Охотник за кошмарами

Пако

Глава 1

Пако сидел у окна, пока Мамасита расчёсывала его густые чёрные волосы. Начинался самый обычный день в королевстве Раковия. Горожане, плохо одетые неухоженные рабочие и толстые одутловатые ремесленники в засаленных фартуках, уже спешили по своим делам. Улицу наполняли запахи людского пота, квашеной капусты и раздувшихся на солнце трупов государственных преступников, которых так никто и не убрал с Центральной Площади. Соседка рассказала Мамасите, что Совещатели, так называли людей, творивших законы, уже три недели обсуждали, каким же способом это сделать.

Нанять рабочих или позвать кого-то одного? Сделать ли из трупов колбасу или только мыло? Обрезать ли волосы покойников на подушки?

Совещатели так сильно утомились, размышляя об этом деле, что решили не выходить из Королевского подвала ещё три недели. Конечно, благодарные за такие потуги поданные привезли им пару тонн копчёной колбасы, сорок бочек заморского вида и большую группу смазливых мальчиков. Эти меры должны были помочь Совещателям принять верное решение, не подорвав при этом собственное здоровье.

По ночам Мамасита вставала с постели и, раздевшись донага, застывала у маленького позолоченного идола Лорда Пэра. Пако знал об этом, потому что частенько за ней наблюдал. Толстая белая туша Мамаситы не представляла для него ни гастрономического, ни любовного интереса, но Пако были интересны её молитвы.

Лорд Пэр, защитник народа и бич для казнокрадов, Лорд Пэр благороднейший, живи во Дворце Света вечность, дабы оберегать нас, детей Твоих…

После этих слов Пако обычно начинал скучать. Иногда ему даже казалось, что молитва Мамаситы больше похожа на проклятие. Бедный Лорд Пэр! Каково ему бедняге, сидеть в четырёх стенах? Ведь каждый оборванец в округе знал главный минус проживания во Дворце Света.

Давным-давно, когда Пако ещё не зачала родная мать, а Лорд Пэр был полон сил, молод и также лыс, как и сейчас, главный советник Лорда Пэра, Жрец Жрецов приказал убрать из дворца отхожее место.

Не пристало Его Лордейшеству исполнять надобности в Чистом Храме!

Мамасита часто цитировала эту фразу, с обезьяньей ловкостью подражая гробовому голосу Жреца Жрецов. Так вот, после этой звёздной речи, отхожее место переместили во внутренний двор. Теперь бедному Лорду Пэру приходилось пробегать три километра, чтобы справить нужду. Но он не отчаивался, с тех пор как пару лет назад Совещатели предложили ему взглянуть на позолоченный ночной горшок. Кстати, на его производство ушёл весь бюджет, предназначенный для выплаты пенсий старикам-рабочим.

Ничего, они крепкие, сказала Пако Мамасита, и так проживут. Ну и что, что у них зубы выпадают и крошатся кости. Они же понимают, что вся политика Лорда Пэра направлена на улучшение жизни.

— Ты чего застыл?

Пако улыбнулся, отчего Мамасита зарделась, как малая девчонка.

— Какой же ты красивенький. Лорд Пэр будет рад, что ему приведут такого охранника.

Пако спрятал глаза и, переглотнув, спросил:

«А почему охранять Лорда надо обязательно в его покоях?»

— Потому что, — Мамасита отложила гребень в сторону и сложила жирные руки на массивной груди, её опухшее лицо приобрело злобное выражение, — Злые Иноки хотят напасть на Лорда Пэра именно во время его сна. Ведь когда Лорд Пэр бодрствует, он неуязвим. Лорд Пэр видит врагов через стены, он узнаёт их даже по запаху…

— Они моются? — Спросил Пако с завистью в голосе.

Он любил слушать истории о Злых Иноках, потому что ему очень хотелось узнать, где они покупают мыло. Самому Пако приходилось мыться на реке, в ледяной воде, да так рано, чтобы Мамасита не пронюхала о его побеге.  Ведь она сама не мылась уже как три года, с тех пор, как получила по наследству эту гостиницу, и страшно гордилась таким достижением. Старуха Мари, жившая за три дома от них, не мылась уже десять. И всё бы хорошо, но с начала её путешествия в мир истинных последователей Лорда Пэра, от неё разбежалась не только вся семья, но и домовые мыши. Даже те не выдержали её аромата.

— Да! — Мамасита вскинула вверх кудрявую голову, отчего стала похожа на большого ездового быка. — Они моются, они оскверняют полы Дворца чистыми пятками. Я бы порвала их на куски, я бы…

— И всё-таки, — мягко произнёс Пако, прерывая словоизлияние своей хозяйки, — почему я буду должен охранять Лорда Пэра в его кровати?

— Как почему? — Мамасита сдвинула мохнатые брови у самой переносицы.

— Ох, Пако, глупенький. Ничего ты не понимаешь. Злые Иноки хотят лишить Лорда Пэра его силы. А где его сила?

Пако проследил за её взглядом и, разгадав намёк Мамаситы, смущённо ссутулил плечи.

— Именно. Вот поэтому Лорда Пэра защищают в его покоях. Теперь понял?

Пако кивнул. Лучше согласиться, а потом тайком сбежать в лес, чем опротестовать доводы Мамаситы сейчас и получить десять ударов плетьми по заднице. Довольная улыбка расплылась по пухлым щекам Мамаситы, она даже намеревалась потрепать мальчика по голове за такое хорошее умение схватывать знания на лету, но в дверь кто-то постучал.

Стук был настойчивый и бойкий. Стучал явно не ремесленник и не рабочий. Ремесленник бы остался стоять у двери, ожидая пока её откроют. Из его носа и рта доносилось бы негромкое сопение, которое невозможно спутать ни с чем другим. Кто-то, а Пако много их повидал на своём веку. Один даже как-то пытался поймать его и выпороть за кражу кочана капусты, однако ему помешал большой живот, который буквально выпрыгивал из фартука ремесленника, значительно затрудняя его передвижение.

Но за дверью никто не сопел. Будь там рабочий, он бы, громко матерясь, выломал дверь, которая посмела преградить ему путь. Значит, посетитель и к рабочим не относился. Так кто же пожаловал в такую рань? Пако с любопытством посмотрел туда.

— Открой дверь, мальчик.

Пако поднялся с подоконника и подошёл к зеленоватой двери, усыпанной следами от потушенных окурков и многочисленных драк, из которых Мамасита всегда выходила победительницей. У неё был наиболее весомый для спорщиков аргумент - огромный ржавый топор, который использовал Палач Грей до появления гильотины. Стучавший остановился. Пако предположил, что его рука, должно быть, замерла в нескольких дюймах от дверной поверхности. Кулак разжат. Пальцы зависли в воздухе, готовые в любую минуту выбить пыль из кого угодно. Пако облизнул пересохшие губы. Картинка в его воображении оказалась чересчур яркой.

Трэй

Глава 2

Пако и Трэю пришлось вернуться в дом Мамаситы. Потому что найти спирт в городе, где количество алкоголиков составляло девяносто процентов, как бы странно это не звучало, оказалось невыполнимой задачей. Пако спирт не продавали, потому что он не дорос, а Трэю его не продавали, потому что он выглядел чересчур подозрительно. Совершив обход вдоль десяти пивнушек, парни скоро отказались от собственного плана. Из последней таверны Трэя  выгнали взашей. Наполняющие её гвардейцы Лорда Пэра злобно посмеиваясь, пронаблюдали за тем, как Рыжий в сопровождении мальчика уходит прочь.

Миновав четыре квартала, путники наконец-таки добрались до родного жилья. Пако радостно вдохнул запах летней пыли, Трэй предположил, что эта развалюха была единственным домом, который мальчик когда-либо знал. Рыжий только провёл рукой по волосам, которые с момента его вступления в город превратились в что-то среднее между измочаленной половой тряпкой и хворостом. Раковия никогда не могла заменить ему Рэд-Хэвен и его с Лето крохотную квартирку на Гарденс. Он всё ещё хранил в памяти их последнюю ночь вместе. Лето прижалась к нему, свернувшись клубком на его груди, Трэй слушал её мерное дыхание, уставившись в потолок невидящим взглядом. Что-то шептало ему, что он должен пойти на вылазку один. Оставить Лето в тепле и покое. Наврать в Институте. Отправиться в Страну Кошмаров в одиночестве. Но он заглушил тот назойливый голос. И теперь ужасно об этом жалел.

Лестница, гнилая и несчастная, прожить так долго под натиском массивной фигуры Мамаситы и не сломаться – уже подвиг, встретила вошедших слабым писком.

Трэй чувствовал, что одежда окончательно присохла к ране, но не ощущал неудобства. Подумать только, быть может, он скоро увидит Лето. Освободит Лето. Если, конечно, звёздный план сработает. Замедлив шаг, Трэй спросил:

— А где Мамасита?

— Она ушла в таверну. Не в “Издохшую кошку”. В “Рыхлое копыто”. Там напитки дешевле. И пара знакомых кухарок. — Пояснил Пако. —Я нагрею и принесу немного воды. — Мальчик поднял на Трэя ореховые глаза. — Вам нужно чего-нибудь поесть, вы плохо выглядите.

— Да? Неужели?

Пако не знал, чего опасаться больше. Этого живописного взмаха рыжеватых бровей или этого нездорового блеска, промелькнувшего в тёмно-голубых глазах мужчины.

             — Сможете подождать меня в комнате?

Трэй кивнул и, приоткрыв дверь, вошёл в обитель мальчика.

Запах юношеского пота исчез, видимо, старуха всё же удосужилась проветрить помещение. Взгляд Трэя отчего-то стал цепким, куда внимательнее чем прежде. Он посмотрел на лениво протёртую мебель (Мамасита будто насмехалась над постояльцем), на незастеленную кровать, более удобную, чем соломенный тюфяк, но, скорее всего, полную различных сюрпризов в виде назойливых насекомых. Не могла же Мамасита переловить ради него клопов.

Как же неприхотливо человеческое существо. Подумав об этом, Трэй отчего-то смутился. Его план по спасению Лето показался ему излишне простым. Даже глупым. Пробраться в тюрьму под видом агента Тайного Управления и вывести оттуда девушку. Кто знает, может Бармен его обманул, и её там давно нет. Может, Лето давным-давно мертва. Может быть, Бармен сдал его властям, и к дому уже движется стража. И снова Уильям Леннард Эрик Джонатан Максимус Дэнвиш попробует гвардейскую сталь, вкус их кожаных сапогов, и даже, вероятно, затихнет навсегда.

Трэй направился к зарешеченному окну, но вдруг что-то его остановило. С кухни донёсся грохот. Подозрительный, режущий непривыкший слух. Шум, сигнализирующий о происходящей борьбе. Трэй весь подобрался и, вооружившись ивовым прутом для порки, стоящим в углу, решил нанести Пако визит. Проверить что, да как.

На кухне его ожидал толстый усатый гвардеец, прижимающий к столу Пако, который изо всех сил пытался уйти как можно дальше от слюнявого служителя закона. Видимо, незваный гость проник через открытое окно. По помещению плясали винные пары. Трэй хлестнул гвардейца прутом по спине, чтобы тот слез с мальчика.

Разъярённое бычье лицо уставилось на нарушителя спокойствия. Трэй намеревался окончательно остудить его пыл, но гвардеец вдруг схватил прут и выдернул его из руки Трэя. Кулак, размером с кузнецкий молот, взмыл вверх, однако не попал в цель. Пако запрыгнул гвардейцу на спину. Трэй поискал глазами верёвку, которой в кухне, конечно, не было. Зато у плиты лежала одинокая брошенная плеть. Вот только Трэя от неё отделяло четыре с половиной метра.

Гвардеец, тем временем, обратил остатки своего внимания на заминку старшего врага и, игнорируя мальчика, повисшего у него на плечах, бросился на Трэя.

Трэй рухнул на немытый пол, придавленный силой тяжести к тучному гвардейцу. Пако изо всех сил сжимал бычью шею, вот только это мало помогало. Отчаявшийся мальчик вонзил зубы в ухо проклятому гвардейцу, за что получил локтём по носу и был отправлен в нокаут.

Красные клешни служителя Лорда Пэра сомкнулись на шее Трэя. Последним, что он должен был увидеть, могли налитые кровью глаза, но Трэй наотрез отказался сдаваться. Ради Лето Рыжий был готов пройти и огонь, и воду, и медные трубы  Он пнул гвардейца в пах, что далось ему с трудом, если учесть вес последнего. Толстяк перевёл взгляд на свои штаны и чуть ослабил захват на шее Трэя.

— Ты хоть понимаешь, ублюдок, что это замша? Как я буду отстирывать след от твоего ботинка?

В этот момент очнувшийся Пако героически обрушил железную сковородку на голову служителя закона. Трэй издал слабый стон, его снова придавила громадная туша.

Ну почему в Раковии не бывает стройных красивых людей? Почему все такие… жирные?

— Пако, помоги… — Прохрипел Трэй, чувствуя подкатившую к горлу тошноту. Он не мог понять, тошнило ли его от запаха немытого раковийского тела или же от запаха перебродившего вина.

— Сейчас, Трэй.

Приложив немыслимые усилия, мальчик помог Трэю освободиться от гнёта громадной гвардейской туши.