Огонь в крови

ГЛАВА 1. Пробуждение

Порой так бывает: город захватывает новость, которую обсуждают все без исключения, будь то неоправданное повышение налогов или слух о новой фаворитке короля.

Главной новостью последнего месяца можно было с уверенностью считать угрозу войны.

Правитель Ашта-Хэш, не получив в жены дочь нашего короля, остался недоволен отказом и пригрозил забрать принцессу силой, устелив свой путь трупами унизивших его.

Самым возмутительным, по мнению горожан, можно было считать то, что оскорбил вспыльчивого гарратского правителя король Раданэш, а убивать из-за этого будут всех.

Почти месяц жители столицы делились предположениями о том, как это случится, ругали власть и по-тихому готовились бежать из города. Никому и в голову не могло прийти, что Ашта-Хэш отступится, проглотит обиду и не сдержит своего обещания. Гарраты славились не только буйным нравом и суровыми традициями, но и верностью своему слову. Потому, когда на исходе дня над городом разнесся глухой трубный вой, ознаменовавший приход врага, мало кто удивился.

Удивление пришло позже, когда король, оценив угрозу, сосчитав количество вражеских кораблей, пришедших к стенам его столицы, решительно отправился в сердце города, на центральную площадь, к статуе спящего дракон

Статуя эта находилась на площади, казалось, столько же, сколько стоял сам город. Вытесанная из камня, она была величественна и опасна — глядя на спокойную морду дракона, против воли хотелось отступить назад и отвести глаза, чтобы избавиться от холодного страха, вгрызающегося в хребет. Казалось, если смотреть достаточно долго, то крылатый монстр почувствует взгляд и проснется. Дрогнут каменные веки, полыхнет огнем хищный взгляд, и… все. Вот тогда от города уж точно ничего не останется.

О драконах было сложено много легенд, но ни в одной из них добрыми и всепрощающими они не были.

И вот этого монстра собирался пробудить Раданэш. Вдохнуть в камень силу, вернуть жизнь в застывшее тело… Король сошел с ума. Но даже так, многие считали это его сумасшествие достойным уважения уже хотя бы просто потому, что это была не трусость. Нашим людям для спокойствия нужно было не так уж много — им вполне хватало уверенности короля. А к пробуждению легенды Раданэш приступил с крайне уверенным видом. Это обнадеживало.

Весь тот месяц, что горожане коротали время за сплетнями, в стенах дворца, в прохладе просторных комнат, чередой отчаянных предложений и несмелых надежд было выбрано несколько вариантов защиты столицы… Вот только ни один из них не был рассчитан на то количество кораблей, что прибыли под стены города. Флотилия Ашта-Хэша поистине поражала воображение.

Без посторонней помощи выстоять против растянувшейся, казалось, на весь горизонт армады не было никакой возможности.

И Раданэш решил воспользоваться единственным шансом на победу — драконом.

Все легенды в один миг обрели реальность на центральной площади, где под глухое бормотание короля ярко вспыхивал кристалл, крепко зажатый в его руке, постепенно сменяя белое свечение на желтое, а потом и на рыжее. Огненное.

Площадь была оцеплена, солдаты не пускали горожан, толчком или зуботычиной отгоняя всех любопытных прочь. Подальше от короля.

На крыши зданий, расположенных по периметру круглой площади, они благоразумно не смотрели, чтобы не видеть особенно изобретательных, наглых и любопытных, согнать которых у них все равно не было возможности.

Не стрелять же по нам, неумным. Стрелы еще могли пригодиться, а нам должно было хватить и искреннего пожелания свалиться и свернуть шею, сдобренного парочкой сочных ругательств.

Раданэш несмело коснулся свободной ладонью морды скрутившегося во сне дракона, в левой его руке кристалл перестал вспыхивать и загорелся ровным красным светом. Не сразу удалось разглядеть, что на мостовую под ногами короля капает кровь — острые грани кристалла вспороли его ладонь и жадно пили жизнь.

Затаив дыхание, я невольно подалась вперед, почти перевалившись через невысокую оградку, что имелась на крыше цветочного магазина дамы Марэль.

В этом магазинчике я работала уже второй год и искренне не хотела бы завершить свою карьеру, свалившись на каменную лестницу у входа.

Сама дама Марэль, женщина весьма преклонных лет и нервного характера, пила капли, обмахиваясь веером, и изображала предобморочное состояние на первом этаже, изнывая от отсутствия зрителей, способных по достоинству оценить ее страдания. Я же наблюдала за обрядом с самого удачного ракурса.

Просто дракон спал мордой как раз к нашему магазину, и раньше я часто им любовалась, забираясь по вечерам на крышу с чашкой чая. Тогда, в лучах заходящего солнца, серый камень приобретал рыжеватый оттенок, напоминая чешую, что придавало статуе немного сказочный, но будто бы живой вид.

Иногда я с ним даже разговаривала, когда не могла держать в себе что-то такое, чем хотелось бы поделиться с кем-нибудь родным… Как ни странно, никого роднее статуи дракона в этом городе я себе так и не нашла.

Кристалл в руке короля перестал сиять, а гул недовольных жителей, упорно пытавшихся пробиться на площадь, чтобы разглядеть, что там творится, стих.

Все застыло в последней секунде, будто не желая срываться в необратимый водоворот событий.

С тихим хрустом, который отчетливо раздался в густой тишине, по морде дракона протянулась первая тонкая трещина. Потом еще одна. И еще.

Резкий взмах крыльев, и каменная крошка брызнула во все стороны. Закрывая лицо рукой, Раданэш отшатнулся от монстра, так легко вырвавшегося из каменного плена, до побелевших костяшек сжимая в руке кристалл — единственное, что защищало его сейчас от гнева пробужденного огненного зверя.

Дракон же, не теряя времени, порывисто дернулся вверх, одним неловким, судорожным движением бросив себя в небо.

Еще один взмах крыльев, в неестественной, полной ужаса тишине отчетливо слышался шорох, с которым каменная крошка ссыпалась с сильного тела, высвобождая из-под серости гранита горящие огнем красные чешуйки.

ГЛАВА 2. Душевное спокойствие

Измученная бессонной ночью, проведенной в одних покоях с беззаботно спящим драконом, поутру я была озадачена невероятной просьбой, шатко балансировавшей на грани приказа, и мечтала лишь об одном: чтобы мне это все с недосыпу почудилось.

Вот просто стояла у края постели, прижимала к себе щетку для волос и бессовестно мечтала, пока ужас нетерпеливо ждал.

— Отомри, — велел он наконец, снисходительно разглядывая меня, — и дыши.

Я послушно выдохнула, но с места не сдвинулась.

— Вы это серьезно? Хотите, чтобы я вас причесала? — спросила и сама поняла, насколько бредово это звучит.

— Да, — ужас был неумолим.

Я упрямо осталась стоять на месте.

— Сокровище…

— Меня зовут Ведана, — поспешно сообщила я, не особо желая быть сокровищем, и зачем-то добавила: — А вы — дракон.

Его это развеселило.

— Меня зовут Абель, — представился он важно, а после прищурился и издевательски протянул: — А ты — сокровище.

— Знаете, всем хорошо известно, что сокровища свои драконы хранят глубоко в горах. В пещерах. Так что можно, пожалуйста, я буду просто Ведой?

Ужас немного помолчал, видимо раздумывая над моими словами, что нервировало непомерно. Казалось, он всерьез задумался о том, что меня можно просто где-нибудь спрятать, и это было очень, очень-очень плохо.

— Если ты не будешь упрямиться, делать глупости и заставлять меня о тебе беспокоиться, обещаю не прятать тебя ни в каких пещерах, — наконец торжественно пообещал Абель.

Руки дрогнули, щетка для волос чуть не выпала из моих ослабевших пальцев, удержать ее удалось лишь чудом.

И это не укрылось от внимания дракона.

— Ты ничего не понимаешь, и тебе страшно, так? — спросил он негромко.

Я поспешно кивнула. Не то чтобы мне было прямо страшно, но неопределенность будущего и неясность моего нового статуса очень напрягали. Настолько, что в животе поселился холодный ком, а все ногти на руках были основательно обгрызены. За ночь я успела много ужасов себе напридумывать. Фантазия-то богатая.

— Я все объясню, пока ты будешь приводить в порядок мои волосы, — предложил он. — Не бойся, тебя я не съем.

— Ага, вы сытый. Вы вчера многих съели, — согласилась я.

Дракон равнодушно пожал плечами, его ужасная судьба захватчиков ничуть не трогала.

— Я уничтожил врагов. Сделал то, для чего меня разбудили, — в глазах его не бушевал больше огонь, радужка посветлела, не переливаясь рыжеватыми всполохами пламени, а мерно сияя теплым золотом. И эти золотые глаза сейчас неотрывно следили за мной.

Я почти пропустила мимо ушей его слова, напряженно застыв под этим взглядом. Замешательство мое ужас воспринял неправильно:

— Тебе их жаль? — вопрос был насквозь пропитан неодобрением.

— Кого? — не сразу поняла я, о чем речь. С трудом вспомнила, что он только что говорил, и поспешила заверить: — А, людей Ашта-Хэша? Нет, как ни странно, совсем не жалко. Я вообще не очень жалостливая, на меня за это часто обижаются.

Абель хмыкнул.

Я продолжала стоять на месте, упрямо не спеша к нему приближаться.

— Сокровище, я жду, — нетерпеливо поторопили меня. — У меня действительно запланировано на сегодня много дел.

Сидит помятый, лохматый и сонный и пытается меня убедить, что он запредельно деловой дракон, а я, может, тоже и помятая, и деловая.

— Ведана, можно Веда. И вы обещали рассказать, во что я вляпалась.

— Иди сюда, — мне протянули открытую ладонь, — и я попытаюсь все тебе объяснить.

Если бы мне еще вчера утром сказали, что скоро я буду на полном серьезе рассматривать возможность добровольно прикоснуться к дракону, я бы не поверила. А сегодня… сегодня я решительно вцепилась в протянутую руку, позволяя ужасу затащить меня на постель. Устроившись за его спиной, набрала в грудь воздуха и, задержав дыхание, таки дотронулась до его волос.

Сначала нерешительно и трусливо, готовая отдернуть руку, если что-то пойдет не так… Пряди под моей ладонью загорятся, например, или еще что.

Вопреки всем моим параноидальным ожиданиям, ничего страшного не произошло.

— Для начала скажи, сколько времени прошло с момента Излома? — попросил он, когда я впервые нерешительно примерилась расческой к его волосам.

— Триста шестьдесят три года. Древних богов больше нет, мира тоже нет, остался лишь обломок: наш остров, воды четырех морей и Сифский материк, от которого, слава Эллари, нас защищает природная завеса. Когда мир треснул, остров отделило от материка по глубинной линии, расположенной где-то в море. Природная защита, оберегающая нас от холодов Талого удела. Кроме Полуночного Барона и жрецов Многоликого, на острове никаких опасных для жизни тварей нет. А! Еще говорят, людей на материке почти не осталось. Всех сожрали. Вот. Повезло нам, в общем.

— Эллари? — недоверчиво переспросил дракон.

— Ну, Мать-Природа. Конечно, после появления нового бога все ее капища были разрушены, но верить в ее силу это никому не мешает. — Осторожно расчесывая волосы, я отчетливо чувствовала, как все явственнее в моем голосе прорезаются деловые нотки. — Любая роща, в которой есть дуб, — ее дом. Да и Озерный храм в горах, поговаривают, сохранился. Она везде.

— Сильна, матушка, — хмыкнул дракон.

— Что? — не поняла я, но вместо того, чтобы все просто объяснить, ужас задал встречный вопрос:

— Много ли тебе известно про драконов?

— Ну, — я задумалась, на мгновение прервав свою работу, — во времена войны древних, когда мир только дал трещину, вы попытались погасить конфликт, за что и были прокляты. А мир все равно был разорван. Многие погибли, но вышедшие из разлома Высшие сумели спасти наш осколок.

ГЛАВА 3. Обед

Два часа я провела в совершенно непонятных заботах. Потому что никто не хотел мне объяснять: зачем снимать мерки и подбирать фасоны нарядов, если есть магазины готовой одежды, где я легко могу найти себе что-нибудь подходящее? Или зачем мне умение отличать туаль от тафты, если стоимость метра что одной, что другой разновидности шелка превышает мою месячную зарплату?

И почему озабоченный отсутствием своего гардероба дракон заставил озаботиться тем же и меня?

Ни на один из вопросов ответа мне не дали.

Аккурат после завтрака, поданного в покои, которые мне так и не удалось сменить хотя бы на соседние — Абель очень расстроился, услышав, что я не хочу спать рядом с ним, и пообещал сожрать всех во дворце, если я вдруг посмею его оставить, — меня отдали на растерзание едва живой от страха модистке и ее полуобморочным помощницам.

Ужас почему-то считал, что его сокровищу нечего носить. Продемонстрированные же ему четыре платья, целых три рубашки и вполне приличные брюки, за которые я отдала пол-анхеля, дракона не переубедили.

Как итог: два часа я изображала из себя ответственного болванчика, усердно кивая на любые предложения и пылая насквозь фальшивым энтузиазмом, и уже почти сорок минут просто сидела со стеклянными глазами, разглядывая эскизы. Собственно, подвисла я сразу же, как бледная дама Шарсэ — выбранная ужасом модистка — решила перейти к нижнему белью и подала мне папку с самыми популярными моделями. Ее и саму едва ли радовала моя кандидатура в качестве клиентки, несмотря даже на то, что Абель, не заботясь о целостности королевской казны, обещал щедрое вознаграждение. Подозреваю, никакая сумма не могла бы примирить ее с необходимостью работать с сокровищем самого дракона. Все видели, как всего сутки назад этот самый ужас потопил всю флотилию Ашта-Хэша, и все слышали о том, как он же, сбросив чешую, развеял по ветру приближенного мага короля.

Абеля боялись, и боялись оправданно, а потому приказы старались выполнять со всем старанием. Как раз это старание и вогнало меня в полнейший ступор. Потому что просьбу выбрать что-нибудь на ее вкус модистка категорически отвергла, вынуждая меня ознакомиться с предложенными вариантами… Я никогда в жизни не думала, что у нижнего белья может быть столько видов.

До выбора верхней одежды добраться мы не успели.

Ужас, которому, в отличие от меня, пришлось промучиться всего час, порывисто ворвался в покои, совершенно не смущенный тем, что я тут вообще-то не совсем одета.

— Сокровище, — Абель не удостоил даже взглядом помощниц, прыснувших во все стороны при его появлении, — почему так долго?

Напуганные девушки жались к стенам, Шарсэ вжималась в спинку низкого диванчика, на котором мы с ней и сидели, а я… я очень отчетливо почувствовала, как мало на мне одежды.

— Тоже задаюсь этим вопросом, — призналась тихо, незаметно подтягивая к себе отрез ткани глубокого синего цвета, который меня совсем недавно заставили трогать аж целую минуту, с придыханием вещая о ее исключительных качествах. Пока я сильно не шевелилась, Абель вроде как не замечал моего неодетого вида, но стоило только потянуть отрез на себя, как на дракона снизошло прозрение:

— Надеюсь, то, что сейчас на тебе, — не дело рук этой милой…

— Не ее, — поспешно перебила я его, пожалев Шарсэ, которая с каждым словом ужаса становилась все белее.

— Хммм…

Уж не знаю, чем ему не понравилось мое нижнее белье, особенно если учесть, что я на него почти половину своей зарплаты как-то потратила. Обидно, однако.

Прикрывшись-таки тканью, я смогла перевести дыхание, соскрести остатки смелости, чтобы выдавить из себя деловым тоном:

— Вы что-то хотели?

— Пригласить тебя на обед, — рассеянно признался он, чуть склонив голову набок. Он меня разглядывал, но делал это как-то очень странно. Задумчиво так. — В город.

— О-о-о, пойдем пугать горожан, — нервно обрадовалась я, плохо соображая, что вообще говорю, и мечтая лишь об одном: чтобы он отвел взгляд и прекратил смотреть.

— Тебе очень идет этот цвет, — невпопад заметил ужас, окончательно вогнав меня в ступор.

— Я говорила ей то же самое! — встрепенулась Шарсэ. На одно короткое мгновение профессионал взял верх над напуганной женщиной и она просто забыла, с кем разговаривает. — Он подчеркивает цвет глаз, делает их глубже и…

— Жду тебя в гостиной, — не дав модистке перечислить весь список достоинств выбранного ею для меня оттенка, ужас порывисто, так же, как и ворвался в покои, покинул их, плотно притворив за собой дверь.

Помощницы модистки проводили его уход облегченным вздохом.

— Можно я, пожалуйста, уже оденусь? — жалобно попросила я, очень остро ощутив незащищенность и дискомфорт своего неодетого вида.

— Д-да, вас ждут, — Шарсэ с опаской посмотрела на дверь. — Продолжим завтра.

Я бы, конечно, с удовольствием эту нашу встречу сделала единственной, но едва ли Абель позволит.

Зато теперь могла с уверенностью сказать — легенды не врут. И превращаться драконы могут, и комфорт любят, и к дорогим вещам неравнодушны… И людей жрут, с огромным аппетитом.

Одевалась я быстро, но без особого энтузиазма, не глядя на собирающихся помощниц и что-то быстро строчившую в маленьком блокнотике Шарсэ. С одной стороны, меня несказанно радовало окончание экзекуции, с другой — был дракон. И кто знает, вполне может статься, что оказаться замученной ответственной модисткой было бы лучше, чем пообедать с ужасом.

Абель ждал меня в гостиной, у окна, заложив руки за спину, задумчиво любуясь заброшенным садом, но стоило только двери бесшумно открыться, как он резко повернулся. Смерил меня оценивающим взглядом и остался не очень доволен увиденным.

ГЛАВА 4. Ночь

Страшный дракон, древняя легенда, одним своим видом вызывающая ужас, огненный зверь, крылатая смерть. Тот, кого боялись даже больше Барона, потому что избегать интереса Высшего мы умели (или думали, что умели), а отвести от себя внимание дракона не могли…

Абель со скептическим видом крутился перед большим зеркалом и молчал, а в гостиной, которую я уже почти привыкла считать своей, сгущались тучи. Портной, что занимался гардеробом дракона, был едва жив и почти не дышал, его подмастерья, забившись в дальний угол, с тоскливым смирением ждали кровавой расправы над своим учителем, а если очень не повезет — то и собственную скорую кончину.

Ужасу не нравился наряд, что был для него сшит.

— Ко-конечно, последние годы в моде камзолы на ладонь выше, но мне казалось, что вам пойдет классический крой. Ведь даже наш король…

— Меня не беспокоит длина, — внимательно осмотрев рукав, ужас ковырнул когтем тонкую вышивку. Серебряное на темно-сером смотрелось красиво, Абелю очень шло, и я искренне не понимала, что ему не нравится. Никто не понимал, на самом деле, и нас всех это очень напрягало.

— Я смирился с тем, что черный цвет в одежде у вас под запретом из-за глупых суеверий, но… — он выдержал недлинную, вдумчивую паузу и с угрозой спросил: — Но почему такая скудная вышивка?

— Мы ориентировались на вашу одежду, — в полном смятении портной покосился на черный камзол, брошенный на диванчике рядом со мной.

— Да, неудачную я выбрал одежду для своего последнего боя, — сокрушенно пробормотал Абель, проследив за его взглядом.

Он собирался потребовать добавить вышивки, это было видно по его лицу, по складке между бровей и по тому, как он смотрел на отражение в зеркале. А я представила, что вот он, наш страх и ужас, разгуливает в вычурном до пошлости наряде, и не смогла смолчать:

— А мне нравится.

Дракон посмотрел на меня с сомнением, все остальные с ужасом — они уже представили, как разгневанный монстр перекидывается и целиком пожирает меня, по ходу дела закусив и диванчиком, на котором я сидела, и одним из полуобморочных подмастерьев, что так неудачно спрятался за его спинкой. А так как дракон большой, а гостиная не очень, то и всех остальных ждала страшная участь быть раскатанными по стене мощным чешуйчатым телом.

— Правда? — задумчиво спросил Абель, еще раз глянув на себя в зеркало. — Думаешь, мне идет настолько бедная одежда?

— Выглядит очень сдержанно, — мне самой было сложно поверить, что я сейчас это говорю, но я говорила, старательно игнорируя ошалелые взгляды, — и мужественно.

Минутная заминка, за которую я успела пожалеть о том, что вообще рот открыла, и —задумчивое, неохотное, но смиренное от дракона:

— Хорошо, тогда пусть будет так.

Вот это было неожиданно и удивило не только меня. Портной, не совсем веря в услышанное, несмело уточнил:

— Изменений не будет?

— Нет. Сокровище говорит, что мне идет, и я полностью доверяю ее вкусу.

Я бы своему вкусу не очень доверяла, но переубеждать Абеля не стала. Портной и вовсе был счастлив, он с восторгом принял решение дракона, пообещав доставить новую партию нарядов в ближайшее же время.

— Да-да, — ужас был рассеян, скидывая камзол на руки подоспевшего подмастерья и с задумчивым видом берясь за завязки рубашки. Он уже прикидывал, успеет ли оценить работы портного до нашего отъезда, или придется положиться на старательность мастера и его страх, который точно не позволит несчастному сделать свою работу плохо.

Я же уже привычно поднялась с диванчика, планируя переждать процесс переодевания в спальне. Сам Абель ни капли не стеснялся своей наготы и искренне не понимал, почему она смущает меня. Очень часто он умудрялся забывать, что мы не только к разным видам принадлежим, но и к разным полам, и воспитывали нас по-разному, и вообще: он дракон, а я…

— Сокровище, напомни, когда та нервная леди обещала доставить твою одежду? — вопрос застал меня на пороге спальни.

— Дама Шарсэ обещала закончить до выходных, — ответила не оборачиваясь, трепетно оберегая свое душевное спокойствие. Хватит, выскочила уже простодушно на его зов, теперь никогда не смогу забыть, что чешуя у ужаса не только на лице имеется.

Новых вопросов не последовало, и я поспешила скрыться в спальне, чтобы дождаться, когда он сменит наряд и позовет меня на оценку. Сначала, конечно, я не могла понять, зачем ему это нужно, если оба дорожных комплекта, что примерял до этого, он одобрил и без моего вмешательства, но теперь, после того как я высказалась и (невероятная неожиданность!) он прислушался к моему мнению, раздражаться перестала. Приятно было узнать, что мое мнение не просто интересует Абеля, и все настолько серьезно, что он даже готов с ним считаться. Пусть даже пока это всего лишь выбор одежды. Большее всегда начинается с малого.

***

По наивности своей я была уверена, что ничего хуже драконовой примерки случиться сегодня уже просто не может. Ну в самом деле: полуголый дракон — жуткое же зрелище!

Так вот, была не права.

И полуголый дракон — не такое уж жуткое зрелище, а при должном уровне извращенности — даже эстетически прекрасное… В конце концов, подумаешь — чешуя, в остальном-то все нормально. И его изматывающая примерка нарядов — далеко не самое страшное.

Все это я, собственно, поняла ночью, проснувшись от странного хрипа.

Баррикада из подушек, за которой я уже не первую ночь успешно пряталась от Абеля, была частично снесена (не свернись я клубочком, была бы снесена вместе с ней), а сам дракон с немножечко невменяемым видом методично бил головой об пол распластанного под ним мужика. Бил и приговаривал:

ГЛАВА 5. На крыльях

— В смысле, вечером?!

Ощущение безнаказанности — главный враг осторожности. Три дня назад я бы остереглась повышать голос в присутствии дракона. Чуть меньше седмицы назад я бы в ужас пришла от одной мысли о том, чтобы продемонстрировать недовольство его решением.

Сегодня я просто сидела в шоке, не веря услышанному.

Семь часов утра. Я, помятая и сонная, с трудом заставила себя оторвать голову от подушки, желая хоть раз за последнее время одеться, не ежась под драконьим взглядом, и вот вам, пожалуйста: не успела даже толком проснуться, как в спальню ворвался дракон, бодрый и довольный жизнью, в одном из своих новеньких нарядов, что угнетали бедностью вышивки Абеля, но очень нравились мне, а потому безропотно носились (как утверждал сам ужас). И я тут же была сражена возмутительной в своей неожиданности новостью: мое захватывающее приключение должно было начаться сегодня вечером.

Ну, это я так перевела исчерпывающее:

— Проснулась? Очень хорошо. Веда, золотце, собирай вещи, вечером мы вылетаем.

Сказал и выпорхнул в гостиную, чтобы дать пару ценных советов принесшим наш завтрак жертвам. Привыкнуть к дракону, живущему во дворце, удалось немногим. Последние несколько дней после покушения я тоже ловила себя на мысли, что ужас меня напрягает и тревожит. И чувства эти никак не удавалось подавить.

Он постоянно был рядом. Отлучался не дольше, чем на пятнадцать минут, и пару раз порывался даже в отхожее место за мной отправиться.

Я чувствовала себя полностью защищенной, немножечко несчастной и почти свихнувшейся. Слишком много дракона вдруг стало в моей жизни. Границы размывались, страхи притуплялись, и да, моя осторожность сходила на нет.

Вот и сейчас, вместо того чтобы промолчать и послушно броситься на сборы дорожной сумки, я пораженно крикнула ему вслед:

— Подождите… что значит «вылетаем»?

— Вы с Раданэшэм сговорились? — Абель был недоволен. В гостиной активнее зазвенели столовым сервизом, желая поскорее закончить с сервировкой стола и сбежать. Недовольный дракон вполне закономерно пугал всех многим больше обычно снисходительного и чуточку невыносимого гада. Особенно после того, как с легкой руки неверной невесты по дворцу расползся слух о том, что Абель слопал наемного убийцу, отправленного его, собственно, убить. — Одни и те же глупые вопросы.

Я сочла за лучшее промолчать (хотя далось мне это с трудом), просто сидела, не спеша выбираться из теплой кровати, жадно наслаждаясь драгоценными минутами покоя. Дракон тоже недолго помолчал, дожидаясь, пока лишние уши покинут наши покои.

Дверь за прислугой закрылась с легким щелчком, Абель еще некоторое время провел в гостиной, бесшумный и очень подозрительный, но в конце концов вернулся обратно в спальню, чтобы наконец мне все объяснить:

— Вчера вечером пришло письмо. Наш корабль готов, завтра с отливом мы уже можем отплывать. Терять время понапрасну я не намерен, потому вылетаем сегодня на исходе дня. Предупреждая твой вопрос, сразу скажу: лететь вы будете на мне. До портового города… все время забываю название…

— Плаге, — предупредительно напомнила я.

— Верно. До Плаге доберемся за полночь.

— И что мы будем делать там всю ночь?

— Снимем номер в гостинице и переночуем.

Очень оптимистичные планы были у дракона, вот только я не разделяла его позитивного настроя:

— Едва ли кто-нибудь согласится взяться за наше заселение посреди ночи…

— Едва ли кто-нибудь решится отказать мне, — самодовольно усмехнулся ужас.

— Разумно, — легко согласилась я, прекрасно понимая, с кем разговариваю. Ему и правда отказать осмелится только самоубийца. — Но нам обязательно лететь? Есть же более безопасные…

— Сокровище, давай договоримся: мы летим, и это не обсуждается, — прервал он меня, угрожающе опустившись на край постели. Нет, возможно, Абель решил просто присесть, но я прям почувствовала, как меня прессуют неповторимым драконьим авторитетом. Чтобы я не выступала, права не качала и вообще… старших слушалась. — И ты сейчас не будешь устраивать истерик, хорошо? Никаких «я на тебе не полечу», «это опасно» и «лучше отправиться на конях». Мне хватило Раданэша.

А у меня и в мыслях не было выдавать что-то в этом роде, я другое хотела спросить:

— Король летит с нами? — утро открытий просто. Шокирующих и невероятных.

Не знаю, кто из нас удивился больше: я — неожиданному известию или Абель — моему изумлению.

— Конечно, — как само собой разумеющееся подтвердил он. — Именно его кровь пробудила меня. В нем сила древних людей, переживших Излом. Во всей столице, кроме Раданэша и его дочери, нет других таких. Искать же по городам слишком долго и ненадежно. Я не могу быть уверен, что крови древних в любом ином человеке хватит на обряд. Ваш король доказал свою состоятельность.

— Он пробудил вас, проверку прошел, это понятно. — Ужас плохо на меня влиял, в последнее время я слишком много болтала и часто лезла со своим мнением. И это было ненормально. В смысле, Абель это вроде бы принимал как должное, но… я же раньше себе такого не позволяла. Но вот опять я, и опять не могу промолчать: — И мне даже немного понятна вся эта история с кровью, хотя странно: откуда об этом мог бы знать король?

— Летописи, — охотно подсказал дракон, — летописи Первых Перемен. Признаюсь, во многом мы виноваты сами, не знали меры, уничтожали целые поселения, желая насытиться. Мы принесли смерть в земли людей, и они решили дать нам отпор. Кристалл, покоряющий нашу волю, был придуман в те времена, а процесс его изготовления тщательно записан и сохранен в Озерном храме… Полагаю, я должен радоваться, что он уцелел и предки Раданэша смогли его обнаружить.

ГЛАВА 6. Море

Вода весело плескалась, солнце припекало, а я, перевесившись через борт, усиленно избавлялась от всего лишнего, что еще могло найтись в организме. Мы всего второй день находились в море, и второй день я не расставалась с краем борта. В желудке уже ничего не осталось, и меня скручивали изматывающие сухие спазмы.

Жизнь была несправедливо жестокой, а цветущий и бодренький Абель, с сочувствием разглядывающий мое зеленое лицо, казался самым главным врагом.

— Да, сокровище, такого я не ожидал, — признался он растерянно, осторожно поглаживая меня по волосам.

Тихо постанывая, я снова отвернулась к борту, побелевшими пальцами сжимая теплое дерево.

Это можно было считать самым страшным кошмаром, но никак не захватывающим путешествием. Я не могла любоваться искрящейся водной гладью, не могла восхищаться бескрайностью моря, я ничего не могла. Я страдала. А вместе со мной страдал и Абель, который был не в силах спокойно жить, пока его сокровище мучается.

Плаванием наслаждался только король. Спина, которую он, оказывается, потянул, когда дракон устроил Раданэшу жесткую посадку, больше не болела — корабельный лекарь знал свое дело. А соленый воздух и прочувствованные ругательства матросов будили в его душе ностальгические воспоминания о бурной молодости, когда он был всего лишь младшим принцем и мог беспрепятственно путешествовать по государству, не боясь выбираться даже за его пределы.

Гвардейцы упрямо увязались за своим государем, желая оградить Раданэша хотя бы от морских угроз. Несмотря даже на то, что морские ведьмы, как правило, обитали к восходу от выбранного нами пути, а страшнее их был лишь глубинный змей, которого в последний раз видели столетие назад, случиться могло всякое.

Собственно, всякое и случилось. На третьи сутки нашего изматывающего плавания, на исходе дня, на пути корабля повстречалась стая морских ведьм. Негаданная встреча обернулась горячей радостью со стороны хвостатых и холодным ужасом — матросов.

Абель же просто взбесился.

Нет, когда с палубы послышались крики и странное, предвкушающее шипение, он не обратил на это никакого внимания. Так и остался сидеть у моей постели на шатком табурете, чутко следя за тем, чтобы я не убирала свою вялую ладошку с его колена, и попутно читая отнятый у капитана бортовой журнал.

Но когда дверь распахнулась и в каюту бодро вползла голая женщина с рыбьим хвостом, черными страшными глазами без белка и острыми зубами, хорошо видными в ее оскаленной пасти, дракон очень разозлился.

Просто, увидев ведьму, я испугалась, руку свою забрала и забилась в угол койки, позабыв о дурноте и слабости. Слишком много историй в детстве я слышала про этих морских монстров, чтобы сохранить спокойствие, встретившись с представительницей их рода вживую.

Морская ведьма, будто почувствовав страх, нашла меня глазами и зашипела. Она скребла по полу черными, длинными когтями, которым мог бы позавидовать даже дракон, готовясь броситься на свою жертву. На меня то есть.

На Абеля она внимания не обратила. То ли за своего приняла, то ли угрозы не почувствовала… В любом случае зря она его проигнорировала. И бросилась на меня зря.

Стоило ей только взвиться в воздух, непонятно как, одним рывком, кинув вперед и вверх все свое тело вместе с тяжелым, неповоротливым хвостом, Абель резко поднялся на ноги, опрокинув табурет и отбросив в сторону журнал. Шагнул навстречу ведьме и поймал ее в полете.

Та сдавленно хекнула, беспомощно махнув хвостом в воздухе — меня обдало острым запахом рыбы и тины, — и повисла в крепкой хватке Абеля, удерживаемая за шею. Ведьма скребла когтями по его камзолу, по руке и плечам, но причинить хоть какой-то вред дракону не могла.

Правда, поняла это я не сразу, только когда, свалившись с койки, бросилась спасать Абеля и заметила, что под свисающими тряпками, бывшими раньше одеждой, нет ни царапин, ни крови. На коже ужаса после когтей ведьмы оставались лишь легкие розоватые полосы.

Глупость своего порыва я поняла мгновением позже, когда Абель заговорил. Ну в самом деле, нашла, за кого переживать…

— Нельзя пугать мое сокровище, — глухо прорычал он в скалящуюся ведьминскую морду.

Та не прониклась, бесстрашно зашипела в ответ и с размаху ударила его по лицу, чем окончательно вывела из себя. Утробное, предостерегающее клокотание, родившееся в груди Абеля, заставило ведьму пораженно притихнуть.

Дракон в гневе был страшен.

Из каюты свою добычу ужас выносил с самым зверским выражением лица, на какое только был способен. Ее хвост тянулся по полу, а вслед за хвостом тащилась и я. Как привязанная, честное слово.

И не потому, что мне очень хотелось посмотреть на кровавое сражение… вовсе нет. Вперед меня гнало глупое беспокойство за Абеля. Пусть с одной ведьмой он смог справиться, но там же их много. Судя по крикам, очень много. Они же его численностью задавят и сожрут.

О том, что они и меня, в общем-то, сожрут, я в тот момент как-то не подумала. Для меня, как для человека, успевшего подзабыть, каково это — о ком-то беспокоиться, было сложно одновременно переживать сразу за двоих, потому за себя бояться не получалось.

Зато на палубе, не раздумывая выскочив из узкого коридорчика прямо за драконом, я сразу же вспомнила о себе. Потому что кровь, отрубленные конечности (по большей части принадлежавшие матросам) и стоны раненых очень хорошо прочищали мозги, искореняя все ненужные и глупые побуждения.

Абель шел вперед, легко удерживая ведьму за горло (полупридушенная, она уже не сопротивлялась, безвольно обвиснув в его руках). В приступе гнева не обративший внимания на то, что за ним кралась я, ужас уверенно держал курс на капитанский мостик, где четверка королевских гвардейцев остервенело сражалась с напирающими ведьмами.

Я же геройствовать не хотела, драться не умела, а потому отшатнулась назад, спрятавшись за дверью, и опасливо, с нездоровым любопытством продолжила следить за ходом боя уже из укрытия.

ГЛАВА 7. Талый удел

Очередная неприятность ждала нас в дне пути до суши. Она не обладала безразмерным брюхом, острыми зубами или огромными клыками, но не делалась от этого менее опасной. Ее даже на растерзание дракону отдать не было никакой возможности, оставалось только ждать…

Защитную завесу мы преодолели почти незаметно. Только Абель весь день жаловался на головную боль и требовал, чтобы я его пожалела, да магический компас сходил с ума, позабыв о том, что должен показывать направление.

Ну, еще кто-то из матросов с восторгом сообщил, что вода теплая, несмотря на близость Талого удела. Правда, особого значения этому никто не придал…

К исходу дня и компас, и дракон притихли.

А с приходом сумерек мы застряли во льдах.

Аномальная зона, созданная завесой, при свете солнца поддерживала в воде высокую температуру, которая резко понизилась к ночи, сковывая море льдом. Буквально на наших глазах легкие волны леденели и замирали — удивительное, но жуткое зрелище.

Раньше этим путем никто не плавал (а если и плавал, то не возвращался), и узнать об особенностях этих территорий нам было не от кого, приходилось опробовать все на собственной шкуре. Вот только моей шкуре это совсем не нравилось. И не только моей.

— Переночуем на корабле, — решил Абель, спешно вызванный на мостик встревоженным королем. Заложив руки за спину, дракон со спокойным видом разглядывал бескрайние льды, что так коварно нас окружили. — Утром полетим.

— В смысле поплывем? Когда море оттает? — осторожно переспросила я, безрадостно топчась рядом с ним. Морская болезнь после вчерашнего нервотрепательного приключения ко мне так и не вернулась, с самого пробуждения я чувствовала себя хорошо, радовалась жизни и… наверное, должна была понимать, что так хорошо мне может быть лишь при одном условии — если скоро станет очень плохо.

— Полетим, Веда. На мне. Ты и Раданэш.

Гвардейцы опасливо зароптали, не желая отпускать своего государя на произвол судьбы, но быстро замолчали, стоило только королю на них рыкнуть (вышло не так проникновенно, как у Абеля, но стражам хватило).

Приключение мое захватывающее началось как-то не так и обещало продолжиться в том же духе: безысходности и драконовой тирании. Не совсем то, о чем я мечтала.

Нет, совсем не то.

— Но, может…

— Не может, Веда, — отрубил Абель.

Были у меня подозрения, что он такой вредный стал оттого, что весь день плохо себя чувствовал и не хотел дольше необходимого оставаться на корабле, а потому из-за его дурного характера плохо чувствовать себя предстояло нам.

— Тебе нужно отдохнуть, — ничего не зная о моих печальных мыслях, Абель решил ради разнообразия проявить немного заботы. Такой своеобразной, непререкаемой, драконовой заботы. — Пойдем.

Уводимая ужасом в каюту за руку, я ловила на себе странные, в основном сочувственные взгляды. Матросы, служившие на королевском корабле, по большей части были людьми хоть и несколько грубоватыми, но семейными, законопослушными и меня искренне жалели. Как попавшего к неблагонадежным родственникам бедного ребенка — вроде бы и понятно, что не все ладно, что нужна помощь, но сделать хоть что-то не представляется возможным, потому что закон не на их стороне.

Вот только к неблагонадежным родственникам я уже попадала и точно знала, что у Абеля с ними нет ровным счетом ничего общего. Пусть порой он был просто невыносим (например, сейчас), но я точно знала, что достает меня он не специально, что мое благополучие по какой-то неведомой причине для него является важным, и потому готова была прощать ему многое.

Даже сожженных морских ведьм или съеденных людей. Или мои истрепанные нервы.

Но даже так покорно следовать его приказам у меня не получалось. Абель продолжал плохо на меня влиять. И сам же от этого страдал.

— Почему мы просто не можем доплыть? Осталось совсем немного, — пусть на палубе я уныло молчала, но в полумраке теплого коридора, когда холодный, колючий ветер перестал щипать мое лицо и руки, забираться острыми ледяными щупальцами под курточку и всячески меня морозить, подала голос.

— Долго и бессмысленно. По воздуху мы доберемся до материка за несколько часов, кораблю на это понадобится весь дневной переход, и нет у меня уверенности, что вблизи Талого удела мы не застрянем во льдах уже навсегда.

— Я попаду на материк верхом на драконе, — вслух произнесла я то, что просто невозможно было осмыслить. — Звучит просто безумно.

— Знаю, — Абель улыбался, я слышала это по голосу. — Разве не замечательно?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Это точно было необычно и немного страшно, но было ли это замечательно?..

— В ваших руках мирная жизнь всей нашей страны. Надеюсь, вы знаете, что делаете, — его непонимающий взгляд вынудил меня пояснить: — Король.

— Золотце, поверь, я буду осторожен и предусмотрителен настолько, насколько это возможно, но не из-за Раданэша. Твоя жизнь куда важнее.

Это заявление можно было бы считать трогательным, я бы даже расчувствовалась, правда, но несколько часов на драконе, под его дырявой защитой… Тут не до излишней чувствительности.

Ну, это я считала, что нужно как-то морально подготовиться к завтрашнему дню, взять себя в руки и вообще быть сильной. Абель считал, что мне не хватает тепла.

Он дождался, пока я смирюсь с неизбежным (не так уж много времени мне на это потребовалось — каких-то полминуты), осознаю, что до подъема осталось неполных восемь часов, и, почти не обращая внимания на мягкое покачивание пола под ногами, собственно, заберусь под одеяло.

Стащил с соседней койки покрывало и молча, игнорируя мой ошалевший взгляд, отвоевал половину моего кроватного пространства, завершив вторжение серьезной рожей и подчеркнуто бережным укутыванием меня в покрывало.

ГЛАВА 8. Ледяная королева

Абель сопел, но молча, за него ворчала я. Усердно промывала его раны растопленным им же снегом и возмущенно бормотала, почти тыкаясь носом в его плечо, — темнело тут рано, а скудного света костра хватало чуть, слишком далеко от него мы расположились. Но подсаживаться ближе мне не позволяли нервы.

— А если он бешеный? А если заразу какую в раны занес? Три столетия зубы же не чистил, а если…

— Сокровище…

Камзол и рубашку ужас согласился снять спустя долгий переход, лишь когда мы добрались до леса, разбили лагерь и разожгли костер, у которого сейчас отогревался подавленный король и безвольно лежал обессиленный отморозок — обрабатывать его раны Абель запретил мне категорически.

Раданэш не знал, чего ждать, но готовился к самому худшему. Он считал, что я непременно все расскажу Абелю, — я молчала. Мне казалось, что ужас сам все прекрасно знает, но он не спешил об этом сообщать… Все мы сидели на пороховой бочке, фитилек которой медленно тлел. И ждало нас веселенькое путешествие в самое пекло.

— Раны глубокие, а я даже зашить их не могу, у нас же ничего нет, — посетовала я, вытряхивая последние капли воды из фляги на драконово плечо. — Что, если вы кровью истечете?

— Золотце, разве мы не перешли на «ты»? Когда ты на меня так горячо орала, мне показалось, мы стали немного ближе.

Я сидела позади него и не видела лица, но точно знала, что он сейчас улыбается. И улыбка эта злая. Нехорошая очень эта улыбка.

— Простите…

— Прости, — с нажимом, я бы даже сказала — угрожающе, поправил меня он. Собственно, мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться и сдавленно прошептать:

— Прости, — я чувствовала себя виноватой и непроходимо глупой. И от этого было тошно.

— Какие мелочи, — насмешливо фыркнул Абель, по тону было ясно — издевается. Но дальше было хуже, он не замолчал, он продолжил говорить, и с каждым словом голос его становился все глуше и злее. Под конец ужас уже не говорил — рычал: — Мы же не чужие друг другу. Подумаешь, ты приняла ярость другого дракона, разве это важно? Ну придется мне тебя с ним делить, от этого же еще никто не умирал… пока!

— Вы же не собираетесь…

Тихое предостерегающее ворчание заставило меня поспешно исправиться:

— Ты же не собираешься никого убивать?

— Еще не решил…

— Он вам… тебе нужен.

— Уже не очень.

— Абель!

— Веда, я верю, ты умная девочка, несмотря на то, что сегодня натворила, потому предупреждаю: ты не станешь ему улыбаться, разговаривать будешь лишь по необходимости и никогда, ни при каких обстоятельствах, ты не останешься с ним наедине.

— Но так же нельзя! — с отчаянием в голосе проговорила я. — К тому же он меня все равно не понимает…

— Это ненадолго. Первый съеденный им человек, говорящий на всеобщем, исправит эту ситуацию.

Иногда я забывала, что окружают меня теперь не обычные люди, хоть и выглядящие довольно странно, а самые настоящие монстры, по задумке Эллари умудрившиеся вместить всю свою звериную ярость и мощь в человеческие тела. Но потом Абель говорил что-то в этом роде и я сразу же вспоминала, с кем имею дело. С драконом. С крылатым огнем, людоедом, с чудовищем, жутковатостью своей способным посоперничать с самими хейзарами Темных земель… а может быть, и с Высшими.

— Сокровище?

Только когда дракон окликнул меня, я осознала, что сижу за его плечом, бездумно разглядывая родинку, находящуюся аккурат над одной из ран от зубов отморозка.

— Прости, — зевнула я и тут же смущенно потупилась. День еще, можно сказать, был в самом разгаре, всего четыре часа, а меня уже в сон клонит.

Абеля это почему-то не удивило.

— Устала, — констатировал он очевидное, посмотрел на меня с жалостью, — переволновалась.

— Я не…

— Сейчас я организую тебе гнездо, — не слушая моих робких объяснений, ужас стремительно поднялся на ноги. Раны уже почти не кровили, но перевязать их мне было нечем, и я от этого очень страдала. Дракон же, казалось, перестал замечать свои ранения.

— Может, не стоит?

— Глупости, — Абель беспечно отмахнулся. — Конечно, прежде тебе стоило бы перекусить…

— Не нужно, я не голодна, — после того, что случилось, мне о еде и думать не хотелось.

— Хорошо.

Заботливый дракон — это странное зрелище. Распотрошив свою сумку, он вытащил плащ, вырыл мне ямку в снегу под засохшей елью, застелил ее плащом и уложил в нее меня. Ямка была большой, я была маленькой и точно должна была бы замерзнуть ночью… если бы не самоотверженный ужас.

Растрепанный, наскоро переодевшийся в свежую рубашку, он с видом героического спасителя устроился рядом со мной, подчеркнуто равнодушно не замечая тяжелого взгляда отморозка.

— Спи спокойно, я буду тебя охранять.

Я не то чтобы безропотно ему поверила, просто была достаточно вымотанной, чтобы вырубиться в снежной яме, в объятиях одного дракона, напрочь игнорируя недовольство второго.

Отморозок меня за что-то ненавидел, но вынужден был оберегать… У него с логичностью поступков проблемы были пострашнее, чем у Абеля или даже меня.

Первым пробужденным драконом оказался ледяной мазохист, и нам, наверное, стоило бы обратить на это внимание. Возможно, как-то пересмотреть не особо хорошо продуманный план Абеля и что-нибудь исправить… но я уснула раньше, чем усомнившийся в безмятежности своего будущего ужас уткнулся носом мне в волосы, обнимая крепче, чем следовало. Абелю тоже было не до раздумий, он страдал от осознания того, что его хранительница теперь не совсем его, и о будущем думал мало.

ГЛАВА 9. Земли Эльмут

В детстве я старалась не болеть, так как за лечение мое неизменно бралась бабушка и неизбежные три дня мучений, завершающиеся стандартным чудесным выздоровлением, по праву считались самыми безнадежными и жуткими мгновениями моего детства. Даже переломанная в шесть лет рука не оставила в памяти следа глубже и страшнее…

Озверевший от шантажа дракон оказался ужаснее любимой бабули. После появления нового члена в нашей странной компании Абель усердно лечил меня еще два дня. Два дня оздоровительных мучений…

И это была не суровая ведунья со своими горькими отварами, это был настоящий человекоядный дракон с целым набором орудий для пыток: с противными настоями, щиплющимися горчичными компрессами, странно пахнущими мазями и злобными взглядами.

Проснувшись как-то поутру с ощущением здоровой слабости, уже привычно придавленная к постели зловредной грелкой с отвратительным характером, я осторожно вдохнула прохладный (из-за ленивого отопления по ночам) воздух, сглотнула слюну, не почувствовала боли и приободрилась. Организм утверждал, что я больше не болею, что меня больше нет нужды мучать и горячие лапищи больше не будут втирать в мою спину разогревающую и почти обжигающую мазь, а моим лопаткам больше не грозит мучительная встреча с горчичными компрессами… Пяточкам, к слову, тоже нечего больше опасаться. И пить никакую гадость уже не придется, и… и мы же можем выдвигаться!

Несмотря на страстное желание Айаны как можно скорее заняться пробуждением драконов (будто это ей больше всего было нужно), Абель отказался отдавать меня в руки целителя, лично вызванного королевой. Хотя сам совсем недавно требовал от лекаря моего немедленного исцеления, но, получив-таки целителя, он категорически отказался от его услуг.

Что-то мне подсказывало: ужасу просто понравилось играть в лекаря. Ведь к тому моменту, как в нашей жизни появилась хейзар, я уже не была похожа на едва дышащий труп и не пугала больше никого своим предсмертным видом. Вот он и решил не отказывать себе в удовольствии, совместив приятное с полезным.

И себе приятное сделал, и меня наказал.

Злая, мстительная ящерица…

— Спи, — хрипло велела эта самая ящерица, подгребая поближе мое совершенно здоровое тельце. Но я-то была полна сил и совсем не хотела спать. Только не после того, как занималась этим в высшей степени приятным делом почти всю неделю. Я хотела действовать.

В списке самых важных телодвижений, которые стоило совершить в первую очередь, значилось всего два пункта:

Первый и самый главный — смыть уже с себя стягивающую кожу пелену болезни и войти в этот прекрасный день новым человеком. Плевать, что за окном холодные сумерки смешались с мокрым снегом, устроив с самого утра погодную трагедию. Снег налипал на оконную раму, создавая естественную преграду для дневного света, которого, если уж быть совсем честной, и без того было немного. Это не имело значения. Я чувствовала себя отлично и день собиралась считать прекрасным, несмотря ни на что.

Вторым пунктом шел завтрак. Плотный, вкусный… желательно мясной. Потому что жиденькие кашки и бульончики, ставшие главными блюдами последних дней, украли у меня несколько килограммов, которые срочно нужно было вернуть на место.

Ну, кое-чего я не учла. Чтобы выполнить хоть один из пунктов, мне нужно было совершить самое главное и самое героическое действие — выползти из-под дракона. Дракона, всю ночь в соседней комнате обсуждавшего наши планы на пробуждение своих чешуйчатых собратьев. Уставшего, раздраженного и неуступчивостью хейзар, желавшей начать наше увлекательное путешествие с земель Эльмут, а не с Мглистого удела (так как братца Эльмута она уже давно не видела, а Раяра, благодаря некой Яне, имела счастье лицезреть каждый месяц); и нарочитой наглостью Девора, старавшегося всеми силами продемонстрировать, что Абель ему не повелитель и они в равных условиях, так как хранительница у них одна на двоих. Ужас был вымотан и хотел спать.

Мне это было доподлинно известно, так как сквозь доски, скрывающие пролом, слышно было все замечательно, а шептаться члены нашей сложной команды приучены не были. Потому план я знала во всех подробностях, считала, что Абель поступил разумно, уступив хейзар, а отморозку, за его наглые попытки задеть моего дракона, стоило бы сломать что-нибудь посущественнее пары ребер. Не то чтобы я была неоправданно жестокой, просто считала, что везде и всегда должна торжествовать справедливость. Особенно, если дело касается Девора.

Как ни странно, выздоровление мое больше всего обрадовало совсем не ужаса — искренней радостью светилась хейзар. Абель же меня и из постели-то не хотел выпускать, до последнего не веря, что я поправилась. В его драконьем понимании мы, слабые человеки, не могли так легко пережить болезнь. Он требовал, чтобы я полежала еще несколько дней, желая наверняка удостовериться, что все нормально.

Отбиться от суровой заботы удалось с трудом.

В итоге я, отмытая и накормленная, укутанная в два плаща — свой и Абеля, — топталась на крыльце: Айана, стоило ей только узнать, что мое здоровье нас здесь больше не держит, потребовала отправляться вот прямо сегодня. Абель был против, мнения разделись, но победило большинство. Девору до зубовного скрежета надоел этот город и его жители — хейзар, которой надоело слушать, как Раданэш называет ее народ нелюдьми, сообщила, что зовутся они велари, что в переводе с мертвого языка значит «темное наследие». Король просто хотел поскорее со всем разобраться и вернуться на остров. Айане же не терпелось как можно быстрее заполучить дракона.

Я дальновидно решила хранить молчание и шаткий нейтралитет, так как выступать против своего собственного дракона не хотела, но и торчать среди ранней весны и тающих снегов желания совсем не ощущала.

Собственно, потому-то мы сейчас и топтались на постоялом дворе, полностью собранные и готовые к отправлению… но все еще не отправившиеся.

ГЛАВА 10. Семейные ценности

Раньше дворцы мне представлялись чем-то величественным и волшебным. Смешением мрамора, шелка и меха, с вкраплениями хрусталя, золота и драгоценных камней… Потом я поселилась в дворцовых покоях и узнала правду: дворец — это пустота, сквозняки и вечно мерзнущие ноги. Потому что мрамор — он холодный, а приучиться носить обувь в спальне я так и не смогла. Привыкшая с детства к деревянным полам и хорошо натопленным комнатам, я пребывала в шоке от просторной холодности дворцовых покоев.

Каменные комнаты замка хейзара и вовсе привели меня в ужас.

— Мы же тут ненадолго, правда? — тихо спросила я Абеля, деловито забравшегося в соседнюю комнату, где, по словам расторопной и бойкой девицы — с гордостью объявившей нам, что работает в замке уже третий год и никто еще на нее не жаловался, — находилась гардеробная.

Когда дракон потребовал выделить нам совместные покои, я уже даже не засмущалась, я обрадовалась. Оставаться одной в этой неуютной полутьме каменных стен и небольших окон мне совершенно не хотелось.

— На ночь, — пообещал Абель, выходя из гардеробной. Вещи наши, как и плащи, он уже куда-то дел и теперь осматривался. Вот только взгляд его не отражал тех же чувств, что испытывала сейчас я. — Неплохо. Весьма неплохо.

— Вот позволь с тобой не согласиться, — сварливо отозвалась я. Мне здесь не нравилось…

Кровать, небольшой столик у окна и скромных размеров камин, подготовленный, но еще не разожженный… Ах да, тут же еще был ненужный комод и несколько стульев. И много-много камня, не скрытого коврами или шкурами, такого темного и холодного в тусклом свете осветительных кристаллов. Тут везде были кристаллы. Ни одного шара за все это время я так и не увидела, ни в Сверфосте, ни в длинных коридорах и переходах этого замка.

— Холодно? — догадался Абель. — Сейчас исправим.

Он даже не посмотрел в сторону камина, но внутри него что-то сухо треснуло, глухо ухнуло, и распухшее, самодовольное пламя жадно лизнуло решетку. Красноватые отсветы заиграли на темных шкурах, укрывающих кровать, темной обивке стульев и темных стенах — выглядело это жутковато, но странным образом уютно.

— Вот теперь лучше, — вздохнула я.

Сложно было поверить, что я так быстро привыкла ночевать в незнакомых местах, в чужих домах… в чужих постелях. Впрочем, были подозрения, что залогом моего крепкого сна и полного спокойствия была моя неизменная, устрашающая, огнедышащая грелка, с которой никакие путешествия не страшны.

И сейчас моя грелка с сосредоточенным видом раскладывала на столе карту: Абель решил еще разочек просмотреть наш маршрут перед ужином.

— Мы же завтра в Сумеречную зону отправляемся? — заговорщицким шепотом спросила я, пристроившись рядом с ним, доверчиво привалившись к его плечу, будто бы здесь нас мог кто-то услышать.

— Придется.

— Меня же там не съедят? — вопрос вырвался против воли, и я тут же постаралась объяснить свою трусость: — В смысле, не то чтобы меня так сильно впечатлили живые деревья, вот Анте просто сразила наповал, а деревья… пфе.

— Никто тебя не съест, — со смешком пообещал Абель, — и если хочешь что-то спросить, просто спрашивай.

— Ну, — мгновенно утратив интерес к карте, я отвернулась от нее, опершись о стол, — вы с Анкой поссорились, что ли? До Излома и всего этого?

— Глупая, избалованная, наглая девчонка, — выплюнул Абель, передернув плечами. — Никогда мы не были с ней в хороших отношениях. Поверить не могу, что из всех самок Эллари судила мне встретить именно эту.

— Ты так говоришь, как будто она единственная драконица. Может, будут еще, — оптимистично заметила я. Честное слово, я хотела его подбодрить и совсем не ожидала, что меня за подмышки вздернут вверх и уронят на стол. Ну что я такого сказала? Совершенно невинное замечание, призванное поддержать приунывшего дракона, а в итоге пострадали моя подмороженная попа и помятая карта.

— Сидеть на холодном вредно для здоровья, — дрогнувшим голосом заметила я.

— Угрожать мне кучей истеричных самок тоже вредно для здоровья, — фыркнул он, опустив ладони на стол по обеим сторонам от меня. В полумраке его глаза тускло светились; красивое зрелище, если подумать. Прохладное дерево подо мной потеплело, потянуло дымком…

— А мне кажется или паленой бумагой пахнет?

— Да, слегка перестарался. — Абель легко дунул куда-то мне за плечо, ликвидируя случайный пожар и оставив на карте отметину, свидетельствующую о том, насколько порой опасны бывают драконьи порывы.

А ведь на месте карты могла оказаться я, если бы он перестарался немного в другую сторону.

— Я вообще-то тебя утешить пыталась, но даже и предположить не могла, что из-за этого имею все шансы вдруг оказаться поджаренной.

— Золотце, ты — хранительница огненного дракона, и огонь тебе не страшен, — проникновенно сообщил он, уткнувшись носом мне в плечо.

— Ну и что? Я еще и ледяному дракону хранительница, но холодный ветер мне очень даже страшен, — храбро решила я напомнить ему о неприятном. — Я же болела.

Абель поморщился, я это всем плечом почувствовала, сдавленно фыркнул и попросил:

— Давай не будем сейчас вспоминать о Деворе.

— Давай, — легко согласилась я. — Давай лучше вспомним о хозяине этого замка и скором ужине.

Я искренне была настроена на смену темы и совсем не ожидала неожиданной подставы от переменчивой драконовой натуры.

— Веда, скажи, если бы тебе пришлось выбирать, кого бы ты выбрала? Меня или снежного поскребыша? — спросил он, проигнорировав свою просьбу и мой вопрос. Сам же не хотел про него вспоминать, так зачем начинает?

ГЛАВА 11. Сумеречная зона

— Это дракон? — спросила я шепотом, неосознанно опасаясь быть громкой в этой хищной голодной местности. Достаточно было уже того, что все ели, окружающие эту небольшую прогалину, словно тянулись к нам, прислушиваясь к голосам, улавливая подрагивающими иголочками слабое тепло дыхания.

— Да, — Абель был лаконичен и изрядно озадачен.

— А крылья где? — закономерно поинтересовалась я, разглядывая каменную невидаль. Огромное длинное чешуйчатое тело, остроносую морду и забавный полуоткрытый капюшон на шее, усыпанный шипами. Дракон был похож на кобру, а не на дракона.

— Водный, — односложно пояснил Абель, неохотно добавив: — Ума не приложу, что он здесь делает.

— До того как Излом отделился и Сумеречная зона закончила свое становление, здесь проходила река, — из тумана, заполнившего тревожные тени между деревьями, на сочащийся влагой мох шагнул странный человек. Высокий, худой, весь какой-то серый — единственным ярким пятном, привлекающим взгляд, был нежно-розовый фартук, скрывающий от нас белизну рубашки и серость брюк. И глаза у него были серые… или, скорее, серебряные, искристые и будто сияющие. И короткие волосы тоже серые, и даже цвет лица нездоровый, сероватый. Кивнув на опаленные ели, отметившие наш путь своими потемневшими лапами, он неодобрительно заметил: — Вы обижаете мой лес.

— Шэ-э-эйн, — напряженная радость Айаны заставила меня сделать шаг назад и спрятаться за Абелем. Про Шэйна я уже слышала и совершенно точно не хотела с ним знакомиться. Мало на Изломе найдется сумасшедших, готовых добровольно отправиться в гости к Сумеречному. — Симпатичные цветочки.

— Подарок, — пожал плечами Высший, рассеянно глянув на фартук. — Что вам здесь нужно?

— Ничего особенного, мы просто пришли за этим драконом, — хейзар взяла на себя переговоры, и Абеля, как ни странно, это вполне устраивало. — Ты ведь не будешь против, если мы тебя от него избавим?

— О, — Шэйн только теперь удосужился обратить внимание на моего молчаливого ужаса, — так у вас получилось!

— Что получилось? — подозрительно уточнил Абель. Ни ему, ни тем более мне не понравился взгляд Сумеречного: испытующий и удивленный. Но удивленный будто бы не из-за того, что видит перед собой что-то незнакомое… Напротив, Высший совершенно точно знал, что Абель такое, и был просто поражен, что он жив.

Сумеречный, как один из Высших, должен был застать разрушение мира и, возможно, даже был свидетелем проклятия драконов. И он совершенно точно не ожидал увидеть еще хоть кого-то из этой чешуйчатой братии.

— Снять проклятие, — доброжелательная улыбка на бледных губах выглядела жутковато, особенно если учесть, что сияющие серебром холодные глаза смотрели серьезно и цепко. — Насколько я помню, Молох помогал людям в поисках драконов. Лично подбирал плетения для обряда, даже нашел сильную кровь…

— Барон? — недоверчиво уточнила Айана, непочтительно перебив Высшего.

— Когда-то он неплохо ладил с людьми, — кивнул Шэйн, — но первое пробуждение дракона оказалось неудачным. Что-то пошло не так, дракон впал в ярость, уничтожил отряд и погиб сам. Кристалл, пробудивший его, был уничтожен, человек, проводивший обряд, также погиб, во всем обвинили Барона. Об идее пробудить драконов было решено забыть.

— Почему об этом нет упоминаний? — Раданэш, когда его действительно что-то интересовало, мог быть на удивление бесстрашным. Вот и сейчас, вместо того чтобы составлять мне компанию и тихонечко бояться, он озабоченно сделал шаг вперед, выходя из-за плеча Девора. Прямо к Сумеречному. — Вся информация касательно обряда сохранилась, даже схемы кристаллов не были утеряны, но ни в одной из записей, даже в пометках, не указано имя Молох.

— Как и Февети, несмотря на то, что он был братом короля вашего человеческого государства и именно его кровь использовалась в обрядах, — пожал плечами Шэйн. — Зачем записывать имена тех, кто не смог принести в этот мир ничего, кроме разрушения и смерти? Прошло слишком много времени, Молох и сам забыл свое имя, став Полуночным Бароном.

— Вы ведь чего-то не договариваете, — прищурился отморозок, его, как недавно пробужденного дракона, эта тема волновала не меньше, чем Раданэша. — Не могу поверить, что люди решили все свернуть из-за одного погибшего отряда. Они же сами постоянно убивают друг друга.

— А я не сказал? Вместе с отрядом был уничтожен город. Брат и сын короля убиты. Молох ввязался в драку со взбешенным драконом, это была его ошибка, — усмехнулся Шэйн. — Но вы не отвлекайтесь, пробуждайте дракона, я посмотрю.

— Шэйн, а ты уверен? — Айана так же, как и все мы, была не в восторге от перспективы и дальше топтаться тут в компании Сумеречного. Пусть он к ней хорошо относился, но был таким же Высшим, как и ее мать, и вызывал у хейзар закономерные опасения.

— Конечно.

— И никто не ждет тебя дома? — она выразительно кивнула на фартук. — На кухне?

Одно короткое мгновение Шэйн смотрел на нее с непонимающе-недовольным выражением лица, потом это выражение мутировало в задумчивое, а под конец превратилось в озабоченное.

— Сделаете что-нибудь с моим лесом — останетесь в нем навечно, — пригрозил Сумеречный и, не прощаясь, растаял в тумане.

— Вот иногда смотрю я на них и радуюсь, что не завела себе человека, — доверительно сообщила Айана королю.

Тот лишь глубокомысленно промолчал, возвращаясь к созерцанию дракона.

— А как ты будешь убеждать этого дракона присягнуть тебе, если драться тут нельзя? — озабоченно заглядывая в лицо хмурого Абеля, я уже всерьез рассматривала возможность перетащить эту статую куда-нибудь подальше отсюда, в идеале — вовсе забрать ее с территорий Сумеречного, чтобы уже где-нибудь в тихом месте провести обряд.