Огненные крылья Демона Пустыни

Глава первая, о красоте пустыни в лунном свете

Всполохи портала осветили комнату, но этого всё равно не хватило, чтобы толком что-то разглядеть. Никаких встречающих. Я огляделась — помещение выглядело пустым. По спине пробежал холодок. Слишком темно. Я уже в другом мире? А где же встречающие? Что, собственно, происходит?!

С большого постамента в углу раздалось сонное сопение, и от сердца отлегло. Понятно, кто-то караулил-караулил и не выкараулил. Глаза привыкли к темноте, и оказалось, что в окно на противоположной постаменту стене пробивается лунный свет. Я огляделась в поисках хоть какой-то одежды. Этот маг, Шаритон, обещал, что все необходимое предоставят, но либо ответственные за это лица видели пятые сны на постаменте, либо он обманул. Нервно хихикнув, я подошла поближе к месту, где спал кто-то крупный. Судя по очертаниям и звукам — боров, лось или, возможно, медведь. Подходить ближе не стала. Для начала хотелось хоть чем-то прикрыть наготу.

Светлое пятно привлекло внимание. Отлично! Видимо, кому-то это служило рубашкой, а мне же вполне сгодится вместо халата. Только рукава пришлось закатать почти до конца, и всё равно они свисали где-то в районе локтей. К счастью, рубашка ничем не пахла, поэтому я её надела, не колеблясь. Так. Уже лучше. Повторный осмотр не порадовал. Я, кажется, в спальне. А другие девушки? Куда они делись?

Место, где открылся портал, отчаянно делало вид, что ничего такого тут не произошло. И вообще, оно, это самое место, тут совершенно ни при чём. Подойдя к окну, я выглянула наружу. От удивления отпрянула и вновь с жадностью вгляделась в открывающийся пейзаж. Перед взором раскинулась пустыня. Пески серебрились в лунном свете, плавные волны барханов изящными изгибами стелились до горизонта. Вот это да! Понаблюдав несколько минут за игрой теней в ночной пустыне, я обернулась и ещё раз осмотрела комнату. Просторное помещение формой напоминало полукруг. Ещё два окна располагались возле кровати-постамента, но шторы на них были плотно задёрнуты, поэтому поначалу и показалось, что там сплошная стена.

Я тихонько подошла к постели. На ней спал мужчина. Если это и был караульный, то к своим обязанностям он относился спустя и рукава, и штаны. Потому что спал он если не голый, то, как максимум, одетый лишь в бельё. Император? Я его видела лишь однажды на том подобии фотографии, что показал Шаритон. В темноте не поняла — он или не он? Я аккуратно тронула спящего за обнажённое плечо. На ощупь мужчина показался очень даже упругим, поэтому я снова нервно хихикнула.

— Извините! Проснитесь! — негромко позвала я.

Мужчина вскинулся мгновенно и, прежде чем я успела хоть что-то сообразить, метнул в меня сгустком пламени размером с ведро.

— Ааа! — заорала я и зажмурилась.

Руки обожгло, меня откинуло прочь от кровати, впечатало спиной в стену и свезло на пол. От боли я жалобно взвыла. По рукам растекался жар, но больнее приходилось спине.

Комнату озарил яркий свет. Я разлепила веки и осторожно посмотрела на его источник. Передо мной стоял мужик в одних трусах с огромной огненной сферой в руках. Надо ли говорить, что он выглядел не очень гостеприимно и совсем не походил на человека, который предоставит мне одежду и обувь? Вот неприятности он мог предложить в ассортименте, это прямо чувствовалось в его позе… а что до чего-то хорошего — в этом возникали серьёзные сомнения.

Мужик что-то пророкотал низким голосом, но я ничего не поняла.

— Извините, а где Шаритон?

— Шаритон Торвиаль? — удивлённо спросил он.

Я энергично закивала. Мужчина что-то пробормотал в ответ, но я опять ничего не разобрала. Видя, что он вроде больше не собирается атаковать, я села ровно, взялась за спину и поморщилась. Ткань рубашки стала влажной, место удара саднило. На пальцах осталась кровь. Незнакомец её тоже заметил и скривился так, словно я нарочно тут сама о его стену поранилась. Он сделал шаг ко мне, но я отпрянула назад, снова врезалась спиной во что-то острое и опять взвыла. А затем выставила руки вперёд, показывая, что не хочу, чтобы он приближался.

Недовольный тип несколько раз моргнул, затем сфокусировал взгляд на рубашке и выругался. Да, язык я не понимала, но экспрессия была на высоте, поэтому о значении сказанного догадалась без труда. Не выпуская меня из вида, он нашарил штаны, натянул их и завязал на бёдрах. Огненный шар при этом из рук не выпустил, затем снова подошёл ближе и что-то спросил.

— Я вас не понимаю! — отчаянно прошептала я и разревелась.

Незнакомец окончательно растерялся, его лицо стало обиженно-удивлённым, а затем потухла огненная сфера. Стало так темно, что показалось, будто я ослепла. Зрачки не успели перестроиться от яркого огненного света к кромешной тьме. Затем сфера вспыхнула снова и ослепила меня окончательно. Да он издевается?

Маг выглядел ошарашенным. Он осмотрелся, взглянул на дверь, подошёл, коснулся пальцами. В ответ вся та часть стены вспыхнула огненными узорами. Он подошёл к каждому из окон, но и там произошло то же самое. Хорошо, что я не стала трогать окно руками, защита выглядела не просто суровой, а убийственной. Проверив ещё два помещения за другими дверями, выходящими в спальню, он вернулся ко мне и уставился вопросительно. Хорошо хоть спрашивать ничего не стал. Вместо этого меня коснулась тёплая волна. Это его магия?

Глава вторая, о диетических перипетиях в магических мирах

Ирихан так буравил меня взглядом, будто у меня где-то глубоко внутри имелась нефть, а он планировал установить её добычу путём плотного зрительного контакта.

— В смысле аннулирован? Разве его можно аннулировать? Шаритон говорил, что только расторгнуть…

— Магический договор аннулируется либо в случае смерти одной из подписавших сторон, либо в случае вмешательства богов, — процедил он.

— Неужели Шаритон погиб? — с сожалением спросила я.

Приятный был мужчина, обстоятельный…

— Этот вивр? Вот уж не думаю. Тем более что он ставил подпись от имени императорской семьи.

— Император погиб?

— Может и так. Его отца и брата убили не так давно, полгода назад примерно.

— Но как я вообще тут оказалась? Почему портал привёл меня аж в другую страну?

— Порталы часто дают сбои у новичков, но и у опытных магов случаются накладки.

— И что же мне делать?

Собеседник скривился.

— У вас зубы болят? — участливо спросила я.

— Нет, зубы в полном порядке! — пророкотал он.

Так и запишем: участие лучше не проявлять.

— Договор с Шаритоном не объясняет, как вы оказались в моём доме! И в спальне, самом защищённом из всех мест.

— Извините, что я так без спроса здесь оказалась, — повинилась я на всякий случай. — Это совсем не входило в мои планы. Вы же не выгоните меня?

В ответ я ожидала услышать что-то вроде «конечно, нет» или «разве я могу поступить так с девушкой в беде?», но чем дольше длилась пауза, тем вероятнее становился куда менее приятный вариант развития событий.

— Я живу один, — наконец ответил Ирихан.

— Вы отшельник?

— Да! И знаете, что сильнее всего ценит отшельник?

— Хорошую компанию? — с надеждой спросила я.

— Одиночество и тишину! — рявкнул он в ответ.

Для человека, который любит тишину, он слишком часто повышает голос, но говорить этого вслух я, конечно, не стала.

— И что же, вы выгоните меня на мороз?.. — трагично спросила я, надеясь, что хоть какая-то совесть у него есть.

Куцая совесть мага-отшельника. Но с каждой прошедшей секундой шансы получить помощь таяли, как лёд в горячих щах.

Что же со мной теперь будет?..

— Какой мороз? Тут не бывает холодов, — он снова скривился. — Разумеется, я вас не выгоню. Вы можете жить здесь до ближайшего каравана. Дальше отправитесь с ним. Денег на оплату фидии и первые расходы я дам. А дальше — ваше дело. А теперь я хочу лечь спать. Пойдёмте, покажу вашу спальню. И запомните: подниматься на второй этаж я запрещаю. Нарушите запрет — отправитесь барханы считать в тот же момент.

Я покорно пошла вслед за магом вниз по лестнице. Вроде не пинают, не бьют и не насилуют. Это уже плюс. Плюс же, да?

Герой-любовник мне, конечно, попался жидковатый. Шрамы мужчину, безусловно, украшают, но боевые. А он, скорее всего, либо с магией своей не справился, либо в горящий сарай залез по детской глупости. Было видно, что кожа зарубцевалась давно. Я-то уже размечталась о муже-императоре, а тут вон оно что. На выход со следующим караваном. И куда деваться? Барханы считать — отличное предложение, но хорошо ли за это платят порядочной попаданке? Голодать не хотелось. Во-первых, я к такому не привычная, во-вторых, организм в подобном если и нуждался, то только самую малость и точечно (в районе бюста однозначно нет, в районе талии — к сожалению, да). Размышляя о диетических перипетиях в магических мирах, едва не ткнулась провожатому в спину, когда он остановился. Вовремя спохватилась, он бы за такое точно не похвалил. Да и спина голая, одними шрамами только и покрыта.

— Свет зажигать вот здесь, — Ирихан показал, как это делать, и махнул в сторону каменного шкафа. — Там вроде есть бельё.

— Спасибо большое. И извините ещё раз за неудобства. Скажите, а книги какие-то у вас есть? Просто после пережитого спать пока как-то не хочется, а в моём мире сейчас день, организму нужно время на смену часовых поясов. И магическую акклиматизацию…

Я окончательно стушевалась под пудовым взглядом хозяина гостеприимнейшего из домов. Этим самым взглядом меня вдавило в пол, как муху в янтарь.

— Может быть, ещё какие-то пожелания? — учтиво спросил маг.

Я, безусловно, поняла, что он издевается. Тут не надо быть эмпатом — набыченная поза, скрещенные на груди руки, желваки на скулах — всё свидетельствовало о том, как он рад моему появлению.

— Нет-нет, что вы. Напротив, если я могу быть чем-то вам полезна, то я с удовольствием…

— Вы можете быть полезны тем, что молча ляжете спать, — тихо проговорил Ирихан, и я сочла за лучшее шмыгнуть в отведённую спальню. Без еды, книжек и даже разрешения из неё выходить.

Он просто не выспался, а потом я его напугала! А так он отличный парень, добродушный хозяин и душа компании. Мне ещё повезло. Могло и вовсе куда-то в пещеру выкинуть или посреди пустыни, где я бесславно погибла бы от жары и жажды.

Глава третья, о многословии и разговорчивости отдельно взятых магов

Я убежала к себе в комнату, где надела брюки, голубую рубашку и прихватила с собой халат. Маг тем временем откуда-то достал ярко-синие кожаные сапоги с широким голенищем, по виду новые, вот только размера сорок пятого, растоптатого. С сомнением поглядев на обувь, я без пререканий засунула в неё ноги и замерла статуей клоуна.

Ирихан повёл рукой, вычерчивая на обуви замысловатый знак. Тот сразу же засветился магией и вгрызся в крашеную кожу. А жаль, красивые были боты. Спустя секунду сапоги съёжились и сели по ноге как влитые. Пока маг проделывал то же самое с остальными вещами, я только молча удивлялась, разглядывая склонившееся ко мне скуластое лицо. Пожалуй, если бы не шрамы, то он вполне сошёл бы за красавчика. Заметив взгляд, огневик резко отпрянул в сторону и вспыхнул. Халат воспламенился, запахло палёным. Я тут же скинула с себя горящую вещь. Ирихан дёрнул плечом, подобрал испорченный халат и открыл входную дверь.

Пропустив меня вперёд, в жаркий вечер, он вышел следом и с бесстрастным выражением лица сжёг остатки халата, обратив их в пепел. Яркие всполохи магии озарили округлую башню из песчаника. Шлифованный плотно подогнанный камень словно светился розовым золотом в закатных солнечных лучах. Изнутри башня была отделана иначе, в бежевых и серых тонах.

— Как красиво!

Спутник ничего не ответил, отряхнул ладони и пошёл вперёд.

А там было на что посмотреть. Среди двух высоких дюн притаился небольшой оазис с ярко-бордовой растительностью. Башня находилась на возвышении, в верхней точке, куда сходились песчаные холмы, а оазис лежал внизу, у подножья. Тёмная вода небольшого озера стояла неподвижно. Ирихан замер чуть поодаль и ждал, пока я не подошла ближе. Внезапно подул прохладный ветер, и я поёжилась, а затем попыталась подтянуть рубашку, чтобы закрыть шею.

— Нельзя, — он остановил меня жестом.

— Что нельзя? — неуверенно переступив с ноги на ногу, я подняла на него взгляд в ожидании пояснения.

— Шею закрывать. Это фидия.

Он пальцем подцепил толстое чёрное кольцо-жгут на своей шее. Я сначала приняла его за украшение и толком не рассмотрела. На пальцах у мага тоже были надеты кольца, да и браслет имелся, поэтому металлическое кольцо вместо цепочки не удивило. Теперь же я обратила внимание, что вся одежда на нас сшита без закрывающего горло воротника, либо с вырезом. Вот и у мага хорошо просматривались и могучая шея, и линия ключиц. Одетый в чёрную тунику и плотные брюки, он выглядел вполне современно, разве что сапоги выше колен выбивались из картины.

— И почему её нельзя закрывать?

— Закон.

От его лаконичности начинало потряхивать. Вчера он вроде бы вполне нормально изъяснялся.

— Мы можем спуститься туда, вниз? Я никогда не видела оазис. Да и в пустыне раньше не была.

Ирихан никак не ответил, лишь молча двинулся в сторону воды. Спуск занял минут пятнадцать, и как я ни старалась догнать провожатого, но не успевала. Его шаги поднимали маленькие вихри песка, и он специально перешёл на подветренную сторону, чтобы песок не попадал на меня.

— Вы давно здесь живёте? — спросила я, сократив расстояние между нами до нескольких шагов.

Кивок.

— Это ваш дом?

— Временно.

— Вы здесь работаете?

Кивок.

— А кем?

— Янгви́зором.

— Кем?

— Стражем пустыни.

— Это должность такая? Сторожите, чтобы пустыню не украли? — улыбнулась я и тут же пожалела о попытке пошутить.

Собеседник ничего не ответил, лишь прибавил шагу. Нагнала его уже у кромки воды. Он молча разделся до белья и ринулся в воду. Возле берега были построены деревянные навесы, я села на пол одного из них и осмотрелась. Ничего даже близко похожего на привычную русскую природу. Пальмы, кактусы, суккуленты, какие-то сухие кусты с колючками и маленькими белыми цветочками. Я с удивлением узнавала плоды из раздела «Съедобное» справочника о растениях. Вот эта пальма — точно кунива.

Пока осматривала окрестности, маг наплавался, вышел на берег и окутался облачком пара. Наверное, это такое заклинание обсушивания. Искупался — и вуаля. Не нужно никакого полотенца. Можно прямо в портках мыться, заодно и стирка получается. Я отвернулась, чтобы не смущать его. Пока не поняла, отчего он злился — из-за моего появления или из-за стеснения. Мог ли он жить тут только потому, что стыдится внешности? Вряд ли. В остальном-то он парень видный: высокий, широкоплечий, ладно сложенный. А что до шрамов… я всего один день тут, а уже почти привыкла. Ну ладно, может, не привыкла окончательно, но шрамы точно отталкивали не так сильно, как его дружелюбная манера общения.

Одевшись, он обернулся на меня, а затем пошёл в сторону башни.

— А когда должен будет приехать караван?

— Неделя-полторы.

— Давайте я завтра утром встану пораньше и что-то приготовлю на завтрак? Что вы любите? Хотите, блинчики сделаю? Это такие тонкие лепёшки сладкие. Или могу сделать омлет. Это взбитое яйцо с молоком или сливками, сливки я видела в холодильной комнате. Или могу кашу сварить, сладкую или мясную, — я вопросительно посмотрела на мага.

Из дневника Ирихана

Двадцать восьмой день Первого месяца 7026 года

Я́нгва Маи́р Мадого́р

Что ж, теперь это можно утверждать с уверенностью. Минерал действительно изменил свойства под воздействием Истинного Огня. Получилось установить временные рамки — хочется понять оптимальные сроки воздействия. Возможно, завтра окажется, что любая длительность производит одинаковый эффект (если только образец не разрушается), но я склонен думать, что продолжительность имеет значение.

Образец 1 — воздействие мгновенное.

Образец 2 — воздействие около трёх секунд.

Образец 3 — пять-шесть секунд (самый обнадёживающий).

Образец 4 — десять секунд (уже сейчас, до окончательного остывания, отмечаются трещины в структуре).

Образец 5 — полностью разрушен в ходе эксперимента, время воздействия от двенадцати секунд.

С нетерпением жду утра, чтобы проверить догадки. Магия подчинилась далеко не с первого раза, уничтожено семнадцать образцов, один из них и принят за пятый. Воздействие в течение строго определённого срока — настоящее испытание для меня, но тем интереснее процесс.

Долго ворочался, но запретил себе идти в лабораторию и торопить события. Решил сделать запись в журнал. Не могу перестать думать о том, что будет, если у меня получится. Может быть, даже удастся переехать в город.

Трогать образцы пока нет смысла — они должны не только остыть, но и приобрести естественный магический фон, а на это требуются часы. Ещё лучше — дни. Особенно после такого мощного воздействия. И лучше их лишний раз не трогать.

Выйдет у меня или нет?

Двадцать девятый день Первого месяца 7026 года

Я́нгва Маи́р Мадого́р

Целый день провёл в седле Хара́ка, делал объезд. Остальных фахора́ков тоже взял с собой, чтобы они размялись. Нога у Киле́ма зажила, от других он уже не отстаёт, думаю, что через месяцок можно будет пристроить его в караван. Троих мне более чем достаточно. Хара́ка с Мадха́рой я разлучать не буду, любопытно всё-таки, получится ли у неё отложить яйцо? Никогда не видел новорождённых птенцов фахора́ков.

Объехал низины, но вода нигде не появилась, везде было пусто. Посмотрел бы я в глаза янгва́ну, который решил бы устроиться у меня под боком. Но рутина есть рутина, а ещё и повод проветриться, остудить голову.

Видел стадо гуру́хов с приплодом, стайкой мелких полосатиков. Фахора́кам атаковать не дал, хотя Хара́к и рвался в бой. Пусть растут.

Ньока что-то грустит, ползает недовольная. Может, ей нужна пара? Пожалуй, стоит прикупить.

Попросить, что ли, перевод на другую точку, где янгва́ны ещё остались? Тогда придётся перевозить лабораторию и мебель… столько добра перетащил сюда за десять лет. Нет, пока не стоит. Где я ещё обустрою такую лабораторию?

Тридцатый день Первого месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Разочарован.

Образец 1 — магический фон выровнялся, уплотнилась структура и увеличилась ёмкость. Свойства удержания магического заряда улучшились. Однако это не то, что я планировал получить. Не думаю, что этот минерал подходит для сдерживания магии. Возможное использование — накопитель с улучшенными свойствами удержания заряда. Отложу на пару дней, чтобы проверить гипотезу.

Образец 2 — всё ещё обладает сильно выраженным магическим фоном, требуется дальнейшее наблюдение. Заметна небольшая трещина в структуре.

Образец 3 — разрушился на крупные кристаллические части, на первый взгляд магическими свойствами не обладает.

Образец 4 — распался на кристаллообразные крупицы, необходимо проверить реакционную способность и магические свойства.

Образец 5 — обратился пылью. Сохранить для дальнейшего изучения, проверить растворяемость.

Необходимо обсудить результаты с А́ринумом. Возможно, проверить воздействие и Света, и Огня? Или последовательные воздействия разных видов магии?

Тридцать первый день Первого месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Девица появилась в спальне, полностью закрытой от внешнего мира. Как? Сбой в обычном портале не смог бы её туда привести. Да и договор… Всё это слишком подозрительно и сложно. Что вероятнее — вмешательство богов или гибель всей императорской ветви Торма́нсов?

Неясно, отчего Шаритон или кто-то из тёмных наложил на неё заклинание изменения внешности, даже с ним за альмендри́йку она бы не сошла. А после снятия колдовства и подавно. Очень необычная внешность. Красота ми́нхи — сочные полные губы, большие чёрные глаза, резкие скулы, высокий рост и широкие бёдра. А эта — совсем другая. Губы обычные, рост небольшой, лицо округлое, но всё-таки есть в ней что-то… интересное. Никогда не видел таких волос. Не рыжие, как у северянок, а словно серебристый песок в предгорьях Архта́на — и не белые, и не тёмные. А глаза? Надо сказать ей, чтобы селилась в больших городах. В сёлах за такие могут и камнями забить. Обзовут бледноглазой и обвинят в падеже скота. Хотя селяне кого угодно в чём хочешь обвинят, лишь бы живность свою досыта не кормить. Нет, какие же странные глаза — до чего светлые! Даже у варварок настолько прозрачно-голубых не бывает. Да и сложением она вовсе на северянку не походит — едва до плеча дотягивает, а там девки ростом с меня. Сразу понятно — иномирянка. И имя странное, будто ополовиненное — Лия.

Глава четвёртая, о женско-змеиной солидарности

Я проснулась от шипения Ньоки. Сначала подкинулась на кровати, чуть с неё не сверзилась, но потом поняла, что это дерзкая змейка просто издевается. Вот только вид у неё был обеспокоенный, да и вела она себя необычно. Крутилась на месте, размахивала хвостом, спросонья я даже не поняла, чего она хотела, но потом движения хвоста показались зовущими…

— Пойти за тобой? Что-то случилось?

Гишина отчаянно закивала, и я неохотно вылезла из постели, накинула рубашку Ирихана и выскользнула из спальни. Ньока припустила вверх по лестнице, а я замерла в нерешительности. Сверху доносились мужские голоса, но, так как подниматься на второй этаж было запрещено, я застыла памятником самой себе посреди прохода. Змея возмущённо зашипела и поползла выше. Она хочет подвести меня под нарушение запрета? Я уже убрала ногу со ступеньки, когда услышала «тихерря́нка», сказанное знакомым низким голосом.

Технически находиться на лестнице никто не запрещал. Допустим, я решила её помыть. Или протереть ступени. Да, тряпки у меня в руках нет, но я пока что просто изучаю фронт работ. И потом, должна же я прикинуть длину перил, прежде чем приступать к уборке? Вот и мама говорила, что минута планирования спасает десять минут труда. Пока я просто оптимизирую клининг-задачи, разрабатываю алгоритмы противодействия пыли и повышаю эффективность отмывания неоднородного напольного покрытия путём предварительной оценки поля дальнейшей деятельности. Если хозяин дома меня тут застукает, то так ему и скажу.

Сделав несколько шагов, я дошла почти до самого верха, остановившись за две ступени до территории второго этажа. Дверь в кабинет осталась прикрытой, тонкий луч света пробивался в затемнённый холл второго этажа. Ньока звала подойти к самой двери, но я не стала.

— Сможешь забрать её порталом в Архите́п? — спросил Ирихан.

Надо же, то есть мы вполне способны на такие длинные предложения.

— Ты же знаешь, что я только для себя могу портал открыть, — ответил незнакомец.

— Да она весит-то, как мешок муки. Тощая и маленькая, я тебя подпитаю, — настаивал хозяин.

— Вот ещё! Я после последнего раза месяц новыми волосами обрастал, всё опалило. Она тебе за такое точно спасибо не скажет! Сам отведи.

— Моим порталом? Я не могу взять на себя такой риск, — тяжело вздохнул Ирихан.

— Так и я не могу, мало ли чего… Дождётся каравана. Или тебе не терпится от неё избавиться?

— Не терпится. Отвлекает.

— Могу её занять, — хохотнул второй голос. — У меня тихеррянки никогда не было. Какая она?

— Глаза бледно-голубые. Кожа белая. Волосы светлые, но не рыжие, как у варваров, а какие-то серые, что ли.

Враньё! Волосы у меня русые, прекрасного платинового оттенка.

— Страшная?

— Нет. Другая просто…

— Пожалуй, задержусь у тебя на пару-тройку дней. Когда ещё удастся заполучить тихеррянку в свою коллекцию, — развеселился незнакомец.

— В твоей коллекции разве что гишин не было. К Ньоке тоже будешь приставать?

— Твоя Ньока от меня и так без ума! — уверенно воскликнул посетитель, а Ньока тихо, но очень выразительно зашипела.

— Не думаю, что у тебя что-то получится. Девушка показалась мне разумной и серьёзной. Даже наружу без сопровождения выходить не стала и делает то, что ей говорят.

— Спорим?

Повисла пауза. Видимо, Ирихан размышлял, доступная я добыча или нет. Давай, огненный, решайся, всё равно твоему дружку ничего не светит, а водить вас обоих за нос будет даже забавно. Да и выиграешь что-нибудь приятное в качестве компенсации за вынужденное гостеприимство.

— На что? — наконец спросил хозяин.

— Да хоть на ящик кактаевой настойки.

— Я не настолько уверен в моральном облике гостьи.

В голосе Ирихана послышались весёлые нотки. Оказывается, мы и веселиться умеем! Кто бы мог подумать!

— На три бутылки?

— По рукам, — пробасил огненный маг.

— Только условие — никак разубеждать или увещевать её ты не можешь.

— Я стараюсь держаться от неё подальше, так что на этот счёт можешь не переживать.

— Что ж, посмотрим на твою тихеррянку, — довольно протянул незнакомец.

В этот момент Ньока, о которой я уже забыла, зашипела, отгоняя меня прочь. Я в испуге подхватила гишину и на второй космической бросилась в свою спальню. Влетела в приоткрытую дверь и обернулась — к счастью, лестница пока пустовала. Я тихонько закрыла дверь и осознала, что держу на руках здоровенную змеюку весом килограммов семь. Прохладное гладкое тело льнуло к рукам, а бордовые глаза с вертикальным зрачком смотрели прямо в лицо. Из пасти показался раздвоенный язычок и тут же исчез обратно.

— Ньока… спасибо! Ты хотела меня предупредить?

Она отрицательно покачала головой.

— Но почему тогда?

Гишина хищно улыбнулась, но я осталась стоять спокойно. Ладно, спишем это на женско-змеиную солидарность. Бывает такая? В волшебном мире — почему бы и нет.

Глава пятая, о превратностях судьбы и человеческой неблагодарности

— Причём тут я? Это ты её напугал…

— Это перерасход магии! Посмотри на её пустой резерв. С этим слабеньким талантом неудивительно, что она отключилась, после того как устроила такой взрыв, — проговорил Ирихан.

— После колдовства она чувствовала себя нормально! А вот после разговора с тобой свалилась на пол. Что ты ей такого сказал?! — возмутился Арин.

— Да ничего! Что мне мешает шум!

— А пылать при этом обязательно было? Она же совсем девчонка… конечно, испугалась.

— Что-то тебя не волновал её возраст, когда ты спорил.

— Ты сказал «девушка», я не вдавался в подробности! — сердито бросил Арин.

— И что теперь делать? У меня ни один целитель не бывал, никого не привести, — сокрушённо сказал Ирихан, и раздался странный звук, словно на пол упало что-то мясистое.

— Всё с ней будет в порядке, я, конечно, не лекарь, но никаких серьёзных проблем не вижу. Испугалась, хлопнулась в обморок. Очнётся и будет как новенькая.

— Никогда ещё не ждал каравана с таким нетерпением, — пробормотал Ирихан.

— Да, об этом… Мне кажется, что неплохо было бы проводить её до Архитепа. Всё-таки совсем молоденькая, иномирянка, одна… мало ли что?

— Вот и проводи!

— Ты знаешь, что я не могу покидать свой пост дольше чем на пару дней. А у тебя караван на маршруте, ты можешь его сопровождать на законных основаниях. Они тебе только спасибо скажут.

— Это не входило в мои планы, — рыкнул Ирихан, но дальше заговорил уже спокойнее: — Я отправлю её только с проверенными людьми и под хорошей охраной, не беспокойся. И денег дам. Чего ты ещё от меня хочешь? Забирай её с собой, если так нравится!

— Благоволит она пока что к тебе, — усмехнулся Арин.

— Знаешь же, что меня это не радует, — хмыкнул маг Огня и замолчал.

Поняв, что больше ничего любопытного не услышу, я приоткрыла веки. Свет резанул по глазам.

— Эй, Лия… вы как? — раздался обеспокоенный голос Ирихана.

Надо мной нависло его недовольное лицо.

— Средне, — решила приукрасить я, чтобы не показаться откровенным нытиком.

— Выпейте. Это общеукрепляющее, со снотворным эффектом. Поможет восстановиться и уснуть.

Он аккуратно, даже ласково помог приподняться и выпить пахучий травяной настой, а затем уложил обратно на постель и устроил рядом гишину.

— Ньока, покарауль, — распорядился хозяин и накрыл меня покрывалом.

Я хотела было возразить, что сиделка-змея не требуется, но то ли зелье подействовало быстро, то ли слабость ещё не прошла — вместо возражений получилось сопение, а затем меня окутал сон.

Проснулась уже ближе к вечеру, длинные тени между барханами за окном разливались по низинам тёмными кляксами. Сложно оторвать взгляд от величественной и суровой красоты пустыни. Удивительно, что снаружи днём стояла одуряющая жара, а к утру становилось зябко, градусов десять. В башне — вполне комфортно, гораздо теплее, хотя ни системы отопления, ни охлаждения я не нашла. Возможно, стоило об этом спросить.

Гишина тоже проснулась, вальяжно стекла с кровати и отправилась по своим делам. Или на доклад. Одевшись, я с сожалением подумала, что носков у меня нет, как и домашней обуви. А к ногам уже липли мусор и всякая пыль. До ужина ещё оставалось время, и я решила принести пользу и искупить вину древним как мир способом — помыть в доме полы.

В прачечной нашлись и метла, и ведро, и набор тряпок, хотя и выглядело это хозяйство несколько невостребованным. Быть может, Ирихан убирался с помощью магии? Но я такие фокусы пока что делать не умела, поэтому пришлось работать по старинке, ручками. Как ни удивительно, но ни тошноты, ни головокружения, ни слабости не осталось. Наоборот, чувствовала себя свежей и бодрой, хотелось совершать подвиги, пусть даже и кулинарно-хозяйственные. Уборка не заняла много времени, вот только стоило немного загреметь ведром, как на звуки спустился хозяин.

— Как вы себя чувствуете? — строго спросил он, хмуро посмотрев на нарушителя тишины в моих руках.

— Я чувствую себя прекрасно, спасибо. Не хочу быть обузой, я и так доставила вам столько беспокойства, поэтому решила немного прибраться, — ответила я ему, пряча злополучное (или злогремучное?) ведро за спину.

— Не стоит. Идите отдыхать, — тяжёлый взгляд исподлобья словно бы предлагал прилечь прямо здесь.

— Я хотела приготовить ужин…

— Я сам.

— Но…

— Я вас напугал, — уголок губ дёрнулся, а брови сошлись на переносице.

— Вы меня не напугали, мне стало нехорошо по другой причине.

— Лия, идите отдыхать. И держитесь от меня подальше. Ради вашей безопасности.

— Извините, я не знала, что настолько сильно вас раздражаю. Простите, я совсем не хотела доставить столько беспокойства, — я замешкалась и опустила голову вниз, чтобы не показывать эмоции.

Ирихан вспыхнул мгновенно, сразу и целиком, а не постепенно, как в прошлый раз. Меня обдало жаром. Маг сделал несколько широких шагов назад и остановился.

Глава шестая, о пользе самообразования и ценности гишин

Утром я пребывала в странном настроении. Что-то в словах Ирихана, пусть логичных и правильных, задевало. Обидно, когда тебя выгоняют, даже если на это есть все основания. Сама я никуда из понятной и удобной башни не стремилась, трусила. Хотелось сначала побольше узнать об этом мире, разобраться в истории и политике, научиться колдовать. Неплохо было бы понять, кем бы я могла тут работать и стоило ли плыть в Альмендрию? Если император мёртв, то какая судьба ждёт его невест? Может, лучше затеряться среди песков Минхатепа?

Ирихан не знал точно, когда придёт караван, поэтому времени у меня было немного. Стоило взять максимум от того, что могли предложить маги — обучение, книги, расспросы. Хотя вчера красавчик ко мне заметно охладел. После ухода мага Огня мы едва сказали друг другу пару слов, а затем разошлись по спальням. Ни слащавых комплиментов, ни намекающих взглядов. То ли его оттолкнула моя невинность, то ли признание в симпатии другому. Возможно, я зря поддразнивала сурового хозяина, но его манера говорить не давала покоя. Хотелось то ли расшевелить его, то ли подначить.

Отчего-то я была уверена, что вреда он мне не причинит. Несмотря на все эти громкие слова о неконтролируемой магии, по факту ничего страшного пока не происходило, да и я не собиралась злить его до звёздочек в глазах. Опять же, я же не издевалась, а делала комплименты. Разве это что-то плохое? Да и говорила я вполне искренне, внешне Ирихан был вполне привлекательным мужчиной, так что никакой издёвки в моих словах не подразумевалось.

На завтрак приготовила сладкую кашу с финиками и поставила немного теста для пирогов. Вместо дрожжей использовала закваску из холодильной комнаты, судя по запаху, она вполне подходила для этих целей. Печь меня учила бабушка, и с раннего детства с выпечкой я дружила, хотя действовала больше по наитию, чем по книгам или записям. Оставив тесто подниматься, я вымыла руки и засела за книги прямо на кухне. Для начала принялась за фауну Минхатепа, стоило знать, какие опасности тут подстерегают.

В справочнике говорилось, что большинство животных имеет чутьё на магию и предпочитает с магически одарёнными людьми не связываться. Так что если не подходить к пальмовым кабанам, гуру́хам, то те не станут нападать. Они, кстати, выглядели устрашающе. С иллюстрации смотрел зверь, похожий на бородавочника, вот только нос, лоб и макушка у него представляли собой твёрдую роговую пластину. Гуру́х с разбега врезался в ствол пальмы или дерева, стрясая с верхушки финики или другие плоды. Автор советовал ни при каких обстоятельствах не позволять гуруху себя боднуть. Удар «бронированной» головы не каждая пальма была в состоянии выдержать, что уж говорить о человеке. Песчаные кабаны кочевали семьями от одного оазиса к другому и порой устраивали зрелищные бои с буни́рами.

Судя по рисунку, буни́ры больше походили на хищных страусов или казуаров. Отличались только большим острым клювом и когтистыми передними лапами. Крыльев у них не было, лишь оперённые «локти», а вот когти на верхних конечностях производили впечатление. Ровно до момента, пока я не дочитала до фахора́ков. Эти впечатление буквально причиняли, отделаться от него не представлялось возможным. Высоченные, в полтора-два человеческих роста, с поджарыми мускулистыми ногами и острючими когтями — фахора́ки были местными кораблями пустыни. В том смысле, что верблюдов тут не имелось, только вот эти всеядные падальщики с тонкими длинными лапами-крыльями, не способные летать, но умеющие неплохо прыгать. На них ездили верхом и перевозили товары. Фахораки умели запасать жир и воду в таких количествах, что без последствий для здоровья могли выдержать трёхнедельный переход через пустыню без воды и еды. Как и у буниров, их верхние конечности венчали длинные, загнутые чёрные когти. Такая вот птичка. Ударом ноги могла и гуруха свалить намертво. Мясо у неё на вкус отвратное, а вот крупные яйца употребляли в пищу, правда, считались они деликатесом — не так уж часто неслись самки, а птенцы ценились высоко. Диких фахораков в природе не осталось, их всех давно одомашнили люди.

Подобных хищных птичек в книжке нашлось немало. Вот только остальные были размерами поменьше и умели летать, так что больше напоминали привычных грифов, стервятников, воронов и сов, хоть и с некоторыми отличиями.

Из млекопитающих выделялись паки, дикие барханные коты с идеальной маскировочной расцветкой и большими, как у фенека, ушами. Они вырастали на ладонь выше колена, но считались свирепыми хищниками и могли завалить животное впятеро крупнее себя. На людей тоже не брезговали нападать, как и на домашний скот. Я долго рассматривала иллюстрации — отчего-то паки художнику удались лучше всего, они на картинках выглядели почти живыми. Автор описал разных хищников — поменьше — и вивров, а в остальном млекопитающие тут водились травоядные, большинство предпочитало селиться на благодатных побережьях, и только паки и буниры забредали вглубь пустыни в поисках гурухов.

Что касается рептилий, то их было великое множество: от лахиров, вараноподобных сухопутных гигантов, поджидающих жертв из засады, до ядовитых эф, самых опасных, так как противоядия от их укусов не существовало. Или гишин, которые считались прекрасными домашними питомцами и охранниками. Этот тезис автор наглядно проиллюстрировал младенцем, мирно спящим в люльке в компании двух здоровенных змеюк. Считалось, что гишины очень умны, прекрасно понимают речь и никогда не нападают на хозяев. Даже если на них случайно наступить. Однако эти змеи имеют обидчивый нрав, поэтому в случае плохого обращения из дома уползают. Вот такой индикатор здоровой психологической обстановки в семье.

Глава седьмая, о кулинарных шедеврах с душком

Рыба оказалась мерзкой не только на вид, но также на запах и на вкус. Вместо того чтобы засунуть её обратно в морозильник и забыть о ней, как о страшном сне, я попыталась её отмочить. Залить соусом. Обвалять в специях.

В итоге получила вонючее, отдающее тиной и помоями фиаско.

На запах, естественно, пришли маги. Поморщились и с любопытством уставились на сковороду, где я обжаривала смрадную рыбу.

— Мне больше нравились червяки, — жизнерадостно сообщил Арин.

— Она приготовила матопу, — вынес вердикт огненный и посмотрел на меня с укоризной.

— Матопу? У тебя была матопа? Ну ты даёшь! — восхитился Арин.

— Это какая-то особенная рыба? — спросила я, надеясь на отрицательный ответ.

— Да, очень дорогая, её едят один раз в году, в день Новогодия. Сначала её три дня вымачивают в разных рассолах, а потом готовят в особом соусе. Получается потрясающе вкусно. Редкий деликатес, — скалил зубы Арин.

— Простите, — прошептала я, прикидывая, выкинет Ирихан за такое из башни считать барханы или нет.

— Вы не со зла, — одарил очередным тяжёлым взглядом маг.

«Вы сами и есть зло», — читалось в его глазах.

— Я очень извиняюсь, — сказала я и сбежала из кухни.

Аппетита всё равно не было, хотелось удрать куда подальше от всех проблем, поэтому я обулась, прихватила куртку и взялась за ручку двери. К счастью или сожалению, никто не попытался меня остановить. Я вышла из башни, спустилась к воде и села собирать урожай меланхолии. Нет, не могу сказать, что я так уж сильно расстроилась из-за неудачи с рыбой или жалела деньги Ирихана, хотя и это тоже. Просто всё складывалось из рук вон неправильно. Где язвительный, но милый фамильяр? Где герой-любовник с горящими страстью глазами? Где уникальный артефакт, который могу использовать только я, чтобы спасти весь мир и популяцию уссурийских тушканчиков?

Захотелось размяться и пройтись. Солнце уже клонилось к горизонту, поднялся приятный прохладный ветерок и унёс жару, на горизонте залегли густые облака. Поразительно, как сильно тут менялась температура, стоило светилу закатиться за дальний бархан. Я прогулялась вдоль оазиса и поднялась на дюну с другой стороны башни. Никак не могу привыкнуть к дикой красоте пустыни. Небо постепенно гасло, месяц становился всё ярче, розовые закатные всполохи расцвечивали дюны. Я посмотрела на башню и обомлела — над ней сияла полная луна! Вторая. Я переводила взгляд с одной луны на другую и не находила ни слов, ни эмоций. Моральное финансирование на сегодня закончилось, сил удивляться не осталось. Ну две и две. Хоть три! С подозрением оглядела небо, но третья луна так и не появилась. Вот и ладно, и двух за глаза.

Не теряя башню из вида, я прошлась по ближайшим барханам, раскидывая песок носками синих сапог. Ветер подхватывал и уносил прочь маленькие облачка пыли. Я периодически оглядывалась, чтобы не отходить слишком далеко. Меньше всего хотелось потеряться. Не было уверенности, что меня станут искать, да и ночевать в пустыне желания не возникало. Налетел резкий ветер. Солнце исчезло, стремительно похолодало. А затем вдруг настала непроглядная темень. Небо заволокло тучами, обе луны скрылись из вида, и пустыня погрузилась во мрак.

Я обернулась туда, где возвышалась башня, и с ужасом поняла, что не вижу её. Темнота осела вокруг резко, плотно. Разве в башне не горел свет? Не легли же они спать? Сердце забилось чаще, во рту пересохло, и навалилась жажда. Я же не уходила далеко, чёртова башня всегда виднелась на фоне звёздного неба! А сейчас настала непроглядная ночь, и всё, что я видела — несколько метров перед собой. Закрыла глаза и прислушалась. Ни всплеска воды, ни шума деревьев, ни звуков жилья. Только тихое, едва уловимое шуршание песка с каждой минутой становилось всё громче.

Ладно, луны зашли за тучи, даже звёзд не видно, но в какой-то момент они выглянут. А я помню примерное направление, поэтому пока двинусь в ту сторону.

Отличный план, надёжный, как швейцарские часы. И всё было бы хорошо, если б ветер не усилился. Он рвал волосы, выдувал тепло из-под куртки, засыпал глаза песком. Я растерялась. Казалось бы, башня рядом. Я не могла отойти далеко, ходила по кругу, держала её в поле зрения…

Ветер наседал. Уже не дул — хлестал песком. Пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы дышать. Шарфа у меня не было, ворот рубашки едва доставал до ключиц. Я стояла на гребне одного из барханов, чтобы иметь лучший обзор, но теперь даже веки приоткрыть могла с трудом. Песчаная круговерть ослепляла. Глаза заслезились, руки высохли, кожу словно истыкали сотни маленьких иголочек. В уши и ноздри забился песок, и я испугалась. По-настоящему, до дрожи, до какого-то глубокого дна. Осела на колени и сжалась в комок, а потом вдруг вспомнила — магия!

Никто не учил меня зажигать светлячок, но я просто вытянула руку вперёд и попыталась подсветить себе путь. Вышло только хуже, теперь перед глазами металось яркое пятно, и я окончательно перестала видеть хоть что-то из-под сомкнутых ресниц.

Ветер рвал и метал, бил наотмашь песчаными плетьми.

Магический огонёк потух, я не смогла держать его хоть сколько-то долго, да и прока от него не было никакого.

Думай, Лия. Это же просто глупо — умереть вот так, в трёх шагах от спасения. И потом, мёртвые девственницы попадают в рай к террористам-экстремистам, разве такое посмертие тебя привлекает? Давай, Лия, надо как-то выбираться. Можно попробовать переждать эту бурю, но что если она продлится несколько дней?

Из дневника Ирихана

Тридцать третий день Первого месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Злиться на неё невозможно, хотя и хочется.

Сегодня она умудрилась найти и испортить самый дорогой продукт в доме. Приготовить матопу за один день? Такое даже нарочно не придумаешь. Но это ладно, я даже повеселился, наблюдая, как её ест Арин. Прижимистость порой играет с ним злую шутку, и каждый раз я возношу благодарность небесам, если оказываюсь рядом, чтобы понаблюдать за её исходом. Сегодняшний день — не исключение. Сначала друг ходил вокруг сковороды кругами, затем сморщился, съев кусок. Затем скривился, съев второй. Затем перекосился, съев третий. Честно говоря, я думал, что его удар с ног свалит, пока он доест, но Арин — крепкий малый. К концу трапезы его скрутило, но он не сдался. Я же попробовал кусочек и выплюнул. Я не настолько жаден, чтобы так себя мучить.

С появлением в доме Лии и Арина дела с экспериментами идут со скоростью старика по пустыне. Одно удалось установить точно: моя гипотеза подтвердилась, я открыл новый вид магического накопителя. Обычный накопитель теряет заложенный в него заряд в течение нескольких недель или месяцев (в зависимости от размера и естественного магического фона помещения, где находится). Я оставил два накопителя рядом — полученный мною и стандартный. По наблюдениям, новый минерал отдаёт магию в пять-шесть раз медленнее.

Интересный казус — искал возможность заблокировать Истинный Огонь, а открыл накопитель. Однако не буду расстраиваться, коммерческий потенциал у такого изобретения просто огромен. Если учесть, что для воздействия требуется Истинный Огонь, то и конкуренции практически не будет. Судя по всему, Эринар Торманс мёртв, а других магов с доступом к Основе Огня я не знаю. Мы, в отличие от более скрытных светлых и изворотливых тёмных, всегда на слуху.

Сходу не могу придумать, как другие Основы могут воздействовать похожим образом, разве что Свет, он ближе всего по типу и структуре. Земля? А есть ли в Минхатепе геомант с талантом Первородной Земли? Что-то не припомню, иначе его давно бы прибрал к рукам Дом Силах.

Я сегодня допустил оплошность, расслабился рядом с Лией. Сначала пожалел, когда нашёл её в пустыне. Бедняжка тряслась от страха, и я позволил ей лишнее. Не стоило разрешать себя касаться, ни к чему это. Для неё это может ничего не значить, а для меня — настоящая пытка. Я ведь уже почти отвык от этих мыслей за столько времени, и тут как солнце среди ночи — эта девчонка. Глядя на измазанное личико невозможно было не улыбнуться, настолько трогательно она выглядела. Но нельзя. Нельзя давать волю чувствам.

Скорее бы пришёл караван!

Глава восьмая, о прошедших десяти днях и спонтанном решении

— Ты всерьёз решил внести за неё целую фидию? Годовую? — воскликнул Арин.

— Да, хочешь вложиться? — весело спросил Ирихан.

— Нет, конечно, она мне чужая. Хорошая, конечно, девочка, но годовую фидию?.. Я и так проиграл три бутылки… Знаешь, не очень-то честно. Надо было уточнить, что она девственница. Да ещё и с такими странными вкусами, что предпочитает желтоглазых мужиков в шрамах, — пробурчал светлый маг.

— Следующий раз уточни. Эх, жаль, что я не согласился на ящик. Стоило! — хохотнул хозяин.

— Ещё чего! Держи эти! Чтоб я ещё хоть раз с тобой поспорил! — недовольно пробормотал светлый, я едва разбирала слова.

— Поспоришь. Сам же предложишь через пару недель, — рассмеялся Ирихан. — Что, нелегко быть отверженным, Арин?

— Пфф! Да я просто не старался как следует! И как вы тут уживаетесь?

— С трудом.

Я приоткрыла рот и едва не полыхнула от возмущения. Да я просто лапочкой была последние десять дней! С момента ухода Арина ни в одну неприятность не влипла! На утро после песчаной бури Ирихан уведомил, что светлый маг отправился по делам, и мы остались вдвоём. За десять дней огненный едва ли двадцать слов мне сказал, прятался на втором этаже, я его и не видела толком!

Только книжки приносил, чтобы я «не скучала». Разговаривать приходилось с Ньокой, и что я могу сказать? Очень умная, образованная гишина с неординарными философскими взглядами на жизнь. Мы подружились.

— Что, она настолько тебе нравится? — спросил Арин.

Нет, всё как раз наоборот! Стоило мне взглянуть на Ирихана — он сбегал. Стоило сказать что-то хорошее — вспыхивал и сбегал ещё быстрее. Стоило ему улыбнуться — он начинал сверкать новогодней ёлкой для детей, которые очень плохо себя вели в прошлом году. Только после еды ненадолго задерживался, смотрел, как я мою посуду. Но только до тех пор, пока я не оборачивалась. Поэтому теперь я намывала посуду по сорок минут три раза в день. Сама не знала зачем.

Его поведение и обижало, и обескураживало одновременно.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно она мне нравится. Спокойная, улыбчивая, милая, нежная, умная. Не капризная, не избалованная. Я наблюдаю, как она занимается, как быстро прочитывает то, что я ей даю. Упорная девушка, уже почти освоила шестнадцатое базовое заклинание. Сама.

Что?!

Нет, что?!?

Я чуть с лестницы не свалилась. Подслушивать, конечно, некрасиво. Но у меня не было выбора. На вопросы Ирихан бы никогда не ответил, а любопытство разъедало изнутри. Я раз пять предлагала сыграть в Тридцатку, чтобы хоть что-то узнать, но он каждый раз отказывался. Пыталась завести разговор за столом — он отмалчивался. Делала ему комплименты — злился. Молчала — он игнорировал тишину или вовсе не стеснялся ей радоваться.

Так он что, следил за моим прогрессом?

— Может, тогда стоит попробовать? Всё-таки после того случая с Киритой прошло столько лет. Ты стал старше, сдержаннее…

— Нет. Это не обсуждается, — жёстко ответил Ирихан.

— И какие у тебя планы?

— Караван придёт со дня на день. Отправлю её в Архитеп. Дам объяснительное письмо, денег на жильё. Договорюсь с караванщиком, чтобы её отвели сразу к фидиру.

На глаза навернулись слёзы. Я не понимала! Ничего не понимала, кроме того, что уходить с караваном мне отчаянно не хотелось. За десять дней я много чего прочитала о Минхатепе, и неприятное это оказалось место. С гнильцой. Начнём с того, что у них тут процветало рабство, пусть и узаконенное. Каждый минхатепец после совершеннолетия должен был ежегодно вносить в казну фидию. Это такой налог, который платили на год вперёд. По сути — плата за право распоряжаться своей жизнью. Те, что не могли внести фидию, попадали фактически в рабство. Трудились на государственных пальмовых плантациях, строили ирригационные каналы, добывали соль. Иногда фидийцев выкупали частные компании. Например, женщину мог перекупить бордель. И она не имела права отказаться! Дикие нравы. Соответственно, фидию боялись и ненавидели. И каждый год до старости её необходимо было платить. Не смог сделать этого один раз — прощай здоровье, здравствуй ужас трудовых лагерей. Самое отвратительное, что за год работы на государство человек редко когда был способен на новую фидию скопить. И порочный круг замыкался.

Оказаться тут в полном одиночестве? Даже пусть с оплаченной на год фидией…

— А что с артефактом? Есть подвижки?

— Нет, кроме накопителя — никаких хороших новостей, — Ирихан тяжело вздохнул. — Одна неудача за другой. Знаешь, я даже думал, что если получится… Если будет хоть намёк на успех, то я поговорю с Лией. Предложу остаться… Но ничего. Даже тени надежды нет!

— Тогда ей действительно лучше уехать. Ты хоть из дома выходил последние дни? Выглядишь уставшим и бледным.

— Я работал. Пробовал всё, что в голову приходило.

Раздался резкий звук, будто что-то разбилось, и я отпрянула назад, едва не оступилась, но в последний момент схватилась за перила, чтобы не упасть. Никто не вышел, и я снова замерла, вслушиваясь в голоса за приоткрытой дверью кабинета. Повезло, что Арин не закрывает за собой двери.

— Мне жаль, брат, — с грустью сказал светлый.

Из дневника Ирихана

Восьмой день Второго месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Сначала пришёл Арин. Разговор с ним разбередил старые раны, я метался по кабинету и не знал, что предпринять. Смешной. Думает, что мне жаль денег на оплату её фидии. Я бы отдал все деньги, если бы это хоть чем-то помогло.

Ненавижу свой дар. Сколько раз я пытался выгореть! Сколько раз я пытался сделать с ним хоть что-то! Бесполезно.

Арин принёс короб с образцами минералов и металлов, но у меня нет ни сил, ни желания пробовать дальше. Я считаю дни до прибытия каравана, ненавижу и жду его.

Лия… чудесная. Почему именно так? Почему она? И что я мог предпринять, чтобы это предотвратить? Отправиться с ней до Архитепа на фахораках? Это заняло бы не меньше времени, до него неделя перехода, а то и больше. Зависит от погоды. За время дороги мы бы неизбежно сблизились! Здесь, в башне, у меня хотя бы есть возможность спрятаться от неё. Или наблюдать за ней, когда она считает, что остаётся одна. В эти моменты я чувствую себя больным извращенцем, но всё равно не могу от них отказаться.

Она такая хрупкая. Изящная. Маленькая. И она права, что боится. Если бы я только мог её защитить! Но что я могу для неё сделать? Написать дяде? Только нет ни единой гарантии, что он поможет. Может сделать ещё хуже. Написать кому-то ещё из Дома? Отвратительная идея по тем же соображениям. Лию могут обидеть или попытаться использовать, если поймут, что она имеет для меня значение.

Я с самого начала знал, что нужно будет от неё отказаться! Почему же так тяжело это сделать? Почему караван не приходит так долго? Каждый день — мучительное испытание.

Ненавижу. Свой. Дар.

Но это не оправдывает того, что я сказал. Хотел ответить резко, чтобы она ушла, разочаровалась, плюнула и растёрла. Чтобы остаться в её памяти недостойным хамом и только. Но перестарался. Невыносимо слышать её глухие рыдания и знать, что это я — их причина. Сколько я стоял перед её дверью, надеясь, что она выйдет и накричит на меня? Стоило ли объясниться, или от этого сделалось бы ещё хуже? Что я мог ей сказать? Правда ли я ей нравлюсь, или её в мои объятия толкает страх неизведанного? Или она действительно находит меня привлекательным, несмотря на уродство?

Я бы хотел выяснить… но не имею на это права.

Почему она появилась именно сейчас, когда раны затянулись? Когда я почти забыл Кири́ту и всё, что между нами произошло?

Лия все равно возненавидела бы меня. Пусть лучше сейчас, вот так. Может, стоит написать ей письмо? Нет, плохая идея. Она может пожалеть меня и вернуться, и тогда все усилия пойдут насмарку. Если бы я только мог облегчить её боль! Зачем я сказал именно эти слова, приплёл ирретов бордель? Можно было выразиться мягче. Сказать, что она не в моём вкусе… Нет, пусть лучше думает, что я — чудовище, чем сомневается в своей красоте. Она юна, по меркам магов — ребёнок. Через несколько лет она и имени моего не вспомнит, а я переживу это. Не первый раз. Не первый ирретов раз.

Как же я ненавижу свой дар…

Скорее бы приехал караван!

Глава девятая, о бестактности и разговорах по душам

Скорее бы приехал караван!

Эта мысль билась в сознании с момента, как я проснулась с тяжёлой гудящей головой. Аппетита не было. Утренние сумерки мягко подсвечивали комнату с каменной мебелью. Ладно. Ничего же не случилось? Ну назвал он меня проституткой… Тоже мне, бабка подъездная. Переживу.

Вот только вчера я не подумала, что действительно могу сделать хуже. Например, его огненное высокоморальное сиятельство может посчитать, что я недостойна оплаты фидии. И сэкономит. В общем, зря я полезла.

У отказа имелась какая-то причина, но он её не расскажет. Возможно, его резкий ответ — это защитная реакция. Или он просто мудакус вульгарис в естественной, пустынной среде обитания.

А кто сказал, что попасть порталом прямо в спальню мужику — это гарантия интима с этим самым мужиком? Так может думать женщина штамп, а не женщина вамп. А я — ни то, ни другое, поэтому сейчас выдохну, встану и пойду поем. И буду усиленно заниматься, до тех пор пока не покину эти чертоги нравственности. Мало ли, может, книги в этом мире — большая ценность, и другая возможность представится нескоро? Я пока так и не определила, к какому историческому периоду на Земле можно было бы отнести этот мир. Точно не средневековье, тут тебе и плита, и канализация, и водопровод с душем, заметьте, не с ванной. Подобие унитаза опять же. И всё это посреди пустыни. Такое и в нашем мире не везде есть, если задуматься. А что если у них лаконичные города в стиле будущего? Обтекаемые стеклянные башни и звездолёты? Я связывала минимум деревянных предметов в доме с даром хозяина, но что, если это просто не модно? Или не эстетично, но дёшево, надёжно и практично?

Размышляя, выползла из-под покрывала и отправилась в ванную. Затем — на кухню, готовить завтрак. Пусть будут сырники. После вчерашнего внутри боролись обида и стыд. С таким коктейлем эмоций как раз и стоит напечь сырников, а потом швырнуть их ему в лицо. Но я так, конечно, не поступлю. Я вообще никогда никому ничего в лицо не швыряла. А к Ирихану испытывала благодарность. Он меня приютил, дал вещи, кормил, спасал. А что разговаривать со мной не желал и в постель к себе не пустил — так это его право, и обижаться тут не на что. Может, я не в его вкусе? Скорее всего.

— Дождливого утра, — раздалось за спиной, когда я сняла со сковороды первый сырник.

Теста получилось много, ибо одно яйцо такого размера — как три куриных. А я задумалась и случайно разбила целых два. Сырников теперь хватит до приезда каравана.

— Дождливого, — эхом отозвалась я. Они всегда таким образом здоровались, даже если за окном хмурилось. — Ирихан, прошу прощения за вчерашнее… Мне не стоило.

Я не стала к нему поворачиваться, потому что так было проще. Опустила лицо к сковороде, будто на сырниках написано, что мне делать дальше.

— Лия, я тоже прошу прощения. Это мне не стоило так говорить. Но ситуацию это не меняет. Я принёс очки, маску и вещи, которые вам могут пригодиться в пути. И хотел предложить небольшую прогулку на фахораках, чтобы вы привыкли.

— Буду безмерно благодарна, — искренне ответила я. — Садитесь, поешьте, пока горячее.

Неловкая тишина разлилась по кухне. Обожаю такую атмосферу всеми фибрами души.

— Очень вкусно.

— Спасибо.

У меня была ещё одна проблема, и я совершенно не знала, с кем о ней поговорить. И, наверное, не стала бы делать этого с ним и до вчерашнего вечера, а после — и подавно. Неумолимо приближались красные дни календаря. Зная свой организм, я могла с уверенностью утверждать, что они начнутся в день отправки с караваном. Возможно, это лично моё свойство и удача, но стоило только куда-то поехать… как начиналось кровавое веселье, ныл живот, болела голова и хотелось плакать. И если раньше у меня имелся целый таблеточно-прокладочный арсенал для борьбы с временными трудностями, то сейчас из гигиенических средств Ирихан выделил лишь зубную щётку, мыло и зубной порошок. Классный, кстати, от него после пробуждения во рту было почти так же свежо, как и вечером.

— У вас сейчас есть планы? — спросил он, когда я окончательно погрузилась в невесёлые мысли о насущном. Вернее, физиологичном.

— Нет, конечно. Только посуду домою.

Сырники и правда получились отличные. К ним Ирихан достал финиковое и тамуровое варенье. Последнее я пробовала регулярно, там и осталось-то немного на донышке — оно было не такое приторное и с лёгким свежим привкусом. Он вынул ещё одну банку, с джемом из крупных мясистых лепестков. Вкусно. Внутри попадались маленькие орешки.

Половину теста поставила в холодильник. Огненный, конечно, отличался отменным аппетитом, но столько даже он не съест. Всё убрала со стола и начала мыть посуду, ловя в окне его отражение. Он как обычно задумчиво следил за моими движениями. На этот раз не стала растягивать процесс, закончила за пять минут.

— Вещи на столе в гостиной. Конечно, это мужское, но я подгоню по размеру.

— Спасибо. До этого заклинания я пока не дошла. Да и страшно тренироваться на чём-то хорошем.

Маг ничего не ответил.

На журнальном столике и кресле лежало два комплекта одежды — тёмно-синий, вызывающий брючный костюм с золотой отстрочкой, как у тореадора. И ярко-лиловый, расшитый серебром.

— Это какие-то нарядные костюмы?

— Да, только этим нарядам уже лет десять. Я надевал только синий, — Ирихан тяжело вздохнул. — Вообще, в Минхатепе ценятся чёрные вещи. Считается, что белый — для бедняков. Богатые ходят в тёмном. Чем темнее вещь, тем сложнее в ней находиться на солнце, поэтому такую одежду зачаровывают специальным образом. Следовательно, она дорога.

Глава десятая, о караване

Караван приехал с последними сумерками. Шумная толпа остановилась у воды, возбуждённо клекотали фахораки, со стороны оазиса доносились мужской смех, отголоски перебранок и запах жареного мяса.

До башни дошёл лишь пожилой сухой мужчина с проседью.

— Дождливых дней, янгви́зор Ирихан´Райх Усала́м´Сая́н, — торговец склонил голову и поднял на мага чёрные глаза с желтоватыми белками и помутневшей радужкой.

— Пусть вода будет в твоём доме всегда, Шия́рх. Мне казалось, мы давно отбросили формальности. Рад видеть тебя в добром здравии.

— Да какое здравие, пора уж на покой, да куда этим оболтусам довериться? — хитро улыбнулся Шиярх. — Не окажешь честь с нами отужинать?

— С радостью соглашусь, особенно если ты поведаешь последние новости.

— Приглашаем тебя и твою очаровательную спутницу.

— Это Лия… — обернулся на меня Ирихан и запнулся, не зная, как продолжить.

— Лия Каляева, — представилась я. Торговец с интересом смотрел, ожидая продолжения. — Лия Еленовна Каляева, — представилась целиком.

Да, у меня было ма́тчество. Или правильнее — матроним. Уж не знаю, какими орудиями мама его отвоевала, но об отце я не знала ничего. Эта тема в доме никогда не поднималась, а на все вопросы мама отвечала: донор. В общем, мама считала, что если воспитывает меня в одиночестве, то и отчество не нужно. Эта деталь всплывала редко, я немного этого стеснялась, но признавала мамину правоту. А здесь, в другом мире, стало и не важно, поэтому я расправила плечи и улыбнулась. Да, я Лия Еленовна, зато звучит мелодично, а не так, будто змеи нашипели или кошки натошнили.

— Будем рады вашей компании, — учтиво ответил торговец.

— Мы скоро спустимся, спасибо за приглашение, — кивнул Ирихан.

Когда торговец вышел, маг обернулся ко мне.

— Лия, несколько советов. Не перебивайте мужчин, когда они говорят, особенно старших. К вам, как к магичке, отношение особое будет, но это в любом случае не принято. Если есть вопросы, то задавайте мне. Если спросят вас — отвечайте, но сами лучше беседу не начинайте.

— Патриархальное общество, — кивнула я.

— Большинство фидий за женщин платят их мужья, отцы, братья, сыновья. Не забывайте об этом. Отец может отказаться платить фидию за непокорную дочь. И тогда, если у неё нет своих денег или поддержки мужа, её ждёт либо изнуряющая работа на плантации, либо бордель, если покажет свой норов. Там особо непослушных опаивают мада́вой. Люди от неё становятся весёлыми и страстными. Запомните, Лия. Лучше любой труд, чем бордель, потому что оттуда почти не выходят. К мада́ве очень быстро привыкают, и лишь единицам удаётся вырваться из таких обстоятельств.

— А если у женщины маленькие дети?

— Тогда у неё есть муж.

— А если он не хочет платить?

— Он обязан. Либо отрабатывает фидию сам, за всю семью.

— Есть ли разводы?

— Да, только после достижения детьми шестнадцати лет. Тогда муж может развестись с женой и не платить её фидию.

Можно лишь представить, как тут шантажируют женщин мужья и отцы этими фидиями. Что скрывается за стенами домов и что замалчивается. Я нервно сглотнула.

— И что же, в бордели берут рожавших старух?

— Нет, на плантации. В бордели — молодых девушек. Или привлекательных женщин.

— Вы говорили, что магички особенно ценятся. Разве я рискую попасть в бордель?

— До рождения первого ребёнка — вряд ли. А дальше — мало ли…

— Да что же у вас за система такая! Рабство какое-то!

Я топнула ногой, а затем напугалась, что Ирихан сочтёт это оскорблением. Но он спорить не стал, напротив, согласился:

— Система отвратительна, но далеко не все это понимают. Для большинства нет проблемы оплатить фидию. Их мало волнуют судьбы тех, кто не может этого сделать. У власти есть люди, которые хотят перемен, а есть консерваторы, которые боятся потерять своё положение. Например, мой дядя. Один из самых ярых противников отмены фидии, — маг скривился.

— А вы? — осторожно спросила я.

— А я не имею политического веса и желания вставать по другую сторону баррикад от него. Примкнув к любому движению за отмену фидии, я ему лишь наврежу своей репутацией. Без поддержки Дома я ничего не сделаю, а Дом поддерживает дядю и кузена. Я делаю иную работу — охочусь на преступников. Последние четыре года в этой части пустыни не было ни одного нападения. Мы с Арином неплохо расчистили местность, — Ирихан говорил спокойно, без тени бахвальства.

— Что значит поддержка Дома?

— Наверное, стоило рассказать вам раньше, но я всё надеялся найти у себя книги, из которых вы сами поймёте. Власть в Минхатепе принадлежит семи Домам.

— Аристократическим?

— Не перебивайте, — улыбнулся он. — Нет. Дом не завязан на одном лишь происхождении, войти в него может каждый, и в этом есть некая привлекательность. Каждый Дом контролирует свою сферу. Я принадлежу к Дому Усала́м, Второму Дому. Это охрана, стража, следствие, обеспечение безопасности и надзор за фидирами. Они подчиняются нашему Дому. Моя мама происходила из Дома Сая́н, это Седьмой Дом, наименее влиятельный. Они занимаются наукой, магическими разработками, производством стекла. Есть ещё пять домов: Сона́р — ювелиры, чеканщики, производители фидий. Это Первый Дом, фар — царь по-другому — происходит из Сона́ров. Третий Дом — Сила́х, они занимаются добычей руды, обработкой металлов, изготовлением оружия. Четвёртый Дом — Баха́р, они осуществляют все морские перевозки в стране. Вы сами видели, что большинство городов расположено на побережье, да и некоторые реки судоходны. Весь торговый и транспортный флот принадлежит им. Баха́р не может договориться с Чаку́лом, Шестым Домом, из-за промыслового флота. Чаку́л занимается продовольствием — скотоводство, овощи, фрукты, большая часть видов фиников, рыба. А Пятый Дом — Саку́р. В их ведении выращивание кунивы, саку́ры и мафу́ты. Производство кунивы, сахара и масла.

Из дневника Ирихана

Девятый день Второго месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Не могу уснуть. Понимаю, что поступаю правильно, но мучительно не хочу её от себя отпускать. Но что я могу ей дать? Даже если представить, что каким-то чудом смогу временно блокировать магию… детей у меня, скорее всего, не будет, значит, у неё не будет нормальной семьи. Жить мне всегда придётся где-то на задворках, либо постоянно носить блокировщик магии. Это если представить, что он появится. И как я тогда буду зарабатывать? Чем смогу её обеспечить?

И моя репутация. Однажды ей расскажут, найдутся доброхоты. Как она посмотрит на меня, если узнает всю правду? Не хочу видеть разочарование и осуждение в её глазах. Претит даже думать об этом.

Но когда взорвалась та ирретова банка, и Лия прижалась ко мне в поисках защиты — какое же это сладкое и правильное чувство! Захотелось обнять и никогда не отпускать. И её лицо, сначала испуганное, потом смеющееся. У неё мелодичный голос, но смех куда приятнее. Сложно оставаться равнодушным в такой момент.

Такое ощущение, что я родился в проклятых солёных песках Архтана. Стоит моей жизни хоть немного войти в русло, как становится хуже. Словно я бесконечно наказан этим даром.

Ей нужно уехать, это очевидно.

Жаль, что я успел так сильно привязаться.

Глава одиннадцатая, о новом пути

Караван поднялся затемно. В мою дверь громко постучали, но когда я вышла, то Ирихана уже не было. На кухне он оставил завтрак — тёплую куниву и несколько лепёшек. Я думала, что сладкий напиток меня взбодрит, но, напротив, накатила такая тоска, что хоть волком вой.

— Ирихан? — позвала я, но в башне стояла тишина. — Ньока?

Гишина где-то спала, сегодня она ночевала не со мной.

Собрав вещи, выглянула наружу. Караван уже построился. Фигуру Ирихана разглядела внизу, он говорил с Шиярхом. Взяла сумку, закрыла дверь и пошла в сторону собирающихся людей. Маг меня увидел, я помахала ему, он махнул в ответ и указал на фахорака. Наверное, это Калим. Когда я подошла, огневик показал, как тянуть за поводья, чтобы птица села на землю. Иначе на неё было бы не взобраться. Я устроилась в седле, после чего Калим поднялся и заклекотал. Пташке не терпелось размять ноги.

— Пусть в вашем доме всегда будет вода, Лия. Прощайте.

Язычки пламени поползли вверх по его рукам, добрались до локтей, а затем перекинулись на плечи. Маг сделал несколько резких шагов назад. Люди вокруг благоговейно расступились, оставляя его в пустом кольце, даже фахораки разошлись.

— Прощайте, — выдавила я. — И спасибо за всё.

Голос сорвался, Ирихан в ответ вспыхнул ещё сильнее, кивнул и ушёл. Я провожала его глазами до самой башни. Хотелось сказать что-то ещё, но что тут скажешь? Всё и так понятно.

— Что же, Лия, дождливого утра, — преувеличенно бодро сказал Шиярх. — Вы будете двигаться в хвосте каравана, Зейх вас сопроводит.

Один из фахораков выдвинулся вперёд, меня заинтересовал всадник. Вчера не обратила на него внимания, а сейчас было ещё слишком темно, чтобы хорошенько рассмотреть. Кажется, высокий брюнет, как и остальные мужчины. Верхом на Калиме я пошла рядом с ним. Караван выстроился вытянутым узким клином. Люди загрузили пожитки в специальные короба на спины самых флегматичных фахораков. Остальные животные пританцовывали в ожидании отправления.

— Дождливого утра, ривана Лия, — обратился ко мне провожатый.

— Доброго утра, господин Зейх, — постаралась улыбнуться я. — Скажите, а как зовут вон ту девушку?

Звонкий смех раздался от начала каравана, ему завторил низкий мужской.

— Дариша. Вас познакомить?

— Да, прошу! У меня к ней деликатный вопрос.

Зейх свистнул, и все обернулись.

— Дариша, подойди, пожалуйста!

Девушка ловко спрыгнула с фахорака и пошла к нам. За ней, нахмурившись, двинулся парень, с которым она переглядывалась вчера.

— Ривана Лия, это Дариша, моя невестка. Будущая жена младшего брата, Ильхаса. Дариша, у Лии к тебе вопрос.

Как назло, на нас смотрели все! Под прицелами взглядов двух десятков людей я подошла к Дарише и улыбнулась. И вот как спросить её о насущном? Надо было сделать это вчера!

— Очень приятно познакомиться. Извините, можно вас на пару слов?

Дариша понятливо кивнула и сама отвела меня в сторону. Весь караван не сводил с нас глаз. Да что же такое?

— У вас что-то случилось? — вздёрнула девушка широкие чёрные брови и с любопытством посмотрела на меня.

— Да. Нет, — замялась я. — Тут такое дело…

Вместо того чтобы нормально сказать, что мне требуется, я покраснела и беспомощно посмотрела на неё.

— Вам что, абортирующее зелье нужно? Но зачем? Ведь если вы забеременели, то янгвизор Ирихан должен на вас жениться. А он из Дома Усалам! — озорно сверкнула глазами она.

— Нет, вы не так поняли. Ничего такого между нами не было. У меня вот-вот должны начаться женские дни, я хотела спросить, как вы с этим справляетесь. Да ещё и в дороге…

— Ах, это! Есть кипинди, артефакт, поглощающий кровь. Я вам дам, у меня есть запасной. Пойдёмте!

Под градом любопытных взглядов Дариша повела меня за руку к началу каравана.

— Ильхас, мы вас догоним. Задержимся на десяток минут, — звонко крикнула она жениху.

— Дариша, что за ерунда?

— Ильхас, не вредничай! Вы нас даже из виду не потеряете. Езжайте, мы нагоним!

Дариша скроила весёлую мордашку и сморщила нос. Ильхас колебался несколько секунд, а потом нехотя кивнул. Спустя минуту караван снялся с места. У оазиса остались только мы вдвоём и наши фахораки. Они обиженно заклекотали, провожая собратьев взглядами.

— Идём, Лия, я тебе всё покажу, — весело воскликнула девушка.

Действительно, раз уж мы дошли до такой темы, то выкать друг другу было бы глупо. Мы спрятались в зарослях, где я приобщилась к ещё одной особенности этого мира. Когда закончили, взобрались на фахораков и двинулись вслед за караваном.

— Какой он, янгвизор Ирихан? — с любопытством спросила Дариша.

— Непонятный. Вроде холодный и немногословный, но при этом заботливый. Дал необходимое, подарил книги и деньги, даже в мелочах это проявлялось. То куниву приготовит, то плед принесёт, если вечером становится прохладно, то подарит что-то нужное. Но всё молча. А как что спросишь — рычит и фыркает.

Из дневника Ирихана

Десятый день Второго месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Мне казалось, что самым мучительным будет проводить караван. Что ж, я в очередной раз ошибся. Оказывается, не менее мучительно не бросаться за ним в погоню.

Башня кажется чужой и пустой. Гишина всё утро искала Лию и смотрела на меня вопросительно. Я попытался объяснить ей, что так будет лучше для всех — она обиделась и куда-то уползла. Решил приготовить себе куниву — по привычке сделал две кружки.

Что за ерунда? Старался же избегать её и не сближаться. Пожалуй, выведу фахораков на прогулку, пусть разомнутся. Поеду в противоположную сторону. Да. Совершу объезд вперёд графика.

Одиннадцатый день Второго месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Ненавижу свой дар.

Двенадцатый день Второго месяца 7026 года

Янгва Маир Мадогор

Не сплю почти всю ночь. Как там Лия? Удобно ли ей в седле? Я поздно сообразил, что стоило дать ей с собой мазь от натёртостей. У неё наверняка очень нежная кожа, а к седлу она не приучена. Позаботится ли о ней хоть кто-то?

Желание догнать ирретов караван не оставляет ни на секунду.

Но это будет выглядеть настолько жалко… я даже толкового повода придумать не могу. Отдать мазь? Смешно. И даже если так, что дальше? Заявить, что я скакал больше суток, чтобы сообщить, как она мне безразлична? Шиярх и так всё понял, ещё не хватало, чтобы поняла Лия.

К опытам душа не лежит, всё валится из рук. Ещё и Ньока обиделась. Шипит недовольно по углам. Прикормила её Лия… А я что? Не буду же я по несколько часов в день готовить для одного себя? Для гишины достал разное мясо, она понюхала и уползла. Показывает характер. Ну ничего, пусть мышей ловит, а то разбаловалась, недавно паука видел на кухне. Совсем обленилась.

Что, если всё-таки попросить перевод в Архитеп? Тогда хоть издалека смогу видеть Лию…

Нет, от этого станет только хуже. Рано или поздно она выйдет замуж, родит детей. Без меня ей будет лучше. Да и себе зачем душу бередить? А желание кинуться вслед за караваном — задавить.

Глава двенадцатая, о женском коварстве

К вечеру третьего дня путешествие мне не просто опостылело. Опротивело. Осточертело.

Песок во всех местах, невозможность помыться, тошнотворное покачивание в такт рысящему фахораку... А ещё караванщики не обедали, только вечером разжигали костёр и готовили еду. Караван поднимался рано утром, затемно, шёл до первой жары. За час до полудня быстро разбивались палатки, ставился навес для фахораков, и все ложились спать. Десятник охраны оставлял лишь дежурных. Понятно дело, что я днём уснуть не могла, не привыкла. В середине дня на перекус лишь кунива, сухарики, орехи или печенье. Желудок категорически протестовал и против невероятно плотного завтрака, и против отсутствия обеда. Зад протестовал против бесконечного сидения в седле, а разум — против отупляющего воздействия однообразного пейзажа. Я словно устроилась на тяжелую изнуряющую работу, за которую платили натёртой промежностью и песком на зубах.

Зейх пытался развлекать меня шутками и местными легендами, но отвратительное самочувствие, тянущая боль в животе и пыль в носу не давали погрузиться в его искромётный юмор. Хотя иногда я улыбалась в ответ вполне искренне. Всё-таки сопровождающий обо мне заботился и окружил непривычным, но приятным вниманием. Даже мазь подарил, хотя я и не просила.

Посетила умная мысль завести дневник. Посетила, осмотрелась, оценила обстановку и ретировалась. И правильно, для умных мыслей есть куда более комфортные условия, а не вот это всё. Ещё тяготило муторное предчувствие какой-то пакости. К сумеркам я была раздражена настолько, что хотела кого-нибудь пристукнуть, возможно, себя. От осознания, что в таком режиме ехать ещё девять бесконечных дней, становилось дурно. Из-за обеденного сна дней будто бы становилось вдвое больше.

Когда мы подошли к удобному для ночлега месту и остановились, солнце уже зашло. В пустыне темнело мгновенно, ночь словно падала сверху неожиданно и резко. Зейх ушёл разбивать лагерь, а я встала в сторонке, разминая ноги и наблюдая за его ловкими движениями. В первый вечер я пыталась помочь Дарише и Ильхасу готовить, но вреда оказалось больше чем пользы — почистила не то, сложила не туда. Так что меня прогнали отдыхать.

Сухой горячий воздух обдувал лицо. Я наконец сняла маску-очки и растёрла затёкший лоб.

— Лия, хочешь компотика? — крикнула Дариша.

— Да, ещё как! — я спустилась к очагу и подставила свою флягу под струйку.

Стаканов в походе не держали — и песок налетал, и мыть их было нечем.

— Ты ляжешь одна? — лукаво спросила она.

Я закатила глаза. Дариша твёрдо вознамерилась породниться и ухаживала за мной похлеще Зейха, не забывая петь ему дифирамбы. Но я смотрела на это с улыбкой, просто у девушки слишком много энергии и нет другого вектора её приложения. Да и потом, кто отказывается от таких деятельных подруг? Отдаёшься в умелые руки — и вуаля, у тебя уже и муж, и работа, и платье куплено. Немного на её вкус, но это уже детали.

— Даш, я лягу одна. И все следующие ночи — тоже. В моём мире не принято так стремительно сближаться.

— А в нашем принято замуж выходить беременной! — сурово сдвинула она идеально очерченные дуги бровей. — Но если по разным палаткам спать, то так никогда замуж и не выйдешь.

— Ты, я смотрю, — исключение из правил. Что-то не вижу у тебя животика.

— Это только пока у нас дома своего нет. Вот как обустроюсь, как детскую обставлю — тогда держите ровно небеса, семья у меня будет большая. И дружная, — на всякий случай сурово добавила она.

— Как скажешь, — я примирительно подняла руки в воздух. — Что на ужин?

— Тебя что, Зейх покусал? Он уже три раза спросил. Что приготовлю, то и будете есть.

— Мм-м, у нас тоже есть такое блюдо. Жричодали называется, — рассмеялась я.

Даша хихикнула и быстро переплела косу потуже, чтобы выбившиеся пряди густых волос не мешали готовить. Я села рядом и наблюдала, как она достаёт загодя нарезанное мясо из холодильного ларя и кидает в шкворчащее в большом чане масло.

— Раз ты магичка, может, разогреешь лепёшки? — она указала на другой ящик, с хлебом. Его обычно подогревали на костре перед едой.

— Не лучше ли по старинке?

— Нет, лепёшки сладкие, а от мяса дух идёт. Пропахнут. Ты попробуй хотя бы. И мне помощь, и тебе опыт.

Попробовала, отчего нет. Сожгла всего одну лепёшку и стыдливо бросила её в костёр под смеющимся взглядом Дариши. Остальные согрелись и лежали на подносе румяным и тёплым строем, будто только из печи. Я накрыла их полотенцем, чтобы песка не надуло. Хотя это и бесполезно. Песок в пустыне вместо приправы.

— Ты как? Мазь помогла? — Зейх сел рядом со мной и положил руку на колено.

Пока так и не поняла, как относиться к этим прикосновениям — они не вызывали у меня ни восторга, ни отторжения. Хотя скорее были приятны: я чувствовала мужской интерес, и от этого спина сама распрямлялась, а плечи расправлялись. Да и парень Зейх симпатичный. Красивее Ирихана, если подумать. Нет в нём всей этой суровости, надрыва и тайны. И я пока не поняла, хорошо это или плохо.

— Да, стало легче, но всё равно непросто…

— Потерпи ещё три дня. На шестой день всё придёт в норму, проверено. И мазь наноси утром и вечером. Или хочешь — я помогу, — игриво улыбнулся он.