собой. А к человеку, излучающему свет, люди сами тянутся, как магниты. Стань магнитом.

— И отбоя от ухажеров не будет? — слабо улыбнулась я.

— Именно, — подмигнула подруга. — Знаю, ты сейчас скажешь, что мне легко рассуждать, находясь в браке уже семь лет, но, поверь, я себя знаю. Если бы у меня не было семьи, я бы не переживала. Ты все успеешь. Просто время еще не пришло. Отпусти навязчивую идею и все придет само.

Я шмыгнула носом. Из комнаты донеслись громкие пререкания пятилетнего Мишки и четырехлетней Даши. Затем раздался пронзительный вопль семимесячной малышки. Маришка соскочила со стула и выбежала из кухни. Я последовала за ней. В небольшой, но уютной гостиной, брат с сестрой не поделили игрушечный трактор, и разбудили криками спящую девчушку. Подруга, как Конфуций, мирно уладила конфликт и взяла на руки плачущую крошку. От вида семейной идиллии на мои глаза навернулись слезы, но, встретив ободряющий взгляд Маришки, я легко кивнула, как бы говоря, что со мной все в порядке.

— Радуйся свободе, дорогая. Потом ты даже не сможешь даже вынести мусор. Если не веришь, посмотри на мешок в тумбе под раковиной, — Маришка улыбнулась. — А в кино я не была пять лет.

Через несколько минут мы распрощались и я, игнорируя протесты подруги, вытащила желтый пакет из корзины, доверху набитый всем, чем только можно, и вынесла на помойку.

Всю дорогу до дома я думала о Маришкиных словах. «Стань магнитом». Может, действительно, поставить себе цель на следующий год — перестать депрессовать, начать жить и научиться наслаждаться жизнью. Какие бы сюрпризы порой не преподносила нам судьба, мы набираемся опыта и становимся умнее и взрослее.

Я стояла перед скромным выбором вина. Завтра мой двадцать девятый день рождения. Мы с Маришкой договорились по такому случаю сходить в кино в субботу. Степан, муж Маришки, работает с утра до позднего вечера пять дней в неделю, а бабушек и дедушек у них нет, чтобы было кому перепоручить детей на несколько часов. Жениха или других подруг у меня нет, а родители давно развелись и живут своими жизнями в разных городах. С мамой мы созваниваемся раз в месяц, а с папой и того реже. На этом наши отношения заканчиваются. Вот и получается, что из года в год два значительных праздника — день рождения и Новый год, — я провожу в одиночестве.

— И этот год не исключение, — вздохнула я и, заметив подозрительный взгляд парня у стеллажа с водкой, взяла с нижней полки дешевое шампанское и направилась к кассе.

Появившись дома, я пожарила картошку с салом и луком, и с аппетитом умяла маслянистые хрустящие брусочки. Семен выпросил у меня пару картофелин, после чего, сытый и довольный, растянулся на кресле длинной пушистой колбаской. Я надела линялую футболку и шорты, включила приятную музыку на ноутбуке и удобно устроилась на диване. Бежевый плед был настолько мягким, что хотелось завернуться в него куколкой и уснуть. Но спать я планировала лечь часов в одиннадцать. Я взяла в руки смартфон, открыла свой Telegram-канал, намереваясь ответить на несколько анонимный вопросов, но сделать ничего не успела, потому что в дверь шумно забарабанили. Сердце трусливо екнуло. Кого принесло в десять вечера?

Я на цыпочках подкралась к двери и прильнула, прислушиваясь. На уровне моего уха раздался громкий, настойчивый стук. Я посмотрела в глазок — передо мной стоял лысый коренастый мужик, широкий в плечах, с мясистым лицом, носом-картошкой и толстыми губами. Рустам Зигмундович, хозяин квартиры. Я отпрянула от двери, когда та затрепыхалась под натиском грубых пинков.