Ох! Тибидох!

ПРОЛОГ

Встречайте! Очень позитивная сказочная история)) 14+)))

ПРОЛОГ

Ой, мамочки, пусть это будет сон!

– Я готов, моя госпожа.

Ох! Вот это тибидох! Ну, спасибо, что предупредил, а то как бы я сама догадалась…

Да его устрашающая готовность, как шлагбаум, протянулась от дивана до ёлки и перекрыла мне путь к отступлению. Даже мой кот застыл в немом изумлении. То ли его от ужаса парализовало, то ли, будучи кастрированным, он прифигел от зависти.

– Слушай, ты, как тебя там… я вот этого не заказывала, это… это беспредел!

– Приказ моей госпожи – закон для меня, – прозвучал его тягучий волнующий голос.

И я разволновалась! Потому что этот извращенец сделал ещё шаг в мою сторону, а его… О, Господи! Это его чудовищная штуковина, словно гигантский питон, качнула блестящей головой. Вот и всё, отступать некуда – за мной окно, а за окном – пятый этаж.

– Не подходи ко мне, урод, с этой булавой! – взвизгнула я, и голос моментально осип. Кажется, у меня даже температура поднялась.

– Но я обязан исполнить желание, госпожа.

– Да это какое-то недоразумение, – проблеяла я дрожащим голосом, с ужасом таращась на обнажённое орудие пыток. – Я… я вот такое не заказывала. Эта штука противоестественна,

– Это нормально, моя госпожа, ведь мой жезл наполнен силой.

Очуметь!

– Да где ж ты был со своим волшебным жезлом в Великую Отечественную?! Им же можно было вражескую авиацию сбивать! Да мы бы за неделю без потерь управились!

– Так ведь никто не приказывал, госпожа.

Мне сейчас послышалось или в его голосе действительно прозвучала насмешка?

– Тогда я сейчас тебе приказываю – вали отсюда в конюшню – там точно оценят!

Боже, ну это же не может быть правдой?! Я ведь мечтала о ЧУДЕ, а не о чудище. Нет, только не это, я же не переживу такого вторжения!

А тем временем гигантские руки крепко сдавили мои предплечья. Ещё секунда – и я лежу грудью на подоконнике и упираюсь лбом в холодное стекло. Это немного облегчает панический жар, но паника никуда не делась – она затопила весь мой организм и скоро заструится по ногам.

– Это был некорректный приказ, госпожа, – раздалось за моей спиной, и халатик накрыл мою голову.

Но в этот момент в размазанных по черепной коробке мозгах что-то щёлкнуло. Некорректный?

Да! У меня ещё есть шанс на спасение!..

Часть 1

Проспала!

Я это почувствовала всем организмом, каждой клеточкой, дрожащей от волнения. В моих вытаращенных от ужаса глазах ни намёка на то, что минуту назад они безмятежно спали. Всё, хана – Мышкин меня уволит! Этот злобный крысёныш ещё вчера сделал мне последнее предупреждение. И я, конечно, вняла. Поэтому будильник установила на семь утра, чтобы примчаться на работу раньше всех и дождаться коллег, которые подползут ближе к девяти. Мышкин-то придёт ровно в девять, но наш охранник ему непременно сообщит, что Станислава Кудряшкина – это я – появилась на рабочем месте с первыми петухами.

Именно так я и думала, об этом злорадно мечтала, когда засыпала. Почему я мечтала о такой фигне? Да чтобы не думать о Димке, конечно! И не накручивать себя на ночь глядя. Дело в том, что вчера вечером мы с ним договаривались сгонять на каток. И ради этого я даже не пошла со своими друзьями в кафе, а у нас такая чудесная весёлая компания!.. Вот только Димка их терпеть не может. А они – его.

А мне не хочется думать, насколько мои друзья правы. Вот и вчера я изо всех сил пыталась об этом не думать.

Димка вечером так и не приехал, да ещё и на звонки не отвечал. Он позвонил в тот момент, когда я в обнимку с коньками взволнованно пялилась на маленькую стрелку часов, приближающуюся к полуночи, и с ужасом думала: «А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг авария?!»

– Малыш, ты извини, но тут такая запара…

– Дим, ну ты что… неужели не мог раньше позвонить и объяснить?

– Не мог! – отрезал мой парень, а из динамика послышался отдалённый женский смех, который тут же застрял колом в моей груди и остриём упёрся в желудок.

– Дим, а ты где? – спросила я бодрым голосом.

Да – бодрым! И даже весёлым. Моя подруга Анжелка говорит, что именно поэтому упырь Димасик никогда меня не бросит и будет всю жизнь высасывать мой позитив.

И Димка действительно никогда не видел меня грустной. Злой – да, но печальной – никогда. Со слов Анжелки, мой главный недостаток – нездоровый оптимизм. Я как раз из тех, кто, застряв между двумя неприятностями, загадывают желание.

– Короче, малыш, я тут по работе завис, – невозмутимо ответил мне Димка. И снова этот смех... и ещё острее в груди кол. – Всё, давай, Стасик, я перезвоню.

Стасик, мать твою! Только Димка так меня называет, хотя знает, что мне не нравится быть Стасиком. Это ж, как таракан!

Кол в моей груди полночи мешал дышать, но я усилием воли стала думать о том, как удивлю всех на работе своим ранним визитом. Теперь-то уж точно удивлю – переплюну собственный рекорд по времени опоздания.

Через две минуты начнётся рабочий день, до офиса ехать целых полчаса, а я через две ступеньки скачу по лестнице, на ходу наматывая длинный шарф вокруг шеи. Эх!..

Мороз сегодня не сильный и я надеюсь, что моя «Ягодка» не подведёт и заведётся с первого раза. Но на месте любимой «Ягодки» я наблюдаю огромный сугроб. И не подступиться. Вообще-то я очень люблю снег… но не сегодня.

Через каких-нибудь десять минут я выезжаю в приплюснутом сугробе на главную дорогу, и о том, что моя машинка красненькая знаю только я. К счастью, пробок на дорогах уже нет – весь трудовой народ давным-давно на своих работах.

В моих сапожках тает снег, но в салоне уже тепло, а за окном снежно и красиво, и я пытаюсь зарядиться праздничным настроением. И у меня почти получается, я даже не думаю о Димке и о том, как встретит меня босс. Врубила музыку погромче и улыбаюсь – завтра Рождество!

Я обожаю Новый год, Рождество и Пасху. Но Рождество люблю особенно, и каждый год ожидаю чуда. Я никому не рассказываю о своих фантазиях. И не потому, что станут крутить у виска, хотя и это тоже, а просто боюсь, что не сбудется.

Я представляю, как ночью из-под ёлки материализуется некто волшебный – совсем не страшный и готовый исполнить три моих желания. Спросите – за какие заслуги? Да хотя бы потому, что я хорошая девочка. Регулярные опоздания на работу не считаются, важнее ведь результат. Зато я одна из лучших продажников.

Во мне вообще полно положительных качеств. Я добрая, весёлая, неглупая, самостоятельная. Матом, опять же, не ругаюсь. Почти никогда. Я даже не курю! Три дня назад бросила. Начала в двадцать один, а в двадцать два уже завязала. По-моему, это несерьёзный срок, чтобы считать себя грешницей, не достойной трёх желаний.

Вообще-то, желаний у меня гораздо больше… во много раз больше! И я всё время думаю, как бы так хитро обойти этот шаблон с цифрой три. И ведь придумала! Дело за малым – нужен исполнитель. А сегодня как раз будет волшебная ночь. И, кстати, Димка совсем некстати собирался провести её вместе со мной.

Димка – сукин сын! Опять я о нём вспомнила. Уж он-то на исполнителя желаний никак не тянет. Да он их, мои желания и мечты, рубит на корню. А ведь раньше был совсем другим – чутким, внимательным, добрым. Прохода мне не давал, и так красиво ухаживал… А теперь… выдохся, наверное.

А я наоборот – привязалась, доверилась, раскрылась. И даже втайне планировала нашу семейную жизнь. Нет – официального предложения Димка мне не делал, но место мужа уже давно застолбил. Сказал – мы ещё молодые, погуляем пару лет, а потом весёлым пирком да за свадебку. Я и не была против, ну да – молодые, и пара лет на прогулки у нас есть. Мне только двадцать два, а Димке двадцать восемь – для мужчины это вообще не возраст. Вот только я надеялась, что гулять-то мы будем вместе.

Часть 2

Колёса целенаправленно, хотя и недостаточно быстро гребут по снежной каше. Снег продолжает валить крупными хлопьями, а дорогу никто, похоже, и не собирается чистить. Пешеходные переходы, конечно, тоже замело, и автомобилисты этим бессовестно пользуются, напрочь игнорируя топчущихся на краю дороги пешеходов. А ведь дорожные знаки снегом не засыпало.

Сама я, грешным делом, никогда не была образцовым водителем, о чём свидетельствуют регулярно прилетающие штрафы в письмах счастья. Но пешеходы – это святое. В нашей семье автомобиль имеется только у меня, и мне страшно даже представить своих маму, бабушку или, не дай бог, братишку на таком вот опасном заснеженном переходе.

Вот поэтому, заметив издали маленькую фигурку старушки, не решающейся ступить на дорогу, я перестроилась в правый ряд и затормозила прямо перед пешеходным знаком. Бабушка недоверчиво посмотрела на мою снежную «Ягодку» и, убедившись, что её действительно пропускают, осторожно сделала шажок. Но слева от меня с рёвом пронёсся какой-то придурок на ржавом корыте, и бабулька торопливо сделала шаг назад.

Эх, всё равно уже опоздала! А каких-то пять минут в моём случае уже ничего не решают. Я включила аварийку и решительно выбралась из тёплого салона.

Бесславно погибнуть в сочельник с незнакомой бабуськой совершенно не входило в мои планы. А ведь именно это чуть не произошло. Но, к счастью, обошлось, и мы чудом перебрались на противоположную сторону дороги.

– Ох, спасибо тебе, деточка. Есть ведь хорошие люди, – проскрипела старушка.

Ну, не знаю, по мне – так вокруг нас с бабулей одни уроды. Ведь ни один добровольно не остановился, пока я не начала отчаянно жестикулировать.

– Да не за что, бабуль, Вы уж будьте осторожны. Всё, побегу я.

– Погоди-ка, детка, я гостинчик тебе дам.

Я вдруг живо представила себе пряник в тряпице и пару леденцов.

– Ой, да не надо, бабуль, а то я на работу очень спешу, – отмахиваюсь, а сама нетерпеливо поглядываю через дорогу на свою подмигивающую «Ягодку».

– Успеешь на свою работу, и не вздумай отказываться! – неожиданно строго приказала бабулька. – И не гребуй!

О! А это что ещё за слово такое? На матерщинницу сухонький божий одуванчик совсем не тянет. Тихонько вздохнув, я развернулась к старушке и покорно стала ждать, когда она откопает в своей ветхой сумочке заветный гостинчик для добровольной спасительницы, то есть меня.

– Да где же ты там спрятался? – бубнит она себе под нос.

«Похоже, этот пряник у неё по всем закоулкам сумки прокатился», – с досадой подумала я и сильно удивилась, когда гостинец оказался не пряником. Камень, что ли, какой-то? И не камень – на сморщенной ладони старушки оказался потемневший от времени и грязи то ли пузырёк, то ли кувшинчик. Кажется, будто медный, и размером чуть больше спичечного коробка.

Очень похожий на него, только новый и симпатичный, занимает своё место на дверце маминого холодильника в качестве сувенирного магнитика. Однако этот же кубок за спасение старушки уж очень страшный и грязный, и ни разу не магнит. Горлышко кувшинчика заткнуто пробкой или, вернее, деревянной щепкой с прикреплённой к ней засаленной верёвочкой.

«Ёлочная игрушка», – вдруг догадалась я. Вероятно, её подарил бабушке Дед Мороз в её первое Рождество, ещё до революции.

– Ой, ну что Вы, не надо, – пытаюсь откреститься от странного подарка, стараясь при этом не оскорбить бабульку. – Вещь ведь старинная и…

Слово «ценная» застряло на выходе, потому что это чистой воды лицемерие. Да валяйся подобная «ценность» под ногами, я бы, даже не задумываясь, отфутболила её поближе к мусорке.

– Не старинная, а очень древняя, – наставительно заявила бабуля. – Главное, распорядиться ею с умо-ом.

Хм… с умом! Да будь у меня ум, я бы не дожидалась, когда божий одуванчик откопает своё сокровище, а уже подъезжала бы к офису. Вот только я слишком сентиментальная дурочка, поэтому, принимая бесценный дар, расшаркалась так, словно это именно старушка спасла мне жизнь и в придачу одарила амулетом бессмертия.

Часть 3

Подъезжая к офису, мне малодушно хочется развернуть свою «Ягодку» и рвануть в обратном направлении, а по пути придумать достойную отмазку. Как представлю насмешливый взгляд и издевательскую улыбочку Мышкина…

Но пока мозг работает в авантюрном режиме, я паркуюсь на единственное свободное место, под окном… Вот чёрт! Неудивительно, что место пустует – сквозь тройной стеклопакет за мной полным ехидства взглядом наблюдает босс. Куда уж тем ехиднам до Мышкина, даже с учётом, что я пока не слышу его мышиный писк.

***

– Добро пожаловать, Станислава Вальдемаровна! Я безмерно счастлив, что Вы почтили нас своим визитом, – изощряется в красноречии Мышкин, сверля меня злобными крысиными глазками.

Вообще-то я Владимировна, но имела однажды неосторожность в присутствии босса озвучить, что Владимир – это тот же Вальдемар. И Мышкин, конечно, воспользовался.

Этот крысёныш ещё поехидничал на тему красной дорожки, удобного кресла для моей многоуважаемой попы, а я смиренно проглотила «крысиный яд», переварила и скромно озвучила:

– Василий Николаевич, но ведь праздник…

– Я помню, что завтра праздник, Кудряшкина, но сегодня у тебя рабочий день. И начался он, позволь заметить, уже давно. Что на сей раз – снова спасала бродячих собак или, может, бродящих старушек через дорогу переводила?

Но откуда? Я вскинула на Мышкина изумлённый взгляд. А-а, это типа шутка-кергуду?

– Последнее предупреждение для тебя было вчера, – продолжил Мышкин, – а не уволена ты сегодня лишь благодаря моему терпению и завтрашнему празднику.

– Спасибо, – пролепетала я, и моё настроение взметнулось ввысь, исполняя победный марш.

– Но оштрафована на пять тысяч рублей, – торжественно припечатал Мышкин.

Да он меня просто размазал!

– Что-о? На пять тысяч?! – взвизгнула я, – но у меня кредит за машину!

Победный марш сменился на траурный, и моё настроение рухнуло вниз.

– «Лада Калина» – это не машина, Кудряшкина, и тебя предупреждали об этом, когда ты впёрлась в этот бестолковый кредит.

Возможно, я могла бы проглотить обиду, но не в том случае, когда речь идёт о моей «Ягодке».

– Да моя машина – это танк! И я на ней, между прочим, все планы выполняю. А Вы, Василий Николаевич, могли бы и добрее быть, всё же Ваш год наступил.

О, Господи, что я несу, заткните мне уже рот чем-нибудь приличным!

Все наши пацаны, а работаю я в мужском коллективе, пытаются задушить рвущийся на волю смех.

– Кудряшкина, у тебя что, температура? Сейчас Год Крысы... А я дракон! – взревел Мышкин.

В кабинете грянул гром, ну, то есть дружный мужской гогот.

Ага, как же – дракон! Птеродактиль ты мутированный.

Однако для босса вовсе не было тайной, что за глаза его называют крысёнышем. Дураком он никогда не был и моментально сложил все пазлики. Мне же моя эскапада аукнулась тут же:

– План, говоришь, выполняешь? По литражу и бутылкам, возможно, и так. А по деньгам, Кудряшкина, ты первая с конца! Вон, с Молодцова пример бери.

– Да Вы о чём? У Молодцова центровые кабаки, и за один его вискарь мне надо вагон шмурдяка (в данном контексте портвейн) продать.

– Шмурдяк, Кудряшкина, он и сам продаётся, а ты попробуй что-нибудь дельное задвинуть.

– Вы издеваетесь? Вы же знаете, что клиенты в моих трущобах бедные и по ресторанам не ходят. Да для них виски – лишь тот, что льётся из пиписки.

*****

– Сью, да не расстраивайся ты так. Ща Крысёныш после праздника успокоится, а там и выходные… Небось, к понедельнику остынет. Зря ты, конечно, с этим крысиным годом выступила, – Костик не выдержал и снова заржал.

– Ой, да ну вас! – с досадой я поспешила избавить свою ладонь от дружеского затяжного рукопожатия. – Вы тоже могли бы так не гоготать.

– Прости, Сью, но ты сама виновата.

Из офисного здания вышли остальные наши ребята и направились к нам. Снежок искрится на солнце и поскрипывает под ногами – всё, как я люблю, а ещё и канун Рождества. Но пять тысяч!.. Это же катастрофа! А я ведь хотела мандарины ещё купить. Ох, что-то слишком тяжело мне даётся моя самостоятельность. Теперь без мандаринов и без…

На чём бы ещё сэкономить, чтобы протянуть следующий месяц, я не знаю. Знать бы вчера, что меня ждёт такой штраф, я бы гуся не покупала. Но рождественский гусь ждёт своего часа в холодильнике и бесит меня своей запредельно дорогой тушей. А ведь я хотела Димку порадовать. А этот гад со вчерашнего вечера даже не позвонил ни разу и не написал. Гузку ему немытую от моего гуся – вот!

– Сью, во ты выдала! Респект и уважуха, Кудряшка! – радуются мои коллеги, окружив нас с Костиком.

Кстати, это именно с его подачи меня прозвали Кудряшкой Сью. И обычно мне даже нравилось, но не сейчас. Весело им! Конечно, отчего им не веселиться, ведь это не их оштрафовали на пять тысяч!

Но вымещать своё недовольство на ребятах было бы несправедливо, они же не виноваты в моих неудачах. В коллективе меня любят и даже опекают ненавязчиво, но никогда не смогут понять. Во-первых, потому что не знают всех моих трудностей, а во-вторых, потому что мужики.