Огни Орлеана

Глава 1. Чужой среди своих

Особняк Майерсов в Гардн-Дистрикт утопал в огнях, словно сцена из фильма: сверкающие гирлянды на фасаде, лимузины, выстроившиеся у входа, и море людей, чьи имена звучали в таблоидах. Джаз, вырывавшийся из живого квартета у мраморной лестницы, струился сквозь стены, как старое вино — густой, томный, пропитанный печалью и праздником одновременно.

Это был вечер в честь него — день рождения Тьяго Майерса. Двадцать один. Возраст, когда, казалось бы, надо мечтать, строить планы, принимать поздравления от дорогих, в прямом смысле этого слова, гостей. Но он стоял у окна второго этажа в идеально сидящем костюме от Armani, но чувствовал себя в нём как в броне — дорогой, красивой, но не своей. Он смотрел вниз на чужую толпу, держа бокал с колой, которую кто-то вручил ему, словно забыв, что он уже взрослый. Камеры, вспышки, светящиеся улыбки. Это был не семейный праздник, а пресс-показ "успеха".

Он не чувствовал себя частью всего этого блеска. Ни часть фамилии, ни фото в журналах, ни роскошная комната в доме спортсмена-легенды Рея Майерса и писательницы Малии Майерс — ничто не стирало ощущение: он всё ещё тот же парень с улицы, воришка, спасавшийся кражами и бегством.

Из зала доносились хлопки вспышек. Папарацци, аккредитованные журналисты, блогеры — все ждали момента, когда Тьяго выйдет и скажет что-то “по случаю”. Майерсы не устраивали пустых вечеринок — каждое торжество было событием, каждый повод превращался в перформанс.

— Я не хочу спускаться, — пробормотал Тьяго, словно говоря это самому себе.

Старший брат, стоящий рядом всё это время, усмехнулся, также оценивающе взглянув на гостей.

— Ты просто постой с бокалом, улыбайся и забудь про всё это через полчаса, — Сэмюэл хлопнул его по плечу. — Через час все уедут.

— Я не умею улыбаться, когда вру, — ответил Тьяго.

— Тогда улыбайся, будто ты победил. Войну. Сам с собой.

Тьяго задумался. Наверное, для родных детей Майерсов подобные вечеринки под прицелом камер были привычным делом, но для него — нет. Он попал в эту семью, когда ему было почти семнадцать. Казалось, он сам был удивлён, что из всех детей в приюте, Майерсы выбрали его — самого "колючего" и проблемного, на которого преподаватели жаловались чаще, чем он успевал дышать.

На второй этаж стремительно поднялась девушка с тёмно-русыми волосами, аккуратно уложенными на правый бок, и в дорогом платье от Versace. Она скользнула взглядом по братьям, и заговорила.

— Тьяго? — голос Джилл выдавал сочувствие. Она знала, что подобные мероприятия даются Тьяго тяжело. — Папа просит тебя спуститься. Все ждут.

Он провёл рукой по дредам, оглядел себя: дорогой костюм от стилиста, часы — подарок Рея, новые кроссовки, о которых когда-то мечтал на витринах, но теперь они казались тяжёлыми, как кандалы.

Он вышел из комнаты и пошёл вниз. Внизу толпа расступалась, камеры поднимались, взгляды приклеивались. Его встречал мир, который не был ему домом.

— Тьяго, как ты себя чувствуешь в семье легендарного футболиста? — крикнула одна из журналисток, втиснувшись ближе.
— Правда ли, что вы хотите поступить в Йель, как ваши братья?
— Что вы чувствуете по поводу того, что были усыновлены? Это ведь особая ответственность?

Вопросы сыпались, как осколки стекла. Он не отвечал. Смотрел куда-то мимо. Его взгляд зацепился за родителей — Рей и Малия сияли в центре зала. Она — в платье цвета вина, он — в классическом тёмном костюме. Они позировали, смеялись, пожимали руки гостям. В их мире всё было на своих местах.

Тьяго отвернулся и попытался скрыться за колонной, но остаться в одиночестве у него не получилось.

Совсем скоро рядом появилась журналистка с длинными тёмными волосами и лёгкой, почти игривой улыбкой.

Она заметила Тьяго, стоящего в стороне, отстранённого и погружённого в свои мысли, и решила, что это шанс на сенсацию — такой холодный, загадочный герой всегда в цене.

— Ты выглядишь, как будто совсем не в настроении праздновать, — мягко произнесла она, подойдя ближе и чуть наклонив голову, чтобы встретиться с его светло-карими глазами.

— Может, если хочешь, я сделаю этот вечер более… интересным?

Тьяго лишь слегка приподнял бровь, не прерывая холодного взгляда.

— Не думаю, что мне нужны «интересные» вечера под прицелом камер и фальшивых улыбок, — ответил он ровно, словно ставя невидимый барьер между собой и ней.

Она улыбнулась шире, чуть прикоснулась к его руке, пытаясь растопить лед.

— Ну, я не такая, как все. Просто хочу узнать настоящего Тьяго, не того, кто снаружи.

— В этом доме мало настоящего, — сказал он, отводя взгляд. — Я не играю в эти игры.

В этот момент в разговор вмешался Остин — высокий, с лёгкой небритостью и уверенной улыбкой, который подошёл к девушке и, как будто между делом, взял её за локоть.

— Привет, красавица, — сказал он с подмигиванием. — Почему бы нам не познакомиться получше?

Журналистка с улыбкой повернулась к Остину, забывая о Тьяго, а тот тихо улыбнулся брату — знак благодарности и молчаливого разрешения побыть наедине с собой.

***

Позже, когда дом притих, и только часы в коридоре отсчитывали минуты до полуночи, Тьяго стоял у окна своей комнаты, глядя на лоснящуюся от глянца реальность. Он снял часы, положил их на полку. Потом снял пиджак, галстук, белоснежную рубашку — оставшись в футболке и старых джинсах, тех самых, которые он тайком прятал внизу шкафа, как кусочек настоящего "себя".

В этот момент в комнату постучались и, на пороге появился отец, держа в руках два бокала с бурбоном. Один протянул сыну.

— Не бойся, — сказал он. — Сегодня можно. Тебе двадцать один, всё-таки.

Тьяго взял, не отпивая.

— Хорошая была вечеринка, да? — Рей улыбнулся. — Мама постаралась.

— Ага.

— Послушай… Я хотел поговорить. — Голос стал серьёзным. — Мы с мамой подали документы. В три университета. Ты можешь сам выбрать. Но ты должен хотя бы попытаться.

Глава 2. Добро пожаловать домой

Ночь в Новом Орлеане дышала влажным жаром и прилипала к коже, как плёнка. Уличные фонари гудели, освещая треснувший асфальт и граффити на кирпичных стенах — знакомые с детства знаки. Район, который в детстве казался вселенной, теперь выглядел меньше, но пах всё так же: раскалённым бетоном, бензином и дешёвыми специями с уличной точки за углом.

Тьяго шагал с сумкой на плече, не останавливаясь. Прошёл мимо старого закусочного окна, где когда-то крал хот-доги, потом — мимо школы с выломанными ставнями. Кто-то кричал из окна третьего этажа, где играла музыка — старая школа джаза, немного затхлая, как плёнка на кассетах, но живая.

На перекрёстке он остановился. Вдали, у ограды, под тусклой вывеской "Luxe Cuts", трое парней что-то курили. Один из них выпрямился, всматриваясь.

— Эй... — послышался голос. — Не верю своим глазам. Это кто там идёт — сам Ти, золотой паренёк из Гардена?

Тьяго узнал голос сразу.

— Дрей, — выдохнул он и медленно улыбнулся.

К нему навстречу шагнул высокий, худой парень в спортивной куртке с капюшоном. За ним — двое других: Кико, коротышка с вечной ухмылкой, и Мартин — молчаливый, с рассечённой бровью.

— Чёрт, братишка, мы думали, ты уже на другой планете. Телики не смотрим, но о тебе тут слышали. Майерс-младший, звезда, любимец белых воротничков, — усмехнулся Дрей, хлопая его по плечу.

— Да, только упавшая. Прямо в дерьмо, — хрипло отозвался Тьяго. — И воротнички — не мои.

— Значит, вернулся? — Кико подмигнул. — Скучал по нам?

Тьяго пожал плечами.

— Наверное, по себе скучал. Есть где остановиться?

— Ну, если вернулся, значит, место найдётся, — Мартин заговорил впервые, негромко, но твёрдо. — Погнали. Мистер Хастингс будет рад увидеть тебя.

Тьяго напрягся.

— Он ещё жив?

— Он не только жив. Он стал крепче, чем был. Сейчас в его казино — не только джаз. Ты же знаешь, как это работает. Если хочешь остаться — тебе надо будет выбрать сторону.

Тьяго кивнул.
— Я уже выбрал.

Парни переглянулись.

— Ну тогда, брат, добро пожаловать обратно, — сказал Дрей и махнул рукой в сторону переулка. — Пошли. Сначала покажем тебе, что здесь изменилось. Потом — решим, что делать дальше.

И Тьяго пошёл. Сквозь ночной Орлеан, сквозь улицы, что пахли кровью, потом, музыкой и чем-то родным. Он не знал, во что ввязывается. Но впервые за долгое время чувствовал: он там, где может быть самим собой.

Они шли по узким переулкам, где пахло мокрой штукатуркой и прогорклым жиром, остановились возле чёрного входа кирпичного здания, освещённого одним тусклым фонарём. Дрей постучал трижды в железную дверь без ручки — два коротких, один длинный. За ней щёлкнул замок, и щель впустила полоску жёлтого света.

— Проходи, чемпион, — кивнул Дрей, чуть толкнув Тьяго вперёд. — Добро пожаловать домой.

За дверью был узкий коридор, с облупленными стенами и лампами под потолком, мерцающими, как в фильмах о психушках. Но Тьяго знал этот путь. Он когда-то пробирался сюда тайком — пацаном, в рваных кроссовках, чтобы потрогать настоящую боксерскую грушу.

Спустившись по скрипучей лестнице, он вдохнул: пот, кровь, кожа, старая медь. Привычный коктейль — тот самый запах, который когда-то врезался в память.

Подвал "Арт-Деко" уже не был просто заброшенным спортзалом. Теперь тут стоял ринг с подсветкой, три ряда лавок, мешки вдоль стен, зеркала, железные тренажёры. Молодые бойцы, по двое, спарринговали в перчатках под крики тренера. Углы зала скрывались в полумраке, только центр освещался жёлтым светом ламп.

— Раньше тут всё было по-другому, да? — усмехнулся Кико.
— Ага, — кивнул Тьяго. — Было две груши и дырка в полу.
— А теперь? — Дрей раскинул руки. — Добро пожаловать в подпольную Мекку. Здесь рождаются легенды... ну, или летят в травмпункт.

Он поздоровался с двумя бойцами, коротко ударив кулаком по ладони.

— Мы тут всем заправляем. Ну, почти. Хастингс, конечно, сверху, но в подвале — мы сами по себе. Если хочешь выговориться, иди в бар. Если хочешь выжить — сюда.

— Кто теперь тренирует? — спросил Тьяго, глядя на стройных, нервно переминающихся новичков.

— А вот и он, — сказал Мартин, кивнув в сторону фигуры у бокса с бинтами.

Высокий мужчина, лет сорока, с перебитым носом и загрубевшими кулаками, стоял, следя за двумя новичками. На нём была старая куртка и бейсболка, натянутая на лоб. Он поднял взгляд — и его лицо расплылось в улыбке.

— Тьяго? Мать твою, сучёнок, это ты? — его голос прорезал гул зала. Он шагнул вперёд и сжал Тьяго в медвежьи объятия. — Ты же был мальчишкой, когда я тебя последний раз видел. А теперь смотри на себя! Мужик!

— Привет, Марло, — слабо улыбнулся Тьяго.

— Ты не представляешь, как часто я о тебе вспоминал. Все говорили, ты ушёл — стал чистым, гладким. А ты вот — вернулся.
— Не могу сказать, что по плану, — хрипло отозвался Тьяго.
— Да тут всё по плану Хастингса, — усмехнулся Марло. — Но ты всегда был упрямым.

Он посмотрел на Дрея и других:

— Устроим ему тур, а потом решим, как вернуть форму. Если ты, конечно, не против?

Тьяго бросил взгляд на ринг, где парень с разбитой губой всё равно улыбался сквозь кровь. Сердце забилось чуть быстрее.
— Я не против.

— Шмотки в шкафчике, слева от душевых, — бросил Марло. — Там же перчатки. Быстро разомнись — кое-кто хочет проверить, не забыли ли ты, как драться.

— Кто именно? — усмехнулся Тьяго.
— Один из наших новичков. Зубастый, дерзкий, но быстро учится. Пускай получит урок.

Тьяго кивнул и скрылся в раздевалке. Шкафчик скрипнул, открывая набор из простых шорт, старой футболки с логотипом «Арт-Деко» и перчаток, пахнущих кожей и потом. Он переоделся быстро — движения были отточены, автоматические. Всё тело вспоминало: как завязывать бинты, как проверять швы на перчатках, как дышать — ровно, экономно.

Разминка заняла пару минут: прыжки на месте, вращение плечами, несколько теневых ударов. Когда он поднял глаза в зеркало — увидел себя. Настоящего. Не "Майерса-младшего", не брендовую обёртку. Парня с улицы, выживавшего кулаками.