Одуванчик из стали

Пролог. Две смерти и одна жизнь

Ну, вот и всё. Кажется, грозный повелитель теней сам стал тенью. Точнее, не тенью, а духом, но это уже детали. Обидно. Линард окинул задумчивым взглядом собственное неподвижное тело — крови натекло, как из убитого на охоте кабана, но, может, в него ещё можно вернуться?

По фантомным нервам резануло чужой болью, и собственная смерть сразу перестала быть чем-то важным.

Найт! Он жив, и он ничем не заслужил того, что с ним будет теперь.

Линард рванулся к брату на яркий огонёк его души, но врезался в невидимую преграду, сознание померкло всего на миг, а когда душа чародея обрела возможность видеть, вместо залитого кровью поля боя его окружала бархатная чернота с яркими точками звёзд.

— Изгнали меня, да? Самые умные? Ждите, я ещё вернусь, — зло прошипел он и добавил совсем тихо: — И ты, Найт, дождись.

В чёрной пустоте никто не услышал угроз и обещаний бестелесного духа.

***

Принцесса Лесанна прорыдала всю ночь. Её жизнь была кончена, и то, что совсем скоро она должна была стать королевой, совсем не утешало. Даже наоборот, добавляло скорби.

Зачем отец только начал эту дурацкую войну? Что с того, что Лаория победила, полностью захватив соседнее королевство, если ценой за это стали жизни отца и брата? А ей совсем не нужны новые земли, ей нужен только Микей, она так ждала свадьбы! И свадьба случилась, только не та. Микей вчера женился на какой-то девке из захваченного Манора — политический брак. И ей теперь предстоит выйти замуж не за любимого, а за манорского принца — ещё один политический брак, чтобы объединить королевства, чтобы народ Манора не сильно возмущался новой власти.

Плевать на народ! Не бывать этому! Она скорее умрёт, чем выйдет за этого принца!

Она взглянула в зеркало, скривилась при виде красных глаз и опухшего от слёз лица. Какой кошмар! Но это уже не важно. Она умрёт, а предатель Микей будет плакать на её могиле. Это даже романтично и уж точно лучше, чем жизнь с нелюбимым.

Принцесса позвонила в колокольчик, вызывая служанок.

Две девушки сноровисто привели в порядок свою госпожу — умыли, причесали, нарядили в дневное платье.

Глаза всё равно остались красными, но из зеркала теперь смотрела грустная красавица, а не зарёванное пугало.

— Пошли вон, — приказала Лесанна служанкам.

Обычно она не была так груба с прислугой, но сегодня нет сил никого видеть. А не прогонишь, они увяжутся следом. Нет уж, сопровождение ей не нужно.

Лесанна вышла в сад и уверенным шагом направилась к самому большому пруду с перекинутым через него ажурным мостиком. На середине моста остановилась, на миг усомнившись в принятом решении. Но тут же богатое воображение подкинуло картинку, как Микей приезжает со своей женой, они под ручку гуляют по этому саду, может¸ даже по этому самому мосту, где он так часто гулял с ней. Нет уж, пусть он лучше плачет!

Принцесса зажмурилась и прыгнула в воду. Намокшие пышные юбки сразу потянули ко дну.

***

— Александра Владимировна, можно? — в дверь кабинета заглянул Васёк, молодой конюх, недавно взятый на работу.

Лекса отвлеклась от документов, подняла взгляд на посетителя.

— Заходи. Что случилось?

Васёк замялся, не привык ещё лично общаться со Стальной Лексой, грозной управляющей элитного конноспортивного комплекса «Звезда».

— Там, это… сено привезли.

— Да? — Лекса доброжелательно улыбнулась. — Что-то не так?

— Сено прелое! Главный конюх на больничном, ребята принимать не хотят, а поставщик выгружает, говорит — не выдумывайте, хорошее. Но там же видно! Ребята вот за вами послали.

Парень замялся, видно, только сейчас задумался, как управляющая в её состоянии будет добираться к сеннику через перекопанный хоздвор, там вчера прорвало водопровод и ремонтники вырыли глубокую траншею.

Лекса вздохнула, тоже об этом подумала. Но поставщик новый, если попытался обмануть при первом же заказе, нужно разбираться лично.

— Ладно, — решила она, — пошли. Если застряну где-то, подтолкнёшь, — крутанула колёса инвалидного кресла и выехала из-за стола.

***

День прошёл в заботах — разборки с недобросовестным поставщиком сена были только началом. Потом Лекса зашла, а точнее заехала в маточник, посмотреть, как поживают племенные кобылы с жеребятами — комплекс занимался не только прокатами и подготовкой лошадей к соревнованиям, но их разведением. После остановилась проследить за тренировкой молодых лошадей. Не то чтобы берейторы так уж нуждались в контроле, просто тоска напала. Лекса сама начинала работу в «Звезде» берейтором, и даже когда дослужилась до управляющей, не отказывала себе в удовольствии лично позаниматься с лошадками.

Эх, да что теперь вспоминать… на лошадь она больше никогда не сядет. Лекса задавила глухую тоску и решительно крутанула колёса. Она Стальная Лекса, и никто не увидит, как она горюет над своей несчастной судьбой. В детстве она всех заставила звать себя Лексой, а не Сашей, потому, что решила, что Лекса звучит как имя амазонки. Ну а прозвище Стальная как-то само собой приклеилось, и не вспомнить уже — когда.

Характер у неё, конечно, не сахар, но только благодаря пробивному характеру, живущая с бабушкой сирота смогла поступить в престижный институт и выучиться на экономиста. Да и «Звезда» приобрела свой нынешний облик, благодаря ей.

Когда Лекса студенткой-первокурсницей после смерти бабушки устроилась сюда на подработку, у комплекса даже названия не было. Да и комплекса как такового не было тоже. Просто богатая семейная пара держала за городом несколько породистых лошадей, а люди приезжали сюда покататься.

Хозяева заметили инициативную девушку, сначала она просто негласно стала главным лицом на конюшне, а потом официально оформили управляющей свежеобразованной «Звезды».

Всего за пять лет «Звезда» из загородного клуба стала элитным комплексом, всадники и лошади заработали немало наград, а выставленный на продажу молодняк раскупали мгновенно.

Глава 1. Я согласна

Кошачьи глаза приковали внимание, стали огромными, как вселенная с яркими огоньками звёзд, а потом густая зелень сменилась бархатной чернотой, звёзды же никуда не делись.

Лекса растерянно моргнула и поняла, что не задыхается больше, да и тяжёлое кресло куда-то делось. Всё куда-то делось. Она даже тела своего не ощущала толком, и на чём лежит — не понятно. Может, она и не лежит вовсе, а парит в невесомости. Вытянутые вперёд руки не нащупали ничего, и самих рук перед собой она не рассмотрела.

Зато в окружающей темноте вдруг открылись яркие зелёные глаза с вертикальным зрачком и уставились на неё.

«Зрачки у котов реагируют на свет. В темноте они должны быть круглыми», — машинально заметила Лекса, и неправильные зрачки тут же исправились. А вокруг глаз медленно материализовалась кошачья морда, а потом и весь кот.

— Ты совсем не боишься? — спросил кот.

— Не вижу смысла бояться. Я уже умерла, или это у меня бред такой предсмертный? Интересный.

— Интересно ей, — мурлыкнул кот, не понять с восхищением или с осуждением. — Ты пока не умерла, но ты же помнишь, что случилось? Твоё тело под водой. Ты умираешь.

— И скоро я умру? — умирать не хотелось категорически, но и испугаться не получалось. Наверное, потому, что поверить в реальность разговора с котом тоже было трудно.

— Пока мы не поговорим, не умрёшь. Здесь нет времени, мы можем общаться, сколько хотим.

— Это ты хочешь. Я не особо стремилась к общению говорящими котами.

— Слушай, женщина, ты жить вообще хочешь?! — возмутился кот.

— Хочу.

— Тогда ты меня выслушаешь.

— С этого и надо было начинать, — усмехнулась Лекса. — Только скажи для начала, зачем ты притворяешься моим котом?

— Откуда ты знаешь? — кажется, кот растерялся.

— Мурыч, конечно, наглый зверь, но ему до тебя далеко. И говорить он вроде пока не научился. Так кто ты такой, и почему я должна тебя слушать?

— Я повелитель теней, — заявил кот таким тоном, словно сказал «я повелитель вселенной».

Лекса не впечатлилась:

— Какие тени в темноте? Чтобы были тени, нужен свет.

— Я фигурально выражаюсь. Души — это тоже тени. Повелитель душ — так понятнее?

— И много у тебя подданных? — Лекса спросила это с живейшим интересом. Разговор начинал ей нравиться. Кот сейчас темнил, напоминал поставщика, который набивает себе цену, а сбыть пытается залежалый товар. Вывести на чистую воду этого повелителя и в самом деле было интересно. Кот же тем временем начал злиться.

— Слушай, женщина, не сбивай меня. Подданных у меня достаточно, и сейчас ты — одна их них. Ты сейчас без тела, если вдруг не заметила.

— Заметила, — согласилась Лекса. — Так чего ты хочешь, повелитель?

— Зависит от того, чего хочешь ты. Утонуть в грязной речке или прожить жизнь в здоровом теле?

— Речка у нас чистая, — вступилась за водоём Лекса, — но ты что-то сказал про здоровое тело. Продолжай, я внимательно слушаю.

— Ты можешь прожить долгую жизнь в здоровом и красивом теле, если станешь служить силам света.

— Это ты, что ли — сила света? — недоверчиво прищурилась Лекса.

— Я! — кот с вызовом вскинул голову.

— Ага. А я тогда балерина с разрядом по боксу, — буркнула Лекса. — В чём будет заключаться служение?

— Я потом тебе скажу.

— Допустим. Что не так с телом?

— Почему ты решила, что с ним что-то не так?

— Ты ни разу не сказал, что вылечишь меня, зато говоришь «тело». Оно не моё?

— Будет твоё. Ты права, я не целитель, и не могу никого вылечить. Зато у меня на примете есть совершенно пустое тело молодой дурёхи, которая решила самоубиться. Кстати, эта дурёха — принцесса, и скоро должна стать королевой. Тебе достанется её память и её жизнь. Правда, хорошо? Соглашайся.

— Неплохой карьерный рост, — хмыкнула Лекса. — Это где ж у нас короны раздают?

— Короны раздают не у вас, а у нас.

— Ясно-понятно. Мир другой, значит.

Кот кивнул.

Лекса вздохнула:

— У вас там хоть блох и клопов нет?

— У меня нет. Но если это обязательное условие твоего согласия, я найду. Могу ещё и тараканов прихватить.

Леса сделала вид, что задумалась.

— Пожалуй, без тараканов и их маленьких друзей я обойдусь. Не надо мне их искать. Ты лучше вот что скажи — тебе не жалко эту принцессу? Лучше б вернул её душу на место.

— Не жалко, — неожиданно жёстко ответил кот и добавил мягче: — Душу самоубийцы невозможно вернуть в тело. Даже если я сильно захочу, не получится.

— Почему она решила умереть?

— А, — кот совсем по-человечески махнул лапой, — несчастная любовь у неё.

— Что будет, если я откажусь? — продолжила выяснять детали Лекса.

— Вы просто умрёте обе.

— А если я сейчас соглашусь, а потом откажусь служить свету?

Кот слегка замешкался с ответом:

— Тогда твоя душа покинет новое тело, а старого уже не будет. Станешь призраком.

— Врёшь, как сивый мерин! — уверенно вынесла вердикт Лекса.

— Я не мерин! — возмутило мохнатого повелителя теней то, что его сравнили с кастрированным конём, а не то, что ему не верят.

Лекса усмехнулась — мужик, он мужик и есть, даже если притворяется котом, который тебе снится. А если не снится? Если есть хоть малейший шанс, что всё это правда, и она снова сможет ходить? Она бы отдала всё на свете, чтобы вновь стоять на своих ногах. Ну, не всё — она одёрнула сама себя, — но очень многое.

— Слушай, кот, — она сменила тон на предельно деловой, — давай начистоту. Ты честно отвечаешь на мои вопросы, я по результатам ответов соглашаюсь на твоё предложение или не соглашаюсь. Но если будешь врать, ответ сразу будет «нет». Ищи себе тогда другую душу.

Кот уселся в чёрной пустоте, обернул пушистым хвостом лапы и уставился на Лексу долгим взглядом.

— Я жду, — напомнила Лекса, когда ей надоело затянувшееся молчание.

Кот вздохнул:

— Ну, ты и акула… бизнеса. Я согласен. Задавай вопросы.

Глава 2. Принцесса

Кошачьи глаза снова разрослись до размера вселенной, Лекса ухнула в зелёный омут с яркими огоньками звёзд, а в следующее мгновение уже оказалась в воде. Секунда паники, ноги касаются дна, она изо всех сил отталкивается ими, голова показывается над поверхностью воды, но сделать вдох она не успевает, что-то тяжелое тянет обратно ко дну.

Снова рывок, и её подхватывают сильные руки, тащат куда-то, где слышны женские причитания и плач. Лекса с трудом открывает глаза. Она на руках у мужчины, который по грудь в воде бредёт в берегу. Вот он наступил на что-то, споткнулся и чуть не рухнул, а Лекса ощутила сильный рывок за одежду. Мужчина наступил ей на подол? Точно. Эта мокрая тряпка мешала ей выплыть!

Возмущение местной модой меркнет, а вместе с ним меркнет и сознание.

Но долго полежать в тишине и темноте ей не дают. Настырный женский голос плачет и зовёт, зовёт и плачет. Под нос ей подсовывают что-то донельзя вонючее, Лекса чихает и окончательно приходит в себя.

Женщина в коричневом платье (служанка — подсказывает память) охает и снова заливается слезами, но вонючий пузырёк убирает — и то польза.

— Хватит, — обрывает её причитания Лекса, — я случайно упала. Проводите меня… — она растерянно крутит рукой, хочет сказать домой, но тут же всё — её дом.

В голове кавардак, мысли чуть ли не дерутся друг с другом, она говорит на чужом языке, знает этих людей, но не может вспомнить их имена.

Служанка понимает и так. Вдвоём с садовником, придерживая за плечи, они отводят Лексу в спальню принцессы. Две совсем молоденькие девушки помогают ей раздеться и укладывают в постель.

Потом приходится выдержать визит длиннобородого деда, похожего на Гендальфа. Это местный лекарь. И он с принцессой особо не церемонится. Осмотрел, напоил какой-то микстурой, отчитал как девочку за пренебрежение собственной жизнью, видно в версию «случайно упала» он не поверил.

И только, когда лекарь ушёл, получилось, наконец, уснуть.

***

Проснулась Лекса от голодного бурчания собственного желудка. Первым делом соскочила с кровати и закружилась-затанцевала по комнате. Есть! Это всё правда! Кот не соврал! Она ходит и даже бегает! И прыгает!

Лекса и в самом деле несколько раз подпрыгнула и счастливо рассмеялась. Похоже, сон помог улечься буре в голове, и сейчас она чётко осознавала себя Лексу-Александру и легко вылавливала воспоминания принцессы Лесанны. Надо же, у них даже имена похожи.

Кольнуло сожаление о судьбе бедной девочки, но Лекса отогнала его прочь, не она в этом виновата, а только сама принцесса и никто больше. Даже неверный возлюбленный не виноват, он её в пруд не кидал.

Теперь это её тело и её жизнь, нужно поскорее принять это.

Лекса отдёрнула тяжёлые шторы, впуская в спальню солнце. Осмотрела комнату вспоминая-запоминая детали. Красиво тут и просторно. Всё оформлено в нежно-персиковых тонах, такой цвет Лексе нравится. А вот разных статуэток-безделушек можно бы и поменьше, на её взгляд это бесполезные пылесборники, ну так не сама же принцесса с них пыль вытирает. Кровать с балдахином — такая огромная, что на ней вполне может поместиться футбольная команда, если не вся — то уж половина точно. Туалетный столик на изящных ножках, с кучей баночек-скляночек на нём. И тут косметика, куда же без неё? За армией баночек — небольшое круглое зеркало, а рядом на стене — ещё одно, большое — во весь рост.

Лекса подошла к нему почему-то крадучись, словно из зеркала могла выскочить змея. Разумеется, никакой змеи там не было, просто было страшновато и одновременно любопытно рассмотреть свою новую внешность.

В зеркале отразилась совсем молоденькая девушка, наверное, лет на десять младше Лексы. Лесанне двадцать три — подкинула память принцессы — просто она так выглядит. Значит, разница у них не десять лет, а пять — не так уж и много. Милое кукольное личико с огромными голубыми глазами, хрупкая фигурка и ночная рубашка с рюшиками и кружавчиками делали девушку похожей на ребёнка. Правда, выпуклости в нужных местах у девушки были совсем не детскими. Дополняли образ длинные до талии даже не золотые, а ярко-жёлтые волосы.

«Цыплёнок», — вздохнула Лекса и вспомнила, что у принцессы из-за этих волос было прозвище «одуванчик», а сам цвет вполне обычен для этого мира, тут вообще все слишком яркие, даже зелёные волосы — не редкость.

Она крутанулась на одной ноге перед зеркалом, волосы взлетели и окутали её золотым облаком. Лекса рассмеялась — непривычно, её родные волосы были светло-русые, и причёски длиннее плеч она никогда не носила. Но ничего — она привыкнет. Главное — ноги!

Лекса снова подпрыгнула, скорчила своему отражению рожицу и показала язык. Кажется, у неё в одном месте во всю играет детство. Это на неё так новое тело действует? Да какая разница, пусть играет!

Лекса дёрнула за шнурок у изголовья кровати и, внутренне забавляясь, приказала появившейся служанке подавать завтрак, хотя, судя по солнцу, дело было ближе к обеду.

Глава 3. Великий канцлер

Служанка вернулась с подносом, нагруженным ароматными булочками и большой чашкой коричневого напитка. Водрузила всё это богатство на стол и тихонько вышла.

Лекса чуть не заурчала при виде еды, как голодная кошка. Это сколько же принцесса не ела, раз у неё сейчас живот к спине прилипает? Или голодовка — тоже последствие несчастной любви?

Булочки оказались вкусными, напиток — похож на какао с ярким шоколадным вкусом — просто божественный!

Лекса умяла половину булочек, выпила всё местное какао и собиралась позвать служанку, чтобы та принесла ещё кружку, когда та вошла сама.

Приблизилась, поклонилась, прижимая сложенные крест-накрест ладони к сердцу, заговорила, не распрямляясь и не поднимая глаз:

— Ваше высочество, вас хочет видеть великий канцлер.

— Прямо сейчас? — удивилась Лекса.

— Сейчас, ваше высочество.

— Я голодна и неодета, — указала на очевидные факты Лекса.

— Но ваше высочество, — служанка почти шептала, — это же великий канцлер. Если вы не выйдете, он войдет сам.

Ого! Что же это за персонаж, что может позволить себе врываться в спальню принцессы? Что знает о нём принцесса?

Нимрас Солтен — великий канцлер Лаории, правая рука покойного короля Седрина Фарадара, а ещё отец Микея Солтена, того самого, из-за которого принцесса побежала топиться. Женился Микей по приказу своего папочки, а принцесса канцлера откровенно побаивалась.

Пожалуй, не стоит так уж резко менять линию поведения и настраивать против себя человека, который сейчас фактически управляет страной.

— Ладно, — сказала Лекса, — я приму великого канцлера. Принеси мне что-то, во что можно одеться по-быстрому.

Служанка кивнула и скрылась за дверью, а Лекса поняла, что не может вспомнить её имя. Или служанка новенькая, или принцесса просто не заморачивалась запоминанием имён слуг.

Вернулась служанка быстро, принесла что-то похожее на длинный, до пола, белый халат с меховым воротником и расшитые самоцветами туфельки.

Лекса вздохнула. Туфельки — мечта сороки, а на летнем халатике зачем мех? Ладно, спасибо, что это халатик, а не шуба.

Она под удивлённым взглядом горничной натянула халат поверх ночнушки и сунула ноги в туфли. Ах, да! Это же служанка должна была её одевать! Лекса раскинула руки, давая девушке хотя бы поясок завязать.

Глянула в зеркало — странное зрелище. Долго ей придётся привыкать к местной моде.

— Где там канцлер?

— Ожидает в гостиной, — прошелестела служанка.

***

Великий канцлер, высокий полноватый мужчина в алом бархатном камзоле стоял у окна и недовольно барабанил по подоконнику унизанными перстнями пальцами. Он неторопливо повернулся к вошедшей принцессе, окинул её тяжёлым взглядом.

Лекса смотрела в ответ и изо всех сил сдерживала улыбку. Во-первых, на шее канцлера сияла золотом цепь, на которую не стыдно посадить овчарку, а во-вторых, волосы сего господина оказались ярко-фиолетовыми с белыми мазками седины у висков. И хоть для принцессы внешность канцлера была вполне привычной, а массивная цепь являлась символом его должности, самой Лексе канцлер напоминал смесь панка с рекетиром. Но глаза у него… Ух! И это её хвостатый повелитель душ называл акулой бизнеса? Вот этот вот — настоящая акула! А она рядом с ним — так… рыбка гуппи.

Наконец канцлер перестал сверлить её взглядом и заговорил:

— Леса, что за детские выходки?

Вот так вот. Даже не поздоровался.

— Я случайно. Поскользнулась и упала, ваша мудрость, — Лекса потупила глаза и ответила раньше, чем успела задуматься, что говорит. Похоже, принцесса так привыкла оправдываться и робеть перед канцлером, что её реакции передались и новой хозяйке тела.

— Не обманывайте меня, ваше высочество, — вежливое обращение, но тон, словно служанку отчитывает. — Вы ещё не поняли, какая ответственность лежит на вас? Вы — почти королева, а жизнь королевы принадлежит государству. Микей выполнил свой долг, теперь ваша очередь выполнить свой. Вы понимаете, что будет, если не станет последней оставшейся в живых представительницы правящей фамилии?

— Новая война? — пискнула Лекса.

— Новая война с соседями, междоусобица внутри страны. Ты этого желаешь Лаории, Леса? — канцлер снова перешёл на неформальное обращение, но тон его не смягчился.

— Не желаю, — смотреть в глаза канцлеру было выше её сил, но Лекса пока и не пыталась бороться с собой.

— Надеюсь на это. Твой отец и твой брат отдали жизни за благо Лаории, не дай их жертве оказаться напрасной. Ты должна сохранить страну и приумножить её богатство. Я понимаю, девочка моя, ты не готова. Всё это слишком внезапно свалилось на тебя. Но вместе мы справимся. Поверь мне, и всё будет хорошо, — теперь канцлер говорил вкрадчиво и ласково, как добрый дядюшка.

— Я верю, — кивнула Лекса, пряча взгляд под ресницами, но на этот раз не из страха, а чтобы «дядюшка» не догадался, что она не верит ему от слова «совсем».

— Хорошо, — канцлер позволил себе улыбку, которая не затронула его глаз. — Иди, привели себя в порядок. Ты не забыла, что сегодня прибывает наследный принц Манора?

— Не забыла, ваша мудрость.

— Умница. Тогда готовься встречать жениха.

Глава 4. Какая дикость!

Великий канцлер давно вышел, а Лекса все ещё стояла как столб, переваривая услышанное. Кот ей ни про какого жениха не говорил, и память принцессы молчала, заработала вот только сейчас.

Итак, что знает принцесса Лесанна.

Её отец король Седрин Фарадар, сколько она себя помнит, всегда враждовал с королём соседнего государства — Брандом Сольгердом. И их вражда усилилась, когда Бранд привёз себе из-за моря жену — Жемчужину Мириэль.

«Жемчужину? Серьёзно, её так зовут?», — вмешался разум Лексы в чужие воспоминания.

Ага. Так и зовут. Лесанна королеву Манора никогда не видела, но слышала о её красоте, а ещё слышала, что Мириэль в каком-то поколении потомок эльфов.

«Ого! Тут ещё и эльфы есть!»

Недавно овдовевший Седрин возжелал чужую жену и пошёл на Манор войной. Получил по зубам и вернулся с позором. Это было пятнадцать лет назад. А недавно король Лаории сумел привлечь на службу воинов расы гвидов. Про гвидов Лесанна знала мало, они считались полулегендарными существами, а ещё — непобедимыми в бою. Чем её отец привлёк их и как заставил служить, принцесса и вовсе не имела понятия.

С новым войском отец снова напал на Манор. Эта война длилась дольше первой, манорцы яростно сопротивлялись. В итоге они всё же проиграли, но в финальной битве погибли оба короля и наследный принц Лаории. Так легкомысленная принцесса Лесанна и оказалась единственной наследницей.

«Ну, ничего себе — индийское кино! Папочка принцессы развязал войну не ради ресурсов или ещё чего-то важного, а из-за женщины. Прям Парис и Елена Прекрасная!»

Итак, по итогам войны оба королевства обезглавлены, земли Манора полностью захвачены лаорцами, но королева Мириэль жива, и жив её сын. Канцлер опасается восстаний и спешит объединить два королевства через брак. Поэтому Микей поспешно женился на племяннице короля Бранда, а Лесанна должна выйти замуж за наследного принца Тэлиана Сольгерда. Их ребёнок будет законным правителем обоих королевств.

Ну, дела… Лекса мотнула головой. Соглашаясь на жизнь принцессы, о династическом браке она думала меньше всего. Ладно, брак — это не самое страшное. Посмотрим ещё на этого принца, может, с ним можно договориться. Сейчас её главная проблема — не незнакомый будущий муж, а «добрый дядюшка» канцлер, видно же, что он рассчитывает вертеть принцессой, как ему заблагорассудится, а вот Лексе ходить под ним не хочется совсем. И врага такого заиметь тоже не хочется, так что придётся как-то выкручиваться.

А ведь есть ещё слово, данное хвостатому повелителю теней. Честно говоря, Лекса сомневалась, что мёртвый волшебник достанет её в реальном мире, но слово своё привыкла держать. Вот только перед тем, как спасать принца-бастарда, неплохо бы его найти.

Стоп! Её жених — наследный принц Манора, а брат кота — принц-бастард Манора. Получается, эти принцы — тоже братья! Ну, точно индийское кино! Интересно, у них тут слоны не танцуют?

А ещё интересно, может ли женишок что-то знать о судьбе своего брата? Канцлер — вот кто точно должен знать, но его же просто так не спросишь.

Думай, голова, шапку куплю! Кто может, что-то знать?

В «Звезде» первыми узнавали новости и разносили сплетни девочки-официантки из кафешки на территории комплекса. Во дворце кафешек нет, но кто сказал, что служанки не любят сплетничать. Вот только принцесса Лесанна за всю свою жизнь умудрилась не запомнить никого из них по имени. Вот это она даёт! Ладно ещё, не запомнить тех, кого редко видит, но собственных горничных…

Придётся устранять недочёты работы с персоналом. Пожалуй, именно с этого и следует начать.

***

Лекса вернулась в спальню, дёрнула за шнурок. На вызов явилась та самая девушка, что приносила ей еду и сообщила о канцлере. Вроде бы у Лесанны две личные служанки, где вторая? Ладно, пока с первой нужно познакомиться.

Она, повторяя слова канцлера, велела девушке привести себя в порядок. Служанка размытый приказ поняла вполне конкретно, убежала и минут через пять вернулась, пригласила принцессу в купальню.

Личная купальня принцессы оказалась просторной светлой комнатой с двумя бассейнами — большим с прохладной водой и маленьким — с горячей. В горячем бассейне, если нажать на выпуклый синий камень на бортике, вода начинала бурлить.

«Да это же джакузи! Неплохо они живут тут в своём диком средневековье!»

Правда, Лекса подозревала, что большинство простых людей про такую роскошь даже не слышали. А принцесса понятия не имела, как работает местная сантехника, зато знала, сколько труда вложили в её создание королевские маги.

От помощи в помывке Лекса отказалась. Может, и зря — служанка удивилась, но всё-таки это слишком странно. Да и свежи ещё воспоминания, как её в больнице и после мыли сиделки, пока она не научилась обслуживать себя сама. Нет уж, в этом теле она не инвалид. Справится!

Служанка далеко не ушла, толклась у дверей. То ли ожидала распоряжений, то ли боялась, что принцесса довершит начатое в пруду и утопится в бассейне.

И распоряжений она всё-таки дождалась. Лесанна понятия не имела, что из целой армии баночек на низеньком столике — шампунь. Все баночки пахли замечательно, но подписать их никто не догадался. Служанка выдвинула вперёд пять баночек с шампунями и пять с бальзамами. Это значит, чтоб мало не было.

Лекса отослала девушку, вымыла волосы и тело одним из шампуней. Ничего похожего на обычное мыло она не нашла, ещё раз спрашивать служанку не захотела, а про себя продолжала удивляться невнимательности принцессы — как можно не запомнить, чем тебя моют?

Вымывшись, перебралась в большой бассейн. Поплавала немного.

«Красота! Ради такой жизни и незнакомого мужа можно потерпеть. Наверное. Это ещё смотря, каким он окажется».

Едва вышла из воды, служанка закутала её в большое пушистое полотенце. Тоже какое-то волшебное. При прикосновении к телу и волосам, оно сразу же их высушивало. Удобно — и фен не нужен.

Глава 5. Я не выйду за… это!

Выбраться на базарную площадь посмотреть на манорцев у Лексы не получилось. Принцесса была обязана встречать жениха, и хоть манорский принц по сути был заложником, а не почётным гостем, традиции никто не отменял.

Гонец от городских ворот прискакал где-то за полчаса до прибытия принца.

Лекса устроилась караулить гостей на небольшом балконе, который выходил на дворцовую площадь. Главная дорога, ведущая в город, отсюда тоже отлично просматривалась. Хотелось хоть глазком заранее посмотреть на принца и его свиту, продумать линию поведения с ним, но внимание совершенно внезапно приковало другое.

На дороге показалась богато украшенная карета, запряжённая четвёркой белых лошадей, и в другое время Лекса с удовольствием оценила бы и роскошную карету и породистых лошадок, а сейчас взгляд прикипел к сопровождающим.

Это не люди! И едут они не на лошадях! Принцесса новых воинов своего папеньки видела только издалека и от одного их вида испытывала животный страх, Лекса же смотрела с живейшим любопытством.

Обнажённые по пояс смуглые воины красовались рельефными мускулами на руках и торсах, заострёнными ушами и рогами, которые почему-то у всех были разных размеров и форм. В общем, гвиды были похожи на чертей, которые не вылезают из качалки, а вот их скакуны… Лекса не могла подобрать им адекватного сравнения. Разве что — помесь коня, дракона и петуха? И щенка! У них же уши, как у щенков овчарки.

А растут эти трогательные ушки из странной смеси шерсти, чешуи и перьев, которая покрывает головы лошадок с вытянутыми зубастыми мордами. А ещё у них есть рога, куда же без них? Или это не рога, а костяные шипы образуют впечатляющий белый гребень ото лба до затылка? То ли шерсть, то ли перья с головы переходят на длинные шеи, образуя шикарные гривы, а всё остальное тело покрыто мелкими, блестящими на солнце чешуйками. К бокам прижаты сложенные крылья, точно как у птиц, а на кончике хвостов — шерстяные кисточки. Длинные ноги стучат по мостовой острыми когтями. Кажется, ударь кто-то из зверей посильнее и высечет искры из старых камней.

Толпа, собравшаяся поглазеть на процессию, почтительно расступалась при виде рогатых всадников, а Лекса вдруг поняла, что никакая это не свита. Манорского принца доставили под охраной, как пленника.

Карета въехала в ворота, а внутренний двор с балкона не просматривался. Эх, придётся знакомиться с принцем уже в тронном зале. Но нужно спешить, нехорошо, если принцесса опоздает.

Лекса подобрала юбки, воровато оглядываясь, выбралась с балкона и, только оказавшись в широком прямом коридоре, ведущем в тронный зал, выпрямилась, расправила плечи и лебёдушкой поплыла к высоченным широким дверям зала. В прошлой своей жизни о существовании такой походки она даже не догадывалась. Величаво кивнула двум гвардейцам у входа, они приветствовали принцессу поклонами и распахнули двери.

Лекса, шурша пышными юбками, вплыла в зал, приблизилась к возвышению для королевской семьи. Два трона — короля и королевы, трон королевы пустует уже много лет. И два кресла для принца и принцессы. Это не её семья, но Лексу всё равно кольнуло сожаление.

Она остановилась у кресла принцессы, не торопясь садиться. Искоса взглянула на великого канцлера, устроившегося за спинкой королевского трона. Она, конечно, ещё не королева, но она единственный оставшийся член королевской семьи. Власть сейчас в её руках. По крайней мере — должна быть. Лекса опять покосилась на канцлера. Если она сядет в кресло, покажет своё подчинённое положение. Ну, уж нет!

Лекса сделала ещё пару шагов и плавно опустилась на трон королевы. Оглядываться на канцлера и проверять его реакцию не стала — память принцессы подсказывала, что она вполне имела на это право, другое дело, что сама Лесанна вряд ли бы решилась сесть на трон матери.

Придворные, вытянувшиеся в шеренги вдоль стен, дружно поклонились ей, едва она положила руки на богато украшенные подлокотники трона и перевела на них взгляд.

Двери в тронный зал снова распахнулись, и герольд торжественно объявил о прибытии его высочества наследного принца Манора Тэлиана Сольгерда.

В зал вошёл отряд гвидов. Все мощные, как молодые бычки, принца за их спинами и не видно. По-прежнему сверкают голыми торсами, отчего некоторые дамы охают и закатывают глаза. Лекса глаза закатывать не стала, не стесняясь рассматривала сложные узоры, белой и золотой краской нанесённые на их тела.

Гвиды всегда ходят полуголыми, а эти нарисованные завитушки — что-то вроде парадной формы. Вот, пожалуй, и всё, что принцесса знала о рогатых воинах.

Гвиды приближались, печатая шаг. Лекса сидела гордой статуей, изо всех сил сдерживая желание вытянуть шею и хотя бы попытаться рассмотреть жениха.

Гвиды подошли вплотную к тронному возвышению, опустились на одно колено и синхронно бахнули себя кулаками в грудь, смотрели они при этом только на Лексу. Она рассеянно кивнула им, пытаясь рассмотреть принца. Что-то он какой-то мелкий совсем.

Гвиды после приветствия принцессы поднялись на ноги, расступились и вытолкнули, наконец, принца вперёд.

Герольд ещё раз прокричал его имя, а глаза Лексы полезли на лоб.

— Ваша мудрость, — прошипела она, не оборачиваясь, — это как? Я не выйду за… это!

Глава 6. Хорошо, что я жива

— Что вас не устраивает, ваше высочество? — голос канцлера сочился мёдом, но Лекса ясно почуяла угрозу.

— Это же ребёнок!

— Его высочеству Тэлиану через три месяца исполнится четырнадцать лет. По законам Манора он станет совершеннолетним и сможет вступить в брак.

— По законам Лаории совершеннолетие наступает в шестнадцать!

— Леса, мы не можем ждать два года. Три месяца — это и так слишком долго.

— Но, ваша мудрость, как он сможет исполнять супружеский долг?

— С помощью всеблагой богини исполнит.

— Это грех! — тут же ухватилась за богиню Лекса.

— Если вне брака — грех, а между супругами — благо. Прекрати спорить, ты сама ведёшь себя как ребёнок.

В голосе канцлера звякнул метал, и Лекса поняла, что ничего она не докажет. Но и за этого перепуганного мальчишку тоже не выйдет, у неё есть три месяца, чтобы что-то придумать.

Принц Манора, разряженный в бархат и драгоценную парчу, похожий на куколку светловолосый мальчик, смотрел на неё огромными синими глазищами и изо всех сил старался выглядеть достойно. Но судорожно сжатые кулаки и эти глаза выдавали его страх. Он стоял близко, наверняка слышал, о чём принцесса шепталась с канцлером, а если даже не расслышал, недовольства на её лице не заметить не мог.

Вот же ж… Он один в чужой стране, считай, в плену. Канцлер вызвал его, даже не дождавшись совершеннолетия, и отказать ему манорцы не смогли. А тут ещё она своими гримасами пугает ребёнка.

— Добро пожаловать в Лаорию, ваше высочество принц Тэлиан. Я счастлива нашему знакомству, — как можно доброжелательнее улыбнулась Лекса.

— Я тоже счастлив, — юный принц поклонился, прижав руку к сердцу, на губах застыла намертво приклеенная улыбка.

— Вы, наверное, устали. Проделать такой путь… Вам нужно отдохнуть с дороги. Камергер, проводите принца в его покои.

Мальчик еле заметно выдохнул, расслабляясь. По протоколу он сейчас должен был выступить с длинной приветственной речью, а потом принять напутствие от кого-то из старших лордов двора Лаории. Он честно готовился, учил речь, но больше всего ему сейчас хотелось спрятаться от оценивающих взглядов лаорской знати, от холодных и страшных гвидов и от своей слишком взрослой невесты тоже.

То, что принцесса самовольно сократила церемонию, можно было расценить как оскорбление и пренебрежение будущим супругом, но принц испытал невероятное облегчение, когда седой камергер позвал его за собой, и он смог выйти из зала впервые за долгое время без рогатого конвоя.

***

Лекса кипела от злости, но продолжала мило улыбаться. Это умение не только принцессы, но и её самой. Клиенты и бизнес партнёры бывают разные, не всем стоит показывать истинные эмоции. А тем более тем, кого хочется придушить.

Сейчас ей придушить хотелось всех, и начать с канцлера. Но раз уж это желание неосуществимо, нужно хотя бы успокоиться, а для этого — уйти подальше от наполненного людьми и запахом благовоний душного зала.

Сразу это сделать не получилось. Она, нарушив все нормы этикета, отправила отдыхать юного принца, а сама ещё два часа выслушивала многословные поздравления со скорой свадьбой.

Возраст жениха никого не смущал, и, похоже, сюрпризом оказался для одной Лексы. Это потому, что все остальные умели считать. Если король Бранд пятнадцать лет назад женился на Мириэль, сколько лет могло быть их сыну? Сорок?

Лессана, огорошенная новостями об измене любимого и собственной свадьбе, о такой мелочи даже не задумалась, вот и Лексе знание не передалось, но могла бы и сама догадаться.

Что же делать-то?

Кстати, а у принцессы очень интересные воспоминая о сыночке канцлера. Жаркие такие. Микей спальню Лесанны посещал не раз. Может, можно на этом как-то сыграть?

Она скосила глаза на стоящего рядом «дядюшку-акулу».

Нет. Плохая идея. В этом мире секс до свадьбы хоть и считается грехом, но не таким уж большим. Отправят их с Микеем в храм всеблагой богини помолиться и попросить прощения, на этом дело и кончится. Свадьбу так точно не сорвать.

Жаль, что коронация будет только после свадьбы, а до коронации реальная власть в руках канцлера. Хотя он явно собирается сохранить её и потом.

Надо думать, искать выход, но голова уже гудела от хоровода знакомых-незнакомых лиц, длинных речей и собственных эмоций.

Наконец, всё закончилось, у Лексы ещё хватило сил красиво проплыть до выхода из зала, а дальше она, уже не заботясь о походке, выскочила в сад.

Вечерело, и посыпанные белым песком дорожки были пустынны. В воздухе витал сладкий запах цветов, но не такой удушающий, как в тронном зале, приятный. Ноги сами принесли её к пруду с перекинутым через него белым каменным мостиком без перил. Кажется, это здесь она тонула. Лекса дошла до середины моста, задрала юбки, скинула туфельки и уселась на тёплый камень, опустив в прохладную воду гудящие ноги.

Приятно. Лекса прихлопнула на руке одинокого комара и вновь погрузилась в созерцание спокойной поверхности воды, в которой алыми и сиреневыми мазками отражался закат.

— Ваше высочество, не надо! — внезапный вопль заставил её вздрогнуть. По берегу бежал мужчина, тот самый, что вытащил её из воды утром — садовник.

Лекса, не поднимаясь, вскинула руку, останавливая его.

— Всё хорошо. Я не собираюсь топиться, просто думаю.

— О чём же вы думаете, ваше высочество?

Садовник явно не поверил, продолжил подбираться мелкими шагами.

— Думаю, что хорошо, что я жива. Кстати, спасибо тебе за спасение.

Мужчина запнулся, видно благодарности от принцессы ждал в последнюю очередь, а Лекса тем временем продолжила:

— А ещё я думаю, что совершенно напрасно не интересовалась прислугой. Я ведь скоро стану королевой, я должна знать, что творится во дворце. Вот ты… Как тебя зовут?

— Кип, ваше высочество,— ответил осторожно.

— Кип — и всё? Фамилия у тебя есть?

— Так я же не из благородных, — позволил себе уголками губ усмехнуться садовник. — Откуда у меня фамилия?

Глава 7. Белый кот

— Простите, ваше высочество, я не знаю, как это сюда попало, сейчас же уберу!

Грета попыталась поймать белого кота, но тот отскочил, сделал круг и уселся у ног принцессы.

— Не стоит меня убирать, — раздался у неё в голове знакомый голос.

Изящный белый котик не был похож на сурового ветерана кошачьих драк — Мурыча, но многие ли коты умеют говорить?

А вот служанка, кажется, ничего странного не заметила, снова попыталась поймать кота. Учитывая, что одна рука у неё была занята свечёй, увернуться от свободной руки вётркому зверю не составило труда.

— Подожди, — остановила её Лекса. — Мне нравится этот кот. Пожалуй, возьму его себе.

Она наклонилась, и кот сам запрыгнул ей на руки.

— Но, ваше высочество, — ахнула служанка, — он же грязный! И непонятно откуда взялся. Хотите, завтра купим вам породистого?

— Хочу этого! — заявила Лекса и топнула ножкой в подтверждение своих слов.

Лесанна всегда так делала, когда ей что-то пытались запретить. На её отца это действовало не всегда, на канцлера топать ногами она никогда бы не решилась, но слуги — это не король и не канцлер.

Сработало. Грета подавила вздох, натянула на лицо улыбку:

— Как пожелаете, ваше высочество.

***

Спальня была приготовлена ко сну, постель разобрана, на кровати раскинула широкие рукава ночная рубашка.

Грета распустила ей волосы, помогла снять громоздкое дневное платье. Лекса со вздохом облегчения нырнула в ночнушку — фасон, как у приведения, зато нигде ничего не жмёт, не шуршит и не стесняет движений.

— Ваше высочество, — предприняла последнюю попытку служанка, кивая на кота, — давайте я его вынесу. А утром принесу.

— Нет. Он останется здесь! — Лекса для убедительности снова топнула ногой. — А ты лучше принеси нам чего-нибудь поесть.

Позавтракать нормально ей помешал визит канцлера, вместо обеда она караулила на балконе прибытие принца, а вечером психанула и сбежала в сад, где из съедобного — одни комары. А она хоть и принцесса, но не лягушка.

— Будет сделано, ваше высочество, — Грета с поклоном ретировалась.

Лекса же, наконец, смогла уделить внимание коту. Белый, пушистый, но тощий и действительно грязный, будто с помойки, кот успел уютно устроиться на кровати.

— Ну, — сказала ему Лекса, — ты живой или призрак? В смысле — есть будешь?

— Кот живой, — сообщил кот, — а я — призрак. И мы оба голодные. Я бы корову сейчас сожрал.

— Не влезет в тебя корова. Ты теперь всегда где-то рядом будешь тереться?

— Пока не буду уверен, что мой брат жив и в безопасности, я от тебя не отстану. Ты ведь даже не знаешь где он.

— А ты знаешь?

— Не знаю, — погрустнел кот.

— Понятно, — вздохнула Лекса. — Похоже, ты надолго. Тогда слезай с кровати, пошли тебя купать.

— О, — кошачьи глаза блеснули, — ты будешь купаться со мной?

— Размечтался! Ты и так видел меня неодетой, хватит с тебя.

— Я видел тебя без тела, — напомнил кот. — Что мне твоя одежда?

— Это не считается, — отбрила Лекса. Она сомневалась, что голая душа более интимное зрелище, чем голое тело.

До купальни кот дошёл самостоятельно и добровольно. Лекса наугад потыкала цветные камушки на бортике маленького бассейна, пока не нашла тот, что включает подачу воды. Поставила поближе шампунь, которым днём мылась сама и окунула кота в тёплую воду.

А он вдруг взвыл, рванулся, разрывая когтями рукава и оставляя на руках длинные царапины.

— Ай! Засранец! — выругалась Лекса, наблюдая, как царапины набухают кровью.

— Извини, — в беззвучном голосе мелькнуло смущение. — Кот испугался. Я не удержал контроль.

— Так вас там и правда двое? — Лекса перестала разглядывать пострадавшие руки и перевела взгляд на белого зверька.

— Правда. Зачем мне врать? Это в человеческое тело вселиться можно только в пустое. С животными проще. А коты так вообще гостеприимные создания. Они любопытны и не против подселенцев, если правильно попросить.

— Так ты сейчас, получается, подселенец?

— В материальном мире я могу существовать только так.

— А имя у тебя есть, или мне звать тебя кис-кис?

— Линард. Можно Лин, — представился кот.

— Без фамилии? — удивилась Лекса.

Кот усмехнулся:

— Это Найт у нас весь благородный, а я из простых. Король Бранд до своей женитьбы простолюдинками не брезговал. И внебрачных детей у него пятеро, но признал и забрал во дворец он одного Найта. Ну, и нас с матерью заодно. Найта учитель фехтования расхвалил, а у меня как раз способности к магии проявились. Мы оба были выгодным приобретением.

— И королева не возражала?

— Это было ещё до её появления. А потом… На других женщин король больше не смотрел, наследником стал законный сын. Мы ей не мешали, она — нам.

— Понятно, — Лекса ещё о многом хотела расспросить, но кот вдруг встал и одним прыжком сиганул в бассейн.

— Купай, — сказал он, — пока я его держу.

Лекса торопливо вытащила мокрого кота, намылила и окунула обратно. Уже в самом конце, когда она вытирала кота полотенцем, самым обычным, волшебного она не нашла, тот снова перехватил контроль и вцепился когтями в многострадальную ночнушку.

***

В спальне на столике принцессу ждала каша, тарелки с тонко нарезанным сыром и фруктами и чашка с чем-то похожим на чай. Для кота под столом обнаружилась миска с варёным мясом.

— Ты такое ешь? — на всякий случай уточнила Лекса.

— Мы всё едим, — сообщил кот уже с набитым ртом. Благо, для мысленной речи рот не нужен.

А Лекса, поев, дёрнула шнурок и приказала явившейся Грете принести новую ночную рубашку взамен погибшей. Драные рукава она ещё бы выдержала, но спать в мокром не хотелось совершенно.

Глаза Греты попытались догнать по размеру блюдце с недоеденным сыром, но что-либо высказывать она не решилась.

Пока разговаривала со служанкой, вымытый кот уснул на кровати. Вопросов к нему было море, но Лекса и сама еле держала глаза раскрытыми, спать хотелось неимоверно. Ладно, всё завтра. Но сейчас…

Глава 8. Хам рогатый

Утром кота в спальне не оказалось. Лекса заглянула под кровать, потом в гостиную и купальню. В распоряжении принцессы было штук десять комнат, большинством из которых она не пользовалась. Лекса бродить по ним тоже не стала. Линард сказал, что пока она не спасёт старшего принца, он от неё не отстанет, а, значит, сам найдётся.

Кстати, о принце. Надо сегодня посетить ту дикую выставку на базаре — даже если принца-бастарда там нет, оставлять её она не собиралась. Правда, что делать тоже не знала, но разбираться будет уже на месте.

Не вовремя кот пропал, он в реалиях местной жизни разбирается лучше, чем она и тепличная принцесса вместе взятые, мог бы что-то посоветовать. А ещё она понятия не имеет, как выглядит этот Найт.

Ладно, может, пока она будет собираться, Лин вернётся. Это ведь в прошлой жизни — прыгнула в джинсы и кроссовки и побежала, а сейчас выход в город — целая история.

Лекса уже почти привычно вызвала Грету, велела подать завтрак и озвучила своё желание на счёт города.

Горничная поклонилась и побежала организовывать выход, а завтрак ради разнообразия принесла Лайза, тихая и застенчивая девушка с ярко-оранжевыми волосами, заплетёнными в короткую косичку. Грета свои чёрные кудри всегда носила распущенными и на фоне подруги выглядела более вызывающе. Ну, да личным слугам всегда позволено больше.

Одеваться ей помогала вернувшаяся Грета, а Лайза тихо исчезла.

Без охраны Лесанна в город никогда не выходила, потому Лекса удивилась, не обнаружив у дверей своих покоев привычную принцессе четвёрку гвардейцев. Зато там мялась Лайза, которая сообщила, что её желает видеть канцлер и ждёт в своём кабинете.

Прекрасно! В прошлый раз он чуть не вломился в спальню, а сейчас вызывает к себе, как директор школы провинившуюся ученицу. Но идти к нему придётся, она пока не в том положении, чтобы просто послать дядюшку-акулу по известному адресу.

***

Нимрас Солтен сидел за громадным письменным столом, с разложенными по нему аккуратными стопками документов. Но когда Лекса вошла, он не занимался работой, а задумчиво смотрел в окно.

— Присаживайтесь, ваше высочество, — он перевёл на неё взгляд и плавным жестом указал на кресло для посетителей.

Лекса расправила юбки и села, уставилась на канцлера выжидательно, не спеша сама начать разговор. Это же он её звал, вот пусть и говорит, что ему надо.

Дядюшка-акула смотрел на неё с отеческим осуждением, Лекса наивно хлопала глазами, делая вид, что совершенно не понимает, в чём провинилась.

— Что вы устроили вчера на приёме, ваше высочество? — наконец разродился канцлер.

— А что я устроила?

— Вы прогнали своего жениха.

— Но, ваша мудрость, вы же сами говорили, что манорский принц должен знать своё место. Вот я ему его сразу и показала.

— И сделала это не потому, что принц тебе просто не понравился?

— Ваша мудрость, — Лекса капризно надула губы и изо всех сил постаралась выжать из себя пару слезинок, — я думала, он будет хоть немного похож на Микея. А он…

Лекса всхлипнула, из-под опущенных ресниц наблюдая за канцлером.

«Вот интересно, у Лесанны и Микея была большая и чистая любовь, или просто господин Солтен через своего сына поближе подбирался к трону?»

— Леса, — строгости в голосе канцлера прибавилось, а осуждение вроде исчезло, — неважно как выглядит манорский принц, и сколько ему лет. У тебя есть долг перед страной. Это ты понимаешь?

— Понимаю, — Лекса печально вздохнула.

— Ты куда-то собиралась? — внезапно сменил тему канцлер.

— Да, — обрадовалась Лекса, — хочу выехать в город, развеяться. Я вчера так перенервничала.

— Девочка моя, в городе слишком опасно. Ты представляешь, что будет, если Лаория лишится будущей королевы?

«Опять он за своё! Вчера же только рассказывал. Кажется, хватит быть послушной, пора включать капризный одуванчик».

— Но, ваша мудрость! — Лекса вскочила, но ногами топать всё же не стала. — Что мне теперь всё время сидеть взаперти?! Я что, тоже заложница, как этот мальчишка?! Неужели у нас в столице нельзя обеспечить безопасность? Зачем нам гвардия и городская стража, если я не могу выйти в собственный город?

— Леса, успокойся. Подожди пару дней…

— А потом ещё пару дней, — не дала договорить ему Лекса. — И ещё пару. А потом пару месяцев. Я так с ума сойду!

— Ладно, — внезапно сдался канцлер, — ты можешь ехать, куда хочешь. Только вместо гвардейцев возьми в охрану гвидов.

Лекса чуть не ляпнула «хорошо», но вовремя вспомнила, что принцесса боялась рогатых воинов, и канцлер явно сейчас надеялся, что она предпочтёт остаться во дворце, чем взять их в охрану. Так что Лекса сделала вид, что задумалась, и «хорошо» сказала не с восторгом, а с осторожностью.

***

Лагерь гвидов располагался где-то за городской стеной, и Лексе пришлось ждать, пока дворцовый маг-связист передаст туда приказ, и пока вызванная четвёрка гвидов доберётся во дворец.

Впрочем, на своих крылатых ящероконях добрались они быстро. Лекса, открыв рот, с восторгом наблюдала, как они сначала делают круг над внутренним двором, а потом один за другим приземляются. Нарки (всплыло в сознании название ящероконей) складывают отливающие перламутром крылья. Невозможно сказать, какого же цвета эти звери, кажется, все цвета собрались вместе, мерцают, переливаются один в другой под яркими лучами солнца. Подойти бы, погладить… Но крокодильи зубки намекают, что лучше этого не делать.

Трое гвидов остались в сёдлах, один спрыгнул, подошёл к принцессе и коротко кивнул. Не поклонился, скрестив на груди руки, как делают слуги, и не преклонил колено, как делали гвиды, доставившие манорского принца, а просто наклонил увенчанную длинными, изогнутыми как сабли, рогами голову и молча указал рукой на карету.

— Хам рогатый, — прошелестел кто-то за спиной.

Лекса обернулась, приподняла вопросительно бровь.

Глава 9. Неприкасаемые

Посмотреть на Фарад — столицу Лаории своими глазами, а не в воспоминаниях принцессы, было интересно. Лекса отдёрнула занавески и с любопытством глазела то в одно окно, то в другое, в салоне кареты она была одна, притворяться не перед кем. Она потому и не взяла с собой лакея, а не от того, что так сильно обиделась на его высказывание за её спиной.

Город определённо был красив. По крайней мере, его центр — так точно.

Ближе к дворцу располагались утопающие в зелени богатые особняки, дальше — дома поменьше, но такие же ухоженные и аккуратные. Улицы — широкие и мощёные серым камнем. Люди — люди спокойные и нарядные.

Похоже, столицу Лаории война совсем не затронула, город продолжает жить своей жизнью.

Местный базар на привычный Лексе — с несколькими рядами прилавков и тётеньками-торговками, не походил нисколько. Скорее напомнил ей восточный базар, а точнее — представление о нем, ведь на восточных базарах она никогда не бывала.

Огромный! Шумный! Целый город в городе!

Лавочки, магазинчики, уличные лотки, загоны с животными — кажется, тут есть всё. А ещё городские стражники встречаются на каждом шагу, следят за порядком.

Стражники принцессе кланялись, простые люди предпочитали убраться с пути, едва завидев её рогатую охрану.

Карету с королевскими гербами на дверцах и крылатых нарков пришлось оставить на охраняемой стоянке экипажей, и дальше пойти пешком. Кучер-человек остался с каретой, так что сейчас Лекса гуляла в весёлой компании молчаливых, похожих на полуголые статуи атлетов, гвидов.

Где могут показывать пленных манорцев, Лекса не знала, память принцессы помочь ничем не могла, и сейчас она просто бродила по рядам, рассматривая товар, и уже начиная надеяться, что никой выставки здесь нет, это Грета что-то напутала.

Бродила она долго, накупила всяких украшений — надо же оправдать, для чего она на этот базар ездила. Проголодалась и с радостью заметила местный ресторан, по всему периметру первого этажа окружённый верандой со столиками. Над верандой на втором этаже здание охватывал увитый плющом балкон, но что там происходило — с улицы не видать.

Публика вся сплошь нарядная, подавальщики вышколенные — видно, что заведение не для простых смертных. Отлично! Принцессе подходит.

Она вошла в услужливо распахнутые для неё двери. Хозяин прибежал стазу же, как только понял, кто к нему пожаловал. Для принцессы освободили весь второй этаж, хотя воспользоваться Лекса собиралась только балконом.

Стол, к которому её проводили, оказался большим, человек десять спокойно усядется, накрытый белоснежной скатертью и уставленный тарелками с тонко нарезанной колбасой, сыром, фруктами, орехами и печеньем нескольких видов.

Удивиться Лекса не успела, хозяин лично подал ей меню и уверил, что еда на столе — это лёгкие закуски, подарок от заведения. Лекса кивнула, как чему-то само собой разумеющемуся, сказала, что позовёт подавальщика, когда определится с выбором и взмахом руки отослала весь почётный эскорт из половины работников ресторана, сопровождавший её от дверей.

Уселась на один из диванчиков, которые на балконе были вместо стульев и кресел, перевела взгляд на свою охрану. Все четверо застыли на вытяжку — если с них содрать штаны и покрасить белой краской (в смысле, гвидов, а не штаны), от античных статуй никто не отличит.

— Здесь опасно? — спросила Лекса самого длиннорогого, с коротким ёжиком серебристых волос воина — того, что кивал ей во дворце.

— Пока опасности не вижу.

— А вы сможете заметить опасность и вовремя среагировать, если не будете стоять над душой, а сядете за стол?

— Сможем.

— Тогда садитесь, — Лекса обвела рукой три оставшихся свободными дивана. Воины сели — двое напротив, двое по бокам. Их молчание и каменные физиономии начали здорово напрягать.

— Угощайтесь, — Лекса указала на закуски и постучала пальцем в раскрытое меню. — Что вам заказать?

— Что? — с физиономии серебристого длиннорогого впервые сползла невозмутимость, и проглянуло замешательство.

— Я предлагаю вам поесть. Что непонятного? С утра же вместе ходим, вы, наверняка, тоже голодные.

— Кровь Фарадаров предлагает разделить трапезу воинам гвидов? — спросил длиннорогий под настороженное молчание своих товарищей. — А она знает, что означает её предложение?

— Надеюсь, не предложение руки сердца? — фыркнула Лекса и, поняв, что шутку не оценили, сменила тон на серьёзный. — Если я чего-то не знаю, объясни. Что вас смущает?

— Мы изгнанники, — сказал длиннорогий так, словно это должно было всё прояснить.

— И? — Лекса приподняла бровь.

— Неприкасаемые. Прикасаться к нам — позор.

— Ко всем гвидам, или только к вам четверым? — деловито уточнила Лекса.

— Ко всем членам нашего клана.

— Ага. Прикасаться к вам — позор, а использовать для войны с соседями — не позор?

— Нет. Война — наше предназначение.

— Кстати, — оживилась Лекса, — я слышала, что гвиды не служат людям. Как же получилось, что вы стали служить моему отцу?

— Мы служим крови Фарадаров.

— Я последняя из династии Фарададаров. Сейчас вы служите мне?

— Да.

— Тогда я приказываю правдиво отвечать на мои вопросы и поправить, если я не правильно их сформулирую. Итак, как Седрин Фарадар привлёк на службу легендарных гвидов? Что он вам пообещал? Кому вы проиграли войну? И что за ерунда с запретом прикосновений?

Длиннорогий помолчал немного, собираясь с мыслями, и начал рассказывать, глядя почему-то точно в центр стола, а не на Лексу.

— Седрин Фарадар — не тот, кому мы поклялись служить, он всего лишь вспомнил о старой клятве. Гассар Фарадар — его предок, тот, кому несколько поколений назад дали клятву наши предки. Гассар был сильным магом, мог во плоти путешествовать по соседним мирам и забрёл в наш. Там как раз завершилась многолетняя война кланов, наш клан проиграл, потерял право на имя и вынужден был покинуть свои земли. По обычаю, проигравшие должны умереть, но Фарадар предложил нашему вождю выход — новые земли в новом мире в ответ на служение. Вождь был молод, его жена ждала ребёнка. Он не хотел умирать, и многие воины клана поддержали его решение. Клан ушёл за Фарадаром в этот мир, помог ему завоевать собственное королевство. Но люди боялись гвидов и оказывались прикасаться к изгнанникам, тогда мы ушли в горы. Для людей те земли непригодны, а для гвидов и нарков — в самый раз. Все эти годы мы старались поменьше спускаться в долины. Так было, пока Седрин Фарадар не нашёл где-то текст старой клятвы и не призвал нас на службу.

Глава 10. Леди желает посмотреть

Совместная трапеза с гвидами вышла донельзя странной. Молчать и изображать статуи рогатые воины перестали, но всё равно каждое слово приходилось вытаскивать из них клещами.

На фоне своих товарищей длиннорогий гвид, которого, как выяснилось, звали Кронк, казался образцом болтливости. Самый младший, со светлыми, почти белыми, волосами и бараньими рогами — Ранд, иногда вставлял в разговор по своей инициативе пару слов, а два других воина — Ксет и Торк, отвечали, только если обратиться к ним напрямую.

Пересказывать кому-либо содержание их беседы Лекса запретила и расспрашивала в основном о Маноре и недавней войне с ним.

Манор — небольшое королевство, но имеет выход к морю, чем и пользуется вовсю. Торговля там процветает. Точнее, процветала до войны. Сейчас их собственный флот почти уничтожен, а купеческие корабли предпочитают не соваться, подождать, пока всё успокоится. От Лаории Манор отделят горная гряда, которая служит естественной границей. И единственная удобная дорога между ними проходит через Белый перевал. Проходим этот перевал только летом, большую часть года путь надёжно перекрывает снег.

Но гвидам на крылатых нарках путь по земле не нужен, они напали весной, пока на перевале лежал снег, и манорцы не ждали нападения. Пограничный гарнизон гвиды разгромили сразу, а едва в горах сошёл снег, подоспела и армия короля Седрина Фарадара с ним самим во главе.

Гвидов в войне участвовало немного — всего три сотни воинов, они народ малочисленный, больше не собрали. Но именно гвиды были передовыми отрядами, которые нападали внезапно с воздуха, старались убить или захватить в плен вражеских командиров, отвлекали внимание, пока не подходили основные силы. И манорский флот оказался против них бессилен. Поджечь корабли с воздуха, если те не защищали магические щиты, было легко. А ставить эти щиты манорцы догадались далеко не сразу. Говорят, манорский принц-бастард придумал, как защитить движущиеся корабли, хотя сам он даже не маг.

Принц Найтин Сольгерд никакой официальной должности не занимал, и на фронт его король отправил далеко не сразу, но, едва появившись, принц сразу же подпортил кровь завоевателям. Защитные барьеры-купола, следилки за небом — его рук дело. Точнее, не его, а подчинённых ему магов, но стратегии защиты выдумывал он.

Впрочем, одного единственного хитроумного принца не хватило, чтобы переломить ход войны, и Лаория в конце концов победила.

Кронк отзывался о принце-бастарде с уважением и даже с чем-то похожим на восхищение, и Лекса решилась спросить, что с ним стало.

Но тут её ожидало разочарование — Кронк точно не знал. После окончания военных действий принца-бастарда никто не видел, он то ли пленён, то ли убит. Может, он тоже был в лагере лаорцев во время взрыва. Но, по крайней мере, все четверо охранников прекрасно знали его в лицо.

Тут-то Лекса и спросила, правда ли, что где-то тут, прямо на базаре, показывают пленных манорцев.

— Правда, — коротко ответил Ранд, опередив своего командира, на его физиономии на краткий миг мелькнуло отвращение, но тут же она снова закаменела.

— Не нравится? — поинтересовалась Лекса.

— В этом нет чести, — молодой гвид смотрел прямо, но словно сквозь неё.

— Моя леди желает посмотреть? — странным вкрадчивым тоном проговорил длиннорогий Кронк.

Он единственный из четвёрки, кто обращался к Лексе напрямую, только называл не принцессой и не ваше высочество, а кровь Фарадаров или моя леди. Но пусть называет, как хочет, пока от него есть польза.

Лекса встала из-за стола, кинула между тарелок несколько крупных монет.

— Желает, — сказала решительно. — Проводите меня туда.

***

Оказалось, что Лекса вошла на базар через главный вход, предназначенный для знати, и гуляла по самым дорогим рядам, где брусчатку под ногами чуть ли не шампунем моют. Но существовала и другая часть столичного базара — для простых людей. Тут товары были попроще, народа больше, больше шума и больше грязи и меньше стражников. А ещё тут была собственная площадь наказаний — довольно большой участок, свободный от лотков и прилавков. Обычно тут при толпе народа наказывали пойманных воров — секли плетьми или привязывали к позорному столбу.

Сейчас воров тут не было — площадь занимали десять выставленных в ряд железных клеток. Вдоль клеток прогуливались двое вооружённых стражников, приставленных охранять пленников, а заодно отгонять от них чересчур настойчивых зевак. Впрочем, зевак было немного — клетки стояли здесь не первый день, и все кто хотели, успели уже насмотреться.

Жара. В клетках вместо крыш такие же решётки, как и со всех сторон. Клетки низкие, и их обитатели — грязные заросшие щетиной мужчины в основном сидят на полу. Один — лежит. И не похоже, что прилёг отдохнуть, скорее, ему плохо. Он там вообще живой?

Мухи жужжат. Запах… Если бы Лекса унюхала что-то подобное в конюшнях родной «Звезды», поувольняла бы конюхов к чёртовой бабушке. А тут… Понятно, клетки канализацией не оборудованы — это вам не королевская купальня с волшебным джакузи.

— Смотрите внимательно, — обратилась к своей охране Лекса. — Здесь есть Найтин Сольгерд?

— Нет, — качнул рогатой головой Кронк.

Его лицо ничего не выражало, а вот в глазах молодого Ранда жалость мешалась с отвращением.

Найта нет среди этих бедняг. Лекса испытала облегчение и досаду одновременно. Она не обязана помогать всем встречным, тем более вражеским воинам, которые, судя по их взглядам, будут счастливы прирезать её на месте, но оставить их здесь… на жаре, в грязи и вони…

Что с ними будет? Их казнят, или они умрут здесь сами?

Лекса обернулась на гвидов. Снова каменные лица, даже у Ранда.

— Вождь гвидов выполнит любой мой приказ? — уточнила на всякий случай.

— Любой, — кивнул Кронк.

— У вас в лагере есть лекарь?

— Есть.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы забрали этих людей к себе и обеспечили им более-менее нормальное существование. И подлечили тех, кто болен. Это вы можете сделать?

Глава 11. У кого важнее?

Кучер слегка обалдел, когда явившаяся принцесса приказала ему не возвращаться во дворец, а ехать к городским воротам, а после — в лагерь гвидов. Но спорить, разумеется, не стал, хочет её высочество посмотреть на рогатых — это её дело, а его дело — везти, куда сказано.

Повозку с пленниками королевская карета нагнала сразу за городской стеной, и Лекса облегчённо выдохнула — никто их не завернул, не отменил её приказ. И с вождём гвидов она хотела пообщаться лично, а не играть в испорченный телефон, передавая приказы через Кронка.

Лагерь гвидов выглядел… Ну, наверное, как стойбище индейцев. Если бы только у индейцев были зубастые крылатые лошадки, которые бродили вокруг вигвамов и охраняли стойбище.

Именно нарки первыми выдвинулись навстречу незваным гостям, а их рогатые хозяева наблюдали от шатров, как вперёд выдвигается Кронк, и зубастые охранники расступаются, пропуская его и всех остальных.

Лагерь гвиды организовали на берегу реки, в стороне от наезженной дороги, и по ведущей к нему тропинке ни повозка, ни карета проехать бы не смогли.

Лекса выбралась из кареты, приказала стражникам в повозке ждать здесь, подобрала юбки и направилась к высоким коническим шатрам из светлой кожи. Её охрана отпустила своих нарков и присоединилась к принцессе.

— Вождь в лагере? — спросила она идущего рядом Кронка.

— Скоро будет.

Хотела спросить «скоро — это сколько?», но нарк рогатого воина, только что гордо вышагивающий чуть впереди, вдруг опустил голову и принялся щипать траву.

— Они, что — травоядные?! — поразилась Лекса.

Зубки лошадок опровергали эту версию, но одна из них прямо сейчас ела траву.

Кронк усмехнулся:

— Они едят всё. Если в этой траве окажется заяц, ему очень не повезёт.

— А волк?

— Волку тоже не повезёт. А особенно не повезёт тому, кто решит зайти в лагерь без разрешения. Или выйти из него.

Уже возле первых шатров, вглядываясь в лица рогатых воинов, вышедших навстречу, но не торопящихся приближаться, Лекса спросила Кронка:

— Где ваш вождь? Долго его ждать?

— Ждать не надо. Он здесь.

— Где здесь? — среди встречающих она не могла никого определить, как лидера.

— Прямо здесь, — слегка улыбнулся Кронк.

Возле лагеря гвидов он как-то сразу преобразился. Исчезла каменная физиономия и деревянная выправка. Он держался куда свободнее, а в глазах зажёгся огонёк лукавства.

— Ты?! — ахнула Лекса. — Зачем мне голову морочил?

Хотя надо признаться, он ни разу не соврал прямо, но вокруг пальца всё-таки обвёл.

— Хотел познакомиться поближе с нашей повелительницей, — улыбался рогатый без капли раскаяния.

— И как я тебе?

— Ты очень интересная.

— А уж ты какой… интересный, — Лекса с пришуром окинула своего спутника оценивающим взглядом. — Раз уж я почти у тебя дома, пригласишь девушку на чай?

— Конечно. Прошу, моя леди, — он подал ей руку.

И Лекса приняла её, внутренне наслаждаясь тем, как у рогатых встречающих глаза полезли на лоб. Еще немного и не только на лоб, а до кончиков рогов доползут — вот это будет зрелище! Ещё бы, когда ни один нормальный человек добровольно не дотронется до гвида, принцесса Лаории идёт с их вождём под ручку.

— Прикажи забрать и устроить пленников, — напомнила Кронку Лекса, и он именно это и сделал.

Несколько гвидов отправились к стоящей на обочине дороги повозке, а Лекса, выпустив руку рогатого кавалера, с любопытством осматривала лагерь.

Да, видно, что он военный — ни детей, ни женщин, одни мужчины. Но вблизи суровые воины казались не такими суровыми — кто смотрел на неё с любопытством, кто — с настороженностью, а кто и откровенно улыбался с того момента, как она прикоснулась к вождю. Нарки вытягивали длинные шеи, нюхали воздух с запахом гостьи, но близко не подходили.

Внешне шатёр вождя ничем особенным от остальных не отличался. Внутри — очаг по центру, под дымовым отверстием в своде, скатанные в валики звериные шкуры лежат вдоль стен, несколько корзин с домашней утварью, оружие и сбруя для нарка.

— Садись, моя леди, — Кронк развернул одну из белых пушистых шкур.

Лекса уселась, а он развёл огонь, вскипятил воду и заварил пахучий травяной чай.

И только подавая этот чай в низкой глиняной чашке спросил:

— Кто же ты такая, кровь Фарадаров?

— Знаешь?! — Лекса чуть не расплескала чай. Тут же взяла себя в руки и поставила чашку на пол.

— Я лишь раз видел принцессу Лесанну, но нужно быть слепым, чтобы не понять, что ты — не она.

— И что теперь? — прищурилась Лекса.

— Ничего. В твоём теле всё равно течёт кровь Фарадаров, ты наша повелительница. А мне просто интересно.

— Не боишься, что я прикажу тебе замолчать навсегда?

— Думаю, не прикажешь.

— Правильно думаешь, — сдалась Лекса. — Я всего пару дней в этом мире, мало что понимаю, и поддержка гвидов мне очень пригодится. Но я постараюсь лишний раз не злоупотреблять этой властью.

— Рад это слышать. Седрин Фарадар не отличался особым благородством.

— А я отличаюсь?

— Рано пока судить. Но выдавать твою тайну я не собираюсь. И твой первый приказ на счёт пленников пришёлся мне по вкусу.

— Постараюсь и дальше не разочаровать, — вздохнула Лекса. — Позаботься о них, Кронк. Без понятия, что мне делать дальше с этими манорцами, но я не хочу их смерти.

— Иногда смерть предпочтительнее жизни. Но я тебя понял, они будут жить.

— Спасибо, Кронк, — Лекса подняла чашку и глотнула ароматный чай. — Очень вкусно.

— Захочешь ещё чая, заходи в любое время.

— Непременно.

***

Пленников гвиды устроили всех в одном шатре, и когда Лекса зашла туда, их уже вымыли и переодели. Один с компрессом на лбу лежал у самого входа, еще одному местный лекарь, ради разнообразия не щеголявший голым торосом, а носящий широкую зелёную рубаху со множеством карманов, перевязывал рану на бедре. Остальные дружно стучали ложками, ели мясную похлёбку. На Лексу они уставились без тени благодарности.