Огонь правды

Глава Пролог

Драгоценные мои, Огонь правды - это 6 книга в серии Грани миров. Книги следует читать по порядку, это непрерывная история.

Порядок книг:

Пленница тирана.

Новые законы.

Темные воды.

Печати на заветах.

Смутное время.

Огонь правды.

Кровавое наследие.

Амир был Древним – он был Богом первого поколения – сыном самого Праотца и прожил с десяток эонов. Как и большинство детей Праотца, он изжил из себя все слабости, кроме одной – Амир любил своего первенца, любил непозволительно сильно (для Бога). А как не любить, если Сат творил бесподобные вещи, умел создавать такое, что не удавалось и Древним!

Именно любовь к сыну и подвигла Амира явиться к Праотцу, чтобы просить у него милости. Но тот был строг, как и всегда. Восседая на своём лучезарном троне, на вершине их огромной многоуровневой Пирамиды, он зрел в корень – в саму суть вещей и не тяготился сантиментами. Праотец творил сложный мир, позволяя делать то же самое и своим потомкам. Он не ограничивал их в средствах, но за свою милость требовал беспрекословного подчинения.

Дети не роптали – уже не роптали. За многие эоны они уяснили, что мудрость их родителя в тысячи раз превосходит их собственную, и полагались на неё, прекрасно осознавая, что с вершины мира, всё видеться более полным и понятным, нежели из их ограниченных чертогов.

И всё же случались моменты, когда стойкость Древних давала трещину. Источником подобных волнений всегда было оно и то же – намерение Праотца прибраться в их огромном доме, а именно удалить какую-нибудь неудачную Пирамиду, чтобы на её месте воздвигнуть новую – более совершенную.

– Этот проект нужно сворачивать, – сказал Амиру отец, когда тот предстал перед ним.

– Но он был очень успешен, – напомнил Амир. – Мы отрабатывали в этой Пирамиде такие алгоритмы, какие нигде ещё не применяли, и ты был доволен испытаниями.

– Удовлетворен, – поправил его отец. – Последнюю проверку вирусной атакой, они не прошли.

– Но ведь они остановили звездных карликов, – не унимался Амир, вспоминая, как хитроумно создания его сына справились с посланниками Праотца.

– Вирус проник в самый центр их Пирамиды, они остановили его разрушительное действие – замуровали в Стержень, но не уничтожали. Это была ошибка, нельзя справиться с вирусом, если он пробрался в самое ядро. Слишком велик риск повреждения всей системы.

Амиру показалось, что Праотец вздохнул, но то конечно было лишь видение. Не мог он так же болезненно воспринимать поражение Сата. Для него Пирамиды его внуков были всего лишь полигонами для испытаний, новыми проектами, которые он лихо разворачивал и так же лихо сворачивал, если те себя не оправдывали.

Вот только Пирамида Сата была не простым проектом, она была одним из самых удачных, она превзошла все ожидания Праотца, и хоть он и сетовал на то, что у неё много недочётов, а принялся тестировать её лично. Посылал испытание за испытанием, провоцируя Сата на ещё большую изобретательность, а населяющих его дом созданий на неординарное поведение. Пирамида росла и развивалась, пока Праотцу не взбрело в голову проверить её на прочность по-настоящему.

Никогда ещё звёздных карликов не посылали в чертоги Богов, эти злобные твари были созданы как оружие против врагов и применялись исключительно за пределами Великой Пирамиды. Сат стал первым Богом, справившимся с оружием самого Праотца. И пусть он не уничтожил его, но он не позволил карликам разорить свой дом.

– Если ты знал, что повторная атака вэригов убьет их, почему инициировал именно такую проверку? Почему мы не применили новый вирус? – теряя способность держать себя в руках, спросил Амир. – Скажешь, они первый этап не прошли? Скажешь, что не можешь тестировать на системе новые алгоритмы, пока она со старыми не разобралась?! – в сердцах выпалил Амир, тут же устрашившись отцовского гнева.

В высоком чертоге сделалось пасмурно, вокруг лучезарного трона Праотца сгустился сизый туман. Но на удивление Амира лик отца не был грозным, скорее печальным. Он с минуту помолчал, а потом заговорил, с трудом подбирая слова.

– Нет, не скажу, сын мой, – последовала долгая пауза. – Потому что не я инициировал вирусную атаку.

– Как не ты? – в недоумении спросил Амир, ожидая, что отец объясниться, но тот перешёл в наступление.

– Я говорил тебе, – пророкотал его голос, – что эта Пирамида ещё сыра для запуска, что хорошо бы доработать её, прежде чем накачивать таким энергетическим потенциалом, каким она владеет сейчас?

– Говорил, – кивнул Амир.

– Но ты меня не послушал. Ты кричал, что у Сата грандиозный проект, что он справится, и я поверил тебе. Ну так вот, он не справился. Он не сумел пройти элементарной проверки на прочность.

– Звёздные карлики – элементарная проверка?! – возмутился Амир.

– Хорошо, – смягчился Праотец, – не элементарная. Я создавал это оружие на заре своего становления, но оно оправдало себя. Я отбил атаку заклятого врага с его помощью. Вот только я не знал, что он сумел скопировать код вэригов и создать своих собственных…

Глава 1 Таймар

Прошёл год после событий описанных в пятой книге.

Весна в этом году была ранняя, уже в первом месяце зашумели темные воды Кохары, а в середине декады по когда-то безжизненным пустошам распространилось такое дивное многоцветие, какого эти края не видели сотни лет. К лету же, как и обещала Китэрия, над благоуханными полями летали шумные тучные насекомые, жадные до сладкого нектара. Они бережно собирали его и несли в свои ульи, чтобы роглуарцы вспомнили наконец вкус мёда.

Естественно, в этом году им это не удалось. Нет, парочка смельчаков, конечно, рискнула посягнуть на собственность трудолюбивых пархателей, но встретила жесточайший отпор и осталась ни с чем.

И всё же несмотря на мелкие недоразумения Кохара раскрывала роглуарцам свои объятья, превращаясь в самый удивительный край третьего круга. Солёный бриз пел о морских приключениях, степи будоражили пьянящими ароматами мелиссы и лаванды, а горные хребты, тянущиеся вдоль всей Кохары, намекали на то, что эти земли могли бы превратиться в роскошный портовый город, способный сделать его обителей властителями морей. Оставалось лишь обратить монолитные горы в материал для величественных зданий.

За этим дело не постояло. Ещё зимой в разрастающемся княжестве Таймара прибавилось каменоломен. Его зодчие были уверены, что возведение города начнётся с храма Нурмиру или княжеского замка, но Таймар всех удивил. Великий князь, как его теперь завали подданные Бычьего острова, Кохары, Гарнае Хор и Дуадей жил по-спартански – спал в походном шатре, а первым строением, которое он повелел заложить в Кохаре, оказался маяк посвящённый этэри из Валамара.

Сотни рабочих затаскивали мелкие и не очень булыжники на небольшой прибрежный островок, куда Таймар любил вечерами плавать, чтобы любоваться раскатистыми волнами. Там, на одинокой каменистой тверди булыжники и складывались в стены. Зодчие обещали построить маяк Тэри и году княжеского тридцатилетия, а пока Таймар бродил вдоль пустого берега, следя за их работой. Он бродил там же, где три года назад, а как будто бы в прошлой жизни, упала похищенная им вимана. Он бродил, наблюдал за волнами и вспоминал свой первый визит в Валамар, здоровяка Вишибалу, восторженного Галора, капитана Харуха и её.

Её он вспоминал постоянно. Не было ни дня в жизни Таймара, чтобы он не думал о девушке с вересковыми волосами из своих снов – о девушке, которая лежала на этом песке после крушения и отчаянно цеплялась за жизнь, хотя казалось, что в страшном краю скорби её могли ждать ещё большие муки чем те, что она испытывала. И действительно, князь подарил ей много страданий, а она взамен исцелила его земли – она даровала Роглуару новую жизнь, которая впрочем, была слишком хрупка, чтобы длиться вечность.

– Три года прошло, а он всё равно приезжает сюда, чтобы ходить вдоль берега. Что он хочет здесь отыскать, утонувшие книги, артефакты? – донёсся до слуха князя, подхваченный ветром голос Марухи, сидящего вместе с Заргом и Истаном на одном из многочисленных прибрежных валунов.

С тех пор как его брат покинул Вайрук, он неотступно следовал за Таймаром, как и его талисман. Не сказать, чтобы принц проникся к Марухе любовью, но общество его терпел, как и общество Зарга поднявшегося до капитана и, тоже частенько сопровождавшего Таймара в его многочисленных поездах по новым землям.

– Я думаю, он хочет найти тут ответы, – отозвался Истан.

– А я думаю, он просто тоскует. Иначе, зачем ещё в разгар войны строить маяк в честь чужестранки? – пожал плечами Зарг.

– Вот этого я вообще понять не могу! – подхватил Маруха. – Если то, что мы держим ото всех роглуарцев в секрете – правда, и нам осталось лет десять-пятнадцать, то зачем тратить столько сил на какой-то маяк?! Кому, ну кому он будет нужен? Кто станет посылать сигналы кораблям, если все мы умрём?!

– Да прекрати ты уже ныть, Маруха! – прикрикнул на вора Зарг. – Я верю, что наш князь придумает, как обойти запреты Богов, и Купол с Валамара всё-таки будет снят.

Истан и Маруха скептически переглянулись и уставились на капитана, который не слишком хорошо разбирался в тонкостях божественных интриг. Но того их пристальные взгляды не смутили.

– Он сломал Печать Сэмира, – Зарг многозначительно воздел указательный палец к проклёвывающимся звёздам. – А это знаете ли не шутки.

– Мы-то знаем, – поджав губы, буркнул Маруха и плотней закутался в изрядно потрепанный цветастый халат.

Упаднические настроения вора Таймара раздражали, как впрочем, и слепая вера в его мёртвую звезду, которой кичился Зарг. И бывали дни когда он жалел, что вообще поделиться с братом и капитаном неутешительными перспективами их круга. Он сделал это в минуту непозволительной для Великого князя слабости. Но тогда он был раздавлен решением Высших, которое те приняли на последнем сигуле в Гельвиадосе. Дока присутствовал на нём и сообщил Таймару, что Семир наотрез отказался снять с Валамара купол. Сам законник и большая часть верховных Богов намеревалась покинуть Пирамиду Сата, оставив её жителей наблюдать за концом времён в одиночестве.

Истан принял весть как истинный святой – со смирением, а Зарг – с поразительным равнодушием, зиждущемся на безоговорочной вере в погибшую звезду Таймара. И лишь Маруха паниковал, раздражая князя.

Рассказывать вору о том, что цена за реформации, проведённые Таймаром в Роглуаре, сильно выросла с момента их возвращения домой, никто, конечно же, не собирался. Просто пронырливый Маруха оказался не в то время не в том месте. Он стал случайным свидетелем разговора братьев и Зарга, а потому вошёл в малочисленный круг знающих. Самого Маруху такое отличие от прочих роглуарцев скорее угнетало, и он уже давно проклял тот злосчастный день, когда узнал о звёздных карликах и дрязгах Богов. Он даже упрашивал князя подчистить ему память, но тот отказывался.

Глава 2 Таймар

В степи уже ждала сотня. Князь заслышал их голоса ещё на выходе из бухты.

– Сколько они ещё будут нас осаждать? – спрашивал один из солдат.

– Не думаю, что слишком долго, – отвечал другой. – Скоро Деораку нечем будет кормить своих людей, и те что поумнее переметнутся к нам.

«Скоро нам всем нечего будет жрать», – подумал Таймар, но тут же укорил себя за неуместную мысль и принялся раздавать указания.

Сотню он направил прямиком к каменоломням, возглавив шествие, но как выяснилось напрасно. Вопреки ожиданиям к ним пожаловали не люди императора, а Калем Драм – старший сын райманского правителя.

По его заверениям княжество хотело выйти из состава загнивающей империи и заключить мироне соглашение с Таймаром.

– Отец плох, – доверительно сообщил Калем, когда они с князем уединились в полевом шатре. – Не сегодня, завтра он отдаст концы.

– И ты рассчитываешь занять его место? – ухмыльнувшись, спросил Таймар, оглядывая сухопарого коротышку в щёгольском военном костюме.

Новенькие кожаные нагрудники парадно лоснились глянцем, поскрипывая от суетливых ерзаний их обладателя. Этот малый видимо одел их впервые и только ради того, чтобы казаться значимее в глазах будущего союзника. Но эта манипуляция возымела обратный эффект, так как Таймар не любил пустой показухи.

– Ну ни Мариго же он оставит после себя, – Калем позволил себе ухмыльнуться, но тут же посерьезнел, увидев недовольную гримасу на лице Таймара.

Упоминание о первой жене обычно вызывало у князя зубную боль. Сегодняшний день не стал исключением. Он снова представил, как она кормит грудью годовалого наследника, которого он всеми правдами и неправдами пытался оставить ни с чем.

– Ладно, – лениво проговорил Таймар, – что ты можешь мне предложить?

– Предложить?

– Ты собираешься выйти из-под защиты Деорака, что впрочем, разумно, учитывая, что вы отрезаны от столицы, так как между вами Кохара, – уголок княжеского рта чуть дернулся вверх. – Но мне-то какой прок любезничать с тобой, если я при желании могу взять твои земли силой? Вы райманцы народ агрессивный и иметь вас к качества свободных соседей мне не интересно. Да и вам жить отщепенцами небезопасно, так что я полагаю ты пришёл заключать соглашение.

– Вести бои с императором, да ещё и с соседним княжеством довольно затруднительно, – начал было Калем, но был грубо прерван.

– Голодающим княжеством, я полагаю.

По лицу парня прошла судорога, и Таймар понял, что попал в точку. Урожаи этого года не порадовали райманцев и, скорее всего, Вурду Драму нечем кормить армию, поэтому он и послал своего недоноска прямиком в логово зверя.

«Что ж умно», – рассудил князь, подумав, что ему такое положение дел выгодно.

– Вурт Драм должен добровольно сдать мне Райман, – произнёс он, поднимаясь и демонстрируя, что аудиенция завершена. – В награду за покорность ваше княжество получит особые привилегии.

– Какие?

– Три телеги зерна на зиму и наместника, которого вы выберете сами. Подозреваю, что им станешь ты.

– А зерно мы будем получать каждый год?

– Не наглей, – не дипломатично осадил князь Калема и вышел из шатра, дав понять, что торги окончены.

Таймар не рвался заполучить в собственность окраинные земли. Его вполне устраивала их демпферная функция. Но Райман граничил с Гарнае Хор и он ослаб, а значит мог быть захвачен соседями. Что-что, а болотистые земли, из которых уже вовсю качали газ, нужно было защищать. Роглуарцы не знали, что всем им скоро придёт конец, да и разбавленная вибрациями родного круга святая вода из Бальдахара действовала медленнее, чем рассчитывал Таймар, поэтому его земляки всё ещё отдавали дань старинной традиции и периодически дрались за ресурсы. Таймар тоже боролся, но в действительности эта возня ему уже осточертела. Хотя он и не был против сражений, но не с людьми, а с тем потусторонним злом, которое грозило поглотить Валамар.

Бунтарский нрав князя не сломили события последних лет, и решение Высших оставить свой дом, тоже. Да, его сердце заходилось судорогой от осознания собственной слабости перед всеми мирами, но было нечто, что не давало ему ни права, ни возможности отступиться. Князю снился сон – один и тот же сон на протяжении года. Почти каждую ночь Таймар слышал крик девушки, блуждающей по самой Грани. Теперь, спустя время он знал, что бедняга была именно там. Он знал, что она страдает, но не мог помочь, потому что её тело осталось в Валамаре.

Таймар не был уверен, что эта девушка Китэрия. Дока сказал, что сновидения часто обманывают, пользуясь лицами тех, кого хочет видеть спящий. Но князь упорно надеялся. Он строил маяк Тэри, как память о своей любви, он строил его как склеп для своего сердца, но то было днём… А ночью снова приходила она и колотила своими маленькими кулачками в серую преграду, умоляя вытащить её.

Конечно, князь ездил к элорскому ковену. Конечно, ходил на Грань и не один раз. Но спасти валамарку не сумел. И именно невозможность сделать это и уверила Таймара в том, что к нему приходит Китэрия. Если лилулай оказалась при смерти, то её душа должна была подойти к самой Грани и, возможно, даже шагнуть за неё, как когда-то было с Сиху. Князь хорошо помнил, как они с Шемой и травником боролись за валамарца, как они сумели вернуть его к живым, хотя казалось, это было невозможно. А сумели они лишь потому, что его сердце продолжало отсчитывать удары, медленно, но продолжало.

Глава 3 Дока

Уже третьи сутки подряд Эергур не вылезал из хранилища. Ему казалось, что он близок к озарению, казалось, что набрёл на нужный след, нашёл способ обойти статут. Да, Самир запретил снимать с Валамара Купол безмолвия, но не далее как вчера он и большая часть детей Сата покинули Пирамиду. В Гельвиадосе царило погребальное уныние. Лишь те немногие бунтари, что пошли против воли законника и остались в своём доме, теперь сидели в главном зале для сигулов и, опустив головы, молчали.

О чём думали Боги, Эергур не знал, возможно, они тоже соображали, как обойти наказ Сэмира, а возможно, тихо готовились встретить конец на своей земле. Всезнайка так и не научился понимать мотивы демиургов, так и не понял, какие такие высшие ценности заставляли одних бежать, а других соглашаться на гибель. Эергур понимал только свои ценности, которые за год служения Ёиль тесно переплелись с её домом. Ценности эти были просты, они позволяли пожертвовать дружбой, собственной жизнью, чем угодно, кроме памяти – памяти их Пирамиды, которая хранилась в теле Гамунгадраса.

На протяжении целого года Дока думал, как сберечь память веков в угасающей Пирамиде, пока не осознал, что бессмысленно беречь то, чем некому будет воспользоваться. И поэтому он как одержимый стал искать способ обойти закон – нарушить указ Самир. Эергур понял, что нет иного варианта кроме как ассы с карликами. Они не смогли победить их тогда, на заре становления, когда Сат и его дети были совсем молоды, но они должны сделать этот сейчас, иначе… Конец всему! Возможно, даже самому Сату и тем душам, что он породил.

Дока бродил по глубинным уровням хранилища вдоль светящихся сфер, он выискивал пятёрку самых древних королей человеческих кругов. Всадник знал, что они попали в Ётерхоль неспроста – они были первыми бунтарями, кинувшими вызов Богам. И случилось это во времена Великой ассы со звёздными карликами, что казалось умнику подозрительным совпадением.

Дока понятия не имел, за что именно их упрятали в Ётерхоль, но догадывался, что насолили они Высшим по крупному, раз до сих пор не заслужили права на второй шанс. Хотя Айсирия – внучка Сэмира, под предводительством которой и шли эти короли, сумела-таки выбраться отсюда. Правда, Ёиль упекла её в тело шестилетнего ребёнка, и хоть это не помешало Айсирии постичь тайну своей души, она была ещё очень слаба, к тому же не обладала сплошной памятью прошлого воплощения. Ёиль не давала Айсирии права на восстановление собственной памяти, и Дока вынужден был искать ответы самостоятельно.

Он бродил по хранилищу, в надежде отыскать пятёрку бунтарей, чтобы узнать, в чём была их ошибка, почему они проиграли, почему предпочли заточить карликов в теле Мирового древа, поставив под угрозу Стержень. Эергур искал ответы среди светящихся сфер, а нашёл то, что никак не ожидал увидеть здесь – нашёл марадёров, которые пробрались в нижние ярусы хранилища и бесцеремонно расхищали его.

Сначала он услышал голоса, коих здесь быть просто не могло. Голосов было много и обладатели их спорили. О чём? Догадаться было не трудно, они решали какие сферы изъять, а какими можно и пожертвовать. Понятное дело они не предполагали, что при изъятии ничем не надо жертвовать, если проводить его грамотно, если доверить эту работу той единственной, кто имела на неё право.

Лишь Ёиль могла распутать хитрый клубок связей из тысячи нитей, лишь она была способна вытащить одну или все сферы, не навредив им. Все же прочие, включая и пришлых вандалов, рвали соединительные волокна, разматывали кровоточащие жилы памяти и уничтожали целые кластеры, ради крупицы знаний.

Вот и сейчас перед всезнайкой стояла группа странного вида существ мало походящих на людей и вообще всех, кого он когда либо видел. И эти существа уничтожали достояние Ётерхоля, выдёргивая с мясом драгоценные сферы и распихивая их по коробам из светоносного прозрачного вещества.

«Стойте! Что вы делаете?!» – возмутился Всадник, кидаясь на варваров.

Те на его слова почти не отреагировали, они продолжили свою грязную работу, и лишь один вандал из семерых оторвался от грабежа, бросил на Эергура оценивающий взгляд узких, бесцветных глаз и предостерегающе выставил руку.

– Не мешай, – беззвучно произнесли его губы.

Он склонил на бок безволосую вытянутую голову, словно удостоверяясь, что его предупреждение услышано, а затем отвернулся, чтобы продолжить разрушения.

Подобное пренебрежение могло возмутить и более смиренного, Всадник же просто озверел. Он свистнул, что было сил, а потом достал свой меч и кинулся на наглецов. Вот тут уже все они оторвались от грабежа и, неожиданно сменив цвет мраморно-белой кожи, превратились в кристаллы. Меч Эергура звонко ударился о каменные глыбы, наполнив всё хранилище оглушительным эхом.

«Твою мать! – выругался про себя Всадник, поняв, что имеет дело с действительно серьёзной проблемой. – Вольгер! – стал звать он. – Вольгер, тревога! Вторжение! Атака на хранилище! Вольге-е-е-ер!».

Глава 4 Дока

Кей явился незамедлительно, раскрутившись в тесном пространстве хранилища чёрным смерчем. Вслед за ним пришёл на свист хозяина и Цефар. Конь раздувал пар, окутывая пространство туманом, в котором терялся даже свет похищенных сфер. Обитатели Ётерхоля ощутили опасность, все ощерились, приняв боевую стойку, все были готовы напасть и напали бы, не окажись среди них самой Ёиль.

– Довольно! – пророкотал её голос громом, встряхнув саму основу хранилища.

Белый пар, а за ним и чёрный туман отступили. Лишь странного вида существа в белых туниках под стать белой пергаментной коже продолжали стоять как ни в чём не бывало, правда, они больше не пытались кристаллизоваться, лишь взирали на Ёиль с осуждением и только.

Доку такое их поведение оскорбило. Вольгер вообще с трудом сдерживался, его лихорадило и колотило как студень во время землетрясения, но и он не посмел ослушаться матери.

– Что происходит? – только и спросил он, взирая на Ёиль.

– Ты и сам знаешь, Вольгер, – наше время пришло.

Лицо Богини вдруг сделалось печальным, она склонила голову на бок, с мольбой посмотрела на сына и кивнула белым пришельцам, словно давая добро на их работу. Те кивнули в ответ и, не обращая внимания на семейные разборки, вернулись к своему делу.

– Не смейте… – прорычал Грут, двинувшись в сторону белых, но Ёиль остановила его.

– Нет, – произнесла она почти ласково, – не надо. Такова воля Праотца.

– Разорить твою сокровищницу?!

– Сохранить хотя бы что-то из накопленного.

– Значит, они списали нас со счетов, – опустил голову Вольгер. – Сам Прародитель списал нас?!

Ёиль ничего не ответила, но её глаза всё сделали сами. Эергур впервые видел в них отблеск влаги, он впервые видел, как дрожат её губы.

– Зачем забирать сферы?! – продолжал недоумевать Грут. – Зачем так топорно разорять Ётерхоль? Почему не доверить эту работу тебе?

– На это нет времени.

– У них нет и одного века на то, чтобы ты перенесла всё в свой новый чертог?

– Не будет никакого нового чертога. У меня не будет, – пояснила Ёиль и по её щеке скатилась одна блестящая капля.

Вольгер подставил руку и поймал её, сжав в кулак. Его бесформенная масса завибрировала и обрела вдруг плотность, но обратилась не в того толстяка, какого знал Роглуар, а в исполинского, статного мужчину, каким он представал в Гельвиадосе.

– Не надо, Вольгер, – покачала головой Ёиль. – Твой гнев напрасен, ты ничего не изменишь. Всё что мы можем, это позволить системщикам забрать наши наработки, чтобы они послужили при создании новой Пирамиды.

«Но что будет с вами?» – не выдержал и Всадник.

Ёиль повернула к нему своё лицо, но потом снова посмотрела на Грута.

– Системщики скопируют мою функцию.

– Только функцию?! Не тебя?!

– Разве можно скопировать Высшего? – растянув губы в сардонической улыбке, спросила Богиня.

Всадник сглотнул, а Вольгер лишь качнулся, и как будто вырос в размерах, а потом крутанулся на каблуках и, развеявшись тысячами воронов, кинулся на системщиков.

– Не-е-е-е-ет! – пронзил пространство хранилища крик Ёиль, но было уж поздно – схватка началась.

Тысячи разгневанных птиц клевали обратившихся в кристаллы пришельцев. В хранилище стоял чудовищный звон. И когда одно из белых существ треснуло, а после и разлетелось на сотни осколков, Ёиль явила свою мощь. Она обратилась ураганом и, захватив всех в водоворот своей ярости, выбросила из хранилище на мост, под которым зияла бездна Гамунгадраса.

Дока думал, что теперь-то отчаянному бунту Вольгера придёт конец, но не тут-то было. Покорёженный, весь в ранах он поднялся с колен ещё раньше, чем это сделали пришельцы, и завопил на весь Ётерхоль.

– Тени! Восстаньте!

– Вольгер, не смей! – ужаснулась Ёиль. – Ты не понимаешь что вторишь.

– Я отлично понимаю, – прошипел он.

– Ты ещё совсем молод, – стала увещевать Ёиль. – Ты не осознал в полной мере смысл служения, в тебе слишком много личного.

Грут криво ухмыльнулся и прошептал:

– Да, я ещё молод, но Прародитель не оставил мне возможности повзрослеть, а тебе состариться. Поэтому я сам возьму то, что все мы заслужили! – Вольгер вздёрнул руки к тёмным небесам Ётерхоля, и его голос пронзил сизые тучи, – Абартис маярам идикто! Абартис маярам Марлер!

Всадник не знал, почему Ёль замешкалась, возможно, она и сама не хотел умирать, возможно, слишком сильно дорожила единственным сыном, а может, была и ещё какая-то причина, но она не остановила кея. Она просто стояла и смотрела, как с небес валят десятки проклятых душ, как наполняют пространство Ётерхоля отверженные, как они гудят, запевая свою мрачную боевую песню.

Тени были изгнанниками для всего мира. Даже Ёиль не могла пообещать им второй шанс, а потому не поместила в своём хранилище – не хотела запечатывать их навечно. Никто кроме Вольгера не сумел найти им применение, никто не обласкал их своим вниманием, но никто и не уничтожил их. И это дало теням безграничную свободу. Они не слушались никого, кроме своего покровителя, кроме единственного существа во всех кругах Пирамиды Сата, которому было дело до отверженных.

Глава 5 Дока

Всё смешалась в тугой клубок бестелесных духов, чёрного туманного облака, из которого периодически вырывались каркающие вороны, и блеска кристаллических тел. Шесть посланников Прародителя бились с восставшими против божьей воли – бились не на жизнь, а на смерть. Звон в Ётерхоле стоял такой, что его вибрация передавалась даже глухому Всаднику.

Эергур больше не мог стоять просто так, он должен был выбрать сторону, точнее даже не выбрать, а сразиться за ту, к которой примкнул год назад.

– Прости, моя госпожа, – выдохнул он, вынимая из ножен свой меч, – но я тоже не хочу твой гибели.

С этими словами Всадник ринулся в черное месиво тел и с оглушительным треском въехал в одного из системщиков. Тело пришельца дзынькнуло под напором цефаровых копыт, но выстояло. Тогда Эергур обрушил на него ряд ударов мечом. Но и тогда проклятый грабитель не пострадал, лишь озверел и пошёл в наступление на Всадника.

С Цефара Эергур упал не сразу, лишь после третьего удара. Хотя если учесть что бился он не с кем-нибудь, а с волей их всеобщего папаши, то можно было считать его феноменально стойким. Вот только этого оказалось недостаточно. Бунт против Высших могли затевать лишь им подобные, а он сам, как и сын Ёиль были неполноценными. Кей – не вполне демиург, Дока – простой смертный, без особых свершений при жизни, который сумел стать Всадником лишь благодаря интригам недодемиурга.

Но они были вместе, они бились плечом к плечу за свои права, за возможность доказать значимость, за второй шанс, и помогали им изгои их мира, которым тоже нечего было терять кроме возможности вернуть утраченное. Они сражались отчаянно, потому что не хотели мириться, потому что были воинами по духу, потому что не умели отступать. И может, неспособность отойти в сторону и была пороком в кругах Богов, но ведь ни Вольгер, ни Дока не были таковыми.

– Бей их по голове, – кричал кей, – это слабое место системщиков. Повредишь черепушку, они падут.

Эергур старался не промахиваться, он метил в удлиненные бошки каменных тварей, вот только попадать становилось всё трудней – рука его ослабла, да ещё и десятки ран, которые посланники Праотца сумели нанести казалось бы не вполне живому телу, отнимали силы. Всадник выматывался, как и Вольгер. Оба они пропускали всё больше и больше ударов. Грут больше не разлетался в стороны десятком хищных птиц, он не походил на чёрный туман, он был просто тёмным сгустком дрожащей массы едва похожей на человека.

И вот Эергур пал на колени, увидев краем глаза, как вслед за ним падает и Вольгер. Трое уцелевших системщиков спеленали вымотанного кея и повалили наземь. Один из посланников схватил его за голову, другой за ноги, третий метнулся к Всаднику, чтобы задержать и обезвредить. Но когда Эергур понял, что хотя сделать системщики, то у него словно второе дыхание открылось, он оттолкнул летящего на него пришельца и кинулся к Вальгеру. Вот только добежать он не успел, Ётерхоль взорвал душераздирающий крик его владычицы.

– Не-е-е-ет! – кричала она, – Не-е-т! Пощадите его! Забирайте то, за чем пришли, но оставьте моего сына.

– Нет, – прорычал пришелец, – забирать тут нечего. Похоже, что вирус Гамунгадраса пожрал и саму тебя, Ёиль, а значит все твои «сокровища» и выеденного яйца не стоят, не то что жизни наших братьев, которые забрал твой сын!

– Вы оставите всё здесь и просто сотрёте нашу Пирамиду?! – не поверила собственным ушам Ёиль.

– Вы всего лишь один из маленьких миров в нашей большой Вселенной. Одним больше одним меньше… – начал посланник, но договорить не успел, потому что Ёиль изменилась в лице, когда поняла, что вся её жизнь и работа, которую она вела столько веков, все лишения и тяготы были напрасными, что зарвавшиеся пришельцы решили учинить самосуд, лишив Сата накопленных ею знаний.

Ёиль распростёрла в стороны руки и открыла рот. Эергур был рад, что уже давно оглох, потому что крик её сотряс сами основы Ётерхоля, возбудив древнюю магию. С окраин мрачного царства стали стягиваться мертвецы, а впереди них скакали кони, да не просто кони, а браться самого Цефара.

Дока прищурился и насчитал пятерых. Посланники тоже обратили внимание на то, что силы становятся неравными, а ещё они поняли, что Ёиль как и её сын приняла сторону бунтарей.

– Ты пожалеешь об этом, – проскрипел пришлец и рванул на себя голову Вольгера.

– Не-е-ет! – закричали все – и Эергур, и мать кея.

Они кинулись к нему, но так и не успели понять, что произошло. Единственное, что они успели заметить – это две яркие вспышки – золотую и изумрудную, перед тем как всё заволокло чёрным дымом.

Глава 6 Дока

Мёртвые рубили и клацали зубами, они пытались отбить кея, который валялся посреди моста бесформенной тушей. Эергур вновь восседал на Цефаре, он топтал его копытами посланников, но те продолжали стойко сражаться, будто были бессмертными. Дока начал понимать, что остались самые стойки, древние порождения самого Праотца, и победить их без кея будет непросто. Единственные кто мог противостоять системщикам – это Боги, вот только Ёиль исчезла, оставив Всадника и мертвецов один на один с гневом Прародителя.

Когда глаза её сына погасли, она вновь оглушила всех своим воплем, а потом напустила на обидчиков армию и разлетелась в разные стороны, как взорвавшаяся хрустальная ваза. Было ли это отчаяние или же стратегический манёвр, Всадник не знал, но он отлично понимал, что отступать им некуда, что они должны победить, иначе посланники сотрут память всей Пирамиды вместе с ними.

Всадник рубил мечом и наскакивал на троицу каменных тварей, топча их копытами своего коня. Сам Цефар тоже лютовал, он выдыхал едкий голубоватый пар, от которого мутнело в голове даже у его наездника, но проклятые системщики продолжали биться, сверкая гранями несокрушимых тел, словно показывая, как они совершенны по сравнению с порождениями Ётерходя. Да, подопечные Ёиль не отличались пригожестью, но их выделяло одно качество – все они любили жизнь и все они знали, что Ёиль в отличие от Праотца однажды даст им второй шанс, поэтому они бились за свою госпожу, как за олицетворение милосердия. Они бились так отчаянно, что сумели ослабить одного из посланников. Нет, расколоть его на мелкие осколки, как это делал Грут, мёртвым не удалось, но вместе с Всадником, они повредили голову третьему системщику. Он больше не мог сражаться, он снова обратился в белокожее существо, из виска которого сочилась голубая кровь.

Пришельцев осталось двое и, осознав своё поражение, они ринулись на Эергура, чтобы обезглавить армию мёртвых, чтобы лишить их предводителя, потому что именно Всдадник и направлял их в отсутствии Богини, именно он и воодушевлял.

Когда на Цефара наскочили в двух сторон, Эергур рубанул наугад и, кажется, ранил одного врага в плечо. По крайней мере, он видел россыпь хрустальных искр, разлетающихся в разные стороны. Но это было последнее, что он видел. Развернуться и нанести второй удар Эергур не успел – его стащили с коня и повалили лицом в каменистую почву. Он почувствовал, как хрустит его нос, ощутил влагу на губах, а вслед за этим его оглушил перестук копыт.

Всадник понял, что он не один, что к нему спешила подмога, и не какая-то свора призраков или груда костей, а настоящая помощь. Не без труда он оторвал голову от земли и увидел, как в сизом пару сверкнули золотые вспышки. Эергур насчитал пять вспышек, они блестели над исполинскими, раздувающими ноздри конями.

На пришельцев неслись Всадники Ёиль. Пять бунтарей, пять королей их проклятой Пирамиды, а вслед за ними ступала сама Богиня. Она ступала как предзнаменование победы, как приговор для тех, кто решил, что опыт всей её жизни никчёмен и не заслуживает сохранения.

«Вы обречены», – подумал Эергур, взглянув на оторопевших системщиков.

Те вскочили на ноги, бросив поверженного в пыли, и метнулись на Всадников, будто надеялись уйти от божественного гнева.

Схватка была ослепительной и поистине великолепной. Всадники окружили системщиков и обрушили на них свои мечи, они не были даром Богини, они были отголосками их былой славы и статуса – они были мечами королей. Но разве можно устоять против пятёрки волшебных коней, даже если на них восседают отверженные?

Пространство Ётэрхоля наполнилось звоном и светом. Тела посланников сверкали сотрясаясь от ударов, от них отлетали осколки, рассеиваясь во все стороны и освещая поле битвы. За спинами наездников стояла Ёиль. Она воздевала руки к небесам и что-то шептала, закручивая серые облака в тугие спирали. И вот эти кольца воздушных масс сделались настолько огромными, что сумели образовать воронку. Всадники Ёиль нанесли последний сокрушительный удар, расколов пришельцев, а небесный водоворот подхватил тысячи осколков и закружил их, поднимая в тёмные небеса мёртвого мира.

Шатаясь, Эергур встал на ноги, он облокотился о Цефара и вскинул голову, наблюдая, как развеваются по мрачным небесам белые брызги света, как загораются они звёздами в тусклом мире мёртвых, как освещают они его пределы. Затем он перевёл взгляд на свою госпожу. Она продолжала созидать – она раскручивала и раскручивала воронку, но уже над головами бойцов. Она рассеивала то, что осталось от посланников Праотца по границам своего чертога не как проклятье, а как дар света, который призывала служит ей.

На заре своего становления Ёиль победила великого разрушителя Гамунгадраса, сейчас зрелая многоопытная Богиня поборола саму волю их общего отца. Она сделала из его карателей своих слуг, поставила их на небеса, повелев освещать тусклый мир знаний, решив, видимо, что пора уже сделать их видимыми для всех желающих. И тела поверженных посланников действительно осветили Ётерхоль: дворец Богини, далёкие пики гор и мост, на котором шло сражение. Эергур увидел груды костей и сгусток чего-то бесформенного, полупрозрачного, рассеивающегося в новом свете. Он пригляделся и понял, что это тени – слуги Вольгера. Они сгрудились у безвольного тела своего покровителя, они тормошили его, оплакивали, призывали, но всё было тщетно. Вольгер не отвечал на их призывы, он продолжал лежать бесформенной, тёмной массой.

– Расступитесь, – послышался приказ Ёиль, и призраки отошли в сторону, позволив матери подойти к своему детищу.