Офицер (не)вернет семью

Глава 1.

— Кузнецов, я бросаю тебе вызов. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не хочешь. Только не спеши и внимательно оцени, какая перед тобой сочная, а главное — натуральная красота…

Сначала мне кажется, что телевизор в гостиной остался включённым, и по нему идёт фильм, где главного героя искусно соблазняет женщина, которая точно знает в этом толк.

Но нет. Это не фильм. Я прекрасно знаю этот приторно-сладкий женский голос, который уже не раз лил свои сладкие речи в уши моего мужа. И её обладательницу голоса, к сожалению, тоже.

Неужели мой личный кошмар стал явью?

Из лёгких вышибает воздух, а горло обхватывает противная, костлявая лапа отчаяния.

И чем дольше молчит мой муж, тем сильнее становится иллюзорная хватка на моей шее. Почему я больше не слышу никаких звуков?

Неужели они?..

В мои мысли вторгается отчётливый шелест одежды — как будто кто-то снимает с себя вещи.

— Ксю… — а вот и голос моего любимого и верного мужа, который наверняка оказался в этой ситуации случайно. Либо на крайний случай прямо сейчас расставит точки над i. — Не дури, — сдавленно произносит он, словно каждый звук даётся ему с трудом. — Потом сама жалеть будешь...

В смысле?

А он, о своей измене с её, как она сама сказала, сочным телом жалеть не будет?

Вот значит как… На этом месте я не просто задыхаюсь — я сгибаюсь пополам, будто сломанная кукла.

Значит, единственное переживание Демида — это то, что после их интима жалеть будет она?

Отодвигаю рукав зимней куртки и щипаю себя за руку. К сожалению, покрытая вызванными омерзением мурашками кожа прекрасно ощущает боль.

Выходит, что я не в своём личном кошмаре, а в нашей с мужем квартире, куда только что, как дура, два этажа тащила новогоднюю ёлку.

Оставив её на лестничной клетке, я зашла домой, чтобы пошире распахнуть входную дверь — а тут голоса. Вот я притихла и стала прислушиваться.

Я всего лишь хотела сделать Демиду сюрприз. Создать атмосферу настоящего праздника, для нас двоих…

А вышло так, что стою в коридоре, вспотевшая, с исцарапанными ёлочными иголками ладонями, дышу как загнанный зверь — и понимаю, что с минуты на минуту стану очевидцем измены.

И с кем!

Он ведь клялся, что, мне кажется. Он утешал меня, когда я плакала, возвращаясь с «семейных» праздников, на которых она, Ксюша, вилась около моего мужа как преданная фанатка.

Мне казалось, что я схожу с ума, потому что никто, кроме меня, не замечал, что рядом с моим мужем эта молодая женщина вела себя неадекватно. Как самка, у которой течка — лучшего сравнения у меня нет, потому что его просто не существует.

— К тому же у меня есть Альбина, — говорит мой муж, а у меня подгибаются ноги.

Почему голос у моего мужчины такой, будто он извиняется за наличие у него жены?

И почему я никак не наберусь сил ворваться в зал и накричать на этих предателей? В глаза высказать им, что я давно подозревала их связь!

А потом — всей родне моего мужа сказать, что они сборище злых людей, раз столько лет водили меня за нос, выгораживая «такую хорошую Ксюшу, которой просто не везёт с мужчинами».

Конечно, ей не везёт с мужчинами потому, что никто, кроме моего мужа, ей не сдался! Господи, почему я только сейчас прозрела?

Ведь были знаки… но я предпочитала жить в иллюзии, где мой муж любит и хочет только меня.

— Альбина… — моё имя в устах Ксюши звучит так, будто она говорит о чём-то неприятном. — Знаешь, я всё пытаюсь понять, что ты в ней нашёл, и… всё никак не пойму. Вот правда. Ты же у меня офицер, — её голос превращается в тягучую карамель, — у тебя вон и фигура, и выправка, и внешность — просто закачаешься. Шрамы вообще отдельная тема. И пресс у тебя как стиральная доска, рельефный…

В ушах начинает стучать с такой силой, что на мгновение я лишаюсь слуха. Впрочем, самое важное я уже услышала.

По мнению Ксюши, Демиду я не пара — что, впрочем, не новость, потому что в её глазах я всегда видела пренебрежение.

Но какого чёрта она знает, какой у моего мужа пресс? А про шрамы на теле?..

Получается, это не первый раз, когда они, находясь наедине, раздеваются друг перед другом?

Сердце бьётся в груди хаотично и насмерть, словно птица, запертая в тесной клетке, которая понимает, что если не вырвется, то умрёт.

У меня такое же чувство — что я умру, если прямо сейчас не положу этому конец.

— Я к чему веду, Демид, — не унимается Ксюша. — Ты же знаешь, что я хочу для тебя только лучшего. Но мне кажется, в этом браке ты несчастлив. Причём замечаю это не только я, но и все твои родственники. Никто не хочет открыто тебе об этом говорить, потому что в чужой монастырь со своим уставом не лезут…

— Ксю… что ты задумала? — голос мужа, в котором нет ни капли удивления, перебивает стук каблуков по полу.

— Скоро Новый год — время исполнения желаний и подарков, — на пол падает предмет с металлической пряжкой, по звуку похожий на ремень. — Пришло время тебе распаковать, — она выделяет это слово вульгарным тоном, — самый главный из них. Только не спеши, когда будешь снимать с меня…

Её прерывает стук, когда я с чувством толкаю дверь в зал — так, что она с грохотом бьётся о стену.